Седые волосы Науки

История,записанная на лепестках лотоса

































































































ВСТУПЛЕНИЕ


Что такое миф с точки зрения здравого смысла? Это всегда собрание загадок, проблем, несоответствий, противоречий, которые невозможно принять иначе как волшебную сказку, творение вдохновенного сочинителя, для которого не существует никаких логических ограничений, никаких запретов на изображение нереального. В силу пренебрежения такими ограничениями сочинители мифов не признают даже причинно-следственные связи событий, которые они излагают. Именно поэтому персонажи мифов очень часто живут неопределенно долго, часто они просто бессмертны, вопреки твердо установленным законам бытия. Не являются ограничениями для сочинителей мифов и законы морали и нравственности. Это позволяет героям мифов совершать абсолютно аморальные с точки зрения любого времени, народа, цивилизации поступки, за которые они не только не несут никакой ответственности, но даже прославляются сочинителями как за совершение величайших подвигов. Забегая вперед, мы осмеливаемся утверждать, что многие боги и великие герои Махабхараты получили свои священные титулы именно за совершение абсолютно аморальных поступков, которые впоследствии были объявлены образцами нравственного совершенства.
Мифы обязательно содержат в себе явные противоречия, потому что их авторы не могут установить логическую связь между событиями, обнажающими моральный облик героев, и толкованиями этих событий, утверждающими эти события как эталоны высокой морали и образцы для подражания. Более того, создатели мифов и не заботились об установлении таких связей, потому что обращаются не к разуму, а к чувствам, требуют не понимания, а веры, ищут не согласия, а сочувствия. Реальный сюжет повествования и становится мифом именно там, где утверждается божественная сущность героев, поднимающая их над всеми законами природы и бытия. Однако реальные сюжеты все-таки существуют и внутри мифов, и лучше всего обнаруживают себя там, где простой анализ «с позиции здравого смысла» вскрывает противоречия, неприемлемые для любого нормального человека.
Но может быть, все события и герои Махабхараты в действительности не существовали, а попросту выдуманы сказителями, как религиозная парадигма, призванная объяснить окружающий мир во всем его видимом и ощущаемом многообразии? Именно так и объясняют существование таких эпических произведений, как Махабхарата, большинство исследователей. Возникает вопрос: а зачем столько усилий множества людей? Неужели только для того, чтобы создать заведомо недостоверное изложение событий, которые никогда не происходили? Составители Махабхараты приводят в тексте огромное количество деталей, подробные психологические характеристики персонажей, весьма точно и подробно рисуют социальную структуру общества, сообщают такие нюансы человеческих взаимоотношений, что трудно поверить в то, что все это просто плод воображения авторов.
Цель нашего труда выяснить, где здесь выдумка, а где реальность,как понимают природу и мир древние авторы и что скрывается за этими мифами.
Исследование эпоса, а особенно такого огромного как Махабхарата, порождает множество проблем. Главнейшие среди них: насколько реальны происходящие события? Можно ли безусловно доверять авторам, переводчикам и комментаторам Махабхараты? Как понимать сложные отношения между персонажами? Что или кто стоит за всеми этими девами, асурами, ракшасами, якшами, видьядхарами, гандхарвами, ванарами, апсарами и тому подобными персонажами? Почему происхождение большинства главных героев легендарно, почти сказочно? Могли ли люди второго тысячелетия до нашей эры рассуждать о сложных вопросах мироздания, прибегая к таким терминам, как дхарма, мокша, йога, карма, аватара, сансара, бхакти, причем используя их в максимально сложном значении? Так ли просты, добродушны, благородны пандавы, Кришна, Вьяса и так ли злокозненны и бесчестны их антагонисты кауравы? Все ли в порядке в отношении хронологии, географии, психологии? Почему боги живут в горах, в труднодоступных и неудобных для жизни районах, ведь они могли бы выбрать себе места и получше (сравните описание рая у христиан, Асгарда у древних ариев, Валхаллы у скандинавов)? Как понимать такие сложные мифы, как пахтание океана, убийство ниватакавачей и такие на первый взгляд простые, как игра в кости и убийство Вритры?
Обратим свой взор к конкретным эпизодам Махабхараты и поразимся парадоксальности происходящих событий.: В Адипарве долго рассказывается о том, как Дурьйодхана с Карной и Шакуни планировали избавиться от пандавов, сослали их в Варанавату, целый год готовились сжечь их в специально отстроенном для этой цели домике. И поджог состоялся. Но поджег смоляной домик по приказу Юдхиштхиры один из пандавов. И много раз затем вину за это возлагали на Дурьйодхану. Почему эти многочисленные повторы обвинений противоречат тексту самого «Сказания о сожжении смоляного домика»?; По версии авторов Махабхараты сам бог Кришна, создатель «Бхагавадгиты», один из главных союзников пандавов, убивает царя Шишупалу. Но происходит это за обеденным столом, в присутствии множество людей. Все ли безупречно в происходящем действии? Так ли безукоризнен бог Кришна? И в чем, собственно, проявляется демоническая сущность царя Шишупалы?; В шестнадцатой книге Махабхараты, в тиртхе Прабхаса, в гостях у Кришны собираются многие герои. И снова конфликт за обеденным столом. Загадочность происходящего усиливают железные палицы из травы эраки, убившие множество героев, но не тронувшие Кришну. И — поразительно! — смерть Кришны в лесу от попадания в пятку стрелы какого-то ничтожного охотника. Непобедимое, бессмертное божество гибнет от стрелы лесного браконьера! И это финал жизни великого героя?; Традиция дружно называет ракшасов демонами, питающимися человеческим мясом — огромными, безобразными, жестокими, оскверняющими жилища мирных отшельников тварями. Казалось бы, здесь все ясно. Но одновременно можно найти и такие строки, где ракшасы говорят человеческим языком, питаются кореньями и плодами, сражаются как воины, вступают в союз с женщиной или мужчиной и имеют при этом потомство, которое впоследствии может выглядеть и действовать и как ракшас, и как человек. Но самое удивительное, что эти странные амбивалентные существа подчиняются Кубере, богу богатств, переносят на себе брахманов, причем последние не считают это осквернением и не брезгуют помощью демонов. Что же кроется за этим противоречием? Кто они, ракшасы?; Известны оценки многих исследователей Махабхараты, не говоря уже об ортодоксальных брахманах, дипломатической деятельности Кришны. Великий герой прикладывает максимум усилий для того, чтобы примирить два враждующих лагеря. Все эти усилия заканчиваются полным провалом. Неужели тем самым подтверждается бессилие бога перед человеческими проблемами, или … Парадоксально, что пандавы после «миротворческих» речей Кришны приходят в неистовство и ярость, особенно простоватый до глупости Бхима. Еще более противоречиво ведет себя Кришна в лагере кауравов в Хастинапуре. Здесь и попытка перетянуть на свою сторону Карну, и собственное признание Кришны в том, что он хочет вызвать раздор между кауравами. У Внимательного Читателя может сложиться впечатление, что миротворец, напротив, делает все, чтобы разжечь пламя войны. Где же здесь правда?; Много раз в тексте говорится о том, что царь Дхритараштра слеп, что он слаб и потакает сыну — высокомерному, заносчивому Дурьйодхане. Но много ли историкам известно случаев, когда реально правящий царь был слепым от рождения? А особенно на Востоке в древности? С одной стороны, Дхритараштра родился слепым, но с другой стороны, как слепой мальчик прошел всю воинскую науку в детстве, был обучен искусству стрельбы из лука, владения мечом и палицей? И слепой от рождения обычно малоподвижен и, как следствие, плохо развит физически, а ведь в Махабхарате утверждается, что Дхритараштра обладал колоссальной физической силой! И мог ли такой сильный человек быть слабым правителем? Снова эпическое противоречие? Официальная точка зрения вряд ли найдет понимание Внимательного Читателя.; В легенде о рождении Драупади говорится, что царь Друпада был бездетным и желание иметь сына, который отомстит за отца, привело его к брахманам. Друпада просит у лесных отшельников сына. А получает … дочь. И только затем уже сына. Но через какое-то время, в другом тексте, мы узнаем о том, что у Друпады было десять (!) сыновей. Противоречие, неувязка, ошибка переписчика? Так каким же был истинный повод обращения Друпады к брахманам? И здесь проблема.; Битва на поле Куру — утверждается в Махабхарате — продолжалась 18 дней. В течение этого времени войско кауравов поочередно возглавляли Бхишма, Дрона, Карна, Шалья. Постоянно говорится: на десятый день битвы, на одиннадцатый день и так далее. Но мимо Внимательного Читателя не пройдут слова царевны Уттары о том, что она наслаждалась с Абхиманью полгода. А ведь свадьба Уттары и Абхиманью состоялась накануне битвы, в ходе которой ( то есть в один из восемнадцати дней) Абхиманью гибнет. Так сколько же дней продолжалась эта битва?; Абхиманью везде называют сыном Арджуны, он — отец Парикшита, в судьбе которого большое участие принимает Кришна. Текст часто называет Абхиманью — «Каршна», то есть «рожденный Кришной». В Адипарве прямо говорится, что при рождении Абхиманью "был равен Кришне … по внешности". Официальная точка зрения снова в противоречии с редкими намеками, которые всегда в поле зрения Внимательного Читателя. Не проглядывает-ли за мифологическим сюжетом что-то уж слишком человеческое?; Причиной распри, возникшей между кауравами и пандавами, многие исследователи считают незатухающий конфликт между кшатриями и брахманами. Но кто из них поддерживает пандавов, а кто кауравов? Часто исследователи Махабхараты пишут о кшатрийской природе пандавов и брахманской кауравов. Но, собственно, на каком основании? Во всех книгах Махабхараты именно пандавов сопровождает и наставляет множество брахманов. Кауравы же практически не общаются с брахманами, не советуются с ними. Мы даже не знаем имени домашнего жреца Дурьйодханы. И, напротив, кауравов всегда окружают великие воины, мастера боевых искусств (Дрона, Бхишма, Крипа). Кауравы постоянно занимаются боевыми тренировками. Таким образом, именно кауравы — кшатрии и выразители интересов кшатриев. Пандавы же, всегда окруженные брахманами, регулярно совершают различные жертвоприношения. Так где же истина? На чьей стороне в действительности брахманы?; В процессе миротворческой деятельности Кришны мы узнаем, что пандавы согласны на мир, если кауравы передадут им «пять деревень», одна из которых Варанавата. Подчеркивается незначительность претензий. Неужели распря разгорается по столь незначительному поводу? В то же время ранее Варанавата описана как многолюдный город, где встречаются для обмена товарами горцы и жители равнины, то есть Варанавата — пограничная крепость и торговый центр. Так что же такое - эта Варанавата? И в чем причина вражды пандавов и кауравов?; В состав Махабхараты входит и «Повесть о Раме» — краткая версия Рамаяны. Великий герой Рама Дашаратха отправляется на Ланку за своей женой Ситой, которая находится в заточении у царя демонов Раваны, который, в свою очередь, является … сводным братом бога Куберы! Что уже само по себе нонсенс. Бог и демон — родственники?! Обычно Ланку отождествляют с современной Шри Ланкой (остров Цейлон). Но путь Рамы в этом случае пролегает через весь полуостров Индостан — от верховьев Ганги до южной оконечности полуострова, притом, на пути — сплошные джунгли! В то же время на страницах эпоса говорится, что герои видят Химаван, то есть Гималаи. Внимательный Читатель посмотрит на географическую карту Индостана и сделает вывод — это невозможно. Либо Рама идет к Шри Ланке и тогда он ни при каких обстоятельствах не увидит Гималаи, либо он идет вдоль Гималаев и тогда никогда не придет на юг полуострова! Противоречие и очень сильное!
Вопросы подобного рода можно задавать много раз, и на каждой странице Махабхараты обязательно найдется повод к постановке проблемы. Таким образом, перед нами своего рода криптограмма. Официальная точка зрения доминирует тотально не только на страницах самой Махабхараты, но и во всех комментариях и исследованиях. Подобный взгляд на текст Махабхараты отличается явной односторонностью, тенденциозностью. Никто из этих исследователей и комментаторов даже не пытается найти в сюжетах Махабхараты следы реальных событий. Мы рискнем это сделать в предлагаемом Внимательному Читателю исследовании.
Постановка задачи.
Среди множества волшебных легенд Махабхараты есть немало таких, реальность сюжетов которых очевидна. В них действуют обычные люди, нет никаких богов и демонов, а события настолько просты и понятны, что могли бы происходить и в наше время.
Следующий круг сказаний содержит и реальные, и мифические события, в них действуют и люди, и боги, и демоны. Как правило, в таких легендах само событие вполне реально, а вот причины чаще всего носят фантастический характер, а следствия и совсем уж волшебный. Таких сюжетов в Махабхарате более всех остальных.
И наконец, третья группа — это сюжеты абсолютно мифологические, людей в них практически нет, а действуют только боги, асуры, ракшасы, дайтьи, данавы, видьядхары, гандхарвы и тому подобные персонажи.
Трактовка сюжетов первой группы не вызывает никаких затруднений, поэтому эти сказания могут служить в качестве ориентиров, опорных точек для нашего исследования.
Легенды второй группы анализировать сложнее, но и здесь реальная часть сюжета дает возможность объяснить сказочное поведение волшебных персонажей — богов и демонов — вполне земными и понятными мотивами и построить последовательное, непротиворечивое, историческое изложение сюжета.
В легендах третьей группы есть только одна возможность превратить их в сюжеты исторические. Поскольку в таких легендах всегда происходит борьба богов и демонов, причем боги всегда побеждают демонов, то можно предположить, что борьба идет на самом деле между людьми. Победители впоследствии будут названы богами и именно за то, что победили в борьбе. Побежденные же получают статус демонов и именно за то, что проиграли эту борьбу.
Наша задача в предлагаемом исследовании — анализ всех этих легенд с целью доказать, что все они являются зашифрованным изложением реальной истории, и, доказав это, составить связное историческое повествование. Взгляд на миф с позиции здравого смысла — вот тот инструмент, с помощью которого мы и будем вскрывать головоломные замки волшебных легенд Махабхараты.
Весь текст нашей книги мы организуем как ряд эпизодов процесса исследования текста Махабхараты. Эти эпизоды нашей книги не всегда будут совпадать с эпизодами самой Махабхараты. Каждый эпизод нашей книги мы будем строить из трех разделов.
В первом разделе, который мы называем «Миф как он есть», мы излагаем основные события эпизода, не пытаясь его анализировать, но будем расставлять акценты, приводить соответствующие цитаты. Здесь наша задача как можно более точно передать все особенности легенды.
Во втором разделе, названном нами «Где в мифе история», мы анализируем мифологический сюжет, отделяем реальные события от мифических, в действиях мифических персонажей выделяем реальные мотивы их сказочного поведения. Историческая картина событий предстает перед нами во всем своем блеске.
В третьем разделе, который мы называем «Версия исторических событий», мы сводим все результаты в форме исторического повествования. Здесь мы более свободны в составлении текста, можем проводить исторические параллели, выдержки из книг других авторов, рассуждать на темы нравственности, свободы, долга. Иногда мы обходимся без этого третьего раздела, а именно, в том случае, когда анализ сюжетов Махабхараты в предыдущем разделе дает ясную , недвусмысленную, очевидную для читателя картину происходящих событий.
И последнее. Анализируя очередной конкретный эпизод Махабхараты, мы стараемся исходить в своем анализе только из текста самого этого эпизода, не обращаясь к другим ранее уже исследованным легендам. Такой метод мы выбрали для того, чтобы наши выводы носили как можно более объективный характер, чтобы вполне возможная ошибка, допущенная при анализе предыдущего эпизода, не повлияла на выводы, которые мы сделаем в разбираемом эпизоде.
Введение
Махабхарата повествует о войне между пандавами и кауравами. Чтобы понять причины этой войны, надо хорошо разобраться, кто такие пандавы и кто принадлежит к кауравам. Как везде в Махабхарате, генеалогии главных героев запутаны и носят либо божественный, либо демонический характер. Эпизоды, в которых герои выглядят как конкретные живые люди с реальной мотивацией действий, начинаются с конца первой книги и начала второй книги: «Сожжение смоляного домика», «Сваямвара», «Убийство Джарасандхи» и «Убийство Шишупалы». Мы начнем разбор и анализ с двух последних эпизодов, так как они лучше всего раскрывают характер героев, мотивацию их поступков и суть нашего метода. Подробный анализ эпизодов, связанных с детством и юностью героев мы выполним позднее, когда в результате анализа вышеперечисленных эпизодов мы выясним суть и подоплеку конфликта и особенности характеров и поведения главных героев. Но для читателей, незнакомых с текстом Махабхараты, мы дадим краткую предысторию событий.
На момент вышеперечисленных эпизодов пандавам около двадцати лет от роду. А что происходило с ними в течение этих двадцати лет?
Их отец Панду, младший брат махараджи Дхритараштры, долгое время был бесплоден и для того, чтобы вымолить у богов детей, ушел из столицы в лес, чтобы стать отшельником. При совершенно чудесных обстоятельствах его жены Кунти и Мадри зачинают детей от богов. В результате от этих богов рождаются пять мальчиков, которые тем не менее считаются сыновьями Панду — пандавами. Довольно быстро после этого Панду неожиданно умирает при загадочных обстоятельствах и его младшая жена Мадри взошла на погребальный костер мужа. Кунти привезла пандавов в Хастинапур и с тех пор они как племянники махараджи росли и воспитывались вместе с его детьми. Между кауравами — детьми и ближайшими родственниками Дхритараштры и пандавами часто возникали конфликты. Кунти, брат Дхритараштры Видура и брахман Вьяса постоянно возбуждали в пандавах претензии на власть. В народе распускались слухи о законности этих претензий и, соответственно, о незаконности власти Дхритараштры и его сына Дурьйодханы. Чтобы пресечь эти слухи, Дхритараштра отправляет пандавов вместе с Кунти в пограничный город Варанавату. Через год пандавы и Кунти бегут оттуда, инсценировав свою смерть в развалинах подожженного ими дома, а вину за поджог возлагают на наследника Дхритараштры Дурьйодхану. После побега брахман Вьяса укрывает их у махараджи Друпады в стране панчалов. Там пятерых братьев пандавов женят на приемной дочери Друпады Кришне. Этот брак вызывает сильное удивление своей необычностью, так как на равнинах Индостана нет такого обычая. У Друпады пандавы знакомятся с братом Кунти Кришной Васудевой, который представлен человеком знатного рода и в то же время почти божеством. Через некоторое время Кришна и один из пандавов — Арджуна, исполняя волю бога Агни, вместе сжигают лес Кхандаву, истребив при этом всех его обитателей. После сожжения Кхандавы у пандавов появляются средства, с помощью которых они возводят на пепелище город, который называют Индрапрастхой и объявляют своей столицей.

Эпизод 1.


Убийство Джарасандхи


1.Миф как он есть.
Однажды в Индрапрастху к пандавам приходит мудрец Нарада. Он говорит старшему из пандавов Юдхиштхире, что для того, чтобы стать махараджей, одной только постройки дворца недостаточно — надо иметь царство. Но так как свободных земель нет, то их надо завоевать. После долгих колебаний Юдхиштхире решил посоветоваться со своим дядей — Кришной Васудевой. Последний убедил Юдхиштхиру в том, что махараджей легче всего стать, убив махараджу Джарасандху. Из рассказа дяди Юдхиштхира узнал, что Джарасандха некогда изгнал племена бходжей, а затем выдал своих двух дочерей замуж за двоюродного брата Кришны Кансу, поставив его царем в городе Матхура. Кришна враждовал с Кансой и в конце концов убил его. Дочери Джарасандхи обратились к отцу за помощью. И тогда племя Кришны — вришнии - бежали от Джарасандхи на запад, в город Дваравати. По словами Кришны, Юдхиштхира может стать махараджей, только убив Джарасандху. Тот так силен, что вришнии вместе с Кришной бежали от него из Матхуры в Дваравати.
Кришна и двое пандавов — Бхимасена и Арджуна, переодевшись брахманами, отправляются в царство Джарасандхи — Магадху. Подойдя к воротам столицы Магадхи — Гиривраджи, они не стали входить в ворота, а проникли в город каким-то тайным чудесным образом. В городе они отняли у продавцов цветы, украсили себя и в таком виде появились во дворце перед Джарасандхой.
Царь Магадхи принял их с почетом, но удивился их необычному внешнему виду и обвинил их в том, что они выдают себя за брахманов, будучи кшатриями. Кришна в свою очередь обвинил Джарасандху в том, что тот держит в плену и хочет принести в жертву побежденных им царей. Сын Васудевы предложил решить проблему поединком и предложил Джарасандхе выбрать противника из них троих. Джарасандха выбирает самого сильного — Бхимасену. Поединок происходил в уединенном месте и начался в первый день месяца карттика, а закончился в четырнадцатый день того же месяца. Бхимасена убил Джарасандху голыми руками. Затем Кришна, Арджуна и Бхимасена тайно покинули город.
Сабхапарва. Глава 22. Шлоки 10 — 20.
«Вайшампаяна сказал:
Тогда, оставив ночью безжизненное тело царя, как бы сидящего у ворот царского дворца, те укротители врагов вышли из города».
За пределами города они встречаются с сыном Джарасандхи Сахадевой, который с почтением приблизился к Кришне, неся с собою множество драгоценных камней.
Сабхапарва. Глава 22. Шлоки 39 — 47.
«Вайшампаяна сказал:
...Тогда Кришна, дав ему, угнетенному страхом, заверение в безопасности, тут же помазал на царство сына Джарасандхи. И вступив в союз с Кришной, будучи принят с почетом двумя партхами, мудрый царь вновь вступил в город сына Брихадратхи. Кришна же, с глазами, подобными голубому лотосу, вместе с обоими партхами, получив множество драгоценных камней, блистая необыкновенным великолепием, отправился (своим путем)».
Возвратившись в Индрапрастху, они рассказали Юдхиштхире, что их поход закончился успешно.
Сабхапарва. Глава 22. Шлоки 51 — 58.
«Вайшампаяна сказал:
Так могучерукий Джанардана, тигр среди мужей, понудил пандавов убить своего врага Джарасандху. И побудив убить Джарасандху с помощью мудрости, тот укротитель врагов с дозволения царя справедливости, Притхи и Кришны (Драупади), о потомок Бхараты, Субхадры, Бхимасены и Пхальгуны, а также двух близнецов, попрощавшись с Дхаумьей, отправился в свой город...».
2.Где в мифе история.
Поскольку мысль о том, что следует провести жертвоприношение раджасую, а для этого завоевать царство, внушил Юдхиштхире мудрец Нарада, а конкретную жертву указал ему Кришна, возникает впечатление, что Нарада и Кришна договорились между собой. Суть договоренности в том, что Нарада помогает Кришне расправиться с его злейшим врагом Джарасандхой руками пандавов. Совершенно очевидно, что пандавам Джарасандха ничего плохого не сделал. В то же время Кришна сильно пострадал от Джарасандхи — тот выгнал вришниев и андхаков во главе с Кришной из своего царства. Убить чужими руками своего врага — в этом, вероятно, и состоит мудрость Кришны.
Кстати, еще в Индрапрастхе Нарада, уговорив Юдхиштхиру завоевать царство и провести раджасую, потом отправляется в Дваравати к Кришне. Там он сообщает Кришне, что он, Нарада, выполнил свою часть договора и теперь наступило время действовать самому Кришне.
Сабхапарва. Глава 11. Шлоки 62 — 71.
«Нарада сказал:
… Я распрощаюсь (теперь) с тобой и отправлюсь в город дашархов».
Кришна отправляется к пандавам в Индрапрастху и уговаривает Юдхиштхиру убить махараджу Джарасандху, мотивируя выбор наибольшей пользой для самого Юдхиштхиры.
В разговоре с Юдхиштхирой Нарада употребляет термин «покорить всю землю», то есть имеет в виду настоящую войну, с использованием войск. А что происходит на самом деле? Три человека, переодетые в бродячих брахманов, тайно, окольными путями, пробираются в столицу Джарасандхи — Гиривраджу, тайно же проникают в город, тайно пробираются во дворец, где якобы открыто вызывают Джарасандху на поединок, в ходе которого Бхимасена убивает его голыми руками (!). Спрашивается, зачем огород городить? Если поединок был явный, то можно и открытый вызов послать еще из Индрапрастхи. Или из Дваравати.
Но перед нами во всей красе предстают признаки тайной диверсионной операции. В тексте Махабхараты утверждается, что «поединок» продолжался четырнадцать дней и закончился тоже ночью, как и начался. Утром труп Джарасандхи положили у ворот дворца. Но нельзя тайно проникнуть в город, а затем во дворец и убить царя в покоях без длительной подготовки. Ведь для этого нужны люди, которые обеспечат убийцам скрытное и беспрепятственное проникновение во дворец в ночное время, когда любая охрана особенно бдительна. Для этого надо, чтобы на страже и в городе, и во дворце стояли люди, сочувствующие убийцам. Следовательно, имел место заговор, для подготовки которого требовалось время.
Можно сделать вывод, что из упомянутых четырнадцати дней, на собственно убийство Джарасандхи потребовалась одна ночь — ночью пришли во дворец, ночью убили, утром оставили труп. Остальные тринадцать дней ушли на подготовку. Тот факт, что Бхимасена убил голыми руками, вместе со скрытностью всех действий убийц, с учетом того, что произошло это ночью, позволяет сделать вывод о том, что Джарасандху попросту задушили спящего. Тело мертвого царя Магадхи вынесли из дворца для того, чтобы создать впечатление, что убит он был на улице и охрана дворца к этому непричастна.
После совершения преступления убийцы встречают за городом Сахадеву, сына Джарасандхи и Кришна посвящает его на царство, получив от него драгоценности и заверения в преданности. Все это свидетельствует о том, что Сахадева принимал участие в заговоре против своего отца. Именно он имел возможность заменить своими людьми охрану в городе и во дворце. Именно ему прежде всего была выгодна преждевременная смерть Джарасандхи.
Последовавшее за убийством «покорение мира» пандавами выглядит совершенно фантастично. Никакого хоть сколько-нибудь правдоподобного описания боевых действий нет, одни только перечисления побежденных царей, причем все цари с радостью принимают правление Юдхиштхиры и охотно платят дань. Ничего не сказано о потерях. Все это позволяет сделать вывод, что никакого «покорения мира» не было, а царство Джарасандхи подчинилось Юдхиштхире исключительно в результате описанной выше диверсионной операции.
В результате убийства Джарасандхи на троне Магадхи оказался его сын Сахадева — полностью управляемая марионетка Кришны. Если раньше Джарасандха был махараджей, то есть сюзереном над рядом более мелких царей, которые находились в вассальной зависимости, то Сахадева только назывался махараджей, а на деле был таким же вассалом Юдхиштхиры, как и прочие раджи его царства. Сам же Юдхиштхира находился в полном подчинении Кришны. Таким образом, Кришна, формально не являясь царем, в действительности стал истинным повелителем всех покоренных земель бывшего царства Джарасандхи. Кришна умен и предпочитает управлять царем, а не быть царем самому. При этом он всячески старается поддержать в Юдхиштхире уверенность в том, что именно он, Юдхиштхира, единовластный повелитель своего царства.
Теперь попытаемся определить, где же расположено царство Джарасандхи — Магадха. Комментаторы Махабхараты обычно располагают Магадху в горах между Гангой и Гималаями, а Двараку — на Катхиаваре. Мы считаем, что Магадха не могла быть расположенной там, а располагалась где-то между Индрапрастхой и Катхиаваром. По словам Кришны Магадха некогда принадлежала его предкам. Родственники Кришны бегут от Джарасандхи в Двараку, то есть на Катхиавар. Но когда люди спасаются от гибели, они стараются спрятаться в ближайшем месте, которое может служить надежным укрытием, а не пересекают с этой целью всю страну с множеством полноводных рек, сильно затрудняющих бегство. Дварака, несомненно, — надежное укрытие («три рва, наполненных водой»). Но если бы она была расположена далеко от Магадхи, да еще и путь к ней был бы очень трудным, то у преследователей сильно увеличиваются шансы догнать и уничтожить беглецов, отягощенных обозами с имуществом, с женщинами и детьми. Но беглецы удачно, без больших потерь достигли Двараки, где они были уже в безопасности.
Вспомним, что Арджуна, Бхимасена и Кришна идут из Индрапрастхи в Гиривраджу пешком, что свидетельствует о том, что расстояние между этими пунктами небольшое и дорога не представляет большой сложности для пешеходов (не приходится продираться сквозь джунгли и пересекать крупные реки).
Гиривраджа окружена пятью горами, о которых сказано, что их вершины покрыты лесом. Это значит, что горы эти старые, разрушенные и невысокие, только такие горы зарастают лесом до самых вершин.
Когда в других эпизодах Махабхараты герои путешествуют вблизи Гималаев, то непременно отмечается, что они видят Химаван — покрытые снегом вершины. Здесь такого упоминания о Химаване нет и это косвенное свидетельство того, что путники Гималаи не видят, и, следовательно, Гиривраджа расположена не в Гималаях и даже не вблизи их. Но горы все-таки есть, поэтому, посмотрев на карту Индии, можно сделать вывод о том, что Гиривраджа находится среди гор Араваллийского хребта — старых, выветренных и поросших лесом гор, не имеющих покрытых снегом вершин.



Эпизод 2.


Убийство Шишупалы


1.Миф как он есть.
Спустя некоторое время после убийства Джарасандхи Юдхиштхира принимает решение о проведении жертвоприношения раджасуя. Прибывшему из Двараки Кришне Юдхиштхира предлагает совершить совместное жертвоприношение, мотивируя это тем, что именно Кришне он обязан своей властью над покоренными землями. Но Бхагаван отказывается от предложенной ему чести.
Исполнителями жертвоприношения назначаются Вьяса, Дхаумья и ряд других брахманов. В тексте Махабхараты сказано, что в качестве гостей на раджасую Юдхиштхиры были приглашены практически все основные герои Махабхараты: Бхишма, Дрона, Карна, Шакуни, Дхритараштра, Дурьйодхана, Джаядратха, ряд царей бывших вассалов Джарасандхи — Шишупала, его брат Шальва и много других, причем среди них полно родственников Кришны.
После обряда все приглашенные садятся за стол с угощением. По обычаю гостям следует поднести почетное питье, начиная с самого достойного. И тут Бхишма задает Юдхиштхире вопрос: кто же из гостей наиболее достойный? И сам же отвечает на свой вопрос, указав на Кришну, как на наиболее достойного из гостей. Никто из присутствующих, кроме Шишупалы, это решение не оспаривает. Шишупала же в резких словах, очень жестко, высказывает недовольство этим решением, называет Кришну рабом, сравнивает его с собакой и в конце своей оскорбительной речи вызывает Кришну на поединок.
Кришна, не дав Шишупале закончить речь, убивает его метательным диском — чакрой. Присутствующие гости молча принимают случившееся и тут же, что называется «не сходя с места» посвящают на царство сына Шишупалы — Дхриштакету.
2.Где в мифе история.
Выясним, где именно происходят события, описанные выше, — раджасуя и поднесение почетного дара.
Формально действие происходит в Индрапрастхе. Но Юдхиштхира, оглашающий все решения на раджасуе, отдает приказания Сахадеве, называя его своим советником, и уже Сахадева передает его приказы исполнителям. Но почему именно Сахадева, а не Бхимасена или, например, Арджуна? Здесь следует вспомнить, что имя Сахадева носит не только один из братьев пандавов, но и сын Джарасандхи, посвященный Кришной на царство. В Махабхарате не один раз говорится, что Джарасандха владел Мадхьядешей — Срединной страной. А на раджасую Юдхиштхиры прибывает множество царей как раз из Мадхьядеши.
Сабхапарва. Глава 31. Шлоки 17 — 25.
«Вайшампаяна сказал:
Эти и многие другие цари, происходящие из Срединной страны, приехали на великое жертвоприношение Раджасуя сына Панду...».
Тут самое время сказать, что предки Кришны когда-то владели этой страной. Но Джарасандха изгнал их оттуда.
Сабхапарва. Глава 13. Шлоки 49 — 59.
«Шри Кришна сказал:
И поразмыслив, все мы направились в западную страну, в прекрасный город Кушастхали, украшенный горою Райватакой. Мы снова поселились в нем, о царь, и перестроили его в крепость, так что она стала неприступной даже для богов. В том (городе) даже женщины могут сражаться, а что же говорить о героях из рода Вришни! В нем, о истребитель врагов, мы живем (теперь), не ведая никакого страха... (Все они) — опора людей, герои, одаренные доблестью и великою силой, (живут ныне) без опасений в общине Вришни, тоскуя по Срединной стране».
Таким образом, родина вришниев и Кришны — Мадхьядеша. На раджасую Юдхиштхиры приехали цари из Срединной страны, то есть из владений Джарасандхи, формально перешедшей после его гибели к сыну царя Сахадеве. А формально это означает, что именно Сахадева является махараджей всех приехавших на раджасую царей. И теперь он должен распоряжаться на жертвоприношении. Поэтому можно сделать вывод, что Сахадева, распоряжающийся на раджасуе,— это не один из братьев пандавов, а сын убитого махараджи Джарасандхи. И его речи на раджасуе — это дань благодарности Кришне за то, что он стал махараджей. Судите сами.
Сабхапарва. Глава 36. Шлоки 1 — 4.
«Вайшампаяна сказал:
Сказав так, Бхишма многославный умолк. Тут Сахадева сказал в ответ (Шишупале) знаменательные слова: «Кто из вас, о цари, не выносит Кешаву, убийцу Кешина, Кришну, неизмеримого могуществом и чтимого мною, на голову всех их, могучих, я поставлю вот эту ногу. И когда я сказал так, пусть тот дает мне должный ответ. И пусть цари, которые одарены умом, одобрят то, что почести удостоен (Кришна )— наставник, отец и учитель, заслуживающий почитания и (всеобщего) уважения».
Для Сахадевы организатор убийства его отца становится уважаемым человеком. Сын Джарасандхи произносит речи как повелитель. В начале церемонии он подносит чашу с питьем самому почетному гостю — Кришне, и он же завершает церемонию. Поэтому здесь напрашивается и еще один вывод: действие происходит не в Индрапрастхе, а в столице Сахадевы — Гириврадже.
Обратим внимание на поведение присутствующих на раджасуе Юдхиштхиры царей и гостей.
1.Как мы уже показали, Сахадева распоряжается всей церемонией во время жертвоприношения, как если бы он был хозяином дворца.
2.Юдхиштхира предлагает Бхишме, когда все уселись за стол, выбрать самого почетного гостя, а после убийства Шишупалы дает распоряжение о погребении и о возведении на трон сына убитого — Дхриштакету. Ни малейшего намека на осуждение убийства не высказывают ни Юдхиштхира, ни Сахадева, ни вообще кто-либо из присутствующих, как будто все это совершилось в духе существующих обычаев и законов (согласно дхарме). Это молчаливое согласие очень походит на поведение в рамках предварительного соглашения.
3.Реально действуют в эпизоде только те лица, которые либо что-то говорят, либо что-то совершают. Это Сахадева, Бхишма, Юдхиштхира, Шишупала, Кришна, Дхриштакету. Все остальные, названные в тексте как «толпа (царей)», молчат и никак не действуют. Можно сделать два предположения: либо все эти цари согласны с происходящим, либо вообще их здесь нет. Все, что мы знаем о Дурьйодхане, Шакуни, Карне, свидетельствует о том, что промолчать и одобрить такой подлый с точки зрения любой, а не только воинской этики поступок — убийство гостя за столом — никто из них не мог. Следовательно, этих «молчащих царей» на месте событий нет, как нет и Шальвы — брата Шишупалы.
4.Самое очевидное, что бросается в глаза — убивают гостя за столом, не дав ему договорить. Проблема в том, что убийство гостя, да еще за столом во время пира во все времена, у всех народов считалось и продолжает считаться делом подлым, безоговорочно осуждаемым любым сводом обычаев ( «естественным правом»— по выражению юристов). Гостеприимство вообще у всех народов входило в комплекс гарантий личной безопасности. В его основе лежит принцип адекватного реагирования.
5.В любом доме, принимающем гостей, есть хозяин. В случае ссоры между гостями именно он обязан вмешаться и уладить конфликтную ситуацию. Хозяин несет ответственность за любую ссору, а тем более за убийство, совершенное в его доме. Кто же хозяин в доме, где убили Шишупалу? Формально, по тексту, им является Юдхиштхира. Как же он реагирует? Приказывает совершить обряд погребения и сразу же возвести на трон сына убитого. И нет никаких попыток наказать убийцу. Это поведение никак не укладывается в рамки «естественного права».
6.Один из гостей — Бхишма — имеет особый статус. Именно он, а не хозяин принимает решение, кому поднести почетное питье. Авторы Махабхараты везде придают Бхишме статус старейшего в роду кауравов и на этом основании — статус высшего морального авторитета и судьи в последней инстанции. Его решение никто не оспаривает, кроме Шишупалы. В сущности, именно он и создал конфликтную ситуацию и тем самым несет хотя бы моральную ответственность. Его слова — это скорее слова жреца, а не воина: он говорит о божественном происхождении Кришны и демонизирует Шишупалу. И что же, этот моральный авторитет осудил это убийство, или хотя бы ужаснулся по поводу произошедшего? Нет, реакции никакой не видно. И тут же возникает мысль: если высший моральный авторитет в обществе не осуждает это убийство, то, следовательно, среди собравшихся царей такой поступок считается нормальным.
7.Сын Шишупалы — Дхриштакету — формально является таким же гостем, как и все. Но, вследствие убийства отца, приобретает гораздо более высокий статус — его сразу же после убийства возводят на освободившийся трон. Он не реагирует на убийство отца и спокойно принимает власть из рук убийцы. Это — для сына и наследника — совершенно ненормальное поведение, но для человека, обуреваемого жаждой власти и не желающего ждать естественной смерти отца, это поведение совершенно логично. Возникает вопрос: воспользовался ли Дхриштакету счастливым для себя случаем, или убийство было спланировано и Дхриштакету, не принимая непосредственного участия, был в эти планы посвящен и был с ними согласен? О существовании плана говорит то, как быстро и деловито отдаются Юдхиштхирой распоряжения о погребальном обряде и коронации Дхриштакету.
8.Формально по тексту события происходят в Индрапрастхе. Сразу возникает вопрос: как вообще Шишупала мог оказаться в Индрапрастхе? Перед убийством Джарасандхи Кришна упоминает, что Шишупала был полководцем Джарасандхи. В силу этого он, конечно, был и подданным, вассалом Джарасандхи. Естественно предположить, что после убийства Джарасандхи в его столице Гириврадже состоялось собрание его вассалов, на котором должны были присутствовать его сын Сахадева, его полководец Шишупала и сын и наследник Шишупалы Дхриштакету. Формально по тексту Шишупала в ходе «завоевания мира» пандавами сам, добровольно, «с улыбкой» отдал свое царство Юдхиштхире. Это очень странно, ведь цари обычно сражаются за право обладать царством, и никто добровольно его не отдает. Но допустим это так. Тогда поведение Шишупалы совершенно немыслимо: вассал на пиру у сюзерена жестоко оскорбляет его самого почетного гостя. Из речей Шишупалы и Кришны следует, что Шишупала считает Кришну своим заклятым врагом, с которым никакие компромиссы невозможны. Если Шишупала — вассал Юдхиштхиры, то наказать его за такое поведение должны были сами пандавы, но они никак на речь Шишупалы не реагируют. Кришна сначала отмалчивается, а потом уже не столько защищается, как с помощью слов усыпляет бдительность Шишупалы. Но если никакого «завоевания мира» не было, то Шишупала, будучи вассалом Джарасандхи, должен подтвердить свою зависимость перед сыном Джарасандхи Сахадевой и уже точно не в Индрапрастхе, а в Гириврадже. Став махараджей, Сахадева не становится самостоятельным правителем:своим восшествием на трон он обязан Кришне. Будучи формально независимым, сын Джарасандхи на деле покорен воле Кришны. Шишупала возмутился и начал оскорблять Кришну после поднесения ему почетного питья. Можно считать это поднесение как сознательную провокацию, своего рода тест на отношение к новому положению вещей, к новой иерархии. Гневная речь Шишупалы, объектами которой становятся Бхишма, Кришна и пандавы, и есть его реакция на эту провокацию. Такое поведение соответствует следующей схеме: Шишупала — вассал Сахадевы — видит, что его сюзерен подносит почетное питье заклятому врагу Шишупалы, в силу чего он — Шишупала — становится вассалом вассала, то есть, его ранг стал ниже на одну ступень. Из всего сказанного можно сделать следующий вывод:
а) место действия — не Индрапрастха, а Гиривраджа;
б) Шишупала не присягал Юдхиштхире и умер вассалом Джарасандхи.
9.Кришна получает при Сахадеве необычно высокий статус — именно он посвящает Сахадеву на царство. С одной стороны, Кришна — великий бог, мудрец, герой. С другой стороны, он — по сути дела — изгнанник, в чем сам и признается. Из рассказа Кришны следует, что ранее Шишупала доставлял отцу Кришны множество неприятностей, следовательно, вражда Кришны и Шишупалы — наследственная.
Бхишма называет Кришну —«пастух» (go-pala или go-vinda). Шишупала называет Кришну —« раб». В то же время другие герои, например, пандавы почитают его как наставника и руководителя. Почему так происходит, в этом нам еще предстоит разобраться.
3. Версия исторических событий.
Все участники эпизода собрались в столице Магадхи — Гириврадже - для того, чтобы официально оформить и утвердить смену власти в Магадхе. Новый махараджа Магадхи полностью подчинился людям, совершившим переворот, — Юдхиштхире и Кришне. В результате Магадха оказалась фактически под управлением Кришны. Сахадева и пандавы безоговорочно признают превосходство Кришны и его право повелевать. На данный момент Кришна не занимает никакой властной должности в местной иерархии — у него нет царства. Но его предки когда-то владели Мадхьядешей — Срединной страной. Все собравшиеся цари ранее были вассалами Джарасандхи, а теперь все они формально становятся вассалами Сахадевы, одновременно признав над собой и власть Кришны. Не все остались довольны новым положением вещей, но открыто выразил недовольство только Шишупала, за что и был убит Кришной. Все присутствовавшие цари, молча воспринявшие случившееся, тем самым признали за Кришной право единолично судить и наказывать любого из них, право стоящего над законом и моралью действительного, а не формального, повелителя.
В случае убийств Джарасандхи и Шишупалы Кришна заменяет убитых их сыновьями — Сахадевой и Дхриштакету. Оба они, не принимая прямого участия в убийстве своих отцов, несомненно, принимали участие в заговоре и были согласны с планом переворота, то есть фактически стали отцеубийцами. В мировой истории можно найти немало примеров, когда сыновья монархов принимали участие в убийстве своих отцов, потому что не желали ждать их естественной смерти.
Из таких примеров наиболее ярким и хорошо изученным является убийство российского императора Павла ?. Сравним обстоятельства этого убийства и гибели Шишупалы.
Обстоятельства убийств Джарасандхи и Павла ? совпадают почти полностью. Оба убиты ночью тайно группой заговорщиков. В обоих случаях сыновья — Сахадева и Александр — согласились с планом заговорщиков. И в том и в другом случае во главе заговора стояли воистину демонические личности — Кришна и Пален. В обоих случаях именно руководители заговорщиков утверждают наследников в качестве монархов. Но есть и отличие — оба они надеялись управлять новыми монархами, как марионетками. Но у Кришны это получилось, а у Палена нет.
Параллель «убийство Шишупалы — убийство Павла ? не столь очевидна. Шишупалу Кришна убил открыто, при множестве свидетелей. В этом — и все отличие.








































Эпизод 3.


Сваямвара


1.Миф как он есть.
О своей будущей жене братья пандавы впервые услышали от неизвестного брахмана. И случилось это в городе Экачакре...
Однажды в дом брахмана, где жили герои, пришел какой-то брахман, суровый в обете. Гость рассказал им о махарадже Друпаде, о чудесном появлении в его семье Дхриштадьюмны и прекрасной Кришны. Не забыл он сообщить и о будущей сваямваре дочери Друпады. Когда гость закончил свой рассказ, братья были очень взволнованы.
Адипарва. Глава 156. Шлоки 1 — 8.
«Вайшампаяна сказал:
Услышав это, сыновья Кунти были поражены, словно дротиком; все те могучие воины, сражающиеся на колесницах, пришли в смущение...».
Увидев, что ее дети смутились и потеряли покой, Кунти предложила отправиться к панчалам, которые, как она слышала щедры на подаяние, а царь их благочестив. Но тут к ним пришел великий риши Вьяса.
Адипарва. Глава 157. Шлоки 1 — 5.
«Вайшампаяна сказал:
Когда эти благородные пандавы жили там переодетыми, туда пришел однажды Вьяса, сын Сатьявати, повидать их...».
Он рассказал им, что у некоего мудреца была дочь. Она была красива и благочестива, но не смогла найти себе супруга. Тогда девушка обратилась за помощью к Шанкаре. Он предложил ей дар, и она повторила несколько раз, что желает себе супруга. Но могущественный Шанкара сказал, что у нее будет пять мужей, поскольку она повторила пять раз: «дай супруга».
Адипарва. Глава 157. Шлоки 1 — 5, 6 — 15.
«... тот великий риши сказал снова так:
… И та дева божественной красоты родилась в роду Друпады. Безупречная Кришна, происходящая из рода Пришаты, определена быть вашею супругой. Поэтому, живите в городе панчалов, великосильные; обретя ее, вы будете счастливы, в этом нет сомнения!...».
Простившись с ними, великий подвижник ушел. Пандавы с матерью отправились в столицу панчалов город Кампилью.
По дороге они видели множество брахманов, идущих в город. В пути братья встретили безгрешного Двайпаяну. Пандавы воздали ему почести, а мудрец ободрил их, и они отправились дальше.
В Кампилье они поселились в доме горшечника. Переодетые брахманами, они жили в городе, собирая милостыню.
Махараджа Друпада велел обустроить место для состязаний и изготовить тугой лук. На состязание были приглашены цари из разных стран. Среди них были и все кауравы. Друпада объявил, что кто натянет лук и попадет в цель, тот получит его дочь. Кшатрии вступили в состязание. Среди зрителей присутствовали Кришна и Баларама. Впервые увидев пандавов, Кришна сразу же узнал их. В это время Драупади расхаживала по арене.
Как ни пытались цари натянуть лук, у них ничего не получалось. Тогда из среды брахманов поднялся Арджуна и вышел на арену. Взяв лук, он натянул его и поразил цель.
Драупади, улыбаясь, пошла навстречу Арджуне. Среди зрителей поднялся большой шум. Юдхиштхира вместе с близнецами поспешно отправился домой.
Друпада объявил, что Арджуна выиграл состязание и теперь прекрасная Кришна станет его женой. Цари, раздраженные тем, что Кришну выиграл брахман, с луками в руках ринулись в бой против Арджуны и Бхимы. Карна сражался с Арджуной, а Бхима с Шальей. Битва носила фантастический характер. Но ни один из героев не погиб.
А в это время их мать Кунти думала о своих сыновьях.
Адипарва. Глава 181. Шлоки 37 — 40.
«Вайшампаяна сказал:
А между тем их мать, когда пришло время для сбора милостыни, а сыновья ее все не возвращались, стала думать о различных бедах, которые могли приключиться с ними: «Уж не убиты ли они, быки среди кауравов, сыновьями Дхритараштры, узнанные ими, или же страшными ракшасами, обладающими силой волшебства, — (нашими) страшными упорными врагами? Уж не могло ли случиться, что великий Вьяса принял неправильное решение (в отношении моих сыновей)?..».
День заканчивался, когда домой вернулись Арджуна вместе с Бхимой и Драупади.
Адипарва. Глава 182. Шлоки 1 — 7.
«Вайшампаяна сказал:
Возвратившись в дом горшечника, оба благородные партхи, лучшие из мужей, нашли (там) Притху и в великой радости представили ей Яджнясени, сказав: «Вот милостыня!». Она же, находясь в хижине и не видя сыновей, сказала: «Наслаждайтесь ею совместно». Но потом, увидев девушку, воскликнула: «О горе, что я сказала!..».
Кунти обратилась к Юдхиштхире с просьбой уладить это дело, хотя ей самой и кажется, что это «неслыханное прежде беззаконие».
Юдхиштхира предложил Арджуне одному взять Драупади, но он отказался. Победитель сваямвары сказал, что мужьями Драупади должны быть пять пандавов. Сев вокруг Кришны, братья принялись рассматривать ее. Наконец старший из братьев принял решение.
Адипарва. Глава 182. Шлоки 11 — 15.
«Вайшампаяна сказал:
… И царь Юдхиштхира, сын Кунти, узнав их чувства по их внешнему виду и припоминая все слова Двайпаяны, о бык среди мужей, сказал братьям, опасаясь раздора между ними: «Прекрасная Драупади будет супругою для всех нас».
В дом горшечника пришел Кришна с братом. Юдхиштхира спросил его, как он узнал пандавов, ведь они жили в городе скрытно. Кришна объяснил это волею судьбы, пожелал им удачи и чтобы их здесь никто не узнал. Простившись, он ушел.
Царь Друпада устроил пир по случаю свадьбы прекрасной Кришны. Юдхиштхира представил царю своих братьев. Друпада расспросил его о последних приключениях пандавов, об их чудесном спасении в Варанавате. Царь панчалов обещал ему помощь в борьбе с Дхритараштрой. Он предложил не медлить со свадьбой Арджуны и Драупади. Но Юдхиштхира сказал ему, что прекрасная Кришна будет женой всех пяти братьев. Тогда Друпада предложил самому Юдхиштхире взять ее в жены. Старший из пандавов стал настаивать на своем, при этом он сослался на свою мать, которая предложила своим детям наслаждаться ей вместе. Друпада воспротивился.
Адипарва. Глава 187. Шлоки 26 — 27.
«Друпада сказал:
Для одного (мужчины) допускается много жен, о потомок Куру, но для одной (женщины) много мужей — никогда не допускалось. Будучи справедливым и чистым, ты не должен совершить беззакония, противного миру и ведам. Отчего же, о Каунтея, твой разум стал таким?».
Юдхиштхира ответил ему, что он поступает по закону. Ведь это путь его предков. Так ему говорила его мать. Когда они обсуждали это, «туда неожиданно явился Двайпаяна». Хозяин и гости приветствовали его. Друпада спросил отшельника, как может быть, чтобы одна женщина была супругой нескольких мужчин и чтобы при этом не произошло нарушение закона. Прежде чем ответить, мудрец спросил мнение присутствовавших.
Адипарва. Глава 188. Шлоки 6.
«Вьяса сказал:
Раз этот закон, противоречащий миру и ведам, пренебрегается, то я желаю услышать о том, у кого какое мнение».
Царь панчалов сказал, что он никогда не слышал о таком законе. И даже если бы был такой закон, то он не должен соблюдаться. Такой закон слишком уж сомнителен для нравственности. Дхриштадьюмна высказал мнение, что старший брат не должен приближаться к супруге младшего брата. И он против такого брака. Юдхиштхира привел пример из пуран, когда одна девушка вышла замуж за семерых мудрецов. По его представлению здесь все законно. Ведь слово наставника — это закон, мать — высший наставник, а она предложила своим сыновьям наслаждаться женой, как милостыней. Поэтому в таком браке нет нарушения закона. Кунти сказала, что если ее слова не сбудутся, то она боится, что люди будут говорить, что она лжива.
Услышав мнения всех присутствующих, Вьяса ответил Кунти, что она освободится от неправды, так как это вечный закон. А с Друпадой он будет говорить не при всех.
Адипарва. Глава 188. Шлоки 20 — 22.
«Вайшампаяна сказал:
Тогда великий Вьяса, владыка Двайпаяна, взяв за руку царя, направился в царские покои. А пандавы и Кунти, и Дхриштадьюмна, потомок Пришаты, смущенные остались там ожидать их. А между тем Двайпаяна стал объяснять, каким образом многомужество (может быть) согласовано с законом».
С глазу на глаз Вьяса стал толковать Друпаде, что пандавы воплотились на земле, чтобы исполнить волю богов. Люди на земле сильно расплодились, из-за того что бог смерти Яма, занятый жертвоприношением, перестал убивать людей. Пандавы — это воплощение пяти Индр, они призваны совершить великие подвиги, в результате которых число людей на земле уменьшится.
А богиня Шри станет их совместной супругой. Такова воля Шанкары и богов. Он рассказал о прежней жизни богини Шри. Дочь лесного отшельника пять раз сказала Шанкаре «дай супруга» — поэтому у нее будет пять мужей.
Адипарва. Глава 189. Шлоки 41 — 46, 47 — 49.
«Вьяса сказал:
Была в лесной пустыни у некоего благородного мудреца дочь...
… Божественная Шри родилась ради пандавов во время великого жертвоприношения. Совершив суровые подвиги, она явилась здесь в виде твоей дочери. Эта блистательная богиня, любимая богами, создана самим самосущным как божественная супруга пятерых благодаря деяниям, совершенным ею. Услышав (это), о царь Друпада, поступай, как желаешь».
Владыка панчалов согласился с доводами мудреца, раз это решение ранее уже было предопределено Шанкарой. Ему не важно, законно оно или нет.
В течение пяти дней происходил свадебный обряд. В первую ночь Юдхиштхира лишил Драупади невинности. Брахман-мудрец сообщил всем о великом чуде — на второй день прекрасная Кришна становилась девственницей! Затем ее мужем стал Бхима. И снова Драупади превращалась в девственницу! Так повторялось чудо в течение четырех дней.
Царь Друпада наградил братьев землями и имуществом. Прислал свои подарки и Кришна, сын Васудевы.
Прошло несколько дней. В Хастинапур через надежных соглядатаев было доставлено известие, что Драупади вышла замуж за пандавов, которые были на сваямваре и приняли там вид брахманов. Кауравы были изумлены. Ведь все ранее слышали, что Кунти и пандавы сгорели в смоляном домике.
2.Где в мифе история.
Живя в доме брахмана в Экачакре, пандавы услышали рассказ странника о предстоящей сваямваре в Кампилье, о рождении Дхриштадьюмны и Драупади. От чего же они пришли в смущение? По тексту Махабхараты брахман сообщил им только то, что состоится сваямвара. От такого известия братья не могли прийти в смущение. Смущение — это всегда внешнее проявление стыда, который возникает вследствие нарушения общепринятой морали. Последующие события подтверждают такой вывод. Слова брахмана обладают силой дротика: Кунти первая понимает, что отказываться нельзя, а братья на этот момент еще пока не потеряли стыд. В самом деле, такое известие введет в смущение любых мужчин, независимо от времени и местных обычаев! Их будущая жена, по сути дела, проститутка, потому что в любой момент готова отдаться любому из них, что означает: она — для всех пятерых, но ни для кого в отдельности. О любви здесь не может быть и речи. Ведь любовь — это всегда предпочтение одного единственного из множества.
Пандавы еще не успели придти в себя, как пришел их наставник Вьяса. Он объяснил им, что многомужество утверждено «волей богов», ссылаясь при этом на Шанкару. Вот теперь смущения нет, сомнения нет, нет и стыда. Что случилось? Потому что для пандавов Вьяса — высший авторитет, даже боги в их глазах таким авторитетом не обладают. Братья расстаются с бродячим отшельником, но не на долго. Тайна мудрости странника заключается в том, что большинству его путь неизвестен, а цели непостижимы.
Пандавы по дороге в Кампилью встречают множество брахманов, идущих в столицу панчалов, словно невидимый режиссер указывает им маршрут. Неожиданно они увидели Вьясу. От него они получают последние наставления и указания. Хотя суть этих поучений не раскрывается, но мы не ошибемся, если скажем, что речь идет о деталях их поведения во время сваямвары. Обычно всегда их мудрый учитель движется либо параллельным путем с ними, либо чуть обгоняет их. Рядом, но вместе ли? «Ободренные им», они приходят в Кампилью и поселяются в доме горшечника. Все-таки они очень волнуются. Любая поддержка для них не будет лишней.
Очевидный ляп допускают и авторы Махабхараты, и режиссер-конспиратор, когда они, переодетые брахманами, скрываются в доме горшечника. Здесь-то зачем такие тайны? Одно не соответствует другому. Или они не переодевались в брахманов, или не жили в доме горшечника. Что это за брахманы, которые живут в доме шудры? Что скажут соседи?
Странным представляется и участие переодетого брахманом Арджуны в сваямваре, ведь цари, участвующие в сваямваре, утверждают, что брахманы не имеют права на такой брак: девушка сама выбирает себе супруга кшатрия. Таков закон. И подобный прецедент для кшатриев нежелателен. Зачем брахманам самим нарушать закон, который ставит их на одну доску с кшатриями?
Вызывает много вопросов и удивительная победа Арджуны. Никто из кшатриев и раджей не может даже натянуть лук. Победа Арджуны выглядит слишком демонстративной и нарочитой. Для чего собирать такое множество воинов, если победитель заранее предопределен богами? Да и только разве богами?
Но отбросим все сомнения. Допустим Арджуна победил в честной борьбе. Как он решает поступить с призом? Принцип состязания заключается в том, что награды и славы достоин именно победитель, проигравшие, а тем более не участвовавшие в состязаниях должны лучше тренироваться. Славу лауреата Нобелевской премии нельзя разделить с родственниками. Это очевидно. Посмотрим, как победитель сам решается разделить свою награду с другими. Получив невесту, он отправляется с ней к себе домой, где его ждет мать.
Братья отправились на состязание, а их мать почему-то думает, что они не приходят домой, потому что еще не собрали милостыню. А где же Юдхиштхира с близнецами? Ведь он ушел со сваямвары намного раньше. Она, что, не знает, где в настоящее время находятся ее дети? Или братья ушли на соревнование стрелков из лука, а матери сказали, что ушли за милостыней? Солгали матери? Сама Кунти мучается от других вопросов: она думает, что, возможно, ее детей убили сыновья Дхритараштры или страшные ракшасы — их упорные враги. А самое главное, что Кунти вдруг засомневалась в решении великого Вьясы: не ошибся ли он? Стоп! А в чем мог ошибиться Вьяса? Ах да, ведь это кажется именно он принял решение, что дочь царя панчалов будет одной женой для пяти братьев. Так почему так скромничает Кунти? Почему никто из посторонних людей не должен знать, что идею многомужества для пандавов предложил Вьяса?
Тем временем победитель сваямвары приводит невесту домой. Как будто ненароком произнесенные Кунти слова о милостыне должны, по мысли авторов текста, объяснить наивным слушателям и читателям Махабхараты, что пандавы должны все пятеро жениться на одной Драупади, чтобы ее слова не оказались ложью. Официально идею многомужества якобы предлагает сама Кунти. В ходе совместного обсуждения пандавы постепенно свыклись с мыслью, что у них будет одна супруга на всех В конце концов сама Кунти сказала, что относиться к ней надо как к милостыне. Окончательную точку всем колебаниям подвел сам Юдхиштхира, вспомнив все слова Вьясы в Экачакре.
В такое время, переломное для всей будущей судьбы братьев, к ним пришел Кришна Васудева. Удивленный Юдхиштхира спросил своего двоюродного брата, как он узнал их, ведь они жили скрытно. Улыбнувшись, Кришна сказал, что героев можно узнать везде. Он пожелал им и далее оставаться не узнанными для царей. Но если Арджуна участвовал в сваямваре, то как мог он сохранить инкогнито? Имя победителя прославляют все, вне зависимости от желания самого победителя.
В доме Друпады Юдхиштхира называет свое имя и имена братьев. Пандавы поселились во дворце царя панчалов. Друпада предложил назначить день свадьбы Арджуны и Кришны. Но царь был ошарашен новостью, что его дочь должна быть супругой для всех братьев. Он придерживается традиционного понимания брака. Общество признает законным либо моногамию, либо полигамию. Юдхиштхира настаивает на многомужестве, ссылаясь на мнение матери. Друпада предложил отложить решение вопроса на завтра. И в эту минуту появился Двайпаяна.
Во всех эпизодах Махабхараты Вьяса появляется «неожиданно», «вдруг», но всегда в нужное для него самого время и в нужном для него месте. А это значит, что эти события и время этих событий запланированы им самим. Но для всех остальных эти появления отшельника — неожиданность.
Прежде чем принять решение, мудрец решает познакомиться с мнением заинтересованных лиц. Сам Вьяса многомужество называет законом, … но противоречащим «миру и ведам». Таким образом, это — новый закон, который таковым признает Вьяса. И который противоречит старому представлению о законе. Проблема в том, что Друпада многомужество называет беззаконием. Против многомужества высказывается и Дхриштадьюмна. С пандавами уже проведена нужная работа еще в Экачакре. Ни Юдхиштхира, ни Кунти Вьясу не подводят. Они говорят лишь то, что он желает от них слышать.
Легенды о пяти Индрах и о богине Шри должны, по мысли Вьясы, объяснить необходимость земного воплощения их для выполнения воли богов, которой распоряжается Двайпаяна. Пандавы родились для того, чтобы уменьшить количество земных существ. Иначе говоря — это орудие убийства. По словам Вьясы, люди на земле слишком расплодились и многие из них недостойны жить. Но зачем Вьясе нужны многомужество и сваямвара? Легенды это не объясняют.
С формальной точки зрения мужем Драупади станет тот, кто победит на сваямваре. Сваямвара — это состязание кшатриев в стрельбе из лука, но одновременно это и суд богов. Решение о том, кто победит, принимают боги именно во время самого состязания. Но фактически пандавы это решение богов услышали от Вьясы еще в Экачакре (глава 157). Таким образом, сваямвара — это спектакль. Но Друпада об этом решении не знает и думает, что мужем Драупади будет победивший в состязании Арджуна. «Боги» забыли поставить в известность Друпаду. Наступил критический момент, чтобы просветить царя панчалов относительно «воли богов». При этом Вьяса ни минуты не сомневается, что Друпада согласится с его аргументами. И он действительно соглашается. Даже глухой не вправе ссылаться на отсутствие слуха, когда оглашается воля богов. Что уж говорить о людях, когда их интересы совпадают с интересами небожителей!
Следует обратить внимание, что мнения Драупади не спрашивают ни Вьяса, ни Друпада, ни пандавы. Это возможно по двум причинам: или мужчины решают ее судьбу без ее ведома, или Драупади ознакомили с «волей богов» заранее, с чем она и согласилась.
Сваямвара не входит в перечень восьми традиционных видов брака. Это брак, используемый кшатриями. Но если посмотреть, чем отличаются женщины Махабхараты, участвовавшие в сваямваре, то окажется, что наиболее известные из них — Кунти, Драупади, Сита — все они приемные дочери. Таким образом, сваямвара решает три задачи: это спортивное состязание для воинов, зрелище для народа и возможность решить судьбу женщины на условиях, определяемых ею. Жених выбирается по спортивному принципу. Его личные достоинства для женщины наиболее важные. Это нужно ей для решения последующих задач, которые она поставит перед ним. Но как мы уже убедились, все условия сваямвары определял Вьяса. А значит и задачи пандавам будет ставить он. Победитель был определен еще до самого состязания. Поэтому секрет попадания в цель стрелой, как и натягивания сверх тугого лука Арджуне был известен заранее. Это было состязание зрячего со слепыми. Но зрителям все это было неизвестно.
Сваямвара — это праздник для народа, зрелище, повод для многочисленных последующих разговоров. На момент свадьбы пандавы мало кому известны. Но для того, чтобы привлечь к ним людей, надо было сделать так,чтобы о них говорили все, люди из всех слоев общества. Самый быстрый и верный способ осуществить это — организовать скандал, в центре которого были бы пандавы. Такая акция стала бы вызовом общественному мнению и заставила бы всех говорить о пандавах. Любая женщина в компании других женщин (например, на рынке) одновременно осуждала бы этот брак и завидовала бы Драупади! Новость об этом необычном браке стремительно разошлась по стране и о пандавах стали говорить все. Но и на последующие возможные нарушения закона пандавами стали бы закрывать глаза! Это была первая в истории человечества рекламная акция, причем настолько успешная, что и сейчас шестая часть населения Земли (население Индии) говорит, думает о пандавах вполне положительно и восхищается Драупади, не задумываясь о необычности и аморальности этого брака.
Легенда о сваямваре приобретает сказочные черты, когда каждый из братьев в течение пяти ночей становится ее мужем. На следующее утро вопреки законам природы она превращается в девственницу. Не ждите чудес! Их не бывает. Эти слова можно было бы применить к каждому эпизоду Махабхараты. Чудо — это попытка победить естественные силы природы, не дать им разумное объяснение, а подчинить их человеческой воле, совершив произвол над жизнью. Чудо — это всегда насилие над разумом, естеством, природой.
Тайна пандавов, переодетых брахманами, осталась нераскрытой присутствовавшими на сваямваре зрителями. В Хастинапур прибыли соглядатаи из Кампильи и сообщили о воскресении пандавов, о сваямваре, о том, что приемная дочь царя Друпады стала одной женой для всех пандавов. Кауравы были поражены. Как же так случилось, что якобы участвовавшие в сваямваре кауравы не узнали пандавов, а поверили соглядатаям? Самое простое и естественное объяснение состоит в том, что кауравов на сваямваре не было. Кауравам предстояло привыкнуть к новой реальности. Их «родственники» пошли на союз с их врагом.
3. Версия исторических событий.
Поразительный брак пяти мужчин с одной женщиной и сам выбор невесты трудно объясним даже несмотря на подробный анализ в предыдущем эпизоде. То, что данный вид брака не является нормой того времени, очевидно. Но что есть норма вообще? Или норма данного времени? В современной Индии гораздо чаще, чем брак пятерых мужчин на одной женщине, встречается брак мужчины с … деревом. Например, у такого народа как курги. Недавно многие газеты мира напечатали фотографию, где брахман совершил обряд заключения брака мужчины с … собакой. Недалеко ушла и Европа, где обыденностью становятся лесбийские и гомосексуальные браки или мода среди молодых, не желающих иметь детей, — чайлдфри. Но все же большинство живущих на Земле заключают браки между собой, прибегая к трем наиболее распространенным формам: моногамному браку, полигамному и полиандрическому. Проведем оценку этих форм брака у народов Земли.
1.При моногамном браке один мужчина живет с одной женщиной всю жизнь. Хотя этот вид брака и наиболее распространен по всей Земле, но одновременно он является исключительной формой брака у народов Севера и белой расы вообще. Именно здесь выходят замуж и женятся почти всегда по любви, хотя и встречаются другие мотивации брака: традиционное послушание родителям, расчет, дипломатия, политика. Но любовь — это всегда предпочтение одного единственного (единственной) из множества. Любишь — значит выделяешь, отличаешь, считаешь любимую самой лучшей, красивой, совершенной. Или любимого — самым умным, сильным, надежным, Единственной — и единственным! Богатство для любви не важно. Природа в лице конкретной индивидуальности делает сама свой лучший выбор. Любящий легко может пожертвовать ради любимого человека собственной жизнью. Даже если любимая или любимый не являются носителями таких качеств под влиянием любви их ждет почти химическое преобразование — они станут лучше, чем были до нее. Это отношение потом переносится и на ребенка. Как следствие, любовь приводит к качественному улучшению и любящих, и любимых, и их потомства.
Брак по любви — это брак свободных и равных. Две планеты, вращающиеся вокруг общего центра тяготения. Оба супруга корректируют поступки друг друга. У них общие цели и одинаковые методы их решения. Этот брак приводит к яркому проявлению индивидуальности и супругов, и их потомства. Никто не преобладает. В природе — это волки и лебеди.
2. Многоженство — брак, широко распространенный у южных народов. У северных — он представлен в такой неофициальной форме брака как институт любовниц, когда мужчина кроме супруги имеет и любовниц. Или, когда мужчина после нескольких лет супружеской жизни разводится и женится второй или даже третий раз. Это своего рода многоженство, растянутое во времени. Многоженство имеет в основе инстинкт продолжения рода одного единственного мужчины за счет ущемления прав женщин и лишения потомства других мужчин. То есть проявляется и явное насилие , и скрытое. Сюда примешивается и такое стремление как желание получить как можно больше удовольствий. Но природа совершенствуется путем перебора вариантов. При многоженстве гены одного мужчины получают преобладание. При этом он не является ни лучшим, ни единственным, а всего лишь самым богатым. Химия любви не преображает потомства. Многие мужчины (не богатые) вообще не оставят потомства, и часть будет лишена мужского начала. Количество берет верх над качеством: это касается и женщин, и потомства. Женщины в этом браке обычно пользуются материальными благами, а взамен предлагают плотские утехи. Не самопожертвование как в моногамном браке, а заурядный обмен; не любовь, а господство; не уважение, а унижение. Женщины продажны, мужчины деспотичны. В гареме царят сплетни, интриги. Природа женщин деградирует, личность вырождается. Мужчина не сдерживается никакими ограничениями. Многоженство — это брак богатого с зависимыми. Женщина унижена, мужчина теряет цели.
Трагичным для этого вида брака является приход к власти нового повелителя. Старший сын фараона, шейха, султана, падишаха вырезает всех своих братьев, опасаясь конкуренции, или подстрекаемый своей матерью. Его действия практически перечеркивают усилия его отца по продолжению своего рода. Не забудем и о многочисленных жертвах второго плана: евнухах — мужчин, лишенных природного начала, и мужчин, оставшихся вообще без жены.
Это брак, основанный на насилии и принуждении. В природе — это прайд львов, гарем бабуинов. И здесь преобладают животные южных стран.
3.Многомужество — это брак исключительной формы, редчайший. Он встречается, например, в современном Тибете. По мнению ученых, его назначение — выживание в экстремальных условиях. Тогда почему он не встречается среди северных народов — эскимосов, ненцев, саами или бушменов Африки, где условия не менее трудны, чем в Тибете? Почему он был в древней Спарте, но его не было в других греческих полисах? Как видим, общепринятый ответ не удовлетворителен. Современной формой этого брака можно считать повторный выход замуж женщины. Встречаются такие примеры, когда одна женщина выходит замуж последовательно за семерых мужчин. Или когда одна женщина наряду с мужем имеет несколько любовников.
В этом браке доминирует женщина. Из мужчин-супругов никто не знает, кто из детей является его ребенком. Да их это и не интересует. Каждый из них считает себя отцом. Индивидуальность снижена. Потомство получает усредненные характеристики мужчин. Мужчина — слуга женщины. Она диктует свои условия, использует мужчин, побуждает их к достижению своих целей. Их у нее три: дети, наслаждение и власть. Причем порядок может быть легко изменен в зависимости от прихоти или выгоды. В основе этого брака женская проституция, ставшая по каким-то странным основаниям нормой либо для нескольких людей, либо даже для небольшого народа.
В природе — это пятнистые гиены, странные ночные существа, и не кошачьи, и не псовые. Жестокие, беспощадные. И хищники, и падальщики одновременно. Среди птиц это ласточки. Ветреные и стремительные, предпочитающие много самцов.
Мужчин в этом браке ждет не вообще нечто трагическое, а просто потеря лица и смысла существования. Женщину — потеря природного начала: принадлежности единственному. Это брак потерянных и лишенных смысла существования. Сутью женщины становится не мать, как в моногамном браке, не любовница, как в полигамном, а фантом повелительницы.
Пятимужество Драупади как брак имеет целью не потомство, а является средством управления пандавами. Она управляет казной, превращает мужчин в марионеток, подогревает месть. Ложе женщины — сакральное в традиционном браке — становится местом наслаждения для многих мужчин. «Неслыханное ранее беззаконие» заменяет в сознании каждого из участников драмы традиционное представление о браке. Это ломает установки о морали у братьев. Разрушившие понятия о чести в своем сознании, пандавы готовы убить и сломать все, что им прикажут. И гордиться этим!
Для большинства носителей традиционной морали эта новая мораль преступна. Но пандавов она не принижает, а возвышает. Если невозможно прославиться таким путем, как это делает большинство, то нужно просто отбросить мнение большинства. В конце концов, негативная слава — тоже слава. Наступит время, и успехи пандавов заставят восхищаться ими уже большинство.
Мир поклоняется успешным! И учителя пандавов, Кришна Васудева и Двайпаяна, заставят мир поклониться. Они найдут такие средства, которые заставят восхищаться преступниками и сделают их подобными богам... Но как бы ни скрывали правду манипуляторы, стремящиеся захватить власть, сила уроков истории такова, что правда обнажится и через тысячелетия.




























Эпизод 4.


Сожжение смоляного домика


1.Миф как он есть.
Читатель уже слышал не один раз о сожжении смоляного домика. Пришло время рассказать об этом подробнее, как это было. Пандавы приходят в Экачакру из Варанаваты. Но как они оказались там?
Однажды царь Дхритараштра предложил пандавам отправиться в город Варанавату.
Адипарва. Глава 131. Шлоки 5 — 10.
«Вайшампаяна сказал:
...Если вы, о сын, пожелаете (посмотреть) на празднество в Варанавате, то (отправляйтесь) со свитами и слугами и развлекайтесь там, подобно бессмертным. И раздайте всюду драгоценности брахманам и певцам. Проведя там некоторое время и, подобно лучезарным богам, в меру желаний испытав величайшие радости, вы, довольные, снова вернетесь сюда в Хастинапур».
Между тем, Дурьйодхана отправляет в Варанавату Пурочану и доверяет ему построить дом для пандавов, используя при этом легко воспламеняемые материалы: коноплю, тростник, смолу и масло, замешав в глину топленое и растительное масло и смолу. А когда они убедятся в безопасности, Пурочана должен поджечь дом. Слуга Дурьйодханы поехал в Варанавату «на быстроходной повозке, запряженной ослами».
Скоро и пандавы отправились в путь в восьмой день месяца Пхалгуна, при созвездии Рохини, «заложив в колесницы прекрасных коней». В городе пандавы посетили дома брахманов и городских начальников. В драгоценнейших одеждах они жили там, а Пурочана доставлял им еду и напитки. Спустя десять дней они поселились в доме, построенным по приказу Дурьйодханы. И уже при заселении Юдхиштхира, осматривая дом, сказал братьям, что он огнеопасен. Тем более об этом пандаву предупреждал Видура еще в Хастинапуре. Бхима предложил вернуться в дом, в котором они жили ранее. Юдхиштхира сказал, что лучше оставаться здесь, чтобы избежать подозрений. Если же пандавы убегут уже сейчас, опасаясь сожжения, то Дурьйодхана найдет их с помощью шпионов и убьет.
Адипарва. Глава 134. Шлоки 19 — 28.
«Юдхиштхира сказал:
… Занимая пост, имея сторонников и владея огромной казною, он соответствующими средствами, несомненно, уничтожит нас, которые не занимают постов и не имеют ни сторонников, ни казны. Поэтому, обманывая этого злодея и коварного Суйодхану, мы должны, скрываясь, жить где придется. Искусные в охоте, мы будем странствовать на этой земле и дороги будут известны для нас, когда мы будем спасаться бегством. Давайте сегодня же будем рыть подземный ход, который должен быть хорошо скрыт, и тогда нас, если мы будем содержать это в тайне, не сожжет там огонь. И мы должны осторожно действовать, так чтобы ни Пурочана и ни один человек в городе не смог бы заподозрить нас ( в этом), когда мы будем жить здесь».
Видура прислал своего друга, опытного землекопа к пандавам. Он сообщил им, что в четырнадцатую ночь темной половины месяца Пурочана подожжет их дом. Такое решение принято Дхритараштрой, как стало известно землекопу. Юдхиштхира просит друга Видуры спасти пандавов от злодея Дурьйодханы, который преследует их, имея казну и союзников.
Адипарва. Глава 135. Шлоки 7 — 15.
«Вайшампаяна сказал:
Стойкий в правде Юдхиштхира, сын Кунти, сказал ему: «... Вот помещение того злодея, заполненное оружием, это огромное (здание) построено так, что оно упирается в края неприступного вала. Ну и очевидно, что о нечистом его деле, которое было намечено исполнить, узнал заранее Видура и поэтому предупредил нас. Та беда, которую уже раньше предвидел Кшаттри, теперь пришла; спаси же нас, но чтобы об этом не знал Пурочана».
Землекоп приступил к работе, чтобы сделать подземный ход. Он делал это осторожно, потому что Пурочана всегда находился у дверей дома.
Ночью пандавы спали с оружием в руках, а днем охотились, странствуя по лесам. Наконец пришло время действовать.
Адипарва. Глава 136. Шлоки 1 — 4, 5 — 10.
«Вайшампаяна сказал:
Убедившись, что они все довольны и прожили круглый год, как бы доверяя во всем, Пурочана испытал радость. Меж тем как Пурочана предавался радости, сын Кунти Юдхиштхира, знающий закон, обратившись к Бхимасене и Арджуне, а также к близнецам, сказал: «Этот злодей Пурочана считает нас доверчивыми, но он обманулся, коварный; я полагаю, что время для (нашего) бегства (наступило). Подожжем оружейный склад и, предав огню самого Пурочану и оставив здесь шесть трупов, убежим отсюда незамеченными».
И тогда под предлогом раздачи подаяния Кунти ночью устроила небогатое угощение для брахманов, о махараджа! Туда пришли и женщины. Проведя там время, сколько хотелось, покушав и попив, о Бхарата, они с дозволения Мадхави ночью разошлись по своим домам. И случайно одна женщина-нишадка, имевшая пятерых сыновей, в поисках пищи пришла вместе с ними на тот пир, побуждаемая роком. Напившись хмельного, она вместе с сыновьями опьянела. От опьянения она потеряла сознание и заснула в этом же доме вместе со своими сыновьями, словно мертвая, о царь! И вот ночью, когда подул сильный ветер и люди улеглись спать, о владыка, Бхима, сын Панду, поджег тогда тот (дом), где спал Пурочана. Страшный жар и шум огня все усиливался. От этого тогда проснулся народ».
К месту пожара сбежались горожане. Они тут же стали осуждать коварного и безрассудного Пурочану, который, по их мнению, поджег дом по распоряжению Дурьйодханы. Безымянные жители города сочувствовали юным и чистым пандавам и предавали позору злоумного и подлого Дхритараштру. Коварный злодей Пурочана, поджегший безвинных и доверчивых пандавов, сам сгорел по воле судьбы. Утром горожане обнаружили на пепелище трупы. Народ увидел тогда, что дом был смоляной, а Пурочана сгорел. Все считали, что это сделал Дурьйодхана. Когда землекоп расчищал дом, он прикрыл пеплом отверстие, ведущее в подземный ход, чтобы оно осталось незамеченным. Горожане сообщили Дхритараштре, что пандавы и Пурочана погибли в огне. Царь был опечален. Он распорядился немедленно отправить людей в Варанавату и совершить там погребальные обряды по пандавам. Все кауравы горевали, «но Видура скорбел немного, ибо он знал другое».
А что же пандавы? Они были живы. Их спас подземный ход. Когда Бхима поджег дом, они спустились в него.
Адипарва. Глава 136. Шлоки 14 — 19.
«Вайшампаяна сказал:
… А все пандавы, глубоко удрученные, вместе с матерью вышли через подземный ход и ушли незамеченные. Из-за прерванного сна и от страха пандавы, укротители врагов, не могли идти быстро вместе с матерью».
Выбравшись из подземного хода пандавы пошли вдоль реки, несколько раз переправляясь с берега на берег. По крутым берегам Бхима нес на себе свою мать. В лесу они встречают ракшаса Хидимбу. Еще до наступления рассвета Бхима убивает его. Пандавы шли по территории матсьев, тригартов, панчалов и кичаков. Держа путь по своему усмотрению, неожиданно они встретили Вьясу.
Адипарва. Глава 144. Шлоки 7 — 11.
«Вьяса сказал:
Я ранее предвидел своею мыслью, о быки из рода Бхараты, что вы будете отправлены в изгнание сыновьями Дхритараштры, незаконно стоящими ( у власти). Узнав об этом, я явился к вам, желая сделать вам высочайшее благо. Не следует отчаиваться, все это для вашего счастья. И они и вы все равны для меня, в этом нет сомнения. Но родственники проявляют больше любви к тем, которые находятся в несчастии или же молоды. Поэтому теперь моя любовь к вам гораздо больше. И в силу моей любви к вам я хочу сделать вам добро, внемлите же мне. Недалеко отсюда есть город, прекрасный и безопасный (для вас),— живите там переодетыми, дожидаясь моего прибытия».
Вместе с пандавами Вьяса прибыл в Экачакру. Он поселил их в жилище одного брахмана. Двайпаяна обещал Юдхиштхире, что со временем тот станет повелевать всеми царями на земле. Мудрец пожелал им освоиться на новом месте и ждать его, а сам отправился в путь.
2.Где в мифе история.
По предложению Дхритараштры пандавы отправляются в Варанавату. Но изгнание ли это или начало службы для молодых людей, которым пришло время заняться каким-либо делом? Нам предстоит разобраться в этом вопросе.
В Варанавате должен состояться праздник в честь Шивы. Когда в Хастинапуре стали распространяться слухи о предстоящем празднике, « у сыновей Панду появилось желание отправиться туда». Дхритараштра дает им свиту, слуг и предлагает, если они пожелают, съездить туда и развлечься. Они могут находиться там столько, сколько пожелают, а вернуться тогда, когда захотят. Где здесь хоть одно указание на ссылку, а тем более на изгнание? Далеко не всякий современный турист так может съездить за границу.
Далее следуют подробные инструкции Дурьйодханы Пурочане о строительстве «смоляного домика». Дурьйодхана распоряжается «построить вблизи оружейного склада дом с четырьмя залами, богато обставленный и хорошо охраняемый». То есть, пандавы должны вести караульную службу. Им следует предоставить «лучшие сидения, колесницы и ложа». После этого, когда они потеряют всякую бдительность, Пурочане следует «поджечь тот дом от самых дверей». А здесь вроде бы прослеживается желание Дурьйодханы уничтожить пандавов. Но зачем тогда создавать столь благоприятные условия пандавам? Защитники пандавов скажут — чтобы усыпить бдительность. Но вот в чем вопрос: пандавы целый год живут в Варанавате. Времени более чем достаточно, а Пурочана так и не поджег дом. Это сделал один из пандавов — Бхимасена. Но тогда получается, что у Дурьйодханы вообще не было намерения поджечь «смоляной дом». Да и как это мог бы сделать Пурочана, который так старался поджечь этот дом в течение целого года, что сгорел сам, а пандавы остались целы и невредимы? В действительности план поджечь дом и обвинить в этом Дурьйодхану возник еще скорее всего в Хастинапуре. Во всяком случае первые намеки об этом мы слышим от Видуры.
Доверенное лицо Дурьйодханы едет выполнять специальное задание на повозке, запряженной ослами, а отправляющиеся в изгнание пандавы на колесницах с прекрасными конями. Кто здесь в большем почете: верный слуга или ненавистные пандавы? Слуга доставляет яства и напитки, а пандавы проводят время в развлечениях. Кто здесь в изгнании, а кто выполняет службу?
Дом, который построил Пурочана, имеет четыре залы. Слишком уж нарочито ведется речь об использовании смолистых веществ и масел при постройке дома, он мог бы загореться в жарком климате Индии и сам по себе. Но этого не случилось.
Впервые о реальном плане поджечь «смоляной дом» мы слышим от Юдхиштхиры, когда на предложение Бхимы вернуться в другой дом, сын Панду отвечает отказом. Называя злодеем Дурьйодхану (кстати, а за какое злодеяние?), Юдхиштхира предлагает жить здесь, обманывая его.
Видура присылает землекопа и сообщает ему секрет: время поджога дома Пурочаной. Как может он это знать? Ведь Пурочана находится в Варанавате, а не в Хастинапуре. А Дурьйодхана не присылал своего человека к Пурочане с указанием каких-либо сроков поджога. Полная выдумка. Становится ясно, что именно Видуре принадлежит план бегства подземным ходом.
В Варанавате пандавы вели свободный образ жизни, днем они охотились в лесах, а ночью отдыхали. Прошел круглый год. Наконец, пришло время действовать.
Обращаясь к братьям, Юдхиштхира сказал, что нужно поджечь оружейный склад, сжечь Пурочану, а вместо себя оставить шесть трупов. И при чем здесь коварный Дурьйодхана? Кажется, коварство проявляют совсем другие лица.
Кунти устроила угощение в своем доме. Когда гости уже разошлись по домам, к пандавам пришла одна женщина с пятью сыновьями. Какое совпадение! Напившись хмельных напитков, они уснули в их доме. И тогда Бхима поджег и дом, где они жили, и дом где спал Пурочана, и оружейный склад. Убив ни в чем неповинных людей, пандавы оставили семь трупов, чтобы замести следы.
Теперь все будут думать, что Кунти и ее дети погибли в огне. И еще ночью, когда горел дом и оружейный склад, отдельные горожане по указанию брахманов распускают слухи о поджоге дома по приказу Дурьйодханы. Мнения брахманов конечно интересно, но факты говорят другое. Однако сплетни и суеверия создают общественное мнение быстрее и лучше, чем факты и правда. Кто такие нишады, и стоит ли их жалеть, когда успех всего дела зависит от смерти шести представителей горного племени! Нищих так легко заманить даровым угощением. Скорее всего эти люди не являются местными жителями, иначе в городе их бы хватились. Никто из горожан не побеспокоился по поводу их исчезновения.
Землекоп, напротив, житель Варанаваты, так как его появление утром на том самом месте, где раньше стоял «смоляной дом» вместе с другими жителями не вызывает никаких вопросов. Он роется на пепелище вместе с горожанами.
Итак, пандавы покинули Варанавату через подземный ход. Но как его мог выкопать один землекоп? Ведь если он копал землю, вынося ее из «смоляного домика», то как его никто не смог заметить за время проведения земляных работ? Варанавата — крепость, стоящая на скале, и как всякая такая крепость вообще, должна иметь тайный выход к реке (подземный ход). Землекоп, по-видимому, знал об этом ходе и прокопал только проход из смоляного домика к этому ходу. Во время работы землю и камни уносили в главный подземный ход. То есть копали проход от главного хода к смоляному домику. Благодаря таким действиям, земляные работы и не вызвали никаких вопросов у соседей и жителей города.
Побег был осуществлен перед рассветом, так как сон пандавов был прерван. Кроме того, горожане тушили пожар на рассвете. Выйдя из подземного хода, пандавы пошли на юг, а затем вдоль реки, переходя с одного берега реки на другой. Варанавата находилась на берегу реки, на скале, рядом с владениями Шивы (праздник Пашупати). Это могла быть одна из трех рек: нынешний Сатледж, Ганг или Джамна, в месте выхода их с гор на равнину.
После пожара пандавы встречаются с Вьясой в лесу. Но случайно встретиться в лесу невозможно. Поэтому встреча была назначена заранее. Место встречи могло быть определено еще во время постоянных выездов пандавов на охоту. Скорее всего там они неоднократно устраивали свидания. Ведь всю эту операцию нужно было разработать тщательно, чтобы не случился непредвиденный сбой. В Сабхапарве есть шлоки (Глава 69. Шлоки 5 — 14), где говорится, что в Варанавате Юдхиштхиру наставлял Кришна-Двайпаяна. Таким образом, их контакты носили постоянный характер.
При встрече Вьяса сообщает, что он «предвидел» все совершившиеся события и поэтому пришел помочь пандавам. Но это и означает, что Вьяса сам спланировал их. Легко предвидеть сегодня то, что завтра сам будешь делать. Не посвященным в детали спустя какое-то время можно объяснить успех всего предприятия своим мистическим предвидением.
Видура тоже «предвидел» сожжение смоляного домика и бегство пандавов подземным ходом. Значит он принимал участие в их планировании. Из этого можно сделать вывод, что Видура и Вьяса находятся в постоянном контакте.
Странно, что Дурьйодхана так спокойно воспринял все эти события и даже не поинтересовался, почему погиб его советник Пурочана. Ведь если бы сын Дхритараштры действительно планировал убийство пандавов, то узнав о их гибели, он должен был поинтересоваться, а почему погиб Пурочана? Поняв, что события развивались не по его плану, он должен был назначить расследование в связи со смертью Пурочаны. А если он этого не сделал, значит и не планировал убийство пандавов.
В связи с мнимой смертью пандавов, в которую поверили все кауравы, Дхритараштра распорядился устроить погребальные обряды. Видура не скорбел, а демонстрировал скорбь. Он знал, что события развиваются по плану.
После сваямвары Драупади Дхритараштра понял,что пандавы породнились с Друпадой, с которым ( нам еще предстоит это узнать) у него был конфликт. А значит они стали союзниками его врага. Соглядатаи, вернувшиеся с Кампильи, принесли вести. Что же узнал Дхритараштра?
Адипарва. Глава 192. Шлоки 1 — 7.
«Вайшампаяна сказал:
… Услышав о том, что сыновья царя Панду и Кунти приняли вид брахманов, цари были весьма изумлены. И так как о Кунти раньше было слышно, что она сгорела вместе со (своими) сыновьями (в смоляном доме), то цари все сочли их за вновь родившихся и предали тогда позору Бхишму и Дхритараштру из рода Куру за позорное преступление, совершенное Пурочаной».
А причем здесь Пурочана? Какое преступление он совершил? Он не преступник, а жертва. А если пандавы воскресли, то за что предавать позору Дхритараштру? Слухи о том, что пандавов желали убить кауравы, могли распространяться среди народа до воскресения пандавов. Но после воскресения их, следовало бы задавать вопросы им самим: как так случилось, что они выжили? А кто тогда погиб в огне? Почему погиб Пурочана?
Кауравам было очень интересно задать эти вопросы пандавам. К сожалению они были недоступны. Все события принимали характер, приносящий ущерб кауравам. Это был вызов Дхритараштре и Дурьйодхане.
Часть первая. Главные герои: происхождение, жизнь, борьба, приключения
На примере четырех эпизодов вводной части нашего труда мы убедились, что пандавы совершенно не такие уж хорошие, как о них принято говорить. И уж точно, что Дурьйодхана не является «злокозненным». Стало понятно, что основу сюжетной линии Махабхараты составляют исторические события. Но у каждой истории есть автор. С него мы и начнем.











































Эпизод 1.


Вьяса

1. Миф как он есть.
Великий мудрец, создатель Махабхараты и дед кауравов и пандавов, родился на острове посреди реки Ямуны. Его мать звали Сатьявати. Вместе со своим отчимом она занималась перевозкой на лодке через реку.
Однажды по этим местам проходил святой отшельник Парашара. Пораженный ее красотой, он обратился к ней с желанием вступить с ней в связь. Сатьявати ответила, что на обоих берегах Ямуны стоят риши, которые могут увидеть их. Тогда Парашара создал туман, который окутал мудреца и девушку как темнотой. Сатьявати попросила сохранить ей девственность после соития. Отшельник обещал выполнить ее желание. Она зачала после связи с мудрецом. Так родился мудрец Вьяса, известный под именами Двайпаяна («островитянин»), Вьяса («составитель») и Кришна («черный»). С разрешения матери он предался подвижничеству.
Прошло много времени. Сатьявати стала женой Шантану. У них родились два сына: Читрангада и Вичитравирья. Читрангада правил недолго и погиб, не оставив детей. Царем стал Вичитравирья. Бхишма женил его на дочерях царя Каши Амбике и Амбалике. Семь лет он жил со своими женами и пришел к истощению. Сатьявати вспомнила о Вьясе, чтобы он произвел детей от жен Вичитравирьи. Нужно сказать, что у него был очень странный внешний вид.
Как только она подумала о своем сыне, он тут же появился перед ней. Мать расплакалась, увидев его после долгой разлуки. Вьяса сказал, что он произведет сыновей, но жены Вичитравирьи должны очиститься в течение года.
Адипарва. Глава 99. Шлоки 42 — 43.
«Вьяса сказал:
… Если царевна страны Косалы вынесет мой запах, облик, вид и тело, то она сегодня же воспримет лучший зародыш».
Сатьявати обратилась к невестке. Женщина согласилась с ее предложениями. Оставив ее одну, Сатьявати сообщила, что сегодня ночью к ней придет Вьяса. Совершив омовение, царевна Каши ждала прихода мудреца, лежа на ложе.
Адипарва. Глава 100. Шлоки 1 — 10.
«Вайшампаяна сказал:
… Увидев рыжие волосы Кришны, его сверкающие глаза и меднокрасную бороду и усы, царица закрыла глаза. Желая сделать приятное матери, он сочетался с нею ночью, но дочь царя Каши из страха не могла смотреть на него...».
Утром он сказал матери, что родится сын, одаренный разумом и доблестью, но из-за оплошности матери он будет слепой.
После рождения мальчика Сатьявати уговорила другую невестку. Мудрец явился к ней. Увидев его, Амбалика побледнела. У нее родился сын Панду.
После рождения Видуры от рабыни Вьяса удалился. Но мы не прощаемся с отшельником. Мудрец будет постоянным гостем наших страниц.
2.Где в мифе история.
История, изложенная Сатьявати Бхишме, проста и наивна. Но она скрывает слишком много тайн. О своих матери и отце Сатьявати совсем ничего не говорит. Легендарные сведения, разумеется, в счет не идут. В них много сказочного. Почти никаких сведений нет и об отце Вьясы. Он странствует по просторам страны, в событиях участия почти не принимает. Что мы можем сказать о родителях мудреца?
Брахман Парашара совершенно не брезглив, коль уж соблазнился девушкой с сильным рыбьим запахом, работающей на перевозе через Ямуну. Он совсем не думает о своем потомстве, оставив девушку одну воспитывать своего ребенка. Из дальнейшего повествования станет известно, что по официальной версии Сатьявати, став матерью Вьясы, приглянулась царю Шантану, владыке Хастинапура. Текст просто умалчивает, в каком она тогда была возрасте. Можно считать, что ей тогда было между 20 и 40 годами. Тогда следует предположить, что Сатьявати оставила своего сына, когда он еще не стал взрослым. Ведь, чтобы понравиться царю Шантане, она должна быть еще молодой и красивой! Но возникает вопрос: как великий мудрец Вьяса достиг такого высокого положения, если он имел в своей родословной мать-рыбачку и был оставлен родителями в юном возрасте? Где он воспитывался, кто занимался его воспитанием? Все это очень странно. Но, вероятно, можно считать Вьясу принадлежащим к племени матсья. А чудесное удаление запаха рыбы, как и возвращение девственности ничем не вызвано, если не считать необходимости появления Сатьявати в столице кауравов в качестве жены царя Шантану в дальнейшем.
Но что за муки с этой девственностью? Ее потеря в определенный момент жизни каждой женщины абсолютно естественное явление. Зачем необходимо ее возвращать, если по нормам природы девушка уже стала женщиной? Подобное насилие над природой необходимо авторам Махабхараты всякий раз, когда появляется необходимость вновь выдать женщину за другого мужчину. Женщина, в отличие от девушки, выйти замуж не может, так как ни один мужчина — в соответствии с обычаем — не возьмет жену, лишенную девственности другим мужчиной. Противоречие решается просто: дар богов или брахманов — и девственность возвращается. Так девственность возвращается к Сатьявати, затем — как читатель узнает позже — к Кунти и — как мы уже знаем — четырежды (!) к Драупади. Ничем иным, как чудом это не объяснить, а чудом можно объяснить все что угодно. Авторам Махабхараты проще совершить насилие над природой и логикой, чем нарушить существующие обычаи.
Итак, о годах жизни Вьясы с момента рождения и до его первого появления в Хастинапуре мы ничего не знаем. Единственное, что можно сказать наверняка — это то, что на тот момент ему никак не меньше двадцати лет жизни. Внешний вид его поражает резким отличием от всех окружающих. И не только вид. Запах!!!
Запах его не благоуханный, а известно, как щепетильно женщины относятся к запаху мужского тела. Вид, запах и облик мудреца Вьясы не просто неестественный, он отталкивающий! Приятным телом и запахом наслаждаются, а выносят с трудом что-то безобразное и не вмещающееся в рамки общепринятого. Не исключено, что и рыжие волосы и меднокрасная борода Вьясы имеют не естественное, а искусственное происхождение. Вероятно, и отвратительный запах тоже создан искусственно. Откуда такие странные, поразительные для всех признаки? Что скрывается за ними? Презрение к людям? Стремление навязать свою точку зрения, несмотря на нежелание окружающих? Вера в собственную исключительность? В любом случае — это желание жить по собственным правилам без всякой оглядки на мнения людей.
Вспомним, что Вьяса был оставлен матерью в раннем возрасте — предположительно лет десяти-двенадцати. Логично будет предположить, что мать не просто выкинула своего ребенка за дверь, а отдала его родному отцу — Парашаре. Великий мудрец, будучи бродячим брахманом, и сына своего сделал последователем своего учения и таким же как сам бродягой-брахманом. Что же это за учение? Вспомним, что на протяжении всей истории человечества, на всем пространстве Евразии, время от времени возникали тайные религиозные ордена, члены которых отличались нарочитым эпатажем, вызовом общественному мнению буквально во всем — идеологии, поведении и даже внешности. Такими были и киники Древней Греции, и исмаилиты в мире ислама, францисканцы и тамплиеры в Западной Европе, опричники Ивана Грозного в Московском государстве и даже — в наше время — эсэсовцы в нацистской Германии и джайны в древней и современной Индии.
Таким образом, логично предположить,что Парашара, а затем и Вьяса были членами некоего тайного религиозного ордена, главной отличительной особенностью которых были окрашенные в красный цвет волосы и борода, отвратительный запах и неаккуратность в одежде.
Что касается идеологии этого ордена, то о ней мы будем узнавать постепенно, в течение всего повествования. А сейчас мы можем сказать только то, что они очень легко шли на нарушение норм морали, обычаев и традиций того времени. Из уже исследованного нами материала Махабхараты наиболее ярким подтверждением этому служит эпизод «Сваямвара», где Вьяса совершает вопиющее нарушение существующих норм — выдает одну женщину за пятерых мужчин. Таким же нарушением морали выглядят и события в Варанавате, убийства семерых человек, поджог, бегство и клевета — все ломает привычные установки и традиции.



Эпизод 2.


Бхишма —Деваврата


1.Миф как он есть.
Жил царь Шантану, владыка Хастинапура. Однажды он охотился на берегах Ганги и вдруг увидел прекрасную женщину и влюбился в нее. Но и незнакомка влюбилась в него. Охваченный любовью, он предложил ей стать его супругой. Девушка согласилась, но поставила условие, что царь не должен осуждать ее за любые действия, иначе она покинет его. Владыка Хастинапура согласился. Так богиня Ганга, воплотившаяся в прекрасную девушку, стала супругой Шантану, который наслаждался ею многие месяцы и годы. У них родилось семь сыновей, которых она топила в реке Ганге одного за другим. Но царь Шантану ничего не говорил ей из боязни ее потерять. Но когда родился восьмой сын, царь попросил ее не губить жизнь сына. Богиня Ганга согласилась оставить его живым, но сказала, что покинет царя.
Адипарва. Глава 92. Шлоки 48 — 55.
«Женщина сказала:
О жаждущий потомства, я не погублю твоего сына, о лучший среди отцов, но да прекратится это сожительство мое (с тобою), как об этом и было условлено. Я — Ганга, дочь Джахну, чтимая многими великими риши; я жила с тобою ради осуществления намерения богов. Это были восемь Васу, могущественных богов, наделенных великой участью; проклятием Васиштхи они были повергнуты в состояние людей... Между мною и всеми Васу было заключено условие, что я каждого из них избавлю от человеческого состояния, как только они родятся... Я (теперь) уйду, ты же воспитай своего благочестивого сына... Знай же, что сын этот, рожденный мною, (должен носить имя) Гангадатта («Данный Гангой»).
Существуют две версии, несколько по-разному объясняющие обстоятельства и причины рождения Гангадатты. Но в основе обеих версий находятся проклятия: в первом случае — это проклятие богом Брахмой царя Махабхиши и брахманом Васиштхой богов Васу; во втором случае брахман Васиштха проклинает богов Васу.
Прочитаем внимательно оба варианта.
1)Версия Вайшампаяны.
Рассказ о царе из рода Икшваку — Махабхише.
Адипарва. Глава 91. Шлоки 1 — 2, 3 — 6.
«Вайшампаяна сказал:
Был царь, происходящий из рода Икшваку, известный по имени Махабхиша, правдивый в речи, одаренный подлинным мужеством...
Однажды боги совершали поклонение Брахме. Там были царственные мудрецы и царь Махабхиша. И Ганга, лучшая из рек, тоже пришла к своему деду. Ее одежда, подобная луне, была раскрыта ветром, Тогда боги немедленно опустили головы, но царственный мудрец Махабхиша беззаботно посмотрел на Реку. И тогда Махабхиша был проклят великим Брахмой, который изрек: «Родившись среди смертных, ты опять достигнешь (этих) миров!».
С тех пор Ганга стала думать о царе Махабхише, а тот о богине Ганге.
Ганга шла по дороге и увидела богов Васу, лишившихся своей красоты, запятнанных грязью. Она спросила их, почему они потеряли свою красоту и проявляют такую беспечность. Вот каков был ответ Васу.
Адипарва. Глава 91. Шлоки 7 — 15.
«Вайшампаяна сказал:
...Тогда ей отвечали боги Васу: «Мы прокляты, о великая река, благородным Васиштхой, (пришедшим) в гнев из-за незначительного проступка. По ошибке мы все приблизились к Васиштхе, величайшему из мудрецов, сидевшему незаметным в полумраке. Он в гневе проклял нас и сказал: «Вы родитесь в утробе!». То, что изречено выразителем священной мудрости, невозможно изменить. Поэтому ты, приняв человеческий облик, роди нас, Васу, на земле как своих сыновей, дабы не входить нам в неблагоприятную человеческую утробу». Когда так они сказали, Ганга, сказав тем Васу «хорошо», молвила: «Кто же лучший из мужей среди смертных будет вашим родителем?».
Васу и Ганга договорились, что ее мужем и их отцом станет Шантану, сын Пратипы. Боги попросили Гангу бросить их в воду сразу после рождения, она же попросила их, чтобы у Шантану сохранился один сын в качестве потомка. Эти условия удовлетворили обе стороны. Но боги Васу тут же настояли, чтобы у сына Шантану не было потомства. Ганга и Васу пришли к окончательному согласию.
Царь Пратипа находился на берегу Ганги, когда, выйдя из воды, богиня Ганга подошла к нему и села на правое бедро.
Адипарва. Глава 92. Шлоки 5 — 6.
«Женщина сказала:
Я люблю тебя, о царь, обладай мною, о лучший из рода Куру! Ведь отказ женщинам, которые полюбили, порицается мудрыми.

Пратипа сказал:
Я не могу под влиянием страсти вступить в связь с женой другого или с женщиной неодинаковой касты. Знай же, о красавица, что это мой священный обет».
Обращаясь к царю, женщина произнесла, что она не заслуживает порицания, не безобразна, а, наоборот, достойна любви, потому что сама любит.
Адипарва. Глава 92. Шлоки 8 — 11.
«Пратипа сказал:
То приятное, на что ты побуждаешь меня, мною должно быть отвергнуто. Если же я поступлю иначе, — нарушение долга погубит меня. Овладев моим правым бедром, ты обняла меня, о прелестная женщина; но знай, о робкая, что это место (предназначено) для дочерей и невесток. Для влюбленной же (женщины) предназначена часть с левой стороны, но она тобою была отвергнута... Будь же моей невесткой, о прекрасная, я избираю тебя для моего сына...».
Пратипа и Ганга согласились, что последняя станет женой сына Пратипы. И царь стал ждать, когда у него родится сын. В конце жизни у него родился сын Махабхиша. Его стали называть Шантану («Смиренный), потому что его отец пребывал в это время в смирении.
2) Версия Ганги
Дьяус и проклятие Васиштхи.
Когда Ганга прощалась с Шантану, царь попросил ее рассказать о причинах проклятия Васиштхи, о богах Васу и о Гангадатте. Вот как выглядит эта история во втором варианте.
У отшельника Васиштхи, которого «Варуна некогда принял как сына», была камадугха — корова, исполняющая желания. Корова бродила возле обители отшельника. Однажды восемь богов Васу вместе с женами пришли в тот лес. Супруга одного из Васу увидела корову, исполняющую желания. Женщина попросила своего мужа Дьяуса похитить эту корову для своей подруги, земной женщины, дочери царственного мудреца Ушинары. Благодаря молоку этой коровы женщина, единственная из людей, избавится от старости и болезней. Желая сделать супруге приятное, Дьяус вместе с братьями похитил корову. Васиштха проклял всех Васу, подпав под власть гнева, а сам предался подвижничеству. Узнав, что они прокляты, восьмеро Васу явились в обитель к отшельнику. Все вместе они старались умилостивить его. Но сказанное в гневе, произнес мудрец, он не намерен сделать ложным, а потому проклятие его обязательно сбудется: все Васу родятся среди людей, но через год они избавятся от проклятия, все, кроме Дьяуса. Он не произведет потомства, хотя и долго будет жить среди людей. Он будет справедливым, угождать отцу и отвергать наслаждения с женщинами. Боги Васу просили Гангу сразу после их рождения среди людей бросать их в воду. Она обещала им выполнить их просьбу.
Рассказав все Шантану, богиня Ганга исчезла, забрав с собой ребенка. Сын Ганги и Шантану носил два имени — Деваврата и Гангея.
Когда царь Шантану правил в Хастинапуре, то «слово соединилось с правдой». Прошло много лет.
Адипарва. Глава 94. Шлоки 8 — 18.
«Вайшампаяна сказал:
В течение двадцати четырех лет и последующих двенадцати лет он наслаждался любовью женщин, а затем сделался обитателем лесов».
Деваврата, его сын, был подобен ему во всем — по красоте и поведению, поступкам и в учении. Однажды Шантану охотился на берегах Ганги и увидел,что река обмелела. Вскоре он увидел прекрасного юношу, который стрелами удерживал течение Ганги. Шантану не узнал в нем своего сына, а юноша быстро исчез. Подозревая в нем своего сына, Шантану сказал Ганге, чтобы она показала его. Ганга, приняв образ женщины необычайной красоты, представила его и сказала, что его сын изучил военную науку, науку политики веды и все прочие науки.
Взяв сына, Шантану возвратился домой. В Хастинапуре он при всех назвал сына наследником престола.
Прошло еще четыре года. Однажды Шантану отправился к реке Ямуне, где почуял приятный запах. Он увидел девушку божественной красоты, дочь рыбака. Она сказала, что занимается перевозкой людей через реку ради религиозных заслуг. Шантану влюбился в нее, он отправился к ее отцу и стал просить ее у отца для себя.
Царь рыбаков сказал, что его дочь уже с рождения предназначена жениху. Затем рыбак предложил условие: он отдаст свою дочь замуж за Шантану только в том случае, если их сын станет царем после Шантану. Но последний не пожелал дать такой дар рыбаку и возвратился в Хастинапур.
В городе он загрустил и к нему обратился Деваврата, желая узнать причину скорби. Но Шантану сказал, что он печалится, так как Деваврата у него единственный сын и в случае смерти последнего их род прекратится.
И все-таки Деваврата узнал истинную причину скорби отца и отправился на Ямуну, чтобы сосватать дочь рыбака для своего отца. Деваврата дал обещание рыбаку, что его внук станет царем в Хастинапуре. Но рыбак сказал, что у Девавраты может родиться сын. Тогда Деваврата отрекся от царства за своего потомка.
Адипарва. Глава 94. Шлоки 86 — 88.
«Деваврата сказал:
… Царство было уже мною отвергнуто еще раньше, о царь; я принимаю теперь решение также и в отношении (моего возможного) потомства. Отныне, о рыбак, я принимаю обет безбрачия, даже если я буду бездетным, для меня на небе найдутся нетленные миры».
Чрезвычайно довольный рыбак согласился.
Адипарва. Глава 94. Шлоки 89 — 94.
«Вайшампаяна сказал:
Когда рыбак, справедливый душою, услышал те слова его, волоски на его теле встали (от радости), и он сказал в ответ: «Я выдам ее!». Тогда апсары и боги вместе с толпами риши стали дождить цветами и говорили: «Это Бхишма!». Потом ради (блага) своего отца он сказал той красавице: «Взойди на колесницу, о мать, поедем к себе домой!». И, сказав так той прелестной деве, Бхишма посадил ее на колесницу и, приехав в Хастинапур, поведал обо всем Шантану. И цари вместе и в одиночку восславили тот трудносовершимый подвиг его и сказали : «Это Бхишма!».
Через какое-то время у Шантану и Сатьявати родились два сына — Читрангада и Вичитравирья. И не успел последний еще прийти в возраст, как Шантану умер.
2. Где в мифе история.
Сравним события в мире богов и в мире людей, которые привели к рождению Девавраты. Все-таки интересно, почему проблемы, возникающие в мире богов, небожители пытаются решить с помощью людей. Или за их счет.
Итак, в мире богов царственные мудрецы (раджариши) сидят вокруг Брахмы, когда к последнему приходит Ганга. То ли ветер поднялся, то ли в одежде Ганги была небрежность, то ли имела место преднамеренная провокация с ее стороны — во всяком случае богиня приобнажилась. Кто из мужчин не посмотрит на прекрасную полуобнаженную женщину! Разве это — преступление! Опущенные головы богов тем не менее понятны. Очевидно, что родственники в таком случае устыдятся — это вполне естественно. Но поражает воображение гнев-проклятие верховного бога Брахмы за легкомысленный взгляд Махабхиши. Рождение среди смертных — вот высшее наказание для небожителей! И действительно, смертные обязаны трудиться, а для бессмертных — это самое большое наказание. Но если бог, да к тому же верховный, так не сдержан, что же ждать от людей?! Но где же мудрость богов? В конце концов, она состоит не в том же, чтобы наказывать невинных смертных за вину богов, небрежность богинь или за порыв ветра. Бедный-бедный Махабхиша.
Богам Васу не повезло еще больше: они слишком приблизились к незаметно сидящему в сумраке брахману Васиштхе. Разве боги виноваты, что не заметили мудреца? И вновь проклятие! Да что же это такое?! Не на ногу же ему наступили в конце концов... Несоразмерность проступка и наказания поражает, впору говорить о наказании невиновных. Неужели несправедливость царит и среди божественных мудрецов, а ее жертвой становятся бессмертные боги? И откуда такое презрение к человеческой утробе? Понятно, что второе рождение — обряд посвящения в брахманы — выше первого, но второе без первого невозможно.
Договор богов с Гангой почти безупречен. Удивляет только одно — несправедливо наказанные нашли согласие с женщиной, явившейся поводом для несправедливого наказания их самих.
По версии Ганги, супруга одного из Васу спровоцировала их на воровство. Конечно, воровать богам также не к лицу, как и смертным людям. Но как осудить женщину, даже если это богиня, мечтавшую об исполнении всех желаний! И кто упрекнет ее мужа, так поспешно пожелавшего доставить своей жене приятное. Конечно, втягивать других в решение своих проблем нехорошо, тем более что в конечном счете эти другие и пострадали за это. И вот оно — наказание в виде проклятия брахмана Васиштхи! Но Дьяус пострадал больше других. Мало того, что ему увеличили срок нахождения в человеческом теле, но еще и отказали в возможности иметь детей. Правда, угроза отсутствия потомства ничем не вызвана и носит совсем уж искусственный характер. Видимо, Дьяус уж очень чем-то досадил Васиштхе.
Стоит обратить внимание и на то, насколько противоречит рассказ о Васу в первом случае рассказу Ганги о Васу во втором случае. Что значит приблизиться незаметно к сидящему в сумраке мудрецу? Если признать вину за собой в этом случае, то в следующий раз такой мудрец будет утверждать, что ему мешает тень богов Васу. Во втором случае Васу, подстрекаемые супругой одного из них, совершили воровство. «Корова» Васиштхи не один раз является камнем преткновения его с другими персонажами Махабхараты, например, с Вишвамитрой. Можно считать, что обладание ей позволяет решать многие материальные проблемы. Таким образом, это — аллегория. Теперь понятно желание Васиштхи отомстить богам Васу: у него отняли власть и земли, позволяющие вести жизнь без материальных проблем.
Но зачем Ганга столь явно себе противоречит? Или она не помнит, или страдает стремлением все выдумывать, или у авторов своя логика или даже отсутствие таковой? В основе проклятия богов Васу Васиштхой лежат два исторических факта: обида, нанесенная богами Васиштхе, и желание объяснить рождение и появление при дворе в Хастинапуре Бхишмы волей Васиштхи.
В целом, в обоих случаях боги и брахманы ведут себя как люди, причем не как лучшие представители человеческого племени, а напротив: они гневливы, завистливы, вороваты, спешат проявить власть, нисколько не задумываясь о справедливости и законности своих действий. А отсюда злоупотребления в форме самодурства. Верное указание, что их власть ничем и никем не ограничена. Их конфликты являются ярким свидетельством произвола, царящего между ними. Разумным было бы держать их подальше от власти, а всем людям держаться подальше от таких богов.
Следует обратить внимание и на такой факт, как легкость и частота совершения проклятий брахманами и богами. Чаще всего жертвами в этих случаях выступают не просто люди, а правители. Проклятие богов и брахманов может разразиться по любому поводу. Все перед ними виновны! И все должны быть наказаны! Даже верные слуги, на всякий случай. А если повода нет, его легко придумать! Но кому нужны такие боги? Только разве если у людей есть потребность жить в страхе. А что делать тем, кто хочет быть свободным от страха? Таким как Пратипа или Шантану.
Но оставим на время богов и брахманов. А что же в мире людей? Почему они должны расплачиваться за ошибки и проступки богов и брахманов? И можно ли людям быть свободными и не играть по правилам, предложенным богами и брахманами?
Богиня Ганга превращается просто в женщину и прямо говорит, что не столько Шантану влюбился в нее, сколько она жила с ним «ради осуществления намерения богов». То есть у богов был план, а тогда получается что проклятие — это средство, заставляющее людей работать по плану. У богов всегда находятся люди, позволяющие осуществить этот план. Как мужчины, так и женщины. А как известно, женщины живут с мужчинами ради получения ребенка. Теперь возвратимся к Ганге, которая только что простилась с Васу и попала в мир людей.
Ганга подошла к сидящему на берегу реки Пратипе и села ему на правое бедро. Где же осталось ее и Васу намерение стать женой Шантану? Ведь тогда у нее будут совершенно другие дети, и все может пойти не так, как было запланировано. Неужели она до такой степени легкомысленна?
На берегу реки женщина, «прелестная, словно богиня красоты, мудрая и прекрасноликая, с божественными формами» делает предложение, от которого трудно отказаться любому мужчине. Разве ее ждет проклятие? (Обращаем внимание, что Махабхишу изгоняют из мира богов просто за взгляд на женщину). Но нет, ее ждет ответ чеканный и простой. Ответ мужчины, давшего слово верности своей жене. Насколько благороден Пратипа по сравнению с Брахмой! Как прекрасен любой мужчина, верный своему слову, спокойный и уверенный в своей силе по сравнению с мудрецом брахманом, всегда готовым произнести проклятие. И как бы ни была прекрасна женщина, как ни приятна связь с ней — но долг выше! Рассуждения о правом и левом бедре, как и пожелания Пратипы, чтобы Ганга стала его невесткой — это мысли либо человека, сдержанного в проявлении своих чувств, либо человека в возрасте, либо нежелание иметь внебрачных детей. В любом случае — это дипломатический отказ. Но все это может сочетаться и в одном человеке.
И тогда Пратипе уже за пятьдесят лет, это человек, не склонный поддаваться влиянию своих чувств, и он хорошо понимает, что значит для династии иметь внебрачного ребенка, когда идет завоевание страны. Это значит дать повод для междоусобной войны. Очевидно, что ему не нравится ни многоженство, ни институт любовниц. Другое дело сыновья, пусть они сами решают эту проблему. Он человек патриархальных взглядов на жизнь.
Роман Ганги с Шантану напоминает отношения неженатого мужчины с женщиной, или, скорее, последнюю любовь пожилого человека. Ни одного слова о городе, придворных — события происходят в лесной местности, вокруг них нет ни одного человека. Царь, так легко давший согласие на странное условие — не упрекать свою жену за любые поступки — выглядит человеком, легко уступающим женщине. Но такому человеку трудно быть царем. А ведь в своих отношениях с Сатьявати он придерживается твердых принципов, знает себе цену и не желает делиться властью с женщиной, для него власть выше любви. И это признаки зрелого человека. Вообще, выглядит очень странным то обстоятельство, что обеих своих жен царь находит в лесу. Но невесты же не грибы, чтобы их находить и собирать среди деревьев. Как же заманили царя подобной перспективой, что самые красивые девушки живут в лесу? Не потому ли, что лес — это место обитания брахманов, а значит прекрасная богиня Ганга, как и сводящая с ума мужчин своим ароматом рыбачка Сатьявати, их дочери. И очень хочется брахманам, чтобы царствующий род вел свое происхождение от них. Вернемся к Ганге и Шантану.
Смотреть раз за разом, как Ганга бросает в реку своих детей — зрелище, которое не выдержит никакое родительское сердце. Это позволяет делать разные догадки. А все-ли в порядке с головой у этой прекрасной женщины? И почему терпение царя кончилось только на восьмом ребенке? Какое сердце отца выдержит и гибель первого ребенка от рук матери?! Есть ли такие отцы на свете? Или следует считать, что Шантану был знаком с планом богов? Или режиссеры, ставящие спектакль по плану богов решили, что необходима гибель семи ни в чем не повинных детей? К чему такая кровожадность? Мы помним, что это была месть Васиштхи богам Васу. Кто эти Васу? Их восемь. Возможно, они связаны со сторонами света, возможно, возглавляют армии или провинции? В общем, они наказаны — стали обычными людьми и их потомки убиты в малом возрасте. Сбылась мечта Васиштхи! Отнимать имущество, земли и власть у брахмана безнаказанно никому не дано.
В чем суть «намерения богов»? Все это выглядит как попытка богов получить потомка Куру и представительниц местной знати. Но была ли она в действительности — это большой вопрос. Сам факт воспитания «сына» Шантану Гангой вдали от Хастинапура до восемнадцати-двадцати лет полностью опровергает ее. Но, возможно, связь Шантану и Ганги была мимолетной, ведь она жила не в Хастинапуре, а, забеременев, поспешила скрыться с ребенком и воспитывала его среди богов и брахманов. Можно представить, что это было за воспитание!? Посмотрим на его имя — devavrata.
На санскрите deva означает — «небесный, божественный, бог, жрец, владыка, царь», vrata — «воля, приказ, поручение, господство, образ жизни, привычка, обряд, ритуал, обет, соблюдение обета». Из всех вариантов, возможных образовать разные слова, можно получить несколько значений, которые позволяют раскрыть истинный смысл имени: божественная (жреческая) воля, жрец закона, воля (приказ, поручение) богов. Действительно, появление на свет Девавраты произошло по воле богов и жрецов. С самого детства он был предназначен служить собранию богов и жрецов. Вот в чем секрет его отсутствия в течение двадцати лет в Хастинапуре: он должен был получить нужное для его положения образование и посвящение. В его имени нет ничего от воинских занятий. Воинам дают имена либо по физической мощи (бык, тигр, слон, конь, сосна, гора), либо по воинскому оружию (топор, дротик, лук, копье, палица). Но к этому мы еще вернемся
В лесу произошла встреча Шантану и Девавраты. Отца и сына. Царь не узнал своего сына. И не мудрено. Ведь прошло около двадцати лет. Тем более поразительно дальнейшее поведение Шантану. Так легко и быстро поверить женщине, что это их сын, а тем более назначить его наследником престола —решение совсем не царское. Как на это дело посмотрят родственники? Ведь так может каждый бродяга стать претендентом на трон. Двадцать лет править и не иметь наследника для любого правителя — это ужасная ситуация. Подданные царя — это не только верные люди, среди них есть люди, всегда готовые совершить переворот, поднять мятеж, заменить стареющего царя. А родственники заставят царя взять в жены столько женщин и произвести столько детей, чтобы ни у кого не было предлога отобрать власть. А ведь текст прямо говорит, что он наслаждался любовью с женщинами тридцать шесть лет! И что, безрезультатно? Сомнительно.
В конце жизни царя ждет новая любовь к Сатьявати, дочери рыбака. Прямо спросим: что за нетрадиционные увлечения у царя — то богиня, то рыбачка? Неужели не нашлось обыкновенной царской дочки? Это в Индии-то! Он делает предложение рыбаку, но тот выставляет царю (!) такие условия, с которыми не мог бы согласиться никакой человек, а не то что царь.
Шантану должен отказать в наследстве всем своим родственникам. Если подобное сделает любой царь, в любой стране, в любое время — дни его жизни сочтены. Он не сумасшедший! Ему не дадут наслаждаться любовью с женщинами тридцать шесть лет. Интересно, что для Сатьявати разом потеряли значение все религиозные заслуги, когда появилась возможность выйти замуж за царя! А рыбаку, чтобы поднять значение и цену своей дочери, пришло в голову вспомнить, что дочь с рождения обещана жениху. Почему же ее до сих пор ему не отдали? Или отец Сатьявати, говоря о каком-то женихе, обманывает Шантану, или, отдавая за царя Сатьявати, обманет жениха. Ведь мы раньше определили, что невесте около тридцати лет. Все-таки трудно быть девушкой в этом возрасте. Практически невозможно.
И не надо думать, что Сатьявати действительно дочь царя рыбаков, только потому что текст иногда называет так ее отца. Дочь царя рыбаков сама занимается перевозом через реку! Нелегка ты, царская доля. Чем в этом случае занимаются его подданные?
Отказ Шантану был абсолютно закономерен. Царь Хастинапура с честью выдержал испытание. Долг выше любви. А царский долг выше любви к тридцатилетней дочери рыбака.
Шантану возвращается в Хастинапур, где его ждет Деваврата. Но почему сын живет рядом с отцом четыре года, ему приблизительно двадцать лет, а отец даже и не делает попытки его женить, а сам спешит снова связать себя узами брака? Молчит и окружение царя. И вот в качестве свата пятидесятилетнего отца едет двадцатилетний сын. Утенок ведет стадо уток к реке поплавать. Интересная картина, не правда ли? Более естественной была бы обратная ситуация! Деваврата принимает решение отречься и от царства и от прав своего возможного потомка, не советуясь вообще ни с кем, и даже не зная, а будут ли среди детей Шантану и Сатьявати мальчики. Его решение таково, что и апсары, и боги, и цари говорят : «Это ужасно!».
Картина предстает фантастическая! Царь сходит с ума от любви к рыбачке. У него есть двадцатилетний наследник, а он за тридцать шесть лет так и не успел насладиться любовью. А в действительности обе невесты Шантану и Ганга, и Сатьявати были таковыми только по легенде. В реальной жизни никто из них официальной женой царя Хастинапура не был. Их представление в образе невест просто обнажает скрытые претензии на власть двух кланов: многочисленного семейства Брахмы и странного рыжего брахмана — Вьясы.
По легенде, у Шантану рождаются два сына: Читрангада и Вичитравирья. Именно они и становятся наследниками. Но зададимся вопросом: а не были ли они сыновьями от нормального брака царя, еще в юности, с одной из женщин Куру, тригартов или гандхаров? А Деваврата — незаконнорожденным сыном от любовной связи с местной знатной женщиной в поздние годы жизни царя? Тогда отречение Девавраты-Бхишмы логично и естественно, ведь он и так не имеет никаких прав на престол. Легко отречься от того, что тебе не принадлежит. Да и возраст его к моменту битвы на поле Куру соответствовал бы нормальным человеческим рамкам. Судите сами: по легенде на момент сватовства ему двадцать лет, к этому надо прибавить возраст Вичитравирьи (еще двадцать лет) и возраст Дхритараштры на момент начала битвы (еще семьдесят лет). Всего получим, что Бхишме-Деваврате на момент начала битвы сто десять лет! Что за воин в возрасте более ста лет?
В противном случае он значительно моложе Вичитравирьи, а, возможно, даже и Дхритараштры, только ненамного.
Деваврата женится на Сатьявати, женщине, уже рожавшей от другого мужчины. Именно этому решению он обязан своим новым прозвищем. Для традиционного индуса, кем бы он ни был — это ужасно!



































Эпизод 3.



Бхишма и дочери царя Каши


1. Миф как он есть
После смерти Шантану в Хастинапуре стал править его сын Читрангада. Но и он через несколько лет погиб в битве. Царство перешло в руки Вичитравирьи, еще не достигшего совершеннолетия.
Адипарва. Глава 95. Шлоки 1 — 12.
«Вайшампаяна сказал:
...Бхишма, сын Шантану, велел устроить погребальные обряды. Затем он, могучерукий, немедленно помазал на царство кауравов юного Вичитравирью, еще не достигшего совершеннолетия. И Вичитравирья, следуя совету Бхишмы, стал править, о махараджа, царством, перешедшим к нему от отцов и дедов. И царь тот почитал сына Шантану Бхишму, сведущего в законе и шастрах, а тот охранял его законом».
Увидев, что Вичитравирья достиг совершеннолетия, Бхишма решает его женить. Деваврата слышал, что все три дочери царя страны Каши — Амба, Амбика и Амбалика — должны были вместе выбирать себе жениха на сваямваре. Приехав в Каши на одно единственной колеснице, он решился похитить невест в то время, когда возглашали имена царей.
Адипарва. Глава 96. Шлоки 1 —13.
«...Бхишма ...сказал:
...Знайте, что есть еще восьмой вид брака, признаваемый учеными. Члены воинской касты восхваляют сваямвару и пользуются ею. Знатоки же закона говорят, что наиболее достойна (та девушка), которая была похищена после того, как сокрушены (все противники). О цари, этих (девушек) я хочу увезти отсюда силою...».
Посадив девушек на колесницу, он отразил стрелы всех царей. Но царь Шальва, называя его падким на женщин, вызвал его на бой. Все цари стали свидетелями их поединка. Деваврата одержал победу в битве с ним, убив его возницу и коней. На колеснице вместе с тремя девушками Бхишма приехал в Хастинапур. И здесь Амба, старшая из дочерей царя Каши, сказала, что она уже раньше выбрала Шальву, а Шальва избрал ее и их согласие одобряет ее отец, а потому Бхишма должен ее отпустить. И Деваврата, знаток закона, после размышления согласился с Амбой. Юный царь Вичитравирья женился на обеих принцессах.
Адипарва. Глава 96. Шлоки 41 — 59.
«Вайшампаяна сказал:
...Проведя с обеими женами семь лет, царь Вичитравирья, хотя и был юн, пришел к истощению. И как ни старались его друзья вместе с опытными врачевателями, каурава отправился в обиталище Ямы, подобно тому как заходит солнце за горизонт...».
Младший сын Шантану умер, не оставив потомства. Жена Шантану Сатьявати обратилась к Бхишме с предложением, чтобы она продолжил род от жен Вичитравирьи, сетуя на то, что ее сын ушел на небо почти мальчиком. Но Бхишма отказался, напомнив, что он по-прежнему сохраняет свой обет относительно потомства. Закон для него выше всего на свете и он никогда не отступит он него. Деваврата предлагает свой выход из создавшегося положения.
Адипарва. Глава 97. Шлоки 19 —26.
«...Бхишма сказал так:
...О царица, обрати свое внимание на законы, не губи ты всех нас, — для кшатрия отступление от правды не одобряется в законах. Я изъясню тебе, о царица, вечный закон кшатриев, так что и род Шантану может быть вечным на земле. Услышав об этом, ты можешь последовать ему вместе с мудрыми домашними жрецами и знатоками законов, допускаемых при бедствиях, соблюдая и мирские обычаи».
Он приводит пример, как после истребления Рамой Джамадагни род кшатриев пресекся, и брахманы от жен кшатриев продлили род кшатриев.
Продолжая и развивая тему, Бхишма рассказывает об Утатхье и Брихаспати. У брахмана Утатхьи была любимая жена Мамата. Когда она была беременной, младший брат Утатхьи Брихаспати, жрец и наставник богов, охваченный страстью, не смог обуздать себя, несмотря на ее возражения.
Адипарва. Глава 98. Шлоки 6 —19.
«Бхишма сказал:
... И когда он испускал семя, к нему обратился тот, кто находился в утробе: «Эй, отец младший, говорю (тебе): здесь нет места для двоих...».
Но Брихаспати проклял зародыш Утатхьи и сказал, что тот родится слепым. Так появился мудрец Диргхатамас. Прошло время и у него появились дети. Они бросили отца в лодку и Диргхатамас приплыл к царю Бали. По просьбе царя он должен был произвести детей от его жены. Но узнав, что он слепой и старый, царица прислала свою молодую молочную сестру. От нее он родил одиннадцать сыновей.
Бхишма предложил, чтобы какой-нибудь брахман за плату продолжил под Шантану. И здесь Сатьявати вспомнила о своем сыне Вьясе. Мудрец явился к матери. Она предложила ему произвести потомство от двух жен Вичитравирьи. Двайпаяна сказал, что женщины должны совершить обряды очищения в течение года, а кроме того, каждая из жен должна перенести его уродство. В этом и состоит их высший долг.
Предупредив Амбику, Сатьявати исчезла. Ночью появился Вьяса. Но увидев Кришну Двайпаяну, «его сверкающие глаза и меднокрасную бороду и усы, царица закрыла глаза. Пораженная страхом царевна Каши так и не смогла смотреть на Кришну.
Утром вернувшийся Вьяса сказал Сатьявати, что ребенок будет сильным, мудрым, доблестным, имеющим сто сыновей, но он родится слепым из-за оплошности Амбики. Сатьявати предложила дать ребенка и Амбалике. Но та при встрече с Вьясой побледнела. Увидев, что и она испугалась и побледнела, Вьяса сказал, что и ребенок родится бледным и имя будет иметь такое же.
И снова Сатьявати предложила Амбике лечь в постель с Вьясой. Дочь царя Каши испугалась, вспомнив об облике и запахе мудреца, и послала к нему свою служанку. Рабыня прислуживала Вьясе и доставила ему полное удовлетворение. Двайпаяна обещал, что ее сын будет мудрым и знатоком сути вещей.
Так появились на свет Дхритараштра, Панду и Видура.
2. Где в мифе история.
Читатель уже знаком со сваямварой дочери царя Друпады. Как мы помним, там имел место предварительный договор о том, что женихом Драупади должен стать Арджуна. Об этом договорились Кришна Двайпаяна и царь панчалов. Первый выступает в роли свата, а второй исполняет роль тестя. Неожиданностью для Друпады является многомужество его приемной дочери. Чем же отличается сваямвара в Каши от сваямвары в Кампилье? Отправимся вместе с Бхишмой за невестами.
Адипарва. Глава 96. Шлоки 1 —13.
«Вайшампаяна сказал:
... Вот Бхишма услыхал, что все три дочери царя страны Каши должны вместе сами выбирать себе жениха...».
Получается, что еще в юности двадцатилетний Деваврата сватает невесту своему отцу Шантане, а в возрасте тридцати пяти лет он уже зрелый, но по-прежнему холостой, мужчина снова сватает невесту, но уже своему юному пятнадцатилетнему брату Вичитравирье. Так говорит легенда! И оба раза холостой мужчина не ищет жену себе, а упорно стремится приобрести их другим. Человек, не имеющий никакого опыта семейной жизни, выступает в роли свата ! Представьте себе не умеющего плавать работающим спасателем на воде. Или человека, никогда не работающего садоводом, но учащего других, как обрезать виноград. Странный сват, не правда ли? Но почему на сваямвару не приезжает совершеннолетний Вичитравирья? Ведь если царевны выбирают жениха, то при чем здесь Бхишма, не собирающийся жениться? Если они не видят Вичитравирью своими глазами, то каждая из них выбирает в таком случае кота в мешке. Но каждая из трех царевен должна выбрать жениха только для себя, причем выбор этот заранее согласован. Например, Амба, старшая царевна, выбирает Шальву, как и Шальва Амбу, и отец Амбы согласен с выбором дочери.
Но не потому ли едет Бхишма на сваямвару, что заранее знает, что он будет похищать невест, а не участвовать в состязаниях? Но тогда получается, что Бхишма, которого текст дружно именует «знатоком закона» (так его называют и Вайшампаяна, и Сатьявати, и Амба), сам готов нарушить закон. Ведь цари, собравшиеся на сваямвару, и царь Каши живут согласно традиции, а сваямвара — это брак, пользующийся наибольшим авторитетом у воинской варны. Это и понятно, так как здесь цари могут состязаться в воинских дисциплинах, блистать на глазах публики. Поступок Бхишмы — это оскорбление всем царям! На глазах всех царей и многочисленных зрителей Деваврата попирает закон, пренебрегает и гостями царя Каши и самим хозяином! Но почему же «знаток закона» предпочитает похищение невест (брак по обычаю ракшасов) — сваямваре (браку по обычаю кшатриев)? Ведь тем самым он принижает всю воинскую варну! И для кого похищает невест Бхишма? Казалось бы, ответ прост: для Вичитравирьи. Но почему не едет сам Вичитравирья? Он же не малое дитя. Он только что достиг совершеннолетия и должен сам активно участвовать в состязаниях, чтобы доказать свою дееспособность.
Обычно на Востоке жених и его друзья совместно похищают невесту. Именно жених разговаривает с невестой, уговаривает, а если надо — сам применяет физическую силу, а друзья защищают от погони. А здесь все наоборот: один человек похищает сразу трех женщин, вообще не разговаривает с ними, и один защищается от погони. В момент похищения не лишним было бы спросить, согласна ли сама невеста выйти замуж за Вичитравирью. Тем более, что этот вопрос касается сразу трех женщин.
А что будет, если по каким-либо соображениям невеста не понравится молодому жениху? А ведь именно так и случилось с Амбой. Об этом говорит Шишупала.
Сабхапарва. Глава 38. Шлоки 15 — 29.
«Шишупала сказал:
Ведь девушку, похищенную тобой, о Бхишма, не пожелал ( из-за этого взять в жены) твой брат, царь Вичитравирья, следовавший обычаю добродетельных».
Итак, Вичитравирья отверг Амбу. Вполне вероятно, что он и не просил Бхишму о похищении, а тот решил преподнести брату «сюрприз». Возможно, в глазах родственников царя, его приближенных или самого Вичитравирьи похищение другим человеком невесты для царя роняет его честь, возможно, он предположил, что она уже лишена невинности кем-то другим (или так могут посчитать в народе), и, наконец, возможно, Вичитравирья уже просто женат сам.
Но Бхишма похищает на «одной единственной колеснице» все-таки именно одну невесту. На боевой колеснице есть место только для двоих: возницы и воина, поэтому расположить четырех человек там просто невозможно. И похищает он потому, что царь Каши не хочет отдавать за него — Бхишму — дочь. И что за странный кшатрий такой Бхишма, что легко может позволить себе проигнорировать обычай членов воинской касты и желание царя страны Каши.
Вичитравирье на момент свадьбы, по легенде, не меньше четырнадцати лет. Он женится и живет с женами семь лет, но умирает бездетным. Задумаемся, в возрасте двадцати одного года умереть от истощения? Жен у него было не так много, чтобы он мог умереть от истощения в результате слишком интенсивной половой жизни. Слишком уж неестественной и надуманной выглядит его смерть. Как будто она очень нужна авторам для последующих событий. Тем не менее, он умер и судьба царства оказывается в руках Сатьявати и Бхишмы. Совершенно посторонних роду Куру людей. А что же ближайшие родственники Шантану? У него есть родной брат Бахлика, а у Бахлики — сын Сомадатта. Оба они, по легенде, участвуют в битве на поле Куру. Почему же они не принимают участие в решении вопросов наследства? Ведь они всегда оказываются на собраниях царей при обсуждении гораздо менее значимых проблем: в связи с окончанием курса военных наук Дурьйодханой и его братьями; при отправлении пандавов в Варанавату; на сваямваре (по легенде), где им, кстати, вообще ничего не досталось. Почему же он не принимают участия в обсуждении жизненно важной для них темы — темы наследования власти над царством, ранее принадлежавшем их ближайшему родственнику? Да потому, что никакой проблемы с наследованием и не было. Реально произошла совершенно естественная, законная передача власти сыну Вичитравирьи — Дхритараштре. Что же касается персонажей, создавших эту проблему, то есть Сатьявати, Бхишмы и Вьясы, то их здесь вообще не было, а вся история с бездетностью Вичитравирьи и половой активностью Вьясы, в результате которой якобы и появился Дхритараштра, выдумана с начала до конца, причем намного позже реальных событий, и выдумана с единственной целью —сделать Вьясу предком кауравов.
Отметим еще ряд несуразностей в этой истории с наследованием и происхождением Дхритараштры. Отец Сатьявати, рыбак, устанавливает условие замужества Сатьявати: сын, который родится от нее, должен быть царем, а о внуке ничего не было сказано. А если будущая жена царя родит только девочек? Как быть тогда? Если считать Вичитравирью сыном Сатьявати, то после его смерти Сатьявати к престолонаследию уже не имеет никакого отношения. Да и вообще, разве судьбой трона может распоряжаться женщина низкого происхождения? Это на Востоке-то?
Но Сатьявати обращается с просьбой продлить род Шантану именно к Бхишме. И Бхишма отказывается! Казалось бы, после смерти Вичитравирьи его руки развязаны, он свободен от своей клятвы не претендовать на трон и не иметь потомства. Сама Сатьявати, хранительница клятвы, просит его — и он отказывается! Логики нет. И он — потомок Шантану (по легенде) — предлагает продлить род Шантану от царевны Каши, наняв за плату какого-нибудь брахмана. Подобное предложение было выгодно прежде всего Сатьявати. Судите сами, ведь если Вичитравирья не был ее сыном, то его смерть, как и отказ Бхишмы был выгоден прежде всего ей. Имя этого брахмана — Вьяса. Для всех очевидно, что потомки от этой связи Вьясы с царевной Каши не будут потомками Шантану, так как ни Вьяса, ни царевна Каши потомками Шантану не являются. Фактически будет продлен не род Шантану, а род Вьясы. Но ведь авторы Махабхараты до конца своего труда называют противников пандавов кауравами. Составителям Махабхараты и надо было вывернуть наизнанку обстоятельства, характеры, действия и смысл всей ситуации, чтобы слушатели и читатели Махабхараты никак иначе и не смели подумать — события развиваются строго как им предписано по божественной логике. Человеческая — честная и объективная — логика отринута напрочь. Логика мифа —волшебная и неестественная — противоречит всему опыту человеческой жизни. Герои живут с заранее определенной целью, их поступками управляет некая волевая доминанта, очень часто не имеющая к ним никакого отношения. В то время, как в жизни людей многое проясняется, благодаря одному-единственному вопросу: а кому это выгодно?
Бхишма, знаток закона, уже нарушил первую часть клятвы, когда стал править после смерти Читрангады.
Адипарва. Глава 96. Шлоки 1 — 13.
«Вайшампаяна сказал:
Когда Читрангада был убит, а брат его был еще молод, о безупречный, царством его правил Бхишма, согласно воле Сатьявати...».
Но и Сатьявати нарушила волю своего отца, ведь последний требовал отказа Бхишмы от царства.
Что мешает ему — сыну Шантану (по легенде) — продлить род Шантану, согласно просьбе Сатьявати, которая освобождает его от слова, данного им ее отцу? Но он отказывается. В этом нет логики. Но если предком кауравов надо было сделать Вьясу, тогда логика есть. Вся путаница событий, неестественность и нарочитость поведения героев непонятны для слушателей и читателей, но перемены при дворе в Хастинапуре выгодны только Кришне Двайпаяне. Изменение генеалогии рода в пользу совершенно постороннего человека много раз встречается в истории человечества. Но такое изменение нуждается в оправдании прецедентом.
Бхишма рассказывает историю о Брихаспати. Брихаспати — внук Брахмы и сын Ангираса, учитель богов, — проводит ночь с беременной женой своего брата Утатхьи вопреки ее желанию, а затем брахман Диргхатамас должен спать с женой царя Бали по его просьбе. Что и сказать чрезвычайно поучительные истории. Мало того, что брахман Брихаспати фактически изнасиловал беременную женщину, так еще и умудрился проклясть ни в чем не повинного ребенка. Здесь проклятие должно поддерживать страх в умах верующих: брахман может (имеет право!) изнасиловать даже беременную жену брата, а что уж говорить о женах простых людей. И, видимо, ему очень хотелось оставить своего потомка под видом потомка брата. Увы, опоздал. Отсюда и проклятие зародыша. Но знаток закона Бхишма, он-то откуда знает такие пикантные подробности из жизни брахманов? И ведь не осуждает, а предлагает сделать так же, как и в случае с Диргхатамасом. В обоих случаях — это прецедент, оправдывающий действия Вьясы: или поступить подобно Диргхатамасу, или подобно Брихаспати. Или с согласия, или тайно.
Итак, «знаток закона» — это не тот человек, который хорошо знает обычаи народа и законы государства и следует им, а тот, кто может и имеет право объяснить любое новое отклонение от закона («поправку» на современном юридическом языке), истолковать его как действия единственно возможные и необходимые (даже вопреки существующим законам, вопреки обычаям и морали) для достижения нужного результата в данной ситуации. То есть, эти «поправки» кому-то очень нужны именно сейчас, для кого-то они выгодны.
Вьяса явился по зову своей матери Сатьявати и провел с женам Вичитравирьи две ночи и одну ночь с их служанкой. Результат потрясающий! У него родились три сына. Но откуда он заранее узнал, что должны родиться именно три мальчика? Вичитравирья прожил с двумя женами семь лет. И ни одного ребенка! Так по легенде. В реальной жизни у Вьясы всего лишь один настоящий сын — Шука (читатель узнает об этом позже). При этом у Вьясы долго не появлялись дети, он долго из-за этого тосковал и много молился. Таким образом, рождение одного-единственного собственного сына для него большая, долголетняя проблема. А вот, по легенде, все наоборот: три раза переспал с женщинами — и все три раза именно тот результат, который он гарантирует всем женщинам рождение сына. Чудеса!
Объяснение слепоты Дхритараштры уникально по наивности. Почти все женщины в минуты соития закрывают глаза, а слепыми рождаются ничтожно малый процент новорожденных. И у «слепого» Дхритараштры все дети зрячие — генетику мы, конечно, игнорируем. Ни один из детей у Вьясы не рождается рыжим. Может ли быть их отцом рыжий Вьяса! (Напомним, легенда ничего не говорит, что рыжие волосы Вьясы искусственного происхождения.) Но разве это аргумент для создателей мифов? Наивность — это почва для произрастания мифов. Женщины стараются завести детей от здоровых, сильных, красивых и умных мужчин! И все инстинктивно сторонятся уродливых. Страх в момент зачатия — условие для порождения психически ненормальных детей. На вторую ночь с Вьясой не решается никто из женщин — отвращение слишком велико! Кто из наших современниц их осудит? Но если женщины даже и виновны в том, что испугались облика безобразного мудреца (слова самого Вьясы), то зачем наказывать невинных детей? Логика теряет смысл там, где отсутствует мораль. Мудрец породил на свет таких детей (Дхритараштру и Панду), что создал почву для будущего конфликта. Кстати, если бы мудрец Вьяса не был так ужасен, женщины бы не испугались, Дхритараштра не родился бы слепым, Панду бледным — и не было бы войны. И все произошло только потому, что мудрец Вьяса пренебрег гигиеной и естественным желанием женщин в таких случаях. А ведь женщины Махабхараты в таких случаях всегда совершают омовение. Почему мудрец ни в чем не хочет признать свою ответственность? Потому что логика легенды отвергает логику здравого смысла. Дела Вьясы опровергают мудрость отшельника.
В действительности только задачей ввести в генеалогию кауравов Вьясу и можно объяснить его появление в Хастинапуре, как и появление там же Сатьявати, а равно и все обеты и клятвы Бхишмы.
Дхритараштра был потомком Вичитравирьи. Ведь именно так — Вайчитравирьей — его называют в Махабхарате Видура, Вайшампаяна, Крипа, Баладева, Юдхиштхира и даже сам (!) Вьяса (Араньякапарва. Глава 10).
С происхождением Панду и Видуры мы познакомимся далее по тексту Махабхараты.
Матерью Дхритараштры не была ни одна из дочерей царя Каши. Обратим внимание: в Хастинапуре не живет никто из родственников «матерей», ни одного человека из Каши. Для сравнения: Гандхари — жена Дхритараштры, и в Хастинапуре постоянно живет ее брат Шакуни, и часто гостят ее племянники, сыновья Шакуни. Бахлика и Шантану — братья, и в Хастинапуре частые гости — Сомадатта, сын Бахлики, и его внуки — Бхури, Шала и Бхуришравас. Но никто из родственников царя Каши даже временно в качестве гостей не живет в Хастинапуре.
Жены из Каши — это своего рода институт невест, — отсюда, из рода царей Каши, берут себе жен Джанамеджая, Бхимасена, отец Джарасандхи Брихадратха, и, наконец, Вичитравирья (все по легенде). По-видимому там, на территории царства Каши укрылись сбежавшие после нашествия кочевых племен с севера остатки представителей верховных правителей территории Северной Индии. Породниться с ними — честь для любого из родов местной аристократии. Некоторые из них принимали активное участие в окончательной редакции Махабхараты. Им мы и обязаны не таким уж и редким упоминанием о царях страны Каши и их дочерях.
Но о тех, кто живет в Каши, речь еще впереди.






Эпизод 4.


Дхритараштра и кауравы


1. Миф как он есть.
Прошло несколько лет после описанных нами событий. Дхритараштра, Панду и Видура подросли. Как и все дети, они играли, учились, занимались воинскими науками.
Адипарва. Глава 102. Шлоки 13 — 23.
«Вайшампаяна сказал:
Они были хорошо обучены искусству владеть луком, ездить верхом на коне, сражаться на палицах, владеть мечом и щитом и обучать слонов... Панду среди героев был наиболее сильным в луке. По сравнению же с другими более сильным был царь Дхритараштра. Зато не было в трех мирах никого, о царь, столь постоянного в справедливости и весьма опытного в законе, как Видура... Дхритараштра из-за своей слепоты не вступил во владение царством, а Видура вследствие того, что принадлежит к смешанной касте. Царем сделался Панду».
Много времени герои проводили в изучении воинских наук. Пришло время женить юношей. Деваврата женил старшего из братьев Дхритараштру на Гандхари, дочери царя Субалы. После свадьбы Гандхари завязала свои глаза повязкой, чтобы не превосходить своего супруга.
Кунти, дочь царя Кунтибходжи, выбрала Панду на сваямваре. Деваврата в городе мадров купил для Панду вторую жену Мадри, дочь властителя мадров за огромное богатство.
Адипарва. Глава 105. Шлоки 1— 14.
«Вайшампаяна сказал:
... И устроил Бхишма свадьбу благородного Панду... Женившись, Панду, одаренный силой и решительностью, желая покорить землю, двинулся тогда на многочисленных врагов».
Победив врагов, Панду привозит сокровища в Хастинапур.
Адипарва. Глава 106. Шлоки 1—11.
«Вайшампаяна сказал:
С дозволения Дхритараштры Панду преподнес богатства, добытые своими собственными руками, Бхишме, Сатьявати и своей матери... Благодаря победам того героя Дхритараштра совершил великие жертвоприношения, исчислявшиеся сотнями ашвамедх...».
Сразу после жертвоприношений Панду отправляется на жительство в лес. Бхишма женит Видуру на дочери царя Деваки и она рожает от него сыновей.
Однажды Гандхари устроила хороший прием Вьясе и последний дал ей дар— возможность родить сотню сыновей. Через некоторое время Гандхари зачала от Дхритараштры и два года носила зародыш в себе. Услышав, что у Кунти родился сын, она распорола себе живот и оттуда вышел ком мяса. Двайпаяна, узнав об этом, поспешно явился к ней и приказал, чтобы поставили сто сосудов с топленым маслом, а ком стали поливать холодной водой.
Адипарва. Глава 107. Шлоки 19 — 33.
«Вайшампаяна сказал:
И тот ком, поливаемый (водою), разделился тогда на сто частей ? каждая размером в сустав большого пальца. И постепенно с течением времени, о царь, владыка народов, этот комок мяса из ста частей увеличился по обстоятельствам еще на одну часть. Затем Гандхари положила те зародыши в сосуды в надежно скрытых местах и поставила за ними охрану. И великий Вьяса сказал тогда дочери Субалы: «Через такое же время (сколько зародыш покоился во чреве) эти сосуды должны быть снова открыты».
Сказав так и распорядившись величественный и мудрый Вьяса удалился на гору Хималая для аскетических подвигов.
И вот таким образом из тех (зародышей) родился царевич Дурьйодхана. По времени рождения царевич Юдхиштхира был старше его. Тогда Дхритараштра, как только родился его сын, созвал многочисленных брахманов, Бхишму и Видуру и сказал так: «Юдхиштхира, старший царевич, продолжатель нашего рода, получил царство благодаря своим добродетелям. У нас нет возражений против этого. Но этот (мой сын), родившись непосредственно после него, должен ли также быть царем?».
По окончании его речи шакалы и другие страшные хищники подняли вой. А затем брахманы и премудрый Видура (услышав эти приметы) предложили удалить сына Дхритараштры. Но после слов Видуры «тот царь, исполненный любви к своему сыну, однако не сделал так».
Прошел целый месяц. У царя Дхритараштры родились и остальные сто сыновей и одна дочь.
Адипарва. Глава 318. Шлоки 34 — 36.
«Вайшампаяна сказал:
Когда Гандхари мучилась от своего все увеличивавшегося живота, могучерукому Дхритараштре прислуживала девушка из касты вайшьев. В том же году, о царь, у Дхритараштры от нее родился достославный и мудрый Юютсу, о царь, принадлежавший к смешанной касте карана».
В перечне имен всех сыновей Дхритараштры в порядке старшинства стоят сто три имени, начиная с имен Дурьйодханы, Юютсу и Духшасаны. Два имени — Джаласандха и Сама — повторяются. В нем также стоят имена Душкарны, Карны и Викарны.
Тем временем в лесу у Кунти и Мадри родились пять сыновей, а Панду умер. Вместе с отшельниками Кунти и сыновья пришли в Хастинапур. У городских ворот их встречали.
Адипарва. Глава 117. Шлоки 9 — 18.
«Вайшампаяна сказал:
И Бхишма, сын Шантану, и Сомадатта, сын Бахлики, и царственный мудрец, одаренный оком мудрости, и Видура (прозванный) Кшаттри, и царица Сатьявати, и прелестная царевна (страны) Косалы и Гандхари, окруженная женами из царского двора — все они также приехали туда.
Явились и наследники Дхритараштры, предшествуемые Дурьйодханой, числом в сотню, украшенные различными нарядами».
Один из отшельников рассказал всем о чудесном рождении пяти сыновей у Кунти и Мадри и о смерти Панду и Мадри. Затем отшельники исчезли в мгновение ока. Все горожане пришли в изумление от толпы отшельников, исчезнувших как мираж.
Прошло время. Царь Дхритараштра выдал дочь Духшалу за царя страны Синдху, с одобрения сына Субалы.
2. Где в мифе история.
Детство Дхритараштры и Панду проходило при дворе в Хастинапуре. Их учили всему тому, что должен был знать взрослый мужчина в то время. Акцент был сделан на воинских науках.
Рассказчик Вайшампаяна утверждает, что еще в юности, во времена обучения всех троих — Дхритараштры, Панду и Видуры — воинским искусствам, во всех видах, кроме стрельбы из лука, первым был царь Дхритараштра. Здесь царем назван именно Дхритараштра! Это прямо противоречит последующему утверждению того же Вайшампаяны,что, во-первых, Дхритараштра был слепым, во-вторых, что из-за его слепоты царем стал не он, а Панду. Действительно, разве может слепой от рождения научиться стрелять из лука, ездить верхом на лошади, сражаться на палицах, владеть мечом и щитом, да еще лучше всех! Не забудем и об искусстве обучать слонов! Во всех этих занятиях зрение абсолютно необходимый элемент. Даже для зрячего такие упражнения составляют большую проблему, а для слепого от рождения подобный род занятий и вообще невозможен. В будущем мы узнаем, что Дхритараштра обладает огромной физической силой. А ведь слепые от рождения обычно не бывают сильными, они передвигаются осторожно, их движения неуверенны, тело физически неразвито, им недоступно большинство силовых физических упражнений. Само имя Дхритараштра означает «Твердый властелин», что опровергает мнение составителей Махабхараты о нем, как о слабом царе. Вайшампаяна сначала утверждает, что еще в юности, во время обучения, Дхритараштра уже был царем, а затем говорит, что царем «сделался» Панду. «Слепота» Дхритараштры — вымышленный прием, чтобы оправдать претензии Панду и его потомков на престол. По мнению брахманов сын Вичитравирьи слеп в политическом плане: он руководствуется светскими установками на жизнь общества. После ухода Панду в леса «слепота» не помешала Дхритараштре стать царем вместо него.
И даже история о повязке на глазах Гандхари, несомненно, придумана: слепому человеку нужен поводырь, то есть зрячий. Жена — первая помощница мужа, а какую помощь слепому может оказать жена с завязанными глазами? Столь нарочитое и демонстративное уподобление жены мужу скорее натолкнет Внимательного Читателя на то, что жена, как и муж, политически слепа — она поддерживает политику Дхритараштры, которая не одобряется брахманами.
Адипарва. Глава 133. Шлоки 1 — 12.
«Вайшампаяна сказал:
...А некоторые брахманы, лишенные страха,.. стали говорить там:
«Царь Дхритараштра, погруженный в темноту, всегда видит только ложное; весьма злоумный, он не видит закона!..».
Царь слеп, потому что не признает дхармы, таких правил жизни, которые дают незаслуженные привилегии жреческой варне.
Женившись, люди обычно заводят детей. Но Панду зачем-то идет покорять землю! Полководцу, возглавляющему армию, от силы двадцать лет! Он не обладает военным опытом, кто ему доверит жизнь солдат целой армии? Но если войско потерпит поражение, то от этого зависит уже судьба всей страны! Описание боев очень кратко, битвы выглядят скоротечными, непременно победоносными, никаких подробностей! В то же время при описании реальных боевых действий в последующем авторы Махабхараты очень красноречивы, приводят множество подробностей о месте и времени событий, о количестве участвующих в битве войск, о потерях сторон, приводят имена полководцев противоборствующих сторон, подробно описывают ликование победителей и горе побежденных. Отсутствие таких подробностей в описании похода Панду свидетельствует о том, что «завоевание мира» не было. Но если бы даже такой поход и был — хотя бы в форме простого разбойничьего набега — то очень странно поведение Панду по возвращении в Хастинапур. Панду лишь с «дозволения Дхритараштры» преподносит богатства, то есть военные трофеи, своим родственникам. Если бы Панду был царем, то он, конечно, не нуждался бы в дозволении Дхритараштры, чтобы подарить трофеи, завоеванные самим, своим родственникам и друзьям. Тем более, что жертвоприношение коня (ашвамедху) проводит именно Дхритараштра, а в Махабхарате неоднократно утверждается, что ашвамедха ? это царское жертвоприношение и совершать его может только царь. В Ашвамедхикапарве походы совершает полководец Арджуна, которому, кстати, далеко за сорок лет и у него большой военный опыт, а ашвамедху ? царь Юдхиштхира.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что царем с самого начала, то есть, после смерти Вичитравирьи, был именно Дхритараштра, и слепым он, конечно, не был. Как мы уже отмечали, «слепота» Дхритараштры — это попытка обосновать права Панду, его сыновей (и стоящих за ними брахманов) на трон в Хастинапуре. Насколько шаткими выглядели их шансы в глазах современников свидетельствует целый ворох измышлений, выдумок и суеверий, дошедших до нашего времен. Читайте сами и думайте.
Выдуман совершенно фантастический способ появления на свет ста сыновей Дхритараштры. Кажется, что честность как принцип абсолютно не знакома авторам Махабхараты, когда речь идет о кауравах. Гандхари получает дар у Вьясы (ребенок не может появиться на свет без участия брахмана), беременна два года (о реальных сроках можно на время забыть, а вот беременность у слонов как раз два года), распарывает себе живот (она совсем не знает, что может последовать за этим), из него выходит ком мяса (что хорошего может родить мать «злокозненного» Дурьйодханы?), его поливают холодной водой и он делится сам по себе на сто частей, а затем отделяется еще одна часть, и все сто одна часть аккуратно укладываются в сто сосудов (сто один делится на сто без остатка — вот где высшая математика!) и лежат в них два года (напомним, что холодильники были изобретены три тысячи лет спустя), после чего появляется на свет Дурьйодхана, а затем — через месяц (?!) — остальная сотня сыновей и дочь Духшала. (Представьте себе инкубатор, где при одинаковых условиях был бы такой разный результат!)
Можно ли всерьез воспринимать это нагромождение выдумок и глупостей, свидетельствующее о психической ненормальности автора? Таков дар мудрого Вьясы! И это тогда, когда у брата Шантану Бахлики совершенно естественным образом рождается Сомадатта, а у последнего — Бхури, Шала и Бхуришравас, люди одного поколения с Дурьйодханой. Да и у последнего без всяких волшебств рождается сын. Кстати, и у самого Дхритараштры естественным образом рождается сын Юютсу от служанки из варны вайшьев. Необходимость в чудесах отпала. Мертвецам власть не нужна.
Со временем мы узнаем, что у Дхритараштры было много жен, но так и не узнаем ни об одном ребенке от этих женщин. Возможно ли это?
Видно, очень сильно насолили брахманам своей политикой Дхритараштра и Дурьйодхана, если, чтобы их оклеветать, применяются столь нелепые и абсурдные сочинения. Попутно снова звучит фраза, что «по времени рождения Юдхиштхира старше Дурьйодханы». Разве с точки зрения здравого смысла рождение Юдхиштхиры в лесу неизвестно от кого является доказательством прав его на престол? И при чем здесь вообще старшинство? Ведь, если законным царем был Панду, то его старший сын является законным наследником независимо от того, старше он или моложе своего двоюродного брата. И наоборот, если законным царем был Дхритараштра, то наследником автоматически становится его старший сын Дурьйодхана, опять-таки независимо от того, старше или моложе он своего двоюродного брата Юдхиштхиры. Но вопрос о наследнике решает Дхритараштра единолично, как будто он имеет право на принятие такого решения. Вопрос, заданный Дхритараштрой советникам, — риторический, так как он повисает в воздухе, — ни один из присутствующих советников своего мнения не высказывает. Составители Махабхараты приписывают Дхритараштре принятие решения в пользу Юдхиштхиры, но в дальнейшем наследником, а затем и царем становится именно Дурьйодхана! Юдхиштхиру лишь именуют царем и притом не царем какого-либо царства, а «царем справедливости» — титулом, в котором заключены все надежды брахманов на защиту их прав и привилегий.
Впервые о появлении детей у Кунти кауравы и вместе с ними Гандхари услышали после возвращения их в Хастинапур. Поэтому странно звучат слова рассказчика о том, что жена Дхритараштры распарывает себе живот после того, как два года носила в себе зародыш. Видимо, по замыслу авторов Махабхараты этот факт должен подчеркнуть зависть Гандхари к Кунти. А он в действительности доказывает только факт лжи авторов текста.
Нонсенсом выглядит вой шакалов в городе, первыми отреагировавшими на речь Дхритараштры, которая им чем-то не понравилась. Они не только поняли слова Дхритараштры, но и возмутились ими. Шакалы очень осторожные, если не сказать пугливые существа и их присутствие вблизи царского дворца в городе просто невозможно. Но зато это поведение шакалов прекрасно иллюстрирует утверждение брахманов о неблагоприятных приметах, сопутствовавших появлению на свет «злокозненного Дурьйодханы». Хорош и совет Видуры — удалить младенца Дурьйодхану. Мудрый Видура словно предвидит «злокозненность» сына Дхритараштры и не стесняется сказать об этом его отцу. Но разве настоящий брат будет советовать такое при рождении племянника? Да и любой царь за такой совет приказал бы наказать даже родного брата. Вывод напрашивается такой — этого совета не было, а выдумали его авторы Махабхараты только для того, чтобы приписать Дхритараштре решение вопроса о наследстве в пользу Юдхиштхиры.
Но зачем авторам Махабхараты это понадобилось? Видимо, для того, чтобы утвердить право Юдхиштхиры на царский престол словами самого Дхритараштры, а это означает, что мнение Дхритараштры было решающим для всех его подданных, и даже для их далеких потомков, которые знакомились с историей предков исключительно по изложению Махабхараты. Даже враги брахманов должны говорить о добродетелях, уме и достоинствах пандавов, о их преимущественном праве на престол вопреки собственным интересам. Может ли быть большее насилие над правдой? Тем более что эти добродетели и достоинства более чем сомнительны.
Но допустим мы согласимся с логикой авторов Махабхараты. Предположим, что из двух двоюродных братьев наибольшими правами на престол обладает тот, кто старше. Тогда абсолютным бредом выглядит их доказательство старшинства Юдхиштхиры. Четырехлетняя беременность Гандхари очевидно понадобилась потому, что реально Дурьйодхана родился в первый год из этих четырех лет, когда у Панду и Кунти детей еще не было и обосновать старшинство Юдхиштхиры можно было только продлив беременность Гандхари до того момента, когда Юдхиштхира уже родился. В пользу старшинства Дурьйодханы говорит и описание встречи Кунти и пандавов у городских ворот. Туда явились и наследники Дхритараштры, предшествуемые Дурьйодханой, то есть Дурьйодхана и его братья выглядят, как мальчики пяти-семи лет. Все в Хастинапуре изумлены тем, что ранее бесплодный Панду, у которого в городе никак не появлялись дети, вдруг посмертно объявлен отцом пятерых сыновей.
Брат Гандхари Шакуни поддерживает выдачу замуж сестры Дурьйодханы Духшалы за царя Синдха Джаядратху. Обычно это бывает тогда, когда цари заинтересованы в политическом или военном союзе. Синдх находится в устье Инда. Гандхара расположена неподалеку, но выше по течению Инда (в Ашвамедхикапарве поход Арджуны вдоль Инда ведет к завоеванию сначала Гандхары, затем Синдха). Все это совершенно естественно — с соседями лучше жить мирно. Впоследствии все они будут союзниками на поле Куру.

















































Эпизод 5.


Жизнь и смерть Панду. Пандавы.


1. Миф как он есть.
Панду, как и Дхритараштра, рос при дворе в Хастинапуре. Вайшампаяна сообщает, что он был сыном Амбики и Вьясы. В Адипарве говорится, что, когда закончилось их детство, «царем сделался Панду». Наступило время жениться. На сваямваре Кунти, дочь царя Кунтибходжи, выбрала Панду. Вайшампаяна излагает историю Кунти, которая в доме Кунтибходжи так хорошо обслужила брахмана Дурвасаса, что тот даровал ей мантру, чтобы вызывать богов с целью рождения сына по ее желанию. И Кунти родила Карну от бога Сурьи, а затем к ней вернулась девственность. Есть несколько версий этого события: рассказ Кунти в Адипарве, рассказ Вайшампаяны там же и в Араньякапарве. Бхишма решил добыть Панду и вторую жену — Мадри.
Адипарва. Глава 105. Шлоки 1 — 14.
«Вайшампаяна сказал:
... И Деваврата, поехав в город мадров, купил ее тогда для Панду за огромное богатство. И устроил Бхишма свадьбу благородного Панду... Женившись, Панду, одаренный силой и решительностью, желая покорить землю, двинулся тогда на многочисленных врагов».
Рассказчик красочно повествует о победах Панду и огромных богатствах, захваченных им в походе. Победитель возвращается домой и навстречу ему выходят горожане.
Адипарва. Глава 105. Шлоки 15 — 27.
«Вайшампаяна сказал:
... И когда кауравы вместе с Бхишмой прибыли туда, они не увидели конца (тому потоку). А тот (герой), увеличивавший радость Каусальи, припав к стопам отца, почтил, как надлежало, также горожан и селян. Бхишма же от радости проливал слезы, обретя возвратившегося домой сына, который достиг своей цели, сокрушив царства своих врагов».
С разрешения Дхритараштры Панду подносит богатства Бхишме, Сатьявати, своей матери и Видуре. Потом Дхритараштра совершает великие жертвоприношения.
Адипарва. Глава 106. Шлоки 1 — 11.
«Вайшампаяна сказал:
... Затем, о бык из рода Бхараты, Панду, победивший свою усталость, сопутствуемый Кунти и Мадри, отправился жить в лес. Оставив дворцовые покои и удобные ложа, он сделался постоянным обитателем лесов, предавшись всецело охоте... А неутомимые мужи, посылаемые Дхритараштрой, доставляли ему на опушки леса пищу и другие предметы наслаждений».
Однажды Панду преследовал самца антилопы на охоте. Во время соития его с самкой Панду убил самца. Оказалось, что это был отшельник Киндама, который проклял Панду, сказав, что того постигнет смерть во время соития с женщиной, а сам он не сможет произвести потомство.
Сразу после этого Панду заявил, что готов вести жизнь отшельника и об этом должны быть оповещены «царевна Косалы, Видура, (прозываемый) Кшаттри, и царь со (своими) родственниками, благородная Сатьявати и Бхишма», брахманы, жрецы и прочие. В беседе с отшельниками Панду высказывает сожаление, что он бездетный.
Адипарва. Глава 111. Шлоки 11 — 17.
«Панду сказал:
Каким же образом может родиться потомство от этих моих жен таким же путем, как был я сам рожден от жен моего отца тем благородным (риши)?».
Отшельники советуют Панду совершить действия, которые предписаны ему судьбой, то, что они видят своим «дивным оком».
Между Панду и Кунти состоялась беседа, в ходе которой обе стороны высказали свое мнение, как они могут произвести потомство.
Панду сказал, что, так как сам он лишен возможности произвести потомство, то Кунти следует родить от какого-либо брахмана.
Кунти предложила ему самому произвести потомство и в качестве примера привела случай, произошедший с царем Вьюшиташвой. Когда последний умер, его жена зачала от трупа и родила сыновей — трех шальвов и четырех мадров.
Панду сказал, что сейчас существует закон, который обязывает жен и мужей быть верными друг другу, но в старину, был древний закон, по которому жены с самой ранней юности изменяли своим мужьям, и это не считалось беззаконием. Он снова предлагает своей жене зачать от какого-либо брахмана.
И тут Кунти рассказала о даре брахмана Дурвасаса.
Адипарва. Глава 113. Шлоки 31 —38.
«... прекраснобедрая Кунти ответила тогда Панду... :
«Занятая еще в юности приемом гостей в доме моего отца, я прислуживала однажды суровому брахману, которого знали под именем Дурвасас. Он исполнял суровый обет и постиг тайны закона. И его, созревшего душою, я удовлетворила всеми стараниями. И блаженный, он дал мне дар, наделенный силой волшебством. Он дал мне эту мантру и сказал мне: «Кого из богов ты ни вызовешь при помощи этой мантры, охотно или неохотно он придет по твоей воле».
И жена Панду предложила вызвать какого-нибудь бога. Панду назвал имя бога Дхармы. Сочетавшись с ним, Кунти родила в срок сына. Затем Панду предложил вызвать следующего бога. Кунти выбрала бога Ваю. И от него родила второго сына. Затем ею был вызван Шакра, от которого она родила третьего сына.
Мадри, увидев, что у Кунти родились три сына, попросила Панду, чтобы и у нее родился сын. Кунти посоветовала Мадри подумать о каком-нибудь боге и тот обязательно явится к ней. Мадри подумала об Ашвинах и те явились к ней, а от них она родила близнецов.
Адипарва. Глава 115. Шлоки 15 — 21.
«Вайшампаяна сказал:
... Обитатели Шаташринги дали им имена, сопроводив это обрядами и благословениями, о владыка народов! Сыновей Кунти назвали: старшего — Юдхиштхирой, среднего — Бхимасеной, третьего — Арджуной. Сыновей же Мадри те брахманы, радуясь в душе, назвали: родившегося первым — Накулой, а другого — Сахадевой. И они, лучшие в роду Куру, родились один после другого с промежутком в год».
Однажды Мадри, сопровождала Панду, когда он бродил по лесу. Была весна, яркая зелень и цветы радовали взгляд. У Панду зародилось желание. Он насильно сочетался с женой и «был поглощен законом времени». На погребальный костер вместе с ним взошла Мадри.
Отшельники, находящиеся в лесу, взяли Кунти, ее детей, останки двух тел и пошли в город, носящий имя слона.
Горожане встретили их у городских ворот. Но об этом нам уже известно из предыдущего эпизода.
Затем царь Дхритараштра распорядился о похоронах Панду и Мадри.
Адипарва. Глава 118. Шлоки 1 — 14.
«Дхритараштра сказал:
Вели, о Видура, устроить по-царски все погребальные обряды для Панду и особенно для Мадри, (супруги) льва царей».
Мудрый Видура вместе с Бхишмой совершили все необходимые погребальные обряды в хорошо скрытом месте.
Адипарва. Глава 118. Шлоки 5 — 22, 23 — 30.
«Вайшампаяна сказал:
... Плакали и пандавы все, а также Бхишма и Видура... Увидев тогда тела обоих их, Каусалья воскликнула: «О сын (мой)!» и мгновенно упала на землю, потеряв сознание... Рыдал Бхишма, сын Шантану, и премудрый Видура, плакали все кауравы, сильно опечаленные...».
По окончании поминок великий отшельник Вьяса сказал своей матери, что счастливые времена уже прошли, земля утратила молодость, наступило время, полное всяких обманов и теперь ей следует удалиться в лес.
Адипарва. Глава 119. Шлоки 9 — 12.
«Вайшампаяна сказал:
Согласившись и промолвив «хорошо», она вошла к своей невестке и сказала ей: «О Амбика, благодаря дурной политике твоего сына потомки Бхараты, переходящие из рода в род, погибнут, а также и горожане — так нам стало известно. Поэтому, взяв с собою Каусалью, которая скорбит о сыне и мучается горем, уйдем в лес, если ты согласна, и да будет тебе благо».
И тогда Амбика сказала «хорошо», Сатьявати, верная долгу, простившись с Бхишмой, отправилась в лес вместе с обеими невестками, о Бхарата! И те царицы, о лучший из рода Бхараты, предались суровому покаянию и, покинув свое тело, о махараджа, отправились тогда в желанный путь».
Но жизнь продолжалась. Пандавы участвовали во всех детских играх и росли в доме отца, вкушая удовольствия.
2. Где в мифе история.
Происхождение Панду не менее загадочно, чем появление на свет Дхритараштры. В отличие от последнего авторы Махабхараты ни разу не называют Панду сыном Вичитравирьи. Готовясь вести жизнь лесного отшельника, Панду собирается предупредить об этом Дхритараштру с его родственниками с одной стороны, а с другой — Амбалику, Видуру, Сатьявати и Бхишму. Он четко различает первых лиц, от вторых. Ему всегда ближе последние. Таким образом, он сам не считает Дхритараштру своим родственником. Но и Дхритараштра, делая распоряжения о похоронах Панду и его жены, говорит, чтобы обряды были соблюдены тщательно «особенно для Мадри». А это значит, что для Дхритараштры Мадри дороже, чем так называемый брат Панду. Нет ни одного факта в эпосе, свидетельствующего о том, что Панду является сыном Вичитравирьи и братом Дхритараштры.
Как мы убедились ранее и Вьяса не является отцом Дхритараштры и Панду. В качестве отца бродячий отшельник выглядит убедительно только для авторов Махабхараты и самых наивных читателей эпоса: он не принимает никакого участия в жизни Панду с момента рождения до похорон, не участвует в выборе жен (важнейшем вопросе, касающемся продолжения рода), не оплакивает его такой ранний уход из жизни. Но кто же отец Панду?
Как ни странно, но именно «бездетный» Бхишма ведет себя как настоящий отец Панду. Деваврата радуется его успехам , он покупает ему жену, не жалея денег, он плачет от счастья, когда Панду возвращается живым домой в Хастинапур после военного похода. Именно Бхишме подносит Панду подарки. Именно он встречает у городских ворот жену Панду с пятью детьми. Он, единственный из кауравов, а не Дхритараштра, совершает погребальные обряды для Панду. На поминках он не просто плачет, а рыдает. Взрослый мужчина не стесняется своих слез только при потере самого близкого себе человека, самого дорогого. Вот как в эпосе говорится о встрече Панду и Бхишмы после военного похода.
Адипарва. Глава 105. Шлоки 15 — 27.
«Вайшампаяна сказал:
И когда кауравы вместе с Бхишмой прибыли туда, они не увидели конца (тому потоку). А тот (герой), увеличивавший радость Каусальи, припав к стопам отца, почтил, как надлежало, также горожан и селян. Бхишма же от радости проливал слезы, обретя возвратившегося домой сына, который достиг своей цели, сокрушив царства своих врагов».
Очевидно, это не оговорка текста, а следы первоначального варианта. Бхишма прямо назван отцом Панду. Только настоящий отец будет так радоваться успехам своего сына, и так горевать по причине преждевременной смерти. Деваврата похищает дочь царя страны Каши для себя и от нее рождается Панду. От Сатьявати, своей второй жены, Бхишма рождает Видуру. Таким образом, Панду и Видура являются родными братьями по отцу. Как мы уже отмечали, поведение Бхишмы неестественно, когда он похищает дочь царя страны Каши для Шантану, и сватает Сатьявати для него же. И наоборот, все его действия становятся разумными и обоснованными, если Деваврата женится сам на них.
Панду не свободен в выборе невест: в одном случае невесту выбирает Бхишма, а в другом — сама невеста выбирает Панду. По всей видимости, и здесь имел место предварительный сговор. Кто же указал Кунти на Панду? Вероятно, Притха-Кунти действительно является сестрой отца Кришны Васудевы (как утверждают авторы Махабхараты), так как последний принимает самое активное участие в жизни пандавов. Он всегда рядом с ними.
Большой проблемой для Панду является отсутствие детей. Причина здесь вовсе не в проклятии брахмана, принявшего образ оленя, а, видимо, в наследственности. После свадьбы Панду, которому еще нет и двадцати лет, участвует в военном походе и уж конечно не в качестве полководца. Скорее всего он был рядовым воином, в лучшем случае командиром небольшого отряда: ведь у него нет никакого военного опыта. После возвращения в Хастинапур ему требуется разрешение Дхритараштры, чтобы поднести часть военной добычи в качестве подарка своим родственникам. Причина ухода его в лес от нас скрыта. Но наверняка это не знак благоволения царя по отношению к нему. Вероятно, он не слишком ярко проявил себя в походе, и ему пришлось смирить себя, отправиться жить в лес, исполняя какую-то службу. Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что пищу ему приносили по распоряжению Дхритараштры. Из всего этого можно сделать вывод, что Панду занимает подчиненное положение по отношению к Дхритараштре, то есть Дхритараштра является царем в Хастинапуре, а, конечно же, не Панду.
В лесу Панду имеет длительную беседу с Кунти по поводу отсутствия детей у них. Весь разговор крутится вокруг неспособности Панду сделать Кунти беременной и его желания иметь детей во что бы то ни стало, любым образом. Кунти рассказывает о прецедентах — в аналогичной ситуации жена Вьюшиташвы родила семь детей от трупа. Семь сыновей!!!!!!! Как интересно! От одного уже умершего мужа — семь детей двух разных национальностей. Или как во втором варианте: от двух богов Ашвинов — не двух разных детей, а двух близнецов. Врать так врать!!! Поистине, для авторов ложь творит чудеса.
В реальном смысле это возможно только если у этих детей было два отца — один из племени шальвов, другой — из племени мадров, почему и дети получились — шальвы и мадры. Панду предлагает, чтобы жена сама нашла будущего отца для детей. И тут Кунти вспомнила о даре Дурвасаса. В Араньякапарве есть сказание о том, как отшельник Дурвасас прожил в качестве гостя целый год в доме отца Кунти. Она обслуживала мудреца в течение года. Как будто у царя Кунтибходжи не нашлось слуги для брахмана. Дурвасас вел себя как заблагорассудится, приходил когда вздумается, уходил из дома то рано, то поздно, часто требовал поменять блюда к обеду и к ужину. Год — время достаточное, чтобы Кунти могла родить своего первого ребенка. Дар Дурвасаса — возможность вызвать бога по своему желанию — является, скорее, паролем, нежели просто мантрой. После рождения этого первого ребенка к Кунти возвращается девственность, как знак того, что она безгрешна. Вообще, складывается впечатление, что Дурвасас готовил ее к последующей жизни в Хастинапуре. В дальнейших эпизодах с участием одного из братьев пандавов — Бхимасены — Внимательный Читатель убедится в поразительном сходстве внешности и характеров Бхимасены и Дурвасаса: вспыльчивость, раздражительность, гневливость, стремление настоять на своем, мстительность, непредсказуемость. Отметим, что оба персонажа высокого роста. У нас будет возможность убедиться в том, что в действительности не Юдхиштхира, а именно Бхимасена старший среди пандавов. Что же касается истории с рождением Карны у Кунти от бога Сурьи, то об этом мы еще поговорим позже.
Итак, благодаря «дару Дурвасаса», Кунти может и сама вызвать любого бога, и любой бог под видом брахмана может встретиться с ней, не спрашивая ее мнения. Это связь обоюдная, а значит она была востребована и ей пользовались регулярно. Следовательно, Кунти появилась в семье царя Кунтибходжи в качестве приемной дочери не случайно, а согласно заранее выстроенному плану. В него посвящены Дурвасас, Кунтибходжа, Бхишма, Кунти, Шура — дед Кришны, Васудева — его отец и сам Кришна. На сваямваре Кунти выбирает Панду, вероятно, по предварительной договоренности Шуры и Бхишмы.
Родив трех сыновей таким волшебным способом, Кунти, как говорит текст, помогла и Мадри стать матерью. Брахманы, окружающие ежедневно пандавов с первого дня жизни, дали им имена. Настоящими отцами детей Кунти стали неизвестные брахманы, но один из них, по всей вероятности, Дурвасас. Чем же вызвана гибель Панду и Мадри? На момент смерти Панду ненамного меньше двадцати пяти лет. Во время женитьбы ему около восемнадцати лет. Затем следует военный поход, жизнь в лесу. Панду мог оставаться в живых до рождения последнего из пятерых братьев. Все дети могли родиться самое меньшее в течение четырех лет, ведь они рождались, как сказано, один за другим. Поэтому на момент смерти Панду было около двадцати пяти лет.
Но нельзя исключить и такого варианта, при котором он был убит сразу, как только оказался в лесу. Последующая обработка текста привела к тому, что эпический Панду убеждает Кунти забеременеть самыми фантастическими способами. А Кунти приходит идея зачать от трупа! Что, возможно, и является свидетельством о необходимости избавиться от Панду, а затем уже зачать от всегда готовых к продолжению своего рода брахманов.
Отшельники, представившие детей Кунти как потомков Панду, понимали,что у всех горожан Хастинапура невольно возникнет вопрос о внешнем несоответствии между Панду и пандавами. Если бы Панду вернулся в Хастинапур живым, то это несоответствие резко бросалось бы в глаза всем. Но внешность умершего человека быстро исчезает из памяти (тогда ведь не было ни фотографии, ни живописи).
Панду должен был умереть, чтобы детей Кунти горожане считали его детьми. Из этого следует вывод, что Панду убили и убили именно те брахманы, которые являются биологическими отцами пандавов. Мертвые не свидетельствуют.
Смерть Мадри была необходимой брахманам, иначе их планы могли не свершиться. Кроме Панду только она могла намеренно или случайно выдать тайну происхождения пандавов, поэтому логично предположить, что она не сама добровольно взошла на погребальный костер Панду, а была убита и сожжена вместе с Панду.
Прошло около четырех лет с момента ухода Панду в лес с двумя женами. В Хастинапур вернулась одна Кунти вместе с пятью детьми. Вдову сопровождала огромная толпа брахманов. Они объявили, что у Панду появились потомки. Эта история напоминает появление Ганги с Девавратой перед царем Хастинапура Шантану. Рожденные подобным образом, несомненно, не могли не вызвать недоверие у большинства жителей Хастинапура и окрестных сел, но какая-то часть их могла поверить, что сыновья Кунти и Мадри являются детьми Панду. Стоит заметить, что появление всякого рода самозванцев во все времена и у многих народов проходило по похожему сценарию.
Похороны Панду совершают наиболее близкие ему люди — Видура и отец Бхишма. Сразу вслед за этим Вьяса рекомендует Сатьявати отправиться жить в лес. Сатьявати почему-то обращается к Амбике и говорит о дурной политике Дхритараштры и о грядущей гибели жителей Хастинапура. Только вот вопрос — в чем же проявилась эта дурная политика? Ответа нет. Вероятно, все-таки большинство горожан не согласилась признать детей Кунти сыновьями Панду. То, что уходит в изгнание мать Панду Амбалика, это естественно. Не совсем понятно, почему должна уйти Сатьявати и уж совсем непонятен уход в лес так называемой матери Дхритараштры Амбики. Она не попрощалась даже с Дхритараштрой. Это только подтверждает версию о том, что Амбика не является матерью Дхритараштры.
Все женщины, уйдя в лес, скоропостижно обретают небеса. Вполне вероятно, что среди женщин разгорелись споры о том, что мальчики, рожденные Кунти совершенно не похожи на Панду. Дабы пресечь эти разговоры брахманы предложили им совершить паломничество к святым местам. Смерть Сатьявати выглядит вполне естественной, ведь ей более пятидесяти лет. А вот дочери царя Каши около сорока лет. Кому-то она сильно мешала и, скорее всего, мешала она тем же людям, которые устроили смерть Панду и Мадри. Причина, возможно, в том, что царевна из Каши не захотела признать пандавов своими внуками. Но тайну рождения пандавов хорошо знал Вьяса, ведь он дружил с Видурой.
Хастинапур жил своей жизнью. Юные каунтеи обитали неподалеку от царского дворца. Детство и юность их проходили в играх, нужда и тяготы жизни обходили их стороной. Пандавов опекали Бхишма и Видура.


































Эпизод 6.


От Хастинапура к Варанавате


1. Миф как он есть.
В играх, забавах, состязаниях проходило детство юных героев. Мальчики набирались сил, взрослели. Дни сменялись ночами, летели месяцы и медленно шли годы.
Адипарва. Глава 119. Шлоки 13 — 27.
«Вайшампаяна сказал:
Забавляясь вместе с сыновьями Дхритараштры в отцовском дворце, пандавы отличались во всех детских играх. В быстроте, в попадании в цель, в еде, в поднимании пыли Бхимасена побивал всех сыновей Дхритараштры. Когда они весело играли в ворон, ловя друг друга, пандава хватал их за головы и побеждал всех. Сотню сильных мальчиков и еще одного Врикодара один одолевал без малейшего труда. Хватая их за ноги и сильно сшибая, он, могучий, таскал их по земле, в то время как они вопили с поврежденными коленями, головой и глазами. Играя в воде, он обхватывал руками десять мальчиков и, погрузившись, сидел в воде, а затем отпускал их, полумертвых. А когда они, взобравшись на деревья, собирали плоды, то Бхима ударом ноги сотрясал деревья. И от силы удара, срываясь с дерева, мальчики падали стремглав вместе с плодами. Ни в борьбе, ни в быстроте, ни в других упражнениях мальчики, состязаясь, никогда не могли превзойти Врикодару. Так, состязаясь с сыновьями Дхритараштры, Врикодара постоянно попадал в неприятность из-за своего ребячества, но отнюдь не по злому умыслу. Видя ту необычайную силу Бхимасены, могучий сын Дхритараштры стал тогда выказывать к нему враждебность».
Время шло. Мальчики превратились в юношей. Однажды на исходе дня кауравы отдыхали, утомленные после игр. Бхимасена, усталый и опьяненный спиртным, уснул в тени дерева. Дурьйодхана, связав его лианами, сбросил в воду. Но Бхима проснулся, разорвал все узы и вылез из воды. Когда он снова уснул, Дурьйодхана сделал так, что ядовитые змеи покусали его.
Адипарва. Глава 119. Шлоки 28 — 41.
«Вайшампаяна сказал:
Зубы тех зубастых (существ) хотя и были вонзены во все уязвимые места, но не пронзили кожу на широкой груди его из-за ее крепости. И, проснувшись вновь, Бхима задавил всех тех змей и при этом задушил рукою любимого возницу (Дурьйодханы)».
Авторы Махабхараты сообщают, что уже с детства Дурьйодхана, Карна и Шакуни разнообразными средствами стремились погубить пандавов. В то же время сами пандавы по совету Видуры не обращали на эти действия никакого внимания.
Первым учителем воинских наук у кауравов и пандавов был Крипа. О его появлении во дворце царя в Хастинапуре рассказывают следующую легенду. Когда-то давным-давно во время охоты один воин царя Шантану нашел в лесу младенцев-близнецов — мальчика и девочку. Шантану привез их домой со словами : «Это мои сыновья». С тех пор он воспитал мальчика как своего ребенка.
Когда мальчики превратились в юношей, их воинское образование продолжил Дрона. О нем мы расскажем в следующем эпизоде.
Среди всех учеников Дроны Вайшампаяна особенно выделяет Арджуну и Бхимасену. Рассказчик утверждает, что особые отношения сложились у Арджуны с Дроной. Учитель обещал Арджуне, что среди его учеников не будет никого равного ему в воинском деле. В это время у Дроны появился Карна, который ни в чем не уступал Арджуне. Более того, как говорит рассказчик «пользуясь покровительством Дурьйодханы, он пренебрегал пандавами». Одни из учеников Дроны дружили между собой, между другими вспыхивали конфликты.
Однажды к Дроне пришел Экалавья, сын царя нишадов. Но Дрона отказался его обучать. Несмотря на это, Экалавья уединился в лес, сделал из глины изображение Дроны и, поклоняясь ему, продолжил тренировки самостоятельно. Через какое-то время все убедились, что Экалавья стреляет из лука лучше всех остальных учеников Дроны. Тогда Арджуна потребовал у Дроны исполнить свое обещание. Дрона попросил у Экалавьи в качестве платы за обучение большой палец правой руки. Экалавья, не колеблясь, отрезал его и отдал Дроне. Учитель оказался верным своему слову и Арджуна «стал свободен от лихорадки ревности».
Учеба у Дроны закончилась и настало время ученикам продемонстрировать свои успехи в воинских искусствах. По распоряжению царя Дхритараштры за городом была построена арена, на которой и прошли состязания. Место было свободное от деревьев и кустов, покатое к северу, зрители устроились на террасах. Ученики начали демонстрировать свое умение в обращении с палицей, луком и мечом, начиная с Юдхиштхиры. Зрители на террасах любовались ловкостью юных воинов. Затем перед зрителями, внимательно наблюдавшими за происходящим, появились Дурьйодхана и Бхимасена, демонстрируя искусство в обращении с палицами.
На арену вышел сам учитель Дрона и, остановив оркестр, представил Арджуну. Зрители встретили его криками приветствий. Арджуна начал демонстрировать свое искусство владения луком, мечом и палицей. Состязание среди юношей почти закончилось, а собрание успокоилось, как вдруг «со стороны ворот раздался гром рукоплесканий, который величием и силой напоминал раскаты грома». Все зрители, сидящие на террасах, обратились лицом к воротам.
На арену вышел Карна с луком и мечом. И все люди взволновались, охваченные любопытством и желанием узнать, кто это. А Карна, обратившись к Арджуне, сказал, что пусть Партха не удивляется, так как он повторит все то, что исполнил Каунтея.
Адипарва. Глава 126. Шлоки 1 —14.
«Вайшампаяна сказал:
И еще не было закончено его слово, о лучший из владеющих речью, как люди вдруг вскочили кругом, словно подброшенные какой-то силой. И радость охватила Дурьйодхану, о тигр среди людей, а смущение и гнев мигом овладели Бибхатсу».
И тут же перед зрителями Карна исполнил обещанное. Счастливый Дурьйодхана приветствовал юного героя и предложил ему пользоваться всем, что он сам имеет. В ответ Карна сказал, что он предлагает дружбу Дурьйодхане и готов вступить в поединок с Арджуной.
Пандава, «сочтя себя как бы оскорбленным», заявил, что убьет Карну, так как тот вступил в разговор, когда его не приглашали.
Адипарва. Глава 126. Шлоки 19 — 20.
«Карна сказал:
Арена эта — общая для всех, а не для тебя только, о Пхалгуна. Здесь присутствуют кшатрии, еще более выдающиеся по силе, а ведь закон следует за силой. Какой смысл в ругательствах, утешении слабого?».
Пандава и каурава приготовились к сражению. Зрители разделились надвое, раскол произошел и среди женщин. Кунти хоть и страдала, но ничего не могла поделать. Крипа представил Арджуну, как потомка Куру, и предложил Карне рассказать о своих отце и матери и об их предках. Казалось, лицо Карны склонилось от стыда. Но тут Дурьйодхана сказал, что если Арджуна не хочет сражаться с не-царем, тогда он посвятит Карну на царство в стране Анга. И Карну посвятили на царство. Восхваляемый словами «победа» новый царь сказал, что пусть Дурьйодхана ответит, что он хочет взамен. «Я желаю нерушимой дружбы твоей», — сказал ему тогда Суйодхана. Дурьйодхана и Карна обняли друг друга, «исполнившись великой радости». Зрители наблюдали за происходящим.
На арену вышел сута Адхиратха и тоже обнял Карну. Увидев их, Бхима подверг насмешке Карну, решив, что он — возница.
Адипарва. Глава 126. Шлоки 1 — 8.
«... Бхимасена ...сказал:
Ты недостоин смерти в бою от Партхи, о сын возницы! Тебе немедленно следует взять кнут, который более подобает твоему роду. И недостоин ты владеть царством Анга, о презренный из мужей, как недостойна собака (вкушать) жертвенную пищу, лежащую перед жертвенным огнем!».
Ничего не ответил Карна на эти слова самого сильного из пандавов, а лишь взглянул на высоко стоявшее в небе дневное светило. Но не смолчал сын Дхритараштры.
Адипарва. Глава 127. Шлоки 9 — 17.
«Вайшампаяна сказал:
Тогда могучий Дурьйодхана в гневе поднялся между своими братьями, подобно тому, как опьяненный страстью слон поднимается среди зарослей лотосов. И сказал он Бхимасене, вершителю страшных дел, стоявшему тут же: «О Врикодара, не подобает тебе говорить такие слова. У кшатриев самое главное — сила, и должно вступать в бой с любым из кшатриев. Происхождение героев, как и происхождение рек, ведь трудно постигаемо... (Наш) учитель (Дрона) родился из кувшина, а учитель Крипа — из группы тростников. И каково ваше рождение, — о том также разузнали цари. Как может антилопа произвести на свет такого тигра (как Карну) вместе с серьгами и панцирем, который отмечен всеми благоприятными приметами и подобен солнцу? Этот владыка мужей заслуживает господства над всею землей, а не только над (страной) Анга, благодаря могуществу своих рук, а также и мною, следующему его велениям. А кому не нравится то, что я сделал (для Карны), тот пусть взойдет на колесницу и согнет свой лук ногами».
От одобрительных возгласов зрителей в собрании поднялся шум, а тем временем зашло солнце. Дурьйодхана, взяв за руку Карну, удалился. Разошлись и все остальные. С тех пор у Юдхиштхиры появилась мысль, что нет на земле воина, равного Карне.
Спустя какое-то время, ученики Дроны вместе со своим учителем побеждают царя панчалов Друпаду. А однажды Дурьйодхана, по словам рассказчика, узнает, что в городе ходят слухи, что нужно сделать царем Юдхиштхиру. В разговоре с Дхритараштрой он сообщает ему об этом. Царь говорит сыну, что Юдхиштхира не может быть изгнан, «в особенности когда он имеет союзников».
Адипарва. Глава 130. Шлоки 8 — 11.
«Дурьйодхана сказал:
Казна и советники находятся теперь в моем распоряжении, о владыка земли! Ты должен под благовидным предлогом немедленно выслать пандавов в город Варанавату».
Дхритараштра не соглашается с сыном.
Тем временем в Хастинапуре и во дворце Дхритараштры многие люди говорили о городе Варанавате и о предстоящем празднике в нем в честь Пашупати.
Адипарва. Глава 131. Шлоки 5 — 10.
«Вайшампаяна сказал:
И когда так рассказывали о прекрасном городе Варанавате, у сыновей Панду появилось желание отправиться туда, о царь!».
Царь Дхритараштра предложил пандавам посетить празднество в Варанавате, а через какое-то время, когда им будет удобно, вернуться назад в Хастинапур.
Юдхиштхира встретился с Бхишмой, Видурой, Дроной и другими и рассказал им о предстоящем путешествии. Они пожелали им счастья.
Адипарва. Глава 131. Шлоки 16 — 18.
«Вайшампаяна сказал:
Тогда, совершив обряд умилостивления с целью обретения царства и закончив все дела, пандавы отправились в Варанавату».
2. Где в мифе история.
Детство в жизни каждого человека имеет большое значение. Самые светлые и смелые мечты, самые веселые и легкие минуты, самые яркие мгновения и незабываемые впечатления — все это родом из детства. Но и многие обиды, жестокости, несправедливости и утраты — все это тоже остается в памяти человека с первых лет жизни.
Ранние годы главных героев Махабхараты в этом смысле не отличались от первых шагов в жизни большинства людей. Бхимасена описан как человек, который уже в детские годы превосходил всех физической силой и, вероятно, возрастом. Авторы эпоса не находят никаких слов для проявления лидерских качеств у других мальчиков. Но даже по описанию авторов (а они склонны оправдывать плохие поступки пандавов) дело происходит так, что детские годы братьев не выглядят простой шалостью.
Внимательный Читатель! Вспомните свое детство, разве вы можете гордиться такими поступками. Хватать участников игры за ноги и таскать их головой в пыли — кто из вас может похвастаться этим? Удары обрушивались на голову и глаза — это уже не игра, а жестокость. Удерживать под водой своих товарищей по играм до состояния полумертвых, сбрасывать их с деревьев, получая от всего этого удовольствие — это садизм, а не развлечение. А ведь это всего лишь товарищи по играм, какова же участь соперников или врагов! Положение не спасает и оценка авторов, что якобы Бхимасена совершал это не по злому умыслу. Назвать подобное поведение добрым язык не поворачивается. Но и баловством, шалостью,ребячеством считать такое тоже нельзя. Скорее всего имеет место психическое отклонение, превратившееся во взрослые годы Бхимы в жестокость и зверство.
В юности Бхимасена уже употребляет спиртное. Это еще одно яркое указание на распущенность чувств. Из такого примера следует, что Бхима был старше всех детей, которых он увечил в подобных «детских забавах». И когда Дурьйодхана связал хмельного Бхиму лианами, а затем столкнул в воду, то это как раз ? «ребячество», в стиле самого Бхимасены. Или даже попытка привести в чувства пьяного пандаву. Удивительно, что авторы Махабхараты это не заметили. Или это политика двойных стандартов, так хорошо знакомая нам, людям начала третьего тысячелетия от Рождества Христова? А история со змеями проста смешна, уж на очень наивного слушателя она рассчитана. Змеи поразили все уязвимые места на теле Бхимы (то есть, шею, лицо, живот, вероятно, гениталии) — и пандава не пострадал! Спасла его якобы толстая кожа на груди! Совсем толстая — ну, как у буйвола! И яд никак не подействовал. А случай с возницей вообще уникален — это первое убийство в ряду совершенных Бхимой в последующем. И змеи здесь скорее всего выдуманы для оправдания этого убийства: возница якобы пригнал змей прямо на Бхиму. Но змеи не стадо овец, чтобы гнать их, не производя при этом никакого шума.
Знакомство Карны и Дурьйодханы авторы Махабхараты относят ко времени еще до учебы у Крипы. Последний воспитывался у Шантану как родной сын. Дрона же оказался в Хастинапуре при дворе Дхритараштры уже будучи совсем взрослым.
Второй раз о появлении Карны при дворе Дхритараштры рассказчик говорит уже во время обучения у Дроны. К этому периоду он относит и возникновение дружбы между Карной и Дурьйодханой.
Обратимся к случаю с Экалавьей. Он, пожалуй, лучше остальных дает наглядное представление о характерных особенностях поведения, целях и средствах их достижения пандавов уже в юные годы.
Дрона, конечно, мог отказаться обучать Экалавью, например, потому что последний — нишадец. Да и вообще он мог отказаться без какой бы то ни было причины. Сомнительно, что учитель мог обещать Арджуне, что ему не будет равных среди учеников: успехи учеников зависят от многих факторов, и далеко не всегда они определяются учителем. И абсолютно невозможна ситуация, когда Дрона требует с Экалавьи плату за обучение, хотя последний учился совершенно самостоятельно — Дрона был для него лишь символом, образцом, которого он хотел достичь. И что за плату он требует?! Отдать учителю большой палец правой руки! Попробуйте сделать что-нибудь правой рукой, не используя большой палец. Даже ложку держать и то трудно, а владеть мечом и натягивать тетиву лука и вообще невозможно. Дрона, как учитель и большой мастер воинского искусства просто не может потребовать такого у человека, доказавшего свое мастерство в этом деле. Ведь люди потом будут говорить, что он боялся, что ученик (Экалавья) превзойдет учителя. Никому, кроме Арджуны, не выгодно лишить Экалавью возможности стрелять из лука, ведь именно в этом боевом искусстве Арджуна желал быть первым, не превзойденным никем! Но Экалавья наглядно показал всем, что он лучше других, в том числе и Арджуны, владеет этим искусством. Поэтому Арджуне, чтобы стать первым, оставались три способа:
1) путем постоянных и длительных тренировок улучшить свои результаты и таким образом постепенно превзойти Экалавью;
2) убить Экалавью и тем самым навсегда избавиться от мучившей его «лихорадки ревности»;
3) искалечить Экалавью, уменьшив его возможности метко и быстро стрелять из лука.
Как следует из описанных в Махабхарате событий, Арджуна выбрал третий вариант, воспользовавшись обещанием Дроны, что пандава будет лучшим учеником из лука. Вполне вероятно, что добившемуся наивысших результатов, обещан какой-то приз. Но обещать кому бы то ни было до окончания занятий, что он будет первым учеником, учитель не станет, ведь он, тем самым, снизит желание тренироваться у остальных. Не став сам лучшим в ходе тренировок, Арджуна фактически оказывает давление на учителя. Зачем такой ученик любому учителю? Какая выгода от этого Дроне? Оказать подобную сомнительную услугу своему ученику Дрона не мог, ведь он жил, обучая молодых людей за плату, которую, как это очевидно, вносили за них их родители. Если же разнесется известие о том, что Дрона потребовал с ученика палец в качестве платы, то от него разбегутся все ученики! Размер оплаты зависит от времени занятий и от результатов занятий. Дрона вообще не занимался с Экалавьей, а оплату попросил самую дорогую для любого воина! И самую ущербную в смысле утраты собственной репутации. Зачем ему создавать авторитет и славу любому своему ученику ценой собственного авторитета? Нонсенс! А какова может быть реакция родителей учеников? А отца Экалавьи? Да они соберутся все вместе и убьют такого учителя за то, что он калечит их детей! Зачем это Дроне?
Нет, палец у Экалавьи отрубил тот, кому это было выгодно, а именно Арджуна. Причем сделано это было так, чтобы даже сам Экалавья не мог видеть его и впоследствии отомстить. Можно представить, как это было.
Справиться в одиночку с Экалавьей Арджуна, конечно, не мог, но и привлекать к этой операции много людей, например, всех своих братьев, он тоже не решился. Во-первых, это увеличивало опасность разглашения самой операции, во-вторых, это было его личное дело, и другие могли совершенно логично предложить ему самому справиться с врагом, раз уж он создал себе репутацию великого и меткого стрелка из лука. И Арджуна, скорее всего, выбрал в напарники для этого, в общем-то и грязного, и опасного дела, своего старшего брата Бхимасену. Партха знал, что его брат обладал огромной физической силой, совсем не лишней для такого случая. А кроме того Бхимасена имел наклонность ко всякого рода грязным делам, не стеснялся нарушить моральные запреты. Как видим, найти напарника в таком предприятии для Арджуны было дело совсем не трудное.
Можно примерно представить, как проходила эта операция, если никто потом не мог назвать истинных исполнителей ее.
Глухой ночью Бхимасена и Арджуна, переодевшись в черную одежду и надев маски на голову, пробрались к жилищу Экалавьи, где Бхима навалился на него спящего всем своим тяжелым весом, заткнул ему рот кляпом, а Арджуна ножом отрезал Экалавье большой палец правой руки, после чего убежал. Бхимасена, чтобы дать Арджуне возможность убежать подальше, еще немного подержал Экалавью, затем отпустил его уже обессиленного от потери крови и убежал сам, не опасаясь ни преследования, ни криков Экалавьи. Бедняге нишадцу надо было остановить кровь и перевязать рану.
Впоследствии Экалавья так и не смог узнать, кто его искалечил. Он не стал разыскивать своего врага, а отсутствие пальца объяснял всем случаем на охоте.
Почему Арджуна не выбрал первый из трех вышеперечисленных вариантов? Вне всякого сомнения, причина в том, что Арджуна трезво оценивал свои возможности и не надеялся превзойти Экалавью в честной борьбе. Что касается второго варианта — убийства, то Арджуна скорее всего, боялся мести со стороны отца Экалавьи — царя нишадов. Смерть одного из известных людей должна была привести к тщательному расследованию со стороны царя Дхритараштры. И дело бы для Арджуны закончилось совсем печально. А так рисковать в самом начале своей карьеры ему не хотелось.
И, наконец, показательные соревнования молодых воинов, учеников Дроны. Юные воины должны продемонстрировать, чему они научились за годы учебы. В центре событий лежит конфликт Арджуны с Карной и Бхимасены с тем же Карной.
В случае с Арджуной, по словам авторов Махабхараты, конфликт вызван тремя причинами:
1) успехами Карны в боевых искусствах — он повторил все упражнения так же хорошо, как их выполнил и Арджуна;
2) совершенно особым статусом Карны в окружении махараджи кауравов Дурьйодханы — он предложил дружбу Дурьйодхане и тот ее принял;
3) тем обстоятельством, что Карна нарушил этикет — явился непрошенным и вступил в разговор неприглашенным (заметим, что это только по мнению Арджуны, так как никто из присутствующих на стадионе и соревнующихся это мнение не поддержал).
Конфликт с Бхимасеной авторы Махабхараты объясняют тем, что Бхимасена, считая Карну сыном возницы, то есть рангом ниже себя, оскорбляет его в присутствии многих царей и зрителей, говорит, что Карна недостоин владеть царством, только что подаренным ему Дурьйодханой. Но соответствуют ли все эти утверждения действительности?
Рассмотрим все по порядку. Звучит музыка. Волнуется собрание. Дрона приглашает юных воинов на арену. Первым выходит к зрителям Юдхиштхира. По версии авторов Махабхараты, воины приглашаются по старшинству, причем первым — самый старший и самый опытный. Позволим себе с этим не согласиться.
Во всех описанных в реальной истории соревнованиях — военных, спортивных, артистических, литературных и тому подобное — сначала вызывают на арену состязания самых неопытных, начинающих, в наименьшей степени из всех соревнующихся владеющих демонстрируемым искусством. Так было на Олимпийских играх в Древней Элладе, на гладиаторских боях в цирках Древнего Рима, на рыцарских турнирах Средневековой Европы, на университетских диспутах теологов и философов Средних веков и Ренессанса, и тот же самый порядок мы наблюдаем в современных спортивных, военно-спортивных состязаниях, соревнованиях поэтов, актеров и музыкантов. Почему же такой порядок принят и сохранился с глубокой древности? Любые соревнования происходят в присутствии зрителей. А зрители приходят посмотреть на самых лучших. Почему же сначала им предлагают смотреть на самых слабых? По следующим причинам:
1) цель любых соревнований — выявить самых лучших, но для этого требуется многоступенчатый отсев, который всегда начинается с отсева наиболее слабых. В финале соревнований останутся самые сильные — чемпионы, гранды, гроссмейстеры.
2) если применить обратный порядок, то зрители, посмотрев на самых сильных, просто разойдутся — зачем им смотреть на слабых после сильных? Прямой порядок гарантирует постепенный разогрев зрительских эмоций, которые достигают наивысшего накала во время финальных состязаний самых сильных участников.
3) тем начинающим, кто намерен в будущем достичь тех самых высот мастерства, которые во времена начала их спортивных карьер демонстрировали самые лучшие из участников соревнований, необходимо не только тренироваться на учебных аренах, под постоянной опекой тренера или учителя, но и принимать участие в настоящих больших соревнованиях, где они постепенно приобретают опыт самостоятельной борьбы, без опеки учителей; участие в таких соревнованиях можно сравнить с участием молодых солдат в общевойсковых полевых учениях.
Порядок выступления участников соревнований определяют, естественно, их учителя, в приведенном нами случае им является Дрона, так как соревнуются только его ученики, молодые бойцы. Взрослые профессиональные воины участия в соревнованиях не принимают. Именно он, учитель, лучше всех остальных знает, в каком порядке по мастерству распределяются его ученики.
Поскольку Дрона первым на арену выпускает Юдхиштхиру, то это, по нашему мнению и в свете всего, что мы изложили выше, свидетельствует о том, что его ученик Юдхиштхира самый слабый и плохо овладевший боевыми искусствами участник состязаний.
В подтверждение нашего вывода следует сказать, что последними на арену Дрона вызывает самых сильных из своих учеников: бойцов на палицах Бхимасену и Дурьйодхану, и Арджуну, который демонстрирует искусство стрельбы из лука.
Дурьйодхана выступает перед Арджуной. Демонстрация техники боя на палицах авторами Махабхараты подана как настоящий бой, что, конечно, вряд ли соответствует действительности — показательные выступления бойцов не могут перерасти в настоящий бой, хотя, безусловно содержат в себе его элементы.
Махабхарата широко использует описание поединков, которых никогда не было: таковы бои Арджуны и Карны на сваямваре, Бхимы и Шальи там же, вышеописанный бой Бхимы и Дурьйодханы. Основная особенность их — отсутствие жертв. Подобные поединки будут встречаться нам и в последующих книгах Махабхараты.
Выходу Арджуны на арену предшествует провозглашение Дроной перед всем народом, что Арджуна ему милее собственного сына. Чем же так не угодил Ашваттхаман своему отцу? Мы об этом ничего не знаем... Но возникает большое сомнение в том, что Дрона вообще произносил такие слова. У всех присутствующих неизбежно должен возникнуть вопрос: что это за отец такой, что так не уважает сына? Разве ему можно доверить своих сыновей в качестве учеников? Неуважительно отзываясь о сыне в присутствии огромного количества людей, Дрона тем самым дискредитирует сам себя. Нет, такой авторитетный в своей среде человек, как Дрона, не мог произнести таких слов, если он хоть сколько-нибудь этим своим авторитетом дорожит. Несомненно, что авторы Махабхараты приписывают ему такое отношение к Арджуне и Ашваттхаману. Авторитет Дроны столь высок, что авторы используют его для того, чтобы повысить репутацию Арджуны. Вот почему пандаву называют любимым учеником мастера. А его критические высказывания в адрес Ашваттхамана вызваны теми же соображениями, что и критика Дхритараштры в адрес Дурьйодханы: все кауравы плохи, «злокозненны».
Такой же смысл носят слова и царя кауравов, что он счастлив, охраняемый тремя сыновьями Панду. Секрет счастья Дхритараштры, охраняемого тремя пандавами, заключается в желании авторов Махабхараты выдать ложь за правду. В тексте Дхритараштра произносит слова, которые никогда не произносил в реальности. Пандавы еще ничем не проявили себя на деле. Какие бы надежды они не подавали, как бы их ни описывали авторы в превосходных оценках, но царь Хастинапура еще не подвергал их мало-мальскому испытанию настоящим делом.
Кстати, почему речь идет только о трех пандавах ? Юдхиштхире, Бхимасене и Арджуне? Очевидно, близнецы Сахадева и Накула еще так малы, что не могут принимать участие в воинских состязаниях, то есть, им не более двенадцати -четырнадцати лет.
Почему рядом с Дхритараштрой на этих состязаниях присутствует Видура, который, являясь «знатоком закона», но не являясь авторитетом в области военных знаний, тем не менее позволяет себе высказывать суждения о происходящем и сообщать свое мнение махарадже? Ведь он всегда на стороне пандавов и это отлично известно Дхритараштре.
Логично было бы, если бы в этот момент рядом с махараджей находились бы профессионалы военного дела: Бахлика, Сомадатта, Шакуни, Джаядратха и так далее. По крайней мере, все перечисленные еще либо родственники Дхритараштры, либо его союзники. Видура же, когда говорит что-либо, всегда одобрительно отзывается о пандавах и неодобрительно о Дурьйодхане, Шакуни, Карне, Духшасане и их окружении. Разве может Дхритараштра держать при себе в качестве советника человека, столь явно недоброжелательного по отношению к его сыну и к брату его жены? Махараджа ни разу не поступает согласно своему мудрому советнику. Да и в чем заключается его мудрость? Создается впечатление, что эта роль Видуры при махарадже специально придумана. Он всегда говорит только то, что выгодно брахманам.
Арджуну, когда он выходит на арену,узнают все и называют сыном Кунти, сыном Индры, блюстителем закона, знатоком оружия, а должны бы называть — сыном Панду! Подобное умалчивание очень характерно: большинство жителей Хастинапура не считают его сыном Панду. Ведь это воинские соревнования, здесь авторитет отца наиболее значим.
И каково бы ни было искусство Арджуны в обращении с оружием, но по окончании его выступления, реакция зрителей весьма сдержанна — ни аплодисментов, ни возгласов, ни музыки. Зритель безмолвствует!
Но вот мы слышим гром рукоплесканий со стороны городских ворот, откуда к арене состязаний приближается Карна. Но почему теперь зрители рукоплещут человеку, еще не принимавшему участия в состязаниях? Человеку, которого они не видят?! Но, которого, по всей видимости, ожидают... Человеку без рода и племени — как считает Крипа, — ничем себя не прославившему не станут рукоплескать, восхищаться и гордиться им. Появление Карны совершенно неожиданно именно в этот момент. Ведь соревнования закончились, а собрание успокоилось. Карна, не видевший, что демонстрировал Арджуна, не может сказать, что он повторит все, что продемонстрировал Арджуна. И это не является целью его выхода на арену. Почему он выходит на арену, когда соревнования уже закончились? Выходит, что он и не собирался участвовать в состязаниях.
Дурьйодхана узнает, приветствует и обнимает Карну, в отличие от зрителей, которые рукоплещут воину, но якобы не знают, кто он. Карна, человек гораздо ниже рангом, чем Дурьйодхана, предлагает ему дружбу. Царю предлагает дружбу сын возницы! Так не бывает. Более естественно было бы наоборот — царь предлагает свою дружбу и покровительство сыну суты. Больше всего это похоже на встречу старых друзей после долгого отсутствия одного из них. И здесь, еще за городом, царь награждает его и выделяет среди всех особым статусом! Но за что? Ведь обычно все цари награждают или выделяют своих подданных за отличную службу.
А что же Арджуна? Он чувствует себя «как бы оскорбленным». Или обойденным? А не завидует ли он ему? Мы помним, что он завидовал воинским достижениям Экалавьи. Ведь только лишив его большого пальца правой руки, он «стал свободен от лихорадки ревности». Чествование Карны и является для него поводом для конфликта. Но за что так прославляют Карну?
Ни один из участников соревнования не получал какого-то особого приглашения. «Непрошенным» Карна является исключительно для одного Арджуны, мечтавшего обратить на себя внимание всех. Угрозы Арджуны не страшат Карну, его речь в ответ ? это слова воина, прошедшего боевую закалку в настоящих битвах. Спор мужчин решат лук и меч, а не язык! И вроде бы дело идет к поединку, как живописно представляет эту сцену рассказчик Вайшампаяна...
Но тут Кунти узнает Карну. И эта, якобы мать обоих воинов ? и Карны, и Арджуны ? не готова спасти своих сыновей, хотя для этого надо было только выйти на арену и объявить, что Карна ее сын и, следовательно, брат Арджуны. Вспомним, что на суде Соломона настоящая мать, чтобы спасти жизнь своего сына, произнесла ложь и отдала ребенка чужой женщине ? только бы он не умер!
Допустим что Карна не ее сын, но Арджуна-то определенно ее сын! А ведь результат поединка между Карной и Арджуной никто не может предсказать. Ведь может погибнуть и Арджуна. Ее сын!!! Но она не вмешивается. Следовательно, можно сделать вывод, что жизни Арджуны ничто не угрожает. Значит, о поединке нет никакой речи и мелодраматическая сцена с Кунти и ее обморок напоминает собой современные «мыльные» телесериалы.
Дело приобретает новый оборот. Вмешивается Крипа и предлагает Карне рассказать об отце и матери, в противном случае якобы Арджуна не будет сражаться с ним. Слова его звучат очень некстати, так как сам Арджуна этих слов не произносил. Но словно бы смутился Карна... И Дурьйодхана говорит, что если Арджуну смущает то обстоятельство, что Карна не является царем, то проблемы нет, — им, Дурьйодханой, Карна сейчас же будет посвящен в цари. В создавшемся положении Карне резонно было бы задать подобные же «неудобные» вопросы: «А царь ли ты сам, Арджуна? И, кстати, а кто твой отец?». Чуть позже читателям станет известно, что, отправляясь в Варанавату, пандавы совершают обряд «с целью обретения царства», то есть никто из них не является царем. Но предположим мы ошибаемся. Юдхиштхира является царем. Но это обстоятельство не дает права считать царем Арджуну. Дурьйодхана ? царь. Но никто не считает его многочисленных братьев царями. С завидной регулярностью эпос называет царем либо Дхритараштру, либо Дурьйодхану. Таким образом, сам Арджуна в любом случае не является царем. Тогда почему Дурьйодхане было нужно совершить обряд посвящения на царство для Карны? Ведь он совершает его, чтобы якобы уравнять статус Карны со статусом Арджуны.
Но вот Бхимасена выражает свое недовольство тем обстоятельством, что Карна стал царем. Для Арджуны плохо то, что Карна не царь, а у Бхимы вызывает раздражение, что Карну посвящают в цари. Все плохо! Получается, что Бхимасена не согласен с решением царя Дурьйодханы. При этом его речь ? это слова жреца. Значит, скорее всего эти слова авторы Махабхараты приписывают ему.
Молчит Карна, хотя его вроде бы в присутствии всех царе оскорбляет Бхимасена. Но не молчит Дурьйодхана! В гневе он ставит пандавов на место. Им ли неуважительно говорить о Карне, ведь их происхождение слишком хорошо известно присутствующим царям, тайны в этом никакой нет. Не согласные же признать новый титул Карны — друга Дурьйодханы! — вольны выступить против них, взойдя на колесницу. Карна достоин быть не раджей, а махараджей!
Громким шумом собрание одобряет слова Дурьйодханы. Слышны возгласы, крики приветствий. Зашло солнце. И о поединке все забыли, словно о нем не было и речи. Неужели зашедшее солнце помешало поединку? Ну, разумеется же нет! Ни о каком поединке между Карной и Арджуной речь и не шла. А что же было?
Махабхарата не оставила объективного описания происходящих событий. Воспользуемся же субъективной оценкой их. Например, Юдхиштхиры. По окончании состязаний он считает, что на земле нет воина, равного Карне. Именно так! Поэтому все недовольство Карной, прозвучавшее в словах Арджуны и Бхимасены, порождено завистью и ревностью к его триумфу!
На стадионе за городом была встреча воинов, вернувшихся из похода с победой. Вспомним, что именно так встречают Панду. В Ашвамедхикапарве за городом встречают Арджуну. Карна только что вернулся из боевого похода! Вот почему его встречают аплодисментами! Его — единственного из молодого поколения воинов именуют «покоритель вражеских городов», «всегда находивший удовольствие в битве», «укротитель врагов». Собрание за городом и назначается для встречи воинов из похода. В ожидание встречи развлекаются зрелищами, главное из которых — состязание молодых воинов.
Махараджа Дурьйодхана награждает Карну титулом царя не для того, чтобы удовлетворить претензии пандавов, а за успешный поход! Это вызывает глухое недовольство пандавов, которые ничем не отличились и не имеют никаких воинских заслуг. Этот ропот, шум и производит впечатление несостоявшегося поединка, как охотно поведали об этом много лет спустя Вайшампаяна и другие авторы.
Где же воевал Карна? В это время шла только одна война — война Дроны и Друпады. Очевидно, что именно в этой войне на стороне Дроны и сражался возглавляемый Карной отряд воинов, имевший специальную задачу от Дурьйодханы. Карна с этой задачей справился, за что и был награжден.
Тем не менее, в городе среди противников Дурьйодханы брахманы распространили служи, подстрекающие людей против царя. Дурьйодхана — соправитель Дхритараштры, союзников у Юдхиштхиры на этот момент нет. Никто не отправлял пандавов в ссылку. Они сами отправились в Варанавату на праздник по собственному желанию, и царь Дхритараштра сказал, что они могут вернуться назад, когда захотят.
Обуреваемые мечтой обрести вожделенное царство, пандавы, напутствуемые Видурой и Бхишмой, отправились в Варанавату.















Эпизод 7.


Дрона и Друпада — друзья или враги?
Месть Друпады


1. Миф как он есть.
В предыдущих эпизодах мы встречались с Дроной — учителем воинских наук при дворе царя Хастинапура Дхритараштры. Знакомы мы уже и с Друпадой — отцом общей жены пандавов Кришной Драупади. Но кто они, каково их происхождение? Пришло время внимательно и подробно рассмотреть этот вопрос.
Жили два друга — брахман Бхарадваджа и царь Пришата. Однажды брахман встретил на берегу Ганги апсару Гхритачи, искупавшуюся в реке. Увидев ее без одежды, отшельник воспылал желанием, у него истекло семя и он поместил его в деревянный сосуд — дрону. В этом сосуде и родился мальчик Дрона — будущий великий воин.
У царя Пришаты тоже родился сын по имени Друпада. Царевич, постоянно приходя в обитель отшельника Бхарадваджи, играл и занимался вместе с Дроной. Они дружили между собой. Когда Пришата умер, царем северных панчалов сделался Друпада.
Когда Дрона подрос, он женился на Крипи, сестре Крипы, жившего при дворе Дхритараштры. У них родился сын Ашваттхаман. Дрона пришел к Раме Джамадагни, чтобы приобрести богатство. Но последний сказал, что все свое богатство он уже раздал брахманам, а Землю отдал Кашьяпе и у него осталось только оружие. И Дрона попросил у него все оружие с тайнами его применения. Благодаря этому, Дрона стал знатоком самого различного оружия. После этого Дрона, явившись к царю панчалов Друпаде, напомнил ему о старой дружбе. Но Друпада забыл о ней.
Адипарва. Глава 122. Шлоки 2 — 3.
«Друпада сказал:
... В мире никогда не наблюдалось вечной дружбы, ибо страсть устраняет ее, а гнев ее расправляет. Не прибегай же к старой дружбе, а приобрети себе новую. У меня была дружба с тобой, основанная на выгоде. Бедный не друг богатому, неученый — ученому; не друг и трус — герою. Зачем же желать прежней дружбы? У кого равное богатство и у кого равная семья — между ними возможна дружба и брак, но не между сытым и голодным. Неученый брахман не друг ученому брахману; воин, не сражающийся на колеснице, — не друг колесничному воину, у царя не может быть союза с не-царем — так зачем же желать прежней дружбы?».
Ничего не сказал разгневанный Дрона и отправился в город, носивший имя слона, к царю Дхритараштре. Здесь Дрона рассказал историю своей прежней жизни. Из его рассказа стало известно, что у Рамы Джамадагни вместе с ним долгое время учился и Друпада. Именно там Друпада обещал поделиться богатством с Дроной после обряда посвящения в цари. В Хастинапуре Дрона несколько лет обучал юных кауравов воинской науке. Но это мы уже знаем из предыдущего эпизода.
Адипарва. Глава 128. Шлоки 1 — 12.
«Вайшампаяна сказал:
Однажды, созвав всех своих учеников, Дрона, о владыка земли, обратился к ним с таким требованием взамен платы, положенной учителю: «Схватите в пылу сражения Друпаду, царя панчалов, и приведите его ко мне! Это и будет для меня высшей наградой».
Кауравы, возглавляемые Дроной, разбили панчалов, и захватили в плен Друпаду-Яджнясену вместе с советниками. Дрона обратился к пленнику с предложением о восстановлении дружбы и разделении царства панчалов: Друпада будет править к югу от Бхагиратхи, а Дрона получит территорию к северу от нее.
С этого времени Друпада стал жить в Маканди, расположенной на берегу Ганги и переполненной народом и в городе Кампилья, а Дрона стал царем северных панчалов со столицей в городе Ахиччхатра.
Царь Друпада скрыл обиду, но позор поражения ни на минуту не оставлял царя панчалов. Он решил обратиться за помощью к брахманам. Долго он странствовал по лесам, пока не нашел готовых оказать ему помощь в одной лесной обители.
Адипарва. Глава 155. Шлоки 1 ? 13.
«Брахман сказал:
... Не лишенный великой участи, тот сын Пришаты, увидел там двух брахманов-мудрецов — Яджу и Упаяджу, суровых в обете, смиренных, достигших наивысшей ступени (подвижничества). Оба они происходили из рода Кашьяпы и были погружены в изучение самхит. Оба эти брахмана, наилучшие из риши, были способны оказать ему помощь. И неутомимый он со всей страстностью стал убеждать их. Подумав о силе и разуме обоих, он наедине прибег тогда к младшему (из них) Упаядже, твердому в обетах...».
Друпада просил их, чтобы у него появился сын, который поможет ему отомстить Дроне. После длительного и трудного жертвоприношения брахманы позвали жену Друпады и объявили ей, что у нее зародилась двойня. Царица сказала, что она еще не готова для получения сына. Яджа произнес, что это не имеет значения, так как обряд уже совершен.
На жертвенный огонь пролили масло и из пламени поднялся юноша огненного цвета, с мечом и стрелами. Невидимый дух, витающий в небе, сказал, что юноша родился для сокрушения Дроны.
Но отшельники не прекратили жертвоприношение.
Адипарва. Глава 155. Шлоки 37 — 46.
«Брахман сказал:
... Затем восстала из середины алтаря девушка Панчали, одаренная счастливой долей, с прекрасным телом, с талией, как середина алтаря, и очаровательная. Смуглая (телом), с глазами ка лепестки лотоса, с темносиними кудрявыми волосами, это была сама красавица из бессмертных, принявшая человеческий облик».
Невидимый голос с небес произнес, что эта женщина вызовет гибель кшатриев. Панчалы радостно приветствовали обоих. Жена Друпады предложила брахманам, чтобы они оба не знали другой матери, кроме нее. Дваждырожденные дали им имена: юноша стал называться Дхрштадьюмной, а девушка — Кришной, потому что она была смуглой.
Адипарва. Глава 155. Шлоки 47 — 52.
«Брахман сказал:
... Так родилась та двойня при великом жертвоприношении Друпады. А величественный сын Бхарадваджи привел Дхриштадьюмну, царевича Панчалы, в свое жилище и обучил его искусству владеть оружием. Думая о грядущей неизбежной судьбе, великомудрый Дрона сделал то ради увековечения своей собственной славы».
2. Где в мифе история.
На поле Куру на стороне пандавов сражаются семь акшаухини войск, из них три акшаухини — ядро всего войска — представлены панчалами: Друпадой, Дхриштадьюмной и Шикхандином. Причем Дхриштадьюмна, приемный сын Друпады, является верховным военачальником. Это показывает, что с военной точки зрения война шла в основном между Куру и Панчалой. Следует обратить внимание и на то, что ни один из братьев пандавов не возглавляет акшаухини. Этот факт наглядно демонстрирует уровень тактического и стратегического мастерства каждого из них, их действительный статус в коалиции, возглавляемой панчалами. Формально начало конфликта было положено ссорой между Друпадой и Дроной, которого поддержали кауравы. Центральный вопрос: как ссора двух друзей детства привела к войне? Чем принципиально отличались друг от друга Дрона и Друпада? И вытекающий из этого второй вопрос: а не была ли все-таки ссора поводом, а не причиной? Разберемся.
На поле Куру Дрона сначала командует одним акшаухини, а затем, после гибели предводителя кауравов Бхишмы становится главнокомандующим. На протяжении первых пяти книг Махабхараты Дрона говорит всегда в пользу пандавов (как и Бхишма). Исходя из этого, странным было бы доверить ему управление войсками. Но после начала войны Дрона на деле становится верным и надежным полководцем кауравов и погибает как воин, сражаясь против пандавов (на самом деле объединенного войска панчалов, чеди, магадхов, матсьев). Слова человека обычно подкрепляются его делами, а в противном случае или человек меняет позицию, или его заставили это сделать, или он никогда не произносил подобных слов, а их ему приписали авторы Махабхараты, так как авторитет Дроны несомненен в глазах воинов обеих противоборствующих сторон.
Могут ли быть причинами войны любовь к женщине или разрыв дружеских отношений? Попробуем разобраться в этой проблеме.
С рождением Друпады нет никаких проблем, а вот с Дроной все не так просто. Апсара, брахман, деревянный сосуд — все слишком чудесно и неопределенно. Но, возможно, в появлении на свет Дроны следует видеть намек на незаконное рождение, а в апсаре Гхритачи — дочь какого-то отшельника, и тогда брахман Бхарадваджа — его приемный отец. Но кто же настоящий отец Дроны?
Тот факт, что юный Друпада приходил к мальчику Дроне играть и заниматься, говорит, что у них были общие интересы. Так с детских лет между Дроной и Друпадой установились дружеские отношения. Вот только в основе их, по мнению Друпады, была выгода. Что для детей является нонсенсом.
Следующий этап в жизни Дроны и Друпады — это их совместная учеба воинскому искусству у Рамы Джамадагни. Довольно странное дело, что многие герои будущих сражений учились у Рамы Джамадагни: и Дрона, и Друпада, и Карна. А сам Рама участие в битве пандавов и кауравов не принимает. Но, может быть, на этот момент Рама уже находится в преклонном возрасте. Если принять во внимание тот факт, что Дрона приходил к Раме не ради учебы, а ради богатства, то картина может быть несколько иной. Предположим, Рама Джамадагни участвовал в какой-то войне и ему нужны были наемники. Вот только Дрона опоздал и Рама Джамадагни сказал ему, что все богатство, награбленное в ходе этой войны, он уже раздал.
В это время юный Друпада, тоже находившийся у Рамы Джамадагни, пообещал Дроне, что он поделится с ним богатством, когда станет царем. Очевидно, что Дрона незаконнорожденный, а Друпада — официальный наследник царя Пришаты. Дрона попадает к Раме Джамадагни, чтобы заработать деньги, а Друпада — чтобы получить военный опыт.
Спустя какое-то время, Пришата умер и Друпада стал царем. Дрона напомнил Друпаде о его обещании, но последний отказался от своих слов.
Мы не можем согласиться с Друпадой — дружбы, основанной на выгоде, не бывает. Социальное неравенство, различие в возрасте, богатстве, учености не являются препятствиями для дружбы. Дружба чаще всего основана на общности интересов. Очевидно, разрыв отношений между Дроной и Друпадой объясняется не нежеланием поддерживать дружеские отношения (их не было), а нежеланием поделиться богатством. Наступит момент, и Друпада сам откажется от своих надуманных принципов, которым он предлагает следовать Дроне: царь заключит союз с брахманами и выдаст свою дочь за самозванцев.
Требование Дроны поделиться богатством основывалось, по всей видимости, на завещании отца Друпады и ...Дроны. Чудесное рождение Дроны говорит как раз о том, что брахман Бхарадваджа не имеет никакого отношения к рождению Дроны, а был его приемным отцом. Слов «Дрона» и «Друпада», которые можно перевести как «деревянная бочка» и «деревянная колонна» соответственно, как бы дополняют друг друга, образуют смысловую пару, происходят от одного корня: «dru» ? «дерево», «деревянная посуда». Очень прозрачный намек на общее происхождение. Таким образом, можно предположить, что Дрона и Друпада — братья по отцу, но имеют разных матерей. Отсюда становится понятной и причина конфликта. Их общий настоящий отец, умирая, завещал царство Друпаде, но с условием, что тот поделится богатством со своим братом Дроной. Но почему их «дружба» могла быть выгодна Друпаде? Возможно, что так считал отец и зафиксировал свое мнение в завещании.
Дрона с юных лет уже проявлял выдающиеся способности в военном деле и в дальнейшем стал известным полководцем. Их отец, зная об этих способностях Дроны, полагал, что Дрона в дальнейшем может стать полководцем Друпады. Но для этого надо было поделиться наследством, а Друпада был скуп и делиться не пожелал.
Лишенный наследства Дрона оказался без средств существования. Он нанялся учителем воинских наук к соседнему махарадже племени Куру Дхритараштре. Прошло какое-то время. Дрона добился расположения царя кауравов. Несомненно, панчалиец пользуется поддержкой части знатных людей как племени Куру, так и Панчалы. Дрона нападает на Друпаду с ведома и при прямой военной помощи царя Дхритараштры. Воины-кауравы сражаются под началом Карны. Последний также был учеником Рамы Джамадагни. К чему сводились уроки Рамы? Видимо, это были последние крупные военные действия, которые внесли нечто новое в военную тактику того времени. О самом Раме мы поговорим позже, а его опыт включал в себя, скорее всего, тактическую триаду: неожиданное нападение — молниеносная война — почетный мир. Война с Друпадой была скоротечной и с небольшими потерями. Царя Панчалы удалось захватить в плен. Вероятно, среди северных панчалов были влиятельные люди, сочувствующие Дроне. Дождавшись ситуации, когда Друпада находился к северу от Бхагиратхи, панчалы, верные Дроне, захватили Друпаду в плен. Не исключено, что помощь им оказывали северные кауравы, возглавляемые Сомадаттой — родственником Дхритараштры. Мир был продиктован победителями. Друпаде ничего не оставалось, как согласиться на условия Дроны.
Почему на войну с Друпадой решился Дхритараштра? То ли это было вызвано желанием ослабить соседа, то ли желанием приобрести в лице Дроны верного союзника, то ли идеологическими причинами. А, вероятно, всеми этими причинами вместе взятыми. Почему Дрона большую часть времени находится в Хастинапуре? Столица северных панчалов Ахиччхатра расположена на северном берегу Бхагиратхи напротив Хастинапура. По сути дела Дрона становится либо вассалом Дхритараштры, либо был его единомышленником. К востоку от его царства, в предгорьях Гималаев, находятся владения северных кауравов — царство Бахлики и Сомадатты. Именно поэтому в Хастинапуре часто обитают сын Бахлики Сомадатта и его внуки — Бхури, Шала и Бхуришравас.
Друпада решает отомстить Дроне и для этого обращается не к царям, а к брахманам. Он не может найти понимание своей позиции у соседей. Это показывает, что окружающие цари проводят политику, отличную от него. И наоборот, политика Друпады близка и понятна брахманам. Следовательно, конфликт между Дроной и Друпадой был мировоззренческим, а спор из-за богатства был лишь поводом к конфликту.
Желание Друпады отомстить велико, но возможности это сделать слабы. Друпада ругает сыновей и родственников за неспособность отомстить. Есть шлоки, в которых сказано, что у него нет сыновей, способных отомстить, есть шлоки, в которых сказано, что у него вообще нет сыновей! Судя по всему, и самые ближайшие родственники не поддерживают его. Он обращается за помощью не к царям, а к брахманам! Это принципиально важно!
Он ищет брахманов из рода Кашьяпы. Друпада знает, что не каждый брахман может ему помочь. Кашьяпа — в дальнейшем мы будем много о нем говорить — один из главных персонажей Махабхараты, находящийся в центре большинства конфликтов. Весь ход событий убедит нас в том, что Друпада желает не сына (у него их десять), а ищет способ отомстить кауравам любой ценой.
Речь идет о союзе Друпады и брахманов. Огромная масса брахманов не однородна по своей структуре. Как нам предстоит убедиться в будущем, речь идет не о двух брахманах (Яджи и Упаяджи), а о целой брахманской организации.
Формально Друпада просит у брахманов сына, а получает не только сына, но и еще дочь в придачу. Следовательно, мудрецы надеются ее каким-то образом использовать. Отшельники дают ему дочь, не спрашивая у него, согласен ли он на такой своеобразный довесок. Скорее всего, мудрецы точно знают, что ради мести Друпада согласится на их условия. Почему именно дочь? Потому что, план сваямвары уже составлен. В соответствии с ним пятеро пандавов женятся на одной женщине — Кришне Драупади. Она приставлена к братьям, чтобы следить за ними, наставлять их, не давать действовать самостоятельно. Ударная пятерка, состоящая из братьев пандавов, должна исполнять все инструкции брахманской организации. Примерно такая же роль отведена и Дхриштадьюмне при дворе царя Панчалы. Таким образом, задумавшие всю комбинацию получили два важнейших инструмента для проведения политики, отвечающей интересам брахманов.
Отшельники Яджи и Упаяджи более нам не встретятся, как будто их никогда и не существовало. Не были ли они только прикрытием для других людей, попытавшихся действовать от имени Кашьяпы? Но рядом с пандавами и Драупади почти всегда рядом находится рыжий мудрец Вьяса. Очевидно, что Кришна Двайпаяна и является либо автором, либо ответственным исполнителем всей комбинации. Он или хорошо знает настоящих родителей Дхриштадьюмны и Драупади, или, скорее всего, сам является отцом их. Стоит обратить внимание на их имена: Драупади зовут Кришна, точно так же как и Вьясу. А при возникновении из пламени Дхриштадьюмны подчеркивается, что он был огненного цвета. Не относился ли юный царевич к ордену рыжих? В Адипарве, в главе 189, в шлоках 41 — 46 Вьяса говорит, что Драупади дочь брахмана. Мужей для Драупади находит именно Вьяса, а кто же ищет мужа для женщины, как не ее отец?!
Дхриштадьюмна, если и учился у Дроны, то только до усыновления Друпадой, ведь невозможно даже предположить, что Дрона будет обучать сына своего врага. Не стал бы Дрона учить воинскому делу и своего потенциального убийцу.

Никто не знает будущего, и минуту своего ухода из этого мира, и причину собственной смерти. Возможно, это приносит нам больше счастливых мгновений в жизни.







































Эпизод 8.


Обретенное царство


В первых четырех эпизодах нашего исследования мы показали, что мифы Махабхараты содержат реальную историю, зашифрованную определенным образом. Шифр это образовался не преднамеренно, а, скорее всего, вследствие специфического образа мышления авторов. Кто мог вести в те времена хроники событий? Только брахманы, так как только они обладали необходимыми для этого знаниями и навыками. В Махабхарате упоминаются имена многих брахманов, которые могли это делать: Вьяса, Вайшампаяна, Нарада, Дхаумья, Дурвасас, Шаунака, Ломаша, Маркандея и многие другие. Все они, являясь прямыми свидетелями и даже участниками событий, тем не менее совершенно точное их описание не составили. Да и вряд ли они были в этом заинтересованы.
Их рассказы представляют из себя смесь различных событий и явного вымысла, правды, полуправды и прямой лжи. Почему же они выбрали такой сложный и малопонятный стиль изложения? По ряду причин, главная из которых ? тот факт, что все они являлись служителями культа, причем во времени, когда культ этот еще находился в стадии формирования. Именно брахманы его и создавали! Их сознание было религиозным настолько, что даже происходящие на их глазах события они могли объяснить только прямым вмешательством богов. Из-за этого ряд наиболее активных участников событий брахманы вписали в свой пантеон, но совсем скрыть человеческую сущность этих героев все-таки не смогли. В их описаниях Кришны он не только бог, но и реально действующий человек, который может умереть. Таковы же и Шива: он не только бог, но и царь горцев. Индра представлен большим любителем выпить. Таковы и другие боги и демоны ? человеческая сущность их прямо выпирает во множестве эпизодов.
Даже своих основных героев ? братьев пандавов, человеческая сущность которых очевидна и не скрывается, ? они сделали детьми богов! При чем здесь Панду?! Но в то же время то, что они являются детьми Кунти, сомнения не вызывает. Поэтому правильно было бы называть их не пандавами, а каунтеями, иногда их так и называют. Но мы все-таки будем употреблять те имена, которые стоят в тексте Махабхараты ? чтобы не создавать путаницу ? ее в Махабхарате хватает и без нашего вмешательства.
В последующих семи эпизодах мы познакомились с основными действующими лицами, с их происхождением, а также с обстоятельствами их жизни от рождения до первых успехов в жизни, то есть, приблизительно до шестнадцати -восемнадцати лет. Но, чтобы у читателя сохранилась связная картина последовательности событий, кратко изложим весь ход истории.
В Хастинапуре на Ганге племенем Куру правит махараджа Дхритараштра. Своим соправителем он назначил восемнадцатилетнего сына Дурьйодхану. Союзником Дхритараштры является раджа северных панчалов Дрона, который, разбив войско махараджи панчалов Друпады, почти все свободное время проводит в Хастинапуре, на южном берегу Ганги, хотя царство его находится на северном берегу этой реки. На северном же берегу находится царство северных кауравов Сомадатты ? союзника и родственника Дхритараштры.
Другом и единомышленником Дурьйодханы является Карна, происхождение которого авторы Махабхараты ведут от Кунти, хотя Дурьйодхана знает, что это не так.
Друпада ? махараджа южных панчалов, живущих к югу от Бхагиратхи (она же Ганга), желает отомстить Дроне и его покровителю Дхритараштре и заключает тайный союз с брахманами. С другой стороны, мы видим, что в ближайшем окружении Дхритараштры брахманов нет, он не желает пользоваться их советами.
В Хастинапуре сыновья Кунти, считающие себя обделенными после победы над Друпадой и подстрекаемые Видурой, Бхишмой и Вьясой, уходят в Варанавату ? город, расположенный на востоке царства Куру, в предгорьях Гималаев. Год спустя однажды ночью они поджигают дом, в котором жили, оружейный склад и убегают. В огне погибают семь человек. В Варанавате брахманы распускают слухи о том, что в гибели братьев и их матери виноват Дурьйодхана.
Братья и Кунти уходят на запад, пересекая реку с одного берега на другой, чтобы сбить со следа предполагаемую погоню. В одну из ночей Бхима убивает ракшаса Хидимбу и готов убить его сестру, хотя та и призналась ему в любви. Двигаясь дальше на запад, они встречают в лесу около города Экачакра брахмана Вьясу. Отшельник, предвидевший их изгнание, отсылает их в этот город, расположенный в стране кичаков. Здесь они должны жить в доме знакомого Вьясе брахмана, не привлекая внимания. По просьбе брахмана, приютившего беглецов, Бхима однажды ночью убивает ракшаса Баку, властителя Экачакры (о ракшасах мы будем подробно говорить позже, в связи с убийством ракшаса Кирмиры).
Очередной брахман, гость хозяина пандавов, рассказывает им о сваямваре приемной дочери Друпады Кришны. Напутствуемые Вьясой, пандавы отправляются в страну южных панчалов. По пути он не пересекают ни одной реки. Это обстоятельство позволит нам лучше определить положение царства панчалов на картах современной Индии. По дороге пандавов сопровождают многочисленные брахманы. Однажды в пути они снова беседуют с Вьясой и, наконец, прибывают в Кампилью.
Здесь, как и было ранее предопределено Вьясой, Арджуна легко добывает на сваямваре себе невесту Драупади, которая, вопреки установлениям существующих законов, становится общей женой пяти братьев. Каунтеи обрели себе одну жену на всех с помощью брахманов. Но как же они обрели вожделенное царство?
1. Миф как он есть.
После сваямвары царям через соглядатаев стало известно о браке дочери царя Панчалы с пандавами. Во дворце царя кауравов все обсуждали обстоятельства спасения пандавов после пожара в Варанавате и их союза с Друпадой. Радовался только Видура. В разговоре наедине с ним Дхритараштра благожелательно отзывался о пандавах. Его слова услышали Дурьйодхана и Карна, зашедшие к царю. После ухода Видуры Дурьйодхана обратился с упреками к отцу, почему он так хорошо относится к пандавам. Но Дхритараштра сказал, что он не хотел выдавать Видуре свое истинное отношение к братьям.
Дхритараштра, Дурьйодхана и Карна обменялись мнениями по поводу спасения пандавов после пожара и сваямвары в Кампилье. Дурьйодхана предложил тайными средствами поссорить пандавов или убить их. Карна высказался за прямые военные действия. Но Дхритараштра хотел услышать мнения Бхишмы, Дроны и Видуры. Царь созвал большой совет, на который пригласил своих советников.
На большом совете Бхишма высказал мнение, что следует помириться с пандавами и дать им часть земли.
Адипарва. Глава 195. Шлоки 13 — 19.
«Бхишма сказал:
И в самом деле, весь мир не так винит Пурочану, как винят тебя, о тигр среди мужей! Поэтому (спасение) жизни пандавов и их появление, о махараджа, должны восприниматься как снятие с тебя грязного пятна».
Дрона также предложил наделить пандавов частью земель. Карна высказался против советов Бхишмы и Дроны и поставил под сомнение их честность как советников. В ответ на слова Карны Дрона спросил, что по его мнению приведет к процветанию кауравов. Карна не ответил, зато Видура в большой речи поддержал Бхишму и Дрону и раскритиковал Дурьйодхану, Карну и Шакуни.
Дхритараштра предложил отправиться Видуре к пандавам и привезти их в Хастинапур. Видура поехал в Кампилью и пригласил пандавов в столицу кауравов. На совете у царя панчалов Друпадой и Кришной было принято решение, что пандавы поедут в Хастинапур. Приехав в город, носивший имя слона, братья посетили царский дворец и были приняты царем Дхритараштрой и Бхишмой.
Адипарва. Глава 199. Шлоки 24 — 25.
«Дхритараштра сказал:
Внемли вместе с братьями, о Каунтея, этому моему слову: дабы не возникло снова раздора у вас (с моими сыновьями), отправляйся в Кхандавапрастху. Ибо, когда вы будет там, никто не сможет обидеть вас, охраняемых Партхою, подобно тому как боги (охраняются) Громодержцем. Получив половину царства, отправляйся же в Кхандавапрастху».
Братья отправились в тот дремучий лес. Здесь вместе с Кришной они принялись строить город.
Адипарва. Глава 199. Шлоки 26 — 36.
«Вайшампаяна сказал:
На священном и благоприятном месте могучие воины, сражающиеся на колесницах, под началом Двайпаяны, совершив очистительные обряды, стали строить город. Украшенный рвом, напоминающим море и обнесенный стеной, простирающейся вверх до самых небес, светлый как белые облака или лучи месяца, этот прекрасный город блистал, как Бхогавати змеями».
Однажды в город пришел мудрец Нарада. Он рассказал пандавам поучительную легенду о двух братьях Сунде и Упасунде. Суть его поучения заключалась в том, чтобы у детей Кунти не возникла распря из-за жены. В конце своего рассказа он предложил, чтобы тот из пандавов, который послужит поводом для раздора, уединился в лес сроком на двенадцать лет. Как-то раз Арджуна нарушил это условие и был вынужден удалиться жить в лес. Так начались его скитания.
Сопровождаемый многочисленными брахманами Арджуна посетил Врата Ганги. Здесь в него влюбилась дочь царя змей Кауравьи Улупи. И, хотя она знала об обете воздержания, имеющем значение закона для всех пандавов, тем не менее прекрасная Улупи стала склонять Арджуну к сожительству с ней.
Адипарва. Глава 207. Шлоки 24 — 32.
«Улупи сказала:
«Если один из нас войдет из пренебрежения к другому, уединившемуся с дочерью Друпады, тот должен (живя) в лесу, соблюдать в течение двенадцати лет обет воздержания», — такой уговор был заключен между вами... Тогда он имел для тебя значение закона... В данном же случае закон не будет нарушен. Ведь долг одинаково состоит и в спасении страдающих, о большеглазый! Оттого, что ты спасешь меня, закон твой не пострадает. И если бы даже имело место нарушение закона, хотя бы самое незначительное, то оно как раз и будет твоей добродетелью благодаря тому, что ты возвратишь мне жизнь, о Арджуна! Обладай же мною, уже обладаемый, о Партха! Это ведь мнение благочестивых, о повелитель!».
Арджуна провел одну ночь с Улупи, а с восходом солнца ушел. Долго странствовал пандава и, наконец, пришел в Маналуру. Увидев девушку Читрангаду, дочь царя Читраваханы, он влюбился в нее. Арджуна рассказал о своем чувстве царю. Читравахана попросил пандаву произвести от своей дочери наследника рода. И Каунтея прожил с Читрангадой три года. Однажды Арджуна встретился с пятью прекрасными апсарами, превращенными одним брахманом в крокодилов, и избавил их от проклятия, вернув в прежнее состояние. Вернувшись в Маналуру, он узнал, что у него родился сын по имени Бабхрувахана.
2. Где в мифе история.
Весть о спасении пандавов после пожара в Варанавате и сваямваре в Кампилье достигла Хастинапура. То, что шпионы принесли эту весть, как раз и говорит о том, что на сваямваре были только люди, близкие царю Друпаде, брахманам и пандавам, а никого из окружения царя кауравов Дхритараштры там не было.
Из разговора Дурьйодханы, Карны и Дхритараштры стало понятно, что махараджа знает об образе мыслей Видуры и умело скрывает свои истинные намерения и цели, пытаясь разузнать о пандавах у Видуры. Несомненно, что царь Дхритараштра понял, что поджог в Варанавате и гибель семи невинных человек не просто несчастный случай. Слухи о том, что погибшие в Варанавате и есть пандавы, а в их смерти виноват Дурьйодхана, пришли и в Хастинапур. Эти слух возникли не случайно— кому-то было выгодно их распространение. И вот тайное стало явным — чудесное воскрешение пандавов и их союз с Друпадой показали Дхритараштре, что за этим стоит царь Панчалы. О роли брахманов в этой истории махараджа Куру еще не знал, хотя и мог догадываться. Из всего этого стало понятно, что убийство и поджог носили преднамеренный характер. Сразу возникли вопросы: кто были убитые, кто их убил и кто распространял слухи? На эти вопросы могли ответить только пандавы. Но они были недоступны, а увидеть их махараджа хотел. Следовало сделать выбор: или предложить Друпаде выдать их (что фактически означало войну с ним), или предпринять диверсионную операцию и захватить пандавов силой, привезти братьев в Хастинапур и допросить.
Как сообщают авторы Махабхараты, Дхритараштра решил посоветоваться с Бхишмой, Дроной и Видурой. На протяжении всей жизни Дурьйодханы эти советники махараджи Хастинапура всегда высказываются в пользу пандавов и их сторонников, что, конечно, выглядит удивительно, даже неправдоподобно. При таких советниках махараджи его враги могут спать спокойно не только у себя во дворце. Но еще более удивительным выглядит то обстоятельство, что Бхишма и Дрона без всяких сомнений становятся на сторону кауравов, когда приходит время войны. Причем не только становятся, но и отдают за его дело (которое вроде бы и постоянно критикуют ) свою жизнь. Почему такое громадное несоответствие?
С Видурой все проще и понятнее. Его роль при дворе царя Дхритараштры не совсем понятная, но уж точно не советника. Махараджа не доверяет ему и пытается через него узнать о планах врагов. Несомненно, Дхритараштре интересны его связи с брахманами. Царь прекрасно знает, чье мнение выражает Видура. Ни разу на протяжении всего текста Махабхараты он не поступает согласно советам Видуры. Интересно, что в своей речи Видура в качестве оппонента называет Шакуни, хотя формально он не присутствует на совете. А ведь должен бы быть!
Бхишма и Дрона всегда выступают в диалогах один за другим, иногда — парой. В последнем случае — это, конечно, мнение авторов текста Махабхараты. Желание усилить впечатление от их речи заставляет авторов как бы дублировать текст. Но от этого резко снижается неповторимая индивидуальность их выступления уж не говоря об искренности. Обычно Дрона говорит вторым, вслед за Бхишмой, и приблизительно вдвое меньше, чем Бхишма, хотя и повторяет его доводы. Картина, представленная этим дуэтом — словно отражение в кривом зеркале: пандавы безупречны в поведении, они — носители законности и морали, а кауравы (Дурьйодхана, Шакуни, Карна, Духшасана) — злокозненны, беззаконны, аморальны.
В действительности, как мы убедились в этом при анализе предыдущих эпизодов, все наоборот: например, выезжая днем на охоту в Варанавате, пандавы могли стать легкой добычей убийц, подосланных Дурьйодханой, но никто на них не покушался. Пандавы жили в Варанавате целый год, за это время люди Дурьйодханы легко могли бы сжечь или каким-либо иным образом убить всех пандавов, но никто этого не сделал. Логично предположить, что ни Дурьйодхана, ни кто-либо другой из окружения Дхритараштры даже не думали убивать их. Пандавы сами инсценировали свою гибель в огне, убив при этом шесть абсолютно невиновных людей, а вместе с Пурочаной — семь. И хотя «смоляной» дом поджег Бхимасена по указанию «царя дхармы» Юдхиштхиры, но вину за это преступление почему-то свалили на Дурьйодхану. Если анализировать события Махабхараты непредвзято, не с точки зрения авторов, то станет ясно, что именно пандавы — злокозненны, аморальны и творят беззаконие буквально на каждом шагу, а вот кауравы ничего подобного не совершают. Несомненно, если бы кауравы совершили действительно бесчестный поступок, авторы Махабхараты его обязательно назвали бы и им ничего не пришлось бы выдумывать.
Об отношении Бхишмы и Дроны к кауравам Дхритараштре и Дурьйодхане больше говорят их поступки, нежели слова. В критический момент, когда придет врем испытаний, они оба поведут себя как верные вассалы, друзья и союзники махараджи. Почему же они погибают за дело кауравов, а говорят в пользу пандавов? Как могло сложиться такое несоответствие? В чем здесь все-таки дело?
Дрона вообще не мог говорить в пользу пандавов, ведь обретением своего царства он был обязан Дхритараштре, а покровитель пандавов Друпада был его злейшим врагом. После раздела царства о мире между ними не могло быть и речи. У него не было никаких оснований восхвалять и оправдывать пандавов и клеветать на кауравов. Видимо, авторы Махабхараты, используя его популярность и славу великого воина, настойчиво старались сделать его выразителем и рупором своих мыслей.
А вот с Бхишмой все гораздо сложнее. Все выглядит так, словно под одним именем скрыты две совершенно разных личности. Один из них — это человек с ярко выраженными чертами характера и поведением, присущими брахманам, и совершенно не характерными для кшатриев. Он необычайно красноречив, причем фразеология его выступлений чисто брахманская. Этот Бхишма — «знаток закона». Он живет при дворе Дхритараштры, но не принимает участия ни в боевых действиях, ни даже в воинских состязаниях. Если у Дроны много учеников, которых он обучает боевым искусствам, то у Бхишмы их нет вообще, да и сам он ни разу не продемонстрировал свои возможности воина.
Другой Бхишма — суровый, немногословный воин, который появляется только накануне войны и начинает реально действовать. До войны этот второй Бхишма с качествам воина при дворе Дхритараштры вообще не появляется, но с началом войны человек по имени Бхишма вдруг назначается главнокомандующим войск кауравов. Неужели так мог преобразиться тот самый Бхишма, который ранее никогда не воевал, который подвизался при дворе в качестве умного, и в то же время лживого и коварного интригана! Такая метаморфоза просто в голове не укладывается. Добавим также, что по тексту Махабхараты Бхишму, живущего при дворе часто называют дедом кауравов и приписывают ему очень пожилой возраст («престарелый дед Бхишма»). В то же время Бхишма, сражающийся на поле Куру, ? и как полководец, и как воин ? это, несомненно, человек зрелого возраста и никак не более шестидесяти лет. И наконец, самый яркий эпизод, показывающий, что под имением Бхишма скрыты два разных человека ? эпизод в палатке Бхишмы в лагере кауравов, накануне последнего сражения, в котором принимал участие Бхишма. Перед этим, в течение ряда боев войско кауравов под руководством Бхишмы наносит ряд поражений войску пандавов. Пандавы, понимая, что могут проиграть войну, если Бхишма будет и дальше командовать кауравами, но не зная, как от него избавиться, ночью пробираются в лагерь кауравов, появляются в палатке Бхишмы и просят его рассказать, как им убить ...Бхишму. И Бхишма рассказывает им, как они могут это сделать!!!
Внимательный Читатель! Только представьте себе эту картину. Человек героически сражается много дней и ночей со своими врагами, убивает их в большом количестве. И — вдруг! ВСЕ переворачивается. Он перестает сражаться, складывает оружие. Невозможное становится возможным — человек рассказывает своим врагам о своем самом уязвимом месте, дает им план своего убийства. Кем становятся для него его боевые товарищи? В таком случае он должен чувствовать себя предателем! Ведь это совершенно абсурдная ситуация! Но все в корне меняется и становится совершенно понятным и реальным, если предположить, что Бхишма в палатке — это не тот Бхишма, которого собираются убить пандавы, а совершенно другой человек. Кто же этот «Бхишма в палатке»? Да конечно же, тот самый Бхишма с повадками брахмана, ловкий царедворец, неизменно оправдывающий и восхваляющий пандавов перед махараджей Дхритараштрой. И конечно, палатка этого Бхишмы — будем называть его — «Бхишма-жрец» — стоит не в лагере кауравов, а в лагере пандавов. С начала войны общество разделилось на два лагеря и все, кто в мирное время поддерживал пандавов, несомненно оказались в их лагере.
Почему же эти два человека — воин и жрец — носят одно и то же имя, что, собственно, и стало причиной объединения этих людей в тексте Махабхараты? Имя «Бхишма» означает — «ужасный». Такое имя вполне подходит воину, который, в силу своего мастерства и доблести, действительно ужасен для своих врагов. Реально им мог бы быть, например, родной младший брат Дхритараштры. Ведь как мы убедились, Панду никаким братом Дхритараштры не являлся. Желание авторов эпоса, хоть как-то обосновать права пандавов на трон в Хастинапуре, заставило их изменить родословную и сделать Панду братом Дхритараштры. А вот жрец мог получить такое имя либо в случае уродливой внешности, либо если он был служителем культа какого-то ужасного,свирепого и беспощадного бога или богини. В пантеоне того времени и того региона на эту роль более всего подходит богиня Дурга.
Итак, образе Бхишмы искусственно соединены два человека:
1) Бхишма-жрец, служитель культа богини Дурги, сторонник пандавов;
2) Бхишма-воин, полководец, сторонник пандавов.
Но вернемся во дворец Дхритараштры. Все выглядит так, что это не заседание совета, а объявление решения махараджи Куру в присутствии придворных. Что же объявляет царь Дхритараштра своему ближайшем окружению, по мнению авторов Махабхараты?
Решение Дхритараштры, по меньшей мере, странно: наградить половиной царства людей, которые не имеют никаких прав не только на наследование, но даже и на выделение им какого-нибудь удела, и выделить им земли, где нет городов, а один только дремучий лес. При встрече с пандавами махарадже следовало бы задать им ряд следующих вопросов:
1) Как они спаслись из огня при пожаре в «смоляном доме»?
2) Кто на самом деле сгорел в «смоляном доме»?
3) Как и почему погиб Пурочана?
4) Почему сгорел оружейный склад?
5) Почему они скрывались так долго от махараджи?
6) Почему, «воскреснув», они объявились при дворе Друпады — врага Дхритараштры?
7) Почему пандавы заключили такой брак?
8) Кто распускал слух о гибели пандавов и обвинял в их гибели Дхритараштру и Дурьйодхану?
Если бы такие вопросы прозвучали, а ответы на них были бы правдивыми, то это сразу выдало бы пандавов, как врагов Дхритараштры. А какой царь будет награждать своих врагов половиной царства, если он не умалишенный? Дхритараштра умалишенным не был. А отсюда следует, что никакого деления царства кауравов не было.
Трудно сказать, что просил передать пандавам Дхритараштра, но Видура, приехав в Кампилью, посоветовал братьям держаться подальше от Хастинапура. Думается, что царь кауравов мог сказать только одно: пандавам незамедлительно следует явиться в Хастинапур для дачи добровольных показаний.
Друпада по совету Кришны и Вьясы послал пандавов на Ямуну. Место это находилось в дремучем лесу к югу от царства Куру. Когда-то давным-давно здесь занималась перевозом через реку мать Вьясы Сатьявати. Здесь проходил торговый путь к царству Шивы. Почему был сделан такой выбор? Во-первых, их будущая столица Индрапрастха находилась в 150 -200 километрах к югу от Хастинапура, в нескольких днях пути. Во-вторых, сразу после обрядов, совершенных Вьясой, пандавы стали копать ров, для защиты от нападения с севера и возводить стены. Выбор места позволил в будущем угрожать царству Куру с юга, самим оставаясь под надежной защитой. И это при том условии, что царство Друпады находилось к западу от царства Куру. Была и еще одна причина, но она связана с противоположным берегом Ямуны, и о ней речь впереди.
Однажды в Индрапрастху приходит мудрец Нарада и объясняет правила семейной жизни пандавам. Речь идет о том, кто первый и как долго будет спать с Драупади. Вопрос очень важный для полиандрического брака. То, что правила нарушил Арджуна, свидетельствует о том, что, по мнению Арджуны, право первой ночи принадлежит ему. Кража коров у брахмана и его просьба наказать воров является, конечно, оправданием, но необходимость двенадцатилетнего воздержания показывает, что вряд ли она была действительной причиной.
Арджуна вынужден зайти в помещение, где хранилось оружие братьев, а там в это время с Драупади уединился Юдхиштхира. Тем самым Арджуна невольно нарушил правила. Что тут сказать? Уединяться с женщиной лучше в спальне, а не в комнате для хранения оружия. Цари, ведь все же. И вообще, днем оружие всегда при воине, а ночью — рядом, под рукой. И почему остальные братья не захотели помочь брахману? Где их почтение к брахманам?
Как бы то ни было, но Арджуна отправляется в изгнание, сопровождаемый толпами брахманов. Но уже встреча с Улупи показывает, как легко склонить Арджуну к нарушению своего обета и дхармы. Когда на чаши весов кладется с одной стороны потребность тела и желание переспать с женщиной, даже если это высказано самой женщиной и облечено в форму спасения страдающим или во мнение благочестивых, а с другой стороны — слово, данное братьям, то как легка эта вторая часть! Заметим, что Улупи — дочь змея Кауравья, а это значит, что «змеи» — тоже на самом деле люди, поскольку от брака змей с людьми получаются нормальные дети. Итак, одна ночь с Улупи — и Арджуна снова в пути. Результат этой ночи — сын Ирават — для нас не будет иметь никакого значения, в отличие от второго случая нарушения Арджуной обета воздержания.
В Маналуре Арджуна три года живет с Читрангадой. Обет воздержания нарушен на этот раз уже под видом благочестивой причины. Теперь это — следствие страстности самого Арджуны (а, может быть, и не страстности даже, а сладострастия?). Но не будем ханжами, не станем осуждать страстных мужчин или женщин. Мы понимаем, как трудно сдержать данное братьям слово воздерживаться от женщин. И мы понимаем, как легко нарушить его в первый раз, особенно если женщина сама просит об этом. Как известно, второй шаг легче первого. Неудивительно, что пандава нарушает свое обещание братьям во второй раз уже по собственному желанию. К оправданию Арджуны мы должны констатировать: обещание Арджуны было вынужденным, а не добровольным.
Итак, амурные похождения Арджуны продолжаются. Случай с пятью апсарами, превращенными проклятием брахмана в крокодилов и возвращенными Арджуной в прежнее состояние, не имеет большого значения для сюжета в целом, хотя и забавен двумя нюансами. Во-первых, в силу этого проклятия брахманом было совершено намного большее зло, чем то, которое он совершил бы, нарушив свои обеты воздержания. Ведь крокодилы занимались тем, что хватали совершающих омовение брахманов и утаскивали их в реку. Во-вторых, за спасение апсары, надо думать, отблагодарили Арджуну и, если он сумел справиться с пятью женщинами, то честь ему и хвала! И разумеется, Арджуна вполне мог полагать, что не братья выиграли от этого изгнания, а он. Ведь братья все это время имели одну женщину на четверых, а он один наслаждался любовью семи женщин, каждая из которых была ничуть не хуже Драупади. Последнее утверждение справедливо на том основании, что Арджуна не стал бы связываться с женщиной, которая была бы менее красивой и менее страстной, чем Драупади. Кто станет есть горох, после того как отведал дыню!
Итак, слово, данное Арджуной братьям, было забыто. Будущее покажет, что нарушивший дхарму в мирной жизни, легко нарушит ее и в жизни воинской. Далеко не всегда — и в жизни, и в битве — побеждает самый сильный и самый честный. Часто, очень часто удача улыбается и и клятвопреступнику. Утешимся тем, что возмездие поджидает всех, даже самых ловких и хитрых. Причем иногда это возмездие принимает форму явного издевательства! Именно так и произошло с некоторыми из героев Махабхараты, в том числе и с Арджуной.










































Эпизод 9.


Кукушонок


1.Миф как он есть.
После рождения Бабхруваханы Арджуна прибыл в тиртху Прабхасу. Услышав о его появлении там, туда «совсем неожиданно» явился Кришна. Васудева расспросил Арджуну о его приключениях. Пандава рассказал ему о всех последних событиях. Повеселившись в Прабхасе, оба они поехали на гору Райватаку. Здесь слуги Кришны приготовили превосходные кушанья, а затем герои стали смотреть актеров и плясунов. Проснувшись утром, Варшнея и Каунтея на колеснице выехали в Двараку. Жители Двараки — бходжи, вришнии и андхаки — приветствовали их. Во дворце Кришны Арджуна провел много ночей.
Адипарва. Глава 211. Шлоки 1 — 12.
«Вайшампаяна сказал:
Спустя несколько дней на горе Райватаке происходил великий праздник вришниев и андхаков... Там музыканты играли на инструментах, плясуны плясали, а певцы распевали песни... И горожане со своими женами и спутниками, кто пешком, а кто на различных колесницах, (прибыли туда) сотнями и тысячами. Потом туда приехал могучий Халадхара, опьяненный вином, вместе с Ревати и в сопровождении музыкантов, о Бхарата, а также Уграсена, могущественный царь вришниев, в сопровождении тысячи жен, воспеваемый певцами. Сын Рукмини и Самба, неистовые в бою, в дивных венках и украшениях, оба опьяненные хмельным, развлекались там подобно бессмертным».
Приехало и множество других героев, сыновья и братья Кришны, а также многие другие родственники в окружении жен и певцов. Васудева и Партха прогуливались среди празднующих вришниев.
Адипарва. Глава 211. Шлоки 13 — 17.
«Вайшампаяна сказал:
И, расхаживая там, оба они увидели тогда среди подруг разукрашенную прелестную дочь Васудевы Бхадру. И лишь только Арджуна увидел ее, им овладел бог любви... И сказал тогда, Бхарата, этот хранитель людей, улыбаясь: «... Это моя сестра, о Партха, и единоутробная сестра Сараны. Если твой разум обращен к ней, то я скажу моему отцу».
Арджуна, движимый любовью к прелестной девушке, признался Кришне, что хочет иметь Субхадру своей супругой. Каким путем это можно исполнить, пусть скажет Кришна.
Адипарва. Глава 211. Шлоки 21 ?23.
«Васудева сказал:
Сваямвара — брак кшатриев, о бык среди мужей! Но он (в данном случае) сомнителен, о Партха, из-за неопределенности ее расположения (к тебе). Однако, при браке кшатриев, если они герои, допускается также похищение (девушки) силою — так признают знатоки закона. Поэтому ты, о Арджуна, уведи силою мою прекрасную сестру, ибо кто знает, что она задумала сделать на сваямваре?».
Арджуна и Кришна послали гонцов к Юдхиштхире, и тот дал свое согласие. Получив от Юдхиштхиры согласие, Арджуна согласие, Арджуна узнал, что Субхадра ушла на Райватаку.
Адипарва. Глава 212. Шлоки 1 — 8.
«Вайшампаяна сказал:
Испросив дозволения у Васудевы, он изложил ему то, что необходимо было сделать и, узнав мнение Кришны, о бык из рода Бхараты, отправился на искусно сделанной золотой колеснице, в которую были впряжены (кони) Сайнья и Сугрива».
Под предлогом проведения охоты Арджуна выехал из Двараки, затем похитил Субхадру и отправился в Индрапрастху. Воины вришнии готовы были помчаться в погоню с оружием в руках. Но Баларама, гордый от опьянения, решил узнать мнение своего брата.
Кришна сказал, что Арджуна считает исход сваямвары сомнительным для себя, но при этом Арджуна будет лучшим женихом для Субхадры. Васудева посоветовал послать гонцов и вернуть Арджуну. Воины отправились за пандавой. Вернувшись, Арджуна сочетался браком с Субхадрой. Прожив год в Двараке, Арджуна какое-то время провел в Пушкарах и, когда исполнился двенадцатый год изгнания, вернулся в Индрапрастху.
Прошло какое-то время. В гости к пандавам приехал Кришна и привез с собой свадебные подарки.
Васудева и Кришна часто бродили по окрестностям Индрапрастхи и гуляли по берегам Ямуны.
Адипарва. Глава 213. Шлоки 58 — 70, 71 — 82.
«Вайшампаяна сказа:
Через некоторое время Субхадра, любимая сестра Кешавы, родила великолепного Саубхадру, подобно тому как Пулома (родила) Джаянту... И Абхиманью с самого детства сделался любимцем Васудевы, а также своего отца и его родных, подобно тому как месяц (бывает приятен) для всех людей. Скоро после его рождения Кришна совершил святые обряды... Он был равен Кришне по героизму и доблести, по красоте и внешности. И на него смотрел Бибхатсу, как Магхаван на Арджуну.
А между тем Панчали, наделенная счастливыми приметами, обрела от пятерых супругов пятерых прекрасных сыновей героев, подобных пяти горам: от Юдхиштхиры — Пративиндхью, от Врикодары — Сутасому, от Арджуны — Шрутакармана, от Накулы — Шатанику, от Сахадевы — Шрутасену... Так как сын Киритина родился после того, как им по возвращении из изгнания были совершены славные подвиги, то пусть он будет поэтому (прозван) Шрутакарманом... Эти сыновья Драупади, прекрасные и преданные благу друг друга, родились, о царь царей, каждый через год после другого. Все обряды, связанные с рождением, обряды стрижки волос и посвящения в в последовательном порядке совершил для них, согласно предписанию, Дхаумья, о лучший из рода Бхараты!».
2. Где в мифе история.
Читатель, привыкший к тому, что авторы предлагают всегда необычный взгляд на миф без стереотипов, здесь мог бы усомниться: что же в этой истории не соответствует действительности? Ведь о рождении Абхиманью и пяти сыновей Драупади рассказывается почти не обремененная выдуманными деталями житейская история. Но Внимательный Читатель будет искать невидимые обыденному взгляду зацепки самостоятельно. Его могут насторожить многие детали. Вместе с ним мы мы переместимся в места происходящих событий, в атмосферу праздника и наших героев.
Прабхаса — тиртха, расположенная недалеко от Двараки. Межу Прабхасой и Дваракой регулярная связь, которая, несмотря на то, что на полуострове Катхиавар правит свой царь Ахука, подчиняется Кришне. Поэтому слова «совсем неожиданно», сказанные о прибытии Кришны следует понимать как «экстренно». Чем же так озаботился Бхагаван, что вынужден действовать в экстремальном режиме? В его планы резко вмешался фактор времени, нужно срочно предпринимать шаги, позволяющие решить внезапно возникшую проблему.
«Многовратная» Дварака — это не город на крайней западной оконечности Катхиавара, как принято считать среди большинства исследователей, а столица, расположенная сразу за рвом длиной около пятидесяти километров (три йоджаны), защищающим фактически остров от нападения со стороны враждебных царств, расположенных «на материке» (например, Джарасандхи и Шишупалы).
Райватака — гора на полуострове Катхиавар, место увеселений и празднеств вришниев и андхаков. Расстояние между Дваракой и Райватакой составляет не более одного дня пути, а скорее всего Райватака находится просто в окрестностях Двараки. Жители приходят туда пешком с женами. На празднество приезжают вришнии, которые почти всегда хмельные. Ни о каком другом народе из описанных в Махабхарате не говорится с таким постоянством, что его представители, как мужчины, так и женщины, — любители хмельных напитков. Так в Махабхарате описаны только вришнии. Обычно в обществе, где сильна традиция употребления спиртных напитков, не так крепки моральные устои. Это и естественно: вино придает смелость, будит фантазию, снимает все барьеры. Все кажется возможным, опьянение подталкивает к наиболее легким путям достижения результата, повышает преступность. Именно в такой среде, окружающей его с детства, родился Кришна. И мог ли он быть другим? Мы еще увидим, к каким фатальным последствиям приведет вришниев и самого Кришну эта страсть к выпивке.
Знакомство Арджуны с Субхадрой произошло почти случайно, как сообщают авторы Махабхараты. Мастер нестандартных решений и импровизаций — Кришна — предпочитал действовать ненавязчиво, как бы ненароком. На самом деле, когда еще в Прабхасе Бхагаван в подробностях услышал об амурных похождениях Арджуны, у него созрело окончательное решение. Сам он по личному опыту знал, что для многих мужчин донжуанский список никогда не бывает слишком длинным. Именно там в голове Кришны принял свои контуры план операции. Мы назвали его — «кукушонок».
Несомненно, чтобы страсть к «любимой сестре Кешавы» Субхадре появилась в голове Арджуны, Бхагаван приложил определенные усилия. Трудно представить, чтобы среди толпы пьяных и веселящихся вришниев Кришна и Арджуна были трезвыми. Страсть вошла Арджуне в голову, одурманенную спиртным. Очевидно, что выдать замуж свою сестру Субхадру без честолюбивых соображений Кришна не мог. Не тот был человек, чтобы упустить свою выгоду. В какие-то планы брахманов он был посвящен, да и сам был мастером политической интриги. Но предпочитал действовать, не ставя других в известность. Особое удовольствие он получал, когда, казалось бы, проигрышную партию немногими, но эффективными и, самое главное, своевременными ходами он превращал в удачную для себя. Наступило время для таких действий. Кто будет судить баловня судьбы? Все восхищаются получившим крупный выигрыш. И каждый невольно рассчитывает, что какая-то часть его достанется ему. Наивные...
Кришна категорически отвергает сваямвару. Он не говорит, что сомневается в воинских доблестях Арджуны. Он отговаривает пандаву от затяжных процедур, связанных с соревнованиями. Странными выглядят его упоминания о неопределенности чувств Субхадры к Арджуне. Кто спрашивал мнение Драупади, если была на то воля богов! Прекрасная Кришна «выбирает» Арджуну на условиях, составленных Вьясой. Ни одного слова против этого решения она не высказывает. Неужели сестра Бхагавана и дочь Васудевы сможет проигнорировать мнение брата и отца? Тем более, если ее брат считает Арджуну лучшим женихом для Субхадры.
Сваямвара предполагает конкретный, даже жесткий срок, торжество, множество людей. Похищение невесты дает возможность менять сроки в зависимости от ситуации. Кришна предлагает похищение, составляет план, устанавливает сроки, дает колесницу. Здесь важно все. Особенно, если дело касается беременности. Складывается впечатление, что это похищение более нужно Кришне, нежели Арджуне. Но почему?
Формально Арджуна посылает гонца за разрешением к Юдхиштхире. Зачем ему это? Ведь он три года жил с Читрангадой, не спрашивая на то разрешения своего старшего брата. Двенадцатилетний срок воздержания пандавы еще не закончился, но как Арджуна, так и Юдхиштхира легко идут на нарушение обета воздержания. Неужели Дхармараджа не видит в этом никакой опасности? Ведь номинально он старший. Если принять во внимание, что детей у пандавов нет, то тот из них, кто станет отцом первого мальчика, тем самым произведет наследника трона. Неужели Юдхиштхира не спросил совета у брахманов? Похоже на то, что на самом деле Юдхиштхиру и не спросили, а этот эпизод вставлен авторами Махабхараты из благочестивых соображений: в подобных случаях всегда принято советоваться со старшими.
Но вот следует и очередная ложь Кришны: свои слова о сомнительности сваямвары он вкладывает в уста Арджуны.
После свадьбы Арджуна живет один год в Двараке, затем какое-то время в Пушкарах и уже в Индрапрастхе якобы рождается Абхиманью. Описание рождения Абхиманью предшествует рождению детей у Драупади. Но ведь тогда получается, что в течение первых десяти лет замужества Драупади не рожала. Все ее дети рождались через год один после другого, а сын Арджуны родился уже после возвращения Арджуны из изгнания. И кто будет терпеть десять лет жену, если она не дает наследника? Невозможно. Значит, авторы эпоса выдумали старшинство Абхиманью. Но зачем? Ответ очевиден: из династических соображений. Трагическая судьба ждет и детей Драупади, и Абхиманью. Но от него, как мы узнаем позже, остается наследник Парикшит. От детей Драупади не осталось никого. Но как трогательно, как бережно заботится Бхагаван о судьбе Парикшита. Как о своем собственном сыне...
Подведем итоги. Свадьбу Арджуны устроил Кришна. На всех этапах жизни Абхиманью Кришна заботится о нем и оберегает. Впечатление такое, что Субхадра родила сына не от Арджуны, а от Кришны. Именно поэтому и понадобилось похищение уже беременной Субхадры Арджуной. Абхиманью даже внешне похож на Кришну. Кришна совершил над ним все положенные обряды, хотя это должен был сделать домашний брахман пандавов (еще один довод в пользу тог, что Абхиманью родился не в Индрапрастхе, а в Двараке). Абхиманью был любимцем Кришны. Близкородственные браки на Востоке воспринимаются совершенно нормально. Субхадра — «любимая сестра» Кришны, проще говоря любовница. В Дронапарве Абхиманью часто называют Каршной, то есть сыном Кришны.
Почувствовав будущее возвышение пандавов, Кришна решил, подобно кукушке, подложить яйца в чужое гнездо. Знал ли об этом Арджуна? Скорее всего знал. Знал и молчал, потому что рассчитывал на карьерные выгоды в качестве номинального отца. Во всяком случае, авторы Махабхараты знали, а значит, знали и режиссеры тайных сил, плетущие всю интригу в Махабхарате: Вьяса, Нарада, Маркандея, Кашьяпа и Кубера.







Эпизод 10.


Сожжение Кхандавы


1. Миф как он есть.
Однажды, когда стояли жаркие дни, Кришна и Арджуна отдыхали на чудесном берегу Ямуны. Два друга — Партха и Говинда — развлекались вместе со своими спутниками.
Адипарва. Глава 214. Шлоки 17 — 25.
«Вайшампаяна сказал:
Женщины по указанию Кришны и Партхи стали развлекаться по желанию: кто в лесу, кто в воде, а кто в домах. А Драупади и Бхадра, разгоряченные вином, начали раздавать женщинам свои дорогие одежды и украшения. Одни женщины плясали от радости, другие громко пели, некоторые смеялись, иные же пили прекрасное вино. Некоторые из них кричали там, другие — ударяли друг друга, а третьи поверяли друг другу свои тайны».
Партха и Говинда вдвоем удалились от веселящихся. И когда они отдыхали, к ним подошел высокий брахман.
Адипарва. Глава 214. Шлоки 26 ? 32.
«Вайшампаяна сказал:
Блеском подобно кованому золоту, яркорыжий, бородатый, он был соразмерен по своему сложению и росту. Подобный молодому солнцу, в черной одежде, с косой (на голове), с лицом, похожим на лепестки лотоса, и рыжий, он, казалось, сверкал своим блеском. И когда тот лучший брахман, блистая приблизился к Кришне и Арджуне, оба они поспешно подошли к нему и остановились перед ним».
Подошедший сказал, что они находятся возле Кхандавы, что сам он — прожорливый брахман и всегда ест непомерное количество пищи. Назвав их по имени Варшнеей и Партхой, странный рыжий брахман попросил их дать ему хоть раз насытиться.
Адипарва. Глава 215. Шлоки 1 — 12.
«... он сказал тогда обоим героям, спросившим его, какая пища должна быть ему предложена: «Я не ем обыкновенной пищи. Знайте же, что я — Павака! Какая пища подходяща для меня, такую вы и дайте. Этот лес Кхандаву постоянно охраняет Индра. Поэтому я не могу сжечь его, когда он охраняется славным (божеством). Здесь обитает постоянно его друг, змей Такшака, вместе со своей свитой; ради него охраняет лес Громодержец. По этому случаю там остаются многие существа. Желая сжечь лес, я не могу, однако, сжечь его из-за могущества Шакры. Видя меня, пылающего, он дождит в меня водами облаков. Поэтому я не могу сжечь этот лес, хотя и стремлюсь очень сделать это. Вместе же с вами, как моими помощниками, искусными в оружии, я (несомненно) сжег бы лес Кхандаву. Это и есть пища, избранная мною. А вы, искусные в превосходном оружии, удерживайте отовсюду ливни вод и всякие существа (от избавления их из пламени)».
Арджуна ответил рыжему брахману, что ни у него самого, ни у Кришны нет соответствующего оружия для такой задачи. Павака дал Арджуне лук гандиву, два колчана и колесницу, а Васудеве он предложил диск со стальным прутом, прикрепленным к середине и палицу каумодаки.
Адипарва. Глава 216. Шлоки 28 — 30.
«Арджуна сказал:
Окружив лес со всех сторон великим пожаром, пылай, о владыка, сколько будет угодно; теперь-то мы в состоянии помочь тебе!».
Агни начал распространяться по всему лесу Кхандаве, безжалостно сжигая все существа в нем.
Адипарва. Глава 217. Шлоки 1 — 15.
«Вайшампаяна сказал:
И вот те мужи-тигры, расположившись на своих колесницах по обеим сторонам леса, начали со всех сторон великое истребление всего живого».
Бесчисленные живые существа пытались спастись из пламени, но гибли в огне.
Адипарва. Глава 217. Шлоки 1 —15.
«Вайшампаяна сказал:
А тех из них, которые взлетали вверх, Партха, разрывая стрелами на куски, со смехом бросал их затем в пылающий огонь».
Среди богов поднялся переполох. Сам Индра отправился на защиту Кхандавы. Он прислал тучи и поливал огонь дождем. Но вода высыхала, не достигая земли. Арджуна со всех сторон накрыл Кхандаву стрелами.
Адипарва. Глава 218. Шлоки 1 ? 10.
«Вайшампаяна сказал:
(Но в то время) там не был Такшаки, могучего царя змей. Когда горел тот лес, он находился тогда на Курукшетре. Но Ашвасена, могучий сын Такшаки, был там. Он прилагал страшные усилия, чтобы спастись от уносителя жертв, но терзаемый стрелами Каунтеи, он не смог выбраться оттуда. Тогда его съела мать, дочь змеи, проглотив его. Сначала она проглотила его голову, а затем уже был проглочен и хвост. Желая спасти своего сына, змея та взвилась вверх. И в то время, как она улетала, пандава срезал ей голову второй стрелой, снабженной широким острием (в виде полумесяца). И ее увидел владыка богов. Желая спасти ее сына, Громодержец потоком ветра привел в замешательство пандаву. А тем временем Ашвасена был спасен».
Обманутый змеем Арджуна и Васудева прокляли змея. И помня об обмане, Джишну воспылал гневом и, покрыв небо острыми стрелами, заставил Тысячеглазого сразиться (с ним)».
Уничтожение живых существ продолжалось: Арджуна поражал стрелами: змей, ракшасов, якшей, данавов, дайтьев и других. Пандавой были убиты гиены, медведи, слоны, тигры, буйволы, львы, носороги, антилопы и прочие живые существа.
Боги не смогли погасить пожар и удалились.
Адипарва. Глава 219. Шлоки 12 ? 18.
«Вайшампаяна сказал:
И когда боги убежали прочь, невидимый голос, звучавший низко и громко, сказал, обращаясь к Шатакрату: «Твоего друга Такшаки, главнейшего из змей, здесь нет. Перед самым сожжением Кхандавы он ведь отправился на Курукшетру. Участвующие в этом сражении Васудева и Арджуна не могут быть побеждены тобою, о Шакра!.. Поэтому, о Васава, ты должен вместе с богами уйти отсюда. Знай также, что это уничтожение Кхандавы предопределено судьбой». Кришна и Пандава продолжали уничтожать лес. Ни одно существо не смогло спастись оттуда...».
Из обиталища Такшаки убегал асура по имени Майя. Агни преследовал его, пытаясь сжечь. Кришна хотел убить асуру, но его пощадил Арджуна. Из леса спаслись шестеро обитателей: Ашвасена, Майя и четыре птицы из породы шарнгаков. Эти четыре птицы — потомки мудреца Мандапалы, «величайшего среди знатоков закона», и самка шарнгаки по имени Джарита. Однажды Мандапала встретился с Агни, пришедшим сжечь Кхандаву, и попросил его спасти своих детей. Агни обещал исполнить просьбу мудреца. Так были спасены птенцы, дети мудреца Мандапалы.
Адипарва. Глава 225. Шлоки 1 — 8, 9 — 17.
«Вайшампаяна сказал:
А великий Агни вместе с Кришной и Арджуной сжег воспламенившийся лес Кхандаву, являя безопасность миру. Выпив там потоки мозга и жира, Павака испытал высочайшее удовлетворение и показал (себя) Арджуне... А Павака сжег этот лес вместе с животными и птицами в течение пяти дней и еще одного дня и успокоился, вполне удовлетворенный».
После свершения этих деяний Васудева, Арджуна и Майя жили какое-то время на чудесном берегу Ямуны.
2. Где в мифе история.
Пожар в Кхандаве носит какой-то нереальный сюрреалистический характер. Ничего непонятно! События, неоднократно описываемые как подвиг, фантастичны во всем: кто такой странный рыжий брахман, зачем нужно сжигать лес Кхандаву, что за волшебные битвы с войском Индры, для чего нужны чудесные спасения данавы — демона Майи и птиц-шарнгаков, потомков брахмана Мандапалы? Как можно, спалив лес и уничтожив массу живых существ, явить, тем самым безопасность миру? Почти ничего реального, но есть ощущение какой-то громадной тайны. И центр всего — Такшака: его своевременный (для него самого) и несвоевременный (для убийц) уход из леса на Курукшетру, его странная дружба с Индрой, необычное спасение сына Такшаки Ашвасены, гибель его матери. Одна большая проблема или множество маленьких. Можно понимать как угодно. Все — загадка. Сплошная шарада. И ключа нет. Какой-то невообразимый гордиев узел. Но рубить нельзя, надо распутывать.
Даже при самом поверхностном взгляде на события возникает вопрос: почему отдыхающие на берегу Ямуны Кришна и Арджуна спешат выполнить приказ первого встречного брахмана? Почему последний выступает сразу в трех образах: брахмана, Агни и Паваки? Отчего этот странный брахман, хотя и является формально человеком, тем не менее, утверждает, что питается столь необычной пищей, свойственной скорее какому-то монстру или демону, нежели богу? И как можно насытиться, питаясь столь нерегулярно? Неужели гибель множества живых существ, сожжение десятков тысяч деревьев (пожар в лесу бушевал шесть суток) может способствовать насыщению одного брахмана? И на какой срок — на неделю, месяц, год, югу? Откуда такая крайняя жестокость со стороны веселого и любвеобильного бога Кришны и смелого воина Арджуны? Учтем и тот факт, что все эти живые существа не причинили им обоим никакого вреда! А ведь мы столько раз слышали о принципе ахимсы —
непричинении вреда всему живому... «Как мать о собственном сыне, единственном сыне, которого она защищает своей жизнью, так обо всех существах должен мыслить безмерною мыслью каждый...» — говорит буддистский текст. И возможно ли было уничтожение такого количества обитателей леса всего двумя людьми — Кришной и Арджуной? Чем вызвано спасение демона Майи Арджуной, даже вопреки преследованию его Майей и желанию Кришны? А зачем нужно было спасать птиц-шарнгаков самим инициатором пожара Агни? Почему убийцы пощадили именно их? В чем их заслуги? И почему спасся Ашвасена, несмотря на все усилия Кришны и Арджуны? Этим героям не хватило сил его убить? В чем выразился обман Ашвасены? Зачем потребовалось его проклинать?
Какой-то футуристический сюжет из прошлого чем-то напоминающий современный фильм-катастрофу.
Версий о причинах сожжения Кхандавы множество: от «солярной» до «подсечного земледелия». Но все они совершенно не доказаны. Так что же произошло в Кхандаве на чудесном берегу Ямуны?
Очевидно, чтобы сжечь Кхандаву, Кришна и Арджуна ждали наступления жаркого сезона — двух месяцев перед летним солнцестоянием. В противном случае пожар мог погаснуть довольно быстро сам по себе. Таким образом, это событие уже не простой экспромт, а запланированная ситуация. Но ради чего? Образцом для них могло послужить устройство пожара в Варанавате. Ведь и в наше время пожаром часто хотят скрыть следы убийства или грабежа...
То, что женщины развлекаются на берегу реки и в лесу не по собственному желанию, а по указанию Кришны, говорит о том, что это входит в какой-то общий план. Нарочитость и срежиссированность веселья ощущается сразу — все роли расписаны, сцены и декорации утверждены, шумовые эффекты одобрены. Все действие — песни, танцы, игры — разворачивается на живописном фоне — река, лес — и несомненно хорошо заметно издалека. Все это выглядит скорее операцией прикрытия, средством усыпить бдительность противника — «празднуют, значит не нападут!». Разгоряченные вином, поющие, танцующие, купающиеся в реке обнаженные женщины — что могло лучше отвлечь внимание наблюдателей с противоположного берега Ямуны от действий людей Кришны и Арджуны и их самих?! Время встречи последних с «рыжим брахманом» было, конечно, оговорено заранее — эта встреча не была случайной! Скорее всего, что время встречи было назначено в полдень. И праздник в разгаре, и времени до ночи еще много, вполне хватит на все запланированные действия. Но рыжий брахман, по-видимому, опаздывал. Об этом свидетельствует поспешность, с какой подошли к нему Кришна и Арджуна, когда он все-таки появился. Эта поспешность и то, что они подошли к нему, а не наоборот, говорит также о том, что они признают его превосходство и право повелевать, а значит, готовы выполнить его приказ. Назвав их по имени, брахман показал, что он их хорошо знает. Это предполагает, что и его подлинное имя известно ожидающим его Кришне и Арджуне, но ему нельзя «светиться»... Таким образом, сама эта встреча говорит о том, что все последующие действия не случайны. Описанный авторами Махабхараты как «рыжий брахман» человек представляется хорошо знающим его Кришне и Арджуне, как Павака. Это значит, что это имя вымышленное, он говорит им, как они должны его называть при встрече с людьми. Пожелание брахмана насытиться столь необычной пищей — это шифр, который скрывает от непосвященных истинный смысл затеянного предприятия. Именно так следует говорить о сожжении Кхандавы в присутствии постороннего.
Если признать все события плодом фантазии авторов Махабхараты, то нельзя отрицать существования такого монстра, питающегося деревьями и мясом живых существ, включая и человека. Нельзя в этом случае и разыскивать скрытый смысл описываемых событий — сожжение леса Кхандавы. Но если в сказочном описании видеть следы реальности, то следует считать, что «рыжий брахман» является хорошим знакомым Кришны, Арджуны и наших читателей. Во всей Махабхарате рыжим брахманом описан только один человек — Вьяса. Тогда становится понятным, почему с такой готовностью и поспешностью реагируют на слова «рыжего брахмана» Кришна и Арджуна. Представитель ордена «рыжих», а, возможно, его глава играет главную роль во многих интригах эпоса. Вьяса курирует все важнейшие действия пандавов в их борьбе с кауравами, начиная с сожжения «смоляного дома»: маршрут в Экачакру, путешествие оттуда в Кампилью, сваямвара, выбор места расположения Индрапрастхи, его освящение и постройка города. Не будем забывать, что ранее перевозкой через Ямуну занималась мать Вьясы Сатьявати и его дед — «царь рыбаков». Можно предположить, что переправа и была тогда именно на этом месте. Вьяса, несомненно, хорошо знает эти места — это его родина, поэтому он, скорее всего, и выбрал это место для будущей столицы пандавов. Поджог Кхандавы можно рассматривать как нападение на владение Такшаки, его ограбление и поджог строений с целью скрыть следы преступления. Время нападения, несомненно, было рассчитано заранее. Дело выглядит так, словно люди Вьясы длительное время наблюдали за жилищем Такшаки, изучали его привычки и распорядок жизни. Эти разведчики узнали, когда Такшака должен уехать из Кхандавы, взяв с собой большую часть воинов, охранявших Кхандаву. Людей, способных оказать сопротивление, в этот день должно было остаться немного, поэтому именно на этот день Вьяса назначил нападение. В тексте Махабхараты Кхандава — это лес. В то же время сказано, что его охраняют. Но зачем и от кого охранять лес? Ни лесников, ни экологов тогда еще не было. Да и лес ли это вообще? Вся история более похожа на штурм укрепленного города. В дальнейшем мы и будем полагать, что Кхандава — это город, которым владеет Такшака. Но почему Кхандаву охраняет сам Индра? Какая ему-то выгода от заботы о безопасности Такшаки? Что связывает змея Такшаку и бога Индру? Эту проблему мы рассмотрим в одном из ближайших эпизодов Махабхараты.
Теперь отметим, что поджог и массовые убийства носят вполне отчетливый реальный характер. Так же реально выглядят Кришна, Вьяса и Арджуна. Значит, должна быть и реальная цель поджога Кхандавы. Если сравнить этот поджог с поджогом «смоляного дома», то напрашивается вопрос: что в них общего и чем они отличаются? Сравним.
Поджог в Варанавате — это сокрытие следов убийства невинных жертв, желание выдать их за пандавов, стремление объявить виновным в этом невиновного Дурьйодхану. В Варанавате поджог совершил один из пандавов — Бхимасена, в Кхандаве — Кришна и Арджуна. В Варанавате гибнут семь человек, в Кхандаве — массовые убийства, число жертв исчисляется тысячами. В Варанавате спаслись шесть человек (пандавы и Кунти), в Кхандаве — семь (Майя, пять шарнгаков, спасенные Арджуной, и спасшийся вопреки воле убийц Ашвасена). Шарнгаки представляют собой, скорее всего, детей брахмана-соглядатая, который был в любовной связи с женщиной из обслуживающего персонала Кхандавы и через нее добывал информацию для Вьясы. Майя, вероятно, был спасен, потому что был ценным специалистом, а именно — строителем, ведь впоследствии он строит дворец для Юдхиштхиры. Выражение «насытить» (рыжего брахмана) означает — выполнить его желания, дать ему средства для осуществления его претензий на власть. Сделать это можно было только достав много золота. Таким образом, «сожжение Кхандавы» — это захват принадлежавшего Такшаке города с целью ограбления. Само же сожжение и поголовное уничтожение обитателей выглядит как сокрытие улик и свидетелей этого преступления.
Как это все происходило? Получив известие об отъезде Такшаки из Кхандавы Вьяса, Кришна и Арджуна вместе с небольшим отрядом (две-три сотни наиболее верных и близких Кришне воинов) переправились на левый берег Ямуны, окружили город, с помощью своих агентов в самом городе перебили охрану. Несколько человек во главе с сыном Такшаки Ашвасеной вырвались из города. Это спасение авторы Махабхараты представляют как результат волшебства. Но, возможно, это и признание частичной неудачи: теперь свидетель расскажет Такшаке не только о пожаре, но и о нападении. Вот почему с уст Арджуны и Кришны вырываются слова проклятия. Затем с помощью Майи быстро отыскали сокровища и люди Вьясы увезли его. Майя, по-видимому, был человеком Арджуны, о котором не знали ни Вьяса, ни Кришна. Именно поэтому они хотели убить Майю, а Арджуна его спас. Затем люди Кришны подожгли Кхандаву, чтобы уничтожить все следы ограбления. Пожар бушевал шесть суток и в огне погибли все, кто еще уцелел после штурм города.
В ближайших эпизодах читатели убедятся в том, что в Кхандаве действительно были спрятаны сокровища. Чтобы узнать, какие ценности были в Кхандаве, почему это место получило такое название, кто такой Такшака и почему его охранял Индра, мы должны рассмотреть историю места под названием «лес Кхандава».







































Эпизод 11.


История Кхандавы
и ее обитателей


1. Миф как он есть.
Во время странствования по тиртхам (в Араньякапарве) пандавы, сопровождаемые брахманом Ломашей, подходят к реке Вайтарани. Проводник, показывая своим спутникам на виднеющийся вдали прекрасный лес, говорит им, что здесь совершал жертвоприношение мощнопламенный Вишвакарман. В этом лесу, называемом «лес Самосущего», Брахма отдал когда-то всю Землю в дар Кашьяпе. Но Земля погрузилась в печаль и гневно сказала Брахме, что этого дара не достоин какой-то смертный. Но риши Кашьяпа умилостивил Землю и она предстала в виде жертвенного алтаря правильных очертаний. Отшельник Ломаша предложил Юдхиштхире приблизиться к алтарю, ради отвращения грехов и обретения отваги.
На следующее утро пандавы встретились с Акритавраной, соратником Рамы Джамадагни, и тот рассказал им о жизни Рамы, его предках, братьях, войне Рамы Джамадагни с Арджуной Картавирьей, о Кашьяпе и брахманах-кхандаваянах.
Отцом Рамы Джамадагни был подвижник Джамадагни, изучивший Дханурведу и различное оружие четырех видов. Мать Рамы была дочерью владыки людей Прасенаджита. У них было пятеро детей. Маленький Рама рос, окруженный четырьмя старшими братьями. Однажды, когда сыновей не было дома, в обитель отшельника ворвался Арджуна Картавирья, владыка Анупы. Опьяненный боем Арджуна оттолкнул супругу риши, силой увел из обители теленка священной коровы и повалил большие деревья. Когда Рама вернулся домой, отец рассказал ему об этом. Гнев охватил Раму, когда увидел он, как плачет корова. Погнавшись за Арджуной Картавирьей, он срезал ему острыми стрелами все его тысячу рук.
В отсутствие Рамы родственники Картавирьи напали на Джамадагни, оставшегося в обители. Погруженный в подвижничество, он пал, убитый стрелами врагов. Когда нападавшие скрылись, в обитель вернулся сам Рама с поленьями для жертвенного огня. Увидев отца мертвым, Рама пришел в ярость. В отчаянии он считает себя причиной гибели отца. Рама горько сожалеет о смерти знатока дхармы, убитого в тот момент, когда он предавался подвижничеству и не вступил в бой с нападавшими. Оплакав отца, Рама совершил все положенные погребальные обряды и дал обет истребить всех кшатриев. Сын подвижника Джамадагни один уничтожил всех сыновей Арджуны Картавирьи, наполнив пять озер кровью в Самантапанчаке и остановился, побуждаемый своими предками. Эти пруды со временем стали тиртхами (Рамахрадах) — озерами Рамы.
Араньякапарва. Глава 117. Шлоки 11 — 15.
«Акритаврана сказал:
Затем великим жертвоприношением пламенный сын Джамадагни ублаготворил Индру богов и отдал землю жрецам. Он воздвиг, о владыка народов, золотой алтарь в десять вьяма шириной и девять высотой и передал его в дар великому духом Кашьяпе. С согласия Кашьяпы брахманы разделили его на части, и потому, о царь, зовутся они кхандаваянами. Передав Землю Кашьяпе, великому духом, беспредельно отважный (герой) поселился здесь, на Махендре, Индре среди гор».
На этом Акритаврана закончил свой поучительный рассказ. Пандавы внимательно слушали сподвижника Рамы Джамадагни. На следующий день наступил четырнадцатый лунный день. И Рама сам предстал перед брахманами и пандавами. Братья оказали надлежащие почести ему и дваждырожденным. Проведя ночь на горе Махендре, они отправились далее.
Текст часто называет Раму другим именем — Парашурамой, то есть Рамой с топором. Он является учеником отшельника Кашьяпы. Об этом свидетельствуют многие страницы как Махабхараты, так и Рамаяны. Мы еще будем много говорить о Кашьяпе. А сейчас нас интересует еще один знакомый Кашьяпы — Такшака. Мы только что познакомились с ним в предыдущем эпизоде, но из этого знакомства о нем самом можно получить не так уж и много сведений.
Такшака — редкий гость на страницах Махабхараты. Но данное обстоятельство совсем не означает его малозначительности. В Адипарве Такшака встречается в двух важнейший эпизодах всей Махабхараты: сожжении леса Кхандавы и змеином жертвоприношении. Во втором из них события происходят уже после битвы на поле Куру. Это своеобразный эпилог ко всему эпосу.
Такшака отправляется в Хастинапур, где в это время правит царь Парикшит, внук Арджуны. Он должен убить (укусить и отравить) царя Парикшита. Узнав об этом, Кашьяпа тоже идет в Хастинапур, но чтобы спасти Парикшита. По дороге он совершенно случайно встречает в лесу змея Такшаку и рассказывает ему о цели своего путешествия. После длительной беседы между ними змей и божественный мудрец договариваются между собой: Такшака предлагает Кашьяпе деньги, последний соглашается их взять. Затем змей Такшака летит в Хастинапур, чтобы отравить Парикшита. Кашьяпа возвращается домой, уже не помышляя более о спасении царя Хастинапура. Такшака добивается своей цели, рискуя собственной жизни. В конце концов все для него заканчивается благополучно только потому, что его спасает Индра.
В предыдущем эпизоде мы узнали, что змей Такшака, его жена и сын Ашвасена обитают в Кхандаве. Но после пожара в лесу ситуация для них резко изменилась.
О чем думал Такшака, когда он узнал все и увидел сожженную и ограбленную Кхандаву? Что рассказал ему о нападении чудом спасшийся из пламени пожара Ашвасена? Как отнесся к этим вестям друг и союзник Такшаки Индра?
2. Где в мифе история.
Перед тем, как пандавы отправляются в свое длительное путешествие по тиртхам, брахманы знакомят их со святыми обителями, расположенными чаще всего у реки или возле озера. В жарком климате Индии такое расположение совершенно оправданно: вода нужна как для приготовления пищи, так и для ежедневных омовений. Попутно отшельники им рассказывают о событиях, имевших место в этих тиртхах в разное время. Но обычно давность этих событий не превышает шестьдесят лет. Есть два варианта такого заочного путешествия по тиртхам: тиртхаятра Пуластьи и тиртхаятра Дхаумьи. Однажды Дхаумья в Араньякапарве сообщает братьям, что на горе Махендра сам Прародитель (он же Сваямбху и Брахма) совершил жертвенные обряды. Но как мы помним по рассказу Акритавраны Рама Джамадагни живет на горе Махендре, а пандавы проводят ночь на ней. То есть речь идет об одном и том же месте. Теперь сравним рассказ проводника пандавов Ломаши о событии в лесу Самосущего с рассказом соратника Рамы Джамадагни Акритавраной.
В рассказе Ломаши Кашьяпа получает Землю от Брахмы, а в рассказе Акритавраны ее передает ему Рама Джамадагни. В первом случае жертвоприношение совершает в лесу Самосущего мощнопламенный Вишвакарман, а во втором случае его проводит сам Прародитель (Брахма). Ломаша показывает братьям лес Самосущего (то есть, до него не более десяти километров) возле реки Вайтарани, а на следующее утро Акритаврана говорит им о подвигах Рамы Джамадагни возле горы Махендра (то есть, она находится возле леса Самосущего).
Складывается впечатление, что два разных человека рассказывают об одном и том же событии. В самом деле, ведь не может один Кашьяпа получить в дар две Земли или дважды одну и ту же Землю! Планета Земля ? не теннисный мяч, дар Самосущего не мыльный пузырь, чтобы его было легко терять, а риши Кашьяпа не легкомысленная девушка. Брахма присутствует в обоих рассказах: и Ломаши, и Акритавраны. Если убрать религиозный пафос из слов рассказчиков, то станет понятным, что Брахма ? верховный правитель на востоке Индии ? передает власть (Землю) своему внуку Кашьяпе. Эта передача состоялась в условиях кризиса: веды были утрачены, священный огонь погас (Араньякапарва, глава 83, шлоки 42 ? 51). Часть брахманов была разочарована (Земля погрузилась в печаль), вероятно, и молодостью наследника (этого дара не достоин какой-то смертный), и тем, что им досталось меньше, чем они рассчитывали. Но Кашьяпа знал, что щедрой раздачей даров и жертвоприношением можно быстро вернуть доверие брахманов и не только поколения внуков Брахмы, но и поколения его сыновей.
Рассказ Акритавраны, при всех своих подробностях, скорее скрывает фактическое развитие событий, нежели рассказывает о жизни Рамы Джамадагни и его славных деяниях. Одно совершенно понятно: после победы войска Рамы над Арджуной Картавирьей Раме досталась в качестве военной добычи куча золота. Картавирья же не только погиб сам, но были убиты и все его ближайшие родственники.
Предлог для нападения Арджуны Картавирьи на отца Рамы Джамадагни неизвестен. Поводом для мести Рамы служат угон теленка священной коровы и ее слезы. Разумеется, буквально воспринимать это нельзя, также как и поваленные Арджуной Картавирьей деревья. Настоящая причина скрыта и зашифрована в этих совершенно нереальных сказочных причинах. Парадоксально, что Раму больше разозлили слезы коровы, чем обида, нанесенная его матери. Отец Рамы ведет себя как брахман, зачем же тогда он изучал военную науку — дханурведу? Но если под «священной коровой» понимать государство, богатство или землю, то причина для мести Рамы разумеется была, и притом очень веская. Отнять часть земель (теленка, но не всю корову) безнаказанно — это разве не обида?! Разве можно сравнить подобное огорчение даже со слезами родной матери? Ведь Арджуна всего лишь только «оттолкнул супругу риши»...
После смерти своего отца (скорее всего приемного) Рама жестоко мстит. Все свои действия он совершает с ведома и одобрения Кашьяпы. Последний в этой операции выглядит заказчиком и руководителем, а Рама непосредственно исполняет военную ее часть. Военную добычу привозят в лес Кхандаву (он же лес Самосущего), делят на несколько частей (это правильно, не надо класть все яйца в одну корзину), прячут эти части по отдельности, а сам лес, который на самом деле является укрепленным городом, находящимся в лесу, хорошо охраняют.
Захватив военную добычу, не везут ее в первое попавшееся место, а прячут на своей земле в сокровенном, хорошо охраняемом, малодоступном для чужих месте. Такое место может быть известным только очень ограниченному кругу лиц. Именно таким местом и был «лес Кхандава», расположенный на левом малодоступном берегу Ямуны. Возле города существовала переправа и шел торговый путь в царство Шивы, находящееся в горах.
Сделаем небольшой филологический экскурс. Сложное слово «кхандаваяны»
можно понимать не только как «разделившие на части», а скорее как состоящее из двух слов: кханда и аяна, «кханда» — меч, «аяна» — путь. Под золотым алтарем следует понимать «алтарь победы» — огромная груда награбленного золота. В самом деле, возводить золотой алтарь, как строение или храм, чтобы потом делить его на части — занятие бессмысленное, если не сказать глупое, гораздо логичнее сразу разделить золото. Вообще дележ военных трофеев — это обычная практика всех победителей.
Тогда «khandavayanad» следует переводить как «избравшие путь меча» или «меченосцы». И тогда получим, что ценности в «лесу Кхандава» охраняют брахманы-воины, составляющие некое сообщество, подобное религиозным воинским орденам Средних веков. Охраняющие золото — это всегда элита. Вспомним, что такие священные ордена, сообщества монахов-воинов существовали в Средневековой Европе, да и вообще на всей территории Евразии от Китая до Западной Европы. Служители культов во все времена имели вооруженную охрану, состоявшую из таких же служителей культа, но обученных боевым искусствам.
Название реки «Ямуна» происходит от слова «яма» — имя бога смерти. Река Вайтарани — река царства мертвых, то есть их функции схожи. Вряд ли древние индусы имели два различных царства для умерших. Оба названия — это названия одной и той же реки, современной Джамны в ее верхнем течении.
Ее функция в те времена, как и современного Ганга, — уносить остатки тел после сожжения. Индусы располагали царство Ямы на юге, а как известно обе реки и Джамна и Ганг текут на юг, и каждая из них может справиться с этой задачей.
Самого Раму в Махабхарате часто называют Парашурамой, то есть Рамой с топором. Это следует понимать как прозвище воина, любимым оружием которого был боевой топор. В то же время слово «Такшака» означает — «дровосек». Орудием труда дровосека является топор. Случайны ли эти совпадения? Воины в битве срубают людей почти также, как дровосеки рубят деревья. Заметим, что Арджуна Картавирья срубил большие деревья, когда уводил теленка «священной коровы». Кажется, он тоже любил пользоваться топором в битве...
Парашурама спрятал захваченное золото в лесу Кхандава, а Такшака охраняет Кхандаву вместе с брахманами-меченосцами. У обоих героев прозвища связаны со словом «топор» и оба они тесно связаны с мудрецом Кашьяпой, наследником Брахмы. Оба выполняют то, что им прикажет внук Брахмы. Как ни странно, но их объединяет даже различие: Парашурама несет в себе сверх-человеческие черты, а Такшака скорее не-человеческие. Но и этому парадоксальному различию легко находится объяснение, если принять тезис о том, что это два прозвища одного человека. Когда авторами текста были люди из клана Кашьяпы, то прославленного воина-брахмана называли Рама Джамадагни или Парашурама. Когда же рассказ излагали противники Кашьяпы, то этот персонаж получал демонические черты и становился змеем Такшакой. Позиции авторов разных сказаний столь различны, что одно и то же деяние они могут представить и как величайшую победу, и как горькое поражение. Были ли у него и еще какие-то имена? Об этом наш следующий эпизод.
Наступило время подвести итоги. Лес Самосущего и лес Кхандава — одно и то же укрепленное поселение в лесу; названия Вайтарани и Ямуна носит одна и та же река; Рама Джамадагни и Такшака — один и тот же человек, воин и брахман одновременно. Кашьяпа получает власть над страной, которую захватили враги, поэтому его власть номинальна. Владыка в изгнании получает от Брахмы фактически только право на власть. Вся прежняя, теократическая в своей основе, элита (боги) вынуждена жить не в городах, а в труднодоступных местах — в горах и в лесах. На лесостепной равнине и вдоль рек (там, где проходят торговые пути) господствуют племена скотоводов-шаков. Бегущая с равнин элита увозит с собой и свои богатства. Какую-то часть этих богатств и земель («теленка») захватывает Арджуна Картавирья. Отряду воинов («кхандаваянов»), возглавляемых Рамой Джамадагни, удается эти богатства вернуть. Рама отдает их настоящему хозяину — Кашьяпе («передает Землю Кашьяпе»). С этого момента авторитет Кашьяпы в среде брахманов растет («Кашьяпа умилостивил Землю»). Возвращенные ценности прячут в Кхандаве, а их охрану доверяют брахманам-воинам («кхандаваянам»).
В отсутствие Рамы-Такшаки Вьяса и Кришна организуют нападение на Кхандаву, захватывают сокровища, после чего сжигают Кхандаву, чтобы уничтожить улики. Ни Рама, ни Кашьяпа не знают, кем были грабители. Ашвасена, спасшийся благодаря собственному мужеству и отваге, сообщает, что число нападавших было невелико и все они были в масках. Раздосадованные «волшебным» спасением Ашвасены, но довольные удачным завершением операции Кришна и Арджуна, сидя на берегу Ямуны, уверены, что их никто не узнает. И Рама Джамадагни, и Кашьяпа теряются в догадках— кто это мог сделать? На правом берегу Ямуны, в Индрапрастхе, по сообщению Ашвасены, в этот день люди отдыхали. Подосланные Кашьяпой люди вернулись ни с чем. Шок был сильнейшим: куда исчезло золото?
А нам предстоит выяснить, кто такой Рама Джамадагни, который в случае с Картавирьей просто спас Кашьяпу, но ничего не мог сделать в случае с «сожжением Кхандавы»,зачем-то уехав на Курукшетру и понадеявшись на брахманов-кхандаваянов.

























Эпизод 12.


Лики Рамы


Историю пишут люди, которые далеко не всегда являются очевидцами описываемых событий. Часто факты наблюдают одни люди, а описывают события другие, опираясь на сообщения очевидцев. Понятно, что такая передача сведений не способствует точности описаний. Довольно часто сами авторы описывают события, которые они наблюдали лично не объективным взглядом хрониста, а субъективными оценками участника одной из противоборствующих сторон. Не забудем, что и сами факты отражают только внешний, видимый ход событий, внутренняя же логика их недоступна для наблюдателей. Раскрытие этой внутренней логики событий — дело исследователей, критиков, историков. Положение не спасают даже и кинохроники, и письменные источники, и воспоминания очевидцев. Документы очень часто фальсифицируют, иногда их неверно понимают, ведь они отражают только внешнюю сторону событий, нисколько не раскрывая всей многоплановости их, всей логики принятия решений. Мемуары пишутся с целью оправдать роль автора в описываемых событиях. Именно по этим причинам истинный ход событий большинству людей неизвестен. Ясно, что не зная, что происходит в настоящий момент, они не могут знать, что же произошло в итоге. В результате они не в состоянии влиять на будущий ход событий. Их уделом остается смирение, их роль — не создавать историю, а соглашаться с навязываемым им сценарием. Они не свободны ни в мыслях, ни в поступках.
Оценить конкретные события, понять их во всей их многогранности часто способны не их современники, а потомки, живущие сто-двести, а иногда и тысячу лет спустя. Опыт же из уроков истории вообще могут извлечь только далекие потомки участников событий. Избитая фраза о том, что история никого не учит, в корне неверна. Ничему не учатся только дураки. История ни в чем не виновата, она во многом иррациональна, потому что иррационально человеческое сознание. Но рациональное зерно в ней есть всегда. И его находка подобна находке драгоценного камня золотоискателем: восхищаешься красотой, поражаешься мудростью и всегда понимаешь, что в трудную минуту оно придет тебе на помощь.
В основе мифа лежат не только факты и события, но и слухи, и наивные представления, и субъективные переживания, и наблюдения разных авторов, и первые попытки осмысления. Поэтому восстановить настоящий ход событий по мистическим описаниям деяний богов и героев — задача чрезвычайно сложная, требующая много времени. Эта задача под силу только, если так можно выразиться, историку-демиургу. Ведь, если одно событие могут описать разные люди, находящиеся на полярных позициях, то ведь это может относиться и к одному человеку. И тогда его будут знать под разными именами, ему будут приписывать разных родителей, его будут показывать в разных возрастах, но что-то едва уловимое общее в характере и поведении всех этих, на первый взгляд, совершенно разных людей сохранится во всех этих описаниях. Это общее сначала, словно в тумане, будет принимать какие-то расплывчатые формы, то возникать, то исчезать, но со временем получит отчетливые, ярко выраженные узнаваемые очертания.
В этом эпизоде мы рассмотрим жизнь Рамы Джамадагни, судьба которого загадочна и необыкновенна. Появляясь время от времени на страницах Махабхараты, являясь по сути дела эпизодическим персонажем, он, тем не менее, производит впечатление необычайно значительного героя, все поведение которого сплошной огромный шифр, скрывающий тайную логику событий. Он и кшатрий и брахман, ученик Кашьяпы и друг Индры, то ли конкурент Бхишмы и Васиштхи, то ли их враг, учитель боевых искусств и отшельник, почему-то спрятавшийся от людей на горе Махендра. В предыдущем эпизоде мы немного приблизились к постижению этой противоречивой личности. Мы поняли, что действиями Рамы Джамадагни руководит Кашьяпа и установили тождественность Рамы и Такшаки. Чтоб понять все прочие тайны, обратимся к тем легендам, которые в разной степени имеют отношение к жизни Рамы Джамадагни.
2. Миф как он есть.
Жизнь Рамы Джамадагни и его деяния наиболее полно представлены в Араньякапарве, в кратких описаниях мудрецов Пуластьи и Дхаумьи. Ломаша, непосредственно путешествующий вместе с пандавами, устраивает им встречу с Акритавраной — соратником Рамы, и последний рассказывает о его жизни более подробно. Рама всегда представлен в ярких красках на фоне других героев — словно метеор, сверкающий на фоне звезд. Но связного и последовательного рассказа о нем в изложении всех трех рассказчиков нет. Складывается впечатление, что слушателям он уже достаточно хорошо известен. Самый полный и подробный рассказ о нем представляет его сподвижник Акритаврана.
Прадедом Рамы был правящий в Каньякубдже царь Гадхи. Когда он жил в лесу, у него родилась дочь Сатьявати. К ней посватался Ричика Бхаргава. Но царь-отшельник, сославшись на древний обычай рода, потребовал с него выкуп в тысячу белых скакунов с одним черным ухом. Ричика обещал выполнить это условие и обратился к Варуне. И тот дал ему тысячу лошадей. Гадхи выдал свою дочь замуж в Каньякубдже на Ганге. Боги представляли сторону жениха. Однажды отшельник Бхригу пришел к супругам в гости, и Сатьявати попросила оказать ей милость — даровать ей сына и ее матери. Бхригу для зачатия сыновей предложил женщинам обнять деревья: матери — ашваттху, а Сатьявати — удумбару. Но женщины, как и следовало ожидать, перепутали деревья. Явился Бхригу, узнал об ошибке и сказал, что сын Сатьявати будет брахманом, а вести себя будет как кшатрий, а сын ее матери — великий кшатрий — по образу жизни будет брахманом. Сатьявати стала умолять свекра, чтобы таким стал не сын ее, а внук. И Бхригу обещал, что так и будет. Сатьявати родила наделенного духовным пылом Джамадагни. Юноша рос, изучал Веды, а также Дханурведу и оружие четырех видов. Когда пришло время, он женился на Ренуке, дочери владыки людей Прасенаджита. У них родились четыре сына, пятым был Рама.
Сыновья подрастали, помогая родителям. Однажды Джамадагни обвинил Ренуку в неверности, осыпал бранью и предложил своим детям, начиная со старшего, покарать смертью мать. Сыновья отказались, и он лишил их разума. Вернулся домой Рама, и отец приказал ему убить мать. Рама отсек матери голову. Гнев Джамадагни прошел, и отшельник предложил сыну дар. Рама попросил вернуть к жизни мать и вернуть разум братьям. Джамадагни исполнил его желания.
Самым большим подвигом Рамы Джамадагни считается его война с сыновьями Арджуны Картавирьи. Эта война происходила в то время, когда Третаюга переходила в Двапараюгу. Но о событиях, связанных с ней, мы уже рассказывали.
Следует обратить внимание, что с Арджуной Картавирьей воевал также и Аурва Бхаргава. В Адипарве гандхарва Читраратха рассказывает, что причиной войны было золото, спрятанное бхригуидами в своей земле. Кшатрии, потомки Картавирьи, вырезали брахманов, потомков Бхригу. Аурва родился, разорвав бедро у своей матери. Когда Аурва Бхаргава вырос и узнал о гибели своих родственников, он, так же, как и Рама Джамадагни, стал мстить потомкам Арджуны Картавирьи. И точно так же, как и Раму Джамадагни, Аурву останавливают предки.
Прадедом Рамы Джамадагни был Гадхи, который являлся, в свою очередь, отцом Вишвамитры-Каушики. Однажды Рама вознес хвалебный гимн своим предкам. Поводом для создания этого гимна послужило осознание могущества Вишвамитры.
Араньякапарва. Глава 85. Шлоки 1 —5, 10 — 12.
«...Дхаумья промолвил им в утешение:
...Рассказывают, о кауравья, есть в стране панчалов (обитель) Утпалавата, где Вишвамитра Каушика совершал жертвоприношение вместе с Шакрой; там же потом великий Джамадагнья пропел хвалебный гимн своим предкам, когда осознал он сверхчеловеческое могущество Вишвамитры: ведь Каушика вместе с Индрой пил в Каньякубдже сому и наконец, превозмогши свое кшатрийство, воскликнул:: «(Отныне) я — брахман!».
Тиртха Вишвамитры располагалась возле озера Махахрада на берегу реки Каушики, тиртха же Рамы Джамадагни — Рамахрадах — находилась на месте битвы Рамы с потомками Картавирьи.
Ломаша повествует пандавам о множестве разных событий, происходящих в разных местах. Нить его повествования тянется то к Вишвамитре, то к Кашьяпе, то к другим, новым именам.
Араньякапарва. Глава 110. Шлоки 1 — 5.
«Ломаша сказал:
Это река богов, святая Каушики, о бык бхарата, а вот красуется восхитительная обитель Вишвамитры. Эта обитель, коей имя свято, принадлежала великому духом потомку Кашьяпы, у которого был сын ? смиривший чувства подвижник Ришьяшринга...».
Затем Ломаша рассказывает легенду о том, как у Вибхандаки в Махахраде родился сын Ришьяшринга. События происходят то ли в стране ангов, то ли в соседней с ней. Страной ангов правит царь Ломапада, и она расположена ниже по течению реки Каушики.
Ломаша приводит пандавов к озеру, где расположена тиртха Чьяваны Бхаргавы. Проводник братьев сообщает им, что теперь наступает время, когда Третаюга переходит в Двапараюгу. Затем он говорит о расположенных поблизости от горы Арчики тиртхе Луны, каких-то трех священных вершинах и трех потоках. Рассказ Ломаши плавно и незаметно переходит к рождению Мандхатри, сына Юванашвы, великого стрелка из лука. Вот что узнают пандавы из уст Ломаши.
Царь Юванашва происходил из рода Икшваку. У него не было детей, и он отправился жить в лес. Однажды ночью он явился в обитель Бхригу. Ночью потомок Бхригу приготовил воду для супруги царя, чтобы та могла родить сына и тоже уснул. Утром, проснувшись, мудрецы спросили, кто выпил воду, и Юванашва ответил, что это сделал он. Бхаргава сказал, что та вода предназначалась для супруги царя. Но сейчас уже ничего изменить нельзя, поэтому Юванашва сам родит наследника. И через сто лет у того царя, прорвав его левый бок, родился мощнопламенный сын. Но царь не умер. Явился Шакра, желая видеть новорожденного, и положил ему в рот свой указательный палец. Индра объявил, что малыш будет сосать его. Боги вместе с Шакрой дали ему имя «Мандхатри».
Араньякапарва. Глава 126. Шлоки 25 — 34.
«Ломаша сказал:
...Веды вместе с Дханурведой, а также небесное оружие, о великий царь, — все это открылось могучему (царевичу), едва он помыслил об этом. В тот же день появился у него лук, под названием Аджагава и стрелы из рога, а также непробиваемый панцирь. Сам Шакра Магхаван, о бхарата, посвятил его на царство. (Верностью) дхарме он покорил три мира, словно Вишну — своими шагами. Колесо власти великого духом вращалось безостановочно, сокровища сами давались в руки царю-мудрецу...».
Снова Ломаша подробно перечисляет расположенные неподалеку озера Рамы, где проходил сын Ричики Раупья, тиртху Ямуны Плакшаватарану («Врата небес»), гору Арчику. Этот край, преддверие Курукшетры, место жертвоприношений сына Нахуши — Яяти.
2.Где в мифе история.
У Внимательного Читателя при прочтении вышеперечисленных легенда складывается впечатление, что каждый из пяти сюжетов имеет какие-то параллели с другими. В самом деле, Рама Джамадагни и Аурва — оба воюют с потомками Картавирьи. Рама Джамадагни и Вишвамитра — оба прошли путь от кшатрия до брахмана. Мандхатри и Рама Джамадагни — оба родились благодаря «дару Бхригу», и тому подобное. Все сказания имеют какие-то параллели друг с другом, выраженные символическим языком. Иногда эти связи почти невидимы. Такшака и Мандхатри выделяются тесным общением с Индрой, Рама и Вибхандака ? с Кашьяпой.
Перед нами почти математическая задача из шести элементов: a, b, c, d, e, g, где g равняется b b равняется c и так далее со всем рядом, и тогда в результате a должно равняться g. Но рассмотрим все легенды последовательно. Сравним жизнеописание Рамы Джамадагни и Аурвы. Являются ли эти персонажи Махабхараты тождественными и скрывается ли за ними одна историческая личность?
В первом сказании Рама Джамадагни представлен правнуком Гадхи, правителем Каньякубджи. У него была дочь Сатьявати и к ней посватался отшельник Ричика Бхаргава. Самым интересным здесь являются требование выкупа с брахмана, дар Бхригу и убийство Рамой своей матери. Царь, конечно, может потребовать выкуп за невесту, но требовать его с брахмана... Это, кажется, слишком уж бесцеремонным. Ну, а вдруг проклянет? Что делать тогда? Если подходить буквально к размеру и характеру выкупа, то они становятся почти невыполнимыми. А если с позиций здравого смысла, то многое что станет простым. Черное ухо у белых лошадей, скорее всего, означает тавро, которое свидетельствует о том, что эти лошади принадлежат одному хозяину ? царю Гадхи. Размер выкупа потрясает воображение: тысяча белых скакунов с одним черным ухом ? это в любые времена выглядит скорее как способ отказать, настолько он велик и уникален. Но, видимо, невеста стоила того. Нам трудно сказать сейчас что-то определенное о Варуне. Но обладатель такого табуна уникальных коней, безусловно, является очень богатым человеком и притом, несомненно, занимается скотоводством. И представляется, что столь охотно дать такой выкуп мог только сам жених. Ричика в этом случае являлся, скорее всего, посредником. Другое трудно предположить, ведь сам Варуна, по легенде, ничего не получал за этот табун породистых лошадей! Подобная благотворительность даже для богов является исключительной. Нам следует еще разобраться с хозяином этого огромного состояния. Несомненно, богатство богов не беспредельно, так стоит ли делиться им с бедными брахманами? Ведь так и бог может обеднеть, а вместе с богатством утратить и свой статус... Нет, милость богов должна иметь свой интерес. Бескорыстие все же более свойственно людям, нежели богам.
В родословной Рамы Джамадагни принимает участие Бхригу — отец Ричики, номинального жениха в этой сделке Гадхи и брахмана. Бхригу является человеком одного поколения с Гадхи (отметим этот факт, он нам еще пригодится). Свадьба состоялась, разумеется, не в лесу, а в Каньякубдже. Так что жизнь Гадхи в лесу выглядит, скорее, стандартным приемом жизнеописания святого царя. История с даром Бхригу скрывает намек на то, что без него было бы невозможным рождение Джамадагни. Но почему? Ошибка Сатьявати — ключ к тайне. Неужели великий герой — это следствие этой ошибки?! Сатьявати забеременела при таких обстоятельствах, что сказать всю правду людям было невозможно, вот автору сказания и осталось лишь намекнуть, что рождение брахмана, вынужденного заниматься не своим делом, было следствием ошибки, но что это была за ошибка автор легенды сказать прямо не решился, вот почему он и придумал историю с перепутанными деревьями. Не является ли это указанием на то, что его отец был воином, а мать дочерью брахмана? Изложение жизни Джамадагни — это еще один способ запутать читателя. Зачем изучать воинскую науку — Дханурведу — и не применить ее даже перед лицом смерти, когда у любого человека включаются инстинкты, уж не говоря о профессиональных навыках? Почему он ревнует женщину, родившую ему пятерых сыновей? Зачем насылать безумие на детей, совершенно правильно отказавшихся убивать собственную мать? В чем их вина? Что это за муж и отец, если ему изменила мать пятерых детей? Да и попытайтесь найти мужчину, который, находясь в здравом уме, стал бы выдумывать поводы для измены своей жены — матери пятерых сыновей? Зачем требовать от сыновей, чтобы они убили свою мать, если это можно сделать самому? Да изменяла ли она ему вообще? Одни вопросы... Но ответить на них можно тоже вопросом: не являются ли обстоятельства, приведшие к беременности Сатьявати, причиной обвинения ее в измене? Проще говоря, не забеременела ли Сатьявати вследствие совершенного над ней насилия? Сатьявати ведь и сама мучилась, не зная, как ей жить дальше, да и стоит ли жить вообще на этом свете? Будучи дочерью царя, она не могла понять, почему ее «свадьба» состоялась не по закону, не по ритуалу? Ведь она вела свое происхождение от самого знатного рода страны — семейства Брахмы... Чем здесь могли помочь мудрецы? Лишь сказать, что все произошло в результате ошибки — женщины нарушили предписания мудреца и перепутали деревья, что тут сделаешь? Позор девушки превратили в ошибку матерей, чтобы спасти честь семейства Брахмы. Разве можно излагать историю, где совершается насилие над женщиной из рода Брахмы? Что будут думать простые подданные?
Но нас больше интересует самое главное — война с Картавирьей. Мы разбирали уже эти события: Рама уничтожает воинов Картавирьи, его месть восстанавливает только образ Ричики. Это событие произошло в промежутке между Третаюгой и Двапараюгой. Кашьяпа получает во власть земли и богатства, отобранные Рамой у потомков Картавирьи. Отсюда можно сделать вывод, что Рама действует по плану, разработанному Кашьяпой и полностью ему подчиняется, даже добычу отдает, как если бы Кашьяпа был его хозяином. Учитывая, что для победы в такой войне Рама должен был обладать хорошей боевой подготовкой и опытом управления войсками, то можно предположить, что во время этой войны ему двадцать пять или тридцать лет, никак не меньше. Теперь обратимся к персонажу по имени Аурва. Он тоже Бхаргава, как и Рама Джамадагни, и он тоже воюет с Арджуной Картавирьей. В обеих легендах первым нападает Арджуна Картавирья, война ведется из-за золота, погибают родственники обоих и гибнет сам Картавирья. Оба — Рама и Аурва — жестоко мстят, гибнут воины армии Арджуны Картавирьи. В обеих легендах истребление кшатриев останавливают предки героев. И наконец, Аурва мстит Картавирье не сразу после нападения, а только после того, как вырос, то есть, достиг возраста в котором уже мог сражаться с Картавирьей на равных. А это значит, что Аурве тогда было, как и Раме, двадцать-тридцать лет. Поскольку война с воинами Арджуны Картавирьи была и в одной, и в другой легенде, а Картавирья и его «потомки» никак не могли погибнуть дважды, то из этого следует, что речь идет об одном и том же событии, и значит, Аурва и Рама Джамадагни — один и тот же человек. Единственное различие в именах объясняется тем обстоятельством, что легенду о Раме Джамадагни рассказывает Акритаврана, а сказание об Аурве — гандхарва Читраратха. Последний, видимо, либо знает Раму под именем Аурва, либо предпочитает по каким-то своим соображениям называть его таким именем.
Обстоятельства рождения Аурвы свидетельствуют о том, что в самом начале жизни этого героя скрыта какая-то семейная, а может быть и династическая тайна. Разорвать бедро у своей матери можно и не в буквальном смысле. Речь идет о каком-то насилии и вовсе не обязательно видеть в этом указание на кесарево сечение. Такой необычный способ рождения можно и следует понимать как рождение вопреки желанию матери, а это возможно, если ребенок был внебрачным. Появление на свет Аурвы, как и в случае рождения Рамы Джамадагни, произошло вопреки традиционным представлениям. Именно поэтому эти легенды и говорят об этом такими иногда загадочными, иногда полупрозрачными намеками. Вообще, видимо, следует считать различные чудеса, происходящие при рождении, попыткой либо скрыть истинное происхождение героев, либо вмешательством в генеалогические древа и вытекающей из этого борьбой за власть.
Сравним легенды о жизни Вишвамитры и Рамы Джамадагни. Для этого нам нужно разобрать эпизод с распитием сомы. Вишвамитра совершает жертвоприношение в Утпалавате вдвоем с Шакрой. Затем в этом же самом месте появляется Рама Джамадагни, поет гимн своим предкам, восхищаясь мощью Вишвамитры и тем, что Вишвамитра пил сому с Индрой, и радовался, что он стал брахманом. Странная конструкция предложения запутывает смысл. Кто же радовался тому, что он стал брахманом? Такой путь проделали оба — и Вишвамитра, и Рама Джамадагни. Да и вообще странно, что поводом для составления гимна одним человеком служит факт распития сомы другим человеком и в другое время. Разве это достойная причина для составления хвалебного гимна? И еще одна странность: Вишвамитра с Индрой устраивает жертвоприношение в Утпалавате, а сому пьют уже в Каньякубдже, и там же Вишвамитра радуется, что стал брахманом. Словно речь идет о двух разных местах, что, конечно, выглядит нелепицей: ведь распитие сомы всегда сопутствует жертвоприношению. Но где же повод для составления Рамой Джамадагни хвалебного гимна своим предкам? По официальной генеалогии Вишвамитра не является предком Рамы Джамадагни, последний всего лишь внучатый племянник Вишвамитры. В самом деле, Гадхи — отец Сатьявати, которая со временем станет бабушкой Рамы Джамадагни, одновременно с тем является отцом Вишвамитры. Это хорошо видно на схеме:

Гадхи Бхригу Прасенаджит


Вишвамитра Сатьявати Ричика Бхаргава


Джамадагни Ренука


Румаван Сушена Васу Вишвавасу Рама Джамадагни

Рама и сам великий герой, и поводов для составления гимна в честь самого Рамы предостаточно, например, истребление кшатриев, потомков Арджуны Картавирьи. События, которыми стоило гордиться Раме, должны иметь характер военных подвигов, это несомненно. Зачем же герою прославлять другого человека, даже если он пил сому вместе с Индрой или стал брахманом? И что необычного в том, что брахманом стал когда-то Вишвамитра, ведь Рама и сам проделал подобную эволюцию? Разве это не повод для того, чтобы гордиться собой и прославлять собственных предков? Вишвамитра, как мы уже отмечали, по официальной генеалогии не является предком Рамы Джамадагни.
На схеме хорошо видно, что, учитывая возраст поколений (около двадцати лет), разница в их возрасте не менее сорока или даже около шестидесяти лет. Предположим, что Сатьявати родилась, когда Гадхи было двадцать лет, а Вишвамитра — когда ему было сорок лет. Тогда Вишвамитра является сверстником Джамадагни. Раме на момент совершения его подвигов, допустим, тридцать лет, Вишвамитре тогда пятьдесят лет. На момент битвы на поле Куру Раме уже за шестьдесят лет, а Вишвамитре тогда восемьдесят лет от роду, как минимум, а если он является сверстником Сатьявати, то и все сто лет! Но после окончания войны между кауравами и пандавами, в шестнадцатой книге Махабхараты, Вишвамитра отправляется послом в Двараку вместе с брахманами Нарадой и Канвой. Мог ли человек, которому далеко за восемьдесят лет, совершить длительное путешествие длиной свыше полутора тысяч километров?
Активная жизнь человека после шестидесяти лет, в общем и целом, заканчивается, он не может уже принимать решения, соответствующие текущему моменту и динамике событий, когда нужно крайне точно и быстро решать задачи самостоятельно в зависимости от резко меняющейся обстановки. Зато такой человек прекрасно чувствует себя в роли хранителя традиций на каком-нибудь почетном, но уже ничего не решающем месте. Хвалу Вишвамитре должны были бы воздавать его дети, внуки... А прославлять своих предков человек склонен скорее за свои собственные достижения, или за подобные же достижения своих предков.
Вся фраза Дхаумьи о распитии сомы приобретает смысл, если предположить, что Вишвамитра и Рама Джамадагни — один и тот же человек, а Утпалавата и Каньякубджа — одно и то же место, связанное с жизнью одного человека. Тогда и Индра, и Рама-Вишвамитра вместе устраивают жертвоприношение в одном и том же месте — в Каньякубдже, родовом владении Гадхи, и там же поет гимн Рама-Вишвамитра, и радуется собственному обретенному статусу брахмана тоже Вишвамитра-Рама. Таким образом, Рама Джамадагни и Вишвамитра — один и тот же человек. Пять прудов Рамы (Рамахрадах) в сезон дождей легко превращаются в большое озеро Вишвамитры (Махахрада). Эти пять озер связаны между собой какими-то протоками, которые в сухой сезон сильно мелеют. Следует обратить внимание, что Рама-Вишвамитра очень близок с Индрой: в Каньякубдже они пьют вместе сому, их связывают тесные отношения. Гора, где живет Рама Джамадагни, называется Махендра (Великий Индра). Такие отношения больше похожи на отношения близких друзей, братьев или побратимов!
Совместное с Индрой жертвоприношение Рамы, распитие сомы и составление хвалебного гимна предполагают и общий повод для этого торжества — у них общий предок. И в самом деле, в Ригведе — единственный случай! — автор одного из гимнов обращается к Индре со словами: «О Индра-брат». И этим автором является Вишвамитра.
Прежде чем продолжить наше изучение жизнеописаний героев, которые так многозначительно перекликаются друг с другом, и перейти к Вибхандаке, сделаем небольшой хронологический экскурс. После встречи с Рамой Джамадагни пандавы продолжают свое путешествие и подходят к озеру, возле которого живет Чьявана Бхаргава. В этом месте Ломаша произносит примечательную фразу. Приведем ее здесь, так как оно очень важна.
Араньякапарва. Глава 121. Шлоки 18 — 21.
«Ломаша сказал:
... Теперь, о лучший из мужей, Трета (юга) переходит в Двапараюгу. Когда наступает это (время), очищаются от всех прегрешений...».
Итак, Третаюга переходит, но она еще не перешла в Двапараюгу! Речь, по-видимому, идет о последнем годе, возможно, о последних месяцах Третаюги. Смысл очищения от грехов заключается в том, что конец календарного цикла подразумевает и конец грехам в этом цикле — они уже не переходят в новый цикл!!! Из Адипарвы известно, что победу над потомками Арджуны Картавирьи Рама Джамадагни одержал тоже в промежутке между Третаюгой и Двапараюгой. Но эти подвиги Рамы относятся к прошлому циклу, нынешний переход еще не завершился. Значит, юги совершили полный цикл на протяжении менее тридцати лет. Ведь Рама разгромил родственников Картавирьи, будучи в возрасте около тридцати лет, так как такую военную операцию мог осуществить только человек, обладающий и военным опытом и энергией. Как известно, четыре юги сменяют друг друга в такой последовательности: Крита, Трета, Двапара и Калиюга. Если в течение половины жизни Рамы Джамадагни, то есть, в течение приблизительно тридцати лет, юги совершили полный цикл — от одного перехода Треты в Двапару до следующего, то отсюда следует, что продолжительность одной юги составляет менее восьми лет, так как 30 : 4 = 7,5 лет. А скорее всего, продолжительность юги — шесть лет, так как в Индии число шесть носит священный характер, например: шесть сезонов года, шесть обязанностей брахмана, шесть методов внешней политики, шесть философских систем, шесть вспомогательных наук, шесть достоинств, шесть страстей и так далее. Таким образом, мы имеем целый ряд событий, которые можем нанести на хронологическую ось: разгром Картавирьи, беседа с Ломашей, битва на поле Куру (начало Калиюги).

Крита Трета Двапара Кали Крита Трета Двапара Кали


Война с А. Картавирьей Беседа Битва на
Раме около 30 лет с Ломашей поле Куру

Со временем мы сможем нанести на эту прямую множество событий, описанных в Махабхарате и Рамаяне, а также попытаемся указать место этой оси времени на общей оси исторического времени, отсчитываемого от Рождества Христова. Решать интересно только трудные задачи, а степень решаемости задачи зависит прежде всего от метода решения и времени. То, что невозможно было решить в девятнадцатом или в двадцатом веке, не вызывает больших трудностей в двадцать первом.
Но вернемся к Вибхандаке. Сообщая сведения о нем пандавам, Ломаша в то же время утверждает, что тиртха в Махахраде, принадлежащая потомку Кашьяпы, одновременно является собственностью Вишвамитры. Если бы речь шла о двух владельцах одного предмета собственности, то их обладатели постоянно бы враждовали. Учитывая тот факт, что брахманы завидуют друг другу и ревниво относятся к успехам своих конкурентов, это представляется просто несомненным. Но текст словно не различает Вибхандаку и Вишвамитру, как будто это два разных имени одного человека. По тексту легенды Махабхараты Вибхандака является сыном Кашьяпы. Из Адипарвы нам известно, что Вишвамитра — отец Шакунталы. Но вот, когда она рождается, то ее приемным отцом становится брахман Канва из рода Кашьяпы. Даже простые брахманы не всегда воспитывают и своих собственных детей, тем более брахман знатного рода уж точно не будет воспитывать подкидыша неизвестного происхождения. Поэтому и Вишвамитра, и Канва являются родственниками Кашьяпы. Вишвамитра вместе с Канвой и Нарадой в шестнадцатой книге Махабхараты совершают путешествие в Двараку. Как видим, и Вибхандака, и Вишвамитра действуют согласно планам Кашьяпы. Точно так же, как и Рама Джамадагни. Юная гетера заманивает сына Вибхандаки Ришьяшрингу в город Чампу, столицу ангов, где правит царь Ломапада, друг Дашаратхи. Но по тексту Рамаяны Дашаратха является другом Индры. И в этой легенде есть намек на то, что Индра знаком с Вибхандакой. Ришьяшринга женится на дочери Ломапады. Слово «Вибхандака» следует переводить как «Главный казначей», где vi означает усиление значения или качества, а bhanda можно перевести как «сокровище, казна». Тогда имя «Вибхандака» перекликается с деяниями Рамы Джамадагни — завоевателем богатств, и местом службы Такшаки — хранителем сокровищ. В самом деле, имена всех трех персонажей в той или иной степени связаны с сокровищами. Случайны ли такие совпадения? Разве будут доверять хранение сокровищ случайным людям? Хранение сокровищ во все времена доверяли наиболее верным людям, часто бывшим самым близким родственником владельца их — Кашьяпы.
Следующий персонаж в нашем списке — Мандхатри. Его появление на свет стало возможным благодаря воде, освященной Бхаргавой для рождения ребенка женой Юванашвы. Текст этой легенды не говорит, что Юванашва обращался к Бхаргаве с просьбой освятить воду для своей жены. Возможно, здесь скрыт намек на то, что ребенок был нежеланным для будущей матери. Но поскольку воду выпил Юванашва, то ребенок стал желанным для отца. Как бы то ни было, брахман Ломаша излагает , видимо, много раз пересказанную легенду, искаженную этими пересказами до нелепости: царь сам должен выступить в роли матери! Несомненно, что игру в «испорченный телефон» люди знали уже три тысячи лет назад. Указание на левый бок отца следует понимать как «побочное, или внебрачное рождение». Ребенок, рожденный вне брака, не освященный ритуалом, мог вызывать в сознании какой-то части брахманов нехорошие предчувствия, которые и отразились в легенде о рождении через левый бок. У других брахманов по этому поводу были совсем другие представления, или они были просто лучше информированы, почему и появилось более реалистичное, более оптимистическое описание событий, сопровождавших рождение Мандхатри.
Сам бог Индра появляется у колыбели младенца и кладет свой палец в рот новорожденному. Зачем это делать божеству? Что это могло бы символизировать с точки зрения брахманской мудрости? Никто не пытался дать этому объяснение. Тогда зачем записали такой факт брахманы? Но то, что не разрешимо для брахманской мудрости, совершенно естественно ... для ребенка. Можно представить себе такую картину. Другой ребенок в семье — старший брат новорожденного — с еще детской непосредственностью кладет свой пальчик в рот младшему брату, чтобы тот пососал его и перестал плакать. Иначе это объяснить нельзя — разве родители позволят постороннему, пусть даже и богу, класть палец в рот своему ребенку? Да ни одному взрослому такой жест и в голову не придет! Только ребенок, постоянно сующий свой палец себе в рот, может додуматься до такого способа успокоить орущего младенца. Поэтому можно смело сказать, что Индре на тот момент никак не более трех-пяти лет, и он является старшим братом Мандхатри и, следовательно, сыном царя Юванашвы.
Для имени «Мандхатри» можно провести аналогию с эпитетом Брахмы: «dhatar» или «vidhatar» — создатель, творец, хранитель. Первая же часть имени «Ман» может происходить от «manas» — дух, душа, ум, разум, замысел, желание... .В целом имя «Мандхатри» можно интерпретировать как «разумный, хранитель разума, умный создатель». Человек, получивший подобное имя, в своих поступках явно руководствуется доводами разума.
Такой характерный эпизод с пальцем сохранился в памяти потомков и дошел до нашего времени благодаря обстоятельствам, его породившим. Этот случай из детских лет героев должен был вызвать умилительные чувства матери и сохранился, скорее всего, именно поэтому. В разговоре с другими женщинами она часто вспоминала данный факт, вследствие чего память о заурядном происшествии в жизни почти любого ребенка дошла до нашего времени. Но то, что обычно для всех людей, выглядит загадочным для жизни богов. Ведь это совершил сам Индра...
О рождении и юности Мандхатри Ломаша рассказывает так, что это напоминает рождение и молодые годы Рамы Джамадагни. С детства Мандхатри изучал военную науку, с его именем связаны приобретение сокровищ (как у Рамы Джамадагни и Аурвы) и знаний (как у Вибхандаки и Вишвамитры). В целом можно сделать вывод, что Мандхатри — это один из ликов Рамы Джамадагни (он же Аурва, он же Вишвамитра, он же Вибхандака, он же Такшака).
Но где же происходят события, связанные с жизнью наших героев? Озера Рамы расположены в верховьях Ямуны, это долина между невысокой цепью гор (скорее даже холмов), называемой Сивалик, и хребтом Махабхарат (современные названия). Гора Арчика — это, скорее всего, другое название горы Махендра. Три священные вершины вызывают в памяти гору Трикута, описанную в Рамаяне, а Яяти, сын Нахуши, напоминает собой Равану. Но о них речь еще впереди.
Подведем итоги.
Если составить мозаичный портрет нашего героя из рассказов Акритавраны, Читраратхи, Ломаши, Дхаумьи, Пуластьи и других авторов сказаний Махабхараты, то можно сказать, что он был рожден вне брака, но в знатной семье. Отцом его был знаменитый человек, воин, возможно, вождь какого-то из степных кочевых племен, незадолго до этого завоевавших территорию современных Пакистана и северной Индии. Его мать — Сатьявати, происходила из самого знатного из местных аристократических родов — из рода Брахмы. В юности (приблизительно до двадцати лет) он изучал военную науку и боевые искусства в доме отца и тогда его звали Рама. В возрасте примерно от двадцати до тридцати лет он активно участвовал в общественной жизни, легко сходился с людьми и получил прозвище Вишвамитра (Друг всех). В возрасте от тридцати до сорока лет он был грозным воином Парашурамой — Рамой с топором. Примерно в сорокалетнем возрасте он, завоевав большие богатства для своего родственника по матери Кашьяпы, получил прозвище Вибхандака (Хранитель казны, сокровищ). Тогда же недруги прозвали его Такшакой (Дровосеком). Рассказчики наблюдали его в разные периоды его жизни и сообщали сведения, наиболее поразившие их воображение. Большинство этих имен в действительности были именно прозвищами, оценками деятельности и психологическими характеристиками. Только имена Мандхатри и Рама были даны ему родителями. Никто не будет писать биографию пятилетнего ребенка. Только когда жизнь уже состоялась, начинают вспоминать обстоятельства рождения и детские годы жизни человека. Искать точные соответствия такой биографии реальной судьбе героя, конечно, нельзя. За давностью лет многие факты стерлись из памяти, воображение биографов дорисовывало недостающие детали и добавляло элементы чудесного в обстоятельства рождения и в эпизоды дальнейшей жизни, особенно в периоды юности и молодости. Во многом благодаря этому его биография приобрела все признаки наивности, она стала отражать присущие тому времени черты суеверия, слухов и сплетен. Но наиболее характерное и существенное во всех биографиях, видоизменяясь, настойчиво повторялось. Кроме войны с Арджуной Картавирьей и добычи сокровищ еще два важных момента проходят почти незримо через все варианты жизнеописаний Рамы Джамадагни: подчиненное, зависимое положение по отношению к Кашьяпе и равные, взаимозависимые и дружеские отношения с Индрой в течение всей жизни Рамы. Такие отношения, сохраняющиеся неизменными в течение всей жизни, обычно характерны только для родственников. Ведь даже друзья могут поменяться в течение жизни, а вот родственников поменять нельзя.
По отношению к Кашьяпе его имя связано с добычей, распределением и охраной сокровищ. Приблизительно между тридцатью и сорока годами в семье родственников Рамы по матери, то есть в семье Кашьяпы — внука Брахмы, над Рамой совершили обряд, дающий ему статус брахмана. Это был переломный момент в его биографии. С этого времени он становится человеком, выполняющим наиболее деликатные поручения Кашьяпы. В качестве воина он добывает средства для финансирования деятельности возглавляемого Кашьяпой клана Брахмы. Во время жизни в Кхандаве он под именем Такшака охраняет сокровища, принадлежащие внуку Брахмы. Ранее он, будучи Рамой Джамадагни, наказывает мятежника и разбойника Картавирью. Много ликов у этого прославленного человека — воина и верного слуги Брахмы, принявшей его семьи.
Обширны и прочны связи Рамы с Индрой. Эпитет Шакры Кулишадхара обычно переводят как Громодержец, но ведь kulica — это топор. Поэтому можно говорить: Индра с топором, так же как и о Раме: Рама с топором. Это возможно в том случае, если топор — любимое боевое оружие мужчин в семье Индры и Рамы. Они братья и по оружию, и по крови — по отцовской линии.
Жертвоприношение в Каньякубдже, совершаемое Рамой-Вишвамитрой совместно с Индрой, и распитие там же сомы вполне вписывается в схему их родственных отношений, ведь они — братья. В самом деле, в Ригведе автор одного из гимнов обращается к Индре со словами «О Индра-брат» и этим автором является Вишвамитра.
В свете этих данных совершенно не случайным оказывается тот факт, что когда Рама — в качестве Такшаки — живет в Кхандаве, именно люди Индры охраняют сокровища.
Мы скоро познакомимся с еще одним ликом Рамы — Такшой (Плотником). Этот персонаж связан с Индрой совместным убийством Тришираса. Поистине, братство и благополучие Индры и Рамы Джамадагни основано на крови. Своей и чужой!
Эпизод 13.


Убийство Вритры


Индра не является прямым участником событий основной сюжетной линии Махабхараты. Как известно, она описывает борьбу за власть между пандавами и кауравами. Но в многочисленных отступлениях от основной линии и Индра становится на какое-то время центральным персонажем. Сюжетов, связанных с Индрой, множество, но по общему мнению большинства исследователей, важнейшим из мифов, имеющих отношение к Индре, является убийство им демона Вритры. И действительно, этот миф позволяет точно определить, кто такой Индра и кем в действительности был Вритра. Наиболее подробно миф об убийстве Вритры изложен в Араньякапарве, Удьйогапарве и Ригведе. Прочтем их, имея в виду цель — узнать, как происходили события, которые привели к гибели Вритры и к торжеству юного героя, ставшего со временем главой всего пантеона богов.
1.Миф как он есть.
В лесу мудрец Ломаша рассказывает старшему из братьев пандавов Юдхиштхире, что когда-то боги враждовали с данавами. Данавов возглавлял Вритра, а главой богов был Индра. И было это в те времена, когда протекала Крита-юга...
Араньякапарва. Глава 98. Шлоки 2 — 4.
«Ломаша сказал:
...Жили в Крита-юге племена грозных, свирепых, неистовых в битве данавов, прозывавшихся калеями. Приспешествуя Вритре, потрясая всевозможным оружием, повсюду преследовали они возглавляемых Махендрой богов».
Но небожители оказались бессильны и отступили. Вместе с Индрой они предстали перед Брахмой и спросили его совета. Брахма был в растерянности и сказал, что им может помочь только мудрец Дадхичи. Он должен умереть, а из его костей нужно изготовить ваджру, оружие, с помощью которого и будет убит Вритра. Индра убьет асуру ваджрой, издающей устрашающий грохот. Боги, возглавляемые Нараяной, пошли на другой берег Сарасвати, в обитель Дадхичи. Счастливый подобной участью Дадхичи охотно согласился. Взяв его кости, боги обратились к Тваштри, и последний изготовил шестигранную ваджру. Так у Индры появилось нужное оружие.
Араньякапарва. Глава 99. Шлоки 1 — 7.
«Ломаша сказал:
И вот Владетель ваджры, поддерживаемый могучими божествами, настиг наконец Вритру, застившего собой небо и землю. Со всех сторон стерегли (Вритру) великаны-калакеи; когда они взмахивали оружием, казалось: то горы вздымают свои пики. В тот же миг закипела у богов с данавами великая, повергшая в трепет мир битва, о достойнейший бхарата!..».
Звенели мечи, падали головы небожителей. Калеи наступали, боги дрогнули и, охваченные страхом, бежали. События приняли неожиданный и непредсказуемый характер.
Араньякапарва. Глава 99. Шлоки 8 — 1 1.
«Ломаша сказал:
Тысячеокий Разрушитель городов, видя, что они бегут в страхе, а Вритра торжествует, впал в глубокое уныние...».
Вишну наделил Шакру своим ратным пылом, а боги и безгрешные брахманы- мудрецы поместили в него свой духовный пыл. Шакра усилился. Услышав, как усилился Индра, Вритра разразился страшными воплями. Объятый ужасом Шакра торопливо метнул ваджру. Вритра пал.
Араньякапарва. Глава 99. Шлоки 15 — 18.
«Ломаша сказал:
Когда пал величайший из дайтьев, Шакра, гонимый страхом, бежал, чтоб укрыться в озере; не мог он от страха поверить, что ваджра вылетела из его руки и что Вритра сражен (ею). Боги же с великими мудрецами, веселясь и ликуя, вознося хвалы Индре, соединились и принялись спешно истреблять потрясенных гибелью Вритры дайтьев...».
Данавы ушли в океан и стали держать совет. Они пришли к решению уничтожить подвижников, мудрецов и знатоков дхармы. Но это другой рассказ из жизни богов, данавов и героев.
Удьйогапарва излагает сражение между Шакрой и Вритрой несколько иначе и гораздо подробнее. Ему предшествует и тесно связано с ним убийство Тришираса (Треглавого). Однажды Тваштри решил досадить Индре и создал сына с тремя головами.
Удьйогапарва. Глава 9. Шлоки 2 — 12.
«Шалья сказал:
...Наделенный вселенской формой и великим блеском, он страстно желал (занять) место Индры. Обладая тремя страшными ликами, подобными солнцу, луне и огню, он одним читал веды, другим пил хмельное вино, а третьим взирал, как бы поглощая все страны света. Отдавшийся подвижничеству, кроткий и обузданный, он был погружен в религиозные и аскетические занятия.
Он совершал великий и суровый аскетический подвиг, который был трудновыполним, о смиритель врагов! И видя подвиг его, неизмеримого в мужестве, его смелость и верность, Шакра впал в уныние, опасаясь, как бы тот сам не стал Индрой...».
Чтобы устранить опасность, Индра повелел апсарам соблазнить Треглавого, но эта попытка не удалась.
Оставшись один, Шакра стал размышлять, каким способом уничтожить Треглавого. Владыка богов послал в него громовую стрелу и тот пал мертвым.
Павший выглядел как живой.
Удьйогапарва. Глава 9. Шлоки 19 — 39.
«Шалья сказал:
...Тут супруг Шачи увидал плотника, случайно пришедшего туда. И сказал ему без промедления Каратель (демона) Паки: «Быстро отруби ему головы. Исполняй мое повеление!».
Плотник сказал:
У него чрезмерно широкие плечи, и топор этот не сможет отсечь их. И сам я тоже не смогу совершить поступка, который осуждается людьми благочестивыми.
Индра сказал:
Ты не бойся и немедленно выполни мое повеление! Ведь по моей милости оружие твое будет подобно громовой стреле.
Плотник сказал:
За кого же я должен принимать тебя, который совершил сегодня этот страшный подвиг? Я хочу услышать об этом. Расскажи мне по правде.
Индра сказал:
Я Индра — царь богов, о плотник! Да будет тебе это известно. Исполни же то, что я сказал тебе. Не медли, о плотник!
Плотник сказал:
Как же ты, о Индра, не стыдишься своего столь жестокого поступка? Убив сейчас сына мудреца, ты не испытываешь страха перед убийством брахмана!
Индра сказал:
После я совершу для очищения самые суровые религиозные обряды. Это был мой сильнейший враг, которого я убил громовой стрелою. Даже теперь я встревожен, о плотник, и боюсь его. Отруби же быстро ему головы. И я проявлю к тебе свою благосклонность. При жертвоприношениях люди будут отдавать тебе голову жертвенного животного как свою долю. Это мое благодеяние, (которое я дарую) тебе, о плотник! Ты же скорее окажи мне услугу.
Шалья сказал:
Услышав эти слова великого Индры, плотник тот отсек тогда топором головы Треглавого...».
После смерти Тришираса Тваштри решил создать Вритру, чтобы отомстить Индре.
Но уже после первой схватки Шакра отступил, а боги впали в большое уныние. Небожители с Шакрой пришли в замешательство и решили посоветоваться с отшельниками. Все боги охвачены страхом. И тогда небожители вместе с мудрецами обратились за помощью к Вишну. А он советовал мудрецам и гандхарвам мир с Вритрой. Сам Вишну обещал невидимым войти в громовую стрелу и тем самым оказать помощь Шакре.
Мудрецы, подойдя к Вритре, просили его о мире и дружбе с Шакрой. Вритра сказал, обращаясь к мудрецам и называя их достойнейшими, что он слышал все, что произносили они и гандхарвы. Но каковы же их предложения?
Удьйогапарва. Глава 10. Шлоки 23 — 47.
«Мудрецы сказали:
Для людей благочестивых желанна такая дружба, которая может возникнуть при единой встрече. После этого случится уже то, чему быть должно. Не следует упускать случая установить дружбу с человеком добродетельным. Поэтому желательно искать дружбы с благочестивыми. Дружба с благочестивыми прочна и постоянна, ибо при затруднениях мудрый может дать полезный совет. Дружба с благочестивым сулит большую выгоду; поэтому мудрый человек не должен стремиться к убийству человека добродетельного. Индра же чтится среди благочестивых, ибо он правдоречив и великодушен, отличается чувством справедливости и утонченностью суждений. Поэтому пусть будет у тебя с Шакрой вечный мир! Итак, проникнись доверием (к нему). Да не будет разум твой направлен к иному!
Шалья сказал:
Услышав слова великих мудрецов, величественный (асура) сказал им:
«Несомненно, прославленные отшельники должны мною чтиться. То, что я скажу, о боги, все должно быть вами выполнено. Тогда я сделаю все, что сказали мне быки среди дваждырожденных. (Сделайте так,чтобы) меня невозможно было убить никаким предметом, сухим или мокрым, ни камнем и ни деревом, ни оружием и ни громовою стрелой, ни днем, ни ночью; чтобы не смог меня убить и Шакра вместе с богами, о владыки брахманов! При таком условии для меня приемлем вечный мир с Шакрой!». «Ну и прекрасно!»— сказали ему в ответ мудрецы, о бык из рода Бхаратов! И когда мир таким образом был заключен, Вритра очень обрадовался.
А Шакра, исполненный неприязни, был всегда настороже. Обдумывая средства для убийства Вритры, сокрушитель Балы и Вритры постоянно искал лазейку, беспокойный (в своих замыслах). Однажды, когда наступили сумерки и волнующий, страшный час, увидел он на берегу океана того великого асуру. И подумал тогда владыка о даре, пожалованном величественному (асуре): «Вот стоят страшные сумерки — ни ночь, ни день. Вритра непременно должен быть убит мною, ибо он — мой враг, отнявший у меня все! Если я не убью теперь Вритру, этого великого асуру, могучего и громадного, для меня не будет счастья!». И когда Шакра так размышлял, помня о Вишну, увидел он в океане целую гору пены. (И он сказал себе:) «Это ни сухое и ни мокрое и не оружие. Я пущу его во Вритру, и вмиг его не станет!». И он пустил стремительно во Вритру ту пену в сопровождении громовой стрелы. И тогда Вишну, войдя в пену, уничтожил Вритру. Когда же был убит Вритра, все страны света освободились от мрака. Подул приятный ветер, и возрадовались все существа.
Затем боги вместе с гандхарвами, якшами, ракшасами и змеями, а также мудрецы восславили великого Индру различными хвалебными гимнами. И приветствуемый всеми существами, он сказал им слова ободрения. Убив врага, Васава, знающий справедливость, вместе с божествами почтил с радостью в душе Вишну, наилучшего в трех мирах. Но потом уже, после того как был убит могущественный Вритра, наводивший ужас на богов, Шакрой стало овладевать чувство (совершенного им) вероломства, и он впал в глубокое уныние. Его также стало еще угнетать сознание греха от убийства брахмана, ибо он велел умертвить Треглавого (сына Тваштри). Он удалился к пределам миров, лишаясь сознания и чувств. И угнетаемый своими грехами, владыка богов стал неузнаваем. Он жил, скрывшись в воде, подобно извивающемуся в корчах змею...».
Несчастья Индры, измученного страхом, продолжались. Он был лишен сана царя богов, от него едва не увели жену. Но об этом, может быть, мы поговорим в другой раз.
Бессмертные боги нашли перепуганного Индру в озере. Чтобы очистить страдающего Индру от греха убийства брахмана, они совершили жертвоприношение коня. А царь богов поделил тот грех между деревьями и реками, между горами и землей, и среди женщин. Избавившись от него, Индра стал свободен и от душевных мук.
Шачи, супруга Индры, нашла своего мужа с помощью брахманов на северной стороне Химавана возле огромного озера. Здесь росли лотосы пяти цветов. Боги пригласили Индру занять трон царя богов, ибо он обуздал свои чувства и победил своих врагов.
Поединок Индры с Вритрой описан и в Шантипарве, а краткие упоминания о нем звучат почти как пословицы во всех книгах Махабхараты. В Ригведе также неоднократно употребляется эпитет Индры — Балавритрахан. Но есть один гимн, который довольно подробно излагает все обстоятельства этой битвы. Обратимся к нему.
Ригведа. ?. 18.
<Разговор Индры, Адити и Вамадевы>
(Мать:)
1. «Это испытанный старый путь,
Через который родились все боги.
Через него же и он должен родиться, окрепнув.
Да не свалит он мать таким образом!»
(Индра:)
2. «Я не хочу здесь выходить. Это плохой проход,
Я выйду поперек — через бок.
Я должен совершить многие не совершенные (еще деяния).
Я буду биться с одним, договариваться с другим».
(Рассказчик:)
3.Он смотрел вслед уходящей матери:
«Я не хочу оставаться, ведь я хочу пойти следом!».
В доме Тваштара Индра напился сомы,
Стоящего сотни, выжатого в два сосуда.
4.Разве она хочет устранить того, кого тысячи
Месяцев носили и много осеней?
Ведь нет ему подобного
Среди рожденных и тех, кто должен родиться!
5.Считая его как бы чем-то позорным,
Мать спрятала Индру, переполненного мужеством.
Тут встал он, сам набрасывая одежду.
Рождаясь, он заполнил оба мира.
(Мать:)
6. «Эти (воды) струятся, весело шумя,
Словно перекликаются благочестивые (жены).
Расспроси их, что это они говорят,
Что за скалу-плотину они разбивают.
7.Говорят ли они ему слова приглашения?
Хотят ли воды подтвердить позор Индры?
Убив Вритру великим оружием,
Мой сын выпустил течь эти реки.
8.Из-за меня юная жена тебя не выкинула.
Из-за меня Кушава тебя не проглотила.
Только из-за меня воды сжалились над ребенком.
Только из-за меня поднялся сразу Индра.
9.Не из-за меня тебе, о щедрый, Вьянса,
Ранив (тебя), отбил обе челюсти.
Даже раненый ты одержал верх:
Ты раздробил голову дасы смертельным оружием».
(Рассказчик:)
10.Телка породила могучего, яростно рвущегося,
Неодолимого, крепкого быка Индру.
Необлизанного теленка мать (пустила) бегать,
(Того,) кто сам себе ищет путь.
11.И мать оглянулась на буйвола:
«Те боги, о сын, тебя подводят».
Тогда сказал Индра, собираясь убить Вритру:
«О друг Вишну, шагни пошире!»
12.Кто сделал вдовой твою мать?
Кто хотел убить тебя, лежащего (или) идущего?
Что за бог пожалел тебя,
Когда ты уничтожил отца, схватив (его) за ногу?
(Индра:)
13. «Из-за нужды варил я себе потроха собаки —
Я не нашел среди богов того, кто пожалел бы (меня):
Я видел, как жену не уважали.
И тут орел принес мне сладкий напиток».
Рассказов об Индре Махабхарата и Рамаяна содержат множество. Но мы остановимся на анализе вышеприведенных, чтобы понять что за персонаж перед нами.
2.Где в мифе история.
По мнению большинства исследователей Вритра — это враг богов, демон , олицетворяющий хаос. Очень часто тексты называют его змеем и представляют без рук и ног, но иногда они говорят о его челюстях, голове, затылке. Он распоряжается громом, молнией, градом, туманом. Вритра покоится на горе и сдерживает воды. Он не человек и не бог. Часть исследователей считает, что Индра символизирует солнце, а Вритра — тучи. Некоторые авторы говорят, что Индра — это воды, а Вритра — горный хребет. Убийство Вритры кто-то понимает как аллегорию ливня, кто-то как таяние снегов в горах, кто-то как борьбу света и тьмы. Интерпретаций этого мифа множество, а истина — одна, как всегда.
Индра — один из самых популярных персонажей эпоса и вед. Он глава пантеона богов и представлен чаще всего как воин, сокрушитель крепостей, покоритель враждебных племен. Это бог плодородия, процветания. Ему присущ вполне человеческий вид: у него есть лицо, борода, руки, ему свойственны человеческие чувства, такие как гнев, храбрость, щедрость, острый ум. Как ни странно, очень часто царь богов представлен трусом, соблазнителем чужих жен.
Что же скрывается за этими противоречивыми описаниями? Не является ли эта амбивалентность указателем каких-то тайн биографии Индры? Что говорит в пользу того, что перед нами отголоски какой-то истории?
Обратимся непосредственно к мифам, то есть к тем фактам, которые описаны в этих сказаниях. В нашем исследовании, посвященном Махабхарате, мы показываем, что юга — это отрезок времени длиной шесть лет. Крита-юга, о которой идет речь в рассказе Ломаши, началась за двенадцать лет до разгрома Рамой Джамадагни воинов Арджуны Картавирьи. Калеи, с одной стороны, враги богов, а с другой — верные слуги Вритры. Сразу возникает вопрос: что же это за боги, коль они не могут справиться с демонами — данавами? Боги бессильны. Брахма растерян. Индра отступает. Да ведь это же обычная ситуация, когда одна из противоборствующих сторон разбита и бежит в панике, спасая собственные жизни! В этом случае прямое столкновение с противником не дает результата и — хорошо, что есть Брахма и Дадхичи! — нужна хитрость.
Но и ваджра, созданная из костей Дадхичи, не помогает — святой мудрец напрасно пожертвовал своей жизнью. Предсмертные мысли и пожелания мудреца не так-то просто воплотить в жизнь. Боги бегут, охваченные страхом! Обратим внимание: если богам известен страх, то им должны быть известны и другие человеческие чувства. И действительно, Индра после первой же неудачи впадает в уныние. Конечно, в Индии это не смертный грех, но все же больше оно характерно для слабого человека, нежели для главы богов. Брахманы-мудрецы оказывают Индре полную поддержку, благодаря чему Шакра и усилился. Но разве не испытывал каждый из нас в беде прилив сил после утешения близкими людьми? Тогда почему именно этот факт выводит из себя Вритру? Величественный асура разгневан! Когда он узнал, что на стороне Индры брахманы, ярость его становится безмерной. Надо думать, что поддержка и помощь брахманов носила очень реальный характер. Несомненно, Вритра — политический противник брахманов и его, по всей видимости, раздражают бесконечные жертвоприношения и связанные с ними неуемные жадность и мздоимство брахманов. Именно поэтому — с точки зрения жрецов — он демон, данава, асура, не верящий в богов и не приносящий жертв. Более того, он — разрушитель жертвоприношений! А по представлению брахманов это уже преступление. Поэтому Вритру следует убить! «По предсказанию» Брахмы успех этого предприятия должна обеспечить ваджра, сделанная из костей мудреца Дадхичи. Почему же ваджра убивает только после помощи богов? Ведь подобная «помощь»умаляет предсказание. Вероятно, речь идет об удобном моменте. Ваджра может помочь только при очень определенных обстоятельствах: например, когда человек спит, или когда он пьян, или чем-то очень занят. Но как ведет себя наш герой? Во время боя он объят ужасом, не верит в действенность ваджры (то есть попросту говоря сомневается в предсказании Брахмы), а, победив Вритру, не может поверить, что он это сделал, и бежит, гонимый страхом. Беглец, еще не бог, укрывается в озере. И
это — подвиг? Герои так себя не ведут. А тем более боги... Напротив, герой, убивший демона, который мешал людям жить и представлял собой для всех смертельную опасность, должен ликовать, должен, наконец,показаться перед спасенными им людьми и получить от них заслуженную благодарность, почет и славу. Вместо всего этого — страх и бегство! Перед нами ведь просто картина убийства. А если предположить, что убит не вымышленный, нереальный персонаж — «демон», а человек, за смерть которого могут и отомстить, то все становится ясным.
Поведение Индры — это типичное поведение преступника, опасающегося возмездия и терзаемого угрызениями совести. Более того, это поведение человека, совершившего не просто обычное преступление, а нечто такое, что непременно осуждается большинством людей.
Рассмотрим второй вариант легенды из Удьйогапарвы. Она значительно более сложна. Текст легенды не поясняет, чем же Индра огорчил Тваштри, что последний раз за разом стремится осложнить Индре жизнь. И почему нужно создавать сына с тремя головами? Избыток не всегда полезен, чаще он даже мешает. Зачем же такие сложности, если Треглавый падает от одного единственного удара ваджры? Сразу нужно сказать, что Триширас — не «демон», так как подчеркивается его преданность Ведам. Трудно представить себе демона, преданного священному учению! Так в чем же разгадка человека с тремя головами? Очевидно, что три головы символизируют три различные функции, которые исполняет Триширас. Поскольку речь идет о борьбе за власть, то и функции эти, понятно, исключительно властные. Применительно к тому времени, это, конечно, функции жреческая, воинская и правящая. Поэтому Триширас — это не один человек, а три человека — верховный жрец, военачальник и главный советник при правителе страны (первый визирь, или — по современному — премьер-министр). И эти трое являются постоянным советом при правителе — Вритре. Все трое преданы Вритре и с точки зрения Индры и брахманов являются препятствием на пути к власти. Именно поэтому их следует устранить прежде, чем будет устранен сам Вритра. Даже их противники отдают им должное: им приписывают такие качества, как смелость и верность.
Попытка предложить им апсар и устранить их путем дискредитации в глазах Вритры не удалась. Это свидетельствует о том, что советники — люди зрелые, и их трудно соблазнить женскими прелестями и преходящими радостями жизни. Они не стремятся к легкой жизни, знают цену всему. Пустым речам и славословиям проходимцев они предпочитают конкретные дела и ответственных, серьезных людей. Личная выгода для них стоит на втором месте, а на первом все-таки ценности государства. Убивая Тришираса — об этом следует сказать особо — Индра не вызывает его на поединок. Нападение является неожиданным, а значит подлым!
Казалось, ваджра Индры не знает промаха, и шансов выжить у Тришираса нет. Но дальнейшие события заставляют сомневаться в мощи удара ваджры царя богов. События принимают несколько необычный оборот. Совершенно неожиданно рядом с Индрой появляется какой-то плотник — Такша. И тут царь богов приказывает «случайно пришедшему» плотнику отрубить головы лежащего Тришираса. Но почему он сам не может это сделать? И почему там оказался этот Такша? И кто он такой, что связывает его с Индрой? Из последующего диалога Индры и Такши становится понятным, что Плотник оказался на месте убийства Тришираса не случайно, а был участником заговора против Тришираса. Более того, Триширас жив и после удара ваджры! Ведь широкие плечи Треглавого не помеха, чтобы отрубить голову у мертвеца. А вот если Триширас жив, то широкие плечи — это показатель силы человека, и Плотнику есть чего бояться. Опасения Плотника не напрасны! Он не хочет совершать осуждаемый обществом поступок. Плотник осознает, что подобное действие преступно. Но Индра настаивает. Плотник не соглашается. Он называет этот подвиг Индры «страшным»! То есть, фактически, считает его преступлением. Но все-таки Такша делает требуемое, но только после обещания Индры наградить его, после чего спокойно возвращается домой. По оценке Плотника убийство Тришираса — это поступок, которого следует стыдиться. Какой уж тут подвиг... Такша всеми силами пытается уклониться от участия в преступлении, но в конце концов соглашается пожертвовать моральными соображениями из корыстного интереса. Но какова же эта жертва? Кто убил Тришираса — Индра или Такша? Ответ прост. Они соучастники. Индра видит в Триширасе прежде всего соперника или даже врага. Он боится его даже мертвого. Зачем Индре нужен человек с топором — Плотник -Такша?
Разве он сам не может отрубить эти головы, ведь он же Кулишадхара, то есть, носитель топора? Да и зачем вообще нужно рубить головы мертвецу? Здесь возможны только два варианта. Чтобы точно знать, что жертва несомненно мертва. Или убийца должен предъявить кому-то вещественные доказательства смерти именно Тришираса.
Подведем итоги. Случайно пришедшего на место убийства человека обычно убивают как нежелательного свидетеля. Случайно пришедшего не будут просить о помощи, особенно, учитывая то, что этот поступок осуждается самим этим случайным пришельцем. Случайно встретиться двоим (Индре и Плотнику), а затем без всякого мотива убить третьего (Тришираса), которого Индра воспринимает как своего конкурента, просто невозможно. Значит, убийство было запланировано, а встреча была не случайной. Такша ведет себя как соучастник, хотя и с какими-то оговорками.
Мотив убийства простой и понятный — соперничество в борьбе за власть. Убит не асура («демон»), а человек, точнее, три человека, составлявших вместе устойчивый властный орган, опору Вритры. Имя Такша (Плотник) ассоциируется с именем Такшака (Дровосек). Оба вооружены топором, оба являются «случайными» знакомыми Индры. Скорее всего, это один и тот же человек. Но поскольку ранее мы показали, что Такшака — это Рама Джамадагни, то можно сделать вывод, что Такша (Плотник) — это все тот же Рама Джамадагни, он же — Парашурама, он же — Такшака.
Возникновение Вритры объясняется кознями Тваштри против Индры, точно так же, как и рождение Тришираса. Задача Тришираса — досадить Индре, задача Вритры — отомстить за смерть Тришираса. То есть, оба фактически выполняют одну и ту же задачу и оба не справляются с ней. Или, если посмотреть с другой стороны, оба мешают Индре, и он хочет их устранить. Но уже после первой стычки Шакра отступил, а богов охватило уныние. Силы сторон не равны, Вритра один сильнее всех богов и Шакры. Вывод простой — Вритра старше Индры и у него намного больше власти и соответствующих возможностей для борьбы. Боги решили взять тайм-аут и посоветоваться. Уныние, замешательство и страх бессмертных столь велики, что они вынуждены обратиться к младшим по рангу — отшельникам.
По легенде Вритра сотворен как средство для убийства Шакры. Казалось бы, после первой легкой победы он может спокойно осуществить жестокий замысел Тваштри, ведь он носитель злой темной силы. Но — парадокс! — Вритра настроен исключительно миролюбиво. Пацифизм Вритры столь выражен, что само собой возникает вопрос: а было ли вообще намерение Тваштри убить Индру?
Инициатива в возникновении и продолжении распри принадлежит только
Индре. По логике, будучи победителем в первой схватке, Вритра должен был убить Шакру, ведь для этого он и был создан. Трудно представить себе демона, который не только не убивает, но и прощает того, кто пытался его убить, и даже просит гарантий личной безопасности для себя, что уж совсем абсурдно. То есть, в поведении Вритры нет никаких признаков демонических сил. Так ведет себя умудренный жизненным опытом старший по отношению к неразумному, еще не битому жизнью молодому человеку. Вритра выглядит в этом эпизоде добродушным, отходчивым, но все же осторожным человеком, и уж никак не злым демоном!
Хорошо, что богам есть с кем посоветоваться. Они обращаются к отшельникам. И для тех, и для других Вритра — враг. А общий враг может сближать и совершенно разных людей, что уж говорить о небожителях и мудрецах. Обычно люди обращаются за помощью к богам, слабейшие — к сильнейшим, но что делать, когда в помощи нуждаются сами боги? Бессмертные не любят обнажать свое бессилие перед простыми людьми. Но, когда ситуация выходит из-под контроля, спасительный рецепт следует искать везде. Боги не являются исключением из этого правила. Отшельники, славящиеся своей мудростью, и на этот раз не могут оказать помощи богам. Ее оказывает Вишну. Зачем же тогда боги обращались за советом к отшельникам? Почему Вишну, один из богов, не посоветовал им это раньше? Первое впечатление такое, что у него есть свои собственные интересы, причем не совпадающие с интересами остальных богов. Его фигура стоит как-то особняком. А это значит, что его совет был вставлен в этот эпизод гораздо позже описываемых событий. К вечной славе Господа... нужен маленький обман.
Благочестивые сочинители Махабхараты охотно и часто напоминают всем слушателям об особой роли Вишну и Кришны где только возможно. Для прославления Вишну годятся любые средства. Если фактов недостаточно, то их можно придумать. Но, очевидно, что мудрецам и богам и без советов Вишну было понятно, что слабейшая сторона должна просить мира у сильнейшей. А слабейшими были боги и Индра. Но что это был за мир?
Мудрецы просят о мире для Шакры. Вритра обращается к ним с уважением, называет их достойнейшими. И даже склоняет перед ними голову. Зачем это демону? Речь мудрецов переполнена и общеизвестными словами, и нарочитой смиренностью, способной усыпить бдительность, и просьбами. Трудно согласиться с «мудрецами» в том, что дружба с благочестивым обещает большую выгоду. Неужели в центре интересов благочестивых находится корысть? Дружба — это вообще наиболее чистое и бескорыстное чувство, по крайней мере для мужчин. Благочестивых должны были бы интересовать отношения между людьми, они должны умиротворять людей, разрешать конфликты, проповедовать согласие и уважение к предкам, традициям, богам.
В основании дружбы лежат общие интересы, дела и цели. Дружба сама по себе гарантирует мир и безопасность. Ею не дорожит лишь глупец и заведомый обманщик. И совершенно непонятно, почему же только мудрый человек не должен стремиться к убийству добродетельного? Это не должен делать любой человек, и даже если это не добродетельный человек. Вся фраза становится понятной, когда в качестве примера благочестивого человека приводится Индра. Ему приписываются такие качества, как правдивость, великодушие и справедливость.
По сути дела, отшельники просят мира для Шакры, говоря, что ему не свойственны ни жадность, ни подлость, ни вероломство. И сами выступают гарантами этого мира! Утверждения о благочестивости и добродетельности Индры выглядят как заступничество. Чем-то Индра очень провинился перед Вритрой. Боги с мудрецами просят Вритру его простить, обещая, что больше Индра не будет себя плохо вести. Никаких сомнений в порядочности, честности и справедливости Вритры отшельники не высказывают. Этот «демон» достоин соблюдать мир с благочестивым. И действительно, если бы Вритра был лжецом, несправедливым, недобродетельным, вероломным, то мир с правдоречивым и добродетельным Индрой был бы невозможным. Вритру долго и настойчиво уговаривают, убеждают в том, что Индра честен, благороден, справедлив и правдив. Конечно, мир возможен только в том случае, если обе стороны честно выполняют его условия. И Вритра в конце концов соглашается. Вот таким был этот мир для Шакры, предложенный мудрецами. Теперь посмотрим, как отнеслись к этим предложениям Вритра и Шакра.
Первое, что привлекает наше внимание, это гарантии личной безопасности, которых требует Вритра. Величественный асура, победитель фактически настаивает на единственном условии — сохранить ему жизнь. Мир возможен, с точки зрения Вритры, только в том случае, если Индра не будет покушаться на жизнь Вритры. Возникает впечатление, что Вритра очень опасается за свою жизнь, даже просто боится. Это впечатление усиливается от множества повторов: ни днем, ни ночью, ни одним Шакрой, ни вместе с богами, ни острым оружием, ни дубиной, и так далее. Из этого следует, что так называемый первый бой Шакры с Вритрой был по сути неудавшимся покушением Индры на жизнь Вритры. Причем боги в этой схватки явно выступали на стороне Индры, были его союзниками. Мудрецы-отшельники появляются уже в качестве посредников переговоров Вритры с богами и, что очень важно, дают Вритре требуемые им гарантии безопасности. И Вритра поверил мудрецам, уверяющим его в своем благочестии. Поверил их словам! И разве могло быть иначе, ведь асура с самого начала своей речи сказал, что он чтит отшельников. То есть доверяет им! Последующие события показали, что доверие было ошибочным и фатальным.
Теперь посмотрим на поведение человека, о котором так хлопочут мудрецы. Ведь если Индра подведет отшельников, то им должно быть стыдно. Гаранты мира должны обеспечить мир своим воздействием на Индру. Но первое, что бросается в глаза в поведении Индры, это то, что он совсем и не собирается выполнять условия мира. Он полон враждебности, хотя вначале и сохраняет осторожность. Перебирая и отбрасывая все возможные средства, он упорно ищет любую возможность нарушить договор и ждет только удобного момента, чтобы это сделать. Очевидно, что Вритра сильнее Индры, но у него нет никаких мыслей, никаких планов нарушить договор и убить Индру. А ведь ранее утверждалось, что Тваштри создал Вритру, чтобы тот отомстил за смерть Тришираса. Условия мира нарушает не Вритра, а Индра! В честной борьбе ему Вритру не одолеть. Иначе говоря, бог слабее асуры. Шакра убивает Вритру, нарушив данное им самим слово. Это и называется вероломством. Гарантии мудрецов отброшены. Что это — ошибка мудрецов в отношении Индры или их совместный обман с целью усыпить бдительность Вритры? Создается впечатление, что мир был заключен только для того, чтобы выиграть время. Если мудрецы ошиблись в оценке поведения Индры, то что это за мудрецы? А если они дают Вритре гарантии безопасности, то почему не несут никакой ответственности за их нарушения? Если же они вместе с Индрой обманывают Вритру, то это уже не мудрецы, а мошенники. И все разговоры о вечном мире, дружбе и благочестии являются лишь средством усыпить бдительность Вритры.
Шакра убивает Вритру громовой стрелой, спрятанной в пене. Но в условиях мирного договора стоял пункт, что Вритру нельзя убивать громовой стрелой. То есть, и здесь мы видим, что нарушителем является Индра. Оружие убийства, как бы оно ни было спрятано, все равно остается оружием убийства. Его и прячут с целью усыпить бдительность противника. Причем здесь пена? Это просто хитрость сочинителей сказания, созданная с целью убедить слушателей в том, что Шакра, хотя он и убил Вритру, не нарушил условия договора.
Отшельники радостно отреагировали на смерть Вритры. А ведь, будучи гарантами мира с Вритрой, после его смерти они должны были испытывать мучения совести. Но ничего этого нет. Вместе с небожителями отшельники принялись прославлять Индру. Приятный ветер дует всегда, когда гибнут их враги. Общественное мнение, активно создаваемое брахманами, объясняло простолюдинам, что страна освободилась от мрака, хотя ночи не перестали сменять дни. Освобождением от мрака было названо убийство неугодного богам и брахманам политика. Теперь уже не надо ничего скрывать: мудрецы и боги действуют заодно. Гарантии безопасности, данные отшельниками, с самого начала были лживыми. Боги, восхваляя Индру, назвали его поступок справедливым. Кто осмелится судить победителя? Чтобы разделить вместе с ним плоды победы, его лучше громче прославлять. Но все это было слабым утешением для Шакры. Он снова впал в уныние, им овладело чувство вероломства, сознание собственной греховности. Он скрылся от людей и стал жить в глухом лесу возле озера.
Почему Шакра, убив такого сильного врага, не радуется победе, а впадает в уныние, убегает и прячется в безлюдном месте? Почему у царя богов вдруг возникло осознание совершенного им греха? Разве бог может совершить грех? Почему Индра не радуется вместе с остальными богами и мудрецами? Царь богов ведь начал осознавать чувства вероломства и уныния после убийства Вритры, хотя появление греховности связано со смертью Тришираса. Почему осознание своей греховности не возникло у Индры сразу после смерти Тришираса, но еще до убийства Вритры, если уж Триширас был брахманом, как утверждают авторы текста? Нет, осознание греха, совершенного им, появилось у Индры именно после смерти Вритры.
Разве убийство демона — это грех? Ведь по логике нормальной человеческой морали убийство демона должно было бы прославить его победителя Индру на весь мир и радость победителя врага всех богов должна была быть явлена всему миру. Но именно после убийства Вритры Индра бежит, скрывается от всех, «угнетаемый своими грехами». Что за поступок совершил Индра? Что это за победа царя богов, которая вызывает не радость, а увеличивает его грехи? Для победителя даже обычного врага такое поведение является, по меньшей мере, странным. Но еще более странно это выглядит для победителя демона. Убийство такого сильного и страшного демона должно было бы, напротив, как индульгенция, освободить его от многих грехов. А вышло наоборот...
Но если Вритра не демон, а просто человек, то его вероломное убийство, совершенное в нарушение данного обета, это как раз такой поступок, который должен обременять совесть. И тогда бегство, уныние, страх, угрызения совести, стремление скрыться от людей в тайном убежище — все это, скорее, признаки поведения преступника — убийцы, а не героя, избавившего мир от жестокого демона.
Кем же был Вритра? Текст легенды именует его — величественный, асура. В самой этой характеристике звучит нечто возвышенное, царственное. Таким может быть правитель. Триширас — сын бога Тваштри. Оба они обладают «вселенской формой», то есть, надо полагать, неограниченной властью, чем-то вроде власти императора. Обоих убивает Индра, но Тришираса помогает убить Такша (Плотник). Даже если предположить, что Триширас и Вритра одно лицо, и мы имеем два варианта одной легенды, то все равно никто из них не является брахманом. Почему же Индра скорбит именно по поводу убийства брахмана? Возможно, убийство Вритры по степени греховности приравнивалось в глазах современников к убийству брахмана. Кого же убил Индра, так что его преступление расценивалось как тяжкое, наравне с таким как убийство брахмана?
Как видим, все участники эпизода ведут себя отнюдь не по общеизвестной схеме, согласно которой Индра и боги символизируют добро, а Вритра — зло, демонические силы природы, мрак, хаос... Но если Вритра — человек, то его убийство может быть мотивировано враждой — политической, семейной, личной. Вритра, по словам Индры, — «враг, отнявший у меня все» — может быть либо иноплеменником, отнявшим власть и землю у царя, либо, напротив, самым близким родственником, лишившим его наследства и тем самым отнявшим всякую надежду на счастливую, обеспеченную жизнь. Так в чем же суть преступления Индры? Есть такое преступление, которое однозначно порицается всеми людьми, независимо от расы, национальности, убеждений и времени, в котором они живут, — это убийство родителей. Свидетельство в пользу версии, что Вритра является отцом Индры, можно найти в Ригведе.
Гимны, посвященные Индре, могут удивить любого непредвзятого читателя. Подвиги, совершаемые Шакрой, описывают человека, дела которого никак не могут считаться образцом для подражания. Невольно возникает вопрос: а что в них священного?
Разговор Индры с матерью начинается с того, что мать предлагает Индре подождать и окрепнуть, чтобы не навредить ей. Так родились все боги, таким путем должен идти и сам Индра. Но Индра придерживается другого мнения, он не хочет ждать и готов драться с одним, а договариваться с другим. Его путь лежит в стороне от общепринятых дорог. Мать советует сыну придерживаться старых обычаев. Индра, подталкиваемый своими желаниями, готов выступить против всех и ему наплевать на то, что будут думать о нем другие. Его не беспокоят тревожные раздумия матери, что он может навредить ей.
Так о чем здесь идет речь? Чего же хочет добиться Индра во что бы то ни стало, а его мать уговаривает его дождаться того же самого, не подгоняя времени? Очевидно, что Индра не из простой семьи, что его отец — какой-то правитель и Индра — его наследник. Но Индра не хочет ждать естественной смерти отца, мать же советует своему сыну подождать и получить власть по обычаю.
Внимательное прочтение этого гимна ясно показывает, что его содержание носит ярко выраженный биографический и исторический характер. Больше всего неясности вызывает вопрос хронологии. Все тринадцать стихов гимна расположены не в последовательном порядке, который представлял бы начало конфликта, его развитие, усугубление, кульминацию, убийство, побег и, наконец, тяготы последующей жизни Индры, а в ином, сильно измененном порядке. Загадочность событий усиливают постоянные забегания в будущее время или, наоборот, воспоминания о прошлом. Кроме того, каждый стих гимна содержит размышления о событиях и наполнен чувственными переживаниями.
Но если изменить порядок стихов в гимне, то можно получить точное и последовательное изложение событий.
1.Первые два стиха, из которых мы узнаем, что Индра встречается с матерью где-то недалеко от их родного дома. Из этих стихов мы узнаем, что Индра совершил какой-то поступок, вызвавший гнев отца и заставивший Индру скрываться вдали от родного дома. Надежды на прощение минимальны, и Индра понимает, что его могут лишить наследства. Жить как все он не желает. Чтобы добиться своих целей, он готов идти наперекор всем.
2.На третьем месте должен стоять стих под номером восемь. Из слов матери можно понять, что у отца Индры есть еще одна молодая жена и притом с ребенком. У Индры уже давно незавидная репутация. Опасаясь, что его брата по отцу назначат наследником, а сам он останется ни с чем, Индра совершает попытку убийства своего сводного брата, бросив его в реку. Но обстоятельства оказались сильнее, и брат остался живым. Мать Индры употребила все свое влияние, сделала все, что могла, и юная жена простила Индру. Но конфликт не закончился на этом, он только начался.
3.На четвертом месте следует расположить стих под номером шесть. По городу поползли слухи о конфликте в семье правителя. Разговоры об этом ведут все горожане, что называется, и стар, и млад. Все эти тревожные пересуды волнуют население, подрывают авторитет власти отца Индры. Беспокойство поселяется в народе.
4.Пятое, шестое и седьмое места. Эти места должны занимать стихи под номером три, четыре и пять. В вечерних сумерках мать Индры возвращается домой, а Индра, вопреки ее желанию, идет за ней. В доме своих предков Индра напился сомы из двух сосудов. Как бы мать ни любила своего сына (а матери в подобных случаях всегда защищают своих детей), своих мыслей и намерений устранить отца Индры и своего мужа у нее нет. Но слепой инстинкт женщины, спасающей одного мужчину (сына), легко может погубить другого (мужа). Мать прячет Индру от отца и, может быть, смутно, на самой глубине своей души, она опасается чего-то позорного: или отец узнает о возвращении Индры домой, или Индра... О другом исходе она старается даже не думать. Темнота покрывает весь мир и дом отца Индры. Убийство отца принесет позор Индре. Неважно, что по этому поводу будут думать люди. Пусть говорят. У Индры нет другого пути. Эта ночь должна решить все.
Еще не рассвело. Индра проснулся. Набросил одежду. На дворе стоял туман. Остатки сомы еще бродили в крови. Отец спал. Лежа без движения, он напоминал собой змея без рук и ног. Так пусть он не проснется... Сейчас или никогда! Никто не вправе отнимать у него надежды на счастье. Ни друг, ни враг, ни отец!
5. На восьмом месте должен находиться стих под номером одиннадцать. Итак, решение принято! Надо убить отца. Индра раньше говорил матери, что его поддерживают боги, ныне живущие в горах. В случае смерти Вритры, (а его смерти жаждут боги), они и послушные им отшельники сделают все, чтобы власть перешла к нему, Индре. Но мать не уверена, что ей нужна власть, добытая таким способом. Она считает, что брахманы не выполнят свои обещания: «Те боги, о сын, тебя подводят». Но Индра уже принял решение: Вритра будет убит! Нужно сделать только такой нужный, последний и самый решительный шаг!
6.Стих под номером девять соответствует своему месту. Мать вспоминает о прежней стычке Индры с Вьянсой, который ранил его, нанеся удар в челюсть. Но и раненый, Индра одержал верх. Словно в раздумьях, после долгих колебаний, мать считает, что распри в доме начались не из-за нее. И вот — какой ужас ! — мать становится свидетельницей убийства отца сыном.
7.На десятом месте должен быть стих под номером семь. Уже та первая драка утвердила позор Индры — сын поднял руку на отца. Что же будет, если сейчас Индра убьет отца? Полная сумятица мыслей в голове матери. Волны позора не умолкнут, как не перестанут течь реки. Смерть Вритры опозорит и сына, и мать, и весь род.
8.На одиннадцатом месте должен быть стих под номером двенадцать. Сын убивает отца. Мать становится вдовой. «Разве хотел, — спрашивает мать, — тебя убить отец?» Рой мыслей в голове матери множит вопросы, на которые она не может найти ответа. Став единственным свидетелем гибели мужа, она фактически стала соучастницей убийства. Как и всякому суеверному человеку, ей кажется, что только боги спасли жизнь ее сыну. Но какой ценой? Ни слова упрека сыну от нее мы не слышим. Ни одного намека на жалость к убитому. Только сожаление, что она стала вдовой. Кто же теперь будет защищать ее?
9.На двенадцатом месте поместим стих под номером десять. Автор гимна Вамадева восхищается мощью Индры. Факт убийства не осуждается, вообще не оценивается с позиции морали. Мать провожает Индру из дома. Теперь он должен сам завоевывать свое место под солнцем, находить новые пути для самоутверждения. Рассказчик сочувствует матери, что она вынуждена отпустить сына еще совсем в раннем возрасте. Индре предстоит возмужать, превратиться в зрелого мужчину. Чтобы стать «богом», необходимо убийство отца превратить в убийство демона. Путь к этому долгий. Но Индре суждено стать «богом».
10.Тринадцатому месту соответствует стих под номером тринадцать. Индра убегает из дома. Преступника ждут нужда и лишения. Какие бы гимны и славословия в его честь ни слагали заказчики и пособники преступления, все-таки заказчиков немного, а большинство людей всегда осуждает злодеяние, испытывая инстинктивное отвращение к преступникам вообще. Участь изгоя и чандалы ждала будущего царя богов. Отверженный скрывался в глухом лесу возле озера. Современники хорошо знали цену «победителю Вритры». И даже боги, о которых говорила мать, не могли сочувствовать убийце своего отца. Да и кто мог сочувствовать такому человеку? Разве такой же убийца... Или люди, которым убийство Вритры было выгодно. Изгнанник испытывал унижения, но терпел, даже когда оскорбляли его жену. Его пищей стали потроха собаки. Но время лечит любые раны. Особенно, когда за дело берутся умелые лекари. Изменения в судьбе Индры пришли тогда, когда какой-то брахман догадался, что эту ситуацию можно использовать для блага «богов» — брахманов высшего разряда.
Итак, Индра становится «богом» только после убийства своего отца. Этого отца зовут Вритра. Именно этот факт тщательно скрывается авторами и эпоса, и Ригведы. Здесь нет никаких сомнений. Но из слов матери ясно, что на убийство отца Индру подтолкнули «боги», отшельники и мудрецы. Так что есть смысл обратить пристальное внимание на их откровения и мудрость, которые воспевает Ригведа.
Что же связывало Индру и риши — певцов Ригведы? Многие гимны Ригведы говорят об Индре, как о страстном любителе веселящего напитка сомы. Скорее всего, именно это пристрастие и настроило Вритру против сына. Все свои подвиги Индра совершил под воздействием алкоголя. Перед убийством Вритры Индра ведь тоже напился сомы. Чтобы совершить подобный поступок, он должен устранить психологические барьеры.
После убийства отца Индра бежит из дома. Он скрывается в глухих лесах. С этого момента изгнанник становится чужим для родного племени шаков. И именно с этого времени мудрецы Ригведы стали его воспевать. Прочитаем теперь эти гимны, посвященные Индре, и посмотрим, за что воспевают Индру ведийские риши.
Ригведа — значительно более ранний памятник древнеиндийской литературы, чем Махабхарата. Она представляет собой сборник гимнов различным богам, используемый в ритуальных целях. Ее авторитет значительно выше эпоса. Герои гимнов — ведические боги: Индра, Агни, Савитар, Сурья, Сома, Варуна, Митра, Ашвины и другие. Из 1028 гимнов Ригведы только одному Индре посвящено 240 гимнов. Но при таком громадном материале количество сюжетов чрезвычайно мало. Из гимна в гимн кочуют одни и те же события, эпитеты, характеристики, повторы, оценки. На наш взгляд, это объясняется не только подражанием большинства авторов Ригведы немногим оригинальным творцам первоначальных текстов, но и во многом историческим характером описываемых событий. Дело в том, что ярких, запоминающихся событий в памяти потомков участников этих событий сохранилось немного. И хотя об этих событиях упоминается во множестве гимнов, посвященных Индре, но детального описания их нет. Да авторы гимнов и не ставили такой задачи — описать историю в том смысле, как мы ее понимаем сейчас. Их задачей было показать некоторый образец для поведения, воспеть и прославить именно его. Моральной оценки героических деяний Индры мы нигде не обнаружим.
По характеру изложения обстоятельств убийства Вритры Индрой видно, что наиболее подробное описание его было сделано не при жизни Индры и его современников, и даже не при жизни их сыновей, а скорее всего, уже при жизни их внуков и правнуков. Индра представлен в этих гимнах уже героем, но еще не богом: у него есть мать, отец, ему присущи человеческие чувства — страх, смелость, гордость, угрызения совести, он испытывает боль, страдания, да и оружие у него довольно обычное для людей — дубина. И этот свой поступок, как и многие другие свои деяния, он совершает в состоянии опьянения. Цели его также носят вполне земной характер. Одновременно с прославлением Индры как героя, его противник Вритра теряет человеческие черты. Но все же грань, отделяющая Индру от абстрактных божеств, сохраняется, хотя с каждым новым гимном она все больше стирается. Именно внуки, видевшие в детстве своего деда, и сохранившие в памяти многие реальные черты его сверстников, слышавшие множество разных историй от своих отцов, должны были запомнить историю своих ближайших предков не в виде перечисления событий и дат, а в форме неупорядоченного собрания рассказов о реальных событиях, уже подернутых романтическим флером «преданий старины глубокой», но еще не утративших реальное содержание судеб людей, которых они знали, с которыми встречались в детстве. Именно они, внуки, испытывали желание идеализировать своих предков, представить их биографии как изложение череды героических свершений. Сыновья на это были неспособны, потому что видели многое своими глазами, им трудно представить героическим то, что они сами воспринимали как прозу жизни. Поэтому самые ранние тексты Ригведы в их первоначальном виде, скорее всего, были составлены людьми из поколения внуков непосредственных участников событий. С каждым поколением людей героизация Индры и последующее его обожествление усиливались так же, как и демонизация Вритры.
Многие герои Ригведы, Махабхараты и Рамаяны одни и те же. Это значит, что в этих произведениях человеческого ума описаны одни и те же события, участниками которых были эти люди. Просто эти героические события были изложены в разное время многими людьми в той форме, какой она была популярна в каждой конкретной местности. Поэтому, хотя эти авторы часто и противоречат друг другу, но все же в чем-то они должны и подтверждать друг друга.
Гимны, посвященные Индре, имеют типовую структуру: какой-то брахман восхваляет Индру, вспоминает самые яркие его подвиги, чаще всего это все-таки убийство Вритры, и затем предлагает Индре приехать к нему в гости на колеснице с марутами или без них, просит уничтожить его врага и затем поделиться захваченным у этого врага добром с автором гимна. Как видим, человек, воспевающий Индру, практически всегда лицо заинтересованное. А значит его оценки действий Индры не будут объективны. На основании того, что врагами автора гимна чаще всего называются дасью или дасы, большинство исследователей предлагают считать Индру и этого брахмана ариями. На наш взгляд это не очень корректно: ведь достаточно часто Индра убивает и ариев по просьбе других брахманов. Образ Индры-героя резко меняется в худшую сторону, когда авторы гимнов называют его «О ты, продаваемый за сому» (Ригведа, 6, 314) или как в следующих стихах:
Ригведа. ?. 24.9 — 10.
(Индра:)
«За большее он предлагает меньшую цену.
Я был рад снова уйти непроданным.
Меньшее он не заменил большим.
Люди со слабым разумением исчерпывают договор (?)».
(Вамадева:)
«Кто купит у меня этого
Индру за десять дойных коров?
Когда он разобьет врагов,
То пусть отдаст мне его назад».
У читателя остается впечатление, что он присутствует на аукционе. И уж, конечно, никак современники не могли называть богом человека, которого выставляли на рынке в качестве товара. Право же, «бог», продаваемый за сому или отдаваемый в аренду за десять коров, вызывает массу вопросов. Но, может быть, для того времени это очень высокая цена? Сравним. В Махабхарате Варуна дает выкуп в тысячу коней за невесту Сатьявати (Араньякапарва, Сказание о паломничестве к тиртхам, глава 115, шлоки 15 — 22). А ведь кони всегда и везде стоили гораздо дороже коров. Стоимость услуг царя богов в сотни раз ниже цены женщины! Почему так низко ценят Индру авторы гимнов?Восхваляя и прославляя его, они тем не менее устанавливают ему реальную цену. Риши Ригведы считают «царя богов» наемником.
Вообще, чего хотят персонажи гимнов Ригведы? Что они ценят более всего? Гимны говорят, что это не знания, не справедливость, не любовь, не мир среди людей, не традиции, не красота природы. Нет, это — страстное, неимоверное желание получить чужое добро, сокровища, богатство.
Ригведа. 1. 121. 15.
«Да не минует нас эта твоя милость,
О великий благодаря наградам! Да окружат (нас) жертвенные услады!
Надели нас, о щедрый, коровами чужого!
Да будем мы тебе самыми щедрыми сотрапезниками!»
Ригведа. ?. 84. 20.
«Ни твои дары, ни поддержки твои, о Васу,
Никогда нас не обманут.
И надели нас, о дружелюбный к людям, всем
Достоянием (других) народов!»
Ригведа ?. 17. 16.
«Желая коров, желая коней, желая добычи,
(Зовут) вдохновенные Индру для дружбы.
Желая женщин — того, кто дает женщин, того, чья помощь нерушима,
Мы подтягиваем к себе, словно бадью в колодце».
Но, возможно, он покупал или выменивал эти богатства для брахманов? Нет, тексты гимнов Ригведы переполнены описаниями того, как Индра отнимал стада коров, коней, овец и богатства у их настоящих владельцев и отдавал это отнятое добро брахманам.
Ригведа. ?. 52. 3.
«Он ведь захватчик из захватчиков (?), отверстие в вымени (с сомой)
С золотым дном, (бог,) возросший от опьянения с помощью мудрых.
Индру этого я призвал благим деянием и молитвой,
(Его,) чьи дары самые щедрые: ведь он полон сомы».
Свою просьбу к Индре совершить грабеж автор гимна называет благим деянием. Храбрость Индры возрастает после приема алкоголя. Да и чтобы ему было легче расставаться с награбленным, нужно снова добавить спиртного.
Известность Индры возрастала после каждого успешного разбойничьего набега. Но это была специфическая слава, слава человека, отнимающего имущество у настоящих владельцев и отдающего это имущество брахманам...
всего лишь за похвалу. И кроме этой славы еще и слава пьяницы — человека, которого можно купить за не слишком большое количество сомы — хмельного, веселящего напитка. Эти грабежи, совершенные в пьяном виде, авторами и заказчиками гимнов и были названы славными деяниями и подвигами. Пьяного не мучат угрызения совести. Добиться его согласия совершить грабеж, кстати, тоже значительно легче. Заказчики были хорошими психологами.
Прославляя Индру и приглашая его в гости, авторы гимнов чаще всего дают ему следующие определения: «боец», «муж знаменитый», «захватчик из захватчиков», «герой», «герой-завоеватель», «захватчик богатства», даже «баран» — и значительно реже «бог».
Ригведа. ?. 51.1.
«Этого барана — много раз призванного, прославленного
Индру опьяняйте хвалебными песнями, (этот) поток добра...»
Человеческие черты характера Индры слишком очевидны. И, действительно, в ранних гимнах они еще полны реальности. Например, в Ригведе (4. 18.3) перед убийством Вритры он выпил два сосуда сомы. А вот в более позднем гимне съел уже три котла буйволов и выпил три озера сомы:
Ригведа ?. 29. 7 — 8.
«Друг-Агни быстро сварил другу
По его желанию три котла буйволов.
Для убийства Вритры Индра выпил
У Мануса выпитого сому — три озера сразу.
Когда он, щедрый, съел мясо трехсот буйволов
(И) выпил три озера, полных сомы,
Словно победный клич, все боги провозгласили добычу
Индре, после того как он убил дракона».
А Вритра, как видим, превращен в дракона. Но гимны на этом не останавливаются. Восьмой стих усиливает гиперболизацию: три котла вмещают уже мясо трехсот буйволов, Вритра становится полностью волшебным существом. Но тенденцию, однажды намеченную, уже не остановить. В восьмой мандале обожествление Индры практически закончено.
Ригведа ?. 77. 4.
«В один глоток Индра
Выпил сразу триста
Озер сомы...,»
Невероятность и масштабы содеянного способствуют обожествлению. Подобные примеры можно приводить во множестве. Фантазия слушателей и никем не обуздываемый словесный водопад рассказчиков довершали однажды начатое.
Таким образом, мы можем проследить путь превращения Индры из героя в бога, причем герой этот явно не является носителем совершенных моральных качеств. Как раз наоборот, мораль — это вообще, кажется, последнее, на что обращают внимание авторы гимнов.
Ригведа ?. 13. 5.
«Ты сделал так, что земля стала видной для неба,
О убийца змея, который освободил пути для рек,
Тебя, бога, боги породили похвалами,
Как скакового коня (освежают) водой. Ты достоин гимна».
Безудержная лесть искажает восприятие мира. Но всякий обман совершают ради корысти. И все же в самом худшем положении оказываются доверчивые потомки: все легенды им кажутся правдой. Наиболее темные и непонятные места в гимнах наивные слушатели совместными усилиями многих поколений превратили в божественное откровение.
Но если мы отчетливо наблюдаем путь из героев в боги, то должен быть и начальный пункт этого пути: превращение человека в героя. И он есть. Точка отсчета этого процесса — убийство Вритры. Это был первый так называемый «подвиг» Индры, совершенный в глубокой юности. Все остальные свои деяния, так подробно воспеваемые ведийскими ришами, он совершает позднее.
Итак, если Индра — человек, то следует полагать, что и его противники живые реальные люди, а не демоны, ракшасы, драконы и прочие волшебные существа.
Главный противник Индры — Вритра. Гимны Ригведы без конца повторяют, что Вритра запрудил реки, а Индра, убив Вритру, освободил воды. «Ты сделал реки, о Индра, легко проходимыми» — яркий пример, иллюстрирующий свободу движения вдоль рек, наступившую после убийства Вритры. То есть, и это деяние Индры возможно понять, не искажая здравого смысла. Представим следующую панораму событий.
Вритра — правитель огромной территории, захваченной пришельцами с севера. Реки — это торговые маршруты, по которым движутся караваны судов. Иногда путь этот проходит и по суше, но вдоль рек. По берегам этих водных артерий расположено множество священных мест — тиртх. Возле них живут брахманы, совершающие жертвоприношения от имени проезжих торговцев, цель которых — вымолить у богов удачу в торговле. В результате создалось положение, при котором значительная часть прибыли от торговли попадала к брахманам. Правитель же не получал с этих сумм налоги. Торговцы повышали цены, чтобы компенсировать эти непроизводительные расходы. В результате этих действий страдали покупатели, страдала казна, да и сами торговцы тоже — ведь дорогие товары медленнее расходятся, товарооборот уменьшается. Вритра запрудил реки! Это значит, что правитель силовым путем прекратил такие «священные поборы», разогнал брахманов и стал сам контролировать движение товаров по торговым путям. Он резко снизил налоги с торговцев. В выигрыше оказались все: торговцы, земледельцы, воины, ремесленники. Все, кроме брахманов.
Огромная масса брахманов, оставшись без источника пропитания, не смирилась. Небожители и святые отшельники, не способные жить трудами своих рук (производительный труд считался у них позорным занятием) стали искать способ убить Вритру и уничтожить созданную им новую налоговую систему, где у них не было никаких льгот и привилегий. Такая обязанность, как кормить самих себя, рассматривалась ими как обуза. Так родился замысел мудреца Дадхичи: убить Вритру руками его сына. Поддержка мудрецов заключалась в тщательной психологической обработке сына вождя, в умении воздействовать на его слабости и пороки.
Индра унаследовал от отца физические данные, но не характер. Если Вритра был храбрым воином, мудрым правителем, создателем государства, где роль брахманов была значительно уменьшена, то его сын Индра являлся полной противоположностью отца. Из гимна в гимн рефреном звучат слова риши, воспевающих Индру как любителя выпить, транжиру и бездельника, грабителя, для которого власть только средство удовлетворить свои прихоти. Отец, зная об этом, пытается его образумить и даже думает о том, что, может быть, придется лишить Индру статуса наследника и назначить наследником другого — младшего брата Индры от «юной жены». В семье разгорается большой династический конфликт. Индра понимает, чем грозит ему немилость Вритры: это конец разгульной жизни, конец удовольствиям. Вот здесь-то и появляются «боги» и святые отшельники. Они обещают Индре помощь в борьбе с отцом. Получив поддержку от брахманов, потакающих его капризам и умело манипулирующих им, в отчаянии Индра, находясь в алкогольном опьянении, принимает решение убить своего отца Вритру.
Невольную поддержку Индре оказывает мать. Вритра часто обсуждал с ней поведение своего непутевого сына. В сердцах муж высказал намерение передать власть младшему сыну от другой жены. Эта откровенность стала роковой для него. Узнав о грозящей Индре опасности, мать предупредила своего сына. Сомнения и страхи, владеющие Индрой, получили весомую поддержку. Вспыхнул скандал. Индра вынужден был уйти из дома и жить у своих друзей. Но через какое-то время он узнает от матери, что отец не желает его простить. Мать убеждает его порвать с брахманами: «Те боги, о сын, тебя подводят». На эти условия Индра не согласен. В пылу спора он идет вслед за матерью.
Дома он надеется поговорить с отцом и выяснить все вопросы. Но Вритра уже спит. Индра выпивает сомы и это придает ему смелости. Все страхи и сомнения отброшены. Индра принимает решение убить своего отца.
События развивались примерно по такому сценарию. Переворот совершился. Теперь посмотрим на другие обстоятельства, позволяющие подтвердить эту версию. Туманные и темные места Ригведы свидетельствуют о том, что Вритра был убит не в ходе честного поединка с Индрой.
Ригведа. ?. 32. 2,7.
« Источники, теснимые по временам,
Вымя горы, ты поторопил (, чтобы они текли), о громовержец.
А когда самого змея, лежавшего беззаботно, о грозный,
Ты убил, о Индра, (тут) ты приложил (свою) силу.
Когда Индра против великого Данавы
Поднял смертельное оружие — (свою) не знающую равных силу,
Когда он обманул его, поразив дубиной,
Он сделал его самым низким из существ».
Нападение было совершено, когда его противник не ждал — отдыхал или спал. Что за геройство — убить спящего! Но по моральному кодексу Ригведы обман и бесчестное убийство не являются чем-то плохим и предосудительным. Хорошо все то, что приводит к успеху и богатству, власти и удовольствиям. Нужно устранить всех, кто стоит на пути и мешает приобретать эти блага.
Ригведа. ?. 32.7,10.
«Безногий, безрукий боролся он против Индры.
Тот ударил его дубиной по спине.
Вол, хотевший стать противником быка,
Вритра лежал, разбросанный по разным местам.
Среди неостанавливающихся, неуспокаивающихся
Водяных дорожек скрыто тело.
Воды текут через тайное место Вритры.
В долгий мрак погрузился тот, кому Индра враг».
Спящий человек на ложе всегда будет казаться безногим и безруким: он не в состоянии оказать сопротивление убийце. Нет ни одного места в Ригведе, где говорилось бы, как наносил удары Вритра во время битвы с Индрой. После смерти Вритры убийца бросил его тело в реку.
В гимнах Ригведы можно найти прямые указания на истинную причину убийства Вритры.
Ригведа. ?. 131. 4.
«Пуру знают это твое героическое деяние,
Что ты, о Индра, разбил осенние крепости,
Разбил, играя силой.
Ты проучил, о Индра, того смертного,
Не приносящего жертв, о господин силы.
Ты отнял (у него) огромную землю, эти воды,
Опьяняясь (сомой), — эти воды».
Так вот в чем, оказывается, причина убийства! Вритра был идейным противником брахманов. Во-первых, он не приносил жертв, и,соответственно, не платил брахманам за совершение жертвоприношений, а во-вторых, владел огромной землей и водами, которые у него следовало отнять. В этом гимне снова напомнили слушателям, что это убийство Индра совершил в состоянии опьянения. Понятно, если центральная власть не совершает жертвенных приношений, то напрасно их ожидать от простых смертных. Но все можно изменить, если власть поменять. Индра оправдал надежды брахманов.
Но, если человек совершил такое преступление — убил отца, что ему за дело до других людей — простых смертных? Теперь можно убивать всех! И наш герой становится, по сути дела, наемным убийцей, выполняющим заказы «святых отцов».
Ригведа. ?. 33. 3 — 5.
«Ты, о Индра, недругов обоего рода:
Врагов из дасов и из ариев, о герой,
Убивай, как (рубят) деревья, с помощью хорошо сложенных гимнов.
Разбей (врагов) в битвах, о самый мужественный из мужей!
Ты нам, о Индра, с (твоими) нескупыми поддержками
Другом будь весь век, помощником в усилении,
Когда мы зовем тебя при покорении солнца,
Сражаясь в боях (,разделившись) на две половины!
Будь нашим, о Индра, сейчас и в дальнейшем!
Будь милосердным и готовым нам помочь!
Так воспевая, под защитой могучего
В решающий день мы хотели бы больше всего захватить коров!»
Для авторов гимнов враги находятся и среди местных жителей, и среди пришельцев. Страна разделилась на две половины, идет гражданская война. Снова и снова звучат пожелания завоевать как можно больше богатства. Кто возьмет власть, тот получит коров. Жертвами этой войны становятся многие жители страны.
Ригведа ?. 34. 4 — 7.
«У кого он убил отца, у кого мать,
У кого могучий (убил) брата, он не отшатывается от того (человека).
Напротив, (этот) воздаятель охотно принимает у него предложенные
(дары).
Он не отшатывается от преступления, (этот) наделитель добром.
Ни с пятерыми, ни с десятерыми не хочет он связываться.
Он не придерживается того, кто не выжимает (сому), даже если
тот процветает.
Он или так покоряет, или сотрясатель убивает.
Преданному богам он дает долю в загоне с коровами.
Могучий в бою, останавливающий колесо,
Отвернувшийся от того, кто не выжимает (сому), укрепляющий
выжимающего (сому),
Всеобщий угнетатель, вызывающий страх, Индра —
Ария ведет дасу куда захочет.
Он сгоняет в одно место имущество скупца, чтобы (его) разграбить,
Почитающему (его) он выделяет замечательное добро.
Не раз оказывается в беде весь
Народ, который раздразнил его силу».
Убивая часть членов семьи и сохраняя жизнь остальным, Индра внушает ужас живым. По сути дела, он превращает этих обычных слабых людей в покорных рабов. Стремясь сохранить себе жизнь, они отдают свое последнее имущество.
Награбленное имущество Индра дает только людям, преданным богам, которые охотно совершают жертвоприношения, выжимающим сому. Защищающего свое имущество, авторы именуют скупцом, жадным. Страх и ужас поселяется в народе. Брахманы поддерживают не простых земледельцев и пастухов, а грабителя, ведь он же делится с ними награбленным. Страна разделилась на два лагеря, война идет за власть. Именно о завоевании власти говорят авторы гимнов, употребляя выражения «завоевать солнце», «захватить солнце».
Ригведа ?. 56. 5.
«Когда ты растянул твердую основу — незыблемое пространство,
Ты установил (ее) на столпах неба — рывком.
Когда в борьбе за солнце в опьянении, в радостном возбуждении
ты, о Индра, убил
Вритру, ты выпустил поток вод».
Убив Вритру, а значит, поколебав светскую систему власти, Индра сделал все, чтобы брахманы могли вернуть себе прежнее влияние и власть. Борьба только начиналась. То, что «завоевание солнца» носит не космогонический характер ( как утверждают комментаторы Ригведы), отчетливо видно из того, что это стремятся сделать многие.
Ригведа ?. 131. 2.
«Ведь при всех выжиманиях (сомы) (люди) донимают тебя
С бычьей яростью, (бога) общего (и) единственного — каждый
для себя,
Желая завоевать солнце — каждый для себя...»
Солнце — это то, что дает жизнь, тепло, урожай, комфорт. Для людей эти блага воплощаются в богатстве, имуществе, золоте, земле, удовольствиях. Но власть позволяет получать эти блага без труда и в большом количестве в любой момент времени. Невозможно завоевать Солнце — и как небесное светило, и как бога, и как источник благ — только для себя одного! Ведь Солнце светит равно одинаково и преступнику, и доброму, и труженику, и лентяю, и атеисту, и верующему в любых богов. Завоевать Солнце, победить его нельзя. А вот власть можно. Поэтому в данном контексте Солнце символизирует власть, которую хотят иметь и за которую сражаются все. Война за власть — самая жестокая из войн. Никаких правил ведения войны, никаких сдерживающих запретов, никаких моральных табу нет.
Ригведа ?. 34. 3 — 5.
«Индра зажал Вритру, пуская в ход силу.
Он перехитрил (хитрости) хитрецов, пуская в ход способности
превращения.
Он убил Вьянсу, желая сжечь все в лесах.
Он сделал явными звуки (?) ночей.
Индра, захватчик солнца, порождающий дни,
С помощью Ушиджей выиграл сражения, (он,) превосходящий (всех).
Он сделал (так, что) знамя дней заблистало для человека.
Он нашел свет, для высокой битвы.
Индра предался насилиям (и) разрушениям,
Подобно мужу, совершающему многие мужественные деяния.
Он внушил певцу эти поэтические мысли,
Он улучшил этот их чистый облик».
Обман, насилия, убийства, ночные нападения, переодевания... В войне были использованы все средства. Воспевая насильника и грабителя, авторы гимнов ни слова не говорят о жертвах. Только себя они считают людьми, достойными жизненных благ и самой жизни. Целью их творчества становится прославление убийцы, ведь это прежде всего выгодно им — творцам гимнов. Какие тут могут быть нравственные терзания и мучения совести?
Вритра был убит в борьбе за власть. Убийца скрылся, ему не давала покоя совесть. Перемешались все чувства: стыд, горе, страх... «Победитель демона» струсил. Но ведь Вритра считался самым грозным врагом Индры. И после его гибели Индра должен был ликовать. Кого бояться царю богов?
Ригведа. ?. 32. 14.
«Какого мстителя за змея увидел ты, о Индра,
Что в сердце к тебе, убийце, проник страх,
Когда девяносто и девять потоков
Ты пересекал, как испуганный орел — пространства?».
Этот мститель — совесть. Отцеубийце стало стыдно. Совесть на давала покоя и гнала его подальше от глаз людских, от места убийства — дальше, дальше...
Можно скрыться от людей, но нельзя скрыться от мстителя, живущего внутри самого себя. Но как бы ни страдал Индра, раскаяния он не испытывал, потому что понимал, что прощения не будет. Какие бы очистительные обряды ни совершали над ним брахманы, все было ясно для него: назад дороги нет, домой к родственникам вернуться нельзя. Новые порции сомы, новые утешения брахманов, новые наслаждения — он предпринимал все, чтобы забыться. «Царь богов» Шакра привыкал к жизни изгоя вдали от родного племени шаков. Теперь его отделяла целая пропасть от старого образа жизни.
Но что же разделяло две противоборствующие стороны в этой гражданской войне, разразившейся после убийства Вритры? Много раз гимны говорят, что Индра искореняет «не приносящих жертв», «не почитающих богов», «живущих без священных слов», «не выжимающих сому», «безбожников», «ненавистников молитвы». Причиной распри было богатство, принадлежащее не верующим.
Ригведа ?. 33. 1,4,5,8.
«Придите! Мы пойдем к Индре, желая коров:
Да усилит он как следует заботу о нас!
Он, несокрушимый, уж не пренебрежет ли
Крайним стремлением нашим к этому богатству, к коровам?
Ведь ты убил дубиной богатого дасью,
Один, выступая с помощниками, о Индра.
C высокого берега разлетелись они у тебя во все стороны:
Не приносящие жертв санаки отправились в (последний) путь.
Ведь они у тебя обратились в бегство, о Индра,
Не приносящие жертв, соревнуясь с приносящими жертвы.
Когда ты (кинулся) с неба, о повелитель буланых коней,
о возница, о грозный,
Ты из двух миров сдул (врагов,) лишенных обета.
Сделав чехол для земли,
Украшаясь золотой драгоценностью,
Они, спешащие, (все же) не миновали Индры.
Своих соглядатаев он поместил вокруг солнца».
Какие у солнца могут быть соглядатаи? Астрономов тогда еще не было...
А вот вокруг трона всегда суетились шпионы.
Не желающие приносить жертв не хотели делиться своим добром с теми,
кто не хотел трудиться. Да и кто это сделал бы добровольно? В ответ не желающие трудиться развязали гражданскую войну с «не приносящими жертв».
Можно предположить, что все эти люди одобряли политику, которую стал проводить Вритра по отношению к брахманам: он распорядился прекратить бесчисленные жертвоприношения, которые устраивались на торговых путях, у водных источников, в местах поселения людей — в этом смысл выражения «реки, поглощенные змеем». Но для брахманов сложилась новая и совершенно нетерпимая для них ситуация.
Ригведа ?. 29. 1.
«Если уж так (случилось), о истинный, о пьющий сому,
(Что) мы живем, словно без надежды,
Дай же нам, о Индра, надежду
(В виде) коров, коней, тысячи прекрасных (благ),
о (ты,) очень богатый!»
В семи стихах гимна их авторы с мольбой заклинают Индру дать им пропитание. Но не забывают они и об удовольствиях — ведь под «тысячами прекрасных» следует понимать женщин, а не абстрактные блага.
Брахманы, лишенные средств существования, поняли, что такая власть правителя приведет к гибели само их сословие. Большая часть местного населения с одобрением приняла политику Вритры, ведь она избавляла их от обременительных поборов, от необходимости содержать ненасытную орду бездельников. Эту политику одобряли даже некоторые из уцелевших после нашествия ариев местных правителей, например, даса Намучи. Но Индра был на другой стороне. Он убивает «не почитающих богов» (например, ариев Арну и Читраратху) и «не приносящих жертв» (дасу Намучи) и просто «черную кожу» (простой народ).
Ригведа ?. 130. 8.
«Индра поддерживал в раздорах приносящего жертвы ария,
Он, имеющий сто поддержек, — во всех состязаниях,
В состязаниях, награда за которые — солнечный свет.
Карая для Ману тех, кто не имеет обетов,
Он подчинил (ему) черную кожу...».
Война носила не национальный характер и не расовый. Для брахманов она была в какой-то степени религиозной, ведь речь шла о средствах существования для них. А ими для них были дары и угощения во время жертвоприношений. Славословия жрецов затуманили Индре голову не меньше, чем сома. У него не было принципов,смыслом его жизни стали чувственные желания, убийства и удовольствия. Воздействуя на его тщеславие, творцы гимнов добивались своих целей. Ведь лесть ослепляет не меньше темноты и пьянит не меньше вина.
Культ жертвоприношений, широко представленный в Ригведе и в эпосе ,— явление, безусловно, местное. Он сложился задолго до нашествия скотоводов, которых гимны называют ариями, а в эпосе именуют шаками и гандхарами. В самом деле, на севере в евразийской лесостепной зоне богослужения носили упрощенный и условный характер: в качестве жертвы боги получали то, что было у степняков под рукой, тем же доступным минимумом довольствовались и совершающие жертвоприношения служители культа — волхвы, шаманы... Поэтому конфликт между служителями культа с одной стороны, и народом и вождями с другой стороны не возникал. Такое положение могло существовать очень долго — веками. И, напротив, культовая практика народов южной, субтропической зоны носила чрезвычайно развитый характер, при котором выделялось многочисленное сословие жрецов — посредников между людьми и богами. Это сословие и разрабатывало формы культа, технологию регулярных жертвоприношений со множеством правил, тонкостей выполнения, с развитой системой толкования реакции богов на эти, посвященные им, действия. Чем сложнее были эти формы, тем многочисленнее становилось сословие жрецов, а увеличение числа жрецов, в свою очередь, приводило к усложнению обрядов, и так до тех пор, пока не появлялся здравомыслящий правитель, которому приходило в голову, что все это может плохо кончиться для его страны, для подвластных ему людей и, в конечном счете, для его власти. И тогда начинались репрессии против культа и его служителей , замена старого культа новым, чаще всего заимствованным, после чего все начиналось сначала, по той же схеме. Примеров этому история знает много.
Именно такой культ и такая система жертвоприношений сложилась в государствах и культурах, именуемых современной наукой культурами Хараппы и Мохенджо-Даро, перед нашествием ариев. Жертвоприношения — основа культа именно потому, что они являются постоянным источником безбедного существования многочисленного сословия брахманов. Бог Агни, принимающий жертвы, занимает в этом культе особое место — это бог тех, кто совершает регулярные жертвоприношения, особый — свой — бог брахманов.
Ригведа ?. 1. 16 — 17.
«О добрый вождь Агни, твои близкие соседи,
Получающие (от тебя) все счастливые дары,
(Мы,) возрастающие благодаря славе прекрасного семени, —
Да осилим мы безбожных противников!
Ты стал знаменем богов, о Агни,
Радостный, знающий все поэтические возможности.
Как друг дома ты дал смертным жилье.
Как колесничий ты едешь к богам, достигая цели».
Служители культов не упускают ни одного благоприятного случая послать проклятия по адресу своих врагов. Жажда мщения искажает мировосприятие жрецов: им кажется, что чем больше проблем будет у их врагов, тем счастливее будут они сами. Весь мир для них разделился надвое: сторонники культа богов и их противники. Там, где совершаются жертвоприношения, — там благо, мир, добро, свет, жизнь. Тот, кто препятствует жертвоприношениям, — враг, скупец, злой человек, обманщик, змей, демон. Перед огнем преклоняются все служители культов, он объединяет всех жрецов. Агни становится вторым по популярности среди богов Ригведы, он — друг Индры.
Ригведа ?. 18. 1,2,4.
«Будь расположен к нам, о Агни, когда мы приближаемся,
Добрым, как друг — к другу, как родители ( — к сыну):
Ведь поселения людей полны обмана!
(Двинувшись) навстречу, сожги недоброжелателей, (чтоб они)
показали спину!
Спали дотла, о Агни, ближних недругов!
Спали (злое) слово не приносящего (жертв) чужого!
Спали, о Васу разумный, неразумных!
Пусть распространяются твои нестареющие, неутомимые (языки)
пламени!
Высоко (взметнувшись) пламенем, о сын силы,
Прославленный, надели жизненной силой тех, кто трудится на
жертвоприношениях!..»
Жажда чужого добра столь велика, что все противники жертвоприношений объявлены лжецами, глупцами, негодными людьми. Так будет проще, а главное, гораздо больше оснований отнять чужое имущество. Зачем глупцам имущество? То, что это имущество никто не получает без труда, древних риши не интересует, это не их проблема. Земледельца, проливающего пот на полях, пастуха, изнывающего от жары, охотника в лесах, ремесленника Ригведа не упоминает. А вот брахман, живущий за их счет, вне всяких сомнений, достоин восхваления. Хотя, в отличие от ранее перечисленных, он ничего не создает. Его усилия направлены на то, чтобы манипулировать другими и жить за их счет. А если не удается использовать хитрость, то в арсенале брахманов всегда есть крайнее оружие — истребление своих врагов.
Ригведа ?. 16. 1,2.
«Этот Агни повелевает обилием прекрасных мужей,
Великой удачей,
Он повелевает богатством из прекрасного потомства, коров,
Он повелевает убийствами врагов.
Следуйте за ним, о мужи Маруты, для усиления,
(За тем,) у кого богатства, усиливающие счастье,
(Те,) что в сражениях превосходят злоумышленников
(И) всегда уничтожают врага!»
Именно брахманы на своих собраниях решали, кто достоин жизни, а кому надлежит умереть. Роль этих исполнителей принадлежала ближайшему окружению Индры, его свите — Марутам. Это была грабительская банда, уничтожающая всех «не приносящих жертв», отнимающая у них богатство. Они содействовали жертвоприношениям и охраняли их.
Противниками Марутов были ракшасы. Это была специальная служба, в свое время созданная Вритрой. Ей ставилась задача препятствовать совершению жертвоприношений. В состав этой службы входили стражники, которые стараниями брахманов получили демонический статус. А ведь само слово «ракшас» образовано от глагола raks — «сторожить, охранять». И что в этом демонического? Прочтем гимн, который описывает мироощущение и жизненную позицию древних риши наиболее ярко.
Ригведа ?. 30. 8, 15 — 21.
«О многопризываемый, ты раздавил живущего
Вместе с Дану безрукого Кунару, о Индра.
Вритру разрастающегося, злобного,
Безногого ты убил мощной (дубиной), о Индра.
О Индра, будь тверд! Дорожные лари (?) готовы.
Помоги с жертвой певцу и (его) друзьям!
Обладающие колдовской силой смертные, чинящие зло,
Мошенники с колчанами должны быть убиты!
Повсюду слышится гул близких врагов.
Порази их самым раскаленным камнем!
Расщепи их сверху вниз! Расколи! Одолей!
Убей ракшаса, о щедрый! Отдай (нам) во власть!
Вырви ракшаса с корнем, о Индра!
Расщепи середину! Отломи верхушку!
До каких пор ты пребывал в нерешительности?
Метни раскаленный дротик в ненавистника молитвы!
Если на счастье со (своими) конями, приносящими награду, о вождь,
Ты завладеешь великой, обильной освежающей пищей,
Пусть (и) мы станем добытчиками обильного богатства!
Да будет нам доля, о Индра, связанная с потомством!
Принеси нам, о Индра, сверкающую долю!
Мы хотим оказаться в избытке твоего дара!
Наше желание простерлось, словно море!
Удовлетвори его, о господин благ!
Порадуй это желание коровами, конями,
Подношением из золота, и (еще) распространи (его)!
Стремясь к солнечному свету, вдохновенные люди из рода Кушики
(Своими) молитвами тебе, Индра, создали средство для езды.
Проломи для нас загоны для коров, о господин коров, (выгони)
коров!
Да стекутся для нас выигрыши, награды!
Ты — небожитель, о бык, чье неистовство истинно.
Будь нам хорошим дарителем коров, о щедрый!»
Не велико геройство уничтожать своих безруких и безногих врагов, не способных ни оказать сопротивление, ни убежать! То есть или спящих, или лежачих. Но именно такие действия Индры признаются подвигом. А особенно, если записать их в змеи, или в демоны. Все враги объявлены мошенниками и колдунами, их число и не думает снижаться. Просто уничтожить ракшаса мало, надо убить его предков, детей, братьев и сестер! Всех родственников, друзей, знакомых. Корень, верхушку, ствол.! Сколько ненависти в таком желании расправиться со своими врагами! Применить против них раскаленное оружие, чтобы мучились. А лучше сжечь их, чтобы совсем исчезли с лица земли.
Но вот снова древний поэт вспоминает о пище, имуществе, наградах. Главное для автора гимна — захват добычи. Сколько страсти в этом желании овладеть богатством! Богатство — цель и смысл жизни. Жертвоприношения — средство иметь и потреблять не работая. Коровы еще не имеют священный статус, как в возникшем гораздо позднее индуизме. Они перечисляются в одном ряду с конями и золотом, то есть, являются эквивалентом богатства. Чтобы жрецы могли получить свои награды при исполнении ритуала, Индра должен сломать загоны для коров, то есть, угнать этих коров, ограбив их настоящих владельцев, которые живут своим трудом, но живут «без священных слов». Брахманы же ненасытны в своих желаниях и сами признаются в этом, никого не стесняясь:
«Наше желание простерлось, словно море!» При таких аппетитах жрецов удовлетворить все запросы брахманов — это все равно, что осушить море. За такими стремлениями стоит не просто жажда богатств и наслаждений, но и сжигающая все страсть к власти («стремление к солнечному свету»). Авторы гимнов в Ригведе выступают не только в качестве заказчиков очередного убийства и грабежа, но и пособниками бандитов. Они указывают место, где находятся их враги, рассказывают о наиболее удобном времени нападения, о дорогах, ведущих к очередной жертве, о наилучших способах расправы с «не приносящими жертвы».
Разумеется, совершать такие масштабные грабежи в одиночку Индра не мог. Во всех разбойных нападениях вместе с Индрой участвует и целый отряд его спутников — марутов.
Ригведа ?. 169.2.
«Эти (Маруты) запрягли (колесницы), о Индра, (они,) находящие
Вознаграждения от всех народов в мире смертных.
Войско Марутов приходит в возбуждение
Для захвата главной награды — завоевания солнца».
Обычно упоминание о завоевании солнца трактуется как космогонический миф. Но в космогоническом смысле уже первый завоевавший солнце не оставляет другим такой возможности. Если же солнце — это власть, то в силу многоступенчатости любой власти, в ее иерархии найдется место для всех, кто боролся за нее и в конце этой борьбы оказался в нужный момент на стороне победителя.
Кстати, здесь следует напомнить читателю о том, что до нашествия ариев на севере Индии по данным Махабхараты правила Солнечная династия, символом власти которой и было Солнце. Стремление «завоевать солнце» в Ригведе — это разгоревшаяся гражданская война за наследство Солнечной династии.
Маруты в ходе грабительской войны с «разрушителями жертвоприношений»
часто гибнут, и не только от рук «ненавистников молитвы» и «безбожников». Индра не хочет делиться с ними добычей. Маруты жалуются на Индру «заказчику» — Агастье.
Ригведа ?. 170. 2, 3.
«Зачем ты, Индра, хочешь нас погубить?
Маруты — твои братья.
Обращайся с нами хорошо!
Не убивай нас в столкновении!»
«Почему же, о брат Агастья,
Будучи другом, ты мало уважаешь нас?
Ведь мы знаем, какова твоя мысль:
Нам ты ничего не хочешь дать!»
После разбойных нападений их число заметно уменьшалось. Они обращаются к Индре с замечанием, что гибель их товарищей не является случайностью. То есть, фактически, они обвиняют его в их смерти. Но и к Агастье, заказчику и организатору нападения, у них тоже есть претензии. Маруты рассчитывали на большую долю добычи, в связи с уменьшением претендентов на трофеи. Ни Индре, ни Агастье подобный расклад не выгоден. Ясно, что при дележе добычи доля каждого тем меньше, чем больше участников дележа. Кто же захочет делиться при таких непомерных желаниях, как у брахманов? Поэтому, чтобы увеличить долю для оставшихся в живых, следует немного сократить число претендентов на добычу. Маруты рассчитывали на большее, но их доля не выросла. Отсюда и обиды. Агастья хорошо понимает их требования, но он договаривался с Индрой, а Маруты всего лишь исполнители. Ему остается только одно — предоставить Индре самому разбираться с этими головорезами.
Ригведа ?. 170. 5.
«О Индра, сговорись ты с Марутами
И вкушай жертвенные блюда в урочное время!»
Агастье не нужны лишние проблемы. Легко призывать других к щедрости, если сам ничего не имеешь. Но трудно быть щедрым и оставаться богатым. Таблицу деления брахманы знали хорошо. Кто должен делиться с ними, а с кем они, тоже знали. Но если речь идет о сохранении богатства для себя, то легко можно пойти на нарушение предварительных договоренностей. Кто осудит мудрейшего и святейшего?
Нравы были типичными для шайки грабителей. Но главарь банды никогда не признает своей вины, в противном случае он сам лишится своей головы. Можно только предположить, что эти жалобщики прожили совсем не долго, до первой стычки со «скупцами». Индра, не церемонившийся с врагами, легко мог и сам отрубить голову любому, и не всегда это было в пылу схватки.
Ригведа ?. 20. 6.
«Этот бог, прославленный под именем Индры,
Поднялся ради человека, самый удивительный.
Он, победитель, отсек саму голову
У дасы Аршасаны, (Индра) самосущий».
Ригведа ?. 30. 7,8.
«Ты с самого рожденья полностью разгромил хулителей,
Поощряя дар, о щедрый, когда ты радовался корове.
(Это было) тогда, когда ты пустил катиться голову
Дасы Намучи, ища выхода для Ману.
«Ты ведь сделал меня союзником» — но (ты), о Индра,
Размахивая головой дасы Намучи,
(Бросил ее катиться), как с шумом падающий камень.
Две половины вселенной, словно колесо, (подкатили ее) к Марутам».
Иногда это было вызвано стремлением шокировать врага в схватке. Но вполне вероятно, чаще всего сам брахман-заказчик требовал от исполнителя веское свидетельство смерти своего врага. Большее число упоминаний убийств дасов и дасью, по сравнению с ариями объяснить несложно. Арии завоевали страну и были хозяевами положения, и, кроме того, были хорошо вооружены и могли за себя постоять. Большинство местного населения — «черная кожа» — получило от новой власти освобождение от обязательных жертвоприношений и даров брахманам. Для них эта чужестранная власть оказалась более родной и близкой, чем местная. Но жрецы оказались «вне штата», теперь они были никому не нужны, поскольку сами не работали, не создавали никаких ценностей и находились прежде на иждивении местного населения. Речь шла об их выживании, они жили, по их словам, «словно без надежды». Но, обнаружив Индру с его жадностью и беспринципностью и спровоцировав его на убийство отца, брахманы поняли, что они спасены. Теперь все зависело от того, как долго и эффективно они смогут воспользоваться такой ситуацией.
Индра с группой наемников-марутов угрозами, шантажом, террором заставили
«черную кожу», то есть простой трудовой народ — земледельцев, скотоводов, ремесленников — платить дань брахманам. Несогласных жителей городов и сел убивали. Местное население оказалось в шоковом состоянии, ведь Индра и маруты были ариями, а действовали в интересах местных жрецов. Кому же доверять, кому подчиняться? Власти, распоряжениям поставленных еще Вритрой администраторов, или банде разбойников, не признающих никакие законы. Ведь арии были и среди тех, и среди других. Главарем шайки грабителей был сын погибшего правителя страны! Как всегда в подобных случаях, простому неграмотному населению угрозы бандитов кажутся более опасными, чем законы правителей. Ведь бандиты действуют без правил и могут настигнуть мирного жителя даже в самом защищенном месте — в его доме. А здесь ему не помогут и свои стены. Неграмотность, забитость населения и словесный шантаж брахманов (вспомним, чего стоят только постоянные напоминания их о возможности проклясть неугодного), угрожающих карами со стороны богов, сыграли значительную роль в этой репрессивной кампании против «не приносящих жертв». Этот страх перед ариями-разбойниками Индры распространился и на обычных ариев-скотоводов — их стали бояться. Теперь с каждым часом недовольство завоевателями росло. Успех брахманов был предрешен. «Слава» Индры росла вместе с грудами награбленного добра.
Ригведа ?. 61. 3,4,8 — 10,14.
«Это ему эту высшую, завоевывающую солнце
Похвалу я возношу устами,
Чтобы молитвенными призывами, удачными речами,
Усилить самого щедрого господина.
Это ему я слагаю хвалу,
Как плотник (делает) колесницу, тому, кто вознаграждает,
И хвалебные песни с удачными речами, Индре, плененному
хвалебными песнями,
Все, приводящую в движение (хвалу) — мудрому .
Это ему даже жены, супруги богов,
Индре, соткали песню при убийстве змея.
Он охватил небо и землю, обоих широких.
Его величия они не объемлют.
Это его величие выходит за пределы
Неба, земли, воздушного пространства.
Индра-самодержец в доме (своем), всеми воспетый,
Прекрасный (убийца) врагов (?), неистовый, он усилился
для битвы.
Это только своей мощью шипящего
Вритру Индра разрубил ваджрой.
Как запертых коров, он освободил реки,
(Стремясь) навстречу славе, согласный дарить.
Это в страхе перед его рождением
Дрожат твердые горы, небо и земля.
Громко призывая (защищающую) длань провидца,
Нодхас сразу стал готовым к подвигу».
Прославляя разбойника и грабителя, брахман Нодхас возвышает его. Хотя сам автор понимает, что таким образом Индра оказывается у него своего рода в плену, в заложниках. После этого ему можно навязать свою волю. Целью же брахмана является богатство и власть. Но с каждым новым гимном мания величия Индры возрастает. Так появляется новый культ. Как и во многих религиях в рождении нового культа важную роль сыграли женщины. Слухи, разнесенные женами брахманов, переросли в легенды и гимны. Теперь богатства снова потекли в дома брахманов. Повод для сложения гимнов в честь Индры был в каждой брахманской семье. Брахманы очень боялись ракшасов — стражников Вритры и пугали ими местное население, а простой народ боялся Индры и марутов и спешил под защиту старых богов и брахманов. После этого всякие сомнения Индры по поводу совершаемых им убийств и грабежей улетучивались. Брахманы прославляли Индру, они достигали своей цели — к ним возвращались власть и богатство. Индра все больше проникался желанием стать богом, таким как самые знаменитые из брахманов.
Ригведа ?.129. 5.
«Согни хорошенько высокомерие любого (врага)
(Своими) поддержками, подобными острейшим кускам дерева
для трения,
Грозными поддержками, о грозный!
Веди нас, как прежде, —
Ты считаешься безгрешным, о герой!
Как возница прогони все (несчастья) прочь от Пуру,
Возница, устами (доставляющий) нам (блага)!»
Любой разбойник нуждается в отпущении грехов. Проведя очистительные обряды, брахманы объявили Индру безгрешным. Это был первый и самый необходимый шаг на пути рождения нового бога. Брахманы воспели даже пороки Индры: сома был прославлен наряду с его «подвигами». Убийства Индры тоже приобрели священную окраску, ведь он уничтожал врагов самих богов ! Что может быть более святым? Так союз Индры и брахманов обрел смысл — они нуждались друг в друге.
Но вернемся к Махабхарате. Мы доказали на примерах из Махабхараты и Ригведы, что Индра убивает не демона-змея Вритру, а своего отца. Но панорама Ригведы убедительно показала нам, что после этого убийства в стране началась гражданская война. Идеология этой войны не была ни расовой, ни национальной. Война шла между «приносящими жертвоприношения» и «ненавистниками молитвы». Это была борьба между светским и религиозным мировосприятием жизни. Ее результатом стал проигрыш сторонников светского мировоззрения. Индра, убивший своего отца, являлся для брахманов идеальным орудием исполнения их воли, ему списали все грехи, более того, превратили в «бога». Вритра же, возглавлявший «не приносящих жертв», стараниями жрецов был превращен в змея, а его стражники-ракшасы — в демонов.
То, что «боги» и брахманы были куда более жестокими, жадными, коварными и беспринципными, чем асуры и ракшасы, простые люди поняли сразу после «битвы на поле Куру», когда при новой власти возобновились бесконечные жертвоприношения на государственном уровне: ашвамедхи, агнихотры, ваджапеи, раджасуи и прочее.
Индра убил своего отца Вритру, потому что тот хотел лишить его наследства. Следует сказать, что в этом случае не только закон был на стороне Вритры, но и справедливость. Он исходил из интересов большинства местного населения, руководствуясь здравым смыслом. Его реформы были направлены против брахманов — этой тучи тунеядцев, паразитов, лентяев. К сожалению, Вритра был убит.
Но как назывался народ, которым правил Вритра, и к которому принадлежал, по всей очевидности, и сам Индра? Махабхарата называет племена, которыми управлял Вритра, калеями. Но в в устах брахманов это слово имеет смысл — «враги», «захватчики», «носители смерти», «темные силы» и тому подобное. А вот Индра в Махабхарате имеет множество имен: Шакра, Балавритрахан, Улука, Кулишадхара, Каушика, Шатакрату, Васава, Пурандара...
Посмотрим на эти имена. Что они означают? Слово «Шакра» происходит от глагола «cak» — «быть сильным, могучим», кроме того, существительное «caka» означает на санскрите название народа шаков — кочевых племен, известных с древних времен.
В своем исследовании, посвященном Махабхарате, мы показали, что под именами Рама Джамадагни, Аурва, Вибхандака, Вишвамитра, Такшака, Такша, Парашурама, Мандхатри скрыт один человек и он является братом Индры по отцу. Адипарва излагает легенду, где у Вишвамитры рождается дочь Шакунтала. Тогда совершенно понятным становится тот факт, что дочь брата Индры носит имя Шакунтала, которое происходит от названия племени шаков.
Но и имя царя Гандхары — Шакуни — тоже связано с ними. Имена членов одной семьи и их ближайших потомков часто указывают на какие-то общие корни (например, название племени, имя знаменитого предка и так далее). Посмотрим с этой точки зрения на имена братьев Дурьйодханы. Многие из них начинаются с приставки «dur». Чтобы убедиться в правильности нашего предположения о том, что Шакра, Вишвамитра и Шакуни — родные братья по отцу, а Гандхари — их единокровная сестра, рассмотрим и другие сведения из Махабхараты, имеющие отношение к лицам из этой группы.
Рама Джамадагни носит еще и другое имя — Парашурама, то есть, «Рама с топором», а еще одно его имя Такшака означает — «Дровосек». Эпитет
Индры — Кулишадхара — обычно переводят как Громодержец, но kulica — это топор. Столица Гандхары — город Такшашила — содержит в своем названии слова «taksa» —«плотник». Как видим, все три персонажа связаны с топором. Итак, можно предположить, что топор — родовое оружие в семье Вритры, умение владеть которым передавалось из поколения в поколение. Все потомки этого рода имеют имена, указывающие на их родственность.
Имя отца Шакуни — Субала (subala), где su — хороший, прекрасный, а
bala — сила, власть, господство. Тогда Индра, носящий эпитет Балавритрахан, то есть, убийца Балы и Вритры, или убийца сильного Вритры, тоже связан родственностью с Шакуни, ведь Вритра — его отец. Кроме того, Шакуни имеет трех сыновей. Хотя они и не играют активной роли в Махабхарате, но имена всех троих известны — это Бала, Брихадбала и Вришака. Все три имени связаны с понятием «сила», первые два в основе слова имеют слово «bala» — сила, имя третьего — vrisaka — происходит от слова «Вриша» — бык, всегда являвшегося символом силы. Вероятно, слово «bala» на языке местных жителей означало то же самое, что и слово «cak» на языке завоевателей — «быть сильным, могучим».
Эпитет Индры — Улука — переводится как «Сова» (uluka). И сын Шакуни, парламентер Дурьйодханы на поле Куру, носит имя Улука. Опять имена и эпитеты персонажей происходят от общих понятий. И здесь подчеркивается родственность. Везде прослеживаются или прямые указания, или косвенные намеки на общее происхождение. Вероятно, сова была тотемной птицей в семье Вритры или его предков. Эпитет Вишвамитры — Каушика (kaucika) — сова. Но это же самое означает и эпитет Индры — Улука. Видимо, kaucika означает «сова» на местном языке, а uluka — то же самое на языке шаков. Отсутствие легенд во всех трех случаях, почему их так назвали, может свидетельствовать только об одном: у всех троих был общий предок.
Народ, которым правит Шакуни, носит название — гандхары. Ближайшими спутниками Индры в Махабхарате являются гандхарвы. И первые, и вторые связаны с конями. Кони из страны Гандхары считаются лучшими. Это может быть только в том случае, когда многие и многие поколения этих людей занимались коневодством профессионально. Гандхарвы — это та часть воинов - гандхаров, которая предпочла жить вместе с Индрой набегами и грабежами. Оба слова имеют в своей основе понятие «gandha», то есть, запах, аромат.
«Гандхары» —«пахнущие», а запах у них от коней. Запах лошадиного пота неприятен местным жителям, а в особенности, людям, для которых труд запрещен, то есть брахманам. Степняки, основным занятием которых является скотоводство, большую часть жизни проводят на коне. А лошадям, особенно в жарком климате, присущ сильный специфический запах. Совершенно естественно, что люди, ухаживающие за животными, пропитаны этим запахом. Поэтому народ, от которого исходит такой неприятный запах, то есть, шаки, и получил у местных жителей прозвище «гандхары», что в данном контексте должно означать даже не просто «дурно пахнущие», а скорее — «вонючие».
Завоевателей везде и всегда завоеванное население, особенно, бывшая правящая прослойка, мягко говоря, не любит и почти всегда присваивает им какое-нибудь обидное прозвище. В этом сказывается желание отомстить, хотя бы и мысленно. Именно поэтому этноним «cak» («шак») приобрел у местных жителей еще одно уничижительное значение —«навоз». Где проходили шаки, там проходили их кони и скот. Животные оставляли после себя навоз, что и послужило основанием для присвоения этнониму «cak» значения —«навоз, помет». Да и как еще лучше выразить презрение к завоевателям, если не придать их самоназванию оскорбительное и унизительное значение?!
Рассмотрим имя «Вритра» («vrtra»). Корень «vrt происходит от глагола «var» и имеет множество значений. Большинство исследователей принимают значение «покрывать, скрывать, окружать». Это дает им повод полагать, что «Варуна» означает — «небосвод», и они даже связывают это имя с Ураном. Но одно из значений слова «var» — «выбирать, отбирать». И тогда «Варуна» может означать — «выбранный», то есть вождь. В легенде о рождении Рамы Джамадагни в Араньякапарве Варуна дает выкуп в тысячу скакунов за невесту Сатьявати. Но ведь обычно тот, кто платит, тот и приобретает товар. По нашему мнению, именно Варуна и является мужем Сатьявати и отцом Рамы Джамадагни.
Итак, Вритра (он же Варуна, он же Юванашва) — это верховный вождь племенного союза шаков, известных среди местного населения древней Индии как гандхары. Родина шаков — Великая степь, пространство, расположенное между современным Алтаем и нижним течением современной Волги. Этот степной народ первым из народов Евразии научился выплавлять железо из руд Южного Урала, создал очень сильное конное войско, вооруженное стальным оружием, и вслед за естественным смещением западных атлантических циклонов на юг мигрировал в район современного Афганистана. Затем в конце второго тысячелетия до Р.Х. — шаки вторглись в бассейн современных Инда и Сатледжа. В этом районе тогда располагалась земледельческая цивилизация Хараппы и Мохенджо-Даро. Это была типичная для того времени цивилизация, расположенная вдоль большой реки, как и цивилизации долины Нила и Междуречья Тигра и Евфрата. На северо-востоке, в междуречье Сатледжа и Инда, находилось государство, правители которого составляли так называемую Солнечную династию — Икшваку. Верховный правитель носил имя-титул Брахма и имел статус живого бога, как и фараоны в Древнем Египте. На юго-западе, в нижнем течении Инда, располагалось государство Лунной династии Айлавила, которую составляли предки Кришны. Завоевание шаками государства Солнечной династии не привело к исчезновению рода Икшваку — в Махабхарате действуют конкретные представители этого рода: Брахма, его сыновья и внуки. В то же время Лунная династия, по-видимому, была истреблена почти полностью, так как в Махабхарате реально действуют только два ее представителя — Васудева и его сын Кришна.
Племя, которое возглавляет Вритра — шаки — занимается скотоводством и славится своими конями. Картина действительных родственных отношений в доме Вритры — Варуны — Юванашвы выглядит следующей. У Вритры, как минимум, четыре жены: мать Гандхари, мать Индры, мать Рамы Джамадагни и мать Шакуни. Гандхари — единственная дочь, выданная замуж за другого вождя шаков — Дхритараштру. Шакра — старший сын и наследник, жизнь и подвиги которого мы рассмотрели выше. Рама Джамадагни — сын Вритры от женщины из рода Брахмы — время от времени жил то в семье отца, то в семье матери. После убийства Вритры Шакрой младший сын Шакуни становится царем Гандхары, так как ни Шакра, ни Рама Джамадагни претендовать на этот титул не могут, поскольку в то время уже ни для кого не было тайной, что именно они и убили своего отца.
Рама Джамадагни — сын Вритры (Варуны) от Сатьявати, которая, скорее всего, является сестрой Кашьяпы, так как Рама и Кашьяпа оказываются деятельными партнерами на протяжении всей жизни Рамы. При завоевании шаками левого берега Сатледжа и Инда их вождю Варуне досталась в качестве добычи знатная женщина. Рама Джамадагни родился как сын наложницы. Спустя какое-то время Варуна узнал, что Сатьявати — знатного происхождения. Варуна понял, что признание им за Сатьявати статуса официальной жены позволит ему получить уважение местных знатных вождей и правителей. Он платит за нее выкуп в тысячу коней. Брахманы, ожидая дальнейших шагов навстречу им по признанию и подтверждению их льгот и привилегий, приветствовали это решение. Они надеялись добиться разрешения продолжать традиционную практику жертвоприношений, но Вритра отказывает им в этом.
После убийства Вритры Рама Джамадагни бежит вместе с Индрой. Раме на этот момент около пятнадцати лет, он уже успел получить хорошее и военное и светское образование, причем, как у шаков — в семье Вритры, так и у местных — в семье Кашьяпы.
Младший сын Вритры Шакуни выжил после смерти отца, но для этого ему пришлось укрыться у мужа Гандхари — Дхритараштры. С этого момента он становится верным союзником Дхритараштры и его старшего сына Дурьйодханы. Его отрочество, юность и возмужание проходит в Хастинапуре в окружении сыновей Дхритараштры.
Дхритараштра продолжает политику Вритры, и вследствие этого в глазах брахманов попадает в разряд «врагов жертвоприношений» и «ненавистников молитвы». Его сын Дурьйодхана имеет постоянный эпитет «злокозненный», что в действительности говорит только о том, что он последовательный противник брахманов.
Картина, разворачивающаяся перед нами после убийства Вритры, необычна по своей сложности. Члены одной семьи убитого и превращенного в демона вождя шаков Варуны-Вритры примыкают к разным противоборствующим лагерям: Индра и Рама Джамадагни — к пандавам, Шакуни с братьями и Гандхари — к кауравам. В основе противостояния пандавов и кауравов по-прежнему прослеживается борьба двух мировоззрений: религиозного и светского. В ходе борьбы за власть пандавы и их союзники будут представлены авторами эпоса с самой положительной стороны, а для их противников кауравов фактически не найдется добрых слов.
Многие сторонники кауравов окажутся либо без прошлого — их родословные будут уничтожены или забыты, либо без будущего — их исковеркают, а вождей подвергнут демонизации. Убийца своего отца станет главой ведийского пантеона — вот она, награда брахманов за вклад в победу над врагами жрецов!
Его пособник Рама Джамадагни будет превращен в полубога — тоже награда, но его роль сложнее и вклад в победу не столь значителен. Вритра, его сын Шакуни и его внук Дурьйодхана будут превращены в демонические личности. Эпос закрепит за ними статус носителей зла. Народ должен сделать вывод: наказание ждет всех побежденных — «противников жертвоприношений» и «ненавистников молитвы». И хотя термины асуры, ракшасы, данавы и дайтьи текст обычно оставляет без перевода, но комментарии и словари утверждают, что под ними следует понимать демонов. При этом значительная часть эпоса воспринимается как исторический текст. Непонятно, как в научном мире (!) всех этих асуров, ракшасов, данавов, дайтьев, калеев стали считать демонами? В сущности, произошла подмена. Каждый их этих неизвестных терминов заменили другим нереальным термином, но из христианской религиозной системы, термином, не имеющим никакого отношения к реальности и науке.
Произошла, своего рода, повторная демонизация побежденных. Научное исследование предполагает наличие понятийного аппарата, созданного самой наукой и основанного на фактах, опыте и здравом смысле. В противном случае оно перестает быть таковым. Как же они стали демонами, носителями злой, нечистой, сверхъестественной силы, рожденными наивными и суеверными представлениями мудрецов-риши? И в чем сила и мудрость этих риши? Как, благодаря их стараниям, убийца отца стал богом? Рассмотрим оба процесса — демонизации и обожествления.
Наиболее красочно в качестве демонов в эпосе представлены ракшасы. Но наряду с описанием их ужасными фантастическими существами, монстрами, пожирающими людей, разрушающими жертвоприношения, убивающими брахманов без всякой видимой причины, просто в силу злобной природы, есть и примеры совсем других описаний ракшасов. Например, Сита в «Повести о Раме» встречает царя ракшасов Равану и предлагает ему отведать коренья, плоды и прочее. Пища совершенно естественная для людей, но абсолютно не приемлемая для монстров. А чуть ранее ракшас Марича встречает своего повелителя Равану и предлагает ему опять же плоды и коренья. На какой-то миг авторы словно позабыли о «человеконенавистнической» природе ракшасов.
Можно привести и другие примеры, свидетельствующие о их совершенно человеческой природе: они разговаривают на том же языке, что и главные герои Махабхараты, довольно часто влюбляются в людей и даже имеют от них детей. Но чем-то они все же отличаются от большинства людей. Они, как ни странно это звучит, являются знатоками закона. Вот, например, пандавы в Экачакре останавливаются на ночь в доме какого-то брахмана. Жена этого брахмана говорит их матери Кунти следующее.
Адипарва.
Сказание об убийстве Баки. Глава 146. Шлоки 22 — 35.
«...В установлениях закона знатоки закона говорят, что женщин не должно убивать, и они же говорят, что ракшасы сведущи в законе».
Зачем закон демонам? Демонам-монстрам он не нужен. Ракшасы хорошо знают закон, а это значит, что они не будут убивать беззаконно. Подобное знание закона — характерная особенность людей определенных профессий. Будучи знатоками закона, ракшасы исполняют распоряжения начальников и в своей деятельности опираются на данные им инструкции.
В Дронапарве Кришна фактически подтверждает точку зрения Ригведы на ракшасов как противников жертвоприношений.
Дронапарва.
Сказание об убийстве Дроны. Глава 156. Шлоки 17 — 25.
«...Также и доблестный царь чедиев был убит мною у тебя на глазах. Он тоже не мог быть убит в сражении даже всеми богами и асурами. Ради убиения его, а равно и других ненавистников богов я принял свое рождение, имея тебя помощником своим, о тигр среди людей, из желания блага миру. Хидимба, Бака и Кирмира повержены Бхимасеной. Все они были наделены мощью, равной силе Раваны, и были губителями брахманов и жертвоприношений».
Почему же монстры-ракшасы столь специфичны? Почему они не наносят вред земледельцем и пастухам? Ремесленникам и охотникам? Торговцам и воинам? Но если это — политические противники брахманов, то все тогда ясно. Борьба за власть всегда сводится к уничтожению средств существования противников, то есть, в данном случае, к уничтожению жертвоприношений.
Но Махабхарата знает и такие примеры, когда ракшасы вообще не причиняют никакого вреда брахманам и даже оказывают им какие-то услуги, приходят на помощь. Это опять же противоречит пониманию их как демонов.
Араньякапарва.
Сказание о паломничестве к тиртхам.
Глава 145. Шлоки 7 — 14, 15 — 25.
«...Грозные в могуществе ракшасы, повинуясь приказу Индры ракшасов, шли, неся на себе всех тех брахманов... Герои, которых несли могучие, стремительные ракшасы, быстро преодолели большой путь, словно малый...
...Приблизившись к (древу), великие духом (герои) вместе с теми быками среди брахманов спустились один за другим с плеч ракшасов...».
Уютно расположившись на спинах ракшасов, брахманы и пандавы чувствуют себя в полной безопасности, не боясь при этом оскверниться. И ракшасы ведут себя более чем странно: прожорливые монстры демонстрируют полное отсутствие аппетита. Посторонний наблюдатель, не зная кто есть кто, мог бы просто сказать: носильщики-слуги несут богатых господ. Все выглядит обычно и повседневно.
Приведенные примеры прекрасно иллюстрируют тот факт, что ракшасы все же обладают человеческой сущностью. Они питаются человеческой пищей и разговаривают на том же языке, что и все основные герои. Довольно часто они влюбляются как в мужчин, так и в женщин, а многие из них имеют потомство от людей. Отличительным свойством ракшасов является знание ими законов. Наряду с этим они являются противниками жертвоприношений и брахманов. Но есть случаи, когда ракшасы выполняют распоряжения брахманов.
Одним из эпитетов ракшасов является «nica-cara» — «бродящие в ночи». И, действительно, самый сильный из пандавов Бхима убивает многих ракшасов ночью, например, Хидимбу и Кирмиру.
Значит, их деятельность связана с темной частью суток. Кто же работает по ночам? Воры, разбойники и стражники, то есть, преступники и люди, которые обязаны преследовать их «по закону». Ворам и разбойникам, как и демонам-монстрам, не нужны какие-то правила и установления, закон и порядок. Они грабят и убивают без принципов и без правил, не исключая никого из своих жертв.
Стражники и охранники, напротив, по роду их деятельности, обязаны хорошо знать законы, они подчиняются стоящим над ними начальникам, выполняют их распоряжения. Их служба проходит в основном по ночам, вот почему они — «бродящие в ночи».
Именно поэтому, когда ракшасы преследуют брахманов и препятствуют жертвоприношениям, они просто выполняют предписания закона. В это время их начальниками являются государственные власти, враждебные брахманам. В эпосе они представлены либо асурами (Вритрой, Джарасандхой и другими), либо «злокозненным» Дурьйодханой и его друзьями и родственниками Шакуни, Духшасаной, Карной, Джаядратхой...
В тех редких случаях, когда ракшасы переносят брахманов, они попросту являются охранниками и слугами этих брахманов.
Как мы уже отмечали, само слово «ракшас» произошло от санскритского глагола «raks» — «охранять, сторожить, защищать». Они охраняли города, дворцы раджей, склады продовольствия, имущества и оружия, скот, горные перевалы, речные переправы, пути сообщения. Ничего демонического в их работе мы не наблюдаем, обычная сторожевая и полицейская служба.
Подведем итоги. Желая сохранить свои прежние привилегии и при новой власти, брахманы всеми доступными им средствами постарались склонить эту власть к признанию этих привилегий, а когда это не удалось, стали бороться с Вритрой и его стражниками, использовав для этого сына Вритры — Шакру. Индра убивает не демона, а своего родного отца. Эта смерть выгодна брахманам и они прославляют отцеубийцу. Демонизация Вритры нужна была брахманам для оправдания «грехов» Индры, а затем для его прославления с последующим обожествлением.
Демонизация ракшасов-охранников, «вредящих брахманам» и «разрушающих жертвоприношения», стала необходимой для оправдания религиозного культа жертвоприношений. Чем больше демонизировали Вритру, тем быстрее и успешнее проходило превращение Индры в бога. Обоими процессами управляла политическая целесообразность.
При дальнейшем исследовании Махабхараты мы часто будем встречать различные мифические персонажи, часть которых демонизирована, а другая часть обожествлена. Но для нас это будет означать, что первые являются врагами брахманов и жертвоприношений, а вторые — их покровителями, союзниками и слугами.

















Эпизод 14

Кашьяпа — внук Брахмы






Рассматривая события, связанные с Рамой Джамадагни, мы неоднократно отмечали его частые встречи с Кашьяпой. По нашей версии Рама — племянник внука Брахмы. Теперь самое время обратить внимание на разрозненные сведения о Кашьяпе, разбросанные в Адипарве и Араньякапарве. Постараемся из этих кратких сведений и упоминаний составить последовательное и логическое повествование.
1. Миф как он есть.
На страницах Махабхараты Кашьяпа встречается не так уж и часто. О детских и юношеских годах его жизни ничего не известно. Чаще всего он выступает в роли безликого мудрого старца. Но вот отец и дед его принадлежали к самой родовитой фамилии того времени.
Адипарва. Глава 59. Шлоки 9 — 13.
«Вайшампаяна сказал:
Известно, что у Брахмы было шесть духовных сыновей, великих мудрецов: Маричи, Атри, Ангирас, Пуластья, Пулаха и Крату. У Маричи был сын Кашьяпа, и от Кашьяпы (произошли) эти земные существа».
Кажется, что родных братьев у него не было, но не исключено, что были родные сестры. Зато у него имелись двоюродные братья. Наиболее часто текст Махабхараты говорит о трех сыновьях Ангираса: Брихаспати, Утатхье и Самварте. Кроме них эпос часто упоминает и Куберу ? владыку богатств, который являлся потомком Пуластьи.
Мы уже рассказывали о том, как Друпада, царь Панчалы, обратился за помощью к двум брахманам из рода Кашьяпы — Ядже и Упаядже. Речь шла об отмщении Дроне. Брахманы дали Друпаде по его просьбе приемного сына Дхриштадьюмну. Но главным подарком царю Панчалы от брахманов стала приемная дочь Кришна-Драупади, хотя о таком подарке царь Друпада и не просил. Эти события произошли в одной обители на Ганге, во владениях Калмашапады.
Араньякапарва рассказывает, что пандавы путешествовали по тиртхам и вместе с Ломашей пришли на берег реки Вайтарани. Здесь проводник братьев рассказал им, как Самосущий дал в дар Кашьяпе Землю с горами и лесами. Земля погрузилась в печаль оттого, что ее отдали в дар смертному. Но мудрец Кашьяпа умилостивил ее. Обрадованная его подвижничеством, Земля всплыла из-под воды и предстала в виде жертвенного алтаря.
Чуть позже Акритаврана рассказывает, что после победы Рамы Джамадагни над Арджуной Картавирьей Рама воздвиг золотой алтарь в десять вьяма шириной и девять высотой и передал его в дар великому духом Кашьяпе. С согласия Кашьяпы брахманы разделили его на части.
Еще раз речь о Кашьяпе заходит, когда Ломаша рассказывает пандавам о встрече с мудрецами Севера.
Араньякапарва. Глава 130. Шлоки 10 — 20.
«Ломаша сказал:
Посмотри вместе с братьями: то край Кашмира, благословеннейший из всех, о губитель врагов! Он населен великими святыми мудрецами. Тут, о бхарата, (происходила) беседа между Агни, Кашьяпой, всеми мудрецами Севера и сыном Нахуши. А вот сияют Врата Манаса, о великий царь!..».
Продолжая свой рассказ пандавам Ломаша перечисляет ближайшие географические ориентиры: Ватикашанду, север Видехи и оно же Уджанака, затем идет озеро Кушаван с лотосом Кушешая, затем проводник называет гору Бхригутунгу и реки Джалу и Упаджалу невдалеке от Ямуны.
Находясь на самой вершине властной пирамиды (внук Брахмы!), Кашьяпа должен был бы привыкнуть к покорности своих подданных. Тем удивительнее звучат слова Кашьяпы о смирении, переданные Юдхиштхирой. Покорность и смирение, по мысли Кашьяпы, должны быть постоянной чертой брахманов, стоящих на самом верху власти.
Араньякапарва. Глава 30. Шлоки 35, 36 —39.
«Юдхиштхира сказал:
Для пояснения обычно приводят здесь такую песнь .., спетую некогда... Кашьяпой:
Смирение — дхарма, смирение — жертва, смирение — Веды, смирение — шрути, кто знает, что это так, обязан во всем проявлять смирение. Смирение — Брахман, смирение — истина, смирение — все, что есть и будет, смирение — подвижничество, смирение — очищение, смирением поддерживается (существование) Вселенной. Выше тех (миров), где (обитают) знатоки Брахмана, выше даже тех, где подвижники и где знатоки жертвенной обрядности, (лежат) миры, обретаемые смиренными! Смирение — пыл наделенных пылом, смирение — Брахман подвижничающих, смирение — истина преданных истине, смирение — даяние, смирение — слава».
Поразительные слова Кашьяпы трудно объяснить. Как следует понимать эти слова? Зачем же тогда власть, если следует так смиряться? И кто из людей будет признавать власть человека, достигшего такой крайности в самоумалении? Сможет ли он быть авторитетом для неграмотной части населения — земледельцев и пастухов? Чем же тогда отличается положение человека, находящегося на вершине властной пирамиды, от положения человека из социальных низов?
2. Где в мифе история.
Биография Кашьяпы, положенная в основу эпизода, далеко не полна. Выше мы привели факты, позволяющие определить происхождение Кашьяпы, его положение в иерархии, а также контакты — постоянные с Рамой Джамадагни и брахманами и такой исключительный, как встреча с мудрецами Севера. Этими данными не исчерпывается жизнь Кашьяпы, богатейшая по своему содержанию и во многом ключевая для нашего повествования. По ходу нашего исследования мы неоднократно будем касаться различных сторон жизни Кашьяпы и его мировоззрения, а также его отношений с Кришной Васудевой, Кришной Двайпаяной и другими персонажами.
Дед Кашьяпы описан в Махабхарате как авторитетнейший мудрец, принимающий решения, определяющий судьбы («дары Брахмы»), разрешающий конфликты. Но не действующий! Он восседает, но не ходит, не ест, не пьет. Он излагает, но не спрашивает, не спорит. То есть, ему около семидесяти лет, он уважаемый всеми брахманами патриарх. Тогда его сыновьям около пятидесяти лет. Но и они предстают статистами, маловыразительными фигурами. Чаще всего о них сообщается, что они являются участниками жертвоприношений и бесед, занимаются тапасом. Это, а также тот факт, что Брахма и его сыновья обитают где-то в Гималаях, а не в городах на равнине, заставляет поставить вопрос: что это за экстраординарные события произошли, что «боги» покинули города и людей? В основе и ведического и эпического ритуалов бесконечные жертвоприношения, а они немыслимы без людей. Если исходить из предположения, что после нашествия кочевников с севера (они же шаки и гандхары) «боги» не добровольно покинули города и людей, а вынуждены были это сделать под давлением обстоятельств, то становятся понятны и оправданы и жизнь «богов» в неприступных горах, и характер их повседневной деятельности — занятия тапасом (аскетизмом). Эти самоограничения во многом вынужденная мера. Ни одна власть не стремится себя ограничивать добровольно. Она это делает только под давлением обстоятельств. Сыновья Брахмы еще успели пожить в прежней стране, привыкли к тепличным условиям жизни, они могли только повелевать, опираясь на действующую структуру власти, слуг, чиновников, стражников... И вот вся эта государственная структура рухнула. Это была Катастрофа! В новых условиях, когда старая иерархия разрушена, связи утеряны, исполнителей нет, они работать не могут. Есть повелители, но нет слуг. Рухнула денежная система. Есть потребители, но нет созидателей. Власть привыкла к удовольствиям, а за них нужно платить деньги. Но люди готовы выполнять приказы только за золото. А вот с ним большие проблемы. Большая часть досталась победителям, часть разворовали свои чиновники на местах. И только из столицы удалось увезти казну. Как жить в таком мире? Что делать, когда власть делать ничего не умеет и не может? Можно ли вернуть власть?
Большинству сыновей Брахмы около пятидесяти лет. Их жизнь клонится к закату. И у детей Сваямбху нет ответов на такие вопросы. Их мировоззрение сложилось в таком милом, но уже недостижимом прошлом, когда легко выполнялись любые желания мудрецов. Настоящее чуждо и непонятно. Будущее страшит. Мир пришел в неустойчивое положение. Он живет по чужим законам, не по дхарме. Каждый день приносит какое-то несчастье, разруху, горе. Везде царит хаос.
Внукам Самосущего от двадцати до тридцати лет. Они не имеют опыта жизни в условиях стабильности, большинство из них не помнит, как жилось при прежней системе. Детство их прошло при становлении новой власти. Они не успели закостенеть в своем мышлении. Именно им легче адаптироваться к новым условиям. Они гибче своих отцов и способны быстро усвоить новые обычаи, чужой язык и порядки этой власти.
Брахма по возрасту, а его сыновья из-за гордыни и страха не могут вступить в переговоры с этими ужасными завоевателями. Условия будущего мира могут быть для них слишком жесткими. Они опасаются гнева остальных мудрецов, поэтому дорожат остатками авторитета. На переговоры с «мудрецами Севера» отправляют Агни, Кашьяпу и сына Нахуши — Яяти.
Здесь, в верховьях Ямуны, представители Брахмы встретились с завоевателями, новыми хозяевами страны. Впервые Кашьяпа увидел этих людей. Он был поражен их видом, речью, запахом. Их одежда издавала неприятный запах, они говорили на непонятном языке, из-за чего приходилось пользоваться услугами переводчика, кожа их была белой, как снег в Гималаях в зимнюю пору. Но во всем остальном они были такими же как все люди, а, значит, их можно было убивать, с ними можно было договариваться, с ними можно было торговать. Они так же имели жен, детей. И это вызывало целый рой мыслей, от которых захватывало дыхание.
Переговоры закончились в целом неудачно. Сыновья и внуки Брахмы окончательно потеряли власть над страной. Но кое-что они все-таки добились от пришельцев, а именно ? гарантии того, что завоеватели не пойдут в горы. Потомки Брахмы остались повелителями небольшой области в предгорьях Гималаев, которая прежде, когда они были владыками огромной страны, служила, по нашим понятиям, курортной зоной, местом отдыха знати прежнего государства. Здесь, в верховьях Ганги, располагался Кашмир, за горной цепью Канакхала ? «любимое пристанище святых мудрецов». Город Каши («город Солнца») стал последним приютом потомков Солнечной династии Икшваку, их столицей.
Кашьяпа размышлял. Требуется время и терпение. Чтобы вернуть власть над страной своему роду, следует постепенно создавать структуру, которая в будущем сможет эффективно противостоять пришельцам. Следует создавать свои опорные пункты на завоеванной территории, искать верных людей, налаживать новые связи вместо разрушенных прежних, осторожно и постепенно убирать непримиримых врагов. Требуется составить развернутый план действий на длительное время, а для осуществления такого плана потребуется много золота, потребуются надежные исполнители. И первый из них, несомненно, Рама Джамадагни. Ведь, когда Арджуна Картавирья отобрал у семейства Брахмы последние спасенные от захватчиков остатки богатств династии, именно Рама Джамадагни, разгромив грабителей, вернул золото законному владельцу и расправился с мятежником.
Надо запастись смирением, понять, чем сильны пришельцы, перенять от них самое полезное, искать компромисс с новой властью, склонять знатных людей завоевателей к смешанным бракам с представителями местной знати, создавая таким путем новую аристократию, поколение молодых людей, которое объединит пришельцев и местных и создаст новое государство, основанное на принципах и традициях государства прежнего, но обладающее военной силой и организованностью пришельцев. Вот в чем смысл песни о смирении! Самоограничение — это средство выжить в изменившемся мире. Надо забыть о власти, ее атрибутах и преимуществах. Перестать быть «богами»! Все решат тапас и кала — терпение и время. Они должны стать главными условиями для победы в этой долговременной войне.
Дед — Питамаха — оценил ситуацию правильно. После разгрома и гибели государства, после длительного периода неуверенности, шатаний и разброда внутри семьи Самосущий передал власть над остатками государства внуку Кашьяпе. Многим из окружения Брахмы было трудно это понять. Особенно тяжело это было сделать дядям Кашьяпы — Ангирасу и Пуластье. По их мнению наследник был слишком молод. Но Самосущему, «видящему оком разума», открылось — молодость в данных обстоятельствах не есть недостаток, а преимущество. Юный избранник Брахмы будет отныне «вечно живым, вечно юным» — Санаткумарой. Время сделает его «отцом всех тварей» — все будут уважать его авторитет. Он войдет в состав Тридцатки: станет членом совета судей, решавших все спорные вопросы. Молодость не знает слов «не могу». Пятидесятилетние сыновья Брахмы не смогут восстановить государство, а внукам Самосущего эта задача будет по плечу.
Молодой наследник — Кашьяпа — ясно видел: растерянность и уныние охватили всех сыновей Сваямбху. Все они боялись проявить инициативу, никто не знал, что нужно делать именно сейчас. Кашьяпа понимал, что никакой помощи от них ждать не приходится, скорее, наоборот, каждый будет ждать момента, когда он совершит ошибку. Каждый из сыновей Брахмы будет только рад ей. В таких условиях был только один выход: надо работать! Не бояться! В этом его мысли совпали с оценкой Брахмы. Самой большой ошибкой было ничего не делать! И он ее не совершит!
Араньякапарва. Глава 32. Шлоки 37 — 40.
«Юдхиштхира сказал:
«Всякое деяние приносит свой плод!», а также: «Эта дхарма вечна!» — вот что изрек Брахма своим сыновьям и прозрел святой мудрец Кашьяпа...».
Неудивительно, что слова, сказанные Брахмой сыновьям, понял только внук. Сыновья были совершенно не готовы жить и действовать в бурлящем, подобно кипящей воде в котле, мире полном перемен. Власть всегда опирается на исполнителей. На кого опираться сыновьям Самосущего? Нет исполнителей, нет власти. Необходимо найти их, заставить всех работать по единому плану. Молодой же наследник полон сил, не боится риска, не боится даже перспективы умереть прежде, чем будет осуществлено задуманное. В этом его преимущество перед старшим поколением.
Кашьяпа начал строить свою организацию с восстановления связей среди брахманов на тиртхах. Он привлекал и прежних чиновников, и раджей, не брезговал и простолюдинами из среды вайшьев. Забыты все прежние запреты, только действуя нетрадиционными методами можно добиться успеха. Сначала нужно добиться от завоевателей возвращения прав брахманов на совершение необходимых жертвоприношений. Он понимал, что восстановить все жертвоприношения в полном объеме не удастся. Да это и не нужно. Империя Икшваку и развалилась из-за их чрезмерного количества. Но совсем без них власть не вернуть. Пусть инициатива исходит от простолюдинов, это они должны просить новую власть разрешить им поклоняться и приносить жертвы старым богам. Создаваемая Кашьяпой структура была тайной, подпольной. Вот почему ближайший сподвижник молодого наследника, его двоюродный брат Кубера, говорит о тайном совете богов. Только так можно добиться значительных результатов.
Араньякапарва. Глава 158. Шлоки 51 —59.
«Вайшравана сказал:
В Кушавати, о владыка богов, собирался тайный совет богов, и я также отправился туда...».
Богам нет смысла прятаться, ведь они и без этого недосягаемы для простых смертных. А если они прячутся от людей, то это свидетельствует об их страхе перед последними, об уязвимости и возможности умереть. Боги привыкли повелевать и не бояться наказания за свои действия. Если же им приходится скрываться, их дела плохи! Либо они бессильны защитить даже самих себя, либо замышляют что-то недоброе и не хотят, чтобы об этом узнали раньше времени. Смирение для богов равнозначно унижению. Тайна ? это способ защиты слабых, позволяющий им навязать свою волю более сильному и защищенному большинству. Тайна позволяет скрыть свои планы от большинства и почти гарантирует приемлемый результат. Цель оправдывает средства, а цель Кашьяпы была власть. Но путь будет очень долгим, это он понимает.
Что делать, наступили такие времена, когда даже боги не должны были сообщать людям, где они собираются. Местом встречи была назначена местность в Гималаях.
Сеть, создаваемая Кашьяпой, со временем покроет всю страну. Основу ее составят брахманы в местах жертвоприношений, то есть, в тиртхах, расположенных на берегах рек и озер. Руководство сети ? «совет богов» — составляли потомки Брахмы: сыновья, внуки, правнуки... . Несмотря на то, что часть местной знати перешла на сторону завоевателей, из стана последних тоже появились перебежчики. По разным мотивам на сторону местной знати переметнулись Индра и Друпада. Убийце своего отца не было дороги назад. Он готов был убивать всех, кем были недовольны брахманы. Индра привел с собой и марутов-гандхаров. Появилась возможность обучать местную молодежь боевым искусствам пришельцев.
Организация приняла определенный план развития. С течением времени она имела ряд крупных достижений. Но и ошибок избежать не удалось. Некоторые из них привели к тому, что стратегия Кашьяпы не привела его к полному торжеству его идей.
Друпада сам искал встречи с преемником Брахмы. На берегу Ганги он встретился с двумя отшельниками, которые были представлены ему, как члены рода Кашьяпы. Царь Панчалы хотел отомстить Дроне и Дхритараштре. Союз был заключен. Гарантом его стал свой человек брахманов при дворе царя Панчалы — «приемный сын» Дхриштадьюмна. Жрецы предложили Друпаде и «приемную дочь» — Кришну-Драупади. Так дочь брахмана родилась в новой семье во второй раз. Ее судьба оказалась связанной с будущим возвышением пандавов. Но как ни странно ко всему этому Кашьяпа не имел никакого отношения!
В следующем эпизоде мы будем говорить о человеке, который контролировал все действия пандавов и стоял в тени нового союза с Друпадой.




































Эпизод 15.


Двайпаяна


Значение и роль Кришны Двайпаяны (Вьясы) в Махабхарате трудно оценить и невозможно переоценить. Непосредственного участия Вьясы в событиях почти не видно, но всеми действиями пандавов и Драупади руководит именно он. Когда пандавы в затруднении, Вьяса появляется тотчас же и своими советами немедленно разрешает возникшие проблемы. Причем пандавы всегда воспринимают советы Вьясы как приказы. Да и не только пандавы. Даже Кришна Васудева в некоторых случаях беспрекословно выполняет эти советы-приказы. Если же все идет гладко, Вьяса не появляется, держится в стороне, но всегда где-то недалеко, потому что появляется перед пандавами в случае затруднений немедленно. Он не участник, а режиссер, поэтому его появление на сцене и не требуется. Не вождь, а идеолог, поэтому мы не увидим его во главе войск и на поле битвы.
В том и заключается сложность анализа этого персонажа, что он появляется на страницах эпоса время от времени, говорит мало, при этом слагает мифы на основе любых сообщенных ему сведений. Нужно быть очень наивным и суеверным человеком, чтобы верить тем сведениям, которые он сообщает. Так взрослые разговаривают с ребенком, который верит всем словам. Так ребенок лепит игрушки из любого подручного материала: глины, песка, грязи... И придает им значение и смысл реальных вещей. Фантазия ребенка оживляет их, и комок глины становится пирожком. Вот только есть эти пирожки можно лишь «понарошку». Пандавы едят «пирожки» Вьясы беспрекословно, даже с удовольствием. Видимо, у них что-то неладно со вкусом. После каждого проглатывания очередной порции наставлений Вьясы пандавы начинают действовать: следует очередное убийство ракшаса или асуры... Вот почему суть и практический смысл этих наставлений можно понять, рассматривая поведение пандавов сразу после бесед с Вьясой.
Проследим за мыслями Вьясы и поступками пандавов. Есть ли у них свое собственное мнение на проблемы стоящие перед ними? И что меняет общение с Вьясой во взглядах и поступках братьев? При этом нам придется повторяться в изложении жизни пандавов. Но сейчас мы будем рассматривать эти события в плане влияния на них Вьясы. Рассмотрим все факты участия Кришны Двайпаяны в возвышении пандавов, начиная с пожара в Варанавате до пожара в Кхандаве.
Нам также будет интересно узнать, как развиваются события — по плану Кашьяпы или по плану Вьясы. И почему? Кто из них лучше предвидит будущее: наследник Брахмы или странный рыжий брахман, которому при рождении дали имена Кришна (Черный) и Двайпаяна (Островитянин)?
1. Миф как он есть.
Когда пандавы еще жили в Варанавате, Юдхиштхира встречался с Вьясой в предместьях города. О содержании бесед между ними ничего не говорится. Поучения Вьясы могли касаться любых тем, но, судя по дальнейшим действиям пандавов, это были наставления на тему, что делать в самое ближайшее время. Фактор неожиданности в них играет чрезвычайную роль.
Сабхапарва. Глава 69. Шлоки 5 — 14.
«Видура сказал:
На (горе) Химаван тебя некогда наставлял Мерусаварни, в городе Варанавате — Кришна Двайпаяна...».
После поджога «смоляного дома» и бегства из Варанаваты пандавы идут вдоль реки, много раз переходя с одного берега на другой. Ночью в лесу Бхимасена убивает ракшаса Хидимбу. Продолжая свой путь через земли матсьев, панчалов и кичаков, они «случайно» встретили в лесу мудреца Двайпаяну.
Адипарва. Глава 144. Шлоки 7 — 11.
«Вьяса сказал:
Я ранее предвидел своею мыслью, о быки из рода Бхараты, что вы будете отправлены в изгнание сыновьями Дхритараштры, незаконно стоящими (у власти). Узнав об этом, я явился к вам, желая сделать вам высочайшее благо. Не следует отчаиваться, все это для вашего счастья... Недалеко отсюда есть город, прекрасный и безопасный (для вас), — живите там переодетыми, дожидаясь моего прибытия».
Вьяса оставляет пандавов в доме знакомого брахмана. Он обещает матери пандавов, что ее сыновья будут повелевать всеми царями на земле и будут «владеть ею по закону». В конце своей речи Двайпаяна велел им ожидать его, а сам ушел из города.
Какое-то время сыновья Кунти жили в Экачакре. Вот как описывает текст Махабхараты их жизнь и род занятий.
Адипарва. Глава 145. Шлоки 2 — 7.
«Вайшампаяна сказал:
Когда сыновья Кунти, могучие воины, сражающиеся на колесницах, пришли в Экачакру, они жили не очень долгое время в доме брахмана... Они всегда ночью приносили Кунти (собранную) милостыню и ели каждый свою долю, которую она сама отделяла... Между тем, о царь, как они, благородные, жили так в той стране, прошло довольно много времени, о бык из рода Бхарата!».
Однажды хозяин дома пожаловался пандавам на притеснения ракшаса Баки. Бхимасена на телеге отправляется к Баке и ночью убивает его, а труп оставляет возле городских ворот.
Как-то раз в Экачакру пришел безымянный брахман и рассказал о предстоящей сваямваре дочери царя Друпады прекрасной Кришны. Услышав историю о происхождении Драупади, пандавы пришли в смущение. И тут Кунти предложила своим сыновьям отправиться к панчалам.
Но еще когда они жили там переодетыми, туда пришел Двайпаяна. Отшельник рассказал им, как «дочь некоего мудреца» родилась в роду Друпады. Она занялась подвижничеством и попросила у Шанкары мужа. Тот обещал ей пять мужей. Дочь брахмана сказала, что ей достаточно и одного. Но бог ответил, что у нее будет именно пять мужей, так как она пять раз сказала: дай супруга. Так дочь мудреца родилась в роду Друпады. Кришна определена вам в супруги, сказал дед пандавов и удалился.
Пандавы отправились в Кампилью — столицу южных панчалов. По дороге братья встречают на берегу реки гандхарву, который рассказал им множество сказаний: почему они являются потомками Тапати, о вражде между Васиштхой и Вишвамитрой, о споре их из-за дойной коровы Васиштхи, как сыновья Васиштхи были уничтожены по подстрекательству Вишвамитры, о мучениях Васиштхи, об Аурве Бхаргаве и Арджуне Картавирье, о том, как потомок Васиштхи Парашара сжег множество ракшасов, и о том, как Пуластья, Пулаху и Крату, желая жизни ракшасам, прекратили это жертвоприношение. В заключение гандхарва рассказал им, что им нужен домашний жрец, и о том, как его найти.
Найдя жреца по совету гандхарвы, пандавы вместе с ним отправились в столицу Панчалы. На дорогах, ведущих в столицу Панчалы, путники видели огромные толпы брахманов. Неожиданно они встретили Двайпаяну. Ободренные им, пандавы отправились дальше в Кампилью.
В столице Панчалы Арджуна выиграл состязание, но Юдхиштхира и Кунти решили, что Драупади будет женой пятерых братьев. Царь Друпада выразил свое недовольство таким решением. Разгорелся спор. Когда стороны обсуждали этот вопрос, туда неожиданно явился Двайпаяна. Все присутствующие хотели знать, существует ли такой закон, что одна женщина может быть женой пятерых братьев. В эту минуту Вьяса попросил Друпаду уединиться.
Адипарва. Глава 188. Шлоки
«Вьяса сказал:
Я не могу говорить (об этом) при всех, о царь панчалов!».
Двайпаяна рассказал Друпаде легенду о том, что пять пандавов — это воплощение пяти Индр, а Драупади — воплощение богини Шри. И в таком положении вещей заключается определение судьбы. Под воздействием этих доводов Друпада заявил, что он согласен на любое решение, независимо от того, законно или незаконно.
После свадьбы пандавы под руководством Вьясы начали строить себе столицу на берегу Ямуны. А по прошествии некоторого времени Арджуна и Кришна Васудева по просьбе рыжего брахмана сожгли лес Кхандаву, уничтожив всех его обитателей.
2. Где в мифе история.
Постоянное и тесное общение пандавов и Вьясы начинается с Варанаваты. Старший из братьев Юдхиштхира встречается с отшельником еще до побега. О чем они говорили? Где встречались? Это остается неизвестным. После убийства нишадов и Пурочаны и поджога «смоляного дома» они снова встречаются в лесу, якобы случайно. Но случайно найти друг друга в лесу практически невозможно: несомненно, время и место этой лесной встречи были оговорены еще при встрече в Варанавате. Можно предположить, что убийство и поджог тоже были запланированы еще при той встрече. А подготовка к ним велась в течение нескольких дней, как минимум, или даже недель. Заметим, что Вьяса, по его словам, «предвидел» и изгнание из Хастинапура! Все эти случайности и неожиданности вместе образуют логическую цепь.
К окрестностям Экачакры пандавы приходят как к заранее обозначенной цели. С этим местом братья, видимо, познакомились еще во время ежедневных загородных прогулок, когда они жили в Варанавате. Оставляя пандавов в городе под присмотром надежного человека, Двайпаяна обещает им власть над страной по закону. Очевидно, что власть Дхритараштры мудрец считает незаконной, а законным (дхармой) для него будет только то, что ему выгодно. Он продвигает Юдхиштхиру, потому что последний полностью ему подконтролен.
Живущие в Экачакре тайно пандавы и образ жизни ведут соответствующий: собирают по ночам милостыню. Но кто же подает милостыню в ночное время? Разве можно представить себе громадного Бхиму, просящего милостыню у случайных ночных прохожих? Скорее можно представить, как Бхимасена, схватив такого прохожего, силой вытряхивает из него деньги! За все время жизни в Экачакре пандавы ни с кем не заводят знакомств, днем отсиживаются в доме брахмана, а по ночам выходят за добычей. Как это все похоже на образ жизни воров и грабителей! Интересно, что авторы Махабхараты не могут или не хотят даже указать, какой период времени продолжалась такая жизнь: то ли долгий, то ли короткий. Представьте себе, если в небольшом городке с населением от двух до десяти тысяч человек такие грабежи продолжались от недели до нескольких месяцев. В каком страхе пребывали жители города! И вот у таких-то людей — убийц, поджигателей и грабителей, великий мудрец Двайпаяна является покровителем и учителем закона!
Ракшас (стражник) Бака, при ночном обходе городских улиц, застал пандавов на месте преступления: например, они грабили лавку какого-нибудь купца. Бхимасена убивает стражника, а труп пандавы переносят к городским воротам и каким-то образом умудряются бросить его снаружи, за городской стеной, чтобы создать впечатление, что его убили не в городе. Скрывать следы преступления — не этому ли учит их Двайпаяна?
По просьбе Кунти, брахман — хозяин дома, тщательно оберегает тайну проживания и ночной деятельности своих гостей от других горожан. Делается это, якобы, потому, что Бхимасена, поделившись опытом по искоренению ракшасов, забудет, как это делается.
Адипарва. Глава 150. Шлоки 13 — 18.
«Кунти сказала:
Но совсем не следует, о брахман, говорить об этом при ком-нибудь, ибо (люди), стремящиеся овладеть его наукой, будут из любопытства беспокоить моих сыновей. Если же мой сын без дозволения учителя сообщит ее кому-нибудь другому, то сам он уже не сможет исполнять (благого) дела при помощи той науки ? таково мнение мудрых».
Вывод мудрых поучителен для наивных: нельзя делиться опытом по искоренению зла, иначе сам разучишься. Кого же в таком случае убивают пандавы? И можно ли их жертв относить ко злым людям? Несомненно, горожане и власти могут спросить за убийство человека, охранявшего город от воров, грабителей и бандитов. Беспокойство пандавам доставит не любопытство посторонних, а закон, требование ответственности за содеянные преступления. А если Бхиму схватят власти, то он и в самом деле больше не сможет совершать своих темных дел.
Наука, о которой говорит Кунти, ? это, скорее, технология нейтрализации любых попыток помешать совершению преступления. Убийства ракшасов-стражников ? главная составляющая этой технологии. И вся эта наука-технология вполне соответствует «мнению мудрых», к которым относится и Вьяса. Несомненно, детали этой науки разрабатывали именно они — мудрые во главе с Вьясой. Ну не тупоумный же Бхима создал так тщательно выполненную тактику ночных убийств! Пандавы, ученики Вьясы, воистину, учатся не по дням, а по ночам!
Приход безымянного брахмана и его рассказ означают, что пандавам пора уходить из Экачакры. Это тайный вестник Вьясы. Братья смущены: видимо, вестник рассказал братьям о предстоящем браке. Кунти знает больше, чем сыновья, и торопит их в дорогу.
Но тут появляется сам Двайпаяна, задержавшийся в дороге. Его рассказ о происхождении Драупади можно назвать наивным. Для верующих, вероятно, он достоверен. Но исследователь, ученый по природе своей должен обладать пытливым и скептическим умом. Ну, а если женщина попросит Шанкару тысячу раз — ей тысячу мужей дать, что ли? Ну, а если бог глуховат и ничего не услышит, — ни одного? И такие глупости излагает святой мудрец, так охотно прячущийся за авторитетом Шанкары (Шивы)! Для людей здравого смысла — это не аргумент.
Согласия братьев на такой брак не требуется: «Определена быть вашей супругой». Подобное решение похоже на приговор. Или у них нет воли отстаивать свое мнение, или своего мнения у них просто нет. Мнение же Драупади ? не многовато ли пяти мужей? ? Шанкара, по словам мудреца, вообще в расчет не принимает. Пусть женщина радуется, что ее желания сбываются. Почему же так безропотно ведут себя пандавы и их будущая супруга? Можно предположить, что это происходит или в силу отсутствия воли, или в силу зависимости, полной несамостоятельности их.
Рассказ гандхарвы поражает уровнем зашифрованности информации. Пандавам сообщают о подковерных интригах между брахманами и другими персонажами Махабхараты, а еще они узнают, из-за чего начались распри между героями... Ведь настоящую причину войн тщательно скрывают, зато энергично пропагандируют какой-нибудь мелочный предлог.
Новая встреча с Двайпаяной на подходе к Кампилье только подтверждает, что пандавов «ведут», передают с рук на руки, как эстафету. Отчетливо бросается в глаза, что наши «герои» трусят. Жениться на дочери царя Друпады и хочется, и очень страшно. Никогда пандавы не решились бы придти в Кампилью, если бы не поддержка Двайпаяны.
Арджуна выигрывает соревнование. Но что это было за соревнование? Многочисленные неназванные соперники проигрывают, а Арджуна побеждает легко, без усилий. И вообще, какое может быть состязание, если Драупади изначально предназначена пандавам. Скорее всего, никаких состязаний не было, а был договор между Вьясой и Друпадой. Причем детали этого договора Вьяса уточнял в аварийном порядке.
Арджуна приводит Драупади в дом, а там Кунти и Юдхиштхира предлагает официально объявить Драупади женой всех пятерых братьев. И формально Вьяса ко всему этому не причастен. Но вот высказывает свое недовольство сам Друпада: пусть и приемная дочь, но пять мужей... что скажут люди! И Двайпаяна появляется неожиданно, но своевременно, отводит Друпаду в сторонку и втолковывает ему суть и смысл этого брака. Объяснения Двайпаяны, как всегда, облечены в форму легенды и в них нет ничего, что следовало бы скрывать от других людей. Напротив, божественная основа этого брака должна бы осадить критиков, заставить всех признать брак законным. Друпада в конце концов соглашается с Вьясой, но не из-за того, что он якобы поверил в сказки мудрого Вьясы. Нет, он, благодаря Вьясе, понял, в чем выгода лично его, Друпады. Большой шум, который неизбежно возникнет по поводу этого брака, будет куда более способствовать росту популярности пандавов, чем все их подвиги по искоренению ракшасов! Этот брак — удачная рекламная пиар-кампания Вьясы. Пусть говорят, что угодно, лишь бы имена братьев были у всех в головах и на устах! Это все на пользу дела, для привлечения сторонников. Но стоп! А как же Кашьяпа? Ведь именно из его рода были те два брахмана — Яджа и Упаяджа, — которые и навязали Кришну-Драупади царю Друпаде. И формально она должна проводить линию Кашьяпы, быть его представителем. Подобное явление мы наблюдаем в случае с Рамой Джамадагни. Но нет ничего, что указывало бы на такую роль Драупади. И нет ни одного слова о мнении Кашьяпы по поводу сваямвары. Как будто ему все равно, или он ничего не знает об этом. Скорее всего, второе. Вьяса обвел Друпаду, что называется вокруг пальца. Яджа и Упаяджа были людьми Вьясы, а царь Панчалы лишь поверил в то, что они из рода Кашьяпы. Когда же события приняли необратимый характер, а Друпада узнал всю правду о происхождении своей приемной дочери, было уже поздно.
Чьей же дочерью была в действительности Кришна? Судя по всему дочь лесного отшельника на самом деле дочь ...Двайпаяны. Подобное предположение подтверждается всем последующим поведением Вьясы и Драупади.
Как трогательно, постоянно, с каким упорством и энергией Вьяса лелеет этот брак! И как ему послушна Драупади, как точно она выполняет его указания! Ну просто любящий и любимый отец, любящая и любимая дочь. Именно отец заинтересован в судьбе своей дочери. И именно Двайпаяна устраивает этот брак!
В дополнение к вышесказанному следует заметить, что во всем тексте Махабхараты нет никаких упоминаний о встречах пандавов и Кашьяпы, Драупади и Кашьяпы, Друпады и Кашьяпы, Дхриштадьюмны и Кашьяпы. Внук Брахмы как будто вообще не знает об их существовании, а пандавы и Драупади знают о Кашьяпе только из рассказов брахманов. Какой смысл брахманам из рода Кашьяпы Ядже и Упаядже устраивать такой брак, в каком их род не получил бы никакой выгоды? В действительности они только марионетки Двайпаяны.
Убийство и поджог дома, в котором жили пандавы в Варанавате, и оружейного склада, и сваямвара в Кампилье — это не свободный выбор пандавов и не стечение обстоятельств, а четко построенный и осуществленный в короткое время план Вьясы. Возвышение пандавов — целиком и полностью заслуга мудреца Двайпаяны. Продуманы все нюансы. Кого-то может смутить безвестность и незначительность пандавов? Ничего страшного. Если недостаточно прав на власть у братьев, то их достаточно у дочери царя Панчалы. А безвестность можно ликвидировать широчайшей рекламой, пусть даже и шокирующей общество. Именно вокруг пандавов объединятся все брахманы, кшатрии и цари, недовольные политикой Дхритараштры. И все это сделал Двайпаяна, — тайный соперник Кашьяпы в борьбе за власть.
А пока Двайпаяна действует осторожно: внутри тайной организации Кашьяпы он создает свою, сверхсекретную. По статусу он, разумеется, ниже наследника Брахмы, но он и не рядовой брахман. Об этом чуть ниже. Послушание пандавов, их уверенность в успехе основаны не только на авторитете самого Вьясы, но и на знании о том, что на него работает многочисленная команда.
По некоторым намекам и Дхриштадьюмна тоже рыжий, как и Двайпаяна. Махабхарата сообщает, что он «огненного цвета». К этой же команде «рыжих», по-видимому, относится и Шива, ведь один из его эпитетов — «Бабхру», то есть «темно-коричневый». Он также, как и Вьяса, легко идет на эпатаж общественного мнения. Неудивительно, что Вьяса делает его героем своих легенд. Многие идеи Двайпаяны родились под влиянием Шивы, вероятно, и многомужество. Шива — Гириша (Горец), а многомужество — это обычай горцев Тибета. Сообщество «рыжих» — будем называть его «орденом рыжих» — отличалось непредсказуемостью поведения своих членов, мощью и силой нападения, которые этими качествами были подобны «рыжему зверю» — тигру. Отсюда второе имя Вьясы — Двайпаяна (от «dvaipa» — «относящийся к пантере, леопарду, тигру» и «ayana» — «идущий» или «путь») — можно интерпретировать как «идущий путем тигра».
Возможности Вьясы ограничены отсутствием денег. Но это положение меняется, когда у него возникает план захвата сокровищ Кхандавы. Осуществление этого плана позволило Вьясе решить сразу несколько задач: ограбить Кашьяпу и тем самым снизить возможности конкурента, разбогатеть самому и, не оставив никаких следов преступления, продолжить тайную деятельность в более широких масштабах, обладая мощным источником финансирования. Огонь, спаливший Кхандаву, и оружейный склад в Варанавате — «рыжий зверь» ? символизирует торжество сторонников жертвоприношения. Скорее всего, «огненный» цвет волос Вьясы и Дхриштадьюмны — результат окрашивания и показывает принадлежность человека к обществу посвященных богу Агни жрецов. Ведь Вьясе при рождении дали имя «Кришна», то есть «Черный». Рыжим он стал гораздо позднее, когда стал жрецом бога огня. Это и доказывает, что от природы Вьяса был брюнетом, а «огненно-рыжий» цвет его волос искусственного происхождения.
Конечно, ограбление и уничтожение Кхандавы сильно ударили по планам Кашьяпы, ведь именно он был настоящим хозяином золота Кхандавы, «подаренного» ему Рамой Джамадагни. Перед ним неизбежно должны были возникнуть вопросы: «Куда исчезло золото? Кто его захватил? Как компенсировать потери?» Заподозрить во всем этом Вьясу внук Брахмы не мог, так как никаких улик против него не было. Двайпаяна сделал это руками Кришны Васудевы и Арджуны и не оставил никаких следов своего участия. «Серый кардинал ордена рыжих» мог спокойно продолжать свою тайную подрывную деятельность.
Активно пропагандируемое в обществе официальное изложение истории, как правило, искажает факты, скрывая истинные причины событий и развитие процессов. Тайная история, напротив, обнажает все, что было скрыто в угоду каких-то властных структур, правящих личностей и группировок ( Внимательный читатель вспомнит в этом случае, например, «Тайную историю» Прокопия Кесарийского или «Тайную историю монголов».) Изложение событий в Махабхарате не является ни тем, ни другим.
Истинный ход событий изложен в форме легенд, сказаний, мистических поучений брахманов, поэтому разобраться в этом, отделить истину от лжи, факты от вымысла обычному малообразованному человеку было совершенно невозможно. Излагая историю таким образом, святые мудрецы, авторы Махабхараты, конечно же, выполняли социальный заказ тех, кто в конце событий захватили власть в стране и создали политическую систему, основу которой составили мистическая по своей сути структура дозированной подачи информации. Наверху находились посвященные, обладавшие всем объемом известных знаний, внизу — профаны, которым предписывалось верить в реальность всех мифологических сюжетов Махабхараты. Между ними — строгая иерархия степеней посвящения, каждой из которых соответствовала и определенная ступень власти. Наивная вера в богов и могущество брахманов было основой мировоззрения огромной массы населения.
Махабхарата — это изложение истории для профанов и ближайших к ним низших ступеней иерархии, поэтому ее тексты так запутаны и неясны.
Но все же составители Махабхараты (и довольно часто) проговариваются, пропускают в текст вполне ясные, хорошо воспринимаемые фрагменты точного, неискаженного изложения действительных событий и созданных современниками характеристик основных персонажей. Почему это происходит? Отчасти потому, что авторы намеренно оставляют своего рода «маяки» для низших посвященных, указывающие им на исключительную важность излагаемого фрагмента и дающие ключ к пониманию зашифрованной части текста, отчасти потому, что автор данного фрагмента просто не владеет литературным талантом в той степени, которая позволяет сочинять вольно, без труда переделывая первоначальный текст хроники событий в сказку, недоступную пониманию профанов. Первые поколения сказителей, будучи заинтересованы чисто политически, охотно меняли текст в силу конъюнктуры, «улучшали» его как могли, но следующие уже выступали в роли консерваторов и, именно им мы обязаны сохранением следов реальности в этих мифах.
Возвращаясь к Двайпаяне, позволим себе утверждать, что этот святой мудрец в совершенстве владел методом психологической обработки личности и мистического истолкования реальных событий. Он использует все свои таланты, чтобы изменить представление о текущих событиях нужных ему людей всякий раз, когда обращается к слушателям с «наставлениями». Посвященные ? Друпада, Юдхиштхира, Драупади и отчасти Арджуна ? отлично понимали его, а профаны ? Бхимасена, Накула и Сахадева ? попросту выполняли приказы, не забивая себе головы им недоступными премудростями. Иногда он просто отзывает кого-то в сторону, например, Юдхиштхиру или Друпаду и говорит им прямо то, что считает нужным. Его ученик Вайшампаяна передает затем слушателям, что это были религиозные наставления. А Юдхиштхира и Друпада выполняют то, что им было приказано.
Обратимся к урокам гандхарвы Читраратхи. Почему Арджуна так охотно воспринял их? Скорее всего потому, что Читраратха представил доказательство того, что он является посланцем Двайпаяны. Основой его поучений является рассказ о конфликте Васиштхи и Вишвамитры. Он представляет собой зашифрованный рассказ о конфликте между Двайпаяной и Кашьяпой. Не в интересах любой власти акцентировать внимание подвластного населения на распрях внутри правящего клана.
Ранее мы доказали тождество Вишвамитры и Рамы Джамадагни и то, что последний является просто исполнителем воли Кашьяпы. Что же представляет собой святой мудрец Васиштха?
Последний просто символизирует политику Вьясы, его преемственность и верность своим предкам. В самом деле, по родословной Двайпаяна является потомком Васиштхи — (Шакти?) — Парашары. Шакти, рано умерший, скорее всего, вымышленное звено или один из многочисленных сыновей Васиштхи, также как и Парашара. К династии Икшваку принадлежит и Кашьяпа. Когда-то предки Вьясы впали в немилость у предков Кашьяпы. Может быть, они владели княжеством, зависимым от Брахмы, а последний решил лишить их последних остатков свободы. Стремление отомстить, вернуть свое влияние, а если удастся, то и обрести власть движет Двайпаяной. Дойная корова, или корова, исполняющая желания, ? «go» — это земля, скот, богатство, то есть, то, что дает реальную власть. Это и есть предмет соперничества.
На стороне Кашьяпы были авторитет и опыт его предков, длительное время управлявших страной, преданность множества людей, частично сохранившаяся структура прежних органов управления.
Двайпаяной и его сторонниками двигали неуемная жажда власти, беспринципность, способность к эпатажу, игнорированию мнения большинства, железная дисциплина внутри «ордена рыжих» — сторонников жертвоприношений.
Можно сказать, что конфликт Двайпаяны и Кашьяпы — это спор фундаменталистов, энергичных, непримиримых, жестоких и беспощадных, ревностных почитателей богини Кали (Дурги) с консерваторами, сторонниками более мягких и плавных, основанных на компромиссе методов, служителями культа Сваямбху.
Проиллюстрируем это на примере отношения каждой из этих партий к ракшасам. Ракшасы (стражники) — противники жертвоприношений, проводники светской политики Дхритараштры и Дурьйодханы. Жрецы, потомки Васиштхи и сторонники Двайпаяны яростно сопротивляются и всеми возможными им средствами уничтожают ракшасов.
В Шальяпарве брахман Бака Далбхья, яркий представитель партии непримиримых, совершает специальный обряд ради разрушения царства Дхритараштры.
Трудно сказать, почему сыновья Сваямбху Пуластья, Пулаха и Крату защищают ракшасов, «желая им жизни». Вероятно, засилье жрецов и обилие жертвоприношений разоряли страну и раньше, до нашествия завоевателей. Возможно, семейство Брахмы надеется на мирный вариант возврата к власти, через компромиссы и ассимиляцию завоевателей, без большой войны. А, может быть, завоевателей и консерваторов сближает и некоторая схожесть главных объектов поклонения: Солнца-Сурьи у шаков и Солнца-Каши у местных. Как бы то ни было, но именно в отношении к ракшасам и жертвоприношениям проявляется сближение семейства Брахмы и вождей завоевателей-кауравов.










Эпизод 16.


Раджасуя.
Махараджа или марионетка?


1. Миф как он есть.
После сожжения Кхандавы Кришна Васудева, условившись о следующей встрече с пандавами, уезжает в Двараку. Асура Майя, захваченный в Кхандаве, в течение четырнадцати месяцев строит братьям дворец, который затем освящает Двайпаяна. В нем собирается множество брахманов и кшатриев. Юдхиштхира спрашивает мудреца Нараду, видел ли он дворцы лучше, чем у пандавов. Странствующий по всем мирам брахман рассказывает о дворцах собраний Шакры, Ямы, Варуны, Куберы и Брахмы. Из его рассказов Юдхиштхира понимает, что во дворце Шакры живут мудрецы, гандхарвы, боги и только один царственный мудрец Харишчандра. Нарада подробно объясняет, что этот царь добился такого положения тем, что покорил всю землю, затем совершил раджасую и по окончании этого жертвоприношения он был посвящен в махараджи. По словам мудреца Нарады отец братьев Панду видел его торжество.
Сабхапарва. Глава 11. Шлоки 62 — 71.
«Нарада сказал:
И твой отец Панду, потомок Куру, о Каунтея, видя блаженство царя Харишчандры, изумленный этим, сказал (чтобы передать тебе), о потомок Бхараты: «Ты в состоянии покорить всю землю, поскольку твои братья послушны твоей воле. Соверши (затем) высочайшее жертвоприношение Раджасуя».
Посоветовавшись с жрецами Дхаумьей и Двайпаяной, Юдхиштхира принимает решение совершить раджасую. Он приглашает Кришну Васудеву. После убийства Джарасандхи и покорения четырех стран света Юдхиштхира узнает о состоянии казны и предлагает Кришне совершить раджасую вместе с ним, но Бхагаван отказывается.
Вместе с Кришной и братьями Юдхиштхира стал размышлять о средствах для проведения жертвоприношения. Он приказывает Сахадеве собрать необходимые предметы, утварь, пищу, приготовить изысканные яства, «отличающиеся вкусом и запахом, услаждающие и привлекающие сердца дваждырожденных».
Сабхапарва. Глава 30. Шлоки 32 — 41.
«Вайшампаяна сказал:
И одновременно с его словами Сахадева, наилучший из воителей, сообщил благородному царю справедливости, что все уже сделано».
Двайпаяна назначил жрецами прославленных брахманов и «сам сделался брахманом при том жертвоприношении». Затем Юдхиштхира снова приказал Сахадеве послать за брахманами, кшатриями, вайшьями со всех уголков царства.
Сабхапарва. Глава 30. Шлоки 42 — 51.
«Вайшампаяна сказал:
И, согласно повелению пандавы, они пригласили всех царей и прислали также других (людей). Тогда брахманы в подходящее время благословили сына Кунти Юдхиштхиру на жертвоприношение Раджасую, о потомок Бхараты! И будучи посвящен, благородный царь справедливости, лучший из царей, отправился к месту жертвоприношения».
Во дворце пандавов в Индрапрастхе собралось множество брахманов. Они жили в покоях, рассказывали гостям предания, смотрели актеров и плясунов. Жрецы и отшельники весело ели и разговаривали. Везде слышались многочисленные голоса брахманов, произносивших «дайте, дайте», «ешьте, ешьте». Юдхиштхира раздавал им огромное количество коров, золотых монет и девиц.
Так происходило на земле жертвоприношение Юдхиштхиры. Царь справедливости послал своего младшего брата Накулу за кауравами. Прибыв в Хастинапур, Накула посетил Бхишму и Дхритараштру. В гости к пандавам приехали Дхритараштра, Бхишма, Дурьйодхана, Шакуни с сыновьями, Карна, кауравья Сомадатта с сыновьями Бхури, Бхуришравасом и Шалой, Друпада, Шалья, Джаядратха, Шальва, Дрона, царь Прагджьйотиши Бхагадатта, Кунтибходжа, Вирата, Шишупала и многочисленные родственники Кришны: Рама, Сарана, Гада, Прадьюмна и другие.
Юдхиштхира обратился к кауравам с просьбой помогать ему во время жертвоприношения.
Сабхапарва. Глава 32. Шлоки 1 — 11.
«Вайшампаяна сказал:
Сказав так, старший из пандавов (Юдхиштхира), уже посвященный (на жертвоприношение), тут же определил им всем их обязанности в соответствии с их способностями».
Сын Дроны Ашваттхаман заботился о брахманах, брат Дурьйодханы Духшасана наблюдал за съестным, возница Дхритараштры Санджая оказывал почести царям, Бхишма и Дрона наблюдали за тем, что сделано и не сделано, Крипа распределял дары царям, Видура наблюдал за расходами, Дурьйодхана принимал все приношения.
Цари, прибывшие на жертвоприношение, состязались между собой, кто больше принесет драгоценных камней. Бхишма сказал Юдхиштхире, что следует поднести почетное питье царям. Царь справедливости спросил Бхишму, кого он считает наиболее достойным. Бхишма назвал таковым Кришну Васудеву. И Сахадева поднес питье Бхагавану. Но неожиданно этим возмутился Шишупала.
Впрочем, об этом мы уже говорили. Кришна убивает царя Чеди чакрой. Вслед за этим Юдхиштхира в присутствии всех царей повелевает братьям совершить погребальный обряд и затем посвящает на царство Чеди сына Шишупалы Дхриштакету.
На этом Царь справедливости завершает жертвоприношение Раджасую. Все гости поздравляют его с титулом махараджи и начинают разъезжаться. Юдхиштхира говорит Бхагавану, что именно благодаря ему совершилась Раджасуя, цари стали подвластны ему и принесли богатую дань. Попрощавшись с матерью пандавов Притхой, Кришна уезжает в Двараку. Юдхиштхира вместе с братьями пешком провожают его.
Гости разъехались. Во дворце остались только Дурьйодхана и его дядя Шакуни.
2.Где в мифе история.
Свою столицу Индрапрастху пандавы начали строить под руководством Двайпаяны еще до ограбления и сожжения Кхандавы. На голом энтузиазме дворцов не построишь, ну разве только хижину, это очевидно. Но после грабежа Вьяса выделил нужные средства для строительства и дело пошло значительно быстрее. По окончании строительства возник вопрос о планах последующих действий.
В Индрапрастхе собираются заранее оповещенные брахманы. Среди них и Нарада, ближайший друг и сообщник Двайпаяны и Кришны Васудевы. Странствующий мудрец предлагает провести жертвоприношение раджасую и объявить Юдхиштхиру махараджей. Его советы основаны на авторитете отца пандавов и на представлениях о загробной жизни самого Нарады. Понятно, что слов мудреца-скорохода, посетившего потусторонний мир, вернувшегося на Землю и говорящего от имени Панду, братья не смеют ослушаться. Вот почему эти советы и наставления являются для них руководством к действию. Для брахманов же они — только средство воздействовать на пандавов.
Какими бы ни были представления самих братьев о загробной жизни, какими бы ни были «советы» их отца с того света, но реальная жизнь предъявляет свои требования, диктует свои правила поведения и методы решения возникших проблем. Мертвые не должны думать за живых и мешать им жить своими советами. У них было время решать свои проблемы. Как они могут помочь живым, не зная сути происходящих вопросов? Панду не мог и себе помочь при жизни. Пожалуй, можно сказать, что такой «совет» только создал им дополнительные проблемы. Беспринципные мудрецы успешно навязывают свое мнение братьям, прикрываясь именем и памятью умершего человека. Они видят пандавов как орудие в своих руках, как идеальный исполнительный механизм для осуществления своих планов и амбиций. А идеальное орудие не должно думать и не должно знать, в чьих оно руках, только тогда его действия будут эффективными. Надо, чтобы они верили и не рассуждали. Если братья начнут думать, у них могут появиться собственные интересы, они могут кого-нибудь пожалеть или полюбить. Если же пандавы догадаются, что брахманы и Кришна используют их в собственных корыстных интересах, то могут и перестать подчиняться, могут и убить кого-нибудь, кого совсем не следует убивать, не дай бог. Нехорошо. Лучше пусть узнают правду как можно позже. Для них же лучше...
Брахманы Дхаумья, Двайпаяна и Кришна Васудева предлагают Юдхиштхире стать махараджей, владыкой царей. Но покорить в открытом противостоянии даже одного раджу дело непростое, а в тексте говорится о сотнях покоренных царей. Чтобы самому стать махараджей, по логике Нарады, Кришны Васудевы и Двайпаяны, следует убить другого махараджу. Земля может прокормить строго определенное количество махараджей. Так же, как и миллионеров. Да что говорить, даже охотников. Об этом «законе» хорошо знали индейцы Северной Америки, снимая скальпы с соседей. Но этот «закон» касается только денег и пищи. Например, если вы захотите быть умным, вам не надо убивать умного. Не поможет. То, что хорошо для джунглей, совсем не годится в прериях или в городах.
Кришна предлагает жертву — своего давнего врага Джарасандху. В заговоре участвует и сын Джарасандхи Сахадева. Задуманный план был осуществлен безошибочно. Сахадева, формально став махараджей, фактически превратился в марионетку.
Так называемое покорение четырех стран света полностью выдумано авторами Махабхараты. Описание покорения представляет собой напыщенный набор цветистых фраз, призванный придать героический вид грабительскому захвату земель в результате подлого убийства их законного владельца. Подумайте сами. Пандавы, не имеющие никакого опыта управления войсками, завоевывают огромные территории. Список покоренных царей и народов исчисляется сотнями. Некоторые из царей сами добровольно (!) передают свою власть пандавам, среди них и Шишупала, что совсем уж абсурдно, ведь он такой же давний и злейший враг Кришны, как и Джарасандха. Бхимасена побеждает Карну, но почему-то не убивает его! А Дурьйодхана, вручивший Карне царство, не помогает ему отбиться. И наконец, ничего не сообщается о потерях сторон. Вспомним, как красочно описана в Махабхарате гибель множества людей в войне с ниватакавачами. Покорение состоялось, но нет ни одного погибшего, но не покорившегося раджи. Все это подтверждает наше утверждение о том, что описание «покорения четырех сторон света» понадобилось авторам Махабхараты для того, чтобы объяснить захват земель Джарасандхи после его убийства. Характер описания и его язык свидетельствуют, что оно было написано значительно позднее основной части текста.
Теперь все готово для проведения жертвоприношения раджасуя и Юдхиштхира предлагает Кришне провести его совместно. Вот оно, четкое указание на главного организатора и творца событий! Но Кришна отказывается. Имя инициатора убийства Джарасандхи никто не должен знать. Осторожность для него прежде всего, ведь передел мира только начинается. И любопытно, что получится у «царя справедливости»? За спектаклем лучше наблюдать, находясь за кулисами: знаешь все тайны, не видные обычному зрителю, наслаждаешься зрелищем и, главное, дольше живешь. Глупцы и герои погибают первыми, а властью лучше наслаждаться в тени. Как и солнцем.
Юдхиштхира приказывает сыну Джарасандхи Сахадеве собрать утварь и приготовить пищу для проведения раджасуи. Сахадева говорит, что уже все готово. Как будто все уже приготовлено заранее. Двайпаяна сам назначает себя жрецом и распределяет роли прочих брахманов. Излишняя скромность в такой момент может украсить какого-нибудь лесного отшельника. Зачем она брахману, мечтающему о высшей власти? Никто не сомневается в правильности и своевременности его распоряжений. Жрецы благословляют Юдхиштхиру и начинается пир и представление актеров и плясунов. Гости за столом снова и снова просят еду, и слуги несут им новые блюда.
«Царь справедливости», а теперь еще и «махараджа» одаривает брахманов коровами, золотом и женщинами. Почему сама справедливость не может подсказать ее носителю, что, может быть, некоторые женщины не согласны быть подарками для других, а сами жаждут подарков для себя?
И вот, когда пир был в самом разгаре, Юдхиштхира якобы послал своего брата Накулу в Хастинапур за кауравами. Но дорога до Хастинапура и обратно займет несколько дней. А ведь цари съехались со свей страны, некоторые приехали даже из Синдха! Те же, кто не был там с самого начала, просто не успеют приехать. В конце концов, количество блюд рассчитывают, зная сколько гостей приедет на пир. Среди действительно приглашенных должны быть только вассалы Джарасандхи и ближайшие люди из окружения Кришны, их друзья и единомышленники. Какой смысл собирать за одним столом исконных врагов Дрону и Друпаду, Джаядратху и Кришну, Кришну и Шишупалу, кауравов и пандавов?
Сказано, что на раджасуе был брат Шишупалы Шальва. На самом деле его, конечно, не было, ведь он не смог бы молча, не вмешиваясь, наблюдать, как Кришна убил его брата. Когда он действительно узнает об убийстве, он будет вне себя от гнева и сделает все, чтобы отомстить.
Кауравов не было по той причине, что им было бы интересно узнать, кто сгорел в Варанавате и как спаслись пандавы, и как они стали зятьями Друпады, врага кауравов. У них были все основания подозревать в поджоге пандавов. Присутствие кауравов необходимо авторам, чтобы подчеркнуть легитимность происходящих событий и показать зависимость кауравов от Юдхиштхиры, унизить их, возвышая тем самым нового «махараджу». Юдхиштхира распределяет обязанности по проведению праздника и обслуживанию гостей. Причем распоряжения он отдает только гостям из Хастинапура. Но Внимательный Читатель обратит внимание на их поведение. Они никак не оценивают происходящие события, безоговорочно принимают власть нового «махараджи», его право повелевать. Ни единого слова, как будто они актеры театра теней: присутствуют, но не действуют. Такое запрограммированное поведение свидетельствует, что кауравов, конечно же, не было на провозглашении Юдхиштхиры махараджей.
Все присутствующие на раджасуе цари словно состязаются, кто из них поднесет Юдхиштхире больше драгоценных камней. Разве такое может быть? За золото и драгоценности сражаются и никто не отдает их добровольно. Так было на Земле, есть и будет!
Никто из присутствующих царей не возмущается подлым убийством гостя за столом. Да и какой смысл Шишупале бунтовать, если, следуя логике авторов, он уже вручил свое царство пандавам во время похода Бхимасены? Но, если за столом были только верные подданные Кришны и перепуганные вассалы Джарасандхи, то Шишупалу просто затянули в западню. Но он не струсил. Беда в том, что вокруг него были только трусы и соучастники преступления. Царь Чеди был обречен.
В действительности же события происходят не в Индрапрастхе, а в Гириврадже — столице царства Магадхи. К наследнику Джарасандхи Сахадеве явились раджи, находившиеся в вассальной зависимости у Джарасандхи, в их числе и Шишупала. Они должны подтвердить свою верность новому махарадже. Но роскошный праздничный пир по поводу утверждения Сахадевы (а вовсе не Юдхиштхиры!) махараджей превращается в театр абсурда, когда самым почетным гостем Сахадева признает врага своего отца Кришну Васудеву. Все, конечно, поняли, что это признание означает полную смену политического курса. Шишупала с негодованием отвергает такое решение и обрушивается на Кришну. Бхишма защищает Кришну, а Сахадева говорит, что его вассалы должны повиноваться ему и показывает свою ногу, жест означающий, что Шишупала обязан подчиняться ему. Возмущение охватывает толпу царей, приехавших в Гиривраджу. Шишупала обвиняет и оскорбляет Бхишму. Деваврата в ответ просто демонизирует Шишупалу и превозносит Кришну, как верховное божество (его слова принадлежат явно более поздним переписчикам и редакторам эпоса). Это слова не воина, а жреца! Царь Чеди фактически сказал, что Бхишма питается объедками с царского стола.
Шишупала не обращается напрямую к Дхритараштре и Дурьйодхане. «Слепой» царь кауравов не задает ни одного единственного вопроса по поводу происходящих событий. Причина очень проста: или его нет, или он видит. На раджасуе Юдхиштхиры нет ни одного из кауравов! Абсурдно присутствовать на торжестве своего врага!
За столом на раджасуе сидит не Бхишма-воин, который впоследствии выйдет на поле Куру и будет сражаться за Дурьйодхану, а Бхишма-жрец, который всегда говорит в пользу пандавов и превозносит брахманов. И он молчит, предчувствуя миг расправы с Шишупалой. Воин не стерпит оскорблений! И Шишупала называет его «знатоком беззакония»!
Кришна убивает Шишупалу, сидящего за столом! Вспомним, что его сюзерена убили в постели! Чего стоят последующие рассуждения брахманов о дхарме, если никто не замечает действительно происходящего беззакония!
Шишупала не ожидает нападения здесь, он рассчитывает на поединок. Но летит чакра...
Вот он, ответ Бхагавана! Жизнь у героя отнимает человек, не рискующий выйти на честный бой. Победителей не судят, их возносят на пьедестал! А если величины пьедестала недостаточно, то победителя превращают в бога.
Глядя на происходящее, большинство вассалов-царей понимают, что после смерти Джарасандхи его сын фактически попал в полную зависимость к Кришне и брахманам. У царей только два пути: или последовать за Шишупалой или покориться. Шишупала, убедившись в том, что Сахадева стал марионеткой, не смирился с этим и погиб. Испуганные цари, зная, что Джарасандха был задушен в постели и увидев, как в их присутствии был убит Шишупала, спасая свои жизни, принимают новую власть. Но и сам Сахадева подчиняется Юдхиштхире, тоже марионетке, только более высокого ранга.
Гости разъезжаются. Раджасуя завершилась. Провожая Кришну, Юдхиштхира говорит, что именно благодаря ему у пандавов появились подвластные цари и раджасуя завершилась счастливо.
Сбылось «предвидение» Кришны! Ведь еще ранее, рассказывая пандавам о всех неприятностях, которые претерпели ядавы от Джарасандхи, Кришна сказал: «И если ты, о великий царь, желаешь совершить здесь это жертвоприношение, приложи усилия к их избавлению и к тому, чтобы убить Джарасандху. Ибо иначе, о потомок Куру, совершенно невозможно будет приступить к совершению этого жертвоприношения Раджасуя, о наилучший из мудрых!»
Какие здесь нужны комментарии? План раджасуи — объявление Юдхиштхиры махараджей — начал осуществляться с момента убийства Джарасандхи и завершился уже после убийства Шишупалы. Все это было задумано и организовано Кришной не без помощи Вьясы, разумеется. Страх, который они внушили своими преступлениями, своей готовностью в любой момент совершить сколь угодно крупное и подлое преступление — вот истинная причина покорности, продемонстрированной царями-марионетками.

Эпизод 17.



Сабха царей



1. Миф как он есть. «Игра в кости».

Сабхапарва. Глава 42. Шлоки 53 —60.
«Вайшампаяна сказал:
...Когда Кришна, первейший из рода Сатвата, уехал в Дваравати, о царь, один царь Дурьйодхана и Шакуни, сын Субалы, (только) те двое среди мужей оставались в небесном дворце собраний».
Так в «Сказании об убийстве Шишупалы» завершается «счастливо начатое» жертвоприношение раджасуя.
Дурьйодхана вместе с Шакуни не спеша осматривают дворец Юдхиштхиры, построенный асурой Майей. Душа его огорчена, он весь полон ненависти и зависти. Переходя из одного помещения в другое, сын Дхритараштры каждый раз попадает в нелепую ситуацию.
Властелин кауравов, «смутившись разумом», принимает поверхность пруда с чистой водой за твердую поверхность и проваливается в воду в одежде — слуги смеются, смеется Бхимасена, Арджуна и оба близнеца. Затем Дурьйодхана принимает сухую поверхность пола из хрусталя за воду и сбрасывает одежду, чтобы не замочить ее. Все опять смеются. Дурьйодхана ударяется о дверь из хрусталя, не заметив ее и приняв ее за открытое пространство. Эти происшествия выводят его из себя и дают повод для смеха слугам и пандавам.
Дурьйодхана и Шакуни отправляются домой. По дороге в Хастинапур сын Дхритараштры признается Шакуни, что сгорает от зависти и ревности и готов с оружием в руках выступить против пандавов и отнять их богатства. Царь Гандхары сказал, что гораздо лучше будет вызвать пандавов на игру в кости и обыграть их, поскольку известно, что Юдхиштхира является большим любителем этой игры.
Сабхапарва. Глава 44. Шлоки 18 —21.
«Шакуни сказал:
Сын Кунти — большой охотник до игры в кости, но сам не знает, как играть. И будучи вызван (на игру в кости), царь царей не сможет отказаться. Я же искусен в игре в кости, нет равных мне на земле и даже в трех мирах».
Прибыв в город, носящий имя слона, Дурьйодхана рассказывает о своих впечатлениях Дхритараштре. Молодой повелитель сообщает отцу, что Юдхиштхира содержит восемьдесят восемь тысяч брахманов и у каждого из них по тридцать рабынь, у него огромное количество слуг, а его богатство просто не поддается исчислению.
Дхритараштра соглашается с предложением царя Гандхары. Дурьйодхана рассказывает отцу, как он падал в воду и ударялся о двери. Но, судя по словам сына Дхритараштры, свидетелями его попадания в нелепые ситуации оказались другие люди.
Сабхапарва. Глава 46. Шлоки 26 — 35.
«Дурьйодхана сказал:
...При этом Кришна с Партхой громко надсмеялись надо мною, а также Драупади вместе (с другими) женщинами, огорчая мое сердце...».
Дхритараштра отправляет Видуру в Индрапрастху за пандавами для игры в кости. После прибытия Видуры в столицу пандавов Юдхиштхира спрашивает его, какие другие прожженные игроки в кости собираются играть во дворце кауравов в Хастинапуре.
Сабхапарва. Глава 52. Шлоки 13.
«Видура сказал:
Царь Гандхары Шакуни, о владыка народов, в искусстве игры превосходящий всех царей, обладающий большой ловкостью рук, постигший тайну игральных костей, Вивиншати и царь Читрасена, Сатьяврата, Пурумитра и Джая — (все они находятся там)».
Юдхиштхира отвечает посланцу Дхритараштры, что, хотя он и не желает играть с Шакуни в кости, но, будучи вызванным, он не откажется от игры. Таков его обет.
Сабхапарва. Глава 52. Шлоки 17 — 21.
«Вайшампаяна сказал:
Сказав так Видуре, царь справедливости велел сделать быстро необходимые приготовления к отъезду. И на следующий день в сопровождении родственников и свиты, взяв с собою Драупади вместе с (придворными) женщинами, он отправился (в Хастинапур)».
По дороге в город кауравов царь справедливости рассуждает о превратностях судьбы.
Сабхапарва. Глава 52. Шлоки 17 — 21.
«Вайшампаяна сказал:
...«Подобно тому, как сильный блеск, внезапно бросающийся в глаза, лишает (их) силы зрения, так и судьба отнимает (у нас) разум. И человек, связанный словно путами, попадает во власти рока». Сказав так, царь Юдхиштхира, сын Притхи, смиряющий врагов, отправился вместе с Кшаттри, не отвергая вызова (Дхритараштры)...».
Прибыв в Хастинапур, Юдхиштхира встретился с кауравами. Отдохнув ночью, на следующий день игроки собрались в сабхе — большом зале собрания. Еще не приступая к игре, Юдхиштхира заявляет, что нечестная игра есть грех и доблесть кшатриев состоит не в этом.
Шакуни заявляет, что хороший игрок переносит все в ходе игры и сама игра может повредить любому из участников. Поэтому, говорит царь Гандхары, если Юдхиштхира считает, что его соперник будет играть нечестно, то пусть он откажется от игры в кости. В ответ на его слова пандава говорит странную фразу.
Сабхапарва. Глава 53. Шлоки 13 —14.
«Юдхиштхира сказал:
Вызванный, я не откажусь — таков мой непреложный обет. И судьба всемогуща, о царь! Я нахожусь во власти судьбы...».
Игра началась.
Дурьйодхана предлагает в качестве своей ставки драгоценности, а играть против пандавы будет Шакуни. Юдхиштхира возражает. Он считает, что игра одним вместо другого, как ему кажется, противна правилам, но все же он будет играть.
Цари заняли сидения.
Юдхиштхира делает первую ставку: жемчуг, ожерелье, золото. Дурьйодхана делает свою ставку: драгоценные камни и различные богатства.
Сабхапарва. Глава 53. Шлока 25.
«Вайшампаяна сказал:
Тогда Шакуни, знаток сути игральных костей, взял кости (и бросил их). «Выиграл!», — сказал Шакуни Юдхиштхире».
Игра продолжилась.
Юдхиштхира объявляет свою вторую ставку: сто сосудов с золотом и серебром. С этого момента и до окончания игры ставки делает только сын Кунти. Шакуни же, не объявляя своей ставки, только утверждает, что он выиграл.
Следует третья ставка Юдхиштхиры: колесница царя, равная тысяче других колесниц. Ответ царя Гандхары не сопровождается ни объявлением своей ставки, ни броском игральных костей.
Сабхапарва. Глава 54. Шлока 7.
«Вайшампаяна сказал:
Услышав это, Шакуни, всегда решительный (в игре), прибегнув к обману, сказал Юдхиштхире: «Я выиграл!».
Сын Кунти поочередно ставит на кон тысячу возбужденных слонов, сто тысяч рабынь, столько же тысяч рабов, столько же тысяч колесниц и тому подобное.
После нескольких проигрышей Юдхиштхиры в разговор вступил Видура. Он сказал, что когда родился Дурьйодхана, то он завыл как шакал, и поэтому пусть Арджуна убьет Дурьйодхану, а Дхритараштра передаст власть пандавам. Шакуни же, этот горный царь, пусть отправится к себе домой.
Сын Дхритараштры заметил, что Видура всегда защищает врагов кауравов. Он ведет себя словно хищник, принятый кауравами на колени, словно кот он вредит тому, кто его содержит.
После перепалки между Видурой и Дурьйодханой игра продолжилась. Юдхиштхира делал ставки на коней, молочных коров, овец, город, страну, землю самих людей. И снова Шакуни выиграл. Вслед за тем без какого-либо побуждения со стороны кауравов он делает ставкой поочередно всех своих братьев, начиная с младших Накулы и Сахадевы. Сын Кунти не спрашивает их мнения как будто заранее уверен в согласии своих братьев. Он проигрывает их, а затем и себя. Шакуни предложил поставить и Драупади. Юдхиштхира согласился. В зале собрания раздался ропот старцев, находящихся там: «позор, позор!». Шакуни опять произнес: «Я выиграл!» — и взял обратно те кости.
Сын Дхритараштры обратился к Видуре, чтобы последний привел в зал собрания Драупади.
Ответ Видуры содержал одни упреки и оскорбления в адрес Дурьйодханы. Он называл его и мелкой тварью, и тупоумным, сравнивал и с козлом, и с собакой. Тогда Дурьйодхана отправил посыльного за Драупади. От него жена пандавов узнала о проигрыше Юдхиштхирой сначала богатства, потом братьев, себя и, наконец, Драупади. Она послала слугу к своему мужу уточнить порядок проигрыша Юдхиштхирой своих ставок. Сын Дхритараштры снова отправил посыльного за Драупади со словами, что этот вопрос она может выяснить в зале собрания. Вернувшись к Драупади, слуга, называя Дурьйодхану слабоумным, предлагает ей явиться в зал собрания (сабху). Жена пандавов отказалась пойти, потому что у нее наступили месячные. Тогда Дурьйодхана посылает за ней своего брата Духшасану. Драупади попыталась убежать, но Духшасана, схватив ее за волосы, силой притащил дочь царя панчалов в зал собрания. Плача, Драупади упрекала Духшасану, опять говорила о том, что в связи с месячными она не может предстать в зале собрания перед людьми, среди которых «все либо мои наставники, либо лица, достойные быть наставниками», а царь Юдхиштхира связан выполнением нравственного закона, старцы же не замечают творящегося беззакония.
Карна и Шакуни приветствовали Духшасану, ведущего Драупади в зал. Внезапно послышались слова Девавраты.
Сабхапарва. Глава 60. Шлоки 40 — 42.
«Бхишма сказал:
Ввиду тонкости закона, о благословенная, я не могу должным образом решить твой вопрос... Сын Кунти сам изъявил желание (играть) с ним. Благородный сам не считает эту (игру) бесчестной. Поэтому я не (в состоянии) ответить на твой вопрос».
Противоречие, по его словам, заключается в том, что человек, не имеющий богатства, не может делать ставку (в игре) на богатство других и в то же время жены находятся в зависимости от своих мужей.
Драупади сказала, что царь Юдхиштхира проиграл потому, что играл с подлыми и нечестными игроками и был побежден всеми игроками, объединившимися вместе. Она снова предложила кауравам ответить на ее вопрос.
Разъяренный Бхимасена заметил, что в притонах игроков находятся женщины легкого поведения, но даже такие игроки не играют на них, потому что и у тех к ним есть сострадание. Бхиму возмутил не столько проигрыш богатства, сколько то, что Юдхиштхира играл на Драупади. Он готов сжечь руки огнем своему брату.
Викарна, сын Дхритараштры, встал на защиту Драупади, требуя ответить на вопрос, мог ли Юдхиштхира делать ставку на свою жену Кришну, будучи сам уже рабом кауравов. Но присутствующие в зале цари молчали. Ему ответил Карна, высказавшийся в том духе, что Драупади выиграна по закону. Ведь Юдхиштхира делал ставку на все богатство, а Драупади является частью его достояния. Кроме того, она нечестная женщина, так как у нее несколько мужей и поэтому нет ничего несправедливого в том, что ее привели в одном платье, или даже совсем раздетой. Пандавы лишились после игры всего своего состояния. Закончив свою речь, Карна предложил Духшасане снять одежды с пандавов и с Драупади.
Все пандавы молча сняли свои верхние одежды. Духшасана попытался снять с Драупади платье, но произошло чудо: когда с нее снималось одно платье, тут же на ней появлялось точно такое же другое платье. Среди царей поднялся шум одобрения.
В это время Бхима поклялся убить Духшасану и напиться его крови. Затем последовали нравоучения Видуры, который привел присутствующим в зале в качестве примера спор между дайтьей Прахладой и отшельником, сыном Ангираса.
Послушав назидания Видуры, цари сохраняли молчание, а Карна распорядился, чтобы Духшасана увел рабыню Драупади во внутренние покои дворца.
Скорбные стенания Драупади никак не влияли на царей: они сохраняли молчание. Она утверждала, что ранее замужних женщин не приводили в собрание, а теперь этот этот вечный закон забыт кауравами. Как случилось, что она, супруга пандавов, сестра Дхриштадьюмны, подруга Васудевы, была приведена в зал собрания?
Бхишма в своей речи сказал, что закон очень гибок, и даже мудрецы не всегда могут ему следовать. И только Юдхиштхира один является судьей в этом вопросе, он должен сказать, выиграна она или нет.
Дхармараджа безмолвствовал. Молчали и остальные цари. Дурьйодхана предложил каждому из пандавов ответить на этот вопрос: является ли Юдхиштхира их повелителем или нет? Если нет, тогда Драупади свободна! Или пусть сам Юдхиштхира ответит на этот же вопрос: повелитель он пандавов или нет?
Собравшиеся цари были охвачены радостью, они приветствовали Дурьйодхану. Все посмотрели на Юдхиштхиру. Царь справедливости молчал. Бхимасена ответил, что Юдхиштхира остается повелителем пандавов, он ? господин их жизни, и если он проиграл, то и они проиграны. Если бы это было не так, то всякий, коснувшийся Драупади, давно бы умер. Но, связанный узами закона и уважением к старшему брату, Бхима не пойдет на такой шаг.
Карна сказал, что неимущими лицами являются раб, ученик и несвободная женщина. Драупади — супруга раба и поэтому тоже рабыня. А ее супруги, будучи проиграны, не являются более ее повелителями.
Глубоко вздохнул Бхимасена, но ничего не сказал, послушный Юдхиштхире и связанный узами закона.
Дурьйодхана снова повторил, глядя на Юдхиштхиру, может ли он считать ее непроигранной или нет? Пусть Юдхиштхира скажет, что он не повелитель пандавов, и тогда Драупади будет свободной.
Царь справедливости молчал. Арджуна отвечал, что раньше Юдхиштхира был им повелителем, но чей он владыка после проигрыша, он не знает.
Во дворце Дхритараштры, в помещении, где поддерживается священный огонь, завыл шакал, заревели ослы, закричали страшные птицы. Гандхари и Видура рассказали обо всем Дхритараштре, и тот предложил дар Драупади. Она выбрала, чтобы Юдхиштхира не был рабом. Царь кауравов предложил второй дар. Драупади выбрала свободу для остальных братьев. От третьего дара, предложенного Дхритараштрой, она отказалась.
Карна сказал, что Драупади спасла пандавов, став лодкой, переправившей их на другой берег в то время, когда они погружались в океан бесславия.
А в это время в зале собрания продолжал бушевать Бхимасена, из его ушей и других органов стал исторгаться огонь вместе с дымом, искрами и пламенем. Взяв его за руку, Юдхиштхира с трудом сдерживал его.
Пандавы отправились в Индрапрастху. Узнав о том, что сыновья Кунти помилованы, Духшасана отправился к своему старшем брату. Дурьйодхана сидел вместе с советниками. Духшасана сообщил им о том, что Дхритараштра вернул все богатство пандавам. Дурьйодхана, Карна и сын Субалы явились к царю Дхритараштре. Возмущенный Дурьйодхана требовал вернуть пандавов в Хастинапур и сыграть с ними снова. Неожиданно без всяких споров Дхритараштра согласился с мнением сына.
Гонец, посланный Дхритараштрой, сообщил Юдхиштхире решение царя кауравов. Пандавы вернулись.
В зале собрания Шакуни предложил одну-единственную ставку: проигравшие должны оставить город и на двенадцать лет поселиться в лесах, а тринадцатый год они должны прожить в какой-то местности неузнанными. Судьбы царей должен был решить бросок царей.
Сабхапарва. Глава 67. Шлока 21.
«Вайшампаяна сказал:
Партха принял то (условие), а сын Субалы взял кости. «Я выиграл!», — сказал (вслед затем) Шакуни Юдхиштхире».
Так пандавы отправились в изгнание скитаться в лесах по воле судьбы.
2. Где в мифе история. Судебный процесс.
Причиной вызова Юдхиштхиры на игру в кости по версии благочестивых авторов Махабхараты является зависть и ревность Дурьйодханы по поводу увиденных сыном Дхритараштры богатств пандавов в Индрапрастхе. Повелитель кауравов оказался там, будучи приглашенным на раджасую Юдхиштхиры. Но в предыдущем эпизоде мы показали, что присутствие Дурьйодханы и других кауравов на жертвоприношении было выдумано авторами, чтобы, с одной стороны, подчеркнуть легитимность мероприятия, а с другой ? унизить Дурьйодхану, показать его якобы зависимое, подчиненное по отношению к Юдхиштхире положение.
Предположим, что после завершения раджасуи Дурьйодхана и Шакуни все-таки были во дворце пандавов в Индрапрастхе. Тогда история в хрустальным полом и прозрачными, как стекло, дверями выглядит совершенно немыслимой. Сделать пол абсолютно неотличимым от воды невозможно. Так же невозможно сделать дверь неотличимой от воздуха. Но и видеть в этом какие-то указания на слепоту Дурьйодханы тоже проблематично. Как и «слепота» Дхритараштры, «слепота» Дурьйодханы представлена слишком уж нарочито. Их роль в эпосе назидательная. Самое логичное объяснение этому, что эти ситуации вымышлены авторами, чтобы унизить правителей кауравов. Ну и заодно объяснить завистью и само приглашение на «игру в кости» в Хастинапур. В своем стремлении высмеять Дурьйодхану авторы заходят так далеко, что в приписываемом самому Дурьйодхане рассказе об этих событиях свидетелями его «позора» становятся и уже к тому времени уехавший из Индрапрастхи в Двараку Кришна Васудева и Драупади со служанками. Хороша же однако логика: отсутствующий в Индрапрастхе Кришна свидетельствует о том, чего не было, да и не могло быть в принципе!
Получается, что Дурьйодхану никто не приглашал в столицу пандавов и он там не был. А вот Юдхиштхиру никто не приглашал в Хастинапур и, тем не менее, он там был! Есть много оснований предполагать, что визит этот состоялся против воли самого Юдхиштхиры. Неожиданный для сына Кунти, он был долгожданным для сына Дхритараштры. Текст сохранил слишком много указаний на то, что предлог для вызова в «игру в кости» выдуман, чтобы скрыть причину появления Юдхиштхиры в столице кауравов!
В «игре в кости» поражают все детали, обстоятельства и поведение главных героев:
1) вызванный на «игру» человек не может отказаться. Почему?
2) перечень прожженных игроков, так и не принявших участия в самой «игре»,
3) тот факт, что ставки делает только Юдхиштхира, а кости бросает только царь Гандхары,
4) каждый бросок костей Шакуни приносит ему выигрыш, иногда выигрыш следует даже без бросания костей,
5) изменение характера ставок с драгоценностей на личную свободу братьев, причем последние в этом случае ни слова не возражают,
6) риторические обвинения в мошенничестве в «игре» и замечание Бхишмы, что сам Юдхиштхира не считает «игру» бесчестной,
7) помилование пандавов Дхритараштрой и отсутствие в этот момент Дурьйодханы, Шакуни и Карны,
8) изменение своего решения царем кауравов на следующий день,
9) повторная «игра в кости» и ее единственная ставка.
Этот перечень логических несоответствий можно продолжить, но и он хорошо показывает, что за «игрой в кости» скрыта какая-то совершенно иная и очень важная реальность. Все эти противоречия отражаются не только в поведении центральных участников развернувшейся драмы ? Шакуни и Юдхиштхиры — но и остальных персонажей этого сюжета. Проанализируем поведение наших героев и попытаемся узнать, какая же реальность скрыта за этими противоречиями.
Юдхиштхира говорит о пагубности игры и утверждает, что противная сторона будет играть нечестно. И тем не менее, отказаться от «игры в кости» он не может. Версию о том, что он враг самому себе придется отбросить. И слабоумным он, безусловно, не является. Как и сумасшедшим. Рядом с ним всегда какие-то брахманы-советчики, а здесь их почему-то нет. Почему? Не успели приехать? Не захотели? Или не смогли? Но в сабхе сидят какие-то старики. Почему они не останавливают игру, позволяя «царю справедливости» проиграться дотла? Вообще, в игру человек вступает с надеждой и сильным желанием выиграть, часто даже с уверенностью в выигрыше. Юдхиштхира вступает в игру без всякой надежды на выигрыш. И тем не менее, он не может отказаться. Несомненно, что слова об обете пандавой или авторами текста выдуманы: это их способ невозможности отказаться от «игры в кости». Какая-то фатальная обреченность слышится в его словах, сквозит в его поведении. Да в самом ли деле добровольно он явился в зал для «игры в кости»? Но если его заставили туда придти, притащили в сабху силой, то становится понятно, почему пандава с братьями не может отказаться от вроде бы царской забавы. В ходе «игры в кости» ставки делает только Юдхиштхира, Дурьйодхана же объявляет свою ставку только один раз. Еще более поразительный факт то, что, формально будучи вторым участником «игры в кости», Юдхиштхира ни разу не бросает кости! Любая игра, даже если она нечестная, состоит из ходов, поочередно делаемых участниками. Здесь же ход в игре, то есть, бросание костей, делает только Шакуни и каждый раз — с первого до последнего! — объявляет о своем выигрыше. Как будто царь Гандхары к этому приговорен. Или к проигрышу заранее приговорен «царь справедливости»... Но ведь, даже если Шакуни получает максимальное количество очков, то Юдхиштхира при своем ходе может получить то же самое количество, и тогда царь Гандхары не выигрывает. Но Юдхиштхира свой ход не делает ни разу. Может быть, дело в том, что ему не дают это сделать? Какая же это игра, если одной из сторон нельзя сделать свой ход! Иногда царь Гандхары, даже не бросая кости, попросту объявляет о своем выигрыше. Такие постоянные утверждения проигрыша Юдхиштхиры звучат, как приговор, вынесенный заранее...
И вот игра подходит к решающей стадии. Все имущество пандавов переходит к Дурьйодхане. Потеряв все свое богатство, Юдхиштхира делает ставку на каждого из своих братьев поочередно. На братьев! Аморальность такого поведения не то что «царя справедливости», а даже простого человека очевидна. В сущности, он продает братьев в рабство, а учитывая невозможность выигрыша, даже не продает, а отдает даром. Но Юдхиштхиру этическая проблема «игры в кости» как будто совершенно не волнует. Он принимает объявления Шакуни о своем проигрыше, как фатальную неизбежность, как приговор судьи...
Диссонансом звучат слова Бхишмы, что сам Юдхиштхира не считает эту игру бесчестной. Зачем же тогда постоянно звучат риторические фразы о мошенничестве? На них вообще никто не реагирует, кроме Видуры.
Теперь посмотрим на поведение Шакуни. По тексту он просто игрок, вроде бы обладающий равными правами с Юдхиштхирой. Но правила «игры в кости» какие-то странные. Шакуни всякий раз ведет себя как хозяин игры, произвольно толкующий все возникающие в ходе игры ситуации. Причем толкует он их всегда только в свою пользу. Его утверждения о проигрыше Юдхиштхиры звучат как приговор. Не слепой случай определяет удачу Шакуни, а его воля и бессилие «царя справедливости» в сабхе. Особенно впечатляют объявления царем Гандхары о своем выигрыше даже без бросания костей! В этих случаях уже никакой игры нет, это приговор в чистом виде, а Шакуни выступает как обвинитель и судья.
Еще в Индрапрастхе при встрече с Видурой Юдхиштхира спрашивает его о каких-то «прожженных игроках в кости» и мудрый Видура перечисляет их. Впечатление такое, что Юдхиштхира заранее знает, что играть с ним сам Дурьйодхана не будет, а подставит вместо себя Шакуни и этих «прожженных игроков». Он нисколько не испугался и как будто бы даже знал истинную роль и значение этих участников игры. Попытаемся и мы узнать то, что было известно «царю справедливости». Во-первых, эти «прожженные игроки» так и не вступили в игру и мы ничего не знаем об их претензиях на долю в выигрыше. Они присутствуют в сабхе, но только как безмолвные зрители. Обратим внимание на их имена:
1) Сатьяврата (satya + vrata) — верный обету говорить только правду,
2) Читрасена (citra + sena)
а) citra — очевидный, ясный;
б) sena — дротик, войско.
В результате получим: ясное оружие или оружие ясности.
3) Пурумитра (puru + mitra)
а) puru — многочисленный, обильный, много, часто;
б) mitra — друг, приятель, союзник, дружба.
В результате получим: друг многих.
Уж очень странные имена для «прожженных игроков в кости»! Если в Махабхарате имена персонажей соответствуют их характерам и роли в эпосе ( а в большинстве случаев так и есть), то эти имена должны принадлежать людям уважаемым, с мнением которых считаются.
Такие имена, в соответствием с традицией эпоса, скорее, должны принадлежать людям, которым доверяют решение сложных вопросов, разрешение конфликтов, вынесение приговоров...
Необычно пассивно ведут себя братья Юдхиштхиры. Старший брат на их глазах проигрывает своих младших братьев одного за другим, а они молчат. У них нет достоинства, нет желания отстаивать свою свободу? Или просто нет смелости? Они, что, ? товар, скот, имущество? Или у них изначально рабская психология и им все равно, что с ними будет? Никто из них не возмущается поведением «царя справедливости». Но ведь это вершина несправедливости ? распоряжаться тем, что человеку не принадлежит! Родной брат превращает их в рабов, а они молчат!
И формально, и фактически братья не участвуют в игре. До проигрыша они не являются рабами и могут выразить свое мнение по поводу происходящего. Но они молчат... Без единого слова они соглашаются с переходом в рабское состояние. Ни один нормальный человек не будет молчать в подобном случае. Но если они связаны, а рты их заткнуты кляпами, то, как бы они ни хотели вмешаться, им придется молчать и не реагировать на происходящее в зале собрания.
Ропот безымянных старцев раздается в сабхе царя кауравов, когда Юдхиштхира проиграл Драупади. Почему они не возмущались, когда были проиграны поочередно все братья? Она для них более значима? А ведь эти старцы ? выразители общественного мнения, то есть, в данном случае мнения брахманов. Возмущение жрецов, скорее всего, вызвал тот факт, что рабыней становится женщина из варны брахманов.
Начинается новый акт представления. За Драупади посылают Видуру, посыльного, затем Духшасану ? брата Дурьйодханы. С четвертой попытки Драупади все-таки оказалась в сабхе перед царями. Как и внезапно обнаружившиеся месячные, это является просто попыткой затянуть время. Самое любопытное в этой сцене то, что ни мудрые старцы, ни цари не обращают внимание на юридический казус, суть которого в том, что уже проигравший себя Юдхиштхира не может распоряжаться свободой Драупади, так как он уже раб, а она все еще якобы свободная женщина. Это делает сама Драупади. Но, кажется, что ситуация эта нарочно выдумана и излишне драматизирована, чтобы подчеркнуть роль Драупади и ... затянуть время. В древнем обществе муж ? повелитель жены. И, поскольку у женщины не было равных прав с мужчиной, то уже проигрыш Накулы означал потерю свободы для Драупади. Последующие проигрыши с точки зрения существовавших тогда законов уже ничего не меняли. Подобная мысль никому из авторов и в голову не приходит.
Если, Внимательный Читатель, проанализирует процесс «игры в кости», то он увидит и другой юридический казус, который цари тоже не замечают, хотя именно они и должны были обратить на него внимание. Назовем его «казусом Шакуни». Суть его в следующем. Почему царь Гандхары соглашается играть с рабом ? Ведь после того, как Юдхиштхира проиграл себя, она стал рабом Дурьйодханы и совершенно немыслима ситуация, когда свободный человек из варны кшатриев, да еще и царь (!) играет в кости с рабом, а в качестве ставки в игре ? свобода его жены из варны брахманов! Вспомним поведение Шишупалы, который возмущался тем, что «раб Кришна» получил почетное питье в обход всех присутствовавших при этом царей. А здесь царь играет в кости с рабом!!! Немыслимо. Большинство же царей не обращают на это никакое внимание. Разве такое возможно? Очень похоже, что история со ставкой на Драупади выдумана. Но зачем ее все-таки приводили в сабху и что спрашивали цари?
Бхишма в состоянии юридического казуса с Драупади говорит, что Юдхиштхира сам не считает происходящее бесчестием, и трижды (!) повторяет, что не в состоянии решить эту проблему. В пику всем риторическим фразам о мошенничестве это свидетельствует о том, что «игра в кости» происходит по правилам, по закону. А ведь как лояльно Деваврата относится к пандавам. Почему же здесь ни он, ни Дрона никак не защищают братьев?
Бхимасена, который молчит даже после того, как сам стал рабом, вдруг разражается гневной тирадой в адрес Юдхиштхиры по поводу проигрыша Драупади. По его словам «царь справедливости» менее уважает Драупади, чем игроки в притонах уважают женщин легкого поведения. Как странно наблюдать молчание свободного человека, когда его самого превращали в раба, но еще более странно выглядит бунт раба, защищающего свою жену. Потерявший голову, плачет по волосам.
К защитникам Драупади неожиданно присоединяется и сын Дхритараштры Викарна. Каких-то новых аргументов он не выдвигает, но тут Карна говорит, что Викарна не знает дхармы и ведет себя как мальчишка.
Гораздо более интересны доводы Карны в адрес «прекрасной» Кришны. Он называет Драупади нечестной женщиной, так как она ? жена пятерых мужчин и поэтому с ней поступили по закону. В переводе на современный язык это означает, что Карна считает ее проституткой. Он в повелительном тоне предлагает Духшасане снять одежду с нее и пандавов. И это само по себе удивительно: безродный подкидыш приказывает сыну махараджи, а тот подчиняется, как будто признает за Карной право повелевать! Но об этом мы поговорим позже, когда будем подробно обсуждать личность Карны и его статус при дворе Дхритараштры. Что же касается «снятия одежды», то скорее всего, социальный статус рабов в то время подчеркивался минимумом одежды: рабы не владеют никаким имуществом. У них нет собственности и по отсутствию одежды на человеке все в обществе сразу признают в нем раба.
Пандавы молча сняли с себя одежду. Признав правоту слов Карны, тем самым они согласились со своим новым статусом. Здесь в присутствии царей из рода Куру они поняли, что их брак с Драупади не только нарушение общественной морали, но просто незаконен: жена пандавов названа проституткой. Доводы Карны в зале собрания свидетельствуют, что он не только полноправный член собрания, но его статус таков, что с истинностью его слов соглашаются и брат Дурьйодханы и сами участники «игры в кости».
Одежда была снята и с Драупади. Нет смысла комментировать проклятия Бхимасены в адрес Духшасаны: раба просто убили бы за эти слова! Если на раджасуе отрубили голову сидящему за столом царю Шишупале в присутствии царей, то что помешало бы сделать это в сабхе с рабом? А ведь несомненно, что история гибели Шишупалы стала известна царям, хотя бы через шпионов. Ну не в безвоздушном же пространстве живут цари кауравов?
В разговор снова вступает Видура. В качестве примера он приводит сказание о споре между дайтьей Прахладой и отшельником, сыном Ангираса. Распря между ними из-за девушки приводит их к тому, что они пытаются, чтобы их спор разрешил Кашьяпа. И последний излагает правила поведения конфликтующих сторон в зале собрания (сабхе), главы собрания, участников собрания, свидетелей. Фактически речь идет о нормах поведения сторон в ходе заседания суда. Но все пространные поучения Видуры как обычно не оказали никакого воздействия на присутствующих. Прослушав его поучение о высочайшем законе (дхарме), Карна приказывает (снова приказывает!) Духшасане увести рабыню Кришну. Кажется, как будто он и остальные собравшиеся в зале цари и не слышали его слов. Скорее всего их и не было. Присутствующих совсем не удивляет, что родной брат Дурьйодханы Духшасана исполняет приказ незаконнорожденного (бастарда!) Карны и совершенно не слушает формально родного брата Дхритараштры Видуры. Духшасана уводит рыдающую Драупади. Не жалость, а справедливость, по мысли Карны, должны служить основанием для закона.
Бхишма говорит, что «Юдхиштхира один является судьей в этом споре». Имеется в виду вопрос: проиграна Драупади или нет? Дурьйодхана предлагает братьям самим решить, повелитель ли им Юдхиштхира, или нет? И является ли он повелителем Драупади?
На первый взгляд выглядит странным, что собравшихся царей должно интересовать мнение рабов. Но логика Дурьйодхана выглядит еще более удивительной.
Сабхапарва. Глава 62. Шлоки 22 — 27.
«Вайшампаяна сказал:
...сын Дхритараштры, улыбнувшись, сказал тогда дочери царя Панчалы: «...Пусть все они скажут в присутствии благородных (пандитов) ради тебя, о царевна Панчалы, что Юдхиштхира не повелитель им, и пусть сделают (таким образом) царя справедливости неправдивым, — тогда ты, о царевна Панчалы, освободишься от положения рабыни».
Сабха встретила предложение Дурьйодханы криками радости и одобрения. Остроумные слова одобрили все цари: Драупади станет свободной, если четверо младших братьев скажут, что они не выполняли распоряжения старшего. Впечатление такое, что мы присутствуем на очной ставке в здании суда. Дурьйодхана предложил братьям свидетельствовать против Юдхиштхиры, но в пользу себя. Тогда они, как и Драупади, могут рассчитывать на свободу. Молчал Юдхиштхира, знаток закона. Бхимасена признал свою полную зависимость от старшего брата, то есть готов нести ответственность вместе с ним. В гневе он готов разорвать всех на части, но, «связанный узами закона», он не решается такое сделать. Вспомним, что во все времена «узы закона» — это оковы, кандалы, наручники. Может быть. Бхимасена не может расправиться с присутствующими в сабхе врагами именно потому, что скован по рукам и ногам! Арджуна сказал, что раньше Юдхиштхира был их повелителем, а теперь проблему с его статусом пусть решают сами кауравы. То есть, фактически он отказался от Юдхиштхиры, предоставив кауравам решить судьбу и Юдхиштхиры и себя самого. Мнения Накулы и Сахадевы так и не прозвучали в зале собрания.
И вот в этот момент в сабхе, в присутствии Дурьйодханы, Дхритараштра неожиданно принимает решение отпустить пандавов и возвратить им проигранное имущество. Этот шаг полностью аннулировал результаты «игры в кости» и породил новые противоречия:
1. Дурьйодхана якобы узнает о помиловании пандавов от Духшасаны, спустя некоторое время. Но ведь перед тем, как отпустить пандавов, Дхритараштра обращается именно к нему! Или Дурьйодханы там не было на момент помилования, или не было самого помилования.
2. Под влиянием слов Дурьйодханы Дхритараштра посылает гонца за пандавами с приглашением прибыть в Хастинапур на «повторную игру». Теперь Дхритараштра отменяет свое решение о помиловании. Получается, что слово махараджи ничего не стоит, ему нельзя верить. Кроме того, оказывая такую милость своим врагам, он неминуемо возбуждает недовольство подданных и союзников.
3. Но и Юдхиштхира с братьями, уже избавленные от рабской участи, уже вернувшись домой, при известии о приглашении на «повторную игру в кости» ведут себя совершенно нелогично, как люди, лишенные воли и разума. Какой смысл подвергать себя новым испытаниям после только что полученного урока? Нет, эта «повторная игра в кости» какой-то одномоментный акт, назначение которого в том, чтобы оправдать последующие двенадцать лет жизни пандавов в лесах и тринадцатый год их жизни в чужом обличье. Условия очень искусственные. А почему не двадцать лет или пятьдесят? Поскольку пандавы жили в лесах именно двенадцать лет, то авторами Махабхараты этот факт и был зафиксирован задним числом в условиях «повторной игры в кости». Как видим, это не условие, а фактически следствие «игры в кости».
Все рассмотренные нами противоречия совершенно не согласуются с излагаемой в тексте Махабхараты версией игры в кости. Ведь на самом деле собственность и свободу большинство людей теряют в ходе решения суда. Именно это и произошло с пандавами в Хастинапуре. Что же свидетельствует в пользу этого? Об этом в тексте Махабхараты можно найти прямые указания.
Заглянем в санскритско-русский словарь и выпишем самые характерные для ситуации «игра в кости» слова.
1. aksa 1) игральная кость 2) игра в кости 3) судебный процесс.
2. sabha 1) дворец или зал собраний 2) игорный дом 3) царский двор 4) зал суда.
В тексте Махабхараты слово aksa употребляется только в первых двух значениях, то есть, либо как «игральная кость» либо как «игра в кости». Слово sabha употребляется исключительно в первом значении, то есть, как «дворец собраний».
Но если принять для слова aksa значение «судебный процесс», а для слова sabha — значение «зал суда», то все вышеперечисленные противоречия разрешаются очень легко и удивительно просто.
Если есть судебный процесс, то должны быть судьи и обвиняемые. Обвиняемые — это, конечно, пандавы, и главный обвиняемый среди них — Юдхиштхира. Обвинитель — Шакуни, «знаток игральных костей» (знаток акши, то есть, по-нашему, «судебного процесса»). Судьи ? «прожженные игроки в кости».
В чем обвиняются пандавы?
1. Поджог оружейного склада, убийство Пурочаны и шестерых нишадов в Варанавате.
2. Клевета на Дурьйодхану. Совершив убийства и скрыв следы преступления путем поджога, они дали брахманам повод распространить слухи о причастности к якобы убийству пандавов Дурьйодханы.
3. Союз с Друпадой — врагом Дхритараштры. Формально считаясь кауравами, пандавы пошли на союз с их врагами.
4. Неожиданное и непонятное обогащение. Откуда взялись средства на строительство Индрапрастхи?
5. Убийства Джарасандхи и Шишупалы и объявление Юдхиштхиры махараджей.
Все эти вопросы и должны были стать предметом рассмотрения на суде. Если вина пандавов будет доказана, то следовало отторгнуть у них собственность. Вот почему в сабхе речь идет о драгоценностях и богатстве.
Уже живя в лесах и находясь в близком кругу единомышленников, Юдхиштхира признается в истинных мотивах своего поведения.
Сабхапарва. Глава 35. Шлоки 1 —5.
«Юдхиштхира сказал:
... Ведь я вовлекся в игру потому, что желал отнять у сына Дхритараштры власть и царство...».
Последнее было прямым вызовом Дхритараштре и на него следовало ответить. Проследив за Видурой и выяснив, что пандавы окопались в Индрапрастхе, Дурьйодхана, Карна и Шакуни с небольшим отрядом воинов захватили пандавов и привезли их в Хастинапур. Говоря современным языком, это была диверсионная операция. Вот откуда происходит фатализм Юдхиштхиры: «Вызванный, я не могу отказаться» и далее — «И человек, связанный словно путами, попадает во власть рока».
Так или примерно так мог думать Юдхиштхира, лежа связанным в повозке по дороге в Хастинапур.
Суд происходит, как теперь мы понимаем, в сабхе, в присутствии царей, очевидно, вассалов Дхритараштры. Шакуни предъявляет обвинения. Юдхиштхира не в состоянии объяснить происхождение богатств и поэтому «проигрывает» их, то есть, богатства объявляются подлежащими конфискации. На вопрос о причастности пандавов к убийству в Варанавате, он вынужден ответить утвердительно (в противном случае он будет отвечать за это преступление один, а он ведь трус и не хочет отвечать в одиночку, брать на себя совместно совершенные преступления). Таким образом, он «проигрывает» и всех братьев. Суть «казуса Драупади» в том, что судьи не могут выяснить, причастна ли к преступлениям своих «мужей» Драупади. Юдхиштхира подтверждает и ее причастность — «проигрывает» ее, чем вызывает гнев простодушного и прямолинейного Бхимасены.
Итак, пандавы были признаны виновными по всем пунктам обвинения. Юдхиштхира отказался от заключительного слова («знаток закона» молчал). Драупади предприняла все усилия, чтобы затянуть допрос. Возможно, это было сделано по подсказке Видуры. Вот почему у нее вдруг объявились месячные. Наступил вечер, стемнело, и пандавов вместе с Драупади увели и заперли в какой-то комнате здесь же, во дворце. Окончание рассмотрения дела и вынесение приговора было отложено на следующий день. В этом и заключается смысл «повторно игры». Утром пришедший за пандавами Духшасана никого не обнаружил. Ночью пандавы с помощью Видуры бежали из дворца. Именно поэтому авторы Махабхараты и придумали «помилование», «повторную игру» и «проигрыш» в форме тринадцатилетнего изгнания: двенадцать лет в лесах и один год провести неузнанными среди людей. Именно столько — тринадцать лет — прошло в действительности с момента бегства пандавов из Хастинапура до момента, когда они вернулись к активной деятельности, уже не опасаясь преследования со стороны кауравов.



















Эпизод 18.


Бегство и убийство Кирмиры


1. Миф как он есть
После игры в кости пандавы отправляются в изгнание. При этом они, по описаниям Махабхараты, совершают какие-то странные символические действия.
Сабхапарва. Глава 71. Шлоки 3 —7.
«Видура сказал:
Сын Кунти, Юдхиштхира, уходит, прикрыв лицо одеждой, а пандава Бхима — вытягивая свои руки. Савьясачин следует за царем, рассыпая всюду песчинки. Сын Мадри, Сахадева, уходит, запачкав свое лицо, а Накула, прекраснейший в мире, идет вслед за царем, опечаленный душою, с телом, запачканным грязью. Прелестная Кришна с продолговатыми глазами следует за царем, закрыв лицо волосами и рыдая. А Дхаумья, о владыка народов, следует по дорогам с травою куша в руке, распевая страшные гимны из Самаведы, посвященные Яме».
Расстроенный Дхритараштра спрашивает Видуру, в чем же смысл такого странного поведения пандавов, Кришны и Дхаумьи.
Видура объясняет царю кауравов, что Юдхиштхира идет, закрыв лицо и не открывая глаз, чтобы не сжечь людей своим страшным взглядом. Бхимасена вытягивает руки, потому что он гордится силой своих рук, и желая ими совершить новые подвиги по отношению к своим врагам. Арджуна идет, рассыпая песчинки, чтобы показать, что он так же легко прольет ливень своих стрел в битве против своих врагов. Сахадева запачкал лицо грязью, чтобы никто из провожающих горожан не узнал его. Накула покрыл все тело грязью, чтобы не соблазнить сердца женщин — горожанок Хастинапура. Драупади идет с волосами, покрытыми пылью, в одном платье, запачканном кровью, и проклинает жен кауравов, желая их мужьям, сыновьям, родственникам и близким смерти через четырнадцать лет. Домашний жрец пандавов Дхаумья говорит, что через четырнадцать лет наставники кауравов будут так же оплакивать погибших в битве кауравов. Но в Лесной книге этот же уход пандавов из города описан уже по-другому.
Араньякапарва. Глава 1. Шлоки 8 —10.
«Вайшампаяна сказал:
...Партхи покинули Город слона. Они взяли с собой Драупади и в полном вооружении выступили через городские ворота Вардхамана, держа путь на север...».
Их провожали опечаленные горожане, решившие уйти из Хастинапура вместе с изгнанниками. Но после увещеваний Юдхиштхиры они вернулись домой в свои семьи.
Братья поднялись на колесницы и взяли путь к берегу Джахнави и великой смоковнице Прамане. Солнце уже было на западе, когда пандавы пришли к ней. Эту ночь изгнанники провели на одной воде. Братья развели костры, и брахманы нежными, лебедиными голосами услаждали и ободряли павших духом героев. Всю ночь шла беседа, сопровождаемая звучанием ведийских гимнов.
Солнце взошло, и брахманы выразили желание отправиться вместе с пандавами. Юдхиштхира поблагодарил отшельников и сказал им, что он желает разбогатеть не для того, чтобы самому наслаждаться жизнью, а чтобы кормить брахманов. Он выразил сожаление, что не может накормить брахманов сейчас. Тогда Дхаумья сообщил ему сто восемь имен Сурьи и Юдхиштхира, прославив Сурью, добился чудесного появления пищи. С этой целью он назвал все сто восемь имен бога. Потом пандавы вместе с толпами дваждырожденных двинулись в лес Камьяка в направлении Курукшетры.
Араньякапарва. Глава 6. Шлоки 1— 5.
«Вайшампаяна сказал:
...Побывали они у Сарасвати, Дришадвати, Ямуны и так, переходя из леса в лес, неуклонно продвигались на запад. И вот среди плоских и пустынных равнин, (лежащих) по берегам Сарасвати, увидели они лес, называемый Камьяка, — любимый приют святых отшельников. В том-то богатом птицей и зверем лесу и поселились герои, а отшельники, о бхарата, окружили их своей заботой и лаской...».
Однажды в лес неожиданно прибыл Видура и рассказал о событиях, случившихся в Хастинапуре после ухода пандавов. Царь Дхритараштра призвал к себе Видуру и попросил указать его, в чем состоит благо пандавов, а в чем самого Дхритараштры. Видура предложил низложить Дурьйодхану, а власть передать Юдхиштхире. Духшасана должен просить Бхимасену и Драупади о прощении, а Дурьйодхана, Карна и Шакуни дать клятву верности Юдхиштхире. Возмущенный Дхритараштра не мог поверить, что ему предложили отвергнуть собственного сына, формально думая о беспристрастности и справедливости.
Араньякапарва. Глава 5. Шлоки 16 — 19.
«Дхритараштра сказал:
...Мыслимо ли, радея о беспристрастности, в то же время советовать мне: «Отрекись от плоти своей ради чужого блага!»? Все это высказал ты без какой-либо задней мысли, и я глубоко уважаю тебя за это, Видура! Хочешь — уходи от меня, а хочешь — оставайся; да только как беспутную жену ни ублажай, она все равно сбежит».
Царь кауравов внезапно поднялся и удалился во внутренние покои дворца. Испуганный Видура с криком «Все пропало!» сел на колесницу и отправился в лес к пандавам.
Прибыв в Камьяку, Видура встретился с Юдхиштхирой. Он рассказал о своей встрече с царем Дхритараштрой, но выглядела она совершенно по-другому. Отец Дурьйодханы призвал Видуру, по его словам, тайно. Советы Видуры были те же, как и в версии, изложенной Вайшампаяной. Но и они не понравились царю Дхритараштре.
Араньякапарва. Глава 6. Шлоки 12 —16.
«Видура сказал:
...Я указал ему, о Пандавы, в чем для него наивысшее благо; но сын Амбики меня не послушал. Нелюбы ему мои слова, как (не по вкусу порой) больному целительная пища. Ведь распутная жена, о Аджаташатру, не обратится к добродетели, хотя бы и жила она в доме знающего Веды брахмана; не придутся речи мои по сердцу быку-бхарате, как не станет мил юной деве шестидесятилетний муж...».
Но и реакция Дхритараштры была, по словам мудрого Видуры, несколько другой.
Араньякапарва. Глава 6. Шлоки 17 —18, 19 —21.
«Видура сказал:
Словом, разгневался Дхритараштра и сказал мне: «Ступай куда хочешь, о бхарата! Помощь твоя в управлении этой землею и городом мне более не надобна». Отвергнутый Дхритараштрой, поспешил я сюда, о царь, помогать тебе наставлениями. Повторю для тебя все, о чем говорил я в Зале собрания; прими это к разумению.
Воистину, тот, кто владеет собой, кто, перенося от врагов жесточайшие мучения, хранит терпение и ждет своего часа, кто как бы раздувает из искры пламя — тот один правит всею землей! С тем, о царь, кто уделяет друзьям от своего богатства, друзья разделят и беду; это лучшее средство обрести друзей! А ведь говорят, будто иметь друзей — все равно что властвовать над всею землей! С друзьями, о Пандава, следует быть предельно искренним, избегать суесловия, вкушать одну с ними пищу, никогда не пытаясь чем-либо возвысить себя над ними, — поступая так, царь наращивает свое могущество».
Но прошло не так много времени, как царь Дхритараштра раскаялся и попросил Санджаю вернуть Видуру в Хастинапур. Отправившись в Камьяку, Санджая передал Видуре просьбу царя. Растроганный заботой царя Видура вернулся в Хастинапур. Царь Дхритараштра обнял его и попросил прощения.
Узнав, что Видура вернулся и помирился с царем Дхритараштрой, Дурьйодхана был очень расстроен. Он призвал к себе Духшасану, Карну и царя Гандхары и предложил своим советникам высказаться. Шакуни сказал, что теперь пандавы не вернутся в город и будут странствовать по лесам. Карна предложил отправиться к ним на колесницах.
Араньякапарва. Глава 8. Шлоки 13 ?19.
«Вайшампаяна сказал:
...Карна... заговорил, обращаясь к Духшасане и сыну Субалы: «...Возьмем же оружие, взойдем, облекшись доспехами, на колесницы, дружно выступим и убьем Пандавов, скитающихся по лесам! Только когда, усмиренные, уйдут они неведомым путем, для нас, детей Дхритараштры, настанет покой!..».
И они начали седлать коней и запрягать колесницы, чтобы исполнить свое намерение. Но неожиданно появился Вьяса и остановил их.
Араньякапарва. Глава 8. Шлоки 20 — 23.
«Вайшампаяна сказал:
...Но тут, прозревши все это божественным оком, узнал об их выступлении очистивший дух свой Кришна Двайпаяна (Вьяса); пришедши, чтимый всем миром владыка повелел им остановиться. Затем поспешил он туда, где восседал (на престоле царь Дхритараштра), коему мудрость служила единственным оком, и так сказал ему».
Зайдя к Дхритараштре, он посоветовал ему, чтобы Дурьйодхана один явился к пандавам в лес. Царь кауравов сказал, что он из-за отцовской любви не может отречься от Дурьйодханы. Вьяса рассказал ему легенду об Индре и матери коров Сурабхе, о том, как она плакала, когда увидела, что ее сына пахарь исхлестал кнутом, измучил тяжестью плуга. Индра спросил ее, почему она проливает слезы только к одному своему сыну, ведь их у нее тысячи. В ответ Сурабхи произнесла, что ей жаль более всего добронравного сына. Понял Индра, что родное дитя дороже собственной жизни.
Араньякапарва. Глава 10. Шлоки 19 — 23.
«Вьяса сказал:
...Как родное дитя был для меня Панду, а равно и ты, сынок, и многомудрый Видура; именно из любви к вам и говорю я все это...».
Царь попросил наставить его сына. Но мудрец произнес, что это сделает пришедший сейчас мудрец Майтрея.
Вьяса ушел, а к царю явился отшельник Майтрея. Старый царь с наследником оказали гостю почетный прием. Дхритараштра начал задавать ему вопросы о его путешествии, о местопребывании пандавов.
Майтрея рассказал, что он обходил тиртхи и неожиданно в лесу Камьяка он встретил Юдхиштхиру, одетого в оленью шкуру, заплетшего волосы. Лесные отшельники известили его об игре в кости. Майтрея поспешил в Хастинапур, движимый заботой о кауравах, чтобы рассказать им, что случилось с пандавами, когда они уходили из города. Он обратился с речью к разъяренному Дурьйодхане, чтобы тот перестал преследовать пандавов.
Араньякапарва. Глава 11. Шлоки 18 — 27.
«Вайшампаяна сказал:
Затем, обернувшись к взбешенному царю Дурьйодхане, почтенный мудрец Майтрея проникновенно сказал ему: «...Внемли словам моим, многомудрый, могучий Дурьйодхана, достойнейший из наделенных речью... В ночь, когда великие духом (герои) уходили из здешних мест, этот (Кирмира), полон лютой злобы, преградил им путь, встал перед ними незыблемо, как гора. Но Бхима, жадный до схваток, первенствующий меж силачей, убил его, как убивают скот, (растерзал), словно тигр — жалкого зверька. Вспомни, царь, как и Джарасандха, великий стрелок из лука, обладавший мощью десяти тысяч слонов, был повержен в схватке Бхимой при покорении сторон света...».
Пока говорил Майтрея, Дурьйодхана не проронил ни слова, руками хлопал по бедру и смеялся. И тогда Майтрея, заметив это, проклял Дурьйодхану. Дхритараштра стал просить о милосердии, но Майтрея сказал, что проклятие не сбудется только в том случае, если Дурьйодхана помирится с пандавами. Смущенный Дхритараштра спросил Майтрею, как же был убит Кирмира. Но Майтрея ответил, что он не станет говорить, так как Дхритараштре это неприятно, а Дурьйодхана и вовсе не слушает. Пусть им об этом расскажет Видура после его ухода.
Араньякапарва. Глава 11. Шлока 39.
«Вайшампаяна сказал:
Сказавши так, Майтрея пошел дальше своим путем. А Дурьйодхана, потрясенный (известием) о гибели Кирмиры, (тотчас) вышел вон».
Встретившись с Видурой, Дхритараштра попросил его рассказать о гибели Кирмиры. Видура сообщил Дхритараштре, что о гибели Кирмиры он неоднократно слышал от пандавов. Рассказ Видуры во многом отличается от того, что сообщил Дхритараштре Майтрея. Он значительно длиннее и содержит множество ярких подробностей.
Араньякапарва. Глава 12. Шлоки 2 — 13.
«Видура сказал:
...Потерпев поражение в игре, о Индра царей, Пандавы ушли из здешних мест и через трое суток (пути) достигли леса, называемого Камьяка. Когда минует грозный час полночи и все погружается в сон, бродят, о царь, в тех местах, творя свои черные дела, людоеды-ракшасы. Отшельники и прочие обитатели лесов из страха перед людоедами обычно обходят этот лес стороной. И только (Пандавы) вступили в эти места, о бхарата, как вырос перед ними, преградив дорогу, престрашный ракшаса с горящими глазами, державший (в руке) пылающую головню...».
Он стоял, перекрывая тропу. От его рева все обитатели суши и воды бросились в разные стороны. Тигры, олени, медведи и буйволы спасались бегством. Лотосоокая Кришна испугалась и закрыла глаза от страха.
Смелый Дхаумья с помощью заклятий развеял колдовские чары. Юдхиштхира спросил его, кто он. Ракшаса представился Кирмирой, братом Баки, и очень обрадовался, что теперь он может отомстить за смерть брата. Юдхиштхира принялся в гневе поносить его, а Бхима вырвал из земли дерево высотой с девять вьяма и очистил его от листьев. Арджуна натянул лук, но его удержал Бхимасена. Пандава обрушил дерево на голову ракшаса. Но последний бросил в него головню. Кирмира выворотил из земли целое дерево. И закипела у них битва. Ракшаса поразил Бхиму камнем. Врикодара осилил ракшасу и повалил его на землю. Упершись в поясницу ракшаса коленом, Бхимасена сдавил ему горло руками. Пандавы оставили ракшаса лежащим на земле, лишенного одежд и украшений. Затем братья отправились к обители Двайтавана, прославляя по дороге Бхиму.
Избавив лес от ракшаса, пандавы поселились в нем. В конце своего рассказа Видура сообщил Дхритараштре, что, проходя тем лесом, видел валявшееся посреди дороги тело ракшаса, убитого Бхимасеной. Об этом подвиге пандавы он слышал рассказы других брахманов.
Узнав о гибели Кирмиры, царь Дхритараштра печально вздохнул, поглощенный своими мыслями.
2. Где в мифе история.
В Махабхарате уход пандавов в лес изложен в двух, отличных друг от друга вариантах. Также по-разному представлена беседа Видуры и Дхритараштры. И в двух разных версиях изложены обстоятельства убийства ракшаса Кирмиры. Первый вариант — краткий, второй же значительно более обширный. Но они не дополняют друг друга, а, скорее, противостоят. Нам предстоит сделать выбор: в каком варианте содержатся намеки на подлинную историю, а в каком авторы заняты апологией брахманов и пандавов, используя множество литературных средств и разнообразных приемов.
По версии, изложенной в Араньякапарве, изобилующей красочными подробностями, идеальный правитель Юдхиштхира уходит из столицы кауравов не по своей воле, а горожане (кстати, подданные другого царя!) отправляются вместе с ним, не в силах пережить утрату любимого всеми варнами царя. Но в таком случае, вероятно, власть Дурьйодханы должна рухнуть сама по себе. Этого мы не видим. И чем же заслужили пандавы такое отношение к себе со стороны простых горожан? Нет никаких указаний на существование таких заслуг. В центре внимания пандавов, в особенности Юдхиштхиры, проблемы и интересы брахманов. Братья живут на свете с мыслью, как они могут угодить жрецам. Все это затянувшееся повествование носит ярко выраженный священный характер. Царь, любимец народа, посещает место массового поклонения простых смертных и всю ночь наслаждается нежными голосами жрецов, восхваляющих его власть. Утром следующего дня Юдхиштхира одним фактом чуда словно подтверждает цель своей жизни — угождать брахманам, кормить их. Наивно, сентиментально, но нереалистично. Как ни угождай нахлебникам, но их аппетиты только растут и однажды они заявят, что им дают слишком мало. Но те, кто уважает свой собственный труд и труд других людей, неизбежно станут «неугодными» для паразитов, ибо не станут их кормить и ублажать. При этом в стране, где этих бездельников очень много («толпы брахманов») надо быть очень смелым человеком, чтобы даже с высоты царского трона решительно отвергнуть все притязания паразитирующего сословия. Именно таким правителем был молодой царь кауравов Дурьйодхана.
В истории были и другие правители с таким же характером и смелостью. Достаточно вспомнить византийских императоров из династии Исавров и Петра Первого в России. В Византии борьба иконоборцев с иконопочитателями продолжалась почти 120 (сто двадцать) лет!
Картина ухода пандавов в изгнание по краткой версии Сабхапарвы имеет сюрреалистический характер. Объяснения Видуры не проясняют суть произошедших событий, а представляют, как обычно, попытку оправдать пандавов и скрыть подлинные обстоятельства ухода братьев в лес.
Взглянем на эти обстоятельства с позиций здравого смысла, поскольку авторские объяснения выглядят психически не вполне нормальными. Обычно руки вперед во время ходьбы вытягивают либо слепые, либо идущие в темноте по незнакомой дороге. Близнецы идут с грязными лицами и телами. Зачем такой странный макияж? Дело здесь вовсе не в красоте героев или в их высокой моральной чистоте. Если бы уход происходил днем, то их узнали бы в любом случае — по фигурам, одеждам, составу изгнанных. Драупади не меняет платье, запачканное кровью, проклинает кауравов (хороша же маскировка, чтобы их не узнали горожане!), волосы ее распущены и покрыты пылью. Все это — свидетельство поспешности, отсутствия времени на сборы и стремления скрыть происходящее от посторонних. Видура объясняет, что царь справедливости прикрывает лицо одеждой, чтобы не сжечь людей своим страшным взглядом. Почему же он не сжег этим взглядом своих врагов во время «игры в кости» в сабхе — судебного процесса?! Если Драупади проклинает жен кауравов, то почему Юдхиштхира жалеет своих врагов — мужей этих женщин? Он, что, недостаточно любит свою жену? Или милосерден к врагам и ненавистникам своей жены до такой степени, что не может или не хочет защитить свою жену? Но если посмотреть внимательно на его поведение, то у нас не найдется оснований считать его таким благородным и прощающим своих врагов. Пройдут одиннадцать долгих лет жизни в лесах, но Юдхиштхира не забудет ничего и будет жаждать отмщения за оскорбления, нанесенные Духшасаной и Карной в судебном зале.
Араньякапарва. Глава 245. Шлоки 1 — 7.
«Вайшампаяна сказал:
...Царь-мудрец Юдхиштхира мощнорукий, помня, что это великое несчастье обрушилось на братьев по его вине, не мог спать спокойно: словно иглы кололи царя в самое сердце, когда он вспоминал о позоре, (выпавшем на его долю) в результате игры в кости. Припоминая жестокие слова Сына суты, Пандава горько вздыхал, вынашивая в себе страшный яд гнева... Чувствуя, что (до конца изгнания) осталось совсем немного, эти быки среди бхаратов словно преобразились: они жили надеждами и уповали на месть».
Месть живет в душе пандавов одиннадцать лет, почему же она не может проявиться сразу после оскорблений по горячим местам? И ответ есть. Не может, потому что они сейчас бессильны. А глаза «царя справедливости» не могут помочь даже ему ... в темноте.
Ведь все странные обстоятельства ухода пандавов в изгнание можно понять как бегство под покровом ночи. Юдхиштхира прикрывает лицо одеждой, а Драупади — волосами из-за сильного неприятного запаха, близнецы испачканы грязью из-за того, что идут по грязной дороге, а Бхимасена вытягивает руки, пытаясь нащупать в темноте возможные препятствия, потому что все они идут по извилистому, никак не освещенному подземному проходу. Проще всего это объяснить тем, что они идут в полной темноте по туннелям городской канализации. Оставшись одни запертыми в одной из комнат дворца, они воспользовались помощью Видуры и сбежали из дворца и далее из города по подземным туннелям дворцовой и городской канализации.
Утром Духшасана обнаружил, что пандавов нет на месте. Дхритараштра сразу же понял, что их побег организован кем-то из живущих во дворце. Подозрение немедленно пало на Видуру. Он должен был вывести кауравов на местонахождение пандавов. Вызвав «мудрого Кшаттри» к себе, махараджа спровоцировал его на откровенность, а затем неожиданно сказал, что разочаровался в нем и больше не нуждается в его советах. Перепуганный Видура понял, что пришел конец его легкой жизни во дворце и следует искать себе нового кормильца. Он тут же отправился в Камьяку, чтобы предложить Юдхиштхире свои услуги. За Видурой стали следить шпионы под руководством Санджаи. Так кауравам стало известно место в Камьяке, где прятались беглецы-пандавы.
Текст Махабхараты часто называет царя Дхритараштру слепым. Здесь же после окончания разговора с Видурой, повелитель кауравов встает и без посторонней помощи, не вытягивая рук, как следовало бы сделать слепому человеку, уходит во внутренние покои дворца. Миф о слепоте махараджи создали авторы эпоса.
Из рассказа Видуры Юдхиштхире становится понятно, что при дворе царя кауравов Кшаттри вел жизнь бездельника, нахлебника и приживалы. Фактически он просит Юдхиштхиру взять его к себе на службу советником. Интересно, что одни из фраз Видуры полностью совпадает с лозунгом русских революционеров двадцатого века: «Из искры возгорится пламя!». В то же время Видура изъясняется как вполне ортодоксальный брахман, а Дхритараштра говорит совершенно по-светски: в этом суть их полемики о распутной и беспутной женах.
Через какое-то время Санджая по приказу Дхритараштры распространил по ближайшим к Хастинапуру тиртхам весть о том, что Видура неправильно понял царя кауравов и что Дхритараштра ждет его обратно в Хастинапур. Странствующие брахманы принесли эту весть в Камьяку. Поняв, что его безопасности ничто не угрожает и что жизнь при дворе царя кауравов гораздо комфортнее и спокойнее, чем полная лишений жизнь в лесу, Видура вернулся в столицу.
Выяснив место, где прячутся пандавы, Дурьйодхана, Карна и Шакуни принимают решение там их убить. Но их предприятие сорвалось по ряду причин. Возможно, что воинов остановил царь Дхритараштра, поняв, что искать людей в лесу и сложно, и опасно. Впрочем, вероятно, что Дурьйодхана отменил свое решение после прихода в город Двайпаяны или Майтреи. Очень уж кстати появился последний из них. Сообщенные им сведения устраняют недоумение по поводу бегства пандавов, ведь Кирмира был убит, по его словам, в ночь побега! Удивительна реакция молодого царя на эти сведения: вначале смех, а в конце уже после ухода отшельника потрясение о гибели Кирмиры. Смех Дурьйодханы легко объясним рассказом Майтреи. Перепачканные нечистотами и фекалиями пандавы вышли из канализации уже за пределом города и в таком виде попались на глаза обходящему городские стены стражнику Кирмире! Потрясение Дурьйодханы вызвала смерть Кирмиры. Видимо, он был не рядовым стражником, а одним из близких ко двору начальников стражи, возможно, даже самым главным. Бхимасена убил его, конечно, потому что тот нечаянно стал свидетелем их бегства и мог поднять тревогу.
Сам Майтрея, по-видимому, жил недалеко от места убийства и видел все своими глазами. Судя по его поведению, он был тайным осведомителем Дурьйодханы. Конечно, никакого «проклятия Майтреи» не было. Никакой царь не будет терпеть оскорблений от своих подданных: пара казней и все «проклинатели» станут воспитанными людьми. Да и поведение Дурьйодханы при этом «проклятии» удивляет: его проклинают в присутствии других людей, желают ему несчастья, а он стоит и посмеивается. Логичной реакцией на реальную угрозу (или даже обещанную в будущем) было бы немедленное устранение источника угроз, то есть, Майтреи. Но отшельник уходит живым и здоровым. Поскольку не было реакции царя на оскорбление, значит, не было и самого оскорбления, то есть, не было «проклятия», которое было выдумано брахманами, описавшими этот эпизод событий Махабхараты, с целью подчеркнуть неугодность политики Дурьйодханы по отношению к их сословию. Не исключено, что Кирмира был близким другом Майтреи. Он был задушен ночью, как и Джарасандха. Его гибель возмутила отшельника. Дурьйодхане же смешно, что пандавы все в грязи, а Майтрея ждал быстрых мер по наказанию беглецов.
Беседа Вьясы и Дхритараштры вообще вызывает недоумение. Махараджа и без напоминаний Вьясы любит своего сына! Зачем же рассказывать легенду, смысл которой сводится к тривиальному: родное дитя дороже всех на свете! Кто из родителей этого не знает? Подчеркнутые банальности, как и великие чудеса, всегда заставляют сомневаться в правдивости описания происходящих событий. Но вполне вероятно, что именно сам Двайпаяна помешал кауравам отправиться в Камьяку за пандавами: либо он успел предупредить пандавов, либо сказал Дхритараштре, что их там уже нет.
Рассказ Видуры о Кирмире ? это народный вариант широко распространенной сказки на тему уничтожения волшебника, в данном случае, ракшаса. Дело, якобы, происходит в Камьяке. Этот странный лес является одновременно и любимым приютом святых отшельников ? по Вайшампаяне, и местом обитания злых волшебников-ракшасов ? по Видуре. Отшельникам приходится избегать посещения самого любимого ими места! Одно с другим совершенно не согласуется. Битва же Бхимы с Кирмирой поражает воображение простого человека: надо же дерутся деревьями! Но людей, знакомых с логикой, излагаемые обстоятельства схватки заставят сомневаться в правдивости всей истории: ракшас ждет, пока Бхима вырвет дерево, очистив его от листьев и нанесет удар по голове! Затем уже вооруженный Бхимасена оказывает такую же любезность Кирмире, то есть, ждет, когда в руках ракшаса окажется дерево. Просто дуэль какая-то, в стиле «Трех мушкетеров»! Сплошное благородство. И совершенно нелогичный финал: деревом ракшаса убить нельзя, а надо его свалить на землю, упереться ногой в поясницу и задушить. Но разве станет сомневаться в правдивости слов Видуры хоть один наивный слушатель в Индии: как же не верить, ведь он говорит, что и сам видел, и неоднократно слышал от братьев и брахманов. Это звучит как заклинание. Аксиома искушенного пропагандиста: много раз повторенная ложь выглядит правдой. Только вот почему Дхритараштре для сравнения не поинтересоваться мнением Санджаи, который, как сообщает рассказчик, посетил Камьяку?
А ведь когда Видура едет в Камьяку и обратно, рассказчик Вайшампаяна не сообщает, что он видел труп. И в лесу Кшаттри никто не говорит о Кирмире. Хорош свидетель: говорю то, что не видел и о чем никогда не слышал.
Во всех историях краткая версия звучит более убедительно. Подробные же описания с многочисленными деталями вызваны к жизни буйной фантазией авторов, услаждают слух наивных слушателей и служат прекрасной иллюстрацией для внушения населению правильных (с точки зрения брахманов) мыслей.


































Эпизод 19.


Убийство Шальвы


1. Миф как он есть.
Союзники пандавов, узнав об их изгнании, сошлись в лесу Камьяка. Здесь собрались бходжи, вришни, андхаки, сыновья и родичи царя Друпады, правитель Чеди Дхриштакету и пять братьев кекаев. Все высказывали им слова поддержки и порицали кауравов. Но больше всех возмущался Кришна Васудева, готовый испепелить все живое. По словам Васудевы, замысел кауравов втянуть пандавов в игру не удался бы, если бы он остался в Двараке. Даже если бы его не пригласили, он сам бы явился в Хастинапур. И если бы ему не удалось уговорить Дхритараштру воздержаться от игры в кости, он бы силой принудил его к этому.
Араньякапарва. Глава 14. Шлоки 1 ? 17.
«Васудева сказал:
Останься я тогда в Двараке, о царь, владыка земли, — никогда не случилось бы с тобою этой беды. Пускай бы даже кауравы — сын Амбики и царь Дурьйодхана — меня не звали; я все равно пришел бы на игру, о необоримый!.. Но если бы он не внял добром моему благому совету, о Индра царей, то я силой принудил бы его к этому, о достойнейший бхарата! Я разоблачил бы тогда ненавистников его, прикидывающихся друзьями, и посеял б тем раздор среди игроков, присутствовавших в Собрании! Лишь потому, что не было меня тогда в стране анартов, постигла тебя из-за этой игры такая беда, о кауравья! Только по возвращении в Двараку, о сын Панду, достойнейший в роде Куру, узнал я доподлинно все о несчастье твоем от Ююдханы...».
Кришна отправился в Камьяку, чтобы увидеться с Юдхиштхирой, будучи крайне удрученным. Когда пандава услышал этот рассказ, он спросил Бхагавана, а где же он был тогда, почему скитался в чужих краях?
Варшнея ответил, что он выступил в поход, чтобы разрушить Саубху, город Шальвы. Во время жертвоприношения Раджасуя Кришна убил Шишупалу, брата Шальвы. Вслед за тем он сообщил Юдхиштхире, что отправляется в Двараку. Шальва же, узнав о смерти Шишупалы, двинулся с войском на Двараку.
Араньякапарва. Глава 15. Шлоки 3 — 15.
«Кришна сказал:
...Прослышав о его смерти, пришел Шальва в лютую ярость и двинулся на Двараку, в то время пустовавшую, так как я находился здесь, о бхарата! Взошел этот бич рода человеческого на Саубху, направляемую волей, и, прилетев туда, вступил в сражение с сильнейшими из вришнийских юношей. Злодей умертвил многих юных вришнийских героев и предал опустошению все увеселительные рощи в окрестностях города, о мощнодланный, восклицая при этом: «Куда он подевался, презреннейший в роду Вришни, слабый разумом Васудева, сын Васудевы?! Я сокрушу в сражении гордыню этого любителя схваток! Анарты, скажите по правде мне, где он, и я отправлюсь за ним! Вернусь, когда уничтожу убийцу Кансы и Кешина, а без того не будет мне пути назад, клянусь на своем оружии!»... «Сейчас я отошлю презренного злодея, вероломного предателя в обитель Ямы, не спущу ему убийства Шишупалы! Замертво повергну я наземь нечестивца, сразившего моего царственного брата Шишупалу! Нет, не на поле брани, но захватив врасплох, сразил он юного царя, отважного брата моего; за это я убью Джанардану!»...
Не найдя Кришну, Шальва на своей колеснице Саубхе удалился прочь. Возвратившись домой, Кришна узнал о происшедшем и страшно разгневался. Приняв во внимание все обстоятельства, он решил убить Шальву. Джанардана выступил в поход, чтобы сокрушить Саубху. Кришна нашел его среди морской пучины, затем он дунул в свою раковину, вызывая властителя Мартикаваты на бой. Битва его с данавами, по словам Бхагавана, продолжалась один лишь миг, всех их он одолел и убил. Вот поэтому он и не мог явиться в Хастинапур на игру, чтобы помочь Юдхиштхире.
Но слушатели попросили Кришну более подробно рассказать о сокрушении Саубхи. Рассказ Васудевы содержал следующие детали. Узнав о смерти своего брата, Шальва с войском осадил Двараку. В городе были запасены метательные диски, железные прутья, укреплены ворота, заготовлены камни. Среди населения был объявлен запрет на употребление спиртных напитков. Часть воинов заняла свое место на стенах, часть несла службу на улицах. Всех актеров, плясунов и певцов выдворили из города. Были разрушены мосты, а судоходство прекращено. Всем известно, что Дварака расположена в удобном месте для обороны, хорошо ограждена и неприступна. Войти в город можно было только по условному знаку. Воинам выплатили жалованье. Так царь Ахука привел Двараку в боевую готовность.
Шальва привел войско к Двараке и расположил его у стен лагерем. Свободными оставались только святилища, места сожжения трупов и муравейники.
Воины обеих сторон сошлись на равнине. В боях, по словам Кришны, отличились его сыновья и родственники. Сын Кришны Прадьюмна сразился с Шальвой, но был ранен. Затем в ход пошло чудесное оружие. Но появились Нарада и могучий Ветер, которые остановили Прадьюмну, потому что Шальве суждено пасть от рук Кришны. В это время Шальва оставил Двараку и взмыл в небо.
Когда в город прибыл Кришна после окончания жертвоприношения Раджасуя, Дварака была приунывшей. Все горожане были в печали. Васудева решил отомстить Шальве. Бхагаван склонился до земли перед царем Ахукой и выступил во главе огромной армии.
Пройдя через много земель, гор, рек и озер, Кришна прибыл в Мартикавату. Там он услышал, что Шальва на Саубхе ушел из окрестностей города. Кришна шел по пятам и, наконец, настиг Шальву. Владыка Мартикаваты был в пучине моря и, увидев Кришну, прокричал ему вызов на битву. Стрелы Кришны не достигали его града, а стрелы Шальвы нанесли урон войску Бхагавана. Саубха висела под самым небосводом, на высоте целой кроши. Наконец, стрелы Кришны достигли Саубхи, и мертвые данавы полетели в океан. Снова в ход пошло колдовство. На небе появились сотни солнц, лун, миллионы звезд. Не различить было вокруг, ночь сейчас или день. Тогда Кришна воспользовался оружием высшего знания, оно развеяло оружие врага, как пучок травы.
Шальва снова взлетел на небо. Возница Кришны Дарука был сильно изранен. В это время к Васудеве приблизился какой-то житель Двараки и сообщил Бхагавану, что Ахука, правитель Двараки, просил передать, что в отсутствие Кришны Шальва напал на Двараку и Бхагавану следует немедленно вернуться в город, чтобы помочь его жителям.
Кришна был страшно расстроен и долго не мог принять решение, что следует делать. Он знал, что в городе находятся Сатьяки, Чарудешна, Самба, Баладева и Прадьюмна, которым он поручил защищать город от нападения. Васудева был в крайнем смятении, но после долгого раздумья он решил продолжать свою битву с Шальвой. И тут Бхагаван увидел летящим с Саубхи вниз головой на землю своего отца. Он почти потерял сознание и опустился на дно колесницы. Но через какое-то время видение рассеялось. Когда разум вернулся к нему, Кришна понял, что это было колдовство.
Васудева взял в руки лук, и с Саубхи посыпались головы богоненавистников. И вдруг силой волшебства Саубха стала невидимой. Тогда Кришна применил оружие, разящее по звуку. Крики поднимались в десяти направлениях, и всех асуров Кришна перебил.
Араньякапарва. Глава 23. Шлоки 9 ?19.
«Васудева сказал:
Тут, воротившись из Прагджьйотиши, вновь появилась, о герой, волею управляемая Саубха, помрачив взор мой (своим блеском)...».
С летающей колесницы на Кришну обрушился сплошной камнепад. Васудева стоял среди камней, как в муравейнике. Вришнийцы разбежались. Тогда Васудева ваджрой — своим любимейшим оружием — расколол все камни. Затем он решил применить чакру — диск с острыми, как бритвенные лезвия, краями. Этой чакрой он рассек надвое Саубху. И рухнула летающая колесница. Чакра вернулась назад в руки Кришне. Второй раз он метнул ее в Шальву. И пал герой. Данавы разбежались, а Саубха была объята пламенем и ее оставили жители. Сразив Шальву, Кришна возвратился в страну анартов. Вот почему он не мог прибыть в Город, носивший имя слона.
Закончив свой рассказ, Васудева начал прощаться со слушателями. Распрощавшись с пандавами и усадив в колесницу Субхадру и Абхиманью, Кришна направился в Двараку. Разъехались и остальные гости. Пандавы в сопровождении брахманов отправились в лес Двайтавану.
2. Где в мифе история.
Вспомним, что сразу после раджасуи и убийства Шишупалы Кришна говорит Юдхиштхире, что он должен отправиться в Двараку. Эти слова несомненно становятся известны и шпионам соседних царств. По всей очевидности один из верных слуг Шишупалы направляется в царство Шальвы, расположенное между Синдхом и Катхиаваром. Удивительно, что этот гонец достигает своей цели раньше, чем Кришна оказывается в Двараке. Шальва нападает на Двараку в полной уверенности, что Васудева находится в ней. Брат Шишупалы думает, что жители Двараки укрывают Кришну в ней и настойчиво просит их его выдать. Но анарты не могут это сделать, даже если бы пожелали, ведь Кришны в Двараке нет! По словам Кришны, сказанным Юдхиштхире, он находился «здесь», то есть, на севере страны. Почему же он так настойчиво уверяет всех, что мог бы спасти пандавов от суда, но так и не спас?
Кришны нет в Двараке, хотя он уверял Юдхиштхиру, что отправляется туда сразу же после раджасуи, ни в Индрапрастхе, хотя он упорно утверждал, что находился здесь, когда брат Шишупалы напал на вришниев и андхаков. Где же он был?
Вполне вероятно, что Бхагаван, как опытный стратег, просчитывает свои действия и действия своих противников на несколько шагов вперед. Васудева понимает, что Шальва обязательно будет мстить за убийство брата не на поле брани. Поэтому Кришна заинтересован, чтобы все думали, что он находится в Двараке. Васудева совершенно спокоен за хорошо защищенную столицу анартов: на катхиаварском берегу сразу же начинаются оборонительные сооружения Двараки. Именно по этому каналу Шальва на Саубхе, которая на самом деле представляет собой флот морских кораблей, приплывает к Двараке в поисках Васудевы. Затем Шальва сжигает предместье Двараки, но мосты уже разрушили сами жители. Никакой возможности высадить войска и взять Двараку штурмом у Шальвы нет и он ограничивается грабежом и уничтожением предместий. Но как раз в то время, когда Шальва бессмысленно теряет время у стен Двараки, Кришна с небольшим отрядом воинов нападает на никем не охраняемую столицу Шальвы Мартикавату! И хотя гонец из Двараки сообщает, что есть угроза жизни отца Кришны Васудевы, он идет на все, чтобы уничтожить врага. После этого разгрома Бхагаван идет в сторону Двараки и видит, что Шальвы там уже нет, а предместья разграблены. Ему сообщают, что Шальва ушел в Прагджьйотишу, настойчиво пытаясь встретиться с убийцей Шишупалы. Не исключено, что Шальву отправил туда Сатьяки, доверенное лицо Кришны. Или сам Васудева через шпионов посвятил его в этот план. Кришна решает устроить засаду на Шальву между Прагджьйотишей и Дваракой. Прагджьйотиша — город, расположенный на месте современного Лотхала.
Шальва возвращается с дальнего похода с богатой добычей, но потеряв всякую бдительность. Кришна нападает на лагерь Шальвы во время ночной стоянки и без особых потерь уничтожает его людей и самого Шальву. Спасшаяся часть флота Шальвы после разгрома сухопутного войска ушла на остров ниватакавачей, о котором мы будем много говорить в дальнейшем. Теперь понятно, что занятый проблемой устранения Шальвы, Кришна не мог помочь анартам и внезапно оказавшимся в беде пандавам.
Пандавы и брахманы встретили рассказ Кришны молча: чужая победа блекла перед собственной бедой. То ли они отнеслись к нему с большим сомнением, то ли их совсем не обрадовал тот факт, что Кришна предпочел решить свои проблемы и не захотел (или не смог?) оказать им помощь, бросив своих союзников и друзей на произвол судьбы. Последнее предполагается более верным, так как, уезжая в Двараку, Кришна взял с собой свою сестру Субхадру и свою надежду на потомственную власть — «кукушонка» Абхиманью. Непредсказуемость будущего, трудности жизни в лесах, а теперь еще и вполне вероятная неприязнь соратников — все это давало основания для такого решения: спрятать ценных для Кришны людей от всех вообще. Ведь нельзя было полностью исключить и возможность захвата Субхадры и Абхиманью в заложники с целью оказать давление на самого Кришну.
Неожиданные сборы и смена места обитания пандавов совершенно понятны. Если вспомнить угрозы Карны и Дурьйодханы перед приходом Двайпаяны и Майтреи, то можно с уверенностью утверждать, что Юдхиштхиру охватил страх. И ради личной безопасности и в интересах дела следовало покинуть Камьяку.


























Эпизод 20.


Оружие богов


1. Миф как он есть
В сопровождении многочисленных брахманов пандавы прибыли в тиртху возле озера Двайтавана в начале сезона дождей. Они занимались охотой на берегах Сарасвати. В течение долгих четырех месяцев они размышляли и беседовали на тему: в чем причина их бед, почему они оказались в лесу? Драупади и Бхимасена призывали Юдхиштхиру к немедленному мщению. Но Дхармараджа выступал за сдержанность и осторожность. Бхимасена предложил тринадцать месяцев, проведенных ими в лесах, считать за тринадцать лет и, выйдя из леса, бросить вызов Дурьйодхане вместе с союзниками. Но Юдхиштхира обратил внимание своих братьев на неравенство сил, искусное владение оружием кауравов Бхишмы, Дроны, Бхуришраваса, Карны, Ашваттхамана и преданность их многочисленных союзников. Доводы его возымели силу и Бхима смутился.
Но тут неожиданно к спорящим подошел Вьяса и обратился к Юдхиштхире. Отведя пандаву в сторону, он сказал ему, что, наконец, представился благоприятный случай, благодаря которому Арджуна сможет овладеть тайнами оружия и одолеть своих врагов. Мудрец возвестил Юдхиштхире некое знание, именуемое Пратисмрити, подобное воплощению Удачи. Обретя его, Арджуна достигнет успеха. Ему нужно обратиться к Индре, Рудре, Варуне, Кубере и Дхарме, чтобы получить у них оружие. Затем Вьяса предложил пандавам перейти в другой лес, так как в Двайтаване может перевестись дичь и погибнуть растительность. Сказав так, Вьяса в мгновение ока исчез с глаз Юдхиштхиры.
Царь справедливости хранил это знание в памяти и время от времени твердил его про себя наизусть. Из Двайтаваны пандавы отправились в Камьяку. Святые мудрецы последовали за ними.
Спустя какое-то время Юдхиштхира, припомнив наставления Вьясы, остался с Арджуной наедине и «тайком обратился» к нему. Он предложил обратиться к богам и заслужить их милость. Арджуна должен был встретиться с Индрой и от него получить все оружие. Облачившись в доспехи, взяв с собой лук, стрелы и меч, Арджуна, как и советовал Юдхиштхира, взял путь на север.
Провожая его Драупади пожелала ему удачи и чтобы никогда они более не возродились в кшатрийском роде: «Вечная слава брахманам, ибо не добывают они средства к жизни на поле брани!».
Пандава шел в горы. Перейдя Химаван и Гандхамадану и достигнув Индракилы, у подножия дерева Арджуна увидел подвижника. Представившись Шакрой и узнав о желании Арджуны получить оружие и отомстить кауравам, Индра пообещал пандаве исполнить его желание. Но Арджуна должен увидеться для этого с Шивой.
В течение четырех месяцев Арджуна вел жизнь лесного отшельника. Употребляя пищу все реже и реже, к концу этого срока он стал питаться одним лишь воздухом.
Облачившись в одежды горца (Кираты), Шива решил встретиться с предающимся подвижничеству Арджуной. Его сопровождала Ума, супруга Шивы, одетая так же, как и ее божественный муж, и тысячи женщин.
В это время один из дайтьев по имени Мука принял вид вепря и готов был убить пандаву. Но, взяв Гандиву в руки, Арджуна пустил стрелу в Муку. Одновременно и Кирата послал свою стрелу. Пронзенные ими, дайтья умер, приняв страшный облик ракшасы. У охотников разгорелся спор из-за добычи. Не решив мирным путем эту проблему, соперники принялись стрелять друг в друга. Стрелы Арджуны из неиссякаемого колчана кончились, все поглотил Кирата. Тогда взяв в руки меч, Арджуна опустил его на голову незнакомца, но и меч сломался. Затем Арджуна стал сражаться деревьями и камнями, но и они не принесли Кирате никакого вреда. Пандава бросился на него с кулаками, но Кирата сдавил его в своих объятиях и Арджуна лишился сознания.
Когда пандава пришел в себя, Кирата представился ему. Но оказалось, что и Шиве было известно, что перед ним Пхальгуна. Побежденный Арджуна стал просить у Шивы его любимое оружие Пашупати, называемое также «Голова Брахмы». С его помощью пандава надеется победить в битве данавов и ракшасов, гандхарвов и змей, а также Бхишму, Дрону, Карну и остальных. Шива подарил ему это оружие, которое предстало перед ним в своем телесном облике, а сам вместе с Умой удалился.
К Арджуне явились боги Варуна, Кубера, Дхарма и Шакра. Яма сказал, что теперь пандава наделен «чудесным зрением» и может их видеть. Арджуне надлежит истребить в будущем кшатриев, подчиненных Дроне, и данавов ниватакавачей. Карне также суждено пасть от его руки. Яма вручил ему палицу, Варуна — свою сеть, Кубера — антардхану, свое любимое оружие, погружающее в сон. Затем Индра прислал свою колесницу, и возница Матали отвез Арджуну на небо.
Арджуна поблагодарил Мандару, царицу гор, омылся в Ганге и на божественной колеснице прибыл в Амаравати — столицу Шакры. Пандава увидел город, населенный сиддхами и чаранами, волшебную рощу Нандану, где жили апсары и множество летающих колесниц богов. Боги, гандхарвы и мудрецы воздали почести пандаве. Радостно его встретил Индра. Он похлопывал Арджуну по плечам и все никак не мог налюбоваться.
По приказу Шакры пандаве оказали почести гандхарвы и апсары. Там изучил Арджуна все виды божественного оружия. Пять лет пребывал Арджуна в блаженстве в гостях у Индры. От гандхарвы Читрасены он воспринял искусство пения и танцев.
Араньякапарва. Глава 45. Шлоки 5 —8.
«Вайшампаяна сказал:
...И дал ему Пурандара в товарищи Читрасену; сойдясь с ним, Партха беззаботно предался развлечениям».
Однажды во дворец Шакры явился мудрец Ломаша. Он очень удивился, что пандава занимал половину трона Шакры. Но Индра сказал ему, что Арджуна и Кришна — это два святых мудреца Нара и Нараяна, они родились, чтобы обегчить ношу земли.
Араньякапарва. Глава 45. Шлоки 14 —17, 22 —24.
«Проникну в мысли Ломаши, Шакра... улыбнулся и молвил ему такое слово: «...Есть некие надменные асуры, что зовутся «ниватакавачами»; обретение (желанного) дара ввергло из в ослепление,отчего они сделались враждебны нам. Получив этот дар, перестали они чтить богов, возгордились своей силой и задумали истребить небожителей. Мощны эти грозные, обитающие в Патале сыновья Дану; всех божеских сонмов не хватит для того, чтоб сразиться с ними».
Это могут сделать только Кришна и Арджуна. Ломаше надлежит отправиться в Камьяку и передать Юдхиштхире, что Арджуна скоро вернется, освоив волшебное оружие. Пандавы вместе с Ломашей должны посетить святые тиртхи, где живут великие мудрецы.
2. Где в мифе история.
Пандавы оставили Камьяку, так как в Хастинапуре стало известно, где они живут. После переселения в Двайтавану они по-прежнему окружены отшельниками и в целом их образ жизни тот же, что и в Камьяке. Основа этой жизни — мечта о мести. Обида, нанесенная им во время судебного процесса, когда их сделали рабами, а Драупади, живущую с несколькими мужчинами, приравняли к проститутке, не давала им покоя. Осторожный, если не сказать, трусливый, Юдхиштхира понимает, что силы уж слишком не равны. Эти опасения он и высказывает братьям. Но их, как и всегда в трудную минуту, слышит Вьяса. Он понимает, что только уверенный в себе человек может добиться цели. Необходимо переломить ситуацию. Наедине с Юдхиштхирой Двайпаяна говорит, что Арджуна должен приобрести военный опыт. Нехватка его и не позволяет братьям быть уверенными в себе. Для этого ему надо установить контакт с Индрой. Юдхиштхира должен передать это указание Арджуне, но не сразу, а через несколько месяцев. Это знание и есть Пратисмрити. Именно это и повторяет про себя Юдхиштхира, чтобы не забыть: когда Арджуна должен уйти, маршрут и место встречи с Шакрой. Конспирация для Двайпаяны есть величина безусловная, отсюда такая таинственность. Он боится любой утечки информации. Завершая свою речь перед Юдхиштхирой, он советует пандавам вернуться в Камьяку. Нельзя долго жить на одном месте, об этом шпионы могут сообщить в Хастинапур, так что жалость к животным здесь ни при чем.
В условленном месте Арджуна встречает Шакру. «Бог» в лесу предстает в образе брахмана. Шакра, давно живущий в горах в окружении святых мудрецов, потерял значительную часть своих прежних боевых знаний и навыков и понимает, что учитель военного дела из него далеко не самый лучший. Другое дело ? Шива, мастер менять облики, имеющий множество слуг, а главное, командующий лучшими воинами ? горцами. Шакра считает, что Арджуне следует познакомиться с Шивой. Этого требуют дальнейшие планы «ордена рыжих». Шакра дает новые указания Арджуне: где и как найти Шиву. И снова Арджуна отправляется в путь.
Пандава встречает Шиву в горах возле горы Мандара. Конечно, никакого поединка между ними не было. Особенно неуместным он выглядел бы после четырехмесячного ограничения (скорее всего, и здесь речь идет о влажном сезоне). Воин, ведущий образ жизни отшельника, с трудом держался бы на ногах. Смешным выглядит и повод для драки — труп ракшаса. Что с ним будет делать победитель, в данном случае Шива? Съест? Понятно, что и подробности поединка выдуманы и абсолютно нереальны: меч ломается от удара по голове, бой деревьями. У Арджуны вообще есть полное вооружение: лук Гандива, стрелы и меч. Почему же он мечтает о каком-то другом, «божественном» оружии?
Загадка подарка Шивы — оружия Пашупати — легко разрешима: в телесном облике обычно выступают люди. Войско царя горцев Шивы представляет собой специфическое и неповторимое зрелище, которое мы увидим в действии в самых таинственных моментах Махабхараты, — это карлики, трехногие, трехглазые и тому подобное. Кроме прямого назначения воина — убивать, они выполняли и другую функцию — были орудием психологической войны, использовались для нагнетания страха, применяя для этого соответствующее облачение, как в современных войсках специального назначения. Поэтому подарок Шивы — это передача в распоряжение Арджуны отряда этих воинов, по современной терминологии, разведывательно-диверсионного подразделения спецназ.
Встреча с Шакрой и богами — новый этап в жизни Арджуны. Впервые пандава узнает, что предстоит истребление ниватакавачей — «облаченных в непробиваемые панцири». Последующие пять лет жизни в горах (в Амаравати) посвящены изучению тактики и стратегии войны, искусству управления войсками — «науке побеждать». Но это пока теория. Скоро его ждет и непосредственное участие в боевых действиях. А пока, в перерывах между занятиями и тренировками, он наслаждается обществом гандхарвов и апсар, приобретая навыки жизни божественной аристократии. Удовольствия становятся частью его жизни. И действительно, что это были бы за боги, если бы их желания не осуществлялись? Боги отличаются от смертных исполнением своих желаний и приведением в действие наказаний, родившихся в «неблагоприятной человеческой утробе».
Однажды в гости к Шакре «случайно» забрел Ломаша. Конечно же, его появление совсем не случайно, ведь при встрече Шакра дает ему конкретные указания. Сначала Индра рассказал ему, что Арджуне предстоит боевое испытание — битва с ниватакавачами. Они тоже относятся к категории противников жертвоприношений, которых в молодости так жестоко и беспощадно истреблял и сам Индра. Но боги, оказывается, не могут с ними справиться, как не могли с ними справиться и прежде (они предпочитают истреблять своих врагов чужими руками). Это предстоит сделать Кришне и Арджуне. Ломаша же нужно отправиться в Камьяку и сообщить пандавам, что Арджуна скоро освоит оружие богов. Мудрец должен совершить с пандавами путешествие по тиртхам и привести их к месту встречи с Арджуной.

















































Эпизод 21.


Чудесные лотосы
Гандхамаданы


1. Миф как он есть.
После ухода Арджуны безрадостно жили пандавы в Камьяке. Они ходили на охоту или собирали плоды леса, а потом подносили их брахманам. Братья часто вспоминали о его подвигах и грустили о нем. Так прошло много времени. Однажды в этот лес явился божественный мудрец Нарада и по просьбе Юдхиштхиры стал рассказывать о тиртхах. Он сообщил пандавам много различных легенд о десятках тиртх, их обитателях и произошедших в них в разное время знаменательных событиях. Братья узнали множество подробностей о жизни богов, мудрецов, воинов и об обрядах, совершенных в этих тиртхах. Они были так заинтересованы, что святой мудрец посоветовал им совершить путешествие по тиртхам. Ведь обойдя все тиртхи, Юдхиштхира обретет великую славу, подобно той, которую обрели знаменитые цари и герои. Завершая свой рассказ, Нарада сообщил, что скоро к братьям придет мудрец Ломаша, который и будет их проводником в паломничестве по тиртхам. Нарада и сам выразил желание совершить паломничество вместе с ними.
Юдхиштхира понял, что пандавов ждет долгое путешествие и множество неожиданностей. Царя справедливости одолели сомнения. И тогда домашний жрец пандавов Дхаумья рассказал все, что он знал о святых тиртхах. Он начал свой рассказ с тиртх, расположенных на востоке, на реках Гомати и Ганге, а закончил его рассказами о тиртхах, расположенных далеко на севере, на реках Ямуне и Ганге.
Пока вел свой рассказ Дхаумья пандавы внимательно слушали его. В это время в гости к братьям явился святой мудрец Ломаша. Приветствуя его, Юдхиштхира поинтересовался о причинах его прибытия и цели странствования. Отшельник сказал, что он прибыл из обители Шакры, где встречался с владыкой богов. Видел он и отважного Савьясачина, сидевшего на одном троне с Шакрой. Ломаша передал Юдхиштхире пожелание Шакры, чтобы братья совершили паломничество к тиртхам. Сам Ломаша будет их проводником в этом деле, ведь до этого он уже дважды посещал, а теперь вместе с пандавам он совершит это в третий раз. Арджуна просил братьев совершить дарение коров в тиртхах. Восторженный Юдхиштхира произнес, что он готов отправиться хоть сейчас. Сам Ломаша рекомендовал идти налегке, без свиты, чтобы ничего не связывало.
Последние обряды перед началом пути совершили явившиеся в лес Нарада, Вьяса и Парвата. Через три дня по окончании месяца маргаширша, с началом пушьи братья двинулись на восток. Слуги, повара и прочая челядь сопровождали их на четырнадцати колесницах.
По дороге Ломаша рассказывает им о калеях и Вритре, об убийстве Вритры Индрой, о сыновьях Сагары и многое другое. Через некоторое время они достигли горы Хемакута. Ломаша рассказывает им, что здесь, на горе Ришабха жил подвижник Ришабха. Рядом протекают реки Нанда и Апарананда. Здесь боги совершают жертвоприношения. После омовения в Нанде Ломаша предлагает идти к реке Каушики. Далее следуют рассказы о Кашьяпе и Вишвамитре, Ришьяшринге и Вибхандаке, Раме Джамадагни и Арджуне Картавирье.
Вайшампаяна рассказывает далее, что пандавы посетили и Прабхасу, где встретились с Кришной Васудевой.
Потом Ломаша сообщает, что сейчас Третаюга переходит в Двапараюгу. И затем он опять рассказывает многочисленные легенды: о Чьяване Бхаргаве и Индре, Суканье и Ашвинах и вдруг неожиданно и резко возвращается к верховьям Ямуны.
Мудрец рассказывает о рождении Мандхатри, сына Юванашвы. Здесь сердце Курукшетры, здесь он совершал обряды. На берегу Ямуны приносил жертв и сам Праджапати, и Амбариша, сын Набхаги, и Яяти, сын Нахуши. Здесь находятся озера Рамы. Здесь, у тиртхи Ямуны Плакшаватарана, которую мудрецы называют «Вратами небес» и находится преддверие Курукшетры. Здесь мудрецы совершали жертвоприношения по обряду сарасвата. Здесь находится алтарь Праджапати. Отсюда смертные отправляются на небеса.
Далее Ломаша показывает открывшуюся панораму и говорит, что это край Кашмира, населенный великими святыми мудрецами. Тут происходила беседа между Агни, Кашьяпой, сыном Нахуши и мудрецами Севера. Проводник обещает показать странникам гору Бхригутунгу, а также реки Джалу и Упаджалу невдалеке от Ямуны. Отсюда путники, по словам Ломаши, отправятся к горе Швете.
Араньякапарва. Глава 140. Шлоки 1 ?9, 10 ? 14.
«Ломаша сказал:
Ты оставил позади, о царь-бхарата Каунтея, горы Уширабиджу, Майнаку, Швету, а также гору Калу. Вот сияет Ганга, разветвляясь на семь потоков, о бык среди бхаратов, место беспыльное и прекрасное, где всегда пылает огонь. Ни один человек не может увидеть этого... Мы отправимся к горе Швете, а также к горе Мандаре, где (обитает) якша, страж сокровищ, и сам Кубера, властитель якшей... Богатства их неисчерпаемы, а движутся они подобно ветру. Они способны тут же скинуть с трона самого Царя богов. Под охраною их, могучих, защищаемых ятудханами, горы эти неприступны, о Партха! Погрузись в глубочайшее самосозерцание! Есть у Куберы и другие грозные советники и ракшасы, его друзья. Мы встретимся с ними, о Каунтея! Сосредоточь свои усилия на переходе.
Гора Кайласа, о царь, уходит в вышину на шестьсот йоджан. Там собираются боги, там (находится) Вишала, о бхарата! Неисчислимое множество якшей, ракшасов, киннаров, нагов, супарнов, гандхарвов в обиталище Куберы, о Каунтея! Ступай теперь к ним, о царь Партха, я охраняю тебя, (как охраняют тебя) мощь Бхимасены, пыл подвижничества и самообуздание...».
Услышав в голосе Ломаши волнение и поняв, что происходит нечто очень важное, Юдхиштхира обратился к братьям с требованием повысить бдительность, так как здесь обитают невидимые существа и ракшасы. Оставив слуг, поваров и прислужниц Драупади у царя Субаху, правителя куниндов, они двинулись дальше.
Юдхиштхира обратился к братьям, что все они очень тоскуют о мощнодланном Арджуне.
Араньякапарва. Глава 142. Шлоки 1 —8, 17 —28.
«Юдхиштхира сказал:
...Пять лет вместе с вами странствую я по прекрасным тиртхам, лесам и озерам, мечтая о встрече с героем ? Завоевателем богатств, верным данному слову, но я не вижу Бибхатсу, и это терзает меня, о Врикодара!..
...Мечтая увидеть того тигра среди мужей, мы все, о герой мощнорукий, отправимся на гору Гандхамадану. Увидим мы прекрасную гору, ту, где (находится) Превеликая Бадари и обитель Нары-Нараяны, где всегда обитают якши. Пешком, предаваясь великому умерщвлению плоти, мы дойдем до чудесного озера Куберы, которое охраняют ракшасы... Мы все, о Бхима, вместе с брахманами, блюдущими великие обеты, явимся туда с оружием, опоясав себя мечами, чтобы идти по стопам Арджуны... Смирив свою душу и ограничив себя в пище, мы явимся на гору Гандхамадану, желая увидеть Завоевателя богатств».
Вооруженные луками и мечами, пандавы вместе с братьями двинулись к Гандхамадане. Они видели реки и озера, леса и горы. В этой холмистой и труднопроходимой местности герои встречали множество разных зверей. Как только они вступили на Гандхамадану, поднялся ураганный ветер и начался сильный ливень. Трещали деревья, сломанные ветром. Вода затопила все вокруг. Тьма была такая, что пандавы не видели друг друга. Когда закончилась гроза, братья продолжили путь. Силы оставили Драупади. Тогда Бхимасена вызвал Гхатоткачу, чтобы тот нес их жену. Ракшасы понесли пандавов и брахманов, а сын Бхимы и ракшаси — Драупади. Герои направлялись к Превеликой Бадари. По дороге они видели копи для добычи драгоценных камней. Скоро перед ними предстала обитель Нары-Нараяны поблизости от горы Кайласы. Местность была прекрасная, слегка тронутая снегом. Братья приблизились к дереву Бадари. Вокруг было множество отшельников. Герои спустились с плеч ракшасов.
Уставшие путники наслаждались златоверхой Майнакой, озером Бинду и радующей душу Гангой. Здесь они прожили шесть дней в ожидании Арджуны, совершая прогулки и наслаждаясь видами деревьев, цветов и гор.
Однажды подул ветер с северо-востока и принес удивительный лотос саугандхика. Драупади взяла его в руки и обратилась к Бхиме с просьбой принести ей много таких цветов, так как она хочет взять их в Камьяку. Прекрасная Кришна, держа лотос в руке, отправилась с ним к Юдхиштхире с намерением поднести его своему мужу.
Взяв лук и стрелы и надеясь на мощь своих рук, Бхимасена отправился на северо-восток, поднимаясь на гору. Его взгляд был сосредоточен на склонах Гандхамаданы. Отважный Бхима шел вперед, а его разум, глаза и уши были прикованы к склонам горы. Пандава размышлял.
Араньякапарва. Глава 146. Шлоки 33 —41.
«...Он думал:
Арджуна удалился на небо, а я ушел за цветами. Что ж будет делать достойный Юдхиштхира? Юдхиштхира, лучший из мужей, не отпустит от себя Накулу и Сахадеву, любя их и не доверяя лесу. Как бы мне побыстрей раздобыть цветы!».
Продираясь через лианы и ползучие стебли, пандава поднимался к вершине горы. И вот на склонах Гандхамаданы он увидел прекрасную банановую рощу. Подняв крик, Бхима бросился к ней. В воздух взлетели водоплавающие птицы с еще влажными крыльями. Пандава бросился за ними и перед ним открылось прекрасное горное озеро. К его берегам спускались золотистые заросли банановых деревьев. Озеро поросло голубыми и белыми лотосами. Бхима искупался в нем, а затем углубился в лесную чащу и подул в звонкую раковину.
В это время в глубине банановой рощи проснулась обезьяна по имени Хануман и щелкнула хвостом о землю. Услышав щелчок хвоста, Бхима обрадовался и помчался на этот звук. Пандава нашел его на крутой каменной скале. Хануман спросил Бхимасену, зачем он разбудил его. Пандава рассказал о себе, а Хануман о Раме Дашаратхе. Хануман поведал Бхиме о дхарме кшатрия, как через соглядатая проникать в неприятельскую страну, как через них же следует узнавать о слабостях врага. Он показал Бхиме путь к лесу Саугандхике. Там будет сад Куберы, охраняемый якшами и ракшасами. Хануман призвал Бхиму действовать согласно собственной дхарме и не поступать опрометчиво. Должным образом применяя силу, кшатрии попадают на небо. Прощаясь с Бхимой, Хануман попросил не упоминать его имени в разговоре с другими. В это место, по его словам, приходят жены богов и гандхарвов из обиталища Куберы, и сейчас время им уже появиться.
Бхима направился тем же путем к вершине Гандхамаданы в поисках рощи Саугандхика. Вместо еды он взял с собой в дорогу только наказ Драупади. Прошел день, и в лесу пандава увидел реку с золотыми лотосами. В этой реке он увидел мощные заросли саугандхики, сиянием подобных утреннему солнцу.
Араньякапарва. Глава 151. Шлоки 1 — 8.
«Вайшампаяна сказал:
Подойдя ближе, он увидал на прекрасной вершине Кайласы в чудесном лесу красивое озеро, охраняемое ракшасами. Порожденное горным водопадом близ обиталища Куберы, окруженное различными деревьями и лианами, оно было чарующе прелестно, полное глубокой тени. Густо поросшая зелеными лилиями и золотыми лотосами, эта дивно прекрасная (заводь), дарующая очищение миру, являла собою чудо... (Здесь было) игрище великого душой Куберы, царя якшей, высочайше почитаемое гандхарвами, апсарами и богами...».
Лотосы в реке цвели. Увидев заводь, Бхима преисполнился радости. Но берега охраняли ракшасы. Они спросили, кто он и зачем пришел к реке. Пандава ответил, что он пришел за лотосами для жены. Ракшасы ответили, что простой смертный не может здесь находиться. Мудрецы, боги, якши могут пить воду и развлекаться только с разрешения повелителя якшей. Сюда приходят на отдых гандхарвы и апсары. Но Бхима возразил: он сам царь и не обязан ни у кого просить разрешения, а этот пруд, порожденный горным водопадом, не принадлежит Кубере. Пандава вошел в воду.
Ракшасы попытались его остановить и осыпали бранью. Но он продолжал углубляться в воду. С оружием в руках они тоже бросились в воду. Тогда он схватил палицу и метнул ее в них. С пиками и копьями они набросились на него. Бхима отбивал атаки и положил их более сотни на берегу. Оставшиеся в живых ракшасы разбежались. Тогда Бхима стал собирать лотосы.
Убежавшие ракшасы встретились с Куберой. Выслушав их, Владыка якшей сказал с улыбкой, что пусть Бхима возьмет столько лотосов, сколько захочет. Ракшасы вернулись к Бхиме.
В это самое время Юдхиштхира заметил, что в природе проявились грозные знамения: пронесся метеор, кровью окрасились стороны света, померкло солнце. И тут он обнаружил, что рядом нет Бхимасены. Прелестная Кришна с чарующей улыбкой сказала, что она попросила Бхиму принести лотосы саугандхика. Юдхиштхира приказал братьям идти навстречу Бхиме. Ракшасы, зная, где находится озеро Куберы, подняли на себя героев и брахманов и тронулись в путь.
Скоро они заметили озеро в лесу и на его берегу Бхимасену с поверженными ракшасами. Юдхиштхира бросился обнимать его. Бхима вручил ему цветы, а затем братья искупались в озере. Но вот появились стражи той рощи, но, увидев Ломашу и других брахманов, они застыли в поклоне. С ведома Куберы пандавы прожили там недолго, но счастливо. Ракшасы вместе с сыном Бхимасены ушли.
Однажды братьев в отсутствие Бхимасены похитил некий ракшас, знаток оружия, по имени Джатасура, принявший облик брахмана. Когда Бхимасена ушел на охоту, Джатасура завладел оружием пандавов и схватив братьев, бросился прочь. Но Сахадева увернулся и стал звать на помощь Бхимасену. Услышав его крики, Бхима вернулся. Между ракшасом и пандавой разгорелась битва. В ход шли деревья, камни. В конце концов Бхима убил его руками.
После убийства Джатасуры братья вернулись в обитель Нараяны. Юдхиштхира сказал, что прошло уже четыре года их жизни в лесах. Арджуна обещал встретиться с братьями на пятый год на вершине горы Швета. И здесь следует фактически второй вариант легенды о битве с якшами и приключениях Бхимасены.
«Сказание о битве с якшами» сообщает, что пандавы с брахманами в сопровождении ракшасов отправились в путь и на семнадцатый день они достигли плато Химавана недалеко от Гандхамаданы. Братья поселились в обители мудреца-царя Вришапарвана. Семь дней отдыхали братья после дороги. Здесь они оставили часть брахманов, лучшие из своих одежд и дорогое убранство.
На четвертый день пандавы добрались до Шветы. Окрестные горы были покрыты лесами. С радостным трепетом взирали братья на Гандхамадану, обитель кимпурушей, сиддхов, чаранов и видьядхаров. Герои шли по лесу Гандхамадана. Они видели множество озер с белыми, розовыми, красными и голубыми лотосами. В цветах манго и красного лотоса жужжали пчелы. Всюду пестрели голубые и белые лотосы. Деревья на склонах Гандхамаданы зеленели и цвели. Прожилки металлов разных цветов украшали ее. Великая Ганга, усеянная стаями гусей, услаждала взор. Вскоре взору героев предстала обитель царя-мудреца Арштишены. Он сказал, что дальше дороги нет, об этом не может быть и речи. Там игрища богов, и того, кто проникнет дальше, ждет смерть от ракшасов. Выше могут подняться только мудрецы-боги. В день смены луны здесь на Гандхамадане появляется Вайшравана. Эта горная вершина — сад Вайшраваны. Арштишена предложил пандавам жить здесь до прихода Арджуны.
Много месяцев прожили герои на Гандхамадане в обители Арштишены. Однажды ветер принес множество прекрасных ароматных цветов с вершины горы. Пандавы вместе с друзьями и Драупади любовались дивными цветами пяти разных оттенков.
Араньякапарва. Глава 157. Шлоки 18 — 30.
«Вайшампаяна сказал:
Однажды Кришна сказала Бхимасене, отмеченному мощью рук, когда тот, отдыхая, сидел в одиночестве на горе: «О бык среди бхаратов! Порывом ветра, поднятого мощным дыханием Супарны, у всех на глазах сбросило в реку Ашваратху цветы пяти оттенков. В Кхандаве, о владыка людей, твой брат, верный данному слову, выстоял против демонов-змеев, гандхарвов, ракшасов и самого Васавы. (Арджуна) истребил злобных чародеев и получил лук Гандиву. Твоя мощь столь же велика, и сила рук твоих столь же огромна, неодолима, необорима, как могущество Совершителя ста жертвоприношений. Пусть все ракшасы, убоявшись стремительности и мощи твоих рук, покинут, о Бхимасена, эту гору и разбегутся на все десять сторон! Пусть увидят твои друзья, которых покинут страх и сомнения, благодатную вершину лучшей из гор, одетую яркими цветами. Давно мои помыслы заняты этим, о Бхима! Я хочу увидеть вершину горы, опираясь на мощь твоих рук».
И Бхимасена, захватив лук, меч и колчаны, подгоняемый ее словами, бросился на вершину горы, как разъяренный слон. По неровной тропе, ведущей в горы, по которой можно было пройти лишь в одиночку, герой поднялся к дворцу Куберы. Он подул в раковину и к нему бросились якши, ракшасы и гандхарвы. И началась у них битва. Бхима уничтожил множество ракшасов и якшей. Предводитель якшей Маниман, друг самого Куберы, пробил копьем правую руку пандавы. Но Бхимасена, схватив палицу, бросился на Манимана. Метнув в него палицу, пандава убил ракшаса. Оставшиеся в живых ракшасы бросились бежать на восток.
В это время братья начали беспокоиться о Бхиме. В горных ущельях раздавался шум. Пандавы с оружием в руках поднялись на вершину горы и увидели Бхимасену с палицей в руках и множество трупов. Осуждая Бхиму, старший брат назвал его деяния греховным поступком.
Оставшиеся в живых ракшасы явились к Кубере и рассказали ему обо всем. Владыка якшей рассвирепел. Но, увидев пандавов, Кубера успокоился. Он разрешил братьям жить на вершине горы. Кубера сказал, что гибель этих ракшасов была заранее предопределена.
Араньякапарва. Глава 158. Шлоки 51 — 59.
«В Кушавати, о владыка людей, собирался тайный совет богов, и я тоже отправился туда, окруженный тремястами махападмами разнообразно вооруженных грозных якшей. В пути на поросшем прекрасными цветущими деревьями берегу Ямуны, усеянном стаями разных птиц, повстречался нам величайший из святых мудрецов Агастья, предавшийся суровому подвижничеству. Увидев сверкающего и пламенеющего, как рвущийся ввысь огонь, (мудреца), стоявшего лицом к солнцу с поднятыми вверх руками, славный повелитель ракшасов, мой друг Маниман, о бхарата, по глупости и невежеству, из самомнения и безрассудства плюнул сверху на голову святого великого мудреца. Казалось, (мудрец) испепелит все вокруг своей яростью, но он лишь сказал мне: «Бесстыдный твой друг оскорбил и унизил меня у тебя на глазах, о Владыка богатств! Да примет он смерть от руки человека вместе с твоим войском! И тебе, неразумный, будет горько из-за гибели твоей рати. Лишь увидев того человека, освободишься ты от греха. Он исполнит твою волю. Грозное это проклятие не коснется сыновей и внуков твоих воинов и их войска. Ступай!» Давным-давно тяготеет надо мной это проклятие достойнейшего из святых мудрецов. Теперь, о великий царь, Бхима, твой брат, освободил меня от него».
Кубера уважительно отнесся к Юдхиштхире, но неожиданно резко и жестко осудил Бхиму.
Араньякапарва. Глава 159. Шлоки 9 — 16.
«Вайшравана сказал:
Бхимасена не знает дхармы, он горд, несдержан и безрассуден, и разум его незрел. Ты должен его наставлять, о бык среди мужей! Возвращайся в обитель царя-мудреца Арштишены и живи там, не зная ни печали, ни страха, всю первую, темную, половину лунного месяца. Да хранят тебя, о мощными руками, и вместе с тобою лучших из дваждырожденных гандхарвы, якши, ракшасы Алаки и все жители гор — вот моя воля, о Индра людей! А Врикодару, который дерзостью обосновался здесь на горе, ты должен крепко держать в руках, о царь, лучший из хранителей дхармы!».
Завершая речь, Кубера сказал, что здешние обитатели лесов будут служить пандавам и опекать их. Им будут доставлять в изобилии пищу и напитки. Сам он, в качестве хозяина, постарается сделать так, чтобы братья ни в чем не нуждались.
Пандавы жили в обители Арштишены, ожидая Арджуну. И наступил день, когда они встретились с братом. Арджуна рассказал и о том, как он прожил эти пять лет покоях Индры, как истребил ниватакавачей.
Араньякапарва. Глава 173. Шлоки 2 —5.
«Вайшампаяна сказал:
...Счастливое время настало для них. Как одну ночь, прожили они там после встречи с (Арджуной), сыном Притхи, четыре года. Вместе с шестью прежними десять (лет) благополучно провели Пандавы в лесах».
2. Где в мифе история.
Все три путешествия по тиртхам описывают маршрут вокруг полуострова Индостан «по кругу прадакшины», то есть, по часовой стрелке. При этом они сильно отличаются друг от друга. Первые два описания имеют характерные признаки рекомендаций для будущих поколений паломников. Это своего рода рекламные проспекты для туристов того времени. Доходы с паломников — дары, жертвоприношения, плата за совершения обрядов — составляли средства существования живущих на тиртхах брахманов, точно так же, как в наше время доходы от туристического бизнеса составляют средства существования населения богатых различными достопримечательностями районов многих стран мира.
В третьей версии —Ломаши — все выглядит иначе, ведь это не просто словесное описание, это — описание реального путешествия. Ломаша здесь выступает в роли проводника и рассказчика одновременно (по-современному гида). Путешествие пандавов вместе с Ломашей формально тоже совершается вокруг всей Индии. Маршрут паломничества поражает воображение: лес Камьяка на Курукшетре,лес Наймиша на Гомати, затем неожиданный резкий бросок на тысячу километров к Гае и Дурджае в Декане, затем гора Кайласа в Гималаях, устье Ганги, гора Махендра в Восточных Гхатах, потом крайняя южная точка полуострова Индостан, где расположена тиртха Женщин, откуда путь идет вдоль западного берега Индостана к Катхиавару, потом в широтном направлении вдоль гор Виндхья, затем на север к Курукшетре и оттуда снова к горе Кайласа в Гималаях. По самым приближенным подсчетам это никак не меньше десяти тысяч километров! Путь проходит по пересеченной местности, где много лесов, нет дорог, где и человек-то появился только в первом тысячелетии до нашей эры, как например, в Гангской низменности. Если во время этого похода их сопровождали брахманы, слуги, колесницы и стада коров, которых они дарят в тиртхах, то такой поход представляется совершенно нереальным. А главное — время. Сколько понадобилось бы лет, чтобы совершить такое путешествие в условиях тропической жары, муссонных дождей, постоянной опасности со стороны диких животных, преодолевая густые чащи тропических лесов, вполне вероятных травм и болезней? А ведь необходимо еще и время, чтобы охотиться, готовить пищу, отдыхать, совершать обряды на тиртхах, и, наконец, выслушивать многочисленные рассказы брахманов. На крайнем юге, в тиртхе Женщин, пандавов, идущих с востока, настигла весть о разгроме Арджуной ниватакавачей. Весть, заметим, пришедшая с северо-запада, из района Катхиавара. Как гонец мог найти их в этой тиртхе? Большинство этих южных тиртх отстоят от лесостепей северной Индии на тысячу и более километров. Жители этих южных районов, если они вообще были там в то время, несомненно, не принимали участия в конфликте Хастинапура и Индрапрастхи, даже знать о нем не могли. И какое дело брахманам на этих тиртхах до ссоры каких-то владык на далеком Севере! Но это так только в том случае, если тиртхи действительно раскиданы по всей Индии.
Первый год жизни в лесах пандавы провели в Камьяке и Двайтаване. Затем Арджуна оставляет братьев и отправляется к Индре. Он прожил в Гималаях («в Амаравати») около пяти лет. Именно в конце этого периода мудрец Ломаша приходит в горы к Индре. Итак, шесть лет жизни пандавов в лесах — своеобразный Рубикон. В одно и то же время Арджуна отправляется воевать против ниватакавачей, а Ломаша — за пандавами в Камьяку. Когда Арджуна встречается с братьями на горе Гандхамадане, оказывается, что прошло... шесть лет после начала их жизни в лесах! Так может быть только в том случае, если и война с ниватакавачами и все путешествие по тиртхам произошли в рамках одного шестого года жизни в лесах, то есть, путешествие длилось всего несколько месяцев, как и разгром ниватакавачей. Скорее всего, эти события происходили в течение трех-четырех месяцев. А реальный маршрут путешествия по тиртхам заключался в переходе из леса Камьяка на Курукшетре к горе Гандхамадана в Гималаях, в верховьях Ганги. И занял он всего двадцать один день, как об этом говорится в «Сказании о битве с якшами» в главе 155. Тиртхи, расположенные на пути пандавов по этому маршруту, и составили «тиртхаятру Ломаши». Сам мудрец и говорил пандавам, что уже дважды прошел по нему (дорога к Индре и обратно), а с пандавами пойдет в третий раз. Но зачем пандавам нужен этот поход в горы? Разве они не могут встретить Белоконного Арджуну в Камьяке? Им меньше хлопот, да и встретиться они могут на несколько месяцев раньше. Арджуна разбивает ниватакавачей на западе Индии, на берегу моря. Пандавы могли пойти ему навстречу, если уж они так тоскуют по нему. А путешествие по тиртхам, наоборот, отдаляет момент встречи. А почему Нарада хочет совершить путешествие вместе с ними (и совершает его!)? Притом идет он в обозе пандавов, практически, инкогнито. Так же, как скорее всего, путешествует и Вьяса. Мы помним, что Вьяса всегда объявлялся рядом с пандавами в критические моменты их жизни, а это значит, что он сопровождал их, но скрыто, не афишируя свое присутствие. Ведь в противном случае он четыре года не видел их! А это совершенно невозможно! Конец путешествия знаменуется встречей с Куберой. Случайно? Нет, конечно. До своего прихода к пандавам Ломаша совершает путешествие в Гималаи, к Индре. Кто его туда направил? Этим человеком мог быть только Вьяса, постоянный организатор и куратор всей деятельности пандавов. И еще до прихода Ломаши Нарада готовит братьев к предстоящему путешествию. Затем то же самое делает Дхаумья. Здесь нет никакой случайности. Перед тем, как отправиться в туристическую поездку в экзотическую страну, мы обязательно прочитаем какие-нибудь книги о ней, или послушаем рассказы побывавших в ней людей. О будущем путешествии пандавов знают и готовят его Вьяса, Нарада, Дхаумья, Шакра, Ломаша и лишь сами пандавы узнают об этом последними. Предупреждены, несомненно, и обитатели тиртх, ведь никто не удивляется появлению пандавов, их везде встречают как дорогих и желанных гостей. То есть, все это выглядит как хорошо разработанный план, в котором, несомненно, предусмотрена и встреча с Куберой, хотя, скорее всего, встреча эта была запланирована не так, как она произошла на самом деле.
Причина путешествия пандавов по тиртхам вызвана теми же мотивами, что и поход Арджуны против ниватакавачей. (Повод как всегда в таких случаях надуманный и, как обычно, призван замаскировать настоящие причины). Это были две части большой игры, которая в случае удачи изменила бы ситуацию сразу в двух областях: на западе, в районе Катхиавара, и на востоке, в Гималаях. Кураторами проекта были Кришна на западе и Вьяса на востоке.
Во время похода в Гималаи Ломаша говорит, что сейчас Третаюга переходит в Двапараюгу. Нам уже приходилось говорить об исчислении лет в югах Теперь на оси времени мы можем отложить еще две даты: разгром ниватакавачей на Катхиаваре и встречу с Куберой на Гандхамадане. Разгром совершился в конце Треты, а встреча с Арджуной — в начале Двапараюги. Встреча с Куберой же совсем рядом с Арджуной — на оси времени эти два события практически совпадают.
О встрече Кашьяпы с мудрецами Севера уже шла речь в четырнадцатом эпизоде. В ходе путешествия пандавов знакомят с историей, географией страны, политической ситуацией текущего момента, клановыми подковерными играми. И когда путники приближаются к горе Швета, обозначенной цели путешествия, голос Ломаши выдает его внутреннее напряжение. Напряжение в голосе возрастает, когда речь идет о сокровищах Куберы и охраняющих его якшах. С этого момента Юдхиштхира и требует повысить бдительность, говоря, что горы и леса имеют глаза и уши. Именно так следует понимать его речь о невидимых существах и ракшасах горы Кайласы. Теперь пандавы идут, вооруженные мечами, «по стопам Арджуны». В этом выражении может быть скрыт двойной смысл: или Арджуна уже был здесь, или они, как и Арджуна, идут по тропе войны.
Гроза застает пандавов на Гандхамадане. Братья и брахманы используют ракшасов Гхатоткачи как носильщиков.
Араньякапарва. Глав 145. Шлоки 7 — 14.
«Вайшампаяна сказал:
...Грозные в могуществе ракшасы, повинуясь приказу Индры ракшасов, шли, неся на себе всех тех брахманов. Любуясь прекрасными лесами и рощами, они направлялись к Превеликой Бадари. Герои, которых несли могучие, стремительные ракшасы, быстро преодолели большой путь, словно малый. Они видели края, густонаселенные млеччхами, покрытые копями для добычи различных драгоценных камней, а также горные отроги, изобилующие различными металлами; там обитали сонмы видьядхаров, киннары, кимпуруши и гандхарвы, всюду (сновали) обезьяны. Покой (тех мест), изрезанных сетью потоков, нарушали крики разных птиц, кишели там всевозможные звери, мелькали обезьяны».
Гхатоткача — сын Бхимасены и ракшаси. От них рождается человек, профессией которого стала служба в охранных отрядах. Брахманы и герои-пандавы путешествуют на спинах ракшасов из отряда Гхатоткачи. На самом деле, конечно, ракшасы несут их на носилках (нечто вроде «паланкин»), поэтому, учитывая число несомых: пять пандавов, Драупади, Ломаша, Вьяса, Нарада и другие брахманы, ракшасов должно быть не менее полусотни, по двое на каждые носилки, да еще столько же, чтобы заменять время от времени уставших... Но, все-таки, ракшасы-охранники, используемые в качестве носильщиков, — это необычно. И совсем по-другому это выглядит, если предположить, что это было сделано, чтобы отряд воинов со стороны выглядел отрядом носильщиков — так проще провести воинов на охраняемую территорию, в данном случае — на Гандхамадану, охраняемую якшами и ракшасами территорию Куберы.
Рассмотрим приключения Бхимасены. Опять мы имеем два варианта описания одного события. В первом случае противниками Бхимы являются ракшасы, а во втором случае — якши, ракшасы и гандхарвы. Но в обоих вариантах это слуги Куберы. То есть, в стратегическом смысле цель Бхимасены, а по сути — Вьясы, Нарады, Ломаши и других идущих с пандавами мудрецов-брахманов — сам Кубера. Внук Брахмы, конечно, может не догадываться о том, что сам является целью для своих невидимых врагов, но если погибли сотни (!) слуг, никакой господин не может принять это равнодушно. Все-таки число слуг не бесконечно, и смерть последнего слуги несомненно выявит проблемы для жизни самого Куберы. Еще менее вероятно, что мотив убийства сотен людей — каприз женщины, ее тяга к прекрасному, как утверждается в первом варианте. Да и стоит ли подвергать жизнь Бхимы столь необоснованным рискам из-за нескольких цветков? Цена вопроса слишком велика и можно было бы найти другой путь к озеру.
Драупади просит Бхимасену принести ей лотосы, потому что ей хочется взять их с собой в Камьяку. Речь идет именно о цветах, а не семенах, ведь это происходит в пору цветения. Но ведь к тому времени, когда они вернутся в Камьяку, цветы уже завянут. Ранее мы нигде не встречали свидетельств в пользу того, что Драупади является любительницей ботаники и собирает гербарий. Скорее, напротив, ее не привлекают увядшие и засохшие формы жизни. Взяв цветок, она спешит с ним к Юдхиштхире. Зачем? Кажется, что цветы, как и ракшасы-носильщики, это звенья в операции прикрытия. Прикрытия чего?
Ничего не подозревающий Бхимасена спешит исполнить желание своей горячо любимой супруги. Мучимый ревностью, он никак не может отделаться от мысли, что его попросту удалили подальше. Идет он не лесной тропой, а через густые заросли, прокладывая дорогу себе мечом. Когда он выходит к озеру, то понимает, что добрался до цели.
Пандава дует в раковину. Надо понимать, что это условный сигнал. На него откликается Хануман. Вполне вероятно, что это тот самый герой Рамаяны, но, судя по его поведению, уже в преклонном возрасте. В любом случае, Хануман здесь — это ванара — лесной житель и одновременно — «обезьяна». Это, конечно, человек, агент Вьясы в ставке Куберы. Его опыт подсказывает ему, что пришло время сменить хозяина. Этим вызвано стремление Ханумана сохранить свое имя и сам факт встречи в тайне. Как говорится, каждый бизнес имеет свои риски, и только сократив их до минимума «мудрый» Хануман может выжить в жестоком мире конкуренции богов и мудрецов.
Если оставить в стороне не совсем уместные в данной обстановке теоретические рассуждения Ханумана о дхарме, то остается только то, что он показывает Бхимасене безопасный путь к обиталищу Куберы и место, где должны появиться жены богов и гандхарвов.
Расставшись с Хануманом, Бхима выходит к озеру в ущелье. Река, впадающая в него, образует водопад. Недалеко от него Бхимасена видит женщин, купающихся в озере. Не заметив охранников на берегу, пандава бросился в воду. Этим и вызван конфликт между ним и охранниками-ракшасами. Лежащие на земле, они охраняют жен Куберы от посторонних глаз. Конечно, ни драки, ни убийств ракшасов не было. Бхима уже влез в воду, а ракшасы бросаются за ним. Почему они не стреляют в него из луков? Откуда находящийся в воде Бхимасена взял палицу? Купался, не выпуская палицы из рук? А ведь когда он бросил палицу в ракшасов, то остался безоружным. Что стоило десятку ракшасов одновременно метнуть в него копья? И финальная сцена венчает театр абсурда: сотня трупов на берегу, а наш герой руками, обагренными кровью убитых ракшасов, собирает цветы для прекрасной дамы. Путь к лотосам усеян трупами. Но разве не было возможности собрать цветы, никого не убивая?
Оставим на время Бхимасену. День заканчивается. И только тут Юдхиштхира обнаруживает, что Бхимы нет рядом с ними. А ведь Драупади, расставшись с Бхимасеной, пошла к Юдхиштхире. И целый день молчала? Вот проказница! Юдхиштхира с близнецами, Ломашей и Драупади какой-то тропой быстро выходят к месту сражения и видят Бхимасену с палицей в руках. Бхима шел целый день, а Юдхиштхира с брахманами и своими ракшасами-охранниками дошел за какой-нибудь час. Это свидетельство того, что Бхима шел каким-то обходным путем. Но зачем?
Встреча братьев вызывает недоумение. Зачем Бхима отдает цветы Юдхиштхире, если он собирал их для Драупади? Если дорога к лотосам такая короткая, то почему ею не воспользовался Бхимасена? Ведь, если бы он пошел по ней, то дошел бы до озера за один час и не встретил бы там женщин и охраняющих их ракшасов, спокойно набрал бы лотосов и никого бы не нужно было убивать. Да и чем плохи ракшасы Куберы, что их непременно надо было убить? Если все ракшасы плохи, то почему Бхимасена не убивает ракшасов, которые несут пандавов и брахманов? И почему ракшасы Куберы спокойно смотрят, как купаются братья? Скорее, история с лотосами похожа на средство оправдания пандавов в глазах Куберы. Причем придумана эта версия Драупади, которая по дороге к озеру нашептала ее Юдхиштхире. Оставим пока в стороне вопрос об убийстве Джатасуры. Рассмотрим сражение мужественного Бхимасены с якшами.
Из Камьяки до Гималаев братья в сопровождении брахманов добираются всего лишь за семнадцать дней. От обители Вришапарвана до Гандхамаданы их путь занимает четыре дня.
Пандавы добрались до горы Шветы. Но смотрят они на Гандхамадану. Представьте туриста, приехавшего в Рим, чтобы осмотреть Колизей, но любующегося Эйфелевой башней, которая, как известно, находится в Париже! Абсурд. Проще представить, что турист находится в Париже. В рассматриваемом случае это значит, что Швета и Гандхамадана ? одна и та же гора. У подножия этой горы протекает величественная Ганга. Братья остановились в обители мудреца Арштишены. Здесь они прожили много месяцев.
Однажды пандавы с Драупади любовались цветами пяти разных оттенков. Надо полагать, что здесь речь идет о боевом пути пандавов. И вот Драупади решает продолжить игру образов и смыслов. В реку времени брошены цветы пяти оттенков. Намек понятен: речь идет о падении пандавов с властных высот. Арджуна в Кхандаве получил сокровища, истребив там все, что шевелится ? от охранников-кхандаваянов до совершенно безобидных обитателей. Почему бы и Бхиме не совершить нечто подобное? Надо только истребить охранников Гандхамаданы и захватить вершину горы! Именно в этом смысл обращенных к Бхиме слов Драупади: «Я хочу увидеть вершину горы, опираясь на мощь твоих рук!». Конечно, вряд ли план такой грандиозной операции мог созреть в голове Драупади. Автором плана, несомненно, является Вьяса. Драупади только озвучила его по приказу Вьясы, так как тот знал, каким влиянием на Бхиму обладает прекрасная Кришна.
Итак, Бхима, как и рассчитывал Вьяса, воспринимает желание любимой женщины как приказ и, прихватив с собой отряд ракшасов-носильщиков (вот для чего были нужны эти «носильщики»! Их истинная роль была запланирована Вьясой с самого начала путешествия, как и истинная цель путешествия), бросается исполнять этот приказ. Но страстный, а точнее даже похотливый интерес Бхимы к женщинам и бдительность ракшасов Куберы не позволили повторить то, что было сделано Арджуной в Кхандаве. Увидев купающихся (а значит, голых) женщин, Бхима, потеряв разум, бросается к ним и обнаруживает себя. Охранники Куберы хватают его, а ракшасы Бхимы, сообразив, что операция провалилась, вовремя исчезают, чтобы доложить обо всем Юдхиштхире и приготовиться к возможному нападению людей Куберы на лагерь пандавов. И теперь нужно срочно придумать какое-то оправдание перед Куберой. Возникает версия «лотосы для Драупади». Хитрость срабатывает, или это только Юдхиштхире кажется, что она сработала. Кубера далеко не такой наивный, как представлено в тексте сказания. Он, конечно же, догадался об истинных целях действий Бхимы. Но справедливо полагая, что Бхима всего лишь исполнитель, наивный прямолинейный глупец, которого использует кто-то действительно умный, по-настоящему опасный, Кубера хочет найти этого истинного организатора и поэтому временно делает вид, что поверил в сказку о лотосах. Одновременно он все же намекает Юдхиштхире на то, что провели его не совсем и фактически приказывает царю справедливости остановиться, затихнуть там, где указано, и ждать дальнейших распоряжений.
Почему же авантюра с захватом Гандхамаданы и сокровищ Куберы провалилась? Ведь не менее авантюрное предприятие в Кхандаве удалось и завершилось просто блестящей победой! Дело в том, что Бхима далеко не такой хороший воин и исполнитель, как Арджуна, а Вьяса далеко не такой хороший стратег и организатор военных операций, как Кришна Васудева. Поэтому и не получилось.
Сделаем резюме.
1. «Путешествие по тиртхам», закончившееся у горы Швета, являлось спланированной Вьясой операцией, целью которой был захват Гандхамаданы — ставки Куберы, устранение самого Куберы, овладение богатствами, накопленными семейством Брахмы, и превращение района Ланка-Гандхамадана в опорный пункт партии сторонников Вьясы. В центре страны, в Кхандаве, такой опорный пункт — Индрапрастха — был уже создан. На западе, в районе Катхиавара и устья Инда, такой опорный пункт был создан в результате уничтожения Джарасандхи, Шишупалы, Шальвы и истребления ниватакавачей.
Если бы авантюра в отношении Куберы удалась, то заговорщики получили бы третий опорный пункт — на востоке — и тогда они могли бы приступить к полному очищению страны от захватчиков-шаков, после чего им никто уже не смог бы помешать создать государство и социально-политическую систему, наиболее отвечающие их неуемной жажде власти, богатства и наслаждений. Не получилось. Но Вьясу эта неудача не остановила. Он только отложил осуществление своих планов, но не только не отказался от них, а даже ничуть их не урезал.
2. В разговоре с Юдхиштхирой Кубера вспоминает о своей поездке в Кушавати, на тайный совет богов. Что это такое? Зачем богам тайно собираться на совет? Кого они боятся, от кого прячутся? Неужели смертные представляют для них опасность? Однако, какие странные боги... Но с точки зрения здравого смысла эта фраза не представляет собой загадку и легко расшифровывается.
Кубера едет на совещание семейства Брахмы (богов). Совещание созвано в Кушавати — наследственной территории этого семейства, «на третьем небе». Тема обсуждения, конечно, это — власть, пути и методы возвращения былого могущества семейства. Кубера обязан быть на каждом таком совете и в качестве внука Брахмы, и в качестве главного финансиста семейства. Не зря же ему принадлежит титул — «Владыка богатств»...















































Эпизод 22.


Разрушение Хираньяпура


1. Миф как он есть.
В обители Арштишены пандавы прожили томительный месяц, ожидая своего брата Арджуну. Встретившись с ним, они никак не могли нарадоваться. На следующий день к ним прибыл сам Шакра. Царь богов обещал Юдхиштхире, что наступит день, когда он станет правителем этой земли. После его отъезда Арджуна рассказал братьям о своих приключениях.
Поселившись на небе Индры, Арджуна изучал военную науку. Читрасена, сын Вишвавасу, передал ему искусство гандхарвов. Все желания Арджуны исполнялись, он слушал пение и игру на музыкальных инструментах, смотрел танцы апсар. Однажды Индра призвал его к себе и потребовал исполнить то, что он попросит. Арджуна обещал.
Араньякапарва. Глава 165. Шлоки 8 — 14.
«...Тогда Губитель Балы и Вритры сказал мне с улыбкой, о царь: «В крепости во глубине океана укрылись мои враги-данавы, что зовутся «одетыми в непробиваемые панцири». Насчитывается их триста миллионов, они схожи друг с другом и своим обликом, и могуществом, и величием. Покори их, о Каунтея! Этим ты исполнишь свой долг перед наставником»...
Индра дал Арджуне колесницу с возничим Матали и подарил ему непробиваемый панцирь. Боги подарили ему раковину Девадатту. На всем пути его прославляли мудрецы. Наконец пандава увидел океан. Пенились волны, всюду виднелись тысячи лодок, полных сокровищ. Преодолев океан, Арджуна увидел город дайтьев, кишевших данавами. Они приняли Арджуну за Владыку богов, то есть за Индру. Дайтьи держали наготове луки и стрелы, пики, мечи, топоры, палицы, булавы. По словам Арджуны данавы заперли ворота и установили стражу. Пандава протрубил в раковину. Появилось множество дайтьев с оружием в руках. Матали тщательно выбирал лучший путь для колесницы. Стоял страшный грохот, на поверхности океана сотнями тысяч всплывали мертвые рыбы. Данавы осыпали Арджуну стрелами, копьями, булавами. Но стрелами из Гандивы Арджуна отражал их удары и убивал дайтьев. В колесницу Арджуны был впряжены сотни сотен коней. Демоны гибли тысячами. Данавы дрогнули и прибегли к колдовским чарам. На Арджуну обрушился мощный град камней. Но он отбил его стрелами. Появился огонь, потом полилась вода. Ливень окутал и небо, и землю. Арджуна прибег к оружию вишошана и с его помощью высушил воду. Затем мрак окутал весь мир.
Матали перепугался. Арджуна развеял все колдовские чары. Наконец просветлело. И вдруг все данавы стали невидимы. Но и будучи невидимыми, они продолжали сражаться. Стрелы Гандивы все равно продолжали отсекать им головы. Дайтьи отступили в город. Везде лежали трупы, оружие, доспехи, и коням негде было ступить. Кони взмыли вверх и застыли в воздухе. Оставаясь по-прежнему невидимыми, дайтьи стали бросать камни. (Демоны) «в непробиваемых панцирях» завалили ими Арджуну. Пандава взялся за ваджру. И снова посыпались головы дайтьев. На поле боя грудами лежали дайтьи. Но кони, колесница Арджуны, сам он и Матали были невредимы.
Когда асуры были повержены, город их огласился рыданиями женщин. Арджуна въехал в город на колеснице. Увидев десятки тысяч коней и колесницу, женщины разбежались. Перепуганные жены дайтьев укрылись в своих жилищах. Осматривая прекрасный, необычный город, Арджуна спросил у Матали, почему небожители не захватили его, ведь он прекраснее, чем Амаравати. Возница ответил, что когда-то город принадлежал богам, но ниватакавачи изгнали их. Боги были не в силах справиться с ними.
Араньякапарва. Глава 169. Шлоки 28 — 34.
«Матали сказал:
...В назначенный срок ты явился сюда, о бхарата, и настал для них смертный час. Ты исполнил (свой долг): Великий Индра наделил тебя грозным оружием и великой, удивительной мощью, чтобы ты уничтожил данавов, о Индра людей!».
Арджуна и Матали отправились в обиталище богов. На обратном пути они увидели другой огромный и удивительный город, способный перемещаться куда угодно. В городе жили в вечном довольстве пауломы и калакеи. Он имел четыре входа со сторожевыми башнями. Всюду виднелись довольные асуры, вооруженные пиками, мечами и палицами, а в руках они держали луки и молоты. Арджуна спросил у возницы, что это за город. Матали ответил, что это Хираньяпур, город, способный передвигаться по небу. Боги не в силах уничтожить его обитателей. И Арджуна приказал Матали ехать к нему, так как ни один из злодеев. враждующих с богами, не заслуживает пощады.
Увидев колесницу, дайтьи бросились на них с копьями, мечами и палицами. И началась битва. Обезумевшие дайтьи стали поражать друг друга. Арджуна носился на колеснице по полю битвы и данавы не могли его поразить. Они отступили в город и вместе с ним взмыли в небо. Город плыл в воздухе по их желанию. Он то уходил под землю, то поднимался ввысь, то погружался в воду. Различным оружием пытался Арджуна взять этот подобный Амаравати город. Наконец под ударами железных стрел город, обращенный в руины, упал на землю. Арджуну окружили шестьдесят тысяч колесниц. Пандава стал поражать их стрелами, но дайтьев было слишком много и они были искусны в обращении с оружием. Тогда Арджуна, почтив Рудру, и со словами: «Да будет благо всему сущему!» применил оружие Раудра, которое несет смерть любому врагу.
И тут на поле боя появилось трехглавое, трехликое, девятиглазое, шестирукое сверкающее существо с волосами, горящими, как солнце. На каждой из его голов извивались змеи с жалами. Соединив Раудру с Гандивой и почтив Треокого бога, Арджуна обратил это оружие против данавов, чтобы их уничтожить.
И вот со всех сторон появились тысячи разных существ: антилопы, львы, тигры, медведи, буйволы, змеи, коровы, слоны, олени, быки, вепри, коты, собаки, духи-преты, грифы, гаруды, макары, пишачи, якши, гухьяки, совы, рыбы, черепахи... Все они принялись пожирать данавов. Дайтьи гибли тысячами. Арджуна снова возблагодарил Разрушителя Трипуры.
Оружие Раудра уничтожило множество демонов с их удивительными украшениями. Матали, колесничий Шакры, принялся восхищаться Арджуной. Город был превращен в руины, данавы истреблены, а их жены с рыданиями бросились прочь, оплакивая сыновей, отцов, братьев, рыдая, вопя, раздирая себе грудь руками. Разоренный город, погруженный в горе и скорбь, утратил свою красоту. Скоро он растаял в воздухе. Матали доставил Арджуну в город Владыки богов.
Араньякапарва. Глава 170. Шлоки 60 — 69.
«Арджуна сказал:
Я исполнил свой долг и ликовал... Разрушив Хираньяпуру, уничтожив (населявших ее) могучих асуров и (демонов) «в непробиваемых панцирях», я предстал перед Шакрой... Слушая, как я разгромил Хираньяпуру, как разрушил колдовские чары и уничтожил в бою могущественнейших (демонов) «в непробиваемых панцирях», Тысячеокий властелин, славный Разрушитель (вражеских) городов, окруженный марутами, радостно повторял: «Хорошо, хорошо!..».
Многократно высказал Шакра свое одобрение Арджуне, ведь уничтожив его врагов, пандава совершил то, что не смогли ранее сделать сами боги.
2. Где в мифе история.
Сражение Арджуны с ниватакавачами описано примерно теми же средствами, что и рассказ об убийстве Шальвы. И район приблизительно тот же — где-то на море, на юго-западе страны. Сравним.
События в обоих случаях изложены с точки зрения будущего победителя. В первом случае это Кришна, во втором — Арджуна. Обе побежденные стороны изображаются демонами, врагами бессмертных богов. Ход сражения носит волшебный характер, герой в одиночку побеждает огромное скопление воинов. И в обоих случаях практически полностью отсутствуют реальные черты в описании и самих сражений и противоборствующих сторон. Земной человек противостоит асурам, обладающим сверхъестественными способностями, и в одиночку побеждает их. И, как обычно, чудеса скрывают нечто, не укладывающееся в нормы этики того времени, нежелательную даже для сторонников победителя правду.
По описанию Индры трудно определить, где находятся ниватакавачи. Несомненно, Индра дал Арджуне проводников и отряд воинов. Но кажется, что не только Индра. Судя по описанию, Арджуна отправился на юго-запад, к полуострову Катхиавар. По дороге его прославляют мудрецы — четкий ориентир, указывающий на то, что его встречают как своего человека, долгожданного избавителя. Это еще и указание на тех, кому в действительности и необходим этот поход с целью истребления ниватакавачей, то есть на заказчиков.
Один из рукавов Инда впадал тогда в Качский залив, расположенный на месте нынешнего Качского рана. Более полноводные в то время Инд, Луни и другие реки образовывали в то время огромный залив, не пересыхающий даже и в засуху. Посреди залива находился остров ниватакавачей. Этот остров существует и сейчас, но с севера он отделен от материка пересыхающим в сухое время года заливом, наполняющимся водой только в период дождей. Прочтем статью из энциклопедии.
Брокгауз и Ефрон. Статья «Кач»
«Кач
(англ. Cutch) — индобрит. вассальное государство, входящее в состав Бомбейского президентства, занимает береговую полосу к Ю. от Синда, от которого оно отделяется горько-соленым озером Ран, высыхающим в течение 2 — 3 месяцев в году. Оз. Ран соединяется на Ю. через залив К., а на С. через один из рукавов р. Инда с Индийским океаном, превращая таким образом землю К. в остров... ».
Сведения энциклопедии «Брокгауз и Ефрон» — это данные последнего десятилетия девятнадцатого века. Обратимся теперь к более близкому к нам источнику.
Спейт О. Х. К. «Индия и Пакистан», М., 1957.
«Четырехугольник площадью 46 тыс. кв. миль, заключенный между Качским Ранном и Камбейским заливом, является особым миром; с еще большим правом это можно сказать о Каче. Ранн — это обширное пространство голых илистых равнин, заливаемых морскими приливами, это черная пустошь, где разнообразие вносят лишь солончаковые выцветы да внезапные взлеты огромных стай фламинго; здесь и там в белом ажурном окаймлении солей и пены выделяются берега умерших устьев рек. На севере это безжизненное грязевое пространство почти незаметно переходит в песчаную пустыню Тар. Нормальная ветвистая конфигурация лиманов была нарушена землетрясениями, особенно землетрясением 1819 г., прервавшим старые рукава Инда, направлявшиеся в Ранн, в результате образования сбросового обрыва высотой 10 — 18 футов и длиною около 50 миль — Аллах-Бунда (Ров Аллаха). Однако Ранн не полностью изолирован от остального мира и пустынность его не абсолютна.
На востоке такой преграды не существует; выходы газа на берегах Камбея свидетельствуют о том, что в позднетретичное время залив был частью синдской области отложения осадков, и Катхиавар вплоть до 17 столетия был, возможно, почти островом. Однако длительное отложение наносов материковыми реками? (ссылка 3: «... течения, направляющиеся в Камбейский залив, препятствуют свободному выносу обломанного материала, приносимого Нарбадой и Тапти в Камбейский залив» см. Harris, loc. cit., p. 119») и тектоническое поднятие соединили его с материком, несмотря на очень высокие приливы в Камбейском заливе.
Прежний проток (несомненно, заполнявшийся водой только во время приливов или во влажный сезон), соединивший Малый Ранн (в юго-восточной части Кача) с Камбейским заливом, заметен по линии озер и болот, тянущихся вдоль Налской депрессии. Доступ в Катхиавар был наиболее легким на севере — по низкому плато, расположенному между Дрангадхрой и Вадхваном; последний был когда-то стратегическим укрепленным пунктом, а в настоящее время еще сохраняет торговое значение благодаря своему положению у скрещения железных дорог».
Теперь обратимся к археологическим данным. Согласно самым современным данным археологии на материковом берегу Ранна расположены остатки двух крупных поселений Хараппского периода: Десалпур и Дхолавира и, кроме того, еще два небольших поселения на том же берегу. Три небольших поселения той же эпохи обнаружены на берегах Малого Ранна, два крупных поселения ? Лотхал и Рангпур ? около места впадения реки Сабармати в Камбейский залив и три мелких поселения на берегу Камбейского залива. Кроме того, одно крупное ? Сомнатх ? и десять небольших поселений обнаружены на Катхиаваре вблизи побережья и одно мелкое ? на острове Кач.
О чем это говорит? Прежде всего о том, что Ранн в описываемую в Махабхарате эпоху был частью большого судоходного пролива, проходившего от западного морского побережья острова Кач и устья Инда до порта Лотхал и далее, ? современным Камбейским заливом ? опять в море. В самом деле, невозможно представить себе, что все эти поселения на берегах Ранна были основаны в глухих, тупиковых местах на берегу большого болота. Логичней предположить, что они были построены на берегах вдоль большого и оживленного торгового пути и в этих поселениях шел интенсивный взаимовыгодный обмен товаров из глубины страны, доставляемых по Инду, на товары, привезенные морским путем из Месопотамии, Персии, Аравии. Катхиавар тогда был островом, отделенным от материка проливом, от которого в наше время остались только низменность с цепью озер, о которых упоминает Спейт.
Теперь об острове Кач. Геологические процессы, о которых пишет Спейт, привели к засолению и заболачиванию пролива, отделявшего этот остров от материка. Но во времена событий, описанных в Махабхарате, будущий Ранн еще был северной частью широкого судоходного пролива, отделявшего от материка и остров Кач и бывший тогда островом Катхиавар. Вспомним, что Арджуна, достигнув берега океана, увидел «тысячи лодок, полных сокровищ». Это можно интерпретировать так: Арджуна увидел пролив и много кораблей с товарами, идущих по этому проливу к порту Лотхал и из Лотхала в Десалпур. Остров Кач, фактически запирающий вход в этот пролив, был очень удобным местом для размещения — по современной терминологии — пограничных и таможенных постов, задачей которых было взимание с владельцев кораблей и товаров пошлин за провоз товаров в порты, расположенные на берегах пролива.
Завоеватели-шаки, выйдя на берег океана в районе устья Инда, который тогда впадал в пролив между островом Кач и материком, не могли оставить этот практически неиссякаемый источник дохода в руках местных владетелей Катхиавара. Ниватакавачи, воины «в непробиваемых панцирях», которые в войсках шаков занимали то же положение элитной гвардии, что и тургауды Чингис-хана, «железнобокие» Кромвеля или кавалергарды в России времен наполеоновских войн, без особого труда разгромив не имевших стального оружия местных кшатриев, захватили остров и устроились там вместе со своими семьями. Обосновались они там надолго, решив, что Катхиавар от них никуда не уйдет — его можно захватить и позднее. По сути, ниватакавачи устроили торговую блокаду Катхиавара, перехватывая торговые караваны у входа в пролив и сопровождая их до портов, находившихся в пределах царств Шальвы и Шишупалы — вассалов Джарасандхи. Именно с целью разрушения этой блокады и были предприняты Кришной диверсионная акция против Джарасандхи, убийство Шишупалы и война с Шальвой, в результате которых все эти три царства отошли под контроль Кришны и царя Ахуки. Для окончательного решения проблемы оставалось только одно — захватить остров и истребить ниватакавачей. Именно это и сделал Арджуна.
Подвиги Арджуны описаны как разрушение двух разных городов. Но взятие и разрушение Хираньяпура на обратном пути скорее утвердит нас в мысли, что это и есть город ниватакавачей. Множество мелких подробностей в описаниях обеих битв практически одинаковы. Название города связано с богатством, ведь «хиранья» означает золото. Боги в обоих случаях не способны захватить город. Он то взмывает в воздух, то погружается в воду: яркая картина расположенного на невысоком плоском острове города. На открытом пространстве, где сливаются небо с водой, такой город кажется то летящим в воздухе над водой, то плывущим по воде. Для приморского города стихии воды и воздуха образуют неразрывное целое, создавая оптические иллюзии.
Арджуна применяет оружие Раудра со словами, что это во благо всему сущему. Но от его действия не может спастись никакой враг! Где же тут «благо всему сущему»? Нет, оружие это используется во благо только одной, вполне определенной группы людей — варны брахманов. Остальные, видимо, по мнению Арджуны просто не являются людьми. Ниватакавачи — такие же враги брахманов и противники жертвоприношений, как и те «асуры», которых по заказам брахманов ранее истреблял Шакра (мы описали это в процессе анализа текста Ригведы). Сила оружия не в заклинаниях, а в действии, его эффективность оценивается конечным результатом. Оружие Раудра в высшей степени эффективно! Но в чем выразилась эта эффективность? Итог применения Раудры: вырезано все мужское население Хираньяпура. Оставшиеся в живых женщины оплакивают сыновей, отцов, братьев. Нет ни одного слова о детях — истреблены они или уцелели? Но, поскольку в качестве оставшихся в живых названы только женщины, то, видимо, уничтожены были и все дети мужского пола. Что же это за оружие такое — Раудра? Во-первых, Раудра — порождение Рудры, то есть Шивы, это следует из самого названия, а также из того, что подарил его Арджуне сам Шива. Во-вторых, Раудра — это «тысячи разных существ: антилопы, львы, тигры, медведи, буйволы, змеи, коровы, слоны,...». Буйная фантазия авторов эпоса перечисляет почти всех известных и крупных животных наземных, морских, воздушных, которые никогда не собираются вместе, а тем более в таких огромных количествах. Желание шокировать слушателей в данном случае не самоцель, а имеет своей целью внушение нужных мыслей доверчивым людям. Но какая же реальность скрывается за этим описанием? Это может означать несколько тысяч воинов необычного для жителей равнин вида. Эти воины сражаются как звери, не признавая правил ведения войны, созданных варной кшатриев. Поскольку Шива — гималайских горцев и сам горец (Кирата), то логично предположить, что Раудра — отряд в несколько тысяч воинов-горцев, обученных боевым действиям в экстремальных условиях, не признающих никаких «кодексов воина», никаких моральных ограничений, воинов, или, точнее, солдат, для которых имеет значение только одно — приказ командира. По современной терминологии Раудра — отряд войск специального назначения, спецназ Шивы, на время переданный им под командование Арджуны. Это разведчики и диверсанты, убийцы высочайшей квалификации, действующие в основном по ночам и в сумерках, в условиях плохой видимости, бездорожья, сложного рельефа, блестяще владеющие искусством создания неблагоприятных для противника условий боя.
В этом контексте операция по истреблению ниватакавачей представляется как диверсионная операция, в ходе которой часть солдат Раудры тайно — например, под видом торговцев с востока страны — проникают на остров, а затем в город, захватывают городские ворота, пристань, убивают находившихся на своих постах стражников, блокируют в караульных помещениях остальных и впускают в город главные силы Раудры, после чего начинается резня. Ниватакавачи в этих условиях даже не могут, а точнее не успевают воспользоваться своими главными преимуществами — непробиваемыми панцирями и строгой организацией боевых подразделений. Их попросту убивали, не давая времени на оценку ситуации и организацию какого бы то ни было сопротивления. Заслуга Арджуны как командира в том, что он правильно организовал эту бойню, выпуская все имевшиеся у него виды оружия, то есть отряды Раудры, именно тогда, когда это требовала создавшаяся ситуация.
Представ перед Шакрой, его достойный ученик доложил, что Хираньяпура разрушена, а населявшие ее асуры и ниватакавачи истреблены. Радость Индры не имела границ. Можно предположить, что сам он не мог сделать это потому что был уже стар, хорошо обеспечен наградами за свои прошлые «подвиги» такого же характера и уже не горел желанием рисковать своей шкурой ради спокойствия брахманов и властных амбиций Кришны. Арджуна подвернулся вовремя...


























































Эпизод 23.


Два царя — два мировоззрения


1. Миф как он есть.
Пошел уже одиннадцатый год жизни пандавов в лесах, а братья все еще оставались гостями внука Брахмы. Четыре последних года из них они наслаждались гостеприимством Куберы. Но вот пришел день, когда они оставили Ломашу в обители Арштишены и тронулись в путь. По дороге они видели горные отроги, теснины, теснины, пастбища, цепи горных мостов, бесчисленные водопады, огромные леса, озера, реки, пещеры. Простившись с Кайласой, они добрались до чудесной обители Вришапарвана. Миновав богатую сокровищами Кунинду, они пересекли неприступные отроги Химавана и увидели столицу царя Субаху. Здесь они встретились с колесничими, слугами, наблюдателями за царской кухней и поварами. Пандавы распрощались с Гхатоткачей и его спутниками, а затем пересели на колесницы и направились к Ямуне, царице гор.
Араньякапарва. Глава 174. Шлоки 8 — 19.
«Вайшампаяна сказал:
...По изрезанной потоками горе с коричнево-белыми от снежной пелены вершинами доблестные мужи дошли до Вишакхаюпы и здесь остановились. Бесстрашно бродя по огромному, похожему на Чайтраратху лесу, кишевшему вепрями, разными зверями и птицами, они прожили здесь целый год, занимаясь преимущественно охотой...».
Однажды в горной пещере на Врикодару набросился удав и «крепко обвил обе его руки». Пораженный Бхима спросил напавшего, кто он такой и зачем он пленил пандаву. Змей ответил, что ранее он был Нахушей, сыном Аю, но его проклял мудрец Агастья. Спасти змея от проклятия может только умудренный опытом человек, который ответит на все его вопросы. Змей собирался съесть Бхиму, но его спас Юдхиштхира. Почувствовав тревогу в своей душе, он вместе с Дхаумьей отправился на его поиски. Змей обещал отпустить Бхиму, если Юдхиштхира ответит на все вопросы. Ответы старшего из пандавов удовлетворили удава, он освободил Бхимасену и сам стал свободен от проклятия Агастьи и, «приняв свой небесный облик, удалился на третье небо». Юдхиштхира вместе с Дхаумьей и Бхимой вернулся в обитель, и там он рассказал об этом происшествии брахманам.
Араньякапарва. Глава 178. Шлоки 45 — 50.
«Вайшампаяна сказал:
...Дваждырожденные, три его брата и славная Драупади, о царь, были смущены. Лучшие из дваждырожденных, желая Пандавам блага, сказали Бхиме, порицая его за неосторожность: «Не (делай) так больше!..».
Шел двенадцатый год их жизни в лесах, когда они вышли к Сарасвати. Скоро они добрались до озера Двайтавана. В гости к братьям пришло много брахманов. Пока они жили там, на смену жаркому сезону пришло время дождей. Жара исчезла, вода затопила все. Леса наполнились звуками зверей и птиц. Природа ожила. Но вот пришла осень с ее обилием уток и гусей. Пандавы шли вдоль берега полноводной, благословенной Сарасвати, где их застала святейшая осенняя ночь полнолуния в месяце карттика. С наступлением темной половины месяца они отправились в Камьяку.
Спустя какое-то время туда пришли Кришна со своим окружением и Маркандея с брахманами. Кришна попросил Маркандею рассказать священные предания минувших лет. Подошедший Нарада, узнав в чем дело, с улыбкой обратился к Маркандее, понимая важность этой минуты. Этим сказаниям мы уделим часть нашей книги, но чуть позже.
Когда пандавы закончили слушать Маркандею, вошли и сели рядом улыбающиеся Драупади и Сатьябхама. Супруга Кришны спросила супругу пандавов, с помощью какого средства она сделала так, что ее пять мужей покорны своей жене: обет ли это, покаяние, заговор, зелье, сила знаний или снадобье. Драупади, отвергая заговоры и зелье, сказала, что это уважение к супругам, преданное служение, покорность. В конце речи она добавила следующее.
Араньякапарва. Глава 222. Шлоки 1 — 10, 47 — 59.
«...достойная Драупади ей отвечала: «Так, как ты говоришь, о Сатья, ведут себя лишь недостойные женщины. Зачем прославлять неправедный образ жизни? Такие вопросы и предположения недостойны тебя. Ведь ты — любимая супруга Кришны и славишься своей мудростью.
...Обо всех обитательницах женской половины дворца и обо всех слугах, вплоть до пастухов коров и овец, я знала все, что они делают. Не славные Пандавы, а одна я, о достойная, знала все о доходах царя, о его расходах и состоянии казны. Возложив на меня все заботы о доме, каждый из тех быков-бхаратов старался высказать мне свое почтение, о прекрасноликая! Эта ноша, возложенная на меня, непосильна для низких душою, я же несу ее день и ночь, отказавшись от всяких благ. Одна я знала о недоступной, полной драгоценностей, словно океан Варуны, сокровищнице моих добродетельных супругов. Днем и ночью прислужницы утоляли голод и жажду кауравов, и для меня тоже не было разницы между ночью и днем. Поднимаюсь я первая, спать ухожу последняя — и так постоянно, о Сатья!..».
Таков, по словам Драупади, секрет супружеского счастья. Вслед за тем она принялась делиться своим опытом исполнения женщиной своей дхармы.
Однажды пандавов в лесу посетил некий брахман, известный своими рассказами. Вслед за тем этот брахман прибыл в Хастинапур к кауравам. Принятый царем, он рассказал Дхритараштре о приключениях пандавов и подвигах Арджуны. Слушая его рассказ, царь сожалел и сокрушался, что Дурьйодхана, Шакуни, Духшасана и Сын суты считают благом для себя изгнание пандавов.
Араньякапарва. Глава 225. Шлока 31.
«Вайшампаяна сказал:
Выслушав речь царя, Дурьйодхана и Саубала тайком передали все Карне, и он, неразумный, опечалился».
Араньякапарва. Глава 226. Шлоки 1 — 2, 11— 22.
«Вайшампаяна сказал:
Услышав о том, что сказал Дхритараштра, Карна и Саубала, выбрав время, обратились к Дурьйодхане: «...Давай же посмотрим, как живут в лесу Пандавы, которых покинула удача; не обращая на нас внимания, они ничего не страшатся. Говорят, о великий царь, что поселились они возле озера Двайтаваны вместе с брахманами, живущими в лесу. Ступай туда, о могучий царь, осененный великой удачей, и мощью пыла своей, как Лучистый, опали сыновей Панду...».
Дурьйодхану обрадовали слова Карны, но он сказал, что Дхритараштра не даст своего согласия на поход к озеру Двайтавана. Для этого нужно найти подходящий предлог да еще добиться разрешения махараджи. Сам же Дурьйодхана решит, стоит ли ему идти в лес или нет.
Утром Карна сообщил Дурьйодхане, что поводом для посещения леса может быть осмотр пастушеских станов Двайтаваны. Радостно они подали руки друг другу и предстали перед махараджей.
На приеме у Дхритараштры пастух Саманга сообщил, что царские стада находятся неподалеку. Вслед за тем Карна и Шакуни обратились с просьбой к царю Дхритараштре, что пришло время сосчитать и пометить молодняк, а Дурьйодхана может в это время заняться охотой. Опасаясь, как бы не произошла преднамеренная или случайная стычка с пандавами, Дхритараштра предложил доверить пересчет скота верным людям. Но Шакуни обещал, что кауравы не пойдут туда, где могут находиться пандавы. Дхритараштра с неохотой отпустил Дурьйодхану с советниками.
Дурьйодхана, Карна, Шакуни и Духшасана с большим войском, тысячами женщин и множеством горожан вместе с их женами тронулись в путь по направлению к лесу Двайтавана. Их сопровождали торговцы, гетеры, певцы и любители охоты. После нескольких остановок в лесу Дурьйодхана обосновался недалеко от становища пастухов.
Араньякапарва. Глава 229. Шлоки 1 —13.
«Вайшампаяна сказал:
...Царь осматривал сотни тысяч коров и метил их клеймами и цифрами. Он метил молодняк, узнавал о приросте и считал тех коров, которые отелились. Пересчитав и пометив (коров), имеющих три отела, потомок Куру, довольный, решил отдохнуть вместе с пастухами. И все горожане и тысячи воинов от души предались развлечениям в том лесу, словно бессмертные...».
К царю пришли певцы, музыканты, танцоры, нарядно одетые девушки. Воины и горожане предались развлечениям. Питаясь молоком и другими кушаньями, царь постепенно приблизился к озеру Двайтаване.
А в это время Юдхиштхира совершал жертвоприношение садьяска «тем необычным способом, который применяется только в лесу». Пандава жил возле озера вместе со своей супругой Драупади.
Дурьйодхана с братьями повелел слугам построить беседки для развлечений. Слуги направились к озеру. Но возле озера воины Дурьйодханы столкнулись с гандхарвами. Царь гандхарвов, окруженный свитой, явился туда для развлечений из владений Куберы. С множеством апсар и сыновьями Тридцати богов он отдыхал у этого озера. Дурьйодхана распорядился прогнать их. Отряд отборных воинов Дурьйодханы потребовал от гандхарвов оставить берег озера. Насмешливо и дерзко гандхарвы отказались это сделать. Воины кауравов смяли гандхарвов и ворвались в лес. Бежавшие гандхарвы сообщили об этом своему царю Читрасене. Тот бросил в бой новые отряды гандхарвов. Увидев их, кауравы бросились бежать с поля боя. Один Карна громил рать гандхарвов. Дурьйодхана бросил в бой войско на колесницах. Стремясь помочь Вайкартане, кауравы окружили гандхарвов. Разгорелся яростный бой, гандхарвы перемешались с кауравами. Заметив, что войско гандхарвов дрогнуло, в бой вступил сам Читрасена.
Араньякапарва. Глава 230. Шлоки 22 —31.
«Вайшампаяна сказал:
Знаток необычных способов (боя), он применил в сражении волшебное оружие, и кауравы пришли в смятение от волшебства Читрасены. На каждого воина, (сражающегося на стороне) сына Дхритараштры, оказалось, о бхарата, по десятку гандхарвов. Теснимые могучей ратью (небожителей, кауравы) в страхе бежали с поля боя к царю Юдхиштхире. (Гандхарвы) громили воинов — сыновей Дхритараштры, лишь Карна Вайкартана, о царь, стоял неколебимо, как утес. Дурьйодхана, Карна и Шакуни, сын Субалу, жестоко израненные, продолжали биться с гандхарвами...».
Тысячи гандхарвов сражались с Карной. Они заставили его покинуть поле боя и бежать. Дурьйодхана продолжал бой один. На мелкие части была разрублена колесница царя стрелами гандхарвов. Читрасена бросился на него и захватил его живым. После того был схвачен и Духшасана. Теснимые гандхарвами, последние воины Дурьйодханы добрались до пандавов. Советники Дурьйодханы обратились за помощью к Юдхиштхире. Бхима не выказал никакого желания помочь кауравам в беде. Он заметил лишь, что гандхарвы сделали то, что должны были сделать сами пандавы, ведь сам Дурьйодхана явился в лес только лишь для того, чтобы насладиться зрелищем несчастий пандавов, занятых подвижничеством. Но Юдхиштхира приказал своим братьям освободить Дурьйодхану. Сам он может помочь своим братьям только советом, так как он занят жертвоприношением. Между пандавами и гандхарвами разгорелся бой. Четверо пандавов сражались с тысячами гандхарвов. Тысячу тысяч гандхарвов отправил Арджуна стрелами из лука Гандивы в обиталище Ямы. Тогда в бой с палицей против него вступил сам Читрасена. Но и ему Арджуна нанес поражение, едва не убив его. Читрасена открылся ему, и Арджуна прекратил бой. Все пандавы были целы и невредимы. Затем Читрасена рассказал пандавам, что намерение Дурьйодханы и Карны посмеяться над пандавами стало известно Индре, и он отправил Читрасену воспрепятствовать этому. Теперь, когда Дурьйодхана захвачен в плен, Читрасена хочет отправиться в обитель богов. Арджуна сказал, что Юдхиштхира принял решение освободить Дурьйодхану. Пандавы рассказали Юдхиштхире о замысле сына Дхритараштры.
Гандхарвы и апсары удалились. Владыка богов воскресил мертвых гандхарвов амритой. Освободив Дурьйодхану, Юдхиштхира предостерег его от вероломства. Ни одного слова не произнес Дурьйодхана и другие кауравы. Сгорая от стыда, сын Дхритараштры отправился в город.
Араньякапарва. Глава 236. Шлоки 5 ? 15.
«Вайшампаяна сказал:
...В сопровождении войска четырех родов царь направлялся в свой город. Мысли его, потрясенного бедою, были заняты поражением (в битве). В краю, где было достаточно воды и травы, он нашел подходящее место, уютное и удобное (для стоянки), и, на ходу выпрягая (коней), повелел расставить, как полагается, слонов, коней, колесницы и пеших воинов...».
Здесь к нему явился Карна. Дурьйодхана признался ему, что его войско понесло поражение. Теперь он готов оставить царство и умереть, предавшись посту, от стыда. Но царю принялись возражать и Духшасана, и Карна и сын Субалы. Но и под влиянием своих советников царь Дурьйодхана не изменил своего решения.
Тогда к сыну Дхритараштры явились дайтьи и данавы, обитатели Паталы, чтобы его утешить. Они обещали ему, что асуры вселятся в Бхишму, Дрону, Крипу и других героев и уничтожат пандавов. После встречи с ними печаль оставила сын Дхритараштры. Царь Дурьйодхана никому не сказал, что случилось с ним ночью. Утром следующего дня с ним встретился Карна. Вайкартана обещал царю кауравов, что по прошествии тринадцати лет он уничтожит Арджуну. Через некоторое время Дурьйодхана с братьями, Бхуришравас, Сомадатта, Карна и великий царь Бахлика с воинами вернулись в Хастинапур.
Спустя какое-то время Дурьйодхана сказал Карне, что в его душе разгорелась зависть после того, как пандавы провели жертвоприношение раджасую. Карна предложил ему обратиться к брахманам, чтоб они совершили для него это жертвоприношение. Но жрец рода Куру отказал ему в этом на том основании, что еще жив Юдхиштхира, а кроме того здравствует престарелый Дхритараштра, отец Дурьйодханы. Он посоветовал ему провести жертвоприношение вайшнаву, которое проводил однажды только Вишну. Ко всем царям были отправлены гонцы с приглашением. Один из гонцов прибыл к пандавам в лес. Юдхиштхира отказался от приглашения, так как пандавы дали обет провести тринадцать лет в лесах. Бхимасена же сказал, что, когда пройдет тринадцать лет, он явится в Хастинапур, чтобы бросить Дурьйодхану в жертвенный костер. Возвратившись, посланец передал все Дхритараштре.
После жертвоприношения Дурьйодханы Карна дал клятву царю, что он убьет Арджуну. Все гости разъехались по домам.
А в Двайтаване пандавы не находили себе места.
Араньякапарва. Глава 243. Шлоки 18 — 24.
«Вайшампаяна сказал:
Меж тем Пандавы, меткие стрелки из лука, встревоженные словами гонца, обдумывали их смысл и нигде не могли найти себе покоя. А тут еще соглядатаи, о Индра царей, принесли весть о том, что Сын суты поклялся уничтожить Победоносного (Арджуну). Услышав об этом, о властитель людей, Сын Дхармы встревожился. Зная о том, что Карна необычайно отважен, да к тому же одет в непробиваемый панцирь, (Юдхиштхира) никак не мог успокоиться, перебирая в памяти (прошлые) беды. Подавленный тяжкими думами, великий душою (царь) стал помышлять о том, чтобы покинуть лес Двайтавана, полный диких зверей и змей...».
Однажды ночью Юдхиштхире приснились антилопы, которые просили его переселиться в другое место, так как их осталось очень мало после того, как на них успешно охотились братья царя справедливости. А ведь их уцелело всего лишь несколько особей. Утром Юдхиштхира, преисполненный сострадания к дрожащим антилопам, поделился своими мыслями с братьями и предложил им переселиться в Камьяку, что возле озера Тринабинду.
Вступив в тот лес, Юдхиштхира вспоминал о позоре, постигшем его в результате игры в кости.
Араньякапарва. Глава 245. Шлоки 1 — 7.
«Вайшампаяна сказал:
...Припоминая жестокие слова Сына суты, Пандава горько вздыхал, вынашивая в себе страшный яд гнева. Арджуна и оба близнеца, славная Драупади и неистовый Бхима, сильнейший из всех, глядя на Юдхиштхиру, испытывали невыразимую боль. Чувствуя, что (до конца изгнания) осталось совсем немного, эти быки среди бхаратов словно преобразились: они жили надеждами и уповали на месть».
Шел последний год жизни в лесах.
2. Где в мифе история.
Обратный маршрут пандавов начинался в горной местности. С отрогов среднего Гималайского хребта (в тексте горная цепь Канакхала и гора Гандхамадана) они видят подвесные мосты через реки и ущелья, пастбища, теснины. Вришапарван, царь-мудрец, живущий у Кайласы, скорее всего — одно из имен Шивы. У него приобретал военные навыки Арджуна. Одна из тиртх, расположенная недалеко от озера Куберы, видимо, — опорный пункт Кришны, почему и называется «обитель Нараяны». Штат брахманов здесь состоит из лиц, преданных Кришне, и неудивительно, что ее так полюбили пандавы. Перейдя с помощью ракшасов хребет (скорее всего, это продолжение горного хребта Махабхарат, большая часть которого расположена в Непале), пандавы простились с Гхатоткачей и направились к Ямуне. Таким образом, озеро Куберы и Кайласа находятся в верховьях реки Алакананды, одной из двух рек, которые при слиянии образуют Гангу (вторая река — Бхагиратхи). Гора Гандхамадана, она же Швета, Кайласа и т. д. — это одна из вершин хребта Махабхарат.
В Вишакхаюпе Бхимасену схватил удав, который когда-то раньше носил имя Нахуша. Жизнь Бхимы зависит от того, как ответит на вопросы удава Юдхиштхира. Почему же удав не захватил в плен самого Юдхиштхиру? Нет, ему нужен был именно Бхима. За Бхимасену должен был ответить старший брат. Все это очень похоже на допрос «с пристрастием». Подобную ситуацию следует понимать так: после конфликта у озера Куберы, последний получил дополнительную информацию о причинах появления там пандавов и об истинной цели действий Бхимасены. Удав Нахуша тогда — это доверенное лицо Куберы, посланное им с заданием найти пандавов и допросить самого осведомленного и умного среди них — Юдхиштхиру. Если он сумеет объяснить все так, что подозрения Куберы не подтвердятся, то следует отпустить пандавов, если же нет — всех убить.
Юдхиштхира всеми силами старался убедить посланца Куберы в том, что в действиях пандавов, и в частности Бхимасены, не было никаких намерений причинить вред Кубере. Он уверял Нахушу, что пандавы хорошо помнят о своем происхождении, придерживаются благочестивого образа жизни, а главное он безудержно льстил потомкам Брахмы. Посланца Куберы, связавшего Бхиму, удовлетворили ответы Юдхиштхиры, и он отпустил пандавов, а сам отправился к Кубере на «третье небо» — гору Гандхамадану. Дальнейшие события убедят нас в том, что он все же приказал своим людям проследить за пандавами.
Когда Дхаумья, Юдхиштхира и Бхима вернулись к брахманам, ожидавшим их в лагере, то все они принялись озабоченно думать о последствиях допроса посланца Куберы. Рассказ Юдхиштхиры брахманам, ожидавшим его в лагере, вызвал у них вполне обоснованный страх: стало очевидно, что Кубера подозревает пандавов — отсюда и смущение мудрецов. Бхимасена получил выговор за свое безрассудное поведение у озера.
Жаркий сезон и период дождей пандавы находились в лесу Двайтавана. Именно там Маркандея и рассказывает легенды о Дхармавьядхе. Это был последний год жизни пандавов в лесах. К этому времени относится и стычка кауравов с гандхарвами, а затем и пандавов с ними же. Странно выглядят эти два формально боевых столкновения, ведь в них в результате не погиб ни один из участников. Как это было?
Желание посетить лес Двайтавану появилось у царя Дурьйодханы после того, как в Хастинапур прибыл некий брахман, по всей очевидности шпион Дхритараштры. Он сообщил махарадже о последних приключениях пандавов, о разрушении Хираньяпура, о том, что братья снова объявились в Двайтаване. Дурьйодхана, узнав о вестях, принесенных брахманом, передает все сказанное Карне и Шакуни. Выслушав царя, Карна опечалился. Но почему? По всей очевидности Карну расстроило сообщение о гибели ниватакавачей. Вспомним, что у Карны, как и у ниватакавачей, есть «непробиваемый панцирь», что следует понимать как принадлежность Карны к этому сообществу воинов в непробиваемых доспехах. Карну опечалил и поразил разгром этих казавшихся непобедимых воинов. Видимо, именно в этом заключается его ненависть к Арджуне, выраженная в желании убить Победоносного.
Посещение пастушеских станов Двайтаваны представлено как повод для поездки Дурьйодханы, Духшасаны, Карны и Шакуни в места, поблизости от которых живут пандавы. Но это, скорее всего, не так. Основное содержание поездки все-таки хозяйственная деятельность, подсчет и клеймение скота. Авторы Махабхараты сделали акцент на встрече Дурьйодханы с пандавами именно потому, что их интересует прежде всего судьба пандавов. Встреча эта, несомненно, придумана и придумана исключительно для того, чтобы изобразить Дурьйодхану, попавшим в смешное положение, а Юдхиштхиру — благородно простившим «злокозненного» и его спутников. Но масса мелких фактов и характер описания говорит о том, что все происходило совсем не так.
Куру — племя скотоводов, основа их жизни — это мясомолочное производство. Дурьйодхана изображен во время пребывания в пастушеском стане как умелый, рачительный хозяин, хорошо знакомый с работой пастухов, которых он не считает низшими, презренными людьми, а, напротив, уважает их труд, уважает их самих до такой степени, что приглашает их разделить с ним еду, отдых и развлечения.
А что же в это время делал Юдхиштхира? Совершал жертвоприношение. Ничто его не может отвлечь от этого занятия, даже если приходится его исполнять «необычным способом», видимо, из-за нехватки утвари и условий. В центре его внимания не реальная жизнь и дела, а абстрактные представления о том, что с помощью ритуала и магии можно сразу получить желаемое.
Сравним этих двух царей, конкурентов в борьбе за власть. У них почти ничего нет общего, а вот различия гигантские. Дурьйодхана — светский правитель, главная забота которого благополучие страны и населяющего ее племени Куру. Он близок простому народу: пастухам, сторожам, певцам. Сын Дхритараштры занимается хозяйством и организацией обороны, вся его политика направлена на сохранение и развитие всего, что приносит пользу племени Куру, и, наоборот, на искоренение того, что расшатывает установившийся порядок, нарушает нормальную жизнь подданных. Отсюда его ненависть к пандавам. Юдхиштхира — прямая противоположность Дурьйодхане. Мы ни разу не встречаем в Махабхарате ни одной сцены, где бы Юдхиштхира занимался каким-нибудь полезным делом. Он только молится, совершает различные жертвоприношения, слушает поучения брахманов и занимается раздачей даров бесчисленным мудрецам и отшельникам, таким же бездельникам, как и он сам. В качестве даров жрецам чаще всего упоминаются коровы. Но, в отличие от Дурьйодханы, который владеет многочисленными стадами, у Юдхиштхиры никаких стад нет. Откуда же он берет коров для раздачи их брахманам, сопровождающим пандавов в путешествии по тиртхам? Он и его братья могут только отнять коров у тех, у кого они есть, то есть, у населения тех мест, по которым они идут. Брахманы для того и плетутся за ними, чтобы не упустить возможности урвать долю добычи после очередного ограбления или вымогательства.
Стычка с гандхарвами описана как реальное сражение, но есть большие сомнения в его реальности. Нет ни одной жертвы ни с одной стороны. Более того, даже раненых. Нет жертв, нет и сражения. Не обошлось и без волшебства. Но волшебство, как и чудо, — одна из форм лжи. Результат в любом деле может быть достигнут только трудом. Но как хочется получить результат не работая или не сражаясь! Сначала появляются неисчислимые отряды гандхарвов. Соотношение десять к одному в пользу гандхарвов. Но и это не помогает! Тогда появляется Читрасена с волшебным оружием и учиняет полный разгром кауравов. Как и Юдхиштхира при жертвоприношении, он применяет необычные способы, но теперь уже на поле боя. Что же так? Одержать победу обычным путем не получается. Интересно, почему же впоследствии, в битве на поле Куру, Читрасена, друг Арджуны, не помог пандавам своим волшебным оружием?! Победы, одержанные нечестным путем, нужно как-то объяснить простым людям. А для этого лучше всего подходят чудеса, волшебство или сверхъестественные способности. Пленение Дурьйодханы пандавами выглядит совершенно нереально. Отправившись якобы с огромным отрядом специально с целью разыскать пандавов и посмеяться над ними, царь Куру попадает к ним в результате непредвиденных обстоятельств, случайно. И попадает в плен! Желающий посмеяться над пандавами сам попадает в смешное положение. Его свобода зависит от благородства Юдхиштхиры. И фактически в одиночку Арджуна наносит поражение огромному войску гандхарвов, убивает великое множество их. Но Индра воскрешает мертвых! Опять отсутствие правды с лихвой компенсируется чудесами. Но если нет жертв в ходе битвы, то не было и самой битвы! Отметим, что даже в этой, выдуманной сочинителями Махабхараты битве, Юдхиштхира
не участвует. Он совершает жертвоприношение, которое невозможно прервать ни при каких обстоятельствах, даже в минуты смертельной опасности! Что же авторы умалчивают о результатах этого жертвоприношения?
Кажется, что сама эта битва придумана сочинителями эпоса для того, чтобы был удобный случай рассказать о вселении данавов и дайтьев в тела кауравов, то есть, для демонизации последних. Она нужна еще и для того, чтобы показать благородство пандавов на фоне ничтожности попавшего в жалкое положение Дурьйодханы.
Если Юдхиштхира не может оторваться от жертвоприношения, чтобы помочь братьям в битве с гандхарвами, то Дурьйодхана, оказывается, не имеет права провести раджасую — то жертвоприношение, которое уже провел Юдхиштхира. Снова авторы приводят сравнение не в пользу Дурьйодханы. Но мотивировка отказа брахманов странная: пока жив Юдхиштхира и здравствует Дхритараштра. Но ведь когда Дхритараштра был жив и здоров, это не помешало Юдхиштхире провести раджасую! Как видно, любая выдумка идет в дело, если надо унизить Дурьйодхану.
Сын Дхритараштры проводит разрешенное ему жрецом рода Куру жертвоприношение вайшнаву. И это едва ли не единственное жертвоприношение царя Куру, о котором упоминает Махабхарата. Не такой уж он большой охотник до религиозных церемоний. Опять мы видим, что Дурьйодхана — светский правитель, занятый делами настолько, что все эти жертвоприношения для него просто пустая трата времени. Если он и просит жреца провести раджасую, то, видимо, только из уважения к обычаям своего народа. И когда брахманы отказывают ему, он легко соглашается и на вайшнаву, самому ему безразлично, какое именно жертвоприношение будет совершено. Гонец его, якобы прибывший к пандавам с приглашением, подвергается насмешкам со стороны Бхимасены. Но было ли приглашение, если возвратившийся в Хастинапур гонец на свой рассказ в ответ не слышит ни одного слова махараджи?! Стал ли бы махараджа терпеть угрозы беглых преступников? А если бы стерпел, то кто стал бы уважать такого царя?! А ведь, без сомнения, Дхритараштра уважаем своими подданными.
Клятва Карны уничтожить Арджуну является воплощением желания убить человека, причастного к гибели ниватакавачей. И тут авторы текста снова вспомнили о гонце кауравов. Но теперь пандавы никак не могли найти покой, обдумывая смысл сообщения гонца. И вот другой гонец-соглядатай приносит пандавам известие о клятве Карны. Юдхиштхира спешит покинуть Двайтавану. Это выглядит просто бегством от реальной угрозы.
Как кстати приснились ему антилопы! Заботясь о продолжении их рода, он готов уйти в другой лес. Зачем? Чтобы там уменьшить их количество. Ведь именно в Двайтаване охотились братья, и именно они уменьшили количество антилоп в этом лесу. Крокодиловы слезы. Но для авторов появляется повод говорить о милосердии «царя справедливости».
Очевидно, что антилопы, так кстати приснившиеся Юдхиштхире с их просьбой сохранить их род, здесь ни при чем. Сострадание — качество, менее всего присущее гневным и мстительным людям. А пандавы и их супруга именно таковы. В самом деле, безжалостный Арджуна сжигает и уничтожает все живое в Кхандаве, чтобы скрыть следы преступления. Чуть позже пойдет речь о похищении Драупади. И что же она обещает своим похитителям? Пятьсот антилоп пожалует им на завтрак царь Юдхиштхира! Какой же смысл в обещании Юдхиштхиры сохранить род антилоп? Меняется ситуация, и можно забыть о милосердии. Драупади уверена, что Юдхиштхира не сможет отказать в ее просьбе. Очевидно, что Юдхиштхира панически боится, а милосердие к антилопам просто предлог для бегства из Двайтаваны, придуманный авторами Махабхараты, чтобы скрыть этот страх.
Пандавы бегут в Камьяку. И здесь, почувствовав себя в безопасности, они снова предались мечтам о том, как они будут мстить кауравам. Так мог ли Карна бежать в битве с гандхарвами, если одной его угрозы в адрес Арджуны было достаточно, чтобы пандавы бежали в Камьяку? И мог ли Арджуна одержать такую легкую победу над гандхарвами, если их, по легенде, не смог победить Карна? И могли ли пандавы поступить благородно по отношению к кауравам, если они живут, мечтая о мести этим самым кауравам? Ответ на этот вопрос может быть только один — нет!
Теперь о беседе Сатьябхамы и Драупади. Вопросы, задаваемые Сатьябхамой, свидетельствуют о том, что на юге, где живет Сатьябхама, магия, зелье и заговор — лучшее средство воздействия на мужчин. Ответ Драупади, казалось бы, опровергает это мнение. Она сообщает, что по отношению к своим супругам дочь царя Друпады демонстрирует уважение, понимание и даже покорность. Но вдруг с необычной откровенностью Драупади признается, что только она одна распоряжается деньгами пандавов, их слугами и всем, что есть в доме, распоряжается и днем, и ночью. Таким образом, ей принадлежит такая власть, какой нет у женщин кауравов. Забавно звучат слова Драупади о том, что она выполняет все желания пандавов. Все выглядит как раз наоборот — это братья всегда готовы выполнить любое ее желание. В дальнейшем, в Виратапарве, сам Юдхиштхира дает характеристику Драупади, которая совершенно не согласуется с приведенным выше ответом Драупади на вопросы Сатьябхамы.
Виратапарва. Глава 3. Шлоки 12 — 15.
«Юдхиштхира сказал:
...Ведь она ничего не умеет делать того, что делают другие женщины... Венки и благовония, украшения и различные наряды, — ведь только это и знает прекрасная с самого своего рождения».
И это слова не критика, а близкого, любящего и верного человека! Жалость Юдхиштхиры к прекрасной Драупади показывает только степень избалованности его жены.
Ни тереть зерна, ни стирать, ни готовить пищу, ни ухаживать за детьми Драупади не умеет. Но распоряжается деньгами и слугами, повелевает своими мужьями. Можно было бы увидеть в этом воплощение какой-то специфической женской власти, но не надо забывать, что самой Драупади очень умело и жестко управляет Вьяса.
Совершенно другую картину можно наблюдать среди кауравов. Молодой Дурьйодхана еще в Адипарве говорит, что казна и советники находятся в его распоряжении.
Юдхиштхира до свадьбы подчинялся своей матери Кунти, а потом — Драупади. Фактически пандава всегда находится в зависимости: от матери, от жены, а затем и от брахманов. Это не царь, а марионетка.
Гандхари, мать Дурьйодханы, напутствует на битву своего сына словами: «Там, где правда, там победа». Это прекрасные слова для сражения по законам чести. И фактически надгробный текст для памятника Дурьйодханы от его матери.
Пандавы шли в бой с другим лозунгом: «Там, где Кришна, там победа». Очевидно, что это перевернутый лозунг кауравов. Неужели Кришна Васудева выше правды? Или это что-то, стоящее выше правды? Но вот слова самого Кришны, обращенные к Юдхиштхире.
Дронапарва. Глава 164. Шлоки 97 — 104.
«Тем временем Говинда... сказал:
...Ложь должна быть выше правды!..».
Оправдывать свое нечестное поведение в экстремальной ситуации стремятся люди, жаждущие одержать победу любой ценой, люди, для которых личная выгода дороже чести.
Но вот погибающий Дрона решает «отдать свою жизнь, сражаясь справедливо». Диаметрально противоположная позиция! Вспомним, как Дрона, по мнению авторов эпоса, требовал палец Экалавьи за обучение только потому, что обещал Арджуне быть лучшим в стрельбе из лука. Мог ли человек, желающий умереть, сохраняя кодекс чести, быть бесчестным в ситуации, где от него не требовалось напряжения всех физических и духовных сил?
Юдхиштхира и его окружение только и стремятся угодить брахманам. Дурьйодхана и его сторонники, можно сказать, — не-угодники, свободные люди, исходящие из понимания необходимости решать реальные жизненные проблемы, а не петь дифирамбы брахманам и их схоластическим представлениям о мире. Тем более, что эти туманные и мистические идеологемы — всего лишь средство, позволяющее обманывать людей и управлять ими с помощью вымышленных страхов.
Различие мировоззрений Юдхиштхиры и Дурьйодханы, пандавов и кауравов слишком глубоки, они не позволяют найти компромисс, «золотую середину», гарантирующие мир, добрососедские отношения и взаимное уважение. Война между ними неизбежна, и это будет жестокая, беспощадная война на уничтожение.
Несомненно, что столь обостренно проявленные на поле битвы мотивации поступков двух вождей и их единомышленников выражают всегда свойственную им мотивацию, начиная с детства и юности. Именно поэтому Дрона и Бхишма никогда — ни во время войны, ни в мирное время — не поддерживали пандавов. Ибо трудно представить себе человека, непоколебимого в своих принципах перед лицом смерти, и выступающего в роли адвоката своих врагов в мирное время. Тем более, если эти враги коварны и беспринципны. Таким нужны не адвокаты, а прокуроры. Вожди кауравов могли испытывать только презрение к пандавам и к их руководителям — брахманам.
Победа в битве должна быть достигнута благодаря воинскому искусству и личному мужеству и в соответствии кодексу чести, а не благодаря «изобретательным средствам» Кришны. Для пандавов победить следует любой ценой, даже если для этого нужно пойти на обман и подлость. Для кауравов — «отдать свою жизнь, сражаясь справедливо» — это тоже победа.
Жизнь одних и смерть других — что еще более ярко может показать такое различие в их мировоззрении! Погибшие с честью кауравы заслуживают, нет, не бессмертие, но вечную память всех живущих на земле. Клевета, настигшая их при жизни, только ярче осветит их посмертную славу. Смерть же пандавов обернется для них не столько трагедией, как станет горькой насмешкой, для людей никогда не имевших собственного мнения, не пожелавших быть свободными людьми.















































Эпизод 24.


Карна


1. Миф как он есть.
Во время ночного видения данавы предупредили Дурьйодхану о том, что Индра обманом отберет у Карны его серьги и непробиваемый панцирь, чтоб его ослабить. Через Ломашу Индра передает Юдхиштхире, что он освободит сын Кунти от страха пере Карной. Обе стороны предупреждены о возможном событии, которое резко изменит соотношение сил. Но как обещал Индра, так и случилось. Возможное стало неизбежным.
Это случилось тогда, когда миновал двенадцатый год жизни пандавов в лесах. Шакра приступил к делу. Но Сурья, узнав о его намерении, отправился к Карне. Была ночь. Карна дремал, и во сне к нему явился Сурья. Превратившись с помощью чуда в прекрасного брахмана, Сурья сказал, что к Карне под видом брахмана придет Шакра, который действует в интересах пандавов. Индра будет просить у него серьги. А поскольку Карна никогда не отказывает в даре праведникам и брахманам, то Индра поэтому и перевоплотится в брахмана. И Сурья-брахман советует Карне не отдавать чудесные серьги, ради сохранения жизни, а взамен предлагать Шакре любой другой дар: драгоценности, камни, женщин. Карна спросил пришедшего, кто он, «облачившийся в одеяние брахмана»? Ночной гость ответил, что он ?Тысячелучистый.
Араньякапарва. Глава 284. Шлоки 23 ?34, 35 ? 39.
«Карна сказал:
...Я готов отдать достойнейшим из дваждырожденных все, вплоть до собственной жизни. Если Шакра, надев одеяние брахмана, придет ко мне с просьбой во имя Пандавов, о лучший из странствующих по небу, я отдам ему, о высочайший из премудрых, и свои серьги, и дивный панцирь. Да не погибнет слава моя, разнесшаяся в трех мирах! Такому, как я, не подобает спасать свою жизнь ценою бесчестья. Лучше достойная смерть, которую люди оценят. Поэтому я отдам Индре серьги и панцирь, если Губитель Балы и Вритры придет ко мне с просьбой подарить их ему во имя блага сыновей Панду. Это прославит меня в мире, а о нем пойдет дурная молва. Доброе имя мне дороже всего на свете, (дороже) самой жизни, о Лучистый! Тот, о ком идет добрая слава, достигает небес, а утративший честное имя приходит к погибели. Ведь добрая слава в этом мире лелеет человека, как мать, а бесславие хоронит его заживо... Я сберегу свою честь, пусть даже ценою жизни, — вот мой обет...».
Внимательно выслушав Вайкартану, Тысячелучистый отвечал.
Араньякапарва. Глава 285. Шлоки 1 —18.
«Сурья сказал:
Не делай, о Карна, того, что будет во вред и тебе самому, и твоим друзьям, сыновьям и женам, а также матери и отцу! Люди, о лучший из живущих, стремятся обрести доброе имя и прочную славу на третьем небе, не рискуя при этом своею жизнью, а ты решил добиться вечной славы ценою своей гибели. Нет сомнения, слава тоже уйдет, если ты жизни своей лишишься. В этом мире, о бык среди мужей, лишь для живых имеют значение мать, отец, сыновья и другие им близкие, равно как и отвага для царей. Подумай об этом! Слава (является) благом лишь для живого, великий блеском! Какая польза от славы мертвому, чье тело обратилось во прах? Мертвый не ведает славы —славою упивается только живой. Слава мертвому человеку — это гирлянда хладному трупу. Я говорю это, желая тебе добра... Во всем этом есть некий высший смысл, предопределенный богами. Поэтому не колеблясь последуй тому, что я говорю.
Нельзя тебе знать тайну небес, о бык среди мужей, потому я ее не раскрою тебе. В свое время ты все узнаешь... Не следует отдавать серьги просителю С ваджрой в руке... Слава приносит благо только живому. Помни об этом!..».
Карна ответил, что он почитает Владыку лучей так, как не почитает никакого другого бога. Более того, он любит его больше, чем жену, сыновей, самого себя и друзей. И ему страшна не гибель, а обман! А ради любого из праведников-дваждырожденных он готов пожертвовать собственной жизнью. Он не боится Арджуны и исполнит свой обет по одариванию брахманов. Пусть Тысячелучистый не тревожится: Карна одолеет Арджуну в битве.
И Сурья уступил. Тысячелучистый только попросил Карну расстаться с серьгами лишь с обмен на копье Амогха, которое, убивая врагов тысячами, возвращается в руки метнувшего его человека. Тысячелучистый скрылся с глаз Карны.
Сотворив утреннюю молитву, Вайкартана обратился к Сурье и рассказал ему содержание своего сна. Сурья подтвердил, что он действительно являлся Карне в этом сне, подтвердил все, что было сказано им тогда. С этого времени он стал мечтать о копье.
Джанамеджая спросил о той тайне, которую Жарколучистый скрыл от Карны. Вайшампаяна рассказал легенду о том, что Кунти — мать пандавов — в девичестве родила сына от Сурьи, благодаря мантре, полученной от Дурвасаса, который в течение целого года жил в доме отца Кунти — Кунтибходжи.
Араньякапарва. Глава 288. Шлоки 12 — 19.
«Вайшампаяна сказал:
...Там, где постоянно поддерживается семейный огонь, для него было сооружено сверкающее ложе, приготовлена еда и все необходимое. И царская дочь, отринув гордыню и праздность, всецело сосредоточилась на том, чтобы угождать брахману. Притха, воплощенная чистота, вошла (в те покои) и приготовилась как должно ублаготворять достойного почестей брахмана, словно бога».
Кунти исполняла каждое желание отшельника, заботилась о его еде, ложе, питье в любое время суток. Дурвасас даровал ей мантру, с помощью которой она может вызвать любого бога.
Араньякапарва. Глава 289. Шлоки 16 ? 18.
«Брахман сказал:
...По доброй воле или против желания премудрый смиренно придет к тебе как слуга, покорный велению, — такова власть заклинания».
Когда Дурвасас ушел, Кунти произнесла мантру. Сурья появился перед ней в доспехах бога, украшенного серьгами. Тысячелучистый был готов исполнить ее повеления. Но она сказала, что вызвала его из любопытства. Сурья пожелал вступить с Кунти в связь, и тогда у нее родится сын, о котором она мечтает. Если же он не вступит в связь, тогда он проклянет и ее, и ее отца, и Дурвасаса. Испугавшись, Кунти согласилась выполнить требование Тысячелучистого, но в обмен она потребовала от Сурьи сохранить ее невинность. Бог согласился. В результате Кунти родила сына, сохранив, однако, невинность — благодаря дару Сурьи.
Так появился Карна. Родив сына, Кунти незаметно отнесла его в корзине на берег реки Ашванади и опустила корзину в реку. Из Ашванади корзина попала в реку Чарманвати, затем — в Ямуну, и, наконец, в Гангу. На берегу Ганги, в городе Чампа, жил сута Адхиратхи, друг Дхритараштры. Жена его Радха нашла ребенка, и бездетные супруги усыновили его. В корзине супруги нашли мальчика, на котором был дивный панцирь, а уши его украшали чудесные серьги. Это были дары бога Сурьи. Радха заботилась о мальчик, а потом у нее появились и свои сыновья. Когда Карна вырос, Адхиратха отправил его в Город слона.
В полдень, когда Карна, стоя в воде, славил Творца дня, к нему явился Царь богов под видом брахмана. Индра-брахман стал просить у Карны серьги и панцирь. Карна предлагал ему землю, женщин, коров, как советовал Сурья, и в конце предложил даже свое царство, но Индра не принимал этих даров. Поняв, наконец, что перед ним Шакра, Карна сказал, что если он отдаст серьги и панцирь, то станет уязвим, а Шакра подвергнется осмеянию. Индра согласился с этим. Тогда Карна, по рекомендации Сурьи, попросил у Индры взамен копье Амогху. Индра опять согласился, но сказал, что теперь копье не будет убивать тысячи врагов, а убьет всего лишь одного, грозного и могучего. Но того, кого замышляет убить Карна, охраняет сам Кришна. Карна сказал, что пусть это и будет так, но одного грозного противника он все же убьет.
Араньякапарва. Глава 294. Шлоки 35 — 40.
«Вайшампаяна сказал:
...Так Шакра перехитрил Карну и в то же время наделил его в мире славою. Улыбнувшись, (Индра) подумал, что теперь успех Пандавов предрешен, и возвратился к себе на небо. А сыновья Дхритараштры, услышав, что Карна лишился (доспехов), опечалились, словно гордость их была сломлена. Партхи, которые жили в лесу, возликовали, узнав, что произошло с Сыном суты».
2. Где в мифе история.
Несмотря на внешне правдоподобное изложение событий, тайны скрываются во всех деталях эпизода: в происхождении, смысле и значении серег Карны, в ночной встрече с Сурьей, в происхождении Карны, в деталях дневной встречи с Индрой и состоявшемся там обмене, в смысле и значении копья Амогха. Тайны эти связаны с незнанием одних фактов и намеренным умолчанием или искажением других, с намеренным же изменением смысла происходивших событий. Как и во всех других сюжетах Махабхараты, авторами этих тайн, конечно, являются брахманы — составители текстов Махабхараты. В умах этих сочинителей реальные факты и события получили мифологическое истолкование.
Почему серьги обеспечивают неуязвимость Карны? Как они оказались у него, если исходить из предположения, что все описываемые в Махабхарате сюжеты — это часть реальной истории? Мог ли Карна отдать их дневному гостю со столь известной отрицательной, даже отвратительной репутацией? Вспомним Ригведу. Там открытым текстом утверждается, что Индра — убийца, грабитель, насильник, вероломный, продажный наемник, готовый уничтожить и ограбить кого угодно, если это прикажут ему сделать нанимающие его брахманы. Как можно верить такому человеку до такой степени, чтобы ради исполнения его желания отказаться от всех клятв и обязательств, данных во имя дружбы, собственных убеждений, во имя ненависти к врагам?
Зачем авторы сделали Карну сыном Солнца, дали ему статус неуязвимости. Почему именно он стал владельцем священных реликвий? Для чего было нужно именно его сделать сыном Кунти?
Здесь, как и в других сюжетах Махабхараты, нужна версия, объясняющая все, версия, которая устранит все противоречия, раскроет все тайны этого в высшей степени сказочного сюжета. И мы можем предложить такую версию нашим читателям.
Допустим, что серьги — это священный символ власти династии, правившей на территории современной северной Индии до завоевания ее шаками. Поскольку к этой династии принадлежали предки Кашьяпы, то серьги, фактически, являлись его наследством и были ему нужны не как драгоценность, а именно как необходимый атрибут власти. Они были захвачены во время нашествия отцом Карны, а от него попали к Карне, сыну Солнца. По религиозным представлениям местных жителей их владелец обладал статусом живого бога и его нельзя было убить. Таким образом, серьги давали их владельцу «бессмертие» — гарантию личной безопасности, по крайней мере, со стороны коренного населения. При этом серьги нельзя было отобрать у владельца, получить их насильственным способом — в этом случае они теряли свои магические свойства. Их можно было получить либо по праву наследования, либо в дар, либо обменять, или, в крайнем случае, украсть, не причиняя физического вреда владельцу. Отец Карны, по-видимому, получил их в качестве выкупа, то есть, по согласию с владельцем. Получившего серьги от отца в дар Карну нельзя было убить — в этом смысл фразы о неуязвимости Карны. Заметим, что древняя и средневековая история знает много примеров подобных священных символов власти, дававших их владельцам какие-то необычные преимущества, в их числе неуязвимость. Это, например, различные короны, скипетры, печати, личное оружие и, конечно, драгоценности — перстень Соломона, кольцо Мерлина... Кстати, кольцо Мерлина теряло свои волшебные свойства в том случае, если оно было отобрано с применением физического насилия. Оно могло быть либо подарено, либо куплено, либо обменено на что-то по договоренности с прежним владельцем. Что же касается панциря, то вообще непонятно, зачем Индра его взял. Во-первых, он не был таким уж непробиваемым, как считался, ведь ниватакавачей, имевших такие панцири, Арджуна убивал тысячами. Соответственно, тысячи таких панцирей достались Арджуне, или, вернее, пригласившим его богам, в качестве трофеев и выменивать еще один не имело смысла. Во-вторых, у Индры и до разгрома ниватакавачей такие панцири были, поскольку один такой он подарил Арджуне еще до нападения. Не последний же он, сняв с себя, отдал Арджуне! Не тот характер у Индры, чтобы отдавать последнее кому бы то ни было. Вот отнять последнее у владельцев — это пожалуйста! На такие дела Индра был мастер. В чем же дело, зачем Шакре понадобилось выменивать у Карны «непробиваемый» панцирь, который и самому Индре был не нужен и Карну не делал неуязвимым?
Напрашивается вопрос, если Карна узнал в брахмане Индру, то почему он вдруг забыл о его репутации? Зная о том, что Индра способен на любую подлость, любое коварство и более смерти опасаясь обмана, почему Вайкартана идет на обмен, при котором обман — обычное дело? Предупрежденный ночным гостем о том. что Индра действует в интересах пандавов, почему Карна забывает о своей клятве убить Арджуну? Кто его заставляет поступить так, как выгодно будет его дневному гостю — Индре, но вопреки его собственной выгоды ?
Ночной визит Сурьи, обратившегося в брахмана, дает странное представление о Карне. Как может Вайкартана беседовать с Индрой, обсуждать с ним условия обмена, если Индра заботится о благе пандавов, а Карна только что дал сыну Дхритараштры клятву убить Арджуну! Индра — союзник пандавов, а Карна — их враг. Все-таки Карна, готовый отомстить Арджуне за гибель ниватакавачей, — значительно более правдоподобная фигура, нежели Карна, готовый подарить другу и союзнику пандавов вообще что бы то ни было, не говоря уж о такой ценности, как подаренные отцом серьги. Почему нужно заключать договор с известным всему миру негодяем и обманщиком и забыть об отцовском подарке? Нет, никакой договор Карны с Индрой немыслим! Никогда ранее мы не обнаруживали в текстах Махабхараты никаких свидетельств в подтверждение якобы данного Карной обета одаривать брахманов. Такой исключительный факт, если бы он имел место в действительности, выглядел бы или чудом, или просто выдумкой. Напротив, являясь другом и сторонником сына Дхритараштры, Карна, конечно же, разделяет политические взгляды Дурьйодханы и его отца. А последних брахманы записали в категорию «не приносящих жертв». В Шалья-парве к Дхритараштре явился брахман Бака Далбхья с просьбой дать ему коров. Зная, что часть коров из его стада сдохла, царь сказал, что Бака может их взять. Возмущенный этим, по сути, издевательским предложением, Бака понял, что здесь брахманов одаривать не принято и удалился с угрозами отомстить за оскорбление. Да, бродячие тунеядцы — «святые» отшельники и брахманы ? не были в чести во дворце махараджи Дхритараштры. Так мог ли при дворе царя кауравов жить и быть другом его сыновей Карна, якобы почитающий брахманов? Нет, конечно. Мы вообще ничего не знаем о политических разногласиях Карны и кого бы то ни было из окружения Дхритараштры. Напротив, везде, где упоминаются Дурьйодхана, Духшасана, Шакуни и Карна, все они думают и действуют согласованно, никогда не вступая в какие бы то ни было противоречия и конфликты. По-видимому, никаких разногласий внутри этой компании и не возникало.
Очевидно, что ни одаривать брахманов, ни способствовать, хотя бы и косвенно, благу пандавов у Карны никаких намерений просто быть не могло. Вообще, он достаточно цельный человек. Поэтому клятва убить Арджуну была, а вот подарков брахманам не было. Точно так же, как и не было обмена с Индрой.
Ночной гость ? Сурья, прикинувшийся брахманом, ? словно предлагает Карне план действий, причем он как будто уверен в том, что именно так Карна обязательно поступит. То есть, он выступает как прорицатель. Для доверчивых слушателей он как бы указатель на то, что все происходило именно так. Но, кажется, у нас есть веские основания сомневаться в ночном явлении Сурьи. Выступая как доброжелатель, советуя, как избежать причинения вреда друзьям, сыновьям, женам, матери и отцу, он словно забывает, что гибель Карны причинит горе именно ему ? Сурье. Ведь настоящий отец всегда будет горевать о смерти сына. Сурья забывает напомнить Карне о том, что именно он подарил Карне серьги и панцирь, и отдать их для Карны должно означать ? предать память отца. Ведь этот дар Сурьи должен был сохранить Карне жизнь, а обмен с Индрой приведет Карну к смерти. Таким образом, подарок Сурьи станет причиной гибели его сына. Разве может так поступить отец? Почему он вообще допускает саму возможность обмена своих подарков на что бы то ни было?
Для Карны честь дороже жизни, для Сурьи — и слава, и честь нужны только живому. В словах Карны об утратившем честное имя и уже при жизни ставшем трупом человеке виден весьма прозрачный намек на Индру. Сурья говорит о славе как о благе для живого, Карна говорит, что жизнь без доброй славы и чести не имеет смысла. Что к этому добавить?
Жизнь — бесценная вещь. Но наши слова и мысли только тогда имеют значение, если мы готовы подтвердить их силу и правоту не жизнью других людей , а ценой собственной жизни. Истинной славы достойны сберегшие честь, бесчестные же упиваются ее призрачным отблеском — тщеславием. Бессмертие принадлежит первым, жизнь вторых подобна погребенным заживо.
Карну — сына Солнца и его отца — Сурью разделяют диаметрально противоположные взгляды на жизнь. Поведение каждого из них скрывает свои противоречия:
Сурья, будучи отцом Карны, фактически обрекает его на гибель, допуская обмен с Индрой ради блага пандавов. Зная о целях Шакры, он мог бы сам явиться на встречу, чтобы помешать Индре.
Карна, будучи другом Дурьйодханы и его братьев, будучи совершенно своим человеком в семействе Дхритараштры, считая пандавов своими врагами, дав клятву убить Арджуну, покорно соглашается на «обмен», предложенный Индрой, зная, что этот «обмен» — во благо пандавов, а значит — во вред кауравам.
Все это абсолютно неправдоподобно, нелогично, немыслимо! Остается лишь сделать самый логичный в этой ситуации вывод: никакого обмена не было. А что же тогда было? Каким образом серьги и панцирь Карны попали к Индре?
Ответ прост и напрашивается сам собой. Если не было честного обмена, если Карна по своей вине не мог отдать, продать или обменять серьги и панцирь, то значит, они были попросту украдены. Репутация Индры, о которой мы много говорили и при анализе Ригведы и здесь, позволяет сделать такой вывод. А происходило все приблизительно так. Индра со своими людьми (марутами) следил за Карной и в то время, когда последний, сняв серьги, так как опасался потерять их в воде, вошел в реку для совершения полуденного омовения (поклонение Солнцу), украл их (допустим, серьги и панцирь лежали в это время в шатре, поставленном на берегу реки для отдыха и для сохранения ценных вещей). Охраны у Карны не было, поскольку совершаемый обряд был для Вайкартаны делом интимным, требующим одиночества. Индре нужны были только серьги, а панцирь, видимо, прихватил кто-то из его окружения. Когда Карна обнаружил пропажу, он долго не думал по поводу того, кто и с какой целью это совершил. Он знал, что значили серьги для брахманов, знал, кто выполняет для них подобные поручения. В этом следует видеть смысл фразы о том, что Карна узнал Индру. А что это за «копье Амогха», которое Индра якобы отдал Карне в обмен на серьги и панцирь? Чтобы понять это, вспомним о свойствах этого оружия: будучи брошенным в сторону противника, оно убивает множество врагов, а затем возвращается к бросившему его человеку. Если это действительно копье, то свойство возвращаться к хозяину следует признать волшебным. Но точно такими же свойствами обладает любое воинское подразделение, часть, соединение любой армии мира — от древности до наших дней. Действительно, военачальник направляет подразделение для выполнения какой-либо боевой задачи. Подразделение выполняет поставленную боевую задачу и возвращается к пославшему его начальнику. И все, и никакого волшебства! В случае с «копьем Амогха», которое необычайно эффективно (убивает врагов тысячами) и потому не может быть обычным, рядовым подразделением, можно выдвинуть следующее предположение.
Допустим, что «копье Амогха» — это элитная войсковая часть, личный состав которой подобран из числа самых лучших воинов. Отсюда и его необычная эффективность. Военачальник посылает эту часть туда, где возникает наибольшая проблема, с которой обычные воины справиться не могут. Выполнив задачу, эта часть возвращается на свое место — в резерв. Не мог ли Индра отдать Карне такой отряд, даже если бы обмен состоялся? Нет, конечно. Тем более, что был не обмен, а кража. Но все объясняется просто, если допустить, что этот элитный отряд — «копье Амогха» — уже принадлежал Карне, а Индра просто не мог его ни уничтожить, ни переманить на сторону пандавов и поэтому «отдал» его Карне, думая при этом приблизительно так: «Не вышло... Ладно, пусть остается у тебя. В бою мы так или иначе найдем способ его уничтожить». Впоследствии авторы этой легенды Махабхараты интерпретировали эту неудачную попытку Индры как передачу «копья Амогхи» в обмен на чудесные серьги и панцирь. Но почему «копье Амогха» потеряло свойство возвращаться к хозяину? Действительно, впоследствии, в ходе одного из сражений, Карна убивает этим копьем ракшаса Гхатоткачу и копье не возвращается к нему. Если «копье Амогха» — это действительно отряд воинов, то его «невозвращение» объясняется очень просто: все бойцы отряда в этом бою погибли и, хотя боевая задача уничтожения Гхатоткачи была выполнена, возвращаться было уже некому.
Карна владел серьгами — священной реликвией Солнечной династией, получив их от отца. Вот почему авторы эпоса сделали его сыном Солнца ...и сыном Кунти. После победы на поле Куру пандавам будут очень нужны священные регалии для подтверждения их прав на трон Солнечной династии. Карна, являвшийся по легенде сыном Кунти, уже носил эти серьги. Теперь в глазах авторов эпоса и их слушателей будет выглядеть совершенно естественно, если эти серьги будет носить его младший брат Юдхиштхира. Но в самом ли деле Карна был братом пандавов? Обратимся к проблеме происхождения сына Солнца.
Сурья упомянул о некоей тайне, знать которую Карне нельзя, и лишь пообещал, что «в свое время» тот все узнает. Почему отец не может раскрыть своему сыну тайну его происхождения, а об этом он узнает из стана своих врагов? Но если тайну нельзя открыть, то зачем упоминать о ней? Что совсем уж любопытно, Карну не интересует эта тайна. Он не просит о ней рассказать Сурью.
Тайну эту в ответ на прямой вопрос слушателя — Джанамеджаи — открывает нам рассказчик Вайшампаяна. Оказывается, Карна — сын Кунти от бога Сурьи и, следовательно, брат пандавов! В этой истории волшебно, а, значит, неправдоподобно, почти все: мантра Дурвасаса для вызова богов, связь Кунти с Сурьей, сохранение девственности у родившей женщины, путешествие младенца в корзине по рекам за полторы тысячи километров, случайное спасение. Фактами здесь являются только два момента: то, что Карна рос и воспитывался в семье возницы (суты) Адхиратхи, друга махараджи Дхритараштры, и то, что Карна не знал, кто его мать. Разберем теперь все волшебные детали этой истории по порядку.
Первое. Мантра Дурвасаса.
Согласно тексту Адипарвы (Глава 104, шлоки 1 — 12) брахман по имени Дурвасас жил в доме отца Кунти — царя Кунтибходжи, причем жил целый год (Араньякапарва, глава 289, шлоки 9 — 14). Кунти так хорошо обслуживала Дурвасаса, исполняя все его желания в покоях, где поддерживался семейный огонь, (Араньякапарва, глава 289, шлоки 1 —8), что брахман решил ее вознаградить, подарив ей мантру, с помощью которой можно вызвать любого бога для исполнения желаний. Несмотря на то, что у нее в это время были месячные, Кунти произнесла мантру и перед ней возник бог Сурья. Но бог даже не спросил Кунти о ее желаниях, а, напротив, стал добиваться исполнения страстного желания его — Сурьи. Кунти долго отказывалась, Сурья угрожал карами, если она откажет ему. В конце концов приемная дочь царя Кунтибходжи согласилась, выговорив, однако, для себя сохранение девственности. (Эта история странным образом напоминает историю Драупади: она тоже приемная дочь царя, тоже сохраняет девственность после первой брачной ночи.) Все здесь противоречит биологическим законам, и единственная возможность согласовать все эти чудеса с законами природы — это признать, что никакой мантры и связи с Сурьей не было, а Кунти попросту забеременела от Дурвасаса, которого она всячески ублажала, и именно от него она и родила своего первого сына, то есть, старшего из пандавов — Бхимасену. Но, допустим, что Кунти все-таки родила и еще какого-то сына, не от Сурьи, конечно. Что она сделала, согласно легенде? Положила младенца в корзину и отпустила плыть по течению реки.
Второе. Речное путешествие младенца.
Это совершенно фантастическая история! Полторы тысячи километров (измерено по карте современной Индии) по горным, порожистым рекам, без пищи, под палящим днем солнцем, преодолел в политой снаружи воском корзине, закрытой сверху крышкой, грудной ребенок. Даже в наше время такое путешествие для взрослого выглядело бы экстремальным видом спорта, нечто вроде рафтинга. А здесь младенец. Он не умер от голода, не задохнулся от зноя, его не расклевали птицы, не проглотил какой-нибудь крокодил, не растерзали хищные звери... Хотя, конечно, крокодилы в Индии невелики, но сожрать беззащитного младенца могут и они. И, наконец, корзину прибило к берегу вблизи жилища бездетной пары. Сплошные чудеса, как по заказу брахманов, возможные только в сказке.
Приходится признать, что все это ? необыкновенный плод фантазии сочинителей Махабхараты. Но во всей этой истории есть некоторые детали, которые являются реальными, не противоречат естественным законам и потому их можно признать фактами из жизни Карны и поставить в основу версии об истинном происхождении Карны.
Факт 1.
Карна с младенчества живет и воспитывается в семье суты Адхиратхи и его жены Радхи.
Факт 2.
У Карны имеются два брата ? они впоследствии погибают в битве на поле Куру, как и сам Карна.
Факт 3.
Приемный отец Карны ? сута (возница) Адхиратха является другом махараджи кауравов Дхритараштры.
Факт 4.
Став взрослым, Карна был принят махараджей во дворец в Хастинапуре и по сути дела жил в его дворце как член семьи, был в большой дружбе с сыновьями Дхритараштры и другими его близкими родственниками, в частности, с братом его жены ? Шакуни.
Факт 5.
Еще будучи молодым, Карна назначается военачальником, добывает победу и награждается за это царством? на самом деле, по-видимому, просто частью территории царства Дхритараштры, владение которой дает Карне право на титул царя ? раджи, находящейся в вассальной зависимости от махараджи и его сына Дурьйодханы.
Этих фактов достаточно, чтобы построить логичную, не содержащую никаких противоречий версию происхождения Карны.
Сута Адхиратха мог быть другом махараджи Дхритараштры только в том случае, если он был личным возницей Дхритараштры и его доверенным лицом. Впоследствии, возможно, из-за ранения, он уже не мог выполнять свои обязанности и был отправлен махараджей отдыхать, для чего ему был выделен участок земли где-то неподалеку от столицы. Но дружба не прекратилась, и он по-прежнему пользовался расположением и доверием Дхритараштры. Далее, допустим, что Дхритараштра не был аскетом и, несмотря на наличие нескольких жен, имел любовную связь и за пределом дворца. Например, ему понравилась женщина из вайшьев, которую он не мог ни привести во дворец, ни содержать открыто в городе в качестве любовницы. Эта связь вынужденно должна была быть тайной. Но сута, который возил махараджу к этой женщине, разумеется, был осведомлен об этой связи в максимально возможной степени. Вполне вероятно, что эта женщина — возлюбленная Дхритараштры — родила для своего любимого Карну, но при родах умерла. Чтобы сохранить младенца, требовалось срочно найти для него кормилицу. И тут опять пригодился сута. Его жена незадолго до рождения Карны родила сына и сута предложил ее в качестве кормилицы для Карны. Так и было сделано. Пока Карна еще нуждался в уходе со стороны взрослых, он оставался в семье Адхиратхи и рос вместе с его сыновьями. Вот откуда у Карны братья. Они — его молочные братья! Когда Карна вырос настолько, что перестал нуждаться в постоянной опеке, Дхритараштра забрал его у суты и вместе со своим старшим сыном Дурьйодханой отдал в обучение Дроне — известному тогда мастеру боевых искусств. Там Карна и Дурьйодхана и стали настоящими — на всю жизнь — друзьями. Карна был старше и закончил обучение раньше, чем Дурьйодхана. После окончания Карной этой школы Дхритараштра направил его на службу в свои войска, где Карна, конечно, ускоренно проходил все ступени воинской иерархии и не только в силу личных качеств, но и вследствие явного расположения махараджи. Но и сам оно, в свою очередь, на всю жизнь сохранил преданность семье Дхритараштры.
Итак, Карна — внебрачный сын Дхритараштры и, следовательно, брат Дурьйодханы по отцу. Вполне вероятно, что оба они об этом знали, ведь должен же был Дхритараштра когда-нибудь рассказать Карне о его истинном происхождении. Отсюда не только дружеские, но и воистину братские отношения между Карной и детьми и родственниками Дхритараштры.














































Эпизод 25.


Испытание Дхармой


1. Миф как он есть.
Из Камьяки пандавы перебрались в Двайтавану, в обитель мудреца Маркандеи. И здесь братья попали в беду из-за одного брахмана. Беда, однако, впоследствии обернулась удачей.
Однажды к Юдхиштхире с братьями прибежал встревоженный брахман и сказал им, что какой-то лесной олень зацепил рогами его дощечки для добывания огня, висевшие на дереве, и «умчался прочь из обители». Отшельник попросил пандавов выследить оленя, догнать его и вернуть дощечки, чтобы не сорвалось жертвоприношение огню. Все пятеро братьев немедленно погнались за оленем, догнали его, видели его близко, но не могли поразить его ни стрелами, ни дротиками, ни копьями. Наконец, олень совсем скрылся из вида, и пандавы потеряли его след.
Уставшие, томимые жаждой и голодом, они сели отдохнуть в тени баньяна. Накула в отчаянии сказал, что в их роду никогда не нарушали дхармы, так за что же сейчас такая напасть? Юдхиштхира философски заметил, что нет предела несчастьям, неизвестен их исход и неясны причины их появления. И только дхарма устанавливает пределы добра и зла. Бхимасена сказал, что беды их преследуют потому, что он не убил Духшасану в сабхе, когда последний оскорбил Драупади. Арджуна причиной бед братьев назвал то, что он стерпел оскорбления Карны в зале собрания. Сахадева сказал, что причина их несчастий то, что он не расправился с Шакуни, когда он обыграл Юдхиштхиру в кости.
Юдхиштхира попросил Накулу сходить за водой, так как братья умирают от жажды. Тот отправился в путь и скоро увидел озеро, окруженное журавлями. Но только он попытался напиться, как голос с неба предупредил его, что он должен сначала ответить на его вопросы, а потом может пить воду и забирать ее с собой. Не послушался Накула его предупреждений, испил воды и упал замертво. Прошло какое-то время. Накула не возвращался, жажда по-прежнему мучила братьев. Юдхиштхира попросил Сахадеву сходить за водой. Но, найдя брата мертвым и не в силах унять жажду, он бросился к воде. Голос с неба вновь предупредил его о возможных последствиях. Но не послушался Сахадева, испил воды и упал замертво.
Юдхиштхира обратился к Арджуне с просьбой принести воды. Найдя своих братьев мертвыми, пандава опечалился. Он поднял лук и осмотрелся. Не увидев никого, Бибхатсу отправился к воде. Голос с неба опять предложил ответить на вопросы. Но Арджуна попытался поразить невидимку стрелами на звук голоса, а затем использовал копья и дротики. В конце концов от тоже напился воды и упал на землю.
В путь отправился Бхимасена. Увидев братьев лежащими на земле, он подумал, что это сделал какой-нибудь якша или ракшаса. Бхима бросился к воде, но голос с неба предупредил его, что с ним будет то же, что и с братьями.
Напрасно Юдхиштхира ждал прихода Бхимы и братьев. Никого не было. Снедаемый тревогой, отправился в дорогу мудрый пандава. Он шел по лесу и вдруг увидел прекрасное озеро, окруженное деревьями. Заросли лотоса покрывали его. Неожиданно на берегу он увидел своих своих мертвых братьев. Обливаясь слезами, сын Панду задумался, как могло такое случиться. Ему пришло в голову, что это мог сделать Шакуни, чтобы угодить Дурьйодхане. Посмотрев на цвет лица своих братьев, пандава убедился, что вода не отравлена и окунулся в нее. И тут раздался голос с неба. Неизвестный, представившись журавлем, предложил ему ответить на вопросы, а потом уж напиться. Но Юдхиштхира ответил вопросом: кем является сам спрашивающий и как погибли его братья? Тут неизвестный сказал, что он якша, а не птица, живущая у воды, и это его владения. Юдхиштхира увидел перед собой великана-якшу с удивительными глазами. Якша признал, что он останавливал братьев пандавы, когда они пытались напиться воды и предлагал им ответить на вопросы. Братья отказывались, и тогда якша убивал их. Услышав о том, что воду не должен пить тот, кому дорога жизнь, Юдхиштхира согласился ответить на все вопросы якши. И вопросы прозвучали: кто выводит солнце и кто за ним следует, кто ведет его к закату и на чем оно покоится. Ответ был: Брахма, боги, дхарма и истина. Далее вопросы о Ведах, подвижничестве, мудрости и тому подобное. Темой вопросов становились религия, дхарма, жертвоприношения. Постепенно вопросы приобрели «научно-познавательный» характер: что лучшее на земле и на небе, что весомее земли, у кого отсутствует сердце, что движется в одиночестве...
Ответив на все вопросы, Юдхиштхира добился того, что якша воскресил всех братьев. Голод и жажда покинули их. Потрясенный происходящим, Юдхиштхира спросил, кто задавал ему вопросы: бог, владыка марутов, друг пандавов или их отец? На этот раз якша назвался отцом пандавы — Дхармой, который явился, чтобы испытать Юдхиштхиру. Удовлетворенный ответами сына Панду, якша предложил ему дар.
Первым делом пандава попросил Дхарму вернуть дощечки для разжигания огня брахману. Дхарма признался, что он сам превратился в лесного оленя и унес дощечки, чтобы испытать царя справедливости. Затем он вернул дощечки и предложил другой дар. Юдхиштхира выразил желание, чтобы тринадцатый год они прожили неузнанными среди людей. Дхарма согласился и сказал, что этот год они по его милости проживут тайно в городе Вираты. Далее Дхарма предложил третий дар. Юдхиштхира выразил намерение провести всю жизнь, противостоя алчности, злобе и наваждению, устремившись к раздаче даров, смирению плоти и к истине. Дхарма не отказал ему и в этом желании и скрылся с глаз.
Когда Дхарма скрылся с глаз, «достойные Пандавы встретились, (будто) после спокойного сна». Никто из братьев не чувствовал усталости. Дощечки для разведения огня они вернули брахману.
Сидя в окружении своих спутников, измученный Юдхиштхира впал в отчаяние. Слезы перехватили его горло. Лесные отшельники вместе с братьями принялись его утешать. Дхаумья напомнил ему, что даже богам приходилось скрываться под чужой личиной: и Индре, и Вишну, и прочие великие мужи. Бхимасена вместе с братьями обещали ему расправиться с любыми врагами.
2. Где в мифе история.
Проживая в Камьяке, пандавы посвящали время охоте и собиранию лесных плодов. Однажды царь Джаядратха украл у них их общую супругу Драупади. Но история эта, несомненно, придумана, ведь, возвратив себе Драупади, пандавы не стали убивать Джаядратху. А должны были не просто уничтожить, а не оставить от него следа на земле. Такое оскорбление на восток не прощается. Вспомним, братья убивали людей и за куда меньшие провинности, а иногда и вообще без какой бы то ни было вины. А здесь — похищение одной жены пяти братьев! Ничего себе защитники жены: пять человек не могут сберечь одну жену! Да в клочья бы разорвали этого Джаядратху, будь это похищение на самом деле. А понадобилась эта выдумка в качестве повода рассказать историю Ситы, ее похищения Раваной и взятия Ланки.
Из Камьяки пандавы снова возвратились в Двайтавану и поселились в обители мудреца Маркандеи. Но и здесь беды не оставили братьев. Все началось с оленя. Лесной зверь утащил дощечки для разведения огня одного из спутников пандавов. Надо сказать, что олени —очень осторожные существа и к людям не подходят даже из любопытства. Этот олень приблизился к человеческому жилью, где всегда раздаются голоса, полно разных звуков и запахов. Сразу возникает впечатление, что унести дощечки мог только человек. Дощечки эти — очень важный инструмент для брахмана, без них он не может проводить жертвоприношения, то есть, в некотором смысле, перестает быть брахманом. А просто сделать новые нельзя, поскольку они, скорее всего, вручались при посвящении. И сделать их самому означает — стать самозванцем. Брахман этот очень дорог пандавам, так как все пять братьев, включая Юдхиштхиру, отправляются в погоню за одним оленем. Таким образом, это иносказание.
Погоня закончилась безрезультатно, охотники потеряли даже след. Братья устали, олень скрылся из виду. Между ними состоялся краткий разговор, который оказался не только очень откровенным, но и чрезвычайно характерным. Накула сказал, что все, ранее совершенное братьями, никогда не расходилось с дхармой. Арджуна и Бхимасена причину своих бед увидели в том, что еще раньше не расправились с врагами: Карной и Духшасаной. Юдхиштхира предстал перед нами пессимистом, совсем не уверенным в исходе борьбы.
Отправляясь по очереди за водой. младшие братья попадают в беду и не возвращаются. Никто из них не желает повиноваться голосу небес. Понятно, что никто из них не отличается мудростью. Но они не обладают даже простым послушанием. Вот брахманам они повинуются, а голосу с небес не внемлют. А ведь это прямое указание на дхарму. Арджуна вообще отвечает стрельбой из лука на звук. Сколько раз это искусство его выручало, но здесь подводит...
Но обладатель голоса остается неуязвимым. Одно дело убивать ракшасов и асуров по ночам, когда никто из них не ждет нападения, и совсем другое ? иметь дело с человеком, которому следует только повиноваться. Все говорит о том, что они столкнулись с силой, которая намного выше их по статусу в обществе. Можно смело сказать, что никакой стрельбы не было, а было желание еще раз напомнить слушателям и читателям о храбрости Арджуны. Незнакомец предлагает братьям по очереди ответить на вопросы, а они отказываются. Все это очень похоже на допрос. Вопросы «неудобные» и братья не знают, как им отвечать. В результате они на какое-то «умирают», то есть, оказываются связанными и лежат в кляпами во ртах.
Проходит какое-то время, а братья, посланные Юдхиштхирой за водой, не возвращаются. Первое, что пришло ему в голову, это происки кауравов. Причем ему кажется, что единственным мотивом для совершения каких-то действий у людей может быть только желание угодить стоящему наверху господину. Как будто людьми управляет одна только выгода. Увидеть причину бед в собственном поведении он не может и потому во всем видит происки врагов. Старший из пандавов сам привык лишь выполнять пожелания брахманов и в силу этого, будучи сам несвободным человеком, Юдхиштхира не может понять логику свободных людей.
Добравшись до озера, Юдхиштхира оказывается в той же ситуации, что и его братья. Но у него хватало ума спросить, кто его допрашивает. Незнакомец представляется то журавлем (Бакой), то якшей. Озеро окружено журавлями, слугами якши. Затем Бака задает Юдхиштхире вопросы и это опять-таки сильно напоминает допрос.
Первый ряд вопросов.
«Кто выводит солнце и кто за ним следует? Кто ведет его к закату и на чем оно покоится?».
Эти вопросы следует понимать так: знаешь ли ты, кто обладает верховной властью и кто следует далее во властной иерархии?
Юдхиштхира правильно отвечает на этот вопрос: верховной властью обладает Брахма, а ниже его по рангу находятся «боги» — брахманы разных степеней посвящения. Но все они подчиняются высшему закону — дхарме, определяющему, что есть ложь, а что есть истина.
С этим мы уже встречались. Вспомним, что при анализе Ригведы противоборствующие стороны боролись за обладание солнцем — наследством Солнечной династии. Кто имеет право претендовать на власть — это решает сама власть: она выдвигает из своих рядов достойных руководителей, она же и сбрасывает их в низы властной пирамиды.
Юдхиштхира так отвечает на задаваемые вопросы, что становится понятно, что он знает свое место и не претендует на что-то большее. Судите сами.
Основой всего является изучение Вед, подвижничество и почитание старших: только брахманы могут изучать Веды, их образ жизни должен быть подвижническим, а мудрость постигается только через почитание старших. Далее следуют два важных вопроса: в чем заключается дхарма брахмана и в чем заключается дхарма кшатрия? Фактически Бака ставит вопрос о разграничении образа жизни воинов и жрецов. Но не в абстрактном смысле, а в применении к жизни самих пандавов. Не забудем, что пандавы живут в лесу, в в то время, как они формально являются кшатриями, а образ жизни их на самом деле, как у брахманов. По-видимому, посланца Брахмы интересует, правильно ли Юдхиштхира понимает обязанности брахманов и кшатриев, не переходит ли он разделяющую их границу, не присваивает ли себе права брахманов. На первый из этих двух вопросов Юдхиштхира отвечает: подвижничество и раздача даров. На второй вопрос Юдхиштхира отвечает, что благом для кшатриев служит неразличие между счастьем и горем, радостью и бедой, прошлым и будущим. В переводе на современный язык Юдхиштхира заверяет Баку, что пандавы только исполнители воли брахманов и таковыми останутся. Дальнейшие вопросы носят весьма отвлеченный характер, часто они принимают естественно-научный характер, но можно предположить, что и в них заключался конкретный смысл. Хотя вполне возможно, что некоторые из них и были очень поздними добавлениями «энциклопедистов» древнеиндийского общества.
По окончании допроса Бака признался, что именно по его приказанию были отняты дощечки у брахмана, чтобы испытать Дхармараджу. Какую странную причину для испытания изобрели авторы. Ведь формально брахман не имеет никакого отношения к Юдхиштхире... Имя ведущего допрос, хотя и определяется то «бака», то «якша», а в конце звучит как Дхарма, мало что раскрывает. Первые два означают или особенности внешнего вида и род занятии или принадлежность к какому-то, скорее всего, профессиональному сообществу. Дхарма же — абстрактное божество, редко действующее в Махабхарате. Это последнее имя, возможно, намек на то, что ведущий допрос делает это «в соответствии с дхармой», то есть облечен полномочиями исполнителя закона. В конечном итоге ответы Юдхиштхиры удовлетворили Дхарму, и он «оживил» пандавов. Это надо понимать так: их освободили, то есть развязали путы на руках и ногах, вытащили кляпы изо рта. Допрос закончился.
Дары Дхармы — это условия, выполняя которые пандавы обязаны жить в дальнейшем там, где им прикажет посланник Брахмы. Условия эти продиктованы жестко и однозначно: пандавы обязаны подчиниться, у них нет выбора, в этом их дхарма.
Первое условие выглядит компенсацией за два других. Дхарма возвращает неизвестному брахману его полномочия (дощечки). Они-то и являются истинным мотивом для допроса Юдхиштхиры. И Дхармараджа считает, что ради возвращения их владельцу можно согласиться на выполнение двух других условий.
Второе условие. Пандавы должны жить «тише воды, ниже травы», чтобы никто не услышал ничего об их новых «подвигах». Жить они будут в стране матсьев под присмотром надежного человека. При этом «неузнанность»следует понимать буквально ? они примут другой облик. Пандавы должны исчезнуть, с новыми именами они начнут новую жизнь с чистого листа, так сказать. Ссылка эта ? бессрочная.
Третье условие ? жить по дхарме, исполнять то, что прикажут люди Брахмы: не убивать, не творить насилие, не стремиться к собственному обогащению, стать людьми незаметными.
Так братья второй раз возродились для новой жизни. Сидя в кругу любимых брахманов, Юдхиштхира горько страдал. Слезы текли из глаз, отчаяние переполняло сознание. Ожившие братья пытались утешить его заверениями в своей преданности и готовности выполнить любое его приказание.
Но кто был в центре внимания посланника Дхармы? Как звали владельца дощечек для разведения огня? Кем был послан долговязый якша?
3. Версия исторических событий.
Пандавы и ранее подвергались инспекционным проверкам. Вспомним, Бхимасену держали связанным в пещере и допрашивали уже после того, как пандавы оставили гостеприимного Куберу. Тот допрос был вызван тем, что Владыку богатств заинтересовало, как Бхима оказался вблизи копей, где добывали драгоценные камни, как он попал к озеру Куберы. Тогда Юдхиштхира спас своего брата в пещере, придумав нечто такое, что успокоило инспектора Нахушу.
Прошло какое-то время и, видимо, вскрылись новые обстоятельства. Оказалось, что Бхима вышел к озеру не случайно. Появилось подозрение, что кто-то его туда послал и с какой-то определенной целью. Подозрение пало на Вьясу. Именно он, по нашему мнению, и был тем неизвестным брахманом, у которого отняли дощечки. Он вместе с Нарадой сопровождал пандавов в их походе к Гималаи. Ему принадлежал план захвата обитателей горы Кайласа. К счастью для него неудачная попытка Бхимы не была должным образом осмыслена и понята Куберой. Но что-то вызвало у Куберы и сомнение, и подозрение. Для выяснения этих вопросов и был направлен к пандавам инспектор Бака.
Сначала якша схватил Вьясу и, отняв у него дощечки, то есть лишив его статуса брахмана, хотя бы на время, «до выяснения обстоятельств», стал его допрашивать. Но Вьяса не в первый раз попадал в подобную ситуацию и твердо стоял на своем, утверждая свою полную непричастность к событиям на Кайласе. Пришлось посланцу Куберы взяться за пандавов.
Лагерь инспектора Баки-Дхармы был расположен на берегу озера. Пандавов допрашивали по одному, начиная с самого неосведомленного — Накулы. Но между братьями, по-видимому, существовала договоренность о том, что они только исполнители, за всех отвечает Юдхиштхира. Вот почему в центре внимания инспектора оказывается старший из пандавов. Пришлось Юдхиштхире применить всю свою хитрость, ловкость и изворотливость, чтобы отвести подозрения и от братьев, и от Вьясы. Это ему удалось, но за это пришлось заплатить большую цену: удаление от центра событий в ссылку, под присмотр надежного и верного человека Куберы, пришлось давать клятвы жить строго по дхарме, подчиняясь прямым приказам Куберы.
Скрытый пока для Кашьяпы конфликт с Вьясой едва не выплыл наружу. Уже вопросы инспектора Нахуши вызвали смущение у брахманов, окружающих пандавов. Допрос инспектора Баки мог вообще закончиться полным провалом для всей компании: пандавов и Вьясы, Нарады и Ломаши, Маркандеи и Кришны. Но подозрения не превратились в уверенность. Это стало большой стратегической ошибкой Куберы и Кашьяпы — потомков последних правителей Солнечной династии.
Но ведь есть и другие тайные для Куберы с Кашьяпой претенденты на власть. О них они тоже не догадываются. Кришна Васудева имеет свой круг сторонников, свои планы на ближайшее будущее, свою идеологию.
Какие же легенды скрывают проблему взаимоотношений Кришны ? военного лидера «партии войны» с внуками Брахмы — Кашьяпой и Куберой? Пришло время обратиться к беседам Маркандеи.




























Часть вторая. Видения Маркандеи


Предисловие
Рассказы Маркандеи, притчевые в своей основе, выделяются назидательным характером. Если в большинстве эпизодов Махабхараты содержится описание каких-то происшествий, убийств, сражений, путешествий и тому подобных конкретных событий, то в притчах Маркандеи преобладает не острый сюжет, не динамика событий, а неспешное повествование о прошлых временах, о героях минувшего или о тех, кто сегодня находится в тени. Но не скрывают ли аллегории истинную историю, как и приключения пандавов, Индры, Кришны и Рамы? Здесь уже наблюдаются те ростки «мудрости», «знания», «объяснения всего сущего», которые пышно расцветут в философских текстах. Их промежуточное положение и предварительный характер и обусловливают плавное течение рассказа. Временные рамки событий не ограничены: здесь и рассказ о первых людях, и пророчество о будущих временах. География, как и везде в Махабхарате, абсолютно неопределенна. Появление новых имен может быть непонятно современным читателям, но несомненно, что эти имена-прозвища, имена-эпитеты были хорошо знакомы слушателям рассказов Маркандеи.
В некотором смысле цель рассказов — правильно ориентировать пандавов относительно реалий современного им общества, показать политическую борьбу, различие между основными идеологическими течениями и группами претендентов на власть, обозначить, кто истинные друзья, а кто — скрытые враги. Притчи содержат много смыслов, но в конце каждой из них всегда звучит главный вывод, который и должен остаться в памяти пандавов.
Следует обратить внимание на то, что среди слушателей нет Вьясы, хотя беседы идут среди своих, в Камьяке. И это не случайно.
Аллегория тем сильна, что ее можно понять по-разному. Поистине, нам всем не помешало бы иметь «око мудрости». Среди кауравов им обладает только Дхритараштра. А вот в лагере Кришны и Вьясы «око мудрости» есть у многих. Конечно, далеко не все сидящие у костра в Камьяке и завороженно слушающие рассказы Маркандеи, имеют его. Но сам Маркандея, Нарада, Кришна, несомненно владеют способностью «видеть истину», как бы глубоко она ни была спрятана. Эта способность и есть «око мудрости». В какой-то степени им обладает и Юдхиштхира ? единственный из пандавов! Можно уверенно утверждать, что из братьев только он и усвоил что-то из этих лекций!
Нашим же «оком мудрости» станут логика и здравый смысл, которые и помогут нам понять истинный смысл откровений Маркандеи.
Присоединимся к сидящим вокруг костра. Прислушаемся.



Эпизод 26.


«Око мудрости»


1. Миф как он есть.
Вернувшись из своего паломничества по тиртхам, пандавы поселились на берегах Сарасвати. Жаркая пора сменилась дождливым сезоном, а затем пришла осень и с нею ? изобилие уток и гусей. Братья любовались ясными ночами, цветущими лотосами и наслаждались прохладной водой. Здесь застала их святая осенняя ночь в месяце карттика. Когда наступила темная половина месяца, пандавы перешли в лес Камьяка.
Через какое-то время в гости к ним прибыл Кришна Васудева со своей женой Сатьябхамой. Кто-то из дваждырожденных сказал братьям, что скоро их посетит отшельник Маркандея. После приветствий и пожеланий здоровья Кришна сказал, что вришни и андхаки ждут только приказаний Юдхиштхиры. Старший пандава ответил, что еще не прошел срок их изгнания. И тогда, во время их беседы, появился древний святой мудрец Маркандея. Кришна обратился к нему с просьбой рассказать предания минувших времен. Но как только все уселись, появился бог-мудрец Нарада. Узнав, в чем дело, Нарада с улыбкой произнес, «понимая важность минуты», что все будут рады услышать эти предания.
Отмечая, что Маркандея знает жизнь богов и мудрецов, Юдхиштхира просит мудреца рассказать, в чем причина их несчастья, какова в этом роль Властителя, как в этом и другом мире человек испытывает счастье и горе.
Маркандея сказал, что изначально Владыка живущих создал всех людей счастливыми и открытыми добру, но постепенно люди погрязли во лжи и обмане. Стремясь к исполнению каждого своего желания, они преступили границы добра и потеряли веру. Посмертная судьба человека решается соответственно его деяниям в этой жизни.
Глава 181. Шлоки 21 ? 31, 32 ? 38, 39 ? 41.
«Маркандея сказал:
После смерти, о Каунтея, судьба человека определяется его делами в этой жизни... Нет промежутка меж (смертью и новым рождением). Собственные деяния (человека) всегда вместе с ним, словно тень. Они предопределяют для родившегося на свет счастливую или горькую судьбу. Те, кто лишены ока мудрости, считают, что живое существо связано установлением рока и не наследует ни благих, ни дурных характеристик. Но это — стезя невежд, о Юдхиштхира! А теперь послушай о высочайшей судьбе премудрых. Люди, которые предаются подвижничеству и превзошли все науки, те, что строго соблюдают обеты и верны истине, те, что усердны в служении наставнику.., не зная тревог и бед, — такие (люди), чье око — мудрость, ...осознают (связь) души своей и верховной. Явившись (в этот мир), чтобы в действии проявить себя, они возвращаются потом в обитель богов.
Одно получают люди от судьбы, другое от случая, а третье (приходит к ним, как итог) их собственных деяний. Да не усомнишься ты в этом, о царь! Услышь, о Юдхиштхира, лучший из собеседников, какая есть об этом притча. Я считаю, что наивысшего блага, какое есть у людей, один достигает в этом мире, а не в ином, другой — в ином, а не в этом, третий — и там, и тут, а четвертый (не достигает) ни там, ни тут. Те, что владеют несметными богатствами, постоянно наслаждаются жизнью, украшая (нарядами) тело. Для них, поглощенных заботами о плотских наслаждениях, — (счастье) лишь в этой жизни, но не в иной, о губитель сильнейших из недругов! А кто старится телом, посвятив себя йоге, предаваясь умерщвлению плоти и чтению Вед, кто смирил свои чувства и печется о благе сущего, для того (счастье) не в этой жизни, но в иной, о сокрушитель врагов! Кто превыше всего ставит дхарму и в назначенный час обретает богатство согласно дхарме, кто берет себе жену и совершает жертвоприношения, для того (счастье) и в этой, и в следующей жизни. А те невежды, которые не проявляют усердия ни в учении, ни в подвижничестве, ни в раздаче даров и (не заботятся) даже о том, чтоб породить (себе подобных), несчастны и даже не порываются к счастью. Для них его нет ни в этой жизни, ни в жизни иной.
Все вы необычайно доблестны, и мощь ваша удивительна. Вы готовы к борьбе. Глубоко искушенные в знаниях, вы явились на землю из мира иного, чтоб исполнить волю богов. Вы, герои, ...благодаря своим деяниям попадете в свой час на небо — в высочайший приют праведников...».
Маркандея обнадежил братьев, что, только ублажая богов, святых мудрецов, усопших предков, они в свое время попадут на небо ? приют праведников, а беда, в которую они сейчас попали, никак этому не помешает, сомневаться в этом не стоит.
2. Где в мифе история.
Как только братья поселяются в Камьяке, сразу же к ним из окрестных лесов и из дальних мест стекаются множество брахманов. Брахманы предупреждают пандавов, что сюда подойдет и сам Кришна Васудева, и Маркандея. Все говорит о том, что этот сбор запланирован.
Состав собрания ? это клуб единомышленников: Маркандея, Нарада, Кришна, Дхаумья, не названные по имени брахманы и пандавы. Чтобы собраться в таком составе нужно было провести предварительную работу, то есть отсев недостойных и выбор удостоенных произошел уже на ранней стадии, задолго до встречи. В самом деле, члены этого клуба должны были знать, что пандавы уже вернулись после похода в Гималаи. Нужно было заранее оповестить всех о месте и времени встречи.
Отдав должное терпению и смирению Юдхиштхиры, Кришна предлагает пандавам выступить вместе с вришниями и андхаками против кауравов. В его словах отчетливо слышна ирония к образу жизни братьев. Он говорит о том, что дети пандавов и Абхиманью настойчиво совершенствуются в воинских науках. Но Юдхиштхира отказывается. Его страшат война и план действий Кришны Васудевы. Кажется среди собравшихся нет Двайпаяны. Это сдерживает Юдхиштхиру. Он нуждается в психологической обработке.
Появление одного за другим Кришны, Маркандеи и Нарады прекрасно иллюстрирует это наше утверждение о существовании предварительных договоренностей по месту встречи и составу участников. Как хорошо, что есть авторитетные святые мудрецы, которые могут восславить Кришну. А тем более это значимо, если они связаны своим происхождением с родом Брахмы. Право восхвалять Кришну было отдано Маркандее, потому что он потомок этого рода.
Вопросы Юдхиштхиры ? это только средство обозначить тему встречи: какое отношение к их судьбе имеет Ишвара (Властитель)? Нельзя видеть в этом имени только метафизический образ. Как обычно, для простых людей большинство абстрактных метафизических понятий персонифицируются соответственно их схеме восприятия мира. Ишвара здесь ? будущий повелитель мира, но не только. Влияние Ишвары на судьбу пандавов беспокоит Юдхиштхиру более потому, что он знает ? Ишвара существует здесь, он реален, как повелитель и властитель человеческих судеб, реальна его власть над людьми и Юдхиштхира хотя бы смутно догадывается, что все приключения, все беды пандавов проистекают не только от «злокозненных» кауравов, но и — в большей степени — из планов этого реального повелителя, чьи замыслы были каким-то образом потревожены руководимыми Кришной и Вьясой действиями пандавов. Именно страх перед Ишварой заставляет его отказаться от предложения Кришны выступить против кауравов немедленно. Дхармараджа жаждет послушать наставлений Маркандеи, потому что ему кажется, что это независимый взгляд на события. Он хочет получить дополнительную информацию, он не хочет оступиться, споткнуться, сделать неверный шаг, ибо знает, что на уровне Ишвары любая их ошибка будет иметь самые страшные последствия.
В самом начале своих рассуждений Маркандея утверждает, что все люди делятся на две категории: невежды и те, чье око — мудрость. Первые — это люди, не обладающие знанием и не стремящиеся к обладанию им. Эти люди верят в судьбу («установления рока» по терминологии Маркандеи), и не делают ничего, чтобы изменить свою судьбу. В конечном итоге их удел — роль исполнителей чужих желаний, слуг, подчиненных. Ко второй категории относятся люди знания, умные и (или) информированные («такие, чье око — мудрость»). Они предназначены быть в этой жизни господами, наставниками, повелителями невежд, потому что знают, что надо делать, как надо делать и для чего. Их души осознают свою связь с верховной душой ? Атманом. Именно они достойны наслаждений.
Успех в этой жизни на земле (счастье, здоровье, богатство) или в иной (единение с Атманом ? наслаждение высшей властью), а также неуспех в этой или иной жизни создают четыре варианта человеческой судьбы.
Из слов Маркандеи следует, что тот, кто владеет богатствами и властью на земле и ничего не хочет знать о мире ином, тот получает счастье в этом мире, но не получит его в ином. Маркандея не приводит примеры таких людей, но более всего им соответствуют часть кауравов и местных вождей, не разделяющих взгляды брахманов.
Ко второй категории относятся те, кто ведут жизнь отшельника, стоика, пренебрегая земными благами, они не получат счастья в этом мире, но получат его в ином. Примеров такого рода тоже нет. Вроде бы таких людей много ? это многочисленные брахманы и святые отшельники-мудрецы (Чьявана Бхаргава, Вишвамитра, Гаутама, Галава, ...), занимающиеся подвижничеством. Но заметим, что никто из них не отказывается и от мирских благ и плотских утех ? время от времени, когда такая возможность представляется. Появляется апсара ? и они поддаются соблазну с такой же охотой, как рыбак отправляется на рыбалку или возлюбленный идет на встречу с любимой. Появляется даритель коров ? и они предаются чревоугодию («дайте, дайте — ешьте, ешьте!»). Много раз провозглашенная цель ? единение с Атманом ? подождет: вечность не спешит, куда ей торопиться! Она не уйдет, а вот апсара может и скрыться. Женщина, она так не постоянна. Конечно, они и в самом деле относятся к этой второй категории просто потому, что «обладают знанием» и умеют заниматься подвижничеством и совершать жертвоприношения, а именно это в конце концов и требует от них высшее божество. Временные же отклонения их поведения от строгого курса на достижение единения приведут только к небольшому удлинению пути и соответственно к некоторому сокращению вечного пребывания в Атмане. Но кто из разумных людей пожалеет о сокращении вечности?! Вечное останется вечным, как его не сокращай. А вот пропустив апсару или хороший обед, каждый может потерять нечто невосполнимое.
Миг жизни таит в себе бездну наслаждений. Если задуматься, то яркость момента может дать такую остроту впечатлений, которую не подарит и вечность! Реальность первого и иллюзорность второго противостоят друг другу как явь и сон.
К третьей категории относятся те, кто в этой жизни следует закону (дхарме), служит ему (вернее, его знатокам-брахманам), не уклоняется от обязанности иметь потомство, чтит предков и не забывает совершать жертвоприношения (с помощью брахманов, конечно). Такие имеют счастье (достаток, благополучие) в этом мире, будут иметь его и в ином — в качестве вознаграждения за хорошее поведение (опять-таки, по отношению к брахманам).
По классификации Маркандеи пандавы относятся к третьей категории, так же как Кришна, Нарада и сам Маркандея. Отсюда следует и успокоительное внушение Юдхиштхире («сомневаться не следует»).
К четвертой категории принадлежат все не совершающие жертвоприношения, уклоняющиеся от предписаний дхармы (а диктуются они, само собой разумеется, брахманами), не желающие обладать знанием и не стремящиеся иметь больше, чем необходимо для удовлетворения самых примитивных и низменных потребностей. Все они не имеют счастья (богатства, власти, удовлетворения самых завышенных желаний) в этом мире, и уж конечно, не будут иметь счастья (единения с Атманом) в мире ином.
Примеров нет и здесь, но несложно понять, что речь идет о так называемых «простых» людях: небогатых земледельцах, пастухах, ремесленниках, солдатах (рядовых воинах), то есть об именно тех людях, чей труд и делает возможным существование в этом мире и власти, и богатства, да и сверхмудрых идеологических построений святых отшельников тоже.


































Эпизод 27.


Три лика Кашьяпы


1. Миф как он есть.
Сыновья Панду попросили Маркандею рассказать о лучших из дваждырожденных. Великий мудрец начал свой рассказ о прекрасном царевиче из рода Хайхаев, который, будучи на охоте, убил облаченного в шкуру лесного оленя отшельника, приняв его за животное. Юный царевич отправился к правителям из рода Хайхаев и рассказал им об ужасной ошибке. Родственники царевича расспрашивали всех об отшельнике и, наконец, добрались до обители Таркшьи Ариштанеми. Там они признались мудрецу в убийстве брахмана. Мудрый отшельник попросил их показать место убийства отшельника. Вместе с ним они пришли туда, но трупа не обнаружили. Растерянно принялись они искать его. Тут отшельник указал им на своего сына. Родственники царевича из племени Хайхаев были поражены, ведь они видели сына отшельника мертвым, и вдруг он предстал перед ними живым. Как могло такое случиться? Таркшья Ариштанеми сказал, что смерть не властна над брахманами. Они знают лишь истину и не ведают лжи, следуют своей дхарме и у них нет страха смерти. Они говорят только то, что хорошо для брахманов, слугам дают пищу и потому у них нет страха смерти. Таркшья Ариштанеми простил злодеяние родственников царевича и отпустил их. Восхищенные, они воздали почести великому отшельнику и отправились в свою страну.
Тут же, без всякого вопроса, Маркандея начал излагать следующую историю о величии духа брахманов. Это был рассказ о том, как мудрец Атри собрался отправиться за дарами к царю Вайнье. Но, поразмыслив, он решил уйти в лес, чтобы там умножить свои добродетели, благодаря которым можно приобрести еще больше. Но его жена, верная добродетели, предложила ему лучше сходить за дарами к царю Вайнье, а затем он, разделив дары между сыновьями, может спокойно отправляться, куда пожелает. Знатоки дхармы подобное поведение признают высшей добродетелью. Атри возразил ей, что мудрец Гаутама говорил ему, что брахманы, живущие при дворе Вайньи, недолюбливают Атри. С тех пор он перестал посещать его двор. Но все же он согласился с женой. Атри пришел к Вайнье на жертвоприношение. Подойдя к алтарю, мудрец принялся прославлять царя, говоря, что он первый властелин на земле и что знает дхарму лучше всех. Но Гаутама, суровый подвижник, прервал его.
Араньякапарва. Глава 183. Шлоки 14 — 15.
«Гаутама сказал:
Я знаю, что не я ошибаюсь, а ты, когда берешься судить (об этом). Чтоб получить (от царя) дары, ты славишь его, едва лишь увидев. Не ведаешь ты, в чем величайшая дхарма, и не знаешь, как (ее)применить. Ты глуп, как ребенок, и что толку в том, что ты стар годами?».
Гаутама и Атри пререкались в присутствии мудрецов, а другие отшельники лишь удивлялись тому, как эти двое попали ко двору Вайньи, и о чем они так громко спорят. Но вот к ним подошел мудрец Кашьяпа и спросил, в чем же дело?
Араньякапарва. Глава 183. Шлоки 16 — 21, 22 — 27.
«Маркандея сказал:
...Тут добродетельнейший Кашьяпа, знаток всех дхарм, приблизился к спорящим и спросил их, (в чем дело). И Гаутама сказал, обращаясь к собравшимся здесь первым среди мудрецов: «Послушайте, о быки среди дваждырожденных, какой возник у нас спор: Атри сказал, что Вайнья — вершитель судеб, а я глубоко сомневаюсь в этом». Как услышали это великие духом отшельники, тотчас же поспешили к знатоку дхармы Санаткумаре, чтобы (он) разрешил их сомнения. Великий подвижник выслушал их и ответил им точно в соответствии с долгом и пользой.
Санаткумара сказал:
Брахманы неотделимы от кшатриев, так же как кшатрии от брахманов. Царь ? это первейшая дхарма, он властелин подданных, он и Шакра, и Шукра, и Творец, и Брихаспати... Верховное положение царя подтверждается шастрами. В споре прав тот, кто превозносит царя».
После этих слов знатока дхармы Вайнья, обрадованный тем, что Атри поставил его наравне с богами, наградил мудреца разными ценностями, рабынями, золотыми монетами и назвал всеведущим. Взяв дары, Атри вернулся домой, передал богатство своим сыновьям и удалился в лес.
Маркандея предложил послушать присутствующим песнь Сарасвати, пропетую ею, когда к ней обратился отшельник Таркшья.
Таркшья просил ее совета, как ему поступить, чтобы не отступить от дхармы, чтобы после ее наставлений он еще тверже стоял на тропе дхармы? Отшельник спросил ее, как и когда приносить жертву огню, как почитать его, чтобы не нарушилась дхарма? Брахман приготовился слушать, а Сарасвати отвечала, как следует соблюдать праведный образ жизни.
Чтобы достичь Града богов, расположенного среди лотосовых озер, и обрести блаженство среди бессмертных, нужно приносить жертвоприношения. Там добродетельных окружают благоухающие апсары с золотистой кожей. Наивысших миров достигает только щедрый даритель. Боги не принимают даров от неверующих. К жертвоприношениям следует допускать только того, кто искушен в Ведах. Сарасвати вышла из жертвенного огня, чтобы «разрешать сомнения быков среди брахманов». Высочайшего из путей достигают изучением Вед и подношением даров. Ручейки жертвоприношений сольются в большую реку и принесут к богам лепешки из ячменя, овощи, мясо и молоко.
2. Где в мифе история.
На первый взгляд эти три истории мало связаны между собой. Героем первой притчи является отшельник Таркшья Ариштанеми, второй — Атри, Гаутама, Кашьяпа и Санаткумара, а третьей — отшельник Таркшья и Сарасвати. Для всех их дхарма — абсолютный приоритет! И опять же нет смысла видеть в дхарме только закон и справедливость в современном светском смысле этих слов. В теократическом обществе все светские понятия и нормы облечены в религиозные одежды. В таком контексте дхарма — это правила прославления богов и проведения жертвоприношений, но не только. Дхарма — это еще и правила поведения в обществе, существующем исключительно по милости и волеизъявлению богов, а они, естественно, провозглашаются в ходе жертвоприношений, совершаемых жрецами-брахманами, в силу чего сословие брахманов становится главным в общественной иерархии. Но кроме этого дхарма — это еще и общие принципы построения внутреннего, духовного мира каждого отдельного человека, принципы, возвышающие человека не только над бессловесными тварями, но и над людьми, не признающими эти принципы. Но все эти правила, законы и принципы, в совокупности и составляющие дхарму, создаются, толкуются, совершенствуются и излагаются непосвященным только брахманами. Поэтому-то брахманы так часто и подолгу спорят о дхарме, обсуждают дхарму, обучают дхарме и даже почтительно учатся дхарме у признанных великих знатоков дхармы. Дхарма — их жизнь, их источник существования и содержание сознания. Дхарма и связывает эти три совершенно разные по сюжетам притчи.
В первой притче сын отшельника Таркшьи Ариштанеми убит нечаянно во время охоты царевича из рода Хайхаев. Это «традиционная ошибка» царей, она часто встречается в самых различных легендах Махабхараты. Она вынуждает жить царей и кшатриев с чувством вины перед брахманами. Но реакция отшельника на убийство его сына совершенно неожиданная. Вместо обыденного проклятия, произносимого обиженным брахманом, следует оживление («воскрешение») сына и прощение царя. Почти евангельская притча. Но почему отец убитого не мстит, не налагает какое-нибудь проклятие? Видимо, во-первых, потому, что сын был ранен, но не умер, поэтому «воскрешение» не вызвало затруднений. А во-вторых, простив царевича, Таркшья Ариштанеми обрел в его лице и его родственников своих новых поклонников и, возможно, последователей. Вывод прост: увеличивая ряды своих сторонников за счет потенциальных врагов, можно намного быстрее и эффективнее создать численный, да и качественный перевес над силами политических противников, чем путем пропаганды среди колеблющихся и нерешительных. Это намного более умная политика, чем рассылка проклятий среди всех, кто имел несчастье чем-то задеть или обидеть брахманов. Последний образ действий может лишь умножить число врагов. Традиционное проклятие, по мнению Таркшьи Ариштанеми, может вызвать только страх. И неизвестно еще как на него отреагирует человек. А вот прощение может врага превратить в сторонника. И это гораздо выгоднее, чем унижение противника.
Без каких-либо вопросов со стороны слушателей, без какого-либо пояснения Маркандея переходит ко второй притче, словно продолжая начатую в первой притче тему (величие духа дваждырожденных).
Намерение Атри отправиться в лес, видимо, вызвано неумением или нежеланием жить среди людей. Но его прагматичная жена быстро объяснила ему, что отцу следовало бы подумать и о сыновьях, а уж потом о добродетелях, лесной или загробной жизни.
И действительно, уменьшив круг своих обязанностей, легко можно убедить себя в том, что ты становишься совершенным. Но, выйдя из леса, так же быстро можно понять насколько несовершенен наш мир.
Жена Атри любила своих детей больше, чем добродетельную жизнь в лесу. Атри уступил жене, хотя и высказал опасения, что при дворе царя Вайньи уже живут брахманы, которым он не нравится, то есть, попросту говоря, конкуренты. Тем не менее, Атри пошел к Вайнье и стал там беззастенчиво и открыто льстить царю, чем вызвал неодобрение у ортодоксальных брахманов. На этот момент Атри никак не меньше сорока лет, а Гаутама явно моложе. Но, несмотря на возраст, Гаутама, несомненно, теоретически более подготовлен, чем Атри, и прямо обвиняет того в некомпетентности, более того, в глупости.
Между ними разгорелся спор, в любой момент готовый превратиться в скандал. Неожиданно к ним приблизился Кашьяпа — «знаток всех дхарм» и спросил, в чем дело. Гаутама, обращаясь к брахманам, сказал, что он не верит, что Вайнья является вершителем судеб (то есть, Гаутама не верит, что Вайнья — царь). Таким образом, он сомневается в праве Вайньи повелевать. Остается непонятным, что делает Гаутама при дворе Вайньи, если он так резко критикует его. Вайнья, по всей очевидности, не очень-то верит в богов. Он сомневается. Колеблется. Гаутаме хотелось бы, чтобы Вайнья признал власть брахманов над ним уже сейчас. Но, видимо, еще время не приспело...
Взаимно парадоксальная ситуация. Не услышав по этому поводу мнения «добродетельного Кашьяпы, знатока всех дхарм», присутствующие брахманы обращаются «к знатоку дхармы Санаткумаре». По мнению Санаткумары восхвалять царя следует в тех же выражениях, что и богов, и мудрецов. Кто лучше льстит царю, тот и побеждает в споре. Неужто Кашьяпа — «знаток всех дхарм» знает дхарму хуже просто «знатока дхармы» Санаткумары? Противоречие легко устраняется, если принять, что Кашьяпа и Санаткумара — одно и то же лицо. Довольны все: царь — потому что его хвалят, Атри — потому что его одаряют, сыновья Атри — потому что получают дары, жена Атри — потому что довольны дети и в дом пришел достаток. Брахманы тоже довольны — царь приобщился к вере, и в следующий раз будет их очередь льстить царю и получать за это дары. Недоволен один Гаутама — нельзя критиковать царя за недостаточную веру, а надо всегда льстить ему. Вывод: лестью можно тоже увеличивать число своих влиятельных сторонников.
Без всякого вопроса Маркандея возвращается к отшельнику Таркшье (но, по логике Маркандеи, здесь есть прямая связь). Очевидно, что этот отшельник и Таркшья Ариштанеми один и тот же человек. Теперь наш мудрец советуется с богиней мудрости Сарасвати. И для него вопрос вопросов, как наиболее ревностно исполнять дхарму. Мудрая женщина советует ни в коем случае не сходить с тропы жертвоприношений. Чем больше их, тем лучше. Ручейки образуют реки. Боги будут накормлены, цари удовлетворены. Надо полагать, что Сарасвати для Таркшьи является просто мудростью, его внутренним голосом. Вывод третий: жертвующие мудрее не приносящих жертв. Или по пословице, дареному коню в зубы не смотрят. Чего вы хотите еще, брахманы? Ведь вам дают богатство добровольно, всего лишь за похвалу.
Если вникнуть в суть происходящего, то станет понятным, что Таркшья Ариштанеми (Таркшья), Кашьяпа и Санаткумара одно и то же лицо. Каждый из них описан как знаток дхармы, все три являются главными действующими лицами трех притч о гибком применении дхармы, сообразуясь с местом, временем и лицом. Прекрасная иллюстрация того, как можно приобрести выгоду, всего лишь тонко понимая, как следует гибко применять дхарму, действуя сообразно ситуации.
Рассмотрим термин «Санаткумара» (sanatkumara). Это сложное слово, состоящее из двух частей (санат и кумара), первое означает «вечный», второе — «дитя, молодой, юный». Таким образом, «Санаткумара» — юный наследник, остающийся в этом состоянии неопределенно долгое время, например, из-за того, что нет страны и престола, который он должен был занять. Кашьяпа — внук Брахмы, и, следовательно, должен наследовать власть на востоке Индии. Но страна завоевана кочевниками, шаками.
Не удивительно, что рассматривать политическую ситуацию Маркандея начинает с Кашьяпы. Он — главный претендент на открывшуюся вакансию. Но, как покажет Маркандея, не единственный.






















Эпизод 28.


Ману — предок Кашьяпы


1. Миф как он есть.

Юдхиштхира задает Маркандее вопрос, совершенно не связанный с ранее рассказанными легендами; кто такой Ману, сын Вивасвана, что знает мудрец о его жизни.
Могучий Ману, по словам Маркандеи, «был могуч и блеском подобен владыке живущих». Он занимался подвижничеством в Вишала-Бадари на берегу Вирини. Однажды к нему подплыла маленькая рыбка и попросила спасти ее от больших хищных рыб, обещая со временем отплатить ему за это добром.
Из чувства сострадания Ману поместил ее в глиняный кувшин и стал заботиться о ней. Когда рыба подросла и перестала помещаться в кувшине, она попросила перенести ее в удобное место. Ману отнес ее к большому пруду и выпустил туда. Прошло много лет, и рыба выросла так, что перестала помещаться в нем. А пруд тот был две йоджаны в длину и одну йоджану в ширину. Рыба снова попросила Ману помочь ей и перенести в Гангу, чтобы жить там. Ману перенес ее в Гангу и выпустил ее там. Время шло, рыба выросла так, что не могла поместиться в реке, и попросила перенести ее в океан. Тогда Ману вытащил ее из воды, перенес к океану и выпустил ее там.
Оказавшись в океане, рыба, улыбаясь, сказала своему спасителю, что скоро будет потоп, и он должен сделать большую лодку, сесть в нее вместе с семью мудрецами и погрузить в нее семена. Когда наступит это время, рыба появится перед ним с рогом на голове. Наступил этот час. Ману сел в лодку вместе с мудрецами и семенами. Вскоре перед ним появилась рыба. Ману накинул веревку на ее рог. Огромные волны появились в океане, воздух и вода смешались между собой. Многие годы рыба тянула лодку по водным просторам. Наконец, она привела лодку к Химавану. Улыбаясь, рыба сказала святым мудрецам, что лодку следует привязать к вершине Химавана. После этих слов рыба сказала, что она ? Брахма, Владыка живущих, а Ману суждено возродить богов, демонов, людей, все движущееся и неподвижное. Он пройдет через суровое покаяние и не будет заблуждаться при сотворении жизни. Через мгновение рыба исчезла.
Ману начал творить, чтобы возродить все сущее. Его стало одолевать наваждение. Он предался великому покаянию. Пройдя через великое подвижничество, Ману приступил к воссозданию жизни.
Заканчивая свой рассказ, Маркандея сказал, что повесть об этом содержится в пуране под названием «Матсьяка».
2. Где в мифе история.
То, что эту легенду не следует понимать буквально, совершенно очевидно. Рыба разговаривает с Ману, улыбается, знает будущее, великолепно обходится длительное время без воды — такие явления в жизни не встречаются. Таким образом, это аллегория. Но о чем она повествует? Только о потопе разве?
Формально легенды из предыдущего эпизода не связаны с легендой о Ману. Но внутренняя логика, скрытая от большинства слушателей, управляет ходом мысли Юдхиштхиры. Вопрос, который задает Юдхиштхира, должен был звучать так: ты (Маркандея) рассказал о Кашьяпе, а расскажи нам о его предках. Как и когда они появились здесь у Гималаев?
На такой вопрос Маркандея отвечает, что давным-давно предки Кашьяпы вместе с семью великими мудрецами приплыли по Инду и Сатледжу к Гималаям. Здесь у заснеженных вершин лодки, привезшие переселенцев с нижнего течения Инда, были поставлены к причалу. Переселение заняло много лет. Год за годом поселенцы осваивали берега рек Инда и Сатледжа, пока не появились в верховьях Сатледжа. Здесь на новом месте колонисты строили, жили, устанавливали культы богов, предавали поруганию демонов. Чтобы избежать ошибок прошлого, следовало кое-что из прежнего культа отбросить. Но и творение по Ману, не удалось, как задумывалось. Опыт и традиции тянули к одному, но новые условия жизни, другие материалы требовали другого. Многие культы остались в прошлом, географический фактор близости Гималаев, знакомство с морозами стали во многом определять и быт, и культ колонистов. Первыми поселенцами были люди, для которых река являлась основным источником пропитания. Это были рыбаки (матсьяки). Вслед за ними потянулись и земледельцы, и скотоводы. Основные города основывались в верхнем течении Сатледжа и Джамны, у подножия Гималаев. Ряд крупных городов располагался в долине Инда, в месте впадения в нее реки Кабул (по археологическим данным). Здесь в верхнем течении Сатледжа и Джамны и сформировалось государство, правителями которого были цари Солнечной династии, дети Вивасвана и Ману. Потомками их были Брахма (Сваямбху), и ныне живущие его сыновья (шесть великих мудрецов), и его многочисленные внуки, среди которых выделялись Кубера и Кашьяпа.
















Эпизод 29.


Нараяна


1. Миф как он есть.
Юдхиштхира просит Маркандею, не раз видевшего конец и начало мира, рассказать о первопричине всего. Ведь только один Маркандея поклоняется Брахме во время потопа. Когда пробуждается Питамаха, только один Маркандея поклоняется Прародителю вселенной. Все это не раз проходило перед глазами Маркандеи. Ведь нет никого, кроме самого Брахмы, кого можно сравнить с ним по возрасту.
Мудрец ответил пандаве, что, почитая Самосущего, он все же должен рассказать о Джанардане. Это непостижимое и удивительное существо, безначальный и бесконечный, вездесущий и неизменный муж. Он — источник созидательной силы, и даже боги не могут постичь его. Впервые это чудо свершилось во время гибели вселенной, и Маркандея лицезрел его воочию.
Мудрецы считают, что четыре тысячи лет длится Критаюга, четыреста лет ее становление и четыреста лет угасание, затем наступает Третаюга и длится она три тысячи лет, триста — становление и триста — угасание, затем наступает Двапараюга, продолжающаяся две тысячи лет, двести — становление и двести — угасание, затем приходит Калиюга, которая продолжается одну тысячу лет, сто — становление и сто — угасание. По окончании Калиюги вновь начинается Критаюга. Общая продолжительность четырех юг составляет двенадцать тысяч лет.
В конце Калиюги люди становятся лживыми, соблюдается лишь видимость жертв, даров и обетов. Везде торжествует беззаконие. Брахманы исполняют то, что должны делать шудры, а шудры следуют дхарме кшатрия. В это время нет такой дхармы, которую следует признавать. Женщины становятся беременными уже с восьми лет, а мужчины производят потомство в двенадцать лет.
И вот на исходе юг начинается многолетняя засуха. Семь солнц появляется на небе, которые высушивают все водные источники. Затем на Землю обрушивается ливень, и вся Земля превращается в океан. Один Маркандея странствует по водам, усталый, не зная сна, не находя приюта. И вот он замечает огромный баньян среди водных просторов. На ветках баньяна раскинуто ложе, а в ложе находится младенец. Маркандея изумлен, как уцелело это дитя во время гибели мира? На груди у него знак Шриватсы, и он обращается к Маркандее с речью. Младенец знает, что Маркандея устал и предлагает ему отдохнуть. Внезапно это дитя открывает рот, и Маркандея, по воле судьбы, оказывается втянутым внутрь. В его чреве он видит землю, города, реки Гангу, Шатадру, Ямуну, Каушики, Синдху, Нармаду и тому подобное. Он видит эти и многие другие реки, какие только есть на земле. Он видит также горы (Гандхамадану, Меру, Махендру и так далее) и многие другие горы, какие есть на земле. Он видит множество богов во главе с Шакрой, а также гандхарвов, апсар, якшей. Более ста лет Маркандея странствует внутри его тела. Тревоги одолевают мудреца, и он мысленно обращается к высочайшему богу и, как ветер, вылетает изо рта. Лучезарный младенец со знаком Шриватсы с улыбкой спрашивает его, как он отдохнул в его теле. Выйдя из тела этого бога, Маркандея почувствовал себя просветленным и свободным. Смиренно сложив ладони, он спросил лотосоокого бога, почему, проглотив целый мир, он принимает обличье младенца?
Араньякапарва. Глава 187. Шлоки 3 — 14, 26 — 38, 39 — 47.
«Бог сказал:
...Я Нараяна, о лучший из дваждырожденных, первопричина (бытия), я — вечный и неизменный творец всех существ и их губитель. Я — Вишну, я — Брахма, и я же — Шакра, властитель богов; я — царь Вайшравана, и я — Яма, владыка усопших. Я и Шива, и Сома, и властелин живущих Кашьяпа. Я и Дхатри, и Видхатри, о высочайший из дваждырожденных, я и сама Жертва. Огонь —это мои уста, земля — мои стопы, луна и солнце — глаза, небосвод, ограниченный горизонтом, — мое тело, а воздух — мой разум...
Всякий раз, когда отступает справедливость и торжествует беззаконие, о достойнейший, я воссоздаю сам себя. Когда в этом мире появляются страшные ракшасы и (злобные) дайтьи, приверженные насилию, те, с которыми не в силах расправиться могущественнейшие из богов, тогда в человеческом облике я рождаюсь в (одной) из благочестивых семей и всех усмиряю. Я созидаю богов, людей, гандхарвов, демонов-змеев, ракшасов и весь неживой мир, я же и уничтожаю (их) тайною силою. Когда настает время действовать, я выбираю форму (для воплощения) и, приняв человеческий облик, приступаю к созиданию, чтоб (возродить) узы закона... Я являюсь жестоким роком, когда наступает время конца, и один уничтожаю три мира со всем, что в них движется и что неподвижно. Тремя шагами я прохожу (вселенную), (я) — мировой дух, источник благоденствия всех миров, (я) превыше всего, всепроникающ и бесконечен, (я) — широко ступающий Хришикеша. Я один, о брахман, привожу в движение не имеющее формы, влекущее к гибели все живое колесо времени, которое направляет все в мире... Прародитель вселенной — половина моего тела. Имя мое — Нараяна, мои знаки — раковина, диск и палица.
...До тех пор, пока не пробудится Брахма, о достойнейший из подвижников, я пребываю здесь в образе юного существа, хотя вовсе не молод. Не раз, обернувшись Брахмой, я милостиво давал тебе этот дар, о брахман, почитаемый множеством мудрецов-брахманов... Я открылся тебе, а ведь ни боги, ни демоны не способны познать меня. Пока не пробудится (к действию) великий Брахма, суровый подвижник, живи здесь спокойно и счастливо, о мудрец-брахман! Когда же очнется от сна Прародитель вселенной, о высочайший из дваждырожденных, я один из себя самого сотворю и небо, и землю, и свет, и ветер, и воду — словом, все, что есть в мире движущегося и неподвижного».
Бог скрылся, и мудрец подвел итоги.
Араньякапарва. Глава187. Шлоки 48 — 55.
«Маркандея сказал:
...Тот бог с глазами, подобными лотосу, который явился мне некогда, — это родственник твой Джанардана, о тигр среди мужей! Он даровал мне, о Каунтея, дар памяти (об этом чуде), и потому долог мой век и сама смерть мне подвластна. Это был Кришна Варшнея, великий изначальный муж Хари с могучими десницами и непостижимой душой, словно играющий (миром)... Могучий Говинда носит на груди знак Шриватсы, повелевая самим Владыкой живущих... Мадхава — это отец и мать всего сущего. Просите его, спасителя, о покровительстве, быки из рода Куру!».
После этих откровений великого мудреца пандавы дружно приветствовали Кришну. Вслед за тем Юдхиштхира попросил Маркандею более подробно рассказать о Калиюге.
Мудрец стал говорить о том времени, когда наступят черные дни. По утверждениям Маркандеи с каждой югой будет уменьшаться продолжительность жизни людей, слабеть их мужество, ум и сила. Люди станут соблюдать лишь видимость дхармы. Смешаются между собой брахманы, кшатрии, вайшьи, шудры.
В конце юг люди не будут приносить жертвоприношения, они покинут богов, шудры перестанут служить дваждырожденным. Женщины будут грубы и перестанут исполнять волю мужей. Все смешается в мире, а люди разбредутся в разные стороны.
Мир возродится, начиная с дваждырожденных.
Араньякапарва. Глава 188. Шлоки 85 — 93.
«Маркандея сказал:
... Через определенное время судьба будет вновь неожиданно благосклонна к миру. Луна, Солнце, Тишья и Брихаспати сойдутся под одним знаком зодиака, и тогда (снова) начнется Крита (юга). Парджанья будет вовремя посылать дождь, (положение) звезд станет благоприятным, и планеты будут следовать точно по своим орбитам слева направо... Час пробьет, и появится дваждырожденный по имени Калки Вишнуяшас, наделенный великою силой, умом и могуществом. Явится он на свет в достойной брахманской семье в деревне Самбхала и силою духа возродит оружие и всевозможные средства передвижения, воинское облачение, доспехи и панцири. Этот царь, побеждающий дхармой, примет верховную власть и внесет покой в мятущийся мир. Сверкающий брахман, высокий помыслами, явившись (миру), положит конец разрушению. Так всеобщая гибель станет началом (новой) юги. Этот дваждырожденный вместе с брахманами уничтожит разбежавшиеся повсюду жалкие шайки млеччхов».
С началом Критаюги исчезнет беззаконие, появятся брахманы и святые старцы. Люди станут соблюдать обеты.
В заключение Маркандея советует Юдхиштхире никогда не оскорблять брахманов, не гордиться и быть смиренным, не сомневаться в его словах, ибо сомнение нанесет ущерб его дхарме.
Юдхиштхира обещает во всем следовать словам мудреца. Услышав его слова, возликовали все участники собрания в лесу Камьяка.
2. Где в мифе история.
Что же представляет из себя видение Маркандеи: метафизику и метаисторию, безусловную выдумку, или скрывает какую-то реальность? Что поняли пандавы из этих речей? Диапазон видения почти не имеет аналога в философской и религиозной литературе: от сотворения мира до его конца.
Можно поставить и ряд иных вопросов: на что направлены эти речи, для чего мудрец рассказывает о своих мистических переживаниях пандавам, почему он последовательно проводит тождественность между непостижимым принципом Абсолюта (Нараяны) и реальным родственником пандавов Джанарданой? Может ли отдельный живой человек вместить в себя бесконечность? Как отразится на его поведении и поступках подобная беспредельность?
Как вообще согласуются вопросы Юдхиштхиры и ответы Маркандеи? Почему Юдхиштхира спрашивает об одном, а Маркандея отвечает на совершенно другую тему? Это напоминает разговор глухого с глухим. В самом ли деле Юдхиштхиру интересовали философские проблемы: метафизика, онтология, эсхатология, мораль?
Но в чем же суть метафизики Маркандеи? Фактически она является продуктом мышления Джанарданы, ведь, по признанию мудреца, именно он наградил отшельника даром памяти о югах, о путешествии во чреве Нараяны, о видении начала и конца света... И в самом деле, в многочисленных шлоках есть почти точные совпадения с «Бхагавадгитой» и «Анугитой», авторство которых принадлежит Бхагавану.
В самом начале Маркандея говорит, что старше его только Брахма. Еще более загадочными его слова становятся, когда он говорит, что хотя он почитает Самосущего, но сейчас будет вести речь о Нараяне. Он поведет эту речь так, что присутствующие отныне станут почитать только Нараяну и прочие его лики: Джанардану, Мадхусудану, Кришну...
Полный цикл юг, по словам мудреца, двенадцать тысяч лет. Исходя из этих слов, становится понятным, что Маркандея был свидетелем окончания Калиюги, то есть жил двенадцать тысяч лет тому назад. Слушателям предлагается только верить словам мудреца, ведь доказательств никаких не приведено. А Юдхиштхире даже не следует сомневаться, потому что это повредит его дхарме. Но как быть Внимательному Читателю? Ведь всякому человеку, желающему сохранить независимость и свободу мышления, для которого дхармой является честность, а не послушание, просто необходимо отнестись критически к этим словам. Неплохо бы было, чтобы Маркандея и Брахма явили себя и в наше время... Что для них три тысячи лет, если они проходят через много юг? Слова Маркандеи — это безусловное несоответствие с действительностью, а проще говоря ложь. Обратимся к отдельным деталям его откровения.
Многолетняя засуха и грандиозные ливни представляют собой просто гиперболу ежегодных сухого и влажного сезонов в Индии. Конечно, это очень характерная и поразительная закономерность муссонного климата в Индии, но отнюдь не мировая катастрофа. Об апокалипсисе любят говорить не астрономы, физики, математики, а пророки. Младенец на баньяне должен поразить слушателей столь необыкновенным фактом, как малое вмещает большое. Это усмирит душу слушателей. Правда может возмутить ум, но кто здесь хочет думать?
Маркандея видит индийские реки, индийские горы, индийских богов, есть упоминания о всех реках, горах и богах мира, но один факт, что он не называет по имени горы и реки других континентов, опровергает слова самого Маркандеи. Кажется, он не путешествовал по другим странам, не знаком с историей других народов...
Попав внутрь младенца, Маркандея по законам природы должен был быть просто ...переваренным и покинуть его тело обычным естественным путем, но младенец дарует ему милость быть выплюнутым изо рта сто лет спустя! Заключенный в чреве обретает свободу! Теперь он готов стать пророком.
Извергнув из себя мудреца, бог, принявший облик младенца, устами Маркандеи начал утверждать, что он, Нараяна, и есть первопричина бытия. Более того, все боги — это проявление его многообразного вида, фактически они заключены в нем, они лишь его проявления... Из этого вытекает, что нет смысла в поклонении остальным богам, надо поклоняться только одному Нараяне. Тем самым становится очевидным, что, заключая их в себе на метафизическом уровне, Нараяна исключает их как реально действующих лиц в истории. В них нет смысла. Он не отрицает их, но умаляет, они всего лишь его проявления. Он может бесконечно видоизменять себя, но ничего не изменится. Он — причина бытия! А ведь Юдхиштхира, задавая вопрос Маркандее, предполагал, что последний поклоняется Брахме, и что Брахма — первопричина всего. Какая ошибка! Настоящий предмет поклонения Маркандеи только и именно Нараяна. Теперь это стало понятным и Юдхиштхире. О Брахме можно забыть.
Нараяна утверждает, что он борется с беззаконием и за справедливость. Но какая странная это борьба! Ведь в одном предложении он утверждает, что ракшасы и дайтьи появляются в этом мире обычным естественным путем, как все живые существа, а уже в следующем что и богов, и людей, и ракшасов Нараяна создает сам. Чтобы потом их уничтожить! Это и есть творчество? Пока люди будут пытаться установить причинно-следственную связь этих алогизмов, Нараяна, не стесняясь, объявит, что никто не может постичь его божественную природу и выскажет еще десяток противоречий. Пусть люди бесполезно тратят время над очевидными несообразностями, ему нужно это время, чтобы действовать. Ведь именно он вращает колесо Времени, не имеющее формы. Именно он создает эту форму! Ему надлежит действовать, чтобы создать новый порядок вещей — свою вселенную. Творцу следует быть Повелителем!
Нараяна приступает к умалению прямого конкурента — Брахмы. Самосущий ведь часть его, всего лишь. Блеф бога-младенца принимает все новые формы. Зачем нужен этот Брахма, если он спит большую часть времени? Нараяну можно постичь только если он сам открывается людям. Этакий бог-загадка, говорящий о себе, что он загадка, а в действительности не являющийся ею. Вроде и есть Брахма, вроде он и Прародитель вселенной, но в действительности он просто соня, и даже когда просыпается, мир творит он — Нараяна! Зачем тогда просыпается Брахма? Но сидящие у костра не задаются этим вопросом. Мысль тонет в потоке слов!
Объявив себя сверх-божеством, Нараяна, устами Маркандеи тут же провозглашает его в качестве единственного и абсолютного авторитета. Счастье пандавов целиком зависит от исполнения ими решений сидящего у костра Джанарданы. Абсолютное безличное божество — Нараяна, усилиями Маркандеи превратилось в живого конкретного человека — Джанардану, который в свою очередь, всегда готов отдать очередное распоряжение.
Описывая страхи, ужасы и заблуждения Кали-юги, Маркандея готовит почву для будущей власти брахманов. Враги будут повержены. Именно Кришне-Джанардане уготована роль будущего спасителя. Речи Маркандеи заключают в себе прежде всего политический смысл, который, благодаря многочисленным переработкам, обрел со временем и философский, и метафизический, и эсхатологический. Пандавы должны признать именно Кришну своим единственным руководителем. В контексте ранее происшедших событий это следует понимать так. На Гандхамадане пандавам не удалось убрать Куберу только потому, что ими руководил Вьяса. Кубера (и Кашьяпа) никогда не поверят братьям. Об этом убедительно свидетельствует эпизод встречи с удавом в пещере Бхимы. Единственный надежный и успешный союзник и наставник для них только Кришна.
Вот что надлежит усвоить им из уроков Маркандеи.
















Эпизод 30.


Род Икшваку и Кришна


1. Миф как он есть.
Юдхиштхира просит Маркандею рассказать о величии брахмана. И мудрец в качестве примера привел жизнеописание потомков рода Икшваку. Вот как об этом изложено в «Повести о лягушке».
Однажды, будучи на охоте, царь Парикшит из рода Икшваку погнался на единственном коне за антилопой. В лесу возле озера он увидел прекрасную девушку, собиравшую цветы и певшую, и предложил ей стать женой. Она согласилась, но поставила условие, что не должна видеть воду. Царь был рад, и они стали мужем и женой.
Вернувшись домой, царь Парикшит предался наслаждениям, забыв обо всем на свете. В городе девушку окружили прислужницы, которые должны были соблюдать ее условие. Советник царя распорядился посадить лес, полный цветов и плодов, но лишенный воды. Однажды царь с царицей развлекались в нем, пока Парикшита не стала мучить жажда и голод. И вот влюбленные увидели беседку. Когда они вошли в нее, то обнаружили там водоем с чистой водой. Супруги остановились на берегу, а затем Парикшит предложил жене искупаться. Царица погрузилась в воду и исчезла. Парикшит приказал осушить водоем, но на дне его нашли только лягушку. В гневе царь приказал истребить всех лягушек. Лягушки, объятые ужасом, сообщили об этом своему царю. Царь лягушек, приняв вид отшельника, пришел к Парикшиту. Он стал умолять его пожалеть ни в чем не повинных лягушек. Царь ответил ему, что лягушки поглотили его любимую. Тогда царь лягушек признался, что исчезнувшая девушка была его дочерью, и что из-за своего дурного нрава она обманула многих царей. Парикшит попросил его вернуть девушку. И тогда отец вернул свою дочь Парикшиту, но предрек, что из-за того, что она была лжива и обманывала царей, ее дети будут непочтительны к брахманам.
Прошло время. У царя Парикшита родилось трое сыновей: Шала, Дала и Бала. Когда пришел срок, отец посвятил на царство Шалу, а сам отправился в лес, чтобы посвятить жизнь подвижничеству.
Однажды Шала был на охоте и стал преследовать антилопу. На своей колеснице он не мог догнать раненое стрелой животное. Возница предложил ему взять коней у брахмана Вамадевы. Приехав к нему, царь попросил у него коней. Святой мудрец дал Шале коней, но попросил его вернуть их сразу же после охоты. Настигнув антилопу, Шала отказался вернуть коней под тем предлогом, что кони брахману не нужны. Прошел месяц, а царь не возвращал коней. Вамадева послал к нему своего ученика, но царь отказал и ему. Вамадева отправился сам к царю. Но Шала сказал, что лучшим средством передвижения для брахмана являются быки и ослы, а кони созданы для кшатриев. Мудрец проклял царя. Шала ответил ему угрозами. Но после слов брахмана внезапно появились ракшасы и убили царя.
Когда потомки Икшваку узнали о гибели царя, они посвятили на царство Далу. Вамадева появился перед ним и потребовал вернуть своих коней. Дала обещал убить Вамадеву из лука, а тело отдать на съедение собакам. Но брахман сказал, что своими стрелами он может убить только собственного сына. В это время во внутренних покоях дворца пал царевич: в него угодила стрела. Дала попытался послать в брахмана вторую стрелу. Но святой мудрец сказал, что стрелять из лука Дала сможет только тогда, когда он очистится от греха, коснувшись стрелой царицы. Царь совершил, что требовал Вамадева. Жена Далы сказала брахману, что она ежедневно наставляла своего мужа, как правильно обращаться с брахманами. Святой мудрец сказал, что царица спасла царский род, и теперь она может править царством Икшваку. Но жена попросила у него дар, чтобы смог очиститься от греха ее супруг. Вамадева согласился, и Дала возвратил ему коней.
Новую притчу Маркандея начал излагать после просьб мудрецов и пандавов сообщить им, кто древнее его. Вот как об этом говорит «Повесть об Индрадьюмне».
Маркандея ответил своим слушателям, что это царь-мудрец Индрадьюмна. Лишившись былых заслуг, он был низвержен с третьего неба. Пришел конец его славе. Изгнанник обратился к Маркандее со словами, знает ли он его. Маркандея ответил необычно.
Араньякапарва. Глава 191. Шлоки 1 — 18.
«Вайшампаяна сказал:
...Я ответил ему: «Мы не поддерживаем себя напитком долголетия, но достигаем целей, умерщвляя собственную плоть. Живет на Химаване сова по имени Пракаракарна. Может, она знает тебя? Далек путь к Химавану. Там она живет». Обернувшись конем, привез он меня туда, где жила сова. Спросил ее мудрец-царь: «Ты узнаешь меня?» Та немного подумала и сказала: «Нет, я не знаю тебя». Мудрец-царь Индрадьюмна снова спросил сову: «Есть ли еще кто-нибудь, кто был бы древнее тебя?» На это (сова) ответила: «Есть озеро под названием Индрадьюмна. Там живет журавль, и зовут его Надиджангха. Он старше меня. Спроси у него...».
Индрадьюмна, взяв Маркандею и сову, отправился к озеру. Все вместе они спросили Надиджангху, знает ли он Индрадьюмну. Но и он не знал этого царя. Журавль направил их к черепахе Акупаре, живущей на этом озере. Затем журавль позвал черепаху. Черепаха выползла из озера и подошла к ним. Они спросили ее о Индрадьюмне.
Араньякапарва. Глава 191. Шлоки 1 —18.
«Вайшампаяна сказал:
...Она призадумалась на минуту, и вдруг глаза ее налились слезами, сердце затрепетало, и, дрожа, едва не лишившись чувств, она ответила, смиренно сложив ладони: «Как мне не знать его? Это он когда-то давным-давно тысячу раз пользовался мною как алтарем для жертвенного огня. Это озеро, (где я живу), вырыто копытами коров, принесенных им в дар брахманам. Здесь я и обитаю».
Как только прозвучали слова черепахи, в тот же момент с неба появилась колесница богов, и Индрадьюмна услышал, что ему уготованы небеса. Благодаря добрым деяниям, Индрадьюмна попадет на небеса.
Мудрец-царь Индрадьюмна сказал, что сначала он отвезет на место Маркандею и сову Пракаракарну, а потом отправится туда, где ему и подобает быть.
Маркандея закончил свой рассказ пандавам.
Араньякапарва. Глава 191. Шлоки 19 — 28.
«Вайшампаяна сказал:
...На это он им ответил: «Кришна, сын Деваки, тоже выручил из беды святого мудреца Нригу, который погружался в Нараку, и вновь водворил того царя на небеса».
Юдхиштхира после длительных восхвалений Маркандеи за его знания дхармы, родов царей, мудрецов, людей, змеев и ракшасов спросил мудреца, как непобедимый Кувалашва из рода Икшваку сменил свое имя и стал Дхундхумарой. И Маркандея приступил к следующей притче.
Свой рассказ он начал с представления мудреца Уттанки. Последний решил добиться благосклонности Вишну. Он стал восхвалять Вишну, ставя его выше всех богов. Вишну предложил ему дар, но Уттанка сказал, что высшим даром для него является лицезрение Хари. Хари настаивал, и Уттанка согласился.
Араньякапарва. Глава 192. Шлоки 23 ?24.
«... и Уттанка, почтительно сложив ладони, выбрал себе дар: «Если лотосоокий Властитель мною доволен, пусть всегда разум мой будет занят дхармой, истиной и самообузданием. Пусть будет вечной моя любовь к тебе, о Великий владыка!».
Так Уттанка обрел милость Вишну: царь Кувалашва, приняв силу йоги Вишну, по велению Уттанки принесет грозному асуре Дхундху смерть.
Царь Кувалашва, сын Брихадашвы, родился в роду Икшваку. Когда царь-мудрец Брихадашва, передав правление сыну, собрался отправиться в лес к нему явился мудрец Уттанка и стал отговаривать его. Брихадашва должен убить асуру Дхундху и только потом он может отправиться в лес. Но Брихадашва сказал, что с этой задачей может справиться и его сын Кувалашва.
Дхундху, сын Мадху и Кайтабхи, которых некогда убил Вишну, жил в песчаном океане Уджанака. К нему явился царь Кувалашва вместе с Уттанкой. По знаку мудреца Вишну вселил в царя свою мощь. И боги, и святые мудрецы ждали с нетерпением этой битвы. Царь повелел перекопать океан. Дхундху спал. Сыновья Кувалашвы окружили его в западной части пустыни. Но разбуженный он с яростью бросился в бой. Оружием Брахмы царь испепелил дайтью. С этого времени его стали называть Дхундхумарой. Боги и святые мудрецы предложили ему дар. Он выбрал неуязвимость, расположение Вишну и способность одаривать брахманов. Его сыновья стали продолжателями рода Икшваку. Это повествование во славу Вишну принесет слушателям сыновей.
2. Где в мифе история.
Три повести, рассказанные Маркандеей, тематически объединены в один эпизод. Но если о героях первой и третьей легенды прямо говорится, что они принадлежат роду Икшваку, то персонажи второй полностью скрыты за именами животных. Впечатление такое, что Маркандея не хочет раскрывать имена людей, знакомых ему и помогающим изгнанникам с «третьего неба». Тайная война диктует свои правила игры. Тот, кто знает код, используемый для секретной переписки, легко раскроет планы врага и законспирированных участников игры. А вот Маркандее, как участнику этой истории, они хорошо известны. Вторая и третья история объединены участием в ней Кришны.
Пристальный интерес Маркандеи к роду Икшваку вовсе не случайный. Если бы притчи Маркандеи имели только лишь дидактический характер, то героями их были бы и представители других семейств. Но, по всей видимости, этот род резко выделяется из других родов древней Индии. Члены этого рода от первых предков Вивасвана, Ману и до Брахмы с Кашьяпой правили на востоке Индии. После нашествия шаков большинству потомков Брахмы удалось спастись на «третьем небе» — в горах Гималаях. Они организовали членов рода и массу рядовых брахманов с целью возврата власти. А вот потомкам Лунной династии, к которой принадлежал и Кришна, повезло меньше. Большая часть их погибла во время нашествия шаков-гандхаров. К немногочисленным выжившим принадлежал младенец Кришна. И потому миф о Нараяне изображает Кришну-Нараяну ребенком. На востоке страны сложилась целая брахманская организация, руководимая Кашьяпой — Кала. Целью ее был возврат власти. На западе Индии все институты прежней власти были уничтожены. Вот почему основная деятельность уже выросшего Кришны сосредоточилась на востоке страны. Как обычно, после убийства очередного «демона» он скрывается в своем убежище на Катхиаваре, где правит лояльный к нему царь Ахука.
Маркандея рассказывает историю взаимоотношений двух правящих династий древней Индии. Все его симпатии на стороне Кришны, хотя сам Маркандея — Бхаргава, то есть принадлежит к Солнечной династии. Но почему так сложилось? Об этом мы узнаем в следующем эпизоде.
В первой легенде история царя Парикшита и безымянной царевны-лягушки должна проиллюстрировать слушателям, почему потомство династии Икшваку неуважительно относится к брахманам. Буквальное восприятие только помеха для понимания событий. Вот почему нужно иносказание. Но всегда ли мелкие детали действительно являются частью реальной истории? Например, условия, которые выдвигает девушка: она не должна видеть воду. Почему вода или возможность ее видеть так резко изменит ее судьбу? Что в этом такое невероятное? Ведь любой человек, когда пьет, смотрит на содержимое чаши. Уж не говоря о лягушках. Внимательный Читатель, вас не удивляет, что для сохранения семьи девушка выдвинула такое условие, которое погубит ее? Вода — раскроет тайну ее прошлого. Тем не менее, нагромождение нелепых несуразностей в конце концов, как и следовало ожидать, заканчивается нарушением запрета: в лесу не должно было быть водоема — он там оказывается, жена не должна была видеть воду — так царь предложил ей искупаться. Закон притчи парадоксален: запрет устанавливается для того, чтобы его нарушить. Гораздо проще в воде видеть какие-то сведения, которые стали известны царю через соглядатаев или утечку информации. По версии рассказчика нарушитель запрета царь Парикшит должен нести свою долю наказания: от отца девушки он узнает о темном прошлом девушки. Какая ирония судьбы — отец девушки становится злым гением ее судьбы! Разве будет делать такое любящий отец из хорошего рода! Этот первый частный вывод должен сделать сам слушатель. Как известно всем, любой отец (из хорошего рода, намекает рассказчик) желает добра своей дочери, и еще в большей степени своим внукам. А царь «лягушек» говорит, что его дочь дурного нрава и лживая женщина. Да еще некстати откровенничает, что ранее она подобным образом поступала уже с другими царями. Это как следует понимать — была уже замужем за другими царями? Враг не мог бы сделать хуже для девушки в древней Индии. А ведь это отец! Кому нужна такая женщина? Что это за отец?! Еще один частный вывод ненароком делает слушатель из намеков рассказчика. Отец девушки предрекает, что ее дети будут непочтительны к брахманам. После его слов Парикшит из рода Икшваку не находит себе места от радости, провожая царя «лягушек», он говорит, что тот оказал ему честь. Нечаянная мысль поселяется в голове слушателей: что это за род такой?! Прорицание отца девушки скрывает неприязнь к роду Икшваку. Его члены неразборчивы в выборе невест (находят их сами случайно в лесу, а не благодаря выбору брахманов). Отцы невест отказываются от своих дочерей и проклинают своих внуков! Предки проклинают внуков! Что может быть ужаснее? Этот род ждет гибель ? намекает притча.
История Шалы и Далы, сыновей царя Парикшита, — яркий пример этому. Для Шалы непочтительность к брахману Вамадеве вообще окажется роковой, для Далы она обернется убийством сына. Сценарий событий уже заранее подчинен сделанному выводу. Антилопа ранена — но ее не могут догнать, едут за конями Вамадевы — антилопа покорно ждет, когда ее убьют. Не сценки охоты, а театр абсурда. Новый ряд несоответствий: взаимные проклятия брахмана и царя — и неизвестно откуда взявшиеся ракшасы убивают Шалу. Кто-нибудь задаст вопрос: почему ракшасы — вечные враги брахманов — исполняют желания брахманов?! Ничему не учатся эти Икшваку — они посвящают на царство Далу. Последний грозит убить Вамадеву и его труп отдать на съедение собакам! Кто сможет вытерпеть такое оскорбление? Но даже за намерение припугнуть брахмана следует жестоко наказать царя. Погибает сын царя. И только когда царь отступает и начинает действовать по указке брахмана, мир приходит в дом царя. Спасение пришло от жены царя Далы, которая наставляла его почтительно обращаться с брахманами. Неважно, как было в действительности. Притча излагает не факты, а те выводы, которые нужны и выгодны рассказчику: царь даже самого знатного рода, не желающий выполнять волю брахманов, будет наказан либо собственной смертью, либо смертью своих сыновей. Здесь выбора нет: только послушание брахманам. Даже если ты потомок Икшваку! Это надлежит усвоить Юдхиштхире.
Притча об Индрадьюмне не менее поучительна. Ее участником был и сам Маркандея, так что все персонажи этого сказания и причина изгнания Индрадьюмны с третьего неба ему хорошо известны. Но почему их имена так зашифрованы? Секрет шифра заключается в личностях совы, журавля и черепахи. По давней литературной традиции у всех народов в притче образ говорящего зверя скрывает человека: так было и у Эзопа в древней Греции, и у Лафонтена во Франции, и у Крылова в России, и у Пу Сунлина в Китае. И индусы здесь тоже не исключение, достаточно вспомнить сборник «Панчатантра». Но Маркандея их имена скрывает. Это возможно только в том случае, если персонажи реально действующие люди, а сами они многим известны, но их имена нельзя раскрывать. Политическая целесообразность всегда актуальна. Как понимать вопрос, кто древнее Маркандеи? Он совсем не соответствует основному выводу притчи. Не простое любопытство движет Юдхиштхирой, когда он задает свой вопрос. Формально ответом будет — черепаха Акупара, но задача притчи-эстафеты совсем другая: как помочь вернуться на третье небо изгнаннику, как придти на помощь человеку в беде. Поэтому вопрос Юдхиштхиры должен был звучать так: кто более авторитетный человек, чем Маркандея? Кто может помочь изгнанному с третьего неба? Рассмотрим притчу в подробностях.
Царь-мудрец Индрадьюмна обращается к Маркандее с просьбой оказать ему помощь в беде: его изгнали с третьего неба. Но где оно находится? И где первые два? Скорее всего, первое небо — это обычное небо в представлении большинства людей, небо над нами. Второе небо — столица, закрытый город для простых жителей страны и доступный только для знатных. Сюда попасть также тяжело, как и на небо. И третье небо тоже практически недоступно для ремесленников, земледельцев, торговцев. Оно находится в горах. Сюда правящий клан перебирается на жительство, спасаясь от жары после весеннего равноденствия. Индрадьюмна, изгнанный с третьего неба за какие-то проступки, был отстранен от должности. Теперь его лишили привилегий, статус его резко снижен, он должен сам добывать себе пищу. Обратившись за помощью к Маркандее, он столкнулся с необычным ответом. Несомненно, он знает изгнанника, но помочь ему не может! И не потому что Индрадьюмна древнее его! Как странно, по легенде, Маркандея живет двенадцать тысяч лет, и не использует напиток долголетия! Неужели Индрадьюмна древнее его? Что пьет тогда он? В действительности, Маркандея не может помочь изгнаннику, потому что сам удален от принятия решений. Вот почему ему еще раньше Индрадьюмны пришлось заняться аскетизмом — умерщвлением собственной плоти (как видим для него это было вынужденным занятием). Но у него сохранились связи с властными структурами. Так начинается их хождение по инстанциям. Вдвоем они отправляются в Гималаи к сове Пракаракарне. Но и здесь им не смогли помочь. Чиновник этого ранга не в состоянии решить вопрос. Теперь уже втроем они отправились к озеру Индрадьюмне, где жил журавль. Это «родные места» царя Индрадьюмны. Еще выше поднимается Индрадьюмна с людьми, желающими ему помочь, но, вероятно, его репутация сильно пострадала. Журавль сделал все, что он мог, но этого недостаточно. На следующем этапе черепаха Акупара, самая древняя и родовитая, вдруг не только узнала Индрадьюмну, но и вспомнила о таких заслугах, которые должны быть известны богам. Он устраивал жертвоприношения и дарил тысячи коров брахманам. Черепаха принимает решение, возвратившее изгнанника на гималайский Олимп: ему позволено обрести свое место на третьем небе. Вывод притчи прост: жертвоприношения и дарения брахманам позволят обеспечить место на третьем небе даже человеку, впавшему в немилость властям. Кришна Васудева в состоянии оказать помощь любому человеку, как он когда-то помог святому мудрецу Нригу и водворил того царя на небеса.
Но кто скрывается за названиями птиц и животных? Маркандея не желает раскрывать свой секрет. Но он не так уж и сложен. Боги третьего мира — это правительство в изгнании, ядро которого представляет клан Брахмы. На каких-то правах в него «входят» и живущие неподалеку Индра с Шивой. Вспомним, что сова на санскрите означает «Каушика», а это эпитет и Индры, и Рамы Джамадагни. Черепаха же на санскрите означает «Кашьяпа», а это имя внука Брахмы. Маркандея не мог оказать помощи Индрадьюмне непосредственно сам, потому что был ниже рангом да и, скорее всего, еще раньше оказался под подозрением. Он решил действовать тайно. Будучи законспирированным агентом влияния Кришны, он не хотел раскрывать себя.
Третья притча снова возвращает нас к потомкам рода Икшваку. На этот момент у Юдхиштхиры стараниями Маркандеи уже выработалось негативное отношение к роду Икшваку. Но сомнения оставались. Пандава задает свой вопрос: но не все же представители рода Икшваку такие плохие? Он слышал о царе Кувалашве из рода Икшваку, который даже сменил свое имя, отказавшись от своих прежних родственников и став Дхундхумарой. Как быть с ним? Маркандея объясняет подробности.
Кувалашва смог совершить свой подвиг только благодаря поклонникам Кришны и самому Бхагавану. Трудно сказать кем был асура Дхундху. Обычно асуры являются шаками, завоевателями, чуждыми местному населению, а героем, истребляющим их, выступает сам Кришна, в крайнем случае, его почитатели. Маркандея попытался так изложить свой рассказ, чтобы вся заслуга по истреблению злобного асуры выпала на роль почитателя Кришны Уттанки и самого Вишну-Кришны-Нараяны. В этом и состоит цель третьей притчи. Таким образом, даже лучшие представители рода Икшваку, по представлению Маркандеи, совершают свой подвиг благодаря стратегии и планам (милости) великого и непревзойденного Бхагавана.
С Уттанкой мы еще встретимся. Одним участием в убийстве враждебного брахманам асуры Дхундху его роль в эпосе не исчерпывается. Дважды нам еще придется говорить о нем в будущем: в эпизоде с ашвамедхой и во время змеиного жертвоприношения царя Джанамеджаи. Это во многом изменит наше представление об Уттанке и покажет, насколько сложный был характер политической борьбы в древней Индии.




















































Эпизод 31.


Каушика и Дхармавьядха


1. Миф как он есть.
Юдхиштхира спросил Маркандею о дхарме женщин, о величии и благородстве жен, преданных своим супругам, почитающих их как богов. И Бхаргава начал свой рассказ — «Повесть о женской преданности» — о трудной доле верных жен.
Жил на свете святой отшельник по имени Каушика. Однажды он стоял под деревом, читая Веды. В это время на дерево села журавлиха, и ее помет неожиданно упал на мудреца. Охваченный яростью, одним взглядом он убил журавлиху, и она упала на землю. Раскаяние охватило его, когда он направлялся в соседнюю деревню за милостыней.
Зайдя в один из домов, в котором он уже бывал раньше, мудрец попросил хозяйку дать ему милостыню. Женщина попросила его подождать. Затем она пошла с кувшином в дом, как вдруг неожиданно вернулся ее муж. Супруг хозяйки был очень голоден и, увидев мужа, жена забыла о мудреце. Жена принесла ему воду для омовения и питья, пищу и стала ублажать его ласковой речью. Доедая за ним оставшуюся пищу, она ловила каждое его желание, почитая мужа, как бога.
Забыв о брахмане, который ожидал милостыню, женщина исполняла все, ради блага своего супруга. Наконец, она вспомнила об отшельнике и принесла ему подаяние. Брахман, напрасно ожидавший подаяние, был разъярен. Благочестивая женщина просила ее простить. Но гнев все больше охватывал отшельника. Тогда хозяйка сказала, что она вовсе не собиралась оскорбить мудреца, потому что исполняла свою дхарму повиновения мужу. Она хорошо знает, как страшны брахманы во гневе, ведь его гнев испепелил журавлиху. Вслед за тем она принялась наставлять отшельника. Потрясенный ее знанием, Каушика молча слушал мудрую супругу хозяина этого дома.
Женщина сказала, что лишь не знающего гнева и заблуждений, боги считают брахманом. Кто думает о каждой дхарме, того боги считают брахманом. Кто говорит только правду, того боги считают брахманом. Дхарма сложна, постичь ее трудно даже брахману. Но она знает охотника в Митхиле, который расскажет отшельнику, что такое дхарма, и ему следует отправиться туда. Вот что говорит об их встрече «Повесть о беседе брахмана и охотника».
Удивленный ее словами, Каушика отправился в Митхилу к знатоку дхармы. По дороге он размышлял о ее словах и все больше и больше проникался доверием к словам этой необыкновенной женщины. Особенное впечатление на него произвело то обстоятельство, что она знала о трагической участи, постигшей несчастную птицу.
Пройдя леса, деревни и города, пришел Каушика в Митхилу, которой правил Джанака. В городе он спросил, как можно найти Дхармавьядху, и дваждырожденные показали ему дорогу. На рынке он увидел торговца мясом антилоп и быков. Покупателей было много, и брахман в стороне от людей стал ожидать. Дхармавьядха, увидев отшельника, подошел к нему и сказал, что он знает, зачем Каушика пришел к нему.
Мудрец подумал, что это второе чудо. Затем охотник пригласил отшельника к себе домой. Каушика сказал, что по его мнению Дхармавьядхе не следует заниматься таким делом, как торговля мясом. Но охотник ответил, что это занятие он унаследовал от своих отцов и дедов. Сам он не убивает животных, а лишь торгует мясом животных, убитых другими.
Дхармавьядха принялся излагать Каушике учение о дхарме, которой он следует неукоснительно. Много удивительных тайн поведал охотник отшельнику о варнах, карме, гунах.
Отшельник узнал, как следует соблюдать свою дхарму. Каждый человек, творящий добро другим, избавляется от своих грехов. А те люди, что живут принесением жертв богам и чтением Вед, не знают греха. Конечно, жестоко то ремесло, которым вынужден заниматься он, Дхармавьядха, но это расплата за ранее совершенные им грехи. Охотник продолжил свой рассказ Каушике.
Араньякапарва. Глава 199. Шлоки 1 — 10, 11 — 18.
«Маркандея сказал:
... Я стараюсь, о брахман, искупить это зло. (Наказание) предопределяет судьба, а палач лишь ее орудие. Так и мы, о лучший из дваждырожденных, являемся орудием в руках судьбы. Назначение (животных), которых убивают и мясо которых я затем продаю, заключается в том, о дваждырожденный, чтобы (человек получал) удовольствие от еды и ублажал (этим мясом) богов, гостей и усопших предков... Животные, которых постоянно убивают дваждырожденные для жертвоприношений, освященные заклинаниями, попадают на небеса, о брахман!..
Относительно мясной пищи мудрецы говорят: кто принимается за еду лишь после того, как должным образом, согласно (жертвенному) обряду, сделал подношение богам и усопшим предкам, того не осквернит (никакая) пища. Такого (человека) не (порицают) за то, что он ест мясо, говорят Веды: ведь все равно остается брахманом тот, кто дал обет воздержания, а сам имеет сношения со своей супругой в положенное время...».
Дхармавьядха продолжал свой рассказ.
Одни живые существа существуют за счет других живых существ. Всегда одни существа приносят вред другим. Ложь допустима, когда речь идет о смерти или браке, дхарма сложна. Когда человеку тяжело, он проклинает богов, не зная, что это превратности его собственной кармы. Тело смертно, а душа человека вечна. Мудрец же живет ради дхармы и наслаждается дхармой.
Араньякапарва. Глава 200. Шлоки 41 — 52.
«Охотник сказал:
... Человек, обладающий оком мудрости, не совершает греха в этом мире, он безразличен к тому, что (для других) представляет ценность, но никогда не забывает о своей дхарме... Благодаря (подвижничеству) достигают всего, чего душа пожелает. Подчинением чувств, правдивостью и смирением (человек) может достичь (слияния) с Брахманом, а это — превыше всего, о лучший из дваждырожденных!».
Сделав свой вывод о том, что подвижничество это главное в жизни человека, Дхармавьядха продолжил свой рассказ о вселенной, чувствах, гунах, элементах и дхарме.
Араньякапарва. Глава 202. Шлоки 3 — 11.
«Охотник сказал:
... Когда выходят из равновесия все движущееся и неподвижное, тогда (все) сущее по велению Времени меняет свой облик: разрушается в определенном порядке и потом возрождается вновь в строгой последовательности...».
Он продолжал свое поучение.
Ответить на любой вопрос можно только исходя из опыта подвижничества. Если человек следует своим чувствам, то он рано или поздно но совершит грех. Владеющего чувствами не касаются грех и зло.
Араньякапарва. Глава 202. Шлоки 12 — 25.
«Охотник сказал:
... Того, кто владеет своими шестью постоянными чувствами, подчинив их себе, не касаются грех и зло. Тело человека — это колесница, душа — возничий, а чувства — кони. Усердный, искусный (человек) спокойно ездит на тех конях, послушных и смирных, точно стойкий колесничий. Тот, кто твердо держит поводья шести постоянно присущих ему непокорных чувств, — наилучший из колесничих. Вырвались чувства на волю — надо их тотчас же крепко сдержать, словно коней в пути, когда управляешь колесницей. Поддастся (человек) душой обуревающим его чувствам — и они увлекут за собой его разум, как ветер лодку по водам. Чтобы достичь результата, (люди) по неведению опираются на свои шесть (чувств), тогда как мудрец сосредотачивает на них внимание и обретает плод своего сосредоточения».
Дхармавьядха поведал Каушике о гунах — саттве, раджасе и тамасе. Потом он перешел к пранам — внутренним огням в теле человека. Поведал он ему и о Знающем поле, и об Атмане, и о Брахмане. Только мудрец полностью погруженный в подвижничество, порвавший все связи с миром может добиться высшего блаженства, достигнув своей цели, в Брахмане.
Так охотник слышал об этом прежде, так он полностью и поведал обо всем Каушике теперь. Дхармавьядха закончил свой рассказ о дхарме освобождения. Затем он предложил отшельнику познакомиться со своими матерью и отцом. Охотник приник к их стопам. Родители благодарили своего сына, знатока дхармы. Дхармавьядха представил им Каушику. Он сказал, что его родители для него как боги. Он доставляет им удовольствие, «даже если для этого приходится идти против дхармы». Благодарные отец и мать отвечали, что он почитает их даже больше, чем Рама Джамадагни своих отца и мать.
Тут Дхармавьядха напомнил отшельнику, что Каушика когда-то обидел своего отца и мать, ушел из дома постигать Веды, не простившись с ними, а старики ослепли в тоске по нему. Сейчас он должен пойти к ним и заслужить их прощение. Воздать почести своим родителям — вот в чем состоит первоочередная дхарма Каушики.
Отшельник с благодарностью произнес, что он счастлив после таких наставлений Дхармавьядхи. Теперь он отправится в путь, чтобы ублажать своих родителей. Благодаря таким поучениям, Каушика сможет постичь тайны добра и зла.
Араньякапарва. Глава 205. Шлоки 14 — 20.
«Брахман сказал:
... Извечная дхарма непостижима для родившегося среди шудр, но я не считаю тебя шудрой. Предопределение — вот причина, из-за которой как возмездие за содеянное ты оказался шудрой...».
Он попросил Дхармавьядху рассказать причину, почему тот родился шудрой. Охотник сообщил отшельнику, что ранее он тоже был брахманом и дружил с одним царем, прекрасным стрелком из лука. Встречаясь с ним, он тоже приобщился к этому искусству. Как-то раз на охоте, стреляя из лука, юный брахман попал в отшельника. Тяжело раненный мудрец его проклял, сказав, что он станет охотником, рожденным от шудры. Опечаленный юноша просил его простить, но отшельник сказал, что проклятие нельзя отвратить. Из сострадания к несчастному отшельник смягчил его: став шудрой, юноша будет знатоком дхармы. А когда наступит конец проклятию, он снова станет дваждырожденным.
Выслушав рассказ Дхармавьядхи, отшельник Каушика произнес, что уже теперь он считает охотника брахманом.
Они простились. Каушика с этого времени стал почитать своих родителей, а Дхармавьядха, избегший печали, ждал своего часа.
На этом Маркандея завершил свой удивительный рассказ о знатоке дхармы и его необычной беседе с Каушикой.
2. Где в мифе история.
Следует вспомнить, что Юдхиштхира задал вопрос Маркандее о долге жен. А вот ответ мудреца мало согласуется с вопросом. Ведь чтобы ответить на этот вопрос, Маркандее достаточно было бы рассказать одну «Повесть о женской преданности». Тематически никак не связанная ни с ней, ни с вопросом Юдхиштхиры «Повесть о беседе брахмана с охотником» и в десять раз (!) больше первой по объему без всякого дополнительного вопроса Юдхиштхиры продолжает рассказ Маркандеи о скитаниях брахмана Каушики и уводит, казалось бы, совсем в сторону от заданного вопроса. Но чем вызвана подобная метаморфоза? Неужели после свершения преднамеренного убийства журавлихи так легко впавшим в гнев по пустяковому поводу брахманом Каушикой им овладело раскаяние, и муки совести заставили его фактически стать учеником женщины и шудры? Всякий брахман в такой ситуации почувствовал бы себя униженным. Тем более такой брахман как Каушика — член рода Куша. Таким эпитетом в Махабхарате наделены два человека — Вишвамитра и Индра. Но в чертах характера и поведения собеседника Юдхиштхиры не угадывается ни первый, ни другой. Что-то здесь не то. Тяжесть «преступления» — убийства журавлихи — совершенно не адекватна степени раскаяния Каушики, когда он фактически становится учеником женщины и шудры. И не важно, что женщина и шудра столь духовно совершенны, брахман по статусу должен быть более совершенным, чем любая женщина и любой шудра. Остается только предположить, что в образах журавлихи, женщины и шудры следует видеть других, значительно более важных персонажей. Кто же скрывается за псевдонимом «Каушика»? Нам предстоит выяснить, кто такой Дхармавьядха и раскрыть суть его поучений.
Если первая повесть носит дидактический характер, то вторая только в самом конце приобретает поучительную интонацию, когда Дхармавьядха советует Каушике вернуться домой и просить прощения у своих «ослепших» родителей. Большая часть второй повести приобрела вид религиозной философии. Эта концепция практически полностью совпадает с учением таких «философских» же поэм, как «Бхагавадгита» и «Анугита». Фактически, она является кратким прозаическим изложением последних. Что является косвенным свидетельством единого авторского замысла их. Критике этих доктрин мы посвятим несколько страниц во втором томе нашего труда.
Убив некую женщину («журавлиху» — жену Баки), Каушика бежит на явку, хозяйка которой и направляет его к Дхармавьядхе. Бака — персонаж, который несколько раз встречается нам на страницах Махабхараты. Во-первых, это ракшас («стражник»), которого убил Бхимасена в Экачакре. Во-вторых, это инспектор Кашьяпы, с которым пандавы столкнутся в эпизоде, когда лесной олень ворует дощечки для добывания огня у некоего брахмана. Вполне вероятно, что эта женщина — супруга другого Баки, жена очень влиятельного человека в окружении Кашьяпы. У нее есть какой-то компромат на Каушику, и последний вынужден убить ее и немедленно скрыться от преследования. Но хозяйке явочной квартиры уже известно об этом убийстве. Она посылает Каушику в Митхилу к Дхармавьядхе. Дорогу к шудре (!) отшельнику показывают дваждырожденные. Следовательно, он им хорошо известен. На рынке Каушика не рискует первым вступить в разговор, но «охотника» не смущают кастовые различия. Ведь к нему обращаются за помощью. Оставив торговлю, он приглашает брахмана войти к нему в дом.
Все поучения Дхармавьядхи заключаются в двух неравных частях: громадные по объему «философские» и, фактически, короткое заключительное требование к Каушике вернуться домой к родителям. Что очень странно? Охотник начинает свои «философские» поучения без всякого вопроса Каушики. А заканчивает он требованием к Каушике вернуться домой, где брахмана будут ожидать большие неприятности, после убийства женщины. Действительно, логические связи нарушены. Все обретает смысл, если принять, что было убийство, бегство, поучения и, наконец, требование вернуться к «ослепшим» родителям.
Большая часть «философских» поучений носит очень поздний характер и не имеет никакого отношения ни к истории, ни к персонажам, но является очень специфичным способом видения мира, который характеризует Дхармавьядху. Отправной точкой для них служит контекст, что послужило причиной для подобных инструкций в конкретной ситуации. Тем не менее обратим внимание и на «философию». Чему учит она?
Наряду с общечеловеческими представлениями о том, что «творящий добро, избавляется от грехов», она обнаруживает и, мягко говоря, далеко не бесспорные вещи. Ну, например, как понимать такие места из речи Дхармавьядхи, где он говорит следующее. «Тот, кто, словно прорехи в одежде, скрывает (промахи) праведников, даже если он сам совершил какой-то проступок, этим самым утверждает добро и очищается от всех грехов, словно луна от густых облаков». (Глава 198, шлоки 48 — 55). Вывод простой: для сокрытия преступления «праведников» (брахманов) можно пойти на любое нарушение закона ? это и есть добро, очищающее от любых грехов!?
Забавен тезис, что чтецы Вед и приносящие жертвоприношения не знают греха. Но любой чтец может совершить ошибку при прочтении или неправильно понять текст. Даже если это не считать за грех, то подобная практика не приближает к истине. А ведь именно знание Вед отличает любого брахмана от простого человека. Любопытно и то, что боги предпочитают в пищу мясо. Если животное убито по ритуалу, то пища становится чистой. (Понятно, что ритуал могут соблюдать только брахманы. Им хорошо известно, что нравится богам.) Нет, жрецы в таком случае никогда не будут голодными.
Великолепен пример с обетом воздержания: оказывается его не нарушает тот, кто совершает сношения со своей супругой в положенное время. Очевидно, обет воздержания нарушает только тот брахман, который имеет сношения со своей супругой в неположенное время. Для всякого правила есть свои исключения. Зачем же тогда говорить об обете воздержания? Получается, если брахман не дал такого обета, то он может легко иметь сношения с женой любого человека. И уж полной фикцией он оказывается, если у брахмана несколько жен. Неположенное время — это время месячных у женщин. О каком же воздержании идет речь? Ну, не могут быть месячные сразу у всех жен!
Все это подводит нас к мысли, что правила жизни, по которым живут дваждырожденные, совсем не те, которые предписаны для большинства. По мнению Дхармавьядхи, правда не является абсолютным моральным императивом. С этим еще можно было бы согласиться, когда речь идет о смерти человека. Не всякий человек вынесет известие о смерти ближнего. Но если речь идет о браке, то подобное заключение сомнительно. Но Дхармавьядха считает, что можно обмануть человека, если брак выгоден одной из сторон. Очень зыбкая основа для брака...
Казалось бы, дхарма выше всего на свете. Множество возвышенных слов посвящено ей на страницах Махабхараты! Среди всех ценностей жизни обычно ее ставят на первое место. Богатство, любовь, знания, почитание родителей — все они следуют потом. Но для Дхармавьядхи даже не благо родителей, а стремление доставить им удовольствие, настолько естественно, что он легко может пойти на нарушение дхармы. Фактически, подобное представление опровергает многочисленные утверждения о значимости дхармы. Можно понять необходимость блага для родителей, но удовольствие — это род занятия либо молодых, либо бездельников. Радость не сложно обрести и в труде. А об удовольствиях люди заводят речь, когда они не знают, чем себя занять. Вот почему молодые люди стремятся к удовольствиям, а зрелые находят радость в труде.
Ход мысли Дхармавьядхи извилистый, преследующий какую-то заднюю мысль. Подобная лукавая практика зиждется на банальном правиле: поступай так, как тебе выгодно. Она служит благу только брахманов, ее цель — сугубый прагматизм. «Око мудрости» на то и дано человеку, чтобы понять, что легко можно пренебречь ценностями других, главное не забывать о своей выгоде.
«Философия» Дхармавьядхи ничем не отличается от учения Кришны, изложенного им в «Бхагавадгите» и «Анугите»: здесь и сравнение тела человека с колесницей, и учение о пранах, Знающем поле (Кшетраджна), Атмане. Поэтому можно предположить, что именно Кришна и скрыт под псевдонимом Дхармавьядха. Его имя лучше всего перевести как «Убивающий по закону». Подобные функции несут в себе, говоря по-современному, прокурор, выносящий приговор, и палач, исполняющий приговор.
Своеобразный комплимент получил Дхармавьядха от своих родителей: сын якобы почитает их даже больше, чем Рама Джамадагни своих отца и мать. Как это понимать? По легенде, Рама по приказу своего отца отрубил голову матери. Что это как не пример человека, не останавливающегося ни перед чем ради исполнения приказа старшего по рангу — «отца»?
Финал истории поучителен. По мнению Дхармавьядхи Каушика обидел своих родителей. А, значит, виновен. Ему надлежит вернуться домой туда, где живут его родственники. В этом качестве он будет более полезен Дхармавьядхе, нежели бродячий отшельник. Вполне вероятно, что «слепота» родителей идеологического свойства — они заблуждаются. Находясь в семье Куша (а это предки Кашьяпы), он останется поставщиком важной информации и сможет, пусть даже косвенно, влиять на политику внуков Брахмы. Логика Кришны проста: бродячих мудрецов много, а нужных людей в окружении Кашьяпы очень мало. «Журавлиха» была убита взглядом Каушики или его мыслью, а не его руками. Вполне вероятно, что убийцей был кто-то третий, но при обстоятельствах, бросающих тень на Каушику. Вот почему еще можно получить прощение родителей.
Казалось бы, странно видеть в Дхармавьядхе Кришну. Но Шишупала видел в нем раба. Последний из потомков Лунной династии остался и без царства, и, практически, без родственников. Что оставалось делать лишенному наследства и власти? Только мстить. Он должен убивать всех несогласных с его мнением. Убеждать колеблющихся. Склонять на свою сторону сомневающихся. Быть самым хитрым. Обещать всем одно и делать то, что от него никто не ждет. В условиях, когда у его противников есть и сила, и человеческие ресурсы, он должен выбрать неожиданный и самый эффективный метод. Обман. Уверять всех в том, что он безусловно честный человек, а на деле полностью игнорировать нормы морали и традиции других. Только таким образом можно добиться успеха. Вы отняли у меня власть, превратили в шудру, а я отниму у вас жизнь.
Но люди не животные, а общество не джунгли. Какие бы сравнения ни приводили сторонники естественных теорий с жизнью природы, мир человека намного сложнее. Здесь честь и мораль — это условие сохранения вида человека. Достоин ли уважения человек, пренебрегающий жизнью своего соплеменника или родственника?
Несколько строк по поводу родителей Каушики и убийства на охоте. Несомненно, это попытка скрыть истинные причины, любимый образ авторов Махабхараты, а попросту литературный штамп: убийство отшельника на охоте стрелой из лука и, как следствие этого, следует проклятие.
Больше всего на роль Каушики подходит Маркандея. Он Бхаргава. Как никто другой он знает политическую кухню семейства Брахмы, все династические разногласия. По какой-то причине Каушика оказался не ко двору семейства: может быть, завышенные амбиции, может быть, личные недостатки. Замешанный в убийстве и вынужденный бежать, он примкнул к лагерю Кришны.
Таким образом, «Повесть о беседе брахмана с охотником» — это история знакомства Маркандеи и Кришны. Поэтому в самом начале этой беседы Юдхиштхира задавал вопрос, как и где познакомились Кришна и Маркандея. Конфликт с семейством Брахмы привел Маркандею к союзу с Кришной. Они знают друг друга давно и понимают как никто другой.
















Эпизод 32.


Рождение Сканды


1. Миф как он есть.
Юдхиштхира просит Маркандею рассказать о том, как бог Агни ушел в лес и жил в нем отшельником, а вместо него обязанности бога Огня стал исполнять святой мудрец Ангирас. Царя справедливости заинтересовало также, при каких обстоятельствах появился на свет Кумара и как он стал зваться сыном Огня.
Маркандея начал рассказывать, как однажды разгневанный Агни стал отшельником, а святой мудрец Ангирас в это время так ревностно исполнял его обязанности, что сам бог Огня решил, что это другой Агни. Удрученный, он предложил Ангирасу быть первым Агни. С этой просьбой он приблизился к святому мудрецу, но великодушный Ангирас отклонил его предложение.
Однажды пять мудрецов занялись подвижничеством ради обретения потомства. И их взору явился огонь, который с тех пор стали называть Панчаджанья.
Араньякапарва. Глава 210. Шлоки 1 — 11.
«Маркандея сказал:
Кашьяпа и Васиштха вместе с Праной, сыном Праны, с Агни, сыном Ангираса, и с Чьяваной Тришуварчакой посвятили себя суровому многолетнему подвижничеству ради обретения потомства. (Они решили): «Пусть будет у нас достойнейший сын, славою равный Брахме». Когда они впятером мысленно (произнесли) великие вьяхрити, появился вызванный к жизни мощью их (подвижнического) пыла пятицветный Огонь-созидатель... Сотворенный подвижничеством тех пяти, этот пятицветный (огонь) в Ведах известен как Панчаджанья. От него пошло пять родов...».
Маркандея перечисляет множество огней по именам. Жертвоприношений сомы столько же, сколько существует богов огня.
Араньякапарва. Глава 212. Шлоки 25 — 30.
«Маркандея сказал:
... Итак, я рассказал тебе о том, как произошли на свет эти великие, достославные, не имеющие себе равных Огни — губители мрака. Знай, что все они столь же велики, как Адбхута, чье могущество прославлено в Ведах. Пожирающий жертвы един, он, владыка, — единственный и почитается первым как Ангирас...».
Маркандея рассказал пандавам, что Картикея (он же Сканда, он же Кумара) родился у бога огня Адбхуты от семи супруг святых мудрецов.
Однажды Адбхута был на жертвоприношении сомы, которое совершали святые мудрецы. На обратном пути он увидел жен тех мудрецов, предававшихся омовению, и воспылал к ним любовью. Разум покинул Адбхуту, а чувства вышли из повиновения. Его сердце иссушила страсть, но, не добившись их любви, «решил Огонь расстаться с жизнью и удалился в лес».
Но Сваха, дочь Дакши, давно была влюблена в бога Огня. Когда она узнала по какой причине бог Огня удалился в лес, красавица решила принять вид жен семи святых мудрецов и очаровать бога Огня.
Первой Сваха приняла образ Шивы, супруги Ангираса. Удивился Адбхута, что его тайна известна женам семи мудрецов. Шива сказала, что он всегда был желанен им, но они робели перед ним. Она пожелала его. После ее слов бог Огня насладился Шивой, а она собрала его семя рукой и бросила его в золотой сосуд. Потом богиня Сваха приняла обличье всех остальных жен семи святых мудрецов и насладилась любовью с богом Огня. Но облик Арундхати, жены Васиштхи, она не смогла принять, столь великим была мощь подвижнического пыла ее и преданность своему супругу.
Шесть раз каждые две недели Сваха бросала семя в золотой сосуд. И вот из того сосуда родился мальчик Сканда. С шестью головами, двенадцатью ушами, глазами, ногами, руками, но с одной шеей и одним телом.
Араньякапарва. Глава 214. Шлоки 13 — 26.
«Маркандея сказал:
... Он принял такой облик на второй день лунного месяца, на третий день все еще походил на младенца, а к четвертому дню члены его оформились, и предстал он Гухой...».
Множество различных чудес свершилось при его рождении. Испуганные, растерянные люди всех варн прибегли к его покровительству. Сканда метал стрелы, а также бросил копье в гору Швету. Гора взмолилась о милости к юному богу.
Мир почитает Сканду в пятый день светлой половины лунного месяца.
2. Где в мифе история.
Фигура Сканды-Кумары столь значима для авторов эпоса, что они даже не пытаются объяснить этот интерес хоть каким-то вопросом Юдхиштхиры. Просто интересно.
Тексты Махабхараты довольно часто темны, непонятны и многозначны, но сказание о рождении и посвящении Сканды, пожалуй, здесь не имеет равных. Что же скрывается за этим мутным потоком из слов?
Сначала Маркандея говорит о том, как разгневанный бог Агни стал лесным отшельником, а временно исполняющим его обязанности стал мудрец Ангирас. Причем новичок превзошел своего преемника, который явно вызвал неудовольствие среди небожителей, что и стало причиной гнева удалившегося в лес Агни. По собственному желанию уходят с работы, а от власти отрекаются под давлением окружающих. Что тут спорить? Уход в лес не соответствующего своей должности бога Огня (он же Адбхута, он же отец Сканды) явно вызван кризисом. Но о причинах его сказание умалчивает. Обычно новый руководитель стремится доказать свое право на занимаемую им должность, а ушедший в отставку жаждет взять реванш. Успехи Ангираса и последующие действия бога Огня вполне укладываются в эту схему.
Первые шаги Ангираса в новой для него должности принесли ему заслуженное признание. Но конкурент не дремлет. Пять мудрецов во главе с Кашьяпой и Васиштхой решили сотворить сына, славою равного Брахме. Задача эта выглядит непонятной, если Брахма бессмертен. Боги, как правило ревнивы, и делиться славою для них столь же затруднительно, как для женщин красотой. В этих вопросах лучше обойтись без соперников и завистниц. Живому Брахме конкуренты не нужны. Но и пятеро мудрецов с ним не советуются. Из этого следует, что Брахма умер, а на совете пятерых принимается решение, кто будет наследником. Собственно говоря, в этом и есть смысл «рождения» Сканды.
Автор сказания о Сканде принадлежит к роду потомков Ангираса. Этим и объясняется одно из центральных мест в этом повествовании рода Ангираса.
Фантастическая версия происхождения Сканды-Кумары не может быть понята буквально: нельзя же всерьез принимать сведения авторов, что влюбленная в бога Огня Сваха собирает его семя после того, как он, снедаемый любовью к женам семи мудрецов, удалился в лес, где и происходили счастливые сочетания Свахи и Адбхуты. Слепой от любви мудрец был в полной уверенности, что он обладает чужими женами. По этой версии его целью было наслаждение. Никакой ответственности по воспитанию потомства боги не желают нести. Как обычно, цель богов — власть и наслаждение. Его совесть не знает угрызений, чужие жены привлекают больше своей. Как-то это слишком по-человечески.
Реально в этой легенде лишь то, что к появлению Сканды-Кумары на свет имеют отношения шесть родов потомков Брахмы. И первыми к его признанию сделали шаг жены шести мудрецов. Выборы Сканды-Кумары — это результат компромисса шести родов. Суть выборов: Сканда должен выражать мнение всех шести родов и действовать в их интересах.
Выборы продолжались в течение пяти дней и «младенец» Сканда является перед присутствующими небожителями уже взрослым мужем.
Подводя итоги, можно сказать, что выборы Кумары состоялись в то время, когда умер Брахма. Временно исполняющим его обязанности стал Адбхута (в следующем эпизоде мы приведем доводы в пользу версии, что это был Кашьяпа). Но его первые шаги на этой должности вызвали неудовольствие части клана Брахмы, и он должен был уйти в лес.
Структура власти и ее полномочия для нас во многом неопределенны. Возможно, в голове Кашьяпы созрел план, что легче будет вернуть всю полноту власти, если разделить ее полномочия между несколькими людьми. Через некоторое время, проведя психологическую обработку жен святых мудрецов, Кашьяпа смог убедить членов рода, что следует выбрать полководца — военного диктатора. Богам нужен человек, подобный Индре и Шиве, но свой. Им станет Сканда. Триумф бога-младенца — это реванш Кашьяпы.

























































Эпизод 33.


Посвящение Сканды


1. Миф как он есть.
Рождение Сканды привело к множеству грозных явлений. Святые мудрецы говорили, что бог Огня нанес им великое оскорбление, соблазнив жен великих мудрецов. Некоторые обвиняли сваху. Семеро святых мудрецов покинули шестерых супруг, кроме богини Арундхати. Нашелся только один человек, который точно знал о том, как все было. Это был Вишвамитра.
Араньякапарва. Глава 215. Шлоки 1— 12.
«Маркандея сказал:
... Великий мудрец Вишвамитра, завершив жертвоприношение для семи мудрецов, следовал, невидимый, за Огнем, когда того сжигала страсть, поэтому он точно знал, как все произошло. Вишвамитра первым просил у Кумары покровительства и посвятил Великому полководцу дивные песнопения. Славный мудрец совершил для него все тринадцать торжественных обрядов над новорожденным, начиная с обряда рождения, а также воспел хвалу величию Шестиликого, получению им петуха, а также обретению богини Шакти и спутников. Такое деяние совершил Вишвамитра на благо миров, и за это Кумара возлюбил святого мудреца Вишвамитру. Великий мудрец знал о превращениях Свахи и сказал всем мудрецам, что жены их невиновны, но, даже узнав от него правду, те все равно расстались с супругами».
О рождении Кумары прослышали боги и обратились к Шакре с желанием покарать его. Но Шакра отказался, ссылаясь на мощь юного бога. Матери мира согласились считать его своим сыном. К Сканде приблизился бог Огня, его отец, готовый защищать сына.
Юный бог сидел на горе, когда к нему обратились брахманы.
Араньякапарва. Глава 218. Шлоки 1 — 7.
«Маркандея сказал:
Златоокий, блистающий Сканда, прекрасный острозубый любимец трех миров, отмеченный всеми счастливыми знаками, восседал (на горе) в пурпурном одеянии, в золотых доспехах и венке, а на голове у него была золотая тиара. Юного героя, подателя даров, (украшенного) сверкающими серьгами, почтила своим присутствием сама лотосоподобная Шри в телесном воплощении...».
Святые верховные мудрецы предложили ему стать Индрой трех миров, наказывающим нечестивых и одаривающим праведных. Сам Шакра предлагает ему одолеть всех, враждующих с богами, и стать полководцем богов. Кумара согласился.
Араньякапарва. Глава 218. Шлока 22.
«Сканда сказал:
Чтобы исполнить волю богов — уничтожить данавов, чтоб защищать землю и брахманов, посвяти меня в сан полководца!».
Обряд посвящения начался. В нем участвовало множество богов, мудрецов, гандхарвов, апсар.
Араньякапарва. Глава 218. Шлоки 23 — 30.
«Маркандея сказал:
Магхаван вместе со всеми сонмами богов совершил над ним обряд помазания, и тот возликовал, принимая почести от великих святых мудрецов. Золотой зонт, который держали над ним, сверкал, как ореол над бушующим пламенем. Славный Разрушитель Трипуры сам повязал ему небесную золотую гирлянду, созданную Вишвакарманом. Быкознаменный подошел к нему вместе с богинею (Умой) и, преисполненный радости, воздал ему почести, о покоритель недругов, тигр среди мужей! Рудрой называют огонь дваждырожденные, поэтому (Сканду зовут) сыном Рудры. Семя, исторгнутое Рудрой, стало горой Шветой; на той же горе Швете семя Огня было сохранено Криттиками. Небожители, видя, что (Сканду) почитает сам Рудра, стали называть его сыном Рудры Гухой, достойнейшим из достойнейших. И действительно, сам Рудра, воплотившись в Огне, зачал это дитя, потому родившийся Сканда был сыном Рудры. Сканда, лучший из богов, появился на свет могуществом пыла Рудры, Огня, Свахи и шести жен (великих святых мудрецов), затем он стал называться сыном Рудры».
Боги взирали на сына Огня, снизу до верха облаченного в пурпур, как на солнце, разгоняющее мрак. Над Великим полководцем, посвященным в сан, развевалось знамя с петухом, дарованное самим Агни. Он поднялся на колесницу. «Торжественно приобщенный к сонму богов, он» напоминал собой полную луну. Шакра подвел к нему Девасену и сказал, что еще до его рождения она была предназначена ему супругой самим Самосущим.
К Великому полководцу подошли шесть жен великих мудрецов и сказали, что кто-то распустил слух, что он рожден ими, хотя это и неправда. Затем они пожелали, чтобы Сканда действительно стал их сыном.
Кумара согласился. Музыка и пение раздавались на горе Швете, гандхарвы и апсары танцевали, боги смотрели и не могли наглядеться на счастливого Кумару.
Посвящение закончилось. Гости стали разъезжаться. Шиву, как наиболее почетного гостя, провожали с большой пышностью Перед ним ехал Кубера с гухьяками. Шиву сопровождали Шакра и якша Амогха. Неожиданно неизвестно откуда появилось огромное войско данавов, и они ринулись на богов. Но Шива и Сканда уничтожили множество данавов. Демоны в страхе побежали. Шакра с богами, Шива с Умой и остальные гости отправились к себе домой.
2. Где в мифе история.
Явление Сканды народу вызвало много споров между его сторонниками и противниками. Оно буквально раскололо мудрецов с их женами на две половины. Накал страстей был огромный. Мудрецы обвиняли бога Огня в том, что он соблазнил их жен. Из этого следует, что жены мудрецов и бог Огня решили признать Сканду — потомка Брахмы — полководцем небесных сил. Видимо, ситуация была настолько пикантной, что жены выступили против своих мужей. Женская солидарность ли, или какое-то воздействие на них бога Огня материального плана, но жены мудрецов поддержали бога Огня.
Бога Огня поддержал и такой осведомленный в вопросах божественной генеалогии человек как Вишвамитра. Он совершает все обряды над «новорожденным», он первым признал его, первым воспел ему хвалу, первым согласился с его статусом — получению им знамени с боевым петухом, обретению богини Шакти и спутников. Активность Вишвамитры может говорить только одно, что заинтересованным лицом в этой истории выглядит Кашьяпа, который является отцом Сканды. Имена Адбхута и бог Огня являются его другими именами в этой истории. Мы ранее показали, что еще одним именем Кашьяпы является Санаткумара. Тогда неудивительна и такая связь: отца зовут Санаткумара, а сына просто Кумара.
Но ничто не могло поколебать мнения святых мудрецов. Даже узнав от Вишвамитры правду, они остались при своем мнении. Обида их столь велика, что они свое ошибочное представление считают правдой. Но остаются в численном меньшинстве. Они обращаются за помощью к Индре. Но тот понимал, что в этом случае нельзя применять военную силу, и посоветовал мудрейшим обратиться к ... Матерям мира, то есть к своим собственным супругам. Мудрецам надо искать компромисса. А они не желают уступать.
Готовность защищать своего ставленника проявил отец Сканды. Несомненно, что эта готовность была подкреплена и отрядом войск.
Мудрецы, члены рода всех шести родов Брахмы, вынуждены были смириться, что один из малоизвестных отпрысков Кашьяпы получил важный титул полководца, по сути дела, военного диктатора. Малоизвестный он только потому, что до двадцати лет о нем ничего никто не слыхал. И вот он явлен сразу взрослым и объявлен сыном Огня (Кашьяпы).
Миссия Сканды-Кумары — война с данавами, защита земли и брахманов. Посвщение в сан полководца обставлено пышно; здесь присутствуют почести и от Индры, и от мудрецов, и от Шивы. Шива в этом случае явно на стороне Кашьяпы. Пиетет брахманов перед Шивой столь значителен, что это говорит о том, что великий Горец давно знал о его существовании. В этот же день «новорожденного» и женили. Таким образом, «рождение», объявление нового статуса и свадьба пришлись на шесть дней жизни.
Снова к Сканде обратились жены шести великих мудрецов. Кто-то распустил слух, что Кумара рожден ими. Так вот — это неправда. Но они хотят, чтобы он действительно стал их сыном. Как же эти женщины далеки от своих мужей! Те узнают правду, но не согласны с ней. А эти знают, что есть неправда, но хотят, чтобы все считали это правдой! Мудрость жен великих мудрецов непостижима! В действительности же их позиция абсолютно прагматична: они требуют, чтобы обретя новую должность, «новорожденный» относился к ним как сын — защищал их права.
Конец спектакля: танцы, пляски, разъезд гостей. Разъезд вообще превратился в некий смотр сил.
Но не всем это понравилось. Нежданно-негаданно откуда-то нагрянули демоны. Взяться им вроде бы неоткуда. Скорее всего эта гротескная картина должна свидетельствовать о том, что с помощью Шивы и Сканды не только можно, но и должно разгромить полчища данавов. Но убийства данавов можно интерпретировать и как реальное убийство какого-то количества пленников.
Новое распределение сил в органах власти рождает повышенные надежды. Но только будущее покажет, что эти надежды Сканда не оправдает. Но кто может знать будущее? Надежды не всегда становятся планами, а последние даже при самой последовательной их реализации часто делают такое будущее, которое совершенно не соответствует надеждам.

Часть третья. Тернистый путь




Рамы Дашаратхи
























Предисловие
Эта работа представляет собой часть обширного исследования, посвященного сказаниям древней Индии. Основная масса мифов содержится в самом большом эпосе мира — Махабхарате. События, излагаемые в Рамаяне, не имеют прямого отношения к тексту Махабхараты. Будучи написанной значительно позднее Махабхараты, она, тем не менее, повествует о событиях, предшествующих описанным в Махабхарате. Пандавам о них рассказывает Маркандея, после того, как сорокалетнюю Драупади похищает царь Джаядратха, чтобы жениться на ней. История эта выглядит уж слишком неправдоподобной, ведь, освободив Драупади, пандавы отпускают Джаядратху живым. Невозможная вещь на Востоке ни в какие времена! Оскорбленный муж непременно хотя бы попытается убить обидчика, а тут — целых пять мужей, среди них неистовый Бхима, готовый за Драупади растерзать в клочья кого угодно. И — отпускают. Немыслимо! Можно предположить, что история эта придумана и вставлена исключительно для того, чтобы дать Маркандее повод рассказать историю с похищением Ситы.
Ряд персонажей из Махабхараты действует и в Рамаяне: Брахма, Кубера, Кашьяпа, Рама Джамадагни, Вишвамитра, Агастья, Нарада, Индра. Благодаря им, мы узнаем многие скрытые пружины событий Махабхараты. В центре нашего исследования «Повесть о Раме», включенная в состав Махабхараты,
так называемая «Малая Рамаяна». Рамаяна Вальмики, огромная по объему,
будет иногда привлекаться нами по мере необходимости. Описывая смерть
Рамы Дашаратхи, мы намерены обратиться и к тексту Калидасы «Род Рагху».
Рамаяна — повесть о войне, но странной выглядит причина этой войны — похищение женщин — так напоминающая похищение Елены и разгоревшуюся из-за этого Троянскую войну. Поражает своей грандиозностью поход Рамы на Ланку, в которой многие исследователи видят современный Цейлон (Шри Ланку). Удивителен конец истории: Сита, выжившая в плену у демона Раваны и освобожденная Рамой, гибнет при таких обстоятельствах, которые бросают мрачную тень на горячо любимого ею мужа-освободителя.
Но, поскольку истоки всех событий скрыты в истории семейства Брахмы, с нее мы и начнем. Связного и подробного рассказа о ней «Повесть о Раме» не содержит, поэтому мы будем привлекать сведения о семье Брахмы и из других источников.





Эпизод 1.
Семейство Брахмы
1.Миф как он есть.
Первое, что бросается в глаза при чтении описания Брахмы, это то, что он глубокий старик и всеми уважаемое лицо. Таким он выглядит в первой и третьей книгах Махабхараты. Уже в Адипарве Брахма предстает перед нами как величественный и всеми уважаемый глава обширного семейства.
Адипарва. Глава 59.Шлоки 9 —13.
«Вайшампаяна сказал:
...Известно, что у Брахмы было шесть духовных сыновей, великих мудрецов:
Марича,Атри,Ангирас, Пуластья, Пулаха и Крату. У Маричи был сын Кашьяпа,
и от Кашьяпы (произошли) эти земные существа...».
О женах Брахмы не говорится ничего. И это почти лишает его человеческих качеств. Но все же у него есть сыновья и внуки, он говорит, обращаясь к людям,
к нему приходят боги,асуры и ракшасы за разрешением конфликтов, он судит, дает дары.
Каждый из его сыновей имеет потомков. Кто-то одного, а кто-то многих. А внуки вообще предстают перед нами живыми людьми, со всеми их сильными и слабыми качествами. Например, у Маричи был один сын Кашьяпа, и вот что сказано о нем в Рамаяне Вальмики.
Рамаяна. Книга первая — Балакананда. 70 песнь. Шлоки 18 —21.
« ...Когда Дашаратха замолчал
Благочестивый риши Васиштха,
Сведущий в речи, так сказал
Царю Видехи и Шатананде:
,,Из непроявленного возник Брахма,
Вечный, всегда неизменный.
У него родился сын Маричи,
У Маричи — сын Кашьяпа.
У Кашьяпы родился Вивасват,
У Вивасвата — сын Ману,
У Ману, родителя всех существ,
Был могущественный сын Икшваку,
И знай, государь, что Икшваку
Стал первым царем Айодхьи».
Далее генеалогия упоминает множество имен. Часто они совсем не действуют
и совершенно никаких ролей в нашей истории не играют. Но иногда некоторые
из них являются творцами событий и занимают ключевые и достаточно заметные места. Просто назовем их:Тришанку, Дхундхумара, Юванашва, Сагара, Аншунаман, Дилипа, Бхагиратха, Какустха, Рагху, Калмашапада, Амбариша, Нахуша, Яяти, Набхага, Аджа, Дашаратха и, наконец, Рама и Лакшмана. Всего между Кашьяпой и Рамой Дашаратхой, согласно этой генеалогии, тридцать пять поколений!
Араньякапарва упоминает о сыновьях Атри, иногда она говорит о каком-то Атрейе, то есть сыне Атри, иногда называет Даттатрейю.
Адипарва довольно подробно рассказывает о трех сыновьях Ангираса. Чаще
других во всех книгах Махабхараты упоминается мудрец Брихаспати, учитель богов.
Адипарва. Глава 60. Шлоки 4 —8.
«Вайшампаяна сказал:
А Маричи, Ангирас и Атри, Пуластья, Пулаха и Крату — это шесть сыновей Брахмы, могущественных и великих мудрецов. Известны всюду в мире три сына Ангираса. Это Брихаспати, Утатхья и Самварта, твердый в обете...».
О Брихаспати и Утатхье, об их конфликте написано в Адипарве. Ашвамедхикапарва рассказывает о многолетнем непрекращающемся раздоре между Брихаспати и Самвартой.
У Пуластьи тоже были сыновья. Самый известный среди них Кубера. С его именем связано и происхождение ракшасов. Вот как это описано в Араньякапарве.
Араньякапарва. Глава 258. Шлоки 6 — 16.
«Маркандея сказал:
...Теперь ты знаешь о происхождении Рамы и Ситы, и я расскажу тебе о том, кто
такой Равана,о владыка людей! Дедом Раваны был Самосущий, бог — Владыка живущих, сам могучий Творец всех народов, величайший подвижник. Был у него любимый сын по имени Пуластья, творение его духа. У того родился от коровы могучий сын по имени Вайшравана. Отвергнув своего отца, он направился к Прародителю. В гневе на него отец воссоздал самого себя, о царь!
От половины своего естества он в злобе породил дваждырожденного по имени Вишравас, чтобы отомстить Вайшраване. Но Прародитель, довольный Вайшраваной, даровал ему бессмертие, владычество над богатствами, положение Хранителя мира, а также дружбу с Владыкой, сына Налакубару и столицу Ланку со множеством ракшасов».
«Малая Рамаяна» называет брата Раваны Вибхишану Пауластьей. О детях Пулахи и Крату текст ничего не говорит.
Внуки Брахмы жили, одни ссорились между собой, иные дружили друг с другом, а кое-кто успевал пожить и с женами своих родных братьев.
2.Где в мифе история.
В Адипарве Брахма предстает перед нами восседающим на троне мудрым и величественным старцем. К нему обращаются и боги, и брахманы, и ракшасы
для решения возникающих меж ними конфликтов. Его дары представляют собой судебные решения. Его суд безапелляционен. Ему повинуются все, власть его не оспаривается никем. Сыновья Брахмы — фигуры вторичные, малозаметные на его фоне. Верховная власть принадлежит Брахме, его сыновья именуются просто великими мудрецами, никто из них не назван богом.
Но уже в третьей книге — Араньякапарве — о Брахме чаще вспоминают, рассказывая какие-то события в прошедшем времени. Действующими лицами являются Атри, Ангирас, Пуластья. Маричи, отец Кашьяпы, не упоминается, так же как Пулаха и Крату. Возможно, кто-то из них умер, а возможно, не оставил заметный след в жизни. Создается впечатление, что Брахмы уже нет в живых, а Атри, Ангирас и Пуластья состоят в ранге просто великих мудрецов. В
последних книгах Махабхараты Брахма уже не играет никакой роли.
По родословной Балакананды у Кашьяпы есть сын Вивасват. Но нигде в других сказаниях мы не встречаемся с сыном Кашьяпы с таким именем. Более того, Вивасват по этой родословной — отец Ману, а о Ману рассказ ведется всегда как о давно живущем предке реально действующих лиц. Так о нем говорится в тех легендах, которые рассказывает Маркандея. В конце родословной Солнечной династии располагается Рама Дашаратха. А это совершенно противоречит реальности, ведь Рама Дашаратха — современник Кашьяпы! Получается, что родословная Балакананды противоречит всему тексту Рамаяны. В реальности Вивасват, Ману и Икшваку — давно живущие предки и Кашьяпы, и Брахмы. А Кашьяпа — человек приблизительно одного поколения с Рамой Дашаратхой.
Кашьяпу текст именует и владыкой живущих, и отцом всех существ, Ману — родителем всех существ,а Брахму — Владыкой живущих. По сути у всех троих
один и тот же титул! Если исходить из родословной, то Раму Дашаратху следовало бы признать потомком Кашьяпы, Маричи, а, следовательно, и Брахмы. Всю же родословную в этом случае надо было бы признать родословной рода Брахмы. Но Раму называют потомком Рагху! Он не имеет ни к роду Икшваку, ни к роду Брахмы никакого отношения. А из предков Брахмы и Кашьяпы наиболее известны Ману и Икшваку, и о них есть много прекрасных и обширных легенд.
Дхундхумара, Нахуша,Яяти, Тришанку — либо недавние предшественники, либо ранние современники внуков Брахмы.
На примере сыновей Атри, Ангираса и Пуластьи можно говорить о распрях внутри семейства Брахмы. Любимец и учитель богов Брихаспати изнасиловал беременную жену своего брата Утатхьи и проклял еще не родившегося племянника (эпизод «Бхишма и дочери царя Каши»). Богам было с кого брать пример, учитель иллюстрировал это на своем опыте. Всю жизнь Брихаспати враждовал с Самвартой.
Сын Атри Даттатрейя поддерживал близкие отношения с Арджуной Картавирьей, врагом Кашьяпы.
Но особенно большую известность и соответствующую реакцию у современников получила война между сыном Пуластьи и внуком Брахмы Куберой и внуком Сваямбху (то есть Брахмы) ракшасом Раваной. Фактически Кубера и Равана не только современники и люди одного поколения, но и родные братья!
Брахма в конце своей жизни, то есть во время событий, описанных в Рамаяне,
постоянно находится в горах. Боги проиграли захватившим равнинную часть страны асурам, под которыми следует понимать кочевников-шаков. Брахма понимает, что его сыновья не в состоянии возвратить власть над страной.
Они жили до нашествия шаков во дворце правителя, в условиях роскоши, всех доступных тогда удобств и развлечений, были изнежены и развращены богатством, властью и непомерным угодничеством придворных и не могли, да и не захотели бы организовать и возглавить борьбу с захватчиками. Брахма делает ставку на внуков, не закосневших в стереотипах прошлого, гибких и мобильных, научившихся выживать в условиях оккупации. Он распределяет оставшиеся богатства и властные функции среди внуков. Но и между ними начинается борьба за власть!
Мудрость стариков имеет свои пределы в эпоху перемен. Размах и грандиозность борьбы таковы, что им нет аналога в памяти мудрых старцев.
































Эпизод 2.
Семья Пуластьи: конфликт
1.Миф как он есть.
Вайшравана поссорился со своим отцом Пуластьей и ушел к любимому деду
Сваямбху. Брахма, довольный Вайшраваной, даровал ему статус бессмертного, владычество над богатствами и столицу Ланку со множеством ракшасов. Но Кубера, Властитель ракшасов, все же старался помириться с отцом.
Араньякапарва. Глава 259. Шлоки 1—13.
«Маркандея сказал:
Отшельник по имени Вишравас, который был половиною тела Пуластьи, (породившего его) в гневе, со злобой следил за Вайшраваной. Кубера, Властитель ракшасов, знал, что отец на него разгневан, и поэтому всячески старался его умилостивить, о царь! Царь царей, Тот,чью колесницу влекут нары, проживая на Ланке, даровал отцу в услужение трех ракшаси. Искусные в танцах
и пении, они принялись ублажать великого духом святого мудреца, о тигр среди
бхаратов! Стройные девы Пушпотката, Рака и Малини, соперничая друг с другом (красотою), сулили блаженство, о царь — властитель народов! Великий душою владыка, довольный, даровал каждой из них сыновей, подобных Хранителям мира, как им хотелось. У Пушпоткаты родилось два сына Кумбхакарна и Дашагрива, оба (стали) владыками ракшасов, и в могуществе
им не было равных на земле...».
Малини родила Вибхишану, а Рака — близнецов Кхару и дочь Шурпанакху.
Дашагрива обладал великой отвагой, геройством и мужеством. Его младший брат Кумбхакарна «хмелел от ратного пыла». Кхара, «враг Брахмы», был искусным лучником и ел только мясо. Шурпанакха враждовала с сидхами.
Араньякапарва. Глава 259. Шлоки 1—13.
«Маркандея сказал:
...Герои, все как один, знатоки Вед, праведно соблюдая обеты, счастливо жили вместе с отцом на горе Гандхамадане».
Однажды они увидели Вайшравану, сидящего в колеснице вместе с Пуластьей
Зависть охватила их и стали они «подвигами ублажать Брахму». И когда Дашагрива отсек свою голову и принес ее в жертву огню, явился Брахма, чтобы дать каждому из них дар. Он обещал им дать все, кроме бессмертия.
Дашагрива просил Брахму, чтобы его не смогли одолеть в бою ни гандхарвы, ни боги, ни асуры, ни якши, ни ракшасы, ни демоны змеи. Брахма сказал, что все так и будет, а Дашагриве следует опасаться лишь человека.
Кумбхакарна, душу которого поглотил тамас, выбрал дрему. Брахма и в этом случае согласился.
Вибхишана пожелал, чтобы его разум не погряз во зле, а кроме того, он выбрал знание оружия Брахмы. Великий Предок не отказал ему в этом. Щедрость Сваямбху не имела предела: он даровал ракшасу бессмертие. Так Брахма награждал за подвижничество ракшасов, которые всегда враждовали с богами и брахманами.
Араньякапарва. Глава 259. Шлоки 32— 40.
«Маркандея сказал:
Получив (от Брахмы) свой дар, ракшаса Дашагрива победил в бою Властителя богатств и изгнал его из Ланки, о владыка народов! Покинув Ланку, властелин (Кубера), окруженный гандхарвами и якшами, отправился вместе с ракшасами и кимпурушами на Гандхамадану. Дашагрива напал на него и отобрал небесную колесницу Пушпаку. И тогда проклял его Вайшравана: «Не будешь ты ездить в ней! Будет она возить того, кто одолеет тебя в бою. Ты оскорбил меня, своего наставника, и потому недолго тебе осталось жить!» Благочестивый Вибхишана, помня о дхарме праведника, во всем своем блеске последовал за (Куберой), о
великий царь! Брат его, мудрый великий Владыка богатств, довольный, поставил его во главе войска якшей и ракшасов. Ракшасы — людоеды и грозные пишачи, собравшись все вместе, посвятили Десятиликого на царство. Могучий Дашагрива, способный принимать любое обличье по своему желанию, птицей налетев на дайтьев и богов, похитил у них их сокровища. Ревом огласил он миры, потому и зовется с тех пор Раваной («Ревущим»). Беспредельно могучий Дашагрива поверг в трепет богов».
Боги и брахманы обратились за помощью к Брахме. Агни пожаловался на мощь Дашагривы, сына Вишраваса, которому Брахма когда-то дал дар неуязвимости. А сейчас боги трепещут перед Раваной, похитившим у них их сокровища. Они надеются на помощь Брахмы.
Прародитель ответил, что боги, гандхарвы и данавы воплотятся на земле, чтобы устранить Равану.
Араньякапарва. Глава 260. Шлоки 6 — 15.
«Маркандея сказал:
...В их присутствии (Брахма), податель даров разъяснил гандхарви по имени Дундубхи, как сделать так, чтобы боги успешнее выполнили свою задачу. Выслушав волю Прародителя, гандхарви Дундубхи появилась в мире людей как горбунья Мантхара... Осуществив все это, великий творец миров объяснил Мантхаре, что и как следует делать. Послушная его воле, стремительная, как мысль,(Мантхара), умеющая искусно подогревать вражду, взялась за дело, появляясь то в одном, то в другом месте».
Боги, гандхарвы и данавы изменили свой облик и воплотились в живых существ, как предсказал Брахма.
2.Где в мифе история.
Даже при беглом взгляде на историю рождения Раваны и его братьев сразу же бросается в глаза очевидная неувязка с отшельником Вишравасом. Он слишком неожиданно появляется на свет. Да и то только тогда, когда сын поссорился с отцом. Пуластья «воссоздал самого себя» и ...породил Вишраваса. А если же Кубера — сын Пуластьи, то почему он — Вайшравана? Ведь он же не потомок
Вишраваса по версии «Повести о Раме».
Подарив своему отцу Пуластье трех ракшаси, которые потом и стали для Раваны и его братьев матерями, Кубера избрал странный способ помириться с отцом, которого он же и отверг. И уж конечно, как мог отшельник Вишравас стать отцом Раваны, если этих трех женщин подарили Пуластье, сыну Брахмы,
а не Вишравасу? Несомненно, Пуластья и есть отец Раваны, как и Кумбхакарны, Кхары, Шурпанакхи и Вибхишаны. Но ведь при встрече Брахмы с богами Агни называет Дашагриву сыном Вишраваса! На самом деле здесь нет противоречия, если считать, что «Вишравас» попросту второе имя Пуластьи, точнее, это всего лишь прозвище, ведь оно означает — «Прославленный, знаменитый». Это имя — «vicravas» — состоит из приставки «vi», усиливающей значение корня слова, и слова «cravas» — «славный, знаменитый». Таким образом снимается еще одно противоречие в имени: почему Куберу называют Вайшраваной. Современники тех событий знали, что все дети Пуластьи являются Вайшраванами, все они — Пауластьи. Кубера — брат Вибхишаны, но последний является братом Раваны, а это и означает, что Равана и Кубера — родные братья. Заметим, что, согласно Рамаяне Вальмики, Кубера такой же сын Вишраваса, как и Равана со своим братом Кумбхакарной. Но, когда Вайшравана-Дашагрива объявил войну Кубере и пошел против самого Брахмы, Прародитель разгневался и лишил своего не в меру воинственного внука Дашагриву семейного имени, а заодно изгнал из семьи, повелев в дальнейшем называть его презрительным прозвищем «Равана» ( «Ревущий»). Фактически же это выглядело как усекновение имени: ravana = vaicravana — vaic.
Описывая детство и юность Раваны и его братьев, авторы Махабхараты так и не устранили очевидные противоречия: ведь с одной стороны Вибхишана — ракшас, демон, как и его старшие братья, а с другой стороны он — «верный страж дхармы». Кхара вообще — «враг Брахмы», а с другой стороны — он, как и все его братья, праведно соблюдает обеты, когда все они живут с отцом на любимой богами Гандхамадане. А ведь на этой горе живут все боги во главе с Брахмой, то есть, соседство с врагом Брахмы боги совсем не воспринимают как угрозу для своей безопасности.
В действительности, противоречий тут никаких нет, если признать тот несомненный факт, что дети Пуластьи-Вишраваса с ранних лет своих жили с отцом на Гандхамадане. В этом случае они были такими же нормальными людьми, как и все внуки Брахмы. Но с юности Равана, Кумбхакарна и Кхара все больше стали отличаться от Куберы. Три брата — Равана, Кумбхакарна и Кхара, подобно своему отцу, тянулись к воинскому делу, находили удовольствие в стрельбе из лука и в других воинских искусствах. Кубера же проявил совсем другие качества: склонность к торговле, финансам, к искусству управления государством. Именно поэтому он и стал любимым внуком своего дедушки. Эта любовь Брахмы к Кубере — еще и обратная сторона неприятия им политики Пуластьи. Сын Брахмы Пуластья возглавляет ракшасов — охранников, которые в прежней административной системе являлись дворцовой гвардией и полицией одновременно, то есть занимавшихся охраной властителя и поддержанием порядка, а в более широком смысле — охраной существующей политической системы. В Европе Нового и Новейшего времени этому соответствует весь комплекс охранительных структур: обычная полиция, жандармерия, тайная государственная полиция, а также разведка и контрразведка. Логично, что командование всей этой полицейской системой правитель государства, то есть Брахма-Сваямбху, поручил своему сыну, а затем — любимому внуку. В условиях, когда кочевники с Севера захватили страну, именно ракшасы из личной и дворцовой охраны Сваямбху остались последней надеждой бывшего правящего клана, теперь уже утратившего власть над страной. Но сам Брахма уже понял, что вооруженная борьба не имеет смысла, война проиграна теперь уже окончательно и безвозвратно. Поэтому и ракшасов он рассматривает только как личную охрану — свою и своих доверенных лиц. А вот Равана-Дашагрива,
Кумбхакарна и Кхара еще верят в возможность военного реванша и все их действия, направленные против Куберы, имеют своей целью — склонить Брахму и остальных членов семейства к поддержке этого курса на военный реванш. Перед огнем он дает священную клятву, что не пожалеет своей жизни (головы) в борьбе с захватчиками.
Кубера, Кашьяпа, как и сам Брахма, понимают, что пришло время перемен, что старыми методами власть не вернуть. В этом суть конфликта Пуластьи, Раваны, Кумбхакарны, Кхары с одной стороны и Брахмы, Куберы, Кашьяпы с другой.
Пока этот конфликт еще не приобрел необратимый характер и свои будущие колоссальные размеры, каждый из внуков Брахмы дорог ему, судьба каждого из них ему далеко не безразлична. И все же акценты уже расставлены: Дашагрива получает неуязвимость, а в дальнейшем — из-за недовольства Брахмы — статус демона. Кубера, охраняющий богатства, и Вибхишана, благочестивый и мудрый ракшас — оба послушные воле Брахмы — получают бессмертие. Причем здесь граница проведена жестко: Дашагрива просит бессмертие, но не получает его, а Кубера и Вибхишана не просят, но получают. Брахма сделал окончательный выбор среди своих внуков, разделив их на любимых и неугодных. «Бессмертие» по-видимому, означает особый статус во властной пирамиде, максимально возможное приближение к самодержцу — Сваямбху. Только бессмертный может рассчитывать на статус наследника Брахмы, а не имеющий статус бессмертного всего лишь близкий родственник, не больше. Неудивительно, что Дашагрива рассвирепел и всю свою ярость направил на любимого внука деда Сваямбху — Куберу. Его натура воина не признает компромиссов, он хочет сражаться. Но война — удовольствие дорогое, а все оставшиеся после поражения богатства охраняет Кубера. С большим отрядом своих воинов Дашагрива захватывает Ланку, но Кубера успевает уйти к Брахме на Гандхамадану, прихватив с собой часть сокровищ — все, что можно было увезти тайно, имея лишь небольшое число преданных ему слуг и охранников-ракшасов, не пожелавших перейти на сторону Дашагривы.
На этом этапе конфликта Вибхишана примкнул к Кубере. Но позже он окажется в лагере Дашагривы, уже ставшего демоном Раваной. Время покажет, что этот переход Вибхишаны был маневром, задуманным Куберой, или, скорее, Брахмой, и при Раване Вибхишана был агентом Куберы.
Здесь следует сказать несколько слов относительно тех мест, где происходили эти события. Кубера ушел из Ланки на Гандхамадану. Когда бегут, спасая свою жизнь и собственность, не бегут очень далеко. Убежище в этом случае ищут поблизости, чтобы успеть спрятаться, пока преследователи не настигли беглецов. Чем длиннее путь бегства,тем больше возможностей быстрее догнать преследуемых, пересечь их путь, окружить и уничтожить. Гандхамадана же располагается недалеко от Ланки. Но Гандхамадана находится в Гималаях. Значит, и Ланка в Гималаях!
Но что же Дашагрива? В Ланке жители, то есть, ракшасы, которые не ушли вместе с Куберой, провозглашают Дашагриву своим царем. Вот тогда Брахма, узнав о том, что произошло, разгневался и, лишив Дашагриву всех дарованных ранее привилегий и рангов, объявил его демоном и повелел звать совершенно презрительным прозвищем — Раваной.
Возмущенный Равана, чтобы вернуть себе авторитет среди подданных, решает предпринять ряд походов и силой подчинить себе всех, кто хочет отделиться от бывшей центральной власти, которую представлял теперь скрывающийся в горах Брахма. Сваямбху озадачен: мятежник Равана приобретает популярность, на его сторону переходят многие незаметные ранее князьки и правители, а его военные силы, основу которых составляют ракшасы и пишачи, увеличиваются. В его руках большая часть казны впавшего в замешательство Сваямбхи. Что-то надо делать. События военного времени меняются как в калейдоскопе. Они не позволяют принять долгосрочного решения. Локальные успехи и неудачи не позволяют видеть перспективы. Замешательство в окружении Брахмы велико. Власть уходит из рук.
Большое впечатление на современников произвел мятеж одного из местных правителей — Арджуны Картавирьи. Он не желал подчиняться никому: ни пришельцам, ни Брахме, ни Раване. Более того, в одной из стычек ему удалось нанести даже поражение Раване. Идет война всех против всех. Это произошло в конце трета-юги, а на границе трета-юги и двапара-юги Рама Джамадагни нападает на Картавирью и убивает его. Рама Джамадагни, как мы показали ранее, — доверенное лицо Кашьяпы, другого внука Брахмы. Поэтому логично предположить, что именно Кашьяпа послал Джамадагни расправиться с Арджуной Картавирьей. Так одним конкурентом в борьбе за власть стало меньше. Но заслуги Раваны здесь не было.
Брахма выжидал. Но Равана так и не появлялся с мирными предложениями. Проблема сама по себе не решалась. Равана — внук Брахмы и обладает ранее дарованной Брахмой «неуязвимостью». Никто из семьи Сваямбху, из его слуг и воинов не может пролить священную кровь внука Брахмы. Ведь ранее именно сам Прародитель гарантировал Дашагриве неуязвимость от всех, кроме одного человека. А слово Брахмы было законом! Но гарантии великого Предка конечно же не распространялись на чужеземцев. Это позволяло решить проблему чужими руками. Что не могут сделать боги, то должен сделать простой человек! Но он не должен быть связан кровными узами с родом Брахмы и не иметь никаких официальных связей с родственниками. Такого человека надо было еще найти. Но, когда задача понята, ее можно решить.
Брахма созывает совет, о котором просили боги и мудрецы. Здесь им был предложен план устранения Раваны. Для этого богам, гандхарвам и прочим небожителям следовало отправиться во все уголки страны, чтобы на местах создать нужные условия. План был таков: отправить посланцев в царство Дашаратхи, чтобы там, среди чужеземцев-шаков найти нужных людей для похода против Раваны. Устранение внука Брахмы надо представить народу как совершенно независимое от Брахмы еще одно преступление захватчиков. Никто не должен знать, что сын Дашаратхи Рама пойдет воевать с Раваной, преследуя интересы Брахмы. Проблема была лишь в том, что всем было известно, что царь Дашаратха лоялен по отношению ко всей семье Брахмы. Так пусть это будет выглядеть как результат внутренней политической борьбы в самом царстве Дашаратхи.
Для привлечения на свою сторону Рамы Дашаратхи Брахма спланировал изощренную интригу, исполнение которой поручил гандхарви Дундубхи, в дальнейшем действовавшей под псевдонимом Мантхара. Под таким именем следует понимать секретную разведывательно-диверсионную службу Брахмы, так как только много людей, спаянных одной задачей, одной целью, могли сделать все то, что сделала эта одна уродливая женщина.





















Эпизод 3.
Конфликт в семье Дашаратхи
1.Миф как он есть.
Рама Дашаратха, герой, победивший демона Равану, был сыном Дашаратхи, правителя царства Кошала. Он родился в городе Айодхья на берегах тихой речки Сарайю. У Дашаратхи были три жены: Каушалья, Кайкейи и Сумитра. Со временем старшая жена Каушалья родила сына Раму, средняя жена — второго сына Бхарату, а младшая — двух близнецов Лакшману и Шатругхну. А когда сыновья подросли, мудрый и справедливый царь Дашаратха решил женить их. Женой Рамы стала Сита, а женой Лакшманы — Урмила, дочь царя Джанаки.
Бхарата и Шатругхна взяли в жены Мандивью и Шрутакирти, дочерей брата Джанаки Кушадхваджи.
Старый царь, собрав своих мудрых советников, объявил наследником Раму, а коронацию назначил на следующий день. Но в это время горбунья Мантхара подслушала речь царя и пришла к жене Дашаратхи Кайкейи. Она напомнила царице, что когда-то во время войны богов и асуров Дашаратха пришел на помощь Индре. В это время царь богов сражался с демоном Шамбарой, но не мог его победить. Во время битвы царь Дашаратха был ранен. Раненого, без сознания, Кайкейи вынесла с поля боя, а после долго и неустанно заботилась о нем. В награду за спасение своей жизни царь обещал ей два дара. Мантхара уговорила Кайкейи обратиться к царю, напомнить ему об этом обещании и потребовать в качестве обещанных даров изменить завещание в пользу Бхараты, а Раму отправить в изгнание. Кайкейи сделала это: Дашаратха изменил свое завещание и изгнал Раму из царства.
На следующий день Рама прощается со своими родными и уходит в изгнание в сопровождении младшего брата Лакшманы и своей жены Ситы. Сразу после того, как Рама ушел в лес, старый царь Дашаратха умер. Узнав о его смерти, Кайкейи позвала к себе сына Бхарату и сообщила ему, что теперь уже по новому завещанию царем становится он, Бхарата. Но возмущенный происходящим Бхарата обвиняет в убийстве мужа свою мать.
Араньякапарва. Глава 261. Шлоки 24—36.
«Маркандея сказал:
...Но праведный (Бхарата) ей ответил: «Ты сотворила зло, убив мужа и разорив семью из жадности к богатству. Ты, запятнавшая свой род, навлекла позор на мою голову! Теперь твое желание исполнилось, о мать моя! Проговорив это, он зарыдал. Доказав свою невиновность перед лицом всех (царских) подданных, он отправился вслед за братом, чтобы вернуть Раму...».
На колесницах вместе с воинами он едет в лес. Но его попытка закончилась провалом: он возвращается ни с чем.
Так юный наследник потерял все права на царство и стал лесным скитальцем вместе со своим братом Лакшманой и прекрасной молодой женой.
Боги могли быть довольны, их план начинал срабатывать. И теперь особое внимание следовало уделить Раме.
2.Где в мифе история.
Если исходить из буквального описания этого эпизода, то старая горбунья Мантхара все делала по собственной инициативе. Тогда ее действия выглядят совершенно удивительными: посеяв раздор в доме царя Дашаратхи, она тем самым создала благо богам, ведь богам выгодно, если в семье Дашаратхи возникнет конфликт. Но если вспомнить, что в конце предыдущего эпизода Брахма лично назначил ей аудиенцию и подробно ее инструктировал, что и как следует делать, то ее действия уже не выглядят такими самостоятельными, их скорее можно представить как исполнение поручения Брахмы. Да и сама старая «горбунья» выглядит уже по-другому: дряхлая женщина-калека, «искусно подогревая вражду», не могла так быстро перемещаться. Ведь находиться «то в одном, то в другом мире» одному человеку, конечно же, не под силу. Но если предположить, что за этим мифическим персонажем скрыта группа людей, профессиональных провокаторов, разведчиков и диверсантов, то становится вполне понятной и правдоподобной такая энергичная и эффективная деятельность. Но для чего же Брахме это понадобилось? Изложим версию,
которая, на наш взгляд, хорошо иллюстрирует все эти события, так вдруг резко и неожиданно разыгравшиеся в доме царя Дашаратхи.
Вспомним,что Равана, отобрав Ланку у своего брата Куберы,захватил казну у Брахмы. Чтобы возвратить и казну, и Ланку, необходимо иметь значительную вооруженную силу, которая была бы способна справиться с Раваной и его воинами. А такой силы у Брахмы нет, да он и не хочет сам портить свою репутацию открытой войной с внуком. Такой открытый конфликт в семье может окончательно подорвать авторитет Брахмы, отрицательно повлияет на лояльность союзников, вызовет сомнение в его возможности навести порядок в собственном доме. Зачем ему все это? И Брахма принимает смелое решение расправиться с Раваной руками пришлых завоевателей-шаков. Для этого надо было нанять кого-нибудь из вождей шаков, кого-нибудь, обладающего сильным войском и способностями военачальника. Выбор Брахмы пал на Раму Дашаратху, который был известен как храбрый и способный предводитель, имел небольшое, но отлично подготовленное войско, то есть обладал всеми качествами и средствами, необходимыми для победы над Раваной. Но Раму еще надо было убедить в том, что война с Раваной в его интересах, предложить ему выгодную сделку. Для этого Прародитель решил провести операцию, благодаря которой Рама Дашаратха окажется в положении, при котором у него не будет возможности свободного выбора и он будет вынужден принять предложение Брахмы о тайном сотрудничестве.
Внешне для окружающих это должно было выглядеть как интрига женщин.
Воздействуя на вторую жену старого Дашаратхи Кайкейи, агент Сваямбху заставил Дашаратху изменить завещание в пользу Бхараты. Но почему же Дашаратха так легко уступил требованиям женщины? Что значит эта старая история с двумя дарами? Почему Дашаратха воевал на стороне Индры? Что их связывало в далеком прошлом? Как дела давно минувших дней так изменили плавный ход событий? Попробуем во всем этом разобраться.
В тексте Рамаяны сказано, что Дашаратха помогал Индре во время войны богов и асуров. Но когда же происходила эта война между богами и асурами, в которой столь значительную роль играл Индра? Анализ текстов Ригведы, произведенный нами в отдельном эпизоде нашего исследования, показывает,что Индре посвящена примерно четвертая часть Ригведы. В многочисленных гимнах говорится о том, что после убийства Вритры Индра стал в буквальном смысле наниматься на службу к брахманам, убивать их врагов и забирать их добро в пользу своих нанимателей. Вот все эти описанные в Ригведе грабежи и убийства, начало которым положило убийство Вритры, и представлены в мифах как война богов и асуров. Напомним, что вместе с Индрой и под его командованием этими грабежами и убийствами занималось войско марутов, под которыми, как мы показали, следует понимать тех шаков, которым нравился подобный образ жизни. Вместе с Индрой они участвовали во всех грабежах и насилиях после падения старой власти. Можно утверждать, что Дашаратха потому и воевал на стороне Индры, что был одним из этих марутов-шаков, и притом доверенным лицом и соратником Индры. Это следует из того, что, когда он был ранен, о нем позаботились особо, в отличие от других участников этих событий. Ведь в тех же текстах Ригведы часто говорится, что Индра совсем не жалел своих воинов и даже обманывал их при дележе добычи! Но и сам Дашаратха чем-то приглянулся брахманам. То ли понравился, то ли у них были на него какие-то виды... Раненого Дашаратху переправили в безопасное место и стали лечить его. Такое место было в Кошале, в предгорьях Гималаев, где все еще властвовал Брахма и куда шаки проникать опасались, да и не хотели: не нужна была им эта небогатая горная страна, где не было простора для конницы степняков. Но вполне вероятно, что часть своей добычи Индра прятал в горах в царстве Дашаратхи. Их отношения носили взаимовыгодный характер. Даже вероломные люди, не способные на дружбу — а Индра несомненно был таким — все же используют дружеские отношения, пока им это выгодно. К раненому Дашаратхе была приставлена Кайкейи, вероятно, знахарка-целительница. С этого времени и началась связь между ними. После выздоровления Дашаратхи брахманы устроили его женитьбу на Кайкейи. Два дара, о которых говорит текст, скорее всего были обещанием, данным благодарным Дашаратхой своим спасителям брахманам. Во время болезни раненый Дашаратха неизбежно должен был сблизиться с ними. Брахманы, по своему обыкновению, охотно рассказывали ему о дхарме, карме, сансаре, богах, великих святых мудрецах, а он, внимая им, проникался величайшим почтением к этим знатокам Вед и всяческих занимательных историй. Как это происходило,мы знаем по многочисленным описаниям бесед брахманов с пандавами. Женитьба на местных красавицах окончательно разорвала связи с соплеменниками-шаками. Обязанный своим спасением брахманам, Дашаратха после женитьбы на Кайкейи дал им клятву, что выполнит любую просьбу их, когда бы эта просьба ни прозвучала и в чем бы она ни заключалась. Кайкейи же была в этом только средством: мужчины часто выполняют просьбы женщин, даже не догадываясь, куда это их потом заведет. Брахма, будучи верховным правителем брахманов, был, разумеется в курсе этого соглашения и в нужный момент только воспользовался им в своих целях. А теперь возвратимся к Бхарате, Раме и Лакшмане.
Внезапная смерть Дашаратхи вскоре после изменения завещания наводит на мысль, что обвинение, предъявленное Бхаратой своей матери, мягко говоря, не совсем беспочвенно. Но не исключено, что за смертью Дашаратхи стояли совершенно другие люди. Его смерть была выгодна брахманам. Рама ушел в изгнание и после смерти Дашаратхи никто не мог вернуть его домой. А это и было главной целью брахманов на данном этапе. Бхарата нашел Раму в лесу и предложил ему вернуться домой, но Рама отказался. Почему? Узнав о внезапно постигшей его утрате отца, Рама, несомненно, понял, что, вернувшись в столицу, он сам станет мишенью для убийц отца, кем бы они ни были. Будучи храбрым воином, он не боялся открытой схватки, но не хотел умереть от яда. Выход был один — бежать вместе с верными ему людьми, затеряться в лесах, переждать в каком-нибудь ашраме отшельников и вернуться, когда наступит благоприятный момент. Он не знал, какие испытания его подстерегают. Но в отдаленных горных хижинах лесные отшельники уже рассчитывали время и место для проведения следующих этапов большой игры.
Планирование богов показало свою эффективность.
















Эпизод 4.
Рамаяна — путь Рамы
1. Миф как он есть.

Рама уходит в изгнание, сопровождаемый горожанами и брахманами. Из уважения к брахманам он не едет на колеснице, а идет пешком. На берегу реки Тамасы он сделал привал. Наступила первая ночь изгнания. Утром они переехали полную водоворотов Тамасу, оставив горожан у реки. Рама пересек священную реку Ведашрути и выехал за пределы Косалы. Вскоре он увидел великую Гангу. Царем этой земли был Гуха, друг Рамы из племени нишадов. Здесь они остановились на отдых. Всю ночь Гуха бодрствовал и охранял отшельников. Переночевав возле города Шрингавера на берегу Ганги, Рама простился с Сумантрой, возницей Дашаратхи.
Утром, переправившись через Гангу, они убили четырех зверей: вепря, антилопу, черного буйвола и оленя. Затем путешественники приготовили еду, утолили голод и расположились на ночь. Рама сказал брату, что это будет их первая ночь вне пределов Косалы. Когда взошло солнце, утром они двинулись в путь. А когда наступил вечер, они были уже у Праяга, где жил отшельник Бхарадваджа. Мудрец предложил им жить в его обители у слияния Ямуны и Ганги, но Рама отказался, мотивировав отказ тем, что его могут увидеть и сообщить об этом в Айодхью, и тогда сюда будут приходить горожане и сельские жители. Тогда Бхарадваджа сказал, что в десяти крошах отсюда есть прекрасная гора Читракута, подобная Гандхамадане. Путникам надо переправиться через реку, дойти до баньянового дерева Шьяма, а затем вдоль берега Ямуны они дойдут до Читракуты.
Переночевав в обители Бхарадваджи, они утром переправились через Ямуну. Пройдя же крошу от баньянового дерева, они поохотились, убили много дичи и расположились на отдых у берега реки. Утром Рама сказал, что деревья расцвели с приходом весны, а на Читракуте уже поют птицы. Вскоре они подошли к обители отшельника Вальмики, который очень обрадовался, увидев путников. По приказу старшего брата Лакшмана срубил несколько деревьев и построил удобную хижину. Так изгнанники нашли себе пристанище на горе Читракута возле реки Мальявати.
Тем временем Сумантра, простившись с Рамой, несколько дней провел вместе с Гухой. Узнав о том, что Рама беседовал с отшельником Бхарадваджей и о его приходе на Читракуту, возница печально отправился в обратный путь в Айодхью.
Рамаяна. Айодхьяканда. Песнь 57. Шлоки 2 — 5.
«Когда же Сумантра узнал
О встрече Рамы в Праяге
С мудрецом Бхарадваджей,
О приходе его на Читракуту
И пребывании на ней Рамы,
Он запряг превосходных коней
И поехал в город Айодхью,
Полный глубокой скорби.
Углубившись в свои мысли,
Он быстро проезжал мимо
Благоухающих лесов, рек,
Озер,городов и деревень.
На второй день вечером
Возничий прибыл в Айодхью
И увидел ее безрадостной,
Погруженной в океан горя».
В городе спрашивающим его жителям Сумантра отвечал, что он простился с царевичем у Ганги. Во дворце возница рассказал печальному Дашаратхе о последних словах Рамы. Каусалья, охваченная горем, просила отвезти ее в лес Дандака. О своем страдании она говорит несчастному Дашаратхе.
Рамаяна. Айодхьяканда. Песнь 62.Шлока 17.
«Прошло только пять ночей,
Как изгнан в лес Рама,
Но мне, сломленной горем,
Они показались пятью годами».
Следующей ночью царь Дашаратха умер. Советник царя мудрец Васиштха послал гонца за Бхаратой. Семь дней в пути на колеснице провел Бхарата, прежде чем приехал в Айодхью. Узнав о происшедшем, он стал обвинять свою мать Кайкейи в убийстве мужа. Тело царя сожгли на берегу Сарайю. Советники предложили ему стать царем. Но Бхарата отказался. Собрав войско, печальный Бхарата отправился к Гухе и Бхарадвадже, намереваясь вернуть брата. Мудрец сообщил, что Рама находится в двух с половиной йоджанах на северном склоне горы Читракута возле реки Мандакини. Отшельник сказал, что изгнание Рамы пойдет во благо и богам, и данавам, и мудрецам. Бхарата отправился на поиски Рамы. В это время Рама, Лакшмана и Сита любовались видами горы Читракута.
Рамаяна. Айодхьяканда. Песнь 94. Шлоки 4 — 7, 1 — 14, 20 — 21.
«Взгляни, милая, на Читракуту
С вершинами, тянущимися к небу,
Населенную разными птицами,
Украшенную самоцветами.
Эта лучшая из гор,
Обильная минералами,
Где-то блестит, как серебро,
Где-то красного цвета, как кровь,
Где-то желтая, как марена,
Где-то зеленая, как жемчуг,
Где-то прозрачная, как алмаз,
Где-то сияет, как пламя.
Эта гора славится птицами
И тем,что на ней звери,
Пантеры, гиены и обезьяны,
Никому не чинят вреда.
И, словно слон во время течки,
Гора здесь и там сверкает
Родниками, ручьями, водопадами,
Шумящими током воды.
Кто из людей не порадуется
Свежему ветерку из ущелий,
Доносящему чарующий запах
Растущих в ущельях цветов?
Взгляни, как прекрасны сотни
Этих могучих горных скал,
Сияющих всеми красками:
Синей, желтой, белой, красной!
Вечером тысячи растений
На этой царственной горе,
Блистая своей красотой,
Кажутся языками пламени».
Встретившись со старшим братом, Бхарата попытался уговорить Раму вернуться в Айодъю. Но Рама остался непреклонным. Спустя какое-то время после отъезда Бхараты, Рама заметил среди отшельников беспокойство и страх.
Он обратился к мудрецу, главе обители. И тут престарелый риши сказал, что ракшаса по имени Кхара, младший брат Раваны, преследует отшельников, живущих в Джанастхане. По словам отшельника, Кхара ненавидит Раму и, как только он поселился в обители на Читракуте, ракшасы стали преследовать отшельников. После этого разговора мудрецы ушли в свою прежнюю обитель. А через какое-то время и Рама отправился к старому Атри. Здесь Сита получила наставление жены мудреца Анасуи. Рама узнал, что и этот лес тоже опасен из-за
злобных ракшасов. Отшельники указали ему безопасную тропу и, получив благословение у брахманов, он отправился в путь.
В лесу Дандака Рама, Лакшмана и Сита встретили ракшаса Вирадху. Увидев Ситу, он схватил ее и принялся оскорблять Раму и Лакшману, угрожая им, что съест их, а Ситу сделает своей женой. Яростный Лакшмана сказал, что убьет его. Но Вирадха стал утверждать, что всемогущий Брахма наградил его великим даром: никто в мире не может убить его мечом, дротиком, стрелой или секирой. Братья стреляли из лука, а затем бросились на него с мечом. Но ракшас только смеялся. Царевичи сломали ему руки и принялись топтать ногами. Поломав ему ноги, они изрубили его секирами. Ракшас оставался все еще жив. Разъяренный Рама приказал Лакшмане вырыть яму и похоронить в ней ракшаса заживо! Несчастный ракшас, умирая, наконец, сказал Раме,что только неведение помешало ему узнать Раму раньше. Он признался, что когда-то он был слугой Куберы гандхарвой. Но бог богатства проклял его, потому что он пытался соблазнить красавицу-апсару Рамбху. Так он превратился в кровожадного ракшаса. Но затем Кубера сжалился и сказал, что, когда Рама,сын Дашаратхи, убьет Вирадху, то последний вернется на небо в качестве музыканта и,таким образом, освободится от проклятия. Умирающий попросил похоронить его, а затем посоветовал им идти в обитель Шарабханги. Братья закопали ракшаса в
землю и отправились к обители Шарабханги.
Подойдя совсем близко к жилищу отшельника, Рама увидел необыкновенное зрелище: от хижины поспешно отъезжал Индра на лошадях. Царь богов сказал мудрецам, что Рама не должен его видеть, пока не истребит всех ракшасов. И, когда сын Дашаратхи подбежал к хижине, Индры уже не было. Шарабханга посоветовал Раме отправиться к отшельнику Сутикшне, а сам взошел на погребальный костер. Отшельники, живущие в лесу, обратились к Раме с просьбой защитить их от ракшасов. Все праведники, обитающие на берегах Мандакини, Пампы и в лесу Читракуты терпели притеснения от этих своих врагов. Сын Дашаратхи сказал, что его долг быть защитником брахманов.
Рама пришел в обитель Сутикшны, расположенную в лесу Дандака. Десять долгих лет он странствовал по лесу Дандака, охраняя живущих отшельников, после чего вернулся в обитель Сутикшны и рассказал ему о своем желании видеть Агастью.
Дорога к Агастье заняла два дня. Радостно встретив Раму, Агастья дал ему оружие и предложил отправиться в лес Панчавати, где Рама сможет провести оставшиеся четыре года в мире и довольстве на берегах реки Годавари. Вскоре они пришли на это место.
Здесь Лакшмана построил хижину. На берегу Годавари они прожили лето и осень. В Панчавати наступила зима. Однажды братья пришли к Годавари. Возле воды Лакшмана сказал брату, что наступило время, любимое Рамой. Вода в реке стала свежей, и приятно посидеть у огня. С полей собран урожай риса, а люди празднуют приход нового года. Закрома в селениях наполнены зерном. Солнце в полдень греет мягко, днем прохладно, леса пустынны, а лотосы на холоде вянут. Ночи стали длинными и долгими. Снегом покрылся Химават. Солнце теперь совсем неяркое, оно закрыто туманом и напоминает собой луну.
Этим утром мимо хижины братьев проходила сестра Раваны ракшаси Шурпанакха. Она была безобразной и отвратительной ракшаси, но влюбилась в благородного сына Дашаратхи. Кровожадная Шурпанакха спросила Раму, кто он и как появился здесь. Откровенно и честно Рама рассказал историю своей жизни и что вынудило его скитаться. Потом он попросил женщину рассказать о себе, как она оказалась в лесу. Шурпанакха также ответила откровением. Она призналась, что является сестрой Раваны, может принимать любое обличье, а питается человеческим мясом. Вслед за тем Шурпанакха обратилась к Раме с просьбой стать ее супругом. Улыбаясь, Рама ответил, что он женат, а вот его младший брат тоскует без супруги. Изнемогающая от любви Шурпанакха остановила свой взор на младшем брате Рамы. Но и Лакшмана, улыбаясь, отказал ракшаси, ссылаясь на то, что он всего лишь раб старшего брата, а потому ей лучше снова обратиться к Раме. Возмущенная отказом ракшаси набросилась на Ситу, желая освободиться от соперницы. Все более впадая в гнев, Рама сказал своему брату, что ракшаси не может понять насмешек и приказал сыну Сумитры наказать ее. Лакшмана, выхватив меч, отрубил ей нос и уши, и, оскорбленная Шурпанакха, спасая свою жизнь, бросилась бежать к своему брату Кхаре. Появившись перед ним, она сообщила ему об обиде, нанесенной братьями, как будто у нее нет ни имени, ни чести, ни братьев. Кхара послал войско ракшасов в лес Дандаку. В тот же день вечером оно было уже возле хижины сыновей Дашаратхи. Увидев ракшасов перед собой, Рама спросил их, зачем они пришли в Панчавати. Услышав, что ракшасы хотят отомстить ему за обиду, нанесенную сестре, он взял в руки лук. Сын Дашаратхи в одиночку уничтожил четырнадцать тысяч ракшасов. Последним в этой битве погиб сам Кхара.
К Раване прибежал один выживший из всей армии ракшас Акампана и сообщил о разгроме. После его слов взбешенный Равана произнес, что он отправится в Панчавати и отомстит за смерть своего брата. Но Акампана сказал, что Раму победить невозможно, а вот разлука с Ситой может отнять у него жизнь. Подумав, Равана принял решение и сказал, что он один отправится в Панчавати и сегодня же утром вернется на Ланку с Ситой.
Араньякапарва. Глава 261. Шлоки 37 — 65.
« Маркандея сказал:
...Приняв решение и успокоив сестру, царь (Равана) взмыл в воздух, оставив в городе стражу. Переправившись через Трикуту и гору Кала, увидел он кишащий макарами великий глубоководный океан. Миновав его, Десятиликий благополучно достиг Гокарны, излюбленного места пребывания великого душою (бога), Держащего в руке трезубец. Там Десятиликий явился к Мариче, первому из своих советников, который в страхе перед ним, заранее предался подвижничеству».
Марича удивился приходу властелина.
Араньякапарва. Глава 262. Шлоки 1— 10.
«Маркандея сказал:
Встревожился Марича, увидев пришедшего Равану, оказал ему почести, гостеприимно предложил плоды, ягоды, коренья и прочее...».
Равана сообщил Мариче о всех неприятностях последнего времени, о гибели воинов Кхары от стрел Рамы. Повелитель ракшасов просил советника помочь ему похитить Ситу, чтобы отомстить Раме. Но Марича предостерег своего властелина наносить вред Раме, ведь во дворце Раваны тысячи прекрасных женщин, зачем ему похищать чужую жену? Разгневанный нежеланием помочь, Равана пригрозил Мариче смертью, и испуганный ракшас согласился выполнить все его требования.
Совершив омовение, Марича превратился в золотого оленя и подошел к хижине, где жили братья. Увидев его, Сита попросила Раму поймать его или, если не удастся, убить, чтобы его шкурой украсить хижину. Спустя какое-то время, услышав голос Рамы, Сита отослала и Лакшману на помощь старшему брату. В это время Рама, преследующий золотого оленя, догадался, что перед ним находится ракшас, и убивает его.
И вот, когда братья отсутствовали, а погоня за оленем продолжалась, перед одинокой Ситой появился Равана в облике отшельника. Дочь Джанаки предложила ему плоды и коренья. Но Равана отказался от угощения и, приняв свой настоящий вид, предложил ей стать его женой. Сита отказалась. Тогда Равана, схватив ее, взмыл в воздух и улетел в Ланку. Вернувшись к хижине и не найдя Ситы, расстроенный Рама отправился на ее поиски. Вдоль реки Годавари братья шли на юг. В лесу они встретили коршуна Джатаю, который сказал им, что Ситу похитил царь ракшасов Равана. В поисках Ситы они шли по лесу, как вдруг встретили ракшаси Айомукхи. Ласково заговорив с Лакшманой, она предложила ему насладиться с ней любовью. Разгневанный Лакшмана отверг эти попытки, а затем отрезал ей ножом нос, уши и грудь. С воплем, испытывая невероятные мучения, ракшаси убежала прочь.
Продвигаясь дальше к югу через лес Дандака, братья встретили по дороге ракшаса Кабандху. Он едва не проглотил Лакшману. Но сыновья Дашаратхи отрубили ему руки. Затем Лакшмана сильно ударил его в бок. Из его тела вдруг появилось удивительное существо. Рама спросил его, как его зовут. И тот сказал,что он гандхарва Вишвавасу, но из-за проклятия Брахмы родился среди ракшасов. По его словам, Ситу похитил повелитель ракшасов Равана, живущий в Ланке. Он посоветовал Раме искать себе помощников среди обезьян и направил братьев к Сугриве. Сугрива, брат Валина, царя обезьян, живет возле горы Ришьямука недалеко от озера Пампа. Царю обезьян известно место обитания Раваны.
Рама и Лакшмана направились к озеру Пампа, где росли розовые и голубые лотосы.
2.Где в мифе история.
На колеснице Рама движется на юг, пересекая реки Тамаса, Ганга и Ямуна. Первый привал он делает на берегу реки Тамасы, второй — на берегу Ганги. Здесь он прощается с Сумантрой и Гухой, а затем переправляется на другой берег великой реки. Сумантра ждет несколько дней и, получив известие о том, что Рама достиг Читракуты, за два дня возвращается в Айодхью. В городе же выясняется, что прошло только шесть дней с того дня, как Рама отправился в изгнание. На берегу Ганги Сумантра ждал вести о том, что Рама достиг горы Читракуты, два дня. Эту весть мог принести Сумантре только проводник, отправившийся вместе с Рамой. В течении дня он шел с ним до Читракуты, а затем за один день вернулся назад. Итак, от Ганги до Читракуты всего один день пути. Подсчитаем все эти расстояния, пройденные Рамой от Айодхьи до Читракуты.
От Айодхьи до Ганги два дня пути, то есть, примерно сорок километров. Обитель Бхарадваджи на другом берегу Ганги, недалеко от переправы, а от нее до Читракуты — десять крошей. Кроша — расстояние, на котором путники слышат друг друга, расстояние крика. Человек слышит крик и при этом понимает значение слов на расстоянии до двухсот метров, а слышит, но не разбирает слова на расстоянии около пятисот метров. Если принять максимальное значение, то от обители Бхарадваджи до Читракуты пять километров. И тогда все расстояние от Айодхьи до Читракуты приблизительно пятьдесят километров. Легендарная версия, согласно которой Рама посетил Праяг — слияние Ямуны и Ганги, сложилась, видимо, позднее. Тысячи будущих паломников охотнее всего будут посещать те места, где уже был ранее Рама. Именно поэтому авторы поэмы и внесли поправки в маршрут Рамы. Этой версии противоречит и тот факт, что, переправившись через Гангу, в пяти километрах от нее Рама вышел к Читракуте. Нет в окрестностях Праяга ни одной горы, которая подошла бы под описание Читракуты. Как раз наоборот, десятки водопадов, реки — Мальявати, Мандакини, Годавари, многочисленные сравнения с Химаваном — все говорит о том, что гора Читракута находится в Гималаях.
Утром путешественники видят сверкающие в восходящих лучах солнца и переливающиеся множеством ярких красок ледники Гималаев. Здесь и серебряный, и темно-синий, и красный цвет. Многие путешественники оставили свои воспоминания о незабываемых впечатлениях от созерцания горных вершин на восходе или на закате Солнца. Дж. Моррис пишет в книге «Зима в Непале»:
«Вечер был безоблачным. Темнота спустилась на нашу долину, но огромный ледяной барьер на горизонте еще долго освещало заходящее солнце. Из желтого он постепенно превратился в оранжевый, потом стал зеленым. Наконец горную гряду словно залило ярко-фиолетовое сияние и затем угасло, будто кто-то выключил рубильник, и темнота сразу стерла границу ледяного массива. Такого потрясающего зрелища я не видел ни в одной горной стране».
Ледники Гималаев — самая огромная в мире призма. Благодаря ей, всеми цветами радуги сверкают горы на закате. Очень похоже, но не так красочно описывает и восход солнца Д. Мэрфи в книге «Девственная земля»:
«Я проснулась в 5 часов 30 минут под знакомые успокаивающие звуки тибетской утренней молитвы. Когда я вышла умыться, восточный край неба был оранжевым, и первые солнечные лучи «зажгли» вершину Мачхапучхры. Затем они залили весь хребет, окрашивая снега в удивительные цвета».
От горы Читракута Рама за два дня пути приходит в лес Дандака. И здесь почти сразу вдвоем с Лакшманой они убивают ракшаса Вирадху. Обстоятельств убийств ракшасов Вирадхи, Кабандхи, воинов Кхары, а также издевательств над женами ракшасов Шурпанакхой и Айомукхи мы коснемся ниже. А сейчас представим маршрут Рамы и места, где все это происходит.
Рама с братом живут в лесу Панчавати возле реки Годавари. Дорогу туда им показал Агастья. Это место расположено недалеко от обители Агастьи. Но Кхара говорит, что братья живут в лесу Дандака, а его воины проделали этот путь за один день. Равана сообщает Акампане, что он отправится в Панчавати и вернется в Ланку утром, то есть дорога от Ланки до Панчавати и обратно занимает около суток. Шурпанакха упрекает Равану в том, что он не знает, что творится вокруг Ланки. Но уже Мариче Равана говорит, что стычка с Шурпанакхой и гибель воинов Кхары произошла в Джанастхане. Равана и Марича на колеснице отправляются в Панчавати, чтобы похитить Ситу, а оказываются в лесу Дандака перед хижиной Рамы. Похищение Ситы состоялось возле реки Годавари. Сита взывает о помощи к деревьям Джанастханы и к реке Годавари. Равана отправляет ракшасов в Джанастхану следить за Рамой. Сразу после похищения Ситы Рама ищет ее в лесу Джанастхана и идет при этом на юг вдоль реки Годавари.
Из всего этого следует, что лес Дандака, Панчавати, Джанастхана — одно и то же место, где течет река Годавари. Причем расположено это место не далее одного дня пути от Ланки, то есть на расстоянии 10 — 20 километров.
В обители Шарабханги отшельники жалуются Раме на притеснения ракшасов на берегах Пампы, Мандакини и в лесу Читракута. В данном контексте это является указанием на то, что все эти места расположены на небольшом расстоянии друг от друга. Недалеко от озера Пампа находится Кишкиндха — столица «обезьян». В окрестностях города расположена гора Мальяван. Скорее всего, река Мальявати течет или с этой горы, или возле нее.
Таким образом, Ланка находится в ущелье горы Трикута (Трехвершинная). Недалеко от нее возвышается гора Кала, она же — Гандхамадана, Швета, Майнака. Другим названием горы Мальяван является, скорее всего, Ришьямука. Эти стратегически важные места образуют небольшую горную область — Панчавати. Именно эти названия гор чаще всего и встречаются в Рамаяне. И нет смысла искать их в верховьях или низовьях современной реки Годавари, текущей с запада на восток через Индостан, или на юге Декана, или даже на острове Цейлон.
Рама странствует по лесам, окружающим Ланку. Его задача — разведать пути, перерезать все дороги, устранить засады на дорогах и переправах, уничтожить дозоры ракшасов в лесах, сделать все, чтобы Равана не мог сбежать из Ланки с казной, которую он отобрал у Куберы.
Современникам этих событий были хорошо известны эти места, поэтому они говорили о них без подробных характеристик, полагая, что у слушателей не возникнет недоумение по поводу топонимики этих мест. Используя несколько разных названий одной местности, горы, реки, леса, озера, они подчеркивали какие-то характерные черты объекта, хорошо известные их слушателям. Но последующим поколениям они стали казаться названиями разных гор, рек, озер, лесов.
Путешествуя, Рама сталкивается как с ранее запланированными событиями, так и с событиями непредвиденными. Иногда противоборствующие стороны буквально сталкиваются друг с другом в лесу. Это еще раз говорит о том, что их действия происходят на небольшом пространстве. Часто Рама не в состоянии определить, кем является тот или иной ракшас: слугой Куберы или воином Раваны.
Если исходить из официальной версии эпоса, представляющих ракшасов демонами, то возникает много вопросов, ответов на которые в традиционно понимаемом тексте мы не найдем. В самом деле, по официальной версии ракшасы — враги богов, почему же тогда Брахма награждает Вирадху даром неуязвимости: его не берут ни мечи, ни стрелы, ни секиры? Получается, что глава богов действует против их интересов! Странная логика... Но разве слова Вирадхи о даре Брахмы останавливают братьев? Нет, они ломают ему руки и ноги, топчут ногами, а Вирадха не только все еще жив, но и — допрашиваемый, а это очевидно — не меняет свои показания. Больше всего это похоже на допрос с применением пыток. Что же не менял в своих показаниях безжалостно избиваемый братьями Вирадха? Испытывая страшную боль, ракшас продолжал настаивать, что он является человеком Куберы, а не Раваны. Но Рама ему не верит...Что же он не может допустить, что среди людей Раваны есть агенты Куберы? Ракшас говорит, что он был среди лиц из самого близкого окружения Куберы. Рама не верит...Муки одного и жестокость другого не могли привести к взаимопониманию. По официальной версии Кубера проклял Вирадху за то, что тот пытался соблазнить апсару Рамбху, и превратил его в ракшаса. Но ведь апсары — это вообще орудие богов, специалистки по соблазнению. Гандхарву же за это наказывают, превратив его в кровожадного монстра. Но почему бы Кубере не превратить его в безобидное существо, например в мышь. Но этот странный и недальновидный способ наказания, фактически, иллюстрирует неумение да и не желание бороться со злом. Зачем такое наказание для преступника, которое только увеличит и количество и масштабы преступлений?
И почему Рама поступает согласно последним словам Вирадхи — идет в обитель отшельника Шарабханги? Несчастный Вирадха настаивал на своем даже под угрозой быть закопанным заживо! В конце концов Рама убедился, что Вирадха не лгал, но было уже поздно: измученный и потерявший много крови ракшас умер.
Когда Рама пришел в обитель Шарабханги, он едва не застал там Индру. Но поспешный отъезд Индры свидетельствует, что, хотя они и знакомы друг с другом, последний не желает его видеть. Очевидно, никто не должен знать, что миссия Рамы по истреблению ракшасов как-то связана с Индрой. Мудрецы обители сказали Раме, что его задача — уничтожить всех ракшасов. Рама идет к отшельнику Сутикшне, а от него — к Агастье. Получив от Агастьи оружие и заверения в том, что он сможет провести в мире и довольстве последние годы возле реки Годавари, Рама остался доволен: он еще не знает, какой горькой насмешкой станут впоследствии эти слова великого мудреца. Но поступки Агастьи заставляют сомневаться в его словах: какой может быть мир, если человека снабжают оружием? Война приближается.
В Панчавати наступила зима. Речь идет о времени года, близком к зимнему солнцестоянию. Собран урожай риса, вода в реке Годавари стала холодной, горы покрылись снегом, а лотосы завяли от холода. Многие исследователи и традиционные комментаторы говорят, что речь идет об истоках современной реки Годавари недалеко от Бомбея. Но современная физика атмосферы утверждает, что горы высотой около семи тысяч метров видны и притом только в ясную погоду, когда нет дымки, с расстояния не более трехсот километров.
Журнал «Санкт-Петербургский университет, № 2, 2007 год,
Статья Л.А. Петросян «Пустыня Атакама».
«Видимость была отличная, далеко на юге были видны очертания крупнейшей вершины Анд Ллуллайлако (6739м.), до нее было более 250км по прямой. Ночью в этих местах можно видеть фары автомобиля с расстояния 50километров».
Возле Бомбея нет ни одной заснеженной вершины! Там проходит январская изотерма плюс двадцать градусов по Цельсию! А это значит, что холодов не бывает вообще, и лотосы никак не могут завянуть от холода.
В то же время заснеженные вершины Гималаев хорошо видны с хребта Махабхарат, на расстоянии 100 — 150 километров от Главного Гималайского хребта. Быстрое течение реки Годавари свидетельствует о том, что это горная река. И лотосы зимней ночью здесь обязательно завянут, так как температура может опускаться ниже нуля градусов. Таким образом, братья путешествуют не по Западной и Южной Индии к острову Шри Ланка, а в Гималаях вдоль хребта Махабхарат, а Ланка находится в горах, а не на острове к югу от Индостана.
В это утро безобразная на вид ракшаси Шурпанакха объясняется Раме в любви. Рама отказывает ей. Но почему же способная принимать любое обличье и страдающая от любви Шурпанакха не предстала перед сыном Дашаратхи в образе красивой женщины? Красота — сильнейшее оружие женщин и большинство из них предпочтут быть красивой, нежели умной, честной или доброй. Природа создала мужчину с врожденной тягой к женщине. Зачем напрасно уговаривать мужчину полюбить ее, если это можно сделать без слов. Ведь даже «демоны», например, Равана, ценят красоту: в гареме у него собраны не безобразные ракшаси, а прекрасные женщины. Красота кружит голову без вина и пленяет без оружия. Ее сила проявляется и в формах, и в звуках, и в тончайших оттенках мысли. Отказавшись принять прекрасную форму, Шурпанакха обрекла себя на неудачу и насмешки братьев. Это если следовать логике авторов, и если объяснение в любви было на самом деле. Но никакого объяснения, конечно же, не было. Братья встретили одну из жен ракшасов-стражников Раваны, допросили ее и, отрезав нос и уши, отослали к Раване. Это был ультиматум! Если не сдашься, с тобой будет то же самое! Но даже если и была любовь Шурпанакхи, ответ Рамы ужасен: на признание в любви следует ничем не оправданная жестокость. Можно отказать в любви, но уши зачем отрезать?!
Ответ Раваны следует без промедления — в бой брошены Кхара и Душана с многочисленным войском. Но и они разгромлены Рамой! Теперь вместе с братьями дерутся и воины, вооруженные Рамой после встречи с Агастьей.
Получив известие от Шурпанакхи и Акампаны о разгроме Кхары, Равана озадачен. Новый и решительный враг появился в его владениях, которому он не сделал ничего плохого. Этот враг приближается к Ланке, уничтожая его людей: стражников-ракшасов, посыльных, разведчиков. Кто стоит за ним? Внук Брахмы взбешен и созывает совет мудрецов во дворце. Вечером он говорит Акампане, что уйдет из Ланки и вернется рано утром. Равана посещает ракшаса Маричу, живущего у горы Кала. Но это территория, подконтрольная Кубере и Шиве. Вспомним, что Гандхамадана, Кайласа, Кала и Швета — это одна и та же гора. Получается, что Марича представляет интересы Раваны при ставке Куберы или Шивы. Разумеется, речь идет не о похищении Ситы. Равана хочет узнать, кто такой Рама и какое он имеет отношение к его старой вражде с Куберой. Ответ был неутешительным. Марича сообщил, что Рама выполняет все распоряжения врагов Раваны: Вишвамитры, Бхарадваджи, Агастьи и других. А значит, Рама — наемник на службе Куберы! Теперь все стало ясно.
Из слов Раваны следует, что Ланка находится недалеко от Гандхамаданы. А расстояние между ними не более 10 — 20 километров.
По традиционному изложению событий Равана похищает Ситу. Имея сотни молодых женщин в гареме, он хочет видеть у себя еще одну — сорокалетнюю чужую жену, более двадцати лет прожившую с другим мужчиной! Не странно ли это? Идет война, а всеми ракшасами овладевает какая-то любовная лихорадка. Это похищение не может решить ни одной проблемы Раваны, напротив, проблем станет больше! Из всего этого можно сделать вывод, что похищения не было. Обратите внимание, ракшаси Шурпанакха влюбляется в человека — Раму, ракшас Равана — в женщину Ситу. Казалось бы, странное противоестественное влечение в самое неудобное для этого время. А «демоны» только и думают о продолжении рода. Такое влечение к людям не овладевает ни одним живым существом на земле ...кроме самих людей .
Скорее всего это чувство авторы эпоса применяют как литературный прием. В самом деле, здесь действует старая схема, часто используемая в самых различных эпических произведениях: объяснять поведение людей близкими и понятными слушателям категориями, одной из которых является любовь. А теперь представьте себе, если на предложение о любви последует отказ, то это уже и драма. А слушателям-то как интересно. А ведь среди них половину составляют женщины. Все это оживляет текст, обостряет сюжет.
Но звери не влюбляются в людей! Им вообще не знакомо это чувство, так же как и человеческая речь. Ракшасы поедают людей (то есть ведут себя в точности как звери) — могут ли люди любить их? Задайте себе вопрос, способны ли вы на любовь к тигру в лесу или ко льву в саванне? Думается, что ответ известен.
В своих отдаленных планах любовь, даже не признающая этот мотив, всегда имеет в виду продолжение рода. Но ракшаси и ракшас, если, конечно, они и в самом деле такие злобные демоны, как их изображают, не могут желать продолжить свой род с человеком. Чуть позже мы коснемся взаимоотношений Рамы, Ситы и Раваны. Говоря об отношениях с богами, Равана утверждает, что боги завидуют его богатству. А вот это уже очень хороший мотив для начала войны между братьями — Куберой и Раваной. А Рама в этой войне всего лишь наемный солдат, слепое орудие в руках Куберы.
Тем временем война принимает все более ожесточенный характер. Двигаясь на юг, Рама и Лакшмана возле горной пещеры встречаются с ракшаси Айомукхи. Следует очередное признание в любви, теперь уже к Лакшмане. Это становится уже похожим на эпидемию! Ответная реакция Лакшманы поразительна столь же, сколь и реакция Рамы на признание Шурпанакхи: Лакшмана отрезает Айомукхе нос, уши и даже грудь! Зачем нужна такая немотивированная жестокость? Что интересно, всегда в текстах эпосов — и Махабхараты, и Ригведы, и Рамаяны — мы узнаем о каких-то необычайных жестокостях ракшасов, совершенных по отношению к каким-то неназванным по имени брахманам, а реальные жестокости творят идеальные герои-победители — Индра, Бхимасена, Рама, причем, именно по отношению к ракшасам. Где здесь логика? О морали мы уже и не говорим. Или они состоят в том, что проигравший всегда не прав, всегда виноват, всегда представляет злые силы? А из всего этого не следуют ли и другие неудобные вопросы к нашей честности и к нашей способности объективно воспринимать действительность?
Встреча с ракшасом Кабандхой напоминает встречу с Вирадхой. Угрозы, идущие от ракшаса, остаются пустыми словами, а Рама и Лакшмана отсекают ему руки. После этого Кабандха признается, что раньше он был гандхарвой Вишвавасу, но его проклял сам Брахма. По другой версии, он из озорства принимал разные облики и пугал отшельников, пока его не проклял один из отшельников и не превратил в ракшаса. Неужели в волшебном арсенале брахманов нет более мягких средств перевоспитания озорников? Превращение в ракшаса — это создание еще одного маньяка-рецидивиста. Подобные чудеса не уменьшают, а увеличивают количество зла! Более того, можно смело утверждать, что в этом случае причиной зла является подобная практика наказания озорников. Но разве слушатели станут задаваться такими вопросами?
Кабандха советует братьям искать союзника среди «обезьян». Но будет ли разумный человек слушать своих врагов? Рама человек разумный. Но поступает он согласно словам Кабандхи. Слишком поздно он убедился, что и этот ракшас служит Кубере. Очевидно, что и Кабандху убивать не было никакой необходимости. И это может свидетельствовать только о том, что Рама жестокий и беспринципный человек.
Сын Дашаратхи направляется к озеру Пампа, находящемуся возле горы Ришьямука. Там его будет ждать новый союзник, обещанный посланником Куберы.



Эпизод 5.
Убийство Валина
1.Миф как он есть.
Ранней весной Рама и Лакшмана пришли на берег озера Пампа, где жили обезьяны, к которым братьев направил ракшас Кабандха. Умывшись водой из озера, полюбовавшись на белые и красные лотосы, братья пошли к горе Ришьямука. Царь обезьян, Сугрива, увидев их, послал к ним в долину своего советника Ханумана. Представ нищим бродягой, Сугрива встретился с ними. Братья сказали, что обратиться за помощью к ним им посоветовал ракшас Кабандха. Хануман представил их своему повелителю и сказал, что братья просят помощи у Сугривы. Царь обезьян произнес, что он рад союзу с Рамой и Лакшманой.
Хануман добыл огонь трением двух сухих дощечек и они совершили обряд. Сугрива и Рама обошли вокруг огня. Так человек и обезьяна заключили союз возле горы Ришьямука. Потом Сугрива рассказал историю своей жизни.
Уже много лет он живет, угнетенный страхом за свою жизнь. Сугрива потерял жену, власть и богатство. После смерти их отца царем стал, по словам рассказчика, старший брат Сугривы Валин. Но однажды ночью к воротам Кишкиндхи пришел могучий асура Маяви и вызвал Валина на поединок. Сугрива пошел за ним. Асура испугался и обратился в бегство. Братья побежали за ним. Асура ускользнул в пещеру. Валин попросил Сугриву оставаться на страже у входа, а сам полез в пещеру. Целый год Сугрива простоял у входа, а Валин все не появлялся. Потом из норы потекла кровь ручьями, и до слуха Сугривы донеслось рычание асуры. Голоса брата не было слышно. Сугрива подумал, что его брат умер, завалил вход скалой и ушел домой. Советники посвятили Сугриву на царство, но вдруг в город вернулся Валин. Разгневанный, он предал советников казни, а на Сугриву набросился с руганью. С этого времени Валин перестал доверять Сугриве и, обвинив его в измене, прогнал из города.
Рама пообещал Сугриве убить Валина и вернуть ему власть. Рама, Лакшмана, Сугрива и Хануман пришли к воротам Кишкиндхи. Рама и Лакшмана спрятались неподалеку в лесу, а Сугрива, громко рыча, стал вызывать Валина на поединок. Дело происходило возле горы Мальяван.
Араньякапарва. Глава 264. Шлоки 25 — 34, 35— 40.
«Маркандея сказал:
...Они наносили друг другу удары, падали на землю, ловко вскакивали и бились на кулаках. Изранив (друг друга) зубами и когтями, истекая кровью, герои напоминали своим видом два цветущих дерева киншука, и ни один не мог одолеть другого в бою. Тогда Хануман надел Сугриве на шею цветочную гирлянду. ..
Рама, великий стрелок из лука, увидав на Сугриве тот знак, натянул лучший из луков и прицелился в Валина. И тотчас забился Валин, пораженный стрелою в самое сердце. Раненый в грудь, изрыгая кровь изо рта, бросил он взгляд на стоящих вблизи Раму и сына Сумитры и, проклиная Какустху, упал бездыханный на землю...».
Смертельно раненый Валин упрекает Раму. Он слышал от людей, что Рама благороден, честен и справедлив, защищает обиженных и слабых, но убедился, что люди говорят неправду. Сугрива послал ему вызов и он считал, что у них состоится поединок. Да, он знал, что Рама находится где-то неподалеку, но считал, что Рама будет уважать условия поединка. И вот теперь Валин убедился, что Рама — хитрый, бесчестный и подлый. Ведь он стрелял из укрытия.
В ответ ему Рама сказал, что он поступает согласно законам кшатрия, так как Валин — зверь, а Рама — охотник. А на зверей всегда охотятся из засады. Эти законы устанавливают сами боги, поэтому несправедливы слова Валина. Умирая, царь обезьян попросил Раму позаботиться о его жене и детях. Когда супруга Валина узнала о смерти мужа, она была вне себя от горя. Многие обезьяны в страхе убежали из города.
Лакшмана сказал Сугриве, чтобы он распорядился с похоронами Валина. Нужно сложить погребальный костер, положить в него куски сандала, приготовить цветы, ткани и масла. Нужно одеть в белые одежды обезьян, которые будут участвовать в погребальной церемонии. Слуги должны раздать деньги населению Кишкиндхи.
Носилки с телом умершего царя обезьян возложили на погребальный костер и обезьяны простились со своим повелителем.
Так Сугрива вернул себе власть в Кишкиндхе. Теперь государством управляли советники Сугривы: они собирали налоги, охраняли страну, занимались судебными делами. Сугрива же предался развлечениям.
Четыре месяца Рама жил на прекрасном склоне Мальявана «любуясь безоблачным небом».
Однажды стоя на горе и глядя на чистое небо Рама словно проснулся от сна. Обратившись к Лакшмане, Рама предложил ему сходить в Кишкиндху и напомнить Сугриве об обещании оказать помощь братьям.
Араньякапарва. Глава 266. Шлоки 1— 11.
«Маркандея сказал:
...Праведный (Рама) ясно представил себе Ситу, запертую ракшасой в его обиталище, и наутро, расстроенный, сказал доблестному Лакшмане:
«Ступай, Лакшмана, найди в Кишкиндхе неблагодарного властителя обезьян, который знает только свою выгоду и забыл в наслаждениях, что это я помазал на царство его, неразумного, позорящего свой род. Теперь он — владыка всех обезьян и медведей, но ведь это мы с тобой, о мощнорукий продолжатель рода Рагху, ради него уничтожили Валина в лесу возле Кишкиндхи! Я считаю, что он неблагодарен, этот выродок среди обезьян: ушел, невежа, и забыл обо мне, о Лакшмана! Мне кажется, он не помнит, какое дал обещание, когда я помог ему. Теперь он пренебрегает мною, низкий помыслами. Если он до сих пор ничего не предпринял, предаваясь любовным утехам, то отправь его вслед за Валином, и пусть (он разделит) общий удел всего сущего. Если же он, бык среди обезьян, радеет о нашем благе, без промедления поспеши с ним сюда, о Какустха!»
Лакшмана отправился в Кишкиндху выполнять поручение брата.
2.Где в мифе история.
Почему Рама ищет союзников среди обезьян, а не среди людей? Что это за странные обезьяны? Обычно устанавливать тесные отношения с животными стремятся те люди, которым не удаются отношения с представителями своего вида. Например, в городских условиях собак любят заводить либо пожилые одинокие люди, либо домохозяйки. Несмотря на то, что в древнем мире мужчины были охотниками и часто имели при себе собак, современные мужчины-горожане «охотятся» за деньгами и у них, как правило, нет желания заводить дружбу с собаками. Но Рама не пенсионер, а воин. Зачем ему нужна дружба с обезьянами?
Рама «охотится» на Равану. Формальный предлог — похищение Ситы. Но, как мы уже убедились, это скорее искусственно созданный литературный прием. Фактически, Рама — средство сведения счетов с Раваной его брата Куберы. Вспомним, что на встречу с Сугривой Рама отправляется после встречи с Кабандхой. Но, поскольку Кабандха — слуга Брахмы, любимым внуком которого является Кубера, — выполняет специальную миссию и числится в рядах войск Раваны, то Рама встречается с ним в лесу, в ближайшей окрестности Ланки. Сын Дашаратхи слишком поздно убедился, что Кабандха не является лазутчиком Раваны. За что верный слуга Куберы заплатил дорогую цену.
Царство Валина с его столицей Кишкиндхой находится совсем недалеко от труднодоступной Ланки. Валин, судя по всему, — верный союзник Раваны. Поэтому его конкурент Сугрива совершенно логично рассматривается Куберой как союзник («враг моего врага»), который — если помочь ему убить Валина и овладеть Кишкиндхой — может оказать помощь в войне с Раваной. Именно поэтому Рама проявляет столько стараний, чтобы убить Валина и поставить вместо него Сугриву. Без этой рокировки Ланку не взять. Да у Рамы и войск-то своих на это не хватит! Войска «царя обезьян» — вот что необходимо Раме. Но не забудем и тот пункт плана Брахмы, где стояло — войну против Раваны вести чужими руками.
Обратимся теперь к этим странным «обезьянам». Имея хвост, морду и прочие признаки представителей животного мира, они, тем не менее, живут в городе, имеют правителя, жен, говорят как люди, пользуются огнем, деньгами, собирают налоги, имеют государство. Хануман добывает огонь трением двух деревянных дощечек, совершенно так, как это делают брахманы. Умирающий Валин («царь обезьян») просит позаботиться о его жене (жене, а не самке!) и детях (детях, а не детенышах!). И зачем совершать человеческий погребальный обряд над трупом обезьяны? Нет, «обезьяны» Рамаяны — это люди, но люди, стоящие на гораздо более низкой ступени общественного развития, чем подданные Брахмы и соплеменники Рамы. «Цивилизованные» жители городов вообще склонны причислять своих «менее развитых» собратьев по человеческому виду, живущих в «глухих» уголках Земли — в горах, джунглях, пустынях — к какому-нибудь виду животных, в особенности, если эти собратья являются их врагами. Двадцатый век: американцы (в высшей степени «цивилизованные» люди!) называли вьетнамцев «мартышками», причем не только партизан Вьетконга, но и союзников — южных вьетнамцев, для защиты которых от коммунистов они и прибыли во Вьетнам. Так было, так есть, и так будет всегда!
Заметим, что у Сугривы есть советник — Хануман, который ведет себя так, как будто он — личный или семейный брахман Сугривы. Он дает ему советы по разным случаям жизни и совершает для него священные обряды, а это и есть обязанности семейного брахмана. Зачем это обезьяне?
Теперь обратим внимание на то, что сначала Сугрива и Рама заключают союз, освятив его проведенным Хануманом обрядом, а уж потом будущий «царь обезьян» рассказывает историю своих невзгод. Рама как будто заранее уверен, что Сугрива окажет ему помощь, если он, Рама, прежде поможет Сугриве решить его проблему. А ведь должно было бы быть наоборот: сначала знакомство, выяснение сути проблем, определение общих интересов и только после этого — заключение союза.
В самом деле, а вдруг задача окажется непосильной для Рамы или не понравится ему по каким-либо личным соображениям, например, нравственного характера? Но если произошло все так, как описано, то это означает, что ни Сугрива, ни Рама попросту не могут отказаться от сотрудничества. Мудрые советники с обеих сторон были уверены, что ни у Рамы, ни у Сугривы просто нет других вариантов. Они сделают то, что им прикажут. У этих «союзников» нет свободы, нет ни малейшей возможности для самостоятельных поступков. Они — союзники поневоле, заложники ситуации, хозяином которой является кто-то третий. Мы уже знаем, кто этот третий — Брахма, действующий через Куберу и его людей.
Рассказ Сугривы о его конфликте со своим братом Валином выглядит как попытка оправдаться. Для объективности следовало бы выслушать и другую сторону. Но, поскольку нет варианта изложения, отражающего точку зрения Валина, то история эта выглядит как стремление Сугривы избавиться от старшего брата и захватить власть в Кишкиндхе. Мертвые не оставляют свидетельств, потому что историю пишут победители — их убийцы. Но для потомков любое убийство не имеет срока давности и задача исследователей рассказать, как все было на самом деле.
Скорее всего, никакого асуры не было и в помине, а была охота. Братья загнали какого-то крупного зверя в пещеру, служившую последнему убежищем и жилищем. Валин, опередивший брата в ходе погони, проник в пещеру вслед за зверем, не заботясь о том, следует ли за ним брат. Сугрива, давно уже собиравшийся как-нибудь убрать Валина с дороги, воспользовался случаем и завалил вход. Как ему удалось сделать это в одиночку, непонятно, но он это сделал. Возможно, что у него были сообщники. Затем он вернулся в город, объявил о гибели брата, каким-то образом (может быть, подкупом и раздачей обещаний?) склонил советников Валина на свою сторону и добился признания его царем. Удивительно то, что советники так быстро поверили Сугриве и, не увидев труп Валина, признали его умершим, а затем так же быстро вручили власть Сугриве. Но Валин выжил...
Почему Валин казнил советников, понятно, — их и следовало казнить. Но почему он не казнил Сугриву? Возможно, здесь перед нами не редко встречающаяся ситуация, когда в большой семье (отец, мать, старший сын, возможно, еще несколько сыновей и дочерей) есть младший сын с какой-то ущербностью. Родители обычно любят такого ребенка больше, чем других детей, сестры хлопочут над ним, отдавая ему все свои инстинктивные зачатки материнской любви, ласки и нежности, старшие братья опекают его по-мужски, защищая от насмешек других детей. Возможно, Сугрива был именно таким болезненным ребенком и Валин любил и опекал его с детства. Если так, то становится понятным, почему Валин не убил его вместе с советниками.
Может быть и другой ответ на этот вопрос: Валин был в высшей степени благородным и добрым человеком. Но если так, то почему он не простил всех (как кот Леопольд: «Ребята, давайте жить дружно!»)? Нет, советников он все-таки казнил. Первая версия, поэтому ближе к истине.
Возвращаясь к встрече Сугривы с Валином, заметим, что никакого поединка, скорее всего, не было. Сугрива вызвал Валина не на поединок, а на переговоры. Почему? Сугрива явно слабее Валина физически, иначе ему не потребовалась бы помощь Рамы. Поэтому рассчитывать на победу в честном поединке он не мог. Кроме того, когда два человека дерутся вплотную, не так-то просто убить одного из них стрелой, не рискуя при этом попасть в другого. А рисковать ни Сугрива, ни Рама не могли. По сценарию «свыше» Валин должен был умереть. А вот если был не поединок, а переговоры, то риска никакого. Фигуры обоих участников статичны, на шее Сугривы венок, рядом стоит Хануман, указывая на Сугриву своим присутствием...идеальное расположение для правильного выбора цели. В этом случае Валин, конечно, обречен. Но почему Валин вообще согласился на эту встречу? Возможно, потому что все еще любил брата и рассчитывал, что и у того сохранились остатки родственных, братских чувств к нему. Но, может быть, Сугрива обещал представить какую-то информацию при встрече. В любом случае, Валин не хотел, чтобы эта вражда длилась вечно. Валин был человеком сильным и смелым, но доверчивым. На это, видимо, и рассчитывал Сугрива, хорошо знавший характер и склад ума старшего брата. На этом знании и была основана схема операции.
Рама сидел в засаде на склоне Мальявана, скрываясь за кустами и невидимый для участников встречи. Он имел прекрасную возможность тщательно прицелиться — Валин был практически неподвижной мишенью. Натянув лук и прицелившись, Рама выстрелил. Валин упал. Рама подошел к Валину, но не стал добивать его, а решил выслушать. Опыт научил его, что умирающий всегда может сказать всю правду. А потом, ведь его еще и можно допросить. Но, вероятно, что Раме была присуща одна из форм садизма, когда убийца наслаждается зрелищем агонии своей жертвы. Вспомним, как Рама и Лакшмана расправились с Кабандхой, как они наблюдали его мучения.
Сугрива в этой сцене повел себя как коварный, беспринципный негодяй. В свое время Валин простил его. А сейчас ради власти и наслаждений он предал своего брата.
По версии Вальмики, Валин упрекает Раму в хитрости и подлости. Действительно, с точки зрения любого порядочного человека Рама совершил абсолютно подлый поступок, оправданий которому нет и быть не может. Однако, авторы Рамаяны оправдание нашли: Валин — зверь, а Рама — охотник. Охотнику позволено все — по отношению к зверю. Но нам-то что до этого «оправдания»? Человека следует оценивать по его действиям, совершенным в каждой конкретной ситуации, а не на основании последующих описаний и интерпретаций биографов, имиджмейкеров, друзей и возлюбленных, или, напротив, врагов (как в этом случае) и конкурентов. Давать оценку человеку должны люди, которые не смогут извлечь из этого никакой выгоды. Вернемся к моменту предсмертных мучений Валина. В ответ на его упреки и следует «оправдательная» формула: «Валин — зверь, а Рама — охотник». Что тут сказать? Если Валин — зверь, то и Сугрива — зверь и Хануман — зверь, а сын Дашаратхи — охотник — дружит с ними, заключает с ними союз. Как видим, логика Рамы беспринципна. Когда ему выгодно — обезьяна союзник, а когда невыгодно — зверь, будем на него охотиться. И, наконец, почему Рама и Лакшмана не поступают с Валином как охотники обычно поступают с добычей? Почему они не сдирают с него шкуру, не потрошат, почему не поджаривают и не съедают его? Почему Лакшмана распоряжается совершить над ним человеческий погребальный обряд? Почему он велит раздать жителям Кишкиндхи деньги? Деньги — кому? — зверям, обезьянам?
Так совершается мифотворчество. Чтобы оправдать беспринципность и подлость Рамы, его противника, жертву объявляют зверем — обезьяной. Даже союзники Рамы — Сугрива, Хануман — принижены, что уж говорить о врагах, таких как Равана.
Отвечая на упреки Тары, супруги Валина, Рама, снимая с себя ответственность, говорит, что все на земле совершается по воле богов. Кала — время, причина всего происходящего в мире, никто не в состоянии ему противодействовать. Все в его власти — и любовь, и жизнь, и власть, и смерть. Как видим, оправдывая собственную подлость, Рама философствует. Но это попытка снять с себя ответственность и переложить либо на другого, либо представить преступление как исполнение воли богов. Все происходит, говорит
Рама, по воле богов. Но, как мы убедились в Араньякапарве, воля эта формируется на тайном совете богов, на который спешил внук Брахмы Кубера. Этот тайный совет и называется между определяющими будущие события «богами» Кала — время, смерть.
На погребальной церемонии Валина Рама и Лакшмана не присутствуют. Начался сезон дождей и сыновья Дашаратхи поднялись высоко в горы, куда дождевые тучи не поднимаются, то есть на высоту 2500 — 3000метров. Четыре месяца братья наслаждаются ясным безоблачным небом. Наконец, дождливый сезон закончился. Наступил намеченный срок. Рама отправил Лакшману к Сугриве, чтобы тот послал своих людей в разведку к Ланке. Сыну Дашаратхи не давала покоя мысль, что Сугрива погряз в удовольствиях и забыл о союзнических обязательствах. В таком случае с ним следует расправиться так же, как и с его старшим братом.
Рама словно проснулся от забытья. Он наставляет Лакшману, как говорить с Сугривой. Жестко и надменно звучат его слова. Своего союзника он готов считать выродком и даже убить при необходимости. Но если Сугрива будет выполнять его приказы, то Рама даст ему возможность доказать свою преданность.

Пришло время войны, и следовало забыть о наслаждениях.





































Эпизод 6.
Война. Взятие Ланки.
1.Миф как он есть.
Лакшмана нашел Сугриву, лежащим в постели со своей любимой женой Румой и опьяненным вином и любовью. Дозорные обезьяны, завывшие от страха, разбудили его. Лакшмана напомнил ему о его обещании помочь Раме. Сев на колесницу, сын Дашаратхи и Сугрива приехали к Раме. Старший брат Лакшманы вышел к прибывшим из пещеры. Обратившись к царю обезьян, Рама сказал, что уже пришла осень и им нельзя упускать самое благоприятное время для ведения войны. Сугрива послал обезьян в разведку и приказал им вернуться через месяц. Поговорив с Хануманом без свидетелей, они и его отправили в Ланку.
Хануман вместе с Ангадой направились к югу. По дороге они встретили коршуна Сампати и тот рассказал им, что Ланка — великий и богатый город, окруженный крепкими стенами. Он стоит на острове в море и его окружают тысячи ракшасов. Со всех сторон света собрали ракшасы золото и другие драгоценности в Ланку. В городе, в ашоковом лесу, живет Сита. На Ланку же можно добраться только по небу.
Став на гору Махендра, Хануман оттолкнулся, прыгнул и опустился на вершину горы Трикута. Здесь, на утесе, и находилась прекрасная Ланка, словно плывущая по воздуху. Дождавшись наступления ночи, Хануман отправился в Ланку.
В городе, проходя мимо домов жителей, он слышал звуки музыки, смех женщин, их песни, подобные пению апсар. Крадучись проходя по улицам, Хануман слышал из домов молитвы и пение гимнов брахманами. Месяц взошел на небо, наступила полночь, когда Хануман проходил мимо дворца Раваны. Здесь он увидел тысячи прекрасных женщин, дочерей брахманов, раджей, ракшасов, дайтьев, гандхарвов, нагов. Все они были покорены его достоинствами. Погрузившись в глубокий сон, они лежали, обнимая друг друга.
Но среди них нигде не было Ситы. Он видел спящего Равану. Вдруг Хануман увидел прекрасную женщину и подумал, что это была Сита. Но потом он понял, что это была прекрасная Мандодари, супруга Раваны. Хануман снова обошел весь город, осматривая беседки, спальни, дома, дворцы. Наконец, в священном ашоковом лесу он нашел Ситу. Остаток ночи Хануман провел на дереве.
Ночь прошла. Наступил рассвет. Хануман услышал голоса брахманов, поющих гимны и совершающих утренние обряды. Звуки раздавались из дворца Раваны.
Утром Ситу посетил Равана. Не добившись ее согласия стать его женой, он удалился. Хануман, сидя на дереве, размышлял над тем, как обратиться к Сите: на санскрите, как брахман, или на языке простого народа. Наконец, он решился обратиться к Сите и рассказал ей все о последних событиях. Утешив ее, он возвратился на гору Махендра. Представ перед Рамой, Хануман сообщил ему о своем пребывании в Ланке и о встрече с Ситой.
Араньякапарва. Глава 266. Шлоки 64 — 67.
«Маркандея сказал:
...Потом я рыком возвестил о своем появлении и поджег город (Раваны)...».
С момента своего появления в Ланке Сита тосковала о Раме. Однажды к ней пришла ракшаси Триджата и начала ее утешать.
Араньякапарва. Глава 264. Шлоки 52 — 60.
«Маркандея сказал:
Когда они удалились, ракшаси по имени Триджата, знающая дхарму и приветливая, стала утешать Вайдехи:
О Сита, я расскажу тебе кое-что, доверься мне, о подруга! Пусть пройдет твой страх, о наделенная прекрасными бедрами! Слушай, что я скажу. Мудрый старец по имени Авиндхья, бык среди ракшасов, радеет о благе Рамы и говорил со мной о тебе...Не бойся, о робкая, Раваны, который проклят миром:тебя ограждает проклятие Налакубары, о безупречная! Грешный (Равана) был некогда проклят им за то, что осквернил его жену Рамбху...».
Затем Триджата сообщает Сите о недавно виденном ей сновидении, в котором она увидела будущее.
Араньякапарва. Глава 264. Шлоки 61— 73.
«Приснился мне страшный сон, какого я не хотела бы видеть; наверное, это к смерти неразумного (Раваны), погубившего род Пауластьев. Страшен этот низкий душою, коварный (демон) из «тех, что бродят в ночи», он от природы жестокостью нрава внушает любому ужас. Судьбою лишенный разума, он враждует со всеми богами. То,что я видела во сне, предвещает его гибель. Окропленный сезамовым маслом, обритый наголо Десятиликий, завязнув в трясине, будто приплясывает, стоя на колеснице, запряженной ослами. Кумбхакарна и другие, голые, с вылезшими волосами, вымазанные красным, в красных гирляндах бредут в южную сторону. Вибхишана стоит один на горе Швете под белым зонтом и в белом тюрбане, и украшает его белая гирлянда. Четыре его советника, тоже в белых гирляндах, намазанные белой мазью, поднялись вместе с ним на гору Швета. Это они спасут нас от великой напасти...».
К Сите часто приходил Равана. В разговоре с ней он склонял ее к сожительству, приводя разные доводы, при этом он называл Куберу своим братом. Жена Рамы стыдила его, но и она называла Куберу братом Раваны. После его ухода Триджата всегда утешала ее.
А тем временем к Раме стали приходить вожди обезьян с огромным войском:
Сушена, Гаджа и Гавая, Гавакша и другие.
К Раме пришел славный Гандхамадана, живущий на горе Гандхамадана, пришел Джамбаван и привел с собой медведей, пришел вожак Нала, искусный строитель, сын небесного зодчего Вишвакармана.
Рама с Сугривой выбрали благоприятный день для начала войны. Обезьяны отдыхали на склонах гор.
Искусный зодчий Нала построил мост через океан. На его строительство использовали поленья, траву и камни.
Все было готово для штурма Ланки.
Араньякапарва. Глава 267. Шлоки 46 — 54.
«Маркандея сказал:
В это время к (Раме) явился благочестивый Вибхишана, брат Индры ракшасов (Раваны), вместе с четырьмя своими советниками. Гостеприимно встретил его благородный Рама, а Сугрива (встревожился), заподозрив в нем соглядатая. Но Рагхаву поистине тронули его действия, свидетельствующие о добрых намерениях, и он окружил его (всевозможными) почестями. (Рама) поставил Вибхишану царем над всеми ракшасами и сделал его советником и другом Лакшманы. Под водительством Вибхишаны войско (Рамы) за месяц переправилось через океан по (сооруженному Налой) мосту, о владыка людей! Когда они пересекли (океан) и высадились на Ланке, (Рама) напустил обезьян на богатые, пышные сады (острова).Там (в их ряды) проникли два соглядатая — советники Раваны Шука и Сарана, ракшасы в обезьяньем обличье, но Вибхишана их обнаружил. Когда оба (демона) из «тех, что бродят в ночи», вновь приняли облик ракшасов, Рама показал им свое войско и затем отпустил на волю...».
Осада Ланки началась. Между воинами обеих сторон происходили поединки. Их описание занимает много шлок в Рамаяне. Храбрые витязи гибли один за другим. К Раме пришел Вибхишана.
Араньякапарва. Глава 273. Шлоки 1 — 11.
«Маркандея сказал:
...Видя, что Раму, потомка Икшваку, оставила лихорадка, Вибхишана, о Партха, почтительно сложив ладони, обратился к нему с такими словами:
«По повелению Царя царей к тебе явился гухьяка с горы Шветы. Он принес эту воду, о сокрушитель недругов! Великий царь Кубера послал тебе ее, чтобы ты, о гроза недругов, смог увидеть любое невидимое существо. Если ты или тот, кому ты дашь этой воды, омоет ею свои глаза, он увидит того, кто скрылся из виду».
Осада Ланки закончилась гибелью всех ракшасов. Цель была достигнута.
Араньякапарва. Глава 275. Шлоки 5 — 13.
«Маркандея сказал:
Покарав Дашагриву, могучий Рама, многославный покоритель вражеских городов, передал Ланку Вибхишане...».
Советник Раваны Авиндхья привел к Раме Ситу. Но неожиданно для всех Рама отказывается от нее. Появляется бог Брахма, который уговаривает Раму принять Ситу, убеждая его в том, что она чиста.
Рама одарил Авиндхью и осыпал богатством ракшаси Триджату. По просьбе Рамы Брахма оживил обезьян, погибших во время битвы. Сын Дашаратхи поставил охрану на Ланке и наградил всех своих союзников. Прибыв в Кишкиндху, Рама сделал Ангаду престолонаследником. После этого Рама отправился в Айодхью.
Араньякапарва. Глава 275. Шлоки 59 — 69.
«Маркандея сказал:
...Затем Рагхава, потомок Рагху, с почестями и благодарностью возвратил Вайшраване его колесницу Пушпаку и после этого вместе с мудрецами-богами без помех совершил на берегу реки Гомати десять жертвоприношений коня с богатыми подношениями мяса в виде даров».
2.Где в мифе история.: Союзник Рамы, вождь лесных племен Сугрива, сезон дождей проводит в
развлечениях, стремясь вознаградить себя за лишения в период изгнания. Но, поднятый дозорными и увидев перед собой Лакшману, он посылает своих людей в разведку. Особое поручение получил Хануман. По замыслу Рамы он должен проникнуть тайком в Ланку и договориться о совместных действиях со сторонниками Куберы.
Местонахождение Ланки не является тайной для Сугривы и Рамы. Сампати, добравшийся до Ланки по воздуху, хорошо знает этот маршрут. Да и сам Кубера, в интересах которого воюет Рама, долго жил в Ланке и,отлично зная, где находится город, несомненно передал сведения о нем Раме. Где же на самом деле расположена Ланка? Напомним, ранее мы показали, что Панчавати, Джанастхана и лес Дандака, где протекает река Годавари, — одно и то же место. Неподалеку от этого места и расположена Ланка. Действительно, Равана добирается до Годавари и возвращается в Ланку за одну ночь! А это расстояние 10-20 километров. И Кишкиндха совсем рядом. Столица лесных людей расположена недалеко от озера Пампа, а рядом с городом — гора Мальяван. По- видимому, возле этой горы протекает река Мальявати, она же Годавари. В верховьях Мальявати расположена гора Читракута. По одну сторону горы течет река Мандакини, а по другую река Годавари. Таким образом, горный хребет, в состав которого входит Читракута, является водораздельным.
Брахма дал Кубере во владения Ланку с ракшасами и назначил его хранителем сокровищ. Равана со своими родными братьями юность проводит на Гандхамадане, а после изгнания Куберы с Ланки воцаряется там. Кубера с отрядом оставшихся верными ему ракшасов бежит с Ланки ...на Гандхамадану. Вайшравана отлично знает, где самое надежное убежище! Заметим, что в случае опасности любой человек стремится быстрее достичь ближайшего из наиболее безопасных мест, чтобы не подвергаться риску во время длительного перехода. Это значит, что Гандхамадана совсем рядом с Ланкой, но все же отделена от нее каким-то «океаном» — Сагарой. На Гандхамадане — дом деда (Питамахи), место, где провели детство все внуки Брахмы. Для осады Ланки приходит один из вождей лесных племен, по имени Гандхамадана, который живет на горе Гандхамадане! То есть, там где и постоянное местонахождение Брахмы. Триджата рассказывает свой сон, в котором Вибхишана поднимается на гору Швета под белым зонтом (знак царского достоинства). Это способ дать оценку событиям в форме прорицания: Вибхишана получит власть в Ланке после смерти Раваны из рук самого Брахмы, живущего на Швете (она же — Гандхамадана, Кайласа и пр.).
Вспомним, когда Равана отправляется к своему первому советнику Мариче, он переправляется через гору Трикуту и гору Калу. А как мы ранее выяснили, гора Кала имеет много названий, в том числе и Гандхамадана. Из сотен гималайских вершин выделены только две! Хануман летит за травами с Ланки на гору Маходаю, расположенную рядом с Кайласой. Неужели эта трава не растет более нигде в Гималаях?
И последнее. С Читракуты Рама видит снежные вершины Гималаев. Здесь зимой возле реки Годавари лотосы вянут от холода.
По всем этим признакам можно утверждать, что гора Трикута с городом Ланкой, и Читракута, и Мальяван, и Гандхамадана, и реки Мандакини, и Годавари находятся возле хребта Махабхарат. Гокарна, любимое местопребывание Шивы, расположена рядом с Гандхамаданой.
Сампати говорит о Ланке следующее.
Араньякапарва. Глава 266. Шлоки 53 — 63.
«...Тогда птичий царь поднял нас на ноги такими словами: «Известен мне Равана, Ланка — его столица. Она видна на том берегу океана в ущелье горы Трикуты...».
Итак, Ланка находится в Гималаях, во впадине между тремя вершинами горы Трикута. «Океан», отделяющий Ланку от земли, — не водный, а воздушный — Сагара. Если в период дождей подняться на высоту 2500 — 3000 метров, то внизу под наблюдателем будут расстилаться облака — это и есть Сагара, океан.
Непальская пословица гласит: «На Ланке много золота, а мои уши без украшений». Отметим, что на Цейлоне вообще нет золота. И, кстати, почему жители Непала должны сожалеть о том, что у них нет цейлонского золота? Логичнее предположить, что они жалуются на то, что совсем рядом, почти у них под ногами, золота много, а им оно не достается. Последнее понятно, ведь золото всегда принадлежит тем, кому принадлежит власть. Для нас важно то, что эта пословица прямо утверждает, что Ланка находится где-то рядом с Непалом. Скорее всего, это место расположено в районе слияния Бхагиратхи и Дхаулиганги, там, где начинается великая Ганга. Гидрография этого района очень похожа на расположение рек, упоминаемых в Рамаяне.
Вернемся к осаде Ланки. Миссия Ханумана носит сугубо разведывательный и диверсионный характер, а вовсе не тот мелодраматический, каким он представлен в его путешествии. Именно в качестве разведчика Хануман ночью и бродит по Ланке, а не в поиске Ситы. Вспомним, ведь Сампати сказал ему, что Сита находится в ашоковом лесу, зачем же искать ее во дворце Раваны? Зачем вообще ее искать? Достаточно придти прямо в ашоковый лес и встретиться с ней там. Зачем вообще Хануман бродит по городу, прислушиваясь к шумам и заглядывая в дома горожан? Это типичные действия лазутчика, которому приказано разведать общую ситуацию в городе, занятом противником. Хануман обходит Ланку, чтобы разведать расположение постов охраны, уязвимые места в обороне города и, конечно же, встретиться с тайными сторонниками Куберы. Обратим внимание и на то, что Хануман обходится без проводника, а значит он хорошо знает город. Ночная жизнь Ланки ничем не отличается от жизни обычного города, населенного обычными людьми. Хануман слышит пение брахманов во дворце Раваны! Зачем демону брахманы, прославляющие своими гимнами богов — его врагов? Здраво рассуждая, это следует понимать так: часть брахманов не разделяет взгляды Брахмы и не поддерживает его политику. Никто их и не собирается использовать в пищу. Брахманы, исполняющие гимны во дворце Раваны, — лучшее доказательство человеческой природы Раваны.
Хануман видит во дворце тысячи прекрасных женщин. Кстати, если Равана демон — почему бы ему не иметь при себе для разнообразия и несколько безобразных ракшаси? Демону это было бы к лицу... Но судя по всему, все обитатели Ланки ведут себя как нормальные люди и ими, несомненно, являются.
Замечателен момент, когда Хануман размышляет, на каком языке — санскрите или простонародном — обратиться к Сите. Далеко не каждый человек даже в современной Индии может говорить на санскрите, чаще всего это брахман. Несомненно, что в описываемые в Рамаяне времена в еще большей степени, чем сейчас, санскрит был языком брахманов и других образованных людей из высших слоев общества. Таким образом, Хануман — человек и притом принадлежит к аристократии союза лесных племен.
Пока Хануман ищет Ситу везде, где ее не должно быть, заглянем туда, где она находилась все время, с первого дня ее пребывании в Ланке. Ракшаси Триджата называет ее подругой, а Сита спокойно принимает такое обращение, то есть тоже считает своей подругой, а значит, человеком. Из слов Триджаты становится ясно, что в Ланке существует заговор против Раваны. И возглавляет этот заговор его родной младший брат Вибхишана. Именно благодаря его переходу на сторону Рамы и падет Ланка.
Наконец, Хануман встречается с Ситой, передает ей перстень Рамы, сам получает от нее драгоценный камень, утешает Ситу и узнает от нее, что ей осталось жить два месяца. Но неужели миссия Ханумана заключается только в утешении? Зачем он тогда поджег Ланку? А вот если его задача заключалась в стремлении посеять панику в осажденном городе, вызвать сомнение в желании многих горожан защищаться, то можно считать, что его цель была достигнута. Завершив свою миссию, Хануман возвращается к Раме.
К осаждающим Ланку подходят все новые и новые подкрепления с окрестных гор и лесов, в том числе и Гандхамадана с горы Гандхамадана. Несомненно, это было доверенное лицо Куберы.
Однако самым значительным событием этого рода явился переход на сторону Рамы Вибхишаны. Рама сразу поверил новому неожиданно обретенному союзнику. Это выглядит странно, если вспомнить, как недоверчиво Рама встречал других ракшасов: пытал их, пока они не умерли. А этого сразу поставил царем над всеми ракшасами!
Но таким решением Рамы возмутился Сугрива. Скорее всего, опасения царя «обезьян» вызваны не сомнением его в верности Вибхишаны Раме, а разгорающейся борьбой за власть над Ланкой. Сугрива рассчитывает, что именно его поставят правителем Ланки. Поэтому нужно больше очернить возможного конкурента. Какое непонимание ситуации! Ведь титул «бессмертного» Вибхишана получит от Брахмы именно за взятие Ланки.
Как бы там ни было, но под руководством Вибхишаны войско Рамы за месяц переправилось по мосту на Ланку! Это следует понимать как то, что именно охрана моста и была доверена Раваной Вибхишане. Возможно, Равана не ожидал нападения с этой стороны, надеясь на то, что Брахма сменит гнев на милость и утвердит власть Раваны в Ланке, как ранее он утвердил там другого своего внука — Куберу. Но переход Вибхишаны спутал все его планы. По решению Куберы Вибхишана раскрывает Раме агентуру Вайшраваны в Ланке. В этом заключается истинный смысл мистической воды с горы Швета, принесенной в лагерь Рамы посланником Куберы. Омывший глаза этой водой увидит, кто же свой, а кто чужой. Получивший опознавательный знак, указывающий на людей Куберы, Рама узнал, как отличать при штурме Ланки друзей от врагов.
Окруженная со всех сторон, переполненная агентами Куберы, Ланка была обречена. Ночью сторонники Вайшраваны открыли северные ворота Ланки и штурмующие ворвались в город. Ланка пала.
Разъяренные воины Рамы вырезали всех защитников города. Равана погиб. Только те из его сторонников и родственников выживут, кто по каким-либо причинам находился в это время вне города. Среди них оказался и Лавана, о котором мы еще будем говорить позже.
После захвата Ланки Рама выполнил все свои обязательства по ранее заключенным договоренностям: управление Ланкой перешло в руки Вибхишаны, оказавшего неоценимые услуги при взятии города. Рама передал Кубере колесницу Пушпаку, которая, видимо, даже более дорога Кубере, чем сама Ланка.
Но, получив Ситу, Рама совершенно неожиданно для всех отказывается от нее! Казалось, причина войны — именно похищение Ситы, а ее возвращение — цель Рамы... И вот, победитель Раваны отказывается от нее. Это решение столь необычно и удивительно, что мы рассмотрим его в отдельном эпизоде.













Эпизод 7.
Смерть Рамы
О последних днях Рамы Дашаратхи, бесстрашного воина и верного мужа, «Повесть о Раме» почти ничего не говорит. После взятия Ланки Рама возвращается домой, благополучно живет в родном городе и, как благочестивый государь, совершает жертвоприношения.
В поэме Вальмики после того, как Сита доказала свою верность и Земля забрала к себе свою дочь, Рама предался печали. К сыну Дашаратхи явился сам бог Брахма и сказал, что на небесах он снова обретет свою любимую и преданную Ситу. Прошли многие годы, Рама отрекся от царства, а сам умер в лесу на берегу Сарайю. На небесах он встретился с Ситой.
Значительно более обстоятельно и подробно описана смерть Рамы в поэме Калидасы «Род Рагху». Мы предлагаем читателям познакомиться с последними днями Рамы, перечитав ее вместе с нами. Вот что можно узнать об этом из текста поэмы Калидасы.
1.Миф как он есть.
После победы над Раваной Рама вернулся в Айодхью. Любимая Сита умерла. Всю свою любовь сын Дашаратхи перенес на сыновей: Кушу и Лаву. И вот пришла к Раме смерть в обличье отшельника и поставила условие, чтобы во время их беседы никто не смел войти и помешать им. Рама согласился и тогда отшельник сказал, что Рама должен вернуться на небеса. Лакшмана стоял на страже у дверей, когда пришел мудрец Дурвасас и распорядился, чтобы его пропустили к Раме. Лакшмана испугался проклятия отшельника и пропустил его к брату. Чтобы исполнить требование Смерти, младший брат Рамы ушел на берег реки и там умер. После его смерти Рама ощутил, что отныне на земле он стоит нетвердо. Сын Дашаратхи распределил свои владения между сыновьями. Вот как об этом говорит Калидаса.
Род Рагху. Песнь 15. Шлоки 92 — 93, 94 — 96.
«И пришла к Рагхаве Смерть в обличье отшельника и сказала:
«Сделай так, чтобы под страхом лишения жизни никто не смел услышать нашу беседу наедине». — «Да будет так» — согласился царь, и тогда отшельник открыл ему свое имя и поведал, что по воле Высшего Духа Рама должен теперь вернуться на небеса.
В это время явился во дворец мудрец Дурвасас и потребовал у Лакшманы, стоявшего на страже у входа, чтобы его немедленно допустили к Раме, и тот из страха, что подвижник проклянет его, прервал беседу царя с гостем, хотя знал о поставленном условии. Искушенный в йоге, он удалился затем на берег Сарайю, где покинул бренное тело, дабы не нарушено было обещание, данное Смерти старшим братом. И когда ушла на небо четвертая доля божества, Рама, как Закон, оставшийся на трех ногах, ощутил, что уже нетвердо стоит на земле».
Дашаратха распределил между своими сыновьями владения, а сам, сопровождаемый младшими братьями, отправился на север, держа перед собой жаровню. Жители Айодхьи сопровождали его. Обезьяны и ракшасы следовали за ним по дороге. Раме была послана небесная колесница. Он сделал реку Сарайю лестницей на небо для своих поклонников. Соратники Рамы и горожане стали небожителями, богами для них было сотворено отдельное небо.
Так Рама возвел на троны на юге и севере Владыку Ланки и Сына Ветра, как два столпа в горах.
2.Где в мифе история.
Можно согласиться с Брахмой: после отречения от Ситы и последовавшей за этим ее гибелью Рама обрел и небеса, и Ситу.
Калидаса писал «Род Рагху» с одной из версий народных Рамаян, бытовавших в то время, когда он жил. Многие из них сохранили существенные отличия от ортодоксальной версии Вальмики. Как всякий большой художник, он не верил в хэппи-энд. Не может быть счастья в жизни для тех, кто не ценит другие жизни. И в этом есть конечная справедливость самой жизни.
Неизвестный посланник Брахмы появился в обличье отшельника. Оставшись с Рамой с глазу на глаз, он назвал себя. Судя по тому, что ему прямо сказали о его близкой смерти, Рама уже не в состоянии защитить себя. Охотник на Валина сам стал добычей Брахмы. Одновременно с этим разговором посланник Брахмы Дурвасас убивает Лакшману. Раме сообщили о его смерти, но сделать что-либо он уже не мог. Чем же Рама вызвал недовольство Брахмы и его любимого внука Куберы? Первое, что приходит в голову, это заявление Рамы о том, что выданная награда кажется ему недостаточной. Наемник отказался от Ситы, то есть можно предположить, что именно Сита была той наградой, которую предложил Брахма (историю Ситы и причины отказа от нее Рамы мы рассмотрим в следующем эпизоде). Не исключено, что легкость захвата Ланки вскружила Раме голову и он счел возможным возражать самому Брахме.
Вот поэтому Кубера и посылает своего доверенного человека и Дурвасаса с отрядом вооруженных людей, чтобы покарать смертью зарвавшегося наемника и его младшего брата. Власть на Ланке оставлена послушному умнице Вибхишане, так понравившемуся верховному правителю. Что же касается Сугривы, то его дни были сочтены. Мы знаем, что спустя некоторое время править Кишкиндхой стал Сын Ветра, то есть Хануман. Надо понимать, что мудрый советник давно понял, кто его настоящий хозяин. И, хотя в глазах большинства жителей Кишкиндхи Ангада и Сугрива обладали законными правами на трон, заслуги Ханумана перед Брахмой и его способность угадывать волю великого Предка сыграли решающую роль.
После убийства Рамы и Лакшманы были истреблены и другие соратники Рамы. Сцену, в которой Рама уходит на север, неся перед собой жаровню, а за ним следует толпа горожан, «обезьян», и ракшасов следует понимать как погребальный обряд. Сына Дашаратхи несут на носилках, перед ним несут жаровню для погребального костра, а за ним идут люди, участвовавшие в погребальной церемонии.
Уход на небо множества горожан и соратников Рамы, превращение их в небожителей надо понимать как истребление Дурвасасом и его людьми всех сторонников Рамы в Айодхье.
Таким образом, в изложении Калидасы смерть Рамы предстает как расправа брахманов с наемником.
Но стоит ли, читатель, сожалеть о такой бесславной кончине Рамы Дашаратхи? Для этого нет никаких оснований. Рама не был идеальным героем, пожалуй, даже он был весьма отрицательным героем, человеком жестоким, алчным и беспринципным. Достаточно вспомнить эпизоды с Шурпанакхой, Айомукхи, Вирадхой, Кабандхой и Валином. Что же касается его отношений с Ситой и мотивы его поведения по отношению к ней, то это мы рассмотрим в отдельном эпизоде, посвященном Сите.












































Эпизод 8.
Сита.
1.Миф как он есть.
Сита, дочь Джанаки, царя Митхилы, в возрасте восемнадцати лет была выдана замуж за Раму из рода Дашаратхи, царя Косалы. Двенадцать лет они прожили в столице Косалы — городе Айодхья. На тринадцатом году их совместной жизни, вследствие интриг при дворе Дашаратхи, Рама, Сита и брат Рамы Лакшмана вынуждены были уйти в изгнание. Более десяти лет они странствовали по лесам, а на одиннадцатом году этих странствий Ситу похищает царь ракшасов Равана, брат Царя царей Куберы. Рама с Лакшманой отправляются на поиски Ситы.
Равана, царь демонов, похитил Ситу, чтобы отомстить Раме за смерть братьев и увечье сестры — ракшаси Шурпанакхи. Сита живет у Раваны в городе Ланка. Равана не может сделать Ситу женой или наложницей в силу проклятия Налакубары, сына Куберы. Согласно этому проклятию у Раваны разлетится на десять частей голова, если он попытается овладеть Ситой. После того, как Рама захватил Ланку и убил Равану, Сита, живая и невредимая, возвращается к Раме, но Рама не принимает ее и отправляет ее на все четыре стороны, упрекая ее в том, что своим пребыванием у Раваны она опозорила род Дашаратхи.
Потрясенная словами Рамы Сита упрекает его в том, что он не сказал ей об этом раньше, ведь тогда она бы умерла от горя, и Раме не пришлось бы воевать с Раваной и осаждать Ланку. Затем Сита просит приготовить ей погребальный костер. Но происходит чудо, и Ситу из огня невредимой выносит сам бог Агни.
Агни утверждает, что Сита чиста перед Рамой, и повелевает сыну Дашаратхи взять ее обратно. Сам Брахма уверяет Раму в чистоте Ситы и вместе с другими богами уговаривает Раму принять ее. Рама подчинился решению Брахмы. Мирно и спокойно супруги живут в Айодхье чуть больше года. У Ситы появляются первые признаки беременности, но Рама, услышав сплетни городских простолюдинов о Сите, отправляет ее в лес к отшельнику Вальмике. В это же время Айодхье угрожает демон Лавана, племянник Раваны. Брат Рамы Шатругхна с войском выступает против него.
В лесу Сита родила двоих сыновей — Кушу и Лаву. Через тринадцать лет Рама устраивает жертвоприношение коня. Отшельник Вальмики, Сита, Куша и Лава приходят в Айодхью на этот праздник. В течение нескольких дней Куша и Лава рассказывают Раме и народу созданное Вальмики «Сказание о Раме».
После исполнения сказания Рама признает Кушу и Лаву своими сыновьями. Вальмики клянется, что Сита чиста и непорочна.
Дает клятву и сама Сита: «Если я сказала правду, пусть раскроет мне Мать — Земля свои объятия!». После этих слов Ситы Земля поглощает несчастную мать.
На этом заканчивается печальная история Ситы, к которой судьба оказалась столь несправедливой и немилостивой.


2. Где в мифе история.
История любви Ситы и Рамы может быть и менее знакома европейским и российским читателям, чем истории любви Ромео и Джульетты, Тристана и Изольды, Лейлы и Меджнуна, но на всем азиатском востоке: в Индии и на Цейлоне, в Тибете и Непале, в Индонезии, в Бирме, Таиланде и Малайзии она по своей известности и популярности в наше время превосходит всех их вместе взятых. Но во всех этих историях есть одна общая сюжетная особенность: трагическая участь, настигающая влюбленных в конце сказания. Неужели счастье столь призрачно, любовь эфемерна, а время побеждает все? Кажется, что все эти истории о большой и чистой любви и на Западе, и на Востоке сочиняют одни и те же люди, по одним и тем же канонам. Но, если видимый итог один и тот же, это не значит, что скрытые пружины описываемых событий тоже совпадают. Совсем нет! Более того, Сита и Рама историей своих отношений в их подлинном виде иллюстрируют неповторимость человеческих судеб. Реальное изложение их жизни, скрытое за массой выдуманных сказочных подробностей, по своей интриге, напряжению и фатальности превосходит всю видимую сказочную романтику отношений между Рамой и Ситой и, в конечном счете, не оставляет никаких следов от представлений о великой любви Ситы и Рамы. Судите сами.
Став супругами, Сита и Рама двенадцать лет живут в Айодхье, а детей у них нет. Причем никто этому как будто не удивляется, никто не задает вопросов по этому поводу. Затем Сита с Рамой живут в лесах свыше десяти лет, а в плену у Раваны Сита живет около четырех лет, а детей все еще нет. Только через год после возвращения в Айодхью Сита, наконец, забеременела. Но если люди вступают в брак и живут вместе, то дети, как правило, у них появляются через год-два, максимум, в течение пяти лет. Загадка столь позднего появления детей у Ситы представляется совершенно необъяснимой, ведь в момент рождения детей Сите около сорока пяти лет, а Раме и вообще не меньше пятидесяти. Почему же Сита не родила детей в молодости, как всякая нормальная женщина? Тем более это выглядит аномально, когда речь идет об индийской женщине.
Для восточной женщины такой возраст при рождении первого ребенка можно назвать абсолютно невероятным. Как считает современная медицина, первые роды у женщины в возрасте сорока лет невозможны без кесарева сечения.
Для Рамы, царевича в изгнании, эта проблема должна быть еще более важной, даже первоочередной, ведь ему нужен наследник, продолжатель рода Рагху. А что будут думать подданные? Не имея сына, он становится наиболее вероятной мишенью для заговоров. Что сделал бы любой восточный правитель в этой ситуации? Ответ очевиден: взял бы вторую жену. Вспомним, что у отца Рамы Дашаратхи было три жены: Каусалья, Кайкейи и Сумитра. Но Рама этого не делает, а когда узнает, что Сита все-таки забеременела, ведет себя не как любящий мужчина и не как отец, так долго ждавший ребенка, и не как герой, победивший похитителя его жены. Городские сплетни простолюдинов оказываются выше любви, значительнее желания иметь долгожданного и, скорее всего, единственного наследника. Безжалостно он обрекает беременную жену на жизнь в лесу, полную лишений. Сделав так, он поступил более жестоко, чем Кайкейи, которая отправила в изгнание его самого, ради счастья своего сына Бхараты. Всего лишь страх перед людской молвой толкает его на этот страшный поступок, по сути, на преступление — выгнать и жену, и ее будущего ребенка (его ребенка!) из дома. Как изменило его время! Когда-то в молодости он сам должен был отправиться в изгнание. И тогда Раме было присуще милосердие, ведь он долго уговаривал Ситу остаться в Айодхье, ссылаясь на тяготы лесной жизни. Теперь же он сам обрекает любимую женщину, ждущую ребенка, на эти самые тяготы. В чем дело, да любил ли он Ситу вообще?
В день похищения Ситы Раваной азарт охотника, преследующего оленя, заставляет Раму забыть об обязанности защищать жену, и он передает эту обязанность брату. Утратив Ситу, Рама рыдает и причитает как женщина.
По его собственным словам, он воевал с Раваной исключительно с целью вернуть Ситу, но, вернув ее, прогоняет, ссылаясь на распространившиеся среди его воинов сплетни. При этом он предлагает ей выйти замуж за ракшаса, обезьяну или другого человека. Муж сватает свою жену! Ситуация просто невероятная. Когда ему самому делает предложение влюбленная в него ракшаси Шурпанакха, он и Лакшмана отрезают ей нос и губы. Почему же Сита должна сама от живого мужа идти к первому же ракшасу, какой согласится ее взять?
Прогоняя Ситу, Рама, в сущности, отказывается от главного результата своей победы в войне с Раваной. Если война действительно велась из-за Ситы, то все труды Рамы, его воинов и союзников, все жертвы этой войны пропали даром — он сам от них отказался. А его воины и союзники, как они должны относиться к тому, что их раны и гибель товарищей в итоге оказались напрасными? Разве не должны были они высказать Раме свое возмущение его решением? Он повел себя как человек, не имеющий права распоряжаться плодами общей победы.
Рама относится к Сите не как к любимой супруге, а, скорее, как к посторонней женщине, даже хуже — как к рабыне, трофею войны. Ни в одной из рассмотренных нами ситуаций эпоса он не только не защищает ее, но, фактически, стремится избавиться от нее.
Поведение Ситы в качестве любимой и любящей женщины, жены и матери не менее противоречиво. Двенадцать лет она живет с Рамой в Айодхье и десять лет в лесах — всего двадцать два года — и у них нет детей. Надо ли говорить, что любимая и любящая женщина будет стремиться иметь ребенка от любимого мужчины как можно быстрее? В момент похищения ее Раваной она словно бы спешит быть украденной. Сначала она отправляет Раму на охоту, а затем практически обвиняет Лакшману в желании овладеть женой брата и посылает его вслед за Рамой. Тем самым она вообще лишает себя защиты. Затем, будучи охраняемой запретной чертой, сама нарушает ее, выходя за ее пределы навстречу будущему похитителю. Такое поведение в лучшем случае свидетельствует о легкомыслии, а в худшем — о сговоре с похитителем!
После возвращения из леса вместе с детьми — Кушей и Лавой — Сита произносит странную клятву. Когда человек хочет, чтобы ему поверили, он скажет: «Провалиться мне сквозь землю, если я лгу!». А Сита, напротив, говорит: «Провалиться мне сквозь землю, если я говорю правду!». Эта клятва не дает ей ни единого шанса на жизнь. Если она не провалится сквозь землю, то ее будут считать лживой женщиной. Судьба ее в этом случае незавидна. А если провалится, то никак не будет вознаграждена за правду. Зачем тогда такая клятва? В сущности, в любом случае она обрекает себя на смерть. То есть, даже если Рама ей поверит, она не сможет к нему вернуться. Фактически, она готова лучше умереть, чем вернуться к Раме! Слова клятвы свидетельствуют: или пусть меня накажут люди, или я накажу себя сама. Это решение человека, оказавшегося в тупике, не согласного с судом людей. Это вызов! Сита выбирает последнее — самоубийство!
Как мать, Сита обрекла своим поступком Кушу и Лаву на сиротство. Вернувшись вместе с тринадцатилетними детьми в Айодхью, она не рассчитывает даже на позднее материнское счастье. Из сорока лет семнадцать она провела без Рамы. А возвращение после долгой разлуки превратилось в окончательный уход из жизни. Не выстраданное и долгожданное счастье, а трагическая участь становится венцом ее жизни.
А что же остальные персонажи, имеющие отношение к Сите? Во время пребывания ее в плену у Раваны дочь Джанаки охраняет «проклятие Налакубары». Налакубара — сын Куберы, любимого внука Брахмы, то есть сам Брахма защищает ее этим проклятием. В силу «проклятия Налакубары» у Раваны разлетится голова на сто частей, если он овладеет Ситой. Какая странная форма защиты! Почему жену Рамы охраняет проклятие совершенно постороннего человека, не имеющего никакого отношения ни к роду Рагху, ни к роду Дашаратхи, ни к роду Джанаки?
Вообще, охранять женщину — обязанность мужа, а до замужества ее охраняет отец. Поэтому «проклятие Налакубары» становится логичным только если предположить, что он — муж Ситы.
Почему Равана похитил Ситу? Вспомним, как происходили события. После разгрома войск Кхары и нанесения увечий Шурпанакхи Равана советуется с приближенными. Но вместо того, чтобы, собрав войска, выйти навстречу Раме, он поступает более чем странно для царя и воина. Вместо мщения за военное поражение — похищение жены врага. Способ этот неадекватен нанесенной обиде. За разгромом войск и гибелью братьев должно было бы последовать военное нападение. Но Равана поступил иначе. Похищение Ситы имело бы смысл, если бы Равана в ответ на увечья, нанесенные Шурпанакхе, искалечил бы Ситу и отправил бы ее в таком виде обратно к Раме. Именно так поступил бы любой восточный правитель того времени. Но свою пленницу в Ланке Равана поставил в привилегированное положение. Отдельно от всех женщин гарема она живет в ашоковой роще и за четыре года Равана так и не сделал ее одной из них. Демон милосерднее человека! То есть, Равана даже и не пытается сделать ее женой или наложницей. Не забудем, что на момент похищения по легенде Сите около сорока лет. Скорее всего, Равана и не помышлял овладеть ею как женщиной. Тогда зачем он похищает ее? И в самом ли деле Сита жила с Рамой в лесу? Как она в действительности оказалась в Ланке, где, как мы теперь понимаем, она была в большей безопасности, чем рядом с Рамой.
В седьмой книге Рамаяны сообщается, что, отобрав Ланку у Куберы, Равана захватил в плен огромное количество женщин: жен небожителей, ракшасов, гандхарвов... Именно из этих пленниц он и образовал свой гарем. И что же, все они добровольно пошли на измену своим мужьям? Как же небожители выбирали себе жен, что те так легко и быстро изменили им с демоном? Почему же «проклятие Налакубары» охраняет не жен небожителей, что было бы естественно, а исключительно одну только Ситу? У Раваны нет даже мысли прикоснуться к Сите. Это можно объяснить только если предположить, что Налакубара — муж Ситы, а Равана — ее отец!И действительно, в некоторых версиях Рамаяны (джайнской, тибетской, хотанской, камбоджийской, малайской) Равана является отцом Ситы!
Поскольку Равана (а точнее, Шравана — букву Ш отбросили в целях демонизации этого персонажа) — брат Вайшраваны (Вай-шраваны), то Сита — двоюродная сестра Налакубары. Такое родство никогда не было серьезным препятствием для заключения брака. Но брак или просто любовные отношения между отцом и дочерью осуждались у всех народов и во все времена! От мысли о возможности такой связи у любого нормального отца и в самом деле может «разлететься» голова.
Сита погибла, оказавшись между молотом и наковальней, между отцом Шраваной и мужем Налакубарой. Но какова же подлинная история Ситы и при чем здесь Рама Дашаратха? Прочтем «Версию исторических событий».
3.Версия исторических событий.
Историческая картина событий Рамаяны может быть представлена только как вероятностная, то есть излагающая действительную историю с некоторой степенью вероятности, ведь все данные получены исключительно из легендарных источников. Анализ этих данных привел нас к следующим выводам.
Сита — дочь Раваны и жена Налакубары, сына Куберы. Равана — внук Брахмы и сводный брат Куберы — действует в описанных событиях как военачальник и, несомненно, принимал участие в боевых действиях против пришельцев с Севера — кочевников шаков или ариев, как их чаще называют и в легендарных, и в исторических источниках. Эта война шла в годы его молодости и Равана (тогда еще Шравана), будучи внуком верховного правителя, не мог уклониться от участия в ней, даже если бы хотел. Но, судя по тексту Рамаяны, Равана был храбрым воином и хорошим военачальником и поэтому можно предположить, что он стал одним из самых активных участников войны. На каком-то этапе своей бурной жизни он выдал свою дочь Ситу замуж за своего племянника Налакубару, сына Куберы и правнука Брахмы. В это время между братьями — Шраваной и Вайшраваной еще были действительно братские, доверительные отношения. Возможно, Шравана рассчитывал на поддержку расчетливого и дальновидного Куберы, а тот, в свою очередь, делал ставку на сильного и влиятельного брата, обладавшего реальной силой — подчинявшейся только ему армией. Но после ряда военных неудач, когда шаки захватили равнинную часть страны и Брахма со всей семьей и придворными ушел в горы на Гандхамадану, альянс дал трещину. В это время Брахма уже понял, что силовыми методами с захватчиками не справиться, и составил план мирного решения проблемы: сначала породниться с вождями шаков, а затем постепенно ассимилировать всех, в общем-то немногочисленных по сравнению с местным населением, пришельцев. Передача Кубере Ланки и назначение его хранителем казны стало материальным, понятным всем воплощением этого резкого поворота политики Верховного Правителя. Вернувшись с проигранной войны, Шравана понял, что остался не у дел, что его воинские и полководческие таланты никому уже не нужны, а его воинов ждет утомительная и бесперспективная сторожевая служба. А кто в этом виноват? Конечно же, этот хитрый, льстивый и вероломный Кубера, это он внушил впадающему в детство старому маразматику совершенно нереальный, гибельный для страны план мирного сосуществования с оккупантами! Его надо убить, захватить Ланку и казну, собрать новые войска, хорошо заплатить солдатам и, продолжая войну, вышибить дух из этих северных варваров. Так, или почти так думал Шравана и его мучило чувство обиды за себя и за своих воинов, проливавших кровь, когда тыловые крысы, пошушукавшись в укромных уголках старого дворца, договорились захватить власть, отодвинув самое достойное этой власти воинское сословие. Решение принято, надо действовать! С небольшим отрядом преданных ему профессиональных воинов Шравана внезапно захватывает Ланку, где его восторженно встречает население, состоявшее в основном из воинов гарнизона и городской стражи — ракшасов и их семей. Но захватить или убить Куберу не удалось. Он, вместе с Налакубарой и небольшим отрядом оставшихся верными ему слуг и охранников, бежал, захватив небольшую — сколько смогли унести — часть казны.
В это время Сита была беременной, рождение ребенка ожидалось скоро и, видимо, она попросту не была в состоянии перенести такое внезапное бегство. Ее оставили, полагая, что ей ничто не угрожало: Шравана — ее отец и убивать не будет в любом случае. Решение этой проблемы отложили на будущее. Скорее всего, по обычаям того времени, Сита вышла замуж в возрасте от шестнадцати до двадцати лет. Мы знаем, что ее первым ребенком был Куша. Таким образом, Куша ?сын Налакубары и праправнук Брахмы. Что же касается второго сына — Лавы, то о нем речь пойдет позже. По легенде, на момент возвращения Ситы в Айодхью возраст ее сыновей — тринадцать лет — очень близок к четырнадцатилетнему сроку пребывания в лесах. По нашей версии Сита все это время жила у отца в Ланке, то есть время, в течение которого Шравана владел Ланкой — четырнадцать лет. Таким образом, Сита родила первого ребенка не в возрасте сорока пяти лет, как утверждается в тексте Рамаяны, а когда ей было семнадцать — двадцать лет. Это реально, хотя и не столь романтично, как в легенде, ведь даже при современных возможностях медицины рождение первого ребенка, когда женщине сорок пять лет — случай уникальный, а в то время это было просто невозможно.
Вынужденный бежать на Гандхамадану, Кубера был в отчаянии. Все пропало! Встретившись с Прародителем, он рассказал ему обо всем, не скрывая свой пессимизм по поводу возможности вернуть Ланку и оставленную там большую часть казны. Брахма успокоил его и стал составлять план конкретных действий. Прежде всего, еще будучи пораженным такими известиями и сильно разгневанным на внука, он лишил Шравану статуса наследника. В наказание Прародитель приказал звать своего воинственного внука не Шраваной (Славным), а Раваной (Ревущим). Мятежника превратили в демона. Немного поостыв, Сваямбху взялся составлять такой план, который позволил бы медленно, но верно перехватить инициативу, найти союзников, обложить Равану со всех сторон, а затем разгромить его войска и возвратить Ланку. А что же в это время делал сам Равана?
Захватом Ланки и казны завершился только первый этап его плана. Затем, используя захваченное золото, Равана укрепил Ланку, собрал, вооружил и обучил новое войско и, оставив в Ланке сильный гарнизон под командой надежного человека, отправился воевать с шаками. Узнав об этом, Брахма, конечно, только обрадовался: может, сломает себе шею на этой войне и тогда легче будет вернуть Ланку; жаль, конечно, что часть золота ушла безвозвратно, но ведь и осталось немало, да и рудники на Гандхамадане работают по-прежнему, их-то Равана не отобрал, и отобрать никогда не сможет. Короче говоря, все не так уж и плохо, и теперь можно спокойно готовиться к реваншу.
О войнах Раваны в эпосе всего семь сказаний, обширных и многословных, как и другие описания войн в Махабхарате и Рамаяне.
В первом из них — в сказании «Нашествие ракшасов на север» — говорится, что Равана поместил своего брата Кумбхакарну в пещере возле города Ланки, а после нападения на владения Куберы и Индры вернулся в город Ланку. Следовательно, перед нападением Равана уже владел Ланкой. Затем Равана напал на Шиву. В сказании говорится, что Шива прищемил ему руки горой. Получив отпор, Равана вынужден был просить пощады, и все дело закончилось соглашением между ним и Шивой.
Повелитель Ланки воевал с кшатриями на севере, вторгался в царство Ямы, похищал женщин, сражался с царем хайхаев Арджуной Картавирьей. В ходе войны с Индрой царя богов пленяет сын Раваны Мегханада, получивший с тех пор прозвище Индраджит (Победитель Индры). Только вмешательство Брахмы помогло Индре.
Из всех этих сказаний фактически следует только то, что после захвата Ланки Равана долго воевал с самыми разными противниками и вернулся в Ланку ни с чем, то есть, в сущности, он эти войны проиграл.
Брахме, конечно, сразу же доложили о возвращении непутевого внука. Но он был уже готов к этому. За время отсутствия Раваны Брахма наладил отношения с «другом Индры» — Дашаратхой. Было принято решение: использовать его сына Раму в качестве предводителя наемного войска, да так, чтобы ни у кого из современников, не посвященных в тайную подоплеку событий, даже мысли не возникло связать эти события с великим Предком и его многочисленным семейством. Вся подготовка похода Рамы: организация конфликта в семье Дашаратхи, набор войск в горных районах, подвластных царю горцев Шиве, убийство Валина и предательская деятельность Вибхишаны — все это было организовано Сваямбху еще во время войн Раваны. Оставалось лишь дождаться возвращения Раваны, окружить Ланку — и ловушка захлопнется. Паршивая овца будет брошена на пищу волкам! Спокойствие и порядок вернется в дом Брахмы.
Взятие Ланки было невероятным! Находившаяся в неприступном месте, хорошо охраняемая воинами Раваны, она, казалось, могла быть защищаема бесконечно долго. Но исход дела, как всегда в таких случаях, решила «пятая колонна» — люди Куберы в Ланке (Авиндхья, Триджата и другие) и предательство Вибхишаны с советниками. Именно Вибхишана организовал совершенно открытый, беспрепятственный переход войск Рамы через «океан» (воздушный океан — «Сагару»!), то есть, иначе говоря, через ущелье, отделявшее ворота Ланки от окружающих гор. Чудес не бывает! Это правило лежит в основе здравого смысла. После победы изменник получил в управление захваченную Ланку.
За время своего правления в Ланке Равана выдал свою дочь Ситу за ее другого двоюродного брата — Лавану. От него она родила второго сына — Лаву. Когда Ланка была захвачена войсками Рамы Дашаратхи, встал вопрос, а что делать с Ситой? Налакубара, по-видимому, не настолько любил ее, чтобы принять обратно после ее второго замужества. Лаваны не было в захваченном городе. Тогда через Авиндхью, доверенного человека Куберы, было предложено отдать ее Раме.
Но Рама не смог оценить это предложение. Хуже того, он нанес бедной женщине новое оскорбление, сказав, что для него не имеет значения, добродетельна она или грешна. Наслаждаться ею для него все равно, что употреблять пищу, которой уже коснулся язык собаки.
Для Рамы этот дар — унижение, а для Брахмы за этим отказом Рамы скрыты презрение наемника и его претензии. Дело приняло неожиданный оборот. Наемник отказался от награды за свою работу, он пренебрег возможностью породниться с Брахмой. Милость Брахмы остается милостью, даже если человека лишают жизни. Брахма не наказывает, он оказывает величайшую милость! Рама предложил выдать замуж Ситу за ракшаса, обезьяну или какого-нибудь человека. Теперь уже Брахме нанесли величайшее оскорбление! От дара Брахмы нельзя отказаться!!! Это решило судьбу и Рамы, и Лакшманы. На следующий день они были убиты... (Мы рассматривали этот вариант по Калидасе —« Род Рагху»).
Долго, в пространной речи, Брахма убеждал Раму, что в таком браке нет ничего необычного. Так поступают и соблюдающие дхарму мудрые цари, и даже праведники. А Рама, совершив свой подвиг во имя богов, стал подобен самим бессмертным. Брахма пустился в такие откровения, которых от него не слышали другие боги. Он готов дать этому наемнику статус бессмертного, то есть объявить его богом!
Араньякапарва. Глава 275. Шлоки 29 — 34.
«Брахма сказал:
...Ты, о герой, уничтожил недруга богов, гандхарвов, (демонов)-змеев, а также якшей, данавов и великих святых мудрецов. Прежде благодаря моей милости с ним не могло справиться ни одно живое существо. Была причина тому, что я какое-то время терпел этого нечестивца...Ты, о подобный бессмертному, совершил великий подвиг во имя богов».
Равана создал небожителям столько проблем, что они оказались в величайшем затруднении. Равана — враг столь разнородной коалиции, что стал неугоден всем. Брахма вынужден признаться, что есть обстоятельства, которые выше его власти. Фактически он сознается в том, что совершил ошибку. Он может позволить себе подобное признание только в самом узком кругу. Смертные не должны ничего знать! Редчайшее признание, хотя и выражено очень тонко, намеком. Формально ведь, с теологической точки зрения, бог (Брахма) и есть единственная причина мира. Брахма воспользовался эзоповым языком, чтобы сказать, что есть причины и обстоятельства, с которыми должен считаться и он сам. Хуже того, он, Брахма, должен терпеть и выжидать удобный момент для устранения препятствия. Какой удар по самолюбию бессмертных!
Бессилие богов столь очевидно, и Брахма в этом признается, что они вынуждены обращаться за помощью к людям. Но и люди должны понимать и ценить дар Властелина богов. Рама выполнил поставленную перед ним задачу и должен был оценить открывающиеся перед ним возможности. Породниться с самим Брахмой, что может быть выше! Трудно понять, почему он решил отказаться от того, что предложено самим бессмертным Брахмой ему, простому смертному, слишком смертному... Очень жаль. Участь Рамы была решена.
У Ситы не осталось выбора. Ее отец, любивший и защищавший дочь, погиб. У нее были два мужа: Налакубара и Лавана, но первый от нее отказался, а второй был неизвестно где и являлся врагом Куберы и Брахмы. Наступит момент, когда Лавана ценой своей жизни предпримет попытку спасти своего сына Лаву, но защитить Ситу он не может и даже не пытается. Прадед Ситы Брахма сделал все, что он мог, чтобы устроить ее жизнь, но и это не помогло. Теперь только смерть могла принести ей облегчение. Она покончила с собой, бросившись в пропасть. Земля сомкнула свои объятия над страдающей женщиной. Невинная жертва интриг и поспешных политических решений нашла свой последний приют.
Прошли долгие годы. Отдельные частные эпизоды стерлись из памяти потомков, вместо них были выдуманы и вставлены в повествование другие, оценка каких-то фактов была изменена, другие — неудобные для сочинителей
благостной повести — были отброшены. Передавая историю тех событий, рассказчики в угоду слушателям сильно романтизировали взаимоотношения персонажей. Из не сложившейся личной жизни Рамы и Ситы, из надежд и чаяний слушателей была слеплена мозаика о великой, чистой и прекрасной любви межу Ситой и Рамой, о похищении Ситы демоном-ракшасом, о самоотверженном стремлении Рамы вернуть ее, о препятствиях на его пути, о великой войне с демонами, о призрачности и мимолетности счастья.
В эпосах многих народов мира присутствует сюжет, в котором причиной войны является похищение женщины, достаточно вспомнить «Илиаду». Но всегда, наряду с похищением женщины, присутствуют и другие, более реальные причины: конфликт экономических интересов, жажда наживы, споры из-за границ и тому подобное. В конфликте троянцев и ахейцев настоящей причиной войны было то, что Троя, в силу географического положения, контролировала морской путь через проливы из Эгейского моря в Мраморное и далее в Черное море. Жена спартанского царя Менелая тут совершенно ни при чем и уж точно ее похищение (если оно и было) не явилось причиной этой самой известной войны античного мира. Авторы эпических сказаний широко использовали этот сюжет для привлечения «романтически настроенной» части публики (главным образом, женщин) к вполне серьезному изложению политической и военной истории. Вкусы публики явились своего рода заказчиком, диктующим создателям эпоса необходимость облекать историю в авантюрные и романтические формы и тем самым поддерживать интерес слушателей к серьезному изложению древней истории. Таким приемом широко пользуются и в наше время. Достаточно серьезно и точно излагающие основные факты реальной истории приключенческие романы Вальтера Скотта и Александра Дюма непременно содержат в качестве основной сюжетной линии историю романтической любви. Успех авторов у слушателей, читателей и зрителей в таких случаях предрешен.
Все, что сказано в Рамаяне о Сите, дает основания утверждать, что легенда о похищении Ситы Раваной — это просто литературный прием, введенный отчасти для привлечения определенного типа публики, отчасти для создания иллюзии легкости постижения истории. До сих пор захват прекрасной женщины в плен бандитами и террористами — излюбленный сюжетный ход в мировом кинематографе.
Рама Дашаратха — наследник в царстве Кошала и в своих действиях должен был бы исходить из государственных интересов. Но, допустим, мы ошибаемся и Рама не наемник, идущий в бой из-за денег, а романтический и пылкий влюбленный, жертвующий всем ради любимой Ситы, как это сложилось в сознании большинства слушателей и читателей Рамаяны. Чем это должно было бы закончиться? Да ничем хорошим!
В истории есть примеры, когда влюбленный монарх именно ради любимой женщины вводит страну в состояние глубокого кризиса. Самый яркий пример такого развития событий — это знаменитая история о мавзолее Тадж-Махал в Агре.
В 1612 году могольский принц Кхуррам, сын Джахангира, влюбился в прекрасную Арджуманад Бану, дочь первого визиря. Влюбленные поженились, их браку никто не препятствовал. Невесте было тогда девятнадцать лет. В 1627 году Кхуррам стал падишахом под именем Шах Джахан. Он обожал свою супругу, без нее не начиналась ни одна важная церемония, не принимался ни один государственный акт. Она была участником государственного совета, никто не смел оспаривать ее мнение. За семнадцать лет совместной жизни Бану родила ему тринадцать детей, но при родах четырнадцатого в 1630 году умерла.
По словам самого Шаха Джахана, последним желанием ее было, чтобы он создал для нее непревзойденный мавзолей.
Желание горячо любимой умершей жены стало для ее мужа желанием бога. Шах Джахан это желание выполнил. Посмертный подарок Бану должен был стать венцом их любви.
В голубых водах Ямуны отражается, словно жемчужина в зеркале, величественное и легкое, совершенное во всех пропорциях сооружение — гимн любви. Меняется цвет здания: небесно-голубой, причудливо розовый, восхитительно оранжевый. Ночью при лунном свете он становится снежно-белым. Время словно не оставляет своих следов на камнях мавзолея, красотой которого восхищаются люди разных стран. Тысячи туристов, посещающих Индию каждый год, сохраняют на всю жизнь незабываемые впечатления.
Но чего это стоило стране и самому Шаху Джахану! Строительство продолжалось двадцать два года, было потрачено тридцать миллионов рупий, во время проведения работ погибли тысячи людей. Голландский купец Ван Твист пишет:
«... целые семьи топились в реке, и людоедство совершалось открыто. По берегам грабили банды отчаявшихся людей. Многих выживших скосила чума... Главной причиной бедствия был чрезмерный налог и жадность чиновников, не оставлявших крестьянам запасов».
На другом берегу Ямуны должен был быть построен второй мавзолей из черного мрамора — для самого Шаха Джахана, но он не был построен. Урон государству и его жителям был такой огромный, что страну поразил обширный экономический кризис. Великая любовь принесла стране великие беды. Смерть одной прекрасной женщины стала причиной смерти тысяч жителей страны. Сын Шаха Джахана Аурангзеб при поддержке духовенства совершил переворот и заключил отца в башню дворца, где тот последние девять лет жизни, находясь по сути дела под домашним арестом, любовался через окно башни Тадж-Махалом, самым великим деянием своей жизни.
Восхищаясь красотой Тадж-Махала, вряд ли современные туристы захотели бы жить в Индии того времени. Задумывались ли вы над правотой фразы, что красота спасет мир? Приведите, пожалуйста, примеры! А вот тысячи жизней красота губила. Зададимся вопросом: а нуждается ли мир в спасении? Обычно подобный вопрос не обсуждается, ответ ясен всем — нуждается. Обсуждению подлежит лишь выбор конкретных форм спасения. Такими обсуждениями занимаются религиозные люди с эсхатологическими ожиданиями. Конец мира им нужен для собственного возвышения, поскольку именно они и выступают в роли спасителей, предлагая свои пути решения проблем, а проще — нагнетанием страха, подчиняя себе людей. Тезис о том, что красота спасет мир, выдвинули литераторы, художники, то есть люди творческого труда. Но разве созерцание памятников, картин, чтение книг остановили хоть одну войну? Разве они усовершенствовали человечество? Совершенным человека делает не созерцание рукотворных образцов красоты, а их созидание, то есть красота совершенствует и «спасает» только своего создателя. Красота всегда элитарна. Лишь единицы из тысяч способны создавать прекрасные и величественные изделия. С другой стороны, любой предмет искусства, как ни приземленно это звучит, всегда имеет свою рыночную стоимость. Рукотворные образцы искусства становятся товаром и очень многие из них быстро переходят в собственность состоятельных людей, которые в погоне за все новыми и новыми образцами для своих коллекций, сами того не замечая, становятся их рабами. Красота, как и боги, требует жертв от тех, кто ей и им поклоняются. Красота прекрасных созданий — это либо средство обогащения, либо средство управления поклоняющимися ей людьми. Это верно и в отношении людей древности и в отношении наших современников.
Другое дело — красота природы. Прекрасны виды ее: равнины, леса, горы, ущелья, реки, восходы и закаты Солнца, южное небо в безлунную ночь, полярное сияние, водопады, созданные рукой неведомого творца, не унесли ни одной человеческой жизни, их сотворение не пролило ни одной капли крови! Ни один богач не купил себе исключительное право любоваться ими. Красота природы, в отличие от рукотворной, естественна и не продажна. Она сохраняется миллионы лет. Сравните с человеческими изделиями, возраст которых максимум три-четыре тысячи лет. Она возвышает, не порабощая.
Но вернемся к событиям Рамаяны. Миллионы людей в Индии поклоняются Раме, а Рама поклонялся Сите. Как видим, картина, написанная нами, совершенно не соответствует мифическим представлениям. В чем тут дело, ведь подобное произошло и с другими персонажами древнеиндийского эпоса — и с Индрой, и с Кришной, и с братьями-пандавами из Махабхараты? Ответ прост: все они оказались в лагере победителей. Победителей не судят, потому что их некому судить, потому что у побежденных не осталось потомства. Потомки же победителей восхищаются «славными деяниями» своих предков. Индру брахманы использовали до определенного момента, а затем присвоили ему статус бессмертного божества. Рама тоже заслужил их благодарность, и если бы принял предложение Брахмы, то, несомненно, ему нашлось бы место во властной пирамиде. По сути своей Рама Дашаратха — авантюрист и безнравственный человек, мало обращавший внимание на такие вещи, как честь, совесть, порядочность. Вспомним, как подло он убил Валина. А как коварно и жестоко он и его брат Лакшмана обошлись с Шурпанакхой и Айомукхи, которые, кстати, признались им в любви. Если он не дорожит любовью другого существа, а даже издевается над ней, то способен ли он сам на любовь и самопожертвование? И если пример с ракшаси ( на самом деле, просто женщины, родившейся в семье стражника) покажется кому-то неубедительным, то возьмем для примера его «жену» — Ситу. Рама прогнал из дома беременную и якобы горячо любимую им женщину только из-за сплетен городской черни. Любящий человек, способный пожертвовать своей жизнью ради любимой, конечно уж не побоится пересудов толпы.
Рама ведет себя как типичный наемник, «солдат удачи», а с Ситой обращается как с военной добычей, поэтому и предлагает ее ракшасам, обезьянам и другим людям. Такой человек не станет жертвовать ради любви даже горстью мелких монет, не то что жизнью и царством.
Скажем еще раз. Не любовь к прекрасной Сите была причиной войны Рамы Дашаратхи с Раваной, а семейный конфликт между Куберой и Раваной. Несчастная Сита — жена Налакубары и дочь Раваны — стала невинной жертвой политических интриг в семействе Брахмы.

Спор о дхарме

Почти все конфликтные ситуации в Махабхарате сопровождаются рассуждениями мудрецов и героев о дхарме. Но из этих бесед не просто сделать вывод, что она собой представляет даже при самом тщательном знакомстве с ними. Ясно одно — это центральное понятие индийской философии, мистики, образа жизни индуса. В нем содержатся и космогонический аспект, и юридический, и статусный, и психологический, и нравственный. Встречаются и такие определения, что дхарма — это высший религиозный долг и даже универсальный космический закон. В самом широком смысле это круг повседневных обязанностей индуса, добродетель, справедливость и образец, которому следует подражать, как норме. Казалось бы, если это нечто твердое, несомненное и авторитетное, признаваемое всеми как высшая нравственная ценность, то почему столько споров вокруг дхармы? С другой стороны, если столь сложное и глубокое понятие существовало в то время, когда человек был окружен простыми и немногочисленными вещами, то как могло возникнуть такое понятие в те далекие от нас времена? Действительно, спорить есть о чем.
Наша задача — выделить первоначальное представление о дхарме из бесконечных дискуссий, отделить историческое от философского и космогонического, определить практику жизни от теоретических представлений о ней, показать реальное содержание в отличие от идеалистических рассуждений. Куда бы ни уводили бесконечные размышления мудрецов, о чем бы они ни мечтали, кого бы они ни пугали, но в каждом конкретном случае кто-то из них получал вполне определенную выгоду. Все-таки участники дискуссии были абсолютно живыми людьми и помимо теоретических изысканий в сфере их интересов часто находились и чисто человеческие вещи, и материальные ценности, и чувства. Не чужды они были и многим человеческим недостаткам, в том числе и желанию кого-то обмануть, или выглядеть лучше, чем они были на самом деле, или даже полностью погрузиться в какую-то иллюзию, выдавая ее за абсолютную истину. Смотреть на них завороженными глазами и считать их совершенством возможно только при самом наивном взгляде на жизнь. Или при полном отсутствии собственной точки зрения.
Спор ведется между знатоками дхармы. Это наиболее употребляемый эпитет. Иногда участника дискуссии называют знатоком всех дхарм, иногда лучшим из блюстителей дхармы. Обычно в этих ролях выступают брахманы, реже раджи, совсем уж редко шудры и женщины. Большой неожиданностью для читателей является то, что сведущими в дхарме однажды объявляются вдруг … ракшасы.
В Экачакре мать пандавов Кунти подслушала разговор хозяев дома, где жила она со своими пятью сыновьями, — брахмана и его жены. Они являются родителями дочки и сына. Наступила их очередь отвозить пищу ракшасу. Жена говорит мужу о дхарме.

Адипарва. Глава 146. Шлоки 22 — 35.

«Брахманка сказала:

...В установлениях закона знатоки закона говорят, что женщин не должно убивать, и они же говорят, что ракшасы сведущи в законе... Ведь даже отпустив меня, о благородный, ты обретешь другую супругу и тогда закон твой снова будет восстановлен. Ибо для мужчин, о прекрасный, многоженство не есть беззаконие, для женщин же будет великим беззаконием переступить первого супруга...»
Из этих рассуждений становится понятным, что дхарма не тождественна нынешнему представлению о законе. Во-первых, это не писаный свод — «знатоки закона говорят». Во-вторых, дхарма включает в себя и понятия о справедливости, и закон, и обычай. Причем то, что освящено традицией, находится вовсе не на последнем месте. В этом примере мы сталкиваемся сразу с тремя «законами»: женщин не должно убивать, мужчина может иметь несколько жен, женщина — только одного супруга. То, что женщин не следует убивать, известно даже ракшасам. Впрочем, тут не следует удивляться, ведь это стражники того времени, в нынешнем понимании — полицейские. Кому как не им знать законы? Брахман, утративший свою жену, теряет в своем статусе, и только, обретя новую супругу, он восстановит свою дхарму. И тут все понятно. Оставшись один, брахман будет вынужден выполнять чисто женские обязанности. Кто из женатых брахманов будет относиться к нему, как к равному? Адхармой — великим нарушением закона будет считаться, если женщина второй раз выйдет замуж, или будет иметь несколько мужей. Фактически, такая женщина утратила инстинкт материнства. Жизнь женщины заключается в ребенке. Это очевидно и не требует доказательств. После смерти первого мужа она должна жить ради ребенка. А если появляется второй муж и ребенок от него, то она не сможет уделить должного внимания первому ребенку. Подобная женщина общественным мнением того времени считалась нечестной, то есть проституткой. Инстинктом («законом природы») установлено, что лучше воспитывать именно своего сына, а не чужого ребенка. Передавать свои знания, опыт, мастерство и материальные ценности наследнику своего рода гораздо естественнее, чем потомку другого мужчины. Например, в морских глубинах именно самцы морских коньков воспитывают своих детей. Подобный инстинкт заложен самой природой. В древней Индии мужчина, по закону, мог иметь несколько жен. Образцом для древних законодателей мог быть мир дикой природы: прайд львов или стадо обезьян.
Мы рассмотрели положения закона «для всех». Но в обществе всегда были, есть и будут люди, не желающие жить, как все. Их стремление обойти закон — стать преступниками — вызвано или стремлением к богатству, или жаждой чувственных наслаждений, или местью, или жаждой власти, а иногда просто презрением к людям. Поговорим об исключениях из закона.
Пандавам предстоит жениться. Этот важный вопрос для них решает их учитель Вьяса. Он проводит беседы с Юдхиштхирой, Кунти, Друпадой (наедине без свидетелей), Драупади (эта встреча осталась за кадром, но ведь должна была невеста узнать заранее о своем фантастическом счастье). И все они, не без колебаний конечно, полностью поменяют свое представление о дхарме! Многомужество становится не только возможным, но и единственно необходимым. Оно объявляется волей богов. От их лица говорит сам великий знаток дхармы Вьяса — Предок. С этого времени общественное мнение, традиция, справедливость отступают у братьев на вторую роль. Главное — выполнить волю своего наставника Вьясы. Таким образом, при необходимости закон можно изменить самым радикальным образом. Но этим правом может пользоваться не каждый. И даже не каждый брахман. Например, Вьяса может. Может и Кришна.
Казалось бы, положение закона о том, что женщин не должно убивать, не подлежит сомнению. Жена брахмана в Экачакре говорит о том, что даже ракшас, руководствуясь дхармой, не станет убивать женщину. Но вот мудрец Вишвамитра в Рамаяне внушает Раме Дашаратхе совершенно другие мысли. Речь идет об якшине Тараке, которую риши Агастья проклял и превратил в ракшаси.
Рамаяна. Книга о детстве. 25 песнь. Шлоки 15 — 22.
«Эту негодную якшини,
Во зло обратившую свою силу,
Ее, жестокую, убей, Рагхава,
На благо коров и брахманов!
Ибо во всех трех мирах,
Кроме тебя, о потомок Рагху,
Ни один человек не способен
Убить эту злобную якшини.
И сделай так, не пугаясь
Того, что убьешь женщину,
Ведь благо четырех варн —
Это долг царевича, о Рагхава.
Для защиты людей должно действовать
И жестко, и мягко, и безжалостно
И ради них всегда быть готовым
Брать на себя любую вину!
А для тех, кто несет бремя власти,
Это и непреложный долг.
Так убей ее, потомок Какустхи,
Ибо ей неведома добродетель.
Известно всем, о царевич,
О том, как некогда Шакра
Убил Мантхару, дочь Вирочаны,
Когда та хотела сгубить землю;
Или о том, как убил Вишну
Мать Кавьи, верную жену Бхригу,
Однажды пожелавшую
Оставить мир без Индры.
И многими, многими мужами,
Лучшими из людей, благородными,
Великими духом, были убиты
Жены, изменившие добродетели.
Потому по моему приказу, Рама,
Без колебаний убей Тараку!»
Итак, гарантии безопасности не распространяются на женщин-ракшаси, или якшини. Чтобы убедить в этом Раму Дашаратху, мудрец Вишвамитра приводит примеры из древних легенд. Но они удивляют в еще большей степени, чем случай с якшини Таракой. Следуя логике мудреца, исключением из правил становится и случай с убийством дочери дайтьи, и даже с женой брахмана (!) и множество других случаев, о которых он только напоминает, как о широко известных его слушателям. Фактически, это означает, что таким «исключением» может быть объявлено любое решение брахмана. Жертвой может быть назначена любая женщина, не понравившаяся брахману. Чувства женщины могут быть полностью проигнорированы. Но убийство мужчиной-

воином беззащитного существа (женщины, ребенка, старика) всегда аморально.

Так Рама и Лакшмана в Рамаяне убивают женщин-ракшаси Шурпанакху и Айомукхи просто зверским образом, несмотря на то, что последние объясняются им в любви. Нарушение дхармы в этих случаях никто не регистрирует. Это же «демоны»... Двойные стандарты становятся правилом: не важно, как ты относишься ко мне, важно то, что мне ты не нравишься и жить не достоин.
Современное понимание закона называет убийством даже лишение жизни насильника, бандита, мародера. Только независимый суд устанавливает степень вины человека, совершившего преступление. Несомненно, это более справедливое понимание и оценка действий нежели убийство Рамой и Лакшманой женщин в лесу, готовых видеть в них любимых. Фактически, называя их ракшасами (демонами), братья пытаются оправдать собственные действия. Логика проста: убить женщин в лесу — подлость, убить ракшасов — подвиг. Эти примеры ясно показывают, что дхарма не является законом в современном понимании этого слова. Убийство своих врагов не может быть законом. Во все времена это всегда называлось местью. Более того, это выглядит просто вероломно, ведь эти женщины объясняются им в любви. Жен брахманов нельзя убивать, а жен ракшасов или других врагов брахманов нужно. Этот пример — яркая иллюстрация двойных стандартов понимания дхармы в зависимости от ситуации.
Если взять современное положение, то отношение к закону и морали будет разным у государства и чиновников, гражданина и обывателя, жертвы и преступника. Никакого универсализма в этом вопросе быть не может. Людей разделяют и различные права, и мировосприятие, и цели, и искушения, и обязанности. Быть законопослушным, жить по совести, когда в мире столько несправедливости,— труднейшая задача жизни. Нарушая закон, каждая из сторон будет уверять всех, что ее действия лишь строгое исполнение закона и восстановление справедливости. Но разве в древнем обществе это было иначе? Конфликты с властью у людей были всегда, но далеко не всегда они разрешались законным образом, уж не говоря о соблюдении морали и обычаев.
Верность супругов друг другу лежит в основе брака. Это закреплено в брачных кодексах, а когда-то было широко распространено в обычаях большинства народов. Рождение ребенка повышает самооценку и статус в обществе молодых родителей. Отец становится полноценным членом общества именно после рождения сына, а мать наконец-то чувствует себя счастливой. Для многих членов общества рождение детей едва ли не основной смысл жизни. Но как жить тому, у кого детей нет?
У Панду с Кунти детей нет. Но есть большое желание иметь потомство. Он очень надеется на помощь лесных отшельников и отправляется жить в лес вместе с женой. Как же молодой муж решает эту проблему? Убедившись в том, что он не может произвести детей, Панду решается на откровенный разговор со своей женой. Он предлагает ей, ссылаясь на обычай, завести детей от какого-либо брахмана. Кунти указывает на еще более оригинальный способ: зачать детей от трупа (она рассказывает о случае с женой Вьюшиташвы). Озадаченный Панду сообщает о еще одном необычном установлении древних времен.
Адипарва. Глава 113. Шлоки 2 — 8.
«Вайшампаяна сказал:
...Но я расскажу тебе о древнем законе, увиденном благородными мудрецами, знающими закон; внемли же мне. В старину женщины не были ограничены (в своих поступках), о прекрасноликая. И когда они с самой юности изменяли своим мужьям, о красивобедрая, это не считалось беззаконием, ибо таков был закон для тех времен. Этому древнему закону следуют и теперь существа из породы животных, свободные от любви и ненависти. Закон этот, предусмотренный пуранами, почитается великими мудрецами, он действует также и среди северных кауравов, о округлобедрая! Ведь тот закон, благоприятный для женщин, весьма древний».
Большинство людей ждет рождения именно своих детей. Родительские чувства во многом основаны на инстинктах. То, что для многих и многих людей естественный итог супружества, для Панду становится неразрешимой проблемой. Он обращается к таким методам зачатия, которые неприемлемы для большинства. Эти исключения из правил он предлагает считать нормой, дхармой. Из его последнего примера видно, что он не считает измену молодой жены беззаконием. И хотя Панду ссылается на авторитет пуран и мудрецов, приводит в пример и северных кауравов, и животных, на самом деле он цепляется за прецедент. Его логика проста и понятна, хотя и выглядит витиеватой: мы не нарушаем законов, это уже было до нас. Но трудно представить, что такой обычай в древнем обществе мог считаться нормальным. Несомненно, что подобная свобода нравов вряд ли имела место в действительности. Она обессмысливает супружество. Попутно Панду не стесняется очернить обычаи северных кауравов, уподобив их поведению животных. Безысходность искажала его мысли, измена жены казалась выходом из тупика. Воображение мужчины, страдающего бесплодием, подсказывало самые фантастические варианты, как стать отцом любой ценой. Этим вариантам он пытается дать законное обоснование. Чтобы быть уважаемым человеком в обществе, он должен иметь детей. Несчастный мужчина, желающий иметь детей, не допускает даже мысли, что это может закончиться трагически для него. И он приобретет статус отцовства посмертно. Наедине с женой он поучает Кунти.
Адипарва. Глава 113. Шлоки 21 — 30.

«Вайшампаяна сказал:

...Поэтому, приняв во внимание все эти доводы, ты должна исполнить это мое законное требование, о безупречная! Всякий раз после месячных очищений, о царевна, соблюдающая обет, супруг не должен быть обойден женой — таков закон, который ведают знатоки закона. Но в остальное время женщина заслуживает свободы. Благочестивые люди называют это древним законом. Что ни скажет муж жене — законное или незаконное, о царская дочь, то и должно исполняться ,— так возглашают знатоки закона. В особенности же (когда просит муж), жаждущий сыновей, как я, который сам лишен возможности произвести потомство, о безупречносложенная, но имеет желание видеть сыновей».
Теперь грань между дхармой и адхармой совсем зыбка. Она настолько прозрачна и почти невидима, что ее легко перейти и не заметить этого. И первым это делает сам Панду. Ведь что он говорит? Во-первых, требование к своей жене зачать от какого-либо брахмана он называет законным. Во-вторых, сам Панду из-за проклятия мудреца «обходит» свою жену после месячных очищений и, следовательно, нарушает закон. В-третьих, он предлагает считать любую женщину свободной в остальное время, то есть, фактически, толкает ее на путь проституции. И самое главное, любое слово мужа нужно исполнять. Противоречит ли оно закону, обычаю, морали, общественному мнению, репутации, справедливости или не противоречит — все это не важно. Ничто от этого не меняется. Мнение женщины никого из установителей дхармы не интересует. Ее права вообще не имеют значения. Все средства хороши, чтобы завести детей и, благодаря им, приобрести статус в обществе. Дхармой жены является, таким образом, исполнение любой воли мужа. Даже если эта воля толкает ее на нарушение дхармы в ее традиционном понимании.
Теперь посмотрим, что же является главным отличием дхармы для Юдхиштхиры, царя справедливости, как его называет текст. Главный критерий тут прост — слово наставника, брахмана. Или матери. То есть, для принятия решения ему всегда нужен какой-то посторонний авторитет. И совсем не страшно, если это слово расходится с традицией, справедливостью или законом. На каком же основании Юдхиштхиру называют царем справедливости? Справедливым решение царя может быть названым только в том случае, когда оно основано не только на законе, но и на совести. Но как мы видим, совесть у Юдхиштхиры дремлет. Логика политической борьбы требует иногда пойти и против мнения большинства, и против закона, и против справедливости.
Адипарва. Глава 188. Шлоки 13 — 16.
«Юдхиштхира сказал:
Язык мой не произносит неправды, а моя мысль не направляется к беззаконию. Ведь раз мое сердце склоняется к этому, то здесь никак не может быть беззакония. Ибо известно еще в пуране, что девушка из рода Готамы, по имени Джатила, вышла замуж за семерых мудрецов, о лучший среди блюстителей закона! Говорят, что слово наставника есть закон, о наилучший из знатоков закона! А среди всех наставников мать есть наивысший наставник. Она же сказала такие слова: «Наслаждайтесь ею как милостыней». Поэтому я считаю это вполне законным, о лучший из дваждырожденных!»
Юдхиштхира уверяет всех, что он никогда не врет. И что у него нет никакого намерения поступать противозаконно. И действует он согласно решению наставника. Но его слова, что Драупади должна быть женой пяти братьев, противоречат всем нормам того времени. Не вдаваясь ни в какие коллизии, не мучаясь совестью, не утруждая себя работой мысли, он решил для себя раз и навсегда, что прикажет Вьяса, то и есть дхарма, то и следует исполнять немедленно. Скажет Вьяса, чтобы Драупади стала одной женой для пяти пандавов, и Юдхиштхира первый из братьев вдруг вспомнит, что девушка из рода Готамы когда-то вышла замуж за семерых мудрецов. (Вот он прецедент!) А если бы число братьев-пандавов составляло десять человек, то и, наверное, число мудрецов увеличилось бы до пятнадцати...
Кунти слышит слова Юдхиштхиры и полностью одобряет их. Но давайте напомним ей ее собственные когда-то в молодости сказанные своему мужу Панду слова после того, как от трех «богов» она родила трех сыновей: Юдхиштхиру, Бхиму и Арджуну. А ему хотелось больше...

Адипарва. Глава 114. Шлоки 63 — 66.

«...но Кунти ему сказала тогда: «Не говорят ведь о четвертом рождении, даже при бедствиях. Поэтому если (женщина сойдется) еще с одним мужчиной, то она будет признана распутной, а если с пятым — то она будет считаться развратной. Как же ты, зная этот закон, постигаемый умом, говоришь мне так ради потомства, нарушив его будто в опьянении?».
Все зависит от обстоятельств. Трех мужей для Кунти было вполне достаточно. Но Драупади «повезло» еще больше. Кунти ей не завидует, но прошло около двадцати лет, и память ее стала подводить. Драупади перешагнула через этот барьер, у нее именно пять мужей. Кем же сейчас считает свою невестку ее свекровь Кунти?
Но Юдхиштхире не знакомо чувство стыда, для него дхармой является авторитет учителя. Собственное мнение у него отсутствует, совесть тоже... Не надо обманываться его эпитетом, считать, что он одержим справедливостью. В конце концов вовсе не всегда эпитет, закрепившийся за правителем, отражает суть вещей. Только наивные будут верить, что Ярослав — мудрый, Иоанн — грозный, Людовик — святой, Филипп — красивый и тому подобное.
Многомужество Драупади обсуждается в присутствии Кунти. У последней было три мужа, имена которых скрыты для большинства. Официально пандавы считаются детьми одного Панду. Для Драупади именно законными провозглашены целых пять мужей! Какой это вызов общественному мнению того времени! А ведь такое положение, по словам Кунти, делает Драупади развратной женщиной. И мать согласна на такой брак своих детей? И это считать дхармой?
То, что считает дхармой Вьяса в разговоре с Друпадой, нельзя называть при всех. И с каких же это пор тайной становится закон, справедливость, долг? Ведь обычно скрывают от всех нечто незаконное, аморальное или бесчестное. И именно такое слово наставника Вьясы становится законом для всех присутствующих...
А что думает о дхарме отец невесты Друпада? Для него неважно законно или незаконно, если решение уже предопределено (ранее принято) Шанкарой. Его мнение о степени законности любого решения фактически совпадает с мнением Панду. Словно под копирку они заявляют, что юридические и нравственные соображения вторичны, если решение уже ранее состоялось или принято человеком более высокого ранга. Это не цари, а, скорее, марионетки. Они не имеют собственной точки зрения и полностью зависимы от брахманов и «богов». В таком случае дхарма людей, стоящих ниже на властной пирамиде, только исполнение. А ведь официально ни Друпада, ни Панду никому не подчиняются. Значит, речь идет о тайном влиянии.
Решение принято Шанкарой. Ему подчиняются все: и Друпада, и Кунти, и пандавы, и Драупади. Но никто из них не встречается с Шанкарой. От его имени распоряжается Вьяса. Тут уместным было бы спросить: а был ли Шанкара? А ведь это решение радикально изменило их судьбу. Такое положение чрезвычайно удобно для злоупотреблений. И было бы очень глупо им не воспользоваться, ведь оно и было создано для этого Вьясой. Что же в итоге?
В истории со сваямварой Драупади все пять братьев, их мать Кунти, Друпада и его дочь Драупади ведут себя абсолютно беспринципно, не имеют своей точки зрения на события и полностью соглашаются с решением Вьясы. Решение своей судьбы они доверяют постороннему человеку. Они называют дхармой для себя повиновение Вьясе. «Чудесное» воскрешение и многомужество Драупади для него только средство, чтобы привлечь внимание к пандавам, пиар-компания.
Что говорят и думают о дхарме другие герои Махабхараты? Надо сказать, что отношение к дхарме (закону) у людей меняется в зависимости от ситуации. Оказавшись в беде, пандавы, когда их дело рассматривается в суде, взывают к «нравственному закону» (дхарме). Дхарма для них превращается в жажду милосердия. Отчаянно им пытается помочь Видура.
Судебное заседание в Хастинапуре рассматривает дело о клевете. После сожжения смоляного домика в Варанавате, в котором жили пандавы, и оружейного склада слухи в народе обвиняли в этом Дурьйодхану. Но вот пандавы чудесным образом воскресли, а вопросы с поджогом остались: кто погиб на пожаре, кто поджигал, кто распространял слухи? Дурьйодхана хотел услышать из первых уст: как же они спаслись? Спасению и воскресению братьев, как и ложному обвинению Дурьйодханы следовало дать всем понятное объяснение.
Видура опасается, как бы суд, поддерживая Дурьйодхану, не стал мстить пандавам. Он приводит любопытный пример, когда верность дхарме стоит выше любви отца к сыну. Именно так относятся к дхарме конкуренты и враги богов дайтьи. Это рекомендации «для всех». Но «избранные» придерживаются другой шкалы ценностей. Мы скоро столкнемся с таким случаем, когда любовь сына к отцу стоит выше преданности дхармы. Но сначала первый случай. Вот что говорит Видура.
Жил некогда владыка дайтьев Прахлада. И был у него сын Вирочана. Из-за одной девушки он поссорился с Судханваном, сыном Ангираса, кто из них старше. С этим вопросом они обратились к Прахладе. Испытывая сомнение, Прахлада сам спросил «могущественного» Кашьяпу, знатока нравственного закона, как нужно отвечать и что бывает с тем, кто не отвечает на вопрос или же показывает ложно. Мы приводим речь Кашьяпы полностью.
Сабхапарва. Глава 61. Шлоки 67 — 76, 77 — 78, 79.
«Кашьяпа сказал:
Знающий, но не отвечающий на (поставленный вопрос) из страсти, гнева или страха, бросает на себя самого тысячу сетей Варуны. По истечении полного года одна такая сеть спадает с него. Поэтому знающий правду должен говорить сущую правду. Ведь когда добродетель, пронзенная пороком, является в собрание (за помощью), тогда присутствующие в собрании сами бывают пронзены, если они не извлекут из нее жала. Половину (вины) приемлет главенствующий (в собрании), четвертая часть падает на тех, кто выступает (неправедно), и четвертая часть — на (остальных) участников собрания, если они не осуждают поступков, достойных осуждения. (С другой стороны), главенствующий (в собрании) становится свободным от всех грехов, а также освобождаются (от них) и все участники собрания, когда осуждается тот, кто заслуживает осуждения, — грех падает лишь на того, кто его совершает. Те, кто говорят неправду, о Прахлада, когда их спрашивают о нравственном законе, — губят (свои) благочестивые деяния, а также семь (своих) поколений, предыдущих и последующих. Горе того, у кого отнято все состояние, и того, чей сын убит, горе, испытываемое должником, или горе того, кто обездолен царем, горе жены, лишившейся своего мужа, и того, кто отпал от своих сотоварищей, горе той, у мужа которой есть вторая жена, а также горе того, кто разорен (ложными показаниями) свидетелей, — все эти горести владыки тридцати (богов) считают равными. Все эти горести обретает тот, кто говорит неправду. Свидетелем (кто-либо) становится от виденного воочию, от слышанного и от усвоения (самой вещи). Поэтому свидетель, говорящий правду, никогда не лишается религиозных заслуг и мирских выгод.

Видура сказал:
Услышав слова Кашьяпы, Прахлада сказал сыну: «Судханван старше тебя, точно так же как Ангирас (его отец) старше меня. Также и мать Судханвана старше твоей матери. Поэтому, о Вирочана, этот Судханван отныне владыка твоей жизни».

Судханван сказал:
Поскольку ты пренебрег любовью к своему сыну и остался верен закону, я повелеваю твоему сыну: пусть он живет сотню лет».

Кто же такие дайтьи? Сведений о них очень мало, постоянного участия в событиях нет, а есть только разрозненные легенды, но, не выяснив кто они, трудно разобраться и с остальными персонажами исторической драмы. Существует целая династия дайтьев, сначала конкурентов, а потом и врагов богов: Хираньякашипу, Прахлада, Вирочана, Бали. Конфликт этот — одна из загадок индийской мифологии. «Тридцатка»— собрание тридцати бессмертных мудрецов представляет «партию» богов, другая коалиция — партию дайтьев. Спор ведется из-за девушки, но это не обычная распря молодых людей из-за невесты. Кто «старше», тот и в иерархии выше, а, следовательно, имеет больше прав на девушку — возможность еще больше повысить свой статус. Так могут ставить вопрос люди одного поколения, родственники. Оба молодых человека принадлежат к местным знатным родам. Каждый из них признает авторитет и осведомленность в этом вопросе знатока всех законов Кашьяпы. Он напоминает присутствующим о том, как человек должен вести себя во время суда. Эти законы устанавливает собрание тридцати бессмертных мудрецов, от имени которых и говорит Кашьяпа. Что интересно, дайтьи также признают эти законы. Так мы добрались до одной замалчиваемой темы. У Брахмы шесть сыновей, так почему у него не могло быть братьев и сестер? Можно предположить, что эта ветвь рода существовала и конкурировала с богами, но в конце концов идеологически проиграла. В поздней мифологии ее сблизили с асурами — военачальниками завоевателей и ракшасами — стражниками. Но если асуры и дайтьи соперники богов, то ракшасы — враги брахманов по преимуществу.
Решение может принять царь — отец Вирочаны. Но подсказать правильное решение должен «могущественный Кашьяпа», признаваемый и дайтьями и богами в качестве авторитета и выступающий в роли наставника. Прахлада спрашивает Кашьяпу, что будет с тем, кто отвечает ложно или, являясь свидетелем, умалчивает о виденном. В своем расширенном ответе Кашьяпа излагает поведение участников судебного процесса, их права и обязанности, ответственность, гарантии сторон: истца, ответчика, свидетелей, судей и «главенствующего» — председателя суда. Свидетель должен говорить только правду и не поддаваться чувствам: страсти, гневу, мести или страху. Судья и другие участники процесса должны оправдать ложно обвиненного. Если же обвиняемый осужден справедливо, то в этом нет вины ни председателя суда, ни свидетелей, ни судей. Если же свидетели лгут, то наказание ждет их потомков, а предки достойны поругания. По решению совета тридцати мудрецов (богов) равно пострадавшими следует считать: того, у кого отняли все состояние; того, чей сын убит; должника; того, кто обездолен царем; жену, лишившуюся мужа; ту, у мужа которой есть вторая жена; того, кто разорен ложными показаниями свидетелей. Кто говорит неправду, тот обретает все эти горести вместе. Свидетелем следует считать того, кто видел само происшествие, или слышал о нем от других. Свидетель, говорящий правду, исполняет свой религиозный долг (дхарму) и приобретает уважение в обществе.
Кашьяпа ответил не только на вопрос об ответственности свидетелей за дачу ложных показаний, но и осветил различные стороны судебного процесса. После его слов дайтья Прахлада признал старшинство Судханвана над своим сыном Вирочаной, а заодно и Ангираса над собой. Довольный Судханван подвел итог: раз для Прахлады верность дхарме значит больше, чем его любовь к сыну, то он сохраняет жизнь Вирочане и прощает его. Формула «владыка твоей жизни» очевидно имеет значение признания прав старшего, старшего в роде.
Вывод Судханвана показателен: внук Брахмы утверждает, что дайтья Прахлада соблюдает дхарму, он живет по правилам, предписанным для большинства. Рекомендации «для всех», правда, хороши не только для сохранения норм законности в обществе, но и в тех случаях, когда, провозглашая их на словах, «избранные» и не собираются их выполнять. Пусть по общим правилам живут наши враги: дайтьи, данавы, асуры и так далее...
Видура в своей речи напомнил участникам судебного процесса в Хастинапуре о поведении сторон в зале суда (сабхе). Основной ее урок должен усвоить Дхритараштра: верность дхарме должна стоять выше его любви к сыну. Именно в таком контексте она выглядит чрезвычайно уместной, поражает стройностью и внутренней логикой.
В процессе судебного разбирательства в зал, после неоднократных напоминаний, Духшасана силой приводит Драупади. Практически с порога она тут же ставит вопрос о нарушении дхармы. Не сразу становится понятным, о чем идет речь. Ей не может помочь даже самый старший из присутствующих в зале Бхишма, заявляя, что закон очень тонок, а Юдхиштхира сам не считает происходящее бесчестием. Попытку прояснить суть вопроса делает Карна. Он говорит, что только один супруг определен для женщин богами, а Драупади исполняет желания пяти мужей, следовательно, она рассматривается как нечестная женщина. Иначе говоря: женщина, по обычаю, может иметь только одного мужа, если у нее пять мужей — то это незаконно. Драупади вспоминает древний закон, по которому замужних женщин раньше не приводили в суд. За нее в этом случае отвечал муж. И здесь Бхишма дает свое определение закона.
Сабхапарва. Глава 62. Шлоки 14 — 21.
«Бхишма сказал:
Я уже говорил, о счастливая, что путь закона гибок. Даже благородные мудрецы не в состоянии следовать ему в мире. Каким сильный умом человек представляет себе в мире закон, — то и признается другими за закон, хотя ( в действительности) и бывают нарушения закона».
Происходящее в зале суда, волшебным образом превращенное авторами в игру в кости, несет в себе все признаки театра абсурда. О каком нарушении дхармы говорит Драупади, не ясно. Если это то, что ее силой в зал привел Духшасана, так она не хотела придти добровольно. Если раньше за жену в суде отвечал муж, то сейчас она сама может свидетельствовать. Таким образом, ее статус повысили, а права увеличили. Что здесь незаконного?
Обычно рассуждения о дхарме — это монополия брахманов. Редкий случай, когда кто-то из кауравов ссылается на обычай, как, например, Карна напоминает: у женщины должен быть только один муж. В противном случае он будет считаться нечестной женщиной, фактически, проституткой.
Драупади не может помочь и старший в роде Бхишма, ведь и Юдхиштхира не считает происходящее бесчестием. Бхишма подводит черту: даже мудрецы не в состоянии следовать дхарме, настолько она сложна. Законом следует считать то, что признают за закон самые умные. Логика здесь очевидна: умный всегда прав. А самые умные у нас, конечно, брахманы. Беда пандавов в том, что они прижаты силой аргументов к стене. А в этом положении им не могут помочь самые умные. Если будут помогать слишком явно, то подозрения падут и на них.
Жизнь в лесах знакомит пандавов с множеством брахманов. Один из них, Бака Далбхья, советует Юдхиштхире всегда пользоваться услугами брахманов. Ведь иначе все может окончиться еще хуже. Он приводит в качестве примера жизнь Бали, сына Вирочаны.
Араньякапарва. Глава 27. Шлоки 5 — 8, 9 — 20.
«Вайшампаяна сказал:
Однажды вечером к Царю справедливости, Юдхиштхире Каунтее, восседавшему в окружении святых мудрецов, обратился (брахман по имени) Бака Далбхья...
«...(Царь) Бали ступал по ведущей к блаженству стезе дхармы, обеспечивая тем самым безопасность своих подданных, и ни у кого на свете не искал он доброго совета, за исключением брахманов. Не было отказа ни одному из желаний того асуры, сына Вирочаны, неиссякаема была его удача; но, обретши (власть) над землей с помощью брахманов, он погиб, как только стал дурно поступать с ними...».
Мы видим, что Бали, сын Вирочаны, признает принципы дхармы и слушает советы брахманов. Благодаря им он стал повелителем. Брахманы прославляли его. Но как только поссорился с брахманами, удача сразу же отвернулась от него. Он погиб... Последний из дайтьев всем был хорош, но когда стал жить своим умом и поссорился с брахманами, то потерял и власть, и жизнь. Скорее всего не без помощи прежних советников. Надо думать, до ссоры с брахманами ни асурой, ни дайтьей его никто ни считал.
По мнению Баки Далбхьи, дхарма — это жизнь по подсказке брахманов. Идя таким путем, любой становится благочестивым. Все желания его выполняются (или все-таки брахманов?). А поссорившись с ними, каждый может превратиться и в асуру, и в дайтью, и в ракшаса, и в крокодила.
Теперь посмотрим, что думают о дхарме другие брахманы, живущие в лесу Камьяка. Отшельник Шаунака говорит, каким должен быть образ жизни разумных, приверженных дхарме и благочестию, добивающихся счастья через освобождение.
Араньякапарва. Глава 2. Шлоки 70 — 79.
«Шаунака сказал:
Как гласит речение Вед: действуй, но отрешись от плодов деяния! Только тогда соблюдешь ты все эти дхармы бескорыстно, а не из себялюбия. Принесение жертв, учение, дарения, подвижничество, правдивость, всепрощение, смирение, нестяжательство — таков, говорят, восьмеричный путь дхармы... Допуская только благие помыслы; обуздав должным образом чувства; угождая, как положено, наставникам; строго соблюдая правила питания; преуспевая, как подобает, в учении; отрешившись полностью от плодов деяний; навсегда пресекши ( деятельность) мысли — только так должен жить тот, кто желает превозмочь сансару! Избавившись от страстей и злобы, боги обрели владычество над миром...».
Перед нами моральный кодекс праведного образа жизни. Подобная практика вроде бы должна способствовать прежде всего совершенствованию нравственности. Но. как мы убедились много раз, менее всего брахманам свойственны смирение, нестяжательство, всепрощение и правдивость. Как раз наоборот, чаще всего можно встретить гневливого, мстительного, завистливого, жадного брахмана. Вот, например, первое правило — действовать бескорыстно. Почему бы брахманам не применить его при свершении жертвоприношений? Нет, ведь тезис о бескорыстии имеет своим адресатом прежде всего других — кшатриев, вайшьев и шудр. В качестве идеального человека Шаунака описывает определенный социальный тип: трудящийся бескорыстно, не заинтересованный в результатах своего труда, всегда угождающий брахманам, пресекший все мысли о вознаграждении за труд. Идеальный раб. Что принесет такой образ жизни человеку? Жизнь потеряет всякий смысл... Но вот боги совершили невозможное: они избавились от страстей и злобы и обрели власть над миром. Как видим, здесь результат противоположен условию: зачем тогда стремиться к власти? Но если действительно избавляешься от страстей, то нужна ли тебе власть над миром? В таком случае условие противоречит результату. Все, что мы знаем о богах, заставляет сомневаться, что они избавились от страстей и злобы. Индра убивает отца и насилует жену брахмана, Кубера конфликтует с Раваной. Шива сжигает взглядом бога любви Каму... Список можно продолжить. Все это происходит потому, что восьмерка обязанностей разделена не пропорционально: принесение жертв и учение — это привилегия брахманов, дарение — кшатриев и вайшьев. А вот правдивость, всепрощение, смирение и нестяжательство — духовные качества, должны практиковать, как ни странно, прежде всего простые люди — вайшьи и шудры. Главный вывод Шаунаки: суть дхармы заключается в том, чтобы, исполняя свои обязанности, граждане трех низших варн не рассчитывали получить вознаграждения за свои труды. Бескорыстие как принцип религиозной доктрины. Надо ли сомневаться, что в таких условиях всегда найдется тот, кто воспользуется их трудами? Риторический вопрос.
В лесу Двайтавана Драупади подвергла жесткой критике Юдхиштхиру за его приверженность дхарме. Она выговаривает ему, что именно по этой причине они и оказались в бедственном положении, у них нет царства, власти, богатства. Люди, по мнению жены пандавов, не свободны в своих поступках, они лишь орудие в руках Ишвары. Драупади говорит, что Самосущий Владыка, окутав людей обманом, истребляет их руками друг друга. Каков же результат этой несправедливости, если счастливым становится преступивший все законы арьев Дурьйодхана? Если несправедливость царит в мире, то это пятнает Ишвару, а если наказание не ждет преступника, то горе тем, кто слаб.
В своем ответе ей Юдхиштхира сказал, что Драупади излагает учение настиков, отвергает дхарму и обвиняет Установителя.
Араньякапарва. Глава 32.Шлоки 2 — 4, 5 — 9, 10 — 13,14 — 19, 22 — 28,
29 — 32, 33 — 36, 37 — 40.
«Юдхиштхира сказал:
Никогда, о царская дочь, не совершаю я действий с надеждой быть вознагражденным за свое благочестие; но что должно отдать — отдаю, что следует принести в жертву — жертвую...
Не обретет плод благочестия тот, кто хочет доить дхарму, (как корову), а также тот дурномыслящий, кто совершает действие, но сомневается (в существовании у него плода), будучи настиком. В безумии, в увлечении хулою не дерзни усомниться в (самой) дхарме, ибо человеку, усомнившемуся в дхарме, не миновать возрождения в зверином лоне... Тот же слабый умом (человек), который сомневается в дхарме и преступает (заповеди) шастр, тот, поистине, хуже шудры, грешнее даже разбойника.
...Вьяса, Васиштха, Майтрея, Нарада, Ломаша, Шука и прочие благомыслящие святые мудрецы, (следуя) дхарме, стали «совершенными». Ты сама воочию можешь видеть их, погруженных в волшебную йогу; в их власти проклясть (человека) или дать ему благословение; они выше даже самих богов...
Не к лицу тебе, почтенная, чтобы ум твой помрачался лютостью; не пристало тебе подвергать сомнению, а также отрицать дхарму и самого Установителя...
...Если бы дхарма, коей следуют ревнители благочестия, не приносила кармического плода, то весь этот мир, о беспорочная, погряз бы во мраке заблуждения... Если бы труды подвижников, брахмачарья, жертвоприношения, возглашения Вед, даяния и честность не приносили своего плода, то зачем (мудрецы) древних и наидревнейших времен стали бы следовать благочестию?.. Они следуют дхарме потому, что постигли: Установитель в этом мире наделяет плодами достойнейших и верных — такова вечная дхарма, о Кришна!
Дхарма всегда приносит свой плод, она не бывает бесплодной... «Всякое деяние приносит свой плод», — (размышляя) так, (человек) сильный духом (в этой жизни) довольствуется и самым малым. А невежественные глупцы не довольствуются и многим. Зато после смерти не будет у них никакого (плода), взращенного дхармой: ни (доброй) кармы, ни блаженства (в небесных мирах).
Как вызревают (кармические) плоды дурных и добрых деяний, как они проявляются, как исчезают — все это тайны богов, о красавица! Нет никого , кто бы их постиг, род человеческий пребывает в заблуждении; богам подобает хранить свои тайны, а ведь боги владеют (могуществом) майи, (суть коей) сокровенна. И только дваждырожденные, исполнители дивных обетов, жаром подвижничества иссушившие тело, испепелившие грехи, обретши ясность разумения, прозревают эти (тайны). Нельзя лишь потому, что плод тебе незрим, сомневаться в дхарме или в (существовании) Божества. (Чтобы обрести плод), следует только совершать жертвоприношения без малейших упущений и даяния без пристрастия.
«Всякое деяние приносит свой плод!», а также: «Эта дхарма вечна!»— вот что изрек Брахма своим сыновьям и прозрел святой мудрец Кашьяпа. Итак, рассей же , как туман, сомнения свои, о Кришна, признай: «Все (это) существует!» — и отвергни воззрения настиков! Не отвращайся от Установителя, Владыки всех существ, познавай его, поклоняйся ему; не (допускай впредь) подобных мыслей! Никогда не порицай, о Кришна, Верховное Божество, по чьей милости возлюбившие его смертные обретают бессмертие!».
Драупади не терпится вернуться к власти. То, что она с пандавами будут жить в лесу, несправедливо. Виновными в этом она считает и Юдхиштхиру, потому что он слушается советников, и всех пандавов, потому что они слабы, и Установителя (Ишвару, Сваямбху), потому что он обманом истребляет одних людей руками других. Допуская такую несправедливость, какого же результата добьется Установитель, если счастлив преступивший все законы арьев Дурьйодхана — вот итог ее возмущенной речи. Во всем виноват Ишвара! Она направляет свое недовольство против формально признаваемого пандавами и сочувствующими им брахманам правительства в изгнании.
Юдхиштхира говорит, что не умеющая выжидать и возмущенная таким ходом событий Драупади, тем самым, отвергает дхарму и сближается с настиками — скептиками и неверующими. По его мысли, без дхармы люди превратятся в зверей. Отрицать дхарму и самого Установителя — это означает стать хуже шудры и пасть ниже разбойника (он почти сравнил с ними Драупади). Юдхиштхира уверяет жену, что соблюдение дхармы обязательно принесет свой результат. Он перечисляет имена тех брахманов, которые всегда рядом с ними, помогают и сочувствуют им. По его представлению, они выше многих богов. Он упрекает ее в нетерпении и злости. С его точки зрения, надо довольствоваться пока тем немногим, что есть. Невидимые большинству созревают плоды всех дел. Ведь это тайны богов, которые знают только брахманы. В его словах слышится намек, что не во все свои планы «боги» посвящают пандавов. Другое дело брахманы. Но любое действие заканчивается результатом. Этот принцип исповедует сам Брахма и советует своим сыновьям руководствоваться им. Юдхиштхира дважды цитирует понравившиеся ему слова Брахмы, первый раз без указания источника. Наша задача, увещевает жену старший муж, не отвращаться от сказанного Брахмой, поклоняться ему, не порицать прочих богов, одарять брахманов. Юдхиштхира умеет терпеть, выжидать, он учится у брахманов показному смирению, постигает скрытый для большинства расклад сил: кто против кого играет и кто за кого. Он уже усвоил, что еще рано бросать прямой вызов Брахме...
Его позиция отличается от мнения Шаунаки. Если мудрец говорил: действуй, но не жди вознаграждения, то Юдхиштхира говорит: действуй, но не жди быстрых результатов. А вот Драупади не может сдержать эмоции: не могу терпеть и ждать, не хочу действовать, не хочу жить в лесах, хочу власти, хочу мести, хочу жить во дворце. Но после слов Юдхиштхиры она заняла более сдержанную позицию, хотя совсем от мести отказаться не может.

Араньякапарва. Глава 33. Шлоки 48 — 54.

«Драупади сказала:

...Кто неустанно занят выискиванием слабых мест у своих недругов, тот человек избавляется от долга перед самим собой и другими...».
Месть освобождает от долга! Именно эту науку она усвоила в доме своего отца от одного брахмана, имя которого она предпочла утаить.
Вдохновленный ее последними словами, разговор в том же ключе продолжил Бхимасена. Чтобы вернуть царство, все средства хороши. Мудрые не пренебрегают ни дхармой, ни артхой, ни камой. Цель царя — завладеть всей «(царской ) коровой», то есть покорить землю, чтобы потом он мог одарять брахманов.

Араньякапарва. Глава 34. Шлоки 56 — 59, 63 — 68, 75 — 79.

«...Бхимасена... сказал:

...Асуры были старшими братьями богов и достигли во всем невиданного благополучия; но хитростью, о бык-Пандава, все же одолели их боги. Знай, о владыка земли: все (достается) тому, за кем сила; истребляй же врагов своих, о мощнодланный, прибегая к ловкому обману.

...Мудрым почитают того человека, который, пожертвовав малой долею дхармы, обретает, о Индра людей, дхарму великую...

Какой бы грех ни совершил царь при овладении землей — он искупит это впоследствии, совершая жертвоприношения с обильными дарениями. Даруя брахманам тысячами коров и деревни, он избавляется от всех прегрешений, как месяц — от мрака затмения...».
По словам Бхимы, цель царя — власть, царство можно добыть только хитростью. Он приводит в пример противостояние богов и асуров, тогда боги смогли победить асуров с помощью обмана. Его логика проста — нужно быть подобными богам! Ни у кого из слушателей так и не возник вопрос, думали ли боги тогда, как соблюсти дхарму? Или, как обман сочетается с дхармой? И кстати, почему в противостоянии с асурами им не помогло благочестие, которое является их фирменным знаком отличия? А может быть, у богов нравственно все то, что приносит победу над врагами?
Бхима предлагает пожертвовать малой долей дхармы для обретения великой. То есть, для захвата власти можно нарушить какие-то законы во имя других , более важных. Словно бы заранее оправдывая брата, он говорит, что любой грех можно искупить жертвоприношениями. Иными словами он предлагает ему совершить все ради обретения царства. Даже если эти действия противоречат общепринятой морали. Он уверен, что дары и брахманы устранят любой грех. По сути дела, для Бхимасены власть выше и дхармы, и морали, и вообще всего. Никакие муки совести его не угнетают.
Драупади не высокого мнения о верховной власти. По ее словам, Сваямбху манипулирует людьми с помощью хитрости. Бхимасена точно так же восхищается богами, которым хитрость принесла победу над асурами. Для него они в этом смысле просто образец. Надо истреблять своих врагов, прибегая к обману. Это очень интересно, ведь наряду с этим он яростно агитирует и за силовые действия. Но причем здесь тогда длинные и благостные рассуждения о дхарме как законе?
С развернутым учением о дхарме мы встречаемся в тот момент, когда пандавы путешествуют по Гималаям. Бхимасена поднимается на Гандхамадану. Ему преграждает путь Хануман. В беседе с пандавой он объяснил ему, что этим путем следуют только боги и, чтобы Бхиму никто не обидел или не проклял, он укажет ему безопасный путь к лесу Саугандхика, к саду Дарителя богатств. Долго и пространно рассуждает Хануман о различных превращениях дхармы, об обязанностях варн, об отношениях между людьми.
Араньякапарва. Глава 148. Шлоки 10 — 16, 17 — 22, 23 — 32, 33 — 39.
«Хануман сказал:
Критой, о брат мой, зовется юга, когда нерушима дхарма... Во время Критаюги нет ни богов, ни данавов, ни гандхарвов, ни якшей, ни ракшасов, ни демонов-змеев, о брат мой, нет и купли-продажи. Не было тогда ни Сама-, ни Яджур-, ни Риг(веды), не было варн и человеческой деятельности: стоило лишь помыслить (о чем-либо), и результат — вот он; дхармой (считалась) отрешенность от всего мирского...
Брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры во времена Критаюги были строго разграничены, люди ревностно придерживались своей кармы. Тогда варны, единые в отношении кармы, соблюдали дхармы, проходя через одни и те же ашрамы, ведя сходный образ жизни, равные между собой в знаниях, мудрости, силе. Связанные одной Ведой, ...они следовали единой же дхарме... Во время Критаюги дхарма союза четырех варн, подкрепляемая единением с Атманом, точно определена и стоит на всех четырех ногах. Такова юга под названием Крита, она лишена совокупности трех гун. Услышь же о Третаюге, когда появляется сатра.
Дхарма тогда ущербна на четверть, и Ачьюта становится красным. Преданные истине, люди видят свою дхарму в соблюдении жертвенного обряда... Во время же Двапараюги дхарма сокращается наполовину... Из-за незнания единой Веды создаются несколько Вед, и как следствие падения истины лишь немногие остаются верными ей... В Калиюгу же, о Каунтея, от дхармы остается одна четверть.
Вступив в югу тамаса, Кешава становится черным, изучение Вед, дхарма, жертвы, обряды — (все ) исчезает. Наступает черед «шести напастей», болезней, лени, грехов... С ходом юг дхарма оскудевает, а с оскудением дхармы мир также скудеет... Вскоре наступит эта юга под названием Кали, и долгоживущие следуют этому изменению юг...».
Бхима попросил Ханумана принять свой настоящий облик. А после того, как Хануман исполнил его желание, восхвалил его подвиги при взятии Ланки едва ли не выше подвигов Рамы Дашаратхи. По окончании этих речей слово снова взял Хануман.

Араньякапарва. Глава 149. Шлоки 17 — 26, 27 — 36.

«Так сказал Бхима, обращаясь к Хануману, а тот бык среди обезьян ответил ему мягким глубоким голосом: «(Все) это так, как ты говоришь, мощнорукий бхарата! Самый низкий из ракшасов, он не устоял бы против меня, о Бхимасена!.. Не поступай опрометчиво, брат мой, блюди свою дхарму. Следуя собственной дхарме, ты (сможешь) познать сам и передать (другому) знание высшей дхармы. Ибо, пренебрегая своей дхармой и не выказывая почтения старшим, постичь (высшую) дхарму не в силах и те, что в мудрости подобны Брихаспати.
Следует четко распознавать, где нарушение, называемое дхармой, а где дхарма, которая кажется нарушением дхармы; (это те случаи), когда лишенные мудрости теряются. Дхарма определяет образ жизни, на дхарме основываются Веды, в Ведах истоки жертвоприношений, жертвоприношениями живут боги. Боги существуют за счет жертвоприношений, во время которых произносятся правила, предписанные Ведами. Люди же основываются на установлениях, изреченных Брихаспати и Ушанасом. Все держится на (определенных) занятиях: (производстве) товара, (работе) на рудниках, торговле, земледелии, взращивании урожая; это дхармы ради дваждырожденных. Три (Веды), земледелие и политика — вот три науки сведущих. С помощью них, используемы должным образом, вершатся мирские дела. Если не будет соблюдаться дхарма, то на земле, лишенной дхармы трех (Вед), не знающей законности, наступит хаос. Если люди не занимаются тем, что предписано дхармой, они приходят к погибели. Верным соблюдением этих трех дхарм люди продолжают свой род. Бессмертие дваждырожденных — единая дхарма, объединяющая варны. Известны три средства: принесение жертв, изучение Вед и раздача даров. Содействие принесению жертв и обучение Ведам — две эти обязанности и еще принятие даров — (дхарма) брахманов, защита (людей) — кшатриев, забота о пропитании — дхарма вайшьев. Услужение же дваждырожденным считается дхармой шудр, которые не могут собирать подаяние, совершать жертвенные возлияние огню и блюсти обеты, а живут при своих покровителях».
Затем Хануман перешел к описанию дхармы кшатрия. Он особо отметил, что кшатрия обязан держать совет с брахманами, содержать своих соглядатаев, стараться выведать секреты чужих царств через поимку их соглядатаев. Поставленных целей следует добиваться через подкуп, сеяние раздора, используя все средства.
В двух своих лекциях Хануман выступает с совершенно разной программой. Одна из них носит характер несколько теоретический, а другая, наоборот, напоминает собой практическую инструкцию. В первой из них он предстает метафизиком. Дхарма, по Хануману, изменяется в зависимости от юги. Какова юга, такова дхарма. Продолжительность юг колеблется. Самая длинная из юг — Критаюга, самая короткая — Калиюга. Разные учителя определяют разные сроки продолжительности юги. Но характеристики юг у всех учителей совпадают. Мы ранее показали, что реальная длительность каждой юги — шесть лет. Фактически, речь идет о двадцатичетырехлетнем календарном цикле. Не приводя здесь всех доказательств, просто напомним, что в тех редких случаях, когда авторы упоминали о югах, они не забыли сказать, что Маркандея жил во всех югах, а Рама Джамадагни жил между Третаюгой и Двапараюгой. Да и сам Хануман обращал внимание Бхимасены на то, что скоро уже наступит Калиюга.
Ничто не мешает Хануману сотворить противоречие уже в самом начале своей лекции. Описывая Критаюгу, он говорит, что в то время не было варн, богов, ракшасов, якшей, а дхармой считалась отрешенность от всего мирского. Но уже в следующем абзаце, продолжая свою речь о Критаюге, Хануман утверждает, что деятельность брахманов, кшатриев и шудр была строго разграничена. Теперь судите сами, или с возрастом память стала подводить Ханумана, или он сам не знает, о чем говорит. Если дхармой в Критаюгу считалась отрешенность от всего мирского, то кто тогда сеял зерна, шил и стирал одежду, готовил пищу, мыл посуду? Если все варны вели схожий образ жизни, то чем же они отличались друг от друга? Если дхарма для них была одна, то как и почему она потом разделилась? Если уже в то время люди были равны между собой в знаниях и мудрости, то откуда потом взялось невежество среди людей? Чем большими масштабами оперируют авторы, тем больше у них ошибки. Метафизический взгляд на вещи придает дхарме вселенский масштаб и вневременный характер. Таким образом, речь идет о космическом законе. Но до сих пор ни одно из открытий древности современная наука не признала в качестве подобного закона. В учении о югах прослеживаются воспоминания о золотом веке брахманов (эпохе доарийского завоевания), ностальгия по нему, стенания при взгляде на современные события и ужас перед будущими временами. Регулятор (дхарма) этих эпох ведет себя соответственно: чем короче юга, чем менее почитаются брахманы, чем ниже их статус, тем больше проблем с дхармой. Она становится подобием инвалида и преступника. О золотом веке правления брахманов следует только мечтать. Почему в последующих югах дхарма становится увечной? Она изменяет людей или люди ее? Метаморфозы, происходящие с дхармой, не отвечают на вопросы мироустройства, а множат их.
Хануман излагает видение мира, каким он предстает взгляду наивного мыслителя того времени из сословия брахманов. Принцип позитива прост: в мире хорошо тогда, когда вокруг все угождают брахманам. Отсюда легко сделать вывод: чем больше нагнетать страхи о будущих временах, тем лучше будут относиться к ныне живущим жрецам. Выгода очевидна.
Вторая лекция Ханумана оказалась совсем другой направленности. В ней он выступает в качестве социолога. Его интересуют принципы сосуществования, сотрудничества и подчинения варн. Конфликты, возникающие время от времени между общественными группами, приходится решать таким образом, чтобы и сохранить мир между тремя варнами (три Веды здесь ни при чем), и подчинить нижестоящие варны вышестоящим. Здесь дхарма — основополагающий принцип социального устройства древней Индии. «Бессмертие дваждырожденных» — их привилегии и особый статус держится на производстве товаров, земледелии, торговле, животноводстве. Рано или поздно, но труженикам и производителям придет в голову простая мысль, что нет смысла содержать паразитов и тунеядцев. Брахманы понимали; если не удастся сохранить свой особый статус, их легкой жизни придет конец. Перед ними стояли две задачи: убрать недовольство низших варн и оставить в неприкосновенности свои права. Эта миссия и была решена с помощью дхармы. Она становится своеобразным наркотиком, поддерживающим иллюзию мира между различными социальными группами. Любая попытка снизу поменять структуру общества, по мысли авторов этой концепции, должна привести его к краху. Дхарма позволяет сохранить высокий статус и привилегии брахманов и снизить уровень претензий остальных групп населения. На наш взгляд, это и есть основная функция дхармы. Здесь реализм не изменяет авторам этой концепции, хотя справедливость их и не на высоте. Но самокритика Хануману-социологу совершенно не свойственна. Обязанности варн распределены просто: принимать дары, совершать обряды и сводить все происходящее в мире к религиозному культу — занятия брахманов, охранять их права и привилегии — задача кшатриев, кормить всех — дело вайшьев. Статус шудр едва ли можно назвать человеческим. По сути дела, это рабы.
Компенсацией за появляющиеся мысли о несправедливости для низших варн является теория сансары — идея следующего перерождения для новой более счастливой жизни. Все шудры должны усвоить простейшую мысль: они не дваждырожденные! Лучшая доля этих обреченных ждать другого рождения может постичь только благодаря стремлению угодить всем дваждырожденным в этой жизни. Людей, вызвавших гнев жрецов, ждут их проклятия уже в этой жизни и последующее рождение чандалой. Их образ жизни почти не отличается от животных. Современный аналог им — бездомные у всех народов. Это странная пирамида власти, у подножия которой неприкасаемые, а на вершине — неприкосновенные. Она до боли напоминает тот водораздел, который пролег между современными нищими и миллионерами.
Но самая интересная часть лекции Ханумана уже в самом конце приобретает характер практической инструкции. Она переполнена знаковыми намеками и содержит скрытый смысл. Хануман остановил Бхиму на дороге, ведущей к резиденции Куберы, и которую контролируют слуги Владыки богатств — ракшасы и якши. Здесь Бхиму действительно могут сильно обидеть и совсем некстати проклясть, в результате чего он совсем неожиданно для себя упадет, например, в пропасть. После славословий Бхимы в адрес Ханумана, после напоминаний о том, что Хануман сам мог уничтожить Равану, тот показал ему тайную тропу к жилищу внука Брахмы. Он рекомендовал ему строго соблюдать инструкцию («свою дхарму») и не отступать от разработанного плана. Благодаря этому, Бхима может «познать сам и передать (другому) знание высшей дхармы» — убить Куберу и передать «дхарму» — Юдхиштхире, то есть полномочия законной власти. Если с помощью Ханумана был убит один внук Брахмы, то кто мешает Бхиме убить второго — Куберу? Именно поэтому Хануман подробно и тщательно вбивает в голову Бхиме, что дхарма не догма (она такая только для профанов). Есть случаи, когда можно и нужно ее нарушить. Следует исходить из советов Брихаспати и Ушанаса — политиков нового типа. Из трех ценностей жизни (дхармы, артхи, камы) на первое место они ставили артху — политику, пользу, выгоду. Именно поэтому Хануман, мастер тайных операций, рассказывает о шпионах своих и чужих. Цель легче достигнуть, застав врага врасплох, или через подкуп, раздор, смуту. Победитель Ланки давал советы Бхиме, исходя из своего опыта подрывной работы (вспомним его вояж в Ланку еще до нападения Рамы Дашаратхи). Эти методы диверсионной работы говорят о том, что обе лекции Ханумана были частью обширного плана, включавшего в себя и психологическую обработку, и передачу личного опыта, и последний инструктаж. Обращает особое внимание и желание Ханумана скрыть факт его встречи с Бхимой. Ведь цель Бхимы — захватить Гандхамадану — озвучила еще Драупади (мы помним, что поставил ее Вьяса). Вот почему Бхима двигается на вершину Гандхамаданы в обход, тайной тропой. Он выполняет задачу, которую ему тайно поставил его наставник: разогнать охранников Куберы, убить самого внука Брахмы.
Напомним, что к тому времени Бхима наслушался наставлений по дхарме Баки Далбхьи и Шаунаки, принял активное участие в полемике Юдхиштхиры и Драупади о дхарме, впитал в себя материал двух лекций Ханумана. Но не забудем, что был и тайный приказ Вьясы, озвученный Драупади, и инструкции Ханумана. Что возьмет верх в душе Бхимасены перед последним броском на вершину Гандхамаданы: уроки мудрецов или приказ Драупади (Вьясы)?
Поднимаясь на гору, Бхима увидел возле озера обнаженных жен Куберы. Страсти захлестнули его, он бросился к ним. Охранявшие их ракшасы устроили с ним потасовку. Поход Бхимы закончился неудачей. К счастью для пандавов Кубера не догадался о истинной цели предприятия. Но драка с охранниками, устроенная Бхимой по соседству с жильем внука Брахмы, не понравилась Кубере. Он срочно вызвал к себе Юдхиштхиру. Добравшись прямой дорогой к месту потасовки, Юдхиштхира устроил разнос Бхиме.

Араньякапарва. Глава 158. Шлоки 10 — 13.

«Вайшампаяна сказал:

Видя (вдали) чертоги Куберы, а рядом — повергнутых ракшасов, (старший) брат сказал своему брату Пандаве, присевшему (отдохнуть): «Из дерзости или же в ослеплении совершил ты, о Бхима, этот греховный поступок? Непохоже такое на тебя, о герой, как непохоже, чтобы мудрец (изрекал) ложь. «Не следует делать того, что прогневит царя», — так считают знатоки закона. А то, что сделал ты, Бхимасена, вызовет гнев Тридцати (богов). Когда кто-нибудь, не считаясь ни с пользой, ни с долгом, впадает во грех, то впоследствии он неизбежно пожинает плоды своих нечестивых деяний, о Партха! Впредь никогда не следует так делать, если ты хочешь мне блага».
Выполняя поручение Драупади, Бхимасена вызвал недовольство Юдхиштхиры. А все потому, что не выполнил приказание Вьясы. Если бы Кубера был убит, Юдхиштхире не пришлось бы устраивать спектакль с нарочитым выговором брата. Для Бхимы кама выше и артхи и дхармы. Один и тот же поступок, но освещенный под разными углами зрения, может быть назван и греховным, и благочестивым, совершенным в соответствии с дхармой. Избиение ракшасов — слуг Куберы — грех. А ведь всегда ранее убийство ракшасов считалось одним из самых благочестивых дел. Но здесь особый случай — погибли слуги самого Куберы. Такое деяние Бхимы оставить без внимания Владыка богатств не может. Старший из братьев очень напуган. По мнению Юдхиштхиры и знатоков дхармы царь всегда прав и ему нужно только угождать, чтобы не вызвать его гнев. Из слов Юдхиштхиры можно сделать вывод, что Кубера возглавляет совет Тридцати богов. Не лишним будет обратить внимание и на то, что здесь Царь справедливости поставил артху выше дхармы. Все-таки расчет и выгода ему не чужды. И еще: очень похоже что у Юдхиштхиры была тайная встреча с Хануманом.
Все тайные переживания, сомнения и страхи Юдхиштхиры после встречи с Бхимой усилил Кубера. Когда пострадали слуги царя, может ли он быть равнодушным? Кубера устроил настоящий разнос Царю справедливости. Царь царей был страшно раздражен, что не приглашенные им люди приблизились к его жилищу.
Араньякапарва. Глава 159. Шлоки 9 — 16.
«Вайшравана сказал:
Бхимасена не знает дхармы, он горд, несдержан и безрассуден, и разум его незрел. Ты должен его наставлять, о бык среди мужей! Возвращайся в обитель царя-мудреца Арштишены и живи там, не зная ни печали, ни страха, всю первую, темную, половину лунного месяца... А Врикодару, который дерзостью обосновался здесь на горе, ты должен крепко держать в руках, о царь, лучший из хранителей дхармы!».
Вот он — итог! Все уроки мудрецов, знатоков дхармы не пошли на пользу Бхиме. Не в коня корм! Диагноз поставлен точно, зачет не сдан. Родной брат Дхармараджи (Царя закона) не знает дхармы. Что может быть более удивительным? Ученик получил «неуд». Научиться правильно поступать («по дхарме»), послушав только лекции о дхарме, задача для Бхимы непосильная. Ведь, оказавшись в экстремальной ситуации, когда он должен сам делать выбор в зависимости от меняющейся обстановки, родной брат Царя справедливости совершает ошибку за ошибкой. Кубера требует от Юдхиштхиры послушания Бхимы. К великому счастью братьев Владыка богатств ничего не знает об инструкциях Ханумана, иначе им не сносить бы голов. А экзаменатор стал бы экзекутором.
Совет Тридцати богов во главе с Куберой и группа брахманов, стоящая за пандавами (Вьяса, Нарада, Маркандея, Бака Далбхья, Дхаумья, Шаунака, Ломаша) имеют по многим пунктам разные представления о дхарме. И это неудивительно! Ведь Тридцатка пытается сохранить остатки былого влияния и власти, опираясь на старые представления о законе. А группа бродячих брахманов во главе с Вьясой стремится захватить власть, и им часто мешают эти самые старые представления о законе. Но сам принцип дхармы остается неприкосновенным. Дхарма — это средство управления народом. Весь вопрос только в чьих руках будет это средство. Пока Вьяса признает собственную уязвимость и не бросает открытый вызов потомкам Брахмы. Но его усилия не пропадут напрасно, время работает на него.
Следующий раз пандавам уже всем вместе целый курс лекций прочтет профессор метафизики доктор теологических наук Маркандея. Тема все та же: юги, дхарма, варны, сансара. По Маркандее общая продолжительность всех четырех юг — 12 000 лет. Особое внимание он уделяет переходным точкам: концу всех юг, Калиюге и Критаюге.
На исходе юг наступает многолетняя жара. На землю обрушивается пламя и сжигает весь мир. Затем в небе появляются тучи, и на землю проливается ливень. Двенадцать лет идут дожди. Вода покрывает всю землю. Исчезает все живое, не остается ни богов, ни ракшасов, ни зверей, ни растений. Мудрец Маркандея один странствует по безбрежным водам огромного океана. Наконец, посреди водных просторов он обнаруживает огромный баньян, а на его ветках младенца Кришну. Мудрец беседует с ним, а потом неожиданно против своей воли оказывается внутри Кришны. Там он видит и солнце, и луну, и землю, и брахманов, и горы, и леса, и реки, и людей. Более ста лет он странствует внутри младенца и, наконец, после его просьбы бог извергает его. Мудрец спросил Кришну, почему, проглотив целый мир, он принял обличье младенца? Почему весь мир находится внутри его?
Кришна сказал, что он вмещает всех богов, поэтому бессмертные не знают его. Младенец поведал Маркандее, что, когда отступает справедливость и торжествует беззаконие, он сам воссоздает себя. Прародитель вселенной — только половина его тела. Когда Прародитель проснется, Кришна сам из себя сотворит и небо, и землю, и свет, и ветер, и воду. Открывшись Маркандее, Кришна поведал ему, что ни боги, ни демоны не способны познать его.
Маркандея рассказал пандавам о том, что будет с дхармой во время Калиюги. Все ужасы и самые немыслимые преступления будут совершаться в это время. Люди станут торговать дхармой, смешаются между собой все варны, жены станут врагами мужей, брахманы будут хулить Веды, исчезнут храмы богов. В мире воцарится разлад, разбой и разврат.
Когда Солнце, Луна, Тишья и Брихаспати соберутся под одним знаком зодиака, начнется Критаюга. В деревне Самбхала родится брахман по имени Калки Вишнуяшас, который восстановит мир, благоденствие и процветание.
Араньякапарва. Глава 189. Шлоки 1 — 10, 11 — 18.

«Маркандея сказал:

...С началом Критаюги исчезнет беззаконие, восторжествует дхарма и люди, о бхарата, вернутся к своим делам...
Брахманы, полные благих устремлений, с радостью предадутся молитвам и жертвоприношениям, и цари будут править землей в согласии с дхармой...».
В описании юг Маркандея фактически повторяет все тезисы первой лекции Ханумана. Если в Критаюгу дхарма властвует над людьми без хитростей и обмана, то в Калиюгу с ней происходит странная метаморфоза: обман властвует над дхармой. Но почему? Что заставило ее так измениться? Нет ответа. Высший закон сам не обладает закономерностью. Не описаны процессы, меняющие его на свою противоположность. Но еще более неожиданным и феноменальным становится переход от Калиюги к Критаюге. После всех ужасов и мучений, преступлений и страданий нежданно и негаданно восторжествует добро, порядок и благоденствие. Преступники вдруг становятся святыми в массовом количестве! Адхарма превращается в дхарму! Не верится. Как природные явления, так и процессы, происходящие в человеческом обществе избегают крайностей, резких перемен. Зима не превращается резко в лето, младенец не становится вдруг стариком, невежды все сразу не могут стать мудрецами. Чудес не бывает! Выводов Маркандея вроде бы и не делает, но они напрашиваются сами: без брахманов всем в мире будет плохо, без жертвоприношений мир пропадет, смешение варн погубит людей.
Маркандея вещает из чрева Вишну. Надо думать, и мысли принадлежат не мудрецу, а божеству, стремящемуся убедить всех в своем величии. Все рассуждения Маркандеи подчинены одной цели: превознести Кришну-Вишну-

Нараяну и умалить Брахму. Именно он явится Спасителем мира. Он вмещает в себя и миры, и богов, и людей, и дайтьев! В реальном историческом смысле пандавы должны забыть о своих надеждах на законное правительство Брахмы и признать Кришну своим руководителем.

Араньякапарва. Глава 187. Шлоки 26 — 38.
«Бог сказал:
Всякий раз, когда отступает справедливость и торжествует беззаконие, о достойнейший, я воссоздаю сам себя. Когда в этом мире появляются страшные ракшасы и (злобные) дайтьи, приверженные насилию, те, с которыми не в силах расправиться могущественнейшие из богов, тогда в человеческом облике я рождаюсь в (одной) из благочестивых семей и всех усмиряю. Я созидаю богов, людей, гандхарвов, демонов-змеев, ракшасов и весь неживой мир, я же и уничтожаю (их) тайною силою. Когда наступает время действовать, я выбираю форму (для воплощения) и, приняв человеческий облик, приступаю к созиданию, чтоб (возродить) узы закона...».
Скромно и со вкусом сказано ясно для всех: миссию Спасителя мира я оставляю для себя. С одной стороны ракшасы и дайтьи, носители зла, появляются сами по себе, с другой стороны их создает Кришна. Творец, однако. Сам создает зло, чтобы потом активно с ним бороться. Для нежелающих думать — в этом и состоит высшая мудрость. Многие поколения различных мудрецов усовершенствовали текст, дополняли его новыми красками, чтобы показать своим слушателям и читателям путь становления молодого бога (младенца) Вишну и угасание прежнего (старика) Брахмы. Дхарма здесь только средство обосновать законность этих претензий.
Рассмотрим такой редкий случай, когда в роли знатока дхармы выступает шудра. Этот пример характерен еще и тем, что его учеником выступает брахман, а притчу излагает Маркандея.
Брахман Каушика находит своего будущего учителя на рынке среди торговцев мясом. Он представляется вначале охотником, потом шудрой, но имени своего так и не называет. По ходу изложения притчи Маркандея называет его Дхармавьядхой. Брахман Каушика спрашивает его, почему он занимается таким ремеслом? Вот какой ответ дает человек, торгующий мясом на рынке.
Араньякапарва. Глава 198. Шлоки 19 — 30, 57 — 62.
«Охотник сказал:
Это занятие нашего рода, идущее от отцов и дедов. Не осуждай меня, о дваждырожденный: я соблюдаю свою дхарму...Я говорю только правду и не вынашиваю зла, одаряю (брахманов) чем могу, а себе оставляю то, что остается после подношений богам, гостям и слугам... Земледелие, скотоводство и торговля — вот чем живет этот мир. Наука политики и три Веды — на этом стоит мир. Шудра предназначен для ремесла, вайшья — для земледелия, кшатрий — для битвы, а извечный удел брахмана — это обет воздержания, подвижничество, заклинания и истина. Там, где царь правит согласно дхарме, подданные заняты своими делами, а тех, которые отступают от своего долга, (царь) возвращает к нему снова. Подданные должны всегда испытывать страх перед царями: ведь властители губят того, кто отступает от своего долга, подобно тому как охотник (убивает) стрелами антилопу. Здесь у Джанаки, о мудрец-брахман, не найдешь отступника. Каждая из четырех варн занята своим делом, о высочайший из дваждырожденных! Царь Джанака накажет неправого, будь он даже его сыном, но никогда не причинит ущерба праведнику. Царь, окружив себя надежными соглядатаями, на все взирает с высоты дхармы...
Принесение жертв, раздача даров, покаяние, (изучение) Вед и (верность) истине — вот пять очистительных средств, которые всегда к услугам благочестивых, о лучший из дваждырожденных! Дхарма — в подавлении страсти и гнева, гордыни, соблазна и лживости; в этом счастье достойных, поддерживаемых достойными же. Те, кто живут принесением жертв и чтением Вед, не знают греха...».
Излагая беседу брахмана Каушики и шудры, Маркандея, не будучи очевидцем этой встречи, несомненно, многое что изменяет и добавляет. Он не объективный независимый свидетель этой беседы, а заинтересованный в конечном результате рассказчик: пандавы должны усвоить ряд уроков и сделать определенные выводы. Так в чем же суть откровений охотника-шудры? Каковы его уроки? На кого он охотится? Каков скрытый смысл его речей, которые должны усвоить пандавы?
Дхарма, по мнению охотника, в умении управлять собой, праведном поведении в рамках своей дхармы. Временами его слова вызывают ассоциацию со второй лекцией Ханумана. Охотник словно ведет скрытую полемику с Хануманом, иногда уточняет многие положения его лекции, хотя в основном их идеи совпадают. Но почему шудра обсуждает методы правления царя Джанаки? Не выходит ли он за рамки своей дхармы? Ведь его дело исполнять свою дхарму, а не оценивать исполнение дхармы правителя. Ох не прост этот шудра, или тот, кто выдает себя за него... С одной стороны он описывает идеального правителя древности. А с другой — он не просто дает советы правителю, а, фактически, устанавливает нормы правления для царя, то есть пишет законы. Как же правит этот благочестивый царь с помощью дхармы? Подданные должны всегда испытывать страх перед царем. Справедливо? Нет! Зато согласно дхарме. И даже лишает жизни ослушника. Ведь дхарме нужны послушники. (Он уподобил действия царя охотнику, убивающему зверей, то есть самому себе. Таким образом, мелькает намек, что охотник-рассказчик равен царю, или даже является для царя образцом.). Царь правит согласно дхарме и опирается на мнение шпионов. Возникает впечатление, что дхарма — официальные нормы и требования государственной и частной жизни, далеко не всем по нраву. Зачем тогда мнения шпионов? Получается, что есть и недовольные. Сколько же здесь возможностей оклеветать неугодного! Мнение соглядатая может не совпасть с общественным. Чью точку зрения тогда примет царь: официально продекларированную или добытую тайным осведомителем? Сомнения здесь кажутся риторическими. Разве была бы нужда содержать надежных соглядатаев при царе, правящем благочестивыми методами?
Низшим варнам предписаны правдивость, искренность, принесение даров. И лишь жрецы, читающие Веды, не знают греха. Как будто заранее всем уже известно, что они вообще не способны на преступления. Распределение повседневных обязанностей таково, что, фактически, дхарма — это средство держать в подчинении низшие варны ради блага брахманов. Да, конечно, много слов посвящено этике. Но все это на усмотрение брахманов. Их права вообще не ограничены. Свой статус безгрешности они обретают чтением Вед, а не трудом для общества. Как будто всем заранее известно, что они ни в мыслях, ни в словах, ни в делах никогда не ошибаются.
В описании Дхармавьядхой благочестивого поведения варн основной упор сделан на низших варнах. Вайшьи и шудры должны честно трудиться. Каждый шудра должен узнавать в этом описании себя. Они обязаны работать согласно дхарме, ни в коем случае не обнаруживая недовольство, что многие члены общества живут, вообще не работая. Подробно перечислен целый список положительных качеств, которые они должны проявлять повседневно. Это и миролюбие, и скромность, и терпение, и смирение. Каждый шудра и вайшья могут быть такими. Неоценимую помощь в этом им окажет благочестивый царь вместе с соглядатаями.
Постепенно интонация рассказчика меняется. Дхармавьядха приводит много примеров, как добрым делам сопутствуют злые: земледелец пашет землю и убивает множество животных в ней, одни рыбы поедают других, при ходьбе погибают живые существа. И вот он незаметно переходит к тому, что иногда ложь или зло впоследствии оборачиваются своей противоположностью — правдой или добром.
Араньякапарва. Глава 200. Шлоки 1 — 11.
«Маркандея сказал:
Дхармавьядха, первый среди блюстителей всех дхарм, продолжал, о Юдхиштхира, свою поучительную беседу с быком среди брахманов: — «Дхармой является то, что подтверждается Ведами», — говорят старцы. Сложен, извилист и бесконечен путь дхармы. Если речь идет о смерти или о браке, ложь допустима: неправда здесь может обернуться правдой, а истина — ложью. Вывод таков: то, что служит вечному благу сущего,— истинно, иное деяние — зло. Посмотри, как сложна дхарма... (Но ведь) часто люди смиренные, способные, разумные не вкушают плодов, лишены (результата) своих прежних деяний; зато тот, кто всегда ищет вреда всему живому, обманывает людей, живет, глядишь, в свое удовольствие...».
Рассуждая о противоречиях окружающего мира, сложности и запутанности человеческих отношений, тонкости дхармы, Дхармавьядха приходит к необходимости лжи в таких случаях, как смерть и брак. Сюда он мог бы добавить болезни, отношения между супругами, иногда между взрослыми и детьми. В принципе таких явлений в жизни достаточно много. Но понятно и другое. Подобным образом можно всегда оправдать свое поведение какими-то высшими соображениями. Оправдание лжи и зла проводится не ради корысти, тут очевидно всем: они не могут быть оправданы. Но ложь совсем не выглядит адхармой, если она совершена ради спасения жизни человека (благая цель), в брачном деле (надежды на будущее счастье) и прочих неоднозначных случаях. Вот почему нужны знатоки дхармы. Они должны доказать справедливость формулы: совершая зло — творю добро! А ведь обладатель такого звания при желании всегда может найти лазейку в законе, а, будучи хорошим психологом, попытается манипулировать людьми. Здесь искус столь велик, что можно и добро представить злом.
Дхармавьядха развивает и конкретизирует ту часть речи Ханумана к Бхиме, где он предлагал считать дхармой то, что другим казалось нарушением дхармы.
Дхарма не могла объяснить множество различных противоречий бытия, в том числе и такое, что поведение добрых и смиренных людей, преданных дхарме, оказывалось очень часто не вознагражденным, а вот творящему зло, наоборот сопутствовала удача в делах. Пытаясь объяснить подобное отступление от божественной справедливости, Дхармавьядха, как и многие другие мудрецы и философы древней Индии, предлагает видеть причины этого в предыдущих воплощениях. Для доверчивых наивных людей, возможно, это и хороший аргумент. Но, к сожалению, его никак нельзя проверить. Зато им хорошо пользоваться для управления уже сейчас: формировать будущее можно, управляя настоящим, а управлять настоящим будет гораздо лучше, давая нужное объяснение прошлому. Блестящие и оригинальные индийские мифологемы, такие как дхарма и сансара, мокша и бхакти, аватара и карма не столько отвечали на философские вопросы о цели жизни людей на Земле, сколько являлись средством манипуляции ими в умелых руках знатоков закона и проповедников любви, отражали представления об устройстве Вселенной запутавшихся мистиков или были причудливым сплавом философских, естественнонаучных, социальных и утопических взглядов на жизнь различных идеологов и мыслителей, поэтов и влюбленных, реформаторов и ортодоксов.
Заканчивая свои поучения, охотник поведал брахману Каушике, как он добился совершенства. Он превращается в добропорядочного семьянина, грихастху, носителя сыновнего долга.
Араньякапарва. Глава 204. Шлока 3 — 4, 16 — 27.
«Охотник сказал:
Посмотри, о лучший из дваждырожденных, бык среди брахманов, в чем состоит моя непосредственная дхарм, соблюдая которую я приблизился к совершенству...
...Отец и мать для меня, о владыка, высочайшие божества. Что следует делать для богов, то я делаю для них. Как должны быть почитаемы миром все Тридцать три бога во главе с Шакрой, так я (почитаю) этих старцев. Дваждырожденные приносят дары божествам, а я неустанно одариваю (родителей). Нет для меня, о брахман, божества выше, чем отец с матерью. Я всегда стараюсь порадовать их цветами, фруктами и дорогими каменьями, о дваждырожденный! (Родители) для меня — те самые жертвенные огни, о которых говорят премудрые. Жертва и четыре Веды — все для меня они, о дваждырожденный! Они мне дороже жизни, дороже жены, сыновей и друзей. Вместе с женой и сыновьями я всегда ублажаю их. Сам я их мою, омываю им стопы и сам приношу еду, о лучший из дваждырожденных! Я рассказываю им подходящие к случаю истории, избегая неприятного, и доставляю им удовольствие, даже если для этого приходится идти против дхармы. Я делаю так, почитая дхарму наставником, о лучший из дваждырожденных! Во всякое время, о брахман, я неустанно (им) угождаю. У человека, о брахман, есть пять наставников: отец, мать, жертвенный огонь, Атман и учитель, о достойнейший из дваждырожденных! Кто относится к ним как должно, о первый из дваждырожденных, у того всегда зажжены жертвенные огни. Это извечная дхарма каждого домохозяина».
Охотник становится домохозяином. На примере семьи он хочет показать, как должна быть выстроена новая иерархия власти. Образцом для него является в этом смысле отношение сына к своим родителям. Эта метаморфоза вносит коррективы в его мысли. Продолжается скрытая полемика с Хануманом (вместо трех Вед авторитетными следует считать четыре) и с Кашьяпой (совет Тридцати становится советом Тридцати трех). Равными им он считает Шакру и, по всей видимости, Кришну и Шиву. Заслуги этих троих в уничтожении дайтьев, данавов и асуров невозможно преуменьшить и нельзя далее скрывать. Но основное жало его критики обращено к дайтье Прахладе, который внушал своему сыну Вирочане, что преданность дхарме должна стоять выше любви отца к сыну. Так могут вести себя только глупцы и профаны. Домохозяин устами Маркандеи, устанавливает новый культ и новую иерархию ценностей: не старшие должны опекать младших, а «младшие» должны служить «старшим», «сыновья» — «родителям». Фактор личной преданности обеспечивает лучшую управляемость людьми, чем забота старших о младших или догматическое следование доктрине. Это обнаруживает человека, который в корне хочет поколебать старые патриархальные отношения, выстроить новую иерархию власти, оставаясь до определенного времени в тени.
Домохозяин служит собственным родителям, как божествам. Его трепетное отношение к ним уподобляется совершению обрядов жрецами. Теперь намек охотника-домохозяина был адресован уже брахманам. Сам скромный рассказчик был явлен в качестве образца. Старшие оказываются предметом любви и обожания младших. Расхождение со взглядами дайтьи Прахлады кардинальное: не забота старших о младших, а служение младших вышестоящим — вот что должно быть основой властной пирамиды. Создателю нового культа требуются поклонники. Для них должны быть определены такие ценности, ради которых младшие могут пожертвовать своей жизнью, угождая старшим — наставникам. Слушателям нужно показать пример истинного служения и преданности.

Совершенства можно добиться только исполняя как следует свою дхарму. Нужно любой ценой угождать пяти наставникам... даже если для этого приходится нарушать официально признанные установления дхармы. Доставлять удовольствие этим пяти наставникам — вот что является дхармой!

Живой носитель закона выше любого закона! На самом деле их список гораздо короче. Брахман, жертвенные огни и Атман — реально это один жрец, признаваемый наставником. Ритуальные действия брахмана во время жертвоприношения, его мистические переживания во время этих действий, выдаваемые за голос бога — все это один человек, до конца жизни каждого семьянина являющийся его советником. Для охотника любовь к пяти наставникам значит больше, чем верность дхарме. ( У дайтьи Прахлады было совсем иначе: верность дхарме стояла выше, чем любовь отца к сыну. Объективный фактор выше эмоций!). По представлению Дхармавьядхи чувства имеют приоритет перед реальностью, законом и здравым смыслом. Любовь здесь не наивное идеалистическое чувство, а голый прагматизм. Любишь — значит не будешь искать недостатки в объекте любви, добровольно исполнишь все свои желания, которые, в действительности, только требования наставника. Он внушает любовь, потому что это самая надежная форма управления людьми через инстинкты. В этом секрет бхакти.
В то время как для огромного большинства населения древней Индии — шудр, вайшьев, кшатриев, раджей, дайтьев и асуров — преданность дхарме должна быть выше любых ценностей в мире, для преподающего уроки мудрости и преданности своим ученикам Дхармавьядхи любовь к наставнику — бхакти выше дхармы! По приказу наставника или из желания ему угодить посвященный ученик должен пойти на любое нарушение дхармы. Стать палачом дхармы, ее убийцей — дхармавьядхой! Охотник устанавливает двойной стандарт дхармы. На профаническом уровне кшатрии, вайшьи, шудры, дайтьи и асуры должны следовать всем предписаниям дхармы, совершать жертвоприношения, быть смиренными, честными, добрыми. Одновременно посвященные жрецы, живущие принесением жертв и чтением Вед, и ученики Дхармавьядхи не знают греха. Они — совершенные, им позволено все.
Если чандалы живут за пределами закона, за пределами варновой системы, вне дхармы, то брахманы (Вьяса, Нарада, Маркандея, Дхаумья и другие) и охотник живут над дхармой, любое их слово следует считать дхармой. Само слово «дхармавьядха» не является именем собственным и его можно перевести и как «убивающий во имя дхармы» (палач, прокурор) и «убийца дхармы, преступник, поправший все законы». Статус официального защитника дхармы позволяет расправиться с любыми людьми, неугодными этим ревнителям дхармы. Убивая своих врагов, следует объяснять всем, что они были нарушителями дхармы, даже если они и вели праведный образ жизни. Такого принципа во всей Махабхарате последовательно придерживается только Кришна. Именно рупором его идей является Маркандея, изложивший взгляды Кришны под псевдонимом Дхармавьядхи. Как и Вьяса, открыто бросить вызов Кубере и Кашьяпе Кришна пока еще не рискует.

А теперь подведем итоги. Вспомним, что думают о дхарме наши герои:

Вьяса признает многомужество нормой для пяти братьев.; Для Панду законом является любое слово мужа к жене, как законное, так и незаконное.; Для Кунти сожительство с тремя мужчинами еще законно, с четырьмя распутство, а вот с пятью уже разврат.; Для Драупади все пять мужей законны, а месть становится воплощением дхармы.; Для Юдхиштхиры любое слово наставника закон, а сожительство женщины даже с семью мудрецами не является беззаконным.
(Напомним обычай того времени. Совершенно некстати для этого хора сторонников неограниченного многомужества диссонансом звучат слова безымянной брахманки из Экачакры: для мужчин многоженство не является беззаконием, для женщин повторное замужество — великое беззаконие).: Для Бхишмы законом является мнение умного человека.; Для Бхимы желание (кама) выше дхармы. Дхарма — это то, чем можно легко пожертвовать и ради выгоды, и ради чувственных удовольствий. Законным будет все, что позволяет уничтожать врагов (желание Драупади — тоже закон), а грех можно искупить жертвоприношением, одарив брахманов.; Для Баки Далбхьи дхарма — это жизнь по подсказке брахманов.; Для Шаунаки суть дхармы в бескорыстном труде для блага брахманов.; Для Ханумана дхарма — инструмент сохранения социального устройства. В зависимости от задачи она может меняться, как хамелеон, поддерживать мир и иллюзию согласия в обществе, как наркотики, или даже стать олицетворением самой власти.; Для Маркандеи уменьшение дхармы с течением юг только повод для прихода спасителя Кришны.; Для Дхармавьядхи дхармой следует считать исполнение воли наставника, средством чего является бхакти — преданное служение учителю. Любой ценой доставить ему удовольствие — и есть цель жизни ученика, его дхарма.
Подобные представления о дхарме либо создают все условия для нарушения традиционного понимания дхармы, либо уже являются ее нарушением.
Для большинства населения древней Индии дхарма совмещает закон, порядок, долг, справедливость, нравственность, обычай, праведное поведение в общественной и частной жизни. Для брахманов, окружающих Вьясу и Кришну, дхарма — лучший способ получить желаемое, добиться своей цели, использовать закрепленные варновой системой свои права в корыстных целях. Но если возможностей дхармы не хватает, следует пойти на нарушение дхармы, объясняя это проявлением высшей дхармы. В крайнем случае не надо бояться истреблять своих врагов. Знатоки дхармы объяснят потом, что они были нарушителями дхармы, зверями и демонами (асурами, ракшасами, обезьянами и тому подобное).
А теперь рассмотрим факты. В конце концов не столь важно, что люди говорят о дхарме. Главное, что говорят за них поступки.
Эпос часто и красочно рассказывает о распре между пандавами и кауравами. Этот конфликт носит открытый характер, хотя часто приобретает скрытые формы. Кауравов обвиняют во многих прегрешениях против пандавов. Но, по большей части, вина их просто измышлена.
В эпизоде «Сожжение смоляного домика» Юдхиштхира предлагает поджечь дом, где жили пандавы целый год. Ночью Бхима поджигает его. В огне погибают невинные люди: пять братьев нишадов, их мать и Пурочана, доверенное лицо Дурьйодханы. В городе люди думают, что это Дурьйодхана расправился с братьями. Пандавам на этот момент 18 — 20 лет. Понятно, что этот план составили не они, а их куратор Вьяса. Акция разработана чрезвычайно тщательно: в убийстве пандавов и сожжении их обвиняют Дурьйодхану. Здесь все признаки адхармы со стороны Вьясы, Видуры, Кунти, пандавов. Погибают невинные и непричастные к трагедии люди. Вину через умело распущенные слухи возлагают на Дурьйодхану — совершенно непричастного к этим событиям. А ведь требование дхармы иное: следует рассказать царю о истинном ходе событий. Но это невыгодно настоящим исполнителям и организатором преступления. Поэтому ответственность пытаются возложить на Дурьйодхану. А это уже клевета! Но никакой оценки со стороны авторов: ни юридической, ни нравственной. Наоборот, якобы целый год выносимое желание поджечь дом Дурьйодханой, (но так и не осуществленное!), выдается за истинную причину поджога. Это ярко выраженные двойные стандарты оценки события: то, что выгодно брахману Вьясе и пандавам, — то дхарма, все, что противостоит им, — то адхарма. Вот в чем корень «злокозненности» Дурьйодханы.
В Адипарве изложена история учителя богов сына Ангираса Брихаспати. Когда жена его старшего брата Утатхьи Мамата была беременной, Брихаспати силой овладел ей. А после этого еще и проклял своего еще не родившегося племянника. Этот поступок — величайшая адхарма с общепринятых норм и того времени да и ныне действующих у всех народов. Изнасилование беременной преступление! А ведь это учитель богов! Но ни слова осуждения Брихаспати от рассказчиков мы не слышим. «Quod licet Jovi non licet bovi». (Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку). К тому же учитель богов еще и бык среди брахманов! Заслуги мудрого Брихаспати столь значимы перед богами и брахманами, что назвать изнасилование адхармой ни у кого из них не достало мужества и честности. Свобода действий у богов превращается в произвол. Представим, что подобный поступок совершил кто-то из кауравов. Как гневно авторы эпоса обличали бы этот бесчестный поступок.
Убийство Шишупалы — следующий факт в нашем хронологическом ряду. Если смотреть с позиции традиционного представления о дхарме — и закона, и обычая, и нравственности, и чести, то убийство гостя за обеденным столом другим гостем при полном одобрении хозяина — ярчайшее нарушение дхармы. Но кто осуждается? Жертва! Кто прославляется? Убийца! Дремлет закон дхармы. Как бы ни рассуждали потом авторы о справедливости, как бы ни философствовали о демонической сущности Шишупалы и божественной его убийцы Кришны, но факты говорят против них. Рассуждающие о необходимости законов совсем не хотят их исполнять, если им они мешают. И, наоборот, легко нарушают законы, лицемерно прикрываясь благородными целями. Благая цель освящает любое преступление. Демонизация жертвы становится необходимостью для оправдания преступления.
Хидимба в лесу возле Варанаваты, Бака в Экачакре, Кирмира возле Хастинапура, ниватакавачи в Качском ране — все они жертвы ночных преступлений. Во всех случаях инициатива была на стороне пандавов. А ведь именно ночью совершаются грабежи и разбои, которые должны пресекать ночные стражники — ракшасы. Но именно их осуждают авторы эпоса. Все эти убийства прямо или косвенно направлены против Дурьйодханы. Гибель ниватакавачей выгодна их соседу Кришне. Поэтому он — истинный заказчик этого преступления.
Но каков ответ Дурьйодханы? Эпос умалчивает о том, что его мучила тайна гибели людей в Варанавате и поджога оружейного склада. Но последовавшие за этим убийства Хидимбы, Баки, сожжение Кхандавы, «воскресение» пандавов, строительство Индрапрастхи — все эти факты ясно указывали на неслучайность такого ряда событий. Подозрение пало на пандавов. Но Дурьйодхана не считает возможным тайное устранение врага. Сыну Дхритараштры нужен именно суд, чтобы в присутствии царей доказать факт клеветы. И вот представился удобный случай — его враги захвачены в плен. Связанными «узами закона» их доставляют в Хастинапур. Суд в Хастинапуре, превращенный в «игру в кости» авторами эпоса, тщательно разбирается в истинной подоплеке последних событий. В глазах людей перед лицом закона Дурьйодхана знает, что его дело правое. Вопрос о поджоге в Варанавате должен решить только суд! Так бы поступил любой правитель, если бы был убежден, что правота на его стороне. И только побег спасает пандавов от неотвратимости наказания.
Теперь обратимся к другому противостоянию: пандавы против партии Куберы и Кашьяпы. Внешне все выглядит вполне пристойно, но иногда из подводного вулкана вырываются языки пламени. Этот конфликт скрытый.
Бхима отправляется за лотосами на вершину Гандхамаданы. Здесь находится ставка Куберы. А ведь он формально пандавам не враг, ничего плохого им не сделал. Но вот Драупади обращается к Бхиме с приказом очистить вожделенную Гандхамадану от ракшасов. Бхима встречается с Хануманом, который не только погружает его в тонкости рассуждений о дхарме, но и показывает тайную тропу к резиденции Куберы. Теперь уже пандавы стремятся уничтожить наследников Брахмы — конкурентов Вьясы и Кришны в борьбе за власть. Неудавшаяся попытка заставила задуматься Куберу.
Как же представители бывшей власти Кубера и Кашьяпа отнеслись к конфликту Бхимы с охранниками Куберы? Казалось бы, сумятица вокруг Гандхамаданы могла породить самые тяжелые подозрения у Куберы и привести к скоропалительным выводам. Восточные правители довольно часто отличаются жестокостью. Но эпизоды с удавом и якшей Бакой (Дхармой) свидетельствуют, что правительство в изгнании решает этот вопрос в рамках закона. Пока не получены веские доказательства вины пандавов, никто не собирается их убивать. Разрозненные факты не позволяют сделать окончательный вывод. Сомнения разума, смятения чувств — все это плохой советник правителя, его распоряжения и приказы должны основываться на соблюдении законов. Кубера как и Кашьяпа и их окружение придерживаются традиционного отношения к дхарме. В противном случае, какой пример он подаст своим подданным? Вайшравана «по-отцовски» относится к ним. Царь царей решается только удалить пандавов в город Вираты под надзор своих людей. Понимание дхармы Куберой не приводит его к конфликту со своей совестью.
Поступки пандавов демонстрируют совершенно другие мотивы поведения. Вступая в противостояние с окружающим миром, пандавы, Двайпаяна и Кришна единственным способом разрешения его видят убийство своих оппонентов. Законным образом подкрепить свои претензии на власть они не в состоянии. Именно поэтому претенденты на власть Вьяса, Кришна и их орудие пандавы не боятся идти на любые нарушения закона, морали, обычаев, долга, то есть дхармы. Они ведут свою игру без правил. В битве за власть достаточно часто побеждает самый беспринципный. Победители напишут потом свой вариант истории — мифы о борьбе с ракшасами, в которых представят себя носителями дхармы и героями, защитниками добра, а своих жертв — демонами.



alektoporov.narod.ru
Замечание А.И.Топорова относительно авторства. Работа, опубликованная на этой странице, обозначена как выполненная двумя авторами. Так и есть. Однако, основную часть работы - приблизительно восемьдесят процентов - выполнил П.С.Лосев. Именно он занимался анализом текстов, ему принадлежит абсолютное большинство высказанных в работе оригинальных идей. Я же, то есть А.И.Топоров, выполнял те фрагменты исследования, в которых требовался анализ с позиций естественных и технических наук, которые применялись нами для решения проблем, связанных с определением дат событий, истинных маршрутов путешествий героев эпоса, с рельефом и климатом, топографией и топонимикой, астрономией и астрологией, и наконец, с элементами геологии, картографии и навигации, а при анализе описаний боевых действий - с элементами фортификации и тактики. Работа выполнялась так: очередной фрагмент текста эпоса сначала прорабатывал П.С.Лосев, при этом он писал первый вариант уже нашего текста, приходил с ним ко мне, мы его обсуждали, я высказывал свои соображения, если они у меня возникали, мы приходили к соглашению относительно этого текста, я переписывал его своим четким чертежным почерком и мы переходили к следующему фрагменту. Таким образом, ведущая роль в процессе исследования принадлежала П.С.Лосеву, ко мне же ведущая роль переходила тогда, когда очередной фрагмент текста эпоса ставил перед нами проблему, связанную с перечисленными выше естественнонаучными, техническими и военными областями знаний. Итак, главный, ведущий автор - П.С.Лосев, за ним восемьдесят процентов исследовательской работы. Но двадцать процентов все-таки мои по праву и поэтому я не отказываюсь от соавторства. Работа - в полном согласии с мнением П.С.Лосева - публикуется на моем сайте, так как появление собственного сайта П.С.Лосева ожидается только осенью и тогда вместе с этой, опубликованной здесь первой частью работы будет опубликована и вторая.
П.С.Лосев, А.И.Топоров
"История, записанная на лепестках лотоса"
или какие реальные исторические события и лица скрыты за мифическими событиями и персонажами древнеиндийского эпоса "Махабхарата"
Книга Первая Калапарва
История,записанная на лепестках лотоса ВСТУПЛЕНИЕ Что такое миф с точки зрения здравого смысла? Это всегда собрание загадок, проблем, несоответствий, противоречий, которые невозможно принять иначе как волшебную сказку, творение вдохновенного сочинителя, для которого не существует никаких логических ограничений, никаких запретов на изображение нереального. В силу пренебрежения такими ограничениями сочинители мифов не признают даже причинно-следственные связи событий, которые они излагают. Именно поэтому персонажи мифов очень часто живут неопределенно долго, часто они просто бессмертны, вопреки твердо установленным законам бытия. Не являются ограничениями для сочинителей мифов и законы морали и нравственности. Это позволяет героям мифов совершать абсолютно аморальные с точки зрения любого времени, народа, цивилизации поступки, за которые они не только не несут никакой ответственности, но даже прославляются сочинителями как за совершение величайших подвигов. Забегая вперед, мы осмеливаемся утверждать, что многие боги и великие герои Махабхараты получили свои священные титулы именно за совершение абсолютно аморальных поступков, которые впоследствии были объявлены образцами нравственного совершенства. Мифы обязательно содержат в себе явные противоречия, потому что их авторы не могут установить логическую связь между событиями, обнажающими моральный облик героев, и толкованиями этих событий, утверждающими эти события как эталоны высокой морали и образцы для подражания. Более того, создатели мифов и не заботились об установлении таких связей, потому что обращаются не к разуму, а к чувствам, требуют не понимания, а веры, ищут не согласия, а сочувствия. Реальный сюжет повествования и становится мифом именно там, где утверждается божественная сущность героев, поднимающая их над всеми законами природы и бытия. Однако реальные сюжеты все-таки существуют и внутри мифов, и лучше всего обнаруживают себя там, где простой анализ «с позиции здравого смысла» вскрывает противоречия, неприемлемые для любого нормального человека. Но может быть, все события и герои Махабхараты в действительности не существовали, а попросту выдуманы сказителями, как религиозная парадигма, призванная объяснить окружающий мир во всем его видимом и ощущаемом многообразии? Именно так и объясняют существование таких эпических произведений, как Махабхарата, большинство исследователей. Возникает вопрос: а зачем столько усилий множества людей? Неужели только для того, чтобы создать заведомо недостоверное изложение событий, которые никогда не происходили? Составители Махабхараты приводят в тексте огромное количество деталей, подробные психологические характеристики персонажей, весьма точно и подробно рисуют социальную структуру общества, сообщают такие нюансы человеческих взаимоотношений, что трудно поверить в то, что все это просто плод воображения авторов. Цель нашего труда выяснить, где здесь выдумка, а где реальность,как понимают природу и мир древние авторы и что скрывается за этими мифами. Исследование эпоса, а особенно такого огромного как Махабхарата, порождает множество проблем. Главнейшие среди них: насколько реальны происходящие события? Можно ли безусловно доверять авторам, переводчикам и комментаторам Махабхараты? Как понимать сложные отношения между персонажами? Что или кто стоит за всеми этими девами, асурами, ракшасами, якшами, видьядхарами, гандхарвами, ванарами, апсарами и тому подобными персонажами? Почему происхождение большинства главных героев легендарно, почти сказочно? Могли ли люди второго тысячелетия до нашей эры рассуждать о сложных вопросах мироздания, прибегая к таким терминам, как дхарма, мокша, йога, карма, аватара, сансара, бхакти, причем используя их в максимально сложном значении? Так ли просты, добродушны, благородны пандавы, Кришна, Вьяса и так ли злокозненны и бесчестны их антагонисты кауравы? Все ли в порядке в отношении хронологии, географии, психологии? Почему боги живут в горах, в труднодоступных и неудобных для жизни районах, ведь они могли бы выбрать себе места и получше (сравните описание рая у христиан, Асгарда у древних ариев, Валхаллы у скандинавов)? Как понимать такие сложные мифы, как пахтание океана, убийство ниватакавачей и такие на первый взгляд простые, как игра в кости и убийство Вритры? Обратим свой взор к конкретным эпизодам Махабхараты и поразимся парадоксальности происходящих событий. В Адипарве долго рассказывается о том, как Дурьйодхана с Карной и Шакуни планировали избавиться от пандавов, сослали их в Варанавату, целый год готовились сжечь их в специально отстроенном для этой цели домике. И поджог состоялся. Но поджег смоляной домик по приказу Юдхиштхиры один из пандавов. И много раз затем вину за это возлагали на Дурьйодхану. Почему эти многочисленные повторы обвинений противоречат тексту самого «Сказания о сожжении смоляного домика»? По версии авторов Махабхараты сам бог Кришна, создатель «Бхагавадгиты», один из главных союзников пандавов, убивает царя Шишупалу. Но происходит это за обеденным столом, в присутствии множество людей. Все ли безупречно в происходящем действии? Так ли безукоризнен бог Кришна? И в чем, собственно, проявляется демоническая сущность царя Шишупалы? В шестнадцатой книге Махабхараты, в тиртхе Прабхаса, в гостях у Кришны собираются многие герои. И снова конфликт за обеденным столом. Загадочность происходящего усиливают железные палицы из травы эраки, убившие множество героев, но не тронувшие Кришну. И — поразительно! — смерть Кришны в лесу от попадания в пятку стрелы какого-то ничтожного охотника. Непобедимое, бессмертное божество гибнет от стрелы лесного браконьера! И это финал жизни великого героя? Традиция дружно называет ракшасов демонами, питающимися человеческим мясом — огромными, безобразными, жестокими, оскверняющими жилища мирных отшельников тварями. Казалось бы, здесь все ясно. Но одновременно можно найти и такие строки, где ракшасы говорят человеческим языком, питаются кореньями и плодами, сражаются как воины, вступают в союз с женщиной или мужчиной и имеют при этом потомство, которое впоследствии может выглядеть и действовать и как ракшас, и как человек. Но самое удивительное, что эти странные амбивалентные существа подчиняются Кубере, богу богатств, переносят на себе брахманов, причем последние не считают это осквернением и не брезгуют помощью демонов. Что же кроется за этим противоречием? Кто они, ракшасы? Известны оценки многих исследователей Махабхараты, не говоря уже об ортодоксальных брахманах, дипломатической деятельности Кришны. Великий герой прикладывает максимум усилий для того, чтобы примирить два враждующих лагеря. Все эти усилия заканчиваются полным провалом. Неужели тем самым подтверждается бессилие бога перед человеческими проблемами, или … Парадоксально, что пандавы после «миротворческих» речей Кришны приходят в неистовство и ярость, особенно простоватый до глупости Бхима. Еще более противоречиво ведет себя Кришна в лагере кауравов в Хастинапуре. Здесь и попытка перетянуть на свою сторону Карну, и собственное признание Кришны в том, что он хочет вызвать раздор между кауравами. У Внимательного Читателя может сложиться впечатление, что миротворец, напротив, делает все, чтобы разжечь пламя войны. Где же здесь правда? Много раз в тексте говорится о том, что царь Дхритараштра слеп, что он слаб и потакает сыну — высокомерному, заносчивому Дурьйодхане. Но много ли историкам известно случаев, когда реально правящий царь был слепым от рождения? А особенно на Востоке в древности? С одной стороны, Дхритараштра родился слепым, но с другой стороны, как слепой мальчик прошел всю воинскую науку в детстве, был обучен искусству стрельбы из лука, владения мечом и палицей? И слепой от рождения обычно малоподвижен и, как следствие, плохо развит физически, а ведь в Махабхарате утверждается, что Дхритараштра обладал колоссальной физической силой! И мог ли такой сильный человек быть слабым правителем? Снова эпическое противоречие? Официальная точка зрения вряд ли найдет понимание Внимательного Читателя. В легенде о рождении Драупади говорится, что царь Друпада был бездетным и желание иметь сына, который отомстит за отца, привело его к брахманам. Друпада просит у лесных отшельников сына. А получает … дочь. И только затем уже сына. Но через какое-то время, в другом тексте, мы узнаем о том, что у Друпады было десять (!) сыновей. Противоречие, неувязка, ошибка переписчика? Так каким же был истинный повод обращения Друпады к брахманам? И здесь проблема. Битва на поле Куру — утверждается в Махабхарате — продолжалась 18 дней. В течение этого времени войско кауравов поочередно возглавляли Бхишма, Дрона, Карна, Шалья. Постоянно говорится: на десятый день битвы, на одиннадцатый день и так далее. Но мимо Внимательного Читателя не пройдут слова царевны Уттары о том, что она наслаждалась с Абхиманью полгода. А ведь свадьба Уттары и Абхиманью состоялась накануне битвы, в ходе которой ( то есть в один из восемнадцати дней) Абхиманью гибнет. Так сколько же дней продолжалась эта битва? Абхиманью везде называют сыном Арджуны, он — отец Парикшита, в судьбе которого большое участие принимает Кришна. Текст часто называет Абхиманью — «Каршна», то есть «рожденный Кришной». В Адипарве прямо говорится, что при рождении Абхиманью "был равен Кришне … по внешности". Официальная точка зрения снова в противоречии с редкими намеками, которые всегда в поле зрения Внимательного Читателя. Не проглядывает-ли за мифологическим сюжетом что-то уж слишком человеческое? Причиной распри, возникшей между кауравами и пандавами, многие исследователи считают незатухающий конфликт между кшатриями и брахманами. Но кто из них поддерживает пандавов, а кто кауравов? Часто исследователи Махабхараты пишут о кшатрийской природе пандавов и брахманской кауравов. Но, собственно, на каком основании? Во всех книгах Махабхараты именно пандавов сопровождает и наставляет множество брахманов. Кауравы же практически не общаются с брахманами, не советуются с ними. Мы даже не знаем имени домашнего жреца Дурьйодханы. И, напротив, кауравов всегда окружают великие воины, мастера боевых искусств (Дрона, Бхишма, Крипа). Кауравы постоянно занимаются боевыми тренировками. Таким образом, именно кауравы — кшатрии и выразители интересов кшатриев. Пандавы же, всегда окруженные брахманами, регулярно совершают различные жертвоприношения. Так где же истина? На чьей стороне в действительности брахманы? В процессе миротворческой деятельности Кришны мы узнаем, что пандавы согласны на мир, если кауравы передадут им «пять деревень», одна из которых Варанавата. Подчеркивается незначительность претензий. Неужели распря разгорается по столь незначительному поводу? В то же время ранее Варанавата описана как многолюдный город, где встречаются для обмена товарами горцы и жители равнины, то есть Варанавата — пограничная крепость и торговый центр. Так что же такое - эта Варанавата? И в чем причина вражды пандавов и кауравов? В состав Махабхараты входит и «Повесть о Раме» — краткая версия Рамаяны. Великий герой Рама Дашаратха отправляется на Ланку за своей женой Ситой, которая находится в заточении у царя демонов Раваны, который, в свою очередь, является … сводным братом бога Куберы! Что уже само по себе нонсенс. Бог и демон — родственники?! Обычно Ланку отождествляют с современной Шри Ланкой (остров Цейлон). Но путь Рамы в этом случае пролегает через весь полуостров Индостан — от верховьев Ганги до южной оконечности полуострова, притом, на пути — сплошные джунгли! В то же время на страницах эпоса говорится, что герои видят Химаван, то есть Гималаи. Внимательный Читатель посмотрит на географическую карту Индостана и сделает вывод — это невозможно. Либо Рама идет к Шри Ланке и тогда он ни при каких обстоятельствах не увидит Гималаи, либо он идет вдоль Гималаев и тогда никогда не придет на юг полуострова! Противоречие и очень сильное! Вопросы подобного рода можно задавать много раз, и на каждой странице Махабхараты обязательно найдется повод к постановке проблемы. Таким образом, перед нами своего рода криптограмма. Официальная точка зрения доминирует тотально не только на страницах самой Махабхараты, но и во всех комментариях и исследованиях. Подобный взгляд на текст Махабхараты отличается явной односторонностью, тенденциозностью. Никто из этих исследователей и комментаторов даже не пытается найти в сюжетах Махабхараты следы реальных событий. Мы рискнем это сделать в предлагаемом Внимательному Читателю исследовании. Постановка задачи. Среди множества волшебных легенд Махабхараты есть немало таких, реальность сюжетов которых очевидна. В них действуют обычные люди, нет никаких богов и демонов, а события настолько просты и понятны, что могли бы происходить и в наше время. Следующий круг сказаний содержит и реальные, и мифические события, в них действуют и люди, и боги, и демоны. Как правило, в таких легендах само событие вполне реально, а вот причины чаще всего носят фантастический характер, а следствия и совсем уж волшебный. Таких сюжетов в Махабхарате более всех остальных. И наконец, третья группа — это сюжеты абсолютно мифологические, людей в них практически нет, а действуют только боги, асуры, ракшасы, дайтьи, данавы, видьядхары, гандхарвы и тому подобные персонажи. Трактовка сюжетов первой группы не вызывает никаких затруднений, поэтому эти сказания могут служить в качестве ориентиров, опорных точек для нашего исследования. Легенды второй группы анализировать сложнее, но и здесь реальная часть сюжета дает возможность объяснить сказочное поведение волшебных персонажей — богов и демонов — вполне земными и понятными мотивами и построить последовательное, непротиворечивое, историческое изложение сюжета. В легендах третьей группы есть только одна возможность превратить их в сюжеты исторические. Поскольку в таких легендах всегда происходит борьба богов и демонов, причем боги всегда побеждают демонов, то можно предположить, что борьба идет на самом деле между людьми. Победители впоследствии будут названы богами и именно за то, что победили в борьбе. Побежденные же получают статус демонов и именно за то, что проиграли эту борьбу. Наша задача в предлагаемом исследовании — анализ всех этих легенд с целью доказать, что все они являются зашифрованным изложением реальной истории, и, доказав это, составить связное историческое повествование. Взгляд на миф с позиции здравого смысла — вот тот инструмент, с помощью которого мы и будем вскрывать головоломные замки волшебных легенд Махабхараты. Весь текст нашей книги мы организуем как ряд эпизодов процесса исследования текста Махабхараты. Эти эпизоды нашей книги не всегда будут совпадать с эпизодами самой Махабхараты. Каждый эпизод нашей книги мы будем строить из трех разделов. В первом разделе, который мы называем «Миф как он есть», мы излагаем основные события эпизода, не пытаясь его анализировать, но будем расставлять акценты, приводить соответствующие цитаты. Здесь наша задача как можно более точно передать все особенности легенды. Во втором разделе, названном нами «Где в мифе история», мы анализируем мифологический сюжет, отделяем реальные события от мифических, в действиях мифических персонажей выделяем реальные мотивы их сказочного поведения. Историческая картина событий предстает перед нами во всем своем блеске. В третьем разделе, который мы называем «Версия исторических событий», мы сводим все результаты в форме исторического повествования. Здесь мы более свободны в составлении текста, можем проводить исторические параллели, выдержки из книг других авторов, рассуждать на темы нравственности, свободы, долга. Иногда мы обходимся без этого третьего раздела, а именно, в том случае, когда анализ сюжетов Махабхараты в предыдущем разделе дает ясную , недвусмысленную, очевидную для читателя картину происходящих событий. И последнее. Анализируя очередной конкретный эпизод Махабхараты, мы стараемся исходить в своем анализе только из текста самого этого эпизода, не обращаясь к другим ранее уже исследованным легендам. Такой метод мы выбрали для того, чтобы наши выводы носили как можно более объективный характер, чтобы вполне возможная ошибка, допущенная при анализе предыдущего эпизода, не повлияла на выводы, которые мы сделаем в разбираемом эпизоде. Введение Махабхарата повествует о войне между пандавами и кауравами. Чтобы понять причины этой войны, надо хорошо разобраться, кто такие пандавы и кто принадлежит к кауравам. Как везде в Махабхарате, генеалогии главных героев запутаны и носят либо божественный, либо демонический характер. Эпизоды, в которых герои выглядят как конкретные живые люди с реальной мотивацией действий, начинаются с конца первой книги и начала второй книги: «Сожжение смоляного домика», «Сваямвара», «Убийство Джарасандхи» и «Убийство Шишупалы». Мы начнем разбор и анализ с двух последних эпизодов, так как они лучше всего раскрывают характер героев, мотивацию их поступков и суть нашего метода. Подробный анализ эпизодов, связанных с детством и юностью героев мы выполним позднее, когда в результате анализа вышеперечисленных эпизодов мы выясним суть и подоплеку конфликта и особенности характеров и поведения главных героев. Но для читателей, незнакомых с текстом Махабхараты, мы дадим краткую предысторию событий. На момент вышеперечисленных эпизодов пандавам около двадцати лет от роду. А что происходило с ними в течение этих двадцати лет? Их отец Панду, младший брат махараджи Дхритараштры, долгое время был бесплоден и для того, чтобы вымолить у богов детей, ушел из столицы в лес, чтобы стать отшельником. При совершенно чудесных обстоятельствах его жены Кунти и Мадри зачинают детей от богов. В результате от этих богов рождаются пять мальчиков, которые тем не менее считаются сыновьями Панду — пандавами. Довольно быстро после этого Панду неожиданно умирает при загадочных обстоятельствах и его младшая жена Мадри взошла на погребальный костер мужа. Кунти привезла пандавов в Хастинапур и с тех пор они как племянники махараджи росли и воспитывались вместе с его детьми. Между кауравами — детьми и ближайшими родственниками Дхритараштры и пандавами часто возникали конфликты. Кунти, брат Дхритараштры Видура и брахман Вьяса постоянно возбуждали в пандавах претензии на власть. В народе распускались слухи о законности этих претензий и, соответственно, о незаконности власти Дхритараштры и его сына Дурьйодханы. Чтобы пресечь эти слухи, Дхритараштра отправляет пандавов вместе с Кунти в пограничный город Варанавату. Через год пандавы и Кунти бегут оттуда, инсценировав свою смерть в развалинах подожженного ими дома, а вину за поджог возлагают на наследника Дхритараштры Дурьйодхану. После побега брахман Вьяса укрывает их у махараджи Друпады в стране панчалов. Там пятерых братьев пандавов женят на приемной дочери Друпады Кришне. Этот брак вызывает сильное удивление своей необычностью, так как на равнинах Индостана нет такого обычая. У Друпады пандавы знакомятся с братом Кунти Кришной Васудевой, который представлен человеком знатного рода и в то же время почти божеством. Через некоторое время Кришна и один из пандавов — Арджуна, исполняя волю бога Агни, вместе сжигают лес Кхандаву, истребив при этом всех его обитателей. После сожжения Кхандавы у пандавов появляются средства, с помощью которых они возводят на пепелище город, который называют Индрапрастхой и объявляют своей столицей. Эпизод 1. Убийство Джарасандхи 1.Миф как он есть. Однажды в Индрапрастху к пандавам приходит мудрец Нарада. Он говорит старшему из пандавов Юдхиштхире, что для того, чтобы стать махараджей, одной только постройки дворца недостаточно — надо иметь царство. Но так как свободных земель нет, то их надо завоевать. После долгих колебаний Юдхиштхире решил посоветоваться со своим дядей — Кришной Васудевой. Последний убедил Юдхиштхиру в том, что махараджей легче всего стать, убив махараджу Джарасандху. Из рассказа дяди Юдхиштхира узнал, что Джарасандха некогда изгнал племена бходжей, а затем выдал своих двух дочерей замуж за двоюродного брата Кришны Кансу, поставив его царем в городе Матхура. Кришна враждовал с Кансой и в конце концов убил его. Дочери Джарасандхи обратились к отцу за помощью. И тогда племя Кришны — вришнии - бежали от Джарасандхи на запад, в город Дваравати. По словами Кришны, Юдхиштхира может стать махараджей, только убив Джарасандху. Тот так силен, что вришнии вместе с Кришной бежали от него из Матхуры в Дваравати. Кришна и двое пандавов — Бхимасена и Арджуна, переодевшись брахманами, отправляются в царство Джарасандхи — Магадху. Подойдя к воротам столицы Магадхи — Гиривраджи, они не стали входить в ворота, а проникли в город каким-то тайным чудесным образом. В городе они отняли у продавцов цветы, украсили себя и в таком виде появились во дворце перед Джарасандхой. Царь Магадхи принял их с почетом, но удивился их необычному внешнему виду и обвинил их в том, что они выдают себя за брахманов, будучи кшатриями. Кришна в свою очередь обвинил Джарасандху в том, что тот держит в плену и хочет принести в жертву побежденных им царей. Сын Васудевы предложил решить проблему поединком и предложил Джарасандхе выбрать противника из них троих. Джарасандха выбирает самого сильного — Бхимасену. Поединок происходил в уединенном месте и начался в первый день месяца карттика, а закончился в четырнадцатый день того же месяца. Бхимасена убил Джарасандху голыми руками. Затем Кришна, Арджуна и Бхимасена тайно покинули город. Сабхапарва. Глава 22. Шлоки 10 — 20. «Вайшампаяна сказал: Тогда, оставив ночью безжизненное тело царя, как бы сидящего у ворот царского дворца, те укротители врагов вышли из города». За пределами города они встречаются с сыном Джарасандхи Сахадевой, который с почтением приблизился к Кришне, неся с собою множество драгоценных камней. Сабхапарва. Глава 22. Шлоки 39 — 47. «Вайшампаяна сказал: ...Тогда Кришна, дав ему, угнетенному страхом, заверение в безопасности, тут же помазал на царство сына Джарасандхи. И вступив в союз с Кришной, будучи принят с почетом двумя партхами, мудрый царь вновь вступил в город сына Брихадратхи. Кришна же, с глазами, подобными голубому лотосу, вместе с обоими партхами, получив множество драгоценных камней, блистая необыкновенным великолепием, отправился (своим путем)». Возвратившись в Индрапрастху, они рассказали Юдхиштхире, что их поход закончился успешно. Сабхапарва. Глава 22. Шлоки 51 — 58. «Вайшампаяна сказал: Так могучерукий Джанардана, тигр среди мужей, понудил пандавов убить своего врага Джарасандху. И побудив убить Джарасандху с помощью мудрости, тот укротитель врагов с дозволения царя справедливости, Притхи и Кришны (Драупади), о потомок Бхараты, Субхадры, Бхимасены и Пхальгуны, а также двух близнецов, попрощавшись с Дхаумьей, отправился в свой город...». 2.Где в мифе история. Поскольку мысль о том, что следует провести жертвоприношение раджасую, а для этого завоевать царство, внушил Юдхиштхире мудрец Нарада, а конкретную жертву указал ему Кришна, возникает впечатление, что Нарада и Кришна договорились между собой. Суть договоренности в том, что Нарада помогает Кришне расправиться с его злейшим врагом Джарасандхой руками пандавов. Совершенно очевидно, что пандавам Джарасандха ничего плохого не сделал. В то же время Кришна сильно пострадал от Джарасандхи — тот выгнал вришниев и андхаков во главе с Кришной из своего царства. Убить чужими руками своего врага — в этом, вероятно, и состоит мудрость Кришны. Кстати, еще в Индрапрастхе Нарада, уговорив Юдхиштхиру завоевать царство и провести раджасую, потом отправляется в Дваравати к Кришне. Там он сообщает Кришне, что он, Нарада, выполнил свою часть договора и теперь наступило время действовать самому Кришне. Сабхапарва. Глава 11. Шлоки 62 — 71. «Нарада сказал: … Я распрощаюсь (теперь) с тобой и отправлюсь в город дашархов». Кришна отправляется к пандавам в Индрапрастху и уговаривает Юдхиштхиру убить махараджу Джарасандху, мотивируя выбор наибольшей пользой для самого Юдхиштхиры. В разговоре с Юдхиштхирой Нарада употребляет термин «покорить всю землю», то есть имеет в виду настоящую войну, с использованием войск. А что происходит на самом деле? Три человека, переодетые в бродячих брахманов, тайно, окольными путями, пробираются в столицу Джарасандхи — Гиривраджу, тайно же проникают в город, тайно пробираются во дворец, где якобы открыто вызывают Джарасандху на поединок, в ходе которого Бхимасена убивает его голыми руками (!). Спрашивается, зачем огород городить? Если поединок был явный, то можно и открытый вызов послать еще из Индрапрастхи. Или из Дваравати. Но перед нами во всей красе предстают признаки тайной диверсионной операции. В тексте Махабхараты утверждается, что «поединок» продолжался четырнадцать дней и закончился тоже ночью, как и начался. Утром труп Джарасандхи положили у ворот дворца. Но нельзя тайно проникнуть в город, а затем во дворец и убить царя в покоях без длительной подготовки. Ведь для этого нужны люди, которые обеспечат убийцам скрытное и беспрепятственное проникновение во дворец в ночное время, когда любая охрана особенно бдительна. Для этого надо, чтобы на страже и в городе, и во дворце стояли люди, сочувствующие убийцам. Следовательно, имел место заговор, для подготовки которого требовалось время. Можно сделать вывод, что из упомянутых четырнадцати дней, на собственно убийство Джарасандхи потребовалась одна ночь — ночью пришли во дворец, ночью убили, утром оставили труп. Остальные тринадцать дней ушли на подготовку. Тот факт, что Бхимасена убил голыми руками, вместе со скрытностью всех действий убийц, с учетом того, что произошло это ночью, позволяет сделать вывод о том, что Джарасандху попросту задушили спящего. Тело мертвого царя Магадхи вынесли из дворца для того, чтобы создать впечатление, что убит он был на улице и охрана дворца к этому непричастна. После совершения преступления убийцы встречают за городом Сахадеву, сына Джарасандхи и Кришна посвящает его на царство, получив от него драгоценности и заверения в преданности. Все это свидетельствует о том, что Сахадева принимал участие в заговоре против своего отца. Именно он имел возможность заменить своими людьми охрану в городе и во дворце. Именно ему прежде всего была выгодна преждевременная смерть Джарасандхи. Последовавшее за убийством «покорение мира» пандавами выглядит совершенно фантастично. Никакого хоть сколько-нибудь правдоподобного описания боевых действий нет, одни только перечисления побежденных царей, причем все цари с радостью принимают правление Юдхиштхиры и охотно платят дань. Ничего не сказано о потерях. Все это позволяет сделать вывод, что никакого «покорения мира» не было, а царство Джарасандхи подчинилось Юдхиштхире исключительно в результате описанной выше диверсионной операции. В результате убийства Джарасандхи на троне Магадхи оказался его сын Сахадева — полностью управляемая марионетка Кришны. Если раньше Джарасандха был махараджей, то есть сюзереном над рядом более мелких царей, которые находились в вассальной зависимости, то Сахадева только назывался махараджей, а на деле был таким же вассалом Юдхиштхиры, как и прочие раджи его царства. Сам же Юдхиштхира находился в полном подчинении Кришны. Таким образом, Кришна, формально не являясь царем, в действительности стал истинным повелителем всех покоренных земель бывшего царства Джарасандхи. Кришна умен и предпочитает управлять царем, а не быть царем самому. При этом он всячески старается поддержать в Юдхиштхире уверенность в том, что именно он, Юдхиштхира, единовластный повелитель своего царства. Теперь попытаемся определить, где же расположено царство Джарасандхи — Магадха. Комментаторы Махабхараты обычно располагают Магадху в горах между Гангой и Гималаями, а Двараку — на Катхиаваре. Мы считаем, что Магадха не могла быть расположенной там, а располагалась где-то между Индрапрастхой и Катхиаваром. По словам Кришны Магадха некогда принадлежала его предкам. Родственники Кришны бегут от Джарасандхи в Двараку, то есть на Катхиавар. Но когда люди спасаются от гибели, они стараются спрятаться в ближайшем месте, которое может служить надежным укрытием, а не пересекают с этой целью всю страну с множеством полноводных рек, сильно затрудняющих бегство. Дварака, несомненно, — надежное укрытие («три рва, наполненных водой»). Но если бы она была расположена далеко от Магадхи, да еще и путь к ней был бы очень трудным, то у преследователей сильно увеличиваются шансы догнать и уничтожить беглецов, отягощенных обозами с имуществом, с женщинами и детьми. Но беглецы удачно, без больших потерь достигли Двараки, где они были уже в безопасности. Вспомним, что Арджуна, Бхимасена и Кришна идут из Индрапрастхи в Гиривраджу пешком, что свидетельствует о том, что расстояние между этими пунктами небольшое и дорога не представляет большой сложности для пешеходов (не приходится продираться сквозь джунгли и пересекать крупные реки). Гиривраджа окружена пятью горами, о которых сказано, что их вершины покрыты лесом. Это значит, что горы эти старые, разрушенные и невысокие, только такие горы зарастают лесом до самых вершин. Когда в других эпизодах Махабхараты герои путешествуют вблизи Гималаев, то непременно отмечается, что они видят Химаван — покрытые снегом вершины. Здесь такого упоминания о Химаване нет и это косвенное свидетельство того, что путники Гималаи не видят, и, следовательно, Гиривраджа расположена не в Гималаях и даже не вблизи их. Но горы все-таки есть, поэтому, посмотрев на карту Индии, можно сделать вывод о том, что Гиривраджа находится среди гор Араваллийского хребта — старых, выветренных и поросших лесом гор, не имеющих покрытых снегом вершин. Эпизод 2. Убийство Шишупалы 1.Миф как он есть. Спустя некоторое время после убийства Джарасандхи Юдхиштхира принимает решение о проведении жертвоприношения раджасуя. Прибывшему из Двараки Кришне Юдхиштхира предлагает совершить совместное жертвоприношение, мотивируя это тем, что именно Кришне он обязан своей властью над покоренными землями. Но Бхагаван отказывается от предложенной ему чести. Исполнителями жертвоприношения назначаются Вьяса, Дхаумья и ряд других брахманов. В тексте Махабхараты сказано, что в качестве гостей на раджасую Юдхиштхиры были приглашены практически все основные герои Махабхараты: Бхишма, Дрона, Карна, Шакуни, Дхритараштра, Дурьйодхана, Джаядратха, ряд царей бывших вассалов Джарасандхи — Шишупала, его брат Шальва и много других, причем среди них полно родственников Кришны. После обряда все приглашенные садятся за стол с угощением. По обычаю гостям следует поднести почетное питье, начиная с самого достойного. И тут Бхишма задает Юдхиштхире вопрос: кто же из гостей наиболее достойный? И сам же отвечает на свой вопрос, указав на Кришну, как на наиболее достойного из гостей. Никто из присутствующих, кроме Шишупалы, это решение не оспаривает. Шишупала же в резких словах, очень жестко, высказывает недовольство этим решением, называет Кришну рабом, сравнивает его с собакой и в конце своей оскорбительной речи вызывает Кришну на поединок. Кришна, не дав Шишупале закончить речь, убивает его метательным диском — чакрой. Присутствующие гости молча принимают случившееся и тут же, что называется «не сходя с места» посвящают на царство сына Шишупалы — Дхриштакету. 2.Где в мифе история. Выясним, где именно происходят события, описанные выше, — раджасуя и поднесение почетного дара. Формально действие происходит в Индрапрастхе. Но Юдхиштхира, оглашающий все решения на раджасуе, отдает приказания Сахадеве, называя его своим советником, и уже Сахадева передает его приказы исполнителям. Но почему именно Сахадева, а не Бхимасена или, например, Арджуна? Здесь следует вспомнить, что имя Сахадева носит не только один из братьев пандавов, но и сын Джарасандхи, посвященный Кришной на царство. В Махабхарате не один раз говорится, что Джарасандха владел Мадхьядешей — Срединной страной. А на раджасую Юдхиштхиры прибывает множество царей как раз из Мадхьядеши. Сабхапарва. Глава 31. Шлоки 17 — 25. «Вайшампаяна сказал: Эти и многие другие цари, происходящие из Срединной страны, приехали на великое жертвоприношение Раджасуя сына Панду...». Тут самое время сказать, что предки Кришны когда-то владели этой страной. Но Джарасандха изгнал их оттуда. Сабхапарва. Глава 13. Шлоки 49 — 59. «Шри Кришна сказал: И поразмыслив, все мы направились в западную страну, в прекрасный город Кушастхали, украшенный горою Райватакой. Мы снова поселились в нем, о царь, и перестроили его в крепость, так что она стала неприступной даже для богов. В том (городе) даже женщины могут сражаться, а что же говорить о героях из рода Вришни! В нем, о истребитель врагов, мы живем (теперь), не ведая никакого страха... (Все они) — опора людей, герои, одаренные доблестью и великою силой, (живут ныне) без опасений в общине Вришни, тоскуя по Срединной стране». Таким образом, родина вришниев и Кришны — Мадхьядеша. На раджасую Юдхиштхиры приехали цари из Срединной страны, то есть из владений Джарасандхи, формально перешедшей после его гибели к сыну царя Сахадеве. А формально это означает, что именно Сахадева является махараджей всех приехавших на раджасую царей. И теперь он должен распоряжаться на жертвоприношении. Поэтому можно сделать вывод, что Сахадева, распоряжающийся на раджасуе,— это не один из братьев пандавов, а сын убитого махараджи Джарасандхи. И его речи на раджасуе — это дань благодарности Кришне за то, что он стал махараджей. Судите сами. Сабхапарва. Глава 36. Шлоки 1 — 4. «Вайшампаяна сказал: Сказав так, Бхишма многославный умолк. Тут Сахадева сказал в ответ (Шишупале) знаменательные слова: «Кто из вас, о цари, не выносит Кешаву, убийцу Кешина, Кришну, неизмеримого могуществом и чтимого мною, на голову всех их, могучих, я поставлю вот эту ногу. И когда я сказал так, пусть тот дает мне должный ответ. И пусть цари, которые одарены умом, одобрят то, что почести удостоен (Кришна )— наставник, отец и учитель, заслуживающий почитания и (всеобщего) уважения». Для Сахадевы организатор убийства его отца становится уважаемым человеком. Сын Джарасандхи произносит речи как повелитель. В начале церемонии он подносит чашу с питьем самому почетному гостю — Кришне, и он же завершает церемонию. Поэтому здесь напрашивается и еще один вывод: действие происходит не в Индрапрастхе, а в столице Сахадевы — Гириврадже. Обратим внимание на поведение присутствующих на раджасуе Юдхиштхиры царей и гостей. 1.Как мы уже показали, Сахадева распоряжается всей церемонией во время жертвоприношения, как если бы он был хозяином дворца. 2.Юдхиштхира предлагает Бхишме, когда все уселись за стол, выбрать самого почетного гостя, а после убийства Шишупалы дает распоряжение о погребении и о возведении на трон сына убитого — Дхриштакету. Ни малейшего намека на осуждение убийства не высказывают ни Юдхиштхира, ни Сахадева, ни вообще кто-либо из присутствующих, как будто все это совершилось в духе существующих обычаев и законов (согласно дхарме). Это молчаливое согласие очень походит на поведение в рамках предварительного соглашения. 3.Реально действуют в эпизоде только те лица, которые либо что-то говорят, либо что-то совершают. Это Сахадева, Бхишма, Юдхиштхира, Шишупала, Кришна, Дхриштакету. Все остальные, названные в тексте как «толпа (царей)», молчат и никак не действуют. Можно сделать два предположения: либо все эти цари согласны с происходящим, либо вообще их здесь нет. Все, что мы знаем о Дурьйодхане, Шакуни, Карне, свидетельствует о том, что промолчать и одобрить такой подлый с точки зрения любой, а не только воинской этики поступок — убийство гостя за столом — никто из них не мог. Следовательно, этих «молчащих царей» на месте событий нет, как нет и Шальвы — брата Шишупалы. 4.Самое очевидное, что бросается в глаза — убивают гостя за столом, не дав ему договорить. Проблема в том, что убийство гостя, да еще за столом во время пира во все времена, у всех народов считалось и продолжает считаться делом подлым, безоговорочно осуждаемым любым сводом обычаев ( «естественным правом»— по выражению юристов). Гостеприимство вообще у всех народов входило в комплекс гарантий личной безопасности. В его основе лежит принцип адекватного реагирования. 5.В любом доме, принимающем гостей, есть хозяин. В случае ссоры между гостями именно он обязан вмешаться и уладить конфликтную ситуацию. Хозяин несет ответственность за любую ссору, а тем более за убийство, совершенное в его доме. Кто же хозяин в доме, где убили Шишупалу? Формально, по тексту, им является Юдхиштхира. Как же он реагирует? Приказывает совершить обряд погребения и сразу же возвести на трон сына убитого. И нет никаких попыток наказать убийцу. Это поведение никак не укладывается в рамки «естественного права». 6.Один из гостей — Бхишма — имеет особый статус. Именно он, а не хозяин принимает решение, кому поднести почетное питье. Авторы Махабхараты везде придают Бхишме статус старейшего в роду кауравов и на этом основании — статус высшего морального авторитета и судьи в последней инстанции. Его решение никто не оспаривает, кроме Шишупалы. В сущности, именно он и создал конфликтную ситуацию и тем самым несет хотя бы моральную ответственность. Его слова — это скорее слова жреца, а не воина: он говорит о божественном происхождении Кришны и демонизирует Шишупалу. И что же, этот моральный авторитет осудил это убийство, или хотя бы ужаснулся по поводу произошедшего? Нет, реакции никакой не видно. И тут же возникает мысль: если высший моральный авторитет в обществе не осуждает это убийство, то, следовательно, среди собравшихся царей такой поступок считается нормальным. 7.Сын Шишупалы — Дхриштакету — формально является таким же гостем, как и все. Но, вследствие убийства отца, приобретает гораздо более высокий статус — его сразу же после убийства возводят на освободившийся трон. Он не реагирует на убийство отца и спокойно принимает власть из рук убийцы. Это — для сына и наследника — совершенно ненормальное поведение, но для человека, обуреваемого жаждой власти и не желающего ждать естественной смерти отца, это поведение совершенно логично. Возникает вопрос: воспользовался ли Дхриштакету счастливым для себя случаем, или убийство было спланировано и Дхриштакету, не принимая непосредственного участия, был в эти планы посвящен и был с ними согласен? О существовании плана говорит то, как быстро и деловито отдаются Юдхиштхирой распоряжения о погребальном обряде и коронации Дхриштакету. 8.Формально по тексту события происходят в Индрапрастхе. Сразу возникает вопрос: как вообще Шишупала мог оказаться в Индрапрастхе? Перед убийством Джарасандхи Кришна упоминает, что Шишупала был полководцем Джарасандхи. В силу этого он, конечно, был и подданным, вассалом Джарасандхи. Естественно предположить, что после убийства Джарасандхи в его столице Гириврадже состоялось собрание его вассалов, на котором должны были присутствовать его сын Сахадева, его полководец Шишупала и сын и наследник Шишупалы Дхриштакету. Формально по тексту Шишупала в ходе «завоевания мира» пандавами сам, добровольно, «с улыбкой» отдал свое царство Юдхиштхире. Это очень странно, ведь цари обычно сражаются за право обладать царством, и никто добровольно его не отдает. Но допустим это так. Тогда поведение Шишупалы совершенно немыслимо: вассал на пиру у сюзерена жестоко оскорбляет его самого почетного гостя. Из речей Шишупалы и Кришны следует, что Шишупала считает Кришну своим заклятым врагом, с которым никакие компромиссы невозможны. Если Шишупала — вассал Юдхиштхиры, то наказать его за такое поведение должны были сами пандавы, но они никак на речь Шишупалы не реагируют. Кришна сначала отмалчивается, а потом уже не столько защищается, как с помощью слов усыпляет бдительность Шишупалы. Но если никакого «завоевания мира» не было, то Шишупала, будучи вассалом Джарасандхи, должен подтвердить свою зависимость перед сыном Джарасандхи Сахадевой и уже точно не в Индрапрастхе, а в Гириврадже. Став махараджей, Сахадева не становится самостоятельным правителем:своим восшествием на трон он обязан Кришне. Будучи формально независимым, сын Джарасандхи на деле покорен воле Кришны. Шишупала возмутился и начал оскорблять Кришну после поднесения ему почетного питья. Можно считать это поднесение как сознательную провокацию, своего рода тест на отношение к новому положению вещей, к новой иерархии. Гневная речь Шишупалы, объектами которой становятся Бхишма, Кришна и пандавы, и есть его реакция на эту провокацию. Такое поведение соответствует следующей схеме: Шишупала — вассал Сахадевы — видит, что его сюзерен подносит почетное питье заклятому врагу Шишупалы, в силу чего он — Шишупала — становится вассалом вассала, то есть, его ранг стал ниже на одну ступень. Из всего сказанного можно сделать следующий вывод: а) место действия — не Индрапрастха, а Гиривраджа; б) Шишупала не присягал Юдхиштхире и умер вассалом Джарасандхи. 9.Кришна получает при Сахадеве необычно высокий статус — именно он посвящает Сахадеву на царство. С одной стороны, Кришна — великий бог, мудрец, герой. С другой стороны, он — по сути дела — изгнанник, в чем сам и признается. Из рассказа Кришны следует, что ранее Шишупала доставлял отцу Кришны множество неприятностей, следовательно, вражда Кришны и Шишупалы — наследственная. Бхишма называет Кришну —«пастух» (go-pala или go-vinda). Шишупала называет Кришну —« раб». В то же время другие герои, например, пандавы почитают его как наставника и руководителя. Почему так происходит, в этом нам еще предстоит разобраться. 3. Версия исторических событий. Все участники эпизода собрались в столице Магадхи — Гириврадже - для того, чтобы официально оформить и утвердить смену власти в Магадхе. Новый махараджа Магадхи полностью подчинился людям, совершившим переворот, — Юдхиштхире и Кришне. В результате Магадха оказалась фактически под управлением Кришны. Сахадева и пандавы безоговорочно признают превосходство Кришны и его право повелевать. На данный момент Кришна не занимает никакой властной должности в местной иерархии — у него нет царства. Но его предки когда-то владели Мадхьядешей — Срединной страной. Все собравшиеся цари ранее были вассалами Джарасандхи, а теперь все они формально становятся вассалами Сахадевы, одновременно признав над собой и власть Кришны. Не все остались довольны новым положением вещей, но открыто выразил недовольство только Шишупала, за что и был убит Кришной. Все присутствовавшие цари, молча воспринявшие случившееся, тем самым признали за Кришной право единолично судить и наказывать любого из них, право стоящего над законом и моралью действительного, а не формального, повелителя. В случае убийств Джарасандхи и Шишупалы Кришна заменяет убитых их сыновьями — Сахадевой и Дхриштакету. Оба они, не принимая прямого участия в убийстве своих отцов, несомненно, принимали участие в заговоре и были согласны с планом переворота, то есть фактически стали отцеубийцами. В мировой истории можно найти немало примеров, когда сыновья монархов принимали участие в убийстве своих отцов, потому что не желали ждать их естественной смерти. Из таких примеров наиболее ярким и хорошо изученным является убийство российского императора Павла ?. Сравним обстоятельства этого убийства и гибели Шишупалы. Обстоятельства убийств Джарасандхи и Павла ? совпадают почти полностью. Оба убиты ночью тайно группой заговорщиков. В обоих случаях сыновья — Сахадева и Александр — согласились с планом заговорщиков. И в том и в другом случае во главе заговора стояли воистину демонические личности — Кришна и Пален. В обоих случаях именно руководители заговорщиков утверждают наследников в качестве монархов. Но есть и отличие — оба они надеялись управлять новыми монархами, как марионетками. Но у Кришны это получилось, а у Палена нет. Параллель «убийство Шишупалы — убийство Павла ? не столь очевидна. Шишупалу Кришна убил открыто, при множестве свидетелей. В этом — и все отличие. Эпизод 3. Сваямвара 1.Миф как он есть. О своей будущей жене братья пандавы впервые услышали от неизвестного брахмана. И случилось это в городе Экачакре... Однажды в дом брахмана, где жили герои, пришел какой-то брахман, суровый в обете. Гость рассказал им о махарадже Друпаде, о чудесном появлении в его семье Дхриштадьюмны и прекрасной Кришны. Не забыл он сообщить и о будущей сваямваре дочери Друпады. Когда гость закончил свой рассказ, братья были очень взволнованы. Адипарва. Глава 156. Шлоки 1 — 8. «Вайшампаяна сказал: Услышав это, сыновья Кунти были поражены, словно дротиком; все те могучие воины, сражающиеся на колесницах, пришли в смущение...». Увидев, что ее дети смутились и потеряли покой, Кунти предложила отправиться к панчалам, которые, как она слышала щедры на подаяние, а царь их благочестив. Но тут к ним пришел великий риши Вьяса. Адипарва. Глава 157. Шлоки 1 — 5. «Вайшампаяна сказал: Когда эти благородные пандавы жили там переодетыми, туда пришел однажды Вьяса, сын Сатьявати, повидать их...». Он рассказал им, что у некоего мудреца была дочь. Она была красива и благочестива, но не смогла найти себе супруга. Тогда девушка обратилась за помощью к Шанкаре. Он предложил ей дар, и она повторила несколько раз, что желает себе супруга. Но могущественный Шанкара сказал, что у нее будет пять мужей, поскольку она повторила пять раз: «дай супруга». Адипарва. Глава 157. Шлоки 1 — 5, 6 — 15. «... тот великий риши сказал снова так: … И та дева божественной красоты родилась в роду Друпады. Безупречная Кришна, происходящая из рода Пришаты, определена быть вашею супругой. Поэтому, живите в городе панчалов, великосильные; обретя ее, вы будете счастливы, в этом нет сомнения!...». Простившись с ними, великий подвижник ушел. Пандавы с матерью отправились в столицу панчалов город Кампилью. По дороге они видели множество брахманов, идущих в город. В пути братья встретили безгрешного Двайпаяну. Пандавы воздали ему почести, а мудрец ободрил их, и они отправились дальше. В Кампилье они поселились в доме горшечника. Переодетые брахманами, они жили в городе, собирая милостыню. Махараджа Друпада велел обустроить место для состязаний и изготовить тугой лук. На состязание были приглашены цари из разных стран. Среди них были и все кауравы. Друпада объявил, что кто натянет лук и попадет в цель, тот получит его дочь. Кшатрии вступили в состязание. Среди зрителей присутствовали Кришна и Баларама. Впервые увидев пандавов, Кришна сразу же узнал их. В это время Драупади расхаживала по арене. Как ни пытались цари натянуть лук, у них ничего не получалось. Тогда из среды брахманов поднялся Арджуна и вышел на арену. Взяв лук, он натянул его и поразил цель. Драупади, улыбаясь, пошла навстречу Арджуне. Среди зрителей поднялся большой шум. Юдхиштхира вместе с близнецами поспешно отправился домой. Друпада объявил, что Арджуна выиграл состязание и теперь прекрасная Кришна станет его женой. Цари, раздраженные тем, что Кришну выиграл брахман, с луками в руках ринулись в бой против Арджуны и Бхимы. Карна сражался с Арджуной, а Бхима с Шальей. Битва носила фантастический характер. Но ни один из героев не погиб. А в это время их мать Кунти думала о своих сыновьях. Адипарва. Глава 181. Шлоки 37 — 40. «Вайшампаяна сказал: А между тем их мать, когда пришло время для сбора милостыни, а сыновья ее все не возвращались, стала думать о различных бедах, которые могли приключиться с ними: «Уж не убиты ли они, быки среди кауравов, сыновьями Дхритараштры, узнанные ими, или же страшными ракшасами, обладающими силой волшебства, — (нашими) страшными упорными врагами? Уж не могло ли случиться, что великий Вьяса принял неправильное решение (в отношении моих сыновей)?..». День заканчивался, когда домой вернулись Арджуна вместе с Бхимой и Драупади. Адипарва. Глава 182. Шлоки 1 — 7. «Вайшампаяна сказал: Возвратившись в дом горшечника, оба благородные партхи, лучшие из мужей, нашли (там) Притху и в великой радости представили ей Яджнясени, сказав: «Вот милостыня!». Она же, находясь в хижине и не видя сыновей, сказала: «Наслаждайтесь ею совместно». Но потом, увидев девушку, воскликнула: «О горе, что я сказала!..». Кунти обратилась к Юдхиштхире с просьбой уладить это дело, хотя ей самой и кажется, что это «неслыханное прежде беззаконие». Юдхиштхира предложил Арджуне одному взять Драупади, но он отказался. Победитель сваямвары сказал, что мужьями Драупади должны быть пять пандавов. Сев вокруг Кришны, братья принялись рассматривать ее. Наконец старший из братьев принял решение. Адипарва. Глава 182. Шлоки 11 — 15. «Вайшампаяна сказал: … И царь Юдхиштхира, сын Кунти, узнав их чувства по их внешнему виду и припоминая все слова Двайпаяны, о бык среди мужей, сказал братьям, опасаясь раздора между ними: «Прекрасная Драупади будет супругою для всех нас». В дом горшечника пришел Кришна с братом. Юдхиштхира спросил его, как он узнал пандавов, ведь они жили в городе скрытно. Кришна объяснил это волею судьбы, пожелал им удачи и чтобы их здесь никто не узнал. Простившись, он ушел. Царь Друпада устроил пир по случаю свадьбы прекрасной Кришны. Юдхиштхира представил царю своих братьев. Друпада расспросил его о последних приключениях пандавов, об их чудесном спасении в Варанавате. Царь панчалов обещал ему помощь в борьбе с Дхритараштрой. Он предложил не медлить со свадьбой Арджуны и Драупади. Но Юдхиштхира сказал ему, что прекрасная Кришна будет женой всех пяти братьев. Тогда Друпада предложил самому Юдхиштхире взять ее в жены. Старший из пандавов стал настаивать на своем, при этом он сослался на свою мать, которая предложила своим детям наслаждаться ей вместе. Друпада воспротивился. Адипарва. Глава 187. Шлоки 26 — 27. «Друпада сказал: Для одного (мужчины) допускается много жен, о потомок Куру, но для одной (женщины) много мужей — никогда не допускалось. Будучи справедливым и чистым, ты не должен совершить беззакония, противного миру и ведам. Отчего же, о Каунтея, твой разум стал таким?». Юдхиштхира ответил ему, что он поступает по закону. Ведь это путь его предков. Так ему говорила его мать. Когда они обсуждали это, «туда неожиданно явился Двайпаяна». Хозяин и гости приветствовали его. Друпада спросил отшельника, как может быть, чтобы одна женщина была супругой нескольких мужчин и чтобы при этом не произошло нарушение закона. Прежде чем ответить, мудрец спросил мнение присутствовавших. Адипарва. Глава 188. Шлоки 6. «Вьяса сказал: Раз этот закон, противоречащий миру и ведам, пренебрегается, то я желаю услышать о том, у кого какое мнение». Царь панчалов сказал, что он никогда не слышал о таком законе. И даже если бы был такой закон, то он не должен соблюдаться. Такой закон слишком уж сомнителен для нравственности. Дхриштадьюмна высказал мнение, что старший брат не должен приближаться к супруге младшего брата. И он против такого брака. Юдхиштхира привел пример из пуран, когда одна девушка вышла замуж за семерых мудрецов. По его представлению здесь все законно. Ведь слово наставника — это закон, мать — высший наставник, а она предложила своим сыновьям наслаждаться женой, как милостыней. Поэтому в таком браке нет нарушения закона. Кунти сказала, что если ее слова не сбудутся, то она боится, что люди будут говорить, что она лжива. Услышав мнения всех присутствующих, Вьяса ответил Кунти, что она освободится от неправды, так как это вечный закон. А с Друпадой он будет говорить не при всех. Адипарва. Глава 188. Шлоки 20 — 22. «Вайшампаяна сказал: Тогда великий Вьяса, владыка Двайпаяна, взяв за руку царя, направился в царские покои. А пандавы и Кунти, и Дхриштадьюмна, потомок Пришаты, смущенные остались там ожидать их. А между тем Двайпаяна стал объяснять, каким образом многомужество (может быть) согласовано с законом». С глазу на глаз Вьяса стал толковать Друпаде, что пандавы воплотились на земле, чтобы исполнить волю богов. Люди на земле сильно расплодились, из-за того что бог смерти Яма, занятый жертвоприношением, перестал убивать людей. Пандавы — это воплощение пяти Индр, они призваны совершить великие подвиги, в результате которых число людей на земле уменьшится. А богиня Шри станет их совместной супругой. Такова воля Шанкары и богов. Он рассказал о прежней жизни богини Шри. Дочь лесного отшельника пять раз сказала Шанкаре «дай супруга» — поэтому у нее будет пять мужей. Адипарва. Глава 189. Шлоки 41 — 46, 47 — 49. «Вьяса сказал: Была в лесной пустыни у некоего благородного мудреца дочь... … Божественная Шри родилась ради пандавов во время великого жертвоприношения. Совершив суровые подвиги, она явилась здесь в виде твоей дочери. Эта блистательная богиня, любимая богами, создана самим самосущным как божественная супруга пятерых благодаря деяниям, совершенным ею. Услышав (это), о царь Друпада, поступай, как желаешь». Владыка панчалов согласился с доводами мудреца, раз это решение ранее уже было предопределено Шанкарой. Ему не важно, законно оно или нет. В течение пяти дней происходил свадебный обряд. В первую ночь Юдхиштхира лишил Драупади невинности. Брахман-мудрец сообщил всем о великом чуде — на второй день прекрасная Кришна становилась девственницей! Затем ее мужем стал Бхима. И снова Драупади превращалась в девственницу! Так повторялось чудо в течение четырех дней. Царь Друпада наградил братьев землями и имуществом. Прислал свои подарки и Кришна, сын Васудевы. Прошло несколько дней. В Хастинапур через надежных соглядатаев было доставлено известие, что Драупади вышла замуж за пандавов, которые были на сваямваре и приняли там вид брахманов. Кауравы были изумлены. Ведь все ранее слышали, что Кунти и пандавы сгорели в смоляном домике. 2.Где в мифе история. Живя в доме брахмана в Экачакре, пандавы услышали рассказ странника о предстоящей сваямваре в Кампилье, о рождении Дхриштадьюмны и Драупади. От чего же они пришли в смущение? По тексту Махабхараты брахман сообщил им только то, что состоится сваямвара. От такого известия братья не могли прийти в смущение. Смущение — это всегда внешнее проявление стыда, который возникает вследствие нарушения общепринятой морали. Последующие события подтверждают такой вывод. Слова брахмана обладают силой дротика: Кунти первая понимает, что отказываться нельзя, а братья на этот момент еще пока не потеряли стыд. В самом деле, такое известие введет в смущение любых мужчин, независимо от времени и местных обычаев! Их будущая жена, по сути дела, проститутка, потому что в любой момент готова отдаться любому из них, что означает: она — для всех пятерых, но ни для кого в отдельности. О любви здесь не может быть и речи. Ведь любовь — это всегда предпочтение одного единственного из множества. Пандавы еще не успели придти в себя, как пришел их наставник Вьяса. Он объяснил им, что многомужество утверждено «волей богов», ссылаясь при этом на Шанкару. Вот теперь смущения нет, сомнения нет, нет и стыда. Что случилось? Потому что для пандавов Вьяса — высший авторитет, даже боги в их глазах таким авторитетом не обладают. Братья расстаются с бродячим отшельником, но не на долго. Тайна мудрости странника заключается в том, что большинству его путь неизвестен, а цели непостижимы. Пандавы по дороге в Кампилью встречают множество брахманов, идущих в столицу панчалов, словно невидимый режиссер указывает им маршрут. Неожиданно они увидели Вьясу. От него они получают последние наставления и указания. Хотя суть этих поучений не раскрывается, но мы не ошибемся, если скажем, что речь идет о деталях их поведения во время сваямвары. Обычно всегда их мудрый учитель движется либо параллельным путем с ними, либо чуть обгоняет их. Рядом, но вместе ли? «Ободренные им», они приходят в Кампилью и поселяются в доме горшечника. Все-таки они очень волнуются. Любая поддержка для них не будет лишней. Очевидный ляп допускают и авторы Махабхараты, и режиссер-конспиратор, когда они, переодетые брахманами, скрываются в доме горшечника. Здесь-то зачем такие тайны? Одно не соответствует другому. Или они не переодевались в брахманов, или не жили в доме горшечника. Что это за брахманы, которые живут в доме шудры? Что скажут соседи? Странным представляется и участие переодетого брахманом Арджуны в сваямваре, ведь цари, участвующие в сваямваре, утверждают, что брахманы не имеют права на такой брак: девушка сама выбирает себе супруга кшатрия. Таков закон. И подобный прецедент для кшатриев нежелателен. Зачем брахманам самим нарушать закон, который ставит их на одну доску с кшатриями? Вызывает много вопросов и удивительная победа Арджуны. Никто из кшатриев и раджей не может даже натянуть лук. Победа Арджуны выглядит слишком демонстративной и нарочитой. Для чего собирать такое множество воинов, если победитель заранее предопределен богами? Да и только разве богами? Но отбросим все сомнения. Допустим Арджуна победил в честной борьбе. Как он решает поступить с призом? Принцип состязания заключается в том, что награды и славы достоин именно победитель, проигравшие, а тем более не участвовавшие в состязаниях должны лучше тренироваться. Славу лауреата Нобелевской премии нельзя разделить с родственниками. Это очевидно. Посмотрим, как победитель сам решается разделить свою награду с другими. Получив невесту, он отправляется с ней к себе домой, где его ждет мать. Братья отправились на состязание, а их мать почему-то думает, что они не приходят домой, потому что еще не собрали милостыню. А где же Юдхиштхира с близнецами? Ведь он ушел со сваямвары намного раньше. Она, что, не знает, где в настоящее время находятся ее дети? Или братья ушли на соревнование стрелков из лука, а матери сказали, что ушли за милостыней? Солгали матери? Сама Кунти мучается от других вопросов: она думает, что, возможно, ее детей убили сыновья Дхритараштры или страшные ракшасы — их упорные враги. А самое главное, что Кунти вдруг засомневалась в решении великого Вьясы: не ошибся ли он? Стоп! А в чем мог ошибиться Вьяса? Ах да, ведь это кажется именно он принял решение, что дочь царя панчалов будет одной женой для пяти братьев. Так почему так скромничает Кунти? Почему никто из посторонних людей не должен знать, что идею многомужества для пандавов предложил Вьяса? Тем временем победитель сваямвары приводит невесту домой. Как будто ненароком произнесенные Кунти слова о милостыне должны, по мысли авторов текста, объяснить наивным слушателям и читателям Махабхараты, что пандавы должны все пятеро жениться на одной Драупади, чтобы ее слова не оказались ложью. Официально идею многомужества якобы предлагает сама Кунти. В ходе совместного обсуждения пандавы постепенно свыклись с мыслью, что у них будет одна супруга на всех В конце концов сама Кунти сказала, что относиться к ней надо как к милостыне. Окончательную точку всем колебаниям подвел сам Юдхиштхира, вспомнив все слова Вьясы в Экачакре. В такое время, переломное для всей будущей судьбы братьев, к ним пришел Кришна Васудева. Удивленный Юдхиштхира спросил своего двоюродного брата, как он узнал их, ведь они жили скрытно. Улыбнувшись, Кришна сказал, что героев можно узнать везде. Он пожелал им и далее оставаться не узнанными для царей. Но если Арджуна участвовал в сваямваре, то как мог он сохранить инкогнито? Имя победителя прославляют все, вне зависимости от желания самого победителя. В доме Друпады Юдхиштхира называет свое имя и имена братьев. Пандавы поселились во дворце царя панчалов. Друпада предложил назначить день свадьбы Арджуны и Кришны. Но царь был ошарашен новостью, что его дочь должна быть супругой для всех братьев. Он придерживается традиционного понимания брака. Общество признает законным либо моногамию, либо полигамию. Юдхиштхира настаивает на многомужестве, ссылаясь на мнение матери. Друпада предложил отложить решение вопроса на завтра. И в эту минуту появился Двайпаяна. Во всех эпизодах Махабхараты Вьяса появляется «неожиданно», «вдруг», но всегда в нужное для него самого время и в нужном для него месте. А это значит, что эти события и время этих событий запланированы им самим. Но для всех остальных эти появления отшельника — неожиданность. Прежде чем принять решение, мудрец решает познакомиться с мнением заинтересованных лиц. Сам Вьяса многомужество называет законом, … но противоречащим «миру и ведам». Таким образом, это — новый закон, который таковым признает Вьяса. И который противоречит старому представлению о законе. Проблема в том, что Друпада многомужество называет беззаконием. Против многомужества высказывается и Дхриштадьюмна. С пандавами уже проведена нужная работа еще в Экачакре. Ни Юдхиштхира, ни Кунти Вьясу не подводят. Они говорят лишь то, что он желает от них слышать. Легенды о пяти Индрах и о богине Шри должны, по мысли Вьясы, объяснить необходимость земного воплощения их для выполнения воли богов, которой распоряжается Двайпаяна. Пандавы родились для того, чтобы уменьшить количество земных существ. Иначе говоря — это орудие убийства. По словам Вьясы, люди на земле слишком расплодились и многие из них недостойны жить. Но зачем Вьясе нужны многомужество и сваямвара? Легенды это не объясняют. С формальной точки зрения мужем Драупади станет тот, кто победит на сваямваре. Сваямвара — это состязание кшатриев в стрельбе из лука, но одновременно это и суд богов. Решение о том, кто победит, принимают боги именно во время самого состязания. Но фактически пандавы это решение богов услышали от Вьясы еще в Экачакре (глава 157). Таким образом, сваямвара — это спектакль. Но Друпада об этом решении не знает и думает, что мужем Драупади будет победивший в состязании Арджуна. «Боги» забыли поставить в известность Друпаду. Наступил критический момент, чтобы просветить царя панчалов относительно «воли богов». При этом Вьяса ни минуты не сомневается, что Друпада согласится с его аргументами. И он действительно соглашается. Даже глухой не вправе ссылаться на отсутствие слуха, когда оглашается воля богов. Что уж говорить о людях, когда их интересы совпадают с интересами небожителей! Следует обратить внимание, что мнения Драупади не спрашивают ни Вьяса, ни Друпада, ни пандавы. Это возможно по двум причинам: или мужчины решают ее судьбу без ее ведома, или Драупади ознакомили с «волей богов» заранее, с чем она и согласилась. Сваямвара не входит в перечень восьми традиционных видов брака. Это брак, используемый кшатриями. Но если посмотреть, чем отличаются женщины Махабхараты, участвовавшие в сваямваре, то окажется, что наиболее известные из них — Кунти, Драупади, Сита — все они приемные дочери. Таким образом, сваямвара решает три задачи: это спортивное состязание для воинов, зрелище для народа и возможность решить судьбу женщины на условиях, определяемых ею. Жених выбирается по спортивному принципу. Его личные достоинства для женщины наиболее важные. Это нужно ей для решения последующих задач, которые она поставит перед ним. Но как мы уже убедились, все условия сваямвары определял Вьяса. А значит и задачи пандавам будет ставить он. Победитель был определен еще до самого состязания. Поэтому секрет попадания в цель стрелой, как и натягивания сверх тугого лука Арджуне был известен заранее. Это было состязание зрячего со слепыми. Но зрителям все это было неизвестно. Сваямвара — это праздник для народа, зрелище, повод для многочисленных последующих разговоров. На момент свадьбы пандавы мало кому известны. Но для того, чтобы привлечь к ним людей, надо было сделать так,чтобы о них говорили все, люди из всех слоев общества. Самый быстрый и верный способ осуществить это — организовать скандал, в центре которого были бы пандавы. Такая акция стала бы вызовом общественному мнению и заставила бы всех говорить о пандавах. Любая женщина в компании других женщин (например, на рынке) одновременно осуждала бы этот брак и завидовала бы Драупади! Новость об этом необычном браке стремительно разошлась по стране и о пандавах стали говорить все. Но и на последующие возможные нарушения закона пандавами стали бы закрывать глаза! Это была первая в истории человечества рекламная акция, причем настолько успешная, что и сейчас шестая часть населения Земли (население Индии) говорит, думает о пандавах вполне положительно и восхищается Драупади, не задумываясь о необычности и аморальности этого брака. Легенда о сваямваре приобретает сказочные черты, когда каждый из братьев в течение пяти ночей становится ее мужем. На следующее утро вопреки законам природы она превращается в девственницу. Не ждите чудес! Их не бывает. Эти слова можно было бы применить к каждому эпизоду Махабхараты. Чудо — это попытка победить естественные силы природы, не дать им разумное объяснение, а подчинить их человеческой воле, совершив произвол над жизнью. Чудо — это всегда насилие над разумом, естеством, природой. Тайна пандавов, переодетых брахманами, осталась нераскрытой присутствовавшими на сваямваре зрителями. В Хастинапур прибыли соглядатаи из Кампильи и сообщили о воскресении пандавов, о сваямваре, о том, что приемная дочь царя Друпады стала одной женой для всех пандавов. Кауравы были поражены. Как же так случилось, что якобы участвовавшие в сваямваре кауравы не узнали пандавов, а поверили соглядатаям? Самое простое и естественное объяснение состоит в том, что кауравов на сваямваре не было. Кауравам предстояло привыкнуть к новой реальности. Их «родственники» пошли на союз с их врагом. 3. Версия исторических событий. Поразительный брак пяти мужчин с одной женщиной и сам выбор невесты трудно объясним даже несмотря на подробный анализ в предыдущем эпизоде. То, что данный вид брака не является нормой того времени, очевидно. Но что есть норма вообще? Или норма данного времени? В современной Индии гораздо чаще, чем брак пятерых мужчин на одной женщине, встречается брак мужчины с … деревом. Например, у такого народа как курги. Недавно многие газеты мира напечатали фотографию, где брахман совершил обряд заключения брака мужчины с … собакой. Недалеко ушла и Европа, где обыденностью становятся лесбийские и гомосексуальные браки или мода среди молодых, не желающих иметь детей, — чайлдфри. Но все же большинство живущих на Земле заключают браки между собой, прибегая к трем наиболее распространенным формам: моногамному браку, полигамному и полиандрическому. Проведем оценку этих форм брака у народов Земли. 1.При моногамном браке один мужчина живет с одной женщиной всю жизнь. Хотя этот вид брака и наиболее распространен по всей Земле, но одновременно он является исключительной формой брака у народов Севера и белой расы вообще. Именно здесь выходят замуж и женятся почти всегда по любви, хотя и встречаются другие мотивации брака: традиционное послушание родителям, расчет, дипломатия, политика. Но любовь — это всегда предпочтение одного единственного (единственной) из множества. Любишь — значит выделяешь, отличаешь, считаешь любимую самой лучшей, красивой, совершенной. Или любимого — самым умным, сильным, надежным, Единственной — и единственным! Богатство для любви не важно. Природа в лице конкретной индивидуальности делает сама свой лучший выбор. Любящий легко может пожертвовать ради любимого человека собственной жизнью. Даже если любимая или любимый не являются носителями таких качеств под влиянием любви их ждет почти химическое преобразование — они станут лучше, чем были до нее. Это отношение потом переносится и на ребенка. Как следствие, любовь приводит к качественному улучшению и любящих, и любимых, и их потомства. Брак по любви — это брак свободных и равных. Две планеты, вращающиеся вокруг общего центра тяготения. Оба супруга корректируют поступки друг друга. У них общие цели и одинаковые методы их решения. Этот брак приводит к яркому проявлению индивидуальности и супругов, и их потомства. Никто не преобладает. В природе — это волки и лебеди. 2. Многоженство — брак, широко распространенный у южных народов. У северных — он представлен в такой неофициальной форме брака как институт любовниц, когда мужчина кроме супруги имеет и любовниц. Или, когда мужчина после нескольких лет супружеской жизни разводится и женится второй или даже третий раз. Это своего рода многоженство, растянутое во времени. Многоженство имеет в основе инстинкт продолжения рода одного единственного мужчины за счет ущемления прав женщин и лишения потомства других мужчин. То есть проявляется и явное насилие , и скрытое. Сюда примешивается и такое стремление как желание получить как можно больше удовольствий. Но природа совершенствуется путем перебора вариантов. При многоженстве гены одного мужчины получают преобладание. При этом он не является ни лучшим, ни единственным, а всего лишь самым богатым. Химия любви не преображает потомства. Многие мужчины (не богатые) вообще не оставят потомства, и часть будет лишена мужского начала. Количество берет верх над качеством: это касается и женщин, и потомства. Женщины в этом браке обычно пользуются материальными благами, а взамен предлагают плотские утехи. Не самопожертвование как в моногамном браке, а заурядный обмен; не любовь, а господство; не уважение, а унижение. Женщины продажны, мужчины деспотичны. В гареме царят сплетни, интриги. Природа женщин деградирует, личность вырождается. Мужчина не сдерживается никакими ограничениями. Многоженство — это брак богатого с зависимыми. Женщина унижена, мужчина теряет цели. Трагичным для этого вида брака является приход к власти нового повелителя. Старший сын фараона, шейха, султана, падишаха вырезает всех своих братьев, опасаясь конкуренции, или подстрекаемый своей матерью. Его действия практически перечеркивают усилия его отца по продолжению своего рода. Не забудем и о многочисленных жертвах второго плана: евнухах — мужчин, лишенных природного начала, и мужчин, оставшихся вообще без жены. Это брак, основанный на насилии и принуждении. В природе — это прайд львов, гарем бабуинов. И здесь преобладают животные южных стран. 3.Многомужество — это брак исключительной формы, редчайший. Он встречается, например, в современном Тибете. По мнению ученых, его назначение — выживание в экстремальных условиях. Тогда почему он не встречается среди северных народов — эскимосов, ненцев, саами или бушменов Африки, где условия не менее трудны, чем в Тибете? Почему он был в древней Спарте, но его не было в других греческих полисах? Как видим, общепринятый ответ не удовлетворителен. Современной формой этого брака можно считать повторный выход замуж женщины. Встречаются такие примеры, когда одна женщина выходит замуж последовательно за семерых мужчин. Или когда одна женщина наряду с мужем имеет несколько любовников. В этом браке доминирует женщина. Из мужчин-супругов никто не знает, кто из детей является его ребенком. Да их это и не интересует. Каждый из них считает себя отцом. Индивидуальность снижена. Потомство получает усредненные характеристики мужчин. Мужчина — слуга женщины. Она диктует свои условия, использует мужчин, побуждает их к достижению своих целей. Их у нее три: дети, наслаждение и власть. Причем порядок может быть легко изменен в зависимости от прихоти или выгоды. В основе этого брака женская проституция, ставшая по каким-то странным основаниям нормой либо для нескольких людей, либо даже для небольшого народа. В природе — это пятнистые гиены, странные ночные существа, и не кошачьи, и не псовые. Жестокие, беспощадные. И хищники, и падальщики одновременно. Среди птиц это ласточки. Ветреные и стремительные, предпочитающие много самцов. Мужчин в этом браке ждет не вообще нечто трагическое, а просто потеря лица и смысла существования. Женщину — потеря природного начала: принадлежности единственному. Это брак потерянных и лишенных смысла существования. Сутью женщины становится не мать, как в моногамном браке, не любовница, как в полигамном, а фантом повелительницы. Пятимужество Драупади как брак имеет целью не потомство, а является средством управления пандавами. Она управляет казной, превращает мужчин в марионеток, подогревает месть. Ложе женщины — сакральное в традиционном браке — становится местом наслаждения для многих мужчин. «Неслыханное ранее беззаконие» заменяет в сознании каждого из участников драмы традиционное представление о браке. Это ломает установки о морали у братьев. Разрушившие понятия о чести в своем сознании, пандавы готовы убить и сломать все, что им прикажут. И гордиться этим! Для большинства носителей традиционной морали эта новая мораль преступна. Но пандавов она не принижает, а возвышает. Если невозможно прославиться таким путем, как это делает большинство, то нужно просто отбросить мнение большинства. В конце концов, негативная слава — тоже слава. Наступит время, и успехи пандавов заставят восхищаться ими уже большинство. Мир поклоняется успешным! И учителя пандавов, Кришна Васудева и Двайпаяна, заставят мир поклониться. Они найдут такие средства, которые заставят восхищаться преступниками и сделают их подобными богам... Но как бы ни скрывали правду манипуляторы, стремящиеся захватить власть, сила уроков истории такова, что правда обнажится и через тысячелетия. Эпизод 4. Сожжение смоляного домика 1.Миф как он есть. Читатель уже слышал не один раз о сожжении смоляного домика. Пришло время рассказать об этом подробнее, как это было. Пандавы приходят в Экачакру из Варанаваты. Но как они оказались там? Однажды царь Дхритараштра предложил пандавам отправиться в город Варанавату. Адипарва. Глава 131. Шлоки 5 — 10. «Вайшампаяна сказал: ...Если вы, о сын, пожелаете (посмотреть) на празднество в Варанавате, то (отправляйтесь) со свитами и слугами и развлекайтесь там, подобно бессмертным. И раздайте всюду драгоценности брахманам и певцам. Проведя там некоторое время и, подобно лучезарным богам, в меру желаний испытав величайшие радости, вы, довольные, снова вернетесь сюда в Хастинапур». Между тем, Дурьйодхана отправляет в Варанавату Пурочану и доверяет ему построить дом для пандавов, используя при этом легко воспламеняемые материалы: коноплю, тростник, смолу и масло, замешав в глину топленое и растительное масло и смолу. А когда они убедятся в безопасности, Пурочана должен поджечь дом. Слуга Дурьйодханы поехал в Варанавату «на быстроходной повозке, запряженной ослами». Скоро и пандавы отправились в путь в восьмой день месяца Пхалгуна, при созвездии Рохини, «заложив в колесницы прекрасных коней». В городе пандавы посетили дома брахманов и городских начальников. В драгоценнейших одеждах они жили там, а Пурочана доставлял им еду и напитки. Спустя десять дней они поселились в доме, построенным по приказу Дурьйодханы. И уже при заселении Юдхиштхира, осматривая дом, сказал братьям, что он огнеопасен. Тем более об этом пандаву предупреждал Видура еще в Хастинапуре. Бхима предложил вернуться в дом, в котором они жили ранее. Юдхиштхира сказал, что лучше оставаться здесь, чтобы избежать подозрений. Если же пандавы убегут уже сейчас, опасаясь сожжения, то Дурьйодхана найдет их с помощью шпионов и убьет. Адипарва. Глава 134. Шлоки 19 — 28. «Юдхиштхира сказал: … Занимая пост, имея сторонников и владея огромной казною, он соответствующими средствами, несомненно, уничтожит нас, которые не занимают постов и не имеют ни сторонников, ни казны. Поэтому, обманывая этого злодея и коварного Суйодхану, мы должны, скрываясь, жить где придется. Искусные в охоте, мы будем странствовать на этой земле и дороги будут известны для нас, когда мы будем спасаться бегством. Давайте сегодня же будем рыть подземный ход, который должен быть хорошо скрыт, и тогда нас, если мы будем содержать это в тайне, не сожжет там огонь. И мы должны осторожно действовать, так чтобы ни Пурочана и ни один человек в городе не смог бы заподозрить нас ( в этом), когда мы будем жить здесь». Видура прислал своего друга, опытного землекопа к пандавам. Он сообщил им, что в четырнадцатую ночь темной половины месяца Пурочана подожжет их дом. Такое решение принято Дхритараштрой, как стало известно землекопу. Юдхиштхира просит друга Видуры спасти пандавов от злодея Дурьйодханы, который преследует их, имея казну и союзников. Адипарва. Глава 135. Шлоки 7 — 15. «Вайшампаяна сказал: Стойкий в правде Юдхиштхира, сын Кунти, сказал ему: «... Вот помещение того злодея, заполненное оружием, это огромное (здание) построено так, что оно упирается в края неприступного вала. Ну и очевидно, что о нечистом его деле, которое было намечено исполнить, узнал заранее Видура и поэтому предупредил нас. Та беда, которую уже раньше предвидел Кшаттри, теперь пришла; спаси же нас, но чтобы об этом не знал Пурочана». Землекоп приступил к работе, чтобы сделать подземный ход. Он делал это осторожно, потому что Пурочана всегда находился у дверей дома. Ночью пандавы спали с оружием в руках, а днем охотились, странствуя по лесам. Наконец пришло время действовать. Адипарва. Глава 136. Шлоки 1 — 4, 5 — 10. «Вайшампаяна сказал: Убедившись, что они все довольны и прожили круглый год, как бы доверяя во всем, Пурочана испытал радость. Меж тем как Пурочана предавался радости, сын Кунти Юдхиштхира, знающий закон, обратившись к Бхимасене и Арджуне, а также к близнецам, сказал: «Этот злодей Пурочана считает нас доверчивыми, но он обманулся, коварный; я полагаю, что время для (нашего) бегства (наступило). Подожжем оружейный склад и, предав огню самого Пурочану и оставив здесь шесть трупов, убежим отсюда незамеченными». И тогда под предлогом раздачи подаяния Кунти ночью устроила небогатое угощение для брахманов, о махараджа! Туда пришли и женщины. Проведя там время, сколько хотелось, покушав и попив, о Бхарата, они с дозволения Мадхави ночью разошлись по своим домам. И случайно одна женщина-нишадка, имевшая пятерых сыновей, в поисках пищи пришла вместе с ними на тот пир, побуждаемая роком. Напившись хмельного, она вместе с сыновьями опьянела. От опьянения она потеряла сознание и заснула в этом же доме вместе со своими сыновьями, словно мертвая, о царь! И вот ночью, когда подул сильный ветер и люди улеглись спать, о владыка, Бхима, сын Панду, поджег тогда тот (дом), где спал Пурочана. Страшный жар и шум огня все усиливался. От этого тогда проснулся народ». К месту пожара сбежались горожане. Они тут же стали осуждать коварного и безрассудного Пурочану, который, по их мнению, поджег дом по распоряжению Дурьйодханы. Безымянные жители города сочувствовали юным и чистым пандавам и предавали позору злоумного и подлого Дхритараштру. Коварный злодей Пурочана, поджегший безвинных и доверчивых пандавов, сам сгорел по воле судьбы. Утром горожане обнаружили на пепелище трупы. Народ увидел тогда, что дом был смоляной, а Пурочана сгорел. Все считали, что это сделал Дурьйодхана. Когда землекоп расчищал дом, он прикрыл пеплом отверстие, ведущее в подземный ход, чтобы оно осталось незамеченным. Горожане сообщили Дхритараштре, что пандавы и Пурочана погибли в огне. Царь был опечален. Он распорядился немедленно отправить людей в Варанавату и совершить там погребальные обряды по пандавам. Все кауравы горевали, «но Видура скорбел немного, ибо он знал другое». А что же пандавы? Они были живы. Их спас подземный ход. Когда Бхима поджег дом, они спустились в него. Адипарва. Глава 136. Шлоки 14 — 19. «Вайшампаяна сказал: … А все пандавы, глубоко удрученные, вместе с матерью вышли через подземный ход и ушли незамеченные. Из-за прерванного сна и от страха пандавы, укротители врагов, не могли идти быстро вместе с матерью». Выбравшись из подземного хода пандавы пошли вдоль реки, несколько раз переправляясь с берега на берег. По крутым берегам Бхима нес на себе свою мать. В лесу они встречают ракшаса Хидимбу. Еще до наступления рассвета Бхима убивает его. Пандавы шли по территории матсьев, тригартов, панчалов и кичаков. Держа путь по своему усмотрению, неожиданно они встретили Вьясу. Адипарва. Глава 144. Шлоки 7 — 11. «Вьяса сказал: Я ранее предвидел своею мыслью, о быки из рода Бхараты, что вы будете отправлены в изгнание сыновьями Дхритараштры, незаконно стоящими ( у власти). Узнав об этом, я явился к вам, желая сделать вам высочайшее благо. Не следует отчаиваться, все это для вашего счастья. И они и вы все равны для меня, в этом нет сомнения. Но родственники проявляют больше любви к тем, которые находятся в несчастии или же молоды. Поэтому теперь моя любовь к вам гораздо больше. И в силу моей любви к вам я хочу сделать вам добро, внемлите же мне. Недалеко отсюда есть город, прекрасный и безопасный (для вас),— живите там переодетыми, дожидаясь моего прибытия». Вместе с пандавами Вьяса прибыл в Экачакру. Он поселил их в жилище одного брахмана. Двайпаяна обещал Юдхиштхире, что со временем тот станет повелевать всеми царями на земле. Мудрец пожелал им освоиться на новом месте и ждать его, а сам отправился в путь. 2.Где в мифе история. По предложению Дхритараштры пандавы отправляются в Варанавату. Но изгнание ли это или начало службы для молодых людей, которым пришло время заняться каким-либо делом? Нам предстоит разобраться в этом вопросе. В Варанавате должен состояться праздник в честь Шивы. Когда в Хастинапуре стали распространяться слухи о предстоящем празднике, « у сыновей Панду появилось желание отправиться туда». Дхритараштра дает им свиту, слуг и предлагает, если они пожелают, съездить туда и развлечься. Они могут находиться там столько, сколько пожелают, а вернуться тогда, когда захотят. Где здесь хоть одно указание на ссылку, а тем более на изгнание? Далеко не всякий современный турист так может съездить за границу. Далее следуют подробные инструкции Дурьйодханы Пурочане о строительстве «смоляного домика». Дурьйодхана распоряжается «построить вблизи оружейного склада дом с четырьмя залами, богато обставленный и хорошо охраняемый». То есть, пандавы должны вести караульную службу. Им следует предоставить «лучшие сидения, колесницы и ложа». После этого, когда они потеряют всякую бдительность, Пурочане следует «поджечь тот дом от самых дверей». А здесь вроде бы прослеживается желание Дурьйодханы уничтожить пандавов. Но зачем тогда создавать столь благоприятные условия пандавам? Защитники пандавов скажут — чтобы усыпить бдительность. Но вот в чем вопрос: пандавы целый год живут в Варанавате. Времени более чем достаточно, а Пурочана так и не поджег дом. Это сделал один из пандавов — Бхимасена. Но тогда получается, что у Дурьйодханы вообще не было намерения поджечь «смоляной дом». Да и как это мог бы сделать Пурочана, который так старался поджечь этот дом в течение целого года, что сгорел сам, а пандавы остались целы и невредимы? В действительности план поджечь дом и обвинить в этом Дурьйодхану возник еще скорее всего в Хастинапуре. Во всяком случае первые намеки об этом мы слышим от Видуры. Доверенное лицо Дурьйодханы едет выполнять специальное задание на повозке, запряженной ослами, а отправляющиеся в изгнание пандавы на колесницах с прекрасными конями. Кто здесь в большем почете: верный слуга или ненавистные пандавы? Слуга доставляет яства и напитки, а пандавы проводят время в развлечениях. Кто здесь в изгнании, а кто выполняет службу? Дом, который построил Пурочана, имеет четыре залы. Слишком уж нарочито ведется речь об использовании смолистых веществ и масел при постройке дома, он мог бы загореться в жарком климате Индии и сам по себе. Но этого не случилось. Впервые о реальном плане поджечь «смоляной дом» мы слышим от Юдхиштхиры, когда на предложение Бхимы вернуться в другой дом, сын Панду отвечает отказом. Называя злодеем Дурьйодхану (кстати, а за какое злодеяние?), Юдхиштхира предлагает жить здесь, обманывая его. Видура присылает землекопа и сообщает ему секрет: время поджога дома Пурочаной. Как может он это знать? Ведь Пурочана находится в Варанавате, а не в Хастинапуре. А Дурьйодхана не присылал своего человека к Пурочане с указанием каких-либо сроков поджога. Полная выдумка. Становится ясно, что именно Видуре принадлежит план бегства подземным ходом. В Варанавате пандавы вели свободный образ жизни, днем они охотились в лесах, а ночью отдыхали. Прошел круглый год. Наконец, пришло время действовать. Обращаясь к братьям, Юдхиштхира сказал, что нужно поджечь оружейный склад, сжечь Пурочану, а вместо себя оставить шесть трупов. И при чем здесь коварный Дурьйодхана? Кажется, коварство проявляют совсем другие лица. Кунти устроила угощение в своем доме. Когда гости уже разошлись по домам, к пандавам пришла одна женщина с пятью сыновьями. Какое совпадение! Напившись хмельных напитков, они уснули в их доме. И тогда Бхима поджег и дом, где они жили, и дом где спал Пурочана, и оружейный склад. Убив ни в чем неповинных людей, пандавы оставили семь трупов, чтобы замести следы. Теперь все будут думать, что Кунти и ее дети погибли в огне. И еще ночью, когда горел дом и оружейный склад, отдельные горожане по указанию брахманов распускают слухи о поджоге дома по приказу Дурьйодханы. Мнения брахманов конечно интересно, но факты говорят другое. Однако сплетни и суеверия создают общественное мнение быстрее и лучше, чем факты и правда. Кто такие нишады, и стоит ли их жалеть, когда успех всего дела зависит от смерти шести представителей горного племени! Нищих так легко заманить даровым угощением. Скорее всего эти люди не являются местными жителями, иначе в городе их бы хватились. Никто из горожан не побеспокоился по поводу их исчезновения. Землекоп, напротив, житель Варанаваты, так как его появление утром на том самом месте, где раньше стоял «смоляной дом» вместе с другими жителями не вызывает никаких вопросов. Он роется на пепелище вместе с горожанами. Итак, пандавы покинули Варанавату через подземный ход. Но как его мог выкопать один землекоп? Ведь если он копал землю, вынося ее из «смоляного домика», то как его никто не смог заметить за время проведения земляных работ? Варанавата — крепость, стоящая на скале, и как всякая такая крепость вообще, должна иметь тайный выход к реке (подземный ход). Землекоп, по-видимому, знал об этом ходе и прокопал только проход из смоляного домика к этому ходу. Во время работы землю и камни уносили в главный подземный ход. То есть копали проход от главного хода к смоляному домику. Благодаря таким действиям, земляные работы и не вызвали никаких вопросов у соседей и жителей города. Побег был осуществлен перед рассветом, так как сон пандавов был прерван. Кроме того, горожане тушили пожар на рассвете. Выйдя из подземного хода, пандавы пошли на юг, а затем вдоль реки, переходя с одного берега реки на другой. Варанавата находилась на берегу реки, на скале, рядом с владениями Шивы (праздник Пашупати). Это могла быть одна из трех рек: нынешний Сатледж, Ганг или Джамна, в месте выхода их с гор на равнину. После пожара пандавы встречаются с Вьясой в лесу. Но случайно встретиться в лесу невозможно. Поэтому встреча была назначена заранее. Место встречи могло быть определено еще во время постоянных выездов пандавов на охоту. Скорее всего там они неоднократно устраивали свидания. Ведь всю эту операцию нужно было разработать тщательно, чтобы не случился непредвиденный сбой. В Сабхапарве есть шлоки (Глава 69. Шлоки 5 — 14), где говорится, что в Варанавате Юдхиштхиру наставлял Кришна-Двайпаяна. Таким образом, их контакты носили постоянный характер. При встрече Вьяса сообщает, что он «предвидел» все совершившиеся события и поэтому пришел помочь пандавам. Но это и означает, что Вьяса сам спланировал их. Легко предвидеть сегодня то, что завтра сам будешь делать. Не посвященным в детали спустя какое-то время можно объяснить успех всего предприятия своим мистическим предвидением. Видура тоже «предвидел» сожжение смоляного домика и бегство пандавов подземным ходом. Значит он принимал участие в их планировании. Из этого можно сделать вывод, что Видура и Вьяса находятся в постоянном контакте. Странно, что Дурьйодхана так спокойно воспринял все эти события и даже не поинтересовался, почему погиб его советник Пурочана. Ведь если бы сын Дхритараштры действительно планировал убийство пандавов, то узнав о их гибели, он должен был поинтересоваться, а почему погиб Пурочана? Поняв, что события развивались не по его плану, он должен был назначить расследование в связи со смертью Пурочаны. А если он этого не сделал, значит и не планировал убийство пандавов. В связи с мнимой смертью пандавов, в которую поверили все кауравы, Дхритараштра распорядился устроить погребальные обряды. Видура не скорбел, а демонстрировал скорбь. Он знал, что события развиваются по плану. После сваямвары Драупади Дхритараштра понял,что пандавы породнились с Друпадой, с которым ( нам еще предстоит это узнать) у него был конфликт. А значит они стали союзниками его врага. Соглядатаи, вернувшиеся с Кампильи, принесли вести. Что же узнал Дхритараштра? Адипарва. Глава 192. Шлоки 1 — 7. «Вайшампаяна сказал: … Услышав о том, что сыновья царя Панду и Кунти приняли вид брахманов, цари были весьма изумлены. И так как о Кунти раньше было слышно, что она сгорела вместе со (своими) сыновьями (в смоляном доме), то цари все сочли их за вновь родившихся и предали тогда позору Бхишму и Дхритараштру из рода Куру за позорное преступление, совершенное Пурочаной». А причем здесь Пурочана? Какое преступление он совершил? Он не преступник, а жертва. А если пандавы воскресли, то за что предавать позору Дхритараштру? Слухи о том, что пандавов желали убить кауравы, могли распространяться среди народа до воскресения пандавов. Но после воскресения их, следовало бы задавать вопросы им самим: как так случилось, что они выжили? А кто тогда погиб в огне? Почему погиб Пурочана? Кауравам было очень интересно задать эти вопросы пандавам. К сожалению они были недоступны. Все события принимали характер, приносящий ущерб кауравам. Это был вызов Дхритараштре и Дурьйодхане. Часть первая. Главные герои: происхождение, жизнь, борьба, приключения На примере четырех эпизодов вводной части нашего труда мы убедились, что пандавы совершенно не такие уж хорошие, как о них принято говорить. И уж точно, что Дурьйодхана не является «злокозненным». Стало понятно, что основу сюжетной линии Махабхараты составляют исторические события. Но у каждой истории есть автор. С него мы и начнем. Эпизод 1. Вьяса 1. Миф как он есть. Великий мудрец, создатель Махабхараты и дед кауравов и пандавов, родился на острове посреди реки Ямуны. Его мать звали Сатьявати. Вместе со своим отчимом она занималась перевозкой на лодке через реку. Однажды по этим местам проходил святой отшельник Парашара. Пораженный ее красотой, он обратился к ней с желанием вступить с ней в связь. Сатьявати ответила, что на обоих берегах Ямуны стоят риши, которые могут увидеть их. Тогда Парашара создал туман, который окутал мудреца и девушку как темнотой. Сатьявати попросила сохранить ей девственность после соития. Отшельник обещал выполнить ее желание. Она зачала после связи с мудрецом. Так родился мудрец Вьяса, известный под именами Двайпаяна («островитянин»), Вьяса («составитель») и Кришна («черный»). С разрешения матери он предался подвижничеству. Прошло много времени. Сатьявати стала женой Шантану. У них родились два сына: Читрангада и Вичитравирья. Читрангада правил недолго и погиб, не оставив детей. Царем стал Вичитравирья. Бхишма женил его на дочерях царя Каши Амбике и Амбалике. Семь лет он жил со своими женами и пришел к истощению. Сатьявати вспомнила о Вьясе, чтобы он произвел детей от жен Вичитравирьи. Нужно сказать, что у него был очень странный внешний вид. Как только она подумала о своем сыне, он тут же появился перед ней. Мать расплакалась, увидев его после долгой разлуки. Вьяса сказал, что он произведет сыновей, но жены Вичитравирьи должны очиститься в течение года. Адипарва. Глава 99. Шлоки 42 — 43. «Вьяса сказал: … Если царевна страны Косалы вынесет мой запах, облик, вид и тело, то она сегодня же воспримет лучший зародыш». Сатьявати обратилась к невестке. Женщина согласилась с ее предложениями. Оставив ее одну, Сатьявати сообщила, что сегодня ночью к ней придет Вьяса. Совершив омовение, царевна Каши ждала прихода мудреца, лежа на ложе. Адипарва. Глава 100. Шлоки 1 — 10. «Вайшампаяна сказал: … Увидев рыжие волосы Кришны, его сверкающие глаза и меднокрасную бороду и усы, царица закрыла глаза. Желая сделать приятное матери, он сочетался с нею ночью, но дочь царя Каши из страха не могла смотреть на него...». Утром он сказал матери, что родится сын, одаренный разумом и доблестью, но из-за оплошности матери он будет слепой. После рождения мальчика Сатьявати уговорила другую невестку. Мудрец явился к ней. Увидев его, Амбалика побледнела. У нее родился сын Панду. После рождения Видуры от рабыни Вьяса удалился. Но мы не прощаемся с отшельником. Мудрец будет постоянным гостем наших страниц. 2.Где в мифе история. История, изложенная Сатьявати Бхишме, проста и наивна. Но она скрывает слишком много тайн. О своих матери и отце Сатьявати совсем ничего не говорит. Легендарные сведения, разумеется, в счет не идут. В них много сказочного. Почти никаких сведений нет и об отце Вьясы. Он странствует по просторам страны, в событиях участия почти не принимает. Что мы можем сказать о родителях мудреца? Брахман Парашара совершенно не брезглив, коль уж соблазнился девушкой с сильным рыбьим запахом, работающей на перевозе через Ямуну. Он совсем не думает о своем потомстве, оставив девушку одну воспитывать своего ребенка. Из дальнейшего повествования станет известно, что по официальной версии Сатьявати, став матерью Вьясы, приглянулась царю Шантану, владыке Хастинапура. Текст просто умалчивает, в каком она тогда была возрасте. Можно считать, что ей тогда было между 20 и 40 годами. Тогда следует предположить, что Сатьявати оставила своего сына, когда он еще не стал взрослым. Ведь, чтобы понравиться царю Шантане, она должна быть еще молодой и красивой! Но возникает вопрос: как великий мудрец Вьяса достиг такого высокого положения, если он имел в своей родословной мать-рыбачку и был оставлен родителями в юном возрасте? Где он воспитывался, кто занимался его воспитанием? Все это очень странно. Но, вероятно, можно считать Вьясу принадлежащим к племени матсья. А чудесное удаление запаха рыбы, как и возвращение девственности ничем не вызвано, если не считать необходимости появления Сатьявати в столице кауравов в качестве жены царя Шантану в дальнейшем. Но что за муки с этой девственностью? Ее потеря в определенный момент жизни каждой женщины абсолютно естественное явление. Зачем необходимо ее возвращать, если по нормам природы девушка уже стала женщиной? Подобное насилие над природой необходимо авторам Махабхараты всякий раз, когда появляется необходимость вновь выдать женщину за другого мужчину. Женщина, в отличие от девушки, выйти замуж не может, так как ни один мужчина — в соответствии с обычаем — не возьмет жену, лишенную девственности другим мужчиной. Противоречие решается просто: дар богов или брахманов — и девственность возвращается. Так девственность возвращается к Сатьявати, затем — как читатель узнает позже — к Кунти и — как мы уже знаем — четырежды (!) к Драупади. Ничем иным, как чудом это не объяснить, а чудом можно объяснить все что угодно. Авторам Махабхараты проще совершить насилие над природой и логикой, чем нарушить существующие обычаи. Итак, о годах жизни Вьясы с момента рождения и до его первого появления в Хастинапуре мы ничего не знаем. Единственное, что можно сказать наверняка — это то, что на тот момент ему никак не меньше двадцати лет жизни. Внешний вид его поражает резким отличием от всех окружающих. И не только вид. Запах!!! Запах его не благоуханный, а известно, как щепетильно женщины относятся к запаху мужского тела. Вид, запах и облик мудреца Вьясы не просто неестественный, он отталкивающий! Приятным телом и запахом наслаждаются, а выносят с трудом что-то безобразное и не вмещающееся в рамки общепринятого. Не исключено, что и рыжие волосы и меднокрасная борода Вьясы имеют не естественное, а искусственное происхождение. Вероятно, и отвратительный запах тоже создан искусственно. Откуда такие странные, поразительные для всех признаки? Что скрывается за ними? Презрение к людям? Стремление навязать свою точку зрения, несмотря на нежелание окружающих? Вера в собственную исключительность? В любом случае — это желание жить по собственным правилам без всякой оглядки на мнения людей. Вспомним, что Вьяса был оставлен матерью в раннем возрасте — предположительно лет десяти-двенадцати. Логично будет предположить, что мать не просто выкинула своего ребенка за дверь, а отдала его родному отцу — Парашаре. Великий мудрец, будучи бродячим брахманом, и сына своего сделал последователем своего учения и таким же как сам бродягой-брахманом. Что же это за учение? Вспомним, что на протяжении всей истории человечества, на всем пространстве Евразии, время от времени возникали тайные религиозные ордена, члены которых отличались нарочитым эпатажем, вызовом общественному мнению буквально во всем — идеологии, поведении и даже внешности. Такими были и киники Древней Греции, и исмаилиты в мире ислама, францисканцы и тамплиеры в Западной Европе, опричники Ивана Грозного в Московском государстве и даже — в наше время — эсэсовцы в нацистской Германии и джайны в древней и современной Индии. Таким образом, логично предположить,что Парашара, а затем и Вьяса были членами некоего тайного религиозного ордена, главной отличительной особенностью которых были окрашенные в красный цвет волосы и борода, отвратительный запах и неаккуратность в одежде. Что касается идеологии этого ордена, то о ней мы будем узнавать постепенно, в течение всего повествования. А сейчас мы можем сказать только то, что они очень легко шли на нарушение норм морали, обычаев и традиций того времени. Из уже исследованного нами материала Махабхараты наиболее ярким подтверждением этому служит эпизод «Сваямвара», где Вьяса совершает вопиющее нарушение существующих норм — выдает одну женщину за пятерых мужчин. Таким же нарушением морали выглядят и события в Варанавате, убийства семерых человек, поджог, бегство и клевета — все ломает привычные установки и традиции. Эпизод 2. Бхишма —Деваврата 1.Миф как он есть. Жил царь Шантану, владыка Хастинапура. Однажды он охотился на берегах Ганги и вдруг увидел прекрасную женщину и влюбился в нее. Но и незнакомка влюбилась в него. Охваченный любовью, он предложил ей стать его супругой. Девушка согласилась, но поставила условие, что царь не должен осуждать ее за любые действия, иначе она покинет его. Владыка Хастинапура согласился. Так богиня Ганга, воплотившаяся в прекрасную девушку, стала супругой Шантану, который наслаждался ею многие месяцы и годы. У них родилось семь сыновей, которых она топила в реке Ганге одного за другим. Но царь Шантану ничего не говорил ей из боязни ее потерять. Но когда родился восьмой сын, царь попросил ее не губить жизнь сына. Богиня Ганга согласилась оставить его живым, но сказала, что покинет царя. Адипарва. Глава 92. Шлоки 48 — 55. «Женщина сказала: О жаждущий потомства, я не погублю твоего сына, о лучший среди отцов, но да прекратится это сожительство мое (с тобою), как об этом и было условлено. Я — Ганга, дочь Джахну, чтимая многими великими риши; я жила с тобою ради осуществления намерения богов. Это были восемь Васу, могущественных богов, наделенных великой участью; проклятием Васиштхи они были повергнуты в состояние людей... Между мною и всеми Васу было заключено условие, что я каждого из них избавлю от человеческого состояния, как только они родятся... Я (теперь) уйду, ты же воспитай своего благочестивого сына... Знай же, что сын этот, рожденный мною, (должен носить имя) Гангадатта («Данный Гангой»). Существуют две версии, несколько по-разному объясняющие обстоятельства и причины рождения Гангадатты. Но в основе обеих версий находятся проклятия: в первом случае — это проклятие богом Брахмой царя Махабхиши и брахманом Васиштхой богов Васу; во втором случае брахман Васиштха проклинает богов Васу. Прочитаем внимательно оба варианта. 1)Версия Вайшампаяны. Рассказ о царе из рода Икшваку — Махабхише. Адипарва. Глава 91. Шлоки 1 — 2, 3 — 6. «Вайшампаяна сказал: Был царь, происходящий из рода Икшваку, известный по имени Махабхиша, правдивый в речи, одаренный подлинным мужеством... Однажды боги совершали поклонение Брахме. Там были царственные мудрецы и царь Махабхиша. И Ганга, лучшая из рек, тоже пришла к своему деду. Ее одежда, подобная луне, была раскрыта ветром, Тогда боги немедленно опустили головы, но царственный мудрец Махабхиша беззаботно посмотрел на Реку. И тогда Махабхиша был проклят великим Брахмой, который изрек: «Родившись среди смертных, ты опять достигнешь (этих) миров!». С тех пор Ганга стала думать о царе Махабхише, а тот о богине Ганге. Ганга шла по дороге и увидела богов Васу, лишившихся своей красоты, запятнанных грязью. Она спросила их, почему они потеряли свою красоту и проявляют такую беспечность. Вот каков был ответ Васу. Адипарва. Глава 91. Шлоки 7 — 15. «Вайшампаяна сказал: ...Тогда ей отвечали боги Васу: «Мы прокляты, о великая река, благородным Васиштхой, (пришедшим) в гнев из-за незначительного проступка. По ошибке мы все приблизились к Васиштхе, величайшему из мудрецов, сидевшему незаметным в полумраке. Он в гневе проклял нас и сказал: «Вы родитесь в утробе!». То, что изречено выразителем священной мудрости, невозможно изменить. Поэтому ты, приняв человеческий облик, роди нас, Васу, на земле как своих сыновей, дабы не входить нам в неблагоприятную человеческую утробу». Когда так они сказали, Ганга, сказав тем Васу «хорошо», молвила: «Кто же лучший из мужей среди смертных будет вашим родителем?». Васу и Ганга договорились, что ее мужем и их отцом станет Шантану, сын Пратипы. Боги попросили Гангу бросить их в воду сразу после рождения, она же попросила их, чтобы у Шантану сохранился один сын в качестве потомка. Эти условия удовлетворили обе стороны. Но боги Васу тут же настояли, чтобы у сына Шантану не было потомства. Ганга и Васу пришли к окончательному согласию. Царь Пратипа находился на берегу Ганги, когда, выйдя из воды, богиня Ганга подошла к нему и села на правое бедро. Адипарва. Глава 92. Шлоки 5 — 6. «Женщина сказала: Я люблю тебя, о царь, обладай мною, о лучший из рода Куру! Ведь отказ женщинам, которые полюбили, порицается мудрыми. Пратипа сказал: Я не могу под влиянием страсти вступить в связь с женой другого или с женщиной неодинаковой касты. Знай же, о красавица, что это мой священный обет». Обращаясь к царю, женщина произнесла, что она не заслуживает порицания, не безобразна, а, наоборот, достойна любви, потому что сама любит. Адипарва. Глава 92. Шлоки 8 — 11. «Пратипа сказал: То приятное, на что ты побуждаешь меня, мною должно быть отвергнуто. Если же я поступлю иначе, — нарушение долга погубит меня. Овладев моим правым бедром, ты обняла меня, о прелестная женщина; но знай, о робкая, что это место (предназначено) для дочерей и невесток. Для влюбленной же (женщины) предназначена часть с левой стороны, но она тобою была отвергнута... Будь же моей невесткой, о прекрасная, я избираю тебя для моего сына...». Пратипа и Ганга согласились, что последняя станет женой сына Пратипы. И царь стал ждать, когда у него родится сын. В конце жизни у него родился сын Махабхиша. Его стали называть Шантану («Смиренный), потому что его отец пребывал в это время в смирении. 2) Версия Ганги Дьяус и проклятие Васиштхи. Когда Ганга прощалась с Шантану, царь попросил ее рассказать о причинах проклятия Васиштхи, о богах Васу и о Гангадатте. Вот как выглядит эта история во втором варианте. У отшельника Васиштхи, которого «Варуна некогда принял как сына», была камадугха — корова, исполняющая желания. Корова бродила возле обители отшельника. Однажды восемь богов Васу вместе с женами пришли в тот лес. Супруга одного из Васу увидела корову, исполняющую желания. Женщина попросила своего мужа Дьяуса похитить эту корову для своей подруги, земной женщины, дочери царственного мудреца Ушинары. Благодаря молоку этой коровы женщина, единственная из людей, избавится от старости и болезней. Желая сделать супруге приятное, Дьяус вместе с братьями похитил корову. Васиштха проклял всех Васу, подпав под власть гнева, а сам предался подвижничеству. Узнав, что они прокляты, восьмеро Васу явились в обитель к отшельнику. Все вместе они старались умилостивить его. Но сказанное в гневе, произнес мудрец, он не намерен сделать ложным, а потому проклятие его обязательно сбудется: все Васу родятся среди людей, но через год они избавятся от проклятия, все, кроме Дьяуса. Он не произведет потомства, хотя и долго будет жить среди людей. Он будет справедливым, угождать отцу и отвергать наслаждения с женщинами. Боги Васу просили Гангу сразу после их рождения среди людей бросать их в воду. Она обещала им выполнить их просьбу. Рассказав все Шантану, богиня Ганга исчезла, забрав с собой ребенка. Сын Ганги и Шантану носил два имени — Деваврата и Гангея. Когда царь Шантану правил в Хастинапуре, то «слово соединилось с правдой». Прошло много лет. Адипарва. Глава 94. Шлоки 8 — 18. «Вайшампаяна сказал: В течение двадцати четырех лет и последующих двенадцати лет он наслаждался любовью женщин, а затем сделался обитателем лесов». Деваврата, его сын, был подобен ему во всем — по красоте и поведению, поступкам и в учении. Однажды Шантану охотился на берегах Ганги и увидел,что река обмелела. Вскоре он увидел прекрасного юношу, который стрелами удерживал течение Ганги. Шантану не узнал в нем своего сына, а юноша быстро исчез. Подозревая в нем своего сына, Шантану сказал Ганге, чтобы она показала его. Ганга, приняв образ женщины необычайной красоты, представила его и сказала, что его сын изучил военную науку, науку политики веды и все прочие науки. Взяв сына, Шантану возвратился домой. В Хастинапуре он при всех назвал сына наследником престола. Прошло еще четыре года. Однажды Шантану отправился к реке Ямуне, где почуял приятный запах. Он увидел девушку божественной красоты, дочь рыбака. Она сказала, что занимается перевозкой людей через реку ради религиозных заслуг. Шантану влюбился в нее, он отправился к ее отцу и стал просить ее у отца для себя. Царь рыбаков сказал, что его дочь уже с рождения предназначена жениху. Затем рыбак предложил условие: он отдаст свою дочь замуж за Шантану только в том случае, если их сын станет царем после Шантану. Но последний не пожелал дать такой дар рыбаку и возвратился в Хастинапур. В городе он загрустил и к нему обратился Деваврата, желая узнать причину скорби. Но Шантану сказал, что он печалится, так как Деваврата у него единственный сын и в случае смерти последнего их род прекратится. И все-таки Деваврата узнал истинную причину скорби отца и отправился на Ямуну, чтобы сосватать дочь рыбака для своего отца. Деваврата дал обещание рыбаку, что его внук станет царем в Хастинапуре. Но рыбак сказал, что у Девавраты может родиться сын. Тогда Деваврата отрекся от царства за своего потомка. Адипарва. Глава 94. Шлоки 86 — 88. «Деваврата сказал: … Царство было уже мною отвергнуто еще раньше, о царь; я принимаю теперь решение также и в отношении (моего возможного) потомства. Отныне, о рыбак, я принимаю обет безбрачия, даже если я буду бездетным, для меня на небе найдутся нетленные миры». Чрезвычайно довольный рыбак согласился. Адипарва. Глава 94. Шлоки 89 — 94. «Вайшампаяна сказал: Когда рыбак, справедливый душою, услышал те слова его, волоски на его теле встали (от радости), и он сказал в ответ: «Я выдам ее!». Тогда апсары и боги вместе с толпами риши стали дождить цветами и говорили: «Это Бхишма!». Потом ради (блага) своего отца он сказал той красавице: «Взойди на колесницу, о мать, поедем к себе домой!». И, сказав так той прелестной деве, Бхишма посадил ее на колесницу и, приехав в Хастинапур, поведал обо всем Шантану. И цари вместе и в одиночку восславили тот трудносовершимый подвиг его и сказали : «Это Бхишма!». Через какое-то время у Шантану и Сатьявати родились два сына — Читрангада и Вичитравирья. И не успел последний еще прийти в возраст, как Шантану умер. 2. Где в мифе история. Сравним события в мире богов и в мире людей, которые привели к рождению Девавраты. Все-таки интересно, почему проблемы, возникающие в мире богов, небожители пытаются решить с помощью людей. Или за их счет. Итак, в мире богов царственные мудрецы (раджариши) сидят вокруг Брахмы, когда к последнему приходит Ганга. То ли ветер поднялся, то ли в одежде Ганги была небрежность, то ли имела место преднамеренная провокация с ее стороны — во всяком случае богиня приобнажилась. Кто из мужчин не посмотрит на прекрасную полуобнаженную женщину! Разве это — преступление! Опущенные головы богов тем не менее понятны. Очевидно, что родственники в таком случае устыдятся — это вполне естественно. Но поражает воображение гнев-проклятие верховного бога Брахмы за легкомысленный взгляд Махабхиши. Рождение среди смертных — вот высшее наказание для небожителей! И действительно, смертные обязаны трудиться, а для бессмертных — это самое большое наказание. Но если бог, да к тому же верховный, так не сдержан, что же ждать от людей?! Но где же мудрость богов? В конце концов, она состоит не в том же, чтобы наказывать невинных смертных за вину богов, небрежность богинь или за порыв ветра. Бедный-бедный Махабхиша. Богам Васу не повезло еще больше: они слишком приблизились к незаметно сидящему в сумраке брахману Васиштхе. Разве боги виноваты, что не заметили мудреца? И вновь проклятие! Да что же это такое?! Не на ногу же ему наступили в конце концов... Несоразмерность проступка и наказания поражает, впору говорить о наказании невиновных. Неужели несправедливость царит и среди божественных мудрецов, а ее жертвой становятся бессмертные боги? И откуда такое презрение к человеческой утробе? Понятно, что второе рождение — обряд посвящения в брахманы — выше первого, но второе без первого невозможно. Договор богов с Гангой почти безупречен. Удивляет только одно — несправедливо наказанные нашли согласие с женщиной, явившейся поводом для несправедливого наказания их самих. По версии Ганги, супруга одного из Васу спровоцировала их на воровство. Конечно, воровать богам также не к лицу, как и смертным людям. Но как осудить женщину, даже если это богиня, мечтавшую об исполнении всех желаний! И кто упрекнет ее мужа, так поспешно пожелавшего доставить своей жене приятное. Конечно, втягивать других в решение своих проблем нехорошо, тем более что в конечном счете эти другие и пострадали за это. И вот оно — наказание в виде проклятия брахмана Васиштхи! Но Дьяус пострадал больше других. Мало того, что ему увеличили срок нахождения в человеческом теле, но еще и отказали в возможности иметь детей. Правда, угроза отсутствия потомства ничем не вызвана и носит совсем уж искусственный характер. Видимо, Дьяус уж очень чем-то досадил Васиштхе. Стоит обратить внимание и на то, насколько противоречит рассказ о Васу в первом случае рассказу Ганги о Васу во втором случае. Что значит приблизиться незаметно к сидящему в сумраке мудрецу? Если признать вину за собой в этом случае, то в следующий раз такой мудрец будет утверждать, что ему мешает тень богов Васу. Во втором случае Васу, подстрекаемые супругой одного из них, совершили воровство. «Корова» Васиштхи не один раз является камнем преткновения его с другими персонажами Махабхараты, например, с Вишвамитрой. Можно считать, что обладание ей позволяет решать многие материальные проблемы. Таким образом, это — аллегория. Теперь понятно желание Васиштхи отомстить богам Васу: у него отняли власть и земли, позволяющие вести жизнь без материальных проблем. Но зачем Ганга столь явно себе противоречит? Или она не помнит, или страдает стремлением все выдумывать, или у авторов своя логика или даже отсутствие таковой? В основе проклятия богов Васу Васиштхой лежат два исторических факта: обида, нанесенная богами Васиштхе, и желание объяснить рождение и появление при дворе в Хастинапуре Бхишмы волей Васиштхи. В целом, в обоих случаях боги и брахманы ведут себя как люди, причем не как лучшие представители человеческого племени, а напротив: они гневливы, завистливы, вороваты, спешат проявить власть, нисколько не задумываясь о справедливости и законности своих действий. А отсюда злоупотребления в форме самодурства. Верное указание, что их власть ничем и никем не ограничена. Их конфликты являются ярким свидетельством произвола, царящего между ними. Разумным было бы держать их подальше от власти, а всем людям держаться подальше от таких богов. Следует обратить внимание и на такой факт, как легкость и частота совершения проклятий брахманами и богами. Чаще всего жертвами в этих случаях выступают не просто люди, а правители. Проклятие богов и брахманов может разразиться по любому поводу. Все перед ними виновны! И все должны быть наказаны! Даже верные слуги, на всякий случай. А если повода нет, его легко придумать! Но кому нужны такие боги? Только разве если у людей есть потребность жить в страхе. А что делать тем, кто хочет быть свободным от страха? Таким как Пратипа или Шантану. Но оставим на время богов и брахманов. А что же в мире людей? Почему они должны расплачиваться за ошибки и проступки богов и брахманов? И можно ли людям быть свободными и не играть по правилам, предложенным богами и брахманами? Богиня Ганга превращается просто в женщину и прямо говорит, что не столько Шантану влюбился в нее, сколько она жила с ним «ради осуществления намерения богов». То есть у богов был план, а тогда получается что проклятие — это средство, заставляющее людей работать по плану. У богов всегда находятся люди, позволяющие осуществить этот план. Как мужчины, так и женщины. А как известно, женщины живут с мужчинами ради получения ребенка. Теперь возвратимся к Ганге, которая только что простилась с Васу и попала в мир людей. Ганга подошла к сидящему на берегу реки Пратипе и села ему на правое бедро. Где же осталось ее и Васу намерение стать женой Шантану? Ведь тогда у нее будут совершенно другие дети, и все может пойти не так, как было запланировано. Неужели она до такой степени легкомысленна? На берегу реки женщина, «прелестная, словно богиня красоты, мудрая и прекрасноликая, с божественными формами» делает предложение, от которого трудно отказаться любому мужчине. Разве ее ждет проклятие? (Обращаем внимание, что Махабхишу изгоняют из мира богов просто за взгляд на женщину). Но нет, ее ждет ответ чеканный и простой. Ответ мужчины, давшего слово верности своей жене. Насколько благороден Пратипа по сравнению с Брахмой! Как прекрасен любой мужчина, верный своему слову, спокойный и уверенный в своей силе по сравнению с мудрецом брахманом, всегда готовым произнести проклятие. И как бы ни была прекрасна женщина, как ни приятна связь с ней — но долг выше! Рассуждения о правом и левом бедре, как и пожелания Пратипы, чтобы Ганга стала его невесткой — это мысли либо человека, сдержанного в проявлении своих чувств, либо человека в возрасте, либо нежелание иметь внебрачных детей. В любом случае — это дипломатический отказ. Но все это может сочетаться и в одном человеке. И тогда Пратипе уже за пятьдесят лет, это человек, не склонный поддаваться влиянию своих чувств, и он хорошо понимает, что значит для династии иметь внебрачного ребенка, когда идет завоевание страны. Это значит дать повод для междоусобной войны. Очевидно, что ему не нравится ни многоженство, ни институт любовниц. Другое дело сыновья, пусть они сами решают эту проблему. Он человек патриархальных взглядов на жизнь. Роман Ганги с Шантану напоминает отношения неженатого мужчины с женщиной, или, скорее, последнюю любовь пожилого человека. Ни одного слова о городе, придворных — события происходят в лесной местности, вокруг них нет ни одного человека. Царь, так легко давший согласие на странное условие — не упрекать свою жену за любые поступки — выглядит человеком, легко уступающим женщине. Но такому человеку трудно быть царем. А ведь в своих отношениях с Сатьявати он придерживается твердых принципов, знает себе цену и не желает делиться властью с женщиной, для него власть выше любви. И это признаки зрелого человека. Вообще, выглядит очень странным то обстоятельство, что обеих своих жен царь находит в лесу. Но невесты же не грибы, чтобы их находить и собирать среди деревьев. Как же заманили царя подобной перспективой, что самые красивые девушки живут в лесу? Не потому ли, что лес — это место обитания брахманов, а значит прекрасная богиня Ганга, как и сводящая с ума мужчин своим ароматом рыбачка Сатьявати, их дочери. И очень хочется брахманам, чтобы царствующий род вел свое происхождение от них. Вернемся к Ганге и Шантану. Смотреть раз за разом, как Ганга бросает в реку своих детей — зрелище, которое не выдержит никакое родительское сердце. Это позволяет делать разные догадки. А все-ли в порядке с головой у этой прекрасной женщины? И почему терпение царя кончилось только на восьмом ребенке? Какое сердце отца выдержит и гибель первого ребенка от рук матери?! Есть ли такие отцы на свете? Или следует считать, что Шантану был знаком с планом богов? Или режиссеры, ставящие спектакль по плану богов решили, что необходима гибель семи ни в чем не повинных детей? К чему такая кровожадность? Мы помним, что это была месть Васиштхи богам Васу. Кто эти Васу? Их восемь. Возможно, они связаны со сторонами света, возможно, возглавляют армии или провинции? В общем, они наказаны — стали обычными людьми и их потомки убиты в малом возрасте. Сбылась мечта Васиштхи! Отнимать имущество, земли и власть у брахмана безнаказанно никому не дано. В чем суть «намерения богов»? Все это выглядит как попытка богов получить потомка Куру и представительниц местной знати. Но была ли она в действительности — это большой вопрос. Сам факт воспитания «сына» Шантану Гангой вдали от Хастинапура до восемнадцати-двадцати лет полностью опровергает ее. Но, возможно, связь Шантану и Ганги была мимолетной, ведь она жила не в Хастинапуре, а, забеременев, поспешила скрыться с ребенком и воспитывала его среди богов и брахманов. Можно представить, что это было за воспитание!? Посмотрим на его имя — devavrata. На санскрите deva означает — «небесный, божественный, бог, жрец, владыка, царь», vrata — «воля, приказ, поручение, господство, образ жизни, привычка, обряд, ритуал, обет, соблюдение обета». Из всех вариантов, возможных образовать разные слова, можно получить несколько значений, которые позволяют раскрыть истинный смысл имени: божественная (жреческая) воля, жрец закона, воля (приказ, поручение) богов. Действительно, появление на свет Девавраты произошло по воле богов и жрецов. С самого детства он был предназначен служить собранию богов и жрецов. Вот в чем секрет его отсутствия в течение двадцати лет в Хастинапуре: он должен был получить нужное для его положения образование и посвящение. В его имени нет ничего от воинских занятий. Воинам дают имена либо по физической мощи (бык, тигр, слон, конь, сосна, гора), либо по воинскому оружию (топор, дротик, лук, копье, палица). Но к этому мы еще вернемся В лесу произошла встреча Шантану и Девавраты. Отца и сына. Царь не узнал своего сына. И не мудрено. Ведь прошло около двадцати лет. Тем более поразительно дальнейшее поведение Шантану. Так легко и быстро поверить женщине, что это их сын, а тем более назначить его наследником престола —решение совсем не царское. Как на это дело посмотрят родственники? Ведь так может каждый бродяга стать претендентом на трон. Двадцать лет править и не иметь наследника для любого правителя — это ужасная ситуация. Подданные царя — это не только верные люди, среди них есть люди, всегда готовые совершить переворот, поднять мятеж, заменить стареющего царя. А родственники заставят царя взять в жены столько женщин и произвести столько детей, чтобы ни у кого не было предлога отобрать власть. А ведь текст прямо говорит, что он наслаждался любовью с женщинами тридцать шесть лет! И что, безрезультатно? Сомнительно. В конце жизни царя ждет новая любовь к Сатьявати, дочери рыбака. Прямо спросим: что за нетрадиционные увлечения у царя — то богиня, то рыбачка? Неужели не нашлось обыкновенной царской дочки? Это в Индии-то! Он делает предложение рыбаку, но тот выставляет царю (!) такие условия, с которыми не мог бы согласиться никакой человек, а не то что царь. Шантану должен отказать в наследстве всем своим родственникам. Если подобное сделает любой царь, в любой стране, в любое время — дни его жизни сочтены. Он не сумасшедший! Ему не дадут наслаждаться любовью с женщинами тридцать шесть лет. Интересно, что для Сатьявати разом потеряли значение все религиозные заслуги, когда появилась возможность выйти замуж за царя! А рыбаку, чтобы поднять значение и цену своей дочери, пришло в голову вспомнить, что дочь с рождения обещана жениху. Почему же ее до сих пор ему не отдали? Или отец Сатьявати, говоря о каком-то женихе, обманывает Шантану, или, отдавая за царя Сатьявати, обманет жениха. Ведь мы раньше определили, что невесте около тридцати лет. Все-таки трудно быть девушкой в этом возрасте. Практически невозможно. И не надо думать, что Сатьявати действительно дочь царя рыбаков, только потому что текст иногда называет так ее отца. Дочь царя рыбаков сама занимается перевозом через реку! Нелегка ты, царская доля. Чем в этом случае занимаются его подданные? Отказ Шантану был абсолютно закономерен. Царь Хастинапура с честью выдержал испытание. Долг выше любви. А царский долг выше любви к тридцатилетней дочери рыбака. Шантану возвращается в Хастинапур, где его ждет Деваврата. Но почему сын живет рядом с отцом четыре года, ему приблизительно двадцать лет, а отец даже и не делает попытки его женить, а сам спешит снова связать себя узами брака? Молчит и окружение царя. И вот в качестве свата пятидесятилетнего отца едет двадцатилетний сын. Утенок ведет стадо уток к реке поплавать. Интересная картина, не правда ли? Более естественной была бы обратная ситуация! Деваврата принимает решение отречься и от царства и от прав своего возможного потомка, не советуясь вообще ни с кем, и даже не зная, а будут ли среди детей Шантану и Сатьявати мальчики. Его решение таково, что и апсары, и боги, и цари говорят : «Это ужасно!». Картина предстает фантастическая! Царь сходит с ума от любви к рыбачке. У него есть двадцатилетний наследник, а он за тридцать шесть лет так и не успел насладиться любовью. А в действительности обе невесты Шантану и Ганга, и Сатьявати были таковыми только по легенде. В реальной жизни никто из них официальной женой царя Хастинапура не был. Их представление в образе невест просто обнажает скрытые претензии на власть двух кланов: многочисленного семейства Брахмы и странного рыжего брахмана — Вьясы. По легенде, у Шантану рождаются два сына: Читрангада и Вичитравирья. Именно они и становятся наследниками. Но зададимся вопросом: а не были ли они сыновьями от нормального брака царя, еще в юности, с одной из женщин Куру, тригартов или гандхаров? А Деваврата — незаконнорожденным сыном от любовной связи с местной знатной женщиной в поздние годы жизни царя? Тогда отречение Девавраты-Бхишмы логично и естественно, ведь он и так не имеет никаких прав на престол. Легко отречься от того, что тебе не принадлежит. Да и возраст его к моменту битвы на поле Куру соответствовал бы нормальным человеческим рамкам. Судите сами: по легенде на момент сватовства ему двадцать лет, к этому надо прибавить возраст Вичитравирьи (еще двадцать лет) и возраст Дхритараштры на момент начала битвы (еще семьдесят лет). Всего получим, что Бхишме-Деваврате на момент начала битвы сто десять лет! Что за воин в возрасте более ста лет? В противном случае он значительно моложе Вичитравирьи, а, возможно, даже и Дхритараштры, только ненамного. Деваврата женится на Сатьявати, женщине, уже рожавшей от другого мужчины. Именно этому решению он обязан своим новым прозвищем. Для традиционного индуса, кем бы он ни был — это ужасно! Эпизод 3. Бхишма и дочери царя Каши 1. Миф как он есть После смерти Шантану в Хастинапуре стал править его сын Читрангада. Но и он через несколько лет погиб в битве. Царство перешло в руки Вичитравирьи, еще не достигшего совершеннолетия. Адипарва. Глава 95. Шлоки 1 — 12. «Вайшампаяна сказал: ...Бхишма, сын Шантану, велел устроить погребальные обряды. Затем он, могучерукий, немедленно помазал на царство кауравов юного Вичитравирью, еще не достигшего совершеннолетия. И Вичитравирья, следуя совету Бхишмы, стал править, о махараджа, царством, перешедшим к нему от отцов и дедов. И царь тот почитал сына Шантану Бхишму, сведущего в законе и шастрах, а тот охранял его законом». Увидев, что Вичитравирья достиг совершеннолетия, Бхишма решает его женить. Деваврата слышал, что все три дочери царя страны Каши — Амба, Амбика и Амбалика — должны были вместе выбирать себе жениха на сваямваре. Приехав в Каши на одно единственной колеснице, он решился похитить невест в то время, когда возглашали имена царей. Адипарва. Глава 96. Шлоки 1 —13. «...Бхишма ...сказал: ...Знайте, что есть еще восьмой вид брака, признаваемый учеными. Члены воинской касты восхваляют сваямвару и пользуются ею. Знатоки же закона говорят, что наиболее достойна (та девушка), которая была похищена после того, как сокрушены (все противники). О цари, этих (девушек) я хочу увезти отсюда силою...». Посадив девушек на колесницу, он отразил стрелы всех царей. Но царь Шальва, называя его падким на женщин, вызвал его на бой. Все цари стали свидетелями их поединка. Деваврата одержал победу в битве с ним, убив его возницу и коней. На колеснице вместе с тремя девушками Бхишма приехал в Хастинапур. И здесь Амба, старшая из дочерей царя Каши, сказала, что она уже раньше выбрала Шальву, а Шальва избрал ее и их согласие одобряет ее отец, а потому Бхишма должен ее отпустить. И Деваврата, знаток закона, после размышления согласился с Амбой. Юный царь Вичитравирья женился на обеих принцессах. Адипарва. Глава 96. Шлоки 41 — 59. «Вайшампаяна сказал: ...Проведя с обеими женами семь лет, царь Вичитравирья, хотя и был юн, пришел к истощению. И как ни старались его друзья вместе с опытными врачевателями, каурава отправился в обиталище Ямы, подобно тому как заходит солнце за горизонт...». Младший сын Шантану умер, не оставив потомства. Жена Шантану Сатьявати обратилась к Бхишме с предложением, чтобы она продолжил род от жен Вичитравирьи, сетуя на то, что ее сын ушел на небо почти мальчиком. Но Бхишма отказался, напомнив, что он по-прежнему сохраняет свой обет относительно потомства. Закон для него выше всего на свете и он никогда не отступит он него. Деваврата предлагает свой выход из создавшегося положения. Адипарва. Глава 97. Шлоки 19 —26. «...Бхишма сказал так: ...О царица, обрати свое внимание на законы, не губи ты всех нас, — для кшатрия отступление от правды не одобряется в законах. Я изъясню тебе, о царица, вечный закон кшатриев, так что и род Шантану может быть вечным на земле. Услышав об этом, ты можешь последовать ему вместе с мудрыми домашними жрецами и знатоками законов, допускаемых при бедствиях, соблюдая и мирские обычаи». Он приводит пример, как после истребления Рамой Джамадагни род кшатриев пресекся, и брахманы от жен кшатриев продлили род кшатриев. Продолжая и развивая тему, Бхишма рассказывает об Утатхье и Брихаспати. У брахмана Утатхьи была любимая жена Мамата. Когда она была беременной, младший брат Утатхьи Брихаспати, жрец и наставник богов, охваченный страстью, не смог обуздать себя, несмотря на ее возражения. Адипарва. Глава 98. Шлоки 6 —19. «Бхишма сказал: ... И когда он испускал семя, к нему обратился тот, кто находился в утробе: «Эй, отец младший, говорю (тебе): здесь нет места для двоих...». Но Брихаспати проклял зародыш Утатхьи и сказал, что тот родится слепым. Так появился мудрец Диргхатамас. Прошло время и у него появились дети. Они бросили отца в лодку и Диргхатамас приплыл к царю Бали. По просьбе царя он должен был произвести детей от его жены. Но узнав, что он слепой и старый, царица прислала свою молодую молочную сестру. От нее он родил одиннадцать сыновей. Бхишма предложил, чтобы какой-нибудь брахман за плату продолжил под Шантану. И здесь Сатьявати вспомнила о своем сыне Вьясе. Мудрец явился к матери. Она предложила ему произвести потомство от двух жен Вичитравирьи. Двайпаяна сказал, что женщины должны совершить обряды очищения в течение года, а кроме того, каждая из жен должна перенести его уродство. В этом и состоит их высший долг. Предупредив Амбику, Сатьявати исчезла. Ночью появился Вьяса. Но увидев Кришну Двайпаяну, «его сверкающие глаза и меднокрасную бороду и усы, царица закрыла глаза. Пораженная страхом царевна Каши так и не смогла смотреть на Кришну. Утром вернувшийся Вьяса сказал Сатьявати, что ребенок будет сильным, мудрым, доблестным, имеющим сто сыновей, но он родится слепым из-за оплошности Амбики. Сатьявати предложила дать ребенка и Амбалике. Но та при встрече с Вьясой побледнела. Увидев, что и она испугалась и побледнела, Вьяса сказал, что и ребенок родится бледным и имя будет иметь такое же. И снова Сатьявати предложила Амбике лечь в постель с Вьясой. Дочь царя Каши испугалась, вспомнив об облике и запахе мудреца, и послала к нему свою служанку. Рабыня прислуживала Вьясе и доставила ему полное удовлетворение. Двайпаяна обещал, что ее сын будет мудрым и знатоком сути вещей. Так появились на свет Дхритараштра, Панду и Видура. 2. Где в мифе история. Читатель уже знаком со сваямварой дочери царя Друпады. Как мы помним, там имел место предварительный договор о том, что женихом Драупади должен стать Арджуна. Об этом договорились Кришна Двайпаяна и царь панчалов. Первый выступает в роли свата, а второй исполняет роль тестя. Неожиданностью для Друпады является многомужество его приемной дочери. Чем же отличается сваямвара в Каши от сваямвары в Кампилье? Отправимся вместе с Бхишмой за невестами. Адипарва. Глава 96. Шлоки 1 —13. «Вайшампаяна сказал: ... Вот Бхишма услыхал, что все три дочери царя страны Каши должны вместе сами выбирать себе жениха...». Получается, что еще в юности двадцатилетний Деваврата сватает невесту своему отцу Шантане, а в возрасте тридцати пяти лет он уже зрелый, но по-прежнему холостой, мужчина снова сватает невесту, но уже своему юному пятнадцатилетнему брату Вичитравирье. Так говорит легенда! И оба раза холостой мужчина не ищет жену себе, а упорно стремится приобрести их другим. Человек, не имеющий никакого опыта семейной жизни, выступает в роли свата ! Представьте себе не умеющего плавать работающим спасателем на воде. Или человека, никогда не работающего садоводом, но учащего других, как обрезать виноград. Странный сват, не правда ли? Но почему на сваямвару не приезжает совершеннолетний Вичитравирья? Ведь если царевны выбирают жениха, то при чем здесь Бхишма, не собирающийся жениться? Если они не видят Вичитравирью своими глазами, то каждая из них выбирает в таком случае кота в мешке. Но каждая из трех царевен должна выбрать жениха только для себя, причем выбор этот заранее согласован. Например, Амба, старшая царевна, выбирает Шальву, как и Шальва Амбу, и отец Амбы согласен с выбором дочери. Но не потому ли едет Бхишма на сваямвару, что заранее знает, что он будет похищать невест, а не участвовать в состязаниях? Но тогда получается, что Бхишма, которого текст дружно именует «знатоком закона» (так его называют и Вайшампаяна, и Сатьявати, и Амба), сам готов нарушить закон. Ведь цари, собравшиеся на сваямвару, и царь Каши живут согласно традиции, а сваямвара — это брак, пользующийся наибольшим авторитетом у воинской варны. Это и понятно, так как здесь цари могут состязаться в воинских дисциплинах, блистать на глазах публики. Поступок Бхишмы — это оскорбление всем царям! На глазах всех царей и многочисленных зрителей Деваврата попирает закон, пренебрегает и гостями царя Каши и самим хозяином! Но почему же «знаток закона» предпочитает похищение невест (брак по обычаю ракшасов) — сваямваре (браку по обычаю кшатриев)? Ведь тем самым он принижает всю воинскую варну! И для кого похищает невест Бхишма? Казалось бы, ответ прост: для Вичитравирьи. Но почему не едет сам Вичитравирья? Он же не малое дитя. Он только что достиг совершеннолетия и должен сам активно участвовать в состязаниях, чтобы доказать свою дееспособность. Обычно на Востоке жених и его друзья совместно похищают невесту. Именно жених разговаривает с невестой, уговаривает, а если надо — сам применяет физическую силу, а друзья защищают от погони. А здесь все наоборот: один человек похищает сразу трех женщин, вообще не разговаривает с ними, и один защищается от погони. В момент похищения не лишним было бы спросить, согласна ли сама невеста выйти замуж за Вичитравирью. Тем более, что этот вопрос касается сразу трех женщин. А что будет, если по каким-либо соображениям невеста не понравится молодому жениху? А ведь именно так и случилось с Амбой. Об этом говорит Шишупала. Сабхапарва. Глава 38. Шлоки 15 — 29. «Шишупала сказал: Ведь девушку, похищенную тобой, о Бхишма, не пожелал ( из-за этого взять в жены) твой брат, царь Вичитравирья, следовавший обычаю добродетельных». Итак, Вичитравирья отверг Амбу. Вполне вероятно, что он и не просил Бхишму о похищении, а тот решил преподнести брату «сюрприз». Возможно, в глазах родственников царя, его приближенных или самого Вичитравирьи похищение другим человеком невесты для царя роняет его честь, возможно, он предположил, что она уже лишена невинности кем-то другим (или так могут посчитать в народе), и, наконец, возможно, Вичитравирья уже просто женат сам. Но Бхишма похищает на «одной единственной колеснице» все-таки именно одну невесту. На боевой колеснице есть место только для двоих: возницы и воина, поэтому расположить четырех человек там просто невозможно. И похищает он потому, что царь Каши не хочет отдавать за него — Бхишму — дочь. И что за странный кшатрий такой Бхишма, что легко может позволить себе проигнорировать обычай членов воинской касты и желание царя страны Каши. Вичитравирье на момент свадьбы, по легенде, не меньше четырнадцати лет. Он женится и живет с женами семь лет, но умирает бездетным. Задумаемся, в возрасте двадцати одного года умереть от истощения? Жен у него было не так много, чтобы он мог умереть от истощения в результате слишком интенсивной половой жизни. Слишком уж неестественной и надуманной выглядит его смерть. Как будто она очень нужна авторам для последующих событий. Тем не менее, он умер и судьба царства оказывается в руках Сатьявати и Бхишмы. Совершенно посторонних роду Куру людей. А что же ближайшие родственники Шантану? У него есть родной брат Бахлика, а у Бахлики — сын Сомадатта. Оба они, по легенде, участвуют в битве на поле Куру. Почему же они не принимают участие в решении вопросов наследства? Ведь они всегда оказываются на собраниях царей при обсуждении гораздо менее значимых проблем: в связи с окончанием курса военных наук Дурьйодханой и его братьями; при отправлении пандавов в Варанавату; на сваямваре (по легенде), где им, кстати, вообще ничего не досталось. Почему же он не принимают участия в обсуждении жизненно важной для них темы — темы наследования власти над царством, ранее принадлежавшем их ближайшему родственнику? Да потому, что никакой проблемы с наследованием и не было. Реально произошла совершенно естественная, законная передача власти сыну Вичитравирьи — Дхритараштре. Что же касается персонажей, создавших эту проблему, то есть Сатьявати, Бхишмы и Вьясы, то их здесь вообще не было, а вся история с бездетностью Вичитравирьи и половой активностью Вьясы, в результате которой якобы и появился Дхритараштра, выдумана с начала до конца, причем намного позже реальных событий, и выдумана с единственной целью —сделать Вьясу предком кауравов. Отметим еще ряд несуразностей в этой истории с наследованием и происхождением Дхритараштры. Отец Сатьявати, рыбак, устанавливает условие замужества Сатьявати: сын, который родится от нее, должен быть царем, а о внуке ничего не было сказано. А если будущая жена царя родит только девочек? Как быть тогда? Если считать Вичитравирью сыном Сатьявати, то после его смерти Сатьявати к престолонаследию уже не имеет никакого отношения. Да и вообще, разве судьбой трона может распоряжаться женщина низкого происхождения? Это на Востоке-то? Но Сатьявати обращается с просьбой продлить род Шантану именно к Бхишме. И Бхишма отказывается! Казалось бы, после смерти Вичитравирьи его руки развязаны, он свободен от своей клятвы не претендовать на трон и не иметь потомства. Сама Сатьявати, хранительница клятвы, просит его — и он отказывается! Логики нет. И он — потомок Шантану (по легенде) — предлагает продлить род Шантану от царевны Каши, наняв за плату какого-нибудь брахмана. Подобное предложение было выгодно прежде всего Сатьявати. Судите сами, ведь если Вичитравирья не был ее сыном, то его смерть, как и отказ Бхишмы был выгоден прежде всего ей. Имя этого брахмана — Вьяса. Для всех очевидно, что потомки от этой связи Вьясы с царевной Каши не будут потомками Шантану, так как ни Вьяса, ни царевна Каши потомками Шантану не являются. Фактически будет продлен не род Шантану, а род Вьясы. Но ведь авторы Махабхараты до конца своего труда называют противников пандавов кауравами. Составителям Махабхараты и надо было вывернуть наизнанку обстоятельства, характеры, действия и смысл всей ситуации, чтобы слушатели и читатели Махабхараты никак иначе и не смели подумать — события развиваются строго как им предписано по божественной логике. Человеческая — честная и объективная — логика отринута напрочь. Логика мифа —волшебная и неестественная — противоречит всему опыту человеческой жизни. Герои живут с заранее определенной целью, их поступками управляет некая волевая доминанта, очень часто не имеющая к ним никакого отношения. В то время, как в жизни людей многое проясняется, благодаря одному-единственному вопросу: а кому это выгодно? Бхишма, знаток закона, уже нарушил первую часть клятвы, когда стал править после смерти Читрангады. Адипарва. Глава 96. Шлоки 1 — 13. «Вайшампаяна сказал: Когда Читрангада был убит, а брат его был еще молод, о безупречный, царством его правил Бхишма, согласно воле Сатьявати...». Но и Сатьявати нарушила волю своего отца, ведь последний требовал отказа Бхишмы от царства. Что мешает ему — сыну Шантану (по легенде) — продлить род Шантану, согласно просьбе Сатьявати, которая освобождает его от слова, данного им ее отцу? Но он отказывается. В этом нет логики. Но если предком кауравов надо было сделать Вьясу, тогда логика есть. Вся путаница событий, неестественность и нарочитость поведения героев непонятны для слушателей и читателей, но перемены при дворе в Хастинапуре выгодны только Кришне Двайпаяне. Изменение генеалогии рода в пользу совершенно постороннего человека много раз встречается в истории человечества. Но такое изменение нуждается в оправдании прецедентом. Бхишма рассказывает историю о Брихаспати. Брихаспати — внук Брахмы и сын Ангираса, учитель богов, — проводит ночь с беременной женой своего брата Утатхьи вопреки ее желанию, а затем брахман Диргхатамас должен спать с женой царя Бали по его просьбе. Что и сказать чрезвычайно поучительные истории. Мало того, что брахман Брихаспати фактически изнасиловал беременную женщину, так еще и умудрился проклясть ни в чем не повинного ребенка. Здесь проклятие должно поддерживать страх в умах верующих: брахман может (имеет право!) изнасиловать даже беременную жену брата, а что уж говорить о женах простых людей. И, видимо, ему очень хотелось оставить своего потомка под видом потомка брата. Увы, опоздал. Отсюда и проклятие зародыша. Но знаток закона Бхишма, он-то откуда знает такие пикантные подробности из жизни брахманов? И ведь не осуждает, а предлагает сделать так же, как и в случае с Диргхатамасом. В обоих случаях — это прецедент, оправдывающий действия Вьясы: или поступить подобно Диргхатамасу, или подобно Брихаспати. Или с согласия, или тайно. Итак, «знаток закона» — это не тот человек, который хорошо знает обычаи народа и законы государства и следует им, а тот, кто может и имеет право объяснить любое новое отклонение от закона («поправку» на современном юридическом языке), истолковать его как действия единственно возможные и необходимые (даже вопреки существующим законам, вопреки обычаям и морали) для достижения нужного результата в данной ситуации. То есть, эти «поправки» кому-то очень нужны именно сейчас, для кого-то они выгодны. Вьяса явился по зову своей матери Сатьявати и провел с женам Вичитравирьи две ночи и одну ночь с их служанкой. Результат потрясающий! У него родились три сына. Но откуда он заранее узнал, что должны родиться именно три мальчика? Вичитравирья прожил с двумя женами семь лет. И ни одного ребенка! Так по легенде. В реальной жизни у Вьясы всего лишь один настоящий сын — Шука (читатель узнает об этом позже). При этом у Вьясы долго не появлялись дети, он долго из-за этого тосковал и много молился. Таким образом, рождение одного-единственного собственного сына для него большая, долголетняя проблема. А вот, по легенде, все наоборот: три раза переспал с женщинами — и все три раза именно тот результат, который он гарантирует всем женщинам рождение сына. Чудеса! Объяснение слепоты Дхритараштры уникально по наивности. Почти все женщины в минуты соития закрывают глаза, а слепыми рождаются ничтожно малый процент новорожденных. И у «слепого» Дхритараштры все дети зрячие — генетику мы, конечно, игнорируем. Ни один из детей у Вьясы не рождается рыжим. Может ли быть их отцом рыжий Вьяса! (Напомним, легенда ничего не говорит, что рыжие волосы Вьясы искусственного происхождения.) Но разве это аргумент для создателей мифов? Наивность — это почва для произрастания мифов. Женщины стараются завести детей от здоровых, сильных, красивых и умных мужчин! И все инстинктивно сторонятся уродливых. Страх в момент зачатия — условие для порождения психически ненормальных детей. На вторую ночь с Вьясой не решается никто из женщин — отвращение слишком велико! Кто из наших современниц их осудит? Но если женщины даже и виновны в том, что испугались облика безобразного мудреца (слова самого Вьясы), то зачем наказывать невинных детей? Логика теряет смысл там, где отсутствует мораль. Мудрец породил на свет таких детей (Дхритараштру и Панду), что создал почву для будущего конфликта. Кстати, если бы мудрец Вьяса не был так ужасен, женщины бы не испугались, Дхритараштра не родился бы слепым, Панду бледным — и не было бы войны. И все произошло только потому, что мудрец Вьяса пренебрег гигиеной и естественным желанием женщин в таких случаях. А ведь женщины Махабхараты в таких случаях всегда совершают омовение. Почему мудрец ни в чем не хочет признать свою ответственность? Потому что логика легенды отвергает логику здравого смысла. Дела Вьясы опровергают мудрость отшельника. В действительности только задачей ввести в генеалогию кауравов Вьясу и можно объяснить его появление в Хастинапуре, как и появление там же Сатьявати, а равно и все обеты и клятвы Бхишмы. Дхритараштра был потомком Вичитравирьи. Ведь именно так — Вайчитравирьей — его называют в Махабхарате Видура, Вайшампаяна, Крипа, Баладева, Юдхиштхира и даже сам (!) Вьяса (Араньякапарва. Глава 10). С происхождением Панду и Видуры мы познакомимся далее по тексту Махабхараты. Матерью Дхритараштры не была ни одна из дочерей царя Каши. Обратим внимание: в Хастинапуре не живет никто из родственников «матерей», ни одного человека из Каши. Для сравнения: Гандхари — жена Дхритараштры, и в Хастинапуре постоянно живет ее брат Шакуни, и часто гостят ее племянники, сыновья Шакуни. Бахлика и Шантану — братья, и в Хастинапуре частые гости — Сомадатта, сын Бахлики, и его внуки — Бхури, Шала и Бхуришравас. Но никто из родственников царя Каши даже временно в качестве гостей не живет в Хастинапуре. Жены из Каши — это своего рода институт невест, — отсюда, из рода царей Каши, берут себе жен Джанамеджая, Бхимасена, отец Джарасандхи Брихадратха, и, наконец, Вичитравирья (все по легенде). По-видимому там, на территории царства Каши укрылись сбежавшие после нашествия кочевых племен с севера остатки представителей верховных правителей территории Северной Индии. Породниться с ними — честь для любого из родов местной аристократии. Некоторые из них принимали активное участие в окончательной редакции Махабхараты. Им мы и обязаны не таким уж и редким упоминанием о царях страны Каши и их дочерях. Но о тех, кто живет в Каши, речь еще впереди. Эпизод 4. Дхритараштра и кауравы 1. Миф как он есть. Прошло несколько лет после описанных нами событий. Дхритараштра, Панду и Видура подросли. Как и все дети, они играли, учились, занимались воинскими науками. Адипарва. Глава 102. Шлоки 13 — 23. «Вайшампаяна сказал: Они были хорошо обучены искусству владеть луком, ездить верхом на коне, сражаться на палицах, владеть мечом и щитом и обучать слонов... Панду среди героев был наиболее сильным в луке. По сравнению же с другими более сильным был царь Дхритараштра. Зато не было в трех мирах никого, о царь, столь постоянного в справедливости и весьма опытного в законе, как Видура... Дхритараштра из-за своей слепоты не вступил во владение царством, а Видура вследствие того, что принадлежит к смешанной касте. Царем сделался Панду». Много времени герои проводили в изучении воинских наук. Пришло время женить юношей. Деваврата женил старшего из братьев Дхритараштру на Гандхари, дочери царя Субалы. После свадьбы Гандхари завязала свои глаза повязкой, чтобы не превосходить своего супруга. Кунти, дочь царя Кунтибходжи, выбрала Панду на сваямваре. Деваврата в городе мадров купил для Панду вторую жену Мадри, дочь властителя мадров за огромное богатство. Адипарва. Глава 105. Шлоки 1— 14. «Вайшампаяна сказал: ... И устроил Бхишма свадьбу благородного Панду... Женившись, Панду, одаренный силой и решительностью, желая покорить землю, двинулся тогда на многочисленных врагов». Победив врагов, Панду привозит сокровища в Хастинапур. Адипарва. Глава 106. Шлоки 1—11. «Вайшампаяна сказал: С дозволения Дхритараштры Панду преподнес богатства, добытые своими собственными руками, Бхишме, Сатьявати и своей матери... Благодаря победам того героя Дхритараштра совершил великие жертвоприношения, исчислявшиеся сотнями ашвамедх...». Сразу после жертвоприношений Панду отправляется на жительство в лес. Бхишма женит Видуру на дочери царя Деваки и она рожает от него сыновей. Однажды Гандхари устроила хороший прием Вьясе и последний дал ей дар— возможность родить сотню сыновей. Через некоторое время Гандхари зачала от Дхритараштры и два года носила зародыш в себе. Услышав, что у Кунти родился сын, она распорола себе живот и оттуда вышел ком мяса. Двайпаяна, узнав об этом, поспешно явился к ней и приказал, чтобы поставили сто сосудов с топленым маслом, а ком стали поливать холодной водой. Адипарва. Глава 107. Шлоки 19 — 33. «Вайшампаяна сказал: И тот ком, поливаемый (водою), разделился тогда на сто частей ? каждая размером в сустав большого пальца. И постепенно с течением времени, о царь, владыка народов, этот комок мяса из ста частей увеличился по обстоятельствам еще на одну часть. Затем Гандхари положила те зародыши в сосуды в надежно скрытых местах и поставила за ними охрану. И великий Вьяса сказал тогда дочери Субалы: «Через такое же время (сколько зародыш покоился во чреве) эти сосуды должны быть снова открыты». Сказав так и распорядившись величественный и мудрый Вьяса удалился на гору Хималая для аскетических подвигов. И вот таким образом из тех (зародышей) родился царевич Дурьйодхана. По времени рождения царевич Юдхиштхира был старше его. Тогда Дхритараштра, как только родился его сын, созвал многочисленных брахманов, Бхишму и Видуру и сказал так: «Юдхиштхира, старший царевич, продолжатель нашего рода, получил царство благодаря своим добродетелям. У нас нет возражений против этого. Но этот (мой сын), родившись непосредственно после него, должен ли также быть царем?». По окончании его речи шакалы и другие страшные хищники подняли вой. А затем брахманы и премудрый Видура (услышав эти приметы) предложили удалить сына Дхритараштры. Но после слов Видуры «тот царь, исполненный любви к своему сыну, однако не сделал так». Прошел целый месяц. У царя Дхритараштры родились и остальные сто сыновей и одна дочь. Адипарва. Глава 318. Шлоки 34 — 36. «Вайшампаяна сказал: Когда Гандхари мучилась от своего все увеличивавшегося живота, могучерукому Дхритараштре прислуживала девушка из касты вайшьев. В том же году, о царь, у Дхритараштры от нее родился достославный и мудрый Юютсу, о царь, принадлежавший к смешанной касте карана». В перечне имен всех сыновей Дхритараштры в порядке старшинства стоят сто три имени, начиная с имен Дурьйодханы, Юютсу и Духшасаны. Два имени — Джаласандха и Сама — повторяются. В нем также стоят имена Душкарны, Карны и Викарны. Тем временем в лесу у Кунти и Мадри родились пять сыновей, а Панду умер. Вместе с отшельниками Кунти и сыновья пришли в Хастинапур. У городских ворот их встречали. Адипарва. Глава 117. Шлоки 9 — 18. «Вайшампаяна сказал: И Бхишма, сын Шантану, и Сомадатта, сын Бахлики, и царственный мудрец, одаренный оком мудрости, и Видура (прозванный) Кшаттри, и царица Сатьявати, и прелестная царевна (страны) Косалы и Гандхари, окруженная женами из царского двора — все они также приехали туда. Явились и наследники Дхритараштры, предшествуемые Дурьйодханой, числом в сотню, украшенные различными нарядами». Один из отшельников рассказал всем о чудесном рождении пяти сыновей у Кунти и Мадри и о смерти Панду и Мадри. Затем отшельники исчезли в мгновение ока. Все горожане пришли в изумление от толпы отшельников, исчезнувших как мираж. Прошло время. Царь Дхритараштра выдал дочь Духшалу за царя страны Синдху, с одобрения сына Субалы. 2. Где в мифе история. Детство Дхритараштры и Панду проходило при дворе в Хастинапуре. Их учили всему тому, что должен был знать взрослый мужчина в то время. Акцент был сделан на воинских науках. Рассказчик Вайшампаяна утверждает, что еще в юности, во времена обучения всех троих — Дхритараштры, Панду и Видуры — воинским искусствам, во всех видах, кроме стрельбы из лука, первым был царь Дхритараштра. Здесь царем назван именно Дхритараштра! Это прямо противоречит последующему утверждению того же Вайшампаяны,что, во-первых, Дхритараштра был слепым, во-вторых, что из-за его слепоты царем стал не он, а Панду. Действительно, разве может слепой от рождения научиться стрелять из лука, ездить верхом на лошади, сражаться на палицах, владеть мечом и щитом, да еще лучше всех! Не забудем и об искусстве обучать слонов! Во всех этих занятиях зрение абсолютно необходимый элемент. Даже для зрячего такие упражнения составляют большую проблему, а для слепого от рождения подобный род занятий и вообще невозможен. В будущем мы узнаем, что Дхритараштра обладает огромной физической силой. А ведь слепые от рождения обычно не бывают сильными, они передвигаются осторожно, их движения неуверенны, тело физически неразвито, им недоступно большинство силовых физических упражнений. Само имя Дхритараштра означает «Твердый властелин», что опровергает мнение составителей Махабхараты о нем, как о слабом царе. Вайшампаяна сначала утверждает, что еще в юности, во время обучения, Дхритараштра уже был царем, а затем говорит, что царем «сделался» Панду. «Слепота» Дхритараштры — вымышленный прием, чтобы оправдать претензии Панду и его потомков на престол. По мнению брахманов сын Вичитравирьи слеп в политическом плане: он руководствуется светскими установками на жизнь общества. После ухода Панду в леса «слепота» не помешала Дхритараштре стать царем вместо него. И даже история о повязке на глазах Гандхари, несомненно, придумана: слепому человеку нужен поводырь, то есть зрячий. Жена — первая помощница мужа, а какую помощь слепому может оказать жена с завязанными глазами? Столь нарочитое и демонстративное уподобление жены мужу скорее натолкнет Внимательного Читателя на то, что жена, как и муж, политически слепа — она поддерживает политику Дхритараштры, которая не одобряется брахманами. Адипарва. Глава 133. Шлоки 1 — 12. «Вайшампаяна сказал: ...А некоторые брахманы, лишенные страха,.. стали говорить там: «Царь Дхритараштра, погруженный в темноту, всегда видит только ложное; весьма злоумный, он не видит закона!..». Царь слеп, потому что не признает дхармы, таких правил жизни, которые дают незаслуженные привилегии жреческой варне. Женившись, люди обычно заводят детей. Но Панду зачем-то идет покорять землю! Полководцу, возглавляющему армию, от силы двадцать лет! Он не обладает военным опытом, кто ему доверит жизнь солдат целой армии? Но если войско потерпит поражение, то от этого зависит уже судьба всей страны! Описание боев очень кратко, битвы выглядят скоротечными, непременно победоносными, никаких подробностей! В то же время при описании реальных боевых действий в последующем авторы Махабхараты очень красноречивы, приводят множество подробностей о месте и времени событий, о количестве участвующих в битве войск, о потерях сторон, приводят имена полководцев противоборствующих сторон, подробно описывают ликование победителей и горе побежденных. Отсутствие таких подробностей в описании похода Панду свидетельствует о том, что «завоевание мира» не было. Но если бы даже такой поход и был — хотя бы в форме простого разбойничьего набега — то очень странно поведение Панду по возвращении в Хастинапур. Панду лишь с «дозволения Дхритараштры» преподносит богатства, то есть военные трофеи, своим родственникам. Если бы Панду был царем, то он, конечно, не нуждался бы в дозволении Дхритараштры, чтобы подарить трофеи, завоеванные самим, своим родственникам и друзьям. Тем более, что жертвоприношение коня (ашвамедху) проводит именно Дхритараштра, а в Махабхарате неоднократно утверждается, что ашвамедха ? это царское жертвоприношение и совершать его может только царь. В Ашвамедхикапарве походы совершает полководец Арджуна, которому, кстати, далеко за сорок лет и у него большой военный опыт, а ашвамедху ? царь Юдхиштхира. Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что царем с самого начала, то есть, после смерти Вичитравирьи, был именно Дхритараштра, и слепым он, конечно, не был. Как мы уже отмечали, «слепота» Дхритараштры — это попытка обосновать права Панду, его сыновей (и стоящих за ними брахманов) на трон в Хастинапуре. Насколько шаткими выглядели их шансы в глазах современников свидетельствует целый ворох измышлений, выдумок и суеверий, дошедших до нашего времен. Читайте сами и думайте. Выдуман совершенно фантастический способ появления на свет ста сыновей Дхритараштры. Кажется, что честность как принцип абсолютно не знакома авторам Махабхараты, когда речь идет о кауравах. Гандхари получает дар у Вьясы (ребенок не может появиться на свет без участия брахмана), беременна два года (о реальных сроках можно на время забыть, а вот беременность у слонов как раз два года), распарывает себе живот (она совсем не знает, что может последовать за этим), из него выходит ком мяса (что хорошего может родить мать «злокозненного» Дурьйодханы?), его поливают холодной водой и он делится сам по себе на сто частей, а затем отделяется еще одна часть, и все сто одна часть аккуратно укладываются в сто сосудов (сто один делится на сто без остатка — вот где высшая математика!) и лежат в них два года (напомним, что холодильники были изобретены три тысячи лет спустя), после чего появляется на свет Дурьйодхана, а затем — через месяц (?!) — остальная сотня сыновей и дочь Духшала. (Представьте себе инкубатор, где при одинаковых условиях был бы такой разный результат!) Можно ли всерьез воспринимать это нагромождение выдумок и глупостей, свидетельствующее о психической ненормальности автора? Таков дар мудрого Вьясы! И это тогда, когда у брата Шантану Бахлики совершенно естественным образом рождается Сомадатта, а у последнего — Бхури, Шала и Бхуришравас, люди одного поколения с Дурьйодханой. Да и у последнего без всяких волшебств рождается сын. Кстати, и у самого Дхритараштры естественным образом рождается сын Юютсу от служанки из варны вайшьев. Необходимость в чудесах отпала. Мертвецам власть не нужна. Со временем мы узнаем, что у Дхритараштры было много жен, но так и не узнаем ни об одном ребенке от этих женщин. Возможно ли это? Видно, очень сильно насолили брахманам своей политикой Дхритараштра и Дурьйодхана, если, чтобы их оклеветать, применяются столь нелепые и абсурдные сочинения. Попутно снова звучит фраза, что «по времени рождения Юдхиштхира старше Дурьйодханы». Разве с точки зрения здравого смысла рождение Юдхиштхиры в лесу неизвестно от кого является доказательством прав его на престол? И при чем здесь вообще старшинство? Ведь, если законным царем был Панду, то его старший сын является законным наследником независимо от того, старше он или моложе своего двоюродного брата. И наоборот, если законным царем был Дхритараштра, то наследником автоматически становится его старший сын Дурьйодхана, опять-таки независимо от того, старше или моложе он своего двоюродного брата Юдхиштхиры. Но вопрос о наследнике решает Дхритараштра единолично, как будто он имеет право на принятие такого решения. Вопрос, заданный Дхритараштрой советникам, — риторический, так как он повисает в воздухе, — ни один из присутствующих советников своего мнения не высказывает. Составители Махабхараты приписывают Дхритараштре принятие решения в пользу Юдхиштхиры, но в дальнейшем наследником, а затем и царем становится именно Дурьйодхана! Юдхиштхиру лишь именуют царем и притом не царем какого-либо царства, а «царем справедливости» — титулом, в котором заключены все надежды брахманов на защиту их прав и привилегий. Впервые о появлении детей у Кунти кауравы и вместе с ними Гандхари услышали после возвращения их в Хастинапур. Поэтому странно звучат слова рассказчика о том, что жена Дхритараштры распарывает себе живот после того, как два года носила в себе зародыш. Видимо, по замыслу авторов Махабхараты этот факт должен подчеркнуть зависть Гандхари к Кунти. А он в действительности доказывает только факт лжи авторов текста. Нонсенсом выглядит вой шакалов в городе, первыми отреагировавшими на речь Дхритараштры, которая им чем-то не понравилась. Они не только поняли слова Дхритараштры, но и возмутились ими. Шакалы очень осторожные, если не сказать пугливые существа и их присутствие вблизи царского дворца в городе просто невозможно. Но зато это поведение шакалов прекрасно иллюстрирует утверждение брахманов о неблагоприятных приметах, сопутствовавших появлению на свет «злокозненного Дурьйодханы». Хорош и совет Видуры — удалить младенца Дурьйодхану. Мудрый Видура словно предвидит «злокозненность» сына Дхритараштры и не стесняется сказать об этом его отцу. Но разве настоящий брат будет советовать такое при рождении племянника? Да и любой царь за такой совет приказал бы наказать даже родного брата. Вывод напрашивается такой — этого совета не было, а выдумали его авторы Махабхараты только для того, чтобы приписать Дхритараштре решение вопроса о наследстве в пользу Юдхиштхиры. Но зачем авторам Махабхараты это понадобилось? Видимо, для того, чтобы утвердить право Юдхиштхиры на царский престол словами самого Дхритараштры, а это означает, что мнение Дхритараштры было решающим для всех его подданных, и даже для их далеких потомков, которые знакомились с историей предков исключительно по изложению Махабхараты. Даже враги брахманов должны говорить о добродетелях, уме и достоинствах пандавов, о их преимущественном праве на престол вопреки собственным интересам. Может ли быть большее насилие над правдой? Тем более что эти добродетели и достоинства более чем сомнительны. Но допустим мы согласимся с логикой авторов Махабхараты. Предположим, что из двух двоюродных братьев наибольшими правами на престол обладает тот, кто старше. Тогда абсолютным бредом выглядит их доказательство старшинства Юдхиштхиры. Четырехлетняя беременность Гандхари очевидно понадобилась потому, что реально Дурьйодхана родился в первый год из этих четырех лет, когда у Панду и Кунти детей еще не было и обосновать старшинство Юдхиштхиры можно было только продлив беременность Гандхари до того момента, когда Юдхиштхира уже родился. В пользу старшинства Дурьйодханы говорит и описание встречи Кунти и пандавов у городских ворот. Туда явились и наследники Дхритараштры, предшествуемые Дурьйодханой, то есть Дурьйодхана и его братья выглядят, как мальчики пяти-семи лет. Все в Хастинапуре изумлены тем, что ранее бесплодный Панду, у которого в городе никак не появлялись дети, вдруг посмертно объявлен отцом пятерых сыновей. Брат Гандхари Шакуни поддерживает выдачу замуж сестры Дурьйодханы Духшалы за царя Синдха Джаядратху. Обычно это бывает тогда, когда цари заинтересованы в политическом или военном союзе. Синдх находится в устье Инда. Гандхара расположена неподалеку, но выше по течению Инда (в Ашвамедхикапарве поход Арджуны вдоль Инда ведет к завоеванию сначала Гандхары, затем Синдха). Все это совершенно естественно — с соседями лучше жить мирно. Впоследствии все они будут союзниками на поле Куру. Эпизод 5. Жизнь и смерть Панду. Пандавы. 1. Миф как он есть. Панду, как и Дхритараштра, рос при дворе в Хастинапуре. Вайшампаяна сообщает, что он был сыном Амбики и Вьясы. В Адипарве говорится, что, когда закончилось их детство, «царем сделался Панду». Наступило время жениться. На сваямваре Кунти, дочь царя Кунтибходжи, выбрала Панду. Вайшампаяна излагает историю Кунти, которая в доме Кунтибходжи так хорошо обслужила брахмана Дурвасаса, что тот даровал ей мантру, чтобы вызывать богов с целью рождения сына по ее желанию. И Кунти родила Карну от бога Сурьи, а затем к ней вернулась девственность. Есть несколько версий этого события: рассказ Кунти в Адипарве, рассказ Вайшампаяны там же и в Араньякапарве. Бхишма решил добыть Панду и вторую жену — Мадри. Адипарва. Глава 105. Шлоки 1 — 14. «Вайшампаяна сказал: ... И Деваврата, поехав в город мадров, купил ее тогда для Панду за огромное богатство. И устроил Бхишма свадьбу благородного Панду... Женившись, Панду, одаренный силой и решительностью, желая покорить землю, двинулся тогда на многочисленных врагов». Рассказчик красочно повествует о победах Панду и огромных богатствах, захваченных им в походе. Победитель возвращается домой и навстречу ему выходят горожане. Адипарва. Глава 105. Шлоки 15 — 27. «Вайшампаяна сказал: ... И когда кауравы вместе с Бхишмой прибыли туда, они не увидели конца (тому потоку). А тот (герой), увеличивавший радость Каусальи, припав к стопам отца, почтил, как надлежало, также горожан и селян. Бхишма же от радости проливал слезы, обретя возвратившегося домой сына, который достиг своей цели, сокрушив царства своих врагов». С разрешения Дхритараштры Панду подносит богатства Бхишме, Сатьявати, своей матери и Видуре. Потом Дхритараштра совершает великие жертвоприношения. Адипарва. Глава 106. Шлоки 1 — 11. «Вайшампаяна сказал: ... Затем, о бык из рода Бхараты, Панду, победивший свою усталость, сопутствуемый Кунти и Мадри, отправился жить в лес. Оставив дворцовые покои и удобные ложа, он сделался постоянным обитателем лесов, предавшись всецело охоте... А неутомимые мужи, посылаемые Дхритараштрой, доставляли ему на опушки леса пищу и другие предметы наслаждений». Однажды Панду преследовал самца антилопы на охоте. Во время соития его с самкой Панду убил самца. Оказалось, что это был отшельник Киндама, который проклял Панду, сказав, что того постигнет смерть во время соития с женщиной, а сам он не сможет произвести потомство. Сразу после этого Панду заявил, что готов вести жизнь отшельника и об этом должны быть оповещены «царевна Косалы, Видура, (прозываемый) Кшаттри, и царь со (своими) родственниками, благородная Сатьявати и Бхишма», брахманы, жрецы и прочие. В беседе с отшельниками Панду высказывает сожаление, что он бездетный. Адипарва. Глава 111. Шлоки 11 — 17. «Панду сказал: Каким же образом может родиться потомство от этих моих жен таким же путем, как был я сам рожден от жен моего отца тем благородным (риши)?». Отшельники советуют Панду совершить действия, которые предписаны ему судьбой, то, что они видят своим «дивным оком». Между Панду и Кунти состоялась беседа, в ходе которой обе стороны высказали свое мнение, как они могут произвести потомство. Панду сказал, что, так как сам он лишен возможности произвести потомство, то Кунти следует родить от какого-либо брахмана. Кунти предложила ему самому произвести потомство и в качестве примера привела случай, произошедший с царем Вьюшиташвой. Когда последний умер, его жена зачала от трупа и родила сыновей — трех шальвов и четырех мадров. Панду сказал, что сейчас существует закон, который обязывает жен и мужей быть верными друг другу, но в старину, был древний закон, по которому жены с самой ранней юности изменяли своим мужьям, и это не считалось беззаконием. Он снова предлагает своей жене зачать от какого-либо брахмана. И тут Кунти рассказала о даре брахмана Дурвасаса. Адипарва. Глава 113. Шлоки 31 —38. «... прекраснобедрая Кунти ответила тогда Панду... : «Занятая еще в юности приемом гостей в доме моего отца, я прислуживала однажды суровому брахману, которого знали под именем Дурвасас. Он исполнял суровый обет и постиг тайны закона. И его, созревшего душою, я удовлетворила всеми стараниями. И блаженный, он дал мне дар, наделенный силой волшебством. Он дал мне эту мантру и сказал мне: «Кого из богов ты ни вызовешь при помощи этой мантры, охотно или неохотно он придет по твоей воле». И жена Панду предложила вызвать какого-нибудь бога. Панду назвал имя бога Дхармы. Сочетавшись с ним, Кунти родила в срок сына. Затем Панду предложил вызвать следующего бога. Кунти выбрала бога Ваю. И от него родила второго сына. Затем ею был вызван Шакра, от которого она родила третьего сына. Мадри, увидев, что у Кунти родились три сына, попросила Панду, чтобы и у нее родился сын. Кунти посоветовала Мадри подумать о каком-нибудь боге и тот обязательно явится к ней. Мадри подумала об Ашвинах и те явились к ней, а от них она родила близнецов. Адипарва. Глава 115. Шлоки 15 — 21. «Вайшампаяна сказал: ... Обитатели Шаташринги дали им имена, сопроводив это обрядами и благословениями, о владыка народов! Сыновей Кунти назвали: старшего — Юдхиштхирой, среднего — Бхимасеной, третьего — Арджуной. Сыновей же Мадри те брахманы, радуясь в душе, назвали: родившегося первым — Накулой, а другого — Сахадевой. И они, лучшие в роду Куру, родились один после другого с промежутком в год». Однажды Мадри, сопровождала Панду, когда он бродил по лесу. Была весна, яркая зелень и цветы радовали взгляд. У Панду зародилось желание. Он насильно сочетался с женой и «был поглощен законом времени». На погребальный костер вместе с ним взошла Мадри. Отшельники, находящиеся в лесу, взяли Кунти, ее детей, останки двух тел и пошли в город, носящий имя слона. Горожане встретили их у городских ворот. Но об этом нам уже известно из предыдущего эпизода. Затем царь Дхритараштра распорядился о похоронах Панду и Мадри. Адипарва. Глава 118. Шлоки 1 — 14. «Дхритараштра сказал: Вели, о Видура, устроить по-царски все погребальные обряды для Панду и особенно для Мадри, (супруги) льва царей». Мудрый Видура вместе с Бхишмой совершили все необходимые погребальные обряды в хорошо скрытом месте. Адипарва. Глава 118. Шлоки 5 — 22, 23 — 30. «Вайшампаяна сказал: ... Плакали и пандавы все, а также Бхишма и Видура... Увидев тогда тела обоих их, Каусалья воскликнула: «О сын (мой)!» и мгновенно упала на землю, потеряв сознание... Рыдал Бхишма, сын Шантану, и премудрый Видура, плакали все кауравы, сильно опечаленные...». По окончании поминок великий отшельник Вьяса сказал своей матери, что счастливые времена уже прошли, земля утратила молодость, наступило время, полное всяких обманов и теперь ей следует удалиться в лес. Адипарва. Глава 119. Шлоки 9 — 12. «Вайшампаяна сказал: Согласившись и промолвив «хорошо», она вошла к своей невестке и сказала ей: «О Амбика, благодаря дурной политике твоего сына потомки Бхараты, переходящие из рода в род, погибнут, а также и горожане — так нам стало известно. Поэтому, взяв с собою Каусалью, которая скорбит о сыне и мучается горем, уйдем в лес, если ты согласна, и да будет тебе благо». И тогда Амбика сказала «хорошо», Сатьявати, верная долгу, простившись с Бхишмой, отправилась в лес вместе с обеими невестками, о Бхарата! И те царицы, о лучший из рода Бхараты, предались суровому покаянию и, покинув свое тело, о махараджа, отправились тогда в желанный путь». Но жизнь продолжалась. Пандавы участвовали во всех детских играх и росли в доме отца, вкушая удовольствия. 2. Где в мифе история. Происхождение Панду не менее загадочно, чем появление на свет Дхритараштры. В отличие от последнего авторы Махабхараты ни разу не называют Панду сыном Вичитравирьи. Готовясь вести жизнь лесного отшельника, Панду собирается предупредить об этом Дхритараштру с его родственниками с одной стороны, а с другой — Амбалику, Видуру, Сатьявати и Бхишму. Он четко различает первых лиц, от вторых. Ему всегда ближе последние. Таким образом, он сам не считает Дхритараштру своим родственником. Но и Дхритараштра, делая распоряжения о похоронах Панду и его жены, говорит, чтобы обряды были соблюдены тщательно «особенно для Мадри». А это значит, что для Дхритараштры Мадри дороже, чем так называемый брат Панду. Нет ни одного факта в эпосе, свидетельствующего о том, что Панду является сыном Вичитравирьи и братом Дхритараштры. Как мы убедились ранее и Вьяса не является отцом Дхритараштры и Панду. В качестве отца бродячий отшельник выглядит убедительно только для авторов Махабхараты и самых наивных читателей эпоса: он не принимает никакого участия в жизни Панду с момента рождения до похорон, не участвует в выборе жен (важнейшем вопросе, касающемся продолжения рода), не оплакивает его такой ранний уход из жизни. Но кто же отец Панду? Как ни странно, но именно «бездетный» Бхишма ведет себя как настоящий отец Панду. Деваврата радуется его успехам , он покупает ему жену, не жалея денег, он плачет от счастья, когда Панду возвращается живым домой в Хастинапур после военного похода. Именно Бхишме подносит Панду подарки. Именно он встречает у городских ворот жену Панду с пятью детьми. Он, единственный из кауравов, а не Дхритараштра, совершает погребальные обряды для Панду. На поминках он не просто плачет, а рыдает. Взрослый мужчина не стесняется своих слез только при потере самого близкого себе человека, самого дорогого. Вот как в эпосе говорится о встрече Панду и Бхишмы после военного похода. Адипарва. Глава 105. Шлоки 15 — 27. «Вайшампаяна сказал: И когда кауравы вместе с Бхишмой прибыли туда, они не увидели конца (тому потоку). А тот (герой), увеличивавший радость Каусальи, припав к стопам отца, почтил, как надлежало, также горожан и селян. Бхишма же от радости проливал слезы, обретя возвратившегося домой сына, который достиг своей цели, сокрушив царства своих врагов». Очевидно, это не оговорка текста, а следы первоначального варианта. Бхишма прямо назван отцом Панду. Только настоящий отец будет так радоваться успехам своего сына, и так горевать по причине преждевременной смерти. Деваврата похищает дочь царя страны Каши для себя и от нее рождается Панду. От Сатьявати, своей второй жены, Бхишма рождает Видуру. Таким образом, Панду и Видура являются родными братьями по отцу. Как мы уже отмечали, поведение Бхишмы неестественно, когда он похищает дочь царя страны Каши для Шантану, и сватает Сатьявати для него же. И наоборот, все его действия становятся разумными и обоснованными, если Деваврата женится сам на них. Панду не свободен в выборе невест: в одном случае невесту выбирает Бхишма, а в другом — сама невеста выбирает Панду. По всей видимости, и здесь имел место предварительный сговор. Кто же указал Кунти на Панду? Вероятно, Притха-Кунти действительно является сестрой отца Кришны Васудевы (как утверждают авторы Махабхараты), так как последний принимает самое активное участие в жизни пандавов. Он всегда рядом с ними. Большой проблемой для Панду является отсутствие детей. Причина здесь вовсе не в проклятии брахмана, принявшего образ оленя, а, видимо, в наследственности. После свадьбы Панду, которому еще нет и двадцати лет, участвует в военном походе и уж конечно не в качестве полководца. Скорее всего он был рядовым воином, в лучшем случае командиром небольшого отряда: ведь у него нет никакого военного опыта. После возвращения в Хастинапур ему требуется разрешение Дхритараштры, чтобы поднести часть военной добычи в качестве подарка своим родственникам. Причина ухода его в лес от нас скрыта. Но наверняка это не знак благоволения царя по отношению к нему. Вероятно, он не слишком ярко проявил себя в походе, и ему пришлось смирить себя, отправиться жить в лес, исполняя какую-то службу. Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что пищу ему приносили по распоряжению Дхритараштры. Из всего этого можно сделать вывод, что Панду занимает подчиненное положение по отношению к Дхритараштре, то есть Дхритараштра является царем в Хастинапуре, а, конечно же, не Панду. В лесу Панду имеет длительную беседу с Кунти по поводу отсутствия детей у них. Весь разговор крутится вокруг неспособности Панду сделать Кунти беременной и его желания иметь детей во что бы то ни стало, любым образом. Кунти рассказывает о прецедентах — в аналогичной ситуации жена Вьюшиташвы родила семь детей от трупа. Семь сыновей!!!!!!! Как интересно! От одного уже умершего мужа — семь детей двух разных национальностей. Или как во втором варианте: от двух богов Ашвинов — не двух разных детей, а двух близнецов. Врать так врать!!! Поистине, для авторов ложь творит чудеса. В реальном смысле это возможно только если у этих детей было два отца — один из племени шальвов, другой — из племени мадров, почему и дети получились — шальвы и мадры. Панду предлагает, чтобы жена сама нашла будущего отца для детей. И тут Кунти вспомнила о даре Дурвасаса. В Араньякапарве есть сказание о том, как отшельник Дурвасас прожил в качестве гостя целый год в доме отца Кунти. Она обслуживала мудреца в течение года. Как будто у царя Кунтибходжи не нашлось слуги для брахмана. Дурвасас вел себя как заблагорассудится, приходил когда вздумается, уходил из дома то рано, то поздно, часто требовал поменять блюда к обеду и к ужину. Год — время достаточное, чтобы Кунти могла родить своего первого ребенка. Дар Дурвасаса — возможность вызвать бога по своему желанию — является, скорее, паролем, нежели просто мантрой. После рождения этого первого ребенка к Кунти возвращается девственность, как знак того, что она безгрешна. Вообще, складывается впечатление, что Дурвасас готовил ее к последующей жизни в Хастинапуре. В дальнейших эпизодах с участием одного из братьев пандавов — Бхимасены — Внимательный Читатель убедится в поразительном сходстве внешности и характеров Бхимасены и Дурвасаса: вспыльчивость, раздражительность, гневливость, стремление настоять на своем, мстительность, непредсказуемость. Отметим, что оба персонажа высокого роста. У нас будет возможность убедиться в том, что в действительности не Юдхиштхира, а именно Бхимасена старший среди пандавов. Что же касается истории с рождением Карны у Кунти от бога Сурьи, то об этом мы еще поговорим позже. Итак, благодаря «дару Дурвасаса», Кунти может и сама вызвать любого бога, и любой бог под видом брахмана может встретиться с ней, не спрашивая ее мнения. Это связь обоюдная, а значит она была востребована и ей пользовались регулярно. Следовательно, Кунти появилась в семье царя Кунтибходжи в качестве приемной дочери не случайно, а согласно заранее выстроенному плану. В него посвящены Дурвасас, Кунтибходжа, Бхишма, Кунти, Шура — дед Кришны, Васудева — его отец и сам Кришна. На сваямваре Кунти выбирает Панду, вероятно, по предварительной договоренности Шуры и Бхишмы. Родив трех сыновей таким волшебным способом, Кунти, как говорит текст, помогла и Мадри стать матерью. Брахманы, окружающие ежедневно пандавов с первого дня жизни, дали им имена. Настоящими отцами детей Кунти стали неизвестные брахманы, но один из них, по всей вероятности, Дурвасас. Чем же вызвана гибель Панду и Мадри? На момент смерти Панду ненамного меньше двадцати пяти лет. Во время женитьбы ему около восемнадцати лет. Затем следует военный поход, жизнь в лесу. Панду мог оставаться в живых до рождения последнего из пятерых братьев. Все дети могли родиться самое меньшее в течение четырех лет, ведь они рождались, как сказано, один за другим. Поэтому на момент смерти Панду было около двадцати пяти лет. Но нельзя исключить и такого варианта, при котором он был убит сразу, как только оказался в лесу. Последующая обработка текста привела к тому, что эпический Панду убеждает Кунти забеременеть самыми фантастическими способами. А Кунти приходит идея зачать от трупа! Что, возможно, и является свидетельством о необходимости избавиться от Панду, а затем уже зачать от всегда готовых к продолжению своего рода брахманов. Отшельники, представившие детей Кунти как потомков Панду, понимали,что у всех горожан Хастинапура невольно возникнет вопрос о внешнем несоответствии между Панду и пандавами. Если бы Панду вернулся в Хастинапур живым, то это несоответствие резко бросалось бы в глаза всем. Но внешность умершего человека быстро исчезает из памяти (тогда ведь не было ни фотографии, ни живописи). Панду должен был умереть, чтобы детей Кунти горожане считали его детьми. Из этого следует вывод, что Панду убили и убили именно те брахманы, которые являются биологическими отцами пандавов. Мертвые не свидетельствуют. Смерть Мадри была необходимой брахманам, иначе их планы могли не свершиться. Кроме Панду только она могла намеренно или случайно выдать тайну происхождения пандавов, поэтому логично предположить, что она не сама добровольно взошла на погребальный костер Панду, а была убита и сожжена вместе с Панду. Прошло около четырех лет с момента ухода Панду в лес с двумя женами. В Хастинапур вернулась одна Кунти вместе с пятью детьми. Вдову сопровождала огромная толпа брахманов. Они объявили, что у Панду появились потомки. Эта история напоминает появление Ганги с Девавратой перед царем Хастинапура Шантану. Рожденные подобным образом, несомненно, не могли не вызвать недоверие у большинства жителей Хастинапура и окрестных сел, но какая-то часть их могла поверить, что сыновья Кунти и Мадри являются детьми Панду. Стоит заметить, что появление всякого рода самозванцев во все времена и у многих народов проходило по похожему сценарию. Похороны Панду совершают наиболее близкие ему люди — Видура и отец Бхишма. Сразу вслед за этим Вьяса рекомендует Сатьявати отправиться жить в лес. Сатьявати почему-то обращается к Амбике и говорит о дурной политике Дхритараштры и о грядущей гибели жителей Хастинапура. Только вот вопрос — в чем же проявилась эта дурная политика? Ответа нет. Вероятно, все-таки большинство горожан не согласилась признать детей Кунти сыновьями Панду. То, что уходит в изгнание мать Панду Амбалика, это естественно. Не совсем понятно, почему должна уйти Сатьявати и уж совсем непонятен уход в лес так называемой матери Дхритараштры Амбики. Она не попрощалась даже с Дхритараштрой. Это только подтверждает версию о том, что Амбика не является матерью Дхритараштры. Все женщины, уйдя в лес, скоропостижно обретают небеса. Вполне вероятно, что среди женщин разгорелись споры о том, что мальчики, рожденные Кунти совершенно не похожи на Панду. Дабы пресечь эти разговоры брахманы предложили им совершить паломничество к святым местам. Смерть Сатьявати выглядит вполне естественной, ведь ей более пятидесяти лет. А вот дочери царя Каши около сорока лет. Кому-то она сильно мешала и, скорее всего, мешала она тем же людям, которые устроили смерть Панду и Мадри. Причина, возможно, в том, что царевна из Каши не захотела признать пандавов своими внуками. Но тайну рождения пандавов хорошо знал Вьяса, ведь он дружил с Видурой. Хастинапур жил своей жизнью. Юные каунтеи обитали неподалеку от царского дворца. Детство и юность их проходили в играх, нужда и тяготы жизни обходили их стороной. Пандавов опекали Бхишма и Видура. Эпизод 6. От Хастинапура к Варанавате 1. Миф как он есть. В играх, забавах, состязаниях проходило детство юных героев. Мальчики набирались сил, взрослели. Дни сменялись ночами, летели месяцы и медленно шли годы. Адипарва. Глава 119. Шлоки 13 — 27. «Вайшампаяна сказал: Забавляясь вместе с сыновьями Дхритараштры в отцовском дворце, пандавы отличались во всех детских играх. В быстроте, в попадании в цель, в еде, в поднимании пыли Бхимасена побивал всех сыновей Дхритараштры. Когда они весело играли в ворон, ловя друг друга, пандава хватал их за головы и побеждал всех. Сотню сильных мальчиков и еще одного Врикодара один одолевал без малейшего труда. Хватая их за ноги и сильно сшибая, он, могучий, таскал их по земле, в то время как они вопили с поврежденными коленями, головой и глазами. Играя в воде, он обхватывал руками десять мальчиков и, погрузившись, сидел в воде, а затем отпускал их, полумертвых. А когда они, взобравшись на деревья, собирали плоды, то Бхима ударом ноги сотрясал деревья. И от силы удара, срываясь с дерева, мальчики падали стремглав вместе с плодами. Ни в борьбе, ни в быстроте, ни в других упражнениях мальчики, состязаясь, никогда не могли превзойти Врикодару. Так, состязаясь с сыновьями Дхритараштры, Врикодара постоянно попадал в неприятность из-за своего ребячества, но отнюдь не по злому умыслу. Видя ту необычайную силу Бхимасены, могучий сын Дхритараштры стал тогда выказывать к нему враждебность». Время шло. Мальчики превратились в юношей. Однажды на исходе дня кауравы отдыхали, утомленные после игр. Бхимасена, усталый и опьяненный спиртным, уснул в тени дерева. Дурьйодхана, связав его лианами, сбросил в воду. Но Бхима проснулся, разорвал все узы и вылез из воды. Когда он снова уснул, Дурьйодхана сделал так, что ядовитые змеи покусали его. Адипарва. Глава 119. Шлоки 28 — 41. «Вайшампаяна сказал: Зубы тех зубастых (существ) хотя и были вонзены во все уязвимые места, но не пронзили кожу на широкой груди его из-за ее крепости. И, проснувшись вновь, Бхима задавил всех тех змей и при этом задушил рукою любимого возницу (Дурьйодханы)». Авторы Махабхараты сообщают, что уже с детства Дурьйодхана, Карна и Шакуни разнообразными средствами стремились погубить пандавов. В то же время сами пандавы по совету Видуры не обращали на эти действия никакого внимания. Первым учителем воинских наук у кауравов и пандавов был Крипа. О его появлении во дворце царя в Хастинапуре рассказывают следующую легенду. Когда-то давным-давно во время охоты один воин царя Шантану нашел в лесу младенцев-близнецов — мальчика и девочку. Шантану привез их домой со словами : «Это мои сыновья». С тех пор он воспитал мальчика как своего ребенка. Когда мальчики превратились в юношей, их воинское образование продолжил Дрона. О нем мы расскажем в следующем эпизоде. Среди всех учеников Дроны Вайшампаяна особенно выделяет Арджуну и Бхимасену. Рассказчик утверждает, что особые отношения сложились у Арджуны с Дроной. Учитель обещал Арджуне, что среди его учеников не будет никого равного ему в воинском деле. В это время у Дроны появился Карна, который ни в чем не уступал Арджуне. Более того, как говорит рассказчик «пользуясь покровительством Дурьйодханы, он пренебрегал пандавами». Одни из учеников Дроны дружили между собой, между другими вспыхивали конфликты. Однажды к Дроне пришел Экалавья, сын царя нишадов. Но Дрона отказался его обучать. Несмотря на это, Экалавья уединился в лес, сделал из глины изображение Дроны и, поклоняясь ему, продолжил тренировки самостоятельно. Через какое-то время все убедились, что Экалавья стреляет из лука лучше всех остальных учеников Дроны. Тогда Арджуна потребовал у Дроны исполнить свое обещание. Дрона попросил у Экалавьи в качестве платы за обучение большой палец правой руки. Экалавья, не колеблясь, отрезал его и отдал Дроне. Учитель оказался верным своему слову и Арджуна «стал свободен от лихорадки ревности». Учеба у Дроны закончилась и настало время ученикам продемонстрировать свои успехи в воинских искусствах. По распоряжению царя Дхритараштры за городом была построена арена, на которой и прошли состязания. Место было свободное от деревьев и кустов, покатое к северу, зрители устроились на террасах. Ученики начали демонстрировать свое умение в обращении с палицей, луком и мечом, начиная с Юдхиштхиры. Зрители на террасах любовались ловкостью юных воинов. Затем перед зрителями, внимательно наблюдавшими за происходящим, появились Дурьйодхана и Бхимасена, демонстрируя искусство в обращении с палицами. На арену вышел сам учитель Дрона и, остановив оркестр, представил Арджуну. Зрители встретили его криками приветствий. Арджуна начал демонстрировать свое искусство владения луком, мечом и палицей. Состязание среди юношей почти закончилось, а собрание успокоилось, как вдруг «со стороны ворот раздался гром рукоплесканий, который величием и силой напоминал раскаты грома». Все зрители, сидящие на террасах, обратились лицом к воротам. На арену вышел Карна с луком и мечом. И все люди взволновались, охваченные любопытством и желанием узнать, кто это. А Карна, обратившись к Арджуне, сказал, что пусть Партха не удивляется, так как он повторит все то, что исполнил Каунтея. Адипарва. Глава 126. Шлоки 1 —14. «Вайшампаяна сказал: И еще не было закончено его слово, о лучший из владеющих речью, как люди вдруг вскочили кругом, словно подброшенные какой-то силой. И радость охватила Дурьйодхану, о тигр среди людей, а смущение и гнев мигом овладели Бибхатсу». И тут же перед зрителями Карна исполнил обещанное. Счастливый Дурьйодхана приветствовал юного героя и предложил ему пользоваться всем, что он сам имеет. В ответ Карна сказал, что он предлагает дружбу Дурьйодхане и готов вступить в поединок с Арджуной. Пандава, «сочтя себя как бы оскорбленным», заявил, что убьет Карну, так как тот вступил в разговор, когда его не приглашали. Адипарва. Глава 126. Шлоки 19 — 20. «Карна сказал: Арена эта — общая для всех, а не для тебя только, о Пхалгуна. Здесь присутствуют кшатрии, еще более выдающиеся по силе, а ведь закон следует за силой. Какой смысл в ругательствах, утешении слабого?». Пандава и каурава приготовились к сражению. Зрители разделились надвое, раскол произошел и среди женщин. Кунти хоть и страдала, но ничего не могла поделать. Крипа представил Арджуну, как потомка Куру, и предложил Карне рассказать о своих отце и матери и об их предках. Казалось, лицо Карны склонилось от стыда. Но тут Дурьйодхана сказал, что если Арджуна не хочет сражаться с не-царем, тогда он посвятит Карну на царство в стране Анга. И Карну посвятили на царство. Восхваляемый словами «победа» новый царь сказал, что пусть Дурьйодхана ответит, что он хочет взамен. «Я желаю нерушимой дружбы твоей», — сказал ему тогда Суйодхана. Дурьйодхана и Карна обняли друг друга, «исполнившись великой радости». Зрители наблюдали за происходящим. На арену вышел сута Адхиратха и тоже обнял Карну. Увидев их, Бхима подверг насмешке Карну, решив, что он — возница. Адипарва. Глава 126. Шлоки 1 — 8. «... Бхимасена ...сказал: Ты недостоин смерти в бою от Партхи, о сын возницы! Тебе немедленно следует взять кнут, который более подобает твоему роду. И недостоин ты владеть царством Анга, о презренный из мужей, как недостойна собака (вкушать) жертвенную пищу, лежащую перед жертвенным огнем!». Ничего не ответил Карна на эти слова самого сильного из пандавов, а лишь взглянул на высоко стоявшее в небе дневное светило. Но не смолчал сын Дхритараштры. Адипарва. Глава 127. Шлоки 9 — 17. «Вайшампаяна сказал: Тогда могучий Дурьйодхана в гневе поднялся между своими братьями, подобно тому, как опьяненный страстью слон поднимается среди зарослей лотосов. И сказал он Бхимасене, вершителю страшных дел, стоявшему тут же: «О Врикодара, не подобает тебе говорить такие слова. У кшатриев самое главное — сила, и должно вступать в бой с любым из кшатриев. Происхождение героев, как и происхождение рек, ведь трудно постигаемо... (Наш) учитель (Дрона) родился из кувшина, а учитель Крипа — из группы тростников. И каково ваше рождение, — о том также разузнали цари. Как может антилопа произвести на свет такого тигра (как Карну) вместе с серьгами и панцирем, который отмечен всеми благоприятными приметами и подобен солнцу? Этот владыка мужей заслуживает господства над всею землей, а не только над (страной) Анга, благодаря могуществу своих рук, а также и мною, следующему его велениям. А кому не нравится то, что я сделал (для Карны), тот пусть взойдет на колесницу и согнет свой лук ногами». От одобрительных возгласов зрителей в собрании поднялся шум, а тем временем зашло солнце. Дурьйодхана, взяв за руку Карну, удалился. Разошлись и все остальные. С тех пор у Юдхиштхиры появилась мысль, что нет на земле воина, равного Карне. Спустя какое-то время, ученики Дроны вместе со своим учителем побеждают царя панчалов Друпаду. А однажды Дурьйодхана, по словам рассказчика, узнает, что в городе ходят слухи, что нужно сделать царем Юдхиштхиру. В разговоре с Дхритараштрой он сообщает ему об этом. Царь говорит сыну, что Юдхиштхира не может быть изгнан, «в особенности когда он имеет союзников». Адипарва. Глава 130. Шлоки 8 — 11. «Дурьйодхана сказал: Казна и советники находятся теперь в моем распоряжении, о владыка земли! Ты должен под благовидным предлогом немедленно выслать пандавов в город Варанавату». Дхритараштра не соглашается с сыном. Тем временем в Хастинапуре и во дворце Дхритараштры многие люди говорили о городе Варанавате и о предстоящем празднике в нем в честь Пашупати. Адипарва. Глава 131. Шлоки 5 — 10. «Вайшампаяна сказал: И когда так рассказывали о прекрасном городе Варанавате, у сыновей Панду появилось желание отправиться туда, о царь!». Царь Дхритараштра предложил пандавам посетить празднество в Варанавате, а через какое-то время, когда им будет удобно, вернуться назад в Хастинапур. Юдхиштхира встретился с Бхишмой, Видурой, Дроной и другими и рассказал им о предстоящем путешествии. Они пожелали им счастья. Адипарва. Глава 131. Шлоки 16 — 18. «Вайшампаяна сказал: Тогда, совершив обряд умилостивления с целью обретения царства и закончив все дела, пандавы отправились в Варанавату». 2. Где в мифе история. Детство в жизни каждого человека имеет большое значение. Самые светлые и смелые мечты, самые веселые и легкие минуты, самые яркие мгновения и незабываемые впечатления — все это родом из детства. Но и многие обиды, жестокости, несправедливости и утраты — все это тоже остается в памяти человека с первых лет жизни. Ранние годы главных героев Махабхараты в этом смысле не отличались от первых шагов в жизни большинства людей. Бхимасена описан как человек, который уже в детские годы превосходил всех физической силой и, вероятно, возрастом. Авторы эпоса не находят никаких слов для проявления лидерских качеств у других мальчиков. Но даже по описанию авторов (а они склонны оправдывать плохие поступки пандавов) дело происходит так, что детские годы братьев не выглядят простой шалостью. Внимательный Читатель! Вспомните свое детство, разве вы можете гордиться такими поступками. Хватать участников игры за ноги и таскать их головой в пыли — кто из вас может похвастаться этим? Удары обрушивались на голову и глаза — это уже не игра, а жестокость. Удерживать под водой своих товарищей по играм до состояния полумертвых, сбрасывать их с деревьев, получая от всего этого удовольствие — это садизм, а не развлечение. А ведь это всего лишь товарищи по играм, какова же участь соперников или врагов! Положение не спасает и оценка авторов, что якобы Бхимасена совершал это не по злому умыслу. Назвать подобное поведение добрым язык не поворачивается. Но и баловством, шалостью,ребячеством считать такое тоже нельзя. Скорее всего имеет место психическое отклонение, превратившееся во взрослые годы Бхимы в жестокость и зверство. В юности Бхимасена уже употребляет спиртное. Это еще одно яркое указание на распущенность чувств. Из такого примера следует, что Бхима был старше всех детей, которых он увечил в подобных «детских забавах». И когда Дурьйодхана связал хмельного Бхиму лианами, а затем столкнул в воду, то это как раз ? «ребячество», в стиле самого Бхимасены. Или даже попытка привести в чувства пьяного пандаву. Удивительно, что авторы Махабхараты это не заметили. Или это политика двойных стандартов, так хорошо знакомая нам, людям начала третьего тысячелетия от Рождества Христова? А история со змеями проста смешна, уж на очень наивного слушателя она рассчитана. Змеи поразили все уязвимые места на теле Бхимы (то есть, шею, лицо, живот, вероятно, гениталии) — и пандава не пострадал! Спасла его якобы толстая кожа на груди! Совсем толстая — ну, как у буйвола! И яд никак не подействовал. А случай с возницей вообще уникален — это первое убийство в ряду совершенных Бхимой в последующем. И змеи здесь скорее всего выдуманы для оправдания этого убийства: возница якобы пригнал змей прямо на Бхиму. Но змеи не стадо овец, чтобы гнать их, не производя при этом никакого шума. Знакомство Карны и Дурьйодханы авторы Махабхараты относят ко времени еще до учебы у Крипы. Последний воспитывался у Шантану как родной сын. Дрона же оказался в Хастинапуре при дворе Дхритараштры уже будучи совсем взрослым. Второй раз о появлении Карны при дворе Дхритараштры рассказчик говорит уже во время обучения у Дроны. К этому периоду он относит и возникновение дружбы между Карной и Дурьйодханой. Обратимся к случаю с Экалавьей. Он, пожалуй, лучше остальных дает наглядное представление о характерных особенностях поведения, целях и средствах их достижения пандавов уже в юные годы. Дрона, конечно, мог отказаться обучать Экалавью, например, потому что последний — нишадец. Да и вообще он мог отказаться без какой бы то ни было причины. Сомнительно, что учитель мог обещать Арджуне, что ему не будет равных среди учеников: успехи учеников зависят от многих факторов, и далеко не всегда они определяются учителем. И абсолютно невозможна ситуация, когда Дрона требует с Экалавьи плату за обучение, хотя последний учился совершенно самостоятельно — Дрона был для него лишь символом, образцом, которого он хотел достичь. И что за плату он требует?! Отдать учителю большой палец правой руки! Попробуйте сделать что-нибудь правой рукой, не используя большой палец. Даже ложку держать и то трудно, а владеть мечом и натягивать тетиву лука и вообще невозможно. Дрона, как учитель и большой мастер воинского искусства просто не может потребовать такого у человека, доказавшего свое мастерство в этом деле. Ведь люди потом будут говорить, что он боялся, что ученик (Экалавья) превзойдет учителя. Никому, кроме Арджуны, не выгодно лишить Экалавью возможности стрелять из лука, ведь именно в этом боевом искусстве Арджуна желал быть первым, не превзойденным никем! Но Экалавья наглядно показал всем, что он лучше других, в том числе и Арджуны, владеет этим искусством. Поэтому Арджуне, чтобы стать первым, оставались три способа: 1) путем постоянных и длительных тренировок улучшить свои результаты и таким образом постепенно превзойти Экалавью; 2) убить Экалавью и тем самым навсегда избавиться от мучившей его «лихорадки ревности»; 3) искалечить Экалавью, уменьшив его возможности метко и быстро стрелять из лука. Как следует из описанных в Махабхарате событий, Арджуна выбрал третий вариант, воспользовавшись обещанием Дроны, что пандава будет лучшим учеником из лука. Вполне вероятно, что добившемуся наивысших результатов, обещан какой-то приз. Но обещать кому бы то ни было до окончания занятий, что он будет первым учеником, учитель не станет, ведь он, тем самым, снизит желание тренироваться у остальных. Не став сам лучшим в ходе тренировок, Арджуна фактически оказывает давление на учителя. Зачем такой ученик любому учителю? Какая выгода от этого Дроне? Оказать подобную сомнительную услугу своему ученику Дрона не мог, ведь он жил, обучая молодых людей за плату, которую, как это очевидно, вносили за них их родители. Если же разнесется известие о том, что Дрона потребовал с ученика палец в качестве платы, то от него разбегутся все ученики! Размер оплаты зависит от времени занятий и от результатов занятий. Дрона вообще не занимался с Экалавьей, а оплату попросил самую дорогую для любого воина! И самую ущербную в смысле утраты собственной репутации. Зачем ему создавать авторитет и славу любому своему ученику ценой собственного авторитета? Нонсенс! А какова может быть реакция родителей учеников? А отца Экалавьи? Да они соберутся все вместе и убьют такого учителя за то, что он калечит их детей! Зачем это Дроне? Нет, палец у Экалавьи отрубил тот, кому это было выгодно, а именно Арджуна. Причем сделано это было так, чтобы даже сам Экалавья не мог видеть его и впоследствии отомстить. Можно представить, как это было. Справиться в одиночку с Экалавьей Арджуна, конечно, не мог, но и привлекать к этой операции много людей, например, всех своих братьев, он тоже не решился. Во-первых, это увеличивало опасность разглашения самой операции, во-вторых, это было его личное дело, и другие могли совершенно логично предложить ему самому справиться с врагом, раз уж он создал себе репутацию великого и меткого стрелка из лука. И Арджуна, скорее всего, выбрал в напарники для этого, в общем-то и грязного, и опасного дела, своего старшего брата Бхимасену. Партха знал, что его брат обладал огромной физической силой, совсем не лишней для такого случая. А кроме того Бхимасена имел наклонность ко всякого рода грязным делам, не стеснялся нарушить моральные запреты. Как видим, найти напарника в таком предприятии для Арджуны было дело совсем не трудное. Можно примерно представить, как проходила эта операция, если никто потом не мог назвать истинных исполнителей ее. Глухой ночью Бхимасена и Арджуна, переодевшись в черную одежду и надев маски на голову, пробрались к жилищу Экалавьи, где Бхима навалился на него спящего всем своим тяжелым весом, заткнул ему рот кляпом, а Арджуна ножом отрезал Экалавье большой палец правой руки, после чего убежал. Бхимасена, чтобы дать Арджуне возможность убежать подальше, еще немного подержал Экалавью, затем отпустил его уже обессиленного от потери крови и убежал сам, не опасаясь ни преследования, ни криков Экалавьи. Бедняге нишадцу надо было остановить кровь и перевязать рану. Впоследствии Экалавья так и не смог узнать, кто его искалечил. Он не стал разыскивать своего врага, а отсутствие пальца объяснял всем случаем на охоте. Почему Арджуна не выбрал первый из трех вышеперечисленных вариантов? Вне всякого сомнения, причина в том, что Арджуна трезво оценивал свои возможности и не надеялся превзойти Экалавью в честной борьбе. Что касается второго варианта — убийства, то Арджуна скорее всего, боялся мести со стороны отца Экалавьи — царя нишадов. Смерть одного из известных людей должна была привести к тщательному расследованию со стороны царя Дхритараштры. И дело бы для Арджуны закончилось совсем печально. А так рисковать в самом начале своей карьеры ему не хотелось. И, наконец, показательные соревнования молодых воинов, учеников Дроны. Юные воины должны продемонстрировать, чему они научились за годы учебы. В центре событий лежит конфликт Арджуны с Карной и Бхимасены с тем же Карной. В случае с Арджуной, по словам авторов Махабхараты, конфликт вызван тремя причинами: 1) успехами Карны в боевых искусствах — он повторил все упражнения так же хорошо, как их выполнил и Арджуна; 2) совершенно особым статусом Карны в окружении махараджи кауравов Дурьйодханы — он предложил дружбу Дурьйодхане и тот ее принял; 3) тем обстоятельством, что Карна нарушил этикет — явился непрошенным и вступил в разговор неприглашенным (заметим, что это только по мнению Арджуны, так как никто из присутствующих на стадионе и соревнующихся это мнение не поддержал). Конфликт с Бхимасеной авторы Махабхараты объясняют тем, что Бхимасена, считая Карну сыном возницы, то есть рангом ниже себя, оскорбляет его в присутствии многих царей и зрителей, говорит, что Карна недостоин владеть царством, только что подаренным ему Дурьйодханой. Но соответствуют ли все эти утверждения действительности? Рассмотрим все по порядку. Звучит музыка. Волнуется собрание. Дрона приглашает юных воинов на арену. Первым выходит к зрителям Юдхиштхира. По версии авторов Махабхараты, воины приглашаются по старшинству, причем первым — самый старший и самый опытный. Позволим себе с этим не согласиться. Во всех описанных в реальной истории соревнованиях — военных, спортивных, артистических, литературных и тому подобное — сначала вызывают на арену состязания самых неопытных, начинающих, в наименьшей степени из всех соревнующихся владеющих демонстрируемым искусством. Так было на Олимпийских играх в Древней Элладе, на гладиаторских боях в цирках Древнего Рима, на рыцарских турнирах Средневековой Европы, на университетских диспутах теологов и философов Средних веков и Ренессанса, и тот же самый порядок мы наблюдаем в современных спортивных, военно-спортивных состязаниях, соревнованиях поэтов, актеров и музыкантов. Почему же такой порядок принят и сохранился с глубокой древности? Любые соревнования происходят в присутствии зрителей. А зрители приходят посмотреть на самых лучших. Почему же сначала им предлагают смотреть на самых слабых? По следующим причинам: 1) цель любых соревнований — выявить самых лучших, но для этого требуется многоступенчатый отсев, который всегда начинается с отсева наиболее слабых. В финале соревнований останутся самые сильные — чемпионы, гранды, гроссмейстеры. 2) если применить обратный порядок, то зрители, посмотрев на самых сильных, просто разойдутся — зачем им смотреть на слабых после сильных? Прямой порядок гарантирует постепенный разогрев зрительских эмоций, которые достигают наивысшего накала во время финальных состязаний самых сильных участников. 3) тем начинающим, кто намерен в будущем достичь тех самых высот мастерства, которые во времена начала их спортивных карьер демонстрировали самые лучшие из участников соревнований, необходимо не только тренироваться на учебных аренах, под постоянной опекой тренера или учителя, но и принимать участие в настоящих больших соревнованиях, где они постепенно приобретают опыт самостоятельной борьбы, без опеки учителей; участие в таких соревнованиях можно сравнить с участием молодых солдат в общевойсковых полевых учениях. Порядок выступления участников соревнований определяют, естественно, их учителя, в приведенном нами случае им является Дрона, так как соревнуются только его ученики, молодые бойцы. Взрослые профессиональные воины участия в соревнованиях не принимают. Именно он, учитель, лучше всех остальных знает, в каком порядке по мастерству распределяются его ученики. Поскольку Дрона первым на арену выпускает Юдхиштхиру, то это, по нашему мнению и в свете всего, что мы изложили выше, свидетельствует о том, что его ученик Юдхиштхира самый слабый и плохо овладевший боевыми искусствами участник состязаний. В подтверждение нашего вывода следует сказать, что последними на арену Дрона вызывает самых сильных из своих учеников: бойцов на палицах Бхимасену и Дурьйодхану, и Арджуну, который демонстрирует искусство стрельбы из лука. Дурьйодхана выступает перед Арджуной. Демонстрация техники боя на палицах авторами Махабхараты подана как настоящий бой, что, конечно, вряд ли соответствует действительности — показательные выступления бойцов не могут перерасти в настоящий бой, хотя, безусловно содержат в себе его элементы. Махабхарата широко использует описание поединков, которых никогда не было: таковы бои Арджуны и Карны на сваямваре, Бхимы и Шальи там же, вышеописанный бой Бхимы и Дурьйодханы. Основная особенность их — отсутствие жертв. Подобные поединки будут встречаться нам и в последующих книгах Махабхараты. Выходу Арджуны на арену предшествует провозглашение Дроной перед всем народом, что Арджуна ему милее собственного сына. Чем же так не угодил Ашваттхаман своему отцу? Мы об этом ничего не знаем... Но возникает большое сомнение в том, что Дрона вообще произносил такие слова. У всех присутствующих неизбежно должен возникнуть вопрос: что это за отец такой, что так не уважает сына? Разве ему можно доверить своих сыновей в качестве учеников? Неуважительно отзываясь о сыне в присутствии огромного количества людей, Дрона тем самым дискредитирует сам себя. Нет, такой авторитетный в своей среде человек, как Дрона, не мог произнести таких слов, если он хоть сколько-нибудь этим своим авторитетом дорожит. Несомненно, что авторы Махабхараты приписывают ему такое отношение к Арджуне и Ашваттхаману. Авторитет Дроны столь высок, что авторы используют его для того, чтобы повысить репутацию Арджуны. Вот почему пандаву называют любимым учеником мастера. А его критические высказывания в адрес Ашваттхамана вызваны теми же соображениями, что и критика Дхритараштры в адрес Дурьйодханы: все кауравы плохи, «злокозненны». Такой же смысл носят слова и царя кауравов, что он счастлив, охраняемый тремя сыновьями Панду. Секрет счастья Дхритараштры, охраняемого тремя пандавами, заключается в желании авторов Махабхараты выдать ложь за правду. В тексте Дхритараштра произносит слова, которые никогда не произносил в реальности. Пандавы еще ничем не проявили себя на деле. Какие бы надежды они не подавали, как бы их ни описывали авторы в превосходных оценках, но царь Хастинапура еще не подвергал их мало-мальскому испытанию настоящим делом. Кстати, почему речь идет только о трех пандавах ? Юдхиштхире, Бхимасене и Арджуне? Очевидно, близнецы Сахадева и Накула еще так малы, что не могут принимать участие в воинских состязаниях, то есть, им не более двенадцати -четырнадцати лет. Почему рядом с Дхритараштрой на этих состязаниях присутствует Видура, который, являясь «знатоком закона», но не являясь авторитетом в области военных знаний, тем не менее позволяет себе высказывать суждения о происходящем и сообщать свое мнение махарадже? Ведь он всегда на стороне пандавов и это отлично известно Дхритараштре. Логично было бы, если бы в этот момент рядом с махараджей находились бы профессионалы военного дела: Бахлика, Сомадатта, Шакуни, Джаядратха и так далее. По крайней мере, все перечисленные еще либо родственники Дхритараштры, либо его союзники. Видура же, когда говорит что-либо, всегда одобрительно отзывается о пандавах и неодобрительно о Дурьйодхане, Шакуни, Карне, Духшасане и их окружении. Разве может Дхритараштра держать при себе в качестве советника человека, столь явно недоброжелательного по отношению к его сыну и к брату его жены? Махараджа ни разу не поступает согласно своему мудрому советнику. Да и в чем заключается его мудрость? Создается впечатление, что эта роль Видуры при махарадже специально придумана. Он всегда говорит только то, что выгодно брахманам. Арджуну, когда он выходит на арену,узнают все и называют сыном Кунти, сыном Индры, блюстителем закона, знатоком оружия, а должны бы называть — сыном Панду! Подобное умалчивание очень характерно: большинство жителей Хастинапура не считают его сыном Панду. Ведь это воинские соревнования, здесь авторитет отца наиболее значим. И каково бы ни было искусство Арджуны в обращении с оружием, но по окончании его выступления, реакция зрителей весьма сдержанна — ни аплодисментов, ни возгласов, ни музыки. Зритель безмолвствует! Но вот мы слышим гром рукоплесканий со стороны городских ворот, откуда к арене состязаний приближается Карна. Но почему теперь зрители рукоплещут человеку, еще не принимавшему участия в состязаниях? Человеку, которого они не видят?! Но, которого, по всей видимости, ожидают... Человеку без рода и племени — как считает Крипа, — ничем себя не прославившему не станут рукоплескать, восхищаться и гордиться им. Появление Карны совершенно неожиданно именно в этот момент. Ведь соревнования закончились, а собрание успокоилось. Карна, не видевший, что демонстрировал Арджуна, не может сказать, что он повторит все, что продемонстрировал Арджуна. И это не является целью его выхода на арену. Почему он выходит на арену, когда соревнования уже закончились? Выходит, что он и не собирался участвовать в состязаниях. Дурьйодхана узнает, приветствует и обнимает Карну, в отличие от зрителей, которые рукоплещут воину, но якобы не знают, кто он. Карна, человек гораздо ниже рангом, чем Дурьйодхана, предлагает ему дружбу. Царю предлагает дружбу сын возницы! Так не бывает. Более естественно было бы наоборот — царь предлагает свою дружбу и покровительство сыну суты. Больше всего это похоже на встречу старых друзей после долгого отсутствия одного из них. И здесь, еще за городом, царь награждает его и выделяет среди всех особым статусом! Но за что? Ведь обычно все цари награждают или выделяют своих подданных за отличную службу. А что же Арджуна? Он чувствует себя «как бы оскорбленным». Или обойденным? А не завидует ли он ему? Мы помним, что он завидовал воинским достижениям Экалавьи. Ведь только лишив его большого пальца правой руки, он «стал свободен от лихорадки ревности». Чествование Карны и является для него поводом для конфликта. Но за что так прославляют Карну? Ни один из участников соревнования не получал какого-то особого приглашения. «Непрошенным» Карна является исключительно для одного Арджуны, мечтавшего обратить на себя внимание всех. Угрозы Арджуны не страшат Карну, его речь в ответ ? это слова воина, прошедшего боевую закалку в настоящих битвах. Спор мужчин решат лук и меч, а не язык! И вроде бы дело идет к поединку, как живописно представляет эту сцену рассказчик Вайшампаяна... Но тут Кунти узнает Карну. И эта, якобы мать обоих воинов ? и Карны, и Арджуны ? не готова спасти своих сыновей, хотя для этого надо было только выйти на арену и объявить, что Карна ее сын и, следовательно, брат Арджуны. Вспомним, что на суде Соломона настоящая мать, чтобы спасти жизнь своего сына, произнесла ложь и отдала ребенка чужой женщине ? только бы он не умер! Допустим что Карна не ее сын, но Арджуна-то определенно ее сын! А ведь результат поединка между Карной и Арджуной никто не может предсказать. Ведь может погибнуть и Арджуна. Ее сын!!! Но она не вмешивается. Следовательно, можно сделать вывод, что жизни Арджуны ничто не угрожает. Значит, о поединке нет никакой речи и мелодраматическая сцена с Кунти и ее обморок напоминает собой современные «мыльные» телесериалы. Дело приобретает новый оборот. Вмешивается Крипа и предлагает Карне рассказать об отце и матери, в противном случае якобы Арджуна не будет сражаться с ним. Слова его звучат очень некстати, так как сам Арджуна этих слов не произносил. Но словно бы смутился Карна... И Дурьйодхана говорит, что если Арджуну смущает то обстоятельство, что Карна не является царем, то проблемы нет, — им, Дурьйодханой, Карна сейчас же будет посвящен в цари. В создавшемся положении Карне резонно было бы задать подобные же «неудобные» вопросы: «А царь ли ты сам, Арджуна? И, кстати, а кто твой отец?». Чуть позже читателям станет известно, что, отправляясь в Варанавату, пандавы совершают обряд «с целью обретения царства», то есть никто из них не является царем. Но предположим мы ошибаемся. Юдхиштхира является царем. Но это обстоятельство не дает права считать царем Арджуну. Дурьйодхана ? царь. Но никто не считает его многочисленных братьев царями. С завидной регулярностью эпос называет царем либо Дхритараштру, либо Дурьйодхану. Таким образом, сам Арджуна в любом случае не является царем. Тогда почему Дурьйодхане было нужно совершить обряд посвящения на царство для Карны? Ведь он совершает его, чтобы якобы уравнять статус Карны со статусом Арджуны. Но вот Бхимасена выражает свое недовольство тем обстоятельством, что Карна стал царем. Для Арджуны плохо то, что Карна не царь, а у Бхимы вызывает раздражение, что Карну посвящают в цари. Все плохо! Получается, что Бхимасена не согласен с решением царя Дурьйодханы. При этом его речь ? это слова жреца. Значит, скорее всего эти слова авторы Махабхараты приписывают ему. Молчит Карна, хотя его вроде бы в присутствии всех царе оскорбляет Бхимасена. Но не молчит Дурьйодхана! В гневе он ставит пандавов на место. Им ли неуважительно говорить о Карне, ведь их происхождение слишком хорошо известно присутствующим царям, тайны в этом никакой нет. Не согласные же признать новый титул Карны — друга Дурьйодханы! — вольны выступить против них, взойдя на колесницу. Карна достоин быть не раджей, а махараджей! Громким шумом собрание одобряет слова Дурьйодханы. Слышны возгласы, крики приветствий. Зашло солнце. И о поединке все забыли, словно о нем не было и речи. Неужели зашедшее солнце помешало поединку? Ну, разумеется же нет! Ни о каком поединке между Карной и Арджуной речь и не шла. А что же было? Махабхарата не оставила объективного описания происходящих событий. Воспользуемся же субъективной оценкой их. Например, Юдхиштхиры. По окончании состязаний он считает, что на земле нет воина, равного Карне. Именно так! Поэтому все недовольство Карной, прозвучавшее в словах Арджуны и Бхимасены, порождено завистью и ревностью к его триумфу! На стадионе за городом была встреча воинов, вернувшихся из похода с победой. Вспомним, что именно так встречают Панду. В Ашвамедхикапарве за городом встречают Арджуну. Карна только что вернулся из боевого похода! Вот почему его встречают аплодисментами! Его — единственного из молодого поколения воинов именуют «покоритель вражеских городов», «всегда находивший удовольствие в битве», «укротитель врагов». Собрание за городом и назначается для встречи воинов из похода. В ожидание встречи развлекаются зрелищами, главное из которых — состязание молодых воинов. Махараджа Дурьйодхана награждает Карну титулом царя не для того, чтобы удовлетворить претензии пандавов, а за успешный поход! Это вызывает глухое недовольство пандавов, которые ничем не отличились и не имеют никаких воинских заслуг. Этот ропот, шум и производит впечатление несостоявшегося поединка, как охотно поведали об этом много лет спустя Вайшампаяна и другие авторы. Где же воевал Карна? В это время шла только одна война — война Дроны и Друпады. Очевидно, что именно в этой войне на стороне Дроны и сражался возглавляемый Карной отряд воинов, имевший специальную задачу от Дурьйодханы. Карна с этой задачей справился, за что и был награжден. Тем не менее, в городе среди противников Дурьйодханы брахманы распространили служи, подстрекающие людей против царя. Дурьйодхана — соправитель Дхритараштры, союзников у Юдхиштхиры на этот момент нет. Никто не отправлял пандавов в ссылку. Они сами отправились в Варанавату на праздник по собственному желанию, и царь Дхритараштра сказал, что они могут вернуться назад, когда захотят. Обуреваемые мечтой обрести вожделенное царство, пандавы, напутствуемые Видурой и Бхишмой, отправились в Варанавату. Эпизод 7. Дрона и Друпада — друзья или враги? Месть Друпады 1. Миф как он есть. В предыдущих эпизодах мы встречались с Дроной — учителем воинских наук при дворе царя Хастинапура Дхритараштры. Знакомы мы уже и с Друпадой — отцом общей жены пандавов Кришной Драупади. Но кто они, каково их происхождение? Пришло время внимательно и подробно рассмотреть этот вопрос. Жили два друга — брахман Бхарадваджа и царь Пришата. Однажды брахман встретил на берегу Ганги апсару Гхритачи, искупавшуюся в реке. Увидев ее без одежды, отшельник воспылал желанием, у него истекло семя и он поместил его в деревянный сосуд — дрону. В этом сосуде и родился мальчик Дрона — будущий великий воин. У царя Пришаты тоже родился сын по имени Друпада. Царевич, постоянно приходя в обитель отшельника Бхарадваджи, играл и занимался вместе с Дроной. Они дружили между собой. Когда Пришата умер, царем северных панчалов сделался Друпада. Когда Дрона подрос, он женился на Крипи, сестре Крипы, жившего при дворе Дхритараштры. У них родился сын Ашваттхаман. Дрона пришел к Раме Джамадагни, чтобы приобрести богатство. Но последний сказал, что все свое богатство он уже раздал брахманам, а Землю отдал Кашьяпе и у него осталось только оружие. И Дрона попросил у него все оружие с тайнами его применения. Благодаря этому, Дрона стал знатоком самого различного оружия. После этого Дрона, явившись к царю панчалов Друпаде, напомнил ему о старой дружбе. Но Друпада забыл о ней. Адипарва. Глава 122. Шлоки 2 — 3. «Друпада сказал: ... В мире никогда не наблюдалось вечной дружбы, ибо страсть устраняет ее, а гнев ее расправляет. Не прибегай же к старой дружбе, а приобрети себе новую. У меня была дружба с тобой, основанная на выгоде. Бедный не друг богатому, неученый — ученому; не друг и трус — герою. Зачем же желать прежней дружбы? У кого равное богатство и у кого равная семья — между ними возможна дружба и брак, но не между сытым и голодным. Неученый брахман не друг ученому брахману; воин, не сражающийся на колеснице, — не друг колесничному воину, у царя не может быть союза с не-царем — так зачем же желать прежней дружбы?». Ничего не сказал разгневанный Дрона и отправился в город, носивший имя слона, к царю Дхритараштре. Здесь Дрона рассказал историю своей прежней жизни. Из его рассказа стало известно, что у Рамы Джамадагни вместе с ним долгое время учился и Друпада. Именно там Друпада обещал поделиться богатством с Дроной после обряда посвящения в цари. В Хастинапуре Дрона несколько лет обучал юных кауравов воинской науке. Но это мы уже знаем из предыдущего эпизода. Адипарва. Глава 128. Шлоки 1 — 12. «Вайшампаяна сказал: Однажды, созвав всех своих учеников, Дрона, о владыка земли, обратился к ним с таким требованием взамен платы, положенной учителю: «Схватите в пылу сражения Друпаду, царя панчалов, и приведите его ко мне! Это и будет для меня высшей наградой». Кауравы, возглавляемые Дроной, разбили панчалов, и захватили в плен Друпаду-Яджнясену вместе с советниками. Дрона обратился к пленнику с предложением о восстановлении дружбы и разделении царства панчалов: Друпада будет править к югу от Бхагиратхи, а Дрона получит территорию к северу от нее. С этого времени Друпада стал жить в Маканди, расположенной на берегу Ганги и переполненной народом и в городе Кампилья, а Дрона стал царем северных панчалов со столицей в городе Ахиччхатра. Царь Друпада скрыл обиду, но позор поражения ни на минуту не оставлял царя панчалов. Он решил обратиться за помощью к брахманам. Долго он странствовал по лесам, пока не нашел готовых оказать ему помощь в одной лесной обители. Адипарва. Глава 155. Шлоки 1 ? 13. «Брахман сказал: ... Не лишенный великой участи, тот сын Пришаты, увидел там двух брахманов-мудрецов — Яджу и Упаяджу, суровых в обете, смиренных, достигших наивысшей ступени (подвижничества). Оба они происходили из рода Кашьяпы и были погружены в изучение самхит. Оба эти брахмана, наилучшие из риши, были способны оказать ему помощь. И неутомимый он со всей страстностью стал убеждать их. Подумав о силе и разуме обоих, он наедине прибег тогда к младшему (из них) Упаядже, твердому в обетах...». Друпада просил их, чтобы у него появился сын, который поможет ему отомстить Дроне. После длительного и трудного жертвоприношения брахманы позвали жену Друпады и объявили ей, что у нее зародилась двойня. Царица сказала, что она еще не готова для получения сына. Яджа произнес, что это не имеет значения, так как обряд уже совершен. На жертвенный огонь пролили масло и из пламени поднялся юноша огненного цвета, с мечом и стрелами. Невидимый дух, витающий в небе, сказал, что юноша родился для сокрушения Дроны. Но отшельники не прекратили жертвоприношение. Адипарва. Глава 155. Шлоки 37 — 46. «Брахман сказал: ... Затем восстала из середины алтаря девушка Панчали, одаренная счастливой долей, с прекрасным телом, с талией, как середина алтаря, и очаровательная. Смуглая (телом), с глазами ка лепестки лотоса, с темносиними кудрявыми волосами, это была сама красавица из бессмертных, принявшая человеческий облик». Невидимый голос с небес произнес, что эта женщина вызовет гибель кшатриев. Панчалы радостно приветствовали обоих. Жена Друпады предложила брахманам, чтобы они оба не знали другой матери, кроме нее. Дваждырожденные дали им имена: юноша стал называться Дхрштадьюмной, а девушка — Кришной, потому что она была смуглой. Адипарва. Глава 155. Шлоки 47 — 52. «Брахман сказал: ... Так родилась та двойня при великом жертвоприношении Друпады. А величественный сын Бхарадваджи привел Дхриштадьюмну, царевича Панчалы, в свое жилище и обучил его искусству владеть оружием. Думая о грядущей неизбежной судьбе, великомудрый Дрона сделал то ради увековечения своей собственной славы». 2. Где в мифе история. На поле Куру на стороне пандавов сражаются семь акшаухини войск, из них три акшаухини — ядро всего войска — представлены панчалами: Друпадой, Дхриштадьюмной и Шикхандином. Причем Дхриштадьюмна, приемный сын Друпады, является верховным военачальником. Это показывает, что с военной точки зрения война шла в основном между Куру и Панчалой. Следует обратить внимание и на то, что ни один из братьев пандавов не возглавляет акшаухини. Этот факт наглядно демонстрирует уровень тактического и стратегического мастерства каждого из них, их действительный статус в коалиции, возглавляемой панчалами. Формально начало конфликта было положено ссорой между Друпадой и Дроной, которого поддержали кауравы. Центральный вопрос: как ссора двух друзей детства привела к войне? Чем принципиально отличались друг от друга Дрона и Друпада? И вытекающий из этого второй вопрос: а не была ли все-таки ссора поводом, а не причиной? Разберемся. На поле Куру Дрона сначала командует одним акшаухини, а затем, после гибели предводителя кауравов Бхишмы становится главнокомандующим. На протяжении первых пяти книг Махабхараты Дрона говорит всегда в пользу пандавов (как и Бхишма). Исходя из этого, странным было бы доверить ему управление войсками. Но после начала войны Дрона на деле становится верным и надежным полководцем кауравов и погибает как воин, сражаясь против пандавов (на самом деле объединенного войска панчалов, чеди, магадхов, матсьев). Слова человека обычно подкрепляются его делами, а в противном случае или человек меняет позицию, или его заставили это сделать, или он никогда не произносил подобных слов, а их ему приписали авторы Махабхараты, так как авторитет Дроны несомненен в глазах воинов обеих противоборствующих сторон. Могут ли быть причинами войны любовь к женщине или разрыв дружеских отношений? Попробуем разобраться в этой проблеме. С рождением Друпады нет никаких проблем, а вот с Дроной все не так просто. Апсара, брахман, деревянный сосуд — все слишком чудесно и неопределенно. Но, возможно, в появлении на свет Дроны следует видеть намек на незаконное рождение, а в апсаре Гхритачи — дочь какого-то отшельника, и тогда брахман Бхарадваджа — его приемный отец. Но кто же настоящий отец Дроны? Тот факт, что юный Друпада приходил к мальчику Дроне играть и заниматься, говорит, что у них были общие интересы. Так с детских лет между Дроной и Друпадой установились дружеские отношения. Вот только в основе их, по мнению Друпады, была выгода. Что для детей является нонсенсом. Следующий этап в жизни Дроны и Друпады — это их совместная учеба воинскому искусству у Рамы Джамадагни. Довольно странное дело, что многие герои будущих сражений учились у Рамы Джамадагни: и Дрона, и Друпада, и Карна. А сам Рама участие в битве пандавов и кауравов не принимает. Но, может быть, на этот момент Рама уже находится в преклонном возрасте. Если принять во внимание тот факт, что Дрона приходил к Раме не ради учебы, а ради богатства, то картина может быть несколько иной. Предположим, Рама Джамадагни участвовал в какой-то войне и ему нужны были наемники. Вот только Дрона опоздал и Рама Джамадагни сказал ему, что все богатство, награбленное в ходе этой войны, он уже раздал. В это время юный Друпада, тоже находившийся у Рамы Джамадагни, пообещал Дроне, что он поделится с ним богатством, когда станет царем. Очевидно, что Дрона незаконнорожденный, а Друпада — официальный наследник царя Пришаты. Дрона попадает к Раме Джамадагни, чтобы заработать деньги, а Друпада — чтобы получить военный опыт. Спустя какое-то время, Пришата умер и Друпада стал царем. Дрона напомнил Друпаде о его обещании, но последний отказался от своих слов. Мы не можем согласиться с Друпадой — дружбы, основанной на выгоде, не бывает. Социальное неравенство, различие в возрасте, богатстве, учености не являются препятствиями для дружбы. Дружба чаще всего основана на общности интересов. Очевидно, разрыв отношений между Дроной и Друпадой объясняется не нежеланием поддерживать дружеские отношения (их не было), а нежеланием поделиться богатством. Наступит момент, и Друпада сам откажется от своих надуманных принципов, которым он предлагает следовать Дроне: царь заключит союз с брахманами и выдаст свою дочь за самозванцев. Требование Дроны поделиться богатством основывалось, по всей видимости, на завещании отца Друпады и ...Дроны. Чудесное рождение Дроны говорит как раз о том, что брахман Бхарадваджа не имеет никакого отношения к рождению Дроны, а был его приемным отцом. Слов «Дрона» и «Друпада», которые можно перевести как «деревянная бочка» и «деревянная колонна» соответственно, как бы дополняют друг друга, образуют смысловую пару, происходят от одного корня: «dru» ? «дерево», «деревянная посуда». Очень прозрачный намек на общее происхождение. Таким образом, можно предположить, что Дрона и Друпада — братья по отцу, но имеют разных матерей. Отсюда становится понятной и причина конфликта. Их общий настоящий отец, умирая, завещал царство Друпаде, но с условием, что тот поделится богатством со своим братом Дроной. Но почему их «дружба» могла быть выгодна Друпаде? Возможно, что так считал отец и зафиксировал свое мнение в завещании. Дрона с юных лет уже проявлял выдающиеся способности в военном деле и в дальнейшем стал известным полководцем. Их отец, зная об этих способностях Дроны, полагал, что Дрона в дальнейшем может стать полководцем Друпады. Но для этого надо было поделиться наследством, а Друпада был скуп и делиться не пожелал. Лишенный наследства Дрона оказался без средств существования. Он нанялся учителем воинских наук к соседнему махарадже племени Куру Дхритараштре. Прошло какое-то время. Дрона добился расположения царя кауравов. Несомненно, панчалиец пользуется поддержкой части знатных людей как племени Куру, так и Панчалы. Дрона нападает на Друпаду с ведома и при прямой военной помощи царя Дхритараштры. Воины-кауравы сражаются под началом Карны. Последний также был учеником Рамы Джамадагни. К чему сводились уроки Рамы? Видимо, это были последние крупные военные действия, которые внесли нечто новое в военную тактику того времени. О самом Раме мы поговорим позже, а его опыт включал в себя, скорее всего, тактическую триаду: неожиданное нападение — молниеносная война — почетный мир. Война с Друпадой была скоротечной и с небольшими потерями. Царя Панчалы удалось захватить в плен. Вероятно, среди северных панчалов были влиятельные люди, сочувствующие Дроне. Дождавшись ситуации, когда Друпада находился к северу от Бхагиратхи, панчалы, верные Дроне, захватили Друпаду в плен. Не исключено, что помощь им оказывали северные кауравы, возглавляемые Сомадаттой — родственником Дхритараштры. Мир был продиктован победителями. Друпаде ничего не оставалось, как согласиться на условия Дроны. Почему на войну с Друпадой решился Дхритараштра? То ли это было вызвано желанием ослабить соседа, то ли желанием приобрести в лице Дроны верного союзника, то ли идеологическими причинами. А, вероятно, всеми этими причинами вместе взятыми. Почему Дрона большую часть времени находится в Хастинапуре? Столица северных панчалов Ахиччхатра расположена на северном берегу Бхагиратхи напротив Хастинапура. По сути дела Дрона становится либо вассалом Дхритараштры, либо был его единомышленником. К востоку от его царства, в предгорьях Гималаев, находятся владения северных кауравов — царство Бахлики и Сомадатты. Именно поэтому в Хастинапуре часто обитают сын Бахлики Сомадатта и его внуки — Бхури, Шала и Бхуришравас. Друпада решает отомстить Дроне и для этого обращается не к царям, а к брахманам. Он не может найти понимание своей позиции у соседей. Это показывает, что окружающие цари проводят политику, отличную от него. И наоборот, политика Друпады близка и понятна брахманам. Следовательно, конфликт между Дроной и Друпадой был мировоззренческим, а спор из-за богатства был лишь поводом к конфликту. Желание Друпады отомстить велико, но возможности это сделать слабы. Друпада ругает сыновей и родственников за неспособность отомстить. Есть шлоки, в которых сказано, что у него нет сыновей, способных отомстить, есть шлоки, в которых сказано, что у него вообще нет сыновей! Судя по всему, и самые ближайшие родственники не поддерживают его. Он обращается за помощью не к царям, а к брахманам! Это принципиально важно! Он ищет брахманов из рода Кашьяпы. Друпада знает, что не каждый брахман может ему помочь. Кашьяпа — в дальнейшем мы будем много о нем говорить — один из главных персонажей Махабхараты, находящийся в центре большинства конфликтов. Весь ход событий убедит нас в том, что Друпада желает не сына (у него их десять), а ищет способ отомстить кауравам любой ценой. Речь идет о союзе Друпады и брахманов. Огромная масса брахманов не однородна по своей структуре. Как нам предстоит убедиться в будущем, речь идет не о двух брахманах (Яджи и Упаяджи), а о целой брахманской организации. Формально Друпада просит у брахманов сына, а получает не только сына, но и еще дочь в придачу. Следовательно, мудрецы надеются ее каким-то образом использовать. Отшельники дают ему дочь, не спрашивая у него, согласен ли он на такой своеобразный довесок. Скорее всего, мудрецы точно знают, что ради мести Друпада согласится на их условия. Почему именно дочь? Потому что, план сваямвары уже составлен. В соответствии с ним пятеро пандавов женятся на одной женщине — Кришне Драупади. Она приставлена к братьям, чтобы следить за ними, наставлять их, не давать действовать самостоятельно. Ударная пятерка, состоящая из братьев пандавов, должна исполнять все инструкции брахманской организации. Примерно такая же роль отведена и Дхриштадьюмне при дворе царя Панчалы. Таким образом, задумавшие всю комбинацию получили два важнейших инструмента для проведения политики, отвечающей интересам брахманов. Отшельники Яджи и Упаяджи более нам не встретятся, как будто их никогда и не существовало. Не были ли они только прикрытием для других людей, попытавшихся действовать от имени Кашьяпы? Но рядом с пандавами и Драупади почти всегда рядом находится рыжий мудрец Вьяса. Очевидно, что Кришна Двайпаяна и является либо автором, либо ответственным исполнителем всей комбинации. Он или хорошо знает настоящих родителей Дхриштадьюмны и Драупади, или, скорее всего, сам является отцом их. Стоит обратить внимание на их имена: Драупади зовут Кришна, точно так же как и Вьясу. А при возникновении из пламени Дхриштадьюмны подчеркивается, что он был огненного цвета. Не относился ли юный царевич к ордену рыжих? В Адипарве, в главе 189, в шлоках 41 — 46 Вьяса говорит, что Драупади дочь брахмана. Мужей для Драупади находит именно Вьяса, а кто же ищет мужа для женщины, как не ее отец?! Дхриштадьюмна, если и учился у Дроны, то только до усыновления Друпадой, ведь невозможно даже предположить, что Дрона будет обучать сына своего врага. Не стал бы Дрона учить воинскому делу и своего потенциального убийцу. Никто не знает будущего, и минуту своего ухода из этого мира, и причину собственной смерти. Возможно, это приносит нам больше счастливых мгновений в жизни. Эпизод 8. Обретенное царство В первых четырех эпизодах нашего исследования мы показали, что мифы Махабхараты содержат реальную историю, зашифрованную определенным образом. Шифр это образовался не преднамеренно, а, скорее всего, вследствие специфического образа мышления авторов. Кто мог вести в те времена хроники событий? Только брахманы, так как только они обладали необходимыми для этого знаниями и навыками. В Махабхарате упоминаются имена многих брахманов, которые могли это делать: Вьяса, Вайшампаяна, Нарада, Дхаумья, Дурвасас, Шаунака, Ломаша, Маркандея и многие другие. Все они, являясь прямыми свидетелями и даже участниками событий, тем не менее совершенно точное их описание не составили. Да и вряд ли они были в этом заинтересованы. Их рассказы представляют из себя смесь различных событий и явного вымысла, правды, полуправды и прямой лжи. Почему же они выбрали такой сложный и малопонятный стиль изложения? По ряду причин, главная из которых ? тот факт, что все они являлись служителями культа, причем во времени, когда культ этот еще находился в стадии формирования. Именно брахманы его и создавали! Их сознание было религиозным настолько, что даже происходящие на их глазах события они могли объяснить только прямым вмешательством богов. Из-за этого ряд наиболее активных участников событий брахманы вписали в свой пантеон, но совсем скрыть человеческую сущность этих героев все-таки не смогли. В их описаниях Кришны он не только бог, но и реально действующий человек, который может умереть. Таковы же и Шива: он не только бог, но и царь горцев. Индра представлен большим любителем выпить. Таковы и другие боги и демоны ? человеческая сущность их прямо выпирает во множестве эпизодов. Даже своих основных героев ? братьев пандавов, человеческая сущность которых очевидна и не скрывается, ? они сделали детьми богов! При чем здесь Панду?! Но в то же время то, что они являются детьми Кунти, сомнения не вызывает. Поэтому правильно было бы называть их не пандавами, а каунтеями, иногда их так и называют. Но мы все-таки будем употреблять те имена, которые стоят в тексте Махабхараты ? чтобы не создавать путаницу ? ее в Махабхарате хватает и без нашего вмешательства. В последующих семи эпизодах мы познакомились с основными действующими лицами, с их происхождением, а также с обстоятельствами их жизни от рождения до первых успехов в жизни, то есть, приблизительно до шестнадцати -восемнадцати лет. Но, чтобы у читателя сохранилась связная картина последовательности событий, кратко изложим весь ход истории. В Хастинапуре на Ганге племенем Куру правит махараджа Дхритараштра. Своим соправителем он назначил восемнадцатилетнего сына Дурьйодхану. Союзником Дхритараштры является раджа северных панчалов Дрона, который, разбив войско махараджи панчалов Друпады, почти все свободное время проводит в Хастинапуре, на южном берегу Ганги, хотя царство его находится на северном берегу этой реки. На северном же берегу находится царство северных кауравов Сомадатты ? союзника и родственника Дхритараштры. Другом и единомышленником Дурьйодханы является Карна, происхождение которого авторы Махабхараты ведут от Кунти, хотя Дурьйодхана знает, что это не так. Друпада ? махараджа южных панчалов, живущих к югу от Бхагиратхи (она же Ганга), желает отомстить Дроне и его покровителю Дхритараштре и заключает тайный союз с брахманами. С другой стороны, мы видим, что в ближайшем окружении Дхритараштры брахманов нет, он не желает пользоваться их советами. В Хастинапуре сыновья Кунти, считающие себя обделенными после победы над Друпадой и подстрекаемые Видурой, Бхишмой и Вьясой, уходят в Варанавату ? город, расположенный на востоке царства Куру, в предгорьях Гималаев. Год спустя однажды ночью они поджигают дом, в котором жили, оружейный склад и убегают. В огне погибают семь человек. В Варанавате брахманы распускают слухи о том, что в гибели братьев и их матери виноват Дурьйодхана. Братья и Кунти уходят на запад, пересекая реку с одного берега на другой, чтобы сбить со следа предполагаемую погоню. В одну из ночей Бхима убивает ракшаса Хидимбу и готов убить его сестру, хотя та и призналась ему в любви. Двигаясь дальше на запад, они встречают в лесу около города Экачакра брахмана Вьясу. Отшельник, предвидевший их изгнание, отсылает их в этот город, расположенный в стране кичаков. Здесь они должны жить в доме знакомого Вьясе брахмана, не привлекая внимания. По просьбе брахмана, приютившего беглецов, Бхима однажды ночью убивает ракшаса Баку, властителя Экачакры (о ракшасах мы будем подробно говорить позже, в связи с убийством ракшаса Кирмиры). Очередной брахман, гость хозяина пандавов, рассказывает им о сваямваре приемной дочери Друпады Кришны. Напутствуемые Вьясой, пандавы отправляются в страну южных панчалов. По пути он не пересекают ни одной реки. Это обстоятельство позволит нам лучше определить положение царства панчалов на картах современной Индии. По дороге пандавов сопровождают многочисленные брахманы. Однажды в пути они снова беседуют с Вьясой и, наконец, прибывают в Кампилью. Здесь, как и было ранее предопределено Вьясой, Арджуна легко добывает на сваямваре себе невесту Драупади, которая, вопреки установлениям существующих законов, становится общей женой пяти братьев. Каунтеи обрели себе одну жену на всех с помощью брахманов. Но как же они обрели вожделенное царство? 1. Миф как он есть. После сваямвары царям через соглядатаев стало известно о браке дочери царя Панчалы с пандавами. Во дворце царя кауравов все обсуждали обстоятельства спасения пандавов после пожара в Варанавате и их союза с Друпадой. Радовался только Видура. В разговоре наедине с ним Дхритараштра благожелательно отзывался о пандавах. Его слова услышали Дурьйодхана и Карна, зашедшие к царю. После ухода Видуры Дурьйодхана обратился с упреками к отцу, почему он так хорошо относится к пандавам. Но Дхритараштра сказал, что он не хотел выдавать Видуре свое истинное отношение к братьям. Дхритараштра, Дурьйодхана и Карна обменялись мнениями по поводу спасения пандавов после пожара и сваямвары в Кампилье. Дурьйодхана предложил тайными средствами поссорить пандавов или убить их. Карна высказался за прямые военные действия. Но Дхритараштра хотел услышать мнения Бхишмы, Дроны и Видуры. Царь созвал большой совет, на который пригласил своих советников. На большом совете Бхишма высказал мнение, что следует помириться с пандавами и дать им часть земли. Адипарва. Глава 195. Шлоки 13 — 19. «Бхишма сказал: И в самом деле, весь мир не так винит Пурочану, как винят тебя, о тигр среди мужей! Поэтому (спасение) жизни пандавов и их появление, о махараджа, должны восприниматься как снятие с тебя грязного пятна». Дрона также предложил наделить пандавов частью земель. Карна высказался против советов Бхишмы и Дроны и поставил под сомнение их честность как советников. В ответ на слова Карны Дрона спросил, что по его мнению приведет к процветанию кауравов. Карна не ответил, зато Видура в большой речи поддержал Бхишму и Дрону и раскритиковал Дурьйодхану, Карну и Шакуни. Дхритараштра предложил отправиться Видуре к пандавам и привезти их в Хастинапур. Видура поехал в Кампилью и пригласил пандавов в столицу кауравов. На совете у царя панчалов Друпадой и Кришной было принято решение, что пандавы поедут в Хастинапур. Приехав в город, носивший имя слона, братья посетили царский дворец и были приняты царем Дхритараштрой и Бхишмой. Адипарва. Глава 199. Шлоки 24 — 25. «Дхритараштра сказал: Внемли вместе с братьями, о Каунтея, этому моему слову: дабы не возникло снова раздора у вас (с моими сыновьями), отправляйся в Кхандавапрастху. Ибо, когда вы будет там, никто не сможет обидеть вас, охраняемых Партхою, подобно тому как боги (охраняются) Громодержцем. Получив половину царства, отправляйся же в Кхандавапрастху». Братья отправились в тот дремучий лес. Здесь вместе с Кришной они принялись строить город. Адипарва. Глава 199. Шлоки 26 — 36. «Вайшампаяна сказал: На священном и благоприятном месте могучие воины, сражающиеся на колесницах, под началом Двайпаяны, совершив очистительные обряды, стали строить город. Украшенный рвом, напоминающим море и обнесенный стеной, простирающейся вверх до самых небес, светлый как белые облака или лучи месяца, этот прекрасный город блистал, как Бхогавати змеями». Однажды в город пришел мудрец Нарада. Он рассказал пандавам поучительную легенду о двух братьях Сунде и Упасунде. Суть его поучения заключалась в том, чтобы у детей Кунти не возникла распря из-за жены. В конце своего рассказа он предложил, чтобы тот из пандавов, который послужит поводом для раздора, уединился в лес сроком на двенадцать лет. Как-то раз Арджуна нарушил это условие и был вынужден удалиться жить в лес. Так начались его скитания. Сопровождаемый многочисленными брахманами Арджуна посетил Врата Ганги. Здесь в него влюбилась дочь царя змей Кауравьи Улупи. И, хотя она знала об обете воздержания, имеющем значение закона для всех пандавов, тем не менее прекрасная Улупи стала склонять Арджуну к сожительству с ней. Адипарва. Глава 207. Шлоки 24 — 32. «Улупи сказала: «Если один из нас войдет из пренебрежения к другому, уединившемуся с дочерью Друпады, тот должен (живя) в лесу, соблюдать в течение двенадцати лет обет воздержания», — такой уговор был заключен между вами... Тогда он имел для тебя значение закона... В данном же случае закон не будет нарушен. Ведь долг одинаково состоит и в спасении страдающих, о большеглазый! Оттого, что ты спасешь меня, закон твой не пострадает. И если бы даже имело место нарушение закона, хотя бы самое незначительное, то оно как раз и будет твоей добродетелью благодаря тому, что ты возвратишь мне жизнь, о Арджуна! Обладай же мною, уже обладаемый, о Партха! Это ведь мнение благочестивых, о повелитель!». Арджуна провел одну ночь с Улупи, а с восходом солнца ушел. Долго странствовал пандава и, наконец, пришел в Маналуру. Увидев девушку Читрангаду, дочь царя Читраваханы, он влюбился в нее. Арджуна рассказал о своем чувстве царю. Читравахана попросил пандаву произвести от своей дочери наследника рода. И Каунтея прожил с Читрангадой три года. Однажды Арджуна встретился с пятью прекрасными апсарами, превращенными одним брахманом в крокодилов, и избавил их от проклятия, вернув в прежнее состояние. Вернувшись в Маналуру, он узнал, что у него родился сын по имени Бабхрувахана. 2. Где в мифе история. Весть о спасении пандавов после пожара в Варанавате и сваямваре в Кампилье достигла Хастинапура. То, что шпионы принесли эту весть, как раз и говорит о том, что на сваямваре были только люди, близкие царю Друпаде, брахманам и пандавам, а никого из окружения царя кауравов Дхритараштры там не было. Из разговора Дурьйодханы, Карны и Дхритараштры стало понятно, что махараджа знает об образе мыслей Видуры и умело скрывает свои истинные намерения и цели, пытаясь разузнать о пандавах у Видуры. Несомненно, что царь Дхритараштра понял, что поджог в Варанавате и гибель семи невинных человек не просто несчастный случай. Слухи о том, что погибшие в Варанавате и есть пандавы, а в их смерти виноват Дурьйодхана, пришли и в Хастинапур. Эти слух возникли не случайно— кому-то было выгодно их распространение. И вот тайное стало явным — чудесное воскрешение пандавов и их союз с Друпадой показали Дхритараштре, что за этим стоит царь Панчалы. О роли брахманов в этой истории махараджа Куру еще не знал, хотя и мог догадываться. Из всего этого стало понятно, что убийство и поджог носили преднамеренный характер. Сразу возникли вопросы: кто были убитые, кто их убил и кто распространял слухи? На эти вопросы могли ответить только пандавы. Но они были недоступны, а увидеть их махараджа хотел. Следовало сделать выбор: или предложить Друпаде выдать их (что фактически означало войну с ним), или предпринять диверсионную операцию и захватить пандавов силой, привезти братьев в Хастинапур и допросить. Как сообщают авторы Махабхараты, Дхритараштра решил посоветоваться с Бхишмой, Дроной и Видурой. На протяжении всей жизни Дурьйодханы эти советники махараджи Хастинапура всегда высказываются в пользу пандавов и их сторонников, что, конечно, выглядит удивительно, даже неправдоподобно. При таких советниках махараджи его враги могут спать спокойно не только у себя во дворце. Но еще более удивительным выглядит то обстоятельство, что Бхишма и Дрона без всяких сомнений становятся на сторону кауравов, когда приходит время войны. Причем не только становятся, но и отдают за его дело (которое вроде бы и постоянно критикуют ) свою жизнь. Почему такое громадное несоответствие? С Видурой все проще и понятнее. Его роль при дворе царя Дхритараштры не совсем понятная, но уж точно не советника. Махараджа не доверяет ему и пытается через него узнать о планах врагов. Несомненно, Дхритараштре интересны его связи с брахманами. Царь прекрасно знает, чье мнение выражает Видура. Ни разу на протяжении всего текста Махабхараты он не поступает согласно советам Видуры. Интересно, что в своей речи Видура в качестве оппонента называет Шакуни, хотя формально он не присутствует на совете. А ведь должен бы быть! Бхишма и Дрона всегда выступают в диалогах один за другим, иногда — парой. В последнем случае — это, конечно, мнение авторов текста Махабхараты. Желание усилить впечатление от их речи заставляет авторов как бы дублировать текст. Но от этого резко снижается неповторимая индивидуальность их выступления уж не говоря об искренности. Обычно Дрона говорит вторым, вслед за Бхишмой, и приблизительно вдвое меньше, чем Бхишма, хотя и повторяет его доводы. Картина, представленная этим дуэтом — словно отражение в кривом зеркале: пандавы безупречны в поведении, они — носители законности и морали, а кауравы (Дурьйодхана, Шакуни, Карна, Духшасана) — злокозненны, беззаконны, аморальны. В действительности, как мы убедились в этом при анализе предыдущих эпизодов, все наоборот: например, выезжая днем на охоту в Варанавате, пандавы могли стать легкой добычей убийц, подосланных Дурьйодханой, но никто на них не покушался. Пандавы жили в Варанавате целый год, за это время люди Дурьйодханы легко могли бы сжечь или каким-либо иным образом убить всех пандавов, но никто этого не сделал. Логично предположить, что ни Дурьйодхана, ни кто-либо другой из окружения Дхритараштры даже не думали убивать их. Пандавы сами инсценировали свою гибель в огне, убив при этом шесть абсолютно невиновных людей, а вместе с Пурочаной — семь. И хотя «смоляной» дом поджег Бхимасена по указанию «царя дхармы» Юдхиштхиры, но вину за это преступление почему-то свалили на Дурьйодхану. Если анализировать события Махабхараты непредвзято, не с точки зрения авторов, то станет ясно, что именно пандавы — злокозненны, аморальны и творят беззаконие буквально на каждом шагу, а вот кауравы ничего подобного не совершают. Несомненно, если бы кауравы совершили действительно бесчестный поступок, авторы Махабхараты его обязательно назвали бы и им ничего не пришлось бы выдумывать. Об отношении Бхишмы и Дроны к кауравам Дхритараштре и Дурьйодхане больше говорят их поступки, нежели слова. В критический момент, когда придет врем испытаний, они оба поведут себя как верные вассалы, друзья и союзники махараджи. Почему же они погибают за дело кауравов, а говорят в пользу пандавов? Как могло сложиться такое несоответствие? В чем здесь все-таки дело? Дрона вообще не мог говорить в пользу пандавов, ведь обретением своего царства он был обязан Дхритараштре, а покровитель пандавов Друпада был его злейшим врагом. После раздела царства о мире между ними не могло быть и речи. У него не было никаких оснований восхвалять и оправдывать пандавов и клеветать на кауравов. Видимо, авторы Махабхараты, используя его популярность и славу великого воина, настойчиво старались сделать его выразителем и рупором своих мыслей. А вот с Бхишмой все гораздо сложнее. Все выглядит так, словно под одним именем скрыты две совершенно разных личности. Один из них — это человек с ярко выраженными чертами характера и поведением, присущими брахманам, и совершенно не характерными для кшатриев. Он необычайно красноречив, причем фразеология его выступлений чисто брахманская. Этот Бхишма — «знаток закона». Он живет при дворе Дхритараштры, но не принимает участия ни в боевых действиях, ни даже в воинских состязаниях. Если у Дроны много учеников, которых он обучает боевым искусствам, то у Бхишмы их нет вообще, да и сам он ни разу не продемонстрировал свои возможности воина. Другой Бхишма — суровый, немногословный воин, который появляется только накануне войны и начинает реально действовать. До войны этот второй Бхишма с качествам воина при дворе Дхритараштры вообще не появляется, но с началом войны человек по имени Бхишма вдруг назначается главнокомандующим войск кауравов. Неужели так мог преобразиться тот самый Бхишма, который ранее никогда не воевал, который подвизался при дворе в качестве умного, и в то же время лживого и коварного интригана! Такая метаморфоза просто в голове не укладывается. Добавим также, что по тексту Махабхараты Бхишму, живущего при дворе часто называют дедом кауравов и приписывают ему очень пожилой возраст («престарелый дед Бхишма»). В то же время Бхишма, сражающийся на поле Куру, ? и как полководец, и как воин ? это, несомненно, человек зрелого возраста и никак не более шестидесяти лет. И наконец, самый яркий эпизод, показывающий, что под имением Бхишма скрыты два разных человека ? эпизод в палатке Бхишмы в лагере кауравов, накануне последнего сражения, в котором принимал участие Бхишма. Перед этим, в течение ряда боев войско кауравов под руководством Бхишмы наносит ряд поражений войску пандавов. Пандавы, понимая, что могут проиграть войну, если Бхишма будет и дальше командовать кауравами, но не зная, как от него избавиться, ночью пробираются в лагерь кауравов, появляются в палатке Бхишмы и просят его рассказать, как им убить ...Бхишму. И Бхишма рассказывает им, как они могут это сделать!!! Внимательный Читатель! Только представьте себе эту картину. Человек героически сражается много дней и ночей со своими врагами, убивает их в большом количестве. И — вдруг! ВСЕ переворачивается. Он перестает сражаться, складывает оружие. Невозможное становится возможным — человек рассказывает своим врагам о своем самом уязвимом месте, дает им план своего убийства. Кем становятся для него его боевые товарищи? В таком случае он должен чувствовать себя предателем! Ведь это совершенно абсурдная ситуация! Но все в корне меняется и становится совершенно понятным и реальным, если предположить, что Бхишма в палатке — это не тот Бхишма, которого собираются убить пандавы, а совершенно другой человек. Кто же этот «Бхишма в палатке»? Да конечно же, тот самый Бхишма с повадками брахмана, ловкий царедворец, неизменно оправдывающий и восхваляющий пандавов перед махараджей Дхритараштрой. И конечно, палатка этого Бхишмы — будем называть его — «Бхишма-жрец» — стоит не в лагере кауравов, а в лагере пандавов. С начала войны общество разделилось на два лагеря и все, кто в мирное время поддерживал пандавов, несомненно оказались в их лагере. Почему же эти два человека — воин и жрец — носят одно и то же имя, что, собственно, и стало причиной объединения этих людей в тексте Махабхараты? Имя «Бхишма» означает — «ужасный». Такое имя вполне подходит воину, который, в силу своего мастерства и доблести, действительно ужасен для своих врагов. Реально им мог бы быть, например, родной младший брат Дхритараштры. Ведь как мы убедились, Панду никаким братом Дхритараштры не являлся. Желание авторов эпоса, хоть как-то обосновать права пандавов на трон в Хастинапуре, заставило их изменить родословную и сделать Панду братом Дхритараштры. А вот жрец мог получить такое имя либо в случае уродливой внешности, либо если он был служителем культа какого-то ужасного,свирепого и беспощадного бога или богини. В пантеоне того времени и того региона на эту роль более всего подходит богиня Дурга. Итак, образе Бхишмы искусственно соединены два человека: 1) Бхишма-жрец, служитель культа богини Дурги, сторонник пандавов; 2) Бхишма-воин, полководец, сторонник пандавов. Но вернемся во дворец Дхритараштры. Все выглядит так, что это не заседание совета, а объявление решения махараджи Куру в присутствии придворных. Что же объявляет царь Дхритараштра своему ближайшем окружению, по мнению авторов Махабхараты? Решение Дхритараштры, по меньшей мере, странно: наградить половиной царства людей, которые не имеют никаких прав не только на наследование, но даже и на выделение им какого-нибудь удела, и выделить им земли, где нет городов, а один только дремучий лес. При встрече с пандавами махарадже следовало бы задать им ряд следующих вопросов: 1) Как они спаслись из огня при пожаре в «смоляном доме»? 2) Кто на самом деле сгорел в «смоляном доме»? 3) Как и почему погиб Пурочана? 4) Почему сгорел оружейный склад? 5) Почему они скрывались так долго от махараджи? 6) Почему, «воскреснув», они объявились при дворе Друпады — врага Дхритараштры? 7) Почему пандавы заключили такой брак? 8) Кто распускал слух о гибели пандавов и обвинял в их гибели Дхритараштру и Дурьйодхану? Если бы такие вопросы прозвучали, а ответы на них были бы правдивыми, то это сразу выдало бы пандавов, как врагов Дхритараштры. А какой царь будет награждать своих врагов половиной царства, если он не умалишенный? Дхритараштра умалишенным не был. А отсюда следует, что никакого деления царства кауравов не было. Трудно сказать, что просил передать пандавам Дхритараштра, но Видура, приехав в Кампилью, посоветовал братьям держаться подальше от Хастинапура. Думается, что царь кауравов мог сказать только одно: пандавам незамедлительно следует явиться в Хастинапур для дачи добровольных показаний. Друпада по совету Кришны и Вьясы послал пандавов на Ямуну. Место это находилось в дремучем лесу к югу от царства Куру. Когда-то давным-давно здесь занималась перевозом через реку мать Вьясы Сатьявати. Здесь проходил торговый путь к царству Шивы. Почему был сделан такой выбор? Во-первых, их будущая столица Индрапрастха находилась в 150 -200 километрах к югу от Хастинапура, в нескольких днях пути. Во-вторых, сразу после обрядов, совершенных Вьясой, пандавы стали копать ров, для защиты от нападения с севера и возводить стены. Выбор места позволил в будущем угрожать царству Куру с юга, самим оставаясь под надежной защитой. И это при том условии, что царство Друпады находилось к западу от царства Куру. Была и еще одна причина, но она связана с противоположным берегом Ямуны, и о ней речь впереди. Однажды в Индрапрастху приходит мудрец Нарада и объясняет правила семейной жизни пандавам. Речь идет о том, кто первый и как долго будет спать с Драупади. Вопрос очень важный для полиандрического брака. То, что правила нарушил Арджуна, свидетельствует о том, что, по мнению Арджуны, право первой ночи принадлежит ему. Кража коров у брахмана и его просьба наказать воров является, конечно, оправданием, но необходимость двенадцатилетнего воздержания показывает, что вряд ли она была действительной причиной. Арджуна вынужден зайти в помещение, где хранилось оружие братьев, а там в это время с Драупади уединился Юдхиштхира. Тем самым Арджуна невольно нарушил правила. Что тут сказать? Уединяться с женщиной лучше в спальне, а не в комнате для хранения оружия. Цари, ведь все же. И вообще, днем оружие всегда при воине, а ночью — рядом, под рукой. И почему остальные братья не захотели помочь брахману? Где их почтение к брахманам? Как бы то ни было, но Арджуна отправляется в изгнание, сопровождаемый толпами брахманов. Но уже встреча с Улупи показывает, как легко склонить Арджуну к нарушению своего обета и дхармы. Когда на чаши весов кладется с одной стороны потребность тела и желание переспать с женщиной, даже если это высказано самой женщиной и облечено в форму спасения страдающим или во мнение благочестивых, а с другой стороны — слово, данное братьям, то как легка эта вторая часть! Заметим, что Улупи — дочь змея Кауравья, а это значит, что «змеи» — тоже на самом деле люди, поскольку от брака змей с людьми получаются нормальные дети. Итак, одна ночь с Улупи — и Арджуна снова в пути. Результат этой ночи — сын Ирават — для нас не будет иметь никакого значения, в отличие от второго случая нарушения Арджуной обета воздержания. В Маналуре Арджуна три года живет с Читрангадой. Обет воздержания нарушен на этот раз уже под видом благочестивой причины. Теперь это — следствие страстности самого Арджуны (а, может быть, и не страстности даже, а сладострастия?). Но не будем ханжами, не станем осуждать страстных мужчин или женщин. Мы понимаем, как трудно сдержать данное братьям слово воздерживаться от женщин. И мы понимаем, как легко нарушить его в первый раз, особенно если женщина сама просит об этом. Как известно, второй шаг легче первого. Неудивительно, что пандава нарушает свое обещание братьям во второй раз уже по собственному желанию. К оправданию Арджуны мы должны констатировать: обещание Арджуны было вынужденным, а не добровольным. Итак, амурные похождения Арджуны продолжаются. Случай с пятью апсарами, превращенными проклятием брахмана в крокодилов и возвращенными Арджуной в прежнее состояние, не имеет большого значения для сюжета в целом, хотя и забавен двумя нюансами. Во-первых, в силу этого проклятия брахманом было совершено намного большее зло, чем то, которое он совершил бы, нарушив свои обеты воздержания. Ведь крокодилы занимались тем, что хватали совершающих омовение брахманов и утаскивали их в реку. Во-вторых, за спасение апсары, надо думать, отблагодарили Арджуну и, если он сумел справиться с пятью женщинами, то честь ему и хвала! И разумеется, Арджуна вполне мог полагать, что не братья выиграли от этого изгнания, а он. Ведь братья все это время имели одну женщину на четверых, а он один наслаждался любовью семи женщин, каждая из которых была ничуть не хуже Драупади. Последнее утверждение справедливо на том основании, что Арджуна не стал бы связываться с женщиной, которая была бы менее красивой и менее страстной, чем Драупади. Кто станет есть горох, после того как отведал дыню! Итак, слово, данное Арджуной братьям, было забыто. Будущее покажет, что нарушивший дхарму в мирной жизни, легко нарушит ее и в жизни воинской. Далеко не всегда — и в жизни, и в битве — побеждает самый сильный и самый честный. Часто, очень часто удача улыбается и и клятвопреступнику. Утешимся тем, что возмездие поджидает всех, даже самых ловких и хитрых. Причем иногда это возмездие принимает форму явного издевательства! Именно так и произошло с некоторыми из героев Махабхараты, в том числе и с Арджуной. Эпизод 9. Кукушонок 1.Миф как он есть. После рождения Бабхруваханы Арджуна прибыл в тиртху Прабхасу. Услышав о его появлении там, туда «совсем неожиданно» явился Кришна. Васудева расспросил Арджуну о его приключениях. Пандава рассказал ему о всех последних событиях. Повеселившись в Прабхасе, оба они поехали на гору Райватаку. Здесь слуги Кришны приготовили превосходные кушанья, а затем герои стали смотреть актеров и плясунов. Проснувшись утром, Варшнея и Каунтея на колеснице выехали в Двараку. Жители Двараки — бходжи, вришнии и андхаки — приветствовали их. Во дворце Кришны Арджуна провел много ночей. Адипарва. Глава 211. Шлоки 1 — 12. «Вайшампаяна сказал: Спустя несколько дней на горе Райватаке происходил великий праздник вришниев и андхаков... Там музыканты играли на инструментах, плясуны плясали, а певцы распевали песни... И горожане со своими женами и спутниками, кто пешком, а кто на различных колесницах, (прибыли туда) сотнями и тысячами. Потом туда приехал могучий Халадхара, опьяненный вином, вместе с Ревати и в сопровождении музыкантов, о Бхарата, а также Уграсена, могущественный царь вришниев, в сопровождении тысячи жен, воспеваемый певцами. Сын Рукмини и Самба, неистовые в бою, в дивных венках и украшениях, оба опьяненные хмельным, развлекались там подобно бессмертным». Приехало и множество других героев, сыновья и братья Кришны, а также многие другие родственники в окружении жен и певцов. Васудева и Партха прогуливались среди празднующих вришниев. Адипарва. Глава 211. Шлоки 13 — 17. «Вайшампаяна сказал: И, расхаживая там, оба они увидели тогда среди подруг разукрашенную прелестную дочь Васудевы Бхадру. И лишь только Арджуна увидел ее, им овладел бог любви... И сказал тогда, Бхарата, этот хранитель людей, улыбаясь: «... Это моя сестра, о Партха, и единоутробная сестра Сараны. Если твой разум обращен к ней, то я скажу моему отцу». Арджуна, движимый любовью к прелестной девушке, признался Кришне, что хочет иметь Субхадру своей супругой. Каким путем это можно исполнить, пусть скажет Кришна. Адипарва. Глава 211. Шлоки 21 ?23. «Васудева сказал: Сваямвара — брак кшатриев, о бык среди мужей! Но он (в данном случае) сомнителен, о Партха, из-за неопределенности ее расположения (к тебе). Однако, при браке кшатриев, если они герои, допускается также похищение (девушки) силою — так признают знатоки закона. Поэтому ты, о Арджуна, уведи силою мою прекрасную сестру, ибо кто знает, что она задумала сделать на сваямваре?». Арджуна и Кришна послали гонцов к Юдхиштхире, и тот дал свое согласие. Получив от Юдхиштхиры согласие, Арджуна согласие, Арджуна узнал, что Субхадра ушла на Райватаку. Адипарва. Глава 212. Шлоки 1 — 8. «Вайшампаяна сказал: Испросив дозволения у Васудевы, он изложил ему то, что необходимо было сделать и, узнав мнение Кришны, о бык из рода Бхараты, отправился на искусно сделанной золотой колеснице, в которую были впряжены (кони) Сайнья и Сугрива». Под предлогом проведения охоты Арджуна выехал из Двараки, затем похитил Субхадру и отправился в Индрапрастху. Воины вришнии готовы были помчаться в погоню с оружием в руках. Но Баларама, гордый от опьянения, решил узнать мнение своего брата. Кришна сказал, что Арджуна считает исход сваямвары сомнительным для себя, но при этом Арджуна будет лучшим женихом для Субхадры. Васудева посоветовал послать гонцов и вернуть Арджуну. Воины отправились за пандавой. Вернувшись, Арджуна сочетался браком с Субхадрой. Прожив год в Двараке, Арджуна какое-то время провел в Пушкарах и, когда исполнился двенадцатый год изгнания, вернулся в Индрапрастху. Прошло какое-то время. В гости к пандавам приехал Кришна и привез с собой свадебные подарки. Васудева и Кришна часто бродили по окрестностям Индрапрастхи и гуляли по берегам Ямуны. Адипарва. Глава 213. Шлоки 58 — 70, 71 — 82. «Вайшампаяна сказа: Через некоторое время Субхадра, любимая сестра Кешавы, родила великолепного Саубхадру, подобно тому как Пулома (родила) Джаянту... И Абхиманью с самого детства сделался любимцем Васудевы, а также своего отца и его родных, подобно тому как месяц (бывает приятен) для всех людей. Скоро после его рождения Кришна совершил святые обряды... Он был равен Кришне по героизму и доблести, по красоте и внешности. И на него смотрел Бибхатсу, как Магхаван на Арджуну. А между тем Панчали, наделенная счастливыми приметами, обрела от пятерых супругов пятерых прекрасных сыновей героев, подобных пяти горам: от Юдхиштхиры — Пративиндхью, от Врикодары — Сутасому, от Арджуны — Шрутакармана, от Накулы — Шатанику, от Сахадевы — Шрутасену... Так как сын Киритина родился после того, как им по возвращении из изгнания были совершены славные подвиги, то пусть он будет поэтому (прозван) Шрутакарманом... Эти сыновья Драупади, прекрасные и преданные благу друг друга, родились, о царь царей, каждый через год после другого. Все обряды, связанные с рождением, обряды стрижки волос и посвящения в в последовательном порядке совершил для них, согласно предписанию, Дхаумья, о лучший из рода Бхараты!». 2. Где в мифе история. Читатель, привыкший к тому, что авторы предлагают всегда необычный взгляд на миф без стереотипов, здесь мог бы усомниться: что же в этой истории не соответствует действительности? Ведь о рождении Абхиманью и пяти сыновей Драупади рассказывается почти не обремененная выдуманными деталями житейская история. Но Внимательный Читатель будет искать невидимые обыденному взгляду зацепки самостоятельно. Его могут насторожить многие детали. Вместе с ним мы мы переместимся в места происходящих событий, в атмосферу праздника и наших героев. Прабхаса — тиртха, расположенная недалеко от Двараки. Межу Прабхасой и Дваракой регулярная связь, которая, несмотря на то, что на полуострове Катхиавар правит свой царь Ахука, подчиняется Кришне. Поэтому слова «совсем неожиданно», сказанные о прибытии Кришны следует понимать как «экстренно». Чем же так озаботился Бхагаван, что вынужден действовать в экстремальном режиме? В его планы резко вмешался фактор времени, нужно срочно предпринимать шаги, позволяющие решить внезапно возникшую проблему. «Многовратная» Дварака — это не город на крайней западной оконечности Катхиавара, как принято считать среди большинства исследователей, а столица, расположенная сразу за рвом длиной около пятидесяти километров (три йоджаны), защищающим фактически остров от нападения со стороны враждебных царств, расположенных «на материке» (например, Джарасандхи и Шишупалы). Райватака — гора на полуострове Катхиавар, место увеселений и празднеств вришниев и андхаков. Расстояние между Дваракой и Райватакой составляет не более одного дня пути, а скорее всего Райватака находится просто в окрестностях Двараки. Жители приходят туда пешком с женами. На празднество приезжают вришнии, которые почти всегда хмельные. Ни о каком другом народе из описанных в Махабхарате не говорится с таким постоянством, что его представители, как мужчины, так и женщины, — любители хмельных напитков. Так в Махабхарате описаны только вришнии. Обычно в обществе, где сильна традиция употребления спиртных напитков, не так крепки моральные устои. Это и естественно: вино придает смелость, будит фантазию, снимает все барьеры. Все кажется возможным, опьянение подталкивает к наиболее легким путям достижения результата, повышает преступность. Именно в такой среде, окружающей его с детства, родился Кришна. И мог ли он быть другим? Мы еще увидим, к каким фатальным последствиям приведет вришниев и самого Кришну эта страсть к выпивке. Знакомство Арджуны с Субхадрой произошло почти случайно, как сообщают авторы Махабхараты. Мастер нестандартных решений и импровизаций — Кришна — предпочитал действовать ненавязчиво, как бы ненароком. На самом деле, когда еще в Прабхасе Бхагаван в подробностях услышал об амурных похождениях Арджуны, у него созрело окончательное решение. Сам он по личному опыту знал, что для многих мужчин донжуанский список никогда не бывает слишком длинным. Именно там в голове Кришны принял свои контуры план операции. Мы назвали его — «кукушонок». Несомненно, чтобы страсть к «любимой сестре Кешавы» Субхадре появилась в голове Арджуны, Бхагаван приложил определенные усилия. Трудно представить, чтобы среди толпы пьяных и веселящихся вришниев Кришна и Арджуна были трезвыми. Страсть вошла Арджуне в голову, одурманенную спиртным. Очевидно, что выдать замуж свою сестру Субхадру без честолюбивых соображений Кришна не мог. Не тот был человек, чтобы упустить свою выгоду. В какие-то планы брахманов он был посвящен, да и сам был мастером политической интриги. Но предпочитал действовать, не ставя других в известность. Особое удовольствие он получал, когда, казалось бы, проигрышную партию немногими, но эффективными и, самое главное, своевременными ходами он превращал в удачную для себя. Наступило время для таких действий. Кто будет судить баловня судьбы? Все восхищаются получившим крупный выигрыш. И каждый невольно рассчитывает, что какая-то часть его достанется ему. Наивные... Кришна категорически отвергает сваямвару. Он не говорит, что сомневается в воинских доблестях Арджуны. Он отговаривает пандаву от затяжных процедур, связанных с соревнованиями. Странными выглядят его упоминания о неопределенности чувств Субхадры к Арджуне. Кто спрашивал мнение Драупади, если была на то воля богов! Прекрасная Кришна «выбирает» Арджуну на условиях, составленных Вьясой. Ни одного слова против этого решения она не высказывает. Неужели сестра Бхагавана и дочь Васудевы сможет проигнорировать мнение брата и отца? Тем более, если ее брат считает Арджуну лучшим женихом для Субхадры. Сваямвара предполагает конкретный, даже жесткий срок, торжество, множество людей. Похищение невесты дает возможность менять сроки в зависимости от ситуации. Кришна предлагает похищение, составляет план, устанавливает сроки, дает колесницу. Здесь важно все. Особенно, если дело касается беременности. Складывается впечатление, что это похищение более нужно Кришне, нежели Арджуне. Но почему? Формально Арджуна посылает гонца за разрешением к Юдхиштхире. Зачем ему это? Ведь он три года жил с Читрангадой, не спрашивая на то разрешения своего старшего брата. Двенадцатилетний срок воздержания пандавы еще не закончился, но как Арджуна, так и Юдхиштхира легко идут на нарушение обета воздержания. Неужели Дхармараджа не видит в этом никакой опасности? Ведь номинально он старший. Если принять во внимание, что детей у пандавов нет, то тот из них, кто станет отцом первого мальчика, тем самым произведет наследника трона. Неужели Юдхиштхира не спросил совета у брахманов? Похоже на то, что на самом деле Юдхиштхиру и не спросили, а этот эпизод вставлен авторами Махабхараты из благочестивых соображений: в подобных случаях всегда принято советоваться со старшими. Но вот следует и очередная ложь Кришны: свои слова о сомнительности сваямвары он вкладывает в уста Арджуны. После свадьбы Арджуна живет один год в Двараке, затем какое-то время в Пушкарах и уже в Индрапрастхе якобы рождается Абхиманью. Описание рождения Абхиманью предшествует рождению детей у Драупади. Но ведь тогда получается, что в течение первых десяти лет замужества Драупади не рожала. Все ее дети рождались через год один после другого, а сын Арджуны родился уже после возвращения Арджуны из изгнания. И кто будет терпеть десять лет жену, если она не дает наследника? Невозможно. Значит, авторы эпоса выдумали старшинство Абхиманью. Но зачем? Ответ очевиден: из династических соображений. Трагическая судьба ждет и детей Драупади, и Абхиманью. Но от него, как мы узнаем позже, остается наследник Парикшит. От детей Драупади не осталось никого. Но как трогательно, как бережно заботится Бхагаван о судьбе Парикшита. Как о своем собственном сыне... Подведем итоги. Свадьбу Арджуны устроил Кришна. На всех этапах жизни Абхиманью Кришна заботится о нем и оберегает. Впечатление такое, что Субхадра родила сына не от Арджуны, а от Кришны. Именно поэтому и понадобилось похищение уже беременной Субхадры Арджуной. Абхиманью даже внешне похож на Кришну. Кришна совершил над ним все положенные обряды, хотя это должен был сделать домашний брахман пандавов (еще один довод в пользу тог, что Абхиманью родился не в Индрапрастхе, а в Двараке). Абхиманью был любимцем Кришны. Близкородственные браки на Востоке воспринимаются совершенно нормально. Субхадра — «любимая сестра» Кришны, проще говоря любовница. В Дронапарве Абхиманью часто называют Каршной, то есть сыном Кришны. Почувствовав будущее возвышение пандавов, Кришна решил, подобно кукушке, подложить яйца в чужое гнездо. Знал ли об этом Арджуна? Скорее всего знал. Знал и молчал, потому что рассчитывал на карьерные выгоды в качестве номинального отца. Во всяком случае, авторы Махабхараты знали, а значит, знали и режиссеры тайных сил, плетущие всю интригу в Махабхарате: Вьяса, Нарада, Маркандея, Кашьяпа и Кубера. Эпизод 10. Сожжение Кхандавы 1. Миф как он есть. Однажды, когда стояли жаркие дни, Кришна и Арджуна отдыхали на чудесном берегу Ямуны. Два друга — Партха и Говинда — развлекались вместе со своими спутниками. Адипарва. Глава 214. Шлоки 17 — 25. «Вайшампаяна сказал: Женщины по указанию Кришны и Партхи стали развлекаться по желанию: кто в лесу, кто в воде, а кто в домах. А Драупади и Бхадра, разгоряченные вином, начали раздавать женщинам свои дорогие одежды и украшения. Одни женщины плясали от радости, другие громко пели, некоторые смеялись, иные же пили прекрасное вино. Некоторые из них кричали там, другие — ударяли друг друга, а третьи поверяли друг другу свои тайны». Партха и Говинда вдвоем удалились от веселящихся. И когда они отдыхали, к ним подошел высокий брахман. Адипарва. Глава 214. Шлоки 26 ? 32. «Вайшампаяна сказал: Блеском подобно кованому золоту, яркорыжий, бородатый, он был соразмерен по своему сложению и росту. Подобный молодому солнцу, в черной одежде, с косой (на голове), с лицом, похожим на лепестки лотоса, и рыжий, он, казалось, сверкал своим блеском. И когда тот лучший брахман, блистая приблизился к Кришне и Арджуне, оба они поспешно подошли к нему и остановились перед ним». Подошедший сказал, что они находятся возле Кхандавы, что сам он — прожорливый брахман и всегда ест непомерное количество пищи. Назвав их по имени Варшнеей и Партхой, странный рыжий брахман попросил их дать ему хоть раз насытиться. Адипарва. Глава 215. Шлоки 1 — 12. «... он сказал тогда обоим героям, спросившим его, какая пища должна быть ему предложена: «Я не ем обыкновенной пищи. Знайте же, что я — Павака! Какая пища подходяща для меня, такую вы и дайте. Этот лес Кхандаву постоянно охраняет Индра. Поэтому я не могу сжечь его, когда он охраняется славным (божеством). Здесь обитает постоянно его друг, змей Такшака, вместе со своей свитой; ради него охраняет лес Громодержец. По этому случаю там остаются многие существа. Желая сжечь лес, я не могу, однако, сжечь его из-за могущества Шакры. Видя меня, пылающего, он дождит в меня водами облаков. Поэтому я не могу сжечь этот лес, хотя и стремлюсь очень сделать это. Вместе же с вами, как моими помощниками, искусными в оружии, я (несомненно) сжег бы лес Кхандаву. Это и есть пища, избранная мною. А вы, искусные в превосходном оружии, удерживайте отовсюду ливни вод и всякие существа (от избавления их из пламени)». Арджуна ответил рыжему брахману, что ни у него самого, ни у Кришны нет соответствующего оружия для такой задачи. Павака дал Арджуне лук гандиву, два колчана и колесницу, а Васудеве он предложил диск со стальным прутом, прикрепленным к середине и палицу каумодаки. Адипарва. Глава 216. Шлоки 28 — 30. «Арджуна сказал: Окружив лес со всех сторон великим пожаром, пылай, о владыка, сколько будет угодно; теперь-то мы в состоянии помочь тебе!». Агни начал распространяться по всему лесу Кхандаве, безжалостно сжигая все существа в нем. Адипарва. Глава 217. Шлоки 1 — 15. «Вайшампаяна сказал: И вот те мужи-тигры, расположившись на своих колесницах по обеим сторонам леса, начали со всех сторон великое истребление всего живого». Бесчисленные живые существа пытались спастись из пламени, но гибли в огне. Адипарва. Глава 217. Шлоки 1 —15. «Вайшампаяна сказал: А тех из них, которые взлетали вверх, Партха, разрывая стрелами на куски, со смехом бросал их затем в пылающий огонь». Среди богов поднялся переполох. Сам Индра отправился на защиту Кхандавы. Он прислал тучи и поливал огонь дождем. Но вода высыхала, не достигая земли. Арджуна со всех сторон накрыл Кхандаву стрелами. Адипарва. Глава 218. Шлоки 1 ? 10. «Вайшампаяна сказал: (Но в то время) там не был Такшаки, могучего царя змей. Когда горел тот лес, он находился тогда на Курукшетре. Но Ашвасена, могучий сын Такшаки, был там. Он прилагал страшные усилия, чтобы спастись от уносителя жертв, но терзаемый стрелами Каунтеи, он не смог выбраться оттуда. Тогда его съела мать, дочь змеи, проглотив его. Сначала она проглотила его голову, а затем уже был проглочен и хвост. Желая спасти своего сына, змея та взвилась вверх. И в то время, как она улетала, пандава срезал ей голову второй стрелой, снабженной широким острием (в виде полумесяца). И ее увидел владыка богов. Желая спасти ее сына, Громодержец потоком ветра привел в замешательство пандаву. А тем временем Ашвасена был спасен». Обманутый змеем Арджуна и Васудева прокляли змея. И помня об обмане, Джишну воспылал гневом и, покрыв небо острыми стрелами, заставил Тысячеглазого сразиться (с ним)». Уничтожение живых существ продолжалось: Арджуна поражал стрелами: змей, ракшасов, якшей, данавов, дайтьев и других. Пандавой были убиты гиены, медведи, слоны, тигры, буйволы, львы, носороги, антилопы и прочие живые существа. Боги не смогли погасить пожар и удалились. Адипарва. Глава 219. Шлоки 12 ? 18. «Вайшампаяна сказал: И когда боги убежали прочь, невидимый голос, звучавший низко и громко, сказал, обращаясь к Шатакрату: «Твоего друга Такшаки, главнейшего из змей, здесь нет. Перед самым сожжением Кхандавы он ведь отправился на Курукшетру. Участвующие в этом сражении Васудева и Арджуна не могут быть побеждены тобою, о Шакра!.. Поэтому, о Васава, ты должен вместе с богами уйти отсюда. Знай также, что это уничтожение Кхандавы предопределено судьбой». Кришна и Пандава продолжали уничтожать лес. Ни одно существо не смогло спастись оттуда...». Из обиталища Такшаки убегал асура по имени Майя. Агни преследовал его, пытаясь сжечь. Кришна хотел убить асуру, но его пощадил Арджуна. Из леса спаслись шестеро обитателей: Ашвасена, Майя и четыре птицы из породы шарнгаков. Эти четыре птицы — потомки мудреца Мандапалы, «величайшего среди знатоков закона», и самка шарнгаки по имени Джарита. Однажды Мандапала встретился с Агни, пришедшим сжечь Кхандаву, и попросил его спасти своих детей. Агни обещал исполнить просьбу мудреца. Так были спасены птенцы, дети мудреца Мандапалы. Адипарва. Глава 225. Шлоки 1 — 8, 9 — 17. «Вайшампаяна сказал: А великий Агни вместе с Кришной и Арджуной сжег воспламенившийся лес Кхандаву, являя безопасность миру. Выпив там потоки мозга и жира, Павака испытал высочайшее удовлетворение и показал (себя) Арджуне... А Павака сжег этот лес вместе с животными и птицами в течение пяти дней и еще одного дня и успокоился, вполне удовлетворенный». После свершения этих деяний Васудева, Арджуна и Майя жили какое-то время на чудесном берегу Ямуны. 2. Где в мифе история. Пожар в Кхандаве носит какой-то нереальный сюрреалистический характер. Ничего непонятно! События, неоднократно описываемые как подвиг, фантастичны во всем: кто такой странный рыжий брахман, зачем нужно сжигать лес Кхандаву, что за волшебные битвы с войском Индры, для чего нужны чудесные спасения данавы — демона Майи и птиц-шарнгаков, потомков брахмана Мандапалы? Как можно, спалив лес и уничтожив массу живых существ, явить, тем самым безопасность миру? Почти ничего реального, но есть ощущение какой-то громадной тайны. И центр всего — Такшака: его своевременный (для него самого) и несвоевременный (для убийц) уход из леса на Курукшетру, его странная дружба с Индрой, необычное спасение сына Такшаки Ашвасены, гибель его матери. Одна большая проблема или множество маленьких. Можно понимать как угодно. Все — загадка. Сплошная шарада. И ключа нет. Какой-то невообразимый гордиев узел. Но рубить нельзя, надо распутывать. Даже при самом поверхностном взгляде на события возникает вопрос: почему отдыхающие на берегу Ямуны Кришна и Арджуна спешат выполнить приказ первого встречного брахмана? Почему последний выступает сразу в трех образах: брахмана, Агни и Паваки? Отчего этот странный брахман, хотя и является формально человеком, тем не менее, утверждает, что питается столь необычной пищей, свойственной скорее какому-то монстру или демону, нежели богу? И как можно насытиться, питаясь столь нерегулярно? Неужели гибель множества живых существ, сожжение десятков тысяч деревьев (пожар в лесу бушевал шесть суток) может способствовать насыщению одного брахмана? И на какой срок — на неделю, месяц, год, югу? Откуда такая крайняя жестокость со стороны веселого и любвеобильного бога Кришны и смелого воина Арджуны? Учтем и тот факт, что все эти живые существа не причинили им обоим никакого вреда! А ведь мы столько раз слышали о принципе ахимсы — непричинении вреда всему живому... «Как мать о собственном сыне, единственном сыне, которого она защищает своей жизнью, так обо всех существах должен мыслить безмерною мыслью каждый...» — говорит буддистский текст. И возможно ли было уничтожение такого количества обитателей леса всего двумя людьми — Кришной и Арджуной? Чем вызвано спасение демона Майи Арджуной, даже вопреки преследованию его Майей и желанию Кришны? А зачем нужно было спасать птиц-шарнгаков самим инициатором пожара Агни? Почему убийцы пощадили именно их? В чем их заслуги? И почему спасся Ашвасена, несмотря на все усилия Кришны и Арджуны? Этим героям не хватило сил его убить? В чем выразился обман Ашвасены? Зачем потребовалось его проклинать? Какой-то футуристический сюжет из прошлого чем-то напоминающий современный фильм-катастрофу. Версий о причинах сожжения Кхандавы множество: от «солярной» до «подсечного земледелия». Но все они совершенно не доказаны. Так что же произошло в Кхандаве на чудесном берегу Ямуны? Очевидно, чтобы сжечь Кхандаву, Кришна и Арджуна ждали наступления жаркого сезона — двух месяцев перед летним солнцестоянием. В противном случае пожар мог погаснуть довольно быстро сам по себе. Таким образом, это событие уже не простой экспромт, а запланированная ситуация. Но ради чего? Образцом для них могло послужить устройство пожара в Варанавате. Ведь и в наше время пожаром часто хотят скрыть следы убийства или грабежа... То, что женщины развлекаются на берегу реки и в лесу не по собственному желанию, а по указанию Кришны, говорит о том, что это входит в какой-то общий план. Нарочитость и срежиссированность веселья ощущается сразу — все роли расписаны, сцены и декорации утверждены, шумовые эффекты одобрены. Все действие — песни, танцы, игры — разворачивается на живописном фоне — река, лес — и несомненно хорошо заметно издалека. Все это выглядит скорее операцией прикрытия, средством усыпить бдительность противника — «празднуют, значит не нападут!». Разгоряченные вином, поющие, танцующие, купающиеся в реке обнаженные женщины — что могло лучше отвлечь внимание наблюдателей с противоположного берега Ямуны от действий людей Кришны и Арджуны и их самих?! Время встречи последних с «рыжим брахманом» было, конечно, оговорено заранее — эта встреча не была случайной! Скорее всего, что время встречи было назначено в полдень. И праздник в разгаре, и времени до ночи еще много, вполне хватит на все запланированные действия. Но рыжий брахман, по-видимому, опаздывал. Об этом свидетельствует поспешность, с какой подошли к нему Кришна и Арджуна, когда он все-таки появился. Эта поспешность и то, что они подошли к нему, а не наоборот, говорит также о том, что они признают его превосходство и право повелевать, а значит, готовы выполнить его приказ. Назвав их по имени, брахман показал, что он их хорошо знает. Это предполагает, что и его подлинное имя известно ожидающим его Кришне и Арджуне, но ему нельзя «светиться»... Таким образом, сама эта встреча говорит о том, что все последующие действия не случайны. Описанный авторами Махабхараты как «рыжий брахман» человек представляется хорошо знающим его Кришне и Арджуне, как Павака. Это значит, что это имя вымышленное, он говорит им, как они должны его называть при встрече с людьми. Пожелание брахмана насытиться столь необычной пищей — это шифр, который скрывает от непосвященных истинный смысл затеянного предприятия. Именно так следует говорить о сожжении Кхандавы в присутствии постороннего. Если признать все события плодом фантазии авторов Махабхараты, то нельзя отрицать существования такого монстра, питающегося деревьями и мясом живых существ, включая и человека. Нельзя в этом случае и разыскивать скрытый смысл описываемых событий — сожжение леса Кхандавы. Но если в сказочном описании видеть следы реальности, то следует считать, что «рыжий брахман» является хорошим знакомым Кришны, Арджуны и наших читателей. Во всей Махабхарате рыжим брахманом описан только один человек — Вьяса. Тогда становится понятным, почему с такой готовностью и поспешностью реагируют на слова «рыжего брахмана» Кришна и Арджуна. Представитель ордена «рыжих», а, возможно, его глава играет главную роль во многих интригах эпоса. Вьяса курирует все важнейшие действия пандавов в их борьбе с кауравами, начиная с сожжения «смоляного дома»: маршрут в Экачакру, путешествие оттуда в Кампилью, сваямвара, выбор места расположения Индрапрастхи, его освящение и постройка города. Не будем забывать, что ранее перевозкой через Ямуну занималась мать Вьясы Сатьявати и его дед — «царь рыбаков». Можно предположить, что переправа и была тогда именно на этом месте. Вьяса, несомненно, хорошо знает эти места — это его родина, поэтому он, скорее всего, и выбрал это место для будущей столицы пандавов. Поджог Кхандавы можно рассматривать как нападение на владение Такшаки, его ограбление и поджог строений с целью скрыть следы преступления. Время нападения, несомненно, было рассчитано заранее. Дело выглядит так, словно люди Вьясы длительное время наблюдали за жилищем Такшаки, изучали его привычки и распорядок жизни. Эти разведчики узнали, когда Такшака должен уехать из Кхандавы, взяв с собой большую часть воинов, охранявших Кхандаву. Людей, способных оказать сопротивление, в этот день должно было остаться немного, поэтому именно на этот день Вьяса назначил нападение. В тексте Махабхараты Кхандава — это лес. В то же время сказано, что его охраняют. Но зачем и от кого охранять лес? Ни лесников, ни экологов тогда еще не было. Да и лес ли это вообще? Вся история более похожа на штурм укрепленного города. В дальнейшем мы и будем полагать, что Кхандава — это город, которым владеет Такшака. Но почему Кхандаву охраняет сам Индра? Какая ему-то выгода от заботы о безопасности Такшаки? Что связывает змея Такшаку и бога Индру? Эту проблему мы рассмотрим в одном из ближайших эпизодов Махабхараты. Теперь отметим, что поджог и массовые убийства носят вполне отчетливый реальный характер. Так же реально выглядят Кришна, Вьяса и Арджуна. Значит, должна быть и реальная цель поджога Кхандавы. Если сравнить этот поджог с поджогом «смоляного дома», то напрашивается вопрос: что в них общего и чем они отличаются? Сравним. Поджог в Варанавате — это сокрытие следов убийства невинных жертв, желание выдать их за пандавов, стремление объявить виновным в этом невиновного Дурьйодхану. В Варанавате поджог совершил один из пандавов — Бхимасена, в Кхандаве — Кришна и Арджуна. В Варанавате гибнут семь человек, в Кхандаве — массовые убийства, число жертв исчисляется тысячами. В Варанавате спаслись шесть человек (пандавы и Кунти), в Кхандаве — семь (Майя, пять шарнгаков, спасенные Арджуной, и спасшийся вопреки воле убийц Ашвасена). Шарнгаки представляют собой, скорее всего, детей брахмана-соглядатая, который был в любовной связи с женщиной из обслуживающего персонала Кхандавы и через нее добывал информацию для Вьясы. Майя, вероятно, был спасен, потому что был ценным специалистом, а именно — строителем, ведь впоследствии он строит дворец для Юдхиштхиры. Выражение «насытить» (рыжего брахмана) означает — выполнить его желания, дать ему средства для осуществления его претензий на власть. Сделать это можно было только достав много золота. Таким образом, «сожжение Кхандавы» — это захват принадлежавшего Такшаке города с целью ограбления. Само же сожжение и поголовное уничтожение обитателей выглядит как сокрытие улик и свидетелей этого преступления. Как это все происходило? Получив известие об отъезде Такшаки из Кхандавы Вьяса, Кришна и Арджуна вместе с небольшим отрядом (две-три сотни наиболее верных и близких Кришне воинов) переправились на левый берег Ямуны, окружили город, с помощью своих агентов в самом городе перебили охрану. Несколько человек во главе с сыном Такшаки Ашвасеной вырвались из города. Это спасение авторы Махабхараты представляют как результат волшебства. Но, возможно, это и признание частичной неудачи: теперь свидетель расскажет Такшаке не только о пожаре, но и о нападении. Вот почему с уст Арджуны и Кришны вырываются слова проклятия. Затем с помощью Майи быстро отыскали сокровища и люди Вьясы увезли его. Майя, по-видимому, был человеком Арджуны, о котором не знали ни Вьяса, ни Кришна. Именно поэтому они хотели убить Майю, а Арджуна его спас. Затем люди Кришны подожгли Кхандаву, чтобы уничтожить все следы ограбления. Пожар бушевал шесть суток и в огне погибли все, кто еще уцелел после штурм города. В ближайших эпизодах читатели убедятся в том, что в Кхандаве действительно были спрятаны сокровища. Чтобы узнать, какие ценности были в Кхандаве, почему это место получило такое название, кто такой Такшака и почему его охранял Индра, мы должны рассмотреть историю места под названием «лес Кхандава». Эпизод 11. История Кхандавы и ее обитателей 1. Миф как он есть. Во время странствования по тиртхам (в Араньякапарве) пандавы, сопровождаемые брахманом Ломашей, подходят к реке Вайтарани. Проводник, показывая своим спутникам на виднеющийся вдали прекрасный лес, говорит им, что здесь совершал жертвоприношение мощнопламенный Вишвакарман. В этом лесу, называемом «лес Самосущего», Брахма отдал когда-то всю Землю в дар Кашьяпе. Но Земля погрузилась в печаль и гневно сказала Брахме, что этого дара не достоин какой-то смертный. Но риши Кашьяпа умилостивил Землю и она предстала в виде жертвенного алтаря правильных очертаний. Отшельник Ломаша предложил Юдхиштхире приблизиться к алтарю, ради отвращения грехов и обретения отваги. На следующее утро пандавы встретились с Акритавраной, соратником Рамы Джамадагни, и тот рассказал им о жизни Рамы, его предках, братьях, войне Рамы Джамадагни с Арджуной Картавирьей, о Кашьяпе и брахманах-кхандаваянах. Отцом Рамы Джамадагни был подвижник Джамадагни, изучивший Дханурведу и различное оружие четырех видов. Мать Рамы была дочерью владыки людей Прасенаджита. У них было пятеро детей. Маленький Рама рос, окруженный четырьмя старшими братьями. Однажды, когда сыновей не было дома, в обитель отшельника ворвался Арджуна Картавирья, владыка Анупы. Опьяненный боем Арджуна оттолкнул супругу риши, силой увел из обители теленка священной коровы и повалил большие деревья. Когда Рама вернулся домой, отец рассказал ему об этом. Гнев охватил Раму, когда увидел он, как плачет корова. Погнавшись за Арджуной Картавирьей, он срезал ему острыми стрелами все его тысячу рук. В отсутствие Рамы родственники Картавирьи напали на Джамадагни, оставшегося в обители. Погруженный в подвижничество, он пал, убитый стрелами врагов. Когда нападавшие скрылись, в обитель вернулся сам Рама с поленьями для жертвенного огня. Увидев отца мертвым, Рама пришел в ярость. В отчаянии он считает себя причиной гибели отца. Рама горько сожалеет о смерти знатока дхармы, убитого в тот момент, когда он предавался подвижничеству и не вступил в бой с нападавшими. Оплакав отца, Рама совершил все положенные погребальные обряды и дал обет истребить всех кшатриев. Сын подвижника Джамадагни один уничтожил всех сыновей Арджуны Картавирьи, наполнив пять озер кровью в Самантапанчаке и остановился, побуждаемый своими предками. Эти пруды со временем стали тиртхами (Рамахрадах) — озерами Рамы. Араньякапарва. Глава 117. Шлоки 11 — 15. «Акритаврана сказал: Затем великим жертвоприношением пламенный сын Джамадагни ублаготворил Индру богов и отдал землю жрецам. Он воздвиг, о владыка народов, золотой алтарь в десять вьяма шириной и девять высотой и передал его в дар великому духом Кашьяпе. С согласия Кашьяпы брахманы разделили его на части, и потому, о царь, зовутся они кхандаваянами. Передав Землю Кашьяпе, великому духом, беспредельно отважный (герой) поселился здесь, на Махендре, Индре среди гор». На этом Акритаврана закончил свой поучительный рассказ. Пандавы внимательно слушали сподвижника Рамы Джамадагни. На следующий день наступил четырнадцатый лунный день. И Рама сам предстал перед брахманами и пандавами. Братья оказали надлежащие почести ему и дваждырожденным. Проведя ночь на горе Махендре, они отправились далее. Текст часто называет Раму другим именем — Парашурамой, то есть Рамой с топором. Он является учеником отшельника Кашьяпы. Об этом свидетельствуют многие страницы как Махабхараты, так и Рамаяны. Мы еще будем много говорить о Кашьяпе. А сейчас нас интересует еще один знакомый Кашьяпы — Такшака. Мы только что познакомились с ним в предыдущем эпизоде, но из этого знакомства о нем самом можно получить не так уж и много сведений. Такшака — редкий гость на страницах Махабхараты. Но данное обстоятельство совсем не означает его малозначительности. В Адипарве Такшака встречается в двух важнейший эпизодах всей Махабхараты: сожжении леса Кхандавы и змеином жертвоприношении. Во втором из них события происходят уже после битвы на поле Куру. Это своеобразный эпилог ко всему эпосу. Такшака отправляется в Хастинапур, где в это время правит царь Парикшит, внук Арджуны. Он должен убить (укусить и отравить) царя Парикшита. Узнав об этом, Кашьяпа тоже идет в Хастинапур, но чтобы спасти Парикшита. По дороге он совершенно случайно встречает в лесу змея Такшаку и рассказывает ему о цели своего путешествия. После длительной беседы между ними змей и божественный мудрец договариваются между собой: Такшака предлагает Кашьяпе деньги, последний соглашается их взять. Затем змей Такшака летит в Хастинапур, чтобы отравить Парикшита. Кашьяпа возвращается домой, уже не помышляя более о спасении царя Хастинапура. Такшака добивается своей цели, рискуя собственной жизни. В конце концов все для него заканчивается благополучно только потому, что его спасает Индра. В предыдущем эпизоде мы узнали, что змей Такшака, его жена и сын Ашвасена обитают в Кхандаве. Но после пожара в лесу ситуация для них резко изменилась. О чем думал Такшака, когда он узнал все и увидел сожженную и ограбленную Кхандаву? Что рассказал ему о нападении чудом спасшийся из пламени пожара Ашвасена? Как отнесся к этим вестям друг и союзник Такшаки Индра? 2. Где в мифе история. Перед тем, как пандавы отправляются в свое длительное путешествие по тиртхам, брахманы знакомят их со святыми обителями, расположенными чаще всего у реки или возле озера. В жарком климате Индии такое расположение совершенно оправданно: вода нужна как для приготовления пищи, так и для ежедневных омовений. Попутно отшельники им рассказывают о событиях, имевших место в этих тиртхах в разное время. Но обычно давность этих событий не превышает шестьдесят лет. Есть два варианта такого заочного путешествия по тиртхам: тиртхаятра Пуластьи и тиртхаятра Дхаумьи. Однажды Дхаумья в Араньякапарве сообщает братьям, что на горе Махендра сам Прародитель (он же Сваямбху и Брахма) совершил жертвенные обряды. Но как мы помним по рассказу Акритавраны Рама Джамадагни живет на горе Махендре, а пандавы проводят ночь на ней. То есть речь идет об одном и том же месте. Теперь сравним рассказ проводника пандавов Ломаши о событии в лесу Самосущего с рассказом соратника Рамы Джамадагни Акритавраной. В рассказе Ломаши Кашьяпа получает Землю от Брахмы, а в рассказе Акритавраны ее передает ему Рама Джамадагни. В первом случае жертвоприношение совершает в лесу Самосущего мощнопламенный Вишвакарман, а во втором случае его проводит сам Прародитель (Брахма). Ломаша показывает братьям лес Самосущего (то есть, до него не более десяти километров) возле реки Вайтарани, а на следующее утро Акритаврана говорит им о подвигах Рамы Джамадагни возле горы Махендра (то есть, она находится возле леса Самосущего). Складывается впечатление, что два разных человека рассказывают об одном и том же событии. В самом деле, ведь не может один Кашьяпа получить в дар две Земли или дважды одну и ту же Землю! Планета Земля ? не теннисный мяч, дар Самосущего не мыльный пузырь, чтобы его было легко терять, а риши Кашьяпа не легкомысленная девушка. Брахма присутствует в обоих рассказах: и Ломаши, и Акритавраны. Если убрать религиозный пафос из слов рассказчиков, то станет понятным, что Брахма ? верховный правитель на востоке Индии ? передает власть (Землю) своему внуку Кашьяпе. Эта передача состоялась в условиях кризиса: веды были утрачены, священный огонь погас (Араньякапарва, глава 83, шлоки 42 ? 51). Часть брахманов была разочарована (Земля погрузилась в печаль), вероятно, и молодостью наследника (этого дара не достоин какой-то смертный), и тем, что им досталось меньше, чем они рассчитывали. Но Кашьяпа знал, что щедрой раздачей даров и жертвоприношением можно быстро вернуть доверие брахманов и не только поколения внуков Брахмы, но и поколения его сыновей. Рассказ Акритавраны, при всех своих подробностях, скорее скрывает фактическое развитие событий, нежели рассказывает о жизни Рамы Джамадагни и его славных деяниях. Одно совершенно понятно: после победы войска Рамы над Арджуной Картавирьей Раме досталась в качестве военной добычи куча золота. Картавирья же не только погиб сам, но были убиты и все его ближайшие родственники. Предлог для нападения Арджуны Картавирьи на отца Рамы Джамадагни неизвестен. Поводом для мести Рамы служат угон теленка священной коровы и ее слезы. Разумеется, буквально воспринимать это нельзя, также как и поваленные Арджуной Картавирьей деревья. Настоящая причина скрыта и зашифрована в этих совершенно нереальных сказочных причинах. Парадоксально, что Раму больше разозлили слезы коровы, чем обида, нанесенная его матери. Отец Рамы ведет себя как брахман, зачем же тогда он изучал военную науку — дханурведу? Но если под «священной коровой» понимать государство, богатство или землю, то причина для мести Рамы разумеется была, и притом очень веская. Отнять часть земель (теленка, но не всю корову) безнаказанно — это разве не обида?! Разве можно сравнить подобное огорчение даже со слезами родной матери? Ведь Арджуна всего лишь только «оттолкнул супругу риши»... После смерти своего отца (скорее всего приемного) Рама жестоко мстит. Все свои действия он совершает с ведома и одобрения Кашьяпы. Последний в этой операции выглядит заказчиком и руководителем, а Рама непосредственно исполняет военную ее часть. Военную добычу привозят в лес Кхандаву (он же лес Самосущего), делят на несколько частей (это правильно, не надо класть все яйца в одну корзину), прячут эти части по отдельности, а сам лес, который на самом деле является укрепленным городом, находящимся в лесу, хорошо охраняют. Захватив военную добычу, не везут ее в первое попавшееся место, а прячут на своей земле в сокровенном, хорошо охраняемом, малодоступном для чужих месте. Такое место может быть известным только очень ограниченному кругу лиц. Именно таким местом и был «лес Кхандава», расположенный на левом малодоступном берегу Ямуны. Возле города существовала переправа и шел торговый путь в царство Шивы, находящееся в горах. Сделаем небольшой филологический экскурс. Сложное слово «кхандаваяны» можно понимать не только как «разделившие на части», а скорее как состоящее из двух слов: кханда и аяна, «кханда» — меч, «аяна» — путь. Под золотым алтарем следует понимать «алтарь победы» — огромная груда награбленного золота. В самом деле, возводить золотой алтарь, как строение или храм, чтобы потом делить его на части — занятие бессмысленное, если не сказать глупое, гораздо логичнее сразу разделить золото. Вообще дележ военных трофеев — это обычная практика всех победителей. Тогда «khandavayanad» следует переводить как «избравшие путь меча» или «меченосцы». И тогда получим, что ценности в «лесу Кхандава» охраняют брахманы-воины, составляющие некое сообщество, подобное религиозным воинским орденам Средних веков. Охраняющие золото — это всегда элита. Вспомним, что такие священные ордена, сообщества монахов-воинов существовали в Средневековой Европе, да и вообще на всей территории Евразии от Китая до Западной Европы. Служители культов во все времена имели вооруженную охрану, состоявшую из таких же служителей культа, но обученных боевым искусствам. Название реки «Ямуна» происходит от слова «яма» — имя бога смерти. Река Вайтарани — река царства мертвых, то есть их функции схожи. Вряд ли древние индусы имели два различных царства для умерших. Оба названия — это названия одной и той же реки, современной Джамны в ее верхнем течении. Ее функция в те времена, как и современного Ганга, — уносить остатки тел после сожжения. Индусы располагали царство Ямы на юге, а как известно обе реки и Джамна и Ганг текут на юг, и каждая из них может справиться с этой задачей. Самого Раму в Махабхарате часто называют Парашурамой, то есть Рамой с топором. Это следует понимать как прозвище воина, любимым оружием которого был боевой топор. В то же время слово «Такшака» означает — «дровосек». Орудием труда дровосека является топор. Случайны ли эти совпадения? Воины в битве срубают людей почти также, как дровосеки рубят деревья. Заметим, что Арджуна Картавирья срубил большие деревья, когда уводил теленка «священной коровы». Кажется, он тоже любил пользоваться топором в битве... Парашурама спрятал захваченное золото в лесу Кхандава, а Такшака охраняет Кхандаву вместе с брахманами-меченосцами. У обоих героев прозвища связаны со словом «топор» и оба они тесно связаны с мудрецом Кашьяпой, наследником Брахмы. Оба выполняют то, что им прикажет внук Брахмы. Как ни странно, но их объединяет даже различие: Парашурама несет в себе сверх-человеческие черты, а Такшака скорее не-человеческие. Но и этому парадоксальному различию легко находится объяснение, если принять тезис о том, что это два прозвища одного человека. Когда авторами текста были люди из клана Кашьяпы, то прославленного воина-брахмана называли Рама Джамадагни или Парашурама. Когда же рассказ излагали противники Кашьяпы, то этот персонаж получал демонические черты и становился змеем Такшакой. Позиции авторов разных сказаний столь различны, что одно и то же деяние они могут представить и как величайшую победу, и как горькое поражение. Были ли у него и еще какие-то имена? Об этом наш следующий эпизод. Наступило время подвести итоги. Лес Самосущего и лес Кхандава — одно и то же укрепленное поселение в лесу; названия Вайтарани и Ямуна носит одна и та же река; Рама Джамадагни и Такшака — один и тот же человек, воин и брахман одновременно. Кашьяпа получает власть над страной, которую захватили враги, поэтому его власть номинальна. Владыка в изгнании получает от Брахмы фактически только право на власть. Вся прежняя, теократическая в своей основе, элита (боги) вынуждена жить не в городах, а в труднодоступных местах — в горах и в лесах. На лесостепной равнине и вдоль рек (там, где проходят торговые пути) господствуют племена скотоводов-шаков. Бегущая с равнин элита увозит с собой и свои богатства. Какую-то часть этих богатств и земель («теленка») захватывает Арджуна Картавирья. Отряду воинов («кхандаваянов»), возглавляемых Рамой Джамадагни, удается эти богатства вернуть. Рама отдает их настоящему хозяину — Кашьяпе («передает Землю Кашьяпе»). С этого момента авторитет Кашьяпы в среде брахманов растет («Кашьяпа умилостивил Землю»). Возвращенные ценности прячут в Кхандаве, а их охрану доверяют брахманам-воинам («кхандаваянам»). В отсутствие Рамы-Такшаки Вьяса и Кришна организуют нападение на Кхандаву, захватывают сокровища, после чего сжигают Кхандаву, чтобы уничтожить улики. Ни Рама, ни Кашьяпа не знают, кем были грабители. Ашвасена, спасшийся благодаря собственному мужеству и отваге, сообщает, что число нападавших было невелико и все они были в масках. Раздосадованные «волшебным» спасением Ашвасены, но довольные удачным завершением операции Кришна и Арджуна, сидя на берегу Ямуны, уверены, что их никто не узнает. И Рама Джамадагни, и Кашьяпа теряются в догадках— кто это мог сделать? На правом берегу Ямуны, в Индрапрастхе, по сообщению Ашвасены, в этот день люди отдыхали. Подосланные Кашьяпой люди вернулись ни с чем. Шок был сильнейшим: куда исчезло золото? А нам предстоит выяснить, кто такой Рама Джамадагни, который в случае с Картавирьей просто спас Кашьяпу, но ничего не мог сделать в случае с «сожжением Кхандавы»,зачем-то уехав на Курукшетру и понадеявшись на брахманов-кхандаваянов. Эпизод 12. Лики Рамы Историю пишут люди, которые далеко не всегда являются очевидцами описываемых событий. Часто факты наблюдают одни люди, а описывают события другие, опираясь на сообщения очевидцев. Понятно, что такая передача сведений не способствует точности описаний. Довольно часто сами авторы описывают события, которые они наблюдали лично не объективным взглядом хрониста, а субъективными оценками участника одной из противоборствующих сторон. Не забудем, что и сами факты отражают только внешний, видимый ход событий, внутренняя же логика их недоступна для наблюдателей. Раскрытие этой внутренней логики событий — дело исследователей, критиков, историков. Положение не спасают даже и кинохроники, и письменные источники, и воспоминания очевидцев. Документы очень часто фальсифицируют, иногда их неверно понимают, ведь они отражают только внешнюю сторону событий, нисколько не раскрывая всей многоплановости их, всей логики принятия решений. Мемуары пишутся с целью оправдать роль автора в описываемых событиях. Именно по этим причинам истинный ход событий большинству людей неизвестен. Ясно, что не зная, что происходит в настоящий момент, они не могут знать, что же произошло в итоге. В результате они не в состоянии влиять на будущий ход событий. Их уделом остается смирение, их роль — не создавать историю, а соглашаться с навязываемым им сценарием. Они не свободны ни в мыслях, ни в поступках. Оценить конкретные события, понять их во всей их многогранности часто способны не их современники, а потомки, живущие сто-двести, а иногда и тысячу лет спустя. Опыт же из уроков истории вообще могут извлечь только далекие потомки участников событий. Избитая фраза о том, что история никого не учит, в корне неверна. Ничему не учатся только дураки. История ни в чем не виновата, она во многом иррациональна, потому что иррационально человеческое сознание. Но рациональное зерно в ней есть всегда. И его находка подобна находке драгоценного камня золотоискателем: восхищаешься красотой, поражаешься мудростью и всегда понимаешь, что в трудную минуту оно придет тебе на помощь. В основе мифа лежат не только факты и события, но и слухи, и наивные представления, и субъективные переживания, и наблюдения разных авторов, и первые попытки осмысления. Поэтому восстановить настоящий ход событий по мистическим описаниям деяний богов и героев — задача чрезвычайно сложная, требующая много времени. Эта задача под силу только, если так можно выразиться, историку-демиургу. Ведь, если одно событие могут описать разные люди, находящиеся на полярных позициях, то ведь это может относиться и к одному человеку. И тогда его будут знать под разными именами, ему будут приписывать разных родителей, его будут показывать в разных возрастах, но что-то едва уловимое общее в характере и поведении всех этих, на первый взгляд, совершенно разных людей сохранится во всех этих описаниях. Это общее сначала, словно в тумане, будет принимать какие-то расплывчатые формы, то возникать, то исчезать, но со временем получит отчетливые, ярко выраженные узнаваемые очертания. В этом эпизоде мы рассмотрим жизнь Рамы Джамадагни, судьба которого загадочна и необыкновенна. Появляясь время от времени на страницах Махабхараты, являясь по сути дела эпизодическим персонажем, он, тем не менее, производит впечатление необычайно значительного героя, все поведение которого сплошной огромный шифр, скрывающий тайную логику событий. Он и кшатрий и брахман, ученик Кашьяпы и друг Индры, то ли конкурент Бхишмы и Васиштхи, то ли их враг, учитель боевых искусств и отшельник, почему-то спрятавшийся от людей на горе Махендра. В предыдущем эпизоде мы немного приблизились к постижению этой противоречивой личности. Мы поняли, что действиями Рамы Джамадагни руководит Кашьяпа и установили тождественность Рамы и Такшаки. Чтоб понять все прочие тайны, обратимся к тем легендам, которые в разной степени имеют отношение к жизни Рамы Джамадагни. 2. Миф как он есть. Жизнь Рамы Джамадагни и его деяния наиболее полно представлены в Араньякапарве, в кратких описаниях мудрецов Пуластьи и Дхаумьи. Ломаша, непосредственно путешествующий вместе с пандавами, устраивает им встречу с Акритавраной — соратником Рамы, и последний рассказывает о его жизни более подробно. Рама всегда представлен в ярких красках на фоне других героев — словно метеор, сверкающий на фоне звезд. Но связного и последовательного рассказа о нем в изложении всех трех рассказчиков нет. Складывается впечатление, что слушателям он уже достаточно хорошо известен. Самый полный и подробный рассказ о нем представляет его сподвижник Акритаврана. Прадедом Рамы был правящий в Каньякубдже царь Гадхи. Когда он жил в лесу, у него родилась дочь Сатьявати. К ней посватался Ричика Бхаргава. Но царь-отшельник, сославшись на древний обычай рода, потребовал с него выкуп в тысячу белых скакунов с одним черным ухом. Ричика обещал выполнить это условие и обратился к Варуне. И тот дал ему тысячу лошадей. Гадхи выдал свою дочь замуж в Каньякубдже на Ганге. Боги представляли сторону жениха. Однажды отшельник Бхригу пришел к супругам в гости, и Сатьявати попросила оказать ей милость — даровать ей сына и ее матери. Бхригу для зачатия сыновей предложил женщинам обнять деревья: матери — ашваттху, а Сатьявати — удумбару. Но женщины, как и следовало ожидать, перепутали деревья. Явился Бхригу, узнал об ошибке и сказал, что сын Сатьявати будет брахманом, а вести себя будет как кшатрий, а сын ее матери — великий кшатрий — по образу жизни будет брахманом. Сатьявати стала умолять свекра, чтобы таким стал не сын ее, а внук. И Бхригу обещал, что так и будет. Сатьявати родила наделенного духовным пылом Джамадагни. Юноша рос, изучал Веды, а также Дханурведу и оружие четырех видов. Когда пришло время, он женился на Ренуке, дочери владыки людей Прасенаджита. У них родились четыре сына, пятым был Рама. Сыновья подрастали, помогая родителям. Однажды Джамадагни обвинил Ренуку в неверности, осыпал бранью и предложил своим детям, начиная со старшего, покарать смертью мать. Сыновья отказались, и он лишил их разума. Вернулся домой Рама, и отец приказал ему убить мать. Рама отсек матери голову. Гнев Джамадагни прошел, и отшельник предложил сыну дар. Рама попросил вернуть к жизни мать и вернуть разум братьям. Джамадагни исполнил его желания. Самым большим подвигом Рамы Джамадагни считается его война с сыновьями Арджуны Картавирьи. Эта война происходила в то время, когда Третаюга переходила в Двапараюгу. Но о событиях, связанных с ней, мы уже рассказывали. Следует обратить внимание, что с Арджуной Картавирьей воевал также и Аурва Бхаргава. В Адипарве гандхарва Читраратха рассказывает, что причиной войны было золото, спрятанное бхригуидами в своей земле. Кшатрии, потомки Картавирьи, вырезали брахманов, потомков Бхригу. Аурва родился, разорвав бедро у своей матери. Когда Аурва Бхаргава вырос и узнал о гибели своих родственников, он, так же, как и Рама Джамадагни, стал мстить потомкам Арджуны Картавирьи. И точно так же, как и Раму Джамадагни, Аурву останавливают предки. Прадедом Рамы Джамадагни был Гадхи, который являлся, в свою очередь, отцом Вишвамитры-Каушики. Однажды Рама вознес хвалебный гимн своим предкам. Поводом для создания этого гимна послужило осознание могущества Вишвамитры. Араньякапарва. Глава 85. Шлоки 1 —5, 10 — 12. «...Дхаумья промолвил им в утешение: ...Рассказывают, о кауравья, есть в стране панчалов (обитель) Утпалавата, где Вишвамитра Каушика совершал жертвоприношение вместе с Шакрой; там же потом великий Джамадагнья пропел хвалебный гимн своим предкам, когда осознал он сверхчеловеческое могущество Вишвамитры: ведь Каушика вместе с Индрой пил в Каньякубдже сому и наконец, превозмогши свое кшатрийство, воскликнул:: «(Отныне) я — брахман!». Тиртха Вишвамитры располагалась возле озера Махахрада на берегу реки Каушики, тиртха же Рамы Джамадагни — Рамахрадах — находилась на месте битвы Рамы с потомками Картавирьи. Ломаша повествует пандавам о множестве разных событий, происходящих в разных местах. Нить его повествования тянется то к Вишвамитре, то к Кашьяпе, то к другим, новым именам. Араньякапарва. Глава 110. Шлоки 1 — 5. «Ломаша сказал: Это река богов, святая Каушики, о бык бхарата, а вот красуется восхитительная обитель Вишвамитры. Эта обитель, коей имя свято, принадлежала великому духом потомку Кашьяпы, у которого был сын ? смиривший чувства подвижник Ришьяшринга...». Затем Ломаша рассказывает легенду о том, как у Вибхандаки в Махахраде родился сын Ришьяшринга. События происходят то ли в стране ангов, то ли в соседней с ней. Страной ангов правит царь Ломапада, и она расположена ниже по течению реки Каушики. Ломаша приводит пандавов к озеру, где расположена тиртха Чьяваны Бхаргавы. Проводник братьев сообщает им, что теперь наступает время, когда Третаюга переходит в Двапараюгу. Затем он говорит о расположенных поблизости от горы Арчики тиртхе Луны, каких-то трех священных вершинах и трех потоках. Рассказ Ломаши плавно и незаметно переходит к рождению Мандхатри, сына Юванашвы, великого стрелка из лука. Вот что узнают пандавы из уст Ломаши. Царь Юванашва происходил из рода Икшваку. У него не было детей, и он отправился жить в лес. Однажды ночью он явился в обитель Бхригу. Ночью потомок Бхригу приготовил воду для супруги царя, чтобы та могла родить сына и тоже уснул. Утром, проснувшись, мудрецы спросили, кто выпил воду, и Юванашва ответил, что это сделал он. Бхаргава сказал, что та вода предназначалась для супруги царя. Но сейчас уже ничего изменить нельзя, поэтому Юванашва сам родит наследника. И через сто лет у того царя, прорвав его левый бок, родился мощнопламенный сын. Но царь не умер. Явился Шакра, желая видеть новорожденного, и положил ему в рот свой указательный палец. Индра объявил, что малыш будет сосать его. Боги вместе с Шакрой дали ему имя «Мандхатри». Араньякапарва. Глава 126. Шлоки 25 — 34. «Ломаша сказал: ...Веды вместе с Дханурведой, а также небесное оружие, о великий царь, — все это открылось могучему (царевичу), едва он помыслил об этом. В тот же день появился у него лук, под названием Аджагава и стрелы из рога, а также непробиваемый панцирь. Сам Шакра Магхаван, о бхарата, посвятил его на царство. (Верностью) дхарме он покорил три мира, словно Вишну — своими шагами. Колесо власти великого духом вращалось безостановочно, сокровища сами давались в руки царю-мудрецу...». Снова Ломаша подробно перечисляет расположенные неподалеку озера Рамы, где проходил сын Ричики Раупья, тиртху Ямуны Плакшаватарану («Врата небес»), гору Арчику. Этот край, преддверие Курукшетры, место жертвоприношений сына Нахуши — Яяти. 2.Где в мифе история. У Внимательного Читателя при прочтении вышеперечисленных легенда складывается впечатление, что каждый из пяти сюжетов имеет какие-то параллели с другими. В самом деле, Рама Джамадагни и Аурва — оба воюют с потомками Картавирьи. Рама Джамадагни и Вишвамитра — оба прошли путь от кшатрия до брахмана. Мандхатри и Рама Джамадагни — оба родились благодаря «дару Бхригу», и тому подобное. Все сказания имеют какие-то параллели друг с другом, выраженные символическим языком. Иногда эти связи почти невидимы. Такшака и Мандхатри выделяются тесным общением с Индрой, Рама и Вибхандака ? с Кашьяпой. Перед нами почти математическая задача из шести элементов: a, b, c, d, e, g, где g равняется b b равняется c и так далее со всем рядом, и тогда в результате a должно равняться g. Но рассмотрим все легенды последовательно. Сравним жизнеописание Рамы Джамадагни и Аурвы. Являются ли эти персонажи Махабхараты тождественными и скрывается ли за ними одна историческая личность? В первом сказании Рама Джамадагни представлен правнуком Гадхи, правителем Каньякубджи. У него была дочь Сатьявати и к ней посватался отшельник Ричика Бхаргава. Самым интересным здесь являются требование выкупа с брахмана, дар Бхригу и убийство Рамой своей матери. Царь, конечно, может потребовать выкуп за невесту, но требовать его с брахмана... Это, кажется, слишком уж бесцеремонным. Ну, а вдруг проклянет? Что делать тогда? Если подходить буквально к размеру и характеру выкупа, то они становятся почти невыполнимыми. А если с позиций здравого смысла, то многое что станет простым. Черное ухо у белых лошадей, скорее всего, означает тавро, которое свидетельствует о том, что эти лошади принадлежат одному хозяину ? царю Гадхи. Размер выкупа потрясает воображение: тысяча белых скакунов с одним черным ухом ? это в любые времена выглядит скорее как способ отказать, настолько он велик и уникален. Но, видимо, невеста стоила того. Нам трудно сказать сейчас что-то определенное о Варуне. Но обладатель такого табуна уникальных коней, безусловно, является очень богатым человеком и притом, несомненно, занимается скотоводством. И представляется, что столь охотно дать такой выкуп мог только сам жених. Ричика в этом случае являлся, скорее всего, посредником. Другое трудно предположить, ведь сам Варуна, по легенде, ничего не получал за этот табун породистых лошадей! Подобная благотворительность даже для богов является исключительной. Нам следует еще разобраться с хозяином этого огромного состояния. Несомненно, богатство богов не беспредельно, так стоит ли делиться им с бедными брахманами? Ведь так и бог может обеднеть, а вместе с богатством утратить и свой статус... Нет, милость богов должна иметь свой интерес. Бескорыстие все же более свойственно людям, нежели богам. В родословной Рамы Джамадагни принимает участие Бхригу — отец Ричики, номинального жениха в этой сделке Гадхи и брахмана. Бхригу является человеком одного поколения с Гадхи (отметим этот факт, он нам еще пригодится). Свадьба состоялась, разумеется, не в лесу, а в Каньякубдже. Так что жизнь Гадхи в лесу выглядит, скорее, стандартным приемом жизнеописания святого царя. История с даром Бхригу скрывает намек на то, что без него было бы невозможным рождение Джамадагни. Но почему? Ошибка Сатьявати — ключ к тайне. Неужели великий герой — это следствие этой ошибки?! Сатьявати забеременела при таких обстоятельствах, что сказать всю правду людям было невозможно, вот автору сказания и осталось лишь намекнуть, что рождение брахмана, вынужденного заниматься не своим делом, было следствием ошибки, но что это была за ошибка автор легенды сказать прямо не решился, вот почему он и придумал историю с перепутанными деревьями. Не является ли это указанием на то, что его отец был воином, а мать дочерью брахмана? Изложение жизни Джамадагни — это еще один способ запутать читателя. Зачем изучать воинскую науку — Дханурведу — и не применить ее даже перед лицом смерти, когда у любого человека включаются инстинкты, уж не говоря о профессиональных навыках? Почему он ревнует женщину, родившую ему пятерых сыновей? Зачем насылать безумие на детей, совершенно правильно отказавшихся убивать собственную мать? В чем их вина? Что это за муж и отец, если ему изменила мать пятерых детей? Да и попытайтесь найти мужчину, который, находясь в здравом уме, стал бы выдумывать поводы для измены своей жены — матери пятерых сыновей? Зачем требовать от сыновей, чтобы они убили свою мать, если это можно сделать самому? Да изменяла ли она ему вообще? Одни вопросы... Но ответить на них можно тоже вопросом: не являются ли обстоятельства, приведшие к беременности Сатьявати, причиной обвинения ее в измене? Проще говоря, не забеременела ли Сатьявати вследствие совершенного над ней насилия? Сатьявати ведь и сама мучилась, не зная, как ей жить дальше, да и стоит ли жить вообще на этом свете? Будучи дочерью царя, она не могла понять, почему ее «свадьба» состоялась не по закону, не по ритуалу? Ведь она вела свое происхождение от самого знатного рода страны — семейства Брахмы... Чем здесь могли помочь мудрецы? Лишь сказать, что все произошло в результате ошибки — женщины нарушили предписания мудреца и перепутали деревья, что тут сделаешь? Позор девушки превратили в ошибку матерей, чтобы спасти честь семейства Брахмы. Разве можно излагать историю, где совершается насилие над женщиной из рода Брахмы? Что будут думать простые подданные? Но нас больше интересует самое главное — война с Картавирьей. Мы разбирали уже эти события: Рама уничтожает воинов Картавирьи, его месть восстанавливает только образ Ричики. Это событие произошло в промежутке между Третаюгой и Двапараюгой. Кашьяпа получает во власть земли и богатства, отобранные Рамой у потомков Картавирьи. Отсюда можно сделать вывод, что Рама действует по плану, разработанному Кашьяпой и полностью ему подчиняется, даже добычу отдает, как если бы Кашьяпа был его хозяином. Учитывая, что для победы в такой войне Рама должен был обладать хорошей боевой подготовкой и опытом управления войсками, то можно предположить, что во время этой войны ему двадцать пять или тридцать лет, никак не меньше. Теперь обратимся к персонажу по имени Аурва. Он тоже Бхаргава, как и Рама Джамадагни, и он тоже воюет с Арджуной Картавирьей. В обеих легендах первым нападает Арджуна Картавирья, война ведется из-за золота, погибают родственники обоих и гибнет сам Картавирья. Оба — Рама и Аурва — жестоко мстят, гибнут воины армии Арджуны Картавирьи. В обеих легендах истребление кшатриев останавливают предки героев. И наконец, Аурва мстит Картавирье не сразу после нападения, а только после того, как вырос, то есть, достиг возраста в котором уже мог сражаться с Картавирьей на равных. А это значит, что Аурве тогда было, как и Раме, двадцать-тридцать лет. Поскольку война с воинами Арджуны Картавирьи была и в одной, и в другой легенде, а Картавирья и его «потомки» никак не могли погибнуть дважды, то из этого следует, что речь идет об одном и том же событии, и значит, Аурва и Рама Джамадагни — один и тот же человек. Единственное различие в именах объясняется тем обстоятельством, что легенду о Раме Джамадагни рассказывает Акритаврана, а сказание об Аурве — гандхарва Читраратха. Последний, видимо, либо знает Раму под именем Аурва, либо предпочитает по каким-то своим соображениям называть его таким именем. Обстоятельства рождения Аурвы свидетельствуют о том, что в самом начале жизни этого героя скрыта какая-то семейная, а может быть и династическая тайна. Разорвать бедро у своей матери можно и не в буквальном смысле. Речь идет о каком-то насилии и вовсе не обязательно видеть в этом указание на кесарево сечение. Такой необычный способ рождения можно и следует понимать как рождение вопреки желанию матери, а это возможно, если ребенок был внебрачным. Появление на свет Аурвы, как и в случае рождения Рамы Джамадагни, произошло вопреки традиционным представлениям. Именно поэтому эти легенды и говорят об этом такими иногда загадочными, иногда полупрозрачными намеками. Вообще, видимо, следует считать различные чудеса, происходящие при рождении, попыткой либо скрыть истинное происхождение героев, либо вмешательством в генеалогические древа и вытекающей из этого борьбой за власть. Сравним легенды о жизни Вишвамитры и Рамы Джамадагни. Для этого нам нужно разобрать эпизод с распитием сомы. Вишвамитра совершает жертвоприношение в Утпалавате вдвоем с Шакрой. Затем в этом же самом месте появляется Рама Джамадагни, поет гимн своим предкам, восхищаясь мощью Вишвамитры и тем, что Вишвамитра пил сому с Индрой, и радовался, что он стал брахманом. Странная конструкция предложения запутывает смысл. Кто же радовался тому, что он стал брахманом? Такой путь проделали оба — и Вишвамитра, и Рама Джамадагни. Да и вообще странно, что поводом для составления гимна одним человеком служит факт распития сомы другим человеком и в другое время. Разве это достойная причина для составления хвалебного гимна? И еще одна странность: Вишвамитра с Индрой устраивает жертвоприношение в Утпалавате, а сому пьют уже в Каньякубдже, и там же Вишвамитра радуется, что стал брахманом. Словно речь идет о двух разных местах, что, конечно, выглядит нелепицей: ведь распитие сомы всегда сопутствует жертвоприношению. Но где же повод для составления Рамой Джамадагни хвалебного гимна своим предкам? По официальной генеалогии Вишвамитра не является предком Рамы Джамадагни, последний всего лишь внучатый племянник Вишвамитры. В самом деле, Гадхи — отец Сатьявати, которая со временем станет бабушкой Рамы Джамадагни, одновременно с тем является отцом Вишвамитры. Это хорошо видно на схеме: Гадхи Бхригу Прасенаджит Вишвамитра Сатьявати Ричика Бхаргава Джамадагни Ренука Румаван Сушена Васу Вишвавасу Рама Джамадагни Рама и сам великий герой, и поводов для составления гимна в честь самого Рамы предостаточно, например, истребление кшатриев, потомков Арджуны Картавирьи. События, которыми стоило гордиться Раме, должны иметь характер военных подвигов, это несомненно. Зачем же герою прославлять другого человека, даже если он пил сому вместе с Индрой или стал брахманом? И что необычного в том, что брахманом стал когда-то Вишвамитра, ведь Рама и сам проделал подобную эволюцию? Разве это не повод для того, чтобы гордиться собой и прославлять собственных предков? Вишвамитра, как мы уже отмечали, по официальной генеалогии не является предком Рамы Джамадагни. На схеме хорошо видно, что, учитывая возраст поколений (около двадцати лет), разница в их возрасте не менее сорока или даже около шестидесяти лет. Предположим, что Сатьявати родилась, когда Гадхи было двадцать лет, а Вишвамитра — когда ему было сорок лет. Тогда Вишвамитра является сверстником Джамадагни. Раме на момент совершения его подвигов, допустим, тридцать лет, Вишвамитре тогда пятьдесят лет. На момент битвы на поле Куру Раме уже за шестьдесят лет, а Вишвамитре тогда восемьдесят лет от роду, как минимум, а если он является сверстником Сатьявати, то и все сто лет! Но после окончания войны между кауравами и пандавами, в шестнадцатой книге Махабхараты, Вишвамитра отправляется послом в Двараку вместе с брахманами Нарадой и Канвой. Мог ли человек, которому далеко за восемьдесят лет, совершить длительное путешествие длиной свыше полутора тысяч километров? Активная жизнь человека после шестидесяти лет, в общем и целом, заканчивается, он не может уже принимать решения, соответствующие текущему моменту и динамике событий, когда нужно крайне точно и быстро решать задачи самостоятельно в зависимости от резко меняющейся обстановки. Зато такой человек прекрасно чувствует себя в роли хранителя традиций на каком-нибудь почетном, но уже ничего не решающем месте. Хвалу Вишвамитре должны были бы воздавать его дети, внуки... А прославлять своих предков человек склонен скорее за свои собственные достижения, или за подобные же достижения своих предков. Вся фраза Дхаумьи о распитии сомы приобретает смысл, если предположить, что Вишвамитра и Рама Джамадагни — один и тот же человек, а Утпалавата и Каньякубджа — одно и то же место, связанное с жизнью одного человека. Тогда и Индра, и Рама-Вишвамитра вместе устраивают жертвоприношение в одном и том же месте — в Каньякубдже, родовом владении Гадхи, и там же поет гимн Рама-Вишвамитра, и радуется собственному обретенному статусу брахмана тоже Вишвамитра-Рама. Таким образом, Рама Джамадагни и Вишвамитра — один и тот же человек. Пять прудов Рамы (Рамахрадах) в сезон дождей легко превращаются в большое озеро Вишвамитры (Махахрада). Эти пять озер связаны между собой какими-то протоками, которые в сухой сезон сильно мелеют. Следует обратить внимание, что Рама-Вишвамитра очень близок с Индрой: в Каньякубдже они пьют вместе сому, их связывают тесные отношения. Гора, где живет Рама Джамадагни, называется Махендра (Великий Индра). Такие отношения больше похожи на отношения близких друзей, братьев или побратимов! Совместное с Индрой жертвоприношение Рамы, распитие сомы и составление хвалебного гимна предполагают и общий повод для этого торжества — у них общий предок. И в самом деле, в Ригведе — единственный случай! — автор одного из гимнов обращается к Индре со словами: «О Индра-брат». И этим автором является Вишвамитра. Прежде чем продолжить наше изучение жизнеописаний героев, которые так многозначительно перекликаются друг с другом, и перейти к Вибхандаке, сделаем небольшой хронологический экскурс. После встречи с Рамой Джамадагни пандавы продолжают свое путешествие и подходят к озеру, возле которого живет Чьявана Бхаргава. В этом месте Ломаша произносит примечательную фразу. Приведем ее здесь, так как оно очень важна. Араньякапарва. Глава 121. Шлоки 18 — 21. «Ломаша сказал: ... Теперь, о лучший из мужей, Трета (юга) переходит в Двапараюгу. Когда наступает это (время), очищаются от всех прегрешений...». Итак, Третаюга переходит, но она еще не перешла в Двапараюгу! Речь, по-видимому, идет о последнем годе, возможно, о последних месяцах Третаюги. Смысл очищения от грехов заключается в том, что конец календарного цикла подразумевает и конец грехам в этом цикле — они уже не переходят в новый цикл!!! Из Адипарвы известно, что победу над потомками Арджуны Картавирьи Рама Джамадагни одержал тоже в промежутке между Третаюгой и Двапараюгой. Но эти подвиги Рамы относятся к прошлому циклу, нынешний переход еще не завершился. Значит, юги совершили полный цикл на протяжении менее тридцати лет. Ведь Рама разгромил родственников Картавирьи, будучи в возрасте около тридцати лет, так как такую военную операцию мог осуществить только человек, обладающий и военным опытом и энергией. Как известно, четыре юги сменяют друг друга в такой последовательности: Крита, Трета, Двапара и Калиюга. Если в течение половины жизни Рамы Джамадагни, то есть, в течение приблизительно тридцати лет, юги совершили полный цикл — от одного перехода Треты в Двапару до следующего, то отсюда следует, что продолжительность одной юги составляет менее восьми лет, так как 30 : 4 = 7,5 лет. А скорее всего, продолжительность юги — шесть лет, так как в Индии число шесть носит священный характер, например: шесть сезонов года, шесть обязанностей брахмана, шесть методов внешней политики, шесть философских систем, шесть вспомогательных наук, шесть достоинств, шесть страстей и так далее. Таким образом, мы имеем целый ряд событий, которые можем нанести на хронологическую ось: разгром Картавирьи, беседа с Ломашей, битва на поле Куру (начало Калиюги). Крита Трета Двапара Кали Крита Трета Двапара Кали Война с А. Картавирьей Беседа Битва на Раме около 30 лет с Ломашей поле Куру Со временем мы сможем нанести на эту прямую множество событий, описанных в Махабхарате и Рамаяне, а также попытаемся указать место этой оси времени на общей оси исторического времени, отсчитываемого от Рождества Христова. Решать интересно только трудные задачи, а степень решаемости задачи зависит прежде всего от метода решения и времени. То, что невозможно было решить в девятнадцатом или в двадцатом веке, не вызывает больших трудностей в двадцать первом. Но вернемся к Вибхандаке. Сообщая сведения о нем пандавам, Ломаша в то же время утверждает, что тиртха в Махахраде, принадлежащая потомку Кашьяпы, одновременно является собственностью Вишвамитры. Если бы речь шла о двух владельцах одного предмета собственности, то их обладатели постоянно бы враждовали. Учитывая тот факт, что брахманы завидуют друг другу и ревниво относятся к успехам своих конкурентов, это представляется просто несомненным. Но текст словно не различает Вибхандаку и Вишвамитру, как будто это два разных имени одного человека. По тексту легенды Махабхараты Вибхандака является сыном Кашьяпы. Из Адипарвы нам известно, что Вишвамитра — отец Шакунталы. Но вот, когда она рождается, то ее приемным отцом становится брахман Канва из рода Кашьяпы. Даже простые брахманы не всегда воспитывают и своих собственных детей, тем более брахман знатного рода уж точно не будет воспитывать подкидыша неизвестного происхождения. Поэтому и Вишвамитра, и Канва являются родственниками Кашьяпы. Вишвамитра вместе с Канвой и Нарадой в шестнадцатой книге Махабхараты совершают путешествие в Двараку. Как видим, и Вибхандака, и Вишвамитра действуют согласно планам Кашьяпы. Точно так же, как и Рама Джамадагни. Юная гетера заманивает сына Вибхандаки Ришьяшрингу в город Чампу, столицу ангов, где правит царь Ломапада, друг Дашаратхи. Но по тексту Рамаяны Дашаратха является другом Индры. И в этой легенде есть намек на то, что Индра знаком с Вибхандакой. Ришьяшринга женится на дочери Ломапады. Слово «Вибхандака» следует переводить как «Главный казначей», где vi означает усиление значения или качества, а bhanda можно перевести как «сокровище, казна». Тогда имя «Вибхандака» перекликается с деяниями Рамы Джамадагни — завоевателем богатств, и местом службы Такшаки — хранителем сокровищ. В самом деле, имена всех трех персонажей в той или иной степени связаны с сокровищами. Случайны ли такие совпадения? Разве будут доверять хранение сокровищ случайным людям? Хранение сокровищ во все времена доверяли наиболее верным людям, часто бывшим самым близким родственником владельца их — Кашьяпы. Следующий персонаж в нашем списке — Мандхатри. Его появление на свет стало возможным благодаря воде, освященной Бхаргавой для рождения ребенка женой Юванашвы. Текст этой легенды не говорит, что Юванашва обращался к Бхаргаве с просьбой освятить воду для своей жены. Возможно, здесь скрыт намек на то, что ребенок был нежеланным для будущей матери. Но поскольку воду выпил Юванашва, то ребенок стал желанным для отца. Как бы то ни было, брахман Ломаша излагает , видимо, много раз пересказанную легенду, искаженную этими пересказами до нелепости: царь сам должен выступить в роли матери! Несомненно, что игру в «испорченный телефон» люди знали уже три тысячи лет назад. Указание на левый бок отца следует понимать как «побочное, или внебрачное рождение». Ребенок, рожденный вне брака, не освященный ритуалом, мог вызывать в сознании какой-то части брахманов нехорошие предчувствия, которые и отразились в легенде о рождении через левый бок. У других брахманов по этому поводу были совсем другие представления, или они были просто лучше информированы, почему и появилось более реалистичное, более оптимистическое описание событий, сопровождавших рождение Мандхатри. Сам бог Индра появляется у колыбели младенца и кладет свой палец в рот новорожденному. Зачем это делать божеству? Что это могло бы символизировать с точки зрения брахманской мудрости? Никто не пытался дать этому объяснение. Тогда зачем записали такой факт брахманы? Но то, что не разрешимо для брахманской мудрости, совершенно естественно ... для ребенка. Можно представить себе такую картину. Другой ребенок в семье — старший брат новорожденного — с еще детской непосредственностью кладет свой пальчик в рот младшему брату, чтобы тот пососал его и перестал плакать. Иначе это объяснить нельзя — разве родители позволят постороннему, пусть даже и богу, класть палец в рот своему ребенку? Да ни одному взрослому такой жест и в голову не придет! Только ребенок, постоянно сующий свой палец себе в рот, может додуматься до такого способа успокоить орущего младенца. Поэтому можно смело сказать, что Индре на тот момент никак не более трех-пяти лет, и он является старшим братом Мандхатри и, следовательно, сыном царя Юванашвы. Для имени «Мандхатри» можно провести аналогию с эпитетом Брахмы: «dhatar» или «vidhatar» — создатель, творец, хранитель. Первая же часть имени «Ман» может происходить от «manas» — дух, душа, ум, разум, замысел, желание... .В целом имя «Мандхатри» можно интерпретировать как «разумный, хранитель разума, умный создатель». Человек, получивший подобное имя, в своих поступках явно руководствуется доводами разума. Такой характерный эпизод с пальцем сохранился в памяти потомков и дошел до нашего времени благодаря обстоятельствам, его породившим. Этот случай из детских лет героев должен был вызвать умилительные чувства матери и сохранился, скорее всего, именно поэтому. В разговоре с другими женщинами она часто вспоминала данный факт, вследствие чего память о заурядном происшествии в жизни почти любого ребенка дошла до нашего времени. Но то, что обычно для всех людей, выглядит загадочным для жизни богов. Ведь это совершил сам Индра... О рождении и юности Мандхатри Ломаша рассказывает так, что это напоминает рождение и молодые годы Рамы Джамадагни. С детства Мандхатри изучал военную науку, с его именем связаны приобретение сокровищ (как у Рамы Джамадагни и Аурвы) и знаний (как у Вибхандаки и Вишвамитры). В целом можно сделать вывод, что Мандхатри — это один из ликов Рамы Джамадагни (он же Аурва, он же Вишвамитра, он же Вибхандака, он же Такшака). Но где же происходят события, связанные с жизнью наших героев? Озера Рамы расположены в верховьях Ямуны, это долина между невысокой цепью гор (скорее даже холмов), называемой Сивалик, и хребтом Махабхарат (современные названия). Гора Арчика — это, скорее всего, другое название горы Махендра. Три священные вершины вызывают в памяти гору Трикута, описанную в Рамаяне, а Яяти, сын Нахуши, напоминает собой Равану. Но о них речь еще впереди. Подведем итоги. Если составить мозаичный портрет нашего героя из рассказов Акритавраны, Читраратхи, Ломаши, Дхаумьи, Пуластьи и других авторов сказаний Махабхараты, то можно сказать, что он был рожден вне брака, но в знатной семье. Отцом его был знаменитый человек, воин, возможно, вождь какого-то из степных кочевых племен, незадолго до этого завоевавших территорию современных Пакистана и северной Индии. Его мать — Сатьявати, происходила из самого знатного из местных аристократических родов — из рода Брахмы. В юности (приблизительно до двадцати лет) он изучал военную науку и боевые искусства в доме отца и тогда его звали Рама. В возрасте примерно от двадцати до тридцати лет он активно участвовал в общественной жизни, легко сходился с людьми и получил прозвище Вишвамитра (Друг всех). В возрасте от тридцати до сорока лет он был грозным воином Парашурамой — Рамой с топором. Примерно в сорокалетнем возрасте он, завоевав большие богатства для своего родственника по матери Кашьяпы, получил прозвище Вибхандака (Хранитель казны, сокровищ). Тогда же недруги прозвали его Такшакой (Дровосеком). Рассказчики наблюдали его в разные периоды его жизни и сообщали сведения, наиболее поразившие их воображение. Большинство этих имен в действительности были именно прозвищами, оценками деятельности и психологическими характеристиками. Только имена Мандхатри и Рама были даны ему родителями. Никто не будет писать биографию пятилетнего ребенка. Только когда жизнь уже состоялась, начинают вспоминать обстоятельства рождения и детские годы жизни человека. Искать точные соответствия такой биографии реальной судьбе героя, конечно, нельзя. За давностью лет многие факты стерлись из памяти, воображение биографов дорисовывало недостающие детали и добавляло элементы чудесного в обстоятельства рождения и в эпизоды дальнейшей жизни, особенно в периоды юности и молодости. Во многом благодаря этому его биография приобрела все признаки наивности, она стала отражать присущие тому времени черты суеверия, слухов и сплетен. Но наиболее характерное и существенное во всех биографиях, видоизменяясь, настойчиво повторялось. Кроме войны с Арджуной Картавирьей и добычи сокровищ еще два важных момента проходят почти незримо через все варианты жизнеописаний Рамы Джамадагни: подчиненное, зависимое положение по отношению к Кашьяпе и равные, взаимозависимые и дружеские отношения с Индрой в течение всей жизни Рамы. Такие отношения, сохраняющиеся неизменными в течение всей жизни, обычно характерны только для родственников. Ведь даже друзья могут поменяться в течение жизни, а вот родственников поменять нельзя. По отношению к Кашьяпе его имя связано с добычей, распределением и охраной сокровищ. Приблизительно между тридцатью и сорока годами в семье родственников Рамы по матери, то есть в семье Кашьяпы — внука Брахмы, над Рамой совершили обряд, дающий ему статус брахмана. Это был переломный момент в его биографии. С этого времени он становится человеком, выполняющим наиболее деликатные поручения Кашьяпы. В качестве воина он добывает средства для финансирования деятельности возглавляемого Кашьяпой клана Брахмы. Во время жизни в Кхандаве он под именем Такшака охраняет сокровища, принадлежащие внуку Брахмы. Ранее он, будучи Рамой Джамадагни, наказывает мятежника и разбойника Картавирью. Много ликов у этого прославленного человека — воина и верного слуги Брахмы, принявшей его семьи. Обширны и прочны связи Рамы с Индрой. Эпитет Шакры Кулишадхара обычно переводят как Громодержец, но ведь kulica — это топор. Поэтому можно говорить: Индра с топором, так же как и о Раме: Рама с топором. Это возможно в том случае, если топор — любимое боевое оружие мужчин в семье Индры и Рамы. Они братья и по оружию, и по крови — по отцовской линии. Жертвоприношение в Каньякубдже, совершаемое Рамой-Вишвамитрой совместно с Индрой, и распитие там же сомы вполне вписывается в схему их родственных отношений, ведь они — братья. В самом деле, в Ригведе автор одного из гимнов обращается к Индре со словами «О Индра-брат» и этим автором является Вишвамитра. В свете этих данных совершенно не случайным оказывается тот факт, что когда Рама — в качестве Такшаки — живет в Кхандаве, именно люди Индры охраняют сокровища. Мы скоро познакомимся с еще одним ликом Рамы — Такшой (Плотником). Этот персонаж связан с Индрой совместным убийством Тришираса. Поистине, братство и благополучие Индры и Рамы Джамадагни основано на крови. Своей и чужой! Эпизод 13. Убийство Вритры Индра не является прямым участником событий основной сюжетной линии Махабхараты. Как известно, она описывает борьбу за власть между пандавами и кауравами. Но в многочисленных отступлениях от основной линии и Индра становится на какое-то время центральным персонажем. Сюжетов, связанных с Индрой, множество, но по общему мнению большинства исследователей, важнейшим из мифов, имеющих отношение к Индре, является убийство им демона Вритры. И действительно, этот миф позволяет точно определить, кто такой Индра и кем в действительности был Вритра. Наиболее подробно миф об убийстве Вритры изложен в Араньякапарве, Удьйогапарве и Ригведе. Прочтем их, имея в виду цель — узнать, как происходили события, которые привели к гибели Вритры и к торжеству юного героя, ставшего со временем главой всего пантеона богов. 1.Миф как он есть. В лесу мудрец Ломаша рассказывает старшему из братьев пандавов Юдхиштхире, что когда-то боги враждовали с данавами. Данавов возглавлял Вритра, а главой богов был Индра. И было это в те времена, когда протекала Крита-юга... Араньякапарва. Глава 98. Шлоки 2 — 4. «Ломаша сказал: ...Жили в Крита-юге племена грозных, свирепых, неистовых в битве данавов, прозывавшихся калеями. Приспешествуя Вритре, потрясая всевозможным оружием, повсюду преследовали они возглавляемых Махендрой богов». Но небожители оказались бессильны и отступили. Вместе с Индрой они предстали перед Брахмой и спросили его совета. Брахма был в растерянности и сказал, что им может помочь только мудрец Дадхичи. Он должен умереть, а из его костей нужно изготовить ваджру, оружие, с помощью которого и будет убит Вритра. Индра убьет асуру ваджрой, издающей устрашающий грохот. Боги, возглавляемые Нараяной, пошли на другой берег Сарасвати, в обитель Дадхичи. Счастливый подобной участью Дадхичи охотно согласился. Взяв его кости, боги обратились к Тваштри, и последний изготовил шестигранную ваджру. Так у Индры появилось нужное оружие. Араньякапарва. Глава 99. Шлоки 1 — 7. «Ломаша сказал: И вот Владетель ваджры, поддерживаемый могучими божествами, настиг наконец Вритру, застившего собой небо и землю. Со всех сторон стерегли (Вритру) великаны-калакеи; когда они взмахивали оружием, казалось: то горы вздымают свои пики. В тот же миг закипела у богов с данавами великая, повергшая в трепет мир битва, о достойнейший бхарата!..». Звенели мечи, падали головы небожителей. Калеи наступали, боги дрогнули и, охваченные страхом, бежали. События приняли неожиданный и непредсказуемый характер. Араньякапарва. Глава 99. Шлоки 8 — 1 1. «Ломаша сказал: Тысячеокий Разрушитель городов, видя, что они бегут в страхе, а Вритра торжествует, впал в глубокое уныние...». Вишну наделил Шакру своим ратным пылом, а боги и безгрешные брахманы- мудрецы поместили в него свой духовный пыл. Шакра усилился. Услышав, как усилился Индра, Вритра разразился страшными воплями. Объятый ужасом Шакра торопливо метнул ваджру. Вритра пал. Араньякапарва. Глава 99. Шлоки 15 — 18. «Ломаша сказал: Когда пал величайший из дайтьев, Шакра, гонимый страхом, бежал, чтоб укрыться в озере; не мог он от страха поверить, что ваджра вылетела из его руки и что Вритра сражен (ею). Боги же с великими мудрецами, веселясь и ликуя, вознося хвалы Индре, соединились и принялись спешно истреблять потрясенных гибелью Вритры дайтьев...». Данавы ушли в океан и стали держать совет. Они пришли к решению уничтожить подвижников, мудрецов и знатоков дхармы. Но это другой рассказ из жизни богов, данавов и героев. Удьйогапарва излагает сражение между Шакрой и Вритрой несколько иначе и гораздо подробнее. Ему предшествует и тесно связано с ним убийство Тришираса (Треглавого). Однажды Тваштри решил досадить Индре и создал сына с тремя головами. Удьйогапарва. Глава 9. Шлоки 2 — 12. «Шалья сказал: ...Наделенный вселенской формой и великим блеском, он страстно желал (занять) место Индры. Обладая тремя страшными ликами, подобными солнцу, луне и огню, он одним читал веды, другим пил хмельное вино, а третьим взирал, как бы поглощая все страны света. Отдавшийся подвижничеству, кроткий и обузданный, он был погружен в религиозные и аскетические занятия. Он совершал великий и суровый аскетический подвиг, который был трудновыполним, о смиритель врагов! И видя подвиг его, неизмеримого в мужестве, его смелость и верность, Шакра впал в уныние, опасаясь, как бы тот сам не стал Индрой...». Чтобы устранить опасность, Индра повелел апсарам соблазнить Треглавого, но эта попытка не удалась. Оставшись один, Шакра стал размышлять, каким способом уничтожить Треглавого. Владыка богов послал в него громовую стрелу и тот пал мертвым. Павший выглядел как живой. Удьйогапарва. Глава 9. Шлоки 19 — 39. «Шалья сказал: ...Тут супруг Шачи увидал плотника, случайно пришедшего туда. И сказал ему без промедления Каратель (демона) Паки: «Быстро отруби ему головы. Исполняй мое повеление!». Плотник сказал: У него чрезмерно широкие плечи, и топор этот не сможет отсечь их. И сам я тоже не смогу совершить поступка, который осуждается людьми благочестивыми. Индра сказал: Ты не бойся и немедленно выполни мое повеление! Ведь по моей милости оружие твое будет подобно громовой стреле. Плотник сказал: За кого же я должен принимать тебя, который совершил сегодня этот страшный подвиг? Я хочу услышать об этом. Расскажи мне по правде. Индра сказал: Я Индра — царь богов, о плотник! Да будет тебе это известно. Исполни же то, что я сказал тебе. Не медли, о плотник! Плотник сказал: Как же ты, о Индра, не стыдишься своего столь жестокого поступка? Убив сейчас сына мудреца, ты не испытываешь страха перед убийством брахмана! Индра сказал: После я совершу для очищения самые суровые религиозные обряды. Это был мой сильнейший враг, которого я убил громовой стрелою. Даже теперь я встревожен, о плотник, и боюсь его. Отруби же быстро ему головы. И я проявлю к тебе свою благосклонность. При жертвоприношениях люди будут отдавать тебе голову жертвенного животного как свою долю. Это мое благодеяние, (которое я дарую) тебе, о плотник! Ты же скорее окажи мне услугу. Шалья сказал: Услышав эти слова великого Индры, плотник тот отсек тогда топором головы Треглавого...». После смерти Тришираса Тваштри решил создать Вритру, чтобы отомстить Индре. Но уже после первой схватки Шакра отступил, а боги впали в большое уныние. Небожители с Шакрой пришли в замешательство и решили посоветоваться с отшельниками. Все боги охвачены страхом. И тогда небожители вместе с мудрецами обратились за помощью к Вишну. А он советовал мудрецам и гандхарвам мир с Вритрой. Сам Вишну обещал невидимым войти в громовую стрелу и тем самым оказать помощь Шакре. Мудрецы, подойдя к Вритре, просили его о мире и дружбе с Шакрой. Вритра сказал, обращаясь к мудрецам и называя их достойнейшими, что он слышал все, что произносили они и гандхарвы. Но каковы же их предложения? Удьйогапарва. Глава 10. Шлоки 23 — 47. «Мудрецы сказали: Для людей благочестивых желанна такая дружба, которая может возникнуть при единой встрече. После этого случится уже то, чему быть должно. Не следует упускать случая установить дружбу с человеком добродетельным. Поэтому желательно искать дружбы с благочестивыми. Дружба с благочестивыми прочна и постоянна, ибо при затруднениях мудрый может дать полезный совет. Дружба с благочестивым сулит большую выгоду; поэтому мудрый человек не должен стремиться к убийству человека добродетельного. Индра же чтится среди благочестивых, ибо он правдоречив и великодушен, отличается чувством справедливости и утонченностью суждений. Поэтому пусть будет у тебя с Шакрой вечный мир! Итак, проникнись доверием (к нему). Да не будет разум твой направлен к иному! Шалья сказал: Услышав слова великих мудрецов, величественный (асура) сказал им: «Несомненно, прославленные отшельники должны мною чтиться. То, что я скажу, о боги, все должно быть вами выполнено. Тогда я сделаю все, что сказали мне быки среди дваждырожденных. (Сделайте так,чтобы) меня невозможно было убить никаким предметом, сухим или мокрым, ни камнем и ни деревом, ни оружием и ни громовою стрелой, ни днем, ни ночью; чтобы не смог меня убить и Шакра вместе с богами, о владыки брахманов! При таком условии для меня приемлем вечный мир с Шакрой!». «Ну и прекрасно!»— сказали ему в ответ мудрецы, о бык из рода Бхаратов! И когда мир таким образом был заключен, Вритра очень обрадовался. А Шакра, исполненный неприязни, был всегда настороже. Обдумывая средства для убийства Вритры, сокрушитель Балы и Вритры постоянно искал лазейку, беспокойный (в своих замыслах). Однажды, когда наступили сумерки и волнующий, страшный час, увидел он на берегу океана того великого асуру. И подумал тогда владыка о даре, пожалованном величественному (асуре): «Вот стоят страшные сумерки — ни ночь, ни день. Вритра непременно должен быть убит мною, ибо он — мой враг, отнявший у меня все! Если я не убью теперь Вритру, этого великого асуру, могучего и громадного, для меня не будет счастья!». И когда Шакра так размышлял, помня о Вишну, увидел он в океане целую гору пены. (И он сказал себе:) «Это ни сухое и ни мокрое и не оружие. Я пущу его во Вритру, и вмиг его не станет!». И он пустил стремительно во Вритру ту пену в сопровождении громовой стрелы. И тогда Вишну, войдя в пену, уничтожил Вритру. Когда же был убит Вритра, все страны света освободились от мрака. Подул приятный ветер, и возрадовались все существа. Затем боги вместе с гандхарвами, якшами, ракшасами и змеями, а также мудрецы восславили великого Индру различными хвалебными гимнами. И приветствуемый всеми существами, он сказал им слова ободрения. Убив врага, Васава, знающий справедливость, вместе с божествами почтил с радостью в душе Вишну, наилучшего в трех мирах. Но потом уже, после того как был убит могущественный Вритра, наводивший ужас на богов, Шакрой стало овладевать чувство (совершенного им) вероломства, и он впал в глубокое уныние. Его также стало еще угнетать сознание греха от убийства брахмана, ибо он велел умертвить Треглавого (сына Тваштри). Он удалился к пределам миров, лишаясь сознания и чувств. И угнетаемый своими грехами, владыка богов стал неузнаваем. Он жил, скрывшись в воде, подобно извивающемуся в корчах змею...». Несчастья Индры, измученного страхом, продолжались. Он был лишен сана царя богов, от него едва не увели жену. Но об этом, может быть, мы поговорим в другой раз. Бессмертные боги нашли перепуганного Индру в озере. Чтобы очистить страдающего Индру от греха убийства брахмана, они совершили жертвоприношение коня. А царь богов поделил тот грех между деревьями и реками, между горами и землей, и среди женщин. Избавившись от него, Индра стал свободен и от душевных мук. Шачи, супруга Индры, нашла своего мужа с помощью брахманов на северной стороне Химавана возле огромного озера. Здесь росли лотосы пяти цветов. Боги пригласили Индру занять трон царя богов, ибо он обуздал свои чувства и победил своих врагов. Поединок Индры с Вритрой описан и в Шантипарве, а краткие упоминания о нем звучат почти как пословицы во всех книгах Махабхараты. В Ригведе также неоднократно употребляется эпитет Индры — Балавритрахан. Но есть один гимн, который довольно подробно излагает все обстоятельства этой битвы. Обратимся к нему. Ригведа. ?. 18. <Разговор Индры, Адити и Вамадевы> (Мать:) 1. «Это испытанный старый путь, Через который родились все боги. Через него же и он должен родиться, окрепнув. Да не свалит он мать таким образом!» (Индра:) 2. «Я не хочу здесь выходить. Это плохой проход, Я выйду поперек — через бок. Я должен совершить многие не совершенные (еще деяния). Я буду биться с одним, договариваться с другим». (Рассказчик:) 3.Он смотрел вслед уходящей матери: «Я не хочу оставаться, ведь я хочу пойти следом!». В доме Тваштара Индра напился сомы, Стоящего сотни, выжатого в два сосуда. 4.Разве она хочет устранить того, кого тысячи Месяцев носили и много осеней? Ведь нет ему подобного Среди рожденных и тех, кто должен родиться! 5.Считая его как бы чем-то позорным, Мать спрятала Индру, переполненного мужеством. Тут встал он, сам набрасывая одежду. Рождаясь, он заполнил оба мира. (Мать:) 6. «Эти (воды) струятся, весело шумя, Словно перекликаются благочестивые (жены). Расспроси их, что это они говорят, Что за скалу-плотину они разбивают. 7.Говорят ли они ему слова приглашения? Хотят ли воды подтвердить позор Индры? Убив Вритру великим оружием, Мой сын выпустил течь эти реки. 8.Из-за меня юная жена тебя не выкинула. Из-за меня Кушава тебя не проглотила. Только из-за меня воды сжалились над ребенком. Только из-за меня поднялся сразу Индра. 9.Не из-за меня тебе, о щедрый, Вьянса, Ранив (тебя), отбил обе челюсти. Даже раненый ты одержал верх: Ты раздробил голову дасы смертельным оружием». (Рассказчик:) 10.Телка породила могучего, яростно рвущегося, Неодолимого, крепкого быка Индру. Необлизанного теленка мать (пустила) бегать, (Того,) кто сам себе ищет путь. 11.И мать оглянулась на буйвола: «Те боги, о сын, тебя подводят». Тогда сказал Индра, собираясь убить Вритру: «О друг Вишну, шагни пошире!» 12.Кто сделал вдовой твою мать? Кто хотел убить тебя, лежащего (или) идущего? Что за бог пожалел тебя, Когда ты уничтожил отца, схватив (его) за ногу? (Индра:) 13. «Из-за нужды варил я себе потроха собаки — Я не нашел среди богов того, кто пожалел бы (меня): Я видел, как жену не уважали. И тут орел принес мне сладкий напиток». Рассказов об Индре Махабхарата и Рамаяна содержат множество. Но мы остановимся на анализе вышеприведенных, чтобы понять что за персонаж перед нами. 2.Где в мифе история. По мнению большинства исследователей Вритра — это враг богов, демон , олицетворяющий хаос. Очень часто тексты называют его змеем и представляют без рук и ног, но иногда они говорят о его челюстях, голове, затылке. Он распоряжается громом, молнией, градом, туманом. Вритра покоится на горе и сдерживает воды. Он не человек и не бог. Часть исследователей считает, что Индра символизирует солнце, а Вритра — тучи. Некоторые авторы говорят, что Индра — это воды, а Вритра — горный хребет. Убийство Вритры кто-то понимает как аллегорию ливня, кто-то как таяние снегов в горах, кто-то как борьбу света и тьмы. Интерпретаций этого мифа множество, а истина — одна, как всегда. Индра — один из самых популярных персонажей эпоса и вед. Он глава пантеона богов и представлен чаще всего как воин, сокрушитель крепостей, покоритель враждебных племен. Это бог плодородия, процветания. Ему присущ вполне человеческий вид: у него есть лицо, борода, руки, ему свойственны человеческие чувства, такие как гнев, храбрость, щедрость, острый ум. Как ни странно, очень часто царь богов представлен трусом, соблазнителем чужих жен. Что же скрывается за этими противоречивыми описаниями? Не является ли эта амбивалентность указателем каких-то тайн биографии Индры? Что говорит в пользу того, что перед нами отголоски какой-то истории? Обратимся непосредственно к мифам, то есть к тем фактам, которые описаны в этих сказаниях. В нашем исследовании, посвященном Махабхарате, мы показываем, что юга — это отрезок времени длиной шесть лет. Крита-юга, о которой идет речь в рассказе Ломаши, началась за двенадцать лет до разгрома Рамой Джамадагни воинов Арджуны Картавирьи. Калеи, с одной стороны, враги богов, а с другой — верные слуги Вритры. Сразу возникает вопрос: что же это за боги, коль они не могут справиться с демонами — данавами? Боги бессильны. Брахма растерян. Индра отступает. Да ведь это же обычная ситуация, когда одна из противоборствующих сторон разбита и бежит в панике, спасая собственные жизни! В этом случае прямое столкновение с противником не дает результата и — хорошо, что есть Брахма и Дадхичи! — нужна хитрость. Но и ваджра, созданная из костей Дадхичи, не помогает — святой мудрец напрасно пожертвовал своей жизнью. Предсмертные мысли и пожелания мудреца не так-то просто воплотить в жизнь. Боги бегут, охваченные страхом! Обратим внимание: если богам известен страх, то им должны быть известны и другие человеческие чувства. И действительно, Индра после первой же неудачи впадает в уныние. Конечно, в Индии это не смертный грех, но все же больше оно характерно для слабого человека, нежели для главы богов. Брахманы-мудрецы оказывают Индре полную поддержку, благодаря чему Шакра и усилился. Но разве не испытывал каждый из нас в беде прилив сил после утешения близкими людьми? Тогда почему именно этот факт выводит из себя Вритру? Величественный асура разгневан! Когда он узнал, что на стороне Индры брахманы, ярость его становится безмерной. Надо думать, что поддержка и помощь брахманов носила очень реальный характер. Несомненно, Вритра — политический противник брахманов и его, по всей видимости, раздражают бесконечные жертвоприношения и связанные с ними неуемные жадность и мздоимство брахманов. Именно поэтому — с точки зрения жрецов — он демон, данава, асура, не верящий в богов и не приносящий жертв. Более того, он — разрушитель жертвоприношений! А по представлению брахманов это уже преступление. Поэтому Вритру следует убить! «По предсказанию» Брахмы успех этого предприятия должна обеспечить ваджра, сделанная из костей мудреца Дадхичи. Почему же ваджра убивает только после помощи богов? Ведь подобная «помощь»умаляет предсказание. Вероятно, речь идет об удобном моменте. Ваджра может помочь только при очень определенных обстоятельствах: например, когда человек спит, или когда он пьян, или чем-то очень занят. Но как ведет себя наш герой? Во время боя он объят ужасом, не верит в действенность ваджры (то есть попросту говоря сомневается в предсказании Брахмы), а, победив Вритру, не может поверить, что он это сделал, и бежит, гонимый страхом. Беглец, еще не бог, укрывается в озере. И это — подвиг? Герои так себя не ведут. А тем более боги... Напротив, герой, убивший демона, который мешал людям жить и представлял собой для всех смертельную опасность, должен ликовать, должен, наконец,показаться перед спасенными им людьми и получить от них заслуженную благодарность, почет и славу. Вместо всего этого — страх и бегство! Перед нами ведь просто картина убийства. А если предположить, что убит не вымышленный, нереальный персонаж — «демон», а человек, за смерть которого могут и отомстить, то все становится ясным. Поведение Индры — это типичное поведение преступника, опасающегося возмездия и терзаемого угрызениями совести. Более того, это поведение человека, совершившего не просто обычное преступление, а нечто такое, что непременно осуждается большинством людей. Рассмотрим второй вариант легенды из Удьйогапарвы. Она значительно более сложна. Текст легенды не поясняет, чем же Индра огорчил Тваштри, что последний раз за разом стремится осложнить Индре жизнь. И почему нужно создавать сына с тремя головами? Избыток не всегда полезен, чаще он даже мешает. Зачем же такие сложности, если Треглавый падает от одного единственного удара ваджры? Сразу нужно сказать, что Триширас — не «демон», так как подчеркивается его преданность Ведам. Трудно представить себе демона, преданного священному учению! Так в чем же разгадка человека с тремя головами? Очевидно, что три головы символизируют три различные функции, которые исполняет Триширас. Поскольку речь идет о борьбе за власть, то и функции эти, понятно, исключительно властные. Применительно к тому времени, это, конечно, функции жреческая, воинская и правящая. Поэтому Триширас — это не один человек, а три человека — верховный жрец, военачальник и главный советник при правителе страны (первый визирь, или — по современному — премьер-министр). И эти трое являются постоянным советом при правителе — Вритре. Все трое преданы Вритре и с точки зрения Индры и брахманов являются препятствием на пути к власти. Именно поэтому их следует устранить прежде, чем будет устранен сам Вритра. Даже их противники отдают им должное: им приписывают такие качества, как смелость и верность. Попытка предложить им апсар и устранить их путем дискредитации в глазах Вритры не удалась. Это свидетельствует о том, что советники — люди зрелые, и их трудно соблазнить женскими прелестями и преходящими радостями жизни. Они не стремятся к легкой жизни, знают цену всему. Пустым речам и славословиям проходимцев они предпочитают конкретные дела и ответственных, серьезных людей. Личная выгода для них стоит на втором месте, а на первом все-таки ценности государства. Убивая Тришираса — об этом следует сказать особо — Индра не вызывает его на поединок. Нападение является неожиданным, а значит подлым! Казалось, ваджра Индры не знает промаха, и шансов выжить у Тришираса нет. Но дальнейшие события заставляют сомневаться в мощи удара ваджры царя богов. События принимают несколько необычный оборот. Совершенно неожиданно рядом с Индрой появляется какой-то плотник — Такша. И тут царь богов приказывает «случайно пришедшему» плотнику отрубить головы лежащего Тришираса. Но почему он сам не может это сделать? И почему там оказался этот Такша? И кто он такой, что связывает его с Индрой? Из последующего диалога Индры и Такши становится понятным, что Плотник оказался на месте убийства Тришираса не случайно, а был участником заговора против Тришираса. Более того, Триширас жив и после удара ваджры! Ведь широкие плечи Треглавого не помеха, чтобы отрубить голову у мертвеца. А вот если Триширас жив, то широкие плечи — это показатель силы человека, и Плотнику есть чего бояться. Опасения Плотника не напрасны! Он не хочет совершать осуждаемый обществом поступок. Плотник осознает, что подобное действие преступно. Но Индра настаивает. Плотник не соглашается. Он называет этот подвиг Индры «страшным»! То есть, фактически, считает его преступлением. Но все-таки Такша делает требуемое, но только после обещания Индры наградить его, после чего спокойно возвращается домой. По оценке Плотника убийство Тришираса — это поступок, которого следует стыдиться. Какой уж тут подвиг... Такша всеми силами пытается уклониться от участия в преступлении, но в конце концов соглашается пожертвовать моральными соображениями из корыстного интереса. Но какова же эта жертва? Кто убил Тришираса — Индра или Такша? Ответ прост. Они соучастники. Индра видит в Триширасе прежде всего соперника или даже врага. Он боится его даже мертвого. Зачем Индре нужен человек с топором — Плотник -Такша? Разве он сам не может отрубить эти головы, ведь он же Кулишадхара, то есть, носитель топора? Да и зачем вообще нужно рубить головы мертвецу? Здесь возможны только два варианта. Чтобы точно знать, что жертва несомненно мертва. Или убийца должен предъявить кому-то вещественные доказательства смерти именно Тришираса. Подведем итоги. Случайно пришедшего на место убийства человека обычно убивают как нежелательного свидетеля. Случайно пришедшего не будут просить о помощи, особенно, учитывая то, что этот поступок осуждается самим этим случайным пришельцем. Случайно встретиться двоим (Индре и Плотнику), а затем без всякого мотива убить третьего (Тришираса), которого Индра воспринимает как своего конкурента, просто невозможно. Значит, убийство было запланировано, а встреча была не случайной. Такша ведет себя как соучастник, хотя и с какими-то оговорками. Мотив убийства простой и понятный — соперничество в борьбе за власть. Убит не асура («демон»), а человек, точнее, три человека, составлявших вместе устойчивый властный орган, опору Вритры. Имя Такша (Плотник) ассоциируется с именем Такшака (Дровосек). Оба вооружены топором, оба являются «случайными» знакомыми Индры. Скорее всего, это один и тот же человек. Но поскольку ранее мы показали, что Такшака — это Рама Джамадагни, то можно сделать вывод, что Такша (Плотник) — это все тот же Рама Джамадагни, он же — Парашурама, он же — Такшака. Возникновение Вритры объясняется кознями Тваштри против Индры, точно так же, как и рождение Тришираса. Задача Тришираса — досадить Индре, задача Вритры — отомстить за смерть Тришираса. То есть, оба фактически выполняют одну и ту же задачу и оба не справляются с ней. Или, если посмотреть с другой стороны, оба мешают Индре, и он хочет их устранить. Но уже после первой стычки Шакра отступил, а богов охватило уныние. Силы сторон не равны, Вритра один сильнее всех богов и Шакры. Вывод простой — Вритра старше Индры и у него намного больше власти и соответствующих возможностей для борьбы. Боги решили взять тайм-аут и посоветоваться. Уныние, замешательство и страх бессмертных столь велики, что они вынуждены обратиться к младшим по рангу — отшельникам. По легенде Вритра сотворен как средство для убийства Шакры. Казалось бы, после первой легкой победы он может спокойно осуществить жестокий замысел Тваштри, ведь он носитель злой темной силы. Но — парадокс! — Вритра настроен исключительно миролюбиво. Пацифизм Вритры столь выражен, что само собой возникает вопрос: а было ли вообще намерение Тваштри убить Индру? Инициатива в возникновении и продолжении распри принадлежит только Индре. По логике, будучи победителем в первой схватке, Вритра должен был убить Шакру, ведь для этого он и был создан. Трудно представить себе демона, который не только не убивает, но и прощает того, кто пытался его убить, и даже просит гарантий личной безопасности для себя, что уж совсем абсурдно. То есть, в поведении Вритры нет никаких признаков демонических сил. Так ведет себя умудренный жизненным опытом старший по отношению к неразумному, еще не битому жизнью молодому человеку. Вритра выглядит в этом эпизоде добродушным, отходчивым, но все же осторожным человеком, и уж никак не злым демоном! Хорошо, что богам есть с кем посоветоваться. Они обращаются к отшельникам. И для тех, и для других Вритра — враг. А общий враг может сближать и совершенно разных людей, что уж говорить о небожителях и мудрецах. Обычно люди обращаются за помощью к богам, слабейшие — к сильнейшим, но что делать, когда в помощи нуждаются сами боги? Бессмертные не любят обнажать свое бессилие перед простыми людьми. Но, когда ситуация выходит из-под контроля, спасительный рецепт следует искать везде. Боги не являются исключением из этого правила. Отшельники, славящиеся своей мудростью, и на этот раз не могут оказать помощи богам. Ее оказывает Вишну. Зачем же тогда боги обращались за советом к отшельникам? Почему Вишну, один из богов, не посоветовал им это раньше? Первое впечатление такое, что у него есть свои собственные интересы, причем не совпадающие с интересами остальных богов. Его фигура стоит как-то особняком. А это значит, что его совет был вставлен в этот эпизод гораздо позже описываемых событий. К вечной славе Господа... нужен маленький обман. Благочестивые сочинители Махабхараты охотно и часто напоминают всем слушателям об особой роли Вишну и Кришны где только возможно. Для прославления Вишну годятся любые средства. Если фактов недостаточно, то их можно придумать. Но, очевидно, что мудрецам и богам и без советов Вишну было понятно, что слабейшая сторона должна просить мира у сильнейшей. А слабейшими были боги и Индра. Но что это был за мир? Мудрецы просят о мире для Шакры. Вритра обращается к ним с уважением, называет их достойнейшими. И даже склоняет перед ними голову. Зачем это демону? Речь мудрецов переполнена и общеизвестными словами, и нарочитой смиренностью, способной усыпить бдительность, и просьбами. Трудно согласиться с «мудрецами» в том, что дружба с благочестивым обещает большую выгоду. Неужели в центре интересов благочестивых находится корысть? Дружба — это вообще наиболее чистое и бескорыстное чувство, по крайней мере для мужчин. Благочестивых должны были бы интересовать отношения между людьми, они должны умиротворять людей, разрешать конфликты, проповедовать согласие и уважение к предкам, традициям, богам. В основании дружбы лежат общие интересы, дела и цели. Дружба сама по себе гарантирует мир и безопасность. Ею не дорожит лишь глупец и заведомый обманщик. И совершенно непонятно, почему же только мудрый человек не должен стремиться к убийству добродетельного? Это не должен делать любой человек, и даже если это не добродетельный человек. Вся фраза становится понятной, когда в качестве примера благочестивого человека приводится Индра. Ему приписываются такие качества, как правдивость, великодушие и справедливость. По сути дела, отшельники просят мира для Шакры, говоря, что ему не свойственны ни жадность, ни подлость, ни вероломство. И сами выступают гарантами этого мира! Утверждения о благочестивости и добродетельности Индры выглядят как заступничество. Чем-то Индра очень провинился перед Вритрой. Боги с мудрецами просят Вритру его простить, обещая, что больше Индра не будет себя плохо вести. Никаких сомнений в порядочности, честности и справедливости Вритры отшельники не высказывают. Этот «демон» достоин соблюдать мир с благочестивым. И действительно, если бы Вритра был лжецом, несправедливым, недобродетельным, вероломным, то мир с правдоречивым и добродетельным Индрой был бы невозможным. Вритру долго и настойчиво уговаривают, убеждают в том, что Индра честен, благороден, справедлив и правдив. Конечно, мир возможен только в том случае, если обе стороны честно выполняют его условия. И Вритра в конце концов соглашается. Вот таким был этот мир для Шакры, предложенный мудрецами. Теперь посмотрим, как отнеслись к этим предложениям Вритра и Шакра. Первое, что привлекает наше внимание, это гарантии личной безопасности, которых требует Вритра. Величественный асура, победитель фактически настаивает на единственном условии — сохранить ему жизнь. Мир возможен, с точки зрения Вритры, только в том случае, если Индра не будет покушаться на жизнь Вритры. Возникает впечатление, что Вритра очень опасается за свою жизнь, даже просто боится. Это впечатление усиливается от множества повторов: ни днем, ни ночью, ни одним Шакрой, ни вместе с богами, ни острым оружием, ни дубиной, и так далее. Из этого следует, что так называемый первый бой Шакры с Вритрой был по сути неудавшимся покушением Индры на жизнь Вритры. Причем боги в этой схватки явно выступали на стороне Индры, были его союзниками. Мудрецы-отшельники появляются уже в качестве посредников переговоров Вритры с богами и, что очень важно, дают Вритре требуемые им гарантии безопасности. И Вритра поверил мудрецам, уверяющим его в своем благочестии. Поверил их словам! И разве могло быть иначе, ведь асура с самого начала своей речи сказал, что он чтит отшельников. То есть доверяет им! Последующие события показали, что доверие было ошибочным и фатальным. Теперь посмотрим на поведение человека, о котором так хлопочут мудрецы. Ведь если Индра подведет отшельников, то им должно быть стыдно. Гаранты мира должны обеспечить мир своим воздействием на Индру. Но первое, что бросается в глаза в поведении Индры, это то, что он совсем и не собирается выполнять условия мира. Он полон враждебности, хотя вначале и сохраняет осторожность. Перебирая и отбрасывая все возможные средства, он упорно ищет любую возможность нарушить договор и ждет только удобного момента, чтобы это сделать. Очевидно, что Вритра сильнее Индры, но у него нет никаких мыслей, никаких планов нарушить договор и убить Индру. А ведь ранее утверждалось, что Тваштри создал Вритру, чтобы тот отомстил за смерть Тришираса. Условия мира нарушает не Вритра, а Индра! В честной борьбе ему Вритру не одолеть. Иначе говоря, бог слабее асуры. Шакра убивает Вритру, нарушив данное им самим слово. Это и называется вероломством. Гарантии мудрецов отброшены. Что это — ошибка мудрецов в отношении Индры или их совместный обман с целью усыпить бдительность Вритры? Создается впечатление, что мир был заключен только для того, чтобы выиграть время. Если мудрецы ошиблись в оценке поведения Индры, то что это за мудрецы? А если они дают Вритре гарантии безопасности, то почему не несут никакой ответственности за их нарушения? Если же они вместе с Индрой обманывают Вритру, то это уже не мудрецы, а мошенники. И все разговоры о вечном мире, дружбе и благочестии являются лишь средством усыпить бдительность Вритры. Шакра убивает Вритру громовой стрелой, спрятанной в пене. Но в условиях мирного договора стоял пункт, что Вритру нельзя убивать громовой стрелой. То есть, и здесь мы видим, что нарушителем является Индра. Оружие убийства, как бы оно ни было спрятано, все равно остается оружием убийства. Его и прячут с целью усыпить бдительность противника. Причем здесь пена? Это просто хитрость сочинителей сказания, созданная с целью убедить слушателей в том, что Шакра, хотя он и убил Вритру, не нарушил условия договора. Отшельники радостно отреагировали на смерть Вритры. А ведь, будучи гарантами мира с Вритрой, после его смерти они должны были испытывать мучения совести. Но ничего этого нет. Вместе с небожителями отшельники принялись прославлять Индру. Приятный ветер дует всегда, когда гибнут их враги. Общественное мнение, активно создаваемое брахманами, объясняло простолюдинам, что страна освободилась от мрака, хотя ночи не перестали сменять дни. Освобождением от мрака было названо убийство неугодного богам и брахманам политика. Теперь уже не надо ничего скрывать: мудрецы и боги действуют заодно. Гарантии безопасности, данные отшельниками, с самого начала были лживыми. Боги, восхваляя Индру, назвали его поступок справедливым. Кто осмелится судить победителя? Чтобы разделить вместе с ним плоды победы, его лучше громче прославлять. Но все это было слабым утешением для Шакры. Он снова впал в уныние, им овладело чувство вероломства, сознание собственной греховности. Он скрылся от людей и стал жить в глухом лесу возле озера. Почему Шакра, убив такого сильного врага, не радуется победе, а впадает в уныние, убегает и прячется в безлюдном месте? Почему у царя богов вдруг возникло осознание совершенного им греха? Разве бог может совершить грех? Почему Индра не радуется вместе с остальными богами и мудрецами? Царь богов ведь начал осознавать чувства вероломства и уныния после убийства Вритры, хотя появление греховности связано со смертью Тришираса. Почему осознание своей греховности не возникло у Индры сразу после смерти Тришираса, но еще до убийства Вритры, если уж Триширас был брахманом, как утверждают авторы текста? Нет, осознание греха, совершенного им, появилось у Индры именно после смерти Вритры. Разве убийство демона — это грех? Ведь по логике нормальной человеческой морали убийство демона должно было бы прославить его победителя Индру на весь мир и радость победителя врага всех богов должна была быть явлена всему миру. Но именно после убийства Вритры Индра бежит, скрывается от всех, «угнетаемый своими грехами». Что за поступок совершил Индра? Что это за победа царя богов, которая вызывает не радость, а увеличивает его грехи? Для победителя даже обычного врага такое поведение является, по меньшей мере, странным. Но еще более странно это выглядит для победителя демона. Убийство такого сильного и страшного демона должно было бы, напротив, как индульгенция, освободить его от многих грехов. А вышло наоборот... Но если Вритра не демон, а просто человек, то его вероломное убийство, совершенное в нарушение данного обета, это как раз такой поступок, который должен обременять совесть. И тогда бегство, уныние, страх, угрызения совести, стремление скрыться от людей в тайном убежище — все это, скорее, признаки поведения преступника — убийцы, а не героя, избавившего мир от жестокого демона. Кем же был Вритра? Текст легенды именует его — величественный, асура. В самой этой характеристике звучит нечто возвышенное, царственное. Таким может быть правитель. Триширас — сын бога Тваштри. Оба они обладают «вселенской формой», то есть, надо полагать, неограниченной властью, чем-то вроде власти императора. Обоих убивает Индра, но Тришираса помогает убить Такша (Плотник). Даже если предположить, что Триширас и Вритра одно лицо, и мы имеем два варианта одной легенды, то все равно никто из них не является брахманом. Почему же Индра скорбит именно по поводу убийства брахмана? Возможно, убийство Вритры по степени греховности приравнивалось в глазах современников к убийству брахмана. Кого же убил Индра, так что его преступление расценивалось как тяжкое, наравне с таким как убийство брахмана? Как видим, все участники эпизода ведут себя отнюдь не по общеизвестной схеме, согласно которой Индра и боги символизируют добро, а Вритра — зло, демонические силы природы, мрак, хаос... Но если Вритра — человек, то его убийство может быть мотивировано враждой — политической, семейной, личной. Вритра, по словам Индры, — «враг, отнявший у меня все» — может быть либо иноплеменником, отнявшим власть и землю у царя, либо, напротив, самым близким родственником, лишившим его наследства и тем самым отнявшим всякую надежду на счастливую, обеспеченную жизнь. Так в чем же суть преступления Индры? Есть такое преступление, которое однозначно порицается всеми людьми, независимо от расы, национальности, убеждений и времени, в котором они живут, — это убийство родителей. Свидетельство в пользу версии, что Вритра является отцом Индры, можно найти в Ригведе. Гимны, посвященные Индре, могут удивить любого непредвзятого читателя. Подвиги, совершаемые Шакрой, описывают человека, дела которого никак не могут считаться образцом для подражания. Невольно возникает вопрос: а что в них священного? Разговор Индры с матерью начинается с того, что мать предлагает Индре подождать и окрепнуть, чтобы не навредить ей. Так родились все боги, таким путем должен идти и сам Индра. Но Индра придерживается другого мнения, он не хочет ждать и готов драться с одним, а договариваться с другим. Его путь лежит в стороне от общепринятых дорог. Мать советует сыну придерживаться старых обычаев. Индра, подталкиваемый своими желаниями, готов выступить против всех и ему наплевать на то, что будут думать о нем другие. Его не беспокоят тревожные раздумия матери, что он может навредить ей. Так о чем здесь идет речь? Чего же хочет добиться Индра во что бы то ни стало, а его мать уговаривает его дождаться того же самого, не подгоняя времени? Очевидно, что Индра не из простой семьи, что его отец — какой-то правитель и Индра — его наследник. Но Индра не хочет ждать естественной смерти отца, мать же советует своему сыну подождать и получить власть по обычаю. Внимательное прочтение этого гимна ясно показывает, что его содержание носит ярко выраженный биографический и исторический характер. Больше всего неясности вызывает вопрос хронологии. Все тринадцать стихов гимна расположены не в последовательном порядке, который представлял бы начало конфликта, его развитие, усугубление, кульминацию, убийство, побег и, наконец, тяготы последующей жизни Индры, а в ином, сильно измененном порядке. Загадочность событий усиливают постоянные забегания в будущее время или, наоборот, воспоминания о прошлом. Кроме того, каждый стих гимна содержит размышления о событиях и наполнен чувственными переживаниями. Но если изменить порядок стихов в гимне, то можно получить точное и последовательное изложение событий. 1.Первые два стиха, из которых мы узнаем, что Индра встречается с матерью где-то недалеко от их родного дома. Из этих стихов мы узнаем, что Индра совершил какой-то поступок, вызвавший гнев отца и заставивший Индру скрываться вдали от родного дома. Надежды на прощение минимальны, и Индра понимает, что его могут лишить наследства. Жить как все он не желает. Чтобы добиться своих целей, он готов идти наперекор всем. 2.На третьем месте должен стоять стих под номером восемь. Из слов матери можно понять, что у отца Индры есть еще одна молодая жена и притом с ребенком. У Индры уже давно незавидная репутация. Опасаясь, что его брата по отцу назначат наследником, а сам он останется ни с чем, Индра совершает попытку убийства своего сводного брата, бросив его в реку. Но обстоятельства оказались сильнее, и брат остался живым. Мать Индры употребила все свое влияние, сделала все, что могла, и юная жена простила Индру. Но конфликт не закончился на этом, он только начался. 3.На четвертом месте следует расположить стих под номером шесть. По городу поползли слухи о конфликте в семье правителя. Разговоры об этом ведут все горожане, что называется, и стар, и млад. Все эти тревожные пересуды волнуют население, подрывают авторитет власти отца Индры. Беспокойство поселяется в народе. 4.Пятое, шестое и седьмое места. Эти места должны занимать стихи под номером три, четыре и пять. В вечерних сумерках мать Индры возвращается домой, а Индра, вопреки ее желанию, идет за ней. В доме своих предков Индра напился сомы из двух сосудов. Как бы мать ни любила своего сына (а матери в подобных случаях всегда защищают своих детей), своих мыслей и намерений устранить отца Индры и своего мужа у нее нет. Но слепой инстинкт женщины, спасающей одного мужчину (сына), легко может погубить другого (мужа). Мать прячет Индру от отца и, может быть, смутно, на самой глубине своей души, она опасается чего-то позорного: или отец узнает о возвращении Индры домой, или Индра... О другом исходе она старается даже не думать. Темнота покрывает весь мир и дом отца Индры. Убийство отца принесет позор Индре. Неважно, что по этому поводу будут думать люди. Пусть говорят. У Индры нет другого пути. Эта ночь должна решить все. Еще не рассвело. Индра проснулся. Набросил одежду. На дворе стоял туман. Остатки сомы еще бродили в крови. Отец спал. Лежа без движения, он напоминал собой змея без рук и ног. Так пусть он не проснется... Сейчас или никогда! Никто не вправе отнимать у него надежды на счастье. Ни друг, ни враг, ни отец! 5. На восьмом месте должен находиться стих под номером одиннадцать. Итак, решение принято! Надо убить отца. Индра раньше говорил матери, что его поддерживают боги, ныне живущие в горах. В случае смерти Вритры, (а его смерти жаждут боги), они и послушные им отшельники сделают все, чтобы власть перешла к нему, Индре. Но мать не уверена, что ей нужна власть, добытая таким способом. Она считает, что брахманы не выполнят свои обещания: «Те боги, о сын, тебя подводят». Но Индра уже принял решение: Вритра будет убит! Нужно сделать только такой нужный, последний и самый решительный шаг! 6.Стих под номером девять соответствует своему месту. Мать вспоминает о прежней стычке Индры с Вьянсой, который ранил его, нанеся удар в челюсть. Но и раненый, Индра одержал верх. Словно в раздумьях, после долгих колебаний, мать считает, что распри в доме начались не из-за нее. И вот — какой ужас ! — мать становится свидетельницей убийства отца сыном. 7.На десятом месте должен быть стих под номером семь. Уже та первая драка утвердила позор Индры — сын поднял руку на отца. Что же будет, если сейчас Индра убьет отца? Полная сумятица мыслей в голове матери. Волны позора не умолкнут, как не перестанут течь реки. Смерть Вритры опозорит и сына, и мать, и весь род. 8.На одиннадцатом месте должен быть стих под номером двенадцать. Сын убивает отца. Мать становится вдовой. «Разве хотел, — спрашивает мать, — тебя убить отец?» Рой мыслей в голове матери множит вопросы, на которые она не может найти ответа. Став единственным свидетелем гибели мужа, она фактически стала соучастницей убийства. Как и всякому суеверному человеку, ей кажется, что только боги спасли жизнь ее сыну. Но какой ценой? Ни слова упрека сыну от нее мы не слышим. Ни одного намека на жалость к убитому. Только сожаление, что она стала вдовой. Кто же теперь будет защищать ее? 9.На двенадцатом месте поместим стих под номером десять. Автор гимна Вамадева восхищается мощью Индры. Факт убийства не осуждается, вообще не оценивается с позиции морали. Мать провожает Индру из дома. Теперь он должен сам завоевывать свое место под солнцем, находить новые пути для самоутверждения. Рассказчик сочувствует матери, что она вынуждена отпустить сына еще совсем в раннем возрасте. Индре предстоит возмужать, превратиться в зрелого мужчину. Чтобы стать «богом», необходимо убийство отца превратить в убийство демона. Путь к этому долгий. Но Индре суждено стать «богом». 10.Тринадцатому месту соответствует стих под номером тринадцать. Индра убегает из дома. Преступника ждут нужда и лишения. Какие бы гимны и славословия в его честь ни слагали заказчики и пособники преступления, все-таки заказчиков немного, а большинство людей всегда осуждает злодеяние, испытывая инстинктивное отвращение к преступникам вообще. Участь изгоя и чандалы ждала будущего царя богов. Отверженный скрывался в глухом лесу возле озера. Современники хорошо знали цену «победителю Вритры». И даже боги, о которых говорила мать, не могли сочувствовать убийце своего отца. Да и кто мог сочувствовать такому человеку? Разве такой же убийца... Или люди, которым убийство Вритры было выгодно. Изгнанник испытывал унижения, но терпел, даже когда оскорбляли его жену. Его пищей стали потроха собаки. Но время лечит любые раны. Особенно, когда за дело берутся умелые лекари. Изменения в судьбе Индры пришли тогда, когда какой-то брахман догадался, что эту ситуацию можно использовать для блага «богов» — брахманов высшего разряда. Итак, Индра становится «богом» только после убийства своего отца. Этого отца зовут Вритра. Именно этот факт тщательно скрывается авторами и эпоса, и Ригведы. Здесь нет никаких сомнений. Но из слов матери ясно, что на убийство отца Индру подтолкнули «боги», отшельники и мудрецы. Так что есть смысл обратить пристальное внимание на их откровения и мудрость, которые воспевает Ригведа. Что же связывало Индру и риши — певцов Ригведы? Многие гимны Ригведы говорят об Индре, как о страстном любителе веселящего напитка сомы. Скорее всего, именно это пристрастие и настроило Вритру против сына. Все свои подвиги Индра совершил под воздействием алкоголя. Перед убийством Вритры Индра ведь тоже напился сомы. Чтобы совершить подобный поступок, он должен устранить психологические барьеры. После убийства отца Индра бежит из дома. Он скрывается в глухих лесах. С этого момента изгнанник становится чужим для родного племени шаков. И именно с этого времени мудрецы Ригведы стали его воспевать. Прочитаем теперь эти гимны, посвященные Индре, и посмотрим, за что воспевают Индру ведийские риши. Ригведа — значительно более ранний памятник древнеиндийской литературы, чем Махабхарата. Она представляет собой сборник гимнов различным богам, используемый в ритуальных целях. Ее авторитет значительно выше эпоса. Герои гимнов — ведические боги: Индра, Агни, Савитар, Сурья, Сома, Варуна, Митра, Ашвины и другие. Из 1028 гимнов Ригведы только одному Индре посвящено 240 гимнов. Но при таком громадном материале количество сюжетов чрезвычайно мало. Из гимна в гимн кочуют одни и те же события, эпитеты, характеристики, повторы, оценки. На наш взгляд, это объясняется не только подражанием большинства авторов Ригведы немногим оригинальным творцам первоначальных текстов, но и во многом историческим характером описываемых событий. Дело в том, что ярких, запоминающихся событий в памяти потомков участников этих событий сохранилось немного. И хотя об этих событиях упоминается во множестве гимнов, посвященных Индре, но детального описания их нет. Да авторы гимнов и не ставили такой задачи — описать историю в том смысле, как мы ее понимаем сейчас. Их задачей было показать некоторый образец для поведения, воспеть и прославить именно его. Моральной оценки героических деяний Индры мы нигде не обнаружим. По характеру изложения обстоятельств убийства Вритры Индрой видно, что наиболее подробное описание его было сделано не при жизни Индры и его современников, и даже не при жизни их сыновей, а скорее всего, уже при жизни их внуков и правнуков. Индра представлен в этих гимнах уже героем, но еще не богом: у него есть мать, отец, ему присущи человеческие чувства — страх, смелость, гордость, угрызения совести, он испытывает боль, страдания, да и оружие у него довольно обычное для людей — дубина. И этот свой поступок, как и многие другие свои деяния, он совершает в состоянии опьянения. Цели его также носят вполне земной характер. Одновременно с прославлением Индры как героя, его противник Вритра теряет человеческие черты. Но все же грань, отделяющая Индру от абстрактных божеств, сохраняется, хотя с каждым новым гимном она все больше стирается. Именно внуки, видевшие в детстве своего деда, и сохранившие в памяти многие реальные черты его сверстников, слышавшие множество разных историй от своих отцов, должны были запомнить историю своих ближайших предков не в виде перечисления событий и дат, а в форме неупорядоченного собрания рассказов о реальных событиях, уже подернутых романтическим флером «преданий старины глубокой», но еще не утративших реальное содержание судеб людей, которых они знали, с которыми встречались в детстве. Именно они, внуки, испытывали желание идеализировать своих предков, представить их биографии как изложение череды героических свершений. Сыновья на это были неспособны, потому что видели многое своими глазами, им трудно представить героическим то, что они сами воспринимали как прозу жизни. Поэтому самые ранние тексты Ригведы в их первоначальном виде, скорее всего, были составлены людьми из поколения внуков непосредственных участников событий. С каждым поколением людей героизация Индры и последующее его обожествление усиливались так же, как и демонизация Вритры. Многие герои Ригведы, Махабхараты и Рамаяны одни и те же. Это значит, что в этих произведениях человеческого ума описаны одни и те же события, участниками которых были эти люди. Просто эти героические события были изложены в разное время многими людьми в той форме, какой она была популярна в каждой конкретной местности. Поэтому, хотя эти авторы часто и противоречат друг другу, но все же в чем-то они должны и подтверждать друг друга. Гимны, посвященные Индре, имеют типовую структуру: какой-то брахман восхваляет Индру, вспоминает самые яркие его подвиги, чаще всего это все-таки убийство Вритры, и затем предлагает Индре приехать к нему в гости на колеснице с марутами или без них, просит уничтожить его врага и затем поделиться захваченным у этого врага добром с автором гимна. Как видим, человек, воспевающий Индру, практически всегда лицо заинтересованное. А значит его оценки действий Индры не будут объективны. На основании того, что врагами автора гимна чаще всего называются дасью или дасы, большинство исследователей предлагают считать Индру и этого брахмана ариями. На наш взгляд это не очень корректно: ведь достаточно часто Индра убивает и ариев по просьбе других брахманов. Образ Индры-героя резко меняется в худшую сторону, когда авторы гимнов называют его «О ты, продаваемый за сому» (Ригведа, 6, 314) или как в следующих стихах: Ригведа. ?. 24.9 — 10. (Индра:) «За большее он предлагает меньшую цену. Я был рад снова уйти непроданным. Меньшее он не заменил большим. Люди со слабым разумением исчерпывают договор (?)». (Вамадева:) «Кто купит у меня этого Индру за десять дойных коров? Когда он разобьет врагов, То пусть отдаст мне его назад». У читателя остается впечатление, что он присутствует на аукционе. И уж, конечно, никак современники не могли называть богом человека, которого выставляли на рынке в качестве товара. Право же, «бог», продаваемый за сому или отдаваемый в аренду за десять коров, вызывает массу вопросов. Но, может быть, для того времени это очень высокая цена? Сравним. В Махабхарате Варуна дает выкуп в тысячу коней за невесту Сатьявати (Араньякапарва, Сказание о паломничестве к тиртхам, глава 115, шлоки 15 — 22). А ведь кони всегда и везде стоили гораздо дороже коров. Стоимость услуг царя богов в сотни раз ниже цены женщины! Почему так низко ценят Индру авторы гимнов?Восхваляя и прославляя его, они тем не менее устанавливают ему реальную цену. Риши Ригведы считают «царя богов» наемником. Вообще, чего хотят персонажи гимнов Ригведы? Что они ценят более всего? Гимны говорят, что это не знания, не справедливость, не любовь, не мир среди людей, не традиции, не красота природы. Нет, это — страстное, неимоверное желание получить чужое добро, сокровища, богатство. Ригведа. 1. 121. 15. «Да не минует нас эта твоя милость, О великий благодаря наградам! Да окружат (нас) жертвенные услады! Надели нас, о щедрый, коровами чужого! Да будем мы тебе самыми щедрыми сотрапезниками!» Ригведа. ?. 84. 20. «Ни твои дары, ни поддержки твои, о Васу, Никогда нас не обманут. И надели нас, о дружелюбный к людям, всем Достоянием (других) народов!» Ригведа ?. 17. 16. «Желая коров, желая коней, желая добычи, (Зовут) вдохновенные Индру для дружбы. Желая женщин — того, кто дает женщин, того, чья помощь нерушима, Мы подтягиваем к себе, словно бадью в колодце». Но, возможно, он покупал или выменивал эти богатства для брахманов? Нет, тексты гимнов Ригведы переполнены описаниями того, как Индра отнимал стада коров, коней, овец и богатства у их настоящих владельцев и отдавал это отнятое добро брахманам. Ригведа. ?. 52. 3. «Он ведь захватчик из захватчиков (?), отверстие в вымени (с сомой) С золотым дном, (бог,) возросший от опьянения с помощью мудрых. Индру этого я призвал благим деянием и молитвой, (Его,) чьи дары самые щедрые: ведь он полон сомы». Свою просьбу к Индре совершить грабеж автор гимна называет благим деянием. Храбрость Индры возрастает после приема алкоголя. Да и чтобы ему было легче расставаться с награбленным, нужно снова добавить спиртного. Известность Индры возрастала после каждого успешного разбойничьего набега. Но это была специфическая слава, слава человека, отнимающего имущество у настоящих владельцев и отдающего это имущество брахманам... всего лишь за похвалу. И кроме этой славы еще и слава пьяницы — человека, которого можно купить за не слишком большое количество сомы — хмельного, веселящего напитка. Эти грабежи, совершенные в пьяном виде, авторами и заказчиками гимнов и были названы славными деяниями и подвигами. Пьяного не мучат угрызения совести. Добиться его согласия совершить грабеж, кстати, тоже значительно легче. Заказчики были хорошими психологами. Прославляя Индру и приглашая его в гости, авторы гимнов чаще всего дают ему следующие определения: «боец», «муж знаменитый», «захватчик из захватчиков», «герой», «герой-завоеватель», «захватчик богатства», даже «баран» — и значительно реже «бог». Ригведа. ?. 51.1. «Этого барана — много раз призванного, прославленного Индру опьяняйте хвалебными песнями, (этот) поток добра...» Человеческие черты характера Индры слишком очевидны. И, действительно, в ранних гимнах они еще полны реальности. Например, в Ригведе (4. 18.3) перед убийством Вритры он выпил два сосуда сомы. А вот в более позднем гимне съел уже три котла буйволов и выпил три озера сомы: Ригведа ?. 29. 7 — 8. «Друг-Агни быстро сварил другу По его желанию три котла буйволов. Для убийства Вритры Индра выпил У Мануса выпитого сому — три озера сразу. Когда он, щедрый, съел мясо трехсот буйволов (И) выпил три озера, полных сомы, Словно победный клич, все боги провозгласили добычу Индре, после того как он убил дракона». А Вритра, как видим, превращен в дракона. Но гимны на этом не останавливаются. Восьмой стих усиливает гиперболизацию: три котла вмещают уже мясо трехсот буйволов, Вритра становится полностью волшебным существом. Но тенденцию, однажды намеченную, уже не остановить. В восьмой мандале обожествление Индры практически закончено. Ригведа ?. 77. 4. «В один глоток Индра Выпил сразу триста Озер сомы...,» Невероятность и масштабы содеянного способствуют обожествлению. Подобные примеры можно приводить во множестве. Фантазия слушателей и никем не обуздываемый словесный водопад рассказчиков довершали однажды начатое. Таким образом, мы можем проследить путь превращения Индры из героя в бога, причем герой этот явно не является носителем совершенных моральных качеств. Как раз наоборот, мораль — это вообще, кажется, последнее, на что обращают внимание авторы гимнов. Ригведа ?. 13. 5. «Ты сделал так, что земля стала видной для неба, О убийца змея, который освободил пути для рек, Тебя, бога, боги породили похвалами, Как скакового коня (освежают) водой. Ты достоин гимна». Безудержная лесть искажает восприятие мира. Но всякий обман совершают ради корысти. И все же в самом худшем положении оказываются доверчивые потомки: все легенды им кажутся правдой. Наиболее темные и непонятные места в гимнах наивные слушатели совместными усилиями многих поколений превратили в божественное откровение. Но если мы отчетливо наблюдаем путь из героев в боги, то должен быть и начальный пункт этого пути: превращение человека в героя. И он есть. Точка отсчета этого процесса — убийство Вритры. Это был первый так называемый «подвиг» Индры, совершенный в глубокой юности. Все остальные свои деяния, так подробно воспеваемые ведийскими ришами, он совершает позднее. Итак, если Индра — человек, то следует полагать, что и его противники живые реальные люди, а не демоны, ракшасы, драконы и прочие волшебные существа. Главный противник Индры — Вритра. Гимны Ригведы без конца повторяют, что Вритра запрудил реки, а Индра, убив Вритру, освободил воды. «Ты сделал реки, о Индра, легко проходимыми» — яркий пример, иллюстрирующий свободу движения вдоль рек, наступившую после убийства Вритры. То есть, и это деяние Индры возможно понять, не искажая здравого смысла. Представим следующую панораму событий. Вритра — правитель огромной территории, захваченной пришельцами с севера. Реки — это торговые маршруты, по которым движутся караваны судов. Иногда путь этот проходит и по суше, но вдоль рек. По берегам этих водных артерий расположено множество священных мест — тиртх. Возле них живут брахманы, совершающие жертвоприношения от имени проезжих торговцев, цель которых — вымолить у богов удачу в торговле. В результате создалось положение, при котором значительная часть прибыли от торговли попадала к брахманам. Правитель же не получал с этих сумм налоги. Торговцы повышали цены, чтобы компенсировать эти непроизводительные расходы. В результате этих действий страдали покупатели, страдала казна, да и сами торговцы тоже — ведь дорогие товары медленнее расходятся, товарооборот уменьшается. Вритра запрудил реки! Это значит, что правитель силовым путем прекратил такие «священные поборы», разогнал брахманов и стал сам контролировать движение товаров по торговым путям. Он резко снизил налоги с торговцев. В выигрыше оказались все: торговцы, земледельцы, воины, ремесленники. Все, кроме брахманов. Огромная масса брахманов, оставшись без источника пропитания, не смирилась. Небожители и святые отшельники, не способные жить трудами своих рук (производительный труд считался у них позорным занятием) стали искать способ убить Вритру и уничтожить созданную им новую налоговую систему, где у них не было никаких льгот и привилегий. Такая обязанность, как кормить самих себя, рассматривалась ими как обуза. Так родился замысел мудреца Дадхичи: убить Вритру руками его сына. Поддержка мудрецов заключалась в тщательной психологической обработке сына вождя, в умении воздействовать на его слабости и пороки. Индра унаследовал от отца физические данные, но не характер. Если Вритра был храбрым воином, мудрым правителем, создателем государства, где роль брахманов была значительно уменьшена, то его сын Индра являлся полной противоположностью отца. Из гимна в гимн рефреном звучат слова риши, воспевающих Индру как любителя выпить, транжиру и бездельника, грабителя, для которого власть только средство удовлетворить свои прихоти. Отец, зная об этом, пытается его образумить и даже думает о том, что, может быть, придется лишить Индру статуса наследника и назначить наследником другого — младшего брата Индры от «юной жены». В семье разгорается большой династический конфликт. Индра понимает, чем грозит ему немилость Вритры: это конец разгульной жизни, конец удовольствиям. Вот здесь-то и появляются «боги» и святые отшельники. Они обещают Индре помощь в борьбе с отцом. Получив поддержку от брахманов, потакающих его капризам и умело манипулирующих им, в отчаянии Индра, находясь в алкогольном опьянении, принимает решение убить своего отца Вритру. Невольную поддержку Индре оказывает мать. Вритра часто обсуждал с ней поведение своего непутевого сына. В сердцах муж высказал намерение передать власть младшему сыну от другой жены. Эта откровенность стала роковой для него. Узнав о грозящей Индре опасности, мать предупредила своего сына. Сомнения и страхи, владеющие Индрой, получили весомую поддержку. Вспыхнул скандал. Индра вынужден был уйти из дома и жить у своих друзей. Но через какое-то время он узнает от матери, что отец не желает его простить. Мать убеждает его порвать с брахманами: «Те боги, о сын, тебя подводят». На эти условия Индра не согласен. В пылу спора он идет вслед за матерью. Дома он надеется поговорить с отцом и выяснить все вопросы. Но Вритра уже спит. Индра выпивает сомы и это придает ему смелости. Все страхи и сомнения отброшены. Индра принимает решение убить своего отца. События развивались примерно по такому сценарию. Переворот совершился. Теперь посмотрим на другие обстоятельства, позволяющие подтвердить эту версию. Туманные и темные места Ригведы свидетельствуют о том, что Вритра был убит не в ходе честного поединка с Индрой. Ригведа. ?. 32. 2,7. « Источники, теснимые по временам, Вымя горы, ты поторопил (, чтобы они текли), о громовержец. А когда самого змея, лежавшего беззаботно, о грозный, Ты убил, о Индра, (тут) ты приложил (свою) силу. Когда Индра против великого Данавы Поднял смертельное оружие — (свою) не знающую равных силу, Когда он обманул его, поразив дубиной, Он сделал его самым низким из существ». Нападение было совершено, когда его противник не ждал — отдыхал или спал. Что за геройство — убить спящего! Но по моральному кодексу Ригведы обман и бесчестное убийство не являются чем-то плохим и предосудительным. Хорошо все то, что приводит к успеху и богатству, власти и удовольствиям. Нужно устранить всех, кто стоит на пути и мешает приобретать эти блага. Ригведа. ?. 32.7,10. «Безногий, безрукий боролся он против Индры. Тот ударил его дубиной по спине. Вол, хотевший стать противником быка, Вритра лежал, разбросанный по разным местам. Среди неостанавливающихся, неуспокаивающихся Водяных дорожек скрыто тело. Воды текут через тайное место Вритры. В долгий мрак погрузился тот, кому Индра враг». Спящий человек на ложе всегда будет казаться безногим и безруким: он не в состоянии оказать сопротивление убийце. Нет ни одного места в Ригведе, где говорилось бы, как наносил удары Вритра во время битвы с Индрой. После смерти Вритры убийца бросил его тело в реку. В гимнах Ригведы можно найти прямые указания на истинную причину убийства Вритры. Ригведа. ?. 131. 4. «Пуру знают это твое героическое деяние, Что ты, о Индра, разбил осенние крепости, Разбил, играя силой. Ты проучил, о Индра, того смертного, Не приносящего жертв, о господин силы. Ты отнял (у него) огромную землю, эти воды, Опьяняясь (сомой), — эти воды». Так вот в чем, оказывается, причина убийства! Вритра был идейным противником брахманов. Во-первых, он не приносил жертв, и,соответственно, не платил брахманам за совершение жертвоприношений, а во-вторых, владел огромной землей и водами, которые у него следовало отнять. В этом гимне снова напомнили слушателям, что это убийство Индра совершил в состоянии опьянения. Понятно, если центральная власть не совершает жертвенных приношений, то напрасно их ожидать от простых смертных. Но все можно изменить, если власть поменять. Индра оправдал надежды брахманов. Но, если человек совершил такое преступление — убил отца, что ему за дело до других людей — простых смертных? Теперь можно убивать всех! И наш герой становится, по сути дела, наемным убийцей, выполняющим заказы «святых отцов». Ригведа. ?. 33. 3 — 5. «Ты, о Индра, недругов обоего рода: Врагов из дасов и из ариев, о герой, Убивай, как (рубят) деревья, с помощью хорошо сложенных гимнов. Разбей (врагов) в битвах, о самый мужественный из мужей! Ты нам, о Индра, с (твоими) нескупыми поддержками Другом будь весь век, помощником в усилении, Когда мы зовем тебя при покорении солнца, Сражаясь в боях (,разделившись) на две половины! Будь нашим, о Индра, сейчас и в дальнейшем! Будь милосердным и готовым нам помочь! Так воспевая, под защитой могучего В решающий день мы хотели бы больше всего захватить коров!» Для авторов гимнов враги находятся и среди местных жителей, и среди пришельцев. Страна разделилась на две половины, идет гражданская война. Снова и снова звучат пожелания завоевать как можно больше богатства. Кто возьмет власть, тот получит коров. Жертвами этой войны становятся многие жители страны. Ригведа ?. 34. 4 — 7. «У кого он убил отца, у кого мать, У кого могучий (убил) брата, он не отшатывается от того (человека). Напротив, (этот) воздаятель охотно принимает у него предложенные (дары). Он не отшатывается от преступления, (этот) наделитель добром. Ни с пятерыми, ни с десятерыми не хочет он связываться. Он не придерживается того, кто не выжимает (сому), даже если тот процветает. Он или так покоряет, или сотрясатель убивает. Преданному богам он дает долю в загоне с коровами. Могучий в бою, останавливающий колесо, Отвернувшийся от того, кто не выжимает (сому), укрепляющий выжимающего (сому), Всеобщий угнетатель, вызывающий страх, Индра — Ария ведет дасу куда захочет. Он сгоняет в одно место имущество скупца, чтобы (его) разграбить, Почитающему (его) он выделяет замечательное добро. Не раз оказывается в беде весь Народ, который раздразнил его силу». Убивая часть членов семьи и сохраняя жизнь остальным, Индра внушает ужас живым. По сути дела, он превращает этих обычных слабых людей в покорных рабов. Стремясь сохранить себе жизнь, они отдают свое последнее имущество. Награбленное имущество Индра дает только людям, преданным богам, которые охотно совершают жертвоприношения, выжимающим сому. Защищающего свое имущество, авторы именуют скупцом, жадным. Страх и ужас поселяется в народе. Брахманы поддерживают не простых земледельцев и пастухов, а грабителя, ведь он же делится с ними награбленным. Страна разделилась на два лагеря, война идет за власть. Именно о завоевании власти говорят авторы гимнов, употребляя выражения «завоевать солнце», «захватить солнце». Ригведа ?. 56. 5. «Когда ты растянул твердую основу — незыблемое пространство, Ты установил (ее) на столпах неба — рывком. Когда в борьбе за солнце в опьянении, в радостном возбуждении ты, о Индра, убил Вритру, ты выпустил поток вод». Убив Вритру, а значит, поколебав светскую систему власти, Индра сделал все, чтобы брахманы могли вернуть себе прежнее влияние и власть. Борьба только начиналась. То, что «завоевание солнца» носит не космогонический характер ( как утверждают комментаторы Ригведы), отчетливо видно из того, что это стремятся сделать многие. Ригведа ?. 131. 2. «Ведь при всех выжиманиях (сомы) (люди) донимают тебя С бычьей яростью, (бога) общего (и) единственного — каждый для себя, Желая завоевать солнце — каждый для себя...» Солнце — это то, что дает жизнь, тепло, урожай, комфорт. Для людей эти блага воплощаются в богатстве, имуществе, золоте, земле, удовольствиях. Но власть позволяет получать эти блага без труда и в большом количестве в любой момент времени. Невозможно завоевать Солнце — и как небесное светило, и как бога, и как источник благ — только для себя одного! Ведь Солнце светит равно одинаково и преступнику, и доброму, и труженику, и лентяю, и атеисту, и верующему в любых богов. Завоевать Солнце, победить его нельзя. А вот власть можно. Поэтому в данном контексте Солнце символизирует власть, которую хотят иметь и за которую сражаются все. Война за власть — самая жестокая из войн. Никаких правил ведения войны, никаких сдерживающих запретов, никаких моральных табу нет. Ригведа ?. 34. 3 — 5. «Индра зажал Вритру, пуская в ход силу. Он перехитрил (хитрости) хитрецов, пуская в ход способности превращения. Он убил Вьянсу, желая сжечь все в лесах. Он сделал явными звуки (?) ночей. Индра, захватчик солнца, порождающий дни, С помощью Ушиджей выиграл сражения, (он,) превосходящий (всех). Он сделал (так, что) знамя дней заблистало для человека. Он нашел свет, для высокой битвы. Индра предался насилиям (и) разрушениям, Подобно мужу, совершающему многие мужественные деяния. Он внушил певцу эти поэтические мысли, Он улучшил этот их чистый облик». Обман, насилия, убийства, ночные нападения, переодевания... В войне были использованы все средства. Воспевая насильника и грабителя, авторы гимнов ни слова не говорят о жертвах. Только себя они считают людьми, достойными жизненных благ и самой жизни. Целью их творчества становится прославление убийцы, ведь это прежде всего выгодно им — творцам гимнов. Какие тут могут быть нравственные терзания и мучения совести? Вритра был убит в борьбе за власть. Убийца скрылся, ему не давала покоя совесть. Перемешались все чувства: стыд, горе, страх... «Победитель демона» струсил. Но ведь Вритра считался самым грозным врагом Индры. И после его гибели Индра должен был ликовать. Кого бояться царю богов? Ригведа. ?. 32. 14. «Какого мстителя за змея увидел ты, о Индра, Что в сердце к тебе, убийце, проник страх, Когда девяносто и девять потоков Ты пересекал, как испуганный орел — пространства?». Этот мститель — совесть. Отцеубийце стало стыдно. Совесть на давала покоя и гнала его подальше от глаз людских, от места убийства — дальше, дальше... Можно скрыться от людей, но нельзя скрыться от мстителя, живущего внутри самого себя. Но как бы ни страдал Индра, раскаяния он не испытывал, потому что понимал, что прощения не будет. Какие бы очистительные обряды ни совершали над ним брахманы, все было ясно для него: назад дороги нет, домой к родственникам вернуться нельзя. Новые порции сомы, новые утешения брахманов, новые наслаждения — он предпринимал все, чтобы забыться. «Царь богов» Шакра привыкал к жизни изгоя вдали от родного племени шаков. Теперь его отделяла целая пропасть от старого образа жизни. Но что же разделяло две противоборствующие стороны в этой гражданской войне, разразившейся после убийства Вритры? Много раз гимны говорят, что Индра искореняет «не приносящих жертв», «не почитающих богов», «живущих без священных слов», «не выжимающих сому», «безбожников», «ненавистников молитвы». Причиной распри было богатство, принадлежащее не верующим. Ригведа ?. 33. 1,4,5,8. «Придите! Мы пойдем к Индре, желая коров: Да усилит он как следует заботу о нас! Он, несокрушимый, уж не пренебрежет ли Крайним стремлением нашим к этому богатству, к коровам? Ведь ты убил дубиной богатого дасью, Один, выступая с помощниками, о Индра. C высокого берега разлетелись они у тебя во все стороны: Не приносящие жертв санаки отправились в (последний) путь. Ведь они у тебя обратились в бегство, о Индра, Не приносящие жертв, соревнуясь с приносящими жертвы. Когда ты (кинулся) с неба, о повелитель буланых коней, о возница, о грозный, Ты из двух миров сдул (врагов,) лишенных обета. Сделав чехол для земли, Украшаясь золотой драгоценностью, Они, спешащие, (все же) не миновали Индры. Своих соглядатаев он поместил вокруг солнца». Какие у солнца могут быть соглядатаи? Астрономов тогда еще не было... А вот вокруг трона всегда суетились шпионы. Не желающие приносить жертв не хотели делиться своим добром с теми, кто не хотел трудиться. Да и кто это сделал бы добровольно? В ответ не желающие трудиться развязали гражданскую войну с «не приносящими жертв». Можно предположить, что все эти люди одобряли политику, которую стал проводить Вритра по отношению к брахманам: он распорядился прекратить бесчисленные жертвоприношения, которые устраивались на торговых путях, у водных источников, в местах поселения людей — в этом смысл выражения «реки, поглощенные змеем». Но для брахманов сложилась новая и совершенно нетерпимая для них ситуация. Ригведа ?. 29. 1. «Если уж так (случилось), о истинный, о пьющий сому, (Что) мы живем, словно без надежды, Дай же нам, о Индра, надежду (В виде) коров, коней, тысячи прекрасных (благ), о (ты,) очень богатый!» В семи стихах гимна их авторы с мольбой заклинают Индру дать им пропитание. Но не забывают они и об удовольствиях — ведь под «тысячами прекрасных» следует понимать женщин, а не абстрактные блага. Брахманы, лишенные средств существования, поняли, что такая власть правителя приведет к гибели само их сословие. Большая часть местного населения с одобрением приняла политику Вритры, ведь она избавляла их от обременительных поборов, от необходимости содержать ненасытную орду бездельников. Эту политику одобряли даже некоторые из уцелевших после нашествия ариев местных правителей, например, даса Намучи. Но Индра был на другой стороне. Он убивает «не почитающих богов» (например, ариев Арну и Читраратху) и «не приносящих жертв» (дасу Намучи) и просто «черную кожу» (простой народ). Ригведа ?. 130. 8. «Индра поддерживал в раздорах приносящего жертвы ария, Он, имеющий сто поддержек, — во всех состязаниях, В состязаниях, награда за которые — солнечный свет. Карая для Ману тех, кто не имеет обетов, Он подчинил (ему) черную кожу...». Война носила не национальный характер и не расовый. Для брахманов она была в какой-то степени религиозной, ведь речь шла о средствах существования для них. А ими для них были дары и угощения во время жертвоприношений. Славословия жрецов затуманили Индре голову не меньше, чем сома. У него не было принципов,смыслом его жизни стали чувственные желания, убийства и удовольствия. Воздействуя на его тщеславие, творцы гимнов добивались своих целей. Ведь лесть ослепляет не меньше темноты и пьянит не меньше вина. Культ жертвоприношений, широко представленный в Ригведе и в эпосе ,— явление, безусловно, местное. Он сложился задолго до нашествия скотоводов, которых гимны называют ариями, а в эпосе именуют шаками и гандхарами. В самом деле, на севере в евразийской лесостепной зоне богослужения носили упрощенный и условный характер: в качестве жертвы боги получали то, что было у степняков под рукой, тем же доступным минимумом довольствовались и совершающие жертвоприношения служители культа — волхвы, шаманы... Поэтому конфликт между служителями культа с одной стороны, и народом и вождями с другой стороны не возникал. Такое положение могло существовать очень долго — веками. И, напротив, культовая практика народов южной, субтропической зоны носила чрезвычайно развитый характер, при котором выделялось многочисленное сословие жрецов — посредников между людьми и богами. Это сословие и разрабатывало формы культа, технологию регулярных жертвоприношений со множеством правил, тонкостей выполнения, с развитой системой толкования реакции богов на эти, посвященные им, действия. Чем сложнее были эти формы, тем многочисленнее становилось сословие жрецов, а увеличение числа жрецов, в свою очередь, приводило к усложнению обрядов, и так до тех пор, пока не появлялся здравомыслящий правитель, которому приходило в голову, что все это может плохо кончиться для его страны, для подвластных ему людей и, в конечном счете, для его власти. И тогда начинались репрессии против культа и его служителей , замена старого культа новым, чаще всего заимствованным, после чего все начиналось сначала, по той же схеме. Примеров этому история знает много. Именно такой культ и такая система жертвоприношений сложилась в государствах и культурах, именуемых современной наукой культурами Хараппы и Мохенджо-Даро, перед нашествием ариев. Жертвоприношения — основа культа именно потому, что они являются постоянным источником безбедного существования многочисленного сословия брахманов. Бог Агни, принимающий жертвы, занимает в этом культе особое место — это бог тех, кто совершает регулярные жертвоприношения, особый — свой — бог брахманов. Ригведа ?. 1. 16 — 17. «О добрый вождь Агни, твои близкие соседи, Получающие (от тебя) все счастливые дары, (Мы,) возрастающие благодаря славе прекрасного семени, — Да осилим мы безбожных противников! Ты стал знаменем богов, о Агни, Радостный, знающий все поэтические возможности. Как друг дома ты дал смертным жилье. Как колесничий ты едешь к богам, достигая цели». Служители культов не упускают ни одного благоприятного случая послать проклятия по адресу своих врагов. Жажда мщения искажает мировосприятие жрецов: им кажется, что чем больше проблем будет у их врагов, тем счастливее будут они сами. Весь мир для них разделился надвое: сторонники культа богов и их противники. Там, где совершаются жертвоприношения, — там благо, мир, добро, свет, жизнь. Тот, кто препятствует жертвоприношениям, — враг, скупец, злой человек, обманщик, змей, демон. Перед огнем преклоняются все служители культов, он объединяет всех жрецов. Агни становится вторым по популярности среди богов Ригведы, он — друг Индры. Ригведа ?. 18. 1,2,4. «Будь расположен к нам, о Агни, когда мы приближаемся, Добрым, как друг — к другу, как родители ( — к сыну): Ведь поселения людей полны обмана! (Двинувшись) навстречу, сожги недоброжелателей, (чтоб они) показали спину! Спали дотла, о Агни, ближних недругов! Спали (злое) слово не приносящего (жертв) чужого! Спали, о Васу разумный, неразумных! Пусть распространяются твои нестареющие, неутомимые (языки) пламени! Высоко (взметнувшись) пламенем, о сын силы, Прославленный, надели жизненной силой тех, кто трудится на жертвоприношениях!..» Жажда чужого добра столь велика, что все противники жертвоприношений объявлены лжецами, глупцами, негодными людьми. Так будет проще, а главное, гораздо больше оснований отнять чужое имущество. Зачем глупцам имущество? То, что это имущество никто не получает без труда, древних риши не интересует, это не их проблема. Земледельца, проливающего пот на полях, пастуха, изнывающего от жары, охотника в лесах, ремесленника Ригведа не упоминает. А вот брахман, живущий за их счет, вне всяких сомнений, достоин восхваления. Хотя, в отличие от ранее перечисленных, он ничего не создает. Его усилия направлены на то, чтобы манипулировать другими и жить за их счет. А если не удается использовать хитрость, то в арсенале брахманов всегда есть крайнее оружие — истребление своих врагов. Ригведа ?. 16. 1,2. «Этот Агни повелевает обилием прекрасных мужей, Великой удачей, Он повелевает богатством из прекрасного потомства, коров, Он повелевает убийствами врагов. Следуйте за ним, о мужи Маруты, для усиления, (За тем,) у кого богатства, усиливающие счастье, (Те,) что в сражениях превосходят злоумышленников (И) всегда уничтожают врага!» Именно брахманы на своих собраниях решали, кто достоин жизни, а кому надлежит умереть. Роль этих исполнителей принадлежала ближайшему окружению Индры, его свите — Марутам. Это была грабительская банда, уничтожающая всех «не приносящих жертв», отнимающая у них богатство. Они содействовали жертвоприношениям и охраняли их. Противниками Марутов были ракшасы. Это была специальная служба, в свое время созданная Вритрой. Ей ставилась задача препятствовать совершению жертвоприношений. В состав этой службы входили стражники, которые стараниями брахманов получили демонический статус. А ведь само слово «ракшас» образовано от глагола raks — «сторожить, охранять». И что в этом демонического? Прочтем гимн, который описывает мироощущение и жизненную позицию древних риши наиболее ярко. Ригведа ?. 30. 8, 15 — 21. «О многопризываемый, ты раздавил живущего Вместе с Дану безрукого Кунару, о Индра. Вритру разрастающегося, злобного, Безногого ты убил мощной (дубиной), о Индра. О Индра, будь тверд! Дорожные лари (?) готовы. Помоги с жертвой певцу и (его) друзьям! Обладающие колдовской силой смертные, чинящие зло, Мошенники с колчанами должны быть убиты! Повсюду слышится гул близких врагов. Порази их самым раскаленным камнем! Расщепи их сверху вниз! Расколи! Одолей! Убей ракшаса, о щедрый! Отдай (нам) во власть! Вырви ракшаса с корнем, о Индра! Расщепи середину! Отломи верхушку! До каких пор ты пребывал в нерешительности? Метни раскаленный дротик в ненавистника молитвы! Если на счастье со (своими) конями, приносящими награду, о вождь, Ты завладеешь великой, обильной освежающей пищей, Пусть (и) мы станем добытчиками обильного богатства! Да будет нам доля, о Индра, связанная с потомством! Принеси нам, о Индра, сверкающую долю! Мы хотим оказаться в избытке твоего дара! Наше желание простерлось, словно море! Удовлетвори его, о господин благ! Порадуй это желание коровами, конями, Подношением из золота, и (еще) распространи (его)! Стремясь к солнечному свету, вдохновенные люди из рода Кушики (Своими) молитвами тебе, Индра, создали средство для езды. Проломи для нас загоны для коров, о господин коров, (выгони) коров! Да стекутся для нас выигрыши, награды! Ты — небожитель, о бык, чье неистовство истинно. Будь нам хорошим дарителем коров, о щедрый!» Не велико геройство уничтожать своих безруких и безногих врагов, не способных ни оказать сопротивление, ни убежать! То есть или спящих, или лежачих. Но именно такие действия Индры признаются подвигом. А особенно, если записать их в змеи, или в демоны. Все враги объявлены мошенниками и колдунами, их число и не думает снижаться. Просто уничтожить ракшаса мало, надо убить его предков, детей, братьев и сестер! Всех родственников, друзей, знакомых. Корень, верхушку, ствол.! Сколько ненависти в таком желании расправиться со своими врагами! Применить против них раскаленное оружие, чтобы мучились. А лучше сжечь их, чтобы совсем исчезли с лица земли. Но вот снова древний поэт вспоминает о пище, имуществе, наградах. Главное для автора гимна — захват добычи. Сколько страсти в этом желании овладеть богатством! Богатство — цель и смысл жизни. Жертвоприношения — средство иметь и потреблять не работая. Коровы еще не имеют священный статус, как в возникшем гораздо позднее индуизме. Они перечисляются в одном ряду с конями и золотом, то есть, являются эквивалентом богатства. Чтобы жрецы могли получить свои награды при исполнении ритуала, Индра должен сломать загоны для коров, то есть, угнать этих коров, ограбив их настоящих владельцев, которые живут своим трудом, но живут «без священных слов». Брахманы же ненасытны в своих желаниях и сами признаются в этом, никого не стесняясь: «Наше желание простерлось, словно море!» При таких аппетитах жрецов удовлетворить все запросы брахманов — это все равно, что осушить море. За такими стремлениями стоит не просто жажда богатств и наслаждений, но и сжигающая все страсть к власти («стремление к солнечному свету»). Авторы гимнов в Ригведе выступают не только в качестве заказчиков очередного убийства и грабежа, но и пособниками бандитов. Они указывают место, где находятся их враги, рассказывают о наиболее удобном времени нападения, о дорогах, ведущих к очередной жертве, о наилучших способах расправы с «не приносящими жертвы». Разумеется, совершать такие масштабные грабежи в одиночку Индра не мог. Во всех разбойных нападениях вместе с Индрой участвует и целый отряд его спутников — марутов. Ригведа ?. 169.2. «Эти (Маруты) запрягли (колесницы), о Индра, (они,) находящие Вознаграждения от всех народов в мире смертных. Войско Марутов приходит в возбуждение Для захвата главной награды — завоевания солнца». Обычно упоминание о завоевании солнца трактуется как космогонический миф. Но в космогоническом смысле уже первый завоевавший солнце не оставляет другим такой возможности. Если же солнце — это власть, то в силу многоступенчатости любой власти, в ее иерархии найдется место для всех, кто боролся за нее и в конце этой борьбы оказался в нужный момент на стороне победителя. Кстати, здесь следует напомнить читателю о том, что до нашествия ариев на севере Индии по данным Махабхараты правила Солнечная династия, символом власти которой и было Солнце. Стремление «завоевать солнце» в Ригведе — это разгоревшаяся гражданская война за наследство Солнечной династии. Маруты в ходе грабительской войны с «разрушителями жертвоприношений» часто гибнут, и не только от рук «ненавистников молитвы» и «безбожников». Индра не хочет делиться с ними добычей. Маруты жалуются на Индру «заказчику» — Агастье. Ригведа ?. 170. 2, 3. «Зачем ты, Индра, хочешь нас погубить? Маруты — твои братья. Обращайся с нами хорошо! Не убивай нас в столкновении!» «Почему же, о брат Агастья, Будучи другом, ты мало уважаешь нас? Ведь мы знаем, какова твоя мысль: Нам ты ничего не хочешь дать!» После разбойных нападений их число заметно уменьшалось. Они обращаются к Индре с замечанием, что гибель их товарищей не является случайностью. То есть, фактически, они обвиняют его в их смерти. Но и к Агастье, заказчику и организатору нападения, у них тоже есть претензии. Маруты рассчитывали на большую долю добычи, в связи с уменьшением претендентов на трофеи. Ни Индре, ни Агастье подобный расклад не выгоден. Ясно, что при дележе добычи доля каждого тем меньше, чем больше участников дележа. Кто же захочет делиться при таких непомерных желаниях, как у брахманов? Поэтому, чтобы увеличить долю для оставшихся в живых, следует немного сократить число претендентов на добычу. Маруты рассчитывали на большее, но их доля не выросла. Отсюда и обиды. Агастья хорошо понимает их требования, но он договаривался с Индрой, а Маруты всего лишь исполнители. Ему остается только одно — предоставить Индре самому разбираться с этими головорезами. Ригведа ?. 170. 5. «О Индра, сговорись ты с Марутами И вкушай жертвенные блюда в урочное время!» Агастье не нужны лишние проблемы. Легко призывать других к щедрости, если сам ничего не имеешь. Но трудно быть щедрым и оставаться богатым. Таблицу деления брахманы знали хорошо. Кто должен делиться с ними, а с кем они, тоже знали. Но если речь идет о сохранении богатства для себя, то легко можно пойти на нарушение предварительных договоренностей. Кто осудит мудрейшего и святейшего? Нравы были типичными для шайки грабителей. Но главарь банды никогда не признает своей вины, в противном случае он сам лишится своей головы. Можно только предположить, что эти жалобщики прожили совсем не долго, до первой стычки со «скупцами». Индра, не церемонившийся с врагами, легко мог и сам отрубить голову любому, и не всегда это было в пылу схватки. Ригведа ?. 20. 6. «Этот бог, прославленный под именем Индры, Поднялся ради человека, самый удивительный. Он, победитель, отсек саму голову У дасы Аршасаны, (Индра) самосущий». Ригведа ?. 30. 7,8. «Ты с самого рожденья полностью разгромил хулителей, Поощряя дар, о щедрый, когда ты радовался корове. (Это было) тогда, когда ты пустил катиться голову Дасы Намучи, ища выхода для Ману. «Ты ведь сделал меня союзником» — но (ты), о Индра, Размахивая головой дасы Намучи, (Бросил ее катиться), как с шумом падающий камень. Две половины вселенной, словно колесо, (подкатили ее) к Марутам». Иногда это было вызвано стремлением шокировать врага в схватке. Но вполне вероятно, чаще всего сам брахман-заказчик требовал от исполнителя веское свидетельство смерти своего врага. Большее число упоминаний убийств дасов и дасью, по сравнению с ариями объяснить несложно. Арии завоевали страну и были хозяевами положения, и, кроме того, были хорошо вооружены и могли за себя постоять. Большинство местного населения — «черная кожа» — получило от новой власти освобождение от обязательных жертвоприношений и даров брахманам. Для них эта чужестранная власть оказалась более родной и близкой, чем местная. Но жрецы оказались «вне штата», теперь они были никому не нужны, поскольку сами не работали, не создавали никаких ценностей и находились прежде на иждивении местного населения. Речь шла об их выживании, они жили, по их словам, «словно без надежды». Но, обнаружив Индру с его жадностью и беспринципностью и спровоцировав его на убийство отца, брахманы поняли, что они спасены. Теперь все зависело от того, как долго и эффективно они смогут воспользоваться такой ситуацией. Индра с группой наемников-марутов угрозами, шантажом, террором заставили «черную кожу», то есть простой трудовой народ — земледельцев, скотоводов, ремесленников — платить дань брахманам. Несогласных жителей городов и сел убивали. Местное население оказалось в шоковом состоянии, ведь Индра и маруты были ариями, а действовали в интересах местных жрецов. Кому же доверять, кому подчиняться? Власти, распоряжениям поставленных еще Вритрой администраторов, или банде разбойников, не признающих никакие законы. Ведь арии были и среди тех, и среди других. Главарем шайки грабителей был сын погибшего правителя страны! Как всегда в подобных случаях, простому неграмотному населению угрозы бандитов кажутся более опасными, чем законы правителей. Ведь бандиты действуют без правил и могут настигнуть мирного жителя даже в самом защищенном месте — в его доме. А здесь ему не помогут и свои стены. Неграмотность, забитость населения и словесный шантаж брахманов (вспомним, чего стоят только постоянные напоминания их о возможности проклясть неугодного), угрожающих карами со стороны богов, сыграли значительную роль в этой репрессивной кампании против «не приносящих жертв». Этот страх перед ариями-разбойниками Индры распространился и на обычных ариев-скотоводов — их стали бояться. Теперь с каждым часом недовольство завоевателями росло. Успех брахманов был предрешен. «Слава» Индры росла вместе с грудами награбленного добра. Ригведа ?. 61. 3,4,8 — 10,14. «Это ему эту высшую, завоевывающую солнце Похвалу я возношу устами, Чтобы молитвенными призывами, удачными речами, Усилить самого щедрого господина. Это ему я слагаю хвалу, Как плотник (делает) колесницу, тому, кто вознаграждает, И хвалебные песни с удачными речами, Индре, плененному хвалебными песнями, Все, приводящую в движение (хвалу) — мудрому . Это ему даже жены, супруги богов, Индре, соткали песню при убийстве змея. Он охватил небо и землю, обоих широких. Его величия они не объемлют. Это его величие выходит за пределы Неба, земли, воздушного пространства. Индра-самодержец в доме (своем), всеми воспетый, Прекрасный (убийца) врагов (?), неистовый, он усилился для битвы. Это только своей мощью шипящего Вритру Индра разрубил ваджрой. Как запертых коров, он освободил реки, (Стремясь) навстречу славе, согласный дарить. Это в страхе перед его рождением Дрожат твердые горы, небо и земля. Громко призывая (защищающую) длань провидца, Нодхас сразу стал готовым к подвигу». Прославляя разбойника и грабителя, брахман Нодхас возвышает его. Хотя сам автор понимает, что таким образом Индра оказывается у него своего рода в плену, в заложниках. После этого ему можно навязать свою волю. Целью же брахмана является богатство и власть. Но с каждым новым гимном мания величия Индры возрастает. Так появляется новый культ. Как и во многих религиях в рождении нового культа важную роль сыграли женщины. Слухи, разнесенные женами брахманов, переросли в легенды и гимны. Теперь богатства снова потекли в дома брахманов. Повод для сложения гимнов в честь Индры был в каждой брахманской семье. Брахманы очень боялись ракшасов — стражников Вритры и пугали ими местное население, а простой народ боялся Индры и марутов и спешил под защиту старых богов и брахманов. После этого всякие сомнения Индры по поводу совершаемых им убийств и грабежей улетучивались. Брахманы прославляли Индру, они достигали своей цели — к ним возвращались власть и богатство. Индра все больше проникался желанием стать богом, таким как самые знаменитые из брахманов. Ригведа ?.129. 5. «Согни хорошенько высокомерие любого (врага) (Своими) поддержками, подобными острейшим кускам дерева для трения, Грозными поддержками, о грозный! Веди нас, как прежде, — Ты считаешься безгрешным, о герой! Как возница прогони все (несчастья) прочь от Пуру, Возница, устами (доставляющий) нам (блага)!» Любой разбойник нуждается в отпущении грехов. Проведя очистительные обряды, брахманы объявили Индру безгрешным. Это был первый и самый необходимый шаг на пути рождения нового бога. Брахманы воспели даже пороки Индры: сома был прославлен наряду с его «подвигами». Убийства Индры тоже приобрели священную окраску, ведь он уничтожал врагов самих богов ! Что может быть более святым? Так союз Индры и брахманов обрел смысл — они нуждались друг в друге. Но вернемся к Махабхарате. Мы доказали на примерах из Махабхараты и Ригведы, что Индра убивает не демона-змея Вритру, а своего отца. Но панорама Ригведы убедительно показала нам, что после этого убийства в стране началась гражданская война. Идеология этой войны не была ни расовой, ни национальной. Война шла между «приносящими жертвоприношения» и «ненавистниками молитвы». Это была борьба между светским и религиозным мировосприятием жизни. Ее результатом стал проигрыш сторонников светского мировоззрения. Индра, убивший своего отца, являлся для брахманов идеальным орудием исполнения их воли, ему списали все грехи, более того, превратили в «бога». Вритра же, возглавлявший «не приносящих жертв», стараниями жрецов был превращен в змея, а его стражники-ракшасы — в демонов. То, что «боги» и брахманы были куда более жестокими, жадными, коварными и беспринципными, чем асуры и ракшасы, простые люди поняли сразу после «битвы на поле Куру», когда при новой власти возобновились бесконечные жертвоприношения на государственном уровне: ашвамедхи, агнихотры, ваджапеи, раджасуи и прочее. Индра убил своего отца Вритру, потому что тот хотел лишить его наследства. Следует сказать, что в этом случае не только закон был на стороне Вритры, но и справедливость. Он исходил из интересов большинства местного населения, руководствуясь здравым смыслом. Его реформы были направлены против брахманов — этой тучи тунеядцев, паразитов, лентяев. К сожалению, Вритра был убит. Но как назывался народ, которым правил Вритра, и к которому принадлежал, по всей очевидности, и сам Индра? Махабхарата называет племена, которыми управлял Вритра, калеями. Но в в устах брахманов это слово имеет смысл — «враги», «захватчики», «носители смерти», «темные силы» и тому подобное. А вот Индра в Махабхарате имеет множество имен: Шакра, Балавритрахан, Улука, Кулишадхара, Каушика, Шатакрату, Васава, Пурандара... Посмотрим на эти имена. Что они означают? Слово «Шакра» происходит от глагола «cak» — «быть сильным, могучим», кроме того, существительное «caka» означает на санскрите название народа шаков — кочевых племен, известных с древних времен. В своем исследовании, посвященном Махабхарате, мы показали, что под именами Рама Джамадагни, Аурва, Вибхандака, Вишвамитра, Такшака, Такша, Парашурама, Мандхатри скрыт один человек и он является братом Индры по отцу. Адипарва излагает легенду, где у Вишвамитры рождается дочь Шакунтала. Тогда совершенно понятным становится тот факт, что дочь брата Индры носит имя Шакунтала, которое происходит от названия племени шаков. Но и имя царя Гандхары — Шакуни — тоже связано с ними. Имена членов одной семьи и их ближайших потомков часто указывают на какие-то общие корни (например, название племени, имя знаменитого предка и так далее). Посмотрим с этой точки зрения на имена братьев Дурьйодханы. Многие из них начинаются с приставки «dur». Чтобы убедиться в правильности нашего предположения о том, что Шакра, Вишвамитра и Шакуни — родные братья по отцу, а Гандхари — их единокровная сестра, рассмотрим и другие сведения из Махабхараты, имеющие отношение к лицам из этой группы. Рама Джамадагни носит еще и другое имя — Парашурама, то есть, «Рама с топором», а еще одно его имя Такшака означает — «Дровосек». Эпитет Индры — Кулишадхара — обычно переводят как Громодержец, но kulica — это топор. Столица Гандхары — город Такшашила — содержит в своем названии слова «taksa» —«плотник». Как видим, все три персонажа связаны с топором. Итак, можно предположить, что топор — родовое оружие в семье Вритры, умение владеть которым передавалось из поколения в поколение. Все потомки этого рода имеют имена, указывающие на их родственность. Имя отца Шакуни — Субала (subala), где su — хороший, прекрасный, а bala — сила, власть, господство. Тогда Индра, носящий эпитет Балавритрахан, то есть, убийца Балы и Вритры, или убийца сильного Вритры, тоже связан родственностью с Шакуни, ведь Вритра — его отец. Кроме того, Шакуни имеет трех сыновей. Хотя они и не играют активной роли в Махабхарате, но имена всех троих известны — это Бала, Брихадбала и Вришака. Все три имени связаны с понятием «сила», первые два в основе слова имеют слово «bala» — сила, имя третьего — vrisaka — происходит от слова «Вриша» — бык, всегда являвшегося символом силы. Вероятно, слово «bala» на языке местных жителей означало то же самое, что и слово «cak» на языке завоевателей — «быть сильным, могучим». Эпитет Индры — Улука — переводится как «Сова» (uluka). И сын Шакуни, парламентер Дурьйодханы на поле Куру, носит имя Улука. Опять имена и эпитеты персонажей происходят от общих понятий. И здесь подчеркивается родственность. Везде прослеживаются или прямые указания, или косвенные намеки на общее происхождение. Вероятно, сова была тотемной птицей в семье Вритры или его предков. Эпитет Вишвамитры — Каушика (kaucika) — сова. Но это же самое означает и эпитет Индры — Улука. Видимо, kaucika означает «сова» на местном языке, а uluka — то же самое на языке шаков. Отсутствие легенд во всех трех случаях, почему их так назвали, может свидетельствовать только об одном: у всех троих был общий предок. Народ, которым правит Шакуни, носит название — гандхары. Ближайшими спутниками Индры в Махабхарате являются гандхарвы. И первые, и вторые связаны с конями. Кони из страны Гандхары считаются лучшими. Это может быть только в том случае, когда многие и многие поколения этих людей занимались коневодством профессионально. Гандхарвы — это та часть воинов - гандхаров, которая предпочла жить вместе с Индрой набегами и грабежами. Оба слова имеют в своей основе понятие «gandha», то есть, запах, аромат. «Гандхары» —«пахнущие», а запах у них от коней. Запах лошадиного пота неприятен местным жителям, а в особенности, людям, для которых труд запрещен, то есть брахманам. Степняки, основным занятием которых является скотоводство, большую часть жизни проводят на коне. А лошадям, особенно в жарком климате, присущ сильный специфический запах. Совершенно естественно, что люди, ухаживающие за животными, пропитаны этим запахом. Поэтому народ, от которого исходит такой неприятный запах, то есть, шаки, и получил у местных жителей прозвище «гандхары», что в данном контексте должно означать даже не просто «дурно пахнущие», а скорее — «вонючие». Завоевателей везде и всегда завоеванное население, особенно, бывшая правящая прослойка, мягко говоря, не любит и почти всегда присваивает им какое-нибудь обидное прозвище. В этом сказывается желание отомстить, хотя бы и мысленно. Именно поэтому этноним «cak» («шак») приобрел у местных жителей еще одно уничижительное значение —«навоз». Где проходили шаки, там проходили их кони и скот. Животные оставляли после себя навоз, что и послужило основанием для присвоения этнониму «cak» значения —«навоз, помет». Да и как еще лучше выразить презрение к завоевателям, если не придать их самоназванию оскорбительное и унизительное значение?! Рассмотрим имя «Вритра» («vrtra»). Корень «vrt происходит от глагола «var» и имеет множество значений. Большинство исследователей принимают значение «покрывать, скрывать, окружать». Это дает им повод полагать, что «Варуна» означает — «небосвод», и они даже связывают это имя с Ураном. Но одно из значений слова «var» — «выбирать, отбирать». И тогда «Варуна» может означать — «выбранный», то есть вождь. В легенде о рождении Рамы Джамадагни в Араньякапарве Варуна дает выкуп в тысячу скакунов за невесту Сатьявати. Но ведь обычно тот, кто платит, тот и приобретает товар. По нашему мнению, именно Варуна и является мужем Сатьявати и отцом Рамы Джамадагни. Итак, Вритра (он же Варуна, он же Юванашва) — это верховный вождь племенного союза шаков, известных среди местного населения древней Индии как гандхары. Родина шаков — Великая степь, пространство, расположенное между современным Алтаем и нижним течением современной Волги. Этот степной народ первым из народов Евразии научился выплавлять железо из руд Южного Урала, создал очень сильное конное войско, вооруженное стальным оружием, и вслед за естественным смещением западных атлантических циклонов на юг мигрировал в район современного Афганистана. Затем в конце второго тысячелетия до Р.Х. — шаки вторглись в бассейн современных Инда и Сатледжа. В этом районе тогда располагалась земледельческая цивилизация Хараппы и Мохенджо-Даро. Это была типичная для того времени цивилизация, расположенная вдоль большой реки, как и цивилизации долины Нила и Междуречья Тигра и Евфрата. На северо-востоке, в междуречье Сатледжа и Инда, находилось государство, правители которого составляли так называемую Солнечную династию — Икшваку. Верховный правитель носил имя-титул Брахма и имел статус живого бога, как и фараоны в Древнем Египте. На юго-западе, в нижнем течении Инда, располагалось государство Лунной династии Айлавила, которую составляли предки Кришны. Завоевание шаками государства Солнечной династии не привело к исчезновению рода Икшваку — в Махабхарате действуют конкретные представители этого рода: Брахма, его сыновья и внуки. В то же время Лунная династия, по-видимому, была истреблена почти полностью, так как в Махабхарате реально действуют только два ее представителя — Васудева и его сын Кришна. Племя, которое возглавляет Вритра — шаки — занимается скотоводством и славится своими конями. Картина действительных родственных отношений в доме Вритры — Варуны — Юванашвы выглядит следующей. У Вритры, как минимум, четыре жены: мать Гандхари, мать Индры, мать Рамы Джамадагни и мать Шакуни. Гандхари — единственная дочь, выданная замуж за другого вождя шаков — Дхритараштру. Шакра — старший сын и наследник, жизнь и подвиги которого мы рассмотрели выше. Рама Джамадагни — сын Вритры от женщины из рода Брахмы — время от времени жил то в семье отца, то в семье матери. После убийства Вритры Шакрой младший сын Шакуни становится царем Гандхары, так как ни Шакра, ни Рама Джамадагни претендовать на этот титул не могут, поскольку в то время уже ни для кого не было тайной, что именно они и убили своего отца. Рама Джамадагни — сын Вритры (Варуны) от Сатьявати, которая, скорее всего, является сестрой Кашьяпы, так как Рама и Кашьяпа оказываются деятельными партнерами на протяжении всей жизни Рамы. При завоевании шаками левого берега Сатледжа и Инда их вождю Варуне досталась в качестве добычи знатная женщина. Рама Джамадагни родился как сын наложницы. Спустя какое-то время Варуна узнал, что Сатьявати — знатного происхождения. Варуна понял, что признание им за Сатьявати статуса официальной жены позволит ему получить уважение местных знатных вождей и правителей. Он платит за нее выкуп в тысячу коней. Брахманы, ожидая дальнейших шагов навстречу им по признанию и подтверждению их льгот и привилегий, приветствовали это решение. Они надеялись добиться разрешения продолжать традиционную практику жертвоприношений, но Вритра отказывает им в этом. После убийства Вритры Рама Джамадагни бежит вместе с Индрой. Раме на этот момент около пятнадцати лет, он уже успел получить хорошее и военное и светское образование, причем, как у шаков — в семье Вритры, так и у местных — в семье Кашьяпы. Младший сын Вритры Шакуни выжил после смерти отца, но для этого ему пришлось укрыться у мужа Гандхари — Дхритараштры. С этого момента он становится верным союзником Дхритараштры и его старшего сына Дурьйодханы. Его отрочество, юность и возмужание проходит в Хастинапуре в окружении сыновей Дхритараштры. Дхритараштра продолжает политику Вритры, и вследствие этого в глазах брахманов попадает в разряд «врагов жертвоприношений» и «ненавистников молитвы». Его сын Дурьйодхана имеет постоянный эпитет «злокозненный», что в действительности говорит только о том, что он последовательный противник брахманов. Картина, разворачивающаяся перед нами после убийства Вритры, необычна по своей сложности. Члены одной семьи убитого и превращенного в демона вождя шаков Варуны-Вритры примыкают к разным противоборствующим лагерям: Индра и Рама Джамадагни — к пандавам, Шакуни с братьями и Гандхари — к кауравам. В основе противостояния пандавов и кауравов по-прежнему прослеживается борьба двух мировоззрений: религиозного и светского. В ходе борьбы за власть пандавы и их союзники будут представлены авторами эпоса с самой положительной стороны, а для их противников кауравов фактически не найдется добрых слов. Многие сторонники кауравов окажутся либо без прошлого — их родословные будут уничтожены или забыты, либо без будущего — их исковеркают, а вождей подвергнут демонизации. Убийца своего отца станет главой ведийского пантеона — вот она, награда брахманов за вклад в победу над врагами жрецов! Его пособник Рама Джамадагни будет превращен в полубога — тоже награда, но его роль сложнее и вклад в победу не столь значителен. Вритра, его сын Шакуни и его внук Дурьйодхана будут превращены в демонические личности. Эпос закрепит за ними статус носителей зла. Народ должен сделать вывод: наказание ждет всех побежденных — «противников жертвоприношений» и «ненавистников молитвы». И хотя термины асуры, ракшасы, данавы и дайтьи текст обычно оставляет без перевода, но комментарии и словари утверждают, что под ними следует понимать демонов. При этом значительная часть эпоса воспринимается как исторический текст. Непонятно, как в научном мире (!) всех этих асуров, ракшасов, данавов, дайтьев, калеев стали считать демонами? В сущности, произошла подмена. Каждый их этих неизвестных терминов заменили другим нереальным термином, но из христианской религиозной системы, термином, не имеющим никакого отношения к реальности и науке. Произошла, своего рода, повторная демонизация побежденных. Научное исследование предполагает наличие понятийного аппарата, созданного самой наукой и основанного на фактах, опыте и здравом смысле. В противном случае оно перестает быть таковым. Как же они стали демонами, носителями злой, нечистой, сверхъестественной силы, рожденными наивными и суеверными представлениями мудрецов-риши? И в чем сила и мудрость этих риши? Как, благодаря их стараниям, убийца отца стал богом? Рассмотрим оба процесса — демонизации и обожествления. Наиболее красочно в качестве демонов в эпосе представлены ракшасы. Но наряду с описанием их ужасными фантастическими существами, монстрами, пожирающими людей, разрушающими жертвоприношения, убивающими брахманов без всякой видимой причины, просто в силу злобной природы, есть и примеры совсем других описаний ракшасов. Например, Сита в «Повести о Раме» встречает царя ракшасов Равану и предлагает ему отведать коренья, плоды и прочее. Пища совершенно естественная для людей, но абсолютно не приемлемая для монстров. А чуть ранее ракшас Марича встречает своего повелителя Равану и предлагает ему опять же плоды и коренья. На какой-то миг авторы словно позабыли о «человеконенавистнической» природе ракшасов. Можно привести и другие примеры, свидетельствующие о их совершенно человеческой природе: они разговаривают на том же языке, что и главные герои Махабхараты, довольно часто влюбляются в людей и даже имеют от них детей. Но чем-то они все же отличаются от большинства людей. Они, как ни странно это звучит, являются знатоками закона. Вот, например, пандавы в Экачакре останавливаются на ночь в доме какого-то брахмана. Жена этого брахмана говорит их матери Кунти следующее. Адипарва. Сказание об убийстве Баки. Глава 146. Шлоки 22 — 35. «...В установлениях закона знатоки закона говорят, что женщин не должно убивать, и они же говорят, что ракшасы сведущи в законе». Зачем закон демонам? Демонам-монстрам он не нужен. Ракшасы хорошо знают закон, а это значит, что они не будут убивать беззаконно. Подобное знание закона — характерная особенность людей определенных профессий. Будучи знатоками закона, ракшасы исполняют распоряжения начальников и в своей деятельности опираются на данные им инструкции. В Дронапарве Кришна фактически подтверждает точку зрения Ригведы на ракшасов как противников жертвоприношений. Дронапарва. Сказание об убийстве Дроны. Глава 156. Шлоки 17 — 25. «...Также и доблестный царь чедиев был убит мною у тебя на глазах. Он тоже не мог быть убит в сражении даже всеми богами и асурами. Ради убиения его, а равно и других ненавистников богов я принял свое рождение, имея тебя помощником своим, о тигр среди людей, из желания блага миру. Хидимба, Бака и Кирмира повержены Бхимасеной. Все они были наделены мощью, равной силе Раваны, и были губителями брахманов и жертвоприношений». Почему же монстры-ракшасы столь специфичны? Почему они не наносят вред земледельцем и пастухам? Ремесленникам и охотникам? Торговцам и воинам? Но если это — политические противники брахманов, то все тогда ясно. Борьба за власть всегда сводится к уничтожению средств существования противников, то есть, в данном случае, к уничтожению жертвоприношений. Но Махабхарата знает и такие примеры, когда ракшасы вообще не причиняют никакого вреда брахманам и даже оказывают им какие-то услуги, приходят на помощь. Это опять же противоречит пониманию их как демонов. Араньякапарва. Сказание о паломничестве к тиртхам. Глава 145. Шлоки 7 — 14, 15 — 25. «...Грозные в могуществе ракшасы, повинуясь приказу Индры ракшасов, шли, неся на себе всех тех брахманов... Герои, которых несли могучие, стремительные ракшасы, быстро преодолели большой путь, словно малый... ...Приблизившись к (древу), великие духом (герои) вместе с теми быками среди брахманов спустились один за другим с плеч ракшасов...». Уютно расположившись на спинах ракшасов, брахманы и пандавы чувствуют себя в полной безопасности, не боясь при этом оскверниться. И ракшасы ведут себя более чем странно: прожорливые монстры демонстрируют полное отсутствие аппетита. Посторонний наблюдатель, не зная кто есть кто, мог бы просто сказать: носильщики-слуги несут богатых господ. Все выглядит обычно и повседневно. Приведенные примеры прекрасно иллюстрируют тот факт, что ракшасы все же обладают человеческой сущностью. Они питаются человеческой пищей и разговаривают на том же языке, что и все основные герои. Довольно часто они влюбляются как в мужчин, так и в женщин, а многие из них имеют потомство от людей. Отличительным свойством ракшасов является знание ими законов. Наряду с этим они являются противниками жертвоприношений и брахманов. Но есть случаи, когда ракшасы выполняют распоряжения брахманов. Одним из эпитетов ракшасов является «nica-cara» — «бродящие в ночи». И, действительно, самый сильный из пандавов Бхима убивает многих ракшасов ночью, например, Хидимбу и Кирмиру. Значит, их деятельность связана с темной частью суток. Кто же работает по ночам? Воры, разбойники и стражники, то есть, преступники и люди, которые обязаны преследовать их «по закону». Ворам и разбойникам, как и демонам-монстрам, не нужны какие-то правила и установления, закон и порядок. Они грабят и убивают без принципов и без правил, не исключая никого из своих жертв. Стражники и охранники, напротив, по роду их деятельности, обязаны хорошо знать законы, они подчиняются стоящим над ними начальникам, выполняют их распоряжения. Их служба проходит в основном по ночам, вот почему они — «бродящие в ночи». Именно поэтому, когда ракшасы преследуют брахманов и препятствуют жертвоприношениям, они просто выполняют предписания закона. В это время их начальниками являются государственные власти, враждебные брахманам. В эпосе они представлены либо асурами (Вритрой, Джарасандхой и другими), либо «злокозненным» Дурьйодханой и его друзьями и родственниками Шакуни, Духшасаной, Карной, Джаядратхой... В тех редких случаях, когда ракшасы переносят брахманов, они попросту являются охранниками и слугами этих брахманов. Как мы уже отмечали, само слово «ракшас» произошло от санскритского глагола «raks» — «охранять, сторожить, защищать». Они охраняли города, дворцы раджей, склады продовольствия, имущества и оружия, скот, горные перевалы, речные переправы, пути сообщения. Ничего демонического в их работе мы не наблюдаем, обычная сторожевая и полицейская служба. Подведем итоги. Желая сохранить свои прежние привилегии и при новой власти, брахманы всеми доступными им средствами постарались склонить эту власть к признанию этих привилегий, а когда это не удалось, стали бороться с Вритрой и его стражниками, использовав для этого сына Вритры — Шакру. Индра убивает не демона, а своего родного отца. Эта смерть выгодна брахманам и они прославляют отцеубийцу. Демонизация Вритры нужна была брахманам для оправдания «грехов» Индры, а затем для его прославления с последующим обожествлением. Демонизация ракшасов-охранников, «вредящих брахманам» и «разрушающих жертвоприношения», стала необходимой для оправдания религиозного культа жертвоприношений. Чем больше демонизировали Вритру, тем быстрее и успешнее проходило превращение Индры в бога. Обоими процессами управляла политическая целесообразность. При дальнейшем исследовании Махабхараты мы часто будем встречать различные мифические персонажи, часть которых демонизирована, а другая часть обожествлена. Но для нас это будет означать, что первые являются врагами брахманов и жертвоприношений, а вторые — их покровителями, союзниками и слугами. Эпизод 14 Кашьяпа — внук Брахмы Рассматривая события, связанные с Рамой Джамадагни, мы неоднократно отмечали его частые встречи с Кашьяпой. По нашей версии Рама — племянник внука Брахмы. Теперь самое время обратить внимание на разрозненные сведения о Кашьяпе, разбросанные в Адипарве и Араньякапарве. Постараемся из этих кратких сведений и упоминаний составить последовательное и логическое повествование. 1. Миф как он есть. На страницах Махабхараты Кашьяпа встречается не так уж и часто. О детских и юношеских годах его жизни ничего не известно. Чаще всего он выступает в роли безликого мудрого старца. Но вот отец и дед его принадлежали к самой родовитой фамилии того времени. Адипарва. Глава 59. Шлоки 9 — 13. «Вайшампаяна сказал: Известно, что у Брахмы было шесть духовных сыновей, великих мудрецов: Маричи, Атри, Ангирас, Пуластья, Пулаха и Крату. У Маричи был сын Кашьяпа, и от Кашьяпы (произошли) эти земные существа». Кажется, что родных братьев у него не было, но не исключено, что были родные сестры. Зато у него имелись двоюродные братья. Наиболее часто текст Махабхараты говорит о трех сыновьях Ангираса: Брихаспати, Утатхье и Самварте. Кроме них эпос часто упоминает и Куберу ? владыку богатств, который являлся потомком Пуластьи. Мы уже рассказывали о том, как Друпада, царь Панчалы, обратился за помощью к двум брахманам из рода Кашьяпы — Ядже и Упаядже. Речь шла об отмщении Дроне. Брахманы дали Друпаде по его просьбе приемного сына Дхриштадьюмну. Но главным подарком царю Панчалы от брахманов стала приемная дочь Кришна-Драупади, хотя о таком подарке царь Друпада и не просил. Эти события произошли в одной обители на Ганге, во владениях Калмашапады. Араньякапарва рассказывает, что пандавы путешествовали по тиртхам и вместе с Ломашей пришли на берег реки Вайтарани. Здесь проводник братьев рассказал им, как Самосущий дал в дар Кашьяпе Землю с горами и лесами. Земля погрузилась в печаль оттого, что ее отдали в дар смертному. Но мудрец Кашьяпа умилостивил ее. Обрадованная его подвижничеством, Земля всплыла из-под воды и предстала в виде жертвенного алтаря. Чуть позже Акритаврана рассказывает, что после победы Рамы Джамадагни над Арджуной Картавирьей Рама воздвиг золотой алтарь в десять вьяма шириной и девять высотой и передал его в дар великому духом Кашьяпе. С согласия Кашьяпы брахманы разделили его на части. Еще раз речь о Кашьяпе заходит, когда Ломаша рассказывает пандавам о встрече с мудрецами Севера. Араньякапарва. Глава 130. Шлоки 10 — 20. «Ломаша сказал: Посмотри вместе с братьями: то край Кашмира, благословеннейший из всех, о губитель врагов! Он населен великими святыми мудрецами. Тут, о бхарата, (происходила) беседа между Агни, Кашьяпой, всеми мудрецами Севера и сыном Нахуши. А вот сияют Врата Манаса, о великий царь!..». Продолжая свой рассказ пандавам Ломаша перечисляет ближайшие географические ориентиры: Ватикашанду, север Видехи и оно же Уджанака, затем идет озеро Кушаван с лотосом Кушешая, затем проводник называет гору Бхригутунгу и реки Джалу и Упаджалу невдалеке от Ямуны. Находясь на самой вершине властной пирамиды (внук Брахмы!), Кашьяпа должен был бы привыкнуть к покорности своих подданных. Тем удивительнее звучат слова Кашьяпы о смирении, переданные Юдхиштхирой. Покорность и смирение, по мысли Кашьяпы, должны быть постоянной чертой брахманов, стоящих на самом верху власти. Араньякапарва. Глава 30. Шлоки 35, 36 —39. «Юдхиштхира сказал: Для пояснения обычно приводят здесь такую песнь .., спетую некогда... Кашьяпой: Смирение — дхарма, смирение — жертва, смирение — Веды, смирение — шрути, кто знает, что это так, обязан во всем проявлять смирение. Смирение — Брахман, смирение — истина, смирение — все, что есть и будет, смирение — подвижничество, смирение — очищение, смирением поддерживается (существование) Вселенной. Выше тех (миров), где (обитают) знатоки Брахмана, выше даже тех, где подвижники и где знатоки жертвенной обрядности, (лежат) миры, обретаемые смиренными! Смирение — пыл наделенных пылом, смирение — Брахман подвижничающих, смирение — истина преданных истине, смирение — даяние, смирение — слава». Поразительные слова Кашьяпы трудно объяснить. Как следует понимать эти слова? Зачем же тогда власть, если следует так смиряться? И кто из людей будет признавать власть человека, достигшего такой крайности в самоумалении? Сможет ли он быть авторитетом для неграмотной части населения — земледельцев и пастухов? Чем же тогда отличается положение человека, находящегося на вершине властной пирамиды, от положения человека из социальных низов? 2. Где в мифе история. Биография Кашьяпы, положенная в основу эпизода, далеко не полна. Выше мы привели факты, позволяющие определить происхождение Кашьяпы, его положение в иерархии, а также контакты — постоянные с Рамой Джамадагни и брахманами и такой исключительный, как встреча с мудрецами Севера. Этими данными не исчерпывается жизнь Кашьяпы, богатейшая по своему содержанию и во многом ключевая для нашего повествования. По ходу нашего исследования мы неоднократно будем касаться различных сторон жизни Кашьяпы и его мировоззрения, а также его отношений с Кришной Васудевой, Кришной Двайпаяной и другими персонажами. Дед Кашьяпы описан в Махабхарате как авторитетнейший мудрец, принимающий решения, определяющий судьбы («дары Брахмы»), разрешающий конфликты. Но не действующий! Он восседает, но не ходит, не ест, не пьет. Он излагает, но не спрашивает, не спорит. То есть, ему около семидесяти лет, он уважаемый всеми брахманами патриарх. Тогда его сыновьям около пятидесяти лет. Но и они предстают статистами, маловыразительными фигурами. Чаще всего о них сообщается, что они являются участниками жертвоприношений и бесед, занимаются тапасом. Это, а также тот факт, что Брахма и его сыновья обитают где-то в Гималаях, а не в городах на равнине, заставляет поставить вопрос: что это за экстраординарные события произошли, что «боги» покинули города и людей? В основе и ведического и эпического ритуалов бесконечные жертвоприношения, а они немыслимы без людей. Если исходить из предположения, что после нашествия кочевников с севера (они же шаки и гандхары) «боги» не добровольно покинули города и людей, а вынуждены были это сделать под давлением обстоятельств, то становятся понятны и оправданы и жизнь «богов» в неприступных горах, и характер их повседневной деятельности — занятия тапасом (аскетизмом). Эти самоограничения во многом вынужденная мера. Ни одна власть не стремится себя ограничивать добровольно. Она это делает только под давлением обстоятельств. Сыновья Брахмы еще успели пожить в прежней стране, привыкли к тепличным условиям жизни, они могли только повелевать, опираясь на действующую структуру власти, слуг, чиновников, стражников... И вот вся эта государственная структура рухнула. Это была Катастрофа! В новых условиях, когда старая иерархия разрушена, связи утеряны, исполнителей нет, они работать не могут. Есть повелители, но нет слуг. Рухнула денежная система. Есть потребители, но нет созидателей. Власть привыкла к удовольствиям, а за них нужно платить деньги. Но люди готовы выполнять приказы только за золото. А вот с ним большие проблемы. Большая часть досталась победителям, часть разворовали свои чиновники на местах. И только из столицы удалось увезти казну. Как жить в таком мире? Что делать, когда власть делать ничего не умеет и не может? Можно ли вернуть власть? Большинству сыновей Брахмы около пятидесяти лет. Их жизнь клонится к закату. И у детей Сваямбху нет ответов на такие вопросы. Их мировоззрение сложилось в таком милом, но уже недостижимом прошлом, когда легко выполнялись любые желания мудрецов. Настоящее чуждо и непонятно. Будущее страшит. Мир пришел в неустойчивое положение. Он живет по чужим законам, не по дхарме. Каждый день приносит какое-то несчастье, разруху, горе. Везде царит хаос. Внукам Самосущего от двадцати до тридцати лет. Они не имеют опыта жизни в условиях стабильности, большинство из них не помнит, как жилось при прежней системе. Детство их прошло при становлении новой власти. Они не успели закостенеть в своем мышлении. Именно им легче адаптироваться к новым условиям. Они гибче своих отцов и способны быстро усвоить новые обычаи, чужой язык и порядки этой власти. Брахма по возрасту, а его сыновья из-за гордыни и страха не могут вступить в переговоры с этими ужасными завоевателями. Условия будущего мира могут быть для них слишком жесткими. Они опасаются гнева остальных мудрецов, поэтому дорожат остатками авторитета. На переговоры с «мудрецами Севера» отправляют Агни, Кашьяпу и сына Нахуши — Яяти. Здесь, в верховьях Ямуны, представители Брахмы встретились с завоевателями, новыми хозяевами страны. Впервые Кашьяпа увидел этих людей. Он был поражен их видом, речью, запахом. Их одежда издавала неприятный запах, они говорили на непонятном языке, из-за чего приходилось пользоваться услугами переводчика, кожа их была белой, как снег в Гималаях в зимнюю пору. Но во всем остальном они были такими же как все люди, а, значит, их можно было убивать, с ними можно было договариваться, с ними можно было торговать. Они так же имели жен, детей. И это вызывало целый рой мыслей, от которых захватывало дыхание. Переговоры закончились в целом неудачно. Сыновья и внуки Брахмы окончательно потеряли власть над страной. Но кое-что они все-таки добились от пришельцев, а именно ? гарантии того, что завоеватели не пойдут в горы. Потомки Брахмы остались повелителями небольшой области в предгорьях Гималаев, которая прежде, когда они были владыками огромной страны, служила, по нашим понятиям, курортной зоной, местом отдыха знати прежнего государства. Здесь, в верховьях Ганги, располагался Кашмир, за горной цепью Канакхала ? «любимое пристанище святых мудрецов». Город Каши («город Солнца») стал последним приютом потомков Солнечной династии Икшваку, их столицей. Кашьяпа размышлял. Требуется время и терпение. Чтобы вернуть власть над страной своему роду, следует постепенно создавать структуру, которая в будущем сможет эффективно противостоять пришельцам. Следует создавать свои опорные пункты на завоеванной территории, искать верных людей, налаживать новые связи вместо разрушенных прежних, осторожно и постепенно убирать непримиримых врагов. Требуется составить развернутый план действий на длительное время, а для осуществления такого плана потребуется много золота, потребуются надежные исполнители. И первый из них, несомненно, Рама Джамадагни. Ведь, когда Арджуна Картавирья отобрал у семейства Брахмы последние спасенные от захватчиков остатки богатств династии, именно Рама Джамадагни, разгромив грабителей, вернул золото законному владельцу и расправился с мятежником. Надо запастись смирением, понять, чем сильны пришельцы, перенять от них самое полезное, искать компромисс с новой властью, склонять знатных людей завоевателей к смешанным бракам с представителями местной знати, создавая таким путем новую аристократию, поколение молодых людей, которое объединит пришельцев и местных и создаст новое государство, основанное на принципах и традициях государства прежнего, но обладающее военной силой и организованностью пришельцев. Вот в чем смысл песни о смирении! Самоограничение — это средство выжить в изменившемся мире. Надо забыть о власти, ее атрибутах и преимуществах. Перестать быть «богами»! Все решат тапас и кала — терпение и время. Они должны стать главными условиями для победы в этой долговременной войне. Дед — Питамаха — оценил ситуацию правильно. После разгрома и гибели государства, после длительного периода неуверенности, шатаний и разброда внутри семьи Самосущий передал власть над остатками государства внуку Кашьяпе. Многим из окружения Брахмы было трудно это понять. Особенно тяжело это было сделать дядям Кашьяпы — Ангирасу и Пуластье. По их мнению наследник был слишком молод. Но Самосущему, «видящему оком разума», открылось — молодость в данных обстоятельствах не есть недостаток, а преимущество. Юный избранник Брахмы будет отныне «вечно живым, вечно юным» — Санаткумарой. Время сделает его «отцом всех тварей» — все будут уважать его авторитет. Он войдет в состав Тридцатки: станет членом совета судей, решавших все спорные вопросы. Молодость не знает слов «не могу». Пятидесятилетние сыновья Брахмы не смогут восстановить государство, а внукам Самосущего эта задача будет по плечу. Молодой наследник — Кашьяпа — ясно видел: растерянность и уныние охватили всех сыновей Сваямбху. Все они боялись проявить инициативу, никто не знал, что нужно делать именно сейчас. Кашьяпа понимал, что никакой помощи от них ждать не приходится, скорее, наоборот, каждый будет ждать момента, когда он совершит ошибку. Каждый из сыновей Брахмы будет только рад ей. В таких условиях был только один выход: надо работать! Не бояться! В этом его мысли совпали с оценкой Брахмы. Самой большой ошибкой было ничего не делать! И он ее не совершит! Араньякапарва. Глава 32. Шлоки 37 — 40. «Юдхиштхира сказал: «Всякое деяние приносит свой плод!», а также: «Эта дхарма вечна!» — вот что изрек Брахма своим сыновьям и прозрел святой мудрец Кашьяпа...». Неудивительно, что слова, сказанные Брахмой сыновьям, понял только внук. Сыновья были совершенно не готовы жить и действовать в бурлящем, подобно кипящей воде в котле, мире полном перемен. Власть всегда опирается на исполнителей. На кого опираться сыновьям Самосущего? Нет исполнителей, нет власти. Необходимо найти их, заставить всех работать по единому плану. Молодой же наследник полон сил, не боится риска, не боится даже перспективы умереть прежде, чем будет осуществлено задуманное. В этом его преимущество перед старшим поколением. Кашьяпа начал строить свою организацию с восстановления связей среди брахманов на тиртхах. Он привлекал и прежних чиновников, и раджей, не брезговал и простолюдинами из среды вайшьев. Забыты все прежние запреты, только действуя нетрадиционными методами можно добиться успеха. Сначала нужно добиться от завоевателей возвращения прав брахманов на совершение необходимых жертвоприношений. Он понимал, что восстановить все жертвоприношения в полном объеме не удастся. Да это и не нужно. Империя Икшваку и развалилась из-за их чрезмерного количества. Но совсем без них власть не вернуть. Пусть инициатива исходит от простолюдинов, это они должны просить новую власть разрешить им поклоняться и приносить жертвы старым богам. Создаваемая Кашьяпой структура была тайной, подпольной. Вот почему ближайший сподвижник молодого наследника, его двоюродный брат Кубера, говорит о тайном совете богов. Только так можно добиться значительных результатов. Араньякапарва. Глава 158. Шлоки 51 —59. «Вайшравана сказал: В Кушавати, о владыка богов, собирался тайный совет богов, и я также отправился туда...». Богам нет смысла прятаться, ведь они и без этого недосягаемы для простых смертных. А если они прячутся от людей, то это свидетельствует об их страхе перед последними, об уязвимости и возможности умереть. Боги привыкли повелевать и не бояться наказания за свои действия. Если же им приходится скрываться, их дела плохи! Либо они бессильны защитить даже самих себя, либо замышляют что-то недоброе и не хотят, чтобы об этом узнали раньше времени. Смирение для богов равнозначно унижению. Тайна ? это способ защиты слабых, позволяющий им навязать свою волю более сильному и защищенному большинству. Тайна позволяет скрыть свои планы от большинства и почти гарантирует приемлемый результат. Цель оправдывает средства, а цель Кашьяпы была власть. Но путь будет очень долгим, это он понимает. Что делать, наступили такие времена, когда даже боги не должны были сообщать людям, где они собираются. Местом встречи была назначена местность в Гималаях. Сеть, создаваемая Кашьяпой, со временем покроет всю страну. Основу ее составят брахманы в местах жертвоприношений, то есть, в тиртхах, расположенных на берегах рек и озер. Руководство сети ? «совет богов» — составляли потомки Брахмы: сыновья, внуки, правнуки... . Несмотря на то, что часть местной знати перешла на сторону завоевателей, из стана последних тоже появились перебежчики. По разным мотивам на сторону местной знати переметнулись Индра и Друпада. Убийце своего отца не было дороги назад. Он готов был убивать всех, кем были недовольны брахманы. Индра привел с собой и марутов-гандхаров. Появилась возможность обучать местную молодежь боевым искусствам пришельцев. Организация приняла определенный план развития. С течением времени она имела ряд крупных достижений. Но и ошибок избежать не удалось. Некоторые из них привели к тому, что стратегия Кашьяпы не привела его к полному торжеству его идей. Друпада сам искал встречи с преемником Брахмы. На берегу Ганги он встретился с двумя отшельниками, которые были представлены ему, как члены рода Кашьяпы. Царь Панчалы хотел отомстить Дроне и Дхритараштре. Союз был заключен. Гарантом его стал свой человек брахманов при дворе царя Панчалы — «приемный сын» Дхриштадьюмна. Жрецы предложили Друпаде и «приемную дочь» — Кришну-Драупади. Так дочь брахмана родилась в новой семье во второй раз. Ее судьба оказалась связанной с будущим возвышением пандавов. Но как ни странно ко всему этому Кашьяпа не имел никакого отношения! В следующем эпизоде мы будем говорить о человеке, который контролировал все действия пандавов и стоял в тени нового союза с Друпадой. Эпизод 15. Двайпаяна Значение и роль Кришны Двайпаяны (Вьясы) в Махабхарате трудно оценить и невозможно переоценить. Непосредственного участия Вьясы в событиях почти не видно, но всеми действиями пандавов и Драупади руководит именно он. Когда пандавы в затруднении, Вьяса появляется тотчас же и своими советами немедленно разрешает возникшие проблемы. Причем пандавы всегда воспринимают советы Вьясы как приказы. Да и не только пандавы. Даже Кришна Васудева в некоторых случаях беспрекословно выполняет эти советы-приказы. Если же все идет гладко, Вьяса не появляется, держится в стороне, но всегда где-то недалеко, потому что появляется перед пандавами в случае затруднений немедленно. Он не участник, а режиссер, поэтому его появление на сцене и не требуется. Не вождь, а идеолог, поэтому мы не увидим его во главе войск и на поле битвы. В том и заключается сложность анализа этого персонажа, что он появляется на страницах эпоса время от времени, говорит мало, при этом слагает мифы на основе любых сообщенных ему сведений. Нужно быть очень наивным и суеверным человеком, чтобы верить тем сведениям, которые он сообщает. Так взрослые разговаривают с ребенком, который верит всем словам. Так ребенок лепит игрушки из любого подручного материала: глины, песка, грязи... И придает им значение и смысл реальных вещей. Фантазия ребенка оживляет их, и комок глины становится пирожком. Вот только есть эти пирожки можно лишь «понарошку». Пандавы едят «пирожки» Вьясы беспрекословно, даже с удовольствием. Видимо, у них что-то неладно со вкусом. После каждого проглатывания очередной порции наставлений Вьясы пандавы начинают действовать: следует очередное убийство ракшаса или асуры... Вот почему суть и практический смысл этих наставлений можно понять, рассматривая поведение пандавов сразу после бесед с Вьясой. Проследим за мыслями Вьясы и поступками пандавов. Есть ли у них свое собственное мнение на проблемы стоящие перед ними? И что меняет общение с Вьясой во взглядах и поступках братьев? При этом нам придется повторяться в изложении жизни пандавов. Но сейчас мы будем рассматривать эти события в плане влияния на них Вьясы. Рассмотрим все факты участия Кришны Двайпаяны в возвышении пандавов, начиная с пожара в Варанавате до пожара в Кхандаве. Нам также будет интересно узнать, как развиваются события — по плану Кашьяпы или по плану Вьясы. И почему? Кто из них лучше предвидит будущее: наследник Брахмы или странный рыжий брахман, которому при рождении дали имена Кришна (Черный) и Двайпаяна (Островитянин)? 1. Миф как он есть. Когда пандавы еще жили в Варанавате, Юдхиштхира встречался с Вьясой в предместьях города. О содержании бесед между ними ничего не говорится. Поучения Вьясы могли касаться любых тем, но, судя по дальнейшим действиям пандавов, это были наставления на тему, что делать в самое ближайшее время. Фактор неожиданности в них играет чрезвычайную роль. Сабхапарва. Глава 69. Шлоки 5 — 14. «Видура сказал: На (горе) Химаван тебя некогда наставлял Мерусаварни, в городе Варанавате — Кришна Двайпаяна...». После поджога «смоляного дома» и бегства из Варанаваты пандавы идут вдоль реки, много раз переходя с одного берега на другой. Ночью в лесу Бхимасена убивает ракшаса Хидимбу. Продолжая свой путь через земли матсьев, панчалов и кичаков, они «случайно» встретили в лесу мудреца Двайпаяну. Адипарва. Глава 144. Шлоки 7 — 11. «Вьяса сказал: Я ранее предвидел своею мыслью, о быки из рода Бхараты, что вы будете отправлены в изгнание сыновьями Дхритараштры, незаконно стоящими (у власти). Узнав об этом, я явился к вам, желая сделать вам высочайшее благо. Не следует отчаиваться, все это для вашего счастья... Недалеко отсюда есть город, прекрасный и безопасный (для вас), — живите там переодетыми, дожидаясь моего прибытия». Вьяса оставляет пандавов в доме знакомого брахмана. Он обещает матери пандавов, что ее сыновья будут повелевать всеми царями на земле и будут «владеть ею по закону». В конце своей речи Двайпаяна велел им ожидать его, а сам ушел из города. Какое-то время сыновья Кунти жили в Экачакре. Вот как описывает текст Махабхараты их жизнь и род занятий. Адипарва. Глава 145. Шлоки 2 — 7. «Вайшампаяна сказал: Когда сыновья Кунти, могучие воины, сражающиеся на колесницах, пришли в Экачакру, они жили не очень долгое время в доме брахмана... Они всегда ночью приносили Кунти (собранную) милостыню и ели каждый свою долю, которую она сама отделяла... Между тем, о царь, как они, благородные, жили так в той стране, прошло довольно много времени, о бык из рода Бхарата!». Однажды хозяин дома пожаловался пандавам на притеснения ракшаса Баки. Бхимасена на телеге отправляется к Баке и ночью убивает его, а труп оставляет возле городских ворот. Как-то раз в Экачакру пришел безымянный брахман и рассказал о предстоящей сваямваре дочери царя Друпады прекрасной Кришны. Услышав историю о происхождении Драупади, пандавы пришли в смущение. И тут Кунти предложила своим сыновьям отправиться к панчалам. Но еще когда они жили там переодетыми, туда пришел Двайпаяна. Отшельник рассказал им, как «дочь некоего мудреца» родилась в роду Друпады. Она занялась подвижничеством и попросила у Шанкары мужа. Тот обещал ей пять мужей. Дочь брахмана сказала, что ей достаточно и одного. Но бог ответил, что у нее будет именно пять мужей, так как она пять раз сказала: дай супруга. Так дочь мудреца родилась в роду Друпады. Кришна определена вам в супруги, сказал дед пандавов и удалился. Пандавы отправились в Кампилью — столицу южных панчалов. По дороге братья встречают на берегу реки гандхарву, который рассказал им множество сказаний: почему они являются потомками Тапати, о вражде между Васиштхой и Вишвамитрой, о споре их из-за дойной коровы Васиштхи, как сыновья Васиштхи были уничтожены по подстрекательству Вишвамитры, о мучениях Васиштхи, об Аурве Бхаргаве и Арджуне Картавирье, о том, как потомок Васиштхи Парашара сжег множество ракшасов, и о том, как Пуластья, Пулаху и Крату, желая жизни ракшасам, прекратили это жертвоприношение. В заключение гандхарва рассказал им, что им нужен домашний жрец, и о том, как его найти. Найдя жреца по совету гандхарвы, пандавы вместе с ним отправились в столицу Панчалы. На дорогах, ведущих в столицу Панчалы, путники видели огромные толпы брахманов. Неожиданно они встретили Двайпаяну. Ободренные им, пандавы отправились дальше в Кампилью. В столице Панчалы Арджуна выиграл состязание, но Юдхиштхира и Кунти решили, что Драупади будет женой пятерых братьев. Царь Друпада выразил свое недовольство таким решением. Разгорелся спор. Когда стороны обсуждали этот вопрос, туда неожиданно явился Двайпаяна. Все присутствующие хотели знать, существует ли такой закон, что одна женщина может быть женой пятерых братьев. В эту минуту Вьяса попросил Друпаду уединиться. Адипарва. Глава 188. Шлоки «Вьяса сказал: Я не могу говорить (об этом) при всех, о царь панчалов!». Двайпаяна рассказал Друпаде легенду о том, что пять пандавов — это воплощение пяти Индр, а Драупади — воплощение богини Шри. И в таком положении вещей заключается определение судьбы. Под воздействием этих доводов Друпада заявил, что он согласен на любое решение, независимо от того, законно или незаконно. После свадьбы пандавы под руководством Вьясы начали строить себе столицу на берегу Ямуны. А по прошествии некоторого времени Арджуна и Кришна Васудева по просьбе рыжего брахмана сожгли лес Кхандаву, уничтожив всех его обитателей. 2. Где в мифе история. Постоянное и тесное общение пандавов и Вьясы начинается с Варанаваты. Старший из братьев Юдхиштхира встречается с отшельником еще до побега. О чем они говорили? Где встречались? Это остается неизвестным. После убийства нишадов и Пурочаны и поджога «смоляного дома» они снова встречаются в лесу, якобы случайно. Но случайно найти друг друга в лесу практически невозможно: несомненно, время и место этой лесной встречи были оговорены еще при встрече в Варанавате. Можно предположить, что убийство и поджог тоже были запланированы еще при той встрече. А подготовка к ним велась в течение нескольких дней, как минимум, или даже недель. Заметим, что Вьяса, по его словам, «предвидел» и изгнание из Хастинапура! Все эти случайности и неожиданности вместе образуют логическую цепь. К окрестностям Экачакры пандавы приходят как к заранее обозначенной цели. С этим местом братья, видимо, познакомились еще во время ежедневных загородных прогулок, когда они жили в Варанавате. Оставляя пандавов в городе под присмотром надежного человека, Двайпаяна обещает им власть над страной по закону. Очевидно, что власть Дхритараштры мудрец считает незаконной, а законным (дхармой) для него будет только то, что ему выгодно. Он продвигает Юдхиштхиру, потому что последний полностью ему подконтролен. Живущие в Экачакре тайно пандавы и образ жизни ведут соответствующий: собирают по ночам милостыню. Но кто же подает милостыню в ночное время? Разве можно представить себе громадного Бхиму, просящего милостыню у случайных ночных прохожих? Скорее можно представить, как Бхимасена, схватив такого прохожего, силой вытряхивает из него деньги! За все время жизни в Экачакре пандавы ни с кем не заводят знакомств, днем отсиживаются в доме брахмана, а по ночам выходят за добычей. Как это все похоже на образ жизни воров и грабителей! Интересно, что авторы Махабхараты не могут или не хотят даже указать, какой период времени продолжалась такая жизнь: то ли долгий, то ли короткий. Представьте себе, если в небольшом городке с населением от двух до десяти тысяч человек такие грабежи продолжались от недели до нескольких месяцев. В каком страхе пребывали жители города! И вот у таких-то людей — убийц, поджигателей и грабителей, великий мудрец Двайпаяна является покровителем и учителем закона! Ракшас (стражник) Бака, при ночном обходе городских улиц, застал пандавов на месте преступления: например, они грабили лавку какого-нибудь купца. Бхимасена убивает стражника, а труп пандавы переносят к городским воротам и каким-то образом умудряются бросить его снаружи, за городской стеной, чтобы создать впечатление, что его убили не в городе. Скрывать следы преступления — не этому ли учит их Двайпаяна? По просьбе Кунти, брахман — хозяин дома, тщательно оберегает тайну проживания и ночной деятельности своих гостей от других горожан. Делается это, якобы, потому, что Бхимасена, поделившись опытом по искоренению ракшасов, забудет, как это делается. Адипарва. Глава 150. Шлоки 13 — 18. «Кунти сказала: Но совсем не следует, о брахман, говорить об этом при ком-нибудь, ибо (люди), стремящиеся овладеть его наукой, будут из любопытства беспокоить моих сыновей. Если же мой сын без дозволения учителя сообщит ее кому-нибудь другому, то сам он уже не сможет исполнять (благого) дела при помощи той науки ? таково мнение мудрых». Вывод мудрых поучителен для наивных: нельзя делиться опытом по искоренению зла, иначе сам разучишься. Кого же в таком случае убивают пандавы? И можно ли их жертв относить ко злым людям? Несомненно, горожане и власти могут спросить за убийство человека, охранявшего город от воров, грабителей и бандитов. Беспокойство пандавам доставит не любопытство посторонних, а закон, требование ответственности за содеянные преступления. А если Бхиму схватят власти, то он и в самом деле больше не сможет совершать своих темных дел. Наука, о которой говорит Кунти, ? это, скорее, технология нейтрализации любых попыток помешать совершению преступления. Убийства ракшасов-стражников ? главная составляющая этой технологии. И вся эта наука-технология вполне соответствует «мнению мудрых», к которым относится и Вьяса. Несомненно, детали этой науки разрабатывали именно они — мудрые во главе с Вьясой. Ну не тупоумный же Бхима создал так тщательно выполненную тактику ночных убийств! Пандавы, ученики Вьясы, воистину, учатся не по дням, а по ночам! Приход безымянного брахмана и его рассказ означают, что пандавам пора уходить из Экачакры. Это тайный вестник Вьясы. Братья смущены: видимо, вестник рассказал братьям о предстоящем браке. Кунти знает больше, чем сыновья, и торопит их в дорогу. Но тут появляется сам Двайпаяна, задержавшийся в дороге. Его рассказ о происхождении Драупади можно назвать наивным. Для верующих, вероятно, он достоверен. Но исследователь, ученый по природе своей должен обладать пытливым и скептическим умом. Ну, а если женщина попросит Шанкару тысячу раз — ей тысячу мужей дать, что ли? Ну, а если бог глуховат и ничего не услышит, — ни одного? И такие глупости излагает святой мудрец, так охотно прячущийся за авторитетом Шанкары (Шивы)! Для людей здравого смысла — это не аргумент. Согласия братьев на такой брак не требуется: «Определена быть вашей супругой». Подобное решение похоже на приговор. Или у них нет воли отстаивать свое мнение, или своего мнения у них просто нет. Мнение же Драупади ? не многовато ли пяти мужей? ? Шанкара, по словам мудреца, вообще в расчет не принимает. Пусть женщина радуется, что ее желания сбываются. Почему же так безропотно ведут себя пандавы и их будущая супруга? Можно предположить, что это происходит или в силу отсутствия воли, или в силу зависимости, полной несамостоятельности их. Рассказ гандхарвы поражает уровнем зашифрованности информации. Пандавам сообщают о подковерных интригах между брахманами и другими персонажами Махабхараты, а еще они узнают, из-за чего начались распри между героями... Ведь настоящую причину войн тщательно скрывают, зато энергично пропагандируют какой-нибудь мелочный предлог. Новая встреча с Двайпаяной на подходе к Кампилье только подтверждает, что пандавов «ведут», передают с рук на руки, как эстафету. Отчетливо бросается в глаза, что наши «герои» трусят. Жениться на дочери царя Друпады и хочется, и очень страшно. Никогда пандавы не решились бы придти в Кампилью, если бы не поддержка Двайпаяны. Арджуна выигрывает соревнование. Но что это было за соревнование? Многочисленные неназванные соперники проигрывают, а Арджуна побеждает легко, без усилий. И вообще, какое может быть состязание, если Драупади изначально предназначена пандавам. Скорее всего, никаких состязаний не было, а был договор между Вьясой и Друпадой. Причем детали этого договора Вьяса уточнял в аварийном порядке. Арджуна приводит Драупади в дом, а там Кунти и Юдхиштхира предлагает официально объявить Драупади женой всех пятерых братьев. И формально Вьяса ко всему этому не причастен. Но вот высказывает свое недовольство сам Друпада: пусть и приемная дочь, но пять мужей... что скажут люди! И Двайпаяна появляется неожиданно, но своевременно, отводит Друпаду в сторонку и втолковывает ему суть и смысл этого брака. Объяснения Двайпаяны, как всегда, облечены в форму легенды и в них нет ничего, что следовало бы скрывать от других людей. Напротив, божественная основа этого брака должна бы осадить критиков, заставить всех признать брак законным. Друпада в конце концов соглашается с Вьясой, но не из-за того, что он якобы поверил в сказки мудрого Вьясы. Нет, он, благодаря Вьясе, понял, в чем выгода лично его, Друпады. Большой шум, который неизбежно возникнет по поводу этого брака, будет куда более способствовать росту популярности пандавов, чем все их подвиги по искоренению ракшасов! Этот брак — удачная рекламная пиар-кампания Вьясы. Пусть говорят, что угодно, лишь бы имена братьев были у всех в головах и на устах! Это все на пользу дела, для привлечения сторонников. Но стоп! А как же Кашьяпа? Ведь именно из его рода были те два брахмана — Яджа и Упаяджа, — которые и навязали Кришну-Драупади царю Друпаде. И формально она должна проводить линию Кашьяпы, быть его представителем. Подобное явление мы наблюдаем в случае с Рамой Джамадагни. Но нет ничего, что указывало бы на такую роль Драупади. И нет ни одного слова о мнении Кашьяпы по поводу сваямвары. Как будто ему все равно, или он ничего не знает об этом. Скорее всего, второе. Вьяса обвел Друпаду, что называется вокруг пальца. Яджа и Упаяджа были людьми Вьясы, а царь Панчалы лишь поверил в то, что они из рода Кашьяпы. Когда же события приняли необратимый характер, а Друпада узнал всю правду о происхождении своей приемной дочери, было уже поздно. Чьей же дочерью была в действительности Кришна? Судя по всему дочь лесного отшельника на самом деле дочь ...Двайпаяны. Подобное предположение подтверждается всем последующим поведением Вьясы и Драупади. Как трогательно, постоянно, с каким упорством и энергией Вьяса лелеет этот брак! И как ему послушна Драупади, как точно она выполняет его указания! Ну просто любящий и любимый отец, любящая и любимая дочь. Именно отец заинтересован в судьбе своей дочери. И именно Двайпаяна устраивает этот брак! В дополнение к вышесказанному следует заметить, что во всем тексте Махабхараты нет никаких упоминаний о встречах пандавов и Кашьяпы, Драупади и Кашьяпы, Друпады и Кашьяпы, Дхриштадьюмны и Кашьяпы. Внук Брахмы как будто вообще не знает об их существовании, а пандавы и Драупади знают о Кашьяпе только из рассказов брахманов. Какой смысл брахманам из рода Кашьяпы Ядже и Упаядже устраивать такой брак, в каком их род не получил бы никакой выгоды? В действительности они только марионетки Двайпаяны. Убийство и поджог дома, в котором жили пандавы в Варанавате, и оружейного склада, и сваямвара в Кампилье — это не свободный выбор пандавов и не стечение обстоятельств, а четко построенный и осуществленный в короткое время план Вьясы. Возвышение пандавов — целиком и полностью заслуга мудреца Двайпаяны. Продуманы все нюансы. Кого-то может смутить безвестность и незначительность пандавов? Ничего страшного. Если недостаточно прав на власть у братьев, то их достаточно у дочери царя Панчалы. А безвестность можно ликвидировать широчайшей рекламой, пусть даже и шокирующей общество. Именно вокруг пандавов объединятся все брахманы, кшатрии и цари, недовольные политикой Дхритараштры. И все это сделал Двайпаяна, — тайный соперник Кашьяпы в борьбе за власть. А пока Двайпаяна действует осторожно: внутри тайной организации Кашьяпы он создает свою, сверхсекретную. По статусу он, разумеется, ниже наследника Брахмы, но он и не рядовой брахман. Об этом чуть ниже. Послушание пандавов, их уверенность в успехе основаны не только на авторитете самого Вьясы, но и на знании о том, что на него работает многочисленная команда. По некоторым намекам и Дхриштадьюмна тоже рыжий, как и Двайпаяна. Махабхарата сообщает, что он «огненного цвета». К этой же команде «рыжих», по-видимому, относится и Шива, ведь один из его эпитетов — «Бабхру», то есть «темно-коричневый». Он также, как и Вьяса, легко идет на эпатаж общественного мнения. Неудивительно, что Вьяса делает его героем своих легенд. Многие идеи Двайпаяны родились под влиянием Шивы, вероятно, и многомужество. Шива — Гириша (Горец), а многомужество — это обычай горцев Тибета. Сообщество «рыжих» — будем называть его «орденом рыжих» — отличалось непредсказуемостью поведения своих членов, мощью и силой нападения, которые этими качествами были подобны «рыжему зверю» — тигру. Отсюда второе имя Вьясы — Двайпаяна (от «dvaipa» — «относящийся к пантере, леопарду, тигру» и «ayana» — «идущий» или «путь») — можно интерпретировать как «идущий путем тигра». Возможности Вьясы ограничены отсутствием денег. Но это положение меняется, когда у него возникает план захвата сокровищ Кхандавы. Осуществление этого плана позволило Вьясе решить сразу несколько задач: ограбить Кашьяпу и тем самым снизить возможности конкурента, разбогатеть самому и, не оставив никаких следов преступления, продолжить тайную деятельность в более широких масштабах, обладая мощным источником финансирования. Огонь, спаливший Кхандаву, и оружейный склад в Варанавате — «рыжий зверь» ? символизирует торжество сторонников жертвоприношения. Скорее всего, «огненный» цвет волос Вьясы и Дхриштадьюмны — результат окрашивания и показывает принадлежность человека к обществу посвященных богу Агни жрецов. Ведь Вьясе при рождении дали имя «Кришна», то есть «Черный». Рыжим он стал гораздо позднее, когда стал жрецом бога огня. Это и доказывает, что от природы Вьяса был брюнетом, а «огненно-рыжий» цвет его волос искусственного происхождения. Конечно, ограбление и уничтожение Кхандавы сильно ударили по планам Кашьяпы, ведь именно он был настоящим хозяином золота Кхандавы, «подаренного» ему Рамой Джамадагни. Перед ним неизбежно должны были возникнуть вопросы: «Куда исчезло золото? Кто его захватил? Как компенсировать потери?» Заподозрить во всем этом Вьясу внук Брахмы не мог, так как никаких улик против него не было. Двайпаяна сделал это руками Кришны Васудевы и Арджуны и не оставил никаких следов своего участия. «Серый кардинал ордена рыжих» мог спокойно продолжать свою тайную подрывную деятельность. Активно пропагандируемое в обществе официальное изложение истории, как правило, искажает факты, скрывая истинные причины событий и развитие процессов. Тайная история, напротив, обнажает все, что было скрыто в угоду каких-то властных структур, правящих личностей и группировок ( Внимательный читатель вспомнит в этом случае, например, «Тайную историю» Прокопия Кесарийского или «Тайную историю монголов».) Изложение событий в Махабхарате не является ни тем, ни другим. Истинный ход событий изложен в форме легенд, сказаний, мистических поучений брахманов, поэтому разобраться в этом, отделить истину от лжи, факты от вымысла обычному малообразованному человеку было совершенно невозможно. Излагая историю таким образом, святые мудрецы, авторы Махабхараты, конечно же, выполняли социальный заказ тех, кто в конце событий захватили власть в стране и создали политическую систему, основу которой составили мистическая по своей сути структура дозированной подачи информации. Наверху находились посвященные, обладавшие всем объемом известных знаний, внизу — профаны, которым предписывалось верить в реальность всех мифологических сюжетов Махабхараты. Между ними — строгая иерархия степеней посвящения, каждой из которых соответствовала и определенная ступень власти. Наивная вера в богов и могущество брахманов было основой мировоззрения огромной массы населения. Махабхарата — это изложение истории для профанов и ближайших к ним низших ступеней иерархии, поэтому ее тексты так запутаны и неясны. Но все же составители Махабхараты (и довольно часто) проговариваются, пропускают в текст вполне ясные, хорошо воспринимаемые фрагменты точного, неискаженного изложения действительных событий и созданных современниками характеристик основных персонажей. Почему это происходит? Отчасти потому, что авторы намеренно оставляют своего рода «маяки» для низших посвященных, указывающие им на исключительную важность излагаемого фрагмента и дающие ключ к пониманию зашифрованной части текста, отчасти потому, что автор данного фрагмента просто не владеет литературным талантом в той степени, которая позволяет сочинять вольно, без труда переделывая первоначальный текст хроники событий в сказку, недоступную пониманию профанов. Первые поколения сказителей, будучи заинтересованы чисто политически, охотно меняли текст в силу конъюнктуры, «улучшали» его как могли, но следующие уже выступали в роли консерваторов и, именно им мы обязаны сохранением следов реальности в этих мифах. Возвращаясь к Двайпаяне, позволим себе утверждать, что этот святой мудрец в совершенстве владел методом психологической обработки личности и мистического истолкования реальных событий. Он использует все свои таланты, чтобы изменить представление о текущих событиях нужных ему людей всякий раз, когда обращается к слушателям с «наставлениями». Посвященные ? Друпада, Юдхиштхира, Драупади и отчасти Арджуна ? отлично понимали его, а профаны ? Бхимасена, Накула и Сахадева ? попросту выполняли приказы, не забивая себе головы им недоступными премудростями. Иногда он просто отзывает кого-то в сторону, например, Юдхиштхиру или Друпаду и говорит им прямо то, что считает нужным. Его ученик Вайшампаяна передает затем слушателям, что это были религиозные наставления. А Юдхиштхира и Друпада выполняют то, что им было приказано. Обратимся к урокам гандхарвы Читраратхи. Почему Арджуна так охотно воспринял их? Скорее всего потому, что Читраратха представил доказательство того, что он является посланцем Двайпаяны. Основой его поучений является рассказ о конфликте Васиштхи и Вишвамитры. Он представляет собой зашифрованный рассказ о конфликте между Двайпаяной и Кашьяпой. Не в интересах любой власти акцентировать внимание подвластного населения на распрях внутри правящего клана. Ранее мы доказали тождество Вишвамитры и Рамы Джамадагни и то, что последний является просто исполнителем воли Кашьяпы. Что же представляет собой святой мудрец Васиштха? Последний просто символизирует политику Вьясы, его преемственность и верность своим предкам. В самом деле, по родословной Двайпаяна является потомком Васиштхи — (Шакти?) — Парашары. Шакти, рано умерший, скорее всего, вымышленное звено или один из многочисленных сыновей Васиштхи, также как и Парашара. К династии Икшваку принадлежит и Кашьяпа. Когда-то предки Вьясы впали в немилость у предков Кашьяпы. Может быть, они владели княжеством, зависимым от Брахмы, а последний решил лишить их последних остатков свободы. Стремление отомстить, вернуть свое влияние, а если удастся, то и обрести власть движет Двайпаяной. Дойная корова, или корова, исполняющая желания, ? «go» — это земля, скот, богатство, то есть, то, что дает реальную власть. Это и есть предмет соперничества. На стороне Кашьяпы были авторитет и опыт его предков, длительное время управлявших страной, преданность множества людей, частично сохранившаяся структура прежних органов управления. Двайпаяной и его сторонниками двигали неуемная жажда власти, беспринципность, способность к эпатажу, игнорированию мнения большинства, железная дисциплина внутри «ордена рыжих» — сторонников жертвоприношений. Можно сказать, что конфликт Двайпаяны и Кашьяпы — это спор фундаменталистов, энергичных, непримиримых, жестоких и беспощадных, ревностных почитателей богини Кали (Дурги) с консерваторами, сторонниками более мягких и плавных, основанных на компромиссе методов, служителями культа Сваямбху. Проиллюстрируем это на примере отношения каждой из этих партий к ракшасам. Ракшасы (стражники) — противники жертвоприношений, проводники светской политики Дхритараштры и Дурьйодханы. Жрецы, потомки Васиштхи и сторонники Двайпаяны яростно сопротивляются и всеми возможными им средствами уничтожают ракшасов. В Шальяпарве брахман Бака Далбхья, яркий представитель партии непримиримых, совершает специальный обряд ради разрушения царства Дхритараштры. Трудно сказать, почему сыновья Сваямбху Пуластья, Пулаха и Крату защищают ракшасов, «желая им жизни». Вероятно, засилье жрецов и обилие жертвоприношений разоряли страну и раньше, до нашествия завоевателей. Возможно, семейство Брахмы надеется на мирный вариант возврата к власти, через компромиссы и ассимиляцию завоевателей, без большой войны. А, может быть, завоевателей и консерваторов сближает и некоторая схожесть главных объектов поклонения: Солнца-Сурьи у шаков и Солнца-Каши у местных. Как бы то ни было, но именно в отношении к ракшасам и жертвоприношениям проявляется сближение семейства Брахмы и вождей завоевателей-кауравов. Эпизод 16. Раджасуя. Махараджа или марионетка? 1. Миф как он есть. После сожжения Кхандавы Кришна Васудева, условившись о следующей встрече с пандавами, уезжает в Двараку. Асура Майя, захваченный в Кхандаве, в течение четырнадцати месяцев строит братьям дворец, который затем освящает Двайпаяна. В нем собирается множество брахманов и кшатриев. Юдхиштхира спрашивает мудреца Нараду, видел ли он дворцы лучше, чем у пандавов. Странствующий по всем мирам брахман рассказывает о дворцах собраний Шакры, Ямы, Варуны, Куберы и Брахмы. Из его рассказов Юдхиштхира понимает, что во дворце Шакры живут мудрецы, гандхарвы, боги и только один царственный мудрец Харишчандра. Нарада подробно объясняет, что этот царь добился такого положения тем, что покорил всю землю, затем совершил раджасую и по окончании этого жертвоприношения он был посвящен в махараджи. По словам мудреца Нарады отец братьев Панду видел его торжество. Сабхапарва. Глава 11. Шлоки 62 — 71. «Нарада сказал: И твой отец Панду, потомок Куру, о Каунтея, видя блаженство царя Харишчандры, изумленный этим, сказал (чтобы передать тебе), о потомок Бхараты: «Ты в состоянии покорить всю землю, поскольку твои братья послушны твоей воле. Соверши (затем) высочайшее жертвоприношение Раджасуя». Посоветовавшись с жрецами Дхаумьей и Двайпаяной, Юдхиштхира принимает решение совершить раджасую. Он приглашает Кришну Васудеву. После убийства Джарасандхи и покорения четырех стран света Юдхиштхира узнает о состоянии казны и предлагает Кришне совершить раджасую вместе с ним, но Бхагаван отказывается. Вместе с Кришной и братьями Юдхиштхира стал размышлять о средствах для проведения жертвоприношения. Он приказывает Сахадеве собрать необходимые предметы, утварь, пищу, приготовить изысканные яства, «отличающиеся вкусом и запахом, услаждающие и привлекающие сердца дваждырожденных». Сабхапарва. Глава 30. Шлоки 32 — 41. «Вайшампаяна сказал: И одновременно с его словами Сахадева, наилучший из воителей, сообщил благородному царю справедливости, что все уже сделано». Двайпаяна назначил жрецами прославленных брахманов и «сам сделался брахманом при том жертвоприношении». Затем Юдхиштхира снова приказал Сахадеве послать за брахманами, кшатриями, вайшьями со всех уголков царства. Сабхапарва. Глава 30. Шлоки 42 — 51. «Вайшампаяна сказал: И, согласно повелению пандавы, они пригласили всех царей и прислали также других (людей). Тогда брахманы в подходящее время благословили сына Кунти Юдхиштхиру на жертвоприношение Раджасую, о потомок Бхараты! И будучи посвящен, благородный царь справедливости, лучший из царей, отправился к месту жертвоприношения». Во дворце пандавов в Индрапрастхе собралось множество брахманов. Они жили в покоях, рассказывали гостям предания, смотрели актеров и плясунов. Жрецы и отшельники весело ели и разговаривали. Везде слышались многочисленные голоса брахманов, произносивших «дайте, дайте», «ешьте, ешьте». Юдхиштхира раздавал им огромное количество коров, золотых монет и девиц. Так происходило на земле жертвоприношение Юдхиштхиры. Царь справедливости послал своего младшего брата Накулу за кауравами. Прибыв в Хастинапур, Накула посетил Бхишму и Дхритараштру. В гости к пандавам приехали Дхритараштра, Бхишма, Дурьйодхана, Шакуни с сыновьями, Карна, кауравья Сомадатта с сыновьями Бхури, Бхуришравасом и Шалой, Друпада, Шалья, Джаядратха, Шальва, Дрона, царь Прагджьйотиши Бхагадатта, Кунтибходжа, Вирата, Шишупала и многочисленные родственники Кришны: Рама, Сарана, Гада, Прадьюмна и другие. Юдхиштхира обратился к кауравам с просьбой помогать ему во время жертвоприношения. Сабхапарва. Глава 32. Шлоки 1 — 11. «Вайшампаяна сказал: Сказав так, старший из пандавов (Юдхиштхира), уже посвященный (на жертвоприношение), тут же определил им всем их обязанности в соответствии с их способностями». Сын Дроны Ашваттхаман заботился о брахманах, брат Дурьйодханы Духшасана наблюдал за съестным, возница Дхритараштры Санджая оказывал почести царям, Бхишма и Дрона наблюдали за тем, что сделано и не сделано, Крипа распределял дары царям, Видура наблюдал за расходами, Дурьйодхана принимал все приношения. Цари, прибывшие на жертвоприношение, состязались между собой, кто больше принесет драгоценных камней. Бхишма сказал Юдхиштхире, что следует поднести почетное питье царям. Царь справедливости спросил Бхишму, кого он считает наиболее достойным. Бхишма назвал таковым Кришну Васудеву. И Сахадева поднес питье Бхагавану. Но неожиданно этим возмутился Шишупала. Впрочем, об этом мы уже говорили. Кришна убивает царя Чеди чакрой. Вслед за этим Юдхиштхира в присутствии всех царей повелевает братьям совершить погребальный обряд и затем посвящает на царство Чеди сына Шишупалы Дхриштакету. На этом Царь справедливости завершает жертвоприношение Раджасую. Все гости поздравляют его с титулом махараджи и начинают разъезжаться. Юдхиштхира говорит Бхагавану, что именно благодаря ему совершилась Раджасуя, цари стали подвластны ему и принесли богатую дань. Попрощавшись с матерью пандавов Притхой, Кришна уезжает в Двараку. Юдхиштхира вместе с братьями пешком провожают его. Гости разъехались. Во дворце остались только Дурьйодхана и его дядя Шакуни. 2.Где в мифе история. Свою столицу Индрапрастху пандавы начали строить под руководством Двайпаяны еще до ограбления и сожжения Кхандавы. На голом энтузиазме дворцов не построишь, ну разве только хижину, это очевидно. Но после грабежа Вьяса выделил нужные средства для строительства и дело пошло значительно быстрее. По окончании строительства возник вопрос о планах последующих действий. В Индрапрастхе собираются заранее оповещенные брахманы. Среди них и Нарада, ближайший друг и сообщник Двайпаяны и Кришны Васудевы. Странствующий мудрец предлагает провести жертвоприношение раджасую и объявить Юдхиштхиру махараджей. Его советы основаны на авторитете отца пандавов и на представлениях о загробной жизни самого Нарады. Понятно, что слов мудреца-скорохода, посетившего потусторонний мир, вернувшегося на Землю и говорящего от имени Панду, братья не смеют ослушаться. Вот почему эти советы и наставления являются для них руководством к действию. Для брахманов же они — только средство воздействовать на пандавов. Какими бы ни были представления самих братьев о загробной жизни, какими бы ни были «советы» их отца с того света, но реальная жизнь предъявляет свои требования, диктует свои правила поведения и методы решения возникших проблем. Мертвые не должны думать за живых и мешать им жить своими советами. У них было время решать свои проблемы. Как они могут помочь живым, не зная сути происходящих вопросов? Панду не мог и себе помочь при жизни. Пожалуй, можно сказать, что такой «совет» только создал им дополнительные проблемы. Беспринципные мудрецы успешно навязывают свое мнение братьям, прикрываясь именем и памятью умершего человека. Они видят пандавов как орудие в своих руках, как идеальный исполнительный механизм для осуществления своих планов и амбиций. А идеальное орудие не должно думать и не должно знать, в чьих оно руках, только тогда его действия будут эффективными. Надо, чтобы они верили и не рассуждали. Если братья начнут думать, у них могут появиться собственные интересы, они могут кого-нибудь пожалеть или полюбить. Если же пандавы догадаются, что брахманы и Кришна используют их в собственных корыстных интересах, то могут и перестать подчиняться, могут и убить кого-нибудь, кого совсем не следует убивать, не дай бог. Нехорошо. Лучше пусть узнают правду как можно позже. Для них же лучше... Брахманы Дхаумья, Двайпаяна и Кришна Васудева предлагают Юдхиштхире стать махараджей, владыкой царей. Но покорить в открытом противостоянии даже одного раджу дело непростое, а в тексте говорится о сотнях покоренных царей. Чтобы самому стать махараджей, по логике Нарады, Кришны Васудевы и Двайпаяны, следует убить другого махараджу. Земля может прокормить строго определенное количество махараджей. Так же, как и миллионеров. Да что говорить, даже охотников. Об этом «законе» хорошо знали индейцы Северной Америки, снимая скальпы с соседей. Но этот «закон» касается только денег и пищи. Например, если вы захотите быть умным, вам не надо убивать умного. Не поможет. То, что хорошо для джунглей, совсем не годится в прериях или в городах. Кришна предлагает жертву — своего давнего врага Джарасандху. В заговоре участвует и сын Джарасандхи Сахадева. Задуманный план был осуществлен безошибочно. Сахадева, формально став махараджей, фактически превратился в марионетку. Так называемое покорение четырех стран света полностью выдумано авторами Махабхараты. Описание покорения представляет собой напыщенный набор цветистых фраз, призванный придать героический вид грабительскому захвату земель в результате подлого убийства их законного владельца. Подумайте сами. Пандавы, не имеющие никакого опыта управления войсками, завоевывают огромные территории. Список покоренных царей и народов исчисляется сотнями. Некоторые из царей сами добровольно (!) передают свою власть пандавам, среди них и Шишупала, что совсем уж абсурдно, ведь он такой же давний и злейший враг Кришны, как и Джарасандха. Бхимасена побеждает Карну, но почему-то не убивает его! А Дурьйодхана, вручивший Карне царство, не помогает ему отбиться. И наконец, ничего не сообщается о потерях сторон. Вспомним, как красочно описана в Махабхарате гибель множества людей в войне с ниватакавачами. Покорение состоялось, но нет ни одного погибшего, но не покорившегося раджи. Все это подтверждает наше утверждение о том, что описание «покорения четырех сторон света» понадобилось авторам Махабхараты для того, чтобы объяснить захват земель Джарасандхи после его убийства. Характер описания и его язык свидетельствуют, что оно было написано значительно позднее основной части текста. Теперь все готово для проведения жертвоприношения раджасуя и Юдхиштхира предлагает Кришне провести его совместно. Вот оно, четкое указание на главного организатора и творца событий! Но Кришна отказывается. Имя инициатора убийства Джарасандхи никто не должен знать. Осторожность для него прежде всего, ведь передел мира только начинается. И любопытно, что получится у «царя справедливости»? За спектаклем лучше наблюдать, находясь за кулисами: знаешь все тайны, не видные обычному зрителю, наслаждаешься зрелищем и, главное, дольше живешь. Глупцы и герои погибают первыми, а властью лучше наслаждаться в тени. Как и солнцем. Юдхиштхира приказывает сыну Джарасандхи Сахадеве собрать утварь и приготовить пищу для проведения раджасуи. Сахадева говорит, что уже все готово. Как будто все уже приготовлено заранее. Двайпаяна сам назначает себя жрецом и распределяет роли прочих брахманов. Излишняя скромность в такой момент может украсить какого-нибудь лесного отшельника. Зачем она брахману, мечтающему о высшей власти? Никто не сомневается в правильности и своевременности его распоряжений. Жрецы благословляют Юдхиштхиру и начинается пир и представление актеров и плясунов. Гости за столом снова и снова просят еду, и слуги несут им новые блюда. «Царь справедливости», а теперь еще и «махараджа» одаривает брахманов коровами, золотом и женщинами. Почему сама справедливость не может подсказать ее носителю, что, может быть, некоторые женщины не согласны быть подарками для других, а сами жаждут подарков для себя? И вот, когда пир был в самом разгаре, Юдхиштхира якобы послал своего брата Накулу в Хастинапур за кауравами. Но дорога до Хастинапура и обратно займет несколько дней. А ведь цари съехались со свей страны, некоторые приехали даже из Синдха! Те же, кто не был там с самого начала, просто не успеют приехать. В конце концов, количество блюд рассчитывают, зная сколько гостей приедет на пир. Среди действительно приглашенных должны быть только вассалы Джарасандхи и ближайшие люди из окружения Кришны, их друзья и единомышленники. Какой смысл собирать за одним столом исконных врагов Дрону и Друпаду, Джаядратху и Кришну, Кришну и Шишупалу, кауравов и пандавов? Сказано, что на раджасуе был брат Шишупалы Шальва. На самом деле его, конечно, не было, ведь он не смог бы молча, не вмешиваясь, наблюдать, как Кришна убил его брата. Когда он действительно узнает об убийстве, он будет вне себя от гнева и сделает все, чтобы отомстить. Кауравов не было по той причине, что им было бы интересно узнать, кто сгорел в Варанавате и как спаслись пандавы, и как они стали зятьями Друпады, врага кауравов. У них были все основания подозревать в поджоге пандавов. Присутствие кауравов необходимо авторам, чтобы подчеркнуть легитимность происходящих событий и показать зависимость кауравов от Юдхиштхиры, унизить их, возвышая тем самым нового «махараджу». Юдхиштхира распределяет обязанности по проведению праздника и обслуживанию гостей. Причем распоряжения он отдает только гостям из Хастинапура. Но Внимательный Читатель обратит внимание на их поведение. Они никак не оценивают происходящие события, безоговорочно принимают власть нового «махараджи», его право повелевать. Ни единого слова, как будто они актеры театра теней: присутствуют, но не действуют. Такое запрограммированное поведение свидетельствует, что кауравов, конечно же, не было на провозглашении Юдхиштхиры махараджей. Все присутствующие на раджасуе цари словно состязаются, кто из них поднесет Юдхиштхире больше драгоценных камней. Разве такое может быть? За золото и драгоценности сражаются и никто не отдает их добровольно. Так было на Земле, есть и будет! Никто из присутствующих царей не возмущается подлым убийством гостя за столом. Да и какой смысл Шишупале бунтовать, если, следуя логике авторов, он уже вручил свое царство пандавам во время похода Бхимасены? Но, если за столом были только верные подданные Кришны и перепуганные вассалы Джарасандхи, то Шишупалу просто затянули в западню. Но он не струсил. Беда в том, что вокруг него были только трусы и соучастники преступления. Царь Чеди был обречен. В действительности же события происходят не в Индрапрастхе, а в Гириврадже — столице царства Магадхи. К наследнику Джарасандхи Сахадеве явились раджи, находившиеся в вассальной зависимости у Джарасандхи, в их числе и Шишупала. Они должны подтвердить свою верность новому махарадже. Но роскошный праздничный пир по поводу утверждения Сахадевы (а вовсе не Юдхиштхиры!) махараджей превращается в театр абсурда, когда самым почетным гостем Сахадева признает врага своего отца Кришну Васудеву. Все, конечно, поняли, что это признание означает полную смену политического курса. Шишупала с негодованием отвергает такое решение и обрушивается на Кришну. Бхишма защищает Кришну, а Сахадева говорит, что его вассалы должны повиноваться ему и показывает свою ногу, жест означающий, что Шишупала обязан подчиняться ему. Возмущение охватывает толпу царей, приехавших в Гиривраджу. Шишупала обвиняет и оскорбляет Бхишму. Деваврата в ответ просто демонизирует Шишупалу и превозносит Кришну, как верховное божество (его слова принадлежат явно более поздним переписчикам и редакторам эпоса). Это слова не воина, а жреца! Царь Чеди фактически сказал, что Бхишма питается объедками с царского стола. Шишупала не обращается напрямую к Дхритараштре и Дурьйодхане. «Слепой» царь кауравов не задает ни одного единственного вопроса по поводу происходящих событий. Причина очень проста: или его нет, или он видит. На раджасуе Юдхиштхиры нет ни одного из кауравов! Абсурдно присутствовать на торжестве своего врага! За столом на раджасуе сидит не Бхишма-воин, который впоследствии выйдет на поле Куру и будет сражаться за Дурьйодхану, а Бхишма-жрец, который всегда говорит в пользу пандавов и превозносит брахманов. И он молчит, предчувствуя миг расправы с Шишупалой. Воин не стерпит оскорблений! И Шишупала называет его «знатоком беззакония»! Кришна убивает Шишупалу, сидящего за столом! Вспомним, что его сюзерена убили в постели! Чего стоят последующие рассуждения брахманов о дхарме, если никто не замечает действительно происходящего беззакония! Шишупала не ожидает нападения здесь, он рассчитывает на поединок. Но летит чакра... Вот он, ответ Бхагавана! Жизнь у героя отнимает человек, не рискующий выйти на честный бой. Победителей не судят, их возносят на пьедестал! А если величины пьедестала недостаточно, то победителя превращают в бога. Глядя на происходящее, большинство вассалов-царей понимают, что после смерти Джарасандхи его сын фактически попал в полную зависимость к Кришне и брахманам. У царей только два пути: или последовать за Шишупалой или покориться. Шишупала, убедившись в том, что Сахадева стал марионеткой, не смирился с этим и погиб. Испуганные цари, зная, что Джарасандха был задушен в постели и увидев, как в их присутствии был убит Шишупала, спасая свои жизни, принимают новую власть. Но и сам Сахадева подчиняется Юдхиштхире, тоже марионетке, только более высокого ранга. Гости разъезжаются. Раджасуя завершилась. Провожая Кришну, Юдхиштхира говорит, что именно благодаря ему у пандавов появились подвластные цари и раджасуя завершилась счастливо. Сбылось «предвидение» Кришны! Ведь еще ранее, рассказывая пандавам о всех неприятностях, которые претерпели ядавы от Джарасандхи, Кришна сказал: «И если ты, о великий царь, желаешь совершить здесь это жертвоприношение, приложи усилия к их избавлению и к тому, чтобы убить Джарасандху. Ибо иначе, о потомок Куру, совершенно невозможно будет приступить к совершению этого жертвоприношения Раджасуя, о наилучший из мудрых!» Какие здесь нужны комментарии? План раджасуи — объявление Юдхиштхиры махараджей — начал осуществляться с момента убийства Джарасандхи и завершился уже после убийства Шишупалы. Все это было задумано и организовано Кришной не без помощи Вьясы, разумеется. Страх, который они внушили своими преступлениями, своей готовностью в любой момент совершить сколь угодно крупное и подлое преступление — вот истинная причина покорности, продемонстрированной царями-марионетками. Эпизод 17. Сабха царей 1. Миф как он есть. «Игра в кости». Сабхапарва. Глава 42. Шлоки 53 —60. «Вайшампаяна сказал: ...Когда Кришна, первейший из рода Сатвата, уехал в Дваравати, о царь, один царь Дурьйодхана и Шакуни, сын Субалы, (только) те двое среди мужей оставались в небесном дворце собраний». Так в «Сказании об убийстве Шишупалы» завершается «счастливо начатое» жертвоприношение раджасуя. Дурьйодхана вместе с Шакуни не спеша осматривают дворец Юдхиштхиры, построенный асурой Майей. Душа его огорчена, он весь полон ненависти и зависти. Переходя из одного помещения в другое, сын Дхритараштры каждый раз попадает в нелепую ситуацию. Властелин кауравов, «смутившись разумом», принимает поверхность пруда с чистой водой за твердую поверхность и проваливается в воду в одежде — слуги смеются, смеется Бхимасена, Арджуна и оба близнеца. Затем Дурьйодхана принимает сухую поверхность пола из хрусталя за воду и сбрасывает одежду, чтобы не замочить ее. Все опять смеются. Дурьйодхана ударяется о дверь из хрусталя, не заметив ее и приняв ее за открытое пространство. Эти происшествия выводят его из себя и дают повод для смеха слугам и пандавам. Дурьйодхана и Шакуни отправляются домой. По дороге в Хастинапур сын Дхритараштры признается Шакуни, что сгорает от зависти и ревности и готов с оружием в руках выступить против пандавов и отнять их богатства. Царь Гандхары сказал, что гораздо лучше будет вызвать пандавов на игру в кости и обыграть их, поскольку известно, что Юдхиштхира является большим любителем этой игры. Сабхапарва. Глава 44. Шлоки 18 —21. «Шакуни сказал: Сын Кунти — большой охотник до игры в кости, но сам не знает, как играть. И будучи вызван (на игру в кости), царь царей не сможет отказаться. Я же искусен в игре в кости, нет равных мне на земле и даже в трех мирах». Прибыв в город, носящий имя слона, Дурьйодхана рассказывает о своих впечатлениях Дхритараштре. Молодой повелитель сообщает отцу, что Юдхиштхира содержит восемьдесят восемь тысяч брахманов и у каждого из них по тридцать рабынь, у него огромное количество слуг, а его богатство просто не поддается исчислению. Дхритараштра соглашается с предложением царя Гандхары. Дурьйодхана рассказывает отцу, как он падал в воду и ударялся о двери. Но, судя по словам сына Дхритараштры, свидетелями его попадания в нелепые ситуации оказались другие люди. Сабхапарва. Глава 46. Шлоки 26 — 35. «Дурьйодхана сказал: ...При этом Кришна с Партхой громко надсмеялись надо мною, а также Драупади вместе (с другими) женщинами, огорчая мое сердце...». Дхритараштра отправляет Видуру в Индрапрастху за пандавами для игры в кости. После прибытия Видуры в столицу пандавов Юдхиштхира спрашивает его, какие другие прожженные игроки в кости собираются играть во дворце кауравов в Хастинапуре. Сабхапарва. Глава 52. Шлоки 13. «Видура сказал: Царь Гандхары Шакуни, о владыка народов, в искусстве игры превосходящий всех царей, обладающий большой ловкостью рук, постигший тайну игральных костей, Вивиншати и царь Читрасена, Сатьяврата, Пурумитра и Джая — (все они находятся там)». Юдхиштхира отвечает посланцу Дхритараштры, что, хотя он и не желает играть с Шакуни в кости, но, будучи вызванным, он не откажется от игры. Таков его обет. Сабхапарва. Глава 52. Шлоки 17 — 21. «Вайшампаяна сказал: Сказав так Видуре, царь справедливости велел сделать быстро необходимые приготовления к отъезду. И на следующий день в сопровождении родственников и свиты, взяв с собою Драупади вместе с (придворными) женщинами, он отправился (в Хастинапур)». По дороге в город кауравов царь справедливости рассуждает о превратностях судьбы. Сабхапарва. Глава 52. Шлоки 17 — 21. «Вайшампаяна сказал: ...«Подобно тому, как сильный блеск, внезапно бросающийся в глаза, лишает (их) силы зрения, так и судьба отнимает (у нас) разум. И человек, связанный словно путами, попадает во власти рока». Сказав так, царь Юдхиштхира, сын Притхи, смиряющий врагов, отправился вместе с Кшаттри, не отвергая вызова (Дхритараштры)...». Прибыв в Хастинапур, Юдхиштхира встретился с кауравами. Отдохнув ночью, на следующий день игроки собрались в сабхе — большом зале собрания. Еще не приступая к игре, Юдхиштхира заявляет, что нечестная игра есть грех и доблесть кшатриев состоит не в этом. Шакуни заявляет, что хороший игрок переносит все в ходе игры и сама игра может повредить любому из участников. Поэтому, говорит царь Гандхары, если Юдхиштхира считает, что его соперник будет играть нечестно, то пусть он откажется от игры в кости. В ответ на его слова пандава говорит странную фразу. Сабхапарва. Глава 53. Шлоки 13 —14. «Юдхиштхира сказал: Вызванный, я не откажусь — таков мой непреложный обет. И судьба всемогуща, о царь! Я нахожусь во власти судьбы...». Игра началась. Дурьйодхана предлагает в качестве своей ставки драгоценности, а играть против пандавы будет Шакуни. Юдхиштхира возражает. Он считает, что игра одним вместо другого, как ему кажется, противна правилам, но все же он будет играть. Цари заняли сидения. Юдхиштхира делает первую ставку: жемчуг, ожерелье, золото. Дурьйодхана делает свою ставку: драгоценные камни и различные богатства. Сабхапарва. Глава 53. Шлока 25. «Вайшампаяна сказал: Тогда Шакуни, знаток сути игральных костей, взял кости (и бросил их). «Выиграл!», — сказал Шакуни Юдхиштхире». Игра продолжилась. Юдхиштхира объявляет свою вторую ставку: сто сосудов с золотом и серебром. С этого момента и до окончания игры ставки делает только сын Кунти. Шакуни же, не объявляя своей ставки, только утверждает, что он выиграл. Следует третья ставка Юдхиштхиры: колесница царя, равная тысяче других колесниц. Ответ царя Гандхары не сопровождается ни объявлением своей ставки, ни броском игральных костей. Сабхапарва. Глава 54. Шлока 7. «Вайшампаяна сказал: Услышав это, Шакуни, всегда решительный (в игре), прибегнув к обману, сказал Юдхиштхире: «Я выиграл!». Сын Кунти поочередно ставит на кон тысячу возбужденных слонов, сто тысяч рабынь, столько же тысяч рабов, столько же тысяч колесниц и тому подобное. После нескольких проигрышей Юдхиштхиры в разговор вступил Видура. Он сказал, что когда родился Дурьйодхана, то он завыл как шакал, и поэтому пусть Арджуна убьет Дурьйодхану, а Дхритараштра передаст власть пандавам. Шакуни же, этот горный царь, пусть отправится к себе домой. Сын Дхритараштры заметил, что Видура всегда защищает врагов кауравов. Он ведет себя словно хищник, принятый кауравами на колени, словно кот он вредит тому, кто его содержит. После перепалки между Видурой и Дурьйодханой игра продолжилась. Юдхиштхира делал ставки на коней, молочных коров, овец, город, страну, землю самих людей. И снова Шакуни выиграл. Вслед за тем без какого-либо побуждения со стороны кауравов он делает ставкой поочередно всех своих братьев, начиная с младших Накулы и Сахадевы. Сын Кунти не спрашивает их мнения как будто заранее уверен в согласии своих братьев. Он проигрывает их, а затем и себя. Шакуни предложил поставить и Драупади. Юдхиштхира согласился. В зале собрания раздался ропот старцев, находящихся там: «позор, позор!». Шакуни опять произнес: «Я выиграл!» — и взял обратно те кости. Сын Дхритараштры обратился к Видуре, чтобы последний привел в зал собрания Драупади. Ответ Видуры содержал одни упреки и оскорбления в адрес Дурьйодханы. Он называл его и мелкой тварью, и тупоумным, сравнивал и с козлом, и с собакой. Тогда Дурьйодхана отправил посыльного за Драупади. От него жена пандавов узнала о проигрыше Юдхиштхирой сначала богатства, потом братьев, себя и, наконец, Драупади. Она послала слугу к своему мужу уточнить порядок проигрыша Юдхиштхирой своих ставок. Сын Дхритараштры снова отправил посыльного за Драупади со словами, что этот вопрос она может выяснить в зале собрания. Вернувшись к Драупади, слуга, называя Дурьйодхану слабоумным, предлагает ей явиться в зал собрания (сабху). Жена пандавов отказалась пойти, потому что у нее наступили месячные. Тогда Дурьйодхана посылает за ней своего брата Духшасану. Драупади попыталась убежать, но Духшасана, схватив ее за волосы, силой притащил дочь царя панчалов в зал собрания. Плача, Драупади упрекала Духшасану, опять говорила о том, что в связи с месячными она не может предстать в зале собрания перед людьми, среди которых «все либо мои наставники, либо лица, достойные быть наставниками», а царь Юдхиштхира связан выполнением нравственного закона, старцы же не замечают творящегося беззакония. Карна и Шакуни приветствовали Духшасану, ведущего Драупади в зал. Внезапно послышались слова Девавраты. Сабхапарва. Глава 60. Шлоки 40 — 42. «Бхишма сказал: Ввиду тонкости закона, о благословенная, я не могу должным образом решить твой вопрос... Сын Кунти сам изъявил желание (играть) с ним. Благородный сам не считает эту (игру) бесчестной. Поэтому я не (в состоянии) ответить на твой вопрос». Противоречие, по его словам, заключается в том, что человек, не имеющий богатства, не может делать ставку (в игре) на богатство других и в то же время жены находятся в зависимости от своих мужей. Драупади сказала, что царь Юдхиштхира проиграл потому, что играл с подлыми и нечестными игроками и был побежден всеми игроками, объединившимися вместе. Она снова предложила кауравам ответить на ее вопрос. Разъяренный Бхимасена заметил, что в притонах игроков находятся женщины легкого поведения, но даже такие игроки не играют на них, потому что и у тех к ним есть сострадание. Бхиму возмутил не столько проигрыш богатства, сколько то, что Юдхиштхира играл на Драупади. Он готов сжечь руки огнем своему брату. Викарна, сын Дхритараштры, встал на защиту Драупади, требуя ответить на вопрос, мог ли Юдхиштхира делать ставку на свою жену Кришну, будучи сам уже рабом кауравов. Но присутствующие в зале цари молчали. Ему ответил Карна, высказавшийся в том духе, что Драупади выиграна по закону. Ведь Юдхиштхира делал ставку на все богатство, а Драупади является частью его достояния. Кроме того, она нечестная женщина, так как у нее несколько мужей и поэтому нет ничего несправедливого в том, что ее привели в одном платье, или даже совсем раздетой. Пандавы лишились после игры всего своего состояния. Закончив свою речь, Карна предложил Духшасане снять одежды с пандавов и с Драупади. Все пандавы молча сняли свои верхние одежды. Духшасана попытался снять с Драупади платье, но произошло чудо: когда с нее снималось одно платье, тут же на ней появлялось точно такое же другое платье. Среди царей поднялся шум одобрения. В это время Бхима поклялся убить Духшасану и напиться его крови. Затем последовали нравоучения Видуры, который привел присутствующим в зале в качестве примера спор между дайтьей Прахладой и отшельником, сыном Ангираса. Послушав назидания Видуры, цари сохраняли молчание, а Карна распорядился, чтобы Духшасана увел рабыню Драупади во внутренние покои дворца. Скорбные стенания Драупади никак не влияли на царей: они сохраняли молчание. Она утверждала, что ранее замужних женщин не приводили в собрание, а теперь этот этот вечный закон забыт кауравами. Как случилось, что она, супруга пандавов, сестра Дхриштадьюмны, подруга Васудевы, была приведена в зал собрания? Бхишма в своей речи сказал, что закон очень гибок, и даже мудрецы не всегда могут ему следовать. И только Юдхиштхира один является судьей в этом вопросе, он должен сказать, выиграна она или нет. Дхармараджа безмолвствовал. Молчали и остальные цари. Дурьйодхана предложил каждому из пандавов ответить на этот вопрос: является ли Юдхиштхира их повелителем или нет? Если нет, тогда Драупади свободна! Или пусть сам Юдхиштхира ответит на этот же вопрос: повелитель он пандавов или нет? Собравшиеся цари были охвачены радостью, они приветствовали Дурьйодхану. Все посмотрели на Юдхиштхиру. Царь справедливости молчал. Бхимасена ответил, что Юдхиштхира остается повелителем пандавов, он ? господин их жизни, и если он проиграл, то и они проиграны. Если бы это было не так, то всякий, коснувшийся Драупади, давно бы умер. Но, связанный узами закона и уважением к старшему брату, Бхима не пойдет на такой шаг. Карна сказал, что неимущими лицами являются раб, ученик и несвободная женщина. Драупади — супруга раба и поэтому тоже рабыня. А ее супруги, будучи проиграны, не являются более ее повелителями. Глубоко вздохнул Бхимасена, но ничего не сказал, послушный Юдхиштхире и связанный узами закона. Дурьйодхана снова повторил, глядя на Юдхиштхиру, может ли он считать ее непроигранной или нет? Пусть Юдхиштхира скажет, что он не повелитель пандавов, и тогда Драупади будет свободной. Царь справедливости молчал. Арджуна отвечал, что раньше Юдхиштхира был им повелителем, но чей он владыка после проигрыша, он не знает. Во дворце Дхритараштры, в помещении, где поддерживается священный огонь, завыл шакал, заревели ослы, закричали страшные птицы. Гандхари и Видура рассказали обо всем Дхритараштре, и тот предложил дар Драупади. Она выбрала, чтобы Юдхиштхира не был рабом. Царь кауравов предложил второй дар. Драупади выбрала свободу для остальных братьев. От третьего дара, предложенного Дхритараштрой, она отказалась. Карна сказал, что Драупади спасла пандавов, став лодкой, переправившей их на другой берег в то время, когда они погружались в океан бесславия. А в это время в зале собрания продолжал бушевать Бхимасена, из его ушей и других органов стал исторгаться огонь вместе с дымом, искрами и пламенем. Взяв его за руку, Юдхиштхира с трудом сдерживал его. Пандавы отправились в Индрапрастху. Узнав о том, что сыновья Кунти помилованы, Духшасана отправился к своему старшем брату. Дурьйодхана сидел вместе с советниками. Духшасана сообщил им о том, что Дхритараштра вернул все богатство пандавам. Дурьйодхана, Карна и сын Субалы явились к царю Дхритараштре. Возмущенный Дурьйодхана требовал вернуть пандавов в Хастинапур и сыграть с ними снова. Неожиданно без всяких споров Дхритараштра согласился с мнением сына. Гонец, посланный Дхритараштрой, сообщил Юдхиштхире решение царя кауравов. Пандавы вернулись. В зале собрания Шакуни предложил одну-единственную ставку: проигравшие должны оставить город и на двенадцать лет поселиться в лесах, а тринадцатый год они должны прожить в какой-то местности неузнанными. Судьбы царей должен был решить бросок царей. Сабхапарва. Глава 67. Шлока 21. «Вайшампаяна сказал: Партха принял то (условие), а сын Субалы взял кости. «Я выиграл!», — сказал (вслед затем) Шакуни Юдхиштхире». Так пандавы отправились в изгнание скитаться в лесах по воле судьбы. 2. Где в мифе история. Судебный процесс. Причиной вызова Юдхиштхиры на игру в кости по версии благочестивых авторов Махабхараты является зависть и ревность Дурьйодханы по поводу увиденных сыном Дхритараштры богатств пандавов в Индрапрастхе. Повелитель кауравов оказался там, будучи приглашенным на раджасую Юдхиштхиры. Но в предыдущем эпизоде мы показали, что присутствие Дурьйодханы и других кауравов на жертвоприношении было выдумано авторами, чтобы, с одной стороны, подчеркнуть легитимность мероприятия, а с другой ? унизить Дурьйодхану, показать его якобы зависимое, подчиненное по отношению к Юдхиштхире положение. Предположим, что после завершения раджасуи Дурьйодхана и Шакуни все-таки были во дворце пандавов в Индрапрастхе. Тогда история в хрустальным полом и прозрачными, как стекло, дверями выглядит совершенно немыслимой. Сделать пол абсолютно неотличимым от воды невозможно. Так же невозможно сделать дверь неотличимой от воздуха. Но и видеть в этом какие-то указания на слепоту Дурьйодханы тоже проблематично. Как и «слепота» Дхритараштры, «слепота» Дурьйодханы представлена слишком уж нарочито. Их роль в эпосе назидательная. Самое логичное объяснение этому, что эти ситуации вымышлены авторами, чтобы унизить правителей кауравов. Ну и заодно объяснить завистью и само приглашение на «игру в кости» в Хастинапур. В своем стремлении высмеять Дурьйодхану авторы заходят так далеко, что в приписываемом самому Дурьйодхане рассказе об этих событиях свидетелями его «позора» становятся и уже к тому времени уехавший из Индрапрастхи в Двараку Кришна Васудева и Драупади со служанками. Хороша же однако логика: отсутствующий в Индрапрастхе Кришна свидетельствует о том, чего не было, да и не могло быть в принципе! Получается, что Дурьйодхану никто не приглашал в столицу пандавов и он там не был. А вот Юдхиштхиру никто не приглашал в Хастинапур и, тем не менее, он там был! Есть много оснований предполагать, что визит этот состоялся против воли самого Юдхиштхиры. Неожиданный для сына Кунти, он был долгожданным для сына Дхритараштры. Текст сохранил слишком много указаний на то, что предлог для вызова в «игру в кости» выдуман, чтобы скрыть причину появления Юдхиштхиры в столице кауравов! В «игре в кости» поражают все детали, обстоятельства и поведение главных героев: 1) вызванный на «игру» человек не может отказаться. Почему? 2) перечень прожженных игроков, так и не принявших участия в самой «игре», 3) тот факт, что ставки делает только Юдхиштхира, а кости бросает только царь Гандхары, 4) каждый бросок костей Шакуни приносит ему выигрыш, иногда выигрыш следует даже без бросания костей, 5) изменение характера ставок с драгоценностей на личную свободу братьев, причем последние в этом случае ни слова не возражают, 6) риторические обвинения в мошенничестве в «игре» и замечание Бхишмы, что сам Юдхиштхира не считает «игру» бесчестной, 7) помилование пандавов Дхритараштрой и отсутствие в этот момент Дурьйодханы, Шакуни и Карны, 8) изменение своего решения царем кауравов на следующий день, 9) повторная «игра в кости» и ее единственная ставка. Этот перечень логических несоответствий можно продолжить, но и он хорошо показывает, что за «игрой в кости» скрыта какая-то совершенно иная и очень важная реальность. Все эти противоречия отражаются не только в поведении центральных участников развернувшейся драмы ? Шакуни и Юдхиштхиры — но и остальных персонажей этого сюжета. Проанализируем поведение наших героев и попытаемся узнать, какая же реальность скрыта за этими противоречиями. Юдхиштхира говорит о пагубности игры и утверждает, что противная сторона будет играть нечестно. И тем не менее, отказаться от «игры в кости» он не может. Версию о том, что он враг самому себе придется отбросить. И слабоумным он, безусловно, не является. Как и сумасшедшим. Рядом с ним всегда какие-то брахманы-советчики, а здесь их почему-то нет. Почему? Не успели приехать? Не захотели? Или не смогли? Но в сабхе сидят какие-то старики. Почему они не останавливают игру, позволяя «царю справедливости» проиграться дотла? Вообще, в игру человек вступает с надеждой и сильным желанием выиграть, часто даже с уверенностью в выигрыше. Юдхиштхира вступает в игру без всякой надежды на выигрыш. И тем не менее, он не может отказаться. Несомненно, что слова об обете пандавой или авторами текста выдуманы: это их способ невозможности отказаться от «игры в кости». Какая-то фатальная обреченность слышится в его словах, сквозит в его поведении. Да в самом ли деле добровольно он явился в зал для «игры в кости»? Но если его заставили туда придти, притащили в сабху силой, то становится понятно, почему пандава с братьями не может отказаться от вроде бы царской забавы. В ходе «игры в кости» ставки делает только Юдхиштхира, Дурьйодхана же объявляет свою ставку только один раз. Еще более поразительный факт то, что, формально будучи вторым участником «игры в кости», Юдхиштхира ни разу не бросает кости! Любая игра, даже если она нечестная, состоит из ходов, поочередно делаемых участниками. Здесь же ход в игре, то есть, бросание костей, делает только Шакуни и каждый раз — с первого до последнего! — объявляет о своем выигрыше. Как будто царь Гандхары к этому приговорен. Или к проигрышу заранее приговорен «царь справедливости»... Но ведь, даже если Шакуни получает максимальное количество очков, то Юдхиштхира при своем ходе может получить то же самое количество, и тогда царь Гандхары не выигрывает. Но Юдхиштхира свой ход не делает ни разу. Может быть, дело в том, что ему не дают это сделать? Какая же это игра, если одной из сторон нельзя сделать свой ход! Иногда царь Гандхары, даже не бросая кости, попросту объявляет о своем выигрыше. Такие постоянные утверждения проигрыша Юдхиштхиры звучат, как приговор, вынесенный заранее... И вот игра подходит к решающей стадии. Все имущество пандавов переходит к Дурьйодхане. Потеряв все свое богатство, Юдхиштхира делает ставку на каждого из своих братьев поочередно. На братьев! Аморальность такого поведения не то что «царя справедливости», а даже простого человека очевидна. В сущности, он продает братьев в рабство, а учитывая невозможность выигрыша, даже не продает, а отдает даром. Но Юдхиштхиру этическая проблема «игры в кости» как будто совершенно не волнует. Он принимает объявления Шакуни о своем проигрыше, как фатальную неизбежность, как приговор судьи... Диссонансом звучат слова Бхишмы, что сам Юдхиштхира не считает эту игру бесчестной. Зачем же тогда постоянно звучат риторические фразы о мошенничестве? На них вообще никто не реагирует, кроме Видуры. Теперь посмотрим на поведение Шакуни. По тексту он просто игрок, вроде бы обладающий равными правами с Юдхиштхирой. Но правила «игры в кости» какие-то странные. Шакуни всякий раз ведет себя как хозяин игры, произвольно толкующий все возникающие в ходе игры ситуации. Причем толкует он их всегда только в свою пользу. Его утверждения о проигрыше Юдхиштхиры звучат как приговор. Не слепой случай определяет удачу Шакуни, а его воля и бессилие «царя справедливости» в сабхе. Особенно впечатляют объявления царем Гандхары о своем выигрыше даже без бросания костей! В этих случаях уже никакой игры нет, это приговор в чистом виде, а Шакуни выступает как обвинитель и судья. Еще в Индрапрастхе при встрече с Видурой Юдхиштхира спрашивает его о каких-то «прожженных игроках в кости» и мудрый Видура перечисляет их. Впечатление такое, что Юдхиштхира заранее знает, что играть с ним сам Дурьйодхана не будет, а подставит вместо себя Шакуни и этих «прожженных игроков». Он нисколько не испугался и как будто бы даже знал истинную роль и значение этих участников игры. Попытаемся и мы узнать то, что было известно «царю справедливости». Во-первых, эти «прожженные игроки» так и не вступили в игру и мы ничего не знаем об их претензиях на долю в выигрыше. Они присутствуют в сабхе, но только как безмолвные зрители. Обратим внимание на их имена: 1) Сатьяврата (satya + vrata) — верный обету говорить только правду, 2) Читрасена (citra + sena) а) citra — очевидный, ясный; б) sena — дротик, войско. В результате получим: ясное оружие или оружие ясности. 3) Пурумитра (puru + mitra) а) puru — многочисленный, обильный, много, часто; б) mitra — друг, приятель, союзник, дружба. В результате получим: друг многих. Уж очень странные имена для «прожженных игроков в кости»! Если в Махабхарате имена персонажей соответствуют их характерам и роли в эпосе ( а в большинстве случаев так и есть), то эти имена должны принадлежать людям уважаемым, с мнением которых считаются. Такие имена, в соответствием с традицией эпоса, скорее, должны принадлежать людям, которым доверяют решение сложных вопросов, разрешение конфликтов, вынесение приговоров... Необычно пассивно ведут себя братья Юдхиштхиры. Старший брат на их глазах проигрывает своих младших братьев одного за другим, а они молчат. У них нет достоинства, нет желания отстаивать свою свободу? Или просто нет смелости? Они, что, ? товар, скот, имущество? Или у них изначально рабская психология и им все равно, что с ними будет? Никто из них не возмущается поведением «царя справедливости». Но ведь это вершина несправедливости ? распоряжаться тем, что человеку не принадлежит! Родной брат превращает их в рабов, а они молчат! И формально, и фактически братья не участвуют в игре. До проигрыша они не являются рабами и могут выразить свое мнение по поводу происходящего. Но они молчат... Без единого слова они соглашаются с переходом в рабское состояние. Ни один нормальный человек не будет молчать в подобном случае. Но если они связаны, а рты их заткнуты кляпами, то, как бы они ни хотели вмешаться, им придется молчать и не реагировать на происходящее в зале собрания. Ропот безымянных старцев раздается в сабхе царя кауравов, когда Юдхиштхира проиграл Драупади. Почему они не возмущались, когда были проиграны поочередно все братья? Она для них более значима? А ведь эти старцы ? выразители общественного мнения, то есть, в данном случае мнения брахманов. Возмущение жрецов, скорее всего, вызвал тот факт, что рабыней становится женщина из варны брахманов. Начинается новый акт представления. За Драупади посылают Видуру, посыльного, затем Духшасану ? брата Дурьйодханы. С четвертой попытки Драупади все-таки оказалась в сабхе перед царями. Как и внезапно обнаружившиеся месячные, это является просто попыткой затянуть время. Самое любопытное в этой сцене то, что ни мудрые старцы, ни цари не обращают внимание на юридический казус, суть которого в том, что уже проигравший себя Юдхиштхира не может распоряжаться свободой Драупади, так как он уже раб, а она все еще якобы свободная женщина. Это делает сама Драупади. Но, кажется, что ситуация эта нарочно выдумана и излишне драматизирована, чтобы подчеркнуть роль Драупади и ... затянуть время. В древнем обществе муж ? повелитель жены. И, поскольку у женщины не было равных прав с мужчиной, то уже проигрыш Накулы означал потерю свободы для Драупади. Последующие проигрыши с точки зрения существовавших тогда законов уже ничего не меняли. Подобная мысль никому из авторов и в голову не приходит. Если, Внимательный Читатель, проанализирует процесс «игры в кости», то он увидит и другой юридический казус, который цари тоже не замечают, хотя именно они и должны были обратить на него внимание. Назовем его «казусом Шакуни». Суть его в следующем. Почему царь Гандхары соглашается играть с рабом ? Ведь после того, как Юдхиштхира проиграл себя, она стал рабом Дурьйодханы и совершенно немыслима ситуация, когда свободный человек из варны кшатриев, да еще и царь (!) играет в кости с рабом, а в качестве ставки в игре ? свобода его жены из варны брахманов! Вспомним поведение Шишупалы, который возмущался тем, что «раб Кришна» получил почетное питье в обход всех присутствовавших при этом царей. А здесь царь играет в кости с рабом!!! Немыслимо. Большинство же царей не обращают на это никакое внимание. Разве такое возможно? Очень похоже, что история со ставкой на Драупади выдумана. Но зачем ее все-таки приводили в сабху и что спрашивали цари? Бхишма в состоянии юридического казуса с Драупади говорит, что Юдхиштхира сам не считает происходящее бесчестием, и трижды (!) повторяет, что не в состоянии решить эту проблему. В пику всем риторическим фразам о мошенничестве это свидетельствует о том, что «игра в кости» происходит по правилам, по закону. А ведь как лояльно Деваврата относится к пандавам. Почему же здесь ни он, ни Дрона никак не защищают братьев? Бхимасена, который молчит даже после того, как сам стал рабом, вдруг разражается гневной тирадой в адрес Юдхиштхиры по поводу проигрыша Драупади. По его словам «царь справедливости» менее уважает Драупади, чем игроки в притонах уважают женщин легкого поведения. Как странно наблюдать молчание свободного человека, когда его самого превращали в раба, но еще более странно выглядит бунт раба, защищающего свою жену. Потерявший голову, плачет по волосам. К защитникам Драупади неожиданно присоединяется и сын Дхритараштры Викарна. Каких-то новых аргументов он не выдвигает, но тут Карна говорит, что Викарна не знает дхармы и ведет себя как мальчишка. Гораздо более интересны доводы Карны в адрес «прекрасной» Кришны. Он называет Драупади нечестной женщиной, так как она ? жена пятерых мужчин и поэтому с ней поступили по закону. В переводе на современный язык это означает, что Карна считает ее проституткой. Он в повелительном тоне предлагает Духшасане снять одежду с нее и пандавов. И это само по себе удивительно: безродный подкидыш приказывает сыну махараджи, а тот подчиняется, как будто признает за Карной право повелевать! Но об этом мы поговорим позже, когда будем подробно обсуждать личность Карны и его статус при дворе Дхритараштры. Что же касается «снятия одежды», то скорее всего, социальный статус рабов в то время подчеркивался минимумом одежды: рабы не владеют никаким имуществом. У них нет собственности и по отсутствию одежды на человеке все в обществе сразу признают в нем раба. Пандавы молча сняли с себя одежду. Признав правоту слов Карны, тем самым они согласились со своим новым статусом. Здесь в присутствии царей из рода Куру они поняли, что их брак с Драупади не только нарушение общественной морали, но просто незаконен: жена пандавов названа проституткой. Доводы Карны в зале собрания свидетельствуют, что он не только полноправный член собрания, но его статус таков, что с истинностью его слов соглашаются и брат Дурьйодханы и сами участники «игры в кости». Одежда была снята и с Драупади. Нет смысла комментировать проклятия Бхимасены в адрес Духшасаны: раба просто убили бы за эти слова! Если на раджасуе отрубили голову сидящему за столом царю Шишупале в присутствии царей, то что помешало бы сделать это в сабхе с рабом? А ведь несомненно, что история гибели Шишупалы стала известна царям, хотя бы через шпионов. Ну не в безвоздушном же пространстве живут цари кауравов? В разговор снова вступает Видура. В качестве примера он приводит сказание о споре между дайтьей Прахладой и отшельником, сыном Ангираса. Распря между ними из-за девушки приводит их к тому, что они пытаются, чтобы их спор разрешил Кашьяпа. И последний излагает правила поведения конфликтующих сторон в зале собрания (сабхе), главы собрания, участников собрания, свидетелей. Фактически речь идет о нормах поведения сторон в ходе заседания суда. Но все пространные поучения Видуры как обычно не оказали никакого воздействия на присутствующих. Прослушав его поучение о высочайшем законе (дхарме), Карна приказывает (снова приказывает!) Духшасане увести рабыню Кришну. Кажется, как будто он и остальные собравшиеся в зале цари и не слышали его слов. Скорее всего их и не было. Присутствующих совсем не удивляет, что родной брат Дурьйодханы Духшасана исполняет приказ незаконнорожденного (бастарда!) Карны и совершенно не слушает формально родного брата Дхритараштры Видуры. Духшасана уводит рыдающую Драупади. Не жалость, а справедливость, по мысли Карны, должны служить основанием для закона. Бхишма говорит, что «Юдхиштхира один является судьей в этом споре». Имеется в виду вопрос: проиграна Драупади или нет? Дурьйодхана предлагает братьям самим решить, повелитель ли им Юдхиштхира, или нет? И является ли он повелителем Драупади? На первый взгляд выглядит странным, что собравшихся царей должно интересовать мнение рабов. Но логика Дурьйодхана выглядит еще более удивительной. Сабхапарва. Глава 62. Шлоки 22 — 27. «Вайшампаяна сказал: ...сын Дхритараштры, улыбнувшись, сказал тогда дочери царя Панчалы: «...Пусть все они скажут в присутствии благородных (пандитов) ради тебя, о царевна Панчалы, что Юдхиштхира не повелитель им, и пусть сделают (таким образом) царя справедливости неправдивым, — тогда ты, о царевна Панчалы, освободишься от положения рабыни». Сабха встретила предложение Дурьйодханы криками радости и одобрения. Остроумные слова одобрили все цари: Драупади станет свободной, если четверо младших братьев скажут, что они не выполняли распоряжения старшего. Впечатление такое, что мы присутствуем на очной ставке в здании суда. Дурьйодхана предложил братьям свидетельствовать против Юдхиштхиры, но в пользу себя. Тогда они, как и Драупади, могут рассчитывать на свободу. Молчал Юдхиштхира, знаток закона. Бхимасена признал свою полную зависимость от старшего брата, то есть готов нести ответственность вместе с ним. В гневе он готов разорвать всех на части, но, «связанный узами закона», он не решается такое сделать. Вспомним, что во все времена «узы закона» — это оковы, кандалы, наручники. Может быть. Бхимасена не может расправиться с присутствующими в сабхе врагами именно потому, что скован по рукам и ногам! Арджуна сказал, что раньше Юдхиштхира был их повелителем, а теперь проблему с его статусом пусть решают сами кауравы. То есть, фактически он отказался от Юдхиштхиры, предоставив кауравам решить судьбу и Юдхиштхиры и себя самого. Мнения Накулы и Сахадевы так и не прозвучали в зале собрания. И вот в этот момент в сабхе, в присутствии Дурьйодханы, Дхритараштра неожиданно принимает решение отпустить пандавов и возвратить им проигранное имущество. Этот шаг полностью аннулировал результаты «игры в кости» и породил новые противоречия: 1. Дурьйодхана якобы узнает о помиловании пандавов от Духшасаны, спустя некоторое время. Но ведь перед тем, как отпустить пандавов, Дхритараштра обращается именно к нему! Или Дурьйодханы там не было на момент помилования, или не было самого помилования. 2. Под влиянием слов Дурьйодханы Дхритараштра посылает гонца за пандавами с приглашением прибыть в Хастинапур на «повторную игру». Теперь Дхритараштра отменяет свое решение о помиловании. Получается, что слово махараджи ничего не стоит, ему нельзя верить. Кроме того, оказывая такую милость своим врагам, он неминуемо возбуждает недовольство подданных и союзников. 3. Но и Юдхиштхира с братьями, уже избавленные от рабской участи, уже вернувшись домой, при известии о приглашении на «повторную игру в кости» ведут себя совершенно нелогично, как люди, лишенные воли и разума. Какой смысл подвергать себя новым испытаниям после только что полученного урока? Нет, эта «повторная игра в кости» какой-то одномоментный акт, назначение которого в том, чтобы оправдать последующие двенадцать лет жизни пандавов в лесах и тринадцатый год их жизни в чужом обличье. Условия очень искусственные. А почему не двадцать лет или пятьдесят? Поскольку пандавы жили в лесах именно двенадцать лет, то авторами Махабхараты этот факт и был зафиксирован задним числом в условиях «повторной игры в кости». Как видим, это не условие, а фактически следствие «игры в кости». Все рассмотренные нами противоречия совершенно не согласуются с излагаемой в тексте Махабхараты версией игры в кости. Ведь на самом деле собственность и свободу большинство людей теряют в ходе решения суда. Именно это и произошло с пандавами в Хастинапуре. Что же свидетельствует в пользу этого? Об этом в тексте Махабхараты можно найти прямые указания. Заглянем в санскритско-русский словарь и выпишем самые характерные для ситуации «игра в кости» слова. 1. aksa 1) игральная кость 2) игра в кости 3) судебный процесс. 2. sabha 1) дворец или зал собраний 2) игорный дом 3) царский двор 4) зал суда. В тексте Махабхараты слово aksa употребляется только в первых двух значениях, то есть, либо как «игральная кость» либо как «игра в кости». Слово sabha употребляется исключительно в первом значении, то есть, как «дворец собраний». Но если принять для слова aksa значение «судебный процесс», а для слова sabha — значение «зал суда», то все вышеперечисленные противоречия разрешаются очень легко и удивительно просто. Если есть судебный процесс, то должны быть судьи и обвиняемые. Обвиняемые — это, конечно, пандавы, и главный обвиняемый среди них — Юдхиштхира. Обвинитель — Шакуни, «знаток игральных костей» (знаток акши, то есть, по-нашему, «судебного процесса»). Судьи ? «прожженные игроки в кости». В чем обвиняются пандавы? 1. Поджог оружейного склада, убийство Пурочаны и шестерых нишадов в Варанавате. 2. Клевета на Дурьйодхану. Совершив убийства и скрыв следы преступления путем поджога, они дали брахманам повод распространить слухи о причастности к якобы убийству пандавов Дурьйодханы. 3. Союз с Друпадой — врагом Дхритараштры. Формально считаясь кауравами, пандавы пошли на союз с их врагами. 4. Неожиданное и непонятное обогащение. Откуда взялись средства на строительство Индрапрастхи? 5. Убийства Джарасандхи и Шишупалы и объявление Юдхиштхиры махараджей. Все эти вопросы и должны были стать предметом рассмотрения на суде. Если вина пандавов будет доказана, то следовало отторгнуть у них собственность. Вот почему в сабхе речь идет о драгоценностях и богатстве. Уже живя в лесах и находясь в близком кругу единомышленников, Юдхиштхира признается в истинных мотивах своего поведения. Сабхапарва. Глава 35. Шлоки 1 —5. «Юдхиштхира сказал: ... Ведь я вовлекся в игру потому, что желал отнять у сына Дхритараштры власть и царство...». Последнее было прямым вызовом Дхритараштре и на него следовало ответить. Проследив за Видурой и выяснив, что пандавы окопались в Индрапрастхе, Дурьйодхана, Карна и Шакуни с небольшим отрядом воинов захватили пандавов и привезли их в Хастинапур. Говоря современным языком, это была диверсионная операция. Вот откуда происходит фатализм Юдхиштхиры: «Вызванный, я не могу отказаться» и далее — «И человек, связанный словно путами, попадает во власть рока». Так или примерно так мог думать Юдхиштхира, лежа связанным в повозке по дороге в Хастинапур. Суд происходит, как теперь мы понимаем, в сабхе, в присутствии царей, очевидно, вассалов Дхритараштры. Шакуни предъявляет обвинения. Юдхиштхира не в состоянии объяснить происхождение богатств и поэтому «проигрывает» их, то есть, богатства объявляются подлежащими конфискации. На вопрос о причастности пандавов к убийству в Варанавате, он вынужден ответить утвердительно (в противном случае он будет отвечать за это преступление один, а он ведь трус и не хочет отвечать в одиночку, брать на себя совместно совершенные преступления). Таким образом, он «проигрывает» и всех братьев. Суть «казуса Драупади» в том, что судьи не могут выяснить, причастна ли к преступлениям своих «мужей» Драупади. Юдхиштхира подтверждает и ее причастность — «проигрывает» ее, чем вызывает гнев простодушного и прямолинейного Бхимасены. Итак, пандавы были признаны виновными по всем пунктам обвинения. Юдхиштхира отказался от заключительного слова («знаток закона» молчал). Драупади предприняла все усилия, чтобы затянуть допрос. Возможно, это было сделано по подсказке Видуры. Вот почему у нее вдруг объявились месячные. Наступил вечер, стемнело, и пандавов вместе с Драупади увели и заперли в какой-то комнате здесь же, во дворце. Окончание рассмотрения дела и вынесение приговора было отложено на следующий день. В этом и заключается смысл «повторно игры». Утром пришедший за пандавами Духшасана никого не обнаружил. Ночью пандавы с помощью Видуры бежали из дворца. Именно поэтому авторы Махабхараты и придумали «помилование», «повторную игру» и «проигрыш» в форме тринадцатилетнего изгнания: двенадцать лет в лесах и один год провести неузнанными среди людей. Именно столько — тринадцать лет — прошло в действительности с момента бегства пандавов из Хастинапура до момента, когда они вернулись к активной деятельности, уже не опасаясь преследования со стороны кауравов. Эпизод 18. Бегство и убийство Кирмиры 1. Миф как он есть После игры в кости пандавы отправляются в изгнание. При этом они, по описаниям Махабхараты, совершают какие-то странные символические действия. Сабхапарва. Глава 71. Шлоки 3 —7. «Видура сказал: Сын Кунти, Юдхиштхира, уходит, прикрыв лицо одеждой, а пандава Бхима — вытягивая свои руки. Савьясачин следует за царем, рассыпая всюду песчинки. Сын Мадри, Сахадева, уходит, запачкав свое лицо, а Накула, прекраснейший в мире, идет вслед за царем, опечаленный душою, с телом, запачканным грязью. Прелестная Кришна с продолговатыми глазами следует за царем, закрыв лицо волосами и рыдая. А Дхаумья, о владыка народов, следует по дорогам с травою куша в руке, распевая страшные гимны из Самаведы, посвященные Яме». Расстроенный Дхритараштра спрашивает Видуру, в чем же смысл такого странного поведения пандавов, Кришны и Дхаумьи. Видура объясняет царю кауравов, что Юдхиштхира идет, закрыв лицо и не открывая глаз, чтобы не сжечь людей своим страшным взглядом. Бхимасена вытягивает руки, потому что он гордится силой своих рук, и желая ими совершить новые подвиги по отношению к своим врагам. Арджуна идет, рассыпая песчинки, чтобы показать, что он так же легко прольет ливень своих стрел в битве против своих врагов. Сахадева запачкал лицо грязью, чтобы никто из провожающих горожан не узнал его. Накула покрыл все тело грязью, чтобы не соблазнить сердца женщин — горожанок Хастинапура. Драупади идет с волосами, покрытыми пылью, в одном платье, запачканном кровью, и проклинает жен кауравов, желая их мужьям, сыновьям, родственникам и близким смерти через четырнадцать лет. Домашний жрец пандавов Дхаумья говорит, что через четырнадцать лет наставники кауравов будут так же оплакивать погибших в битве кауравов. Но в Лесной книге этот же уход пандавов из города описан уже по-другому. Араньякапарва. Глава 1. Шлоки 8 —10. «Вайшампаяна сказал: ...Партхи покинули Город слона. Они взяли с собой Драупади и в полном вооружении выступили через городские ворота Вардхамана, держа путь на север...». Их провожали опечаленные горожане, решившие уйти из Хастинапура вместе с изгнанниками. Но после увещеваний Юдхиштхиры они вернулись домой в свои семьи. Братья поднялись на колесницы и взяли путь к берегу Джахнави и великой смоковнице Прамане. Солнце уже было на западе, когда пандавы пришли к ней. Эту ночь изгнанники провели на одной воде. Братья развели костры, и брахманы нежными, лебедиными голосами услаждали и ободряли павших духом героев. Всю ночь шла беседа, сопровождаемая звучанием ведийских гимнов. Солнце взошло, и брахманы выразили желание отправиться вместе с пандавами. Юдхиштхира поблагодарил отшельников и сказал им, что он желает разбогатеть не для того, чтобы самому наслаждаться жизнью, а чтобы кормить брахманов. Он выразил сожаление, что не может накормить брахманов сейчас. Тогда Дхаумья сообщил ему сто восемь имен Сурьи и Юдхиштхира, прославив Сурью, добился чудесного появления пищи. С этой целью он назвал все сто восемь имен бога. Потом пандавы вместе с толпами дваждырожденных двинулись в лес Камьяка в направлении Курукшетры. Араньякапарва. Глава 6. Шлоки 1— 5. «Вайшампаяна сказал: ...Побывали они у Сарасвати, Дришадвати, Ямуны и так, переходя из леса в лес, неуклонно продвигались на запад. И вот среди плоских и пустынных равнин, (лежащих) по берегам Сарасвати, увидели они лес, называемый Камьяка, — любимый приют святых отшельников. В том-то богатом птицей и зверем лесу и поселились герои, а отшельники, о бхарата, окружили их своей заботой и лаской...». Однажды в лес неожиданно прибыл Видура и рассказал о событиях, случившихся в Хастинапуре после ухода пандавов. Царь Дхритараштра призвал к себе Видуру и попросил указать его, в чем состоит благо пандавов, а в чем самого Дхритараштры. Видура предложил низложить Дурьйодхану, а власть передать Юдхиштхире. Духшасана должен просить Бхимасену и Драупади о прощении, а Дурьйодхана, Карна и Шакуни дать клятву верности Юдхиштхире. Возмущенный Дхритараштра не мог поверить, что ему предложили отвергнуть собственного сына, формально думая о беспристрастности и справедливости. Араньякапарва. Глава 5. Шлоки 16 — 19. «Дхритараштра сказал: ...Мыслимо ли, радея о беспристрастности, в то же время советовать мне: «Отрекись от плоти своей ради чужого блага!»? Все это высказал ты без какой-либо задней мысли, и я глубоко уважаю тебя за это, Видура! Хочешь — уходи от меня, а хочешь — оставайся; да только как беспутную жену ни ублажай, она все равно сбежит». Царь кауравов внезапно поднялся и удалился во внутренние покои дворца. Испуганный Видура с криком «Все пропало!» сел на колесницу и отправился в лес к пандавам. Прибыв в Камьяку, Видура встретился с Юдхиштхирой. Он рассказал о своей встрече с царем Дхритараштрой, но выглядела она совершенно по-другому. Отец Дурьйодханы призвал Видуру, по его словам, тайно. Советы Видуры были те же, как и в версии, изложенной Вайшампаяной. Но и они не понравились царю Дхритараштре. Араньякапарва. Глава 6. Шлоки 12 —16. «Видура сказал: ...Я указал ему, о Пандавы, в чем для него наивысшее благо; но сын Амбики меня не послушал. Нелюбы ему мои слова, как (не по вкусу порой) больному целительная пища. Ведь распутная жена, о Аджаташатру, не обратится к добродетели, хотя бы и жила она в доме знающего Веды брахмана; не придутся речи мои по сердцу быку-бхарате, как не станет мил юной деве шестидесятилетний муж...». Но и реакция Дхритараштры была, по словам мудрого Видуры, несколько другой. Араньякапарва. Глава 6. Шлоки 17 —18, 19 —21. «Видура сказал: Словом, разгневался Дхритараштра и сказал мне: «Ступай куда хочешь, о бхарата! Помощь твоя в управлении этой землею и городом мне более не надобна». Отвергнутый Дхритараштрой, поспешил я сюда, о царь, помогать тебе наставлениями. Повторю для тебя все, о чем говорил я в Зале собрания; прими это к разумению. Воистину, тот, кто владеет собой, кто, перенося от врагов жесточайшие мучения, хранит терпение и ждет своего часа, кто как бы раздувает из искры пламя — тот один правит всею землей! С тем, о царь, кто уделяет друзьям от своего богатства, друзья разделят и беду; это лучшее средство обрести друзей! А ведь говорят, будто иметь друзей — все равно что властвовать над всею землей! С друзьями, о Пандава, следует быть предельно искренним, избегать суесловия, вкушать одну с ними пищу, никогда не пытаясь чем-либо возвысить себя над ними, — поступая так, царь наращивает свое могущество». Но прошло не так много времени, как царь Дхритараштра раскаялся и попросил Санджаю вернуть Видуру в Хастинапур. Отправившись в Камьяку, Санджая передал Видуре просьбу царя. Растроганный заботой царя Видура вернулся в Хастинапур. Царь Дхритараштра обнял его и попросил прощения. Узнав, что Видура вернулся и помирился с царем Дхритараштрой, Дурьйодхана был очень расстроен. Он призвал к себе Духшасану, Карну и царя Гандхары и предложил своим советникам высказаться. Шакуни сказал, что теперь пандавы не вернутся в город и будут странствовать по лесам. Карна предложил отправиться к ним на колесницах. Араньякапарва. Глава 8. Шлоки 13 ?19. «Вайшампаяна сказал: ...Карна... заговорил, обращаясь к Духшасане и сыну Субалы: «...Возьмем же оружие, взойдем, облекшись доспехами, на колесницы, дружно выступим и убьем Пандавов, скитающихся по лесам! Только когда, усмиренные, уйдут они неведомым путем, для нас, детей Дхритараштры, настанет покой!..». И они начали седлать коней и запрягать колесницы, чтобы исполнить свое намерение. Но неожиданно появился Вьяса и остановил их. Араньякапарва. Глава 8. Шлоки 20 — 23. «Вайшампаяна сказал: ...Но тут, прозревши все это божественным оком, узнал об их выступлении очистивший дух свой Кришна Двайпаяна (Вьяса); пришедши, чтимый всем миром владыка повелел им остановиться. Затем поспешил он туда, где восседал (на престоле царь Дхритараштра), коему мудрость служила единственным оком, и так сказал ему». Зайдя к Дхритараштре, он посоветовал ему, чтобы Дурьйодхана один явился к пандавам в лес. Царь кауравов сказал, что он из-за отцовской любви не может отречься от Дурьйодханы. Вьяса рассказал ему легенду об Индре и матери коров Сурабхе, о том, как она плакала, когда увидела, что ее сына пахарь исхлестал кнутом, измучил тяжестью плуга. Индра спросил ее, почему она проливает слезы только к одному своему сыну, ведь их у нее тысячи. В ответ Сурабхи произнесла, что ей жаль более всего добронравного сына. Понял Индра, что родное дитя дороже собственной жизни. Араньякапарва. Глава 10. Шлоки 19 — 23. «Вьяса сказал: ...Как родное дитя был для меня Панду, а равно и ты, сынок, и многомудрый Видура; именно из любви к вам и говорю я все это...». Царь попросил наставить его сына. Но мудрец произнес, что это сделает пришедший сейчас мудрец Майтрея. Вьяса ушел, а к царю явился отшельник Майтрея. Старый царь с наследником оказали гостю почетный прием. Дхритараштра начал задавать ему вопросы о его путешествии, о местопребывании пандавов. Майтрея рассказал, что он обходил тиртхи и неожиданно в лесу Камьяка он встретил Юдхиштхиру, одетого в оленью шкуру, заплетшего волосы. Лесные отшельники известили его об игре в кости. Майтрея поспешил в Хастинапур, движимый заботой о кауравах, чтобы рассказать им, что случилось с пандавами, когда они уходили из города. Он обратился с речью к разъяренному Дурьйодхане, чтобы тот перестал преследовать пандавов. Араньякапарва. Глава 11. Шлоки 18 — 27. «Вайшампаяна сказал: Затем, обернувшись к взбешенному царю Дурьйодхане, почтенный мудрец Майтрея проникновенно сказал ему: «...Внемли словам моим, многомудрый, могучий Дурьйодхана, достойнейший из наделенных речью... В ночь, когда великие духом (герои) уходили из здешних мест, этот (Кирмира), полон лютой злобы, преградил им путь, встал перед ними незыблемо, как гора. Но Бхима, жадный до схваток, первенствующий меж силачей, убил его, как убивают скот, (растерзал), словно тигр — жалкого зверька. Вспомни, царь, как и Джарасандха, великий стрелок из лука, обладавший мощью десяти тысяч слонов, был повержен в схватке Бхимой при покорении сторон света...». Пока говорил Майтрея, Дурьйодхана не проронил ни слова, руками хлопал по бедру и смеялся. И тогда Майтрея, заметив это, проклял Дурьйодхану. Дхритараштра стал просить о милосердии, но Майтрея сказал, что проклятие не сбудется только в том случае, если Дурьйодхана помирится с пандавами. Смущенный Дхритараштра спросил Майтрею, как же был убит Кирмира. Но Майтрея ответил, что он не станет говорить, так как Дхритараштре это неприятно, а Дурьйодхана и вовсе не слушает. Пусть им об этом расскажет Видура после его ухода. Араньякапарва. Глава 11. Шлока 39. «Вайшампаяна сказал: Сказавши так, Майтрея пошел дальше своим путем. А Дурьйодхана, потрясенный (известием) о гибели Кирмиры, (тотчас) вышел вон». Встретившись с Видурой, Дхритараштра попросил его рассказать о гибели Кирмиры. Видура сообщил Дхритараштре, что о гибели Кирмиры он неоднократно слышал от пандавов. Рассказ Видуры во многом отличается от того, что сообщил Дхритараштре Майтрея. Он значительно длиннее и содержит множество ярких подробностей. Араньякапарва. Глава 12. Шлоки 2 — 13. «Видура сказал: ...Потерпев поражение в игре, о Индра царей, Пандавы ушли из здешних мест и через трое суток (пути) достигли леса, называемого Камьяка. Когда минует грозный час полночи и все погружается в сон, бродят, о царь, в тех местах, творя свои черные дела, людоеды-ракшасы. Отшельники и прочие обитатели лесов из страха перед людоедами обычно обходят этот лес стороной. И только (Пандавы) вступили в эти места, о бхарата, как вырос перед ними, преградив дорогу, престрашный ракшаса с горящими глазами, державший (в руке) пылающую головню...». Он стоял, перекрывая тропу. От его рева все обитатели суши и воды бросились в разные стороны. Тигры, олени, медведи и буйволы спасались бегством. Лотосоокая Кришна испугалась и закрыла глаза от страха. Смелый Дхаумья с помощью заклятий развеял колдовские чары. Юдхиштхира спросил его, кто он. Ракшаса представился Кирмирой, братом Баки, и очень обрадовался, что теперь он может отомстить за смерть брата. Юдхиштхира принялся в гневе поносить его, а Бхима вырвал из земли дерево высотой с девять вьяма и очистил его от листьев. Арджуна натянул лук, но его удержал Бхимасена. Пандава обрушил дерево на голову ракшаса. Но последний бросил в него головню. Кирмира выворотил из земли целое дерево. И закипела у них битва. Ракшаса поразил Бхиму камнем. Врикодара осилил ракшасу и повалил его на землю. Упершись в поясницу ракшаса коленом, Бхимасена сдавил ему горло руками. Пандавы оставили ракшаса лежащим на земле, лишенного одежд и украшений. Затем братья отправились к обители Двайтавана, прославляя по дороге Бхиму. Избавив лес от ракшаса, пандавы поселились в нем. В конце своего рассказа Видура сообщил Дхритараштре, что, проходя тем лесом, видел валявшееся посреди дороги тело ракшаса, убитого Бхимасеной. Об этом подвиге пандавы он слышал рассказы других брахманов. Узнав о гибели Кирмиры, царь Дхритараштра печально вздохнул, поглощенный своими мыслями. 2. Где в мифе история. В Махабхарате уход пандавов в лес изложен в двух, отличных друг от друга вариантах. Также по-разному представлена беседа Видуры и Дхритараштры. И в двух разных версиях изложены обстоятельства убийства ракшаса Кирмиры. Первый вариант — краткий, второй же значительно более обширный. Но они не дополняют друг друга, а, скорее, противостоят. Нам предстоит сделать выбор: в каком варианте содержатся намеки на подлинную историю, а в каком авторы заняты апологией брахманов и пандавов, используя множество литературных средств и разнообразных приемов. По версии, изложенной в Араньякапарве, изобилующей красочными подробностями, идеальный правитель Юдхиштхира уходит из столицы кауравов не по своей воле, а горожане (кстати, подданные другого царя!) отправляются вместе с ним, не в силах пережить утрату любимого всеми варнами царя. Но в таком случае, вероятно, власть Дурьйодханы должна рухнуть сама по себе. Этого мы не видим. И чем же заслужили пандавы такое отношение к себе со стороны простых горожан? Нет никаких указаний на существование таких заслуг. В центре внимания пандавов, в особенности Юдхиштхиры, проблемы и интересы брахманов. Братья живут на свете с мыслью, как они могут угодить жрецам. Все это затянувшееся повествование носит ярко выраженный священный характер. Царь, любимец народа, посещает место массового поклонения простых смертных и всю ночь наслаждается нежными голосами жрецов, восхваляющих его власть. Утром следующего дня Юдхиштхира одним фактом чуда словно подтверждает цель своей жизни — угождать брахманам, кормить их. Наивно, сентиментально, но нереалистично. Как ни угождай нахлебникам, но их аппетиты только растут и однажды они заявят, что им дают слишком мало. Но те, кто уважает свой собственный труд и труд других людей, неизбежно станут «неугодными» для паразитов, ибо не станут их кормить и ублажать. При этом в стране, где этих бездельников очень много («толпы брахманов») надо быть очень смелым человеком, чтобы даже с высоты царского трона решительно отвергнуть все притязания паразитирующего сословия. Именно таким правителем был молодой царь кауравов Дурьйодхана. В истории были и другие правители с таким же характером и смелостью. Достаточно вспомнить византийских императоров из династии Исавров и Петра Первого в России. В Византии борьба иконоборцев с иконопочитателями продолжалась почти 120 (сто двадцать) лет! Картина ухода пандавов в изгнание по краткой версии Сабхапарвы имеет сюрреалистический характер. Объяснения Видуры не проясняют суть произошедших событий, а представляют, как обычно, попытку оправдать пандавов и скрыть подлинные обстоятельства ухода братьев в лес. Взглянем на эти обстоятельства с позиций здравого смысла, поскольку авторские объяснения выглядят психически не вполне нормальными. Обычно руки вперед во время ходьбы вытягивают либо слепые, либо идущие в темноте по незнакомой дороге. Близнецы идут с грязными лицами и телами. Зачем такой странный макияж? Дело здесь вовсе не в красоте героев или в их высокой моральной чистоте. Если бы уход происходил днем, то их узнали бы в любом случае — по фигурам, одеждам, составу изгнанных. Драупади не меняет платье, запачканное кровью, проклинает кауравов (хороша же маскировка, чтобы их не узнали горожане!), волосы ее распущены и покрыты пылью. Все это — свидетельство поспешности, отсутствия времени на сборы и стремления скрыть происходящее от посторонних. Видура объясняет, что царь справедливости прикрывает лицо одеждой, чтобы не сжечь людей своим страшным взглядом. Почему же он не сжег этим взглядом своих врагов во время «игры в кости» в сабхе — судебного процесса?! Если Драупади проклинает жен кауравов, то почему Юдхиштхира жалеет своих врагов — мужей этих женщин? Он, что, недостаточно любит свою жену? Или милосерден к врагам и ненавистникам своей жены до такой степени, что не может или не хочет защитить свою жену? Но если посмотреть внимательно на его поведение, то у нас не найдется оснований считать его таким благородным и прощающим своих врагов. Пройдут одиннадцать долгих лет жизни в лесах, но Юдхиштхира не забудет ничего и будет жаждать отмщения за оскорбления, нанесенные Духшасаной и Карной в судебном зале. Араньякапарва. Глава 245. Шлоки 1 — 7. «Вайшампаяна сказал: ...Царь-мудрец Юдхиштхира мощнорукий, помня, что это великое несчастье обрушилось на братьев по его вине, не мог спать спокойно: словно иглы кололи царя в самое сердце, когда он вспоминал о позоре, (выпавшем на его долю) в результате игры в кости. Припоминая жестокие слова Сына суты, Пандава горько вздыхал, вынашивая в себе страшный яд гнева... Чувствуя, что (до конца изгнания) осталось совсем немного, эти быки среди бхаратов словно преобразились: они жили надеждами и уповали на месть». Месть живет в душе пандавов одиннадцать лет, почему же она не может проявиться сразу после оскорблений по горячим местам? И ответ есть. Не может, потому что они сейчас бессильны. А глаза «царя справедливости» не могут помочь даже ему ... в темноте. Ведь все странные обстоятельства ухода пандавов в изгнание можно понять как бегство под покровом ночи. Юдхиштхира прикрывает лицо одеждой, а Драупади — волосами из-за сильного неприятного запаха, близнецы испачканы грязью из-за того, что идут по грязной дороге, а Бхимасена вытягивает руки, пытаясь нащупать в темноте возможные препятствия, потому что все они идут по извилистому, никак не освещенному подземному проходу. Проще всего это объяснить тем, что они идут в полной темноте по туннелям городской канализации. Оставшись одни запертыми в одной из комнат дворца, они воспользовались помощью Видуры и сбежали из дворца и далее из города по подземным туннелям дворцовой и городской канализации. Утром Духшасана обнаружил, что пандавов нет на месте. Дхритараштра сразу же понял, что их побег организован кем-то из живущих во дворце. Подозрение немедленно пало на Видуру. Он должен был вывести кауравов на местонахождение пандавов. Вызвав «мудрого Кшаттри» к себе, махараджа спровоцировал его на откровенность, а затем неожиданно сказал, что разочаровался в нем и больше не нуждается в его советах. Перепуганный Видура понял, что пришел конец его легкой жизни во дворце и следует искать себе нового кормильца. Он тут же отправился в Камьяку, чтобы предложить Юдхиштхире свои услуги. За Видурой стали следить шпионы под руководством Санджаи. Так кауравам стало известно место в Камьяке, где прятались беглецы-пандавы. Текст Махабхараты часто называет царя Дхритараштру слепым. Здесь же после окончания разговора с Видурой, повелитель кауравов встает и без посторонней помощи, не вытягивая рук, как следовало бы сделать слепому человеку, уходит во внутренние покои дворца. Миф о слепоте махараджи создали авторы эпоса. Из рассказа Видуры Юдхиштхире становится понятно, что при дворе царя кауравов Кшаттри вел жизнь бездельника, нахлебника и приживалы. Фактически он просит Юдхиштхиру взять его к себе на службу советником. Интересно, что одни из фраз Видуры полностью совпадает с лозунгом русских революционеров двадцатого века: «Из искры возгорится пламя!». В то же время Видура изъясняется как вполне ортодоксальный брахман, а Дхритараштра говорит совершенно по-светски: в этом суть их полемики о распутной и беспутной женах. Через какое-то время Санджая по приказу Дхритараштры распространил по ближайшим к Хастинапуру тиртхам весть о том, что Видура неправильно понял царя кауравов и что Дхритараштра ждет его обратно в Хастинапур. Странствующие брахманы принесли эту весть в Камьяку. Поняв, что его безопасности ничто не угрожает и что жизнь при дворе царя кауравов гораздо комфортнее и спокойнее, чем полная лишений жизнь в лесу, Видура вернулся в столицу. Выяснив место, где прячутся пандавы, Дурьйодхана, Карна и Шакуни принимают решение там их убить. Но их предприятие сорвалось по ряду причин. Возможно, что воинов остановил царь Дхритараштра, поняв, что искать людей в лесу и сложно, и опасно. Впрочем, вероятно, что Дурьйодхана отменил свое решение после прихода в город Двайпаяны или Майтреи. Очень уж кстати появился последний из них. Сообщенные им сведения устраняют недоумение по поводу бегства пандавов, ведь Кирмира был убит, по его словам, в ночь побега! Удивительна реакция молодого царя на эти сведения: вначале смех, а в конце уже после ухода отшельника потрясение о гибели Кирмиры. Смех Дурьйодханы легко объясним рассказом Майтреи. Перепачканные нечистотами и фекалиями пандавы вышли из канализации уже за пределом города и в таком виде попались на глаза обходящему городские стены стражнику Кирмире! Потрясение Дурьйодханы вызвала смерть Кирмиры. Видимо, он был не рядовым стражником, а одним из близких ко двору начальников стражи, возможно, даже самым главным. Бхимасена убил его, конечно, потому что тот нечаянно стал свидетелем их бегства и мог поднять тревогу. Сам Майтрея, по-видимому, жил недалеко от места убийства и видел все своими глазами. Судя по его поведению, он был тайным осведомителем Дурьйодханы. Конечно, никакого «проклятия Майтреи» не было. Никакой царь не будет терпеть оскорблений от своих подданных: пара казней и все «проклинатели» станут воспитанными людьми. Да и поведение Дурьйодханы при этом «проклятии» удивляет: его проклинают в присутствии других людей, желают ему несчастья, а он стоит и посмеивается. Логичной реакцией на реальную угрозу (или даже обещанную в будущем) было бы немедленное устранение источника угроз, то есть, Майтреи. Но отшельник уходит живым и здоровым. Поскольку не было реакции царя на оскорбление, значит, не было и самого оскорбления, то есть, не было «проклятия», которое было выдумано брахманами, описавшими этот эпизод событий Махабхараты, с целью подчеркнуть неугодность политики Дурьйодханы по отношению к их сословию. Не исключено, что Кирмира был близким другом Майтреи. Он был задушен ночью, как и Джарасандха. Его гибель возмутила отшельника. Дурьйодхане же смешно, что пандавы все в грязи, а Майтрея ждал быстрых мер по наказанию беглецов. Беседа Вьясы и Дхритараштры вообще вызывает недоумение. Махараджа и без напоминаний Вьясы любит своего сына! Зачем же рассказывать легенду, смысл которой сводится к тривиальному: родное дитя дороже всех на свете! Кто из родителей этого не знает? Подчеркнутые банальности, как и великие чудеса, всегда заставляют сомневаться в правдивости описания происходящих событий. Но вполне вероятно, что именно сам Двайпаяна помешал кауравам отправиться в Камьяку за пандавами: либо он успел предупредить пандавов, либо сказал Дхритараштре, что их там уже нет. Рассказ Видуры о Кирмире ? это народный вариант широко распространенной сказки на тему уничтожения волшебника, в данном случае, ракшаса. Дело, якобы, происходит в Камьяке. Этот странный лес является одновременно и любимым приютом святых отшельников ? по Вайшампаяне, и местом обитания злых волшебников-ракшасов ? по Видуре. Отшельникам приходится избегать посещения самого любимого ими места! Одно с другим совершенно не согласуется. Битва же Бхимы с Кирмирой поражает воображение простого человека: надо же дерутся деревьями! Но людей, знакомых с логикой, излагаемые обстоятельства схватки заставят сомневаться в правдивости всей истории: ракшас ждет, пока Бхима вырвет дерево, очистив его от листьев и нанесет удар по голове! Затем уже вооруженный Бхимасена оказывает такую же любезность Кирмире, то есть, ждет, когда в руках ракшаса окажется дерево. Просто дуэль какая-то, в стиле «Трех мушкетеров»! Сплошное благородство. И совершенно нелогичный финал: деревом ракшаса убить нельзя, а надо его свалить на землю, упереться ногой в поясницу и задушить. Но разве станет сомневаться в правдивости слов Видуры хоть один наивный слушатель в Индии: как же не верить, ведь он говорит, что и сам видел, и неоднократно слышал от братьев и брахманов. Это звучит как заклинание. Аксиома искушенного пропагандиста: много раз повторенная ложь выглядит правдой. Только вот почему Дхритараштре для сравнения не поинтересоваться мнением Санджаи, который, как сообщает рассказчик, посетил Камьяку? А ведь когда Видура едет в Камьяку и обратно, рассказчик Вайшампаяна не сообщает, что он видел труп. И в лесу Кшаттри никто не говорит о Кирмире. Хорош свидетель: говорю то, что не видел и о чем никогда не слышал. Во всех историях краткая версия звучит более убедительно. Подробные же описания с многочисленными деталями вызваны к жизни буйной фантазией авторов, услаждают слух наивных слушателей и служат прекрасной иллюстрацией для внушения населению правильных (с точки зрения брахманов) мыслей. Эпизод 19. Убийство Шальвы 1. Миф как он есть. Союзники пандавов, узнав об их изгнании, сошлись в лесу Камьяка. Здесь собрались бходжи, вришни, андхаки, сыновья и родичи царя Друпады, правитель Чеди Дхриштакету и пять братьев кекаев. Все высказывали им слова поддержки и порицали кауравов. Но больше всех возмущался Кришна Васудева, готовый испепелить все живое. По словам Васудевы, замысел кауравов втянуть пандавов в игру не удался бы, если бы он остался в Двараке. Даже если бы его не пригласили, он сам бы явился в Хастинапур. И если бы ему не удалось уговорить Дхритараштру воздержаться от игры в кости, он бы силой принудил его к этому. Араньякапарва. Глава 14. Шлоки 1 ? 17. «Васудева сказал: Останься я тогда в Двараке, о царь, владыка земли, — никогда не случилось бы с тобою этой беды. Пускай бы даже кауравы — сын Амбики и царь Дурьйодхана — меня не звали; я все равно пришел бы на игру, о необоримый!.. Но если бы он не внял добром моему благому совету, о Индра царей, то я силой принудил бы его к этому, о достойнейший бхарата! Я разоблачил бы тогда ненавистников его, прикидывающихся друзьями, и посеял б тем раздор среди игроков, присутствовавших в Собрании! Лишь потому, что не было меня тогда в стране анартов, постигла тебя из-за этой игры такая беда, о кауравья! Только по возвращении в Двараку, о сын Панду, достойнейший в роде Куру, узнал я доподлинно все о несчастье твоем от Ююдханы...». Кришна отправился в Камьяку, чтобы увидеться с Юдхиштхирой, будучи крайне удрученным. Когда пандава услышал этот рассказ, он спросил Бхагавана, а где же он был тогда, почему скитался в чужих краях? Варшнея ответил, что он выступил в поход, чтобы разрушить Саубху, город Шальвы. Во время жертвоприношения Раджасуя Кришна убил Шишупалу, брата Шальвы. Вслед за тем он сообщил Юдхиштхире, что отправляется в Двараку. Шальва же, узнав о смерти Шишупалы, двинулся с войском на Двараку. Араньякапарва. Глава 15. Шлоки 3 — 15. «Кришна сказал: ...Прослышав о его смерти, пришел Шальва в лютую ярость и двинулся на Двараку, в то время пустовавшую, так как я находился здесь, о бхарата! Взошел этот бич рода человеческого на Саубху, направляемую волей, и, прилетев туда, вступил в сражение с сильнейшими из вришнийских юношей. Злодей умертвил многих юных вришнийских героев и предал опустошению все увеселительные рощи в окрестностях города, о мощнодланный, восклицая при этом: «Куда он подевался, презреннейший в роду Вришни, слабый разумом Васудева, сын Васудевы?! Я сокрушу в сражении гордыню этого любителя схваток! Анарты, скажите по правде мне, где он, и я отправлюсь за ним! Вернусь, когда уничтожу убийцу Кансы и Кешина, а без того не будет мне пути назад, клянусь на своем оружии!»... «Сейчас я отошлю презренного злодея, вероломного предателя в обитель Ямы, не спущу ему убийства Шишупалы! Замертво повергну я наземь нечестивца, сразившего моего царственного брата Шишупалу! Нет, не на поле брани, но захватив врасплох, сразил он юного царя, отважного брата моего; за это я убью Джанардану!»... Не найдя Кришну, Шальва на своей колеснице Саубхе удалился прочь. Возвратившись домой, Кришна узнал о происшедшем и страшно разгневался. Приняв во внимание все обстоятельства, он решил убить Шальву. Джанардана выступил в поход, чтобы сокрушить Саубху. Кришна нашел его среди морской пучины, затем он дунул в свою раковину, вызывая властителя Мартикаваты на бой. Битва его с данавами, по словам Бхагавана, продолжалась один лишь миг, всех их он одолел и убил. Вот поэтому он и не мог явиться в Хастинапур на игру, чтобы помочь Юдхиштхире. Но слушатели попросили Кришну более подробно рассказать о сокрушении Саубхи. Рассказ Васудевы содержал следующие детали. Узнав о смерти своего брата, Шальва с войском осадил Двараку. В городе были запасены метательные диски, железные прутья, укреплены ворота, заготовлены камни. Среди населения был объявлен запрет на употребление спиртных напитков. Часть воинов заняла свое место на стенах, часть несла службу на улицах. Всех актеров, плясунов и певцов выдворили из города. Были разрушены мосты, а судоходство прекращено. Всем известно, что Дварака расположена в удобном месте для обороны, хорошо ограждена и неприступна. Войти в город можно было только по условному знаку. Воинам выплатили жалованье. Так царь Ахука привел Двараку в боевую готовность. Шальва привел войско к Двараке и расположил его у стен лагерем. Свободными оставались только святилища, места сожжения трупов и муравейники. Воины обеих сторон сошлись на равнине. В боях, по словам Кришны, отличились его сыновья и родственники. Сын Кришны Прадьюмна сразился с Шальвой, но был ранен. Затем в ход пошло чудесное оружие. Но появились Нарада и могучий Ветер, которые остановили Прадьюмну, потому что Шальве суждено пасть от рук Кришны. В это время Шальва оставил Двараку и взмыл в небо. Когда в город прибыл Кришна после окончания жертвоприношения Раджасуя, Дварака была приунывшей. Все горожане были в печали. Васудева решил отомстить Шальве. Бхагаван склонился до земли перед царем Ахукой и выступил во главе огромной армии. Пройдя через много земель, гор, рек и озер, Кришна прибыл в Мартикавату. Там он услышал, что Шальва на Саубхе ушел из окрестностей города. Кришна шел по пятам и, наконец, настиг Шальву. Владыка Мартикаваты был в пучине моря и, увидев Кришну, прокричал ему вызов на битву. Стрелы Кришны не достигали его града, а стрелы Шальвы нанесли урон войску Бхагавана. Саубха висела под самым небосводом, на высоте целой кроши. Наконец, стрелы Кришны достигли Саубхи, и мертвые данавы полетели в океан. Снова в ход пошло колдовство. На небе появились сотни солнц, лун, миллионы звезд. Не различить было вокруг, ночь сейчас или день. Тогда Кришна воспользовался оружием высшего знания, оно развеяло оружие врага, как пучок травы. Шальва снова взлетел на небо. Возница Кришны Дарука был сильно изранен. В это время к Васудеве приблизился какой-то житель Двараки и сообщил Бхагавану, что Ахука, правитель Двараки, просил передать, что в отсутствие Кришны Шальва напал на Двараку и Бхагавану следует немедленно вернуться в город, чтобы помочь его жителям. Кришна был страшно расстроен и долго не мог принять решение, что следует делать. Он знал, что в городе находятся Сатьяки, Чарудешна, Самба, Баладева и Прадьюмна, которым он поручил защищать город от нападения. Васудева был в крайнем смятении, но после долгого раздумья он решил продолжать свою битву с Шальвой. И тут Бхагаван увидел летящим с Саубхи вниз головой на землю своего отца. Он почти потерял сознание и опустился на дно колесницы. Но через какое-то время видение рассеялось. Когда разум вернулся к нему, Кришна понял, что это было колдовство. Васудева взял в руки лук, и с Саубхи посыпались головы богоненавистников. И вдруг силой волшебства Саубха стала невидимой. Тогда Кришна применил оружие, разящее по звуку. Крики поднимались в десяти направлениях, и всех асуров Кришна перебил. Араньякапарва. Глава 23. Шлоки 9 ?19. «Васудева сказал: Тут, воротившись из Прагджьйотиши, вновь появилась, о герой, волею управляемая Саубха, помрачив взор мой (своим блеском)...». С летающей колесницы на Кришну обрушился сплошной камнепад. Васудева стоял среди камней, как в муравейнике. Вришнийцы разбежались. Тогда Васудева ваджрой — своим любимейшим оружием — расколол все камни. Затем он решил применить чакру — диск с острыми, как бритвенные лезвия, краями. Этой чакрой он рассек надвое Саубху. И рухнула летающая колесница. Чакра вернулась назад в руки Кришне. Второй раз он метнул ее в Шальву. И пал герой. Данавы разбежались, а Саубха была объята пламенем и ее оставили жители. Сразив Шальву, Кришна возвратился в страну анартов. Вот почему он не мог прибыть в Город, носивший имя слона. Закончив свой рассказ, Васудева начал прощаться со слушателями. Распрощавшись с пандавами и усадив в колесницу Субхадру и Абхиманью, Кришна направился в Двараку. Разъехались и остальные гости. Пандавы в сопровождении брахманов отправились в лес Двайтавану. 2. Где в мифе история. Вспомним, что сразу после раджасуи и убийства Шишупалы Кришна говорит Юдхиштхире, что он должен отправиться в Двараку. Эти слова несомненно становятся известны и шпионам соседних царств. По всей очевидности один из верных слуг Шишупалы направляется в царство Шальвы, расположенное между Синдхом и Катхиаваром. Удивительно, что этот гонец достигает своей цели раньше, чем Кришна оказывается в Двараке. Шальва нападает на Двараку в полной уверенности, что Васудева находится в ней. Брат Шишупалы думает, что жители Двараки укрывают Кришну в ней и настойчиво просит их его выдать. Но анарты не могут это сделать, даже если бы пожелали, ведь Кришны в Двараке нет! По словам Кришны, сказанным Юдхиштхире, он находился «здесь», то есть, на севере страны. Почему же он так настойчиво уверяет всех, что мог бы спасти пандавов от суда, но так и не спас? Кришны нет в Двараке, хотя он уверял Юдхиштхиру, что отправляется туда сразу же после раджасуи, ни в Индрапрастхе, хотя он упорно утверждал, что находился здесь, когда брат Шишупалы напал на вришниев и андхаков. Где же он был? Вполне вероятно, что Бхагаван, как опытный стратег, просчитывает свои действия и действия своих противников на несколько шагов вперед. Васудева понимает, что Шальва обязательно будет мстить за убийство брата не на поле брани. Поэтому Кришна заинтересован, чтобы все думали, что он находится в Двараке. Васудева совершенно спокоен за хорошо защищенную столицу анартов: на катхиаварском берегу сразу же начинаются оборонительные сооружения Двараки. Именно по этому каналу Шальва на Саубхе, которая на самом деле представляет собой флот морских кораблей, приплывает к Двараке в поисках Васудевы. Затем Шальва сжигает предместье Двараки, но мосты уже разрушили сами жители. Никакой возможности высадить войска и взять Двараку штурмом у Шальвы нет и он ограничивается грабежом и уничтожением предместий. Но как раз в то время, когда Шальва бессмысленно теряет время у стен Двараки, Кришна с небольшим отрядом воинов нападает на никем не охраняемую столицу Шальвы Мартикавату! И хотя гонец из Двараки сообщает, что есть угроза жизни отца Кришны Васудевы, он идет на все, чтобы уничтожить врага. После этого разгрома Бхагаван идет в сторону Двараки и видит, что Шальвы там уже нет, а предместья разграблены. Ему сообщают, что Шальва ушел в Прагджьйотишу, настойчиво пытаясь встретиться с убийцей Шишупалы. Не исключено, что Шальву отправил туда Сатьяки, доверенное лицо Кришны. Или сам Васудева через шпионов посвятил его в этот план. Кришна решает устроить засаду на Шальву между Прагджьйотишей и Дваракой. Прагджьйотиша — город, расположенный на месте современного Лотхала. Шальва возвращается с дальнего похода с богатой добычей, но потеряв всякую бдительность. Кришна нападает на лагерь Шальвы во время ночной стоянки и без особых потерь уничтожает его людей и самого Шальву. Спасшаяся часть флота Шальвы после разгрома сухопутного войска ушла на остров ниватакавачей, о котором мы будем много говорить в дальнейшем. Теперь понятно, что занятый проблемой устранения Шальвы, Кришна не мог помочь анартам и внезапно оказавшимся в беде пандавам. Пандавы и брахманы встретили рассказ Кришны молча: чужая победа блекла перед собственной бедой. То ли они отнеслись к нему с большим сомнением, то ли их совсем не обрадовал тот факт, что Кришна предпочел решить свои проблемы и не захотел (или не смог?) оказать им помощь, бросив своих союзников и друзей на произвол судьбы. Последнее предполагается более верным, так как, уезжая в Двараку, Кришна взял с собой свою сестру Субхадру и свою надежду на потомственную власть — «кукушонка» Абхиманью. Непредсказуемость будущего, трудности жизни в лесах, а теперь еще и вполне вероятная неприязнь соратников — все это давало основания для такого решения: спрятать ценных для Кришны людей от всех вообще. Ведь нельзя было полностью исключить и возможность захвата Субхадры и Абхиманью в заложники с целью оказать давление на самого Кришну. Неожиданные сборы и смена места обитания пандавов совершенно понятны. Если вспомнить угрозы Карны и Дурьйодханы перед приходом Двайпаяны и Майтреи, то можно с уверенностью утверждать, что Юдхиштхиру охватил страх. И ради личной безопасности и в интересах дела следовало покинуть Камьяку. Эпизод 20. Оружие богов 1. Миф как он есть В сопровождении многочисленных брахманов пандавы прибыли в тиртху возле озера Двайтавана в начале сезона дождей. Они занимались охотой на берегах Сарасвати. В течение долгих четырех месяцев они размышляли и беседовали на тему: в чем причина их бед, почему они оказались в лесу? Драупади и Бхимасена призывали Юдхиштхиру к немедленному мщению. Но Дхармараджа выступал за сдержанность и осторожность. Бхимасена предложил тринадцать месяцев, проведенных ими в лесах, считать за тринадцать лет и, выйдя из леса, бросить вызов Дурьйодхане вместе с союзниками. Но Юдхиштхира обратил внимание своих братьев на неравенство сил, искусное владение оружием кауравов Бхишмы, Дроны, Бхуришраваса, Карны, Ашваттхамана и преданность их многочисленных союзников. Доводы его возымели силу и Бхима смутился. Но тут неожиданно к спорящим подошел Вьяса и обратился к Юдхиштхире. Отведя пандаву в сторону, он сказал ему, что, наконец, представился благоприятный случай, благодаря которому Арджуна сможет овладеть тайнами оружия и одолеть своих врагов. Мудрец возвестил Юдхиштхире некое знание, именуемое Пратисмрити, подобное воплощению Удачи. Обретя его, Арджуна достигнет успеха. Ему нужно обратиться к Индре, Рудре, Варуне, Кубере и Дхарме, чтобы получить у них оружие. Затем Вьяса предложил пандавам перейти в другой лес, так как в Двайтаване может перевестись дичь и погибнуть растительность. Сказав так, Вьяса в мгновение ока исчез с глаз Юдхиштхиры. Царь справедливости хранил это знание в памяти и время от времени твердил его про себя наизусть. Из Двайтаваны пандавы отправились в Камьяку. Святые мудрецы последовали за ними. Спустя какое-то время Юдхиштхира, припомнив наставления Вьясы, остался с Арджуной наедине и «тайком обратился» к нему. Он предложил обратиться к богам и заслужить их милость. Арджуна должен был встретиться с Индрой и от него получить все оружие. Облачившись в доспехи, взяв с собой лук, стрелы и меч, Арджуна, как и советовал Юдхиштхира, взял путь на север. Провожая его Драупади пожелала ему удачи и чтобы никогда они более не возродились в кшатрийском роде: «Вечная слава брахманам, ибо не добывают они средства к жизни на поле брани!». Пандава шел в горы. Перейдя Химаван и Гандхамадану и достигнув Индракилы, у подножия дерева Арджуна увидел подвижника. Представившись Шакрой и узнав о желании Арджуны получить оружие и отомстить кауравам, Индра пообещал пандаве исполнить его желание. Но Арджуна должен увидеться для этого с Шивой. В течение четырех месяцев Арджуна вел жизнь лесного отшельника. Употребляя пищу все реже и реже, к концу этого срока он стал питаться одним лишь воздухом. Облачившись в одежды горца (Кираты), Шива решил встретиться с предающимся подвижничеству Арджуной. Его сопровождала Ума, супруга Шивы, одетая так же, как и ее божественный муж, и тысячи женщин. В это время один из дайтьев по имени Мука принял вид вепря и готов был убить пандаву. Но, взяв Гандиву в руки, Арджуна пустил стрелу в Муку. Одновременно и Кирата послал свою стрелу. Пронзенные ими, дайтья умер, приняв страшный облик ракшасы. У охотников разгорелся спор из-за добычи. Не решив мирным путем эту проблему, соперники принялись стрелять друг в друга. Стрелы Арджуны из неиссякаемого колчана кончились, все поглотил Кирата. Тогда взяв в руки меч, Арджуна опустил его на голову незнакомца, но и меч сломался. Затем Арджуна стал сражаться деревьями и камнями, но и они не принесли Кирате никакого вреда. Пандава бросился на него с кулаками, но Кирата сдавил его в своих объятиях и Арджуна лишился сознания. Когда пандава пришел в себя, Кирата представился ему. Но оказалось, что и Шиве было известно, что перед ним Пхальгуна. Побежденный Арджуна стал просить у Шивы его любимое оружие Пашупати, называемое также «Голова Брахмы». С его помощью пандава надеется победить в битве данавов и ракшасов, гандхарвов и змей, а также Бхишму, Дрону, Карну и остальных. Шива подарил ему это оружие, которое предстало перед ним в своем телесном облике, а сам вместе с Умой удалился. К Арджуне явились боги Варуна, Кубера, Дхарма и Шакра. Яма сказал, что теперь пандава наделен «чудесным зрением» и может их видеть. Арджуне надлежит истребить в будущем кшатриев, подчиненных Дроне, и данавов ниватакавачей. Карне также суждено пасть от его руки. Яма вручил ему палицу, Варуна — свою сеть, Кубера — антардхану, свое любимое оружие, погружающее в сон. Затем Индра прислал свою колесницу, и возница Матали отвез Арджуну на небо. Арджуна поблагодарил Мандару, царицу гор, омылся в Ганге и на божественной колеснице прибыл в Амаравати — столицу Шакры. Пандава увидел город, населенный сиддхами и чаранами, волшебную рощу Нандану, где жили апсары и множество летающих колесниц богов. Боги, гандхарвы и мудрецы воздали почести пандаве. Радостно его встретил Индра. Он похлопывал Арджуну по плечам и все никак не мог налюбоваться. По приказу Шакры пандаве оказали почести гандхарвы и апсары. Там изучил Арджуна все виды божественного оружия. Пять лет пребывал Арджуна в блаженстве в гостях у Индры. От гандхарвы Читрасены он воспринял искусство пения и танцев. Араньякапарва. Глава 45. Шлоки 5 —8. «Вайшампаяна сказал: ...И дал ему Пурандара в товарищи Читрасену; сойдясь с ним, Партха беззаботно предался развлечениям». Однажды во дворец Шакры явился мудрец Ломаша. Он очень удивился, что пандава занимал половину трона Шакры. Но Индра сказал ему, что Арджуна и Кришна — это два святых мудреца Нара и Нараяна, они родились, чтобы обегчить ношу земли. Араньякапарва. Глава 45. Шлоки 14 —17, 22 —24. «Проникну в мысли Ломаши, Шакра... улыбнулся и молвил ему такое слово: «...Есть некие надменные асуры, что зовутся «ниватакавачами»; обретение (желанного) дара ввергло из в ослепление,отчего они сделались враждебны нам. Получив этот дар, перестали они чтить богов, возгордились своей силой и задумали истребить небожителей. Мощны эти грозные, обитающие в Патале сыновья Дану; всех божеских сонмов не хватит для того, чтоб сразиться с ними». Это могут сделать только Кришна и Арджуна. Ломаше надлежит отправиться в Камьяку и передать Юдхиштхире, что Арджуна скоро вернется, освоив волшебное оружие. Пандавы вместе с Ломашей должны посетить святые тиртхи, где живут великие мудрецы. 2. Где в мифе история. Пандавы оставили Камьяку, так как в Хастинапуре стало известно, где они живут. После переселения в Двайтавану они по-прежнему окружены отшельниками и в целом их образ жизни тот же, что и в Камьяке. Основа этой жизни — мечта о мести. Обида, нанесенная им во время судебного процесса, когда их сделали рабами, а Драупади, живущую с несколькими мужчинами, приравняли к проститутке, не давала им покоя. Осторожный, если не сказать, трусливый, Юдхиштхира понимает, что силы уж слишком не равны. Эти опасения он и высказывает братьям. Но их, как и всегда в трудную минуту, слышит Вьяса. Он понимает, что только уверенный в себе человек может добиться цели. Необходимо переломить ситуацию. Наедине с Юдхиштхирой Двайпаяна говорит, что Арджуна должен приобрести военный опыт. Нехватка его и не позволяет братьям быть уверенными в себе. Для этого ему надо установить контакт с Индрой. Юдхиштхира должен передать это указание Арджуне, но не сразу, а через несколько месяцев. Это знание и есть Пратисмрити. Именно это и повторяет про себя Юдхиштхира, чтобы не забыть: когда Арджуна должен уйти, маршрут и место встречи с Шакрой. Конспирация для Двайпаяны есть величина безусловная, отсюда такая таинственность. Он боится любой утечки информации. Завершая свою речь перед Юдхиштхирой, он советует пандавам вернуться в Камьяку. Нельзя долго жить на одном месте, об этом шпионы могут сообщить в Хастинапур, так что жалость к животным здесь ни при чем. В условленном месте Арджуна встречает Шакру. «Бог» в лесу предстает в образе брахмана. Шакра, давно живущий в горах в окружении святых мудрецов, потерял значительную часть своих прежних боевых знаний и навыков и понимает, что учитель военного дела из него далеко не самый лучший. Другое дело ? Шива, мастер менять облики, имеющий множество слуг, а главное, командующий лучшими воинами ? горцами. Шакра считает, что Арджуне следует познакомиться с Шивой. Этого требуют дальнейшие планы «ордена рыжих». Шакра дает новые указания Арджуне: где и как найти Шиву. И снова Арджуна отправляется в путь. Пандава встречает Шиву в горах возле горы Мандара. Конечно, никакого поединка между ними не было. Особенно неуместным он выглядел бы после четырехмесячного ограничения (скорее всего, и здесь речь идет о влажном сезоне). Воин, ведущий образ жизни отшельника, с трудом держался бы на ногах. Смешным выглядит и повод для драки — труп ракшаса. Что с ним будет делать победитель, в данном случае Шива? Съест? Понятно, что и подробности поединка выдуманы и абсолютно нереальны: меч ломается от удара по голове, бой деревьями. У Арджуны вообще есть полное вооружение: лук Гандива, стрелы и меч. Почему же он мечтает о каком-то другом, «божественном» оружии? Загадка подарка Шивы — оружия Пашупати — легко разрешима: в телесном облике обычно выступают люди. Войско царя горцев Шивы представляет собой специфическое и неповторимое зрелище, которое мы увидим в действии в самых таинственных моментах Махабхараты, — это карлики, трехногие, трехглазые и тому подобное. Кроме прямого назначения воина — убивать, они выполняли и другую функцию — были орудием психологической войны, использовались для нагнетания страха, применяя для этого соответствующее облачение, как в современных войсках специального назначения. Поэтому подарок Шивы — это передача в распоряжение Арджуны отряда этих воинов, по современной терминологии, разведывательно-диверсионного подразделения спецназ. Встреча с Шакрой и богами — новый этап в жизни Арджуны. Впервые пандава узнает, что предстоит истребление ниватакавачей — «облаченных в непробиваемые панцири». Последующие пять лет жизни в горах (в Амаравати) посвящены изучению тактики и стратегии войны, искусству управления войсками — «науке побеждать». Но это пока теория. Скоро его ждет и непосредственное участие в боевых действиях. А пока, в перерывах между занятиями и тренировками, он наслаждается обществом гандхарвов и апсар, приобретая навыки жизни божественной аристократии. Удовольствия становятся частью его жизни. И действительно, что это были бы за боги, если бы их желания не осуществлялись? Боги отличаются от смертных исполнением своих желаний и приведением в действие наказаний, родившихся в «неблагоприятной человеческой утробе». Однажды в гости к Шакре «случайно» забрел Ломаша. Конечно же, его появление совсем не случайно, ведь при встрече Шакра дает ему конкретные указания. Сначала Индра рассказал ему, что Арджуне предстоит боевое испытание — битва с ниватакавачами. Они тоже относятся к категории противников жертвоприношений, которых в молодости так жестоко и беспощадно истреблял и сам Индра. Но боги, оказывается, не могут с ними справиться, как не могли с ними справиться и прежде (они предпочитают истреблять своих врагов чужими руками). Это предстоит сделать Кришне и Арджуне. Ломаша же нужно отправиться в Камьяку и сообщить пандавам, что Арджуна скоро освоит оружие богов. Мудрец должен совершить с пандавами путешествие по тиртхам и привести их к месту встречи с Арджуной. Эпизод 21. Чудесные лотосы Гандхамаданы 1. Миф как он есть. После ухода Арджуны безрадостно жили пандавы в Камьяке. Они ходили на охоту или собирали плоды леса, а потом подносили их брахманам. Братья часто вспоминали о его подвигах и грустили о нем. Так прошло много времени. Однажды в этот лес явился божественный мудрец Нарада и по просьбе Юдхиштхиры стал рассказывать о тиртхах. Он сообщил пандавам много различных легенд о десятках тиртх, их обитателях и произошедших в них в разное время знаменательных событиях. Братья узнали множество подробностей о жизни богов, мудрецов, воинов и об обрядах, совершенных в этих тиртхах. Они были так заинтересованы, что святой мудрец посоветовал им совершить путешествие по тиртхам. Ведь обойдя все тиртхи, Юдхиштхира обретет великую славу, подобно той, которую обрели знаменитые цари и герои. Завершая свой рассказ, Нарада сообщил, что скоро к братьям придет мудрец Ломаша, который и будет их проводником в паломничестве по тиртхам. Нарада и сам выразил желание совершить паломничество вместе с ними. Юдхиштхира понял, что пандавов ждет долгое путешествие и множество неожиданностей. Царя справедливости одолели сомнения. И тогда домашний жрец пандавов Дхаумья рассказал все, что он знал о святых тиртхах. Он начал свой рассказ с тиртх, расположенных на востоке, на реках Гомати и Ганге, а закончил его рассказами о тиртхах, расположенных далеко на севере, на реках Ямуне и Ганге. Пока вел свой рассказ Дхаумья пандавы внимательно слушали его. В это время в гости к братьям явился святой мудрец Ломаша. Приветствуя его, Юдхиштхира поинтересовался о причинах его прибытия и цели странствования. Отшельник сказал, что он прибыл из обители Шакры, где встречался с владыкой богов. Видел он и отважного Савьясачина, сидевшего на одном троне с Шакрой. Ломаша передал Юдхиштхире пожелание Шакры, чтобы братья совершили паломничество к тиртхам. Сам Ломаша будет их проводником в этом деле, ведь до этого он уже дважды посещал, а теперь вместе с пандавам он совершит это в третий раз. Арджуна просил братьев совершить дарение коров в тиртхах. Восторженный Юдхиштхира произнес, что он готов отправиться хоть сейчас. Сам Ломаша рекомендовал идти налегке, без свиты, чтобы ничего не связывало. Последние обряды перед началом пути совершили явившиеся в лес Нарада, Вьяса и Парвата. Через три дня по окончании месяца маргаширша, с началом пушьи братья двинулись на восток. Слуги, повара и прочая челядь сопровождали их на четырнадцати колесницах. По дороге Ломаша рассказывает им о калеях и Вритре, об убийстве Вритры Индрой, о сыновьях Сагары и многое другое. Через некоторое время они достигли горы Хемакута. Ломаша рассказывает им, что здесь, на горе Ришабха жил подвижник Ришабха. Рядом протекают реки Нанда и Апарананда. Здесь боги совершают жертвоприношения. После омовения в Нанде Ломаша предлагает идти к реке Каушики. Далее следуют рассказы о Кашьяпе и Вишвамитре, Ришьяшринге и Вибхандаке, Раме Джамадагни и Арджуне Картавирье. Вайшампаяна рассказывает далее, что пандавы посетили и Прабхасу, где встретились с Кришной Васудевой. Потом Ломаша сообщает, что сейчас Третаюга переходит в Двапараюгу. И затем он опять рассказывает многочисленные легенды: о Чьяване Бхаргаве и Индре, Суканье и Ашвинах и вдруг неожиданно и резко возвращается к верховьям Ямуны. Мудрец рассказывает о рождении Мандхатри, сына Юванашвы. Здесь сердце Курукшетры, здесь он совершал обряды. На берегу Ямуны приносил жертв и сам Праджапати, и Амбариша, сын Набхаги, и Яяти, сын Нахуши. Здесь находятся озера Рамы. Здесь, у тиртхи Ямуны Плакшаватарана, которую мудрецы называют «Вратами небес» и находится преддверие Курукшетры. Здесь мудрецы совершали жертвоприношения по обряду сарасвата. Здесь находится алтарь Праджапати. Отсюда смертные отправляются на небеса. Далее Ломаша показывает открывшуюся панораму и говорит, что это край Кашмира, населенный великими святыми мудрецами. Тут происходила беседа между Агни, Кашьяпой, сыном Нахуши и мудрецами Севера. Проводник обещает показать странникам гору Бхригутунгу, а также реки Джалу и Упаджалу невдалеке от Ямуны. Отсюда путники, по словам Ломаши, отправятся к горе Швете. Араньякапарва. Глава 140. Шлоки 1 ?9, 10 ? 14. «Ломаша сказал: Ты оставил позади, о царь-бхарата Каунтея, горы Уширабиджу, Майнаку, Швету, а также гору Калу. Вот сияет Ганга, разветвляясь на семь потоков, о бык среди бхаратов, место беспыльное и прекрасное, где всегда пылает огонь. Ни один человек не может увидеть этого... Мы отправимся к горе Швете, а также к горе Мандаре, где (обитает) якша, страж сокровищ, и сам Кубера, властитель якшей... Богатства их неисчерпаемы, а движутся они подобно ветру. Они способны тут же скинуть с трона самого Царя богов. Под охраною их, могучих, защищаемых ятудханами, горы эти неприступны, о Партха! Погрузись в глубочайшее самосозерцание! Есть у Куберы и другие грозные советники и ракшасы, его друзья. Мы встретимся с ними, о Каунтея! Сосредоточь свои усилия на переходе. Гора Кайласа, о царь, уходит в вышину на шестьсот йоджан. Там собираются боги, там (находится) Вишала, о бхарата! Неисчислимое множество якшей, ракшасов, киннаров, нагов, супарнов, гандхарвов в обиталище Куберы, о Каунтея! Ступай теперь к ним, о царь Партха, я охраняю тебя, (как охраняют тебя) мощь Бхимасены, пыл подвижничества и самообуздание...». Услышав в голосе Ломаши волнение и поняв, что происходит нечто очень важное, Юдхиштхира обратился к братьям с требованием повысить бдительность, так как здесь обитают невидимые существа и ракшасы. Оставив слуг, поваров и прислужниц Драупади у царя Субаху, правителя куниндов, они двинулись дальше. Юдхиштхира обратился к братьям, что все они очень тоскуют о мощнодланном Арджуне. Араньякапарва. Глава 142. Шлоки 1 —8, 17 —28. «Юдхиштхира сказал: ...Пять лет вместе с вами странствую я по прекрасным тиртхам, лесам и озерам, мечтая о встрече с героем ? Завоевателем богатств, верным данному слову, но я не вижу Бибхатсу, и это терзает меня, о Врикодара!.. ...Мечтая увидеть того тигра среди мужей, мы все, о герой мощнорукий, отправимся на гору Гандхамадану. Увидим мы прекрасную гору, ту, где (находится) Превеликая Бадари и обитель Нары-Нараяны, где всегда обитают якши. Пешком, предаваясь великому умерщвлению плоти, мы дойдем до чудесного озера Куберы, которое охраняют ракшасы... Мы все, о Бхима, вместе с брахманами, блюдущими великие обеты, явимся туда с оружием, опоясав себя мечами, чтобы идти по стопам Арджуны... Смирив свою душу и ограничив себя в пище, мы явимся на гору Гандхамадану, желая увидеть Завоевателя богатств». Вооруженные луками и мечами, пандавы вместе с братьями двинулись к Гандхамадане. Они видели реки и озера, леса и горы. В этой холмистой и труднопроходимой местности герои встречали множество разных зверей. Как только они вступили на Гандхамадану, поднялся ураганный ветер и начался сильный ливень. Трещали деревья, сломанные ветром. Вода затопила все вокруг. Тьма была такая, что пандавы не видели друг друга. Когда закончилась гроза, братья продолжили путь. Силы оставили Драупади. Тогда Бхимасена вызвал Гхатоткачу, чтобы тот нес их жену. Ракшасы понесли пандавов и брахманов, а сын Бхимы и ракшаси — Драупади. Герои направлялись к Превеликой Бадари. По дороге они видели копи для добычи драгоценных камней. Скоро перед ними предстала обитель Нары-Нараяны поблизости от горы Кайласы. Местность была прекрасная, слегка тронутая снегом. Братья приблизились к дереву Бадари. Вокруг было множество отшельников. Герои спустились с плеч ракшасов. Уставшие путники наслаждались златоверхой Майнакой, озером Бинду и радующей душу Гангой. Здесь они прожили шесть дней в ожидании Арджуны, совершая прогулки и наслаждаясь видами деревьев, цветов и гор. Однажды подул ветер с северо-востока и принес удивительный лотос саугандхика. Драупади взяла его в руки и обратилась к Бхиме с просьбой принести ей много таких цветов, так как она хочет взять их в Камьяку. Прекрасная Кришна, держа лотос в руке, отправилась с ним к Юдхиштхире с намерением поднести его своему мужу. Взяв лук и стрелы и надеясь на мощь своих рук, Бхимасена отправился на северо-восток, поднимаясь на гору. Его взгляд был сосредоточен на склонах Гандхамаданы. Отважный Бхима шел вперед, а его разум, глаза и уши были прикованы к склонам горы. Пандава размышлял. Араньякапарва. Глава 146. Шлоки 33 —41. «...Он думал: Арджуна удалился на небо, а я ушел за цветами. Что ж будет делать достойный Юдхиштхира? Юдхиштхира, лучший из мужей, не отпустит от себя Накулу и Сахадеву, любя их и не доверяя лесу. Как бы мне побыстрей раздобыть цветы!». Продираясь через лианы и ползучие стебли, пандава поднимался к вершине горы. И вот на склонах Гандхамаданы он увидел прекрасную банановую рощу. Подняв крик, Бхима бросился к ней. В воздух взлетели водоплавающие птицы с еще влажными крыльями. Пандава бросился за ними и перед ним открылось прекрасное горное озеро. К его берегам спускались золотистые заросли банановых деревьев. Озеро поросло голубыми и белыми лотосами. Бхима искупался в нем, а затем углубился в лесную чащу и подул в звонкую раковину. В это время в глубине банановой рощи проснулась обезьяна по имени Хануман и щелкнула хвостом о землю. Услышав щелчок хвоста, Бхима обрадовался и помчался на этот звук. Пандава нашел его на крутой каменной скале. Хануман спросил Бхимасену, зачем он разбудил его. Пандава рассказал о себе, а Хануман о Раме Дашаратхе. Хануман поведал Бхиме о дхарме кшатрия, как через соглядатая проникать в неприятельскую страну, как через них же следует узнавать о слабостях врага. Он показал Бхиме путь к лесу Саугандхике. Там будет сад Куберы, охраняемый якшами и ракшасами. Хануман призвал Бхиму действовать согласно собственной дхарме и не поступать опрометчиво. Должным образом применяя силу, кшатрии попадают на небо. Прощаясь с Бхимой, Хануман попросил не упоминать его имени в разговоре с другими. В это место, по его словам, приходят жены богов и гандхарвов из обиталища Куберы, и сейчас время им уже появиться. Бхима направился тем же путем к вершине Гандхамаданы в поисках рощи Саугандхика. Вместо еды он взял с собой в дорогу только наказ Драупади. Прошел день, и в лесу пандава увидел реку с золотыми лотосами. В этой реке он увидел мощные заросли саугандхики, сиянием подобных утреннему солнцу. Араньякапарва. Глава 151. Шлоки 1 — 8. «Вайшампаяна сказал: Подойдя ближе, он увидал на прекрасной вершине Кайласы в чудесном лесу красивое озеро, охраняемое ракшасами. Порожденное горным водопадом близ обиталища Куберы, окруженное различными деревьями и лианами, оно было чарующе прелестно, полное глубокой тени. Густо поросшая зелеными лилиями и золотыми лотосами, эта дивно прекрасная (заводь), дарующая очищение миру, являла собою чудо... (Здесь было) игрище великого душой Куберы, царя якшей, высочайше почитаемое гандхарвами, апсарами и богами...». Лотосы в реке цвели. Увидев заводь, Бхима преисполнился радости. Но берега охраняли ракшасы. Они спросили, кто он и зачем пришел к реке. Пандава ответил, что он пришел за лотосами для жены. Ракшасы ответили, что простой смертный не может здесь находиться. Мудрецы, боги, якши могут пить воду и развлекаться только с разрешения повелителя якшей. Сюда приходят на отдых гандхарвы и апсары. Но Бхима возразил: он сам царь и не обязан ни у кого просить разрешения, а этот пруд, порожденный горным водопадом, не принадлежит Кубере. Пандава вошел в воду. Ракшасы попытались его остановить и осыпали бранью. Но он продолжал углубляться в воду. С оружием в руках они тоже бросились в воду. Тогда он схватил палицу и метнул ее в них. С пиками и копьями они набросились на него. Бхима отбивал атаки и положил их более сотни на берегу. Оставшиеся в живых ракшасы разбежались. Тогда Бхима стал собирать лотосы. Убежавшие ракшасы встретились с Куберой. Выслушав их, Владыка якшей сказал с улыбкой, что пусть Бхима возьмет столько лотосов, сколько захочет. Ракшасы вернулись к Бхиме. В это самое время Юдхиштхира заметил, что в природе проявились грозные знамения: пронесся метеор, кровью окрасились стороны света, померкло солнце. И тут он обнаружил, что рядом нет Бхимасены. Прелестная Кришна с чарующей улыбкой сказала, что она попросила Бхиму принести лотосы саугандхика. Юдхиштхира приказал братьям идти навстречу Бхиме. Ракшасы, зная, где находится озеро Куберы, подняли на себя героев и брахманов и тронулись в путь. Скоро они заметили озеро в лесу и на его берегу Бхимасену с поверженными ракшасами. Юдхиштхира бросился обнимать его. Бхима вручил ему цветы, а затем братья искупались в озере. Но вот появились стражи той рощи, но, увидев Ломашу и других брахманов, они застыли в поклоне. С ведома Куберы пандавы прожили там недолго, но счастливо. Ракшасы вместе с сыном Бхимасены ушли. Однажды братьев в отсутствие Бхимасены похитил некий ракшас, знаток оружия, по имени Джатасура, принявший облик брахмана. Когда Бхимасена ушел на охоту, Джатасура завладел оружием пандавов и схватив братьев, бросился прочь. Но Сахадева увернулся и стал звать на помощь Бхимасену. Услышав его крики, Бхима вернулся. Между ракшасом и пандавой разгорелась битва. В ход шли деревья, камни. В конце концов Бхима убил его руками. После убийства Джатасуры братья вернулись в обитель Нараяны. Юдхиштхира сказал, что прошло уже четыре года их жизни в лесах. Арджуна обещал встретиться с братьями на пятый год на вершине горы Швета. И здесь следует фактически второй вариант легенды о битве с якшами и приключениях Бхимасены. «Сказание о битве с якшами» сообщает, что пандавы с брахманами в сопровождении ракшасов отправились в путь и на семнадцатый день они достигли плато Химавана недалеко от Гандхамаданы. Братья поселились в обители мудреца-царя Вришапарвана. Семь дней отдыхали братья после дороги. Здесь они оставили часть брахманов, лучшие из своих одежд и дорогое убранство. На четвертый день пандавы добрались до Шветы. Окрестные горы были покрыты лесами. С радостным трепетом взирали братья на Гандхамадану, обитель кимпурушей, сиддхов, чаранов и видьядхаров. Герои шли по лесу Гандхамадана. Они видели множество озер с белыми, розовыми, красными и голубыми лотосами. В цветах манго и красного лотоса жужжали пчелы. Всюду пестрели голубые и белые лотосы. Деревья на склонах Гандхамаданы зеленели и цвели. Прожилки металлов разных цветов украшали ее. Великая Ганга, усеянная стаями гусей, услаждала взор. Вскоре взору героев предстала обитель царя-мудреца Арштишены. Он сказал, что дальше дороги нет, об этом не может быть и речи. Там игрища богов, и того, кто проникнет дальше, ждет смерть от ракшасов. Выше могут подняться только мудрецы-боги. В день смены луны здесь на Гандхамадане появляется Вайшравана. Эта горная вершина — сад Вайшраваны. Арштишена предложил пандавам жить здесь до прихода Арджуны. Много месяцев прожили герои на Гандхамадане в обители Арштишены. Однажды ветер принес множество прекрасных ароматных цветов с вершины горы. Пандавы вместе с друзьями и Драупади любовались дивными цветами пяти разных оттенков. Араньякапарва. Глава 157. Шлоки 18 — 30. «Вайшампаяна сказал: Однажды Кришна сказала Бхимасене, отмеченному мощью рук, когда тот, отдыхая, сидел в одиночестве на горе: «О бык среди бхаратов! Порывом ветра, поднятого мощным дыханием Супарны, у всех на глазах сбросило в реку Ашваратху цветы пяти оттенков. В Кхандаве, о владыка людей, твой брат, верный данному слову, выстоял против демонов-змеев, гандхарвов, ракшасов и самого Васавы. (Арджуна) истребил злобных чародеев и получил лук Гандиву. Твоя мощь столь же велика, и сила рук твоих столь же огромна, неодолима, необорима, как могущество Совершителя ста жертвоприношений. Пусть все ракшасы, убоявшись стремительности и мощи твоих рук, покинут, о Бхимасена, эту гору и разбегутся на все десять сторон! Пусть увидят твои друзья, которых покинут страх и сомнения, благодатную вершину лучшей из гор, одетую яркими цветами. Давно мои помыслы заняты этим, о Бхима! Я хочу увидеть вершину горы, опираясь на мощь твоих рук». И Бхимасена, захватив лук, меч и колчаны, подгоняемый ее словами, бросился на вершину горы, как разъяренный слон. По неровной тропе, ведущей в горы, по которой можно было пройти лишь в одиночку, герой поднялся к дворцу Куберы. Он подул в раковину и к нему бросились якши, ракшасы и гандхарвы. И началась у них битва. Бхима уничтожил множество ракшасов и якшей. Предводитель якшей Маниман, друг самого Куберы, пробил копьем правую руку пандавы. Но Бхимасена, схватив палицу, бросился на Манимана. Метнув в него палицу, пандава убил ракшаса. Оставшиеся в живых ракшасы бросились бежать на восток. В это время братья начали беспокоиться о Бхиме. В горных ущельях раздавался шум. Пандавы с оружием в руках поднялись на вершину горы и увидели Бхимасену с палицей в руках и множество трупов. Осуждая Бхиму, старший брат назвал его деяния греховным поступком. Оставшиеся в живых ракшасы явились к Кубере и рассказали ему обо всем. Владыка якшей рассвирепел. Но, увидев пандавов, Кубера успокоился. Он разрешил братьям жить на вершине горы. Кубера сказал, что гибель этих ракшасов была заранее предопределена. Араньякапарва. Глава 158. Шлоки 51 — 59. «В Кушавати, о владыка людей, собирался тайный совет богов, и я тоже отправился туда, окруженный тремястами махападмами разнообразно вооруженных грозных якшей. В пути на поросшем прекрасными цветущими деревьями берегу Ямуны, усеянном стаями разных птиц, повстречался нам величайший из святых мудрецов Агастья, предавшийся суровому подвижничеству. Увидев сверкающего и пламенеющего, как рвущийся ввысь огонь, (мудреца), стоявшего лицом к солнцу с поднятыми вверх руками, славный повелитель ракшасов, мой друг Маниман, о бхарата, по глупости и невежеству, из самомнения и безрассудства плюнул сверху на голову святого великого мудреца. Казалось, (мудрец) испепелит все вокруг своей яростью, но он лишь сказал мне: «Бесстыдный твой друг оскорбил и унизил меня у тебя на глазах, о Владыка богатств! Да примет он смерть от руки человека вместе с твоим войском! И тебе, неразумный, будет горько из-за гибели твоей рати. Лишь увидев того человека, освободишься ты от греха. Он исполнит твою волю. Грозное это проклятие не коснется сыновей и внуков твоих воинов и их войска. Ступай!» Давным-давно тяготеет надо мной это проклятие достойнейшего из святых мудрецов. Теперь, о великий царь, Бхима, твой брат, освободил меня от него». Кубера уважительно отнесся к Юдхиштхире, но неожиданно резко и жестко осудил Бхиму. Араньякапарва. Глава 159. Шлоки 9 — 16. «Вайшравана сказал: Бхимасена не знает дхармы, он горд, несдержан и безрассуден, и разум его незрел. Ты должен его наставлять, о бык среди мужей! Возвращайся в обитель царя-мудреца Арштишены и живи там, не зная ни печали, ни страха, всю первую, темную, половину лунного месяца. Да хранят тебя, о мощными руками, и вместе с тобою лучших из дваждырожденных гандхарвы, якши, ракшасы Алаки и все жители гор — вот моя воля, о Индра людей! А Врикодару, который дерзостью обосновался здесь на горе, ты должен крепко держать в руках, о царь, лучший из хранителей дхармы!». Завершая речь, Кубера сказал, что здешние обитатели лесов будут служить пандавам и опекать их. Им будут доставлять в изобилии пищу и напитки. Сам он, в качестве хозяина, постарается сделать так, чтобы братья ни в чем не нуждались. Пандавы жили в обители Арштишены, ожидая Арджуну. И наступил день, когда они встретились с братом. Арджуна рассказал и о том, как он прожил эти пять лет покоях Индры, как истребил ниватакавачей. Араньякапарва. Глава 173. Шлоки 2 —5. «Вайшампаяна сказал: ...Счастливое время настало для них. Как одну ночь, прожили они там после встречи с (Арджуной), сыном Притхи, четыре года. Вместе с шестью прежними десять (лет) благополучно провели Пандавы в лесах». 2. Где в мифе история. Все три путешествия по тиртхам описывают маршрут вокруг полуострова Индостан «по кругу прадакшины», то есть, по часовой стрелке. При этом они сильно отличаются друг от друга. Первые два описания имеют характерные признаки рекомендаций для будущих поколений паломников. Это своего рода рекламные проспекты для туристов того времени. Доходы с паломников — дары, жертвоприношения, плата за совершения обрядов — составляли средства существования живущих на тиртхах брахманов, точно так же, как в наше время доходы от туристического бизнеса составляют средства существования населения богатых различными достопримечательностями районов многих стран мира. В третьей версии —Ломаши — все выглядит иначе, ведь это не просто словесное описание, это — описание реального путешествия. Ломаша здесь выступает в роли проводника и рассказчика одновременно (по-современному гида). Путешествие пандавов вместе с Ломашей формально тоже совершается вокруг всей Индии. Маршрут паломничества поражает воображение: лес Камьяка на Курукшетре,лес Наймиша на Гомати, затем неожиданный резкий бросок на тысячу километров к Гае и Дурджае в Декане, затем гора Кайласа в Гималаях, устье Ганги, гора Махендра в Восточных Гхатах, потом крайняя южная точка полуострова Индостан, где расположена тиртха Женщин, откуда путь идет вдоль западного берега Индостана к Катхиавару, потом в широтном направлении вдоль гор Виндхья, затем на север к Курукшетре и оттуда снова к горе Кайласа в Гималаях. По самым приближенным подсчетам это никак не меньше десяти тысяч километров! Путь проходит по пересеченной местности, где много лесов, нет дорог, где и человек-то появился только в первом тысячелетии до нашей эры, как например, в Гангской низменности. Если во время этого похода их сопровождали брахманы, слуги, колесницы и стада коров, которых они дарят в тиртхах, то такой поход представляется совершенно нереальным. А главное — время. Сколько понадобилось бы лет, чтобы совершить такое путешествие в условиях тропической жары, муссонных дождей, постоянной опасности со стороны диких животных, преодолевая густые чащи тропических лесов, вполне вероятных травм и болезней? А ведь необходимо еще и время, чтобы охотиться, готовить пищу, отдыхать, совершать обряды на тиртхах, и, наконец, выслушивать многочисленные рассказы брахманов. На крайнем юге, в тиртхе Женщин, пандавов, идущих с востока, настигла весть о разгроме Арджуной ниватакавачей. Весть, заметим, пришедшая с северо-запада, из района Катхиавара. Как гонец мог найти их в этой тиртхе? Большинство этих южных тиртх отстоят от лесостепей северной Индии на тысячу и более километров. Жители этих южных районов, если они вообще были там в то время, несомненно, не принимали участия в конфликте Хастинапура и Индрапрастхи, даже знать о нем не могли. И какое дело брахманам на этих тиртхах до ссоры каких-то владык на далеком Севере! Но это так только в том случае, если тиртхи действительно раскиданы по всей Индии. Первый год жизни в лесах пандавы провели в Камьяке и Двайтаване. Затем Арджуна оставляет братьев и отправляется к Индре. Он прожил в Гималаях («в Амаравати») около пяти лет. Именно в конце этого периода мудрец Ломаша приходит в горы к Индре. Итак, шесть лет жизни пандавов в лесах — своеобразный Рубикон. В одно и то же время Арджуна отправляется воевать против ниватакавачей, а Ломаша — за пандавами в Камьяку. Когда Арджуна встречается с братьями на горе Гандхамадане, оказывается, что прошло... шесть лет после начала их жизни в лесах! Так может быть только в том случае, если и война с ниватакавачами и все путешествие по тиртхам произошли в рамках одного шестого года жизни в лесах, то есть, путешествие длилось всего несколько месяцев, как и разгром ниватакавачей. Скорее всего, эти события происходили в течение трех-четырех месяцев. А реальный маршрут путешествия по тиртхам заключался в переходе из леса Камьяка на Курукшетре к горе Гандхамадана в Гималаях, в верховьях Ганги. И занял он всего двадцать один день, как об этом говорится в «Сказании о битве с якшами» в главе 155. Тиртхи, расположенные на пути пандавов по этому маршруту, и составили «тиртхаятру Ломаши». Сам мудрец и говорил пандавам, что уже дважды прошел по нему (дорога к Индре и обратно), а с пандавами пойдет в третий раз. Но зачем пандавам нужен этот поход в горы? Разве они не могут встретить Белоконного Арджуну в Камьяке? Им меньше хлопот, да и встретиться они могут на несколько месяцев раньше. Арджуна разбивает ниватакавачей на западе Индии, на берегу моря. Пандавы могли пойти ему навстречу, если уж они так тоскуют по нему. А путешествие по тиртхам, наоборот, отдаляет момент встречи. А почему Нарада хочет совершить путешествие вместе с ними (и совершает его!)? Притом идет он в обозе пандавов, практически, инкогнито. Так же, как скорее всего, путешествует и Вьяса. Мы помним, что Вьяса всегда объявлялся рядом с пандавами в критические моменты их жизни, а это значит, что он сопровождал их, но скрыто, не афишируя свое присутствие. Ведь в противном случае он четыре года не видел их! А это совершенно невозможно! Конец путешествия знаменуется встречей с Куберой. Случайно? Нет, конечно. До своего прихода к пандавам Ломаша совершает путешествие в Гималаи, к Индре. Кто его туда направил? Этим человеком мог быть только Вьяса, постоянный организатор и куратор всей деятельности пандавов. И еще до прихода Ломаши Нарада готовит братьев к предстоящему путешествию. Затем то же самое делает Дхаумья. Здесь нет никакой случайности. Перед тем, как отправиться в туристическую поездку в экзотическую страну, мы обязательно прочитаем какие-нибудь книги о ней, или послушаем рассказы побывавших в ней людей. О будущем путешествии пандавов знают и готовят его Вьяса, Нарада, Дхаумья, Шакра, Ломаша и лишь сами пандавы узнают об этом последними. Предупреждены, несомненно, и обитатели тиртх, ведь никто не удивляется появлению пандавов, их везде встречают как дорогих и желанных гостей. То есть, все это выглядит как хорошо разработанный план, в котором, несомненно, предусмотрена и встреча с Куберой, хотя, скорее всего, встреча эта была запланирована не так, как она произошла на самом деле. Причина путешествия пандавов по тиртхам вызвана теми же мотивами, что и поход Арджуны против ниватакавачей. (Повод как всегда в таких случаях надуманный и, как обычно, призван замаскировать настоящие причины). Это были две части большой игры, которая в случае удачи изменила бы ситуацию сразу в двух областях: на западе, в районе Катхиавара, и на востоке, в Гималаях. Кураторами проекта были Кришна на западе и Вьяса на востоке. Во время похода в Гималаи Ломаша говорит, что сейчас Третаюга переходит в Двапараюгу. Нам уже приходилось говорить об исчислении лет в югах Теперь на оси времени мы можем отложить еще две даты: разгром ниватакавачей на Катхиаваре и встречу с Куберой на Гандхамадане. Разгром совершился в конце Треты, а встреча с Арджуной — в начале Двапараюги. Встреча с Куберой же совсем рядом с Арджуной — на оси времени эти два события практически совпадают. О встрече Кашьяпы с мудрецами Севера уже шла речь в четырнадцатом эпизоде. В ходе путешествия пандавов знакомят с историей, географией страны, политической ситуацией текущего момента, клановыми подковерными играми. И когда путники приближаются к горе Швета, обозначенной цели путешествия, голос Ломаши выдает его внутреннее напряжение. Напряжение в голосе возрастает, когда речь идет о сокровищах Куберы и охраняющих его якшах. С этого момента Юдхиштхира и требует повысить бдительность, говоря, что горы и леса имеют глаза и уши. Именно так следует понимать его речь о невидимых существах и ракшасах горы Кайласы. Теперь пандавы идут, вооруженные мечами, «по стопам Арджуны». В этом выражении может быть скрыт двойной смысл: или Арджуна уже был здесь, или они, как и Арджуна, идут по тропе войны. Гроза застает пандавов на Гандхамадане. Братья и брахманы используют ракшасов Гхатоткачи как носильщиков. Араньякапарва. Глав 145. Шлоки 7 — 14. «Вайшампаяна сказал: ...Грозные в могуществе ракшасы, повинуясь приказу Индры ракшасов, шли, неся на себе всех тех брахманов. Любуясь прекрасными лесами и рощами, они направлялись к Превеликой Бадари. Герои, которых несли могучие, стремительные ракшасы, быстро преодолели большой путь, словно малый. Они видели края, густонаселенные млеччхами, покрытые копями для добычи различных драгоценных камней, а также горные отроги, изобилующие различными металлами; там обитали сонмы видьядхаров, киннары, кимпуруши и гандхарвы, всюду (сновали) обезьяны. Покой (тех мест), изрезанных сетью потоков, нарушали крики разных птиц, кишели там всевозможные звери, мелькали обезьяны». Гхатоткача — сын Бхимасены и ракшаси. От них рождается человек, профессией которого стала служба в охранных отрядах. Брахманы и герои-пандавы путешествуют на спинах ракшасов из отряда Гхатоткачи. На самом деле, конечно, ракшасы несут их на носилках (нечто вроде «паланкин»), поэтому, учитывая число несомых: пять пандавов, Драупади, Ломаша, Вьяса, Нарада и другие брахманы, ракшасов должно быть не менее полусотни, по двое на каждые носилки, да еще столько же, чтобы заменять время от времени уставших... Но, все-таки, ракшасы-охранники, используемые в качестве носильщиков, — это необычно. И совсем по-другому это выглядит, если предположить, что это было сделано, чтобы отряд воинов со стороны выглядел отрядом носильщиков — так проще провести воинов на охраняемую территорию, в данном случае — на Гандхамадану, охраняемую якшами и ракшасами территорию Куберы. Рассмотрим приключения Бхимасены. Опять мы имеем два варианта описания одного события. В первом случае противниками Бхимы являются ракшасы, а во втором случае — якши, ракшасы и гандхарвы. Но в обоих вариантах это слуги Куберы. То есть, в стратегическом смысле цель Бхимасены, а по сути — Вьясы, Нарады, Ломаши и других идущих с пандавами мудрецов-брахманов — сам Кубера. Внук Брахмы, конечно, может не догадываться о том, что сам является целью для своих невидимых врагов, но если погибли сотни (!) слуг, никакой господин не может принять это равнодушно. Все-таки число слуг не бесконечно, и смерть последнего слуги несомненно выявит проблемы для жизни самого Куберы. Еще менее вероятно, что мотив убийства сотен людей — каприз женщины, ее тяга к прекрасному, как утверждается в первом варианте. Да и стоит ли подвергать жизнь Бхимы столь необоснованным рискам из-за нескольких цветков? Цена вопроса слишком велика и можно было бы найти другой путь к озеру. Драупади просит Бхимасену принести ей лотосы, потому что ей хочется взять их с собой в Камьяку. Речь идет именно о цветах, а не семенах, ведь это происходит в пору цветения. Но ведь к тому времени, когда они вернутся в Камьяку, цветы уже завянут. Ранее мы нигде не встречали свидетельств в пользу того, что Драупади является любительницей ботаники и собирает гербарий. Скорее, напротив, ее не привлекают увядшие и засохшие формы жизни. Взяв цветок, она спешит с ним к Юдхиштхире. Зачем? Кажется, что цветы, как и ракшасы-носильщики, это звенья в операции прикрытия. Прикрытия чего? Ничего не подозревающий Бхимасена спешит исполнить желание своей горячо любимой супруги. Мучимый ревностью, он никак не может отделаться от мысли, что его попросту удалили подальше. Идет он не лесной тропой, а через густые заросли, прокладывая дорогу себе мечом. Когда он выходит к озеру, то понимает, что добрался до цели. Пандава дует в раковину. Надо понимать, что это условный сигнал. На него откликается Хануман. Вполне вероятно, что это тот самый герой Рамаяны, но, судя по его поведению, уже в преклонном возрасте. В любом случае, Хануман здесь — это ванара — лесной житель и одновременно — «обезьяна». Это, конечно, человек, агент Вьясы в ставке Куберы. Его опыт подсказывает ему, что пришло время сменить хозяина. Этим вызвано стремление Ханумана сохранить свое имя и сам факт встречи в тайне. Как говорится, каждый бизнес имеет свои риски, и только сократив их до минимума «мудрый» Хануман может выжить в жестоком мире конкуренции богов и мудрецов. Если оставить в стороне не совсем уместные в данной обстановке теоретические рассуждения Ханумана о дхарме, то остается только то, что он показывает Бхимасене безопасный путь к обиталищу Куберы и место, где должны появиться жены богов и гандхарвов. Расставшись с Хануманом, Бхима выходит к озеру в ущелье. Река, впадающая в него, образует водопад. Недалеко от него Бхимасена видит женщин, купающихся в озере. Не заметив охранников на берегу, пандава бросился в воду. Этим и вызван конфликт между ним и охранниками-ракшасами. Лежащие на земле, они охраняют жен Куберы от посторонних глаз. Конечно, ни драки, ни убийств ракшасов не было. Бхима уже влез в воду, а ракшасы бросаются за ним. Почему они не стреляют в него из луков? Откуда находящийся в воде Бхимасена взял палицу? Купался, не выпуская палицы из рук? А ведь когда он бросил палицу в ракшасов, то остался безоружным. Что стоило десятку ракшасов одновременно метнуть в него копья? И финальная сцена венчает театр абсурда: сотня трупов на берегу, а наш герой руками, обагренными кровью убитых ракшасов, собирает цветы для прекрасной дамы. Путь к лотосам усеян трупами. Но разве не было возможности собрать цветы, никого не убивая? Оставим на время Бхимасену. День заканчивается. И только тут Юдхиштхира обнаруживает, что Бхимы нет рядом с ними. А ведь Драупади, расставшись с Бхимасеной, пошла к Юдхиштхире. И целый день молчала? Вот проказница! Юдхиштхира с близнецами, Ломашей и Драупади какой-то тропой быстро выходят к месту сражения и видят Бхимасену с палицей в руках. Бхима шел целый день, а Юдхиштхира с брахманами и своими ракшасами-охранниками дошел за какой-нибудь час. Это свидетельство того, что Бхима шел каким-то обходным путем. Но зачем? Встреча братьев вызывает недоумение. Зачем Бхима отдает цветы Юдхиштхире, если он собирал их для Драупади? Если дорога к лотосам такая короткая, то почему ею не воспользовался Бхимасена? Ведь, если бы он пошел по ней, то дошел бы до озера за один час и не встретил бы там женщин и охраняющих их ракшасов, спокойно набрал бы лотосов и никого бы не нужно было убивать. Да и чем плохи ракшасы Куберы, что их непременно надо было убить? Если все ракшасы плохи, то почему Бхимасена не убивает ракшасов, которые несут пандавов и брахманов? И почему ракшасы Куберы спокойно смотрят, как купаются братья? Скорее, история с лотосами похожа на средство оправдания пандавов в глазах Куберы. Причем придумана эта версия Драупади, которая по дороге к озеру нашептала ее Юдхиштхире. Оставим пока в стороне вопрос об убийстве Джатасуры. Рассмотрим сражение мужественного Бхимасены с якшами. Из Камьяки до Гималаев братья в сопровождении брахманов добираются всего лишь за семнадцать дней. От обители Вришапарвана до Гандхамаданы их путь занимает четыре дня. Пандавы добрались до горы Шветы. Но смотрят они на Гандхамадану. Представьте туриста, приехавшего в Рим, чтобы осмотреть Колизей, но любующегося Эйфелевой башней, которая, как известно, находится в Париже! Абсурд. Проще представить, что турист находится в Париже. В рассматриваемом случае это значит, что Швета и Гандхамадана ? одна и та же гора. У подножия этой горы протекает величественная Ганга. Братья остановились в обители мудреца Арштишены. Здесь они прожили много месяцев. Однажды пандавы с Драупади любовались цветами пяти разных оттенков. Надо полагать, что здесь речь идет о боевом пути пандавов. И вот Драупади решает продолжить игру образов и смыслов. В реку времени брошены цветы пяти оттенков. Намек понятен: речь идет о падении пандавов с властных высот. Арджуна в Кхандаве получил сокровища, истребив там все, что шевелится ? от охранников-кхандаваянов до совершенно безобидных обитателей. Почему бы и Бхиме не совершить нечто подобное? Надо только истребить охранников Гандхамаданы и захватить вершину горы! Именно в этом смысл обращенных к Бхиме слов Драупади: «Я хочу увидеть вершину горы, опираясь на мощь твоих рук!». Конечно, вряд ли план такой грандиозной операции мог созреть в голове Драупади. Автором плана, несомненно, является Вьяса. Драупади только озвучила его по приказу Вьясы, так как тот знал, каким влиянием на Бхиму обладает прекрасная Кришна. Итак, Бхима, как и рассчитывал Вьяса, воспринимает желание любимой женщины как приказ и, прихватив с собой отряд ракшасов-носильщиков (вот для чего были нужны эти «носильщики»! Их истинная роль была запланирована Вьясой с самого начала путешествия, как и истинная цель путешествия), бросается исполнять этот приказ. Но страстный, а точнее даже похотливый интерес Бхимы к женщинам и бдительность ракшасов Куберы не позволили повторить то, что было сделано Арджуной в Кхандаве. Увидев купающихся (а значит, голых) женщин, Бхима, потеряв разум, бросается к ним и обнаруживает себя. Охранники Куберы хватают его, а ракшасы Бхимы, сообразив, что операция провалилась, вовремя исчезают, чтобы доложить обо всем Юдхиштхире и приготовиться к возможному нападению людей Куберы на лагерь пандавов. И теперь нужно срочно придумать какое-то оправдание перед Куберой. Возникает версия «лотосы для Драупади». Хитрость срабатывает, или это только Юдхиштхире кажется, что она сработала. Кубера далеко не такой наивный, как представлено в тексте сказания. Он, конечно же, догадался об истинных целях действий Бхимы. Но справедливо полагая, что Бхима всего лишь исполнитель, наивный прямолинейный глупец, которого использует кто-то действительно умный, по-настоящему опасный, Кубера хочет найти этого истинного организатора и поэтому временно делает вид, что поверил в сказку о лотосах. Одновременно он все же намекает Юдхиштхире на то, что провели его не совсем и фактически приказывает царю справедливости остановиться, затихнуть там, где указано, и ждать дальнейших распоряжений. Почему же авантюра с захватом Гандхамаданы и сокровищ Куберы провалилась? Ведь не менее авантюрное предприятие в Кхандаве удалось и завершилось просто блестящей победой! Дело в том, что Бхима далеко не такой хороший воин и исполнитель, как Арджуна, а Вьяса далеко не такой хороший стратег и организатор военных операций, как Кришна Васудева. Поэтому и не получилось. Сделаем резюме. 1. «Путешествие по тиртхам», закончившееся у горы Швета, являлось спланированной Вьясой операцией, целью которой был захват Гандхамаданы — ставки Куберы, устранение самого Куберы, овладение богатствами, накопленными семейством Брахмы, и превращение района Ланка-Гандхамадана в опорный пункт партии сторонников Вьясы. В центре страны, в Кхандаве, такой опорный пункт — Индрапрастха — был уже создан. На западе, в районе Катхиавара и устья Инда, такой опорный пункт был создан в результате уничтожения Джарасандхи, Шишупалы, Шальвы и истребления ниватакавачей. Если бы авантюра в отношении Куберы удалась, то заговорщики получили бы третий опорный пункт — на востоке — и тогда они могли бы приступить к полному очищению страны от захватчиков-шаков, после чего им никто уже не смог бы помешать создать государство и социально-политическую систему, наиболее отвечающие их неуемной жажде власти, богатства и наслаждений. Не получилось. Но Вьясу эта неудача не остановила. Он только отложил осуществление своих планов, но не только не отказался от них, а даже ничуть их не урезал. 2. В разговоре с Юдхиштхирой Кубера вспоминает о своей поездке в Кушавати, на тайный совет богов. Что это такое? Зачем богам тайно собираться на совет? Кого они боятся, от кого прячутся? Неужели смертные представляют для них опасность? Однако, какие странные боги... Но с точки зрения здравого смысла эта фраза не представляет собой загадку и легко расшифровывается. Кубера едет на совещание семейства Брахмы (богов). Совещание созвано в Кушавати — наследственной территории этого семейства, «на третьем небе». Тема обсуждения, конечно, это — власть, пути и методы возвращения былого могущества семейства. Кубера обязан быть на каждом таком совете и в качестве внука Брахмы, и в качестве главного финансиста семейства. Не зря же ему принадлежит титул — «Владыка богатств»... Эпизод 22. Разрушение Хираньяпура 1. Миф как он есть. В обители Арштишены пандавы прожили томительный месяц, ожидая своего брата Арджуну. Встретившись с ним, они никак не могли нарадоваться. На следующий день к ним прибыл сам Шакра. Царь богов обещал Юдхиштхире, что наступит день, когда он станет правителем этой земли. После его отъезда Арджуна рассказал братьям о своих приключениях. Поселившись на небе Индры, Арджуна изучал военную науку. Читрасена, сын Вишвавасу, передал ему искусство гандхарвов. Все желания Арджуны исполнялись, он слушал пение и игру на музыкальных инструментах, смотрел танцы апсар. Однажды Индра призвал его к себе и потребовал исполнить то, что он попросит. Арджуна обещал. Араньякапарва. Глава 165. Шлоки 8 — 14. «...Тогда Губитель Балы и Вритры сказал мне с улыбкой, о царь: «В крепости во глубине океана укрылись мои враги-данавы, что зовутся «одетыми в непробиваемые панцири». Насчитывается их триста миллионов, они схожи друг с другом и своим обликом, и могуществом, и величием. Покори их, о Каунтея! Этим ты исполнишь свой долг перед наставником»... Индра дал Арджуне колесницу с возничим Матали и подарил ему непробиваемый панцирь. Боги подарили ему раковину Девадатту. На всем пути его прославляли мудрецы. Наконец пандава увидел океан. Пенились волны, всюду виднелись тысячи лодок, полных сокровищ. Преодолев океан, Арджуна увидел город дайтьев, кишевших данавами. Они приняли Арджуну за Владыку богов, то есть за Индру. Дайтьи держали наготове луки и стрелы, пики, мечи, топоры, палицы, булавы. По словам Арджуны данавы заперли ворота и установили стражу. Пандава протрубил в раковину. Появилось множество дайтьев с оружием в руках. Матали тщательно выбирал лучший путь для колесницы. Стоял страшный грохот, на поверхности океана сотнями тысяч всплывали мертвые рыбы. Данавы осыпали Арджуну стрелами, копьями, булавами. Но стрелами из Гандивы Арджуна отражал их удары и убивал дайтьев. В колесницу Арджуны был впряжены сотни сотен коней. Демоны гибли тысячами. Данавы дрогнули и прибегли к колдовским чарам. На Арджуну обрушился мощный град камней. Но он отбил его стрелами. Появился огонь, потом полилась вода. Ливень окутал и небо, и землю. Арджуна прибег к оружию вишошана и с его помощью высушил воду. Затем мрак окутал весь мир. Матали перепугался. Арджуна развеял все колдовские чары. Наконец просветлело. И вдруг все данавы стали невидимы. Но и будучи невидимыми, они продолжали сражаться. Стрелы Гандивы все равно продолжали отсекать им головы. Дайтьи отступили в город. Везде лежали трупы, оружие, доспехи, и коням негде было ступить. Кони взмыли вверх и застыли в воздухе. Оставаясь по-прежнему невидимыми, дайтьи стали бросать камни. (Демоны) «в непробиваемых панцирях» завалили ими Арджуну. Пандава взялся за ваджру. И снова посыпались головы дайтьев. На поле боя грудами лежали дайтьи. Но кони, колесница Арджуны, сам он и Матали были невредимы. Когда асуры были повержены, город их огласился рыданиями женщин. Арджуна въехал в город на колеснице. Увидев десятки тысяч коней и колесницу, женщины разбежались. Перепуганные жены дайтьев укрылись в своих жилищах. Осматривая прекрасный, необычный город, Арджуна спросил у Матали, почему небожители не захватили его, ведь он прекраснее, чем Амаравати. Возница ответил, что когда-то город принадлежал богам, но ниватакавачи изгнали их. Боги были не в силах справиться с ними. Араньякапарва. Глава 169. Шлоки 28 — 34. «Матали сказал: ...В назначенный срок ты явился сюда, о бхарата, и настал для них смертный час. Ты исполнил (свой долг): Великий Индра наделил тебя грозным оружием и великой, удивительной мощью, чтобы ты уничтожил данавов, о Индра людей!». Арджуна и Матали отправились в обиталище богов. На обратном пути они увидели другой огромный и удивительный город, способный перемещаться куда угодно. В городе жили в вечном довольстве пауломы и калакеи. Он имел четыре входа со сторожевыми башнями. Всюду виднелись довольные асуры, вооруженные пиками, мечами и палицами, а в руках они держали луки и молоты. Арджуна спросил у возницы, что это за город. Матали ответил, что это Хираньяпур, город, способный передвигаться по небу. Боги не в силах уничтожить его обитателей. И Арджуна приказал Матали ехать к нему, так как ни один из злодеев. враждующих с богами, не заслуживает пощады. Увидев колесницу, дайтьи бросились на них с копьями, мечами и палицами. И началась битва. Обезумевшие дайтьи стали поражать друг друга. Арджуна носился на колеснице по полю битвы и данавы не могли его поразить. Они отступили в город и вместе с ним взмыли в небо. Город плыл в воздухе по их желанию. Он то уходил под землю, то поднимался ввысь, то погружался в воду. Различным оружием пытался Арджуна взять этот подобный Амаравати город. Наконец под ударами железных стрел город, обращенный в руины, упал на землю. Арджуну окружили шестьдесят тысяч колесниц. Пандава стал поражать их стрелами, но дайтьев было слишком много и они были искусны в обращении с оружием. Тогда Арджуна, почтив Рудру, и со словами: «Да будет благо всему сущему!» применил оружие Раудра, которое несет смерть любому врагу. И тут на поле боя появилось трехглавое, трехликое, девятиглазое, шестирукое сверкающее существо с волосами, горящими, как солнце. На каждой из его голов извивались змеи с жалами. Соединив Раудру с Гандивой и почтив Треокого бога, Арджуна обратил это оружие против данавов, чтобы их уничтожить. И вот со всех сторон появились тысячи разных существ: антилопы, львы, тигры, медведи, буйволы, змеи, коровы, слоны, олени, быки, вепри, коты, собаки, духи-преты, грифы, гаруды, макары, пишачи, якши, гухьяки, совы, рыбы, черепахи... Все они принялись пожирать данавов. Дайтьи гибли тысячами. Арджуна снова возблагодарил Разрушителя Трипуры. Оружие Раудра уничтожило множество демонов с их удивительными украшениями. Матали, колесничий Шакры, принялся восхищаться Арджуной. Город был превращен в руины, данавы истреблены, а их жены с рыданиями бросились прочь, оплакивая сыновей, отцов, братьев, рыдая, вопя, раздирая себе грудь руками. Разоренный город, погруженный в горе и скорбь, утратил свою красоту. Скоро он растаял в воздухе. Матали доставил Арджуну в город Владыки богов. Араньякапарва. Глава 170. Шлоки 60 — 69. «Арджуна сказал: Я исполнил свой долг и ликовал... Разрушив Хираньяпуру, уничтожив (населявших ее) могучих асуров и (демонов) «в непробиваемых панцирях», я предстал перед Шакрой... Слушая, как я разгромил Хираньяпуру, как разрушил колдовские чары и уничтожил в бою могущественнейших (демонов) «в непробиваемых панцирях», Тысячеокий властелин, славный Разрушитель (вражеских) городов, окруженный марутами, радостно повторял: «Хорошо, хорошо!..». Многократно высказал Шакра свое одобрение Арджуне, ведь уничтожив его врагов, пандава совершил то, что не смогли ранее сделать сами боги. 2. Где в мифе история. Сражение Арджуны с ниватакавачами описано примерно теми же средствами, что и рассказ об убийстве Шальвы. И район приблизительно тот же — где-то на море, на юго-западе страны. Сравним. События в обоих случаях изложены с точки зрения будущего победителя. В первом случае это Кришна, во втором — Арджуна. Обе побежденные стороны изображаются демонами, врагами бессмертных богов. Ход сражения носит волшебный характер, герой в одиночку побеждает огромное скопление воинов. И в обоих случаях практически полностью отсутствуют реальные черты в описании и самих сражений и противоборствующих сторон. Земной человек противостоит асурам, обладающим сверхъестественными способностями, и в одиночку побеждает их. И, как обычно, чудеса скрывают нечто, не укладывающееся в нормы этики того времени, нежелательную даже для сторонников победителя правду. По описанию Индры трудно определить, где находятся ниватакавачи. Несомненно, Индра дал Арджуне проводников и отряд воинов. Но кажется, что не только Индра. Судя по описанию, Арджуна отправился на юго-запад, к полуострову Катхиавар. По дороге его прославляют мудрецы — четкий ориентир, указывающий на то, что его встречают как своего человека, долгожданного избавителя. Это еще и указание на тех, кому в действительности и необходим этот поход с целью истребления ниватакавачей, то есть на заказчиков. Один из рукавов Инда впадал тогда в Качский залив, расположенный на месте нынешнего Качского рана. Более полноводные в то время Инд, Луни и другие реки образовывали в то время огромный залив, не пересыхающий даже и в засуху. Посреди залива находился остров ниватакавачей. Этот остров существует и сейчас, но с севера он отделен от материка пересыхающим в сухое время года заливом, наполняющимся водой только в период дождей. Прочтем статью из энциклопедии. Брокгауз и Ефрон. Статья «Кач» «Кач (англ. Cutch) — индобрит. вассальное государство, входящее в состав Бомбейского президентства, занимает береговую полосу к Ю. от Синда, от которого оно отделяется горько-соленым озером Ран, высыхающим в течение 2 — 3 месяцев в году. Оз. Ран соединяется на Ю. через залив К., а на С. через один из рукавов р. Инда с Индийским океаном, превращая таким образом землю К. в остров... ». Сведения энциклопедии «Брокгауз и Ефрон» — это данные последнего десятилетия девятнадцатого века. Обратимся теперь к более близкому к нам источнику. Спейт О. Х. К. «Индия и Пакистан», М., 1957. «Четырехугольник площадью 46 тыс. кв. миль, заключенный между Качским Ранном и Камбейским заливом, является особым миром; с еще большим правом это можно сказать о Каче. Ранн — это обширное пространство голых илистых равнин, заливаемых морскими приливами, это черная пустошь, где разнообразие вносят лишь солончаковые выцветы да внезапные взлеты огромных стай фламинго; здесь и там в белом ажурном окаймлении солей и пены выделяются берега умерших устьев рек. На севере это безжизненное грязевое пространство почти незаметно переходит в песчаную пустыню Тар. Нормальная ветвистая конфигурация лиманов была нарушена землетрясениями, особенно землетрясением 1819 г., прервавшим старые рукава Инда, направлявшиеся в Ранн, в результате образования сбросового обрыва высотой 10 — 18 футов и длиною около 50 миль — Аллах-Бунда (Ров Аллаха). Однако Ранн не полностью изолирован от остального мира и пустынность его не абсолютна. На востоке такой преграды не существует; выходы газа на берегах Камбея свидетельствуют о том, что в позднетретичное время залив был частью синдской области отложения осадков, и Катхиавар вплоть до 17 столетия был, возможно, почти островом. Однако длительное отложение наносов материковыми реками? (ссылка 3: «... течения, направляющиеся в Камбейский залив, препятствуют свободному выносу обломанного материала, приносимого Нарбадой и Тапти в Камбейский залив» см. Harris, loc. cit., p. 119») и тектоническое поднятие соединили его с материком, несмотря на очень высокие приливы в Камбейском заливе. Прежний проток (несомненно, заполнявшийся водой только во время приливов или во влажный сезон), соединивший Малый Ранн (в юго-восточной части Кача) с Камбейским заливом, заметен по линии озер и болот, тянущихся вдоль Налской депрессии. Доступ в Катхиавар был наиболее легким на севере — по низкому плато, расположенному между Дрангадхрой и Вадхваном; последний был когда-то стратегическим укрепленным пунктом, а в настоящее время еще сохраняет торговое значение благодаря своему положению у скрещения железных дорог». Теперь обратимся к археологическим данным. Согласно самым современным данным археологии на материковом берегу Ранна расположены остатки двух крупных поселений Хараппского периода: Десалпур и Дхолавира и, кроме того, еще два небольших поселения на том же берегу. Три небольших поселения той же эпохи обнаружены на берегах Малого Ранна, два крупных поселения ? Лотхал и Рангпур ? около места впадения реки Сабармати в Камбейский залив и три мелких поселения на берегу Камбейского залива. Кроме того, одно крупное ? Сомнатх ? и десять небольших поселений обнаружены на Катхиаваре вблизи побережья и одно мелкое ? на острове Кач. О чем это говорит? Прежде всего о том, что Ранн в описываемую в Махабхарате эпоху был частью большого судоходного пролива, проходившего от западного морского побережья острова Кач и устья Инда до порта Лотхал и далее, ? современным Камбейским заливом ? опять в море. В самом деле, невозможно представить себе, что все эти поселения на берегах Ранна были основаны в глухих, тупиковых местах на берегу большого болота. Логичней предположить, что они были построены на берегах вдоль большого и оживленного торгового пути и в этих поселениях шел интенсивный взаимовыгодный обмен товаров из глубины страны, доставляемых по Инду, на товары, привезенные морским путем из Месопотамии, Персии, Аравии. Катхиавар тогда был островом, отделенным от материка проливом, от которого в наше время остались только низменность с цепью озер, о которых упоминает Спейт. Теперь об острове Кач. Геологические процессы, о которых пишет Спейт, привели к засолению и заболачиванию пролива, отделявшего этот остров от материка. Но во времена событий, описанных в Махабхарате, будущий Ранн еще был северной частью широкого судоходного пролива, отделявшего от материка и остров Кач и бывший тогда островом Катхиавар. Вспомним, что Арджуна, достигнув берега океана, увидел «тысячи лодок, полных сокровищ». Это можно интерпретировать так: Арджуна увидел пролив и много кораблей с товарами, идущих по этому проливу к порту Лотхал и из Лотхала в Десалпур. Остров Кач, фактически запирающий вход в этот пролив, был очень удобным местом для размещения — по современной терминологии — пограничных и таможенных постов, задачей которых было взимание с владельцев кораблей и товаров пошлин за провоз товаров в порты, расположенные на берегах пролива. Завоеватели-шаки, выйдя на берег океана в районе устья Инда, который тогда впадал в пролив между островом Кач и материком, не могли оставить этот практически неиссякаемый источник дохода в руках местных владетелей Катхиавара. Ниватакавачи, воины «в непробиваемых панцирях», которые в войсках шаков занимали то же положение элитной гвардии, что и тургауды Чингис-хана, «железнобокие» Кромвеля или кавалергарды в России времен наполеоновских войн, без особого труда разгромив не имевших стального оружия местных кшатриев, захватили остров и устроились там вместе со своими семьями. Обосновались они там надолго, решив, что Катхиавар от них никуда не уйдет — его можно захватить и позднее. По сути, ниватакавачи устроили торговую блокаду Катхиавара, перехватывая торговые караваны у входа в пролив и сопровождая их до портов, находившихся в пределах царств Шальвы и Шишупалы — вассалов Джарасандхи. Именно с целью разрушения этой блокады и были предприняты Кришной диверсионная акция против Джарасандхи, убийство Шишупалы и война с Шальвой, в результате которых все эти три царства отошли под контроль Кришны и царя Ахуки. Для окончательного решения проблемы оставалось только одно — захватить остров и истребить ниватакавачей. Именно это и сделал Арджуна. Подвиги Арджуны описаны как разрушение двух разных городов. Но взятие и разрушение Хираньяпура на обратном пути скорее утвердит нас в мысли, что это и есть город ниватакавачей. Множество мелких подробностей в описаниях обеих битв практически одинаковы. Название города связано с богатством, ведь «хиранья» означает золото. Боги в обоих случаях не способны захватить город. Он то взмывает в воздух, то погружается в воду: яркая картина расположенного на невысоком плоском острове города. На открытом пространстве, где сливаются небо с водой, такой город кажется то летящим в воздухе над водой, то плывущим по воде. Для приморского города стихии воды и воздуха образуют неразрывное целое, создавая оптические иллюзии. Арджуна применяет оружие Раудра со словами, что это во благо всему сущему. Но от его действия не может спастись никакой враг! Где же тут «благо всему сущему»? Нет, оружие это используется во благо только одной, вполне определенной группы людей — варны брахманов. Остальные, видимо, по мнению Арджуны просто не являются людьми. Ниватакавачи — такие же враги брахманов и противники жертвоприношений, как и те «асуры», которых по заказам брахманов ранее истреблял Шакра (мы описали это в процессе анализа текста Ригведы). Сила оружия не в заклинаниях, а в действии, его эффективность оценивается конечным результатом. Оружие Раудра в высшей степени эффективно! Но в чем выразилась эта эффективность? Итог применения Раудры: вырезано все мужское население Хираньяпура. Оставшиеся в живых женщины оплакивают сыновей, отцов, братьев. Нет ни одного слова о детях — истреблены они или уцелели? Но, поскольку в качестве оставшихся в живых названы только женщины, то, видимо, уничтожены были и все дети мужского пола. Что же это за оружие такое — Раудра? Во-первых, Раудра — порождение Рудры, то есть Шивы, это следует из самого названия, а также из того, что подарил его Арджуне сам Шива. Во-вторых, Раудра — это «тысячи разных существ: антилопы, львы, тигры, медведи, буйволы, змеи, коровы, слоны,...». Буйная фантазия авторов эпоса перечисляет почти всех известных и крупных животных наземных, морских, воздушных, которые никогда не собираются вместе, а тем более в таких огромных количествах. Желание шокировать слушателей в данном случае не самоцель, а имеет своей целью внушение нужных мыслей доверчивым людям. Но какая же реальность скрывается за этим описанием? Это может означать несколько тысяч воинов необычного для жителей равнин вида. Эти воины сражаются как звери, не признавая правил ведения войны, созданных варной кшатриев. Поскольку Шива — гималайских горцев и сам горец (Кирата), то логично предположить, что Раудра — отряд в несколько тысяч воинов-горцев, обученных боевым действиям в экстремальных условиях, не признающих никаких «кодексов воина», никаких моральных ограничений, воинов, или, точнее, солдат, для которых имеет значение только одно — приказ командира. По современной терминологии Раудра — отряд войск специального назначения, спецназ Шивы, на время переданный им под командование Арджуны. Это разведчики и диверсанты, убийцы высочайшей квалификации, действующие в основном по ночам и в сумерках, в условиях плохой видимости, бездорожья, сложного рельефа, блестяще владеющие искусством создания неблагоприятных для противника условий боя. В этом контексте операция по истреблению ниватакавачей представляется как диверсионная операция, в ходе которой часть солдат Раудры тайно — например, под видом торговцев с востока страны — проникают на остров, а затем в город, захватывают городские ворота, пристань, убивают находившихся на своих постах стражников, блокируют в караульных помещениях остальных и впускают в город главные силы Раудры, после чего начинается резня. Ниватакавачи в этих условиях даже не могут, а точнее не успевают воспользоваться своими главными преимуществами — непробиваемыми панцирями и строгой организацией боевых подразделений. Их попросту убивали, не давая времени на оценку ситуации и организацию какого бы то ни было сопротивления. Заслуга Арджуны как командира в том, что он правильно организовал эту бойню, выпуская все имевшиеся у него виды оружия, то есть отряды Раудры, именно тогда, когда это требовала создавшаяся ситуация. Представ перед Шакрой, его достойный ученик доложил, что Хираньяпура разрушена, а населявшие ее асуры и ниватакавачи истреблены. Радость Индры не имела границ. Можно предположить, что сам он не мог сделать это потому что был уже стар, хорошо обеспечен наградами за свои прошлые «подвиги» такого же характера и уже не горел желанием рисковать своей шкурой ради спокойствия брахманов и властных амбиций Кришны. Арджуна подвернулся вовремя... Эпизод 23. Два царя — два мировоззрения 1. Миф как он есть. Пошел уже одиннадцатый год жизни пандавов в лесах, а братья все еще оставались гостями внука Брахмы. Четыре последних года из них они наслаждались гостеприимством Куберы. Но вот пришел день, когда они оставили Ломашу в обители Арштишены и тронулись в путь. По дороге они видели горные отроги, теснины, теснины, пастбища, цепи горных мостов, бесчисленные водопады, огромные леса, озера, реки, пещеры. Простившись с Кайласой, они добрались до чудесной обители Вришапарвана. Миновав богатую сокровищами Кунинду, они пересекли неприступные отроги Химавана и увидели столицу царя Субаху. Здесь они встретились с колесничими, слугами, наблюдателями за царской кухней и поварами. Пандавы распрощались с Гхатоткачей и его спутниками, а затем пересели на колесницы и направились к Ямуне, царице гор. Араньякапарва. Глава 174. Шлоки 8 — 19. «Вайшампаяна сказал: ...По изрезанной потоками горе с коричнево-белыми от снежной пелены вершинами доблестные мужи дошли до Вишакхаюпы и здесь остановились. Бесстрашно бродя по огромному, похожему на Чайтраратху лесу, кишевшему вепрями, разными зверями и птицами, они прожили здесь целый год, занимаясь преимущественно охотой...». Однажды в горной пещере на Врикодару набросился удав и «крепко обвил обе его руки». Пораженный Бхима спросил напавшего, кто он такой и зачем он пленил пандаву. Змей ответил, что ранее он был Нахушей, сыном Аю, но его проклял мудрец Агастья. Спасти змея от проклятия может только умудренный опытом человек, который ответит на все его вопросы. Змей собирался съесть Бхиму, но его спас Юдхиштхира. Почувствовав тревогу в своей душе, он вместе с Дхаумьей отправился на его поиски. Змей обещал отпустить Бхиму, если Юдхиштхира ответит на все вопросы. Ответы старшего из пандавов удовлетворили удава, он освободил Бхимасену и сам стал свободен от проклятия Агастьи и, «приняв свой небесный облик, удалился на третье небо». Юдхиштхира вместе с Дхаумьей и Бхимой вернулся в обитель, и там он рассказал об этом происшествии брахманам. Араньякапарва. Глава 178. Шлоки 45 — 50. «Вайшампаяна сказал: ...Дваждырожденные, три его брата и славная Драупади, о царь, были смущены. Лучшие из дваждырожденных, желая Пандавам блага, сказали Бхиме, порицая его за неосторожность: «Не (делай) так больше!..». Шел двенадцатый год их жизни в лесах, когда они вышли к Сарасвати. Скоро они добрались до озера Двайтавана. В гости к братьям пришло много брахманов. Пока они жили там, на смену жаркому сезону пришло время дождей. Жара исчезла, вода затопила все. Леса наполнились звуками зверей и птиц. Природа ожила. Но вот пришла осень с ее обилием уток и гусей. Пандавы шли вдоль берега полноводной, благословенной Сарасвати, где их застала святейшая осенняя ночь полнолуния в месяце карттика. С наступлением темной половины месяца они отправились в Камьяку. Спустя какое-то время туда пришли Кришна со своим окружением и Маркандея с брахманами. Кришна попросил Маркандею рассказать священные предания минувших лет. Подошедший Нарада, узнав в чем дело, с улыбкой обратился к Маркандее, понимая важность этой минуты. Этим сказаниям мы уделим часть нашей книги, но чуть позже. Когда пандавы закончили слушать Маркандею, вошли и сели рядом улыбающиеся Драупади и Сатьябхама. Супруга Кришны спросила супругу пандавов, с помощью какого средства она сделала так, что ее пять мужей покорны своей жене: обет ли это, покаяние, заговор, зелье, сила знаний или снадобье. Драупади, отвергая заговоры и зелье, сказала, что это уважение к супругам, преданное служение, покорность. В конце речи она добавила следующее. Араньякапарва. Глава 222. Шлоки 1 — 10, 47 — 59. «...достойная Драупади ей отвечала: «Так, как ты говоришь, о Сатья, ведут себя лишь недостойные женщины. Зачем прославлять неправедный образ жизни? Такие вопросы и предположения недостойны тебя. Ведь ты — любимая супруга Кришны и славишься своей мудростью. ...Обо всех обитательницах женской половины дворца и обо всех слугах, вплоть до пастухов коров и овец, я знала все, что они делают. Не славные Пандавы, а одна я, о достойная, знала все о доходах царя, о его расходах и состоянии казны. Возложив на меня все заботы о доме, каждый из тех быков-бхаратов старался высказать мне свое почтение, о прекрасноликая! Эта ноша, возложенная на меня, непосильна для низких душою, я же несу ее день и ночь, отказавшись от всяких благ. Одна я знала о недоступной, полной драгоценностей, словно океан Варуны, сокровищнице моих добродетельных супругов. Днем и ночью прислужницы утоляли голод и жажду кауравов, и для меня тоже не было разницы между ночью и днем. Поднимаюсь я первая, спать ухожу последняя — и так постоянно, о Сатья!..». Таков, по словам Драупади, секрет супружеского счастья. Вслед за тем она принялась делиться своим опытом исполнения женщиной своей дхармы. Однажды пандавов в лесу посетил некий брахман, известный своими рассказами. Вслед за тем этот брахман прибыл в Хастинапур к кауравам. Принятый царем, он рассказал Дхритараштре о приключениях пандавов и подвигах Арджуны. Слушая его рассказ, царь сожалел и сокрушался, что Дурьйодхана, Шакуни, Духшасана и Сын суты считают благом для себя изгнание пандавов. Араньякапарва. Глава 225. Шлока 31. «Вайшампаяна сказал: Выслушав речь царя, Дурьйодхана и Саубала тайком передали все Карне, и он, неразумный, опечалился». Араньякапарва. Глава 226. Шлоки 1 — 2, 11— 22. «Вайшампаяна сказал: Услышав о том, что сказал Дхритараштра, Карна и Саубала, выбрав время, обратились к Дурьйодхане: «...Давай же посмотрим, как живут в лесу Пандавы, которых покинула удача; не обращая на нас внимания, они ничего не страшатся. Говорят, о великий царь, что поселились они возле озера Двайтаваны вместе с брахманами, живущими в лесу. Ступай туда, о могучий царь, осененный великой удачей, и мощью пыла своей, как Лучистый, опали сыновей Панду...». Дурьйодхану обрадовали слова Карны, но он сказал, что Дхритараштра не даст своего согласия на поход к озеру Двайтавана. Для этого нужно найти подходящий предлог да еще добиться разрешения махараджи. Сам же Дурьйодхана решит, стоит ли ему идти в лес или нет. Утром Карна сообщил Дурьйодхане, что поводом для посещения леса может быть осмотр пастушеских станов Двайтаваны. Радостно они подали руки друг другу и предстали перед махараджей. На приеме у Дхритараштры пастух Саманга сообщил, что царские стада находятся неподалеку. Вслед за тем Карна и Шакуни обратились с просьбой к царю Дхритараштре, что пришло время сосчитать и пометить молодняк, а Дурьйодхана может в это время заняться охотой. Опасаясь, как бы не произошла преднамеренная или случайная стычка с пандавами, Дхритараштра предложил доверить пересчет скота верным людям. Но Шакуни обещал, что кауравы не пойдут туда, где могут находиться пандавы. Дхритараштра с неохотой отпустил Дурьйодхану с советниками. Дурьйодхана, Карна, Шакуни и Духшасана с большим войском, тысячами женщин и множеством горожан вместе с их женами тронулись в путь по направлению к лесу Двайтавана. Их сопровождали торговцы, гетеры, певцы и любители охоты. После нескольких остановок в лесу Дурьйодхана обосновался недалеко от становища пастухов. Араньякапарва. Глава 229. Шлоки 1 —13. «Вайшампаяна сказал: ...Царь осматривал сотни тысяч коров и метил их клеймами и цифрами. Он метил молодняк, узнавал о приросте и считал тех коров, которые отелились. Пересчитав и пометив (коров), имеющих три отела, потомок Куру, довольный, решил отдохнуть вместе с пастухами. И все горожане и тысячи воинов от души предались развлечениям в том лесу, словно бессмертные...». К царю пришли певцы, музыканты, танцоры, нарядно одетые девушки. Воины и горожане предались развлечениям. Питаясь молоком и другими кушаньями, царь постепенно приблизился к озеру Двайтаване. А в это время Юдхиштхира совершал жертвоприношение садьяска «тем необычным способом, который применяется только в лесу». Пандава жил возле озера вместе со своей супругой Драупади. Дурьйодхана с братьями повелел слугам построить беседки для развлечений. Слуги направились к озеру. Но возле озера воины Дурьйодханы столкнулись с гандхарвами. Царь гандхарвов, окруженный свитой, явился туда для развлечений из владений Куберы. С множеством апсар и сыновьями Тридцати богов он отдыхал у этого озера. Дурьйодхана распорядился прогнать их. Отряд отборных воинов Дурьйодханы потребовал от гандхарвов оставить берег озера. Насмешливо и дерзко гандхарвы отказались это сделать. Воины кауравов смяли гандхарвов и ворвались в лес. Бежавшие гандхарвы сообщили об этом своему царю Читрасене. Тот бросил в бой новые отряды гандхарвов. Увидев их, кауравы бросились бежать с поля боя. Один Карна громил рать гандхарвов. Дурьйодхана бросил в бой войско на колесницах. Стремясь помочь Вайкартане, кауравы окружили гандхарвов. Разгорелся яростный бой, гандхарвы перемешались с кауравами. Заметив, что войско гандхарвов дрогнуло, в бой вступил сам Читрасена. Араньякапарва. Глава 230. Шлоки 22 —31. «Вайшампаяна сказал: Знаток необычных способов (боя), он применил в сражении волшебное оружие, и кауравы пришли в смятение от волшебства Читрасены. На каждого воина, (сражающегося на стороне) сына Дхритараштры, оказалось, о бхарата, по десятку гандхарвов. Теснимые могучей ратью (небожителей, кауравы) в страхе бежали с поля боя к царю Юдхиштхире. (Гандхарвы) громили воинов — сыновей Дхритараштры, лишь Карна Вайкартана, о царь, стоял неколебимо, как утес. Дурьйодхана, Карна и Шакуни, сын Субалу, жестоко израненные, продолжали биться с гандхарвами...». Тысячи гандхарвов сражались с Карной. Они заставили его покинуть поле боя и бежать. Дурьйодхана продолжал бой один. На мелкие части была разрублена колесница царя стрелами гандхарвов. Читрасена бросился на него и захватил его живым. После того был схвачен и Духшасана. Теснимые гандхарвами, последние воины Дурьйодханы добрались до пандавов. Советники Дурьйодханы обратились за помощью к Юдхиштхире. Бхима не выказал никакого желания помочь кауравам в беде. Он заметил лишь, что гандхарвы сделали то, что должны были сделать сами пандавы, ведь сам Дурьйодхана явился в лес только лишь для того, чтобы насладиться зрелищем несчастий пандавов, занятых подвижничеством. Но Юдхиштхира приказал своим братьям освободить Дурьйодхану. Сам он может помочь своим братьям только советом, так как он занят жертвоприношением. Между пандавами и гандхарвами разгорелся бой. Четверо пандавов сражались с тысячами гандхарвов. Тысячу тысяч гандхарвов отправил Арджуна стрелами из лука Гандивы в обиталище Ямы. Тогда в бой с палицей против него вступил сам Читрасена. Но и ему Арджуна нанес поражение, едва не убив его. Читрасена открылся ему, и Арджуна прекратил бой. Все пандавы были целы и невредимы. Затем Читрасена рассказал пандавам, что намерение Дурьйодханы и Карны посмеяться над пандавами стало известно Индре, и он отправил Читрасену воспрепятствовать этому. Теперь, когда Дурьйодхана захвачен в плен, Читрасена хочет отправиться в обитель богов. Арджуна сказал, что Юдхиштхира принял решение освободить Дурьйодхану. Пандавы рассказали Юдхиштхире о замысле сына Дхритараштры. Гандхарвы и апсары удалились. Владыка богов воскресил мертвых гандхарвов амритой. Освободив Дурьйодхану, Юдхиштхира предостерег его от вероломства. Ни одного слова не произнес Дурьйодхана и другие кауравы. Сгорая от стыда, сын Дхритараштры отправился в город. Араньякапарва. Глава 236. Шлоки 5 ? 15. «Вайшампаяна сказал: ...В сопровождении войска четырех родов царь направлялся в свой город. Мысли его, потрясенного бедою, были заняты поражением (в битве). В краю, где было достаточно воды и травы, он нашел подходящее место, уютное и удобное (для стоянки), и, на ходу выпрягая (коней), повелел расставить, как полагается, слонов, коней, колесницы и пеших воинов...». Здесь к нему явился Карна. Дурьйодхана признался ему, что его войско понесло поражение. Теперь он готов оставить царство и умереть, предавшись посту, от стыда. Но царю принялись возражать и Духшасана, и Карна и сын Субалы. Но и под влиянием своих советников царь Дурьйодхана не изменил своего решения. Тогда к сыну Дхритараштры явились дайтьи и данавы, обитатели Паталы, чтобы его утешить. Они обещали ему, что асуры вселятся в Бхишму, Дрону, Крипу и других героев и уничтожат пандавов. После встречи с ними печаль оставила сын Дхритараштры. Царь Дурьйодхана никому не сказал, что случилось с ним ночью. Утром следующего дня с ним встретился Карна. Вайкартана обещал царю кауравов, что по прошествии тринадцати лет он уничтожит Арджуну. Через некоторое время Дурьйодхана с братьями, Бхуришравас, Сомадатта, Карна и великий царь Бахлика с воинами вернулись в Хастинапур. Спустя какое-то время Дурьйодхана сказал Карне, что в его душе разгорелась зависть после того, как пандавы провели жертвоприношение раджасую. Карна предложил ему обратиться к брахманам, чтоб они совершили для него это жертвоприношение. Но жрец рода Куру отказал ему в этом на том основании, что еще жив Юдхиштхира, а кроме того здравствует престарелый Дхритараштра, отец Дурьйодханы. Он посоветовал ему провести жертвоприношение вайшнаву, которое проводил однажды только Вишну. Ко всем царям были отправлены гонцы с приглашением. Один из гонцов прибыл к пандавам в лес. Юдхиштхира отказался от приглашения, так как пандавы дали обет провести тринадцать лет в лесах. Бхимасена же сказал, что, когда пройдет тринадцать лет, он явится в Хастинапур, чтобы бросить Дурьйодхану в жертвенный костер. Возвратившись, посланец передал все Дхритараштре. После жертвоприношения Дурьйодханы Карна дал клятву царю, что он убьет Арджуну. Все гости разъехались по домам. А в Двайтаване пандавы не находили себе места. Араньякапарва. Глава 243. Шлоки 18 — 24. «Вайшампаяна сказал: Меж тем Пандавы, меткие стрелки из лука, встревоженные словами гонца, обдумывали их смысл и нигде не могли найти себе покоя. А тут еще соглядатаи, о Индра царей, принесли весть о том, что Сын суты поклялся уничтожить Победоносного (Арджуну). Услышав об этом, о властитель людей, Сын Дхармы встревожился. Зная о том, что Карна необычайно отважен, да к тому же одет в непробиваемый панцирь, (Юдхиштхира) никак не мог успокоиться, перебирая в памяти (прошлые) беды. Подавленный тяжкими думами, великий душою (царь) стал помышлять о том, чтобы покинуть лес Двайтавана, полный диких зверей и змей...». Однажды ночью Юдхиштхире приснились антилопы, которые просили его переселиться в другое место, так как их осталось очень мало после того, как на них успешно охотились братья царя справедливости. А ведь их уцелело всего лишь несколько особей. Утром Юдхиштхира, преисполненный сострадания к дрожащим антилопам, поделился своими мыслями с братьями и предложил им переселиться в Камьяку, что возле озера Тринабинду. Вступив в тот лес, Юдхиштхира вспоминал о позоре, постигшем его в результате игры в кости. Араньякапарва. Глава 245. Шлоки 1 — 7. «Вайшампаяна сказал: ...Припоминая жестокие слова Сына суты, Пандава горько вздыхал, вынашивая в себе страшный яд гнева. Арджуна и оба близнеца, славная Драупади и неистовый Бхима, сильнейший из всех, глядя на Юдхиштхиру, испытывали невыразимую боль. Чувствуя, что (до конца изгнания) осталось совсем немного, эти быки среди бхаратов словно преобразились: они жили надеждами и уповали на месть». Шел последний год жизни в лесах. 2. Где в мифе история. Обратный маршрут пандавов начинался в горной местности. С отрогов среднего Гималайского хребта (в тексте горная цепь Канакхала и гора Гандхамадана) они видят подвесные мосты через реки и ущелья, пастбища, теснины. Вришапарван, царь-мудрец, живущий у Кайласы, скорее всего — одно из имен Шивы. У него приобретал военные навыки Арджуна. Одна из тиртх, расположенная недалеко от озера Куберы, видимо, — опорный пункт Кришны, почему и называется «обитель Нараяны». Штат брахманов здесь состоит из лиц, преданных Кришне, и неудивительно, что ее так полюбили пандавы. Перейдя с помощью ракшасов хребет (скорее всего, это продолжение горного хребта Махабхарат, большая часть которого расположена в Непале), пандавы простились с Гхатоткачей и направились к Ямуне. Таким образом, озеро Куберы и Кайласа находятся в верховьях реки Алакананды, одной из двух рек, которые при слиянии образуют Гангу (вторая река — Бхагиратхи). Гора Гандхамадана, она же Швета, Кайласа и т. д. — это одна из вершин хребта Махабхарат. В Вишакхаюпе Бхимасену схватил удав, который когда-то раньше носил имя Нахуша. Жизнь Бхимы зависит от того, как ответит на вопросы удава Юдхиштхира. Почему же удав не захватил в плен самого Юдхиштхиру? Нет, ему нужен был именно Бхима. За Бхимасену должен был ответить старший брат. Все это очень похоже на допрос «с пристрастием». Подобную ситуацию следует понимать так: после конфликта у озера Куберы, последний получил дополнительную информацию о причинах появления там пандавов и об истинной цели действий Бхимасены. Удав Нахуша тогда — это доверенное лицо Куберы, посланное им с заданием найти пандавов и допросить самого осведомленного и умного среди них — Юдхиштхиру. Если он сумеет объяснить все так, что подозрения Куберы не подтвердятся, то следует отпустить пандавов, если же нет — всех убить. Юдхиштхира всеми силами старался убедить посланца Куберы в том, что в действиях пандавов, и в частности Бхимасены, не было никаких намерений причинить вред Кубере. Он уверял Нахушу, что пандавы хорошо помнят о своем происхождении, придерживаются благочестивого образа жизни, а главное он безудержно льстил потомкам Брахмы. Посланца Куберы, связавшего Бхиму, удовлетворили ответы Юдхиштхиры, и он отпустил пандавов, а сам отправился к Кубере на «третье небо» — гору Гандхамадану. Дальнейшие события убедят нас в том, что он все же приказал своим людям проследить за пандавами. Когда Дхаумья, Юдхиштхира и Бхима вернулись к брахманам, ожидавшим их в лагере, то все они принялись озабоченно думать о последствиях допроса посланца Куберы. Рассказ Юдхиштхиры брахманам, ожидавшим его в лагере, вызвал у них вполне обоснованный страх: стало очевидно, что Кубера подозревает пандавов — отсюда и смущение мудрецов. Бхимасена получил выговор за свое безрассудное поведение у озера. Жаркий сезон и период дождей пандавы находились в лесу Двайтавана. Именно там Маркандея и рассказывает легенды о Дхармавьядхе. Это был последний год жизни пандавов в лесах. К этому времени относится и стычка кауравов с гандхарвами, а затем и пандавов с ними же. Странно выглядят эти два формально боевых столкновения, ведь в них в результате не погиб ни один из участников. Как это было? Желание посетить лес Двайтавану появилось у царя Дурьйодханы после того, как в Хастинапур прибыл некий брахман, по всей очевидности шпион Дхритараштры. Он сообщил махарадже о последних приключениях пандавов, о разрушении Хираньяпура, о том, что братья снова объявились в Двайтаване. Дурьйодхана, узнав о вестях, принесенных брахманом, передает все сказанное Карне и Шакуни. Выслушав царя, Карна опечалился. Но почему? По всей очевидности Карну расстроило сообщение о гибели ниватакавачей. Вспомним, что у Карны, как и у ниватакавачей, есть «непробиваемый панцирь», что следует понимать как принадлежность Карны к этому сообществу воинов в непробиваемых доспехах. Карну опечалил и поразил разгром этих казавшихся непобедимых воинов. Видимо, именно в этом заключается его ненависть к Арджуне, выраженная в желании убить Победоносного. Посещение пастушеских станов Двайтаваны представлено как повод для поездки Дурьйодханы, Духшасаны, Карны и Шакуни в места, поблизости от которых живут пандавы. Но это, скорее всего, не так. Основное содержание поездки все-таки хозяйственная деятельность, подсчет и клеймение скота. Авторы Махабхараты сделали акцент на встрече Дурьйодханы с пандавами именно потому, что их интересует прежде всего судьба пандавов. Встреча эта, несомненно, придумана и придумана исключительно для того, чтобы изобразить Дурьйодхану, попавшим в смешное положение, а Юдхиштхиру — благородно простившим «злокозненного» и его спутников. Но масса мелких фактов и характер описания говорит о том, что все происходило совсем не так. Куру — племя скотоводов, основа их жизни — это мясомолочное производство. Дурьйодхана изображен во время пребывания в пастушеском стане как умелый, рачительный хозяин, хорошо знакомый с работой пастухов, которых он не считает низшими, презренными людьми, а, напротив, уважает их труд, уважает их самих до такой степени, что приглашает их разделить с ним еду, отдых и развлечения. А что же в это время делал Юдхиштхира? Совершал жертвоприношение. Ничто его не может отвлечь от этого занятия, даже если приходится его исполнять «необычным способом», видимо, из-за нехватки утвари и условий. В центре его внимания не реальная жизнь и дела, а абстрактные представления о том, что с помощью ритуала и магии можно сразу получить желаемое. Сравним этих двух царей, конкурентов в борьбе за власть. У них почти ничего нет общего, а вот различия гигантские. Дурьйодхана — светский правитель, главная забота которого благополучие страны и населяющего ее племени Куру. Он близок простому народу: пастухам, сторожам, певцам. Сын Дхритараштры занимается хозяйством и организацией обороны, вся его политика направлена на сохранение и развитие всего, что приносит пользу племени Куру, и, наоборот, на искоренение того, что расшатывает установившийся порядок, нарушает нормальную жизнь подданных. Отсюда его ненависть к пандавам. Юдхиштхира — прямая противоположность Дурьйодхане. Мы ни разу не встречаем в Махабхарате ни одной сцены, где бы Юдхиштхира занимался каким-нибудь полезным делом. Он только молится, совершает различные жертвоприношения, слушает поучения брахманов и занимается раздачей даров бесчисленным мудрецам и отшельникам, таким же бездельникам, как и он сам. В качестве даров жрецам чаще всего упоминаются коровы. Но, в отличие от Дурьйодханы, который владеет многочисленными стадами, у Юдхиштхиры никаких стад нет. Откуда же он берет коров для раздачи их брахманам, сопровождающим пандавов в путешествии по тиртхам? Он и его братья могут только отнять коров у тех, у кого они есть, то есть, у населения тех мест, по которым они идут. Брахманы для того и плетутся за ними, чтобы не упустить возможности урвать долю добычи после очередного ограбления или вымогательства. Стычка с гандхарвами описана как реальное сражение, но есть большие сомнения в его реальности. Нет ни одной жертвы ни с одной стороны. Более того, даже раненых. Нет жертв, нет и сражения. Не обошлось и без волшебства. Но волшебство, как и чудо, — одна из форм лжи. Результат в любом деле может быть достигнут только трудом. Но как хочется получить результат не работая или не сражаясь! Сначала появляются неисчислимые отряды гандхарвов. Соотношение десять к одному в пользу гандхарвов. Но и это не помогает! Тогда появляется Читрасена с волшебным оружием и учиняет полный разгром кауравов. Как и Юдхиштхира при жертвоприношении, он применяет необычные способы, но теперь уже на поле боя. Что же так? Одержать победу обычным путем не получается. Интересно, почему же впоследствии, в битве на поле Куру, Читрасена, друг Арджуны, не помог пандавам своим волшебным оружием?! Победы, одержанные нечестным путем, нужно как-то объяснить простым людям. А для этого лучше всего подходят чудеса, волшебство или сверхъестественные способности. Пленение Дурьйодханы пандавами выглядит совершенно нереально. Отправившись якобы с огромным отрядом специально с целью разыскать пандавов и посмеяться над ними, царь Куру попадает к ним в результате непредвиденных обстоятельств, случайно. И попадает в плен! Желающий посмеяться над пандавами сам попадает в смешное положение. Его свобода зависит от благородства Юдхиштхиры. И фактически в одиночку Арджуна наносит поражение огромному войску гандхарвов, убивает великое множество их. Но Индра воскрешает мертвых! Опять отсутствие правды с лихвой компенсируется чудесами. Но если нет жертв в ходе битвы, то не было и самой битвы! Отметим, что даже в этой, выдуманной сочинителями Махабхараты битве, Юдхиштхира не участвует. Он совершает жертвоприношение, которое невозможно прервать ни при каких обстоятельствах, даже в минуты смертельной опасности! Что же авторы умалчивают о результатах этого жертвоприношения? Кажется, что сама эта битва придумана сочинителями эпоса для того, чтобы был удобный случай рассказать о вселении данавов и дайтьев в тела кауравов, то есть, для демонизации последних. Она нужна еще и для того, чтобы показать благородство пандавов на фоне ничтожности попавшего в жалкое положение Дурьйодханы. Если Юдхиштхира не может оторваться от жертвоприношения, чтобы помочь братьям в битве с гандхарвами, то Дурьйодхана, оказывается, не имеет права провести раджасую — то жертвоприношение, которое уже провел Юдхиштхира. Снова авторы приводят сравнение не в пользу Дурьйодханы. Но мотивировка отказа брахманов странная: пока жив Юдхиштхира и здравствует Дхритараштра. Но ведь когда Дхритараштра был жив и здоров, это не помешало Юдхиштхире провести раджасую! Как видно, любая выдумка идет в дело, если надо унизить Дурьйодхану. Сын Дхритараштры проводит разрешенное ему жрецом рода Куру жертвоприношение вайшнаву. И это едва ли не единственное жертвоприношение царя Куру, о котором упоминает Махабхарата. Не такой уж он большой охотник до религиозных церемоний. Опять мы видим, что Дурьйодхана — светский правитель, занятый делами настолько, что все эти жертвоприношения для него просто пустая трата времени. Если он и просит жреца провести раджасую, то, видимо, только из уважения к обычаям своего народа. И когда брахманы отказывают ему, он легко соглашается и на вайшнаву, самому ему безразлично, какое именно жертвоприношение будет совершено. Гонец его, якобы прибывший к пандавам с приглашением, подвергается насмешкам со стороны Бхимасены. Но было ли приглашение, если возвратившийся в Хастинапур гонец на свой рассказ в ответ не слышит ни одного слова махараджи?! Стал ли бы махараджа терпеть угрозы беглых преступников? А если бы стерпел, то кто стал бы уважать такого царя?! А ведь, без сомнения, Дхритараштра уважаем своими подданными. Клятва Карны уничтожить Арджуну является воплощением желания убить человека, причастного к гибели ниватакавачей. И тут авторы текста снова вспомнили о гонце кауравов. Но теперь пандавы никак не могли найти покой, обдумывая смысл сообщения гонца. И вот другой гонец-соглядатай приносит пандавам известие о клятве Карны. Юдхиштхира спешит покинуть Двайтавану. Это выглядит просто бегством от реальной угрозы. Как кстати приснились ему антилопы! Заботясь о продолжении их рода, он готов уйти в другой лес. Зачем? Чтобы там уменьшить их количество. Ведь именно в Двайтаване охотились братья, и именно они уменьшили количество антилоп в этом лесу. Крокодиловы слезы. Но для авторов появляется повод говорить о милосердии «царя справедливости». Очевидно, что антилопы, так кстати приснившиеся Юдхиштхире с их просьбой сохранить их род, здесь ни при чем. Сострадание — качество, менее всего присущее гневным и мстительным людям. А пандавы и их супруга именно таковы. В самом деле, безжалостный Арджуна сжигает и уничтожает все живое в Кхандаве, чтобы скрыть следы преступления. Чуть позже пойдет речь о похищении Драупади. И что же она обещает своим похитителям? Пятьсот антилоп пожалует им на завтрак царь Юдхиштхира! Какой же смысл в обещании Юдхиштхиры сохранить род антилоп? Меняется ситуация, и можно забыть о милосердии. Драупади уверена, что Юдхиштхира не сможет отказать в ее просьбе. Очевидно, что Юдхиштхира панически боится, а милосердие к антилопам просто предлог для бегства из Двайтаваны, придуманный авторами Махабхараты, чтобы скрыть этот страх. Пандавы бегут в Камьяку. И здесь, почувствовав себя в безопасности, они снова предались мечтам о том, как они будут мстить кауравам. Так мог ли Карна бежать в битве с гандхарвами, если одной его угрозы в адрес Арджуны было достаточно, чтобы пандавы бежали в Камьяку? И мог ли Арджуна одержать такую легкую победу над гандхарвами, если их, по легенде, не смог победить Карна? И могли ли пандавы поступить благородно по отношению к кауравам, если они живут, мечтая о мести этим самым кауравам? Ответ на этот вопрос может быть только один — нет! Теперь о беседе Сатьябхамы и Драупади. Вопросы, задаваемые Сатьябхамой, свидетельствуют о том, что на юге, где живет Сатьябхама, магия, зелье и заговор — лучшее средство воздействия на мужчин. Ответ Драупади, казалось бы, опровергает это мнение. Она сообщает, что по отношению к своим супругам дочь царя Друпады демонстрирует уважение, понимание и даже покорность. Но вдруг с необычной откровенностью Драупади признается, что только она одна распоряжается деньгами пандавов, их слугами и всем, что есть в доме, распоряжается и днем, и ночью. Таким образом, ей принадлежит такая власть, какой нет у женщин кауравов. Забавно звучат слова Драупади о том, что она выполняет все желания пандавов. Все выглядит как раз наоборот — это братья всегда готовы выполнить любое ее желание. В дальнейшем, в Виратапарве, сам Юдхиштхира дает характеристику Драупади, которая совершенно не согласуется с приведенным выше ответом Драупади на вопросы Сатьябхамы. Виратапарва. Глава 3. Шлоки 12 — 15. «Юдхиштхира сказал: ...Ведь она ничего не умеет делать того, что делают другие женщины... Венки и благовония, украшения и различные наряды, — ведь только это и знает прекрасная с самого своего рождения». И это слова не критика, а близкого, любящего и верного человека! Жалость Юдхиштхиры к прекрасной Драупади показывает только степень избалованности его жены. Ни тереть зерна, ни стирать, ни готовить пищу, ни ухаживать за детьми Драупади не умеет. Но распоряжается деньгами и слугами, повелевает своими мужьями. Можно было бы увидеть в этом воплощение какой-то специфической женской власти, но не надо забывать, что самой Драупади очень умело и жестко управляет Вьяса. Совершенно другую картину можно наблюдать среди кауравов. Молодой Дурьйодхана еще в Адипарве говорит, что казна и советники находятся в его распоряжении. Юдхиштхира до свадьбы подчинялся своей матери Кунти, а потом — Драупади. Фактически пандава всегда находится в зависимости: от матери, от жены, а затем и от брахманов. Это не царь, а марионетка. Гандхари, мать Дурьйодханы, напутствует на битву своего сына словами: «Там, где правда, там победа». Это прекрасные слова для сражения по законам чести. И фактически надгробный текст для памятника Дурьйодханы от его матери. Пандавы шли в бой с другим лозунгом: «Там, где Кришна, там победа». Очевидно, что это перевернутый лозунг кауравов. Неужели Кришна Васудева выше правды? Или это что-то, стоящее выше правды? Но вот слова самого Кришны, обращенные к Юдхиштхире. Дронапарва. Глава 164. Шлоки 97 — 104. «Тем временем Говинда... сказал: ...Ложь должна быть выше правды!..». Оправдывать свое нечестное поведение в экстремальной ситуации стремятся люди, жаждущие одержать победу любой ценой, люди, для которых личная выгода дороже чести. Но вот погибающий Дрона решает «отдать свою жизнь, сражаясь справедливо». Диаметрально противоположная позиция! Вспомним, как Дрона, по мнению авторов эпоса, требовал палец Экалавьи за обучение только потому, что обещал Арджуне быть лучшим в стрельбе из лука. Мог ли человек, желающий умереть, сохраняя кодекс чести, быть бесчестным в ситуации, где от него не требовалось напряжения всех физических и духовных сил? Юдхиштхира и его окружение только и стремятся угодить брахманам. Дурьйодхана и его сторонники, можно сказать, — не-угодники, свободные люди, исходящие из понимания необходимости решать реальные жизненные проблемы, а не петь дифирамбы брахманам и их схоластическим представлениям о мире. Тем более, что эти туманные и мистические идеологемы — всего лишь средство, позволяющее обманывать людей и управлять ими с помощью вымышленных страхов. Различие мировоззрений Юдхиштхиры и Дурьйодханы, пандавов и кауравов слишком глубоки, они не позволяют найти компромисс, «золотую середину», гарантирующие мир, добрососедские отношения и взаимное уважение. Война между ними неизбежна, и это будет жестокая, беспощадная война на уничтожение. Несомненно, что столь обостренно проявленные на поле битвы мотивации поступков двух вождей и их единомышленников выражают всегда свойственную им мотивацию, начиная с детства и юности. Именно поэтому Дрона и Бхишма никогда — ни во время войны, ни в мирное время — не поддерживали пандавов. Ибо трудно представить себе человека, непоколебимого в своих принципах перед лицом смерти, и выступающего в роли адвоката своих врагов в мирное время. Тем более, если эти враги коварны и беспринципны. Таким нужны не адвокаты, а прокуроры. Вожди кауравов могли испытывать только презрение к пандавам и к их руководителям — брахманам. Победа в битве должна быть достигнута благодаря воинскому искусству и личному мужеству и в соответствии кодексу чести, а не благодаря «изобретательным средствам» Кришны. Для пандавов победить следует любой ценой, даже если для этого нужно пойти на обман и подлость. Для кауравов — «отдать свою жизнь, сражаясь справедливо» — это тоже победа. Жизнь одних и смерть других — что еще более ярко может показать такое различие в их мировоззрении! Погибшие с честью кауравы заслуживают, нет, не бессмертие, но вечную память всех живущих на земле. Клевета, настигшая их при жизни, только ярче осветит их посмертную славу. Смерть же пандавов обернется для них не столько трагедией, как станет горькой насмешкой, для людей никогда не имевших собственного мнения, не пожелавших быть свободными людьми. Эпизод 24. Карна 1. Миф как он есть. Во время ночного видения данавы предупредили Дурьйодхану о том, что Индра обманом отберет у Карны его серьги и непробиваемый панцирь, чтоб его ослабить. Через Ломашу Индра передает Юдхиштхире, что он освободит сын Кунти от страха пере Карной. Обе стороны предупреждены о возможном событии, которое резко изменит соотношение сил. Но как обещал Индра, так и случилось. Возможное стало неизбежным. Это случилось тогда, когда миновал двенадцатый год жизни пандавов в лесах. Шакра приступил к делу. Но Сурья, узнав о его намерении, отправился к Карне. Была ночь. Карна дремал, и во сне к нему явился Сурья. Превратившись с помощью чуда в прекрасного брахмана, Сурья сказал, что к Карне под видом брахмана придет Шакра, который действует в интересах пандавов. Индра будет просить у него серьги. А поскольку Карна никогда не отказывает в даре праведникам и брахманам, то Индра поэтому и перевоплотится в брахмана. И Сурья-брахман советует Карне не отдавать чудесные серьги, ради сохранения жизни, а взамен предлагать Шакре любой другой дар: драгоценности, камни, женщин. Карна спросил пришедшего, кто он, «облачившийся в одеяние брахмана»? Ночной гость ответил, что он ?Тысячелучистый. Араньякапарва. Глава 284. Шлоки 23 ?34, 35 ? 39. «Карна сказал: ...Я готов отдать достойнейшим из дваждырожденных все, вплоть до собственной жизни. Если Шакра, надев одеяние брахмана, придет ко мне с просьбой во имя Пандавов, о лучший из странствующих по небу, я отдам ему, о высочайший из премудрых, и свои серьги, и дивный панцирь. Да не погибнет слава моя, разнесшаяся в трех мирах! Такому, как я, не подобает спасать свою жизнь ценою бесчестья. Лучше достойная смерть, которую люди оценят. Поэтому я отдам Индре серьги и панцирь, если Губитель Балы и Вритры придет ко мне с просьбой подарить их ему во имя блага сыновей Панду. Это прославит меня в мире, а о нем пойдет дурная молва. Доброе имя мне дороже всего на свете, (дороже) самой жизни, о Лучистый! Тот, о ком идет добрая слава, достигает небес, а утративший честное имя приходит к погибели. Ведь добрая слава в этом мире лелеет человека, как мать, а бесславие хоронит его заживо... Я сберегу свою честь, пусть даже ценою жизни, — вот мой обет...». Внимательно выслушав Вайкартану, Тысячелучистый отвечал. Араньякапарва. Глава 285. Шлоки 1 —18. «Сурья сказал: Не делай, о Карна, того, что будет во вред и тебе самому, и твоим друзьям, сыновьям и женам, а также матери и отцу! Люди, о лучший из живущих, стремятся обрести доброе имя и прочную славу на третьем небе, не рискуя при этом своею жизнью, а ты решил добиться вечной славы ценою своей гибели. Нет сомнения, слава тоже уйдет, если ты жизни своей лишишься. В этом мире, о бык среди мужей, лишь для живых имеют значение мать, отец, сыновья и другие им близкие, равно как и отвага для царей. Подумай об этом! Слава (является) благом лишь для живого, великий блеском! Какая польза от славы мертвому, чье тело обратилось во прах? Мертвый не ведает славы —славою упивается только живой. Слава мертвому человеку — это гирлянда хладному трупу. Я говорю это, желая тебе добра... Во всем этом есть некий высший смысл, предопределенный богами. Поэтому не колеблясь последуй тому, что я говорю. Нельзя тебе знать тайну небес, о бык среди мужей, потому я ее не раскрою тебе. В свое время ты все узнаешь... Не следует отдавать серьги просителю С ваджрой в руке... Слава приносит благо только живому. Помни об этом!..». Карна ответил, что он почитает Владыку лучей так, как не почитает никакого другого бога. Более того, он любит его больше, чем жену, сыновей, самого себя и друзей. И ему страшна не гибель, а обман! А ради любого из праведников-дваждырожденных он готов пожертвовать собственной жизнью. Он не боится Арджуны и исполнит свой обет по одариванию брахманов. Пусть Тысячелучистый не тревожится: Карна одолеет Арджуну в битве. И Сурья уступил. Тысячелучистый только попросил Карну расстаться с серьгами лишь с обмен на копье Амогха, которое, убивая врагов тысячами, возвращается в руки метнувшего его человека. Тысячелучистый скрылся с глаз Карны. Сотворив утреннюю молитву, Вайкартана обратился к Сурье и рассказал ему содержание своего сна. Сурья подтвердил, что он действительно являлся Карне в этом сне, подтвердил все, что было сказано им тогда. С этого времени он стал мечтать о копье. Джанамеджая спросил о той тайне, которую Жарколучистый скрыл от Карны. Вайшампаяна рассказал легенду о том, что Кунти — мать пандавов — в девичестве родила сына от Сурьи, благодаря мантре, полученной от Дурвасаса, который в течение целого года жил в доме отца Кунти — Кунтибходжи. Араньякапарва. Глава 288. Шлоки 12 — 19. «Вайшампаяна сказал: ...Там, где постоянно поддерживается семейный огонь, для него было сооружено сверкающее ложе, приготовлена еда и все необходимое. И царская дочь, отринув гордыню и праздность, всецело сосредоточилась на том, чтобы угождать брахману. Притха, воплощенная чистота, вошла (в те покои) и приготовилась как должно ублаготворять достойного почестей брахмана, словно бога». Кунти исполняла каждое желание отшельника, заботилась о его еде, ложе, питье в любое время суток. Дурвасас даровал ей мантру, с помощью которой она может вызвать любого бога. Араньякапарва. Глава 289. Шлоки 16 ? 18. «Брахман сказал: ...По доброй воле или против желания премудрый смиренно придет к тебе как слуга, покорный велению, — такова власть заклинания». Когда Дурвасас ушел, Кунти произнесла мантру. Сурья появился перед ней в доспехах бога, украшенного серьгами. Тысячелучистый был готов исполнить ее повеления. Но она сказала, что вызвала его из любопытства. Сурья пожелал вступить с Кунти в связь, и тогда у нее родится сын, о котором она мечтает. Если же он не вступит в связь, тогда он проклянет и ее, и ее отца, и Дурвасаса. Испугавшись, Кунти согласилась выполнить требование Тысячелучистого, но в обмен она потребовала от Сурьи сохранить ее невинность. Бог согласился. В результате Кунти родила сына, сохранив, однако, невинность — благодаря дару Сурьи. Так появился Карна. Родив сына, Кунти незаметно отнесла его в корзине на берег реки Ашванади и опустила корзину в реку. Из Ашванади корзина попала в реку Чарманвати, затем — в Ямуну, и, наконец, в Гангу. На берегу Ганги, в городе Чампа, жил сута Адхиратхи, друг Дхритараштры. Жена его Радха нашла ребенка, и бездетные супруги усыновили его. В корзине супруги нашли мальчика, на котором был дивный панцирь, а уши его украшали чудесные серьги. Это были дары бога Сурьи. Радха заботилась о мальчик, а потом у нее появились и свои сыновья. Когда Карна вырос, Адхиратха отправил его в Город слона. В полдень, когда Карна, стоя в воде, славил Творца дня, к нему явился Царь богов под видом брахмана. Индра-брахман стал просить у Карны серьги и панцирь. Карна предлагал ему землю, женщин, коров, как советовал Сурья, и в конце предложил даже свое царство, но Индра не принимал этих даров. Поняв, наконец, что перед ним Шакра, Карна сказал, что если он отдаст серьги и панцирь, то станет уязвим, а Шакра подвергнется осмеянию. Индра согласился с этим. Тогда Карна, по рекомендации Сурьи, попросил у Индры взамен копье Амогху. Индра опять согласился, но сказал, что теперь копье не будет убивать тысячи врагов, а убьет всего лишь одного, грозного и могучего. Но того, кого замышляет убить Карна, охраняет сам Кришна. Карна сказал, что пусть это и будет так, но одного грозного противника он все же убьет. Араньякапарва. Глава 294. Шлоки 35 — 40. «Вайшампаяна сказал: ...Так Шакра перехитрил Карну и в то же время наделил его в мире славою. Улыбнувшись, (Индра) подумал, что теперь успех Пандавов предрешен, и возвратился к себе на небо. А сыновья Дхритараштры, услышав, что Карна лишился (доспехов), опечалились, словно гордость их была сломлена. Партхи, которые жили в лесу, возликовали, узнав, что произошло с Сыном суты». 2. Где в мифе история. Несмотря на внешне правдоподобное изложение событий, тайны скрываются во всех деталях эпизода: в происхождении, смысле и значении серег Карны, в ночной встрече с Сурьей, в происхождении Карны, в деталях дневной встречи с Индрой и состоявшемся там обмене, в смысле и значении копья Амогха. Тайны эти связаны с незнанием одних фактов и намеренным умолчанием или искажением других, с намеренным же изменением смысла происходивших событий. Как и во всех других сюжетах Махабхараты, авторами этих тайн, конечно, являются брахманы — составители текстов Махабхараты. В умах этих сочинителей реальные факты и события получили мифологическое истолкование. Почему серьги обеспечивают неуязвимость Карны? Как они оказались у него, если исходить из предположения, что все описываемые в Махабхарате сюжеты — это часть реальной истории? Мог ли Карна отдать их дневному гостю со столь известной отрицательной, даже отвратительной репутацией? Вспомним Ригведу. Там открытым текстом утверждается, что Индра — убийца, грабитель, насильник, вероломный, продажный наемник, готовый уничтожить и ограбить кого угодно, если это прикажут ему сделать нанимающие его брахманы. Как можно верить такому человеку до такой степени, чтобы ради исполнения его желания отказаться от всех клятв и обязательств, данных во имя дружбы, собственных убеждений, во имя ненависти к врагам? Зачем авторы сделали Карну сыном Солнца, дали ему статус неуязвимости. Почему именно он стал владельцем священных реликвий? Для чего было нужно именно его сделать сыном Кунти? Здесь, как и в других сюжетах Махабхараты, нужна версия, объясняющая все, версия, которая устранит все противоречия, раскроет все тайны этого в высшей степени сказочного сюжета. И мы можем предложить такую версию нашим читателям. Допустим, что серьги — это священный символ власти династии, правившей на территории современной северной Индии до завоевания ее шаками. Поскольку к этой династии принадлежали предки Кашьяпы, то серьги, фактически, являлись его наследством и были ему нужны не как драгоценность, а именно как необходимый атрибут власти. Они были захвачены во время нашествия отцом Карны, а от него попали к Карне, сыну Солнца. По религиозным представлениям местных жителей их владелец обладал статусом живого бога и его нельзя было убить. Таким образом, серьги давали их владельцу «бессмертие» — гарантию личной безопасности, по крайней мере, со стороны коренного населения. При этом серьги нельзя было отобрать у владельца, получить их насильственным способом — в этом случае они теряли свои магические свойства. Их можно было получить либо по праву наследования, либо в дар, либо обменять, или, в крайнем случае, украсть, не причиняя физического вреда владельцу. Отец Карны, по-видимому, получил их в качестве выкупа, то есть, по согласию с владельцем. Получившего серьги от отца в дар Карну нельзя было убить — в этом смысл фразы о неуязвимости Карны. Заметим, что древняя и средневековая история знает много примеров подобных священных символов власти, дававших их владельцам какие-то необычные преимущества, в их числе неуязвимость. Это, например, различные короны, скипетры, печати, личное оружие и, конечно, драгоценности — перстень Соломона, кольцо Мерлина... Кстати, кольцо Мерлина теряло свои волшебные свойства в том случае, если оно было отобрано с применением физического насилия. Оно могло быть либо подарено, либо куплено, либо обменено на что-то по договоренности с прежним владельцем. Что же касается панциря, то вообще непонятно, зачем Индра его взял. Во-первых, он не был таким уж непробиваемым, как считался, ведь ниватакавачей, имевших такие панцири, Арджуна убивал тысячами. Соответственно, тысячи таких панцирей достались Арджуне, или, вернее, пригласившим его богам, в качестве трофеев и выменивать еще один не имело смысла. Во-вторых, у Индры и до разгрома ниватакавачей такие панцири были, поскольку один такой он подарил Арджуне еще до нападения. Не последний же он, сняв с себя, отдал Арджуне! Не тот характер у Индры, чтобы отдавать последнее кому бы то ни было. Вот отнять последнее у владельцев — это пожалуйста! На такие дела Индра был мастер. В чем же дело, зачем Шакре понадобилось выменивать у Карны «непробиваемый» панцирь, который и самому Индре был не нужен и Карну не делал неуязвимым? Напрашивается вопрос, если Карна узнал в брахмане Индру, то почему он вдруг забыл о его репутации? Зная о том, что Индра способен на любую подлость, любое коварство и более смерти опасаясь обмана, почему Вайкартана идет на обмен, при котором обман — обычное дело? Предупрежденный ночным гостем о том. что Индра действует в интересах пандавов, почему Карна забывает о своей клятве убить Арджуну? Кто его заставляет поступить так, как выгодно будет его дневному гостю — Индре, но вопреки его собственной выгоды ? Ночной визит Сурьи, обратившегося в брахмана, дает странное представление о Карне. Как может Вайкартана беседовать с Индрой, обсуждать с ним условия обмена, если Индра заботится о благе пандавов, а Карна только что дал сыну Дхритараштры клятву убить Арджуну! Индра — союзник пандавов, а Карна — их враг. Все-таки Карна, готовый отомстить Арджуне за гибель ниватакавачей, — значительно более правдоподобная фигура, нежели Карна, готовый подарить другу и союзнику пандавов вообще что бы то ни было, не говоря уж о такой ценности, как подаренные отцом серьги. Почему нужно заключать договор с известным всему миру негодяем и обманщиком и забыть об отцовском подарке? Нет, никакой договор Карны с Индрой немыслим! Никогда ранее мы не обнаруживали в текстах Махабхараты никаких свидетельств в подтверждение якобы данного Карной обета одаривать брахманов. Такой исключительный факт, если бы он имел место в действительности, выглядел бы или чудом, или просто выдумкой. Напротив, являясь другом и сторонником сына Дхритараштры, Карна, конечно же, разделяет политические взгляды Дурьйодханы и его отца. А последних брахманы записали в категорию «не приносящих жертв». В Шалья-парве к Дхритараштре явился брахман Бака Далбхья с просьбой дать ему коров. Зная, что часть коров из его стада сдохла, царь сказал, что Бака может их взять. Возмущенный этим, по сути, издевательским предложением, Бака понял, что здесь брахманов одаривать не принято и удалился с угрозами отомстить за оскорбление. Да, бродячие тунеядцы — «святые» отшельники и брахманы ? не были в чести во дворце махараджи Дхритараштры. Так мог ли при дворе царя кауравов жить и быть другом его сыновей Карна, якобы почитающий брахманов? Нет, конечно. Мы вообще ничего не знаем о политических разногласиях Карны и кого бы то ни было из окружения Дхритараштры. Напротив, везде, где упоминаются Дурьйодхана, Духшасана, Шакуни и Карна, все они думают и действуют согласованно, никогда не вступая в какие бы то ни было противоречия и конфликты. По-видимому, никаких разногласий внутри этой компании и не возникало. Очевидно, что ни одаривать брахманов, ни способствовать, хотя бы и косвенно, благу пандавов у Карны никаких намерений просто быть не могло. Вообще, он достаточно цельный человек. Поэтому клятва убить Арджуну была, а вот подарков брахманам не было. Точно так же, как и не было обмена с Индрой. Ночной гость ? Сурья, прикинувшийся брахманом, ? словно предлагает Карне план действий, причем он как будто уверен в том, что именно так Карна обязательно поступит. То есть, он выступает как прорицатель. Для доверчивых слушателей он как бы указатель на то, что все происходило именно так. Но, кажется, у нас есть веские основания сомневаться в ночном явлении Сурьи. Выступая как доброжелатель, советуя, как избежать причинения вреда друзьям, сыновьям, женам, матери и отцу, он словно забывает, что гибель Карны причинит горе именно ему ? Сурье. Ведь настоящий отец всегда будет горевать о смерти сына. Сурья забывает напомнить Карне о том, что именно он подарил Карне серьги и панцирь, и отдать их для Карны должно означать ? предать память отца. Ведь этот дар Сурьи должен был сохранить Карне жизнь, а обмен с Индрой приведет Карну к смерти. Таким образом, подарок Сурьи станет причиной гибели его сына. Разве может так поступить отец? Почему он вообще допускает саму возможность обмена своих подарков на что бы то ни было? Для Карны честь дороже жизни, для Сурьи — и слава, и честь нужны только живому. В словах Карны об утратившем честное имя и уже при жизни ставшем трупом человеке виден весьма прозрачный намек на Индру. Сурья говорит о славе как о благе для живого, Карна говорит, что жизнь без доброй славы и чести не имеет смысла. Что к этому добавить? Жизнь — бесценная вещь. Но наши слова и мысли только тогда имеют значение, если мы готовы подтвердить их силу и правоту не жизнью других людей , а ценой собственной жизни. Истинной славы достойны сберегшие честь, бесчестные же упиваются ее призрачным отблеском — тщеславием. Бессмертие принадлежит первым, жизнь вторых подобна погребенным заживо. Карну — сына Солнца и его отца — Сурью разделяют диаметрально противоположные взгляды на жизнь. Поведение каждого из них скрывает свои противоречия: Сурья, будучи отцом Карны, фактически обрекает его на гибель, допуская обмен с Индрой ради блага пандавов. Зная о целях Шакры, он мог бы сам явиться на встречу, чтобы помешать Индре. Карна, будучи другом Дурьйодханы и его братьев, будучи совершенно своим человеком в семействе Дхритараштры, считая пандавов своими врагами, дав клятву убить Арджуну, покорно соглашается на «обмен», предложенный Индрой, зная, что этот «обмен» — во благо пандавов, а значит — во вред кауравам. Все это абсолютно неправдоподобно, нелогично, немыслимо! Остается лишь сделать самый логичный в этой ситуации вывод: никакого обмена не было. А что же тогда было? Каким образом серьги и панцирь Карны попали к Индре? Ответ прост и напрашивается сам собой. Если не было честного обмена, если Карна по своей вине не мог отдать, продать или обменять серьги и панцирь, то значит, они были попросту украдены. Репутация Индры, о которой мы много говорили и при анализе Ригведы и здесь, позволяет сделать такой вывод. А происходило все приблизительно так. Индра со своими людьми (марутами) следил за Карной и в то время, когда последний, сняв серьги, так как опасался потерять их в воде, вошел в реку для совершения полуденного омовения (поклонение Солнцу), украл их (допустим, серьги и панцирь лежали в это время в шатре, поставленном на берегу реки для отдыха и для сохранения ценных вещей). Охраны у Карны не было, поскольку совершаемый обряд был для Вайкартаны делом интимным, требующим одиночества. Индре нужны были только серьги, а панцирь, видимо, прихватил кто-то из его окружения. Когда Карна обнаружил пропажу, он долго не думал по поводу того, кто и с какой целью это совершил. Он знал, что значили серьги для брахманов, знал, кто выполняет для них подобные поручения. В этом следует видеть смысл фразы о том, что Карна узнал Индру. А что это за «копье Амогха», которое Индра якобы отдал Карне в обмен на серьги и панцирь? Чтобы понять это, вспомним о свойствах этого оружия: будучи брошенным в сторону противника, оно убивает множество врагов, а затем возвращается к бросившему его человеку. Если это действительно копье, то свойство возвращаться к хозяину следует признать волшебным. Но точно такими же свойствами обладает любое воинское подразделение, часть, соединение любой армии мира — от древности до наших дней. Действительно, военачальник направляет подразделение для выполнения какой-либо боевой задачи. Подразделение выполняет поставленную боевую задачу и возвращается к пославшему его начальнику. И все, и никакого волшебства! В случае с «копьем Амогха», которое необычайно эффективно (убивает врагов тысячами) и потому не может быть обычным, рядовым подразделением, можно выдвинуть следующее предположение. Допустим, что «копье Амогха» — это элитная войсковая часть, личный состав которой подобран из числа самых лучших воинов. Отсюда и его необычная эффективность. Военачальник посылает эту часть туда, где возникает наибольшая проблема, с которой обычные воины справиться не могут. Выполнив задачу, эта часть возвращается на свое место — в резерв. Не мог ли Индра отдать Карне такой отряд, даже если бы обмен состоялся? Нет, конечно. Тем более, что был не обмен, а кража. Но все объясняется просто, если допустить, что этот элитный отряд — «копье Амогха» — уже принадлежал Карне, а Индра просто не мог его ни уничтожить, ни переманить на сторону пандавов и поэтому «отдал» его Карне, думая при этом приблизительно так: «Не вышло... Ладно, пусть остается у тебя. В бою мы так или иначе найдем способ его уничтожить». Впоследствии авторы этой легенды Махабхараты интерпретировали эту неудачную попытку Индры как передачу «копья Амогхи» в обмен на чудесные серьги и панцирь. Но почему «копье Амогха» потеряло свойство возвращаться к хозяину? Действительно, впоследствии, в ходе одного из сражений, Карна убивает этим копьем ракшаса Гхатоткачу и копье не возвращается к нему. Если «копье Амогха» — это действительно отряд воинов, то его «невозвращение» объясняется очень просто: все бойцы отряда в этом бою погибли и, хотя боевая задача уничтожения Гхатоткачи была выполнена, возвращаться было уже некому. Карна владел серьгами — священной реликвией Солнечной династией, получив их от отца. Вот почему авторы эпоса сделали его сыном Солнца ...и сыном Кунти. После победы на поле Куру пандавам будут очень нужны священные регалии для подтверждения их прав на трон Солнечной династии. Карна, являвшийся по легенде сыном Кунти, уже носил эти серьги. Теперь в глазах авторов эпоса и их слушателей будет выглядеть совершенно естественно, если эти серьги будет носить его младший брат Юдхиштхира. Но в самом ли деле Карна был братом пандавов? Обратимся к проблеме происхождения сына Солнца. Сурья упомянул о некоей тайне, знать которую Карне нельзя, и лишь пообещал, что «в свое время» тот все узнает. Почему отец не может раскрыть своему сыну тайну его происхождения, а об этом он узнает из стана своих врагов? Но если тайну нельзя открыть, то зачем упоминать о ней? Что совсем уж любопытно, Карну не интересует эта тайна. Он не просит о ней рассказать Сурью. Тайну эту в ответ на прямой вопрос слушателя — Джанамеджаи — открывает нам рассказчик Вайшампаяна. Оказывается, Карна — сын Кунти от бога Сурьи и, следовательно, брат пандавов! В этой истории волшебно, а, значит, неправдоподобно, почти все: мантра Дурвасаса для вызова богов, связь Кунти с Сурьей, сохранение девственности у родившей женщины, путешествие младенца в корзине по рекам за полторы тысячи километров, случайное спасение. Фактами здесь являются только два момента: то, что Карна рос и воспитывался в семье возницы (суты) Адхиратхи, друга махараджи Дхритараштры, и то, что Карна не знал, кто его мать. Разберем теперь все волшебные детали этой истории по порядку. Первое. Мантра Дурвасаса. Согласно тексту Адипарвы (Глава 104, шлоки 1 — 12) брахман по имени Дурвасас жил в доме отца Кунти — царя Кунтибходжи, причем жил целый год (Араньякапарва, глава 289, шлоки 9 — 14). Кунти так хорошо обслуживала Дурвасаса, исполняя все его желания в покоях, где поддерживался семейный огонь, (Араньякапарва, глава 289, шлоки 1 —8), что брахман решил ее вознаградить, подарив ей мантру, с помощью которой можно вызвать любого бога для исполнения желаний. Несмотря на то, что у нее в это время были месячные, Кунти произнесла мантру и перед ней возник бог Сурья. Но бог даже не спросил Кунти о ее желаниях, а, напротив, стал добиваться исполнения страстного желания его — Сурьи. Кунти долго отказывалась, Сурья угрожал карами, если она откажет ему. В конце концов приемная дочь царя Кунтибходжи согласилась, выговорив, однако, для себя сохранение девственности. (Эта история странным образом напоминает историю Драупади: она тоже приемная дочь царя, тоже сохраняет девственность после первой брачной ночи.) Все здесь противоречит биологическим законам, и единственная возможность согласовать все эти чудеса с законами природы — это признать, что никакой мантры и связи с Сурьей не было, а Кунти попросту забеременела от Дурвасаса, которого она всячески ублажала, и именно от него она и родила своего первого сына, то есть, старшего из пандавов — Бхимасену. Но, допустим, что Кунти все-таки родила и еще какого-то сына, не от Сурьи, конечно. Что она сделала, согласно легенде? Положила младенца в корзину и отпустила плыть по течению реки. Второе. Речное путешествие младенца. Это совершенно фантастическая история! Полторы тысячи километров (измерено по карте современной Индии) по горным, порожистым рекам, без пищи, под палящим днем солнцем, преодолел в политой снаружи воском корзине, закрытой сверху крышкой, грудной ребенок. Даже в наше время такое путешествие для взрослого выглядело бы экстремальным видом спорта, нечто вроде рафтинга. А здесь младенец. Он не умер от голода, не задохнулся от зноя, его не расклевали птицы, не проглотил какой-нибудь крокодил, не растерзали хищные звери... Хотя, конечно, крокодилы в Индии невелики, но сожрать беззащитного младенца могут и они. И, наконец, корзину прибило к берегу вблизи жилища бездетной пары. Сплошные чудеса, как по заказу брахманов, возможные только в сказке. Приходится признать, что все это ? необыкновенный плод фантазии сочинителей Махабхараты. Но во всей этой истории есть некоторые детали, которые являются реальными, не противоречат естественным законам и потому их можно признать фактами из жизни Карны и поставить в основу версии об истинном происхождении Карны. Факт 1. Карна с младенчества живет и воспитывается в семье суты Адхиратхи и его жены Радхи. Факт 2. У Карны имеются два брата ? они впоследствии погибают в битве на поле Куру, как и сам Карна. Факт 3. Приемный отец Карны ? сута (возница) Адхиратха является другом махараджи кауравов Дхритараштры. Факт 4. Став взрослым, Карна был принят махараджей во дворец в Хастинапуре и по сути дела жил в его дворце как член семьи, был в большой дружбе с сыновьями Дхритараштры и другими его близкими родственниками, в частности, с братом его жены ? Шакуни. Факт 5. Еще будучи молодым, Карна назначается военачальником, добывает победу и награждается за это царством? на самом деле, по-видимому, просто частью территории царства Дхритараштры, владение которой дает Карне право на титул царя ? раджи, находящейся в вассальной зависимости от махараджи и его сына Дурьйодханы. Этих фактов достаточно, чтобы построить логичную, не содержащую никаких противоречий версию происхождения Карны. Сута Адхиратха мог быть другом махараджи Дхритараштры только в том случае, если он был личным возницей Дхритараштры и его доверенным лицом. Впоследствии, возможно, из-за ранения, он уже не мог выполнять свои обязанности и был отправлен махараджей отдыхать, для чего ему был выделен участок земли где-то неподалеку от столицы. Но дружба не прекратилась, и он по-прежнему пользовался расположением и доверием Дхритараштры. Далее, допустим, что Дхритараштра не был аскетом и, несмотря на наличие нескольких жен, имел любовную связь и за пределом дворца. Например, ему понравилась женщина из вайшьев, которую он не мог ни привести во дворец, ни содержать открыто в городе в качестве любовницы. Эта связь вынужденно должна была быть тайной. Но сута, который возил махараджу к этой женщине, разумеется, был осведомлен об этой связи в максимально возможной степени. Вполне вероятно, что эта женщина — возлюбленная Дхритараштры — родила для своего любимого Карну, но при родах умерла. Чтобы сохранить младенца, требовалось срочно найти для него кормилицу. И тут опять пригодился сута. Его жена незадолго до рождения Карны родила сына и сута предложил ее в качестве кормилицы для Карны. Так и было сделано. Пока Карна еще нуждался в уходе со стороны взрослых, он оставался в семье Адхиратхи и рос вместе с его сыновьями. Вот откуда у Карны братья. Они — его молочные братья! Когда Карна вырос настолько, что перестал нуждаться в постоянной опеке, Дхритараштра забрал его у суты и вместе со своим старшим сыном Дурьйодханой отдал в обучение Дроне — известному тогда мастеру боевых искусств. Там Карна и Дурьйодхана и стали настоящими — на всю жизнь — друзьями. Карна был старше и закончил обучение раньше, чем Дурьйодхана. После окончания Карной этой школы Дхритараштра направил его на службу в свои войска, где Карна, конечно, ускоренно проходил все ступени воинской иерархии и не только в силу личных качеств, но и вследствие явного расположения махараджи. Но и сам оно, в свою очередь, на всю жизнь сохранил преданность семье Дхритараштры. Итак, Карна — внебрачный сын Дхритараштры и, следовательно, брат Дурьйодханы по отцу. Вполне вероятно, что оба они об этом знали, ведь должен же был Дхритараштра когда-нибудь рассказать Карне о его истинном происхождении. Отсюда не только дружеские, но и воистину братские отношения между Карной и детьми и родственниками Дхритараштры. Эпизод 25. Испытание Дхармой 1. Миф как он есть. Из Камьяки пандавы перебрались в Двайтавану, в обитель мудреца Маркандеи. И здесь братья попали в беду из-за одного брахмана. Беда, однако, впоследствии обернулась удачей. Однажды к Юдхиштхире с братьями прибежал встревоженный брахман и сказал им, что какой-то лесной олень зацепил рогами его дощечки для добывания огня, висевшие на дереве, и «умчался прочь из обители». Отшельник попросил пандавов выследить оленя, догнать его и вернуть дощечки, чтобы не сорвалось жертвоприношение огню. Все пятеро братьев немедленно погнались за оленем, догнали его, видели его близко, но не могли поразить его ни стрелами, ни дротиками, ни копьями. Наконец, олень совсем скрылся из вида, и пандавы потеряли его след. Уставшие, томимые жаждой и голодом, они сели отдохнуть в тени баньяна. Накула в отчаянии сказал, что в их роду никогда не нарушали дхармы, так за что же сейчас такая напасть? Юдхиштхира философски заметил, что нет предела несчастьям, неизвестен их исход и неясны причины их появления. И только дхарма устанавливает пределы добра и зла. Бхимасена сказал, что беды их преследуют потому, что он не убил Духшасану в сабхе, когда последний оскорбил Драупади. Арджуна причиной бед братьев назвал то, что он стерпел оскорбления Карны в зале собрания. Сахадева сказал, что причина их несчастий то, что он не расправился с Шакуни, когда он обыграл Юдхиштхиру в кости. Юдхиштхира попросил Накулу сходить за водой, так как братья умирают от жажды. Тот отправился в путь и скоро увидел озеро, окруженное журавлями. Но только он попытался напиться, как голос с неба предупредил его, что он должен сначала ответить на его вопросы, а потом может пить воду и забирать ее с собой. Не послушался Накула его предупреждений, испил воды и упал замертво. Прошло какое-то время. Накула не возвращался, жажда по-прежнему мучила братьев. Юдхиштхира попросил Сахадеву сходить за водой. Но, найдя брата мертвым и не в силах унять жажду, он бросился к воде. Голос с неба вновь предупредил его о возможных последствиях. Но не послушался Сахадева, испил воды и упал замертво. Юдхиштхира обратился к Арджуне с просьбой принести воды. Найдя своих братьев мертвыми, пандава опечалился. Он поднял лук и осмотрелся. Не увидев никого, Бибхатсу отправился к воде. Голос с неба опять предложил ответить на вопросы. Но Арджуна попытался поразить невидимку стрелами на звук голоса, а затем использовал копья и дротики. В конце концов от тоже напился воды и упал на землю. В путь отправился Бхимасена. Увидев братьев лежащими на земле, он подумал, что это сделал какой-нибудь якша или ракшаса. Бхима бросился к воде, но голос с неба предупредил его, что с ним будет то же, что и с братьями. Напрасно Юдхиштхира ждал прихода Бхимы и братьев. Никого не было. Снедаемый тревогой, отправился в дорогу мудрый пандава. Он шел по лесу и вдруг увидел прекрасное озеро, окруженное деревьями. Заросли лотоса покрывали его. Неожиданно на берегу он увидел своих своих мертвых братьев. Обливаясь слезами, сын Панду задумался, как могло такое случиться. Ему пришло в голову, что это мог сделать Шакуни, чтобы угодить Дурьйодхане. Посмотрев на цвет лица своих братьев, пандава убедился, что вода не отравлена и окунулся в нее. И тут раздался голос с неба. Неизвестный, представившись журавлем, предложил ему ответить на вопросы, а потом уж напиться. Но Юдхиштхира ответил вопросом: кем является сам спрашивающий и как погибли его братья? Тут неизвестный сказал, что он якша, а не птица, живущая у воды, и это его владения. Юдхиштхира увидел перед собой великана-якшу с удивительными глазами. Якша признал, что он останавливал братьев пандавы, когда они пытались напиться воды и предлагал им ответить на вопросы. Братья отказывались, и тогда якша убивал их. Услышав о том, что воду не должен пить тот, кому дорога жизнь, Юдхиштхира согласился ответить на все вопросы якши. И вопросы прозвучали: кто выводит солнце и кто за ним следует, кто ведет его к закату и на чем оно покоится. Ответ был: Брахма, боги, дхарма и истина. Далее вопросы о Ведах, подвижничестве, мудрости и тому подобное. Темой вопросов становились религия, дхарма, жертвоприношения. Постепенно вопросы приобрели «научно-познавательный» характер: что лучшее на земле и на небе, что весомее земли, у кого отсутствует сердце, что движется в одиночестве... Ответив на все вопросы, Юдхиштхира добился того, что якша воскресил всех братьев. Голод и жажда покинули их. Потрясенный происходящим, Юдхиштхира спросил, кто задавал ему вопросы: бог, владыка марутов, друг пандавов или их отец? На этот раз якша назвался отцом пандавы — Дхармой, который явился, чтобы испытать Юдхиштхиру. Удовлетворенный ответами сына Панду, якша предложил ему дар. Первым делом пандава попросил Дхарму вернуть дощечки для разжигания огня брахману. Дхарма признался, что он сам превратился в лесного оленя и унес дощечки, чтобы испытать царя справедливости. Затем он вернул дощечки и предложил другой дар. Юдхиштхира выразил желание, чтобы тринадцатый год они прожили неузнанными среди людей. Дхарма согласился и сказал, что этот год они по его милости проживут тайно в городе Вираты. Далее Дхарма предложил третий дар. Юдхиштхира выразил намерение провести всю жизнь, противостоя алчности, злобе и наваждению, устремившись к раздаче даров, смирению плоти и к истине. Дхарма не отказал ему и в этом желании и скрылся с глаз. Когда Дхарма скрылся с глаз, «достойные Пандавы встретились, (будто) после спокойного сна». Никто из братьев не чувствовал усталости. Дощечки для разведения огня они вернули брахману. Сидя в окружении своих спутников, измученный Юдхиштхира впал в отчаяние. Слезы перехватили его горло. Лесные отшельники вместе с братьями принялись его утешать. Дхаумья напомнил ему, что даже богам приходилось скрываться под чужой личиной: и Индре, и Вишну, и прочие великие мужи. Бхимасена вместе с братьями обещали ему расправиться с любыми врагами. 2. Где в мифе история. Проживая в Камьяке, пандавы посвящали время охоте и собиранию лесных плодов. Однажды царь Джаядратха украл у них их общую супругу Драупади. Но история эта, несомненно, придумана, ведь, возвратив себе Драупади, пандавы не стали убивать Джаядратху. А должны были не просто уничтожить, а не оставить от него следа на земле. Такое оскорбление на восток не прощается. Вспомним, братья убивали людей и за куда меньшие провинности, а иногда и вообще без какой бы то ни было вины. А здесь — похищение одной жены пяти братьев! Ничего себе защитники жены: пять человек не могут сберечь одну жену! Да в клочья бы разорвали этого Джаядратху, будь это похищение на самом деле. А понадобилась эта выдумка в качестве повода рассказать историю Ситы, ее похищения Раваной и взятия Ланки. Из Камьяки пандавы снова возвратились в Двайтавану и поселились в обители мудреца Маркандеи. Но и здесь беды не оставили братьев. Все началось с оленя. Лесной зверь утащил дощечки для разведения огня одного из спутников пандавов. Надо сказать, что олени —очень осторожные существа и к людям не подходят даже из любопытства. Этот олень приблизился к человеческому жилью, где всегда раздаются голоса, полно разных звуков и запахов. Сразу возникает впечатление, что унести дощечки мог только человек. Дощечки эти — очень важный инструмент для брахмана, без них он не может проводить жертвоприношения, то есть, в некотором смысле, перестает быть брахманом. А просто сделать новые нельзя, поскольку они, скорее всего, вручались при посвящении. И сделать их самому означает — стать самозванцем. Брахман этот очень дорог пандавам, так как все пять братьев, включая Юдхиштхиру, отправляются в погоню за одним оленем. Таким образом, это иносказание. Погоня закончилась безрезультатно, охотники потеряли даже след. Братья устали, олень скрылся из виду. Между ними состоялся краткий разговор, который оказался не только очень откровенным, но и чрезвычайно характерным. Накула сказал, что все, ранее совершенное братьями, никогда не расходилось с дхармой. Арджуна и Бхимасена причину своих бед увидели в том, что еще раньше не расправились с врагами: Карной и Духшасаной. Юдхиштхира предстал перед нами пессимистом, совсем не уверенным в исходе борьбы. Отправляясь по очереди за водой. младшие братья попадают в беду и не возвращаются. Никто из них не желает повиноваться голосу небес. Понятно, что никто из них не отличается мудростью. Но они не обладают даже простым послушанием. Вот брахманам они повинуются, а голосу с небес не внемлют. А ведь это прямое указание на дхарму. Арджуна вообще отвечает стрельбой из лука на звук. Сколько раз это искусство его выручало, но здесь подводит... Но обладатель голоса остается неуязвимым. Одно дело убивать ракшасов и асуров по ночам, когда никто из них не ждет нападения, и совсем другое ? иметь дело с человеком, которому следует только повиноваться. Все говорит о том, что они столкнулись с силой, которая намного выше их по статусу в обществе. Можно смело сказать, что никакой стрельбы не было, а было желание еще раз напомнить слушателям и читателям о храбрости Арджуны. Незнакомец предлагает братьям по очереди ответить на вопросы, а они отказываются. Все это очень похоже на допрос. Вопросы «неудобные» и братья не знают, как им отвечать. В результате они на какое-то «умирают», то есть, оказываются связанными и лежат в кляпами во ртах. Проходит какое-то время, а братья, посланные Юдхиштхирой за водой, не возвращаются. Первое, что пришло ему в голову, это происки кауравов. Причем ему кажется, что единственным мотивом для совершения каких-то действий у людей может быть только желание угодить стоящему наверху господину. Как будто людьми управляет одна только выгода. Увидеть причину бед в собственном поведении он не может и потому во всем видит происки врагов. Старший из пандавов сам привык лишь выполнять пожелания брахманов и в силу этого, будучи сам несвободным человеком, Юдхиштхира не может понять логику свободных людей. Добравшись до озера, Юдхиштхира оказывается в той же ситуации, что и его братья. Но у него хватало ума спросить, кто его допрашивает. Незнакомец представляется то журавлем (Бакой), то якшей. Озеро окружено журавлями, слугами якши. Затем Бака задает Юдхиштхире вопросы и это опять-таки сильно напоминает допрос. Первый ряд вопросов. «Кто выводит солнце и кто за ним следует? Кто ведет его к закату и на чем оно покоится?». Эти вопросы следует понимать так: знаешь ли ты, кто обладает верховной властью и кто следует далее во властной иерархии? Юдхиштхира правильно отвечает на этот вопрос: верховной властью обладает Брахма, а ниже его по рангу находятся «боги» — брахманы разных степеней посвящения. Но все они подчиняются высшему закону — дхарме, определяющему, что есть ложь, а что есть истина. С этим мы уже встречались. Вспомним, что при анализе Ригведы противоборствующие стороны боролись за обладание солнцем — наследством Солнечной династии. Кто имеет право претендовать на власть — это решает сама власть: она выдвигает из своих рядов достойных руководителей, она же и сбрасывает их в низы властной пирамиды. Юдхиштхира так отвечает на задаваемые вопросы, что становится понятно, что он знает свое место и не претендует на что-то большее. Судите сами. Основой всего является изучение Вед, подвижничество и почитание старших: только брахманы могут изучать Веды, их образ жизни должен быть подвижническим, а мудрость постигается только через почитание старших. Далее следуют два важных вопроса: в чем заключается дхарма брахмана и в чем заключается дхарма кшатрия? Фактически Бака ставит вопрос о разграничении образа жизни воинов и жрецов. Но не в абстрактном смысле, а в применении к жизни самих пандавов. Не забудем, что пандавы живут в лесу, в в то время, как они формально являются кшатриями, а образ жизни их на самом деле, как у брахманов. По-видимому, посланца Брахмы интересует, правильно ли Юдхиштхира понимает обязанности брахманов и кшатриев, не переходит ли он разделяющую их границу, не присваивает ли себе права брахманов. На первый из этих двух вопросов Юдхиштхира отвечает: подвижничество и раздача даров. На второй вопрос Юдхиштхира отвечает, что благом для кшатриев служит неразличие между счастьем и горем, радостью и бедой, прошлым и будущим. В переводе на современный язык Юдхиштхира заверяет Баку, что пандавы только исполнители воли брахманов и таковыми останутся. Дальнейшие вопросы носят весьма отвлеченный характер, часто они принимают естественно-научный характер, но можно предположить, что и в них заключался конкретный смысл. Хотя вполне возможно, что некоторые из них и были очень поздними добавлениями «энциклопедистов» древнеиндийского общества. По окончании допроса Бака признался, что именно по его приказанию были отняты дощечки у брахмана, чтобы испытать Дхармараджу. Какую странную причину для испытания изобрели авторы. Ведь формально брахман не имеет никакого отношения к Юдхиштхире... Имя ведущего допрос, хотя и определяется то «бака», то «якша», а в конце звучит как Дхарма, мало что раскрывает. Первые два означают или особенности внешнего вида и род занятии или принадлежность к какому-то, скорее всего, профессиональному сообществу. Дхарма же — абстрактное божество, редко действующее в Махабхарате. Это последнее имя, возможно, намек на то, что ведущий допрос делает это «в соответствии с дхармой», то есть облечен полномочиями исполнителя закона. В конечном итоге ответы Юдхиштхиры удовлетворили Дхарму, и он «оживил» пандавов. Это надо понимать так: их освободили, то есть развязали путы на руках и ногах, вытащили кляпы изо рта. Допрос закончился. Дары Дхармы — это условия, выполняя которые пандавы обязаны жить в дальнейшем там, где им прикажет посланник Брахмы. Условия эти продиктованы жестко и однозначно: пандавы обязаны подчиниться, у них нет выбора, в этом их дхарма. Первое условие выглядит компенсацией за два других. Дхарма возвращает неизвестному брахману его полномочия (дощечки). Они-то и являются истинным мотивом для допроса Юдхиштхиры. И Дхармараджа считает, что ради возвращения их владельцу можно согласиться на выполнение двух других условий. Второе условие. Пандавы должны жить «тише воды, ниже травы», чтобы никто не услышал ничего об их новых «подвигах». Жить они будут в стране матсьев под присмотром надежного человека. При этом «неузнанность»следует понимать буквально ? они примут другой облик. Пандавы должны исчезнуть, с новыми именами они начнут новую жизнь с чистого листа, так сказать. Ссылка эта ? бессрочная. Третье условие ? жить по дхарме, исполнять то, что прикажут люди Брахмы: не убивать, не творить насилие, не стремиться к собственному обогащению, стать людьми незаметными. Так братья второй раз возродились для новой жизни. Сидя в кругу любимых брахманов, Юдхиштхира горько страдал. Слезы текли из глаз, отчаяние переполняло сознание. Ожившие братья пытались утешить его заверениями в своей преданности и готовности выполнить любое его приказание. Но кто был в центре внимания посланника Дхармы? Как звали владельца дощечек для разведения огня? Кем был послан долговязый якша? 3. Версия исторических событий. Пандавы и ранее подвергались инспекционным проверкам. Вспомним, Бхимасену держали связанным в пещере и допрашивали уже после того, как пандавы оставили гостеприимного Куберу. Тот допрос был вызван тем, что Владыку богатств заинтересовало, как Бхима оказался вблизи копей, где добывали драгоценные камни, как он попал к озеру Куберы. Тогда Юдхиштхира спас своего брата в пещере, придумав нечто такое, что успокоило инспектора Нахушу. Прошло какое-то время и, видимо, вскрылись новые обстоятельства. Оказалось, что Бхима вышел к озеру не случайно. Появилось подозрение, что кто-то его туда послал и с какой-то определенной целью. Подозрение пало на Вьясу. Именно он, по нашему мнению, и был тем неизвестным брахманом, у которого отняли дощечки. Он вместе с Нарадой сопровождал пандавов в их походе к Гималаи. Ему принадлежал план захвата обитателей горы Кайласа. К счастью для него неудачная попытка Бхимы не была должным образом осмыслена и понята Куберой. Но что-то вызвало у Куберы и сомнение, и подозрение. Для выяснения этих вопросов и был направлен к пандавам инспектор Бака. Сначала якша схватил Вьясу и, отняв у него дощечки, то есть лишив его статуса брахмана, хотя бы на время, «до выяснения обстоятельств», стал его допрашивать. Но Вьяса не в первый раз попадал в подобную ситуацию и твердо стоял на своем, утверждая свою полную непричастность к событиям на Кайласе. Пришлось посланцу Куберы взяться за пандавов. Лагерь инспектора Баки-Дхармы был расположен на берегу озера. Пандавов допрашивали по одному, начиная с самого неосведомленного — Накулы. Но между братьями, по-видимому, существовала договоренность о том, что они только исполнители, за всех отвечает Юдхиштхира. Вот почему в центре внимания инспектора оказывается старший из пандавов. Пришлось Юдхиштхире применить всю свою хитрость, ловкость и изворотливость, чтобы отвести подозрения и от братьев, и от Вьясы. Это ему удалось, но за это пришлось заплатить большую цену: удаление от центра событий в ссылку, под присмотр надежного и верного человека Куберы, пришлось давать клятвы жить строго по дхарме, подчиняясь прямым приказам Куберы. Скрытый пока для Кашьяпы конфликт с Вьясой едва не выплыл наружу. Уже вопросы инспектора Нахуши вызвали смущение у брахманов, окружающих пандавов. Допрос инспектора Баки мог вообще закончиться полным провалом для всей компании: пандавов и Вьясы, Нарады и Ломаши, Маркандеи и Кришны. Но подозрения не превратились в уверенность. Это стало большой стратегической ошибкой Куберы и Кашьяпы — потомков последних правителей Солнечной династии. Но ведь есть и другие тайные для Куберы с Кашьяпой претенденты на власть. О них они тоже не догадываются. Кришна Васудева имеет свой круг сторонников, свои планы на ближайшее будущее, свою идеологию. Какие же легенды скрывают проблему взаимоотношений Кришны ? военного лидера «партии войны» с внуками Брахмы — Кашьяпой и Куберой? Пришло время обратиться к беседам Маркандеи. Часть вторая. Видения Маркандеи Предисловие Рассказы Маркандеи, притчевые в своей основе, выделяются назидательным характером. Если в большинстве эпизодов Махабхараты содержится описание каких-то происшествий, убийств, сражений, путешествий и тому подобных конкретных событий, то в притчах Маркандеи преобладает не острый сюжет, не динамика событий, а неспешное повествование о прошлых временах, о героях минувшего или о тех, кто сегодня находится в тени. Но не скрывают ли аллегории истинную историю, как и приключения пандавов, Индры, Кришны и Рамы? Здесь уже наблюдаются те ростки «мудрости», «знания», «объяснения всего сущего», которые пышно расцветут в философских текстах. Их промежуточное положение и предварительный характер и обусловливают плавное течение рассказа. Временные рамки событий не ограничены: здесь и рассказ о первых людях, и пророчество о будущих временах. География, как и везде в Махабхарате, абсолютно неопределенна. Появление новых имен может быть непонятно современным читателям, но несомненно, что эти имена-прозвища, имена-эпитеты были хорошо знакомы слушателям рассказов Маркандеи. В некотором смысле цель рассказов — правильно ориентировать пандавов относительно реалий современного им общества, показать политическую борьбу, различие между основными идеологическими течениями и группами претендентов на власть, обозначить, кто истинные друзья, а кто — скрытые враги. Притчи содержат много смыслов, но в конце каждой из них всегда звучит главный вывод, который и должен остаться в памяти пандавов. Следует обратить внимание на то, что среди слушателей нет Вьясы, хотя беседы идут среди своих, в Камьяке. И это не случайно. Аллегория тем сильна, что ее можно понять по-разному. Поистине, нам всем не помешало бы иметь «око мудрости». Среди кауравов им обладает только Дхритараштра. А вот в лагере Кришны и Вьясы «око мудрости» есть у многих. Конечно, далеко не все сидящие у костра в Камьяке и завороженно слушающие рассказы Маркандеи, имеют его. Но сам Маркандея, Нарада, Кришна, несомненно владеют способностью «видеть истину», как бы глубоко она ни была спрятана. Эта способность и есть «око мудрости». В какой-то степени им обладает и Юдхиштхира ? единственный из пандавов! Можно уверенно утверждать, что из братьев только он и усвоил что-то из этих лекций! Нашим же «оком мудрости» станут логика и здравый смысл, которые и помогут нам понять истинный смысл откровений Маркандеи. Присоединимся к сидящим вокруг костра. Прислушаемся. Эпизод 26. «Око мудрости» 1. Миф как он есть. Вернувшись из своего паломничества по тиртхам, пандавы поселились на берегах Сарасвати. Жаркая пора сменилась дождливым сезоном, а затем пришла осень и с нею ? изобилие уток и гусей. Братья любовались ясными ночами, цветущими лотосами и наслаждались прохладной водой. Здесь застала их святая осенняя ночь в месяце карттика. Когда наступила темная половина месяца, пандавы перешли в лес Камьяка. Через какое-то время в гости к ним прибыл Кришна Васудева со своей женой Сатьябхамой. Кто-то из дваждырожденных сказал братьям, что скоро их посетит отшельник Маркандея. После приветствий и пожеланий здоровья Кришна сказал, что вришни и андхаки ждут только приказаний Юдхиштхиры. Старший пандава ответил, что еще не прошел срок их изгнания. И тогда, во время их беседы, появился древний святой мудрец Маркандея. Кришна обратился к нему с просьбой рассказать предания минувших времен. Но как только все уселись, появился бог-мудрец Нарада. Узнав, в чем дело, Нарада с улыбкой произнес, «понимая важность минуты», что все будут рады услышать эти предания. Отмечая, что Маркандея знает жизнь богов и мудрецов, Юдхиштхира просит мудреца рассказать, в чем причина их несчастья, какова в этом роль Властителя, как в этом и другом мире человек испытывает счастье и горе. Маркандея сказал, что изначально Владыка живущих создал всех людей счастливыми и открытыми добру, но постепенно люди погрязли во лжи и обмане. Стремясь к исполнению каждого своего желания, они преступили границы добра и потеряли веру. Посмертная судьба человека решается соответственно его деяниям в этой жизни. Глава 181. Шлоки 21 ? 31, 32 ? 38, 39 ? 41. «Маркандея сказал: После смерти, о Каунтея, судьба человека определяется его делами в этой жизни... Нет промежутка меж (смертью и новым рождением). Собственные деяния (человека) всегда вместе с ним, словно тень. Они предопределяют для родившегося на свет счастливую или горькую судьбу. Те, кто лишены ока мудрости, считают, что живое существо связано установлением рока и не наследует ни благих, ни дурных характеристик. Но это — стезя невежд, о Юдхиштхира! А теперь послушай о высочайшей судьбе премудрых. Люди, которые предаются подвижничеству и превзошли все науки, те, что строго соблюдают обеты и верны истине, те, что усердны в служении наставнику.., не зная тревог и бед, — такие (люди), чье око — мудрость, ...осознают (связь) души своей и верховной. Явившись (в этот мир), чтобы в действии проявить себя, они возвращаются потом в обитель богов. Одно получают люди от судьбы, другое от случая, а третье (приходит к ним, как итог) их собственных деяний. Да не усомнишься ты в этом, о царь! Услышь, о Юдхиштхира, лучший из собеседников, какая есть об этом притча. Я считаю, что наивысшего блага, какое есть у людей, один достигает в этом мире, а не в ином, другой — в ином, а не в этом, третий — и там, и тут, а четвертый (не достигает) ни там, ни тут. Те, что владеют несметными богатствами, постоянно наслаждаются жизнью, украшая (нарядами) тело. Для них, поглощенных заботами о плотских наслаждениях, — (счастье) лишь в этой жизни, но не в иной, о губитель сильнейших из недругов! А кто старится телом, посвятив себя йоге, предаваясь умерщвлению плоти и чтению Вед, кто смирил свои чувства и печется о благе сущего, для того (счастье) не в этой жизни, но в иной, о сокрушитель врагов! Кто превыше всего ставит дхарму и в назначенный час обретает богатство согласно дхарме, кто берет себе жену и совершает жертвоприношения, для того (счастье) и в этой, и в следующей жизни. А те невежды, которые не проявляют усердия ни в учении, ни в подвижничестве, ни в раздаче даров и (не заботятся) даже о том, чтоб породить (себе подобных), несчастны и даже не порываются к счастью. Для них его нет ни в этой жизни, ни в жизни иной. Все вы необычайно доблестны, и мощь ваша удивительна. Вы готовы к борьбе. Глубоко искушенные в знаниях, вы явились на землю из мира иного, чтоб исполнить волю богов. Вы, герои, ...благодаря своим деяниям попадете в свой час на небо — в высочайший приют праведников...». Маркандея обнадежил братьев, что, только ублажая богов, святых мудрецов, усопших предков, они в свое время попадут на небо ? приют праведников, а беда, в которую они сейчас попали, никак этому не помешает, сомневаться в этом не стоит. 2. Где в мифе история. Как только братья поселяются в Камьяке, сразу же к ним из окрестных лесов и из дальних мест стекаются множество брахманов. Брахманы предупреждают пандавов, что сюда подойдет и сам Кришна Васудева, и Маркандея. Все говорит о том, что этот сбор запланирован. Состав собрания ? это клуб единомышленников: Маркандея, Нарада, Кришна, Дхаумья, не названные по имени брахманы и пандавы. Чтобы собраться в таком составе нужно было провести предварительную работу, то есть отсев недостойных и выбор удостоенных произошел уже на ранней стадии, задолго до встречи. В самом деле, члены этого клуба должны были знать, что пандавы уже вернулись после похода в Гималаи. Нужно было заранее оповестить всех о месте и времени встречи. Отдав должное терпению и смирению Юдхиштхиры, Кришна предлагает пандавам выступить вместе с вришниями и андхаками против кауравов. В его словах отчетливо слышна ирония к образу жизни братьев. Он говорит о том, что дети пандавов и Абхиманью настойчиво совершенствуются в воинских науках. Но Юдхиштхира отказывается. Его страшат война и план действий Кришны Васудевы. Кажется среди собравшихся нет Двайпаяны. Это сдерживает Юдхиштхиру. Он нуждается в психологической обработке. Появление одного за другим Кришны, Маркандеи и Нарады прекрасно иллюстрирует это наше утверждение о существовании предварительных договоренностей по месту встречи и составу участников. Как хорошо, что есть авторитетные святые мудрецы, которые могут восславить Кришну. А тем более это значимо, если они связаны своим происхождением с родом Брахмы. Право восхвалять Кришну было отдано Маркандее, потому что он потомок этого рода. Вопросы Юдхиштхиры ? это только средство обозначить тему встречи: какое отношение к их судьбе имеет Ишвара (Властитель)? Нельзя видеть в этом имени только метафизический образ. Как обычно, для простых людей большинство абстрактных метафизических понятий персонифицируются соответственно их схеме восприятия мира. Ишвара здесь ? будущий повелитель мира, но не только. Влияние Ишвары на судьбу пандавов беспокоит Юдхиштхиру более потому, что он знает ? Ишвара существует здесь, он реален, как повелитель и властитель человеческих судеб, реальна его власть над людьми и Юдхиштхира хотя бы смутно догадывается, что все приключения, все беды пандавов проистекают не только от «злокозненных» кауравов, но и — в большей степени — из планов этого реального повелителя, чьи замыслы были каким-то образом потревожены руководимыми Кришной и Вьясой действиями пандавов. Именно страх перед Ишварой заставляет его отказаться от предложения Кришны выступить против кауравов немедленно. Дхармараджа жаждет послушать наставлений Маркандеи, потому что ему кажется, что это независимый взгляд на события. Он хочет получить дополнительную информацию, он не хочет оступиться, споткнуться, сделать неверный шаг, ибо знает, что на уровне Ишвары любая их ошибка будет иметь самые страшные последствия. В самом начале своих рассуждений Маркандея утверждает, что все люди делятся на две категории: невежды и те, чье око — мудрость. Первые — это люди, не обладающие знанием и не стремящиеся к обладанию им. Эти люди верят в судьбу («установления рока» по терминологии Маркандеи), и не делают ничего, чтобы изменить свою судьбу. В конечном итоге их удел — роль исполнителей чужих желаний, слуг, подчиненных. Ко второй категории относятся люди знания, умные и (или) информированные («такие, чье око — мудрость»). Они предназначены быть в этой жизни господами, наставниками, повелителями невежд, потому что знают, что надо делать, как надо делать и для чего. Их души осознают свою связь с верховной душой ? Атманом. Именно они достойны наслаждений. Успех в этой жизни на земле (счастье, здоровье, богатство) или в иной (единение с Атманом ? наслаждение высшей властью), а также неуспех в этой или иной жизни создают четыре варианта человеческой судьбы. Из слов Маркандеи следует, что тот, кто владеет богатствами и властью на земле и ничего не хочет знать о мире ином, тот получает счастье в этом мире, но не получит его в ином. Маркандея не приводит примеры таких людей, но более всего им соответствуют часть кауравов и местных вождей, не разделяющих взгляды брахманов. Ко второй категории относятся те, кто ведут жизнь отшельника, стоика, пренебрегая земными благами, они не получат счастья в этом мире, но получат его в ином. Примеров такого рода тоже нет. Вроде бы таких людей много ? это многочисленные брахманы и святые отшельники-мудрецы (Чьявана Бхаргава, Вишвамитра, Гаутама, Галава, ...), занимающиеся подвижничеством. Но заметим, что никто из них не отказывается и от мирских благ и плотских утех ? время от времени, когда такая возможность представляется. Появляется апсара ? и они поддаются соблазну с такой же охотой, как рыбак отправляется на рыбалку или возлюбленный идет на встречу с любимой. Появляется даритель коров ? и они предаются чревоугодию («дайте, дайте — ешьте, ешьте!»). Много раз провозглашенная цель ? единение с Атманом ? подождет: вечность не спешит, куда ей торопиться! Она не уйдет, а вот апсара может и скрыться. Женщина, она так не постоянна. Конечно, они и в самом деле относятся к этой второй категории просто потому, что «обладают знанием» и умеют заниматься подвижничеством и совершать жертвоприношения, а именно это в конце концов и требует от них высшее божество. Временные же отклонения их поведения от строгого курса на достижение единения приведут только к небольшому удлинению пути и соответственно к некоторому сокращению вечного пребывания в Атмане. Но кто из разумных людей пожалеет о сокращении вечности?! Вечное останется вечным, как его не сокращай. А вот пропустив апсару или хороший обед, каждый может потерять нечто невосполнимое. Миг жизни таит в себе бездну наслаждений. Если задуматься, то яркость момента может дать такую остроту впечатлений, которую не подарит и вечность! Реальность первого и иллюзорность второго противостоят друг другу как явь и сон. К третьей категории относятся те, кто в этой жизни следует закону (дхарме), служит ему (вернее, его знатокам-брахманам), не уклоняется от обязанности иметь потомство, чтит предков и не забывает совершать жертвоприношения (с помощью брахманов, конечно). Такие имеют счастье (достаток, благополучие) в этом мире, будут иметь его и в ином — в качестве вознаграждения за хорошее поведение (опять-таки, по отношению к брахманам). По классификации Маркандеи пандавы относятся к третьей категории, так же как Кришна, Нарада и сам Маркандея. Отсюда следует и успокоительное внушение Юдхиштхире («сомневаться не следует»). К четвертой категории принадлежат все не совершающие жертвоприношения, уклоняющиеся от предписаний дхармы (а диктуются они, само собой разумеется, брахманами), не желающие обладать знанием и не стремящиеся иметь больше, чем необходимо для удовлетворения самых примитивных и низменных потребностей. Все они не имеют счастья (богатства, власти, удовлетворения самых завышенных желаний) в этом мире, и уж конечно, не будут иметь счастья (единения с Атманом) в мире ином. Примеров нет и здесь, но несложно понять, что речь идет о так называемых «простых» людях: небогатых земледельцах, пастухах, ремесленниках, солдатах (рядовых воинах), то есть об именно тех людях, чей труд и делает возможным существование в этом мире и власти, и богатства, да и сверхмудрых идеологических построений святых отшельников тоже. Эпизод 27. Три лика Кашьяпы 1. Миф как он есть. Сыновья Панду попросили Маркандею рассказать о лучших из дваждырожденных. Великий мудрец начал свой рассказ о прекрасном царевиче из рода Хайхаев, который, будучи на охоте, убил облаченного в шкуру лесного оленя отшельника, приняв его за животное. Юный царевич отправился к правителям из рода Хайхаев и рассказал им об ужасной ошибке. Родственники царевича расспрашивали всех об отшельнике и, наконец, добрались до обители Таркшьи Ариштанеми. Там они признались мудрецу в убийстве брахмана. Мудрый отшельник попросил их показать место убийства отшельника. Вместе с ним они пришли туда, но трупа не обнаружили. Растерянно принялись они искать его. Тут отшельник указал им на своего сына. Родственники царевича из племени Хайхаев были поражены, ведь они видели сына отшельника мертвым, и вдруг он предстал перед ними живым. Как могло такое случиться? Таркшья Ариштанеми сказал, что смерть не властна над брахманами. Они знают лишь истину и не ведают лжи, следуют своей дхарме и у них нет страха смерти. Они говорят только то, что хорошо для брахманов, слугам дают пищу и потому у них нет страха смерти. Таркшья Ариштанеми простил злодеяние родственников царевича и отпустил их. Восхищенные, они воздали почести великому отшельнику и отправились в свою страну. Тут же, без всякого вопроса, Маркандея начал излагать следующую историю о величии духа брахманов. Это был рассказ о том, как мудрец Атри собрался отправиться за дарами к царю Вайнье. Но, поразмыслив, он решил уйти в лес, чтобы там умножить свои добродетели, благодаря которым можно приобрести еще больше. Но его жена, верная добродетели, предложила ему лучше сходить за дарами к царю Вайнье, а затем он, разделив дары между сыновьями, может спокойно отправляться, куда пожелает. Знатоки дхармы подобное поведение признают высшей добродетелью. Атри возразил ей, что мудрец Гаутама говорил ему, что брахманы, живущие при дворе Вайньи, недолюбливают Атри. С тех пор он перестал посещать его двор. Но все же он согласился с женой. Атри пришел к Вайнье на жертвоприношение. Подойдя к алтарю, мудрец принялся прославлять царя, говоря, что он первый властелин на земле и что знает дхарму лучше всех. Но Гаутама, суровый подвижник, прервал его. Араньякапарва. Глава 183. Шлоки 14 — 15. «Гаутама сказал: Я знаю, что не я ошибаюсь, а ты, когда берешься судить (об этом). Чтоб получить (от царя) дары, ты славишь его, едва лишь увидев. Не ведаешь ты, в чем величайшая дхарма, и не знаешь, как (ее)применить. Ты глуп, как ребенок, и что толку в том, что ты стар годами?». Гаутама и Атри пререкались в присутствии мудрецов, а другие отшельники лишь удивлялись тому, как эти двое попали ко двору Вайньи, и о чем они так громко спорят. Но вот к ним подошел мудрец Кашьяпа и спросил, в чем же дело? Араньякапарва. Глава 183. Шлоки 16 — 21, 22 — 27. «Маркандея сказал: ...Тут добродетельнейший Кашьяпа, знаток всех дхарм, приблизился к спорящим и спросил их, (в чем дело). И Гаутама сказал, обращаясь к собравшимся здесь первым среди мудрецов: «Послушайте, о быки среди дваждырожденных, какой возник у нас спор: Атри сказал, что Вайнья — вершитель судеб, а я глубоко сомневаюсь в этом». Как услышали это великие духом отшельники, тотчас же поспешили к знатоку дхармы Санаткумаре, чтобы (он) разрешил их сомнения. Великий подвижник выслушал их и ответил им точно в соответствии с долгом и пользой. Санаткумара сказал: Брахманы неотделимы от кшатриев, так же как кшатрии от брахманов. Царь ? это первейшая дхарма, он властелин подданных, он и Шакра, и Шукра, и Творец, и Брихаспати... Верховное положение царя подтверждается шастрами. В споре прав тот, кто превозносит царя». После этих слов знатока дхармы Вайнья, обрадованный тем, что Атри поставил его наравне с богами, наградил мудреца разными ценностями, рабынями, золотыми монетами и назвал всеведущим. Взяв дары, Атри вернулся домой, передал богатство своим сыновьям и удалился в лес. Маркандея предложил послушать присутствующим песнь Сарасвати, пропетую ею, когда к ней обратился отшельник Таркшья. Таркшья просил ее совета, как ему поступить, чтобы не отступить от дхармы, чтобы после ее наставлений он еще тверже стоял на тропе дхармы? Отшельник спросил ее, как и когда приносить жертву огню, как почитать его, чтобы не нарушилась дхарма? Брахман приготовился слушать, а Сарасвати отвечала, как следует соблюдать праведный образ жизни. Чтобы достичь Града богов, расположенного среди лотосовых озер, и обрести блаженство среди бессмертных, нужно приносить жертвоприношения. Там добродетельных окружают благоухающие апсары с золотистой кожей. Наивысших миров достигает только щедрый даритель. Боги не принимают даров от неверующих. К жертвоприношениям следует допускать только того, кто искушен в Ведах. Сарасвати вышла из жертвенного огня, чтобы «разрешать сомнения быков среди брахманов». Высочайшего из путей достигают изучением Вед и подношением даров. Ручейки жертвоприношений сольются в большую реку и принесут к богам лепешки из ячменя, овощи, мясо и молоко. 2. Где в мифе история. На первый взгляд эти три истории мало связаны между собой. Героем первой притчи является отшельник Таркшья Ариштанеми, второй — Атри, Гаутама, Кашьяпа и Санаткумара, а третьей — отшельник Таркшья и Сарасвати. Для всех их дхарма — абсолютный приоритет! И опять же нет смысла видеть в дхарме только закон и справедливость в современном светском смысле этих слов. В теократическом обществе все светские понятия и нормы облечены в религиозные одежды. В таком контексте дхарма — это правила прославления богов и проведения жертвоприношений, но не только. Дхарма — это еще и правила поведения в обществе, существующем исключительно по милости и волеизъявлению богов, а они, естественно, провозглашаются в ходе жертвоприношений, совершаемых жрецами-брахманами, в силу чего сословие брахманов становится главным в общественной иерархии. Но кроме этого дхарма — это еще и общие принципы построения внутреннего, духовного мира каждого отдельного человека, принципы, возвышающие человека не только над бессловесными тварями, но и над людьми, не признающими эти принципы. Но все эти правила, законы и принципы, в совокупности и составляющие дхарму, создаются, толкуются, совершенствуются и излагаются непосвященным только брахманами. Поэтому-то брахманы так часто и подолгу спорят о дхарме, обсуждают дхарму, обучают дхарме и даже почтительно учатся дхарме у признанных великих знатоков дхармы. Дхарма — их жизнь, их источник существования и содержание сознания. Дхарма и связывает эти три совершенно разные по сюжетам притчи. В первой притче сын отшельника Таркшьи Ариштанеми убит нечаянно во время охоты царевича из рода Хайхаев. Это «традиционная ошибка» царей, она часто встречается в самых различных легендах Махабхараты. Она вынуждает жить царей и кшатриев с чувством вины перед брахманами. Но реакция отшельника на убийство его сына совершенно неожиданная. Вместо обыденного проклятия, произносимого обиженным брахманом, следует оживление («воскрешение») сына и прощение царя. Почти евангельская притча. Но почему отец убитого не мстит, не налагает какое-нибудь проклятие? Видимо, во-первых, потому, что сын был ранен, но не умер, поэтому «воскрешение» не вызвало затруднений. А во-вторых, простив царевича, Таркшья Ариштанеми обрел в его лице и его родственников своих новых поклонников и, возможно, последователей. Вывод прост: увеличивая ряды своих сторонников за счет потенциальных врагов, можно намного быстрее и эффективнее создать численный, да и качественный перевес над силами политических противников, чем путем пропаганды среди колеблющихся и нерешительных. Это намного более умная политика, чем рассылка проклятий среди всех, кто имел несчастье чем-то задеть или обидеть брахманов. Последний образ действий может лишь умножить число врагов. Традиционное проклятие, по мнению Таркшьи Ариштанеми, может вызвать только страх. И неизвестно еще как на него отреагирует человек. А вот прощение может врага превратить в сторонника. И это гораздо выгоднее, чем унижение противника. Без каких-либо вопросов со стороны слушателей, без какого-либо пояснения Маркандея переходит ко второй притче, словно продолжая начатую в первой притче тему (величие духа дваждырожденных). Намерение Атри отправиться в лес, видимо, вызвано неумением или нежеланием жить среди людей. Но его прагматичная жена быстро объяснила ему, что отцу следовало бы подумать и о сыновьях, а уж потом о добродетелях, лесной или загробной жизни. И действительно, уменьшив круг своих обязанностей, легко можно убедить себя в том, что ты становишься совершенным. Но, выйдя из леса, так же быстро можно понять насколько несовершенен наш мир. Жена Атри любила своих детей больше, чем добродетельную жизнь в лесу. Атри уступил жене, хотя и высказал опасения, что при дворе царя Вайньи уже живут брахманы, которым он не нравится, то есть, попросту говоря, конкуренты. Тем не менее, Атри пошел к Вайнье и стал там беззастенчиво и открыто льстить царю, чем вызвал неодобрение у ортодоксальных брахманов. На этот момент Атри никак не меньше сорока лет, а Гаутама явно моложе. Но, несмотря на возраст, Гаутама, несомненно, теоретически более подготовлен, чем Атри, и прямо обвиняет того в некомпетентности, более того, в глупости. Между ними разгорелся спор, в любой момент готовый превратиться в скандал. Неожиданно к ним приблизился Кашьяпа — «знаток всех дхарм» и спросил, в чем дело. Гаутама, обращаясь к брахманам, сказал, что он не верит, что Вайнья является вершителем судеб (то есть, Гаутама не верит, что Вайнья — царь). Таким образом, он сомневается в праве Вайньи повелевать. Остается непонятным, что делает Гаутама при дворе Вайньи, если он так резко критикует его. Вайнья, по всей очевидности, не очень-то верит в богов. Он сомневается. Колеблется. Гаутаме хотелось бы, чтобы Вайнья признал власть брахманов над ним уже сейчас. Но, видимо, еще время не приспело... Взаимно парадоксальная ситуация. Не услышав по этому поводу мнения «добродетельного Кашьяпы, знатока всех дхарм», присутствующие брахманы обращаются «к знатоку дхармы Санаткумаре». По мнению Санаткумары восхвалять царя следует в тех же выражениях, что и богов, и мудрецов. Кто лучше льстит царю, тот и побеждает в споре. Неужто Кашьяпа — «знаток всех дхарм» знает дхарму хуже просто «знатока дхармы» Санаткумары? Противоречие легко устраняется, если принять, что Кашьяпа и Санаткумара — одно и то же лицо. Довольны все: царь — потому что его хвалят, Атри — потому что его одаряют, сыновья Атри — потому что получают дары, жена Атри — потому что довольны дети и в дом пришел достаток. Брахманы тоже довольны — царь приобщился к вере, и в следующий раз будет их очередь льстить царю и получать за это дары. Недоволен один Гаутама — нельзя критиковать царя за недостаточную веру, а надо всегда льстить ему. Вывод: лестью можно тоже увеличивать число своих влиятельных сторонников. Без всякого вопроса Маркандея возвращается к отшельнику Таркшье (но, по логике Маркандеи, здесь есть прямая связь). Очевидно, что этот отшельник и Таркшья Ариштанеми один и тот же человек. Теперь наш мудрец советуется с богиней мудрости Сарасвати. И для него вопрос вопросов, как наиболее ревностно исполнять дхарму. Мудрая женщина советует ни в коем случае не сходить с тропы жертвоприношений. Чем больше их, тем лучше. Ручейки образуют реки. Боги будут накормлены, цари удовлетворены. Надо полагать, что Сарасвати для Таркшьи является просто мудростью, его внутренним голосом. Вывод третий: жертвующие мудрее не приносящих жертв. Или по пословице, дареному коню в зубы не смотрят. Чего вы хотите еще, брахманы? Ведь вам дают богатство добровольно, всего лишь за похвалу. Если вникнуть в суть происходящего, то станет понятным, что Таркшья Ариштанеми (Таркшья), Кашьяпа и Санаткумара одно и то же лицо. Каждый из них описан как знаток дхармы, все три являются главными действующими лицами трех притч о гибком применении дхармы, сообразуясь с местом, временем и лицом. Прекрасная иллюстрация того, как можно приобрести выгоду, всего лишь тонко понимая, как следует гибко применять дхарму, действуя сообразно ситуации. Рассмотрим термин «Санаткумара» (sanatkumara). Это сложное слово, состоящее из двух частей (санат и кумара), первое означает «вечный», второе — «дитя, молодой, юный». Таким образом, «Санаткумара» — юный наследник, остающийся в этом состоянии неопределенно долгое время, например, из-за того, что нет страны и престола, который он должен был занять. Кашьяпа — внук Брахмы, и, следовательно, должен наследовать власть на востоке Индии. Но страна завоевана кочевниками, шаками. Не удивительно, что рассматривать политическую ситуацию Маркандея начинает с Кашьяпы. Он — главный претендент на открывшуюся вакансию. Но, как покажет Маркандея, не единственный. Эпизод 28. Ману — предок Кашьяпы 1. Миф как он есть. Юдхиштхира задает Маркандее вопрос, совершенно не связанный с ранее рассказанными легендами; кто такой Ману, сын Вивасвана, что знает мудрец о его жизни. Могучий Ману, по словам Маркандеи, «был могуч и блеском подобен владыке живущих». Он занимался подвижничеством в Вишала-Бадари на берегу Вирини. Однажды к нему подплыла маленькая рыбка и попросила спасти ее от больших хищных рыб, обещая со временем отплатить ему за это добром. Из чувства сострадания Ману поместил ее в глиняный кувшин и стал заботиться о ней. Когда рыба подросла и перестала помещаться в кувшине, она попросила перенести ее в удобное место. Ману отнес ее к большому пруду и выпустил туда. Прошло много лет, и рыба выросла так, что перестала помещаться в нем. А пруд тот был две йоджаны в длину и одну йоджану в ширину. Рыба снова попросила Ману помочь ей и перенести в Гангу, чтобы жить там. Ману перенес ее в Гангу и выпустил ее там. Время шло, рыба выросла так, что не могла поместиться в реке, и попросила перенести ее в океан. Тогда Ману вытащил ее из воды, перенес к океану и выпустил ее там. Оказавшись в океане, рыба, улыбаясь, сказала своему спасителю, что скоро будет потоп, и он должен сделать большую лодку, сесть в нее вместе с семью мудрецами и погрузить в нее семена. Когда наступит это время, рыба появится перед ним с рогом на голове. Наступил этот час. Ману сел в лодку вместе с мудрецами и семенами. Вскоре перед ним появилась рыба. Ману накинул веревку на ее рог. Огромные волны появились в океане, воздух и вода смешались между собой. Многие годы рыба тянула лодку по водным просторам. Наконец, она привела лодку к Химавану. Улыбаясь, рыба сказала святым мудрецам, что лодку следует привязать к вершине Химавана. После этих слов рыба сказала, что она ? Брахма, Владыка живущих, а Ману суждено возродить богов, демонов, людей, все движущееся и неподвижное. Он пройдет через суровое покаяние и не будет заблуждаться при сотворении жизни. Через мгновение рыба исчезла. Ману начал творить, чтобы возродить все сущее. Его стало одолевать наваждение. Он предался великому покаянию. Пройдя через великое подвижничество, Ману приступил к воссозданию жизни. Заканчивая свой рассказ, Маркандея сказал, что повесть об этом содержится в пуране под названием «Матсьяка». 2. Где в мифе история. То, что эту легенду не следует понимать буквально, совершенно очевидно. Рыба разговаривает с Ману, улыбается, знает будущее, великолепно обходится длительное время без воды — такие явления в жизни не встречаются. Таким образом, это аллегория. Но о чем она повествует? Только о потопе разве? Формально легенды из предыдущего эпизода не связаны с легендой о Ману. Но внутренняя логика, скрытая от большинства слушателей, управляет ходом мысли Юдхиштхиры. Вопрос, который задает Юдхиштхира, должен был звучать так: ты (Маркандея) рассказал о Кашьяпе, а расскажи нам о его предках. Как и когда они появились здесь у Гималаев? На такой вопрос Маркандея отвечает, что давным-давно предки Кашьяпы вместе с семью великими мудрецами приплыли по Инду и Сатледжу к Гималаям. Здесь у заснеженных вершин лодки, привезшие переселенцев с нижнего течения Инда, были поставлены к причалу. Переселение заняло много лет. Год за годом поселенцы осваивали берега рек Инда и Сатледжа, пока не появились в верховьях Сатледжа. Здесь на новом месте колонисты строили, жили, устанавливали культы богов, предавали поруганию демонов. Чтобы избежать ошибок прошлого, следовало кое-что из прежнего культа отбросить. Но и творение по Ману, не удалось, как задумывалось. Опыт и традиции тянули к одному, но новые условия жизни, другие материалы требовали другого. Многие культы остались в прошлом, географический фактор близости Гималаев, знакомство с морозами стали во многом определять и быт, и культ колонистов. Первыми поселенцами были люди, для которых река являлась основным источником пропитания. Это были рыбаки (матсьяки). Вслед за ними потянулись и земледельцы, и скотоводы. Основные города основывались в верхнем течении Сатледжа и Джамны, у подножия Гималаев. Ряд крупных городов располагался в долине Инда, в месте впадения в нее реки Кабул (по археологическим данным). Здесь в верхнем течении Сатледжа и Джамны и сформировалось государство, правителями которого были цари Солнечной династии, дети Вивасвана и Ману. Потомками их были Брахма (Сваямбху), и ныне живущие его сыновья (шесть великих мудрецов), и его многочисленные внуки, среди которых выделялись Кубера и Кашьяпа. Эпизод 29. Нараяна 1. Миф как он есть. Юдхиштхира просит Маркандею, не раз видевшего конец и начало мира, рассказать о первопричине всего. Ведь только один Маркандея поклоняется Брахме во время потопа. Когда пробуждается Питамаха, только один Маркандея поклоняется Прародителю вселенной. Все это не раз проходило перед глазами Маркандеи. Ведь нет никого, кроме самого Брахмы, кого можно сравнить с ним по возрасту. Мудрец ответил пандаве, что, почитая Самосущего, он все же должен рассказать о Джанардане. Это непостижимое и удивительное существо, безначальный и бесконечный, вездесущий и неизменный муж. Он — источник созидательной силы, и даже боги не могут постичь его. Впервые это чудо свершилось во время гибели вселенной, и Маркандея лицезрел его воочию. Мудрецы считают, что четыре тысячи лет длится Критаюга, четыреста лет ее становление и четыреста лет угасание, затем наступает Третаюга и длится она три тысячи лет, триста — становление и триста — угасание, затем наступает Двапараюга, продолжающаяся две тысячи лет, двести — становление и двести — угасание, затем приходит Калиюга, которая продолжается одну тысячу лет, сто — становление и сто — угасание. По окончании Калиюги вновь начинается Критаюга. Общая продолжительность четырех юг составляет двенадцать тысяч лет. В конце Калиюги люди становятся лживыми, соблюдается лишь видимость жертв, даров и обетов. Везде торжествует беззаконие. Брахманы исполняют то, что должны делать шудры, а шудры следуют дхарме кшатрия. В это время нет такой дхармы, которую следует признавать. Женщины становятся беременными уже с восьми лет, а мужчины производят потомство в двенадцать лет. И вот на исходе юг начинается многолетняя засуха. Семь солнц появляется на небе, которые высушивают все водные источники. Затем на Землю обрушивается ливень, и вся Земля превращается в океан. Один Маркандея странствует по водам, усталый, не зная сна, не находя приюта. И вот он замечает огромный баньян среди водных просторов. На ветках баньяна раскинуто ложе, а в ложе находится младенец. Маркандея изумлен, как уцелело это дитя во время гибели мира? На груди у него знак Шриватсы, и он обращается к Маркандее с речью. Младенец знает, что Маркандея устал и предлагает ему отдохнуть. Внезапно это дитя открывает рот, и Маркандея, по воле судьбы, оказывается втянутым внутрь. В его чреве он видит землю, города, реки Гангу, Шатадру, Ямуну, Каушики, Синдху, Нармаду и тому подобное. Он видит эти и многие другие реки, какие только есть на земле. Он видит также горы (Гандхамадану, Меру, Махендру и так далее) и многие другие горы, какие есть на земле. Он видит множество богов во главе с Шакрой, а также гандхарвов, апсар, якшей. Более ста лет Маркандея странствует внутри его тела. Тревоги одолевают мудреца, и он мысленно обращается к высочайшему богу и, как ветер, вылетает изо рта. Лучезарный младенец со знаком Шриватсы с улыбкой спрашивает его, как он отдохнул в его теле. Выйдя из тела этого бога, Маркандея почувствовал себя просветленным и свободным. Смиренно сложив ладони, он спросил лотосоокого бога, почему, проглотив целый мир, он принимает обличье младенца? Араньякапарва. Глава 187. Шлоки 3 — 14, 26 — 38, 39 — 47. «Бог сказал: ...Я Нараяна, о лучший из дваждырожденных, первопричина (бытия), я — вечный и неизменный творец всех существ и их губитель. Я — Вишну, я — Брахма, и я же — Шакра, властитель богов; я — царь Вайшравана, и я — Яма, владыка усопших. Я и Шива, и Сома, и властелин живущих Кашьяпа. Я и Дхатри, и Видхатри, о высочайший из дваждырожденных, я и сама Жертва. Огонь —это мои уста, земля — мои стопы, луна и солнце — глаза, небосвод, ограниченный горизонтом, — мое тело, а воздух — мой разум... Всякий раз, когда отступает справедливость и торжествует беззаконие, о достойнейший, я воссоздаю сам себя. Когда в этом мире появляются страшные ракшасы и (злобные) дайтьи, приверженные насилию, те, с которыми не в силах расправиться могущественнейшие из богов, тогда в человеческом облике я рождаюсь в (одной) из благочестивых семей и всех усмиряю. Я созидаю богов, людей, гандхарвов, демонов-змеев, ракшасов и весь неживой мир, я же и уничтожаю (их) тайною силою. Когда настает время действовать, я выбираю форму (для воплощения) и, приняв человеческий облик, приступаю к созиданию, чтоб (возродить) узы закона... Я являюсь жестоким роком, когда наступает время конца, и один уничтожаю три мира со всем, что в них движется и что неподвижно. Тремя шагами я прохожу (вселенную), (я) — мировой дух, источник благоденствия всех миров, (я) превыше всего, всепроникающ и бесконечен, (я) — широко ступающий Хришикеша. Я один, о брахман, привожу в движение не имеющее формы, влекущее к гибели все живое колесо времени, которое направляет все в мире... Прародитель вселенной — половина моего тела. Имя мое — Нараяна, мои знаки — раковина, диск и палица. ...До тех пор, пока не пробудится Брахма, о достойнейший из подвижников, я пребываю здесь в образе юного существа, хотя вовсе не молод. Не раз, обернувшись Брахмой, я милостиво давал тебе этот дар, о брахман, почитаемый множеством мудрецов-брахманов... Я открылся тебе, а ведь ни боги, ни демоны не способны познать меня. Пока не пробудится (к действию) великий Брахма, суровый подвижник, живи здесь спокойно и счастливо, о мудрец-брахман! Когда же очнется от сна Прародитель вселенной, о высочайший из дваждырожденных, я один из себя самого сотворю и небо, и землю, и свет, и ветер, и воду — словом, все, что есть в мире движущегося и неподвижного». Бог скрылся, и мудрец подвел итоги. Араньякапарва. Глава187. Шлоки 48 — 55. «Маркандея сказал: ...Тот бог с глазами, подобными лотосу, который явился мне некогда, — это родственник твой Джанардана, о тигр среди мужей! Он даровал мне, о Каунтея, дар памяти (об этом чуде), и потому долог мой век и сама смерть мне подвластна. Это был Кришна Варшнея, великий изначальный муж Хари с могучими десницами и непостижимой душой, словно играющий (миром)... Могучий Говинда носит на груди знак Шриватсы, повелевая самим Владыкой живущих... Мадхава — это отец и мать всего сущего. Просите его, спасителя, о покровительстве, быки из рода Куру!». После этих откровений великого мудреца пандавы дружно приветствовали Кришну. Вслед за тем Юдхиштхира попросил Маркандею более подробно рассказать о Калиюге. Мудрец стал говорить о том времени, когда наступят черные дни. По утверждениям Маркандеи с каждой югой будет уменьшаться продолжительность жизни людей, слабеть их мужество, ум и сила. Люди станут соблюдать лишь видимость дхармы. Смешаются между собой брахманы, кшатрии, вайшьи, шудры. В конце юг люди не будут приносить жертвоприношения, они покинут богов, шудры перестанут служить дваждырожденным. Женщины будут грубы и перестанут исполнять волю мужей. Все смешается в мире, а люди разбредутся в разные стороны. Мир возродится, начиная с дваждырожденных. Араньякапарва. Глава 188. Шлоки 85 — 93. «Маркандея сказал: ... Через определенное время судьба будет вновь неожиданно благосклонна к миру. Луна, Солнце, Тишья и Брихаспати сойдутся под одним знаком зодиака, и тогда (снова) начнется Крита (юга). Парджанья будет вовремя посылать дождь, (положение) звезд станет благоприятным, и планеты будут следовать точно по своим орбитам слева направо... Час пробьет, и появится дваждырожденный по имени Калки Вишнуяшас, наделенный великою силой, умом и могуществом. Явится он на свет в достойной брахманской семье в деревне Самбхала и силою духа возродит оружие и всевозможные средства передвижения, воинское облачение, доспехи и панцири. Этот царь, побеждающий дхармой, примет верховную власть и внесет покой в мятущийся мир. Сверкающий брахман, высокий помыслами, явившись (миру), положит конец разрушению. Так всеобщая гибель станет началом (новой) юги. Этот дваждырожденный вместе с брахманами уничтожит разбежавшиеся повсюду жалкие шайки млеччхов». С началом Критаюги исчезнет беззаконие, появятся брахманы и святые старцы. Люди станут соблюдать обеты. В заключение Маркандея советует Юдхиштхире никогда не оскорблять брахманов, не гордиться и быть смиренным, не сомневаться в его словах, ибо сомнение нанесет ущерб его дхарме. Юдхиштхира обещает во всем следовать словам мудреца. Услышав его слова, возликовали все участники собрания в лесу Камьяка. 2. Где в мифе история. Что же представляет из себя видение Маркандеи: метафизику и метаисторию, безусловную выдумку, или скрывает какую-то реальность? Что поняли пандавы из этих речей? Диапазон видения почти не имеет аналога в философской и религиозной литературе: от сотворения мира до его конца. Можно поставить и ряд иных вопросов: на что направлены эти речи, для чего мудрец рассказывает о своих мистических переживаниях пандавам, почему он последовательно проводит тождественность между непостижимым принципом Абсолюта (Нараяны) и реальным родственником пандавов Джанарданой? Может ли отдельный живой человек вместить в себя бесконечность? Как отразится на его поведении и поступках подобная беспредельность? Как вообще согласуются вопросы Юдхиштхиры и ответы Маркандеи? Почему Юдхиштхира спрашивает об одном, а Маркандея отвечает на совершенно другую тему? Это напоминает разговор глухого с глухим. В самом ли деле Юдхиштхиру интересовали философские проблемы: метафизика, онтология, эсхатология, мораль? Но в чем же суть метафизики Маркандеи? Фактически она является продуктом мышления Джанарданы, ведь, по признанию мудреца, именно он наградил отшельника даром памяти о югах, о путешествии во чреве Нараяны, о видении начала и конца света... И в самом деле, в многочисленных шлоках есть почти точные совпадения с «Бхагавадгитой» и «Анугитой», авторство которых принадлежит Бхагавану. В самом начале Маркандея говорит, что старше его только Брахма. Еще более загадочными его слова становятся, когда он говорит, что хотя он почитает Самосущего, но сейчас будет вести речь о Нараяне. Он поведет эту речь так, что присутствующие отныне станут почитать только Нараяну и прочие его лики: Джанардану, Мадхусудану, Кришну... Полный цикл юг, по словам мудреца, двенадцать тысяч лет. Исходя из этих слов, становится понятным, что Маркандея был свидетелем окончания Калиюги, то есть жил двенадцать тысяч лет тому назад. Слушателям предлагается только верить словам мудреца, ведь доказательств никаких не приведено. А Юдхиштхире даже не следует сомневаться, потому что это повредит его дхарме. Но как быть Внимательному Читателю? Ведь всякому человеку, желающему сохранить независимость и свободу мышления, для которого дхармой является честность, а не послушание, просто необходимо отнестись критически к этим словам. Неплохо бы было, чтобы Маркандея и Брахма явили себя и в наше время... Что для них три тысячи лет, если они проходят через много юг? Слова Маркандеи — это безусловное несоответствие с действительностью, а проще говоря ложь. Обратимся к отдельным деталям его откровения. Многолетняя засуха и грандиозные ливни представляют собой просто гиперболу ежегодных сухого и влажного сезонов в Индии. Конечно, это очень характерная и поразительная закономерность муссонного климата в Индии, но отнюдь не мировая катастрофа. Об апокалипсисе любят говорить не астрономы, физики, математики, а пророки. Младенец на баньяне должен поразить слушателей столь необыкновенным фактом, как малое вмещает большое. Это усмирит душу слушателей. Правда может возмутить ум, но кто здесь хочет думать? Маркандея видит индийские реки, индийские горы, индийских богов, есть упоминания о всех реках, горах и богах мира, но один факт, что он не называет по имени горы и реки других континентов, опровергает слова самого Маркандеи. Кажется, он не путешествовал по другим странам, не знаком с историей других народов... Попав внутрь младенца, Маркандея по законам природы должен был быть просто ...переваренным и покинуть его тело обычным естественным путем, но младенец дарует ему милость быть выплюнутым изо рта сто лет спустя! Заключенный в чреве обретает свободу! Теперь он готов стать пророком. Извергнув из себя мудреца, бог, принявший облик младенца, устами Маркандеи начал утверждать, что он, Нараяна, и есть первопричина бытия. Более того, все боги — это проявление его многообразного вида, фактически они заключены в нем, они лишь его проявления... Из этого вытекает, что нет смысла в поклонении остальным богам, надо поклоняться только одному Нараяне. Тем самым становится очевидным, что, заключая их в себе на метафизическом уровне, Нараяна исключает их как реально действующих лиц в истории. В них нет смысла. Он не отрицает их, но умаляет, они всего лишь его проявления. Он может бесконечно видоизменять себя, но ничего не изменится. Он — причина бытия! А ведь Юдхиштхира, задавая вопрос Маркандее, предполагал, что последний поклоняется Брахме, и что Брахма — первопричина всего. Какая ошибка! Настоящий предмет поклонения Маркандеи только и именно Нараяна. Теперь это стало понятным и Юдхиштхире. О Брахме можно забыть. Нараяна утверждает, что он борется с беззаконием и за справедливость. Но какая странная это борьба! Ведь в одном предложении он утверждает, что ракшасы и дайтьи появляются в этом мире обычным естественным путем, как все живые существа, а уже в следующем что и богов, и людей, и ракшасов Нараяна создает сам. Чтобы потом их уничтожить! Это и есть творчество? Пока люди будут пытаться установить причинно-следственную связь этих алогизмов, Нараяна, не стесняясь, объявит, что никто не может постичь его божественную природу и выскажет еще десяток противоречий. Пусть люди бесполезно тратят время над очевидными несообразностями, ему нужно это время, чтобы действовать. Ведь именно он вращает колесо Времени, не имеющее формы. Именно он создает эту форму! Ему надлежит действовать, чтобы создать новый порядок вещей — свою вселенную. Творцу следует быть Повелителем! Нараяна приступает к умалению прямого конкурента — Брахмы. Самосущий ведь часть его, всего лишь. Блеф бога-младенца принимает все новые формы. Зачем нужен этот Брахма, если он спит большую часть времени? Нараяну можно постичь только если он сам открывается людям. Этакий бог-загадка, говорящий о себе, что он загадка, а в действительности не являющийся ею. Вроде и есть Брахма, вроде он и Прародитель вселенной, но в действительности он просто соня, и даже когда просыпается, мир творит он — Нараяна! Зачем тогда просыпается Брахма? Но сидящие у костра не задаются этим вопросом. Мысль тонет в потоке слов! Объявив себя сверх-божеством, Нараяна, устами Маркандеи тут же провозглашает его в качестве единственного и абсолютного авторитета. Счастье пандавов целиком зависит от исполнения ими решений сидящего у костра Джанарданы. Абсолютное безличное божество — Нараяна, усилиями Маркандеи превратилось в живого конкретного человека — Джанардану, который в свою очередь, всегда готов отдать очередное распоряжение. Описывая страхи, ужасы и заблуждения Кали-юги, Маркандея готовит почву для будущей власти брахманов. Враги будут повержены. Именно Кришне-Джанардане уготована роль будущего спасителя. Речи Маркандеи заключают в себе прежде всего политический смысл, который, благодаря многочисленным переработкам, обрел со временем и философский, и метафизический, и эсхатологический. Пандавы должны признать именно Кришну своим единственным руководителем. В контексте ранее происшедших событий это следует понимать так. На Гандхамадане пандавам не удалось убрать Куберу только потому, что ими руководил Вьяса. Кубера (и Кашьяпа) никогда не поверят братьям. Об этом убедительно свидетельствует эпизод встречи с удавом в пещере Бхимы. Единственный надежный и успешный союзник и наставник для них только Кришна. Вот что надлежит усвоить им из уроков Маркандеи. Эпизод 30. Род Икшваку и Кришна 1. Миф как он есть. Юдхиштхира просит Маркандею рассказать о величии брахмана. И мудрец в качестве примера привел жизнеописание потомков рода Икшваку. Вот как об этом изложено в «Повести о лягушке». Однажды, будучи на охоте, царь Парикшит из рода Икшваку погнался на единственном коне за антилопой. В лесу возле озера он увидел прекрасную девушку, собиравшую цветы и певшую, и предложил ей стать женой. Она согласилась, но поставила условие, что не должна видеть воду. Царь был рад, и они стали мужем и женой. Вернувшись домой, царь Парикшит предался наслаждениям, забыв обо всем на свете. В городе девушку окружили прислужницы, которые должны были соблюдать ее условие. Советник царя распорядился посадить лес, полный цветов и плодов, но лишенный воды. Однажды царь с царицей развлекались в нем, пока Парикшита не стала мучить жажда и голод. И вот влюбленные увидели беседку. Когда они вошли в нее, то обнаружили там водоем с чистой водой. Супруги остановились на берегу, а затем Парикшит предложил жене искупаться. Царица погрузилась в воду и исчезла. Парикшит приказал осушить водоем, но на дне его нашли только лягушку. В гневе царь приказал истребить всех лягушек. Лягушки, объятые ужасом, сообщили об этом своему царю. Царь лягушек, приняв вид отшельника, пришел к Парикшиту. Он стал умолять его пожалеть ни в чем не повинных лягушек. Царь ответил ему, что лягушки поглотили его любимую. Тогда царь лягушек признался, что исчезнувшая девушка была его дочерью, и что из-за своего дурного нрава она обманула многих царей. Парикшит попросил его вернуть девушку. И тогда отец вернул свою дочь Парикшиту, но предрек, что из-за того, что она была лжива и обманывала царей, ее дети будут непочтительны к брахманам. Прошло время. У царя Парикшита родилось трое сыновей: Шала, Дала и Бала. Когда пришел срок, отец посвятил на царство Шалу, а сам отправился в лес, чтобы посвятить жизнь подвижничеству. Однажды Шала был на охоте и стал преследовать антилопу. На своей колеснице он не мог догнать раненое стрелой животное. Возница предложил ему взять коней у брахмана Вамадевы. Приехав к нему, царь попросил у него коней. Святой мудрец дал Шале коней, но попросил его вернуть их сразу же после охоты. Настигнув антилопу, Шала отказался вернуть коней под тем предлогом, что кони брахману не нужны. Прошел месяц, а царь не возвращал коней. Вамадева послал к нему своего ученика, но царь отказал и ему. Вамадева отправился сам к царю. Но Шала сказал, что лучшим средством передвижения для брахмана являются быки и ослы, а кони созданы для кшатриев. Мудрец проклял царя. Шала ответил ему угрозами. Но после слов брахмана внезапно появились ракшасы и убили царя. Когда потомки Икшваку узнали о гибели царя, они посвятили на царство Далу. Вамадева появился перед ним и потребовал вернуть своих коней. Дала обещал убить Вамадеву из лука, а тело отдать на съедение собакам. Но брахман сказал, что своими стрелами он может убить только собственного сына. В это время во внутренних покоях дворца пал царевич: в него угодила стрела. Дала попытался послать в брахмана вторую стрелу. Но святой мудрец сказал, что стрелять из лука Дала сможет только тогда, когда он очистится от греха, коснувшись стрелой царицы. Царь совершил, что требовал Вамадева. Жена Далы сказала брахману, что она ежедневно наставляла своего мужа, как правильно обращаться с брахманами. Святой мудрец сказал, что царица спасла царский род, и теперь она может править царством Икшваку. Но жена попросила у него дар, чтобы смог очиститься от греха ее супруг. Вамадева согласился, и Дала возвратил ему коней. Новую притчу Маркандея начал излагать после просьб мудрецов и пандавов сообщить им, кто древнее его. Вот как об этом говорит «Повесть об Индрадьюмне». Маркандея ответил своим слушателям, что это царь-мудрец Индрадьюмна. Лишившись былых заслуг, он был низвержен с третьего неба. Пришел конец его славе. Изгнанник обратился к Маркандее со словами, знает ли он его. Маркандея ответил необычно. Араньякапарва. Глава 191. Шлоки 1 — 18. «Вайшампаяна сказал: ...Я ответил ему: «Мы не поддерживаем себя напитком долголетия, но достигаем целей, умерщвляя собственную плоть. Живет на Химаване сова по имени Пракаракарна. Может, она знает тебя? Далек путь к Химавану. Там она живет». Обернувшись конем, привез он меня туда, где жила сова. Спросил ее мудрец-царь: «Ты узнаешь меня?» Та немного подумала и сказала: «Нет, я не знаю тебя». Мудрец-царь Индрадьюмна снова спросил сову: «Есть ли еще кто-нибудь, кто был бы древнее тебя?» На это (сова) ответила: «Есть озеро под названием Индрадьюмна. Там живет журавль, и зовут его Надиджангха. Он старше меня. Спроси у него...». Индрадьюмна, взяв Маркандею и сову, отправился к озеру. Все вместе они спросили Надиджангху, знает ли он Индрадьюмну. Но и он не знал этого царя. Журавль направил их к черепахе Акупаре, живущей на этом озере. Затем журавль позвал черепаху. Черепаха выползла из озера и подошла к ним. Они спросили ее о Индрадьюмне. Араньякапарва. Глава 191. Шлоки 1 —18. «Вайшампаяна сказал: ...Она призадумалась на минуту, и вдруг глаза ее налились слезами, сердце затрепетало, и, дрожа, едва не лишившись чувств, она ответила, смиренно сложив ладони: «Как мне не знать его? Это он когда-то давным-давно тысячу раз пользовался мною как алтарем для жертвенного огня. Это озеро, (где я живу), вырыто копытами коров, принесенных им в дар брахманам. Здесь я и обитаю». Как только прозвучали слова черепахи, в тот же момент с неба появилась колесница богов, и Индрадьюмна услышал, что ему уготованы небеса. Благодаря добрым деяниям, Индрадьюмна попадет на небеса. Мудрец-царь Индрадьюмна сказал, что сначала он отвезет на место Маркандею и сову Пракаракарну, а потом отправится туда, где ему и подобает быть. Маркандея закончил свой рассказ пандавам. Араньякапарва. Глава 191. Шлоки 19 — 28. «Вайшампаяна сказал: ...На это он им ответил: «Кришна, сын Деваки, тоже выручил из беды святого мудреца Нригу, который погружался в Нараку, и вновь водворил того царя на небеса». Юдхиштхира после длительных восхвалений Маркандеи за его знания дхармы, родов царей, мудрецов, людей, змеев и ракшасов спросил мудреца, как непобедимый Кувалашва из рода Икшваку сменил свое имя и стал Дхундхумарой. И Маркандея приступил к следующей притче. Свой рассказ он начал с представления мудреца Уттанки. Последний решил добиться благосклонности Вишну. Он стал восхвалять Вишну, ставя его выше всех богов. Вишну предложил ему дар, но Уттанка сказал, что высшим даром для него является лицезрение Хари. Хари настаивал, и Уттанка согласился. Араньякапарва. Глава 192. Шлоки 23 ?24. «... и Уттанка, почтительно сложив ладони, выбрал себе дар: «Если лотосоокий Властитель мною доволен, пусть всегда разум мой будет занят дхармой, истиной и самообузданием. Пусть будет вечной моя любовь к тебе, о Великий владыка!». Так Уттанка обрел милость Вишну: царь Кувалашва, приняв силу йоги Вишну, по велению Уттанки принесет грозному асуре Дхундху смерть. Царь Кувалашва, сын Брихадашвы, родился в роду Икшваку. Когда царь-мудрец Брихадашва, передав правление сыну, собрался отправиться в лес к нему явился мудрец Уттанка и стал отговаривать его. Брихадашва должен убить асуру Дхундху и только потом он может отправиться в лес. Но Брихадашва сказал, что с этой задачей может справиться и его сын Кувалашва. Дхундху, сын Мадху и Кайтабхи, которых некогда убил Вишну, жил в песчаном океане Уджанака. К нему явился царь Кувалашва вместе с Уттанкой. По знаку мудреца Вишну вселил в царя свою мощь. И боги, и святые мудрецы ждали с нетерпением этой битвы. Царь повелел перекопать океан. Дхундху спал. Сыновья Кувалашвы окружили его в западной части пустыни. Но разбуженный он с яростью бросился в бой. Оружием Брахмы царь испепелил дайтью. С этого времени его стали называть Дхундхумарой. Боги и святые мудрецы предложили ему дар. Он выбрал неуязвимость, расположение Вишну и способность одаривать брахманов. Его сыновья стали продолжателями рода Икшваку. Это повествование во славу Вишну принесет слушателям сыновей. 2. Где в мифе история. Три повести, рассказанные Маркандеей, тематически объединены в один эпизод. Но если о героях первой и третьей легенды прямо говорится, что они принадлежат роду Икшваку, то персонажи второй полностью скрыты за именами животных. Впечатление такое, что Маркандея не хочет раскрывать имена людей, знакомых ему и помогающим изгнанникам с «третьего неба». Тайная война диктует свои правила игры. Тот, кто знает код, используемый для секретной переписки, легко раскроет планы врага и законспирированных участников игры. А вот Маркандее, как участнику этой истории, они хорошо известны. Вторая и третья история объединены участием в ней Кришны. Пристальный интерес Маркандеи к роду Икшваку вовсе не случайный. Если бы притчи Маркандеи имели только лишь дидактический характер, то героями их были бы и представители других семейств. Но, по всей видимости, этот род резко выделяется из других родов древней Индии. Члены этого рода от первых предков Вивасвана, Ману и до Брахмы с Кашьяпой правили на востоке Индии. После нашествия шаков большинству потомков Брахмы удалось спастись на «третьем небе» — в горах Гималаях. Они организовали членов рода и массу рядовых брахманов с целью возврата власти. А вот потомкам Лунной династии, к которой принадлежал и Кришна, повезло меньше. Большая часть их погибла во время нашествия шаков-гандхаров. К немногочисленным выжившим принадлежал младенец Кришна. И потому миф о Нараяне изображает Кришну-Нараяну ребенком. На востоке страны сложилась целая брахманская организация, руководимая Кашьяпой — Кала. Целью ее был возврат власти. На западе Индии все институты прежней власти были уничтожены. Вот почему основная деятельность уже выросшего Кришны сосредоточилась на востоке страны. Как обычно, после убийства очередного «демона» он скрывается в своем убежище на Катхиаваре, где правит лояльный к нему царь Ахука. Маркандея рассказывает историю взаимоотношений двух правящих династий древней Индии. Все его симпатии на стороне Кришны, хотя сам Маркандея — Бхаргава, то есть принадлежит к Солнечной династии. Но почему так сложилось? Об этом мы узнаем в следующем эпизоде. В первой легенде история царя Парикшита и безымянной царевны-лягушки должна проиллюстрировать слушателям, почему потомство династии Икшваку неуважительно относится к брахманам. Буквальное восприятие только помеха для понимания событий. Вот почему нужно иносказание. Но всегда ли мелкие детали действительно являются частью реальной истории? Например, условия, которые выдвигает девушка: она не должна видеть воду. Почему вода или возможность ее видеть так резко изменит ее судьбу? Что в этом такое невероятное? Ведь любой человек, когда пьет, смотрит на содержимое чаши. Уж не говоря о лягушках. Внимательный Читатель, вас не удивляет, что для сохранения семьи девушка выдвинула такое условие, которое погубит ее? Вода — раскроет тайну ее прошлого. Тем не менее, нагромождение нелепых несуразностей в конце концов, как и следовало ожидать, заканчивается нарушением запрета: в лесу не должно было быть водоема — он там оказывается, жена не должна была видеть воду — так царь предложил ей искупаться. Закон притчи парадоксален: запрет устанавливается для того, чтобы его нарушить. Гораздо проще в воде видеть какие-то сведения, которые стали известны царю через соглядатаев или утечку информации. По версии рассказчика нарушитель запрета царь Парикшит должен нести свою долю наказания: от отца девушки он узнает о темном прошлом девушки. Какая ирония судьбы — отец девушки становится злым гением ее судьбы! Разве будет делать такое любящий отец из хорошего рода! Этот первый частный вывод должен сделать сам слушатель. Как известно всем, любой отец (из хорошего рода, намекает рассказчик) желает добра своей дочери, и еще в большей степени своим внукам. А царь «лягушек» говорит, что его дочь дурного нрава и лживая женщина. Да еще некстати откровенничает, что ранее она подобным образом поступала уже с другими царями. Это как следует понимать — была уже замужем за другими царями? Враг не мог бы сделать хуже для девушки в древней Индии. А ведь это отец! Кому нужна такая женщина? Что это за отец?! Еще один частный вывод ненароком делает слушатель из намеков рассказчика. Отец девушки предрекает, что ее дети будут непочтительны к брахманам. После его слов Парикшит из рода Икшваку не находит себе места от радости, провожая царя «лягушек», он говорит, что тот оказал ему честь. Нечаянная мысль поселяется в голове слушателей: что это за род такой?! Прорицание отца девушки скрывает неприязнь к роду Икшваку. Его члены неразборчивы в выборе невест (находят их сами случайно в лесу, а не благодаря выбору брахманов). Отцы невест отказываются от своих дочерей и проклинают своих внуков! Предки проклинают внуков! Что может быть ужаснее? Этот род ждет гибель ? намекает притча. История Шалы и Далы, сыновей царя Парикшита, — яркий пример этому. Для Шалы непочтительность к брахману Вамадеве вообще окажется роковой, для Далы она обернется убийством сына. Сценарий событий уже заранее подчинен сделанному выводу. Антилопа ранена — но ее не могут догнать, едут за конями Вамадевы — антилопа покорно ждет, когда ее убьют. Не сценки охоты, а театр абсурда. Новый ряд несоответствий: взаимные проклятия брахмана и царя — и неизвестно откуда взявшиеся ракшасы убивают Шалу. Кто-нибудь задаст вопрос: почему ракшасы — вечные враги брахманов — исполняют желания брахманов?! Ничему не учатся эти Икшваку — они посвящают на царство Далу. Последний грозит убить Вамадеву и его труп отдать на съедение собакам! Кто сможет вытерпеть такое оскорбление? Но даже за намерение припугнуть брахмана следует жестоко наказать царя. Погибает сын царя. И только когда царь отступает и начинает действовать по указке брахмана, мир приходит в дом царя. Спасение пришло от жены царя Далы, которая наставляла его почтительно обращаться с брахманами. Неважно, как было в действительности. Притча излагает не факты, а те выводы, которые нужны и выгодны рассказчику: царь даже самого знатного рода, не желающий выполнять волю брахманов, будет наказан либо собственной смертью, либо смертью своих сыновей. Здесь выбора нет: только послушание брахманам. Даже если ты потомок Икшваку! Это надлежит усвоить Юдхиштхире. Притча об Индрадьюмне не менее поучительна. Ее участником был и сам Маркандея, так что все персонажи этого сказания и причина изгнания Индрадьюмны с третьего неба ему хорошо известны. Но почему их имена так зашифрованы? Секрет шифра заключается в личностях совы, журавля и черепахи. По давней литературной традиции у всех народов в притче образ говорящего зверя скрывает человека: так было и у Эзопа в древней Греции, и у Лафонтена во Франции, и у Крылова в России, и у Пу Сунлина в Китае. И индусы здесь тоже не исключение, достаточно вспомнить сборник «Панчатантра». Но Маркандея их имена скрывает. Это возможно только в том случае, если персонажи реально действующие люди, а сами они многим известны, но их имена нельзя раскрывать. Политическая целесообразность всегда актуальна. Как понимать вопрос, кто древнее Маркандеи? Он совсем не соответствует основному выводу притчи. Не простое любопытство движет Юдхиштхирой, когда он задает свой вопрос. Формально ответом будет — черепаха Акупара, но задача притчи-эстафеты совсем другая: как помочь вернуться на третье небо изгнаннику, как придти на помощь человеку в беде. Поэтому вопрос Юдхиштхиры должен был звучать так: кто более авторитетный человек, чем Маркандея? Кто может помочь изгнанному с третьего неба? Рассмотрим притчу в подробностях. Царь-мудрец Индрадьюмна обращается к Маркандее с просьбой оказать ему помощь в беде: его изгнали с третьего неба. Но где оно находится? И где первые два? Скорее всего, первое небо — это обычное небо в представлении большинства людей, небо над нами. Второе небо — столица, закрытый город для простых жителей страны и доступный только для знатных. Сюда попасть также тяжело, как и на небо. И третье небо тоже практически недоступно для ремесленников, земледельцев, торговцев. Оно находится в горах. Сюда правящий клан перебирается на жительство, спасаясь от жары после весеннего равноденствия. Индрадьюмна, изгнанный с третьего неба за какие-то проступки, был отстранен от должности. Теперь его лишили привилегий, статус его резко снижен, он должен сам добывать себе пищу. Обратившись за помощью к Маркандее, он столкнулся с необычным ответом. Несомненно, он знает изгнанника, но помочь ему не может! И не потому что Индрадьюмна древнее его! Как странно, по легенде, Маркандея живет двенадцать тысяч лет, и не использует напиток долголетия! Неужели Индрадьюмна древнее его? Что пьет тогда он? В действительности, Маркандея не может помочь изгнаннику, потому что сам удален от принятия решений. Вот почему ему еще раньше Индрадьюмны пришлось заняться аскетизмом — умерщвлением собственной плоти (как видим для него это было вынужденным занятием). Но у него сохранились связи с властными структурами. Так начинается их хождение по инстанциям. Вдвоем они отправляются в Гималаи к сове Пракаракарне. Но и здесь им не смогли помочь. Чиновник этого ранга не в состоянии решить вопрос. Теперь уже втроем они отправились к озеру Индрадьюмне, где жил журавль. Это «родные места» царя Индрадьюмны. Еще выше поднимается Индрадьюмна с людьми, желающими ему помочь, но, вероятно, его репутация сильно пострадала. Журавль сделал все, что он мог, но этого недостаточно. На следующем этапе черепаха Акупара, самая древняя и родовитая, вдруг не только узнала Индрадьюмну, но и вспомнила о таких заслугах, которые должны быть известны богам. Он устраивал жертвоприношения и дарил тысячи коров брахманам. Черепаха принимает решение, возвратившее изгнанника на гималайский Олимп: ему позволено обрести свое место на третьем небе. Вывод притчи прост: жертвоприношения и дарения брахманам позволят обеспечить место на третьем небе даже человеку, впавшему в немилость властям. Кришна Васудева в состоянии оказать помощь любому человеку, как он когда-то помог святому мудрецу Нригу и водворил того царя на небеса. Но кто скрывается за названиями птиц и животных? Маркандея не желает раскрывать свой секрет. Но он не так уж и сложен. Боги третьего мира — это правительство в изгнании, ядро которого представляет клан Брахмы. На каких-то правах в него «входят» и живущие неподалеку Индра с Шивой. Вспомним, что сова на санскрите означает «Каушика», а это эпитет и Индры, и Рамы Джамадагни. Черепаха же на санскрите означает «Кашьяпа», а это имя внука Брахмы. Маркандея не мог оказать помощи Индрадьюмне непосредственно сам, потому что был ниже рангом да и, скорее всего, еще раньше оказался под подозрением. Он решил действовать тайно. Будучи законспирированным агентом влияния Кришны, он не хотел раскрывать себя. Третья притча снова возвращает нас к потомкам рода Икшваку. На этот момент у Юдхиштхиры стараниями Маркандеи уже выработалось негативное отношение к роду Икшваку. Но сомнения оставались. Пандава задает свой вопрос: но не все же представители рода Икшваку такие плохие? Он слышал о царе Кувалашве из рода Икшваку, который даже сменил свое имя, отказавшись от своих прежних родственников и став Дхундхумарой. Как быть с ним? Маркандея объясняет подробности. Кувалашва смог совершить свой подвиг только благодаря поклонникам Кришны и самому Бхагавану. Трудно сказать кем был асура Дхундху. Обычно асуры являются шаками, завоевателями, чуждыми местному населению, а героем, истребляющим их, выступает сам Кришна, в крайнем случае, его почитатели. Маркандея попытался так изложить свой рассказ, чтобы вся заслуга по истреблению злобного асуры выпала на роль почитателя Кришны Уттанки и самого Вишну-Кришны-Нараяны. В этом и состоит цель третьей притчи. Таким образом, даже лучшие представители рода Икшваку, по представлению Маркандеи, совершают свой подвиг благодаря стратегии и планам (милости) великого и непревзойденного Бхагавана. С Уттанкой мы еще встретимся. Одним участием в убийстве враждебного брахманам асуры Дхундху его роль в эпосе не исчерпывается. Дважды нам еще придется говорить о нем в будущем: в эпизоде с ашвамедхой и во время змеиного жертвоприношения царя Джанамеджаи. Это во многом изменит наше представление об Уттанке и покажет, насколько сложный был характер политической борьбы в древней Индии. Эпизод 31. Каушика и Дхармавьядха 1. Миф как он есть. Юдхиштхира спросил Маркандею о дхарме женщин, о величии и благородстве жен, преданных своим супругам, почитающих их как богов. И Бхаргава начал свой рассказ — «Повесть о женской преданности» — о трудной доле верных жен. Жил на свете святой отшельник по имени Каушика. Однажды он стоял под деревом, читая Веды. В это время на дерево села журавлиха, и ее помет неожиданно упал на мудреца. Охваченный яростью, одним взглядом он убил журавлиху, и она упала на землю. Раскаяние охватило его, когда он направлялся в соседнюю деревню за милостыней. Зайдя в один из домов, в котором он уже бывал раньше, мудрец попросил хозяйку дать ему милостыню. Женщина попросила его подождать. Затем она пошла с кувшином в дом, как вдруг неожиданно вернулся ее муж. Супруг хозяйки был очень голоден и, увидев мужа, жена забыла о мудреце. Жена принесла ему воду для омовения и питья, пищу и стала ублажать его ласковой речью. Доедая за ним оставшуюся пищу, она ловила каждое его желание, почитая мужа, как бога. Забыв о брахмане, который ожидал милостыню, женщина исполняла все, ради блага своего супруга. Наконец, она вспомнила об отшельнике и принесла ему подаяние. Брахман, напрасно ожидавший подаяние, был разъярен. Благочестивая женщина просила ее простить. Но гнев все больше охватывал отшельника. Тогда хозяйка сказала, что она вовсе не собиралась оскорбить мудреца, потому что исполняла свою дхарму повиновения мужу. Она хорошо знает, как страшны брахманы во гневе, ведь его гнев испепелил журавлиху. Вслед за тем она принялась наставлять отшельника. Потрясенный ее знанием, Каушика молча слушал мудрую супругу хозяина этого дома. Женщина сказала, что лишь не знающего гнева и заблуждений, боги считают брахманом. Кто думает о каждой дхарме, того боги считают брахманом. Кто говорит только правду, того боги считают брахманом. Дхарма сложна, постичь ее трудно даже брахману. Но она знает охотника в Митхиле, который расскажет отшельнику, что такое дхарма, и ему следует отправиться туда. Вот что говорит об их встрече «Повесть о беседе брахмана и охотника». Удивленный ее словами, Каушика отправился в Митхилу к знатоку дхармы. По дороге он размышлял о ее словах и все больше и больше проникался доверием к словам этой необыкновенной женщины. Особенное впечатление на него произвело то обстоятельство, что она знала о трагической участи, постигшей несчастную птицу. Пройдя леса, деревни и города, пришел Каушика в Митхилу, которой правил Джанака. В городе он спросил, как можно найти Дхармавьядху, и дваждырожденные показали ему дорогу. На рынке он увидел торговца мясом антилоп и быков. Покупателей было много, и брахман в стороне от людей стал ожидать. Дхармавьядха, увидев отшельника, подошел к нему и сказал, что он знает, зачем Каушика пришел к нему. Мудрец подумал, что это второе чудо. Затем охотник пригласил отшельника к себе домой. Каушика сказал, что по его мнению Дхармавьядхе не следует заниматься таким делом, как торговля мясом. Но охотник ответил, что это занятие он унаследовал от своих отцов и дедов. Сам он не убивает животных, а лишь торгует мясом животных, убитых другими. Дхармавьядха принялся излагать Каушике учение о дхарме, которой он следует неукоснительно. Много удивительных тайн поведал охотник отшельнику о варнах, карме, гунах. Отшельник узнал, как следует соблюдать свою дхарму. Каждый человек, творящий добро другим, избавляется от своих грехов. А те люди, что живут принесением жертв богам и чтением Вед, не знают греха. Конечно, жестоко то ремесло, которым вынужден заниматься он, Дхармавьядха, но это расплата за ранее совершенные им грехи. Охотник продолжил свой рассказ Каушике. Араньякапарва. Глава 199. Шлоки 1 — 10, 11 — 18. «Маркандея сказал: ... Я стараюсь, о брахман, искупить это зло. (Наказание) предопределяет судьба, а палач лишь ее орудие. Так и мы, о лучший из дваждырожденных, являемся орудием в руках судьбы. Назначение (животных), которых убивают и мясо которых я затем продаю, заключается в том, о дваждырожденный, чтобы (человек получал) удовольствие от еды и ублажал (этим мясом) богов, гостей и усопших предков... Животные, которых постоянно убивают дваждырожденные для жертвоприношений, освященные заклинаниями, попадают на небеса, о брахман!.. Относительно мясной пищи мудрецы говорят: кто принимается за еду лишь после того, как должным образом, согласно (жертвенному) обряду, сделал подношение богам и усопшим предкам, того не осквернит (никакая) пища. Такого (человека) не (порицают) за то, что он ест мясо, говорят Веды: ведь все равно остается брахманом тот, кто дал обет воздержания, а сам имеет сношения со своей супругой в положенное время...». Дхармавьядха продолжал свой рассказ. Одни живые существа существуют за счет других живых существ. Всегда одни существа приносят вред другим. Ложь допустима, когда речь идет о смерти или браке, дхарма сложна. Когда человеку тяжело, он проклинает богов, не зная, что это превратности его собственной кармы. Тело смертно, а душа человека вечна. Мудрец же живет ради дхармы и наслаждается дхармой. Араньякапарва. Глава 200. Шлоки 41 — 52. «Охотник сказал: ... Человек, обладающий оком мудрости, не совершает греха в этом мире, он безразличен к тому, что (для других) представляет ценность, но никогда не забывает о своей дхарме... Благодаря (подвижничеству) достигают всего, чего душа пожелает. Подчинением чувств, правдивостью и смирением (человек) может достичь (слияния) с Брахманом, а это — превыше всего, о лучший из дваждырожденных!». Сделав свой вывод о том, что подвижничество это главное в жизни человека, Дхармавьядха продолжил свой рассказ о вселенной, чувствах, гунах, элементах и дхарме. Араньякапарва. Глава 202. Шлоки 3 — 11. «Охотник сказал: ... Когда выходят из равновесия все движущееся и неподвижное, тогда (все) сущее по велению Времени меняет свой облик: разрушается в определенном порядке и потом возрождается вновь в строгой последовательности...». Он продолжал свое поучение. Ответить на любой вопрос можно только исходя из опыта подвижничества. Если человек следует своим чувствам, то он рано или поздно но совершит грех. Владеющего чувствами не касаются грех и зло. Араньякапарва. Глава 202. Шлоки 12 — 25. «Охотник сказал: ... Того, кто владеет своими шестью постоянными чувствами, подчинив их себе, не касаются грех и зло. Тело человека — это колесница, душа — возничий, а чувства — кони. Усердный, искусный (человек) спокойно ездит на тех конях, послушных и смирных, точно стойкий колесничий. Тот, кто твердо держит поводья шести постоянно присущих ему непокорных чувств, — наилучший из колесничих. Вырвались чувства на волю — надо их тотчас же крепко сдержать, словно коней в пути, когда управляешь колесницей. Поддастся (человек) душой обуревающим его чувствам — и они увлекут за собой его разум, как ветер лодку по водам. Чтобы достичь результата, (люди) по неведению опираются на свои шесть (чувств), тогда как мудрец сосредотачивает на них внимание и обретает плод своего сосредоточения». Дхармавьядха поведал Каушике о гунах — саттве, раджасе и тамасе. Потом он перешел к пранам — внутренним огням в теле человека. Поведал он ему и о Знающем поле, и об Атмане, и о Брахмане. Только мудрец полностью погруженный в подвижничество, порвавший все связи с миром может добиться высшего блаженства, достигнув своей цели, в Брахмане. Так охотник слышал об этом прежде, так он полностью и поведал обо всем Каушике теперь. Дхармавьядха закончил свой рассказ о дхарме освобождения. Затем он предложил отшельнику познакомиться со своими матерью и отцом. Охотник приник к их стопам. Родители благодарили своего сына, знатока дхармы. Дхармавьядха представил им Каушику. Он сказал, что его родители для него как боги. Он доставляет им удовольствие, «даже если для этого приходится идти против дхармы». Благодарные отец и мать отвечали, что он почитает их даже больше, чем Рама Джамадагни своих отца и мать. Тут Дхармавьядха напомнил отшельнику, что Каушика когда-то обидел своего отца и мать, ушел из дома постигать Веды, не простившись с ними, а старики ослепли в тоске по нему. Сейчас он должен пойти к ним и заслужить их прощение. Воздать почести своим родителям — вот в чем состоит первоочередная дхарма Каушики. Отшельник с благодарностью произнес, что он счастлив после таких наставлений Дхармавьядхи. Теперь он отправится в путь, чтобы ублажать своих родителей. Благодаря таким поучениям, Каушика сможет постичь тайны добра и зла. Араньякапарва. Глава 205. Шлоки 14 — 20. «Брахман сказал: ... Извечная дхарма непостижима для родившегося среди шудр, но я не считаю тебя шудрой. Предопределение — вот причина, из-за которой как возмездие за содеянное ты оказался шудрой...». Он попросил Дхармавьядху рассказать причину, почему тот родился шудрой. Охотник сообщил отшельнику, что ранее он тоже был брахманом и дружил с одним царем, прекрасным стрелком из лука. Встречаясь с ним, он тоже приобщился к этому искусству. Как-то раз на охоте, стреляя из лука, юный брахман попал в отшельника. Тяжело раненный мудрец его проклял, сказав, что он станет охотником, рожденным от шудры. Опечаленный юноша просил его простить, но отшельник сказал, что проклятие нельзя отвратить. Из сострадания к несчастному отшельник смягчил его: став шудрой, юноша будет знатоком дхармы. А когда наступит конец проклятию, он снова станет дваждырожденным. Выслушав рассказ Дхармавьядхи, отшельник Каушика произнес, что уже теперь он считает охотника брахманом. Они простились. Каушика с этого времени стал почитать своих родителей, а Дхармавьядха, избегший печали, ждал своего часа. На этом Маркандея завершил свой удивительный рассказ о знатоке дхармы и его необычной беседе с Каушикой. 2. Где в мифе история. Следует вспомнить, что Юдхиштхира задал вопрос Маркандее о долге жен. А вот ответ мудреца мало согласуется с вопросом. Ведь чтобы ответить на этот вопрос, Маркандее достаточно было бы рассказать одну «Повесть о женской преданности». Тематически никак не связанная ни с ней, ни с вопросом Юдхиштхиры «Повесть о беседе брахмана с охотником» и в десять раз (!) больше первой по объему без всякого дополнительного вопроса Юдхиштхиры продолжает рассказ Маркандеи о скитаниях брахмана Каушики и уводит, казалось бы, совсем в сторону от заданного вопроса. Но чем вызвана подобная метаморфоза? Неужели после свершения преднамеренного убийства журавлихи так легко впавшим в гнев по пустяковому поводу брахманом Каушикой им овладело раскаяние, и муки совести заставили его фактически стать учеником женщины и шудры? Всякий брахман в такой ситуации почувствовал бы себя униженным. Тем более такой брахман как Каушика — член рода Куша. Таким эпитетом в Махабхарате наделены два человека — Вишвамитра и Индра. Но в чертах характера и поведения собеседника Юдхиштхиры не угадывается ни первый, ни другой. Что-то здесь не то. Тяжесть «преступления» — убийства журавлихи — совершенно не адекватна степени раскаяния Каушики, когда он фактически становится учеником женщины и шудры. И не важно, что женщина и шудра столь духовно совершенны, брахман по статусу должен быть более совершенным, чем любая женщина и любой шудра. Остается только предположить, что в образах журавлихи, женщины и шудры следует видеть других, значительно более важных персонажей. Кто же скрывается за псевдонимом «Каушика»? Нам предстоит выяснить, кто такой Дхармавьядха и раскрыть суть его поучений. Если первая повесть носит дидактический характер, то вторая только в самом конце приобретает поучительную интонацию, когда Дхармавьядха советует Каушике вернуться домой и просить прощения у своих «ослепших» родителей. Большая часть второй повести приобрела вид религиозной философии. Эта концепция практически полностью совпадает с учением таких «философских» же поэм, как «Бхагавадгита» и «Анугита». Фактически, она является кратким прозаическим изложением последних. Что является косвенным свидетельством единого авторского замысла их. Критике этих доктрин мы посвятим несколько страниц во втором томе нашего труда. Убив некую женщину («журавлиху» — жену Баки), Каушика бежит на явку, хозяйка которой и направляет его к Дхармавьядхе. Бака — персонаж, который несколько раз встречается нам на страницах Махабхараты. Во-первых, это ракшас («стражник»), которого убил Бхимасена в Экачакре. Во-вторых, это инспектор Кашьяпы, с которым пандавы столкнутся в эпизоде, когда лесной олень ворует дощечки для добывания огня у некоего брахмана. Вполне вероятно, что эта женщина — супруга другого Баки, жена очень влиятельного человека в окружении Кашьяпы. У нее есть какой-то компромат на Каушику, и последний вынужден убить ее и немедленно скрыться от преследования. Но хозяйке явочной квартиры уже известно об этом убийстве. Она посылает Каушику в Митхилу к Дхармавьядхе. Дорогу к шудре (!) отшельнику показывают дваждырожденные. Следовательно, он им хорошо известен. На рынке Каушика не рискует первым вступить в разговор, но «охотника» не смущают кастовые различия. Ведь к нему обращаются за помощью. Оставив торговлю, он приглашает брахмана войти к нему в дом. Все поучения Дхармавьядхи заключаются в двух неравных частях: громадные по объему «философские» и, фактически, короткое заключительное требование к Каушике вернуться домой к родителям. Что очень странно? Охотник начинает свои «философские» поучения без всякого вопроса Каушики. А заканчивает он требованием к Каушике вернуться домой, где брахмана будут ожидать большие неприятности, после убийства женщины. Действительно, логические связи нарушены. Все обретает смысл, если принять, что было убийство, бегство, поучения и, наконец, требование вернуться к «ослепшим» родителям. Большая часть «философских» поучений носит очень поздний характер и не имеет никакого отношения ни к истории, ни к персонажам, но является очень специфичным способом видения мира, который характеризует Дхармавьядху. Отправной точкой для них служит контекст, что послужило причиной для подобных инструкций в конкретной ситуации. Тем не менее обратим внимание и на «философию». Чему учит она? Наряду с общечеловеческими представлениями о том, что «творящий добро, избавляется от грехов», она обнаруживает и, мягко говоря, далеко не бесспорные вещи. Ну, например, как понимать такие места из речи Дхармавьядхи, где он говорит следующее. «Тот, кто, словно прорехи в одежде, скрывает (промахи) праведников, даже если он сам совершил какой-то проступок, этим самым утверждает добро и очищается от всех грехов, словно луна от густых облаков». (Глава 198, шлоки 48 — 55). Вывод простой: для сокрытия преступления «праведников» (брахманов) можно пойти на любое нарушение закона ? это и есть добро, очищающее от любых грехов!? Забавен тезис, что чтецы Вед и приносящие жертвоприношения не знают греха. Но любой чтец может совершить ошибку при прочтении или неправильно понять текст. Даже если это не считать за грех, то подобная практика не приближает к истине. А ведь именно знание Вед отличает любого брахмана от простого человека. Любопытно и то, что боги предпочитают в пищу мясо. Если животное убито по ритуалу, то пища становится чистой. (Понятно, что ритуал могут соблюдать только брахманы. Им хорошо известно, что нравится богам.) Нет, жрецы в таком случае никогда не будут голодными. Великолепен пример с обетом воздержания: оказывается его не нарушает тот, кто совершает сношения со своей супругой в положенное время. Очевидно, обет воздержания нарушает только тот брахман, который имеет сношения со своей супругой в неположенное время. Для всякого правила есть свои исключения. Зачем же тогда говорить об обете воздержания? Получается, если брахман не дал такого обета, то он может легко иметь сношения с женой любого человека. И уж полной фикцией он оказывается, если у брахмана несколько жен. Неположенное время — это время месячных у женщин. О каком же воздержании идет речь? Ну, не могут быть месячные сразу у всех жен! Все это подводит нас к мысли, что правила жизни, по которым живут дваждырожденные, совсем не те, которые предписаны для большинства. По мнению Дхармавьядхи, правда не является абсолютным моральным императивом. С этим еще можно было бы согласиться, когда речь идет о смерти человека. Не всякий человек вынесет известие о смерти ближнего. Но если речь идет о браке, то подобное заключение сомнительно. Но Дхармавьядха считает, что можно обмануть человека, если брак выгоден одной из сторон. Очень зыбкая основа для брака... Казалось бы, дхарма выше всего на свете. Множество возвышенных слов посвящено ей на страницах Махабхараты! Среди всех ценностей жизни обычно ее ставят на первое место. Богатство, любовь, знания, почитание родителей — все они следуют потом. Но для Дхармавьядхи даже не благо родителей, а стремление доставить им удовольствие, настолько естественно, что он легко может пойти на нарушение дхармы. Фактически, подобное представление опровергает многочисленные утверждения о значимости дхармы. Можно понять необходимость блага для родителей, но удовольствие — это род занятия либо молодых, либо бездельников. Радость не сложно обрести и в труде. А об удовольствиях люди заводят речь, когда они не знают, чем себя занять. Вот почему молодые люди стремятся к удовольствиям, а зрелые находят радость в труде. Ход мысли Дхармавьядхи извилистый, преследующий какую-то заднюю мысль. Подобная лукавая практика зиждется на банальном правиле: поступай так, как тебе выгодно. Она служит благу только брахманов, ее цель — сугубый прагматизм. «Око мудрости» на то и дано человеку, чтобы понять, что легко можно пренебречь ценностями других, главное не забывать о своей выгоде. «Философия» Дхармавьядхи ничем не отличается от учения Кришны, изложенного им в «Бхагавадгите» и «Анугите»: здесь и сравнение тела человека с колесницей, и учение о пранах, Знающем поле (Кшетраджна), Атмане. Поэтому можно предположить, что именно Кришна и скрыт под псевдонимом Дхармавьядха. Его имя лучше всего перевести как «Убивающий по закону». Подобные функции несут в себе, говоря по-современному, прокурор, выносящий приговор, и палач, исполняющий приговор. Своеобразный комплимент получил Дхармавьядха от своих родителей: сын якобы почитает их даже больше, чем Рама Джамадагни своих отца и мать. Как это понимать? По легенде, Рама по приказу своего отца отрубил голову матери. Что это как не пример человека, не останавливающегося ни перед чем ради исполнения приказа старшего по рангу — «отца»? Финал истории поучителен. По мнению Дхармавьядхи Каушика обидел своих родителей. А, значит, виновен. Ему надлежит вернуться домой туда, где живут его родственники. В этом качестве он будет более полезен Дхармавьядхе, нежели бродячий отшельник. Вполне вероятно, что «слепота» родителей идеологического свойства — они заблуждаются. Находясь в семье Куша (а это предки Кашьяпы), он останется поставщиком важной информации и сможет, пусть даже косвенно, влиять на политику внуков Брахмы. Логика Кришны проста: бродячих мудрецов много, а нужных людей в окружении Кашьяпы очень мало. «Журавлиха» была убита взглядом Каушики или его мыслью, а не его руками. Вполне вероятно, что убийцей был кто-то третий, но при обстоятельствах, бросающих тень на Каушику. Вот почему еще можно получить прощение родителей. Казалось бы, странно видеть в Дхармавьядхе Кришну. Но Шишупала видел в нем раба. Последний из потомков Лунной династии остался и без царства, и, практически, без родственников. Что оставалось делать лишенному наследства и власти? Только мстить. Он должен убивать всех несогласных с его мнением. Убеждать колеблющихся. Склонять на свою сторону сомневающихся. Быть самым хитрым. Обещать всем одно и делать то, что от него никто не ждет. В условиях, когда у его противников есть и сила, и человеческие ресурсы, он должен выбрать неожиданный и самый эффективный метод. Обман. Уверять всех в том, что он безусловно честный человек, а на деле полностью игнорировать нормы морали и традиции других. Только таким образом можно добиться успеха. Вы отняли у меня власть, превратили в шудру, а я отниму у вас жизнь. Но люди не животные, а общество не джунгли. Какие бы сравнения ни приводили сторонники естественных теорий с жизнью природы, мир человека намного сложнее. Здесь честь и мораль — это условие сохранения вида человека. Достоин ли уважения человек, пренебрегающий жизнью своего соплеменника или родственника? Несколько строк по поводу родителей Каушики и убийства на охоте. Несомненно, это попытка скрыть истинные причины, любимый образ авторов Махабхараты, а попросту литературный штамп: убийство отшельника на охоте стрелой из лука и, как следствие этого, следует проклятие. Больше всего на роль Каушики подходит Маркандея. Он Бхаргава. Как никто другой он знает политическую кухню семейства Брахмы, все династические разногласия. По какой-то причине Каушика оказался не ко двору семейства: может быть, завышенные амбиции, может быть, личные недостатки. Замешанный в убийстве и вынужденный бежать, он примкнул к лагерю Кришны. Таким образом, «Повесть о беседе брахмана с охотником» — это история знакомства Маркандеи и Кришны. Поэтому в самом начале этой беседы Юдхиштхира задавал вопрос, как и где познакомились Кришна и Маркандея. Конфликт с семейством Брахмы привел Маркандею к союзу с Кришной. Они знают друг друга давно и понимают как никто другой. Эпизод 32. Рождение Сканды 1. Миф как он есть. Юдхиштхира просит Маркандею рассказать о том, как бог Агни ушел в лес и жил в нем отшельником, а вместо него обязанности бога Огня стал исполнять святой мудрец Ангирас. Царя справедливости заинтересовало также, при каких обстоятельствах появился на свет Кумара и как он стал зваться сыном Огня. Маркандея начал рассказывать, как однажды разгневанный Агни стал отшельником, а святой мудрец Ангирас в это время так ревностно исполнял его обязанности, что сам бог Огня решил, что это другой Агни. Удрученный, он предложил Ангирасу быть первым Агни. С этой просьбой он приблизился к святому мудрецу, но великодушный Ангирас отклонил его предложение. Однажды пять мудрецов занялись подвижничеством ради обретения потомства. И их взору явился огонь, который с тех пор стали называть Панчаджанья. Араньякапарва. Глава 210. Шлоки 1 — 11. «Маркандея сказал: Кашьяпа и Васиштха вместе с Праной, сыном Праны, с Агни, сыном Ангираса, и с Чьяваной Тришуварчакой посвятили себя суровому многолетнему подвижничеству ради обретения потомства. (Они решили): «Пусть будет у нас достойнейший сын, славою равный Брахме». Когда они впятером мысленно (произнесли) великие вьяхрити, появился вызванный к жизни мощью их (подвижнического) пыла пятицветный Огонь-созидатель... Сотворенный подвижничеством тех пяти, этот пятицветный (огонь) в Ведах известен как Панчаджанья. От него пошло пять родов...». Маркандея перечисляет множество огней по именам. Жертвоприношений сомы столько же, сколько существует богов огня. Араньякапарва. Глава 212. Шлоки 25 — 30. «Маркандея сказал: ... Итак, я рассказал тебе о том, как произошли на свет эти великие, достославные, не имеющие себе равных Огни — губители мрака. Знай, что все они столь же велики, как Адбхута, чье могущество прославлено в Ведах. Пожирающий жертвы един, он, владыка, — единственный и почитается первым как Ангирас...». Маркандея рассказал пандавам, что Картикея (он же Сканда, он же Кумара) родился у бога огня Адбхуты от семи супруг святых мудрецов. Однажды Адбхута был на жертвоприношении сомы, которое совершали святые мудрецы. На обратном пути он увидел жен тех мудрецов, предававшихся омовению, и воспылал к ним любовью. Разум покинул Адбхуту, а чувства вышли из повиновения. Его сердце иссушила страсть, но, не добившись их любви, «решил Огонь расстаться с жизнью и удалился в лес». Но Сваха, дочь Дакши, давно была влюблена в бога Огня. Когда она узнала по какой причине бог Огня удалился в лес, красавица решила принять вид жен семи святых мудрецов и очаровать бога Огня. Первой Сваха приняла образ Шивы, супруги Ангираса. Удивился Адбхута, что его тайна известна женам семи мудрецов. Шива сказала, что он всегда был желанен им, но они робели перед ним. Она пожелала его. После ее слов бог Огня насладился Шивой, а она собрала его семя рукой и бросила его в золотой сосуд. Потом богиня Сваха приняла обличье всех остальных жен семи святых мудрецов и насладилась любовью с богом Огня. Но облик Арундхати, жены Васиштхи, она не смогла принять, столь великим была мощь подвижнического пыла ее и преданность своему супругу. Шесть раз каждые две недели Сваха бросала семя в золотой сосуд. И вот из того сосуда родился мальчик Сканда. С шестью головами, двенадцатью ушами, глазами, ногами, руками, но с одной шеей и одним телом. Араньякапарва. Глава 214. Шлоки 13 — 26. «Маркандея сказал: ... Он принял такой облик на второй день лунного месяца, на третий день все еще походил на младенца, а к четвертому дню члены его оформились, и предстал он Гухой...». Множество различных чудес свершилось при его рождении. Испуганные, растерянные люди всех варн прибегли к его покровительству. Сканда метал стрелы, а также бросил копье в гору Швету. Гора взмолилась о милости к юному богу. Мир почитает Сканду в пятый день светлой половины лунного месяца. 2. Где в мифе история. Фигура Сканды-Кумары столь значима для авторов эпоса, что они даже не пытаются объяснить этот интерес хоть каким-то вопросом Юдхиштхиры. Просто интересно. Тексты Махабхараты довольно часто темны, непонятны и многозначны, но сказание о рождении и посвящении Сканды, пожалуй, здесь не имеет равных. Что же скрывается за этим мутным потоком из слов? Сначала Маркандея говорит о том, как разгневанный бог Агни стал лесным отшельником, а временно исполняющим его обязанности стал мудрец Ангирас. Причем новичок превзошел своего преемника, который явно вызвал неудовольствие среди небожителей, что и стало причиной гнева удалившегося в лес Агни. По собственному желанию уходят с работы, а от власти отрекаются под давлением окружающих. Что тут спорить? Уход в лес не соответствующего своей должности бога Огня (он же Адбхута, он же отец Сканды) явно вызван кризисом. Но о причинах его сказание умалчивает. Обычно новый руководитель стремится доказать свое право на занимаемую им должность, а ушедший в отставку жаждет взять реванш. Успехи Ангираса и последующие действия бога Огня вполне укладываются в эту схему. Первые шаги Ангираса в новой для него должности принесли ему заслуженное признание. Но конкурент не дремлет. Пять мудрецов во главе с Кашьяпой и Васиштхой решили сотворить сына, славою равного Брахме. Задача эта выглядит непонятной, если Брахма бессмертен. Боги, как правило ревнивы, и делиться славою для них столь же затруднительно, как для женщин красотой. В этих вопросах лучше обойтись без соперников и завистниц. Живому Брахме конкуренты не нужны. Но и пятеро мудрецов с ним не советуются. Из этого следует, что Брахма умер, а на совете пятерых принимается решение, кто будет наследником. Собственно говоря, в этом и есть смысл «рождения» Сканды. Автор сказания о Сканде принадлежит к роду потомков Ангираса. Этим и объясняется одно из центральных мест в этом повествовании рода Ангираса. Фантастическая версия происхождения Сканды-Кумары не может быть понята буквально: нельзя же всерьез принимать сведения авторов, что влюбленная в бога Огня Сваха собирает его семя после того, как он, снедаемый любовью к женам семи мудрецов, удалился в лес, где и происходили счастливые сочетания Свахи и Адбхуты. Слепой от любви мудрец был в полной уверенности, что он обладает чужими женами. По этой версии его целью было наслаждение. Никакой ответственности по воспитанию потомства боги не желают нести. Как обычно, цель богов — власть и наслаждение. Его совесть не знает угрызений, чужие жены привлекают больше своей. Как-то это слишком по-человечески. Реально в этой легенде лишь то, что к появлению Сканды-Кумары на свет имеют отношения шесть родов потомков Брахмы. И первыми к его признанию сделали шаг жены шести мудрецов. Выборы Сканды-Кумары — это результат компромисса шести родов. Суть выборов: Сканда должен выражать мнение всех шести родов и действовать в их интересах. Выборы продолжались в течение пяти дней и «младенец» Сканда является перед присутствующими небожителями уже взрослым мужем. Подводя итоги, можно сказать, что выборы Кумары состоялись в то время, когда умер Брахма. Временно исполняющим его обязанности стал Адбхута (в следующем эпизоде мы приведем доводы в пользу версии, что это был Кашьяпа). Но его первые шаги на этой должности вызвали неудовольствие части клана Брахмы, и он должен был уйти в лес. Структура власти и ее полномочия для нас во многом неопределенны. Возможно, в голове Кашьяпы созрел план, что легче будет вернуть всю полноту власти, если разделить ее полномочия между несколькими людьми. Через некоторое время, проведя психологическую обработку жен святых мудрецов, Кашьяпа смог убедить членов рода, что следует выбрать полководца — военного диктатора. Богам нужен человек, подобный Индре и Шиве, но свой. Им станет Сканда. Триумф бога-младенца — это реванш Кашьяпы. Эпизод 33. Посвящение Сканды 1. Миф как он есть. Рождение Сканды привело к множеству грозных явлений. Святые мудрецы говорили, что бог Огня нанес им великое оскорбление, соблазнив жен великих мудрецов. Некоторые обвиняли сваху. Семеро святых мудрецов покинули шестерых супруг, кроме богини Арундхати. Нашелся только один человек, который точно знал о том, как все было. Это был Вишвамитра. Араньякапарва. Глава 215. Шлоки 1— 12. «Маркандея сказал: ... Великий мудрец Вишвамитра, завершив жертвоприношение для семи мудрецов, следовал, невидимый, за Огнем, когда того сжигала страсть, поэтому он точно знал, как все произошло. Вишвамитра первым просил у Кумары покровительства и посвятил Великому полководцу дивные песнопения. Славный мудрец совершил для него все тринадцать торжественных обрядов над новорожденным, начиная с обряда рождения, а также воспел хвалу величию Шестиликого, получению им петуха, а также обретению богини Шакти и спутников. Такое деяние совершил Вишвамитра на благо миров, и за это Кумара возлюбил святого мудреца Вишвамитру. Великий мудрец знал о превращениях Свахи и сказал всем мудрецам, что жены их невиновны, но, даже узнав от него правду, те все равно расстались с супругами». О рождении Кумары прослышали боги и обратились к Шакре с желанием покарать его. Но Шакра отказался, ссылаясь на мощь юного бога. Матери мира согласились считать его своим сыном. К Сканде приблизился бог Огня, его отец, готовый защищать сына. Юный бог сидел на горе, когда к нему обратились брахманы. Араньякапарва. Глава 218. Шлоки 1 — 7. «Маркандея сказал: Златоокий, блистающий Сканда, прекрасный острозубый любимец трех миров, отмеченный всеми счастливыми знаками, восседал (на горе) в пурпурном одеянии, в золотых доспехах и венке, а на голове у него была золотая тиара. Юного героя, подателя даров, (украшенного) сверкающими серьгами, почтила своим присутствием сама лотосоподобная Шри в телесном воплощении...». Святые верховные мудрецы предложили ему стать Индрой трех миров, наказывающим нечестивых и одаривающим праведных. Сам Шакра предлагает ему одолеть всех, враждующих с богами, и стать полководцем богов. Кумара согласился. Араньякапарва. Глава 218. Шлока 22. «Сканда сказал: Чтобы исполнить волю богов — уничтожить данавов, чтоб защищать землю и брахманов, посвяти меня в сан полководца!». Обряд посвящения начался. В нем участвовало множество богов, мудрецов, гандхарвов, апсар. Араньякапарва. Глава 218. Шлоки 23 — 30. «Маркандея сказал: Магхаван вместе со всеми сонмами богов совершил над ним обряд помазания, и тот возликовал, принимая почести от великих святых мудрецов. Золотой зонт, который держали над ним, сверкал, как ореол над бушующим пламенем. Славный Разрушитель Трипуры сам повязал ему небесную золотую гирлянду, созданную Вишвакарманом. Быкознаменный подошел к нему вместе с богинею (Умой) и, преисполненный радости, воздал ему почести, о покоритель недругов, тигр среди мужей! Рудрой называют огонь дваждырожденные, поэтому (Сканду зовут) сыном Рудры. Семя, исторгнутое Рудрой, стало горой Шветой; на той же горе Швете семя Огня было сохранено Криттиками. Небожители, видя, что (Сканду) почитает сам Рудра, стали называть его сыном Рудры Гухой, достойнейшим из достойнейших. И действительно, сам Рудра, воплотившись в Огне, зачал это дитя, потому родившийся Сканда был сыном Рудры. Сканда, лучший из богов, появился на свет могуществом пыла Рудры, Огня, Свахи и шести жен (великих святых мудрецов), затем он стал называться сыном Рудры». Боги взирали на сына Огня, снизу до верха облаченного в пурпур, как на солнце, разгоняющее мрак. Над Великим полководцем, посвященным в сан, развевалось знамя с петухом, дарованное самим Агни. Он поднялся на колесницу. «Торжественно приобщенный к сонму богов, он» напоминал собой полную луну. Шакра подвел к нему Девасену и сказал, что еще до его рождения она была предназначена ему супругой самим Самосущим. К Великому полководцу подошли шесть жен великих мудрецов и сказали, что кто-то распустил слух, что он рожден ими, хотя это и неправда. Затем они пожелали, чтобы Сканда действительно стал их сыном. Кумара согласился. Музыка и пение раздавались на горе Швете, гандхарвы и апсары танцевали, боги смотрели и не могли наглядеться на счастливого Кумару. Посвящение закончилось. Гости стали разъезжаться. Шиву, как наиболее почетного гостя, провожали с большой пышностью Перед ним ехал Кубера с гухьяками. Шиву сопровождали Шакра и якша Амогха. Неожиданно неизвестно откуда появилось огромное войско данавов, и они ринулись на богов. Но Шива и Сканда уничтожили множество данавов. Демоны в страхе побежали. Шакра с богами, Шива с Умой и остальные гости отправились к себе домой. 2. Где в мифе история. Явление Сканды народу вызвало много споров между его сторонниками и противниками. Оно буквально раскололо мудрецов с их женами на две половины. Накал страстей был огромный. Мудрецы обвиняли бога Огня в том, что он соблазнил их жен. Из этого следует, что жены мудрецов и бог Огня решили признать Сканду — потомка Брахмы — полководцем небесных сил. Видимо, ситуация была настолько пикантной, что жены выступили против своих мужей. Женская солидарность ли, или какое-то воздействие на них бога Огня материального плана, но жены мудрецов поддержали бога Огня. Бога Огня поддержал и такой осведомленный в вопросах божественной генеалогии человек как Вишвамитра. Он совершает все обряды над «новорожденным», он первым признал его, первым воспел ему хвалу, первым согласился с его статусом — получению им знамени с боевым петухом, обретению богини Шакти и спутников. Активность Вишвамитры может говорить только одно, что заинтересованным лицом в этой истории выглядит Кашьяпа, который является отцом Сканды. Имена Адбхута и бог Огня являются его другими именами в этой истории. Мы ранее показали, что еще одним именем Кашьяпы является Санаткумара. Тогда неудивительна и такая связь: отца зовут Санаткумара, а сына просто Кумара. Но ничто не могло поколебать мнения святых мудрецов. Даже узнав от Вишвамитры правду, они остались при своем мнении. Обида их столь велика, что они свое ошибочное представление считают правдой. Но остаются в численном меньшинстве. Они обращаются за помощью к Индре. Но тот понимал, что в этом случае нельзя применять военную силу, и посоветовал мудрейшим обратиться к ... Матерям мира, то есть к своим собственным супругам. Мудрецам надо искать компромисса. А они не желают уступать. Готовность защищать своего ставленника проявил отец Сканды. Несомненно, что эта готовность была подкреплена и отрядом войск. Мудрецы, члены рода всех шести родов Брахмы, вынуждены были смириться, что один из малоизвестных отпрысков Кашьяпы получил важный титул полководца, по сути дела, военного диктатора. Малоизвестный он только потому, что до двадцати лет о нем ничего никто не слыхал. И вот он явлен сразу взрослым и объявлен сыном Огня (Кашьяпы). Миссия Сканды-Кумары — война с данавами, защита земли и брахманов. Посвщение в сан полководца обставлено пышно; здесь присутствуют почести и от Индры, и от мудрецов, и от Шивы. Шива в этом случае явно на стороне Кашьяпы. Пиетет брахманов перед Шивой столь значителен, что это говорит о том, что великий Горец давно знал о его существовании. В этот же день «новорожденного» и женили. Таким образом, «рождение», объявление нового статуса и свадьба пришлись на шесть дней жизни. Снова к Сканде обратились жены шести великих мудрецов. Кто-то распустил слух, что Кумара рожден ими. Так вот — это неправда. Но они хотят, чтобы он действительно стал их сыном. Как же эти женщины далеки от своих мужей! Те узнают правду, но не согласны с ней. А эти знают, что есть неправда, но хотят, чтобы все считали это правдой! Мудрость жен великих мудрецов непостижима! В действительности же их позиция абсолютно прагматична: они требуют, чтобы обретя новую должность, «новорожденный» относился к ним как сын — защищал их права. Конец спектакля: танцы, пляски, разъезд гостей. Разъезд вообще превратился в некий смотр сил. Но не всем это понравилось. Нежданно-негаданно откуда-то нагрянули демоны. Взяться им вроде бы неоткуда. Скорее всего эта гротескная картина должна свидетельствовать о том, что с помощью Шивы и Сканды не только можно, но и должно разгромить полчища данавов. Но убийства данавов можно интерпретировать и как реальное убийство какого-то количества пленников. Новое распределение сил в органах власти рождает повышенные надежды. Но только будущее покажет, что эти надежды Сканда не оправдает. Но кто может знать будущее? Надежды не всегда становятся планами, а последние даже при самой последовательной их реализации часто делают такое будущее, которое совершенно не соответствует надеждам. Часть третья. Тернистый путь Рамы Дашаратхи Предисловие Эта работа представляет собой часть обширного исследования, посвященного сказаниям древней Индии. Основная масса мифов содержится в самом большом эпосе мира — Махабхарате. События, излагаемые в Рамаяне, не имеют прямого отношения к тексту Махабхараты. Будучи написанной значительно позднее Махабхараты, она, тем не менее, повествует о событиях, предшествующих описанным в Махабхарате. Пандавам о них рассказывает Маркандея, после того, как сорокалетнюю Драупади похищает царь Джаядратха, чтобы жениться на ней. История эта выглядит уж слишком неправдоподобной, ведь, освободив Драупади, пандавы отпускают Джаядратху живым. Невозможная вещь на Востоке ни в какие времена! Оскорбленный муж непременно хотя бы попытается убить обидчика, а тут — целых пять мужей, среди них неистовый Бхима, готовый за Драупади растерзать в клочья кого угодно. И — отпускают. Немыслимо! Можно предположить, что история эта придумана и вставлена исключительно для того, чтобы дать Маркандее повод рассказать историю с похищением Ситы. Ряд персонажей из Махабхараты действует и в Рамаяне: Брахма, Кубера, Кашьяпа, Рама Джамадагни, Вишвамитра, Агастья, Нарада, Индра. Благодаря им, мы узнаем многие скрытые пружины событий Махабхараты. В центре нашего исследования «Повесть о Раме», включенная в состав Махабхараты, так называемая «Малая Рамаяна». Рамаяна Вальмики, огромная по объему, будет иногда привлекаться нами по мере необходимости. Описывая смерть Рамы Дашаратхи, мы намерены обратиться и к тексту Калидасы «Род Рагху». Рамаяна — повесть о войне, но странной выглядит причина этой войны — похищение женщин — так напоминающая похищение Елены и разгоревшуюся из-за этого Троянскую войну. Поражает своей грандиозностью поход Рамы на Ланку, в которой многие исследователи видят современный Цейлон (Шри Ланку). Удивителен конец истории: Сита, выжившая в плену у демона Раваны и освобожденная Рамой, гибнет при таких обстоятельствах, которые бросают мрачную тень на горячо любимого ею мужа-освободителя. Но, поскольку истоки всех событий скрыты в истории семейства Брахмы, с нее мы и начнем. Связного и подробного рассказа о ней «Повесть о Раме» не содержит, поэтому мы будем привлекать сведения о семье Брахмы и из других источников. Эпизод 1. Семейство Брахмы 1.Миф как он есть. Первое, что бросается в глаза при чтении описания Брахмы, это то, что он глубокий старик и всеми уважаемое лицо. Таким он выглядит в первой и третьей книгах Махабхараты. Уже в Адипарве Брахма предстает перед нами как величественный и всеми уважаемый глава обширного семейства. Адипарва. Глава 59.Шлоки 9 —13. «Вайшампаяна сказал: ...Известно, что у Брахмы было шесть духовных сыновей, великих мудрецов: Марича,Атри,Ангирас, Пуластья, Пулаха и Крату. У Маричи был сын Кашьяпа, и от Кашьяпы (произошли) эти земные существа...». О женах Брахмы не говорится ничего. И это почти лишает его человеческих качеств. Но все же у него есть сыновья и внуки, он говорит, обращаясь к людям, к нему приходят боги,асуры и ракшасы за разрешением конфликтов, он судит, дает дары. Каждый из его сыновей имеет потомков. Кто-то одного, а кто-то многих. А внуки вообще предстают перед нами живыми людьми, со всеми их сильными и слабыми качествами. Например, у Маричи был один сын Кашьяпа, и вот что сказано о нем в Рамаяне Вальмики. Рамаяна. Книга первая — Балакананда. 70 песнь. Шлоки 18 —21. « ...Когда Дашаратха замолчал Благочестивый риши Васиштха, Сведущий в речи, так сказал Царю Видехи и Шатананде: ,,Из непроявленного возник Брахма, Вечный, всегда неизменный. У него родился сын Маричи, У Маричи — сын Кашьяпа. У Кашьяпы родился Вивасват, У Вивасвата — сын Ману, У Ману, родителя всех существ, Был могущественный сын Икшваку, И знай, государь, что Икшваку Стал первым царем Айодхьи». Далее генеалогия упоминает множество имен. Часто они совсем не действуют и совершенно никаких ролей в нашей истории не играют. Но иногда некоторые из них являются творцами событий и занимают ключевые и достаточно заметные места. Просто назовем их:Тришанку, Дхундхумара, Юванашва, Сагара, Аншунаман, Дилипа, Бхагиратха, Какустха, Рагху, Калмашапада, Амбариша, Нахуша, Яяти, Набхага, Аджа, Дашаратха и, наконец, Рама и Лакшмана. Всего между Кашьяпой и Рамой Дашаратхой, согласно этой генеалогии, тридцать пять поколений! Араньякапарва упоминает о сыновьях Атри, иногда она говорит о каком-то Атрейе, то есть сыне Атри, иногда называет Даттатрейю. Адипарва довольно подробно рассказывает о трех сыновьях Ангираса. Чаще других во всех книгах Махабхараты упоминается мудрец Брихаспати, учитель богов. Адипарва. Глава 60. Шлоки 4 —8. «Вайшампаяна сказал: А Маричи, Ангирас и Атри, Пуластья, Пулаха и Крату — это шесть сыновей Брахмы, могущественных и великих мудрецов. Известны всюду в мире три сына Ангираса. Это Брихаспати, Утатхья и Самварта, твердый в обете...». О Брихаспати и Утатхье, об их конфликте написано в Адипарве. Ашвамедхикапарва рассказывает о многолетнем непрекращающемся раздоре между Брихаспати и Самвартой. У Пуластьи тоже были сыновья. Самый известный среди них Кубера. С его именем связано и происхождение ракшасов. Вот как это описано в Араньякапарве. Араньякапарва. Глава 258. Шлоки 6 — 16. «Маркандея сказал: ...Теперь ты знаешь о происхождении Рамы и Ситы, и я расскажу тебе о том, кто такой Равана,о владыка людей! Дедом Раваны был Самосущий, бог — Владыка живущих, сам могучий Творец всех народов, величайший подвижник. Был у него любимый сын по имени Пуластья, творение его духа. У того родился от коровы могучий сын по имени Вайшравана. Отвергнув своего отца, он направился к Прародителю. В гневе на него отец воссоздал самого себя, о царь! От половины своего естества он в злобе породил дваждырожденного по имени Вишравас, чтобы отомстить Вайшраване. Но Прародитель, довольный Вайшраваной, даровал ему бессмертие, владычество над богатствами, положение Хранителя мира, а также дружбу с Владыкой, сына Налакубару и столицу Ланку со множеством ракшасов». «Малая Рамаяна» называет брата Раваны Вибхишану Пауластьей. О детях Пулахи и Крату текст ничего не говорит. Внуки Брахмы жили, одни ссорились между собой, иные дружили друг с другом, а кое-кто успевал пожить и с женами своих родных братьев. 2.Где в мифе история. В Адипарве Брахма предстает перед нами восседающим на троне мудрым и величественным старцем. К нему обращаются и боги, и брахманы, и ракшасы для решения возникающих меж ними конфликтов. Его дары представляют собой судебные решения. Его суд безапелляционен. Ему повинуются все, власть его не оспаривается никем. Сыновья Брахмы — фигуры вторичные, малозаметные на его фоне. Верховная власть принадлежит Брахме, его сыновья именуются просто великими мудрецами, никто из них не назван богом. Но уже в третьей книге — Араньякапарве — о Брахме чаще вспоминают, рассказывая какие-то события в прошедшем времени. Действующими лицами являются Атри, Ангирас, Пуластья. Маричи, отец Кашьяпы, не упоминается, так же как Пулаха и Крату. Возможно, кто-то из них умер, а возможно, не оставил заметный след в жизни. Создается впечатление, что Брахмы уже нет в живых, а Атри, Ангирас и Пуластья состоят в ранге просто великих мудрецов. В последних книгах Махабхараты Брахма уже не играет никакой роли. По родословной Балакананды у Кашьяпы есть сын Вивасват. Но нигде в других сказаниях мы не встречаемся с сыном Кашьяпы с таким именем. Более того, Вивасват по этой родословной — отец Ману, а о Ману рассказ ведется всегда как о давно живущем предке реально действующих лиц. Так о нем говорится в тех легендах, которые рассказывает Маркандея. В конце родословной Солнечной династии располагается Рама Дашаратха. А это совершенно противоречит реальности, ведь Рама Дашаратха — современник Кашьяпы! Получается, что родословная Балакананды противоречит всему тексту Рамаяны. В реальности Вивасват, Ману и Икшваку — давно живущие предки и Кашьяпы, и Брахмы. А Кашьяпа — человек приблизительно одного поколения с Рамой Дашаратхой. Кашьяпу текст именует и владыкой живущих, и отцом всех существ, Ману — родителем всех существ,а Брахму — Владыкой живущих. По сути у всех троих один и тот же титул! Если исходить из родословной, то Раму Дашаратху следовало бы признать потомком Кашьяпы, Маричи, а, следовательно, и Брахмы. Всю же родословную в этом случае надо было бы признать родословной рода Брахмы. Но Раму называют потомком Рагху! Он не имеет ни к роду Икшваку, ни к роду Брахмы никакого отношения. А из предков Брахмы и Кашьяпы наиболее известны Ману и Икшваку, и о них есть много прекрасных и обширных легенд. Дхундхумара, Нахуша,Яяти, Тришанку — либо недавние предшественники, либо ранние современники внуков Брахмы. На примере сыновей Атри, Ангираса и Пуластьи можно говорить о распрях внутри семейства Брахмы. Любимец и учитель богов Брихаспати изнасиловал беременную жену своего брата Утатхьи и проклял еще не родившегося племянника (эпизод «Бхишма и дочери царя Каши»). Богам было с кого брать пример, учитель иллюстрировал это на своем опыте. Всю жизнь Брихаспати враждовал с Самвартой. Сын Атри Даттатрейя поддерживал близкие отношения с Арджуной Картавирьей, врагом Кашьяпы. Но особенно большую известность и соответствующую реакцию у современников получила война между сыном Пуластьи и внуком Брахмы Куберой и внуком Сваямбху (то есть Брахмы) ракшасом Раваной. Фактически Кубера и Равана не только современники и люди одного поколения, но и родные братья! Брахма в конце своей жизни, то есть во время событий, описанных в Рамаяне, постоянно находится в горах. Боги проиграли захватившим равнинную часть страны асурам, под которыми следует понимать кочевников-шаков. Брахма понимает, что его сыновья не в состоянии возвратить власть над страной. Они жили до нашествия шаков во дворце правителя, в условиях роскоши, всех доступных тогда удобств и развлечений, были изнежены и развращены богатством, властью и непомерным угодничеством придворных и не могли, да и не захотели бы организовать и возглавить борьбу с захватчиками. Брахма делает ставку на внуков, не закосневших в стереотипах прошлого, гибких и мобильных, научившихся выживать в условиях оккупации. Он распределяет оставшиеся богатства и властные функции среди внуков. Но и между ними начинается борьба за власть! Мудрость стариков имеет свои пределы в эпоху перемен. Размах и грандиозность борьбы таковы, что им нет аналога в памяти мудрых старцев. Эпизод 2. Семья Пуластьи: конфликт 1.Миф как он есть. Вайшравана поссорился со своим отцом Пуластьей и ушел к любимому деду Сваямбху. Брахма, довольный Вайшраваной, даровал ему статус бессмертного, владычество над богатствами и столицу Ланку со множеством ракшасов. Но Кубера, Властитель ракшасов, все же старался помириться с отцом. Араньякапарва. Глава 259. Шлоки 1—13. «Маркандея сказал: Отшельник по имени Вишравас, который был половиною тела Пуластьи, (породившего его) в гневе, со злобой следил за Вайшраваной. Кубера, Властитель ракшасов, знал, что отец на него разгневан, и поэтому всячески старался его умилостивить, о царь! Царь царей, Тот,чью колесницу влекут нары, проживая на Ланке, даровал отцу в услужение трех ракшаси. Искусные в танцах и пении, они принялись ублажать великого духом святого мудреца, о тигр среди бхаратов! Стройные девы Пушпотката, Рака и Малини, соперничая друг с другом (красотою), сулили блаженство, о царь — властитель народов! Великий душою владыка, довольный, даровал каждой из них сыновей, подобных Хранителям мира, как им хотелось. У Пушпоткаты родилось два сына Кумбхакарна и Дашагрива, оба (стали) владыками ракшасов, и в могуществе им не было равных на земле...». Малини родила Вибхишану, а Рака — близнецов Кхару и дочь Шурпанакху. Дашагрива обладал великой отвагой, геройством и мужеством. Его младший брат Кумбхакарна «хмелел от ратного пыла». Кхара, «враг Брахмы», был искусным лучником и ел только мясо. Шурпанакха враждовала с сидхами. Араньякапарва. Глава 259. Шлоки 1—13. «Маркандея сказал: ...Герои, все как один, знатоки Вед, праведно соблюдая обеты, счастливо жили вместе с отцом на горе Гандхамадане». Однажды они увидели Вайшравану, сидящего в колеснице вместе с Пуластьей Зависть охватила их и стали они «подвигами ублажать Брахму». И когда Дашагрива отсек свою голову и принес ее в жертву огню, явился Брахма, чтобы дать каждому из них дар. Он обещал им дать все, кроме бессмертия. Дашагрива просил Брахму, чтобы его не смогли одолеть в бою ни гандхарвы, ни боги, ни асуры, ни якши, ни ракшасы, ни демоны змеи. Брахма сказал, что все так и будет, а Дашагриве следует опасаться лишь человека. Кумбхакарна, душу которого поглотил тамас, выбрал дрему. Брахма и в этом случае согласился. Вибхишана пожелал, чтобы его разум не погряз во зле, а кроме того, он выбрал знание оружия Брахмы. Великий Предок не отказал ему в этом. Щедрость Сваямбху не имела предела: он даровал ракшасу бессмертие. Так Брахма награждал за подвижничество ракшасов, которые всегда враждовали с богами и брахманами. Араньякапарва. Глава 259. Шлоки 32— 40. «Маркандея сказал: Получив (от Брахмы) свой дар, ракшаса Дашагрива победил в бою Властителя богатств и изгнал его из Ланки, о владыка народов! Покинув Ланку, властелин (Кубера), окруженный гандхарвами и якшами, отправился вместе с ракшасами и кимпурушами на Гандхамадану. Дашагрива напал на него и отобрал небесную колесницу Пушпаку. И тогда проклял его Вайшравана: «Не будешь ты ездить в ней! Будет она возить того, кто одолеет тебя в бою. Ты оскорбил меня, своего наставника, и потому недолго тебе осталось жить!» Благочестивый Вибхишана, помня о дхарме праведника, во всем своем блеске последовал за (Куберой), о великий царь! Брат его, мудрый великий Владыка богатств, довольный, поставил его во главе войска якшей и ракшасов. Ракшасы — людоеды и грозные пишачи, собравшись все вместе, посвятили Десятиликого на царство. Могучий Дашагрива, способный принимать любое обличье по своему желанию, птицей налетев на дайтьев и богов, похитил у них их сокровища. Ревом огласил он миры, потому и зовется с тех пор Раваной («Ревущим»). Беспредельно могучий Дашагрива поверг в трепет богов». Боги и брахманы обратились за помощью к Брахме. Агни пожаловался на мощь Дашагривы, сына Вишраваса, которому Брахма когда-то дал дар неуязвимости. А сейчас боги трепещут перед Раваной, похитившим у них их сокровища. Они надеются на помощь Брахмы. Прародитель ответил, что боги, гандхарвы и данавы воплотятся на земле, чтобы устранить Равану. Араньякапарва. Глава 260. Шлоки 6 — 15. «Маркандея сказал: ...В их присутствии (Брахма), податель даров разъяснил гандхарви по имени Дундубхи, как сделать так, чтобы боги успешнее выполнили свою задачу. Выслушав волю Прародителя, гандхарви Дундубхи появилась в мире людей как горбунья Мантхара... Осуществив все это, великий творец миров объяснил Мантхаре, что и как следует делать. Послушная его воле, стремительная, как мысль,(Мантхара), умеющая искусно подогревать вражду, взялась за дело, появляясь то в одном, то в другом месте». Боги, гандхарвы и данавы изменили свой облик и воплотились в живых существ, как предсказал Брахма. 2.Где в мифе история. Даже при беглом взгляде на историю рождения Раваны и его братьев сразу же бросается в глаза очевидная неувязка с отшельником Вишравасом. Он слишком неожиданно появляется на свет. Да и то только тогда, когда сын поссорился с отцом. Пуластья «воссоздал самого себя» и ...породил Вишраваса. А если же Кубера — сын Пуластьи, то почему он — Вайшравана? Ведь он же не потомок Вишраваса по версии «Повести о Раме». Подарив своему отцу Пуластье трех ракшаси, которые потом и стали для Раваны и его братьев матерями, Кубера избрал странный способ помириться с отцом, которого он же и отверг. И уж конечно, как мог отшельник Вишравас стать отцом Раваны, если этих трех женщин подарили Пуластье, сыну Брахмы, а не Вишравасу? Несомненно, Пуластья и есть отец Раваны, как и Кумбхакарны, Кхары, Шурпанакхи и Вибхишаны. Но ведь при встрече Брахмы с богами Агни называет Дашагриву сыном Вишраваса! На самом деле здесь нет противоречия, если считать, что «Вишравас» попросту второе имя Пуластьи, точнее, это всего лишь прозвище, ведь оно означает — «Прославленный, знаменитый». Это имя — «vicravas» — состоит из приставки «vi», усиливающей значение корня слова, и слова «cravas» — «славный, знаменитый». Таким образом снимается еще одно противоречие в имени: почему Куберу называют Вайшраваной. Современники тех событий знали, что все дети Пуластьи являются Вайшраванами, все они — Пауластьи. Кубера — брат Вибхишаны, но последний является братом Раваны, а это и означает, что Равана и Кубера — родные братья. Заметим, что, согласно Рамаяне Вальмики, Кубера такой же сын Вишраваса, как и Равана со своим братом Кумбхакарной. Но, когда Вайшравана-Дашагрива объявил войну Кубере и пошел против самого Брахмы, Прародитель разгневался и лишил своего не в меру воинственного внука Дашагриву семейного имени, а заодно изгнал из семьи, повелев в дальнейшем называть его презрительным прозвищем «Равана» ( «Ревущий»). Фактически же это выглядело как усекновение имени: ravana = vaicravana — vaic. Описывая детство и юность Раваны и его братьев, авторы Махабхараты так и не устранили очевидные противоречия: ведь с одной стороны Вибхишана — ракшас, демон, как и его старшие братья, а с другой стороны он — «верный страж дхармы». Кхара вообще — «враг Брахмы», а с другой стороны — он, как и все его братья, праведно соблюдает обеты, когда все они живут с отцом на любимой богами Гандхамадане. А ведь на этой горе живут все боги во главе с Брахмой, то есть, соседство с врагом Брахмы боги совсем не воспринимают как угрозу для своей безопасности. В действительности, противоречий тут никаких нет, если признать тот несомненный факт, что дети Пуластьи-Вишраваса с ранних лет своих жили с отцом на Гандхамадане. В этом случае они были такими же нормальными людьми, как и все внуки Брахмы. Но с юности Равана, Кумбхакарна и Кхара все больше стали отличаться от Куберы. Три брата — Равана, Кумбхакарна и Кхара, подобно своему отцу, тянулись к воинскому делу, находили удовольствие в стрельбе из лука и в других воинских искусствах. Кубера же проявил совсем другие качества: склонность к торговле, финансам, к искусству управления государством. Именно поэтому он и стал любимым внуком своего дедушки. Эта любовь Брахмы к Кубере — еще и обратная сторона неприятия им политики Пуластьи. Сын Брахмы Пуластья возглавляет ракшасов — охранников, которые в прежней административной системе являлись дворцовой гвардией и полицией одновременно, то есть занимавшихся охраной властителя и поддержанием порядка, а в более широком смысле — охраной существующей политической системы. В Европе Нового и Новейшего времени этому соответствует весь комплекс охранительных структур: обычная полиция, жандармерия, тайная государственная полиция, а также разведка и контрразведка. Логично, что командование всей этой полицейской системой правитель государства, то есть Брахма-Сваямбху, поручил своему сыну, а затем — любимому внуку. В условиях, когда кочевники с Севера захватили страну, именно ракшасы из личной и дворцовой охраны Сваямбху остались последней надеждой бывшего правящего клана, теперь уже утратившего власть над страной. Но сам Брахма уже понял, что вооруженная борьба не имеет смысла, война проиграна теперь уже окончательно и безвозвратно. Поэтому и ракшасов он рассматривает только как личную охрану — свою и своих доверенных лиц. А вот Равана-Дашагрива, Кумбхакарна и Кхара еще верят в возможность военного реванша и все их действия, направленные против Куберы, имеют своей целью — склонить Брахму и остальных членов семейства к поддержке этого курса на военный реванш. Перед огнем он дает священную клятву, что не пожалеет своей жизни (головы) в борьбе с захватчиками. Кубера, Кашьяпа, как и сам Брахма, понимают, что пришло время перемен, что старыми методами власть не вернуть. В этом суть конфликта Пуластьи, Раваны, Кумбхакарны, Кхары с одной стороны и Брахмы, Куберы, Кашьяпы с другой. Пока этот конфликт еще не приобрел необратимый характер и свои будущие колоссальные размеры, каждый из внуков Брахмы дорог ему, судьба каждого из них ему далеко не безразлична. И все же акценты уже расставлены: Дашагрива получает неуязвимость, а в дальнейшем — из-за недовольства Брахмы — статус демона. Кубера, охраняющий богатства, и Вибхишана, благочестивый и мудрый ракшас — оба послушные воле Брахмы — получают бессмертие. Причем здесь граница проведена жестко: Дашагрива просит бессмертие, но не получает его, а Кубера и Вибхишана не просят, но получают. Брахма сделал окончательный выбор среди своих внуков, разделив их на любимых и неугодных. «Бессмертие» по-видимому, означает особый статус во властной пирамиде, максимально возможное приближение к самодержцу — Сваямбху. Только бессмертный может рассчитывать на статус наследника Брахмы, а не имеющий статус бессмертного всего лишь близкий родственник, не больше. Неудивительно, что Дашагрива рассвирепел и всю свою ярость направил на любимого внука деда Сваямбху — Куберу. Его натура воина не признает компромиссов, он хочет сражаться. Но война — удовольствие дорогое, а все оставшиеся после поражения богатства охраняет Кубера. С большим отрядом своих воинов Дашагрива захватывает Ланку, но Кубера успевает уйти к Брахме на Гандхамадану, прихватив с собой часть сокровищ — все, что можно было увезти тайно, имея лишь небольшое число преданных ему слуг и охранников-ракшасов, не пожелавших перейти на сторону Дашагривы. На этом этапе конфликта Вибхишана примкнул к Кубере. Но позже он окажется в лагере Дашагривы, уже ставшего демоном Раваной. Время покажет, что этот переход Вибхишаны был маневром, задуманным Куберой, или, скорее, Брахмой, и при Раване Вибхишана был агентом Куберы. Здесь следует сказать несколько слов относительно тех мест, где происходили эти события. Кубера ушел из Ланки на Гандхамадану. Когда бегут, спасая свою жизнь и собственность, не бегут очень далеко. Убежище в этом случае ищут поблизости, чтобы успеть спрятаться, пока преследователи не настигли беглецов. Чем длиннее путь бегства,тем больше возможностей быстрее догнать преследуемых, пересечь их путь, окружить и уничтожить. Гандхамадана же располагается недалеко от Ланки. Но Гандхамадана находится в Гималаях. Значит, и Ланка в Гималаях! Но что же Дашагрива? В Ланке жители, то есть, ракшасы, которые не ушли вместе с Куберой, провозглашают Дашагриву своим царем. Вот тогда Брахма, узнав о том, что произошло, разгневался и, лишив Дашагриву всех дарованных ранее привилегий и рангов, объявил его демоном и повелел звать совершенно презрительным прозвищем — Раваной. Возмущенный Равана, чтобы вернуть себе авторитет среди подданных, решает предпринять ряд походов и силой подчинить себе всех, кто хочет отделиться от бывшей центральной власти, которую представлял теперь скрывающийся в горах Брахма. Сваямбху озадачен: мятежник Равана приобретает популярность, на его сторону переходят многие незаметные ранее князьки и правители, а его военные силы, основу которых составляют ракшасы и пишачи, увеличиваются. В его руках большая часть казны впавшего в замешательство Сваямбхи. Что-то надо делать. События военного времени меняются как в калейдоскопе. Они не позволяют принять долгосрочного решения. Локальные успехи и неудачи не позволяют видеть перспективы. Замешательство в окружении Брахмы велико. Власть уходит из рук. Большое впечатление на современников произвел мятеж одного из местных правителей — Арджуны Картавирьи. Он не желал подчиняться никому: ни пришельцам, ни Брахме, ни Раване. Более того, в одной из стычек ему удалось нанести даже поражение Раване. Идет война всех против всех. Это произошло в конце трета-юги, а на границе трета-юги и двапара-юги Рама Джамадагни нападает на Картавирью и убивает его. Рама Джамадагни, как мы показали ранее, — доверенное лицо Кашьяпы, другого внука Брахмы. Поэтому логично предположить, что именно Кашьяпа послал Джамадагни расправиться с Арджуной Картавирьей. Так одним конкурентом в борьбе за власть стало меньше. Но заслуги Раваны здесь не было. Брахма выжидал. Но Равана так и не появлялся с мирными предложениями. Проблема сама по себе не решалась. Равана — внук Брахмы и обладает ранее дарованной Брахмой «неуязвимостью». Никто из семьи Сваямбху, из его слуг и воинов не может пролить священную кровь внука Брахмы. Ведь ранее именно сам Прародитель гарантировал Дашагриве неуязвимость от всех, кроме одного человека. А слово Брахмы было законом! Но гарантии великого Предка конечно же не распространялись на чужеземцев. Это позволяло решить проблему чужими руками. Что не могут сделать боги, то должен сделать простой человек! Но он не должен быть связан кровными узами с родом Брахмы и не иметь никаких официальных связей с родственниками. Такого человека надо было еще найти. Но, когда задача понята, ее можно решить. Брахма созывает совет, о котором просили боги и мудрецы. Здесь им был предложен план устранения Раваны. Для этого богам, гандхарвам и прочим небожителям следовало отправиться во все уголки страны, чтобы на местах создать нужные условия. План был таков: отправить посланцев в царство Дашаратхи, чтобы там, среди чужеземцев-шаков найти нужных людей для похода против Раваны. Устранение внука Брахмы надо представить народу как совершенно независимое от Брахмы еще одно преступление захватчиков. Никто не должен знать, что сын Дашаратхи Рама пойдет воевать с Раваной, преследуя интересы Брахмы. Проблема была лишь в том, что всем было известно, что царь Дашаратха лоялен по отношению ко всей семье Брахмы. Так пусть это будет выглядеть как результат внутренней политической борьбы в самом царстве Дашаратхи. Для привлечения на свою сторону Рамы Дашаратхи Брахма спланировал изощренную интригу, исполнение которой поручил гандхарви Дундубхи, в дальнейшем действовавшей под псевдонимом Мантхара. Под таким именем следует понимать секретную разведывательно-диверсионную службу Брахмы, так как только много людей, спаянных одной задачей, одной целью, могли сделать все то, что сделала эта одна уродливая женщина. Эпизод 3. Конфликт в семье Дашаратхи 1.Миф как он есть. Рама Дашаратха, герой, победивший демона Равану, был сыном Дашаратхи, правителя царства Кошала. Он родился в городе Айодхья на берегах тихой речки Сарайю. У Дашаратхи были три жены: Каушалья, Кайкейи и Сумитра. Со временем старшая жена Каушалья родила сына Раму, средняя жена — второго сына Бхарату, а младшая — двух близнецов Лакшману и Шатругхну. А когда сыновья подросли, мудрый и справедливый царь Дашаратха решил женить их. Женой Рамы стала Сита, а женой Лакшманы — Урмила, дочь царя Джанаки. Бхарата и Шатругхна взяли в жены Мандивью и Шрутакирти, дочерей брата Джанаки Кушадхваджи. Старый царь, собрав своих мудрых советников, объявил наследником Раму, а коронацию назначил на следующий день. Но в это время горбунья Мантхара подслушала речь царя и пришла к жене Дашаратхи Кайкейи. Она напомнила царице, что когда-то во время войны богов и асуров Дашаратха пришел на помощь Индре. В это время царь богов сражался с демоном Шамбарой, но не мог его победить. Во время битвы царь Дашаратха был ранен. Раненого, без сознания, Кайкейи вынесла с поля боя, а после долго и неустанно заботилась о нем. В награду за спасение своей жизни царь обещал ей два дара. Мантхара уговорила Кайкейи обратиться к царю, напомнить ему об этом обещании и потребовать в качестве обещанных даров изменить завещание в пользу Бхараты, а Раму отправить в изгнание. Кайкейи сделала это: Дашаратха изменил свое завещание и изгнал Раму из царства. На следующий день Рама прощается со своими родными и уходит в изгнание в сопровождении младшего брата Лакшманы и своей жены Ситы. Сразу после того, как Рама ушел в лес, старый царь Дашаратха умер. Узнав о его смерти, Кайкейи позвала к себе сына Бхарату и сообщила ему, что теперь уже по новому завещанию царем становится он, Бхарата. Но возмущенный происходящим Бхарата обвиняет в убийстве мужа свою мать. Араньякапарва. Глава 261. Шлоки 24—36. «Маркандея сказал: ...Но праведный (Бхарата) ей ответил: «Ты сотворила зло, убив мужа и разорив семью из жадности к богатству. Ты, запятнавшая свой род, навлекла позор на мою голову! Теперь твое желание исполнилось, о мать моя! Проговорив это, он зарыдал. Доказав свою невиновность перед лицом всех (царских) подданных, он отправился вслед за братом, чтобы вернуть Раму...». На колесницах вместе с воинами он едет в лес. Но его попытка закончилась провалом: он возвращается ни с чем. Так юный наследник потерял все права на царство и стал лесным скитальцем вместе со своим братом Лакшманой и прекрасной молодой женой. Боги могли быть довольны, их план начинал срабатывать. И теперь особое внимание следовало уделить Раме. 2.Где в мифе история. Если исходить из буквального описания этого эпизода, то старая горбунья Мантхара все делала по собственной инициативе. Тогда ее действия выглядят совершенно удивительными: посеяв раздор в доме царя Дашаратхи, она тем самым создала благо богам, ведь богам выгодно, если в семье Дашаратхи возникнет конфликт. Но если вспомнить, что в конце предыдущего эпизода Брахма лично назначил ей аудиенцию и подробно ее инструктировал, что и как следует делать, то ее действия уже не выглядят такими самостоятельными, их скорее можно представить как исполнение поручения Брахмы. Да и сама старая «горбунья» выглядит уже по-другому: дряхлая женщина-калека, «искусно подогревая вражду», не могла так быстро перемещаться. Ведь находиться «то в одном, то в другом мире» одному человеку, конечно же, не под силу. Но если предположить, что за этим мифическим персонажем скрыта группа людей, профессиональных провокаторов, разведчиков и диверсантов, то становится вполне понятной и правдоподобной такая энергичная и эффективная деятельность. Но для чего же Брахме это понадобилось? Изложим версию, которая, на наш взгляд, хорошо иллюстрирует все эти события, так вдруг резко и неожиданно разыгравшиеся в доме царя Дашаратхи. Вспомним,что Равана, отобрав Ланку у своего брата Куберы,захватил казну у Брахмы. Чтобы возвратить и казну, и Ланку, необходимо иметь значительную вооруженную силу, которая была бы способна справиться с Раваной и его воинами. А такой силы у Брахмы нет, да он и не хочет сам портить свою репутацию открытой войной с внуком. Такой открытый конфликт в семье может окончательно подорвать авторитет Брахмы, отрицательно повлияет на лояльность союзников, вызовет сомнение в его возможности навести порядок в собственном доме. Зачем ему все это? И Брахма принимает смелое решение расправиться с Раваной руками пришлых завоевателей-шаков. Для этого надо было нанять кого-нибудь из вождей шаков, кого-нибудь, обладающего сильным войском и способностями военачальника. Выбор Брахмы пал на Раму Дашаратху, который был известен как храбрый и способный предводитель, имел небольшое, но отлично подготовленное войско, то есть обладал всеми качествами и средствами, необходимыми для победы над Раваной. Но Раму еще надо было убедить в том, что война с Раваной в его интересах, предложить ему выгодную сделку. Для этого Прародитель решил провести операцию, благодаря которой Рама Дашаратха окажется в положении, при котором у него не будет возможности свободного выбора и он будет вынужден принять предложение Брахмы о тайном сотрудничестве. Внешне для окружающих это должно было выглядеть как интрига женщин. Воздействуя на вторую жену старого Дашаратхи Кайкейи, агент Сваямбху заставил Дашаратху изменить завещание в пользу Бхараты. Но почему же Дашаратха так легко уступил требованиям женщины? Что значит эта старая история с двумя дарами? Почему Дашаратха воевал на стороне Индры? Что их связывало в далеком прошлом? Как дела давно минувших дней так изменили плавный ход событий? Попробуем во всем этом разобраться. В тексте Рамаяны сказано, что Дашаратха помогал Индре во время войны богов и асуров. Но когда же происходила эта война между богами и асурами, в которой столь значительную роль играл Индра? Анализ текстов Ригведы, произведенный нами в отдельном эпизоде нашего исследования, показывает,что Индре посвящена примерно четвертая часть Ригведы. В многочисленных гимнах говорится о том, что после убийства Вритры Индра стал в буквальном смысле наниматься на службу к брахманам, убивать их врагов и забирать их добро в пользу своих нанимателей. Вот все эти описанные в Ригведе грабежи и убийства, начало которым положило убийство Вритры, и представлены в мифах как война богов и асуров. Напомним, что вместе с Индрой и под его командованием этими грабежами и убийствами занималось войско марутов, под которыми, как мы показали, следует понимать тех шаков, которым нравился подобный образ жизни. Вместе с Индрой они участвовали во всех грабежах и насилиях после падения старой власти. Можно утверждать, что Дашаратха потому и воевал на стороне Индры, что был одним из этих марутов-шаков, и притом доверенным лицом и соратником Индры. Это следует из того, что, когда он был ранен, о нем позаботились особо, в отличие от других участников этих событий. Ведь в тех же текстах Ригведы часто говорится, что Индра совсем не жалел своих воинов и даже обманывал их при дележе добычи! Но и сам Дашаратха чем-то приглянулся брахманам. То ли понравился, то ли у них были на него какие-то виды... Раненого Дашаратху переправили в безопасное место и стали лечить его. Такое место было в Кошале, в предгорьях Гималаев, где все еще властвовал Брахма и куда шаки проникать опасались, да и не хотели: не нужна была им эта небогатая горная страна, где не было простора для конницы степняков. Но вполне вероятно, что часть своей добычи Индра прятал в горах в царстве Дашаратхи. Их отношения носили взаимовыгодный характер. Даже вероломные люди, не способные на дружбу — а Индра несомненно был таким — все же используют дружеские отношения, пока им это выгодно. К раненому Дашаратхе была приставлена Кайкейи, вероятно, знахарка-целительница. С этого времени и началась связь между ними. После выздоровления Дашаратхи брахманы устроили его женитьбу на Кайкейи. Два дара, о которых говорит текст, скорее всего были обещанием, данным благодарным Дашаратхой своим спасителям брахманам. Во время болезни раненый Дашаратха неизбежно должен был сблизиться с ними. Брахманы, по своему обыкновению, охотно рассказывали ему о дхарме, карме, сансаре, богах, великих святых мудрецах, а он, внимая им, проникался величайшим почтением к этим знатокам Вед и всяческих занимательных историй. Как это происходило,мы знаем по многочисленным описаниям бесед брахманов с пандавами. Женитьба на местных красавицах окончательно разорвала связи с соплеменниками-шаками. Обязанный своим спасением брахманам, Дашаратха после женитьбы на Кайкейи дал им клятву, что выполнит любую просьбу их, когда бы эта просьба ни прозвучала и в чем бы она ни заключалась. Кайкейи же была в этом только средством: мужчины часто выполняют просьбы женщин, даже не догадываясь, куда это их потом заведет. Брахма, будучи верховным правителем брахманов, был, разумеется в курсе этого соглашения и в нужный момент только воспользовался им в своих целях. А теперь возвратимся к Бхарате, Раме и Лакшмане. Внезапная смерть Дашаратхи вскоре после изменения завещания наводит на мысль, что обвинение, предъявленное Бхаратой своей матери, мягко говоря, не совсем беспочвенно. Но не исключено, что за смертью Дашаратхи стояли совершенно другие люди. Его смерть была выгодна брахманам. Рама ушел в изгнание и после смерти Дашаратхи никто не мог вернуть его домой. А это и было главной целью брахманов на данном этапе. Бхарата нашел Раму в лесу и предложил ему вернуться домой, но Рама отказался. Почему? Узнав о внезапно постигшей его утрате отца, Рама, несомненно, понял, что, вернувшись в столицу, он сам станет мишенью для убийц отца, кем бы они ни были. Будучи храбрым воином, он не боялся открытой схватки, но не хотел умереть от яда. Выход был один — бежать вместе с верными ему людьми, затеряться в лесах, переждать в каком-нибудь ашраме отшельников и вернуться, когда наступит благоприятный момент. Он не знал, какие испытания его подстерегают. Но в отдаленных горных хижинах лесные отшельники уже рассчитывали время и место для проведения следующих этапов большой игры. Планирование богов показало свою эффективность. Эпизод 4. Рамаяна — путь Рамы 1. Миф как он есть. Рама уходит в изгнание, сопровождаемый горожанами и брахманами. Из уважения к брахманам он не едет на колеснице, а идет пешком. На берегу реки Тамасы он сделал привал. Наступила первая ночь изгнания. Утром они переехали полную водоворотов Тамасу, оставив горожан у реки. Рама пересек священную реку Ведашрути и выехал за пределы Косалы. Вскоре он увидел великую Гангу. Царем этой земли был Гуха, друг Рамы из племени нишадов. Здесь они остановились на отдых. Всю ночь Гуха бодрствовал и охранял отшельников. Переночевав возле города Шрингавера на берегу Ганги, Рама простился с Сумантрой, возницей Дашаратхи. Утром, переправившись через Гангу, они убили четырех зверей: вепря, антилопу, черного буйвола и оленя. Затем путешественники приготовили еду, утолили голод и расположились на ночь. Рама сказал брату, что это будет их первая ночь вне пределов Косалы. Когда взошло солнце, утром они двинулись в путь. А когда наступил вечер, они были уже у Праяга, где жил отшельник Бхарадваджа. Мудрец предложил им жить в его обители у слияния Ямуны и Ганги, но Рама отказался, мотивировав отказ тем, что его могут увидеть и сообщить об этом в Айодхью, и тогда сюда будут приходить горожане и сельские жители. Тогда Бхарадваджа сказал, что в десяти крошах отсюда есть прекрасная гора Читракута, подобная Гандхамадане. Путникам надо переправиться через реку, дойти до баньянового дерева Шьяма, а затем вдоль берега Ямуны они дойдут до Читракуты. Переночевав в обители Бхарадваджи, они утром переправились через Ямуну. Пройдя же крошу от баньянового дерева, они поохотились, убили много дичи и расположились на отдых у берега реки. Утром Рама сказал, что деревья расцвели с приходом весны, а на Читракуте уже поют птицы. Вскоре они подошли к обители отшельника Вальмики, который очень обрадовался, увидев путников. По приказу старшего брата Лакшмана срубил несколько деревьев и построил удобную хижину. Так изгнанники нашли себе пристанище на горе Читракута возле реки Мальявати. Тем временем Сумантра, простившись с Рамой, несколько дней провел вместе с Гухой. Узнав о том, что Рама беседовал с отшельником Бхарадваджей и о его приходе на Читракуту, возница печально отправился в обратный путь в Айодхью. Рамаяна. Айодхьяканда. Песнь 57. Шлоки 2 — 5. «Когда же Сумантра узнал О встрече Рамы в Праяге С мудрецом Бхарадваджей, О приходе его на Читракуту И пребывании на ней Рамы, Он запряг превосходных коней И поехал в город Айодхью, Полный глубокой скорби. Углубившись в свои мысли, Он быстро проезжал мимо Благоухающих лесов, рек, Озер,городов и деревень. На второй день вечером Возничий прибыл в Айодхью И увидел ее безрадостной, Погруженной в океан горя». В городе спрашивающим его жителям Сумантра отвечал, что он простился с царевичем у Ганги. Во дворце возница рассказал печальному Дашаратхе о последних словах Рамы. Каусалья, охваченная горем, просила отвезти ее в лес Дандака. О своем страдании она говорит несчастному Дашаратхе. Рамаяна. Айодхьяканда. Песнь 62.Шлока 17. «Прошло только пять ночей, Как изгнан в лес Рама, Но мне, сломленной горем, Они показались пятью годами». Следующей ночью царь Дашаратха умер. Советник царя мудрец Васиштха послал гонца за Бхаратой. Семь дней в пути на колеснице провел Бхарата, прежде чем приехал в Айодхью. Узнав о происшедшем, он стал обвинять свою мать Кайкейи в убийстве мужа. Тело царя сожгли на берегу Сарайю. Советники предложили ему стать царем. Но Бхарата отказался. Собрав войско, печальный Бхарата отправился к Гухе и Бхарадвадже, намереваясь вернуть брата. Мудрец сообщил, что Рама находится в двух с половиной йоджанах на северном склоне горы Читракута возле реки Мандакини. Отшельник сказал, что изгнание Рамы пойдет во благо и богам, и данавам, и мудрецам. Бхарата отправился на поиски Рамы. В это время Рама, Лакшмана и Сита любовались видами горы Читракута. Рамаяна. Айодхьяканда. Песнь 94. Шлоки 4 — 7, 1 — 14, 20 — 21. «Взгляни, милая, на Читракуту С вершинами, тянущимися к небу, Населенную разными птицами, Украшенную самоцветами. Эта лучшая из гор, Обильная минералами, Где-то блестит, как серебро, Где-то красного цвета, как кровь, Где-то желтая, как марена, Где-то зеленая, как жемчуг, Где-то прозрачная, как алмаз, Где-то сияет, как пламя. Эта гора славится птицами И тем,что на ней звери, Пантеры, гиены и обезьяны, Никому не чинят вреда. И, словно слон во время течки, Гора здесь и там сверкает Родниками, ручьями, водопадами, Шумящими током воды. Кто из людей не порадуется Свежему ветерку из ущелий, Доносящему чарующий запах Растущих в ущельях цветов? Взгляни, как прекрасны сотни Этих могучих горных скал, Сияющих всеми красками: Синей, желтой, белой, красной! Вечером тысячи растений На этой царственной горе, Блистая своей красотой, Кажутся языками пламени». Встретившись со старшим братом, Бхарата попытался уговорить Раму вернуться в Айодъю. Но Рама остался непреклонным. Спустя какое-то время после отъезда Бхараты, Рама заметил среди отшельников беспокойство и страх. Он обратился к мудрецу, главе обители. И тут престарелый риши сказал, что ракшаса по имени Кхара, младший брат Раваны, преследует отшельников, живущих в Джанастхане. По словам отшельника, Кхара ненавидит Раму и, как только он поселился в обители на Читракуте, ракшасы стали преследовать отшельников. После этого разговора мудрецы ушли в свою прежнюю обитель. А через какое-то время и Рама отправился к старому Атри. Здесь Сита получила наставление жены мудреца Анасуи. Рама узнал, что и этот лес тоже опасен из-за злобных ракшасов. Отшельники указали ему безопасную тропу и, получив благословение у брахманов, он отправился в путь. В лесу Дандака Рама, Лакшмана и Сита встретили ракшаса Вирадху. Увидев Ситу, он схватил ее и принялся оскорблять Раму и Лакшману, угрожая им, что съест их, а Ситу сделает своей женой. Яростный Лакшмана сказал, что убьет его. Но Вирадха стал утверждать, что всемогущий Брахма наградил его великим даром: никто в мире не может убить его мечом, дротиком, стрелой или секирой. Братья стреляли из лука, а затем бросились на него с мечом. Но ракшас только смеялся. Царевичи сломали ему руки и принялись топтать ногами. Поломав ему ноги, они изрубили его секирами. Ракшас оставался все еще жив. Разъяренный Рама приказал Лакшмане вырыть яму и похоронить в ней ракшаса заживо! Несчастный ракшас, умирая, наконец, сказал Раме,что только неведение помешало ему узнать Раму раньше. Он признался, что когда-то он был слугой Куберы гандхарвой. Но бог богатства проклял его, потому что он пытался соблазнить красавицу-апсару Рамбху. Так он превратился в кровожадного ракшаса. Но затем Кубера сжалился и сказал, что, когда Рама,сын Дашаратхи, убьет Вирадху, то последний вернется на небо в качестве музыканта и,таким образом, освободится от проклятия. Умирающий попросил похоронить его, а затем посоветовал им идти в обитель Шарабханги. Братья закопали ракшаса в землю и отправились к обители Шарабханги. Подойдя совсем близко к жилищу отшельника, Рама увидел необыкновенное зрелище: от хижины поспешно отъезжал Индра на лошадях. Царь богов сказал мудрецам, что Рама не должен его видеть, пока не истребит всех ракшасов. И, когда сын Дашаратхи подбежал к хижине, Индры уже не было. Шарабханга посоветовал Раме отправиться к отшельнику Сутикшне, а сам взошел на погребальный костер. Отшельники, живущие в лесу, обратились к Раме с просьбой защитить их от ракшасов. Все праведники, обитающие на берегах Мандакини, Пампы и в лесу Читракуты терпели притеснения от этих своих врагов. Сын Дашаратхи сказал, что его долг быть защитником брахманов. Рама пришел в обитель Сутикшны, расположенную в лесу Дандака. Десять долгих лет он странствовал по лесу Дандака, охраняя живущих отшельников, после чего вернулся в обитель Сутикшны и рассказал ему о своем желании видеть Агастью. Дорога к Агастье заняла два дня. Радостно встретив Раму, Агастья дал ему оружие и предложил отправиться в лес Панчавати, где Рама сможет провести оставшиеся четыре года в мире и довольстве на берегах реки Годавари. Вскоре они пришли на это место. Здесь Лакшмана построил хижину. На берегу Годавари они прожили лето и осень. В Панчавати наступила зима. Однажды братья пришли к Годавари. Возле воды Лакшмана сказал брату, что наступило время, любимое Рамой. Вода в реке стала свежей, и приятно посидеть у огня. С полей собран урожай риса, а люди празднуют приход нового года. Закрома в селениях наполнены зерном. Солнце в полдень греет мягко, днем прохладно, леса пустынны, а лотосы на холоде вянут. Ночи стали длинными и долгими. Снегом покрылся Химават. Солнце теперь совсем неяркое, оно закрыто туманом и напоминает собой луну. Этим утром мимо хижины братьев проходила сестра Раваны ракшаси Шурпанакха. Она была безобразной и отвратительной ракшаси, но влюбилась в благородного сына Дашаратхи. Кровожадная Шурпанакха спросила Раму, кто он и как появился здесь. Откровенно и честно Рама рассказал историю своей жизни и что вынудило его скитаться. Потом он попросил женщину рассказать о себе, как она оказалась в лесу. Шурпанакха также ответила откровением. Она призналась, что является сестрой Раваны, может принимать любое обличье, а питается человеческим мясом. Вслед за тем Шурпанакха обратилась к Раме с просьбой стать ее супругом. Улыбаясь, Рама ответил, что он женат, а вот его младший брат тоскует без супруги. Изнемогающая от любви Шурпанакха остановила свой взор на младшем брате Рамы. Но и Лакшмана, улыбаясь, отказал ракшаси, ссылаясь на то, что он всего лишь раб старшего брата, а потому ей лучше снова обратиться к Раме. Возмущенная отказом ракшаси набросилась на Ситу, желая освободиться от соперницы. Все более впадая в гнев, Рама сказал своему брату, что ракшаси не может понять насмешек и приказал сыну Сумитры наказать ее. Лакшмана, выхватив меч, отрубил ей нос и уши, и, оскорбленная Шурпанакха, спасая свою жизнь, бросилась бежать к своему брату Кхаре. Появившись перед ним, она сообщила ему об обиде, нанесенной братьями, как будто у нее нет ни имени, ни чести, ни братьев. Кхара послал войско ракшасов в лес Дандаку. В тот же день вечером оно было уже возле хижины сыновей Дашаратхи. Увидев ракшасов перед собой, Рама спросил их, зачем они пришли в Панчавати. Услышав, что ракшасы хотят отомстить ему за обиду, нанесенную сестре, он взял в руки лук. Сын Дашаратхи в одиночку уничтожил четырнадцать тысяч ракшасов. Последним в этой битве погиб сам Кхара. К Раване прибежал один выживший из всей армии ракшас Акампана и сообщил о разгроме. После его слов взбешенный Равана произнес, что он отправится в Панчавати и отомстит за смерть своего брата. Но Акампана сказал, что Раму победить невозможно, а вот разлука с Ситой может отнять у него жизнь. Подумав, Равана принял решение и сказал, что он один отправится в Панчавати и сегодня же утром вернется на Ланку с Ситой. Араньякапарва. Глава 261. Шлоки 37 — 65. « Маркандея сказал: ...Приняв решение и успокоив сестру, царь (Равана) взмыл в воздух, оставив в городе стражу. Переправившись через Трикуту и гору Кала, увидел он кишащий макарами великий глубоководный океан. Миновав его, Десятиликий благополучно достиг Гокарны, излюбленного места пребывания великого душою (бога), Держащего в руке трезубец. Там Десятиликий явился к Мариче, первому из своих советников, который в страхе перед ним, заранее предался подвижничеству». Марича удивился приходу властелина. Араньякапарва. Глава 262. Шлоки 1— 10. «Маркандея сказал: Встревожился Марича, увидев пришедшего Равану, оказал ему почести, гостеприимно предложил плоды, ягоды, коренья и прочее...». Равана сообщил Мариче о всех неприятностях последнего времени, о гибели воинов Кхары от стрел Рамы. Повелитель ракшасов просил советника помочь ему похитить Ситу, чтобы отомстить Раме. Но Марича предостерег своего властелина наносить вред Раме, ведь во дворце Раваны тысячи прекрасных женщин, зачем ему похищать чужую жену? Разгневанный нежеланием помочь, Равана пригрозил Мариче смертью, и испуганный ракшас согласился выполнить все его требования. Совершив омовение, Марича превратился в золотого оленя и подошел к хижине, где жили братья. Увидев его, Сита попросила Раму поймать его или, если не удастся, убить, чтобы его шкурой украсить хижину. Спустя какое-то время, услышав голос Рамы, Сита отослала и Лакшману на помощь старшему брату. В это время Рама, преследующий золотого оленя, догадался, что перед ним находится ракшас, и убивает его. И вот, когда братья отсутствовали, а погоня за оленем продолжалась, перед одинокой Ситой появился Равана в облике отшельника. Дочь Джанаки предложила ему плоды и коренья. Но Равана отказался от угощения и, приняв свой настоящий вид, предложил ей стать его женой. Сита отказалась. Тогда Равана, схватив ее, взмыл в воздух и улетел в Ланку. Вернувшись к хижине и не найдя Ситы, расстроенный Рама отправился на ее поиски. Вдоль реки Годавари братья шли на юг. В лесу они встретили коршуна Джатаю, который сказал им, что Ситу похитил царь ракшасов Равана. В поисках Ситы они шли по лесу, как вдруг встретили ракшаси Айомукхи. Ласково заговорив с Лакшманой, она предложила ему насладиться с ней любовью. Разгневанный Лакшмана отверг эти попытки, а затем отрезал ей ножом нос, уши и грудь. С воплем, испытывая невероятные мучения, ракшаси убежала прочь. Продвигаясь дальше к югу через лес Дандака, братья встретили по дороге ракшаса Кабандху. Он едва не проглотил Лакшману. Но сыновья Дашаратхи отрубили ему руки. Затем Лакшмана сильно ударил его в бок. Из его тела вдруг появилось удивительное существо. Рама спросил его, как его зовут. И тот сказал,что он гандхарва Вишвавасу, но из-за проклятия Брахмы родился среди ракшасов. По его словам, Ситу похитил повелитель ракшасов Равана, живущий в Ланке. Он посоветовал Раме искать себе помощников среди обезьян и направил братьев к Сугриве. Сугрива, брат Валина, царя обезьян, живет возле горы Ришьямука недалеко от озера Пампа. Царю обезьян известно место обитания Раваны. Рама и Лакшмана направились к озеру Пампа, где росли розовые и голубые лотосы. 2.Где в мифе история. На колеснице Рама движется на юг, пересекая реки Тамаса, Ганга и Ямуна. Первый привал он делает на берегу реки Тамасы, второй — на берегу Ганги. Здесь он прощается с Сумантрой и Гухой, а затем переправляется на другой берег великой реки. Сумантра ждет несколько дней и, получив известие о том, что Рама достиг Читракуты, за два дня возвращается в Айодхью. В городе же выясняется, что прошло только шесть дней с того дня, как Рама отправился в изгнание. На берегу Ганги Сумантра ждал вести о том, что Рама достиг горы Читракуты, два дня. Эту весть мог принести Сумантре только проводник, отправившийся вместе с Рамой. В течении дня он шел с ним до Читракуты, а затем за один день вернулся назад. Итак, от Ганги до Читракуты всего один день пути. Подсчитаем все эти расстояния, пройденные Рамой от Айодхьи до Читракуты. От Айодхьи до Ганги два дня пути, то есть, примерно сорок километров. Обитель Бхарадваджи на другом берегу Ганги, недалеко от переправы, а от нее до Читракуты — десять крошей. Кроша — расстояние, на котором путники слышат друг друга, расстояние крика. Человек слышит крик и при этом понимает значение слов на расстоянии до двухсот метров, а слышит, но не разбирает слова на расстоянии около пятисот метров. Если принять максимальное значение, то от обители Бхарадваджи до Читракуты пять километров. И тогда все расстояние от Айодхьи до Читракуты приблизительно пятьдесят километров. Легендарная версия, согласно которой Рама посетил Праяг — слияние Ямуны и Ганги, сложилась, видимо, позднее. Тысячи будущих паломников охотнее всего будут посещать те места, где уже был ранее Рама. Именно поэтому авторы поэмы и внесли поправки в маршрут Рамы. Этой версии противоречит и тот факт, что, переправившись через Гангу, в пяти километрах от нее Рама вышел к Читракуте. Нет в окрестностях Праяга ни одной горы, которая подошла бы под описание Читракуты. Как раз наоборот, десятки водопадов, реки — Мальявати, Мандакини, Годавари, многочисленные сравнения с Химаваном — все говорит о том, что гора Читракута находится в Гималаях. Утром путешественники видят сверкающие в восходящих лучах солнца и переливающиеся множеством ярких красок ледники Гималаев. Здесь и серебряный, и темно-синий, и красный цвет. Многие путешественники оставили свои воспоминания о незабываемых впечатлениях от созерцания горных вершин на восходе или на закате Солнца. Дж. Моррис пишет в книге «Зима в Непале»: «Вечер был безоблачным. Темнота спустилась на нашу долину, но огромный ледяной барьер на горизонте еще долго освещало заходящее солнце. Из желтого он постепенно превратился в оранжевый, потом стал зеленым. Наконец горную гряду словно залило ярко-фиолетовое сияние и затем угасло, будто кто-то выключил рубильник, и темнота сразу стерла границу ледяного массива. Такого потрясающего зрелища я не видел ни в одной горной стране». Ледники Гималаев — самая огромная в мире призма. Благодаря ей, всеми цветами радуги сверкают горы на закате. Очень похоже, но не так красочно описывает и восход солнца Д. Мэрфи в книге «Девственная земля»: «Я проснулась в 5 часов 30 минут под знакомые успокаивающие звуки тибетской утренней молитвы. Когда я вышла умыться, восточный край неба был оранжевым, и первые солнечные лучи «зажгли» вершину Мачхапучхры. Затем они залили весь хребет, окрашивая снега в удивительные цвета». От горы Читракута Рама за два дня пути приходит в лес Дандака. И здесь почти сразу вдвоем с Лакшманой они убивают ракшаса Вирадху. Обстоятельств убийств ракшасов Вирадхи, Кабандхи, воинов Кхары, а также издевательств над женами ракшасов Шурпанакхой и Айомукхи мы коснемся ниже. А сейчас представим маршрут Рамы и места, где все это происходит. Рама с братом живут в лесу Панчавати возле реки Годавари. Дорогу туда им показал Агастья. Это место расположено недалеко от обители Агастьи. Но Кхара говорит, что братья живут в лесу Дандака, а его воины проделали этот путь за один день. Равана сообщает Акампане, что он отправится в Панчавати и вернется в Ланку утром, то есть дорога от Ланки до Панчавати и обратно занимает около суток. Шурпанакха упрекает Равану в том, что он не знает, что творится вокруг Ланки. Но уже Мариче Равана говорит, что стычка с Шурпанакхой и гибель воинов Кхары произошла в Джанастхане. Равана и Марича на колеснице отправляются в Панчавати, чтобы похитить Ситу, а оказываются в лесу Дандака перед хижиной Рамы. Похищение Ситы состоялось возле реки Годавари. Сита взывает о помощи к деревьям Джанастханы и к реке Годавари. Равана отправляет ракшасов в Джанастхану следить за Рамой. Сразу после похищения Ситы Рама ищет ее в лесу Джанастхана и идет при этом на юг вдоль реки Годавари. Из всего этого следует, что лес Дандака, Панчавати, Джанастхана — одно и то же место, где течет река Годавари. Причем расположено это место не далее одного дня пути от Ланки, то есть на расстоянии 10 — 20 километров. В обители Шарабханги отшельники жалуются Раме на притеснения ракшасов на берегах Пампы, Мандакини и в лесу Читракута. В данном контексте это является указанием на то, что все эти места расположены на небольшом расстоянии друг от друга. Недалеко от озера Пампа находится Кишкиндха — столица «обезьян». В окрестностях города расположена гора Мальяван. Скорее всего, река Мальявати течет или с этой горы, или возле нее. Таким образом, Ланка находится в ущелье горы Трикута (Трехвершинная). Недалеко от нее возвышается гора Кала, она же — Гандхамадана, Швета, Майнака. Другим названием горы Мальяван является, скорее всего, Ришьямука. Эти стратегически важные места образуют небольшую горную область — Панчавати. Именно эти названия гор чаще всего и встречаются в Рамаяне. И нет смысла искать их в верховьях или низовьях современной реки Годавари, текущей с запада на восток через Индостан, или на юге Декана, или даже на острове Цейлон. Рама странствует по лесам, окружающим Ланку. Его задача — разведать пути, перерезать все дороги, устранить засады на дорогах и переправах, уничтожить дозоры ракшасов в лесах, сделать все, чтобы Равана не мог сбежать из Ланки с казной, которую он отобрал у Куберы. Современникам этих событий были хорошо известны эти места, поэтому они говорили о них без подробных характеристик, полагая, что у слушателей не возникнет недоумение по поводу топонимики этих мест. Используя несколько разных названий одной местности, горы, реки, леса, озера, они подчеркивали какие-то характерные черты объекта, хорошо известные их слушателям. Но последующим поколениям они стали казаться названиями разных гор, рек, озер, лесов. Путешествуя, Рама сталкивается как с ранее запланированными событиями, так и с событиями непредвиденными. Иногда противоборствующие стороны буквально сталкиваются друг с другом в лесу. Это еще раз говорит о том, что их действия происходят на небольшом пространстве. Часто Рама не в состоянии определить, кем является тот или иной ракшас: слугой Куберы или воином Раваны. Если исходить из официальной версии эпоса, представляющих ракшасов демонами, то возникает много вопросов, ответов на которые в традиционно понимаемом тексте мы не найдем. В самом деле, по официальной версии ракшасы — враги богов, почему же тогда Брахма награждает Вирадху даром неуязвимости: его не берут ни мечи, ни стрелы, ни секиры? Получается, что глава богов действует против их интересов! Странная логика... Но разве слова Вирадхи о даре Брахмы останавливают братьев? Нет, они ломают ему руки и ноги, топчут ногами, а Вирадха не только все еще жив, но и — допрашиваемый, а это очевидно — не меняет свои показания. Больше всего это похоже на допрос с применением пыток. Что же не менял в своих показаниях безжалостно избиваемый братьями Вирадха? Испытывая страшную боль, ракшас продолжал настаивать, что он является человеком Куберы, а не Раваны. Но Рама ему не верит...Что же он не может допустить, что среди людей Раваны есть агенты Куберы? Ракшас говорит, что он был среди лиц из самого близкого окружения Куберы. Рама не верит...Муки одного и жестокость другого не могли привести к взаимопониманию. По официальной версии Кубера проклял Вирадху за то, что тот пытался соблазнить апсару Рамбху, и превратил его в ракшаса. Но ведь апсары — это вообще орудие богов, специалистки по соблазнению. Гандхарву же за это наказывают, превратив его в кровожадного монстра. Но почему бы Кубере не превратить его в безобидное существо, например в мышь. Но этот странный и недальновидный способ наказания, фактически, иллюстрирует неумение да и не желание бороться со злом. Зачем такое наказание для преступника, которое только увеличит и количество и масштабы преступлений? И почему Рама поступает согласно последним словам Вирадхи — идет в обитель отшельника Шарабханги? Несчастный Вирадха настаивал на своем даже под угрозой быть закопанным заживо! В конце концов Рама убедился, что Вирадха не лгал, но было уже поздно: измученный и потерявший много крови ракшас умер. Когда Рама пришел в обитель Шарабханги, он едва не застал там Индру. Но поспешный отъезд Индры свидетельствует, что, хотя они и знакомы друг с другом, последний не желает его видеть. Очевидно, никто не должен знать, что миссия Рамы по истреблению ракшасов как-то связана с Индрой. Мудрецы обители сказали Раме, что его задача — уничтожить всех ракшасов. Рама идет к отшельнику Сутикшне, а от него — к Агастье. Получив от Агастьи оружие и заверения в том, что он сможет провести в мире и довольстве последние годы возле реки Годавари, Рама остался доволен: он еще не знает, какой горькой насмешкой станут впоследствии эти слова великого мудреца. Но поступки Агастьи заставляют сомневаться в его словах: какой может быть мир, если человека снабжают оружием? Война приближается. В Панчавати наступила зима. Речь идет о времени года, близком к зимнему солнцестоянию. Собран урожай риса, вода в реке Годавари стала холодной, горы покрылись снегом, а лотосы завяли от холода. Многие исследователи и традиционные комментаторы говорят, что речь идет об истоках современной реки Годавари недалеко от Бомбея. Но современная физика атмосферы утверждает, что горы высотой около семи тысяч метров видны и притом только в ясную погоду, когда нет дымки, с расстояния не более трехсот километров. Журнал «Санкт-Петербургский университет, № 2, 2007 год, Статья Л.А. Петросян «Пустыня Атакама». «Видимость была отличная, далеко на юге были видны очертания крупнейшей вершины Анд Ллуллайлако (6739м.), до нее было более 250км по прямой. Ночью в этих местах можно видеть фары автомобиля с расстояния 50километров». Возле Бомбея нет ни одной заснеженной вершины! Там проходит январская изотерма плюс двадцать градусов по Цельсию! А это значит, что холодов не бывает вообще, и лотосы никак не могут завянуть от холода. В то же время заснеженные вершины Гималаев хорошо видны с хребта Махабхарат, на расстоянии 100 — 150 километров от Главного Гималайского хребта. Быстрое течение реки Годавари свидетельствует о том, что это горная река. И лотосы зимней ночью здесь обязательно завянут, так как температура может опускаться ниже нуля градусов. Таким образом, братья путешествуют не по Западной и Южной Индии к острову Шри Ланка, а в Гималаях вдоль хребта Махабхарат, а Ланка находится в горах, а не на острове к югу от Индостана. В это утро безобразная на вид ракшаси Шурпанакха объясняется Раме в любви. Рама отказывает ей. Но почему же способная принимать любое обличье и страдающая от любви Шурпанакха не предстала перед сыном Дашаратхи в образе красивой женщины? Красота — сильнейшее оружие женщин и большинство из них предпочтут быть красивой, нежели умной, честной или доброй. Природа создала мужчину с врожденной тягой к женщине. Зачем напрасно уговаривать мужчину полюбить ее, если это можно сделать без слов. Ведь даже «демоны», например, Равана, ценят красоту: в гареме у него собраны не безобразные ракшаси, а прекрасные женщины. Красота кружит голову без вина и пленяет без оружия. Ее сила проявляется и в формах, и в звуках, и в тончайших оттенках мысли. Отказавшись принять прекрасную форму, Шурпанакха обрекла себя на неудачу и насмешки братьев. Это если следовать логике авторов, и если объяснение в любви было на самом деле. Но никакого объяснения, конечно же, не было. Братья встретили одну из жен ракшасов-стражников Раваны, допросили ее и, отрезав нос и уши, отослали к Раване. Это был ультиматум! Если не сдашься, с тобой будет то же самое! Но даже если и была любовь Шурпанакхи, ответ Рамы ужасен: на признание в любви следует ничем не оправданная жестокость. Можно отказать в любви, но уши зачем отрезать?! Ответ Раваны следует без промедления — в бой брошены Кхара и Душана с многочисленным войском. Но и они разгромлены Рамой! Теперь вместе с братьями дерутся и воины, вооруженные Рамой после встречи с Агастьей. Получив известие от Шурпанакхи и Акампаны о разгроме Кхары, Равана озадачен. Новый и решительный враг появился в его владениях, которому он не сделал ничего плохого. Этот враг приближается к Ланке, уничтожая его людей: стражников-ракшасов, посыльных, разведчиков. Кто стоит за ним? Внук Брахмы взбешен и созывает совет мудрецов во дворце. Вечером он говорит Акампане, что уйдет из Ланки и вернется рано утром. Равана посещает ракшаса Маричу, живущего у горы Кала. Но это территория, подконтрольная Кубере и Шиве. Вспомним, что Гандхамадана, Кайласа, Кала и Швета — это одна и та же гора. Получается, что Марича представляет интересы Раваны при ставке Куберы или Шивы. Разумеется, речь идет не о похищении Ситы. Равана хочет узнать, кто такой Рама и какое он имеет отношение к его старой вражде с Куберой. Ответ был неутешительным. Марича сообщил, что Рама выполняет все распоряжения врагов Раваны: Вишвамитры, Бхарадваджи, Агастьи и других. А значит, Рама — наемник на службе Куберы! Теперь все стало ясно. Из слов Раваны следует, что Ланка находится недалеко от Гандхамаданы. А расстояние между ними не более 10 — 20 километров. По традиционному изложению событий Равана похищает Ситу. Имея сотни молодых женщин в гареме, он хочет видеть у себя еще одну — сорокалетнюю чужую жену, более двадцати лет прожившую с другим мужчиной! Не странно ли это? Идет война, а всеми ракшасами овладевает какая-то любовная лихорадка. Это похищение не может решить ни одной проблемы Раваны, напротив, проблем станет больше! Из всего этого можно сделать вывод, что похищения не было. Обратите внимание, ракшаси Шурпанакха влюбляется в человека — Раму, ракшас Равана — в женщину Ситу. Казалось бы, странное противоестественное влечение в самое неудобное для этого время. А «демоны» только и думают о продолжении рода. Такое влечение к людям не овладевает ни одним живым существом на земле ...кроме самих людей . Скорее всего это чувство авторы эпоса применяют как литературный прием. В самом деле, здесь действует старая схема, часто используемая в самых различных эпических произведениях: объяснять поведение людей близкими и понятными слушателям категориями, одной из которых является любовь. А теперь представьте себе, если на предложение о любви последует отказ, то это уже и драма. А слушателям-то как интересно. А ведь среди них половину составляют женщины. Все это оживляет текст, обостряет сюжет. Но звери не влюбляются в людей! Им вообще не знакомо это чувство, так же как и человеческая речь. Ракшасы поедают людей (то есть ведут себя в точности как звери) — могут ли люди любить их? Задайте себе вопрос, способны ли вы на любовь к тигру в лесу или ко льву в саванне? Думается, что ответ известен. В своих отдаленных планах любовь, даже не признающая этот мотив, всегда имеет в виду продолжение рода. Но ракшаси и ракшас, если, конечно, они и в самом деле такие злобные демоны, как их изображают, не могут желать продолжить свой род с человеком. Чуть позже мы коснемся взаимоотношений Рамы, Ситы и Раваны. Говоря об отношениях с богами, Равана утверждает, что боги завидуют его богатству. А вот это уже очень хороший мотив для начала войны между братьями — Куберой и Раваной. А Рама в этой войне всего лишь наемный солдат, слепое орудие в руках Куберы. Тем временем война принимает все более ожесточенный характер. Двигаясь на юг, Рама и Лакшмана возле горной пещеры встречаются с ракшаси Айомукхи. Следует очередное признание в любви, теперь уже к Лакшмане. Это становится уже похожим на эпидемию! Ответная реакция Лакшманы поразительна столь же, сколь и реакция Рамы на признание Шурпанакхи: Лакшмана отрезает Айомукхе нос, уши и даже грудь! Зачем нужна такая немотивированная жестокость? Что интересно, всегда в текстах эпосов — и Махабхараты, и Ригведы, и Рамаяны — мы узнаем о каких-то необычайных жестокостях ракшасов, совершенных по отношению к каким-то неназванным по имени брахманам, а реальные жестокости творят идеальные герои-победители — Индра, Бхимасена, Рама, причем, именно по отношению к ракшасам. Где здесь логика? О морали мы уже и не говорим. Или они состоят в том, что проигравший всегда не прав, всегда виноват, всегда представляет злые силы? А из всего этого не следуют ли и другие неудобные вопросы к нашей честности и к нашей способности объективно воспринимать действительность? Встреча с ракшасом Кабандхой напоминает встречу с Вирадхой. Угрозы, идущие от ракшаса, остаются пустыми словами, а Рама и Лакшмана отсекают ему руки. После этого Кабандха признается, что раньше он был гандхарвой Вишвавасу, но его проклял сам Брахма. По другой версии, он из озорства принимал разные облики и пугал отшельников, пока его не проклял один из отшельников и не превратил в ракшаса. Неужели в волшебном арсенале брахманов нет более мягких средств перевоспитания озорников? Превращение в ракшаса — это создание еще одного маньяка-рецидивиста. Подобные чудеса не уменьшают, а увеличивают количество зла! Более того, можно смело утверждать, что в этом случае причиной зла является подобная практика наказания озорников. Но разве слушатели станут задаваться такими вопросами? Кабандха советует братьям искать союзника среди «обезьян». Но будет ли разумный человек слушать своих врагов? Рама человек разумный. Но поступает он согласно словам Кабандхи. Слишком поздно он убедился, что и этот ракшас служит Кубере. Очевидно, что и Кабандху убивать не было никакой необходимости. И это может свидетельствовать только о том, что Рама жестокий и беспринципный человек. Сын Дашаратхи направляется к озеру Пампа, находящемуся возле горы Ришьямука. Там его будет ждать новый союзник, обещанный посланником Куберы. Эпизод 5. Убийство Валина 1.Миф как он есть. Ранней весной Рама и Лакшмана пришли на берег озера Пампа, где жили обезьяны, к которым братьев направил ракшас Кабандха. Умывшись водой из озера, полюбовавшись на белые и красные лотосы, братья пошли к горе Ришьямука. Царь обезьян, Сугрива, увидев их, послал к ним в долину своего советника Ханумана. Представ нищим бродягой, Сугрива встретился с ними. Братья сказали, что обратиться за помощью к ним им посоветовал ракшас Кабандха. Хануман представил их своему повелителю и сказал, что братья просят помощи у Сугривы. Царь обезьян произнес, что он рад союзу с Рамой и Лакшманой. Хануман добыл огонь трением двух сухих дощечек и они совершили обряд. Сугрива и Рама обошли вокруг огня. Так человек и обезьяна заключили союз возле горы Ришьямука. Потом Сугрива рассказал историю своей жизни. Уже много лет он живет, угнетенный страхом за свою жизнь. Сугрива потерял жену, власть и богатство. После смерти их отца царем стал, по словам рассказчика, старший брат Сугривы Валин. Но однажды ночью к воротам Кишкиндхи пришел могучий асура Маяви и вызвал Валина на поединок. Сугрива пошел за ним. Асура испугался и обратился в бегство. Братья побежали за ним. Асура ускользнул в пещеру. Валин попросил Сугриву оставаться на страже у входа, а сам полез в пещеру. Целый год Сугрива простоял у входа, а Валин все не появлялся. Потом из норы потекла кровь ручьями, и до слуха Сугривы донеслось рычание асуры. Голоса брата не было слышно. Сугрива подумал, что его брат умер, завалил вход скалой и ушел домой. Советники посвятили Сугриву на царство, но вдруг в город вернулся Валин. Разгневанный, он предал советников казни, а на Сугриву набросился с руганью. С этого времени Валин перестал доверять Сугриве и, обвинив его в измене, прогнал из города. Рама пообещал Сугриве убить Валина и вернуть ему власть. Рама, Лакшмана, Сугрива и Хануман пришли к воротам Кишкиндхи. Рама и Лакшмана спрятались неподалеку в лесу, а Сугрива, громко рыча, стал вызывать Валина на поединок. Дело происходило возле горы Мальяван. Араньякапарва. Глава 264. Шлоки 25 — 34, 35— 40. «Маркандея сказал: ...Они наносили друг другу удары, падали на землю, ловко вскакивали и бились на кулаках. Изранив (друг друга) зубами и когтями, истекая кровью, герои напоминали своим видом два цветущих дерева киншука, и ни один не мог одолеть другого в бою. Тогда Хануман надел Сугриве на шею цветочную гирлянду. .. Рама, великий стрелок из лука, увидав на Сугриве тот знак, натянул лучший из луков и прицелился в Валина. И тотчас забился Валин, пораженный стрелою в самое сердце. Раненый в грудь, изрыгая кровь изо рта, бросил он взгляд на стоящих вблизи Раму и сына Сумитры и, проклиная Какустху, упал бездыханный на землю...». Смертельно раненый Валин упрекает Раму. Он слышал от людей, что Рама благороден, честен и справедлив, защищает обиженных и слабых, но убедился, что люди говорят неправду. Сугрива послал ему вызов и он считал, что у них состоится поединок. Да, он знал, что Рама находится где-то неподалеку, но считал, что Рама будет уважать условия поединка. И вот теперь Валин убедился, что Рама — хитрый, бесчестный и подлый. Ведь он стрелял из укрытия. В ответ ему Рама сказал, что он поступает согласно законам кшатрия, так как Валин — зверь, а Рама — охотник. А на зверей всегда охотятся из засады. Эти законы устанавливают сами боги, поэтому несправедливы слова Валина. Умирая, царь обезьян попросил Раму позаботиться о его жене и детях. Когда супруга Валина узнала о смерти мужа, она была вне себя от горя. Многие обезьяны в страхе убежали из города. Лакшмана сказал Сугриве, чтобы он распорядился с похоронами Валина. Нужно сложить погребальный костер, положить в него куски сандала, приготовить цветы, ткани и масла. Нужно одеть в белые одежды обезьян, которые будут участвовать в погребальной церемонии. Слуги должны раздать деньги населению Кишкиндхи. Носилки с телом умершего царя обезьян возложили на погребальный костер и обезьяны простились со своим повелителем. Так Сугрива вернул себе власть в Кишкиндхе. Теперь государством управляли советники Сугривы: они собирали налоги, охраняли страну, занимались судебными делами. Сугрива же предался развлечениям. Четыре месяца Рама жил на прекрасном склоне Мальявана «любуясь безоблачным небом». Однажды стоя на горе и глядя на чистое небо Рама словно проснулся от сна. Обратившись к Лакшмане, Рама предложил ему сходить в Кишкиндху и напомнить Сугриве об обещании оказать помощь братьям. Араньякапарва. Глава 266. Шлоки 1— 11. «Маркандея сказал: ...Праведный (Рама) ясно представил себе Ситу, запертую ракшасой в его обиталище, и наутро, расстроенный, сказал доблестному Лакшмане: «Ступай, Лакшмана, найди в Кишкиндхе неблагодарного властителя обезьян, который знает только свою выгоду и забыл в наслаждениях, что это я помазал на царство его, неразумного, позорящего свой род. Теперь он — владыка всех обезьян и медведей, но ведь это мы с тобой, о мощнорукий продолжатель рода Рагху, ради него уничтожили Валина в лесу возле Кишкиндхи! Я считаю, что он неблагодарен, этот выродок среди обезьян: ушел, невежа, и забыл обо мне, о Лакшмана! Мне кажется, он не помнит, какое дал обещание, когда я помог ему. Теперь он пренебрегает мною, низкий помыслами. Если он до сих пор ничего не предпринял, предаваясь любовным утехам, то отправь его вслед за Валином, и пусть (он разделит) общий удел всего сущего. Если же он, бык среди обезьян, радеет о нашем благе, без промедления поспеши с ним сюда, о Какустха!» Лакшмана отправился в Кишкиндху выполнять поручение брата. 2.Где в мифе история. Почему Рама ищет союзников среди обезьян, а не среди людей? Что это за странные обезьяны? Обычно устанавливать тесные отношения с животными стремятся те люди, которым не удаются отношения с представителями своего вида. Например, в городских условиях собак любят заводить либо пожилые одинокие люди, либо домохозяйки. Несмотря на то, что в древнем мире мужчины были охотниками и часто имели при себе собак, современные мужчины-горожане «охотятся» за деньгами и у них, как правило, нет желания заводить дружбу с собаками. Но Рама не пенсионер, а воин. Зачем ему нужна дружба с обезьянами? Рама «охотится» на Равану. Формальный предлог — похищение Ситы. Но, как мы уже убедились, это скорее искусственно созданный литературный прием. Фактически, Рама — средство сведения счетов с Раваной его брата Куберы. Вспомним, что на встречу с Сугривой Рама отправляется после встречи с Кабандхой. Но, поскольку Кабандха — слуга Брахмы, любимым внуком которого является Кубера, — выполняет специальную миссию и числится в рядах войск Раваны, то Рама встречается с ним в лесу, в ближайшей окрестности Ланки. Сын Дашаратхи слишком поздно убедился, что Кабандха не является лазутчиком Раваны. За что верный слуга Куберы заплатил дорогую цену. Царство Валина с его столицей Кишкиндхой находится совсем недалеко от труднодоступной Ланки. Валин, судя по всему, — верный союзник Раваны. Поэтому его конкурент Сугрива совершенно логично рассматривается Куберой как союзник («враг моего врага»), который — если помочь ему убить Валина и овладеть Кишкиндхой — может оказать помощь в войне с Раваной. Именно поэтому Рама проявляет столько стараний, чтобы убить Валина и поставить вместо него Сугриву. Без этой рокировки Ланку не взять. Да у Рамы и войск-то своих на это не хватит! Войска «царя обезьян» — вот что необходимо Раме. Но не забудем и тот пункт плана Брахмы, где стояло — войну против Раваны вести чужими руками. Обратимся теперь к этим странным «обезьянам». Имея хвост, морду и прочие признаки представителей животного мира, они, тем не менее, живут в городе, имеют правителя, жен, говорят как люди, пользуются огнем, деньгами, собирают налоги, имеют государство. Хануман добывает огонь трением двух деревянных дощечек, совершенно так, как это делают брахманы. Умирающий Валин («царь обезьян») просит позаботиться о его жене (жене, а не самке!) и детях (детях, а не детенышах!). И зачем совершать человеческий погребальный обряд над трупом обезьяны? Нет, «обезьяны» Рамаяны — это люди, но люди, стоящие на гораздо более низкой ступени общественного развития, чем подданные Брахмы и соплеменники Рамы. «Цивилизованные» жители городов вообще склонны причислять своих «менее развитых» собратьев по человеческому виду, живущих в «глухих» уголках Земли — в горах, джунглях, пустынях — к какому-нибудь виду животных, в особенности, если эти собратья являются их врагами. Двадцатый век: американцы (в высшей степени «цивилизованные» люди!) называли вьетнамцев «мартышками», причем не только партизан Вьетконга, но и союзников — южных вьетнамцев, для защиты которых от коммунистов они и прибыли во Вьетнам. Так было, так есть, и так будет всегда! Заметим, что у Сугривы есть советник — Хануман, который ведет себя так, как будто он — личный или семейный брахман Сугривы. Он дает ему советы по разным случаям жизни и совершает для него священные обряды, а это и есть обязанности семейного брахмана. Зачем это обезьяне? Теперь обратим внимание на то, что сначала Сугрива и Рама заключают союз, освятив его проведенным Хануманом обрядом, а уж потом будущий «царь обезьян» рассказывает историю своих невзгод. Рама как будто заранее уверен, что Сугрива окажет ему помощь, если он, Рама, прежде поможет Сугриве решить его проблему. А ведь должно было бы быть наоборот: сначала знакомство, выяснение сути проблем, определение общих интересов и только после этого — заключение союза. В самом деле, а вдруг задача окажется непосильной для Рамы или не понравится ему по каким-либо личным соображениям, например, нравственного характера? Но если произошло все так, как описано, то это означает, что ни Сугрива, ни Рама попросту не могут отказаться от сотрудничества. Мудрые советники с обеих сторон были уверены, что ни у Рамы, ни у Сугривы просто нет других вариантов. Они сделают то, что им прикажут. У этих «союзников» нет свободы, нет ни малейшей возможности для самостоятельных поступков. Они — союзники поневоле, заложники ситуации, хозяином которой является кто-то третий. Мы уже знаем, кто этот третий — Брахма, действующий через Куберу и его людей. Рассказ Сугривы о его конфликте со своим братом Валином выглядит как попытка оправдаться. Для объективности следовало бы выслушать и другую сторону. Но, поскольку нет варианта изложения, отражающего точку зрения Валина, то история эта выглядит как стремление Сугривы избавиться от старшего брата и захватить власть в Кишкиндхе. Мертвые не оставляют свидетельств, потому что историю пишут победители — их убийцы. Но для потомков любое убийство не имеет срока давности и задача исследователей рассказать, как все было на самом деле. Скорее всего, никакого асуры не было и в помине, а была охота. Братья загнали какого-то крупного зверя в пещеру, служившую последнему убежищем и жилищем. Валин, опередивший брата в ходе погони, проник в пещеру вслед за зверем, не заботясь о том, следует ли за ним брат. Сугрива, давно уже собиравшийся как-нибудь убрать Валина с дороги, воспользовался случаем и завалил вход. Как ему удалось сделать это в одиночку, непонятно, но он это сделал. Возможно, что у него были сообщники. Затем он вернулся в город, объявил о гибели брата, каким-то образом (может быть, подкупом и раздачей обещаний?) склонил советников Валина на свою сторону и добился признания его царем. Удивительно то, что советники так быстро поверили Сугриве и, не увидев труп Валина, признали его умершим, а затем так же быстро вручили власть Сугриве. Но Валин выжил... Почему Валин казнил советников, понятно, — их и следовало казнить. Но почему он не казнил Сугриву? Возможно, здесь перед нами не редко встречающаяся ситуация, когда в большой семье (отец, мать, старший сын, возможно, еще несколько сыновей и дочерей) есть младший сын с какой-то ущербностью. Родители обычно любят такого ребенка больше, чем других детей, сестры хлопочут над ним, отдавая ему все свои инстинктивные зачатки материнской любви, ласки и нежности, старшие братья опекают его по-мужски, защищая от насмешек других детей. Возможно, Сугрива был именно таким болезненным ребенком и Валин любил и опекал его с детства. Если так, то становится понятным, почему Валин не убил его вместе с советниками. Может быть и другой ответ на этот вопрос: Валин был в высшей степени благородным и добрым человеком. Но если так, то почему он не простил всех (как кот Леопольд: «Ребята, давайте жить дружно!»)? Нет, советников он все-таки казнил. Первая версия, поэтому ближе к истине. Возвращаясь к встрече Сугривы с Валином, заметим, что никакого поединка, скорее всего, не было. Сугрива вызвал Валина не на поединок, а на переговоры. Почему? Сугрива явно слабее Валина физически, иначе ему не потребовалась бы помощь Рамы. Поэтому рассчитывать на победу в честном поединке он не мог. Кроме того, когда два человека дерутся вплотную, не так-то просто убить одного из них стрелой, не рискуя при этом попасть в другого. А рисковать ни Сугрива, ни Рама не могли. По сценарию «свыше» Валин должен был умереть. А вот если был не поединок, а переговоры, то риска никакого. Фигуры обоих участников статичны, на шее Сугривы венок, рядом стоит Хануман, указывая на Сугриву своим присутствием...идеальное расположение для правильного выбора цели. В этом случае Валин, конечно, обречен. Но почему Валин вообще согласился на эту встречу? Возможно, потому что все еще любил брата и рассчитывал, что и у того сохранились остатки родственных, братских чувств к нему. Но, может быть, Сугрива обещал представить какую-то информацию при встрече. В любом случае, Валин не хотел, чтобы эта вражда длилась вечно. Валин был человеком сильным и смелым, но доверчивым. На это, видимо, и рассчитывал Сугрива, хорошо знавший характер и склад ума старшего брата. На этом знании и была основана схема операции. Рама сидел в засаде на склоне Мальявана, скрываясь за кустами и невидимый для участников встречи. Он имел прекрасную возможность тщательно прицелиться — Валин был практически неподвижной мишенью. Натянув лук и прицелившись, Рама выстрелил. Валин упал. Рама подошел к Валину, но не стал добивать его, а решил выслушать. Опыт научил его, что умирающий всегда может сказать всю правду. А потом, ведь его еще и можно допросить. Но, вероятно, что Раме была присуща одна из форм садизма, когда убийца наслаждается зрелищем агонии своей жертвы. Вспомним, как Рама и Лакшмана расправились с Кабандхой, как они наблюдали его мучения. Сугрива в этой сцене повел себя как коварный, беспринципный негодяй. В свое время Валин простил его. А сейчас ради власти и наслаждений он предал своего брата. По версии Вальмики, Валин упрекает Раму в хитрости и подлости. Действительно, с точки зрения любого порядочного человека Рама совершил абсолютно подлый поступок, оправданий которому нет и быть не может. Однако, авторы Рамаяны оправдание нашли: Валин — зверь, а Рама — охотник. Охотнику позволено все — по отношению к зверю. Но нам-то что до этого «оправдания»? Человека следует оценивать по его действиям, совершенным в каждой конкретной ситуации, а не на основании последующих описаний и интерпретаций биографов, имиджмейкеров, друзей и возлюбленных, или, напротив, врагов (как в этом случае) и конкурентов. Давать оценку человеку должны люди, которые не смогут извлечь из этого никакой выгоды. Вернемся к моменту предсмертных мучений Валина. В ответ на его упреки и следует «оправдательная» формула: «Валин — зверь, а Рама — охотник». Что тут сказать? Если Валин — зверь, то и Сугрива — зверь и Хануман — зверь, а сын Дашаратхи — охотник — дружит с ними, заключает с ними союз. Как видим, логика Рамы беспринципна. Когда ему выгодно — обезьяна союзник, а когда невыгодно — зверь, будем на него охотиться. И, наконец, почему Рама и Лакшмана не поступают с Валином как охотники обычно поступают с добычей? Почему они не сдирают с него шкуру, не потрошат, почему не поджаривают и не съедают его? Почему Лакшмана распоряжается совершить над ним человеческий погребальный обряд? Почему он велит раздать жителям Кишкиндхи деньги? Деньги — кому? — зверям, обезьянам? Так совершается мифотворчество. Чтобы оправдать беспринципность и подлость Рамы, его противника, жертву объявляют зверем — обезьяной. Даже союзники Рамы — Сугрива, Хануман — принижены, что уж говорить о врагах, таких как Равана. Отвечая на упреки Тары, супруги Валина, Рама, снимая с себя ответственность, говорит, что все на земле совершается по воле богов. Кала — время, причина всего происходящего в мире, никто не в состоянии ему противодействовать. Все в его власти — и любовь, и жизнь, и власть, и смерть. Как видим, оправдывая собственную подлость, Рама философствует. Но это попытка снять с себя ответственность и переложить либо на другого, либо представить преступление как исполнение воли богов. Все происходит, говорит Рама, по воле богов. Но, как мы убедились в Араньякапарве, воля эта формируется на тайном совете богов, на который спешил внук Брахмы Кубера. Этот тайный совет и называется между определяющими будущие события «богами» Кала — время, смерть. На погребальной церемонии Валина Рама и Лакшмана не присутствуют. Начался сезон дождей и сыновья Дашаратхи поднялись высоко в горы, куда дождевые тучи не поднимаются, то есть на высоту 2500 — 3000метров. Четыре месяца братья наслаждаются ясным безоблачным небом. Наконец, дождливый сезон закончился. Наступил намеченный срок. Рама отправил Лакшману к Сугриве, чтобы тот послал своих людей в разведку к Ланке. Сыну Дашаратхи не давала покоя мысль, что Сугрива погряз в удовольствиях и забыл о союзнических обязательствах. В таком случае с ним следует расправиться так же, как и с его старшим братом. Рама словно проснулся от забытья. Он наставляет Лакшману, как говорить с Сугривой. Жестко и надменно звучат его слова. Своего союзника он готов считать выродком и даже убить при необходимости. Но если Сугрива будет выполнять его приказы, то Рама даст ему возможность доказать свою преданность. Пришло время войны, и следовало забыть о наслаждениях. Эпизод 6. Война. Взятие Ланки. 1.Миф как он есть. Лакшмана нашел Сугриву, лежащим в постели со своей любимой женой Румой и опьяненным вином и любовью. Дозорные обезьяны, завывшие от страха, разбудили его. Лакшмана напомнил ему о его обещании помочь Раме. Сев на колесницу, сын Дашаратхи и Сугрива приехали к Раме. Старший брат Лакшманы вышел к прибывшим из пещеры. Обратившись к царю обезьян, Рама сказал, что уже пришла осень и им нельзя упускать самое благоприятное время для ведения войны. Сугрива послал обезьян в разведку и приказал им вернуться через месяц. Поговорив с Хануманом без свидетелей, они и его отправили в Ланку. Хануман вместе с Ангадой направились к югу. По дороге они встретили коршуна Сампати и тот рассказал им, что Ланка — великий и богатый город, окруженный крепкими стенами. Он стоит на острове в море и его окружают тысячи ракшасов. Со всех сторон света собрали ракшасы золото и другие драгоценности в Ланку. В городе, в ашоковом лесу, живет Сита. На Ланку же можно добраться только по небу. Став на гору Махендра, Хануман оттолкнулся, прыгнул и опустился на вершину горы Трикута. Здесь, на утесе, и находилась прекрасная Ланка, словно плывущая по воздуху. Дождавшись наступления ночи, Хануман отправился в Ланку. В городе, проходя мимо домов жителей, он слышал звуки музыки, смех женщин, их песни, подобные пению апсар. Крадучись проходя по улицам, Хануман слышал из домов молитвы и пение гимнов брахманами. Месяц взошел на небо, наступила полночь, когда Хануман проходил мимо дворца Раваны. Здесь он увидел тысячи прекрасных женщин, дочерей брахманов, раджей, ракшасов, дайтьев, гандхарвов, нагов. Все они были покорены его достоинствами. Погрузившись в глубокий сон, они лежали, обнимая друг друга. Но среди них нигде не было Ситы. Он видел спящего Равану. Вдруг Хануман увидел прекрасную женщину и подумал, что это была Сита. Но потом он понял, что это была прекрасная Мандодари, супруга Раваны. Хануман снова обошел весь город, осматривая беседки, спальни, дома, дворцы. Наконец, в священном ашоковом лесу он нашел Ситу. Остаток ночи Хануман провел на дереве. Ночь прошла. Наступил рассвет. Хануман услышал голоса брахманов, поющих гимны и совершающих утренние обряды. Звуки раздавались из дворца Раваны. Утром Ситу посетил Равана. Не добившись ее согласия стать его женой, он удалился. Хануман, сидя на дереве, размышлял над тем, как обратиться к Сите: на санскрите, как брахман, или на языке простого народа. Наконец, он решился обратиться к Сите и рассказал ей все о последних событиях. Утешив ее, он возвратился на гору Махендра. Представ перед Рамой, Хануман сообщил ему о своем пребывании в Ланке и о встрече с Ситой. Араньякапарва. Глава 266. Шлоки 64 — 67. «Маркандея сказал: ...Потом я рыком возвестил о своем появлении и поджег город (Раваны)...». С момента своего появления в Ланке Сита тосковала о Раме. Однажды к ней пришла ракшаси Триджата и начала ее утешать. Араньякапарва. Глава 264. Шлоки 52 — 60. «Маркандея сказал: Когда они удалились, ракшаси по имени Триджата, знающая дхарму и приветливая, стала утешать Вайдехи: О Сита, я расскажу тебе кое-что, доверься мне, о подруга! Пусть пройдет твой страх, о наделенная прекрасными бедрами! Слушай, что я скажу. Мудрый старец по имени Авиндхья, бык среди ракшасов, радеет о благе Рамы и говорил со мной о тебе...Не бойся, о робкая, Раваны, который проклят миром:тебя ограждает проклятие Налакубары, о безупречная! Грешный (Равана) был некогда проклят им за то, что осквернил его жену Рамбху...». Затем Триджата сообщает Сите о недавно виденном ей сновидении, в котором она увидела будущее. Араньякапарва. Глава 264. Шлоки 61— 73. «Приснился мне страшный сон, какого я не хотела бы видеть; наверное, это к смерти неразумного (Раваны), погубившего род Пауластьев. Страшен этот низкий душою, коварный (демон) из «тех, что бродят в ночи», он от природы жестокостью нрава внушает любому ужас. Судьбою лишенный разума, он враждует со всеми богами. То,что я видела во сне, предвещает его гибель. Окропленный сезамовым маслом, обритый наголо Десятиликий, завязнув в трясине, будто приплясывает, стоя на колеснице, запряженной ослами. Кумбхакарна и другие, голые, с вылезшими волосами, вымазанные красным, в красных гирляндах бредут в южную сторону. Вибхишана стоит один на горе Швете под белым зонтом и в белом тюрбане, и украшает его белая гирлянда. Четыре его советника, тоже в белых гирляндах, намазанные белой мазью, поднялись вместе с ним на гору Швета. Это они спасут нас от великой напасти...». К Сите часто приходил Равана. В разговоре с ней он склонял ее к сожительству, приводя разные доводы, при этом он называл Куберу своим братом. Жена Рамы стыдила его, но и она называла Куберу братом Раваны. После его ухода Триджата всегда утешала ее. А тем временем к Раме стали приходить вожди обезьян с огромным войском: Сушена, Гаджа и Гавая, Гавакша и другие. К Раме пришел славный Гандхамадана, живущий на горе Гандхамадана, пришел Джамбаван и привел с собой медведей, пришел вожак Нала, искусный строитель, сын небесного зодчего Вишвакармана. Рама с Сугривой выбрали благоприятный день для начала войны. Обезьяны отдыхали на склонах гор. Искусный зодчий Нала построил мост через океан. На его строительство использовали поленья, траву и камни. Все было готово для штурма Ланки. Араньякапарва. Глава 267. Шлоки 46 — 54. «Маркандея сказал: В это время к (Раме) явился благочестивый Вибхишана, брат Индры ракшасов (Раваны), вместе с четырьмя своими советниками. Гостеприимно встретил его благородный Рама, а Сугрива (встревожился), заподозрив в нем соглядатая. Но Рагхаву поистине тронули его действия, свидетельствующие о добрых намерениях, и он окружил его (всевозможными) почестями. (Рама) поставил Вибхишану царем над всеми ракшасами и сделал его советником и другом Лакшманы. Под водительством Вибхишаны войско (Рамы) за месяц переправилось через океан по (сооруженному Налой) мосту, о владыка людей! Когда они пересекли (океан) и высадились на Ланке, (Рама) напустил обезьян на богатые, пышные сады (острова).Там (в их ряды) проникли два соглядатая — советники Раваны Шука и Сарана, ракшасы в обезьяньем обличье, но Вибхишана их обнаружил. Когда оба (демона) из «тех, что бродят в ночи», вновь приняли облик ракшасов, Рама показал им свое войско и затем отпустил на волю...». Осада Ланки началась. Между воинами обеих сторон происходили поединки. Их описание занимает много шлок в Рамаяне. Храбрые витязи гибли один за другим. К Раме пришел Вибхишана. Араньякапарва. Глава 273. Шлоки 1 — 11. «Маркандея сказал: ...Видя, что Раму, потомка Икшваку, оставила лихорадка, Вибхишана, о Партха, почтительно сложив ладони, обратился к нему с такими словами: «По повелению Царя царей к тебе явился гухьяка с горы Шветы. Он принес эту воду, о сокрушитель недругов! Великий царь Кубера послал тебе ее, чтобы ты, о гроза недругов, смог увидеть любое невидимое существо. Если ты или тот, кому ты дашь этой воды, омоет ею свои глаза, он увидит того, кто скрылся из виду». Осада Ланки закончилась гибелью всех ракшасов. Цель была достигнута. Араньякапарва. Глава 275. Шлоки 5 — 13. «Маркандея сказал: Покарав Дашагриву, могучий Рама, многославный покоритель вражеских городов, передал Ланку Вибхишане...». Советник Раваны Авиндхья привел к Раме Ситу. Но неожиданно для всех Рама отказывается от нее. Появляется бог Брахма, который уговаривает Раму принять Ситу, убеждая его в том, что она чиста. Рама одарил Авиндхью и осыпал богатством ракшаси Триджату. По просьбе Рамы Брахма оживил обезьян, погибших во время битвы. Сын Дашаратхи поставил охрану на Ланке и наградил всех своих союзников. Прибыв в Кишкиндху, Рама сделал Ангаду престолонаследником. После этого Рама отправился в Айодхью. Араньякапарва. Глава 275. Шлоки 59 — 69. «Маркандея сказал: ...Затем Рагхава, потомок Рагху, с почестями и благодарностью возвратил Вайшраване его колесницу Пушпаку и после этого вместе с мудрецами-богами без помех совершил на берегу реки Гомати десять жертвоприношений коня с богатыми подношениями мяса в виде даров». 2.Где в мифе история. Союзник Рамы, вождь лесных племен Сугрива, сезон дождей проводит в развлечениях, стремясь вознаградить себя за лишения в период изгнания. Но, поднятый дозорными и увидев перед собой Лакшману, он посылает своих людей в разведку. Особое поручение получил Хануман. По замыслу Рамы он должен проникнуть тайком в Ланку и договориться о совместных действиях со сторонниками Куберы. Местонахождение Ланки не является тайной для Сугривы и Рамы. Сампати, добравшийся до Ланки по воздуху, хорошо знает этот маршрут. Да и сам Кубера, в интересах которого воюет Рама, долго жил в Ланке и,отлично зная, где находится город, несомненно передал сведения о нем Раме. Где же на самом деле расположена Ланка? Напомним, ранее мы показали, что Панчавати, Джанастхана и лес Дандака, где протекает река Годавари, — одно и то же место. Неподалеку от этого места и расположена Ланка. Действительно, Равана добирается до Годавари и возвращается в Ланку за одну ночь! А это расстояние 10-20 километров. И Кишкиндха совсем рядом. Столица лесных людей расположена недалеко от озера Пампа, а рядом с городом — гора Мальяван. По- видимому, возле этой горы протекает река Мальявати, она же Годавари. В верховьях Мальявати расположена гора Читракута. По одну сторону горы течет река Мандакини, а по другую река Годавари. Таким образом, горный хребет, в состав которого входит Читракута, является водораздельным. Брахма дал Кубере во владения Ланку с ракшасами и назначил его хранителем сокровищ. Равана со своими родными братьями юность проводит на Гандхамадане, а после изгнания Куберы с Ланки воцаряется там. Кубера с отрядом оставшихся верными ему ракшасов бежит с Ланки ...на Гандхамадану. Вайшравана отлично знает, где самое надежное убежище! Заметим, что в случае опасности любой человек стремится быстрее достичь ближайшего из наиболее безопасных мест, чтобы не подвергаться риску во время длительного перехода. Это значит, что Гандхамадана совсем рядом с Ланкой, но все же отделена от нее каким-то «океаном» — Сагарой. На Гандхамадане — дом деда (Питамахи), место, где провели детство все внуки Брахмы. Для осады Ланки приходит один из вождей лесных племен, по имени Гандхамадана, который живет на горе Гандхамадане! То есть, там где и постоянное местонахождение Брахмы. Триджата рассказывает свой сон, в котором Вибхишана поднимается на гору Швета под белым зонтом (знак царского достоинства). Это способ дать оценку событиям в форме прорицания: Вибхишана получит власть в Ланке после смерти Раваны из рук самого Брахмы, живущего на Швете (она же — Гандхамадана, Кайласа и пр.). Вспомним, когда Равана отправляется к своему первому советнику Мариче, он переправляется через гору Трикуту и гору Калу. А как мы ранее выяснили, гора Кала имеет много названий, в том числе и Гандхамадана. Из сотен гималайских вершин выделены только две! Хануман летит за травами с Ланки на гору Маходаю, расположенную рядом с Кайласой. Неужели эта трава не растет более нигде в Гималаях? И последнее. С Читракуты Рама видит снежные вершины Гималаев. Здесь зимой возле реки Годавари лотосы вянут от холода. По всем этим признакам можно утверждать, что гора Трикута с городом Ланкой, и Читракута, и Мальяван, и Гандхамадана, и реки Мандакини, и Годавари находятся возле хребта Махабхарат. Гокарна, любимое местопребывание Шивы, расположена рядом с Гандхамаданой. Сампати говорит о Ланке следующее. Араньякапарва. Глава 266. Шлоки 53 — 63. «...Тогда птичий царь поднял нас на ноги такими словами: «Известен мне Равана, Ланка — его столица. Она видна на том берегу океана в ущелье горы Трикуты...». Итак, Ланка находится в Гималаях, во впадине между тремя вершинами горы Трикута. «Океан», отделяющий Ланку от земли, — не водный, а воздушный — Сагара. Если в период дождей подняться на высоту 2500 — 3000 метров, то внизу под наблюдателем будут расстилаться облака — это и есть Сагара, океан. Непальская пословица гласит: «На Ланке много золота, а мои уши без украшений». Отметим, что на Цейлоне вообще нет золота. И, кстати, почему жители Непала должны сожалеть о том, что у них нет цейлонского золота? Логичнее предположить, что они жалуются на то, что совсем рядом, почти у них под ногами, золота много, а им оно не достается. Последнее понятно, ведь золото всегда принадлежит тем, кому принадлежит власть. Для нас важно то, что эта пословица прямо утверждает, что Ланка находится где-то рядом с Непалом. Скорее всего, это место расположено в районе слияния Бхагиратхи и Дхаулиганги, там, где начинается великая Ганга. Гидрография этого района очень похожа на расположение рек, упоминаемых в Рамаяне. Вернемся к осаде Ланки. Миссия Ханумана носит сугубо разведывательный и диверсионный характер, а вовсе не тот мелодраматический, каким он представлен в его путешествии. Именно в качестве разведчика Хануман ночью и бродит по Ланке, а не в поиске Ситы. Вспомним, ведь Сампати сказал ему, что Сита находится в ашоковом лесу, зачем же искать ее во дворце Раваны? Зачем вообще ее искать? Достаточно придти прямо в ашоковый лес и встретиться с ней там. Зачем вообще Хануман бродит по городу, прислушиваясь к шумам и заглядывая в дома горожан? Это типичные действия лазутчика, которому приказано разведать общую ситуацию в городе, занятом противником. Хануман обходит Ланку, чтобы разведать расположение постов охраны, уязвимые места в обороне города и, конечно же, встретиться с тайными сторонниками Куберы. Обратим внимание и на то, что Хануман обходится без проводника, а значит он хорошо знает город. Ночная жизнь Ланки ничем не отличается от жизни обычного города, населенного обычными людьми. Хануман слышит пение брахманов во дворце Раваны! Зачем демону брахманы, прославляющие своими гимнами богов — его врагов? Здраво рассуждая, это следует понимать так: часть брахманов не разделяет взгляды Брахмы и не поддерживает его политику. Никто их и не собирается использовать в пищу. Брахманы, исполняющие гимны во дворце Раваны, — лучшее доказательство человеческой природы Раваны. Хануман видит во дворце тысячи прекрасных женщин. Кстати, если Равана демон — почему бы ему не иметь при себе для разнообразия и несколько безобразных ракшаси? Демону это было бы к лицу... Но судя по всему, все обитатели Ланки ведут себя как нормальные люди и ими, несомненно, являются. Замечателен момент, когда Хануман размышляет, на каком языке — санскрите или простонародном — обратиться к Сите. Далеко не каждый человек даже в современной Индии может говорить на санскрите, чаще всего это брахман. Несомненно, что в описываемые в Рамаяне времена в еще большей степени, чем сейчас, санскрит был языком брахманов и других образованных людей из высших слоев общества. Таким образом, Хануман — человек и притом принадлежит к аристократии союза лесных племен. Пока Хануман ищет Ситу везде, где ее не должно быть, заглянем туда, где она находилась все время, с первого дня ее пребывании в Ланке. Ракшаси Триджата называет ее подругой, а Сита спокойно принимает такое обращение, то есть тоже считает своей подругой, а значит, человеком. Из слов Триджаты становится ясно, что в Ланке существует заговор против Раваны. И возглавляет этот заговор его родной младший брат Вибхишана. Именно благодаря его переходу на сторону Рамы и падет Ланка. Наконец, Хануман встречается с Ситой, передает ей перстень Рамы, сам получает от нее драгоценный камень, утешает Ситу и узнает от нее, что ей осталось жить два месяца. Но неужели миссия Ханумана заключается только в утешении? Зачем он тогда поджег Ланку? А вот если его задача заключалась в стремлении посеять панику в осажденном городе, вызвать сомнение в желании многих горожан защищаться, то можно считать, что его цель была достигнута. Завершив свою миссию, Хануман возвращается к Раме. К осаждающим Ланку подходят все новые и новые подкрепления с окрестных гор и лесов, в том числе и Гандхамадана с горы Гандхамадана. Несомненно, это было доверенное лицо Куберы. Однако самым значительным событием этого рода явился переход на сторону Рамы Вибхишаны. Рама сразу поверил новому неожиданно обретенному союзнику. Это выглядит странно, если вспомнить, как недоверчиво Рама встречал других ракшасов: пытал их, пока они не умерли. А этого сразу поставил царем над всеми ракшасами! Но таким решением Рамы возмутился Сугрива. Скорее всего, опасения царя «обезьян» вызваны не сомнением его в верности Вибхишаны Раме, а разгорающейся борьбой за власть над Ланкой. Сугрива рассчитывает, что именно его поставят правителем Ланки. Поэтому нужно больше очернить возможного конкурента. Какое непонимание ситуации! Ведь титул «бессмертного» Вибхишана получит от Брахмы именно за взятие Ланки. Как бы там ни было, но под руководством Вибхишаны войско Рамы за месяц переправилось по мосту на Ланку! Это следует понимать как то, что именно охрана моста и была доверена Раваной Вибхишане. Возможно, Равана не ожидал нападения с этой стороны, надеясь на то, что Брахма сменит гнев на милость и утвердит власть Раваны в Ланке, как ранее он утвердил там другого своего внука — Куберу. Но переход Вибхишаны спутал все его планы. По решению Куберы Вибхишана раскрывает Раме агентуру Вайшраваны в Ланке. В этом заключается истинный смысл мистической воды с горы Швета, принесенной в лагерь Рамы посланником Куберы. Омывший глаза этой водой увидит, кто же свой, а кто чужой. Получивший опознавательный знак, указывающий на людей Куберы, Рама узнал, как отличать при штурме Ланки друзей от врагов. Окруженная со всех сторон, переполненная агентами Куберы, Ланка была обречена. Ночью сторонники Вайшраваны открыли северные ворота Ланки и штурмующие ворвались в город. Ланка пала. Разъяренные воины Рамы вырезали всех защитников города. Равана погиб. Только те из его сторонников и родственников выживут, кто по каким-либо причинам находился в это время вне города. Среди них оказался и Лавана, о котором мы еще будем говорить позже. После захвата Ланки Рама выполнил все свои обязательства по ранее заключенным договоренностям: управление Ланкой перешло в руки Вибхишаны, оказавшего неоценимые услуги при взятии города. Рама передал Кубере колесницу Пушпаку, которая, видимо, даже более дорога Кубере, чем сама Ланка. Но, получив Ситу, Рама совершенно неожиданно для всех отказывается от нее! Казалось, причина войны — именно похищение Ситы, а ее возвращение — цель Рамы... И вот, победитель Раваны отказывается от нее. Это решение столь необычно и удивительно, что мы рассмотрим его в отдельном эпизоде. Эпизод 7. Смерть Рамы О последних днях Рамы Дашаратхи, бесстрашного воина и верного мужа, «Повесть о Раме» почти ничего не говорит. После взятия Ланки Рама возвращается домой, благополучно живет в родном городе и, как благочестивый государь, совершает жертвоприношения. В поэме Вальмики после того, как Сита доказала свою верность и Земля забрала к себе свою дочь, Рама предался печали. К сыну Дашаратхи явился сам бог Брахма и сказал, что на небесах он снова обретет свою любимую и преданную Ситу. Прошли многие годы, Рама отрекся от царства, а сам умер в лесу на берегу Сарайю. На небесах он встретился с Ситой. Значительно более обстоятельно и подробно описана смерть Рамы в поэме Калидасы «Род Рагху». Мы предлагаем читателям познакомиться с последними днями Рамы, перечитав ее вместе с нами. Вот что можно узнать об этом из текста поэмы Калидасы. 1.Миф как он есть. После победы над Раваной Рама вернулся в Айодхью. Любимая Сита умерла. Всю свою любовь сын Дашаратхи перенес на сыновей: Кушу и Лаву. И вот пришла к Раме смерть в обличье отшельника и поставила условие, чтобы во время их беседы никто не смел войти и помешать им. Рама согласился и тогда отшельник сказал, что Рама должен вернуться на небеса. Лакшмана стоял на страже у дверей, когда пришел мудрец Дурвасас и распорядился, чтобы его пропустили к Раме. Лакшмана испугался проклятия отшельника и пропустил его к брату. Чтобы исполнить требование Смерти, младший брат Рамы ушел на берег реки и там умер. После его смерти Рама ощутил, что отныне на земле он стоит нетвердо. Сын Дашаратхи распределил свои владения между сыновьями. Вот как об этом говорит Калидаса. Род Рагху. Песнь 15. Шлоки 92 — 93, 94 — 96. «И пришла к Рагхаве Смерть в обличье отшельника и сказала: «Сделай так, чтобы под страхом лишения жизни никто не смел услышать нашу беседу наедине». — «Да будет так» — согласился царь, и тогда отшельник открыл ему свое имя и поведал, что по воле Высшего Духа Рама должен теперь вернуться на небеса. В это время явился во дворец мудрец Дурвасас и потребовал у Лакшманы, стоявшего на страже у входа, чтобы его немедленно допустили к Раме, и тот из страха, что подвижник проклянет его, прервал беседу царя с гостем, хотя знал о поставленном условии. Искушенный в йоге, он удалился затем на берег Сарайю, где покинул бренное тело, дабы не нарушено было обещание, данное Смерти старшим братом. И когда ушла на небо четвертая доля божества, Рама, как Закон, оставшийся на трех ногах, ощутил, что уже нетвердо стоит на земле». Дашаратха распределил между своими сыновьями владения, а сам, сопровождаемый младшими братьями, отправился на север, держа перед собой жаровню. Жители Айодхьи сопровождали его. Обезьяны и ракшасы следовали за ним по дороге. Раме была послана небесная колесница. Он сделал реку Сарайю лестницей на небо для своих поклонников. Соратники Рамы и горожане стали небожителями, богами для них было сотворено отдельное небо. Так Рама возвел на троны на юге и севере Владыку Ланки и Сына Ветра, как два столпа в горах. 2.Где в мифе история. Можно согласиться с Брахмой: после отречения от Ситы и последовавшей за этим ее гибелью Рама обрел и небеса, и Ситу. Калидаса писал «Род Рагху» с одной из версий народных Рамаян, бытовавших в то время, когда он жил. Многие из них сохранили существенные отличия от ортодоксальной версии Вальмики. Как всякий большой художник, он не верил в хэппи-энд. Не может быть счастья в жизни для тех, кто не ценит другие жизни. И в этом есть конечная справедливость самой жизни. Неизвестный посланник Брахмы появился в обличье отшельника. Оставшись с Рамой с глазу на глаз, он назвал себя. Судя по тому, что ему прямо сказали о его близкой смерти, Рама уже не в состоянии защитить себя. Охотник на Валина сам стал добычей Брахмы. Одновременно с этим разговором посланник Брахмы Дурвасас убивает Лакшману. Раме сообщили о его смерти, но сделать что-либо он уже не мог. Чем же Рама вызвал недовольство Брахмы и его любимого внука Куберы? Первое, что приходит в голову, это заявление Рамы о том, что выданная награда кажется ему недостаточной. Наемник отказался от Ситы, то есть можно предположить, что именно Сита была той наградой, которую предложил Брахма (историю Ситы и причины отказа от нее Рамы мы рассмотрим в следующем эпизоде). Не исключено, что легкость захвата Ланки вскружила Раме голову и он счел возможным возражать самому Брахме. Вот поэтому Кубера и посылает своего доверенного человека и Дурвасаса с отрядом вооруженных людей, чтобы покарать смертью зарвавшегося наемника и его младшего брата. Власть на Ланке оставлена послушному умнице Вибхишане, так понравившемуся верховному правителю. Что же касается Сугривы, то его дни были сочтены. Мы знаем, что спустя некоторое время править Кишкиндхой стал Сын Ветра, то есть Хануман. Надо понимать, что мудрый советник давно понял, кто его настоящий хозяин. И, хотя в глазах большинства жителей Кишкиндхи Ангада и Сугрива обладали законными правами на трон, заслуги Ханумана перед Брахмой и его способность угадывать волю великого Предка сыграли решающую роль. После убийства Рамы и Лакшманы были истреблены и другие соратники Рамы. Сцену, в которой Рама уходит на север, неся перед собой жаровню, а за ним следует толпа горожан, «обезьян», и ракшасов следует понимать как погребальный обряд. Сына Дашаратхи несут на носилках, перед ним несут жаровню для погребального костра, а за ним идут люди, участвовавшие в погребальной церемонии. Уход на небо множества горожан и соратников Рамы, превращение их в небожителей надо понимать как истребление Дурвасасом и его людьми всех сторонников Рамы в Айодхье. Таким образом, в изложении Калидасы смерть Рамы предстает как расправа брахманов с наемником. Но стоит ли, читатель, сожалеть о такой бесславной кончине Рамы Дашаратхи? Для этого нет никаких оснований. Рама не был идеальным героем, пожалуй, даже он был весьма отрицательным героем, человеком жестоким, алчным и беспринципным. Достаточно вспомнить эпизоды с Шурпанакхой, Айомукхи, Вирадхой, Кабандхой и Валином. Что же касается его отношений с Ситой и мотивы его поведения по отношению к ней, то это мы рассмотрим в отдельном эпизоде, посвященном Сите. Эпизод 8. Сита. 1.Миф как он есть. Сита, дочь Джанаки, царя Митхилы, в возрасте восемнадцати лет была выдана замуж за Раму из рода Дашаратхи, царя Косалы. Двенадцать лет они прожили в столице Косалы — городе Айодхья. На тринадцатом году их совместной жизни, вследствие интриг при дворе Дашаратхи, Рама, Сита и брат Рамы Лакшмана вынуждены были уйти в изгнание. Более десяти лет они странствовали по лесам, а на одиннадцатом году этих странствий Ситу похищает царь ракшасов Равана, брат Царя царей Куберы. Рама с Лакшманой отправляются на поиски Ситы. Равана, царь демонов, похитил Ситу, чтобы отомстить Раме за смерть братьев и увечье сестры — ракшаси Шурпанакхи. Сита живет у Раваны в городе Ланка. Равана не может сделать Ситу женой или наложницей в силу проклятия Налакубары, сына Куберы. Согласно этому проклятию у Раваны разлетится на десять частей голова, если он попытается овладеть Ситой. После того, как Рама захватил Ланку и убил Равану, Сита, живая и невредимая, возвращается к Раме, но Рама не принимает ее и отправляет ее на все четыре стороны, упрекая ее в том, что своим пребыванием у Раваны она опозорила род Дашаратхи. Потрясенная словами Рамы Сита упрекает его в том, что он не сказал ей об этом раньше, ведь тогда она бы умерла от горя, и Раме не пришлось бы воевать с Раваной и осаждать Ланку. Затем Сита просит приготовить ей погребальный костер. Но происходит чудо, и Ситу из огня невредимой выносит сам бог Агни. Агни утверждает, что Сита чиста перед Рамой, и повелевает сыну Дашаратхи взять ее обратно. Сам Брахма уверяет Раму в чистоте Ситы и вместе с другими богами уговаривает Раму принять ее. Рама подчинился решению Брахмы. Мирно и спокойно супруги живут в Айодхье чуть больше года. У Ситы появляются первые признаки беременности, но Рама, услышав сплетни городских простолюдинов о Сите, отправляет ее в лес к отшельнику Вальмике. В это же время Айодхье угрожает демон Лавана, племянник Раваны. Брат Рамы Шатругхна с войском выступает против него. В лесу Сита родила двоих сыновей — Кушу и Лаву. Через тринадцать лет Рама устраивает жертвоприношение коня. Отшельник Вальмики, Сита, Куша и Лава приходят в Айодхью на этот праздник. В течение нескольких дней Куша и Лава рассказывают Раме и народу созданное Вальмики «Сказание о Раме». После исполнения сказания Рама признает Кушу и Лаву своими сыновьями. Вальмики клянется, что Сита чиста и непорочна. Дает клятву и сама Сита: «Если я сказала правду, пусть раскроет мне Мать — Земля свои объятия!». После этих слов Ситы Земля поглощает несчастную мать. На этом заканчивается печальная история Ситы, к которой судьба оказалась столь несправедливой и немилостивой. 2. Где в мифе история. История любви Ситы и Рамы может быть и менее знакома европейским и российским читателям, чем истории любви Ромео и Джульетты, Тристана и Изольды, Лейлы и Меджнуна, но на всем азиатском востоке: в Индии и на Цейлоне, в Тибете и Непале, в Индонезии, в Бирме, Таиланде и Малайзии она по своей известности и популярности в наше время превосходит всех их вместе взятых. Но во всех этих историях есть одна общая сюжетная особенность: трагическая участь, настигающая влюбленных в конце сказания. Неужели счастье столь призрачно, любовь эфемерна, а время побеждает все? Кажется, что все эти истории о большой и чистой любви и на Западе, и на Востоке сочиняют одни и те же люди, по одним и тем же канонам. Но, если видимый итог один и тот же, это не значит, что скрытые пружины описываемых событий тоже совпадают. Совсем нет! Более того, Сита и Рама историей своих отношений в их подлинном виде иллюстрируют неповторимость человеческих судеб. Реальное изложение их жизни, скрытое за массой выдуманных сказочных подробностей, по своей интриге, напряжению и фатальности превосходит всю видимую сказочную романтику отношений между Рамой и Ситой и, в конечном счете, не оставляет никаких следов от представлений о великой любви Ситы и Рамы. Судите сами. Став супругами, Сита и Рама двенадцать лет живут в Айодхье, а детей у них нет. Причем никто этому как будто не удивляется, никто не задает вопросов по этому поводу. Затем Сита с Рамой живут в лесах свыше десяти лет, а в плену у Раваны Сита живет около четырех лет, а детей все еще нет. Только через год после возвращения в Айодхью Сита, наконец, забеременела. Но если люди вступают в брак и живут вместе, то дети, как правило, у них появляются через год-два, максимум, в течение пяти лет. Загадка столь позднего появления детей у Ситы представляется совершенно необъяснимой, ведь в момент рождения детей Сите около сорока пяти лет, а Раме и вообще не меньше пятидесяти. Почему же Сита не родила детей в молодости, как всякая нормальная женщина? Тем более это выглядит аномально, когда речь идет об индийской женщине. Для восточной женщины такой возраст при рождении первого ребенка можно назвать абсолютно невероятным. Как считает современная медицина, первые роды у женщины в возрасте сорока лет невозможны без кесарева сечения. Для Рамы, царевича в изгнании, эта проблема должна быть еще более важной, даже первоочередной, ведь ему нужен наследник, продолжатель рода Рагху. А что будут думать подданные? Не имея сына, он становится наиболее вероятной мишенью для заговоров. Что сделал бы любой восточный правитель в этой ситуации? Ответ очевиден: взял бы вторую жену. Вспомним, что у отца Рамы Дашаратхи было три жены: Каусалья, Кайкейи и Сумитра. Но Рама этого не делает, а когда узнает, что Сита все-таки забеременела, ведет себя не как любящий мужчина и не как отец, так долго ждавший ребенка, и не как герой, победивший похитителя его жены. Городские сплетни простолюдинов оказываются выше любви, значительнее желания иметь долгожданного и, скорее всего, единственного наследника. Безжалостно он обрекает беременную жену на жизнь в лесу, полную лишений. Сделав так, он поступил более жестоко, чем Кайкейи, которая отправила в изгнание его самого, ради счастья своего сына Бхараты. Всего лишь страх перед людской молвой толкает его на этот страшный поступок, по сути, на преступление — выгнать и жену, и ее будущего ребенка (его ребенка!) из дома. Как изменило его время! Когда-то в молодости он сам должен был отправиться в изгнание. И тогда Раме было присуще милосердие, ведь он долго уговаривал Ситу остаться в Айодхье, ссылаясь на тяготы лесной жизни. Теперь же он сам обрекает любимую женщину, ждущую ребенка, на эти самые тяготы. В чем дело, да любил ли он Ситу вообще? В день похищения Ситы Раваной азарт охотника, преследующего оленя, заставляет Раму забыть об обязанности защищать жену, и он передает эту обязанность брату. Утратив Ситу, Рама рыдает и причитает как женщина. По его собственным словам, он воевал с Раваной исключительно с целью вернуть Ситу, но, вернув ее, прогоняет, ссылаясь на распространившиеся среди его воинов сплетни. При этом он предлагает ей выйти замуж за ракшаса, обезьяну или другого человека. Муж сватает свою жену! Ситуация просто невероятная. Когда ему самому делает предложение влюбленная в него ракшаси Шурпанакха, он и Лакшмана отрезают ей нос и губы. Почему же Сита должна сама от живого мужа идти к первому же ракшасу, какой согласится ее взять? Прогоняя Ситу, Рама, в сущности, отказывается от главного результата своей победы в войне с Раваной. Если война действительно велась из-за Ситы, то все труды Рамы, его воинов и союзников, все жертвы этой войны пропали даром — он сам от них отказался. А его воины и союзники, как они должны относиться к тому, что их раны и гибель товарищей в итоге оказались напрасными? Разве не должны были они высказать Раме свое возмущение его решением? Он повел себя как человек, не имеющий права распоряжаться плодами общей победы. Рама относится к Сите не как к любимой супруге, а, скорее, как к посторонней женщине, даже хуже — как к рабыне, трофею войны. Ни в одной из рассмотренных нами ситуаций эпоса он не только не защищает ее, но, фактически, стремится избавиться от нее. Поведение Ситы в качестве любимой и любящей женщины, жены и матери не менее противоречиво. Двенадцать лет она живет с Рамой в Айодхье и десять лет в лесах — всего двадцать два года — и у них нет детей. Надо ли говорить, что любимая и любящая женщина будет стремиться иметь ребенка от любимого мужчины как можно быстрее? В момент похищения ее Раваной она словно бы спешит быть украденной. Сначала она отправляет Раму на охоту, а затем практически обвиняет Лакшману в желании овладеть женой брата и посылает его вслед за Рамой. Тем самым она вообще лишает себя защиты. Затем, будучи охраняемой запретной чертой, сама нарушает ее, выходя за ее пределы навстречу будущему похитителю. Такое поведение в лучшем случае свидетельствует о легкомыслии, а в худшем — о сговоре с похитителем! После возвращения из леса вместе с детьми — Кушей и Лавой — Сита произносит странную клятву. Когда человек хочет, чтобы ему поверили, он скажет: «Провалиться мне сквозь землю, если я лгу!». А Сита, напротив, говорит: «Провалиться мне сквозь землю, если я говорю правду!». Эта клятва не дает ей ни единого шанса на жизнь. Если она не провалится сквозь землю, то ее будут считать лживой женщиной. Судьба ее в этом случае незавидна. А если провалится, то никак не будет вознаграждена за правду. Зачем тогда такая клятва? В сущности, в любом случае она обрекает себя на смерть. То есть, даже если Рама ей поверит, она не сможет к нему вернуться. Фактически, она готова лучше умереть, чем вернуться к Раме! Слова клятвы свидетельствуют: или пусть меня накажут люди, или я накажу себя сама. Это решение человека, оказавшегося в тупике, не согласного с судом людей. Это вызов! Сита выбирает последнее — самоубийство! Как мать, Сита обрекла своим поступком Кушу и Лаву на сиротство. Вернувшись вместе с тринадцатилетними детьми в Айодхью, она не рассчитывает даже на позднее материнское счастье. Из сорока лет семнадцать она провела без Рамы. А возвращение после долгой разлуки превратилось в окончательный уход из жизни. Не выстраданное и долгожданное счастье, а трагическая участь становится венцом ее жизни. А что же остальные персонажи, имеющие отношение к Сите? Во время пребывания ее в плену у Раваны дочь Джанаки охраняет «проклятие Налакубары». Налакубара — сын Куберы, любимого внука Брахмы, то есть сам Брахма защищает ее этим проклятием. В силу «проклятия Налакубары» у Раваны разлетится голова на сто частей, если он овладеет Ситой. Какая странная форма защиты! Почему жену Рамы охраняет проклятие совершенно постороннего человека, не имеющего никакого отношения ни к роду Рагху, ни к роду Дашаратхи, ни к роду Джанаки? Вообще, охранять женщину — обязанность мужа, а до замужества ее охраняет отец. Поэтому «проклятие Налакубары» становится логичным только если предположить, что он — муж Ситы. Почему Равана похитил Ситу? Вспомним, как происходили события. После разгрома войск Кхары и нанесения увечий Шурпанакхи Равана советуется с приближенными. Но вместо того, чтобы, собрав войска, выйти навстречу Раме, он поступает более чем странно для царя и воина. Вместо мщения за военное поражение — похищение жены врага. Способ этот неадекватен нанесенной обиде. За разгромом войск и гибелью братьев должно было бы последовать военное нападение. Но Равана поступил иначе. Похищение Ситы имело бы смысл, если бы Равана в ответ на увечья, нанесенные Шурпанакхе, искалечил бы Ситу и отправил бы ее в таком виде обратно к Раме. Именно так поступил бы любой восточный правитель того времени. Но свою пленницу в Ланке Равана поставил в привилегированное положение. Отдельно от всех женщин гарема она живет в ашоковой роще и за четыре года Равана так и не сделал ее одной из них. Демон милосерднее человека! То есть, Равана даже и не пытается сделать ее женой или наложницей. Не забудем, что на момент похищения по легенде Сите около сорока лет. Скорее всего, Равана и не помышлял овладеть ею как женщиной. Тогда зачем он похищает ее? И в самом ли деле Сита жила с Рамой в лесу? Как она в действительности оказалась в Ланке, где, как мы теперь понимаем, она была в большей безопасности, чем рядом с Рамой. В седьмой книге Рамаяны сообщается, что, отобрав Ланку у Куберы, Равана захватил в плен огромное количество женщин: жен небожителей, ракшасов, гандхарвов... Именно из этих пленниц он и образовал свой гарем. И что же, все они добровольно пошли на измену своим мужьям? Как же небожители выбирали себе жен, что те так легко и быстро изменили им с демоном? Почему же «проклятие Налакубары» охраняет не жен небожителей, что было бы естественно, а исключительно одну только Ситу? У Раваны нет даже мысли прикоснуться к Сите. Это можно объяснить только если предположить, что Налакубара — муж Ситы, а Равана — ее отец!И действительно, в некоторых версиях Рамаяны (джайнской, тибетской, хотанской, камбоджийской, малайской) Равана является отцом Ситы! Поскольку Равана (а точнее, Шравана — букву Ш отбросили в целях демонизации этого персонажа) — брат Вайшраваны (Вай-шраваны), то Сита — двоюродная сестра Налакубары. Такое родство никогда не было серьезным препятствием для заключения брака. Но брак или просто любовные отношения между отцом и дочерью осуждались у всех народов и во все времена! От мысли о возможности такой связи у любого нормального отца и в самом деле может «разлететься» голова. Сита погибла, оказавшись между молотом и наковальней, между отцом Шраваной и мужем Налакубарой. Но какова же подлинная история Ситы и при чем здесь Рама Дашаратха? Прочтем «Версию исторических событий». 3.Версия исторических событий. Историческая картина событий Рамаяны может быть представлена только как вероятностная, то есть излагающая действительную историю с некоторой степенью вероятности, ведь все данные получены исключительно из легендарных источников. Анализ этих данных привел нас к следующим выводам. Сита — дочь Раваны и жена Налакубары, сына Куберы. Равана — внук Брахмы и сводный брат Куберы — действует в описанных событиях как военачальник и, несомненно, принимал участие в боевых действиях против пришельцев с Севера — кочевников шаков или ариев, как их чаще называют и в легендарных, и в исторических источниках. Эта война шла в годы его молодости и Равана (тогда еще Шравана), будучи внуком верховного правителя, не мог уклониться от участия в ней, даже если бы хотел. Но, судя по тексту Рамаяны, Равана был храбрым воином и хорошим военачальником и поэтому можно предположить, что он стал одним из самых активных участников войны. На каком-то этапе своей бурной жизни он выдал свою дочь Ситу замуж за своего племянника Налакубару, сына Куберы и правнука Брахмы. В это время между братьями — Шраваной и Вайшраваной еще были действительно братские, доверительные отношения. Возможно, Шравана рассчитывал на поддержку расчетливого и дальновидного Куберы, а тот, в свою очередь, делал ставку на сильного и влиятельного брата, обладавшего реальной силой — подчинявшейся только ему армией. Но после ряда военных неудач, когда шаки захватили равнинную часть страны и Брахма со всей семьей и придворными ушел в горы на Гандхамадану, альянс дал трещину. В это время Брахма уже понял, что силовыми методами с захватчиками не справиться, и составил план мирного решения проблемы: сначала породниться с вождями шаков, а затем постепенно ассимилировать всех, в общем-то немногочисленных по сравнению с местным населением, пришельцев. Передача Кубере Ланки и назначение его хранителем казны стало материальным, понятным всем воплощением этого резкого поворота политики Верховного Правителя. Вернувшись с проигранной войны, Шравана понял, что остался не у дел, что его воинские и полководческие таланты никому уже не нужны, а его воинов ждет утомительная и бесперспективная сторожевая служба. А кто в этом виноват? Конечно же, этот хитрый, льстивый и вероломный Кубера, это он внушил впадающему в детство старому маразматику совершенно нереальный, гибельный для страны план мирного сосуществования с оккупантами! Его надо убить, захватить Ланку и казну, собрать новые войска, хорошо заплатить солдатам и, продолжая войну, вышибить дух из этих северных варваров. Так, или почти так думал Шравана и его мучило чувство обиды за себя и за своих воинов, проливавших кровь, когда тыловые крысы, пошушукавшись в укромных уголках старого дворца, договорились захватить власть, отодвинув самое достойное этой власти воинское сословие. Решение принято, надо действовать! С небольшим отрядом преданных ему профессиональных воинов Шравана внезапно захватывает Ланку, где его восторженно встречает население, состоявшее в основном из воинов гарнизона и городской стражи — ракшасов и их семей. Но захватить или убить Куберу не удалось. Он, вместе с Налакубарой и небольшим отрядом оставшихся верными ему слуг и охранников, бежал, захватив небольшую — сколько смогли унести — часть казны. В это время Сита была беременной, рождение ребенка ожидалось скоро и, видимо, она попросту не была в состоянии перенести такое внезапное бегство. Ее оставили, полагая, что ей ничто не угрожало: Шравана — ее отец и убивать не будет в любом случае. Решение этой проблемы отложили на будущее. Скорее всего, по обычаям того времени, Сита вышла замуж в возрасте от шестнадцати до двадцати лет. Мы знаем, что ее первым ребенком был Куша. Таким образом, Куша ?сын Налакубары и праправнук Брахмы. Что же касается второго сына — Лавы, то о нем речь пойдет позже. По легенде, на момент возвращения Ситы в Айодхью возраст ее сыновей — тринадцать лет — очень близок к четырнадцатилетнему сроку пребывания в лесах. По нашей версии Сита все это время жила у отца в Ланке, то есть время, в течение которого Шравана владел Ланкой — четырнадцать лет. Таким образом, Сита родила первого ребенка не в возрасте сорока пяти лет, как утверждается в тексте Рамаяны, а когда ей было семнадцать — двадцать лет. Это реально, хотя и не столь романтично, как в легенде, ведь даже при современных возможностях медицины рождение первого ребенка, когда женщине сорок пять лет — случай уникальный, а в то время это было просто невозможно. Вынужденный бежать на Гандхамадану, Кубера был в отчаянии. Все пропало! Встретившись с Прародителем, он рассказал ему обо всем, не скрывая свой пессимизм по поводу возможности вернуть Ланку и оставленную там большую часть казны. Брахма успокоил его и стал составлять план конкретных действий. Прежде всего, еще будучи пораженным такими известиями и сильно разгневанным на внука, он лишил Шравану статуса наследника. В наказание Прародитель приказал звать своего воинственного внука не Шраваной (Славным), а Раваной (Ревущим). Мятежника превратили в демона. Немного поостыв, Сваямбху взялся составлять такой план, который позволил бы медленно, но верно перехватить инициативу, найти союзников, обложить Равану со всех сторон, а затем разгромить его войска и возвратить Ланку. А что же в это время делал сам Равана? Захватом Ланки и казны завершился только первый этап его плана. Затем, используя захваченное золото, Равана укрепил Ланку, собрал, вооружил и обучил новое войско и, оставив в Ланке сильный гарнизон под командой надежного человека, отправился воевать с шаками. Узнав об этом, Брахма, конечно, только обрадовался: может, сломает себе шею на этой войне и тогда легче будет вернуть Ланку; жаль, конечно, что часть золота ушла безвозвратно, но ведь и осталось немало, да и рудники на Гандхамадане работают по-прежнему, их-то Равана не отобрал, и отобрать никогда не сможет. Короче говоря, все не так уж и плохо, и теперь можно спокойно готовиться к реваншу. О войнах Раваны в эпосе всего семь сказаний, обширных и многословных, как и другие описания войн в Махабхарате и Рамаяне. В первом из них — в сказании «Нашествие ракшасов на север» — говорится, что Равана поместил своего брата Кумбхакарну в пещере возле города Ланки, а после нападения на владения Куберы и Индры вернулся в город Ланку. Следовательно, перед нападением Равана уже владел Ланкой. Затем Равана напал на Шиву. В сказании говорится, что Шива прищемил ему руки горой. Получив отпор, Равана вынужден был просить пощады, и все дело закончилось соглашением между ним и Шивой. Повелитель Ланки воевал с кшатриями на севере, вторгался в царство Ямы, похищал женщин, сражался с царем хайхаев Арджуной Картавирьей. В ходе войны с Индрой царя богов пленяет сын Раваны Мегханада, получивший с тех пор прозвище Индраджит (Победитель Индры). Только вмешательство Брахмы помогло Индре. Из всех этих сказаний фактически следует только то, что после захвата Ланки Равана долго воевал с самыми разными противниками и вернулся в Ланку ни с чем, то есть, в сущности, он эти войны проиграл. Брахме, конечно, сразу же доложили о возвращении непутевого внука. Но он был уже готов к этому. За время отсутствия Раваны Брахма наладил отношения с «другом Индры» — Дашаратхой. Было принято решение: использовать его сына Раму в качестве предводителя наемного войска, да так, чтобы ни у кого из современников, не посвященных в тайную подоплеку событий, даже мысли не возникло связать эти события с великим Предком и его многочисленным семейством. Вся подготовка похода Рамы: организация конфликта в семье Дашаратхи, набор войск в горных районах, подвластных царю горцев Шиве, убийство Валина и предательская деятельность Вибхишаны — все это было организовано Сваямбху еще во время войн Раваны. Оставалось лишь дождаться возвращения Раваны, окружить Ланку — и ловушка захлопнется. Паршивая овца будет брошена на пищу волкам! Спокойствие и порядок вернется в дом Брахмы. Взятие Ланки было невероятным! Находившаяся в неприступном месте, хорошо охраняемая воинами Раваны, она, казалось, могла быть защищаема бесконечно долго. Но исход дела, как всегда в таких случаях, решила «пятая колонна» — люди Куберы в Ланке (Авиндхья, Триджата и другие) и предательство Вибхишаны с советниками. Именно Вибхишана организовал совершенно открытый, беспрепятственный переход войск Рамы через «океан» (воздушный океан — «Сагару»!), то есть, иначе говоря, через ущелье, отделявшее ворота Ланки от окружающих гор. Чудес не бывает! Это правило лежит в основе здравого смысла. После победы изменник получил в управление захваченную Ланку. За время своего правления в Ланке Равана выдал свою дочь Ситу за ее другого двоюродного брата — Лавану. От него она родила второго сына — Лаву. Когда Ланка была захвачена войсками Рамы Дашаратхи, встал вопрос, а что делать с Ситой? Налакубара, по-видимому, не настолько любил ее, чтобы принять обратно после ее второго замужества. Лаваны не было в захваченном городе. Тогда через Авиндхью, доверенного человека Куберы, было предложено отдать ее Раме. Но Рама не смог оценить это предложение. Хуже того, он нанес бедной женщине новое оскорбление, сказав, что для него не имеет значения, добродетельна она или грешна. Наслаждаться ею для него все равно, что употреблять пищу, которой уже коснулся язык собаки. Для Рамы этот дар — унижение, а для Брахмы за этим отказом Рамы скрыты презрение наемника и его претензии. Дело приняло неожиданный оборот. Наемник отказался от награды за свою работу, он пренебрег возможностью породниться с Брахмой. Милость Брахмы остается милостью, даже если человека лишают жизни. Брахма не наказывает, он оказывает величайшую милость! Рама предложил выдать замуж Ситу за ракшаса, обезьяну или какого-нибудь человека. Теперь уже Брахме нанесли величайшее оскорбление! От дара Брахмы нельзя отказаться!!! Это решило судьбу и Рамы, и Лакшманы. На следующий день они были убиты... (Мы рассматривали этот вариант по Калидасе —« Род Рагху»). Долго, в пространной речи, Брахма убеждал Раму, что в таком браке нет ничего необычного. Так поступают и соблюдающие дхарму мудрые цари, и даже праведники. А Рама, совершив свой подвиг во имя богов, стал подобен самим бессмертным. Брахма пустился в такие откровения, которых от него не слышали другие боги. Он готов дать этому наемнику статус бессмертного, то есть объявить его богом! Араньякапарва. Глава 275. Шлоки 29 — 34. «Брахма сказал: ...Ты, о герой, уничтожил недруга богов, гандхарвов, (демонов)-змеев, а также якшей, данавов и великих святых мудрецов. Прежде благодаря моей милости с ним не могло справиться ни одно живое существо. Была причина тому, что я какое-то время терпел этого нечестивца...Ты, о подобный бессмертному, совершил великий подвиг во имя богов». Равана создал небожителям столько проблем, что они оказались в величайшем затруднении. Равана — враг столь разнородной коалиции, что стал неугоден всем. Брахма вынужден признаться, что есть обстоятельства, которые выше его власти. Фактически он сознается в том, что совершил ошибку. Он может позволить себе подобное признание только в самом узком кругу. Смертные не должны ничего знать! Редчайшее признание, хотя и выражено очень тонко, намеком. Формально ведь, с теологической точки зрения, бог (Брахма) и есть единственная причина мира. Брахма воспользовался эзоповым языком, чтобы сказать, что есть причины и обстоятельства, с которыми должен считаться и он сам. Хуже того, он, Брахма, должен терпеть и выжидать удобный момент для устранения препятствия. Какой удар по самолюбию бессмертных! Бессилие богов столь очевидно, и Брахма в этом признается, что они вынуждены обращаться за помощью к людям. Но и люди должны понимать и ценить дар Властелина богов. Рама выполнил поставленную перед ним задачу и должен был оценить открывающиеся перед ним возможности. Породниться с самим Брахмой, что может быть выше! Трудно понять, почему он решил отказаться от того, что предложено самим бессмертным Брахмой ему, простому смертному, слишком смертному... Очень жаль. Участь Рамы была решена. У Ситы не осталось выбора. Ее отец, любивший и защищавший дочь, погиб. У нее были два мужа: Налакубара и Лавана, но первый от нее отказался, а второй был неизвестно где и являлся врагом Куберы и Брахмы. Наступит момент, когда Лавана ценой своей жизни предпримет попытку спасти своего сына Лаву, но защитить Ситу он не может и даже не пытается. Прадед Ситы Брахма сделал все, что он мог, чтобы устроить ее жизнь, но и это не помогло. Теперь только смерть могла принести ей облегчение. Она покончила с собой, бросившись в пропасть. Земля сомкнула свои объятия над страдающей женщиной. Невинная жертва интриг и поспешных политических решений нашла свой последний приют. Прошли долгие годы. Отдельные частные эпизоды стерлись из памяти потомков, вместо них были выдуманы и вставлены в повествование другие, оценка каких-то фактов была изменена, другие — неудобные для сочинителей благостной повести — были отброшены. Передавая историю тех событий, рассказчики в угоду слушателям сильно романтизировали взаимоотношения персонажей. Из не сложившейся личной жизни Рамы и Ситы, из надежд и чаяний слушателей была слеплена мозаика о великой, чистой и прекрасной любви межу Ситой и Рамой, о похищении Ситы демоном-ракшасом, о самоотверженном стремлении Рамы вернуть ее, о препятствиях на его пути, о великой войне с демонами, о призрачности и мимолетности счастья. В эпосах многих народов мира присутствует сюжет, в котором причиной войны является похищение женщины, достаточно вспомнить «Илиаду». Но всегда, наряду с похищением женщины, присутствуют и другие, более реальные причины: конфликт экономических интересов, жажда наживы, споры из-за границ и тому подобное. В конфликте троянцев и ахейцев настоящей причиной войны было то, что Троя, в силу географического положения, контролировала морской путь через проливы из Эгейского моря в Мраморное и далее в Черное море. Жена спартанского царя Менелая тут совершенно ни при чем и уж точно ее похищение (если оно и было) не явилось причиной этой самой известной войны античного мира. Авторы эпических сказаний широко использовали этот сюжет для привлечения «романтически настроенной» части публики (главным образом, женщин) к вполне серьезному изложению политической и военной истории. Вкусы публики явились своего рода заказчиком, диктующим создателям эпоса необходимость облекать историю в авантюрные и романтические формы и тем самым поддерживать интерес слушателей к серьезному изложению древней истории. Таким приемом широко пользуются и в наше время. Достаточно серьезно и точно излагающие основные факты реальной истории приключенческие романы Вальтера Скотта и Александра Дюма непременно содержат в качестве основной сюжетной линии историю романтической любви. Успех авторов у слушателей, читателей и зрителей в таких случаях предрешен. Все, что сказано в Рамаяне о Сите, дает основания утверждать, что легенда о похищении Ситы Раваной — это просто литературный прием, введенный отчасти для привлечения определенного типа публики, отчасти для создания иллюзии легкости постижения истории. До сих пор захват прекрасной женщины в плен бандитами и террористами — излюбленный сюжетный ход в мировом кинематографе. Рама Дашаратха — наследник в царстве Кошала и в своих действиях должен был бы исходить из государственных интересов. Но, допустим, мы ошибаемся и Рама не наемник, идущий в бой из-за денег, а романтический и пылкий влюбленный, жертвующий всем ради любимой Ситы, как это сложилось в сознании большинства слушателей и читателей Рамаяны. Чем это должно было бы закончиться? Да ничем хорошим! В истории есть примеры, когда влюбленный монарх именно ради любимой женщины вводит страну в состояние глубокого кризиса. Самый яркий пример такого развития событий — это знаменитая история о мавзолее Тадж-Махал в Агре. В 1612 году могольский принц Кхуррам, сын Джахангира, влюбился в прекрасную Арджуманад Бану, дочь первого визиря. Влюбленные поженились, их браку никто не препятствовал. Невесте было тогда девятнадцать лет. В 1627 году Кхуррам стал падишахом под именем Шах Джахан. Он обожал свою супругу, без нее не начиналась ни одна важная церемония, не принимался ни один государственный акт. Она была участником государственного совета, никто не смел оспаривать ее мнение. За семнадцать лет совместной жизни Бану родила ему тринадцать детей, но при родах четырнадцатого в 1630 году умерла. По словам самого Шаха Джахана, последним желанием ее было, чтобы он создал для нее непревзойденный мавзолей. Желание горячо любимой умершей жены стало для ее мужа желанием бога. Шах Джахан это желание выполнил. Посмертный подарок Бану должен был стать венцом их любви. В голубых водах Ямуны отражается, словно жемчужина в зеркале, величественное и легкое, совершенное во всех пропорциях сооружение — гимн любви. Меняется цвет здания: небесно-голубой, причудливо розовый, восхитительно оранжевый. Ночью при лунном свете он становится снежно-белым. Время словно не оставляет своих следов на камнях мавзолея, красотой которого восхищаются люди разных стран. Тысячи туристов, посещающих Индию каждый год, сохраняют на всю жизнь незабываемые впечатления. Но чего это стоило стране и самому Шаху Джахану! Строительство продолжалось двадцать два года, было потрачено тридцать миллионов рупий, во время проведения работ погибли тысячи людей. Голландский купец Ван Твист пишет: «... целые семьи топились в реке, и людоедство совершалось открыто. По берегам грабили банды отчаявшихся людей. Многих выживших скосила чума... Главной причиной бедствия был чрезмерный налог и жадность чиновников, не оставлявших крестьянам запасов». На другом берегу Ямуны должен был быть построен второй мавзолей из черного мрамора — для самого Шаха Джахана, но он не был построен. Урон государству и его жителям был такой огромный, что страну поразил обширный экономический кризис. Великая любовь принесла стране великие беды. Смерть одной прекрасной женщины стала причиной смерти тысяч жителей страны. Сын Шаха Джахана Аурангзеб при поддержке духовенства совершил переворот и заключил отца в башню дворца, где тот последние девять лет жизни, находясь по сути дела под домашним арестом, любовался через окно башни Тадж-Махалом, самым великим деянием своей жизни. Восхищаясь красотой Тадж-Махала, вряд ли современные туристы захотели бы жить в Индии того времени. Задумывались ли вы над правотой фразы, что красота спасет мир? Приведите, пожалуйста, примеры! А вот тысячи жизней красота губила. Зададимся вопросом: а нуждается ли мир в спасении? Обычно подобный вопрос не обсуждается, ответ ясен всем — нуждается. Обсуждению подлежит лишь выбор конкретных форм спасения. Такими обсуждениями занимаются религиозные люди с эсхатологическими ожиданиями. Конец мира им нужен для собственного возвышения, поскольку именно они и выступают в роли спасителей, предлагая свои пути решения проблем, а проще — нагнетанием страха, подчиняя себе людей. Тезис о том, что красота спасет мир, выдвинули литераторы, художники, то есть люди творческого труда. Но разве созерцание памятников, картин, чтение книг остановили хоть одну войну? Разве они усовершенствовали человечество? Совершенным человека делает не созерцание рукотворных образцов красоты, а их созидание, то есть красота совершенствует и «спасает» только своего создателя. Красота всегда элитарна. Лишь единицы из тысяч способны создавать прекрасные и величественные изделия. С другой стороны, любой предмет искусства, как ни приземленно это звучит, всегда имеет свою рыночную стоимость. Рукотворные образцы искусства становятся товаром и очень многие из них быстро переходят в собственность состоятельных людей, которые в погоне за все новыми и новыми образцами для своих коллекций, сами того не замечая, становятся их рабами. Красота, как и боги, требует жертв от тех, кто ей и им поклоняются. Красота прекрасных созданий — это либо средство обогащения, либо средство управления поклоняющимися ей людьми. Это верно и в отношении людей древности и в отношении наших современников. Другое дело — красота природы. Прекрасны виды ее: равнины, леса, горы, ущелья, реки, восходы и закаты Солнца, южное небо в безлунную ночь, полярное сияние, водопады, созданные рукой неведомого творца, не унесли ни одной человеческой жизни, их сотворение не пролило ни одной капли крови! Ни один богач не купил себе исключительное право любоваться ими. Красота природы, в отличие от рукотворной, естественна и не продажна. Она сохраняется миллионы лет. Сравните с человеческими изделиями, возраст которых максимум три-четыре тысячи лет. Она возвышает, не порабощая. Но вернемся к событиям Рамаяны. Миллионы людей в Индии поклоняются Раме, а Рама поклонялся Сите. Как видим, картина, написанная нами, совершенно не соответствует мифическим представлениям. В чем тут дело, ведь подобное произошло и с другими персонажами древнеиндийского эпоса — и с Индрой, и с Кришной, и с братьями-пандавами из Махабхараты? Ответ прост: все они оказались в лагере победителей. Победителей не судят, потому что их некому судить, потому что у побежденных не осталось потомства. Потомки же победителей восхищаются «славными деяниями» своих предков. Индру брахманы использовали до определенного момента, а затем присвоили ему статус бессмертного божества. Рама тоже заслужил их благодарность, и если бы принял предложение Брахмы, то, несомненно, ему нашлось бы место во властной пирамиде. По сути своей Рама Дашаратха — авантюрист и безнравственный человек, мало обращавший внимание на такие вещи, как честь, совесть, порядочность. Вспомним, как подло он убил Валина. А как коварно и жестоко он и его брат Лакшмана обошлись с Шурпанакхой и Айомукхи, которые, кстати, признались им в любви. Если он не дорожит любовью другого существа, а даже издевается над ней, то способен ли он сам на любовь и самопожертвование? И если пример с ракшаси ( на самом деле, просто женщины, родившейся в семье стражника) покажется кому-то неубедительным, то возьмем для примера его «жену» — Ситу. Рама прогнал из дома беременную и якобы горячо любимую им женщину только из-за сплетен городской черни. Любящий человек, способный пожертвовать своей жизнью ради любимой, конечно уж не побоится пересудов толпы. Рама ведет себя как типичный наемник, «солдат удачи», а с Ситой обращается как с военной добычей, поэтому и предлагает ее ракшасам, обезьянам и другим людям. Такой человек не станет жертвовать ради любви даже горстью мелких монет, не то что жизнью и царством. Скажем еще раз. Не любовь к прекрасной Сите была причиной войны Рамы Дашаратхи с Раваной, а семейный конфликт между Куберой и Раваной. Несчастная Сита — жена Налакубары и дочь Раваны — стала невинной жертвой политических интриг в семействе Брахмы. Спор о дхарме Почти все конфликтные ситуации в Махабхарате сопровождаются рассуждениями мудрецов и героев о дхарме. Но из этих бесед не просто сделать вывод, что она собой представляет даже при самом тщательном знакомстве с ними. Ясно одно — это центральное понятие индийской философии, мистики, образа жизни индуса. В нем содержатся и космогонический аспект, и юридический, и статусный, и психологический, и нравственный. Встречаются и такие определения, что дхарма — это высший религиозный долг и даже универсальный космический закон. В самом широком смысле это круг повседневных обязанностей индуса, добродетель, справедливость и образец, которому следует подражать, как норме. Казалось бы, если это нечто твердое, несомненное и авторитетное, признаваемое всеми как высшая нравственная ценность, то почему столько споров вокруг дхармы? С другой стороны, если столь сложное и глубокое понятие существовало в то время, когда человек был окружен простыми и немногочисленными вещами, то как могло возникнуть такое понятие в те далекие от нас времена? Действительно, спорить есть о чем. Наша задача — выделить первоначальное представление о дхарме из бесконечных дискуссий, отделить историческое от философского и космогонического, определить практику жизни от теоретических представлений о ней, показать реальное содержание в отличие от идеалистических рассуждений. Куда бы ни уводили бесконечные размышления мудрецов, о чем бы они ни мечтали, кого бы они ни пугали, но в каждом конкретном случае кто-то из них получал вполне определенную выгоду. Все-таки участники дискуссии были абсолютно живыми людьми и помимо теоретических изысканий в сфере их интересов часто находились и чисто человеческие вещи, и материальные ценности, и чувства. Не чужды они были и многим человеческим недостаткам, в том числе и желанию кого-то обмануть, или выглядеть лучше, чем они были на самом деле, или даже полностью погрузиться в какую-то иллюзию, выдавая ее за абсолютную истину. Смотреть на них завороженными глазами и считать их совершенством возможно только при самом наивном взгляде на жизнь. Или при полном отсутствии собственной точки зрения. Спор ведется между знатоками дхармы. Это наиболее употребляемый эпитет. Иногда участника дискуссии называют знатоком всех дхарм, иногда лучшим из блюстителей дхармы. Обычно в этих ролях выступают брахманы, реже раджи, совсем уж редко шудры и женщины. Большой неожиданностью для читателей является то, что сведущими в дхарме однажды объявляются вдруг … ракшасы. В Экачакре мать пандавов Кунти подслушала разговор хозяев дома, где жила она со своими пятью сыновьями, — брахмана и его жены. Они являются родителями дочки и сына. Наступила их очередь отвозить пищу ракшасу. Жена говорит мужу о дхарме. Адипарва. Глава 146. Шлоки 22 — 35. «Брахманка сказала: ...В установлениях закона знатоки закона говорят, что женщин не должно убивать, и они же говорят, что ракшасы сведущи в законе... Ведь даже отпустив меня, о благородный, ты обретешь другую супругу и тогда закон твой снова будет восстановлен. Ибо для мужчин, о прекрасный, многоженство не есть беззаконие, для женщин же будет великим беззаконием переступить первого супруга...» Из этих рассуждений становится понятным, что дхарма не тождественна нынешнему представлению о законе. Во-первых, это не писаный свод — «знатоки закона говорят». Во-вторых, дхарма включает в себя и понятия о справедливости, и закон, и обычай. Причем то, что освящено традицией, находится вовсе не на последнем месте. В этом примере мы сталкиваемся сразу с тремя «законами»: женщин не должно убивать, мужчина может иметь несколько жен, женщина — только одного супруга. То, что женщин не следует убивать, известно даже ракшасам. Впрочем, тут не следует удивляться, ведь это стражники того времени, в нынешнем понимании — полицейские. Кому как не им знать законы? Брахман, утративший свою жену, теряет в своем статусе, и только, обретя новую супругу, он восстановит свою дхарму. И тут все понятно. Оставшись один, брахман будет вынужден выполнять чисто женские обязанности. Кто из женатых брахманов будет относиться к нему, как к равному? Адхармой — великим нарушением закона будет считаться, если женщина второй раз выйдет замуж, или будет иметь несколько мужей. Фактически, такая женщина утратила инстинкт материнства. Жизнь женщины заключается в ребенке. Это очевидно и не требует доказательств. После смерти первого мужа она должна жить ради ребенка. А если появляется второй муж и ребенок от него, то она не сможет уделить должного внимания первому ребенку. Подобная женщина общественным мнением того времени считалась нечестной, то есть проституткой. Инстинктом («законом природы») установлено, что лучше воспитывать именно своего сына, а не чужого ребенка. Передавать свои знания, опыт, мастерство и материальные ценности наследнику своего рода гораздо естественнее, чем потомку другого мужчины. Например, в морских глубинах именно самцы морских коньков воспитывают своих детей. Подобный инстинкт заложен самой природой. В древней Индии мужчина, по закону, мог иметь несколько жен. Образцом для древних законодателей мог быть мир дикой природы: прайд львов или стадо обезьян. Мы рассмотрели положения закона «для всех». Но в обществе всегда были, есть и будут люди, не желающие жить, как все. Их стремление обойти закон — стать преступниками — вызвано или стремлением к богатству, или жаждой чувственных наслаждений, или местью, или жаждой власти, а иногда просто презрением к людям. Поговорим об исключениях из закона. Пандавам предстоит жениться. Этот важный вопрос для них решает их учитель Вьяса. Он проводит беседы с Юдхиштхирой, Кунти, Друпадой (наедине без свидетелей), Драупади (эта встреча осталась за кадром, но ведь должна была невеста узнать заранее о своем фантастическом счастье). И все они, не без колебаний конечно, полностью поменяют свое представление о дхарме! Многомужество становится не только возможным, но и единственно необходимым. Оно объявляется волей богов. От их лица говорит сам великий знаток дхармы Вьяса — Предок. С этого времени общественное мнение, традиция, справедливость отступают у братьев на вторую роль. Главное — выполнить волю своего наставника Вьясы. Таким образом, при необходимости закон можно изменить самым радикальным образом. Но этим правом может пользоваться не каждый. И даже не каждый брахман. Например, Вьяса может. Может и Кришна. Казалось бы, положение закона о том, что женщин не должно убивать, не подлежит сомнению. Жена брахмана в Экачакре говорит о том, что даже ракшас, руководствуясь дхармой, не станет убивать женщину. Но вот мудрец Вишвамитра в Рамаяне внушает Раме Дашаратхе совершенно другие мысли. Речь идет об якшине Тараке, которую риши Агастья проклял и превратил в ракшаси. Рамаяна. Книга о детстве. 25 песнь. Шлоки 15 — 22. «Эту негодную якшини, Во зло обратившую свою силу, Ее, жестокую, убей, Рагхава, На благо коров и брахманов! Ибо во всех трех мирах, Кроме тебя, о потомок Рагху, Ни один человек не способен Убить эту злобную якшини. И сделай так, не пугаясь Того, что убьешь женщину, Ведь благо четырех варн — Это долг царевича, о Рагхава. Для защиты людей должно действовать И жестко, и мягко, и безжалостно И ради них всегда быть готовым Брать на себя любую вину! А для тех, кто несет бремя власти, Это и непреложный долг. Так убей ее, потомок Какустхи, Ибо ей неведома добродетель. Известно всем, о царевич, О том, как некогда Шакра Убил Мантхару, дочь Вирочаны, Когда та хотела сгубить землю; Или о том, как убил Вишну Мать Кавьи, верную жену Бхригу, Однажды пожелавшую Оставить мир без Индры. И многими, многими мужами, Лучшими из людей, благородными, Великими духом, были убиты Жены, изменившие добродетели. Потому по моему приказу, Рама, Без колебаний убей Тараку!» Итак, гарантии безопасности не распространяются на женщин-ракшаси, или якшини. Чтобы убедить в этом Раму Дашаратху, мудрец Вишвамитра приводит примеры из древних легенд. Но они удивляют в еще большей степени, чем случай с якшини Таракой. Следуя логике мудреца, исключением из правил становится и случай с убийством дочери дайтьи, и даже с женой брахмана (!) и множество других случаев, о которых он только напоминает, как о широко известных его слушателям. Фактически, это означает, что таким «исключением» может быть объявлено любое решение брахмана. Жертвой может быть назначена любая женщина, не понравившаяся брахману. Чувства женщины могут быть полностью проигнорированы. Но убийство мужчиной- воином беззащитного существа (женщины, ребенка, старика) всегда аморально. Так Рама и Лакшмана в Рамаяне убивают женщин-ракшаси Шурпанакху и Айомукхи просто зверским образом, несмотря на то, что последние объясняются им в любви. Нарушение дхармы в этих случаях никто не регистрирует. Это же «демоны»... Двойные стандарты становятся правилом: не важно, как ты относишься ко мне, важно то, что мне ты не нравишься и жить не достоин. Современное понимание закона называет убийством даже лишение жизни насильника, бандита, мародера. Только независимый суд устанавливает степень вины человека, совершившего преступление. Несомненно, это более справедливое понимание и оценка действий нежели убийство Рамой и Лакшманой женщин в лесу, готовых видеть в них любимых. Фактически, называя их ракшасами (демонами), братья пытаются оправдать собственные действия. Логика проста: убить женщин в лесу — подлость, убить ракшасов — подвиг. Эти примеры ясно показывают, что дхарма не является законом в современном понимании этого слова. Убийство своих врагов не может быть законом. Во все времена это всегда называлось местью. Более того, это выглядит просто вероломно, ведь эти женщины объясняются им в любви. Жен брахманов нельзя убивать, а жен ракшасов или других врагов брахманов нужно. Этот пример — яркая иллюстрация двойных стандартов понимания дхармы в зависимости от ситуации. Если взять современное положение, то отношение к закону и морали будет разным у государства и чиновников, гражданина и обывателя, жертвы и преступника. Никакого универсализма в этом вопросе быть не может. Людей разделяют и различные права, и мировосприятие, и цели, и искушения, и обязанности. Быть законопослушным, жить по совести, когда в мире столько несправедливости,— труднейшая задача жизни. Нарушая закон, каждая из сторон будет уверять всех, что ее действия лишь строгое исполнение закона и восстановление справедливости. Но разве в древнем обществе это было иначе? Конфликты с властью у людей были всегда, но далеко не всегда они разрешались законным образом, уж не говоря о соблюдении морали и обычаев. Верность супругов друг другу лежит в основе брака. Это закреплено в брачных кодексах, а когда-то было широко распространено в обычаях большинства народов. Рождение ребенка повышает самооценку и статус в обществе молодых родителей. Отец становится полноценным членом общества именно после рождения сына, а мать наконец-то чувствует себя счастливой. Для многих членов общества рождение детей едва ли не основной смысл жизни. Но как жить тому, у кого детей нет? У Панду с Кунти детей нет. Но есть большое желание иметь потомство. Он очень надеется на помощь лесных отшельников и отправляется жить в лес вместе с женой. Как же молодой муж решает эту проблему? Убедившись в том, что он не может произвести детей, Панду решается на откровенный разговор со своей женой. Он предлагает ей, ссылаясь на обычай, завести детей от какого-либо брахмана. Кунти указывает на еще более оригинальный способ: зачать детей от трупа (она рассказывает о случае с женой Вьюшиташвы). Озадаченный Панду сообщает о еще одном необычном установлении древних времен. Адипарва. Глава 113. Шлоки 2 — 8. «Вайшампаяна сказал: ...Но я расскажу тебе о древнем законе, увиденном благородными мудрецами, знающими закон; внемли же мне. В старину женщины не были ограничены (в своих поступках), о прекрасноликая. И когда они с самой юности изменяли своим мужьям, о красивобедрая, это не считалось беззаконием, ибо таков был закон для тех времен. Этому древнему закону следуют и теперь существа из породы животных, свободные от любви и ненависти. Закон этот, предусмотренный пуранами, почитается великими мудрецами, он действует также и среди северных кауравов, о округлобедрая! Ведь тот закон, благоприятный для женщин, весьма древний». Большинство людей ждет рождения именно своих детей. Родительские чувства во многом основаны на инстинктах. То, что для многих и многих людей естественный итог супружества, для Панду становится неразрешимой проблемой. Он обращается к таким методам зачатия, которые неприемлемы для большинства. Эти исключения из правил он предлагает считать нормой, дхармой. Из его последнего примера видно, что он не считает измену молодой жены беззаконием. И хотя Панду ссылается на авторитет пуран и мудрецов, приводит в пример и северных кауравов, и животных, на самом деле он цепляется за прецедент. Его логика проста и понятна, хотя и выглядит витиеватой: мы не нарушаем законов, это уже было до нас. Но трудно представить, что такой обычай в древнем обществе мог считаться нормальным. Несомненно, что подобная свобода нравов вряд ли имела место в действительности. Она обессмысливает супружество. Попутно Панду не стесняется очернить обычаи северных кауравов, уподобив их поведению животных. Безысходность искажала его мысли, измена жены казалась выходом из тупика. Воображение мужчины, страдающего бесплодием, подсказывало самые фантастические варианты, как стать отцом любой ценой. Этим вариантам он пытается дать законное обоснование. Чтобы быть уважаемым человеком в обществе, он должен иметь детей. Несчастный мужчина, желающий иметь детей, не допускает даже мысли, что это может закончиться трагически для него. И он приобретет статус отцовства посмертно. Наедине с женой он поучает Кунти. Адипарва. Глава 113. Шлоки 21 — 30. «Вайшампаяна сказал: ...Поэтому, приняв во внимание все эти доводы, ты должна исполнить это мое законное требование, о безупречная! Всякий раз после месячных очищений, о царевна, соблюдающая обет, супруг не должен быть обойден женой — таков закон, который ведают знатоки закона. Но в остальное время женщина заслуживает свободы. Благочестивые люди называют это древним законом. Что ни скажет муж жене — законное или незаконное, о царская дочь, то и должно исполняться ,— так возглашают знатоки закона. В особенности же (когда просит муж), жаждущий сыновей, как я, который сам лишен возможности произвести потомство, о безупречносложенная, но имеет желание видеть сыновей». Теперь грань между дхармой и адхармой совсем зыбка. Она настолько прозрачна и почти невидима, что ее легко перейти и не заметить этого. И первым это делает сам Панду. Ведь что он говорит? Во-первых, требование к своей жене зачать от какого-либо брахмана он называет законным. Во-вторых, сам Панду из-за проклятия мудреца «обходит» свою жену после месячных очищений и, следовательно, нарушает закон. В-третьих, он предлагает считать любую женщину свободной в остальное время, то есть, фактически, толкает ее на путь проституции. И самое главное, любое слово мужа нужно исполнять. Противоречит ли оно закону, обычаю, морали, общественному мнению, репутации, справедливости или не противоречит — все это не важно. Ничто от этого не меняется. Мнение женщины никого из установителей дхармы не интересует. Ее права вообще не имеют значения. Все средства хороши, чтобы завести детей и, благодаря им, приобрести статус в обществе. Дхармой жены является, таким образом, исполнение любой воли мужа. Даже если эта воля толкает ее на нарушение дхармы в ее традиционном понимании. Теперь посмотрим, что же является главным отличием дхармы для Юдхиштхиры, царя справедливости, как его называет текст. Главный критерий тут прост — слово наставника, брахмана. Или матери. То есть, для принятия решения ему всегда нужен какой-то посторонний авторитет. И совсем не страшно, если это слово расходится с традицией, справедливостью или законом. На каком же основании Юдхиштхиру называют царем справедливости? Справедливым решение царя может быть названым только в том случае, когда оно основано не только на законе, но и на совести. Но как мы видим, совесть у Юдхиштхиры дремлет. Логика политической борьбы требует иногда пойти и против мнения большинства, и против закона, и против справедливости. Адипарва. Глава 188. Шлоки 13 — 16. «Юдхиштхира сказал: Язык мой не произносит неправды, а моя мысль не направляется к беззаконию. Ведь раз мое сердце склоняется к этому, то здесь никак не может быть беззакония. Ибо известно еще в пуране, что девушка из рода Готамы, по имени Джатила, вышла замуж за семерых мудрецов, о лучший среди блюстителей закона! Говорят, что слово наставника есть закон, о наилучший из знатоков закона! А среди всех наставников мать есть наивысший наставник. Она же сказала такие слова: «Наслаждайтесь ею как милостыней». Поэтому я считаю это вполне законным, о лучший из дваждырожденных!» Юдхиштхира уверяет всех, что он никогда не врет. И что у него нет никакого намерения поступать противозаконно. И действует он согласно решению наставника. Но его слова, что Драупади должна быть женой пяти братьев, противоречат всем нормам того времени. Не вдаваясь ни в какие коллизии, не мучаясь совестью, не утруждая себя работой мысли, он решил для себя раз и навсегда, что прикажет Вьяса, то и есть дхарма, то и следует исполнять немедленно. Скажет Вьяса, чтобы Драупади стала одной женой для пяти пандавов, и Юдхиштхира первый из братьев вдруг вспомнит, что девушка из рода Готамы когда-то вышла замуж за семерых мудрецов. (Вот он прецедент!) А если бы число братьев-пандавов составляло десять человек, то и, наверное, число мудрецов увеличилось бы до пятнадцати... Кунти слышит слова Юдхиштхиры и полностью одобряет их. Но давайте напомним ей ее собственные когда-то в молодости сказанные своему мужу Панду слова после того, как от трех «богов» она родила трех сыновей: Юдхиштхиру, Бхиму и Арджуну. А ему хотелось больше... Адипарва. Глава 114. Шлоки 63 — 66. «...но Кунти ему сказала тогда: «Не говорят ведь о четвертом рождении, даже при бедствиях. Поэтому если (женщина сойдется) еще с одним мужчиной, то она будет признана распутной, а если с пятым — то она будет считаться развратной. Как же ты, зная этот закон, постигаемый умом, говоришь мне так ради потомства, нарушив его будто в опьянении?». Все зависит от обстоятельств. Трех мужей для Кунти было вполне достаточно. Но Драупади «повезло» еще больше. Кунти ей не завидует, но прошло около двадцати лет, и память ее стала подводить. Драупади перешагнула через этот барьер, у нее именно пять мужей. Кем же сейчас считает свою невестку ее свекровь Кунти? Но Юдхиштхире не знакомо чувство стыда, для него дхармой является авторитет учителя. Собственное мнение у него отсутствует, совесть тоже... Не надо обманываться его эпитетом, считать, что он одержим справедливостью. В конце концов вовсе не всегда эпитет, закрепившийся за правителем, отражает суть вещей. Только наивные будут верить, что Ярослав — мудрый, Иоанн — грозный, Людовик — святой, Филипп — красивый и тому подобное. Многомужество Драупади обсуждается в присутствии Кунти. У последней было три мужа, имена которых скрыты для большинства. Официально пандавы считаются детьми одного Панду. Для Драупади именно законными провозглашены целых пять мужей! Какой это вызов общественному мнению того времени! А ведь такое положение, по словам Кунти, делает Драупади развратной женщиной. И мать согласна на такой брак своих детей? И это считать дхармой? То, что считает дхармой Вьяса в разговоре с Друпадой, нельзя называть при всех. И с каких же это пор тайной становится закон, справедливость, долг? Ведь обычно скрывают от всех нечто незаконное, аморальное или бесчестное. И именно такое слово наставника Вьясы становится законом для всех присутствующих... А что думает о дхарме отец невесты Друпада? Для него неважно законно или незаконно, если решение уже предопределено (ранее принято) Шанкарой. Его мнение о степени законности любого решения фактически совпадает с мнением Панду. Словно под копирку они заявляют, что юридические и нравственные соображения вторичны, если решение уже ранее состоялось или принято человеком более высокого ранга. Это не цари, а, скорее, марионетки. Они не имеют собственной точки зрения и полностью зависимы от брахманов и «богов». В таком случае дхарма людей, стоящих ниже на властной пирамиде, только исполнение. А ведь официально ни Друпада, ни Панду никому не подчиняются. Значит, речь идет о тайном влиянии. Решение принято Шанкарой. Ему подчиняются все: и Друпада, и Кунти, и пандавы, и Драупади. Но никто из них не встречается с Шанкарой. От его имени распоряжается Вьяса. Тут уместным было бы спросить: а был ли Шанкара? А ведь это решение радикально изменило их судьбу. Такое положение чрезвычайно удобно для злоупотреблений. И было бы очень глупо им не воспользоваться, ведь оно и было создано для этого Вьясой. Что же в итоге? В истории со сваямварой Драупади все пять братьев, их мать Кунти, Друпада и его дочь Драупади ведут себя абсолютно беспринципно, не имеют своей точки зрения на события и полностью соглашаются с решением Вьясы. Решение своей судьбы они доверяют постороннему человеку. Они называют дхармой для себя повиновение Вьясе. «Чудесное» воскрешение и многомужество Драупади для него только средство, чтобы привлечь внимание к пандавам, пиар-компания. Что говорят и думают о дхарме другие герои Махабхараты? Надо сказать, что отношение к дхарме (закону) у людей меняется в зависимости от ситуации. Оказавшись в беде, пандавы, когда их дело рассматривается в суде, взывают к «нравственному закону» (дхарме). Дхарма для них превращается в жажду милосердия. Отчаянно им пытается помочь Видура. Судебное заседание в Хастинапуре рассматривает дело о клевете. После сожжения смоляного домика в Варанавате, в котором жили пандавы, и оружейного склада слухи в народе обвиняли в этом Дурьйодхану. Но вот пандавы чудесным образом воскресли, а вопросы с поджогом остались: кто погиб на пожаре, кто поджигал, кто распространял слухи? Дурьйодхана хотел услышать из первых уст: как же они спаслись? Спасению и воскресению братьев, как и ложному обвинению Дурьйодханы следовало дать всем понятное объяснение. Видура опасается, как бы суд, поддерживая Дурьйодхану, не стал мстить пандавам. Он приводит любопытный пример, когда верность дхарме стоит выше любви отца к сыну. Именно так относятся к дхарме конкуренты и враги богов дайтьи. Это рекомендации «для всех». Но «избранные» придерживаются другой шкалы ценностей. Мы скоро столкнемся с таким случаем, когда любовь сына к отцу стоит выше преданности дхармы. Но сначала первый случай. Вот что говорит Видура. Жил некогда владыка дайтьев Прахлада. И был у него сын Вирочана. Из-за одной девушки он поссорился с Судханваном, сыном Ангираса, кто из них старше. С этим вопросом они обратились к Прахладе. Испытывая сомнение, Прахлада сам спросил «могущественного» Кашьяпу, знатока нравственного закона, как нужно отвечать и что бывает с тем, кто не отвечает на вопрос или же показывает ложно. Мы приводим речь Кашьяпы полностью. Сабхапарва. Глава 61. Шлоки 67 — 76, 77 — 78, 79. «Кашьяпа сказал: Знающий, но не отвечающий на (поставленный вопрос) из страсти, гнева или страха, бросает на себя самого тысячу сетей Варуны. По истечении полного года одна такая сеть спадает с него. Поэтому знающий правду должен говорить сущую правду. Ведь когда добродетель, пронзенная пороком, является в собрание (за помощью), тогда присутствующие в собрании сами бывают пронзены, если они не извлекут из нее жала. Половину (вины) приемлет главенствующий (в собрании), четвертая часть падает на тех, кто выступает (неправедно), и четвертая часть — на (остальных) участников собрания, если они не осуждают поступков, достойных осуждения. (С другой стороны), главенствующий (в собрании) становится свободным от всех грехов, а также освобождаются (от них) и все участники собрания, когда осуждается тот, кто заслуживает осуждения, — грех падает лишь на того, кто его совершает. Те, кто говорят неправду, о Прахлада, когда их спрашивают о нравственном законе, — губят (свои) благочестивые деяния, а также семь (своих) поколений, предыдущих и последующих. Горе того, у кого отнято все состояние, и того, чей сын убит, горе, испытываемое должником, или горе того, кто обездолен царем, горе жены, лишившейся своего мужа, и того, кто отпал от своих сотоварищей, горе той, у мужа которой есть вторая жена, а также горе того, кто разорен (ложными показаниями) свидетелей, — все эти горести владыки тридцати (богов) считают равными. Все эти горести обретает тот, кто говорит неправду. Свидетелем (кто-либо) становится от виденного воочию, от слышанного и от усвоения (самой вещи). Поэтому свидетель, говорящий правду, никогда не лишается религиозных заслуг и мирских выгод. Видура сказал: Услышав слова Кашьяпы, Прахлада сказал сыну: «Судханван старше тебя, точно так же как Ангирас (его отец) старше меня. Также и мать Судханвана старше твоей матери. Поэтому, о Вирочана, этот Судханван отныне владыка твоей жизни». Судханван сказал: Поскольку ты пренебрег любовью к своему сыну и остался верен закону, я повелеваю твоему сыну: пусть он живет сотню лет». Кто же такие дайтьи? Сведений о них очень мало, постоянного участия в событиях нет, а есть только разрозненные легенды, но, не выяснив кто они, трудно разобраться и с остальными персонажами исторической драмы. Существует целая династия дайтьев, сначала конкурентов, а потом и врагов богов: Хираньякашипу, Прахлада, Вирочана, Бали. Конфликт этот — одна из загадок индийской мифологии. «Тридцатка»— собрание тридцати бессмертных мудрецов представляет «партию» богов, другая коалиция — партию дайтьев. Спор ведется из-за девушки, но это не обычная распря молодых людей из-за невесты. Кто «старше», тот и в иерархии выше, а, следовательно, имеет больше прав на девушку — возможность еще больше повысить свой статус. Так могут ставить вопрос люди одного поколения, родственники. Оба молодых человека принадлежат к местным знатным родам. Каждый из них признает авторитет и осведомленность в этом вопросе знатока всех законов Кашьяпы. Он напоминает присутствующим о том, как человек должен вести себя во время суда. Эти законы устанавливает собрание тридцати бессмертных мудрецов, от имени которых и говорит Кашьяпа. Что интересно, дайтьи также признают эти законы. Так мы добрались до одной замалчиваемой темы. У Брахмы шесть сыновей, так почему у него не могло быть братьев и сестер? Можно предположить, что эта ветвь рода существовала и конкурировала с богами, но в конце концов идеологически проиграла. В поздней мифологии ее сблизили с асурами — военачальниками завоевателей и ракшасами — стражниками. Но если асуры и дайтьи соперники богов, то ракшасы — враги брахманов по преимуществу. Решение может принять царь — отец Вирочаны. Но подсказать правильное решение должен «могущественный Кашьяпа», признаваемый и дайтьями и богами в качестве авторитета и выступающий в роли наставника. Прахлада спрашивает Кашьяпу, что будет с тем, кто отвечает ложно или, являясь свидетелем, умалчивает о виденном. В своем расширенном ответе Кашьяпа излагает поведение участников судебного процесса, их права и обязанности, ответственность, гарантии сторон: истца, ответчика, свидетелей, судей и «главенствующего» — председателя суда. Свидетель должен говорить только правду и не поддаваться чувствам: страсти, гневу, мести или страху. Судья и другие участники процесса должны оправдать ложно обвиненного. Если же обвиняемый осужден справедливо, то в этом нет вины ни председателя суда, ни свидетелей, ни судей. Если же свидетели лгут, то наказание ждет их потомков, а предки достойны поругания. По решению совета тридцати мудрецов (богов) равно пострадавшими следует считать: того, у кого отняли все состояние; того, чей сын убит; должника; того, кто обездолен царем; жену, лишившуюся мужа; ту, у мужа которой есть вторая жена; того, кто разорен ложными показаниями свидетелей. Кто говорит неправду, тот обретает все эти горести вместе. Свидетелем следует считать того, кто видел само происшествие, или слышал о нем от других. Свидетель, говорящий правду, исполняет свой религиозный долг (дхарму) и приобретает уважение в обществе. Кашьяпа ответил не только на вопрос об ответственности свидетелей за дачу ложных показаний, но и осветил различные стороны судебного процесса. После его слов дайтья Прахлада признал старшинство Судханвана над своим сыном Вирочаной, а заодно и Ангираса над собой. Довольный Судханван подвел итог: раз для Прахлады верность дхарме значит больше, чем его любовь к сыну, то он сохраняет жизнь Вирочане и прощает его. Формула «владыка твоей жизни» очевидно имеет значение признания прав старшего, старшего в роде. Вывод Судханвана показателен: внук Брахмы утверждает, что дайтья Прахлада соблюдает дхарму, он живет по правилам, предписанным для большинства. Рекомендации «для всех», правда, хороши не только для сохранения норм законности в обществе, но и в тех случаях, когда, провозглашая их на словах, «избранные» и не собираются их выполнять. Пусть по общим правилам живут наши враги: дайтьи, данавы, асуры и так далее... Видура в своей речи напомнил участникам судебного процесса в Хастинапуре о поведении сторон в зале суда (сабхе). Основной ее урок должен усвоить Дхритараштра: верность дхарме должна стоять выше его любви к сыну. Именно в таком контексте она выглядит чрезвычайно уместной, поражает стройностью и внутренней логикой. В процессе судебного разбирательства в зал, после неоднократных напоминаний, Духшасана силой приводит Драупади. Практически с порога она тут же ставит вопрос о нарушении дхармы. Не сразу становится понятным, о чем идет речь. Ей не может помочь даже самый старший из присутствующих в зале Бхишма, заявляя, что закон очень тонок, а Юдхиштхира сам не считает происходящее бесчестием. Попытку прояснить суть вопроса делает Карна. Он говорит, что только один супруг определен для женщин богами, а Драупади исполняет желания пяти мужей, следовательно, она рассматривается как нечестная женщина. Иначе говоря: женщина, по обычаю, может иметь только одного мужа, если у нее пять мужей — то это незаконно. Драупади вспоминает древний закон, по которому замужних женщин раньше не приводили в суд. За нее в этом случае отвечал муж. И здесь Бхишма дает свое определение закона. Сабхапарва. Глава 62. Шлоки 14 — 21. «Бхишма сказал: Я уже говорил, о счастливая, что путь закона гибок. Даже благородные мудрецы не в состоянии следовать ему в мире. Каким сильный умом человек представляет себе в мире закон, — то и признается другими за закон, хотя ( в действительности) и бывают нарушения закона». Происходящее в зале суда, волшебным образом превращенное авторами в игру в кости, несет в себе все признаки театра абсурда. О каком нарушении дхармы говорит Драупади, не ясно. Если это то, что ее силой в зал привел Духшасана, так она не хотела придти добровольно. Если раньше за жену в суде отвечал муж, то сейчас она сама может свидетельствовать. Таким образом, ее статус повысили, а права увеличили. Что здесь незаконного? Обычно рассуждения о дхарме — это монополия брахманов. Редкий случай, когда кто-то из кауравов ссылается на обычай, как, например, Карна напоминает: у женщины должен быть только один муж. В противном случае он будет считаться нечестной женщиной, фактически, проституткой. Драупади не может помочь и старший в роде Бхишма, ведь и Юдхиштхира не считает происходящее бесчестием. Бхишма подводит черту: даже мудрецы не в состоянии следовать дхарме, настолько она сложна. Законом следует считать то, что признают за закон самые умные. Логика здесь очевидна: умный всегда прав. А самые умные у нас, конечно, брахманы. Беда пандавов в том, что они прижаты силой аргументов к стене. А в этом положении им не могут помочь самые умные. Если будут помогать слишком явно, то подозрения падут и на них. Жизнь в лесах знакомит пандавов с множеством брахманов. Один из них, Бака Далбхья, советует Юдхиштхире всегда пользоваться услугами брахманов. Ведь иначе все может окончиться еще хуже. Он приводит в качестве примера жизнь Бали, сына Вирочаны. Араньякапарва. Глава 27. Шлоки 5 — 8, 9 — 20. «Вайшампаяна сказал: Однажды вечером к Царю справедливости, Юдхиштхире Каунтее, восседавшему в окружении святых мудрецов, обратился (брахман по имени) Бака Далбхья... «...(Царь) Бали ступал по ведущей к блаженству стезе дхармы, обеспечивая тем самым безопасность своих подданных, и ни у кого на свете не искал он доброго совета, за исключением брахманов. Не было отказа ни одному из желаний того асуры, сына Вирочаны, неиссякаема была его удача; но, обретши (власть) над землей с помощью брахманов, он погиб, как только стал дурно поступать с ними...». Мы видим, что Бали, сын Вирочаны, признает принципы дхармы и слушает советы брахманов. Благодаря им он стал повелителем. Брахманы прославляли его. Но как только поссорился с брахманами, удача сразу же отвернулась от него. Он погиб... Последний из дайтьев всем был хорош, но когда стал жить своим умом и поссорился с брахманами, то потерял и власть, и жизнь. Скорее всего не без помощи прежних советников. Надо думать, до ссоры с брахманами ни асурой, ни дайтьей его никто ни считал. По мнению Баки Далбхьи, дхарма — это жизнь по подсказке брахманов. Идя таким путем, любой становится благочестивым. Все желания его выполняются (или все-таки брахманов?). А поссорившись с ними, каждый может превратиться и в асуру, и в дайтью, и в ракшаса, и в крокодила. Теперь посмотрим, что думают о дхарме другие брахманы, живущие в лесу Камьяка. Отшельник Шаунака говорит, каким должен быть образ жизни разумных, приверженных дхарме и благочестию, добивающихся счастья через освобождение. Араньякапарва. Глава 2. Шлоки 70 — 79. «Шаунака сказал: Как гласит речение Вед: действуй, но отрешись от плодов деяния! Только тогда соблюдешь ты все эти дхармы бескорыстно, а не из себялюбия. Принесение жертв, учение, дарения, подвижничество, правдивость, всепрощение, смирение, нестяжательство — таков, говорят, восьмеричный путь дхармы... Допуская только благие помыслы; обуздав должным образом чувства; угождая, как положено, наставникам; строго соблюдая правила питания; преуспевая, как подобает, в учении; отрешившись полностью от плодов деяний; навсегда пресекши ( деятельность) мысли — только так должен жить тот, кто желает превозмочь сансару! Избавившись от страстей и злобы, боги обрели владычество над миром...». Перед нами моральный кодекс праведного образа жизни. Подобная практика вроде бы должна способствовать прежде всего совершенствованию нравственности. Но. как мы убедились много раз, менее всего брахманам свойственны смирение, нестяжательство, всепрощение и правдивость. Как раз наоборот, чаще всего можно встретить гневливого, мстительного, завистливого, жадного брахмана. Вот, например, первое правило — действовать бескорыстно. Почему бы брахманам не применить его при свершении жертвоприношений? Нет, ведь тезис о бескорыстии имеет своим адресатом прежде всего других — кшатриев, вайшьев и шудр. В качестве идеального человека Шаунака описывает определенный социальный тип: трудящийся бескорыстно, не заинтересованный в результатах своего труда, всегда угождающий брахманам, пресекший все мысли о вознаграждении за труд. Идеальный раб. Что принесет такой образ жизни человеку? Жизнь потеряет всякий смысл... Но вот боги совершили невозможное: они избавились от страстей и злобы и обрели власть над миром. Как видим, здесь результат противоположен условию: зачем тогда стремиться к власти? Но если действительно избавляешься от страстей, то нужна ли тебе власть над миром? В таком случае условие противоречит результату. Все, что мы знаем о богах, заставляет сомневаться, что они избавились от страстей и злобы. Индра убивает отца и насилует жену брахмана, Кубера конфликтует с Раваной. Шива сжигает взглядом бога любви Каму... Список можно продолжить. Все это происходит потому, что восьмерка обязанностей разделена не пропорционально: принесение жертв и учение — это привилегия брахманов, дарение — кшатриев и вайшьев. А вот правдивость, всепрощение, смирение и нестяжательство — духовные качества, должны практиковать, как ни странно, прежде всего простые люди — вайшьи и шудры. Главный вывод Шаунаки: суть дхармы заключается в том, чтобы, исполняя свои обязанности, граждане трех низших варн не рассчитывали получить вознаграждения за свои труды. Бескорыстие как принцип религиозной доктрины. Надо ли сомневаться, что в таких условиях всегда найдется тот, кто воспользуется их трудами? Риторический вопрос. В лесу Двайтавана Драупади подвергла жесткой критике Юдхиштхиру за его приверженность дхарме. Она выговаривает ему, что именно по этой причине они и оказались в бедственном положении, у них нет царства, власти, богатства. Люди, по мнению жены пандавов, не свободны в своих поступках, они лишь орудие в руках Ишвары. Драупади говорит, что Самосущий Владыка, окутав людей обманом, истребляет их руками друг друга. Каков же результат этой несправедливости, если счастливым становится преступивший все законы арьев Дурьйодхана? Если несправедливость царит в мире, то это пятнает Ишвару, а если наказание не ждет преступника, то горе тем, кто слаб. В своем ответе ей Юдхиштхира сказал, что Драупади излагает учение настиков, отвергает дхарму и обвиняет Установителя. Араньякапарва. Глава 32.Шлоки 2 — 4, 5 — 9, 10 — 13,14 — 19, 22 — 28, 29 — 32, 33 — 36, 37 — 40. «Юдхиштхира сказал: Никогда, о царская дочь, не совершаю я действий с надеждой быть вознагражденным за свое благочестие; но что должно отдать — отдаю, что следует принести в жертву — жертвую... Не обретет плод благочестия тот, кто хочет доить дхарму, (как корову), а также тот дурномыслящий, кто совершает действие, но сомневается (в существовании у него плода), будучи настиком. В безумии, в увлечении хулою не дерзни усомниться в (самой) дхарме, ибо человеку, усомнившемуся в дхарме, не миновать возрождения в зверином лоне... Тот же слабый умом (человек), который сомневается в дхарме и преступает (заповеди) шастр, тот, поистине, хуже шудры, грешнее даже разбойника. ...Вьяса, Васиштха, Майтрея, Нарада, Ломаша, Шука и прочие благомыслящие святые мудрецы, (следуя) дхарме, стали «совершенными». Ты сама воочию можешь видеть их, погруженных в волшебную йогу; в их власти проклясть (человека) или дать ему благословение; они выше даже самих богов... Не к лицу тебе, почтенная, чтобы ум твой помрачался лютостью; не пристало тебе подвергать сомнению, а также отрицать дхарму и самого Установителя... ...Если бы дхарма, коей следуют ревнители благочестия, не приносила кармического плода, то весь этот мир, о беспорочная, погряз бы во мраке заблуждения... Если бы труды подвижников, брахмачарья, жертвоприношения, возглашения Вед, даяния и честность не приносили своего плода, то зачем (мудрецы) древних и наидревнейших времен стали бы следовать благочестию?.. Они следуют дхарме потому, что постигли: Установитель в этом мире наделяет плодами достойнейших и верных — такова вечная дхарма, о Кришна! Дхарма всегда приносит свой плод, она не бывает бесплодной... «Всякое деяние приносит свой плод», — (размышляя) так, (человек) сильный духом (в этой жизни) довольствуется и самым малым. А невежественные глупцы не довольствуются и многим. Зато после смерти не будет у них никакого (плода), взращенного дхармой: ни (доброй) кармы, ни блаженства (в небесных мирах). Как вызревают (кармические) плоды дурных и добрых деяний, как они проявляются, как исчезают — все это тайны богов, о красавица! Нет никого , кто бы их постиг, род человеческий пребывает в заблуждении; богам подобает хранить свои тайны, а ведь боги владеют (могуществом) майи, (суть коей) сокровенна. И только дваждырожденные, исполнители дивных обетов, жаром подвижничества иссушившие тело, испепелившие грехи, обретши ясность разумения, прозревают эти (тайны). Нельзя лишь потому, что плод тебе незрим, сомневаться в дхарме или в (существовании) Божества. (Чтобы обрести плод), следует только совершать жертвоприношения без малейших упущений и даяния без пристрастия. «Всякое деяние приносит свой плод!», а также: «Эта дхарма вечна!»— вот что изрек Брахма своим сыновьям и прозрел святой мудрец Кашьяпа. Итак, рассей же , как туман, сомнения свои, о Кришна, признай: «Все (это) существует!» — и отвергни воззрения настиков! Не отвращайся от Установителя, Владыки всех существ, познавай его, поклоняйся ему; не (допускай впредь) подобных мыслей! Никогда не порицай, о Кришна, Верховное Божество, по чьей милости возлюбившие его смертные обретают бессмертие!». Драупади не терпится вернуться к власти. То, что она с пандавами будут жить в лесу, несправедливо. Виновными в этом она считает и Юдхиштхиру, потому что он слушается советников, и всех пандавов, потому что они слабы, и Установителя (Ишвару, Сваямбху), потому что он обманом истребляет одних людей руками других. Допуская такую несправедливость, какого же результата добьется Установитель, если счастлив преступивший все законы арьев Дурьйодхана — вот итог ее возмущенной речи. Во всем виноват Ишвара! Она направляет свое недовольство против формально признаваемого пандавами и сочувствующими им брахманам правительства в изгнании. Юдхиштхира говорит, что не умеющая выжидать и возмущенная таким ходом событий Драупади, тем самым, отвергает дхарму и сближается с настиками — скептиками и неверующими. По его мысли, без дхармы люди превратятся в зверей. Отрицать дхарму и самого Установителя — это означает стать хуже шудры и пасть ниже разбойника (он почти сравнил с ними Драупади). Юдхиштхира уверяет жену, что соблюдение дхармы обязательно принесет свой результат. Он перечисляет имена тех брахманов, которые всегда рядом с ними, помогают и сочувствуют им. По его представлению, они выше многих богов. Он упрекает ее в нетерпении и злости. С его точки зрения, надо довольствоваться пока тем немногим, что есть. Невидимые большинству созревают плоды всех дел. Ведь это тайны богов, которые знают только брахманы. В его словах слышится намек, что не во все свои планы «боги» посвящают пандавов. Другое дело брахманы. Но любое действие заканчивается результатом. Этот принцип исповедует сам Брахма и советует своим сыновьям руководствоваться им. Юдхиштхира дважды цитирует понравившиеся ему слова Брахмы, первый раз без указания источника. Наша задача, увещевает жену старший муж, не отвращаться от сказанного Брахмой, поклоняться ему, не порицать прочих богов, одарять брахманов. Юдхиштхира умеет терпеть, выжидать, он учится у брахманов показному смирению, постигает скрытый для большинства расклад сил: кто против кого играет и кто за кого. Он уже усвоил, что еще рано бросать прямой вызов Брахме... Его позиция отличается от мнения Шаунаки. Если мудрец говорил: действуй, но не жди вознаграждения, то Юдхиштхира говорит: действуй, но не жди быстрых результатов. А вот Драупади не может сдержать эмоции: не могу терпеть и ждать, не хочу действовать, не хочу жить в лесах, хочу власти, хочу мести, хочу жить во дворце. Но после слов Юдхиштхиры она заняла более сдержанную позицию, хотя совсем от мести отказаться не может. Араньякапарва. Глава 33. Шлоки 48 — 54. «Драупади сказала: ...Кто неустанно занят выискиванием слабых мест у своих недругов, тот человек избавляется от долга перед самим собой и другими...». Месть освобождает от долга! Именно эту науку она усвоила в доме своего отца от одного брахмана, имя которого она предпочла утаить. Вдохновленный ее последними словами, разговор в том же ключе продолжил Бхимасена. Чтобы вернуть царство, все средства хороши. Мудрые не пренебрегают ни дхармой, ни артхой, ни камой. Цель царя — завладеть всей «(царской ) коровой», то есть покорить землю, чтобы потом он мог одарять брахманов. Араньякапарва. Глава 34. Шлоки 56 — 59, 63 — 68, 75 — 79. «...Бхимасена... сказал: ...Асуры были старшими братьями богов и достигли во всем невиданного благополучия; но хитростью, о бык-Пандава, все же одолели их боги. Знай, о владыка земли: все (достается) тому, за кем сила; истребляй же врагов своих, о мощнодланный, прибегая к ловкому обману. ...Мудрым почитают того человека, который, пожертвовав малой долею дхармы, обретает, о Индра людей, дхарму великую... Какой бы грех ни совершил царь при овладении землей — он искупит это впоследствии, совершая жертвоприношения с обильными дарениями. Даруя брахманам тысячами коров и деревни, он избавляется от всех прегрешений, как месяц — от мрака затмения...». По словам Бхимы, цель царя — власть, царство можно добыть только хитростью. Он приводит в пример противостояние богов и асуров, тогда боги смогли победить асуров с помощью обмана. Его логика проста — нужно быть подобными богам! Ни у кого из слушателей так и не возник вопрос, думали ли боги тогда, как соблюсти дхарму? Или, как обман сочетается с дхармой? И кстати, почему в противостоянии с асурами им не помогло благочестие, которое является их фирменным знаком отличия? А может быть, у богов нравственно все то, что приносит победу над врагами? Бхима предлагает пожертвовать малой долей дхармы для обретения великой. То есть, для захвата власти можно нарушить какие-то законы во имя других , более важных. Словно бы заранее оправдывая брата, он говорит, что любой грех можно искупить жертвоприношениями. Иными словами он предлагает ему совершить все ради обретения царства. Даже если эти действия противоречат общепринятой морали. Он уверен, что дары и брахманы устранят любой грех. По сути дела, для Бхимасены власть выше и дхармы, и морали, и вообще всего. Никакие муки совести его не угнетают. Драупади не высокого мнения о верховной власти. По ее словам, Сваямбху манипулирует людьми с помощью хитрости. Бхимасена точно так же восхищается богами, которым хитрость принесла победу над асурами. Для него они в этом смысле просто образец. Надо истреблять своих врагов, прибегая к обману. Это очень интересно, ведь наряду с этим он яростно агитирует и за силовые действия. Но причем здесь тогда длинные и благостные рассуждения о дхарме как законе? С развернутым учением о дхарме мы встречаемся в тот момент, когда пандавы путешествуют по Гималаям. Бхимасена поднимается на Гандхамадану. Ему преграждает путь Хануман. В беседе с пандавой он объяснил ему, что этим путем следуют только боги и, чтобы Бхиму никто не обидел или не проклял, он укажет ему безопасный путь к лесу Саугандхика, к саду Дарителя богатств. Долго и пространно рассуждает Хануман о различных превращениях дхармы, об обязанностях варн, об отношениях между людьми. Араньякапарва. Глава 148. Шлоки 10 — 16, 17 — 22, 23 — 32, 33 — 39. «Хануман сказал: Критой, о брат мой, зовется юга, когда нерушима дхарма... Во время Критаюги нет ни богов, ни данавов, ни гандхарвов, ни якшей, ни ракшасов, ни демонов-змеев, о брат мой, нет и купли-продажи. Не было тогда ни Сама-, ни Яджур-, ни Риг(веды), не было варн и человеческой деятельности: стоило лишь помыслить (о чем-либо), и результат — вот он; дхармой (считалась) отрешенность от всего мирского... Брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры во времена Критаюги были строго разграничены, люди ревностно придерживались своей кармы. Тогда варны, единые в отношении кармы, соблюдали дхармы, проходя через одни и те же ашрамы, ведя сходный образ жизни, равные между собой в знаниях, мудрости, силе. Связанные одной Ведой, ...они следовали единой же дхарме... Во время Критаюги дхарма союза четырех варн, подкрепляемая единением с Атманом, точно определена и стоит на всех четырех ногах. Такова юга под названием Крита, она лишена совокупности трех гун. Услышь же о Третаюге, когда появляется сатра. Дхарма тогда ущербна на четверть, и Ачьюта становится красным. Преданные истине, люди видят свою дхарму в соблюдении жертвенного обряда... Во время же Двапараюги дхарма сокращается наполовину... Из-за незнания единой Веды создаются несколько Вед, и как следствие падения истины лишь немногие остаются верными ей... В Калиюгу же, о Каунтея, от дхармы остается одна четверть. Вступив в югу тамаса, Кешава становится черным, изучение Вед, дхарма, жертвы, обряды — (все ) исчезает. Наступает черед «шести напастей», болезней, лени, грехов... С ходом юг дхарма оскудевает, а с оскудением дхармы мир также скудеет... Вскоре наступит эта юга под названием Кали, и долгоживущие следуют этому изменению юг...». Бхима попросил Ханумана принять свой настоящий облик. А после того, как Хануман исполнил его желание, восхвалил его подвиги при взятии Ланки едва ли не выше подвигов Рамы Дашаратхи. По окончании этих речей слово снова взял Хануман. Араньякапарва. Глава 149. Шлоки 17 — 26, 27 — 36. «Так сказал Бхима, обращаясь к Хануману, а тот бык среди обезьян ответил ему мягким глубоким голосом: «(Все) это так, как ты говоришь, мощнорукий бхарата! Самый низкий из ракшасов, он не устоял бы против меня, о Бхимасена!.. Не поступай опрометчиво, брат мой, блюди свою дхарму. Следуя собственной дхарме, ты (сможешь) познать сам и передать (другому) знание высшей дхармы. Ибо, пренебрегая своей дхармой и не выказывая почтения старшим, постичь (высшую) дхарму не в силах и те, что в мудрости подобны Брихаспати. Следует четко распознавать, где нарушение, называемое дхармой, а где дхарма, которая кажется нарушением дхармы; (это те случаи), когда лишенные мудрости теряются. Дхарма определяет образ жизни, на дхарме основываются Веды, в Ведах истоки жертвоприношений, жертвоприношениями живут боги. Боги существуют за счет жертвоприношений, во время которых произносятся правила, предписанные Ведами. Люди же основываются на установлениях, изреченных Брихаспати и Ушанасом. Все держится на (определенных) занятиях: (производстве) товара, (работе) на рудниках, торговле, земледелии, взращивании урожая; это дхармы ради дваждырожденных. Три (Веды), земледелие и политика — вот три науки сведущих. С помощью них, используемы должным образом, вершатся мирские дела. Если не будет соблюдаться дхарма, то на земле, лишенной дхармы трех (Вед), не знающей законности, наступит хаос. Если люди не занимаются тем, что предписано дхармой, они приходят к погибели. Верным соблюдением этих трех дхарм люди продолжают свой род. Бессмертие дваждырожденных — единая дхарма, объединяющая варны. Известны три средства: принесение жертв, изучение Вед и раздача даров. Содействие принесению жертв и обучение Ведам — две эти обязанности и еще принятие даров — (дхарма) брахманов, защита (людей) — кшатриев, забота о пропитании — дхарма вайшьев. Услужение же дваждырожденным считается дхармой шудр, которые не могут собирать подаяние, совершать жертвенные возлияние огню и блюсти обеты, а живут при своих покровителях». Затем Хануман перешел к описанию дхармы кшатрия. Он особо отметил, что кшатрия обязан держать совет с брахманами, содержать своих соглядатаев, стараться выведать секреты чужих царств через поимку их соглядатаев. Поставленных целей следует добиваться через подкуп, сеяние раздора, используя все средства. В двух своих лекциях Хануман выступает с совершенно разной программой. Одна из них носит характер несколько теоретический, а другая, наоборот, напоминает собой практическую инструкцию. В первой из них он предстает метафизиком. Дхарма, по Хануману, изменяется в зависимости от юги. Какова юга, такова дхарма. Продолжительность юг колеблется. Самая длинная из юг — Критаюга, самая короткая — Калиюга. Разные учителя определяют разные сроки продолжительности юги. Но характеристики юг у всех учителей совпадают. Мы ранее показали, что реальная длительность каждой юги — шесть лет. Фактически, речь идет о двадцатичетырехлетнем календарном цикле. Не приводя здесь всех доказательств, просто напомним, что в тех редких случаях, когда авторы упоминали о югах, они не забыли сказать, что Маркандея жил во всех югах, а Рама Джамадагни жил между Третаюгой и Двапараюгой. Да и сам Хануман обращал внимание Бхимасены на то, что скоро уже наступит Калиюга. Ничто не мешает Хануману сотворить противоречие уже в самом начале своей лекции. Описывая Критаюгу, он говорит, что в то время не было варн, богов, ракшасов, якшей, а дхармой считалась отрешенность от всего мирского. Но уже в следующем абзаце, продолжая свою речь о Критаюге, Хануман утверждает, что деятельность брахманов, кшатриев и шудр была строго разграничена. Теперь судите сами, или с возрастом память стала подводить Ханумана, или он сам не знает, о чем говорит. Если дхармой в Критаюгу считалась отрешенность от всего мирского, то кто тогда сеял зерна, шил и стирал одежду, готовил пищу, мыл посуду? Если все варны вели схожий образ жизни, то чем же они отличались друг от друга? Если дхарма для них была одна, то как и почему она потом разделилась? Если уже в то время люди были равны между собой в знаниях и мудрости, то откуда потом взялось невежество среди людей? Чем большими масштабами оперируют авторы, тем больше у них ошибки. Метафизический взгляд на вещи придает дхарме вселенский масштаб и вневременный характер. Таким образом, речь идет о космическом законе. Но до сих пор ни одно из открытий древности современная наука не признала в качестве подобного закона. В учении о югах прослеживаются воспоминания о золотом веке брахманов (эпохе доарийского завоевания), ностальгия по нему, стенания при взгляде на современные события и ужас перед будущими временами. Регулятор (дхарма) этих эпох ведет себя соответственно: чем короче юга, чем менее почитаются брахманы, чем ниже их статус, тем больше проблем с дхармой. Она становится подобием инвалида и преступника. О золотом веке правления брахманов следует только мечтать. Почему в последующих югах дхарма становится увечной? Она изменяет людей или люди ее? Метаморфозы, происходящие с дхармой, не отвечают на вопросы мироустройства, а множат их. Хануман излагает видение мира, каким он предстает взгляду наивного мыслителя того времени из сословия брахманов. Принцип позитива прост: в мире хорошо тогда, когда вокруг все угождают брахманам. Отсюда легко сделать вывод: чем больше нагнетать страхи о будущих временах, тем лучше будут относиться к ныне живущим жрецам. Выгода очевидна. Вторая лекция Ханумана оказалась совсем другой направленности. В ней он выступает в качестве социолога. Его интересуют принципы сосуществования, сотрудничества и подчинения варн. Конфликты, возникающие время от времени между общественными группами, приходится решать таким образом, чтобы и сохранить мир между тремя варнами (три Веды здесь ни при чем), и подчинить нижестоящие варны вышестоящим. Здесь дхарма — основополагающий принцип социального устройства древней Индии. «Бессмертие дваждырожденных» — их привилегии и особый статус держится на производстве товаров, земледелии, торговле, животноводстве. Рано или поздно, но труженикам и производителям придет в голову простая мысль, что нет смысла содержать паразитов и тунеядцев. Брахманы понимали; если не удастся сохранить свой особый статус, их легкой жизни придет конец. Перед ними стояли две задачи: убрать недовольство низших варн и оставить в неприкосновенности свои права. Эта миссия и была решена с помощью дхармы. Она становится своеобразным наркотиком, поддерживающим иллюзию мира между различными социальными группами. Любая попытка снизу поменять структуру общества, по мысли авторов этой концепции, должна привести его к краху. Дхарма позволяет сохранить высокий статус и привилегии брахманов и снизить уровень претензий остальных групп населения. На наш взгляд, это и есть основная функция дхармы. Здесь реализм не изменяет авторам этой концепции, хотя справедливость их и не на высоте. Но самокритика Хануману-социологу совершенно не свойственна. Обязанности варн распределены просто: принимать дары, совершать обряды и сводить все происходящее в мире к религиозному культу — занятия брахманов, охранять их права и привилегии — задача кшатриев, кормить всех — дело вайшьев. Статус шудр едва ли можно назвать человеческим. По сути дела, это рабы. Компенсацией за появляющиеся мысли о несправедливости для низших варн является теория сансары — идея следующего перерождения для новой более счастливой жизни. Все шудры должны усвоить простейшую мысль: они не дваждырожденные! Лучшая доля этих обреченных ждать другого рождения может постичь только благодаря стремлению угодить всем дваждырожденным в этой жизни. Людей, вызвавших гнев жрецов, ждут их проклятия уже в этой жизни и последующее рождение чандалой. Их образ жизни почти не отличается от животных. Современный аналог им — бездомные у всех народов. Это странная пирамида власти, у подножия которой неприкасаемые, а на вершине — неприкосновенные. Она до боли напоминает тот водораздел, который пролег между современными нищими и миллионерами. Но самая интересная часть лекции Ханумана уже в самом конце приобретает характер практической инструкции. Она переполнена знаковыми намеками и содержит скрытый смысл. Хануман остановил Бхиму на дороге, ведущей к резиденции Куберы, и которую контролируют слуги Владыки богатств — ракшасы и якши. Здесь Бхиму действительно могут сильно обидеть и совсем некстати проклясть, в результате чего он совсем неожиданно для себя упадет, например, в пропасть. После славословий Бхимы в адрес Ханумана, после напоминаний о том, что Хануман сам мог уничтожить Равану, тот показал ему тайную тропу к жилищу внука Брахмы. Он рекомендовал ему строго соблюдать инструкцию («свою дхарму») и не отступать от разработанного плана. Благодаря этому, Бхима может «познать сам и передать (другому) знание высшей дхармы» — убить Куберу и передать «дхарму» — Юдхиштхире, то есть полномочия законной власти. Если с помощью Ханумана был убит один внук Брахмы, то кто мешает Бхиме убить второго — Куберу? Именно поэтому Хануман подробно и тщательно вбивает в голову Бхиме, что дхарма не догма (она такая только для профанов). Есть случаи, когда можно и нужно ее нарушить. Следует исходить из советов Брихаспати и Ушанаса — политиков нового типа. Из трех ценностей жизни (дхармы, артхи, камы) на первое место они ставили артху — политику, пользу, выгоду. Именно поэтому Хануман, мастер тайных операций, рассказывает о шпионах своих и чужих. Цель легче достигнуть, застав врага врасплох, или через подкуп, раздор, смуту. Победитель Ланки давал советы Бхиме, исходя из своего опыта подрывной работы (вспомним его вояж в Ланку еще до нападения Рамы Дашаратхи). Эти методы диверсионной работы говорят о том, что обе лекции Ханумана были частью обширного плана, включавшего в себя и психологическую обработку, и передачу личного опыта, и последний инструктаж. Обращает особое внимание и желание Ханумана скрыть факт его встречи с Бхимой. Ведь цель Бхимы — захватить Гандхамадану — озвучила еще Драупади (мы помним, что поставил ее Вьяса). Вот почему Бхима двигается на вершину Гандхамаданы в обход, тайной тропой. Он выполняет задачу, которую ему тайно поставил его наставник: разогнать охранников Куберы, убить самого внука Брахмы. Напомним, что к тому времени Бхима наслушался наставлений по дхарме Баки Далбхьи и Шаунаки, принял активное участие в полемике Юдхиштхиры и Драупади о дхарме, впитал в себя материал двух лекций Ханумана. Но не забудем, что был и тайный приказ Вьясы, озвученный Драупади, и инструкции Ханумана. Что возьмет верх в душе Бхимасены перед последним броском на вершину Гандхамаданы: уроки мудрецов или приказ Драупади (Вьясы)? Поднимаясь на гору, Бхима увидел возле озера обнаженных жен Куберы. Страсти захлестнули его, он бросился к ним. Охранявшие их ракшасы устроили с ним потасовку. Поход Бхимы закончился неудачей. К счастью для пандавов Кубера не догадался о истинной цели предприятия. Но драка с охранниками, устроенная Бхимой по соседству с жильем внука Брахмы, не понравилась Кубере. Он срочно вызвал к себе Юдхиштхиру. Добравшись прямой дорогой к месту потасовки, Юдхиштхира устроил разнос Бхиме. Араньякапарва. Глава 158. Шлоки 10 — 13. «Вайшампаяна сказал: Видя (вдали) чертоги Куберы, а рядом — повергнутых ракшасов, (старший) брат сказал своему брату Пандаве, присевшему (отдохнуть): «Из дерзости или же в ослеплении совершил ты, о Бхима, этот греховный поступок? Непохоже такое на тебя, о герой, как непохоже, чтобы мудрец (изрекал) ложь. «Не следует делать того, что прогневит царя», — так считают знатоки закона. А то, что сделал ты, Бхимасена, вызовет гнев Тридцати (богов). Когда кто-нибудь, не считаясь ни с пользой, ни с долгом, впадает во грех, то впоследствии он неизбежно пожинает плоды своих нечестивых деяний, о Партха! Впредь никогда не следует так делать, если ты хочешь мне блага». Выполняя поручение Драупади, Бхимасена вызвал недовольство Юдхиштхиры. А все потому, что не выполнил приказание Вьясы. Если бы Кубера был убит, Юдхиштхире не пришлось бы устраивать спектакль с нарочитым выговором брата. Для Бхимы кама выше и артхи и дхармы. Один и тот же поступок, но освещенный под разными углами зрения, может быть назван и греховным, и благочестивым, совершенным в соответствии с дхармой. Избиение ракшасов — слуг Куберы — грех. А ведь всегда ранее убийство ракшасов считалось одним из самых благочестивых дел. Но здесь особый случай — погибли слуги самого Куберы. Такое деяние Бхимы оставить без внимания Владыка богатств не может. Старший из братьев очень напуган. По мнению Юдхиштхиры и знатоков дхармы царь всегда прав и ему нужно только угождать, чтобы не вызвать его гнев. Из слов Юдхиштхиры можно сделать вывод, что Кубера возглавляет совет Тридцати богов. Не лишним будет обратить внимание и на то, что здесь Царь справедливости поставил артху выше дхармы. Все-таки расчет и выгода ему не чужды. И еще: очень похоже что у Юдхиштхиры была тайная встреча с Хануманом. Все тайные переживания, сомнения и страхи Юдхиштхиры после встречи с Бхимой усилил Кубера. Когда пострадали слуги царя, может ли он быть равнодушным? Кубера устроил настоящий разнос Царю справедливости. Царь царей был страшно раздражен, что не приглашенные им люди приблизились к его жилищу. Араньякапарва. Глава 159. Шлоки 9 — 16. «Вайшравана сказал: Бхимасена не знает дхармы, он горд, несдержан и безрассуден, и разум его незрел. Ты должен его наставлять, о бык среди мужей! Возвращайся в обитель царя-мудреца Арштишены и живи там, не зная ни печали, ни страха, всю первую, темную, половину лунного месяца... А Врикодару, который дерзостью обосновался здесь на горе, ты должен крепко держать в руках, о царь, лучший из хранителей дхармы!». Вот он — итог! Все уроки мудрецов, знатоков дхармы не пошли на пользу Бхиме. Не в коня корм! Диагноз поставлен точно, зачет не сдан. Родной брат Дхармараджи (Царя закона) не знает дхармы. Что может быть более удивительным? Ученик получил «неуд». Научиться правильно поступать («по дхарме»), послушав только лекции о дхарме, задача для Бхимы непосильная. Ведь, оказавшись в экстремальной ситуации, когда он должен сам делать выбор в зависимости от меняющейся обстановки, родной брат Царя справедливости совершает ошибку за ошибкой. Кубера требует от Юдхиштхиры послушания Бхимы. К великому счастью братьев Владыка богатств ничего не знает об инструкциях Ханумана, иначе им не сносить бы голов. А экзаменатор стал бы экзекутором. Совет Тридцати богов во главе с Куберой и группа брахманов, стоящая за пандавами (Вьяса, Нарада, Маркандея, Бака Далбхья, Дхаумья, Шаунака, Ломаша) имеют по многим пунктам разные представления о дхарме. И это неудивительно! Ведь Тридцатка пытается сохранить остатки былого влияния и власти, опираясь на старые представления о законе. А группа бродячих брахманов во главе с Вьясой стремится захватить власть, и им часто мешают эти самые старые представления о законе. Но сам принцип дхармы остается неприкосновенным. Дхарма — это средство управления народом. Весь вопрос только в чьих руках будет это средство. Пока Вьяса признает собственную уязвимость и не бросает открытый вызов потомкам Брахмы. Но его усилия не пропадут напрасно, время работает на него. Следующий раз пандавам уже всем вместе целый курс лекций прочтет профессор метафизики доктор теологических наук Маркандея. Тема все та же: юги, дхарма, варны, сансара. По Маркандее общая продолжительность всех четырех юг — 12 000 лет. Особое внимание он уделяет переходным точкам: концу всех юг, Калиюге и Критаюге. На исходе юг наступает многолетняя жара. На землю обрушивается пламя и сжигает весь мир. Затем в небе появляются тучи, и на землю проливается ливень. Двенадцать лет идут дожди. Вода покрывает всю землю. Исчезает все живое, не остается ни богов, ни ракшасов, ни зверей, ни растений. Мудрец Маркандея один странствует по безбрежным водам огромного океана. Наконец, посреди водных просторов он обнаруживает огромный баньян, а на его ветках младенца Кришну. Мудрец беседует с ним, а потом неожиданно против своей воли оказывается внутри Кришны. Там он видит и солнце, и луну, и землю, и брахманов, и горы, и леса, и реки, и людей. Более ста лет он странствует внутри младенца и, наконец, после его просьбы бог извергает его. Мудрец спросил Кришну, почему, проглотив целый мир, он принял обличье младенца? Почему весь мир находится внутри его? Кришна сказал, что он вмещает всех богов, поэтому бессмертные не знают его. Младенец поведал Маркандее, что, когда отступает справедливость и торжествует беззаконие, он сам воссоздает себя. Прародитель вселенной — только половина его тела. Когда Прародитель проснется, Кришна сам из себя сотворит и небо, и землю, и свет, и ветер, и воду. Открывшись Маркандее, Кришна поведал ему, что ни боги, ни демоны не способны познать его. Маркандея рассказал пандавам о том, что будет с дхармой во время Калиюги. Все ужасы и самые немыслимые преступления будут совершаться в это время. Люди станут торговать дхармой, смешаются между собой все варны, жены станут врагами мужей, брахманы будут хулить Веды, исчезнут храмы богов. В мире воцарится разлад, разбой и разврат. Когда Солнце, Луна, Тишья и Брихаспати соберутся под одним знаком зодиака, начнется Критаюга. В деревне Самбхала родится брахман по имени Калки Вишнуяшас, который восстановит мир, благоденствие и процветание. Араньякапарва. Глава 189. Шлоки 1 — 10, 11 — 18. «Маркандея сказал: ...С началом Критаюги исчезнет беззаконие, восторжествует дхарма и люди, о бхарата, вернутся к своим делам... Брахманы, полные благих устремлений, с радостью предадутся молитвам и жертвоприношениям, и цари будут править землей в согласии с дхармой...». В описании юг Маркандея фактически повторяет все тезисы первой лекции Ханумана. Если в Критаюгу дхарма властвует над людьми без хитростей и обмана, то в Калиюгу с ней происходит странная метаморфоза: обман властвует над дхармой. Но почему? Что заставило ее так измениться? Нет ответа. Высший закон сам не обладает закономерностью. Не описаны процессы, меняющие его на свою противоположность. Но еще более неожиданным и феноменальным становится переход от Калиюги к Критаюге. После всех ужасов и мучений, преступлений и страданий нежданно и негаданно восторжествует добро, порядок и благоденствие. Преступники вдруг становятся святыми в массовом количестве! Адхарма превращается в дхарму! Не верится. Как природные явления, так и процессы, происходящие в человеческом обществе избегают крайностей, резких перемен. Зима не превращается резко в лето, младенец не становится вдруг стариком, невежды все сразу не могут стать мудрецами. Чудес не бывает! Выводов Маркандея вроде бы и не делает, но они напрашиваются сами: без брахманов всем в мире будет плохо, без жертвоприношений мир пропадет, смешение варн погубит людей. Маркандея вещает из чрева Вишну. Надо думать, и мысли принадлежат не мудрецу, а божеству, стремящемуся убедить всех в своем величии. Все рассуждения Маркандеи подчинены одной цели: превознести Кришну-Вишну- Нараяну и умалить Брахму. Именно он явится Спасителем мира. Он вмещает в себя и миры, и богов, и людей, и дайтьев! В реальном историческом смысле пандавы должны забыть о своих надеждах на законное правительство Брахмы и признать Кришну своим руководителем. Араньякапарва. Глава 187. Шлоки 26 — 38. «Бог сказал: Всякий раз, когда отступает справедливость и торжествует беззаконие, о достойнейший, я воссоздаю сам себя. Когда в этом мире появляются страшные ракшасы и (злобные) дайтьи, приверженные насилию, те, с которыми не в силах расправиться могущественнейшие из богов, тогда в человеческом облике я рождаюсь в (одной) из благочестивых семей и всех усмиряю. Я созидаю богов, людей, гандхарвов, демонов-змеев, ракшасов и весь неживой мир, я же и уничтожаю (их) тайною силою. Когда наступает время действовать, я выбираю форму (для воплощения) и, приняв человеческий облик, приступаю к созиданию, чтоб (возродить) узы закона...». Скромно и со вкусом сказано ясно для всех: миссию Спасителя мира я оставляю для себя. С одной стороны ракшасы и дайтьи, носители зла, появляются сами по себе, с другой стороны их создает Кришна. Творец, однако. Сам создает зло, чтобы потом активно с ним бороться. Для нежелающих думать — в этом и состоит высшая мудрость. Многие поколения различных мудрецов усовершенствовали текст, дополняли его новыми красками, чтобы показать своим слушателям и читателям путь становления молодого бога (младенца) Вишну и угасание прежнего (старика) Брахмы. Дхарма здесь только средство обосновать законность этих претензий. Рассмотрим такой редкий случай, когда в роли знатока дхармы выступает шудра. Этот пример характерен еще и тем, что его учеником выступает брахман, а притчу излагает Маркандея. Брахман Каушика находит своего будущего учителя на рынке среди торговцев мясом. Он представляется вначале охотником, потом шудрой, но имени своего так и не называет. По ходу изложения притчи Маркандея называет его Дхармавьядхой. Брахман Каушика спрашивает его, почему он занимается таким ремеслом? Вот какой ответ дает человек, торгующий мясом на рынке. Араньякапарва. Глава 198. Шлоки 19 — 30, 57 — 62. «Охотник сказал: Это занятие нашего рода, идущее от отцов и дедов. Не осуждай меня, о дваждырожденный: я соблюдаю свою дхарму...Я говорю только правду и не вынашиваю зла, одаряю (брахманов) чем могу, а себе оставляю то, что остается после подношений богам, гостям и слугам... Земледелие, скотоводство и торговля — вот чем живет этот мир. Наука политики и три Веды — на этом стоит мир. Шудра предназначен для ремесла, вайшья — для земледелия, кшатрий — для битвы, а извечный удел брахмана — это обет воздержания, подвижничество, заклинания и истина. Там, где царь правит согласно дхарме, подданные заняты своими делами, а тех, которые отступают от своего долга, (царь) возвращает к нему снова. Подданные должны всегда испытывать страх перед царями: ведь властители губят того, кто отступает от своего долга, подобно тому как охотник (убивает) стрелами антилопу. Здесь у Джанаки, о мудрец-брахман, не найдешь отступника. Каждая из четырех варн занята своим делом, о высочайший из дваждырожденных! Царь Джанака накажет неправого, будь он даже его сыном, но никогда не причинит ущерба праведнику. Царь, окружив себя надежными соглядатаями, на все взирает с высоты дхармы... Принесение жертв, раздача даров, покаяние, (изучение) Вед и (верность) истине — вот пять очистительных средств, которые всегда к услугам благочестивых, о лучший из дваждырожденных! Дхарма — в подавлении страсти и гнева, гордыни, соблазна и лживости; в этом счастье достойных, поддерживаемых достойными же. Те, кто живут принесением жертв и чтением Вед, не знают греха...». Излагая беседу брахмана Каушики и шудры, Маркандея, не будучи очевидцем этой встречи, несомненно, многое что изменяет и добавляет. Он не объективный независимый свидетель этой беседы, а заинтересованный в конечном результате рассказчик: пандавы должны усвоить ряд уроков и сделать определенные выводы. Так в чем же суть откровений охотника-шудры? Каковы его уроки? На кого он охотится? Каков скрытый смысл его речей, которые должны усвоить пандавы? Дхарма, по мнению охотника, в умении управлять собой, праведном поведении в рамках своей дхармы. Временами его слова вызывают ассоциацию со второй лекцией Ханумана. Охотник словно ведет скрытую полемику с Хануманом, иногда уточняет многие положения его лекции, хотя в основном их идеи совпадают. Но почему шудра обсуждает методы правления царя Джанаки? Не выходит ли он за рамки своей дхармы? Ведь его дело исполнять свою дхарму, а не оценивать исполнение дхармы правителя. Ох не прост этот шудра, или тот, кто выдает себя за него... С одной стороны он описывает идеального правителя древности. А с другой — он не просто дает советы правителю, а, фактически, устанавливает нормы правления для царя, то есть пишет законы. Как же правит этот благочестивый царь с помощью дхармы? Подданные должны всегда испытывать страх перед царем. Справедливо? Нет! Зато согласно дхарме. И даже лишает жизни ослушника. Ведь дхарме нужны послушники. (Он уподобил действия царя охотнику, убивающему зверей, то есть самому себе. Таким образом, мелькает намек, что охотник-рассказчик равен царю, или даже является для царя образцом.). Царь правит согласно дхарме и опирается на мнение шпионов. Возникает впечатление, что дхарма — официальные нормы и требования государственной и частной жизни, далеко не всем по нраву. Зачем тогда мнения шпионов? Получается, что есть и недовольные. Сколько же здесь возможностей оклеветать неугодного! Мнение соглядатая может не совпасть с общественным. Чью точку зрения тогда примет царь: официально продекларированную или добытую тайным осведомителем? Сомнения здесь кажутся риторическими. Разве была бы нужда содержать надежных соглядатаев при царе, правящем благочестивыми методами? Низшим варнам предписаны правдивость, искренность, принесение даров. И лишь жрецы, читающие Веды, не знают греха. Как будто заранее всем уже известно, что они вообще не способны на преступления. Распределение повседневных обязанностей таково, что, фактически, дхарма — это средство держать в подчинении низшие варны ради блага брахманов. Да, конечно, много слов посвящено этике. Но все это на усмотрение брахманов. Их права вообще не ограничены. Свой статус безгрешности они обретают чтением Вед, а не трудом для общества. Как будто всем заранее известно, что они ни в мыслях, ни в словах, ни в делах никогда не ошибаются. В описании Дхармавьядхой благочестивого поведения варн основной упор сделан на низших варнах. Вайшьи и шудры должны честно трудиться. Каждый шудра должен узнавать в этом описании себя. Они обязаны работать согласно дхарме, ни в коем случае не обнаруживая недовольство, что многие члены общества живут, вообще не работая. Подробно перечислен целый список положительных качеств, которые они должны проявлять повседневно. Это и миролюбие, и скромность, и терпение, и смирение. Каждый шудра и вайшья могут быть такими. Неоценимую помощь в этом им окажет благочестивый царь вместе с соглядатаями. Постепенно интонация рассказчика меняется. Дхармавьядха приводит много примеров, как добрым делам сопутствуют злые: земледелец пашет землю и убивает множество животных в ней, одни рыбы поедают других, при ходьбе погибают живые существа. И вот он незаметно переходит к тому, что иногда ложь или зло впоследствии оборачиваются своей противоположностью — правдой или добром. Араньякапарва. Глава 200. Шлоки 1 — 11. «Маркандея сказал: Дхармавьядха, первый среди блюстителей всех дхарм, продолжал, о Юдхиштхира, свою поучительную беседу с быком среди брахманов: — «Дхармой является то, что подтверждается Ведами», — говорят старцы. Сложен, извилист и бесконечен путь дхармы. Если речь идет о смерти или о браке, ложь допустима: неправда здесь может обернуться правдой, а истина — ложью. Вывод таков: то, что служит вечному благу сущего,— истинно, иное деяние — зло. Посмотри, как сложна дхарма... (Но ведь) часто люди смиренные, способные, разумные не вкушают плодов, лишены (результата) своих прежних деяний; зато тот, кто всегда ищет вреда всему живому, обманывает людей, живет, глядишь, в свое удовольствие...». Рассуждая о противоречиях окружающего мира, сложности и запутанности человеческих отношений, тонкости дхармы, Дхармавьядха приходит к необходимости лжи в таких случаях, как смерть и брак. Сюда он мог бы добавить болезни, отношения между супругами, иногда между взрослыми и детьми. В принципе таких явлений в жизни достаточно много. Но понятно и другое. Подобным образом можно всегда оправдать свое поведение какими-то высшими соображениями. Оправдание лжи и зла проводится не ради корысти, тут очевидно всем: они не могут быть оправданы. Но ложь совсем не выглядит адхармой, если она совершена ради спасения жизни человека (благая цель), в брачном деле (надежды на будущее счастье) и прочих неоднозначных случаях. Вот почему нужны знатоки дхармы. Они должны доказать справедливость формулы: совершая зло — творю добро! А ведь обладатель такого звания при желании всегда может найти лазейку в законе, а, будучи хорошим психологом, попытается манипулировать людьми. Здесь искус столь велик, что можно и добро представить злом. Дхармавьядха развивает и конкретизирует ту часть речи Ханумана к Бхиме, где он предлагал считать дхармой то, что другим казалось нарушением дхармы. Дхарма не могла объяснить множество различных противоречий бытия, в том числе и такое, что поведение добрых и смиренных людей, преданных дхарме, оказывалось очень часто не вознагражденным, а вот творящему зло, наоборот сопутствовала удача в делах. Пытаясь объяснить подобное отступление от божественной справедливости, Дхармавьядха, как и многие другие мудрецы и философы древней Индии, предлагает видеть причины этого в предыдущих воплощениях. Для доверчивых наивных людей, возможно, это и хороший аргумент. Но, к сожалению, его никак нельзя проверить. Зато им хорошо пользоваться для управления уже сейчас: формировать будущее можно, управляя настоящим, а управлять настоящим будет гораздо лучше, давая нужное объяснение прошлому. Блестящие и оригинальные индийские мифологемы, такие как дхарма и сансара, мокша и бхакти, аватара и карма не столько отвечали на философские вопросы о цели жизни людей на Земле, сколько являлись средством манипуляции ими в умелых руках знатоков закона и проповедников любви, отражали представления об устройстве Вселенной запутавшихся мистиков или были причудливым сплавом философских, естественнонаучных, социальных и утопических взглядов на жизнь различных идеологов и мыслителей, поэтов и влюбленных, реформаторов и ортодоксов. Заканчивая свои поучения, охотник поведал брахману Каушике, как он добился совершенства. Он превращается в добропорядочного семьянина, грихастху, носителя сыновнего долга. Араньякапарва. Глава 204. Шлока 3 — 4, 16 — 27. «Охотник сказал: Посмотри, о лучший из дваждырожденных, бык среди брахманов, в чем состоит моя непосредственная дхарм, соблюдая которую я приблизился к совершенству... ...Отец и мать для меня, о владыка, высочайшие божества. Что следует делать для богов, то я делаю для них. Как должны быть почитаемы миром все Тридцать три бога во главе с Шакрой, так я (почитаю) этих старцев. Дваждырожденные приносят дары божествам, а я неустанно одариваю (родителей). Нет для меня, о брахман, божества выше, чем отец с матерью. Я всегда стараюсь порадовать их цветами, фруктами и дорогими каменьями, о дваждырожденный! (Родители) для меня — те самые жертвенные огни, о которых говорят премудрые. Жертва и четыре Веды — все для меня они, о дваждырожденный! Они мне дороже жизни, дороже жены, сыновей и друзей. Вместе с женой и сыновьями я всегда ублажаю их. Сам я их мою, омываю им стопы и сам приношу еду, о лучший из дваждырожденных! Я рассказываю им подходящие к случаю истории, избегая неприятного, и доставляю им удовольствие, даже если для этого приходится идти против дхармы. Я делаю так, почитая дхарму наставником, о лучший из дваждырожденных! Во всякое время, о брахман, я неустанно (им) угождаю. У человека, о брахман, есть пять наставников: отец, мать, жертвенный огонь, Атман и учитель, о достойнейший из дваждырожденных! Кто относится к ним как должно, о первый из дваждырожденных, у того всегда зажжены жертвенные огни. Это извечная дхарма каждого домохозяина». Охотник становится домохозяином. На примере семьи он хочет показать, как должна быть выстроена новая иерархия власти. Образцом для него является в этом смысле отношение сына к своим родителям. Эта метаморфоза вносит коррективы в его мысли. Продолжается скрытая полемика с Хануманом (вместо трех Вед авторитетными следует считать четыре) и с Кашьяпой (совет Тридцати становится советом Тридцати трех). Равными им он считает Шакру и, по всей видимости, Кришну и Шиву. Заслуги этих троих в уничтожении дайтьев, данавов и асуров невозможно преуменьшить и нельзя далее скрывать. Но основное жало его критики обращено к дайтье Прахладе, который внушал своему сыну Вирочане, что преданность дхарме должна стоять выше любви отца к сыну. Так могут вести себя только глупцы и профаны. Домохозяин устами Маркандеи, устанавливает новый культ и новую иерархию ценностей: не старшие должны опекать младших, а «младшие» должны служить «старшим», «сыновья» — «родителям». Фактор личной преданности обеспечивает лучшую управляемость людьми, чем забота старших о младших или догматическое следование доктрине. Это обнаруживает человека, который в корне хочет поколебать старые патриархальные отношения, выстроить новую иерархию власти, оставаясь до определенного времени в тени. Домохозяин служит собственным родителям, как божествам. Его трепетное отношение к ним уподобляется совершению обрядов жрецами. Теперь намек охотника-домохозяина был адресован уже брахманам. Сам скромный рассказчик был явлен в качестве образца. Старшие оказываются предметом любви и обожания младших. Расхождение со взглядами дайтьи Прахлады кардинальное: не забота старших о младших, а служение младших вышестоящим — вот что должно быть основой властной пирамиды. Создателю нового культа требуются поклонники. Для них должны быть определены такие ценности, ради которых младшие могут пожертвовать своей жизнью, угождая старшим — наставникам. Слушателям нужно показать пример истинного служения и преданности. Совершенства можно добиться только исполняя как следует свою дхарму. Нужно любой ценой угождать пяти наставникам... даже если для этого приходится нарушать официально признанные установления дхармы. Доставлять удовольствие этим пяти наставникам — вот что является дхармой! Живой носитель закона выше любого закона! На самом деле их список гораздо короче. Брахман, жертвенные огни и Атман — реально это один жрец, признаваемый наставником. Ритуальные действия брахмана во время жертвоприношения, его мистические переживания во время этих действий, выдаваемые за голос бога — все это один человек, до конца жизни каждого семьянина являющийся его советником. Для охотника любовь к пяти наставникам значит больше, чем верность дхарме. ( У дайтьи Прахлады было совсем иначе: верность дхарме стояла выше, чем любовь отца к сыну. Объективный фактор выше эмоций!). По представлению Дхармавьядхи чувства имеют приоритет перед реальностью, законом и здравым смыслом. Любовь здесь не наивное идеалистическое чувство, а голый прагматизм. Любишь — значит не будешь искать недостатки в объекте любви, добровольно исполнишь все свои желания, которые, в действительности, только требования наставника. Он внушает любовь, потому что это самая надежная форма управления людьми через инстинкты. В этом секрет бхакти. В то время как для огромного большинства населения древней Индии — шудр, вайшьев, кшатриев, раджей, дайтьев и асуров — преданность дхарме должна быть выше любых ценностей в мире, для преподающего уроки мудрости и преданности своим ученикам Дхармавьядхи любовь к наставнику — бхакти выше дхармы! По приказу наставника или из желания ему угодить посвященный ученик должен пойти на любое нарушение дхармы. Стать палачом дхармы, ее убийцей — дхармавьядхой! Охотник устанавливает двойной стандарт дхармы. На профаническом уровне кшатрии, вайшьи, шудры, дайтьи и асуры должны следовать всем предписаниям дхармы, совершать жертвоприношения, быть смиренными, честными, добрыми. Одновременно посвященные жрецы, живущие принесением жертв и чтением Вед, и ученики Дхармавьядхи не знают греха. Они — совершенные, им позволено все. Если чандалы живут за пределами закона, за пределами варновой системы, вне дхармы, то брахманы (Вьяса, Нарада, Маркандея, Дхаумья и другие) и охотник живут над дхармой, любое их слово следует считать дхармой. Само слово «дхармавьядха» не является именем собственным и его можно перевести и как «убивающий во имя дхармы» (палач, прокурор) и «убийца дхармы, преступник, поправший все законы». Статус официального защитника дхармы позволяет расправиться с любыми людьми, неугодными этим ревнителям дхармы. Убивая своих врагов, следует объяснять всем, что они были нарушителями дхармы, даже если они и вели праведный образ жизни. Такого принципа во всей Махабхарате последовательно придерживается только Кришна. Именно рупором его идей является Маркандея, изложивший взгляды Кришны под псевдонимом Дхармавьядхи. Как и Вьяса, открыто бросить вызов Кубере и Кашьяпе Кришна пока еще не рискует. А теперь подведем итоги. Вспомним, что думают о дхарме наши герои: Вьяса признает многомужество нормой для пяти братьев. Для Панду законом является любое слово мужа к жене, как законное, так и незаконное. Для Кунти сожительство с тремя мужчинами еще законно, с четырьмя распутство, а вот с пятью уже разврат. Для Драупади все пять мужей законны, а месть становится воплощением дхармы. Для Юдхиштхиры любое слово наставника закон, а сожительство женщины даже с семью мудрецами не является беззаконным. (Напомним обычай того времени. Совершенно некстати для этого хора сторонников неограниченного многомужества диссонансом звучат слова безымянной брахманки из Экачакры: для мужчин многоженство не является беззаконием, для женщин повторное замужество — великое беззаконие). Для Бхишмы законом является мнение умного человека. Для Бхимы желание (кама) выше дхармы. Дхарма — это то, чем можно легко пожертвовать и ради выгоды, и ради чувственных удовольствий. Законным будет все, что позволяет уничтожать врагов (желание Драупади — тоже закон), а грех можно искупить жертвоприношением, одарив брахманов. Для Баки Далбхьи дхарма — это жизнь по подсказке брахманов. Для Шаунаки суть дхармы в бескорыстном труде для блага брахманов. Для Ханумана дхарма — инструмент сохранения социального устройства. В зависимости от задачи она может меняться, как хамелеон, поддерживать мир и иллюзию согласия в обществе, как наркотики, или даже стать олицетворением самой власти. Для Маркандеи уменьшение дхармы с течением юг только повод для прихода спасителя Кришны. Для Дхармавьядхи дхармой следует считать исполнение воли наставника, средством чего является бхакти — преданное служение учителю. Любой ценой доставить ему удовольствие — и есть цель жизни ученика, его дхарма. Подобные представления о дхарме либо создают все условия для нарушения традиционного понимания дхармы, либо уже являются ее нарушением. Для большинства населения древней Индии дхарма совмещает закон, порядок, долг, справедливость, нравственность, обычай, праведное поведение в общественной и частной жизни. Для брахманов, окружающих Вьясу и Кришну, дхарма — лучший способ получить желаемое, добиться своей цели, использовать закрепленные варновой системой свои права в корыстных целях. Но если возможностей дхармы не хватает, следует пойти на нарушение дхармы, объясняя это проявлением высшей дхармы. В крайнем случае не надо бояться истреблять своих врагов. Знатоки дхармы объяснят потом, что они были нарушителями дхармы, зверями и демонами (асурами, ракшасами, обезьянами и тому подобное). А теперь рассмотрим факты. В конце концов не столь важно, что люди говорят о дхарме. Главное, что говорят за них поступки. Эпос часто и красочно рассказывает о распре между пандавами и кауравами. Этот конфликт носит открытый характер, хотя часто приобретает скрытые формы. Кауравов обвиняют во многих прегрешениях против пандавов. Но, по большей части, вина их просто измышлена. В эпизоде «Сожжение смоляного домика» Юдхиштхира предлагает поджечь дом, где жили пандавы целый год. Ночью Бхима поджигает его. В огне погибают невинные люди: пять братьев нишадов, их мать и Пурочана, доверенное лицо Дурьйодханы. В городе люди думают, что это Дурьйодхана расправился с братьями. Пандавам на этот момент 18 — 20 лет. Понятно, что этот план составили не они, а их куратор Вьяса. Акция разработана чрезвычайно тщательно: в убийстве пандавов и сожжении их обвиняют Дурьйодхану. Здесь все признаки адхармы со стороны Вьясы, Видуры, Кунти, пандавов. Погибают невинные и непричастные к трагедии люди. Вину через умело распущенные слухи возлагают на Дурьйодхану — совершенно непричастного к этим событиям. А ведь требование дхармы иное: следует рассказать царю о истинном ходе событий. Но это невыгодно настоящим исполнителям и организатором преступления. Поэтому ответственность пытаются возложить на Дурьйодхану. А это уже клевета! Но никакой оценки со стороны авторов: ни юридической, ни нравственной. Наоборот, якобы целый год выносимое желание поджечь дом Дурьйодханой, (но так и не осуществленное!), выдается за истинную причину поджога. Это ярко выраженные двойные стандарты оценки события: то, что выгодно брахману Вьясе и пандавам, — то дхарма, все, что противостоит им, — то адхарма. Вот в чем корень «злокозненности» Дурьйодханы. В Адипарве изложена история учителя богов сына Ангираса Брихаспати. Когда жена его старшего брата Утатхьи Мамата была беременной, Брихаспати силой овладел ей. А после этого еще и проклял своего еще не родившегося племянника. Этот поступок — величайшая адхарма с общепринятых норм и того времени да и ныне действующих у всех народов. Изнасилование беременной преступление! А ведь это учитель богов! Но ни слова осуждения Брихаспати от рассказчиков мы не слышим. «Quod licet Jovi non licet bovi». (Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку). К тому же учитель богов еще и бык среди брахманов! Заслуги мудрого Брихаспати столь значимы перед богами и брахманами, что назвать изнасилование адхармой ни у кого из них не достало мужества и честности. Свобода действий у богов превращается в произвол. Представим, что подобный поступок совершил кто-то из кауравов. Как гневно авторы эпоса обличали бы этот бесчестный поступок. Убийство Шишупалы — следующий факт в нашем хронологическом ряду. Если смотреть с позиции традиционного представления о дхарме — и закона, и обычая, и нравственности, и чести, то убийство гостя за обеденным столом другим гостем при полном одобрении хозяина — ярчайшее нарушение дхармы. Но кто осуждается? Жертва! Кто прославляется? Убийца! Дремлет закон дхармы. Как бы ни рассуждали потом авторы о справедливости, как бы ни философствовали о демонической сущности Шишупалы и божественной его убийцы Кришны, но факты говорят против них. Рассуждающие о необходимости законов совсем не хотят их исполнять, если им они мешают. И, наоборот, легко нарушают законы, лицемерно прикрываясь благородными целями. Благая цель освящает любое преступление. Демонизация жертвы становится необходимостью для оправдания преступления. Хидимба в лесу возле Варанаваты, Бака в Экачакре, Кирмира возле Хастинапура, ниватакавачи в Качском ране — все они жертвы ночных преступлений. Во всех случаях инициатива была на стороне пандавов. А ведь именно ночью совершаются грабежи и разбои, которые должны пресекать ночные стражники — ракшасы. Но именно их осуждают авторы эпоса. Все эти убийства прямо или косвенно направлены против Дурьйодханы. Гибель ниватакавачей выгодна их соседу Кришне. Поэтому он — истинный заказчик этого преступления. Но каков ответ Дурьйодханы? Эпос умалчивает о том, что его мучила тайна гибели людей в Варанавате и поджога оружейного склада. Но последовавшие за этим убийства Хидимбы, Баки, сожжение Кхандавы, «воскресение» пандавов, строительство Индрапрастхи — все эти факты ясно указывали на неслучайность такого ряда событий. Подозрение пало на пандавов. Но Дурьйодхана не считает возможным тайное устранение врага. Сыну Дхритараштры нужен именно суд, чтобы в присутствии царей доказать факт клеветы. И вот представился удобный случай — его враги захвачены в плен. Связанными «узами закона» их доставляют в Хастинапур. Суд в Хастинапуре, превращенный в «игру в кости» авторами эпоса, тщательно разбирается в истинной подоплеке последних событий. В глазах людей перед лицом закона Дурьйодхана знает, что его дело правое. Вопрос о поджоге в Варанавате должен решить только суд! Так бы поступил любой правитель, если бы был убежден, что правота на его стороне. И только побег спасает пандавов от неотвратимости наказания. Теперь обратимся к другому противостоянию: пандавы против партии Куберы и Кашьяпы. Внешне все выглядит вполне пристойно, но иногда из подводного вулкана вырываются языки пламени. Этот конфликт скрытый. Бхима отправляется за лотосами на вершину Гандхамаданы. Здесь находится ставка Куберы. А ведь он формально пандавам не враг, ничего плохого им не сделал. Но вот Драупади обращается к Бхиме с приказом очистить вожделенную Гандхамадану от ракшасов. Бхима встречается с Хануманом, который не только погружает его в тонкости рассуждений о дхарме, но и показывает тайную тропу к резиденции Куберы. Теперь уже пандавы стремятся уничтожить наследников Брахмы — конкурентов Вьясы и Кришны в борьбе за власть. Неудавшаяся попытка заставила задуматься Куберу. Как же представители бывшей власти Кубера и Кашьяпа отнеслись к конфликту Бхимы с охранниками Куберы? Казалось бы, сумятица вокруг Гандхамаданы могла породить самые тяжелые подозрения у Куберы и привести к скоропалительным выводам. Восточные правители довольно часто отличаются жестокостью. Но эпизоды с удавом и якшей Бакой (Дхармой) свидетельствуют, что правительство в изгнании решает этот вопрос в рамках закона. Пока не получены веские доказательства вины пандавов, никто не собирается их убивать. Разрозненные факты не позволяют сделать окончательный вывод. Сомнения разума, смятения чувств — все это плохой советник правителя, его распоряжения и приказы должны основываться на соблюдении законов. Кубера как и Кашьяпа и их окружение придерживаются традиционного отношения к дхарме. В противном случае, какой пример он подаст своим подданным? Вайшравана «по-отцовски» относится к ним. Царь царей решается только удалить пандавов в город Вираты под надзор своих людей. Понимание дхармы Куберой не приводит его к конфликту со своей совестью. Поступки пандавов демонстрируют совершенно другие мотивы поведения. Вступая в противостояние с окружающим миром, пандавы, Двайпаяна и Кришна единственным способом разрешения его видят убийство своих оппонентов. Законным образом подкрепить свои претензии на власть они не в состоянии. Именно поэтому претенденты на власть Вьяса, Кришна и их орудие пандавы не боятся идти на любые нарушения закона, морали, обычаев, долга, то есть дхармы. Они ведут свою игру без правил. В битве за власть достаточно часто побеждает самый беспринципный. Победители напишут потом свой вариант истории — мифы о борьбе с ракшасами, в которых представят себя носителями дхармы и героями, защитниками добра, а своих жертв — демонами.
Конец Книги Первой
Перейти на главную страницу гостевая книга